Любовь на полставки (СИ)

Глава 22. Часть 1

Когда Саша сказал, что сойдет с поезда — Рита, вопреки облегчению, почувствовала, как ее сердечко ушло в пятки.

— Я объясню дяде, что произошло недопонимание. Все в порядке, не волнуйся, — очень вымученно улыбается Саша. И вот эта улыбка как-раз-таки и выглядит крайне натурально. Окончательно добивает Риту завершение его диалога: — Спокойно выполняй свою работу, я не хотел тебе мешать. Клянусь, я трижды спросил дядю, не будешь ли ты против… Так, мне пора, — обеспокоенно выглядывая в коридор, говорит парень, но девушка не позволяет ему и с места сдвинуться. Хватает за рукав толстовки, заставляя замереть на месте.

— Но как ты дойдешь? Мы отъехали достаточно далеко от станции!

— По рельсам.

Рита не понаслышке знает, каково это — идти ночью домой по железной дороге. Нет, пусть она хоть растечется от волнения из-за его присутствия, но такого не допустит.

— Раз уж пришел — оставайся, — тихо просит она, и Саша, колеблясь, отвечает так же едва слышно.

— Не хочу действовать тебе на нервы. Полагаю, действительно тяжело выполнять свою работу, когда рядом человек, которого ты так сильно презираешь. Поэтому мне лучше уйти.

— Я… я не… — нужные слова уже почти сорвались с ее губ, но вдруг оба слегка вздрагивают от резкого трогания состава.

Поезд снова поехал.

— Ты не успел, — с плохо скрываемым триумфом говорит Рита, затем, отпуская руку Саши, возвращается на свою левую полку, начиная более досконально изучать отданный ей маршрутный лист. — Следующая станция — наша, поэтому ничего не остается, кроме как ехать на надзор вместе. Тем более… — переводит она взволнованный взгляд на Сашу, все еще скромно замеревшему в дверях, — если ты объяснишь своему дяде, что я была не в себе, когда подписывала важные производственные документы — мне будет непросто остаться в должности начальника.

Рита ожидает, что Саша, как и всегда, посмеется, затем закинет вещи на соседнюю полку и начнет свои дурацкие, но уже давно полюбившиеся подколы в ее сторону. Что ж, сумку и куртку он действительно кладет. Но внутри не остается.

— Хорошо. Я тогда… пойду до проводника.

Он исчезает надолго. Рита ждет его возвращения уже целый час, и, в серьез переживая, идет к проводнице на его поиски.

— Ваш сосед? — переспрашивает женщина, забивая свой голос слишком громким бренчанием ложки внутри стакана с чаем. — Заходил отдать штрафные где-то час назад.

Рита в ужасе. За целый час могло случиться что угодно, и осознание того, что Саша, пусть и младше ее, но все-таки вполне себе взрослый и самостоятельный человек, совершенно не посещает взволнованный разум девушки. Она как ошалелая начинает бегать по всему вагону, запоздало заглядывая в холодный темный тамбур.

— Что ты здесь делаешь? — краснеет Рита, сталкиваясь с его пронзительными карими глазами. Только сейчас она удосуживается заметить, что парень выглядит как-то… не так, как обычно. Нечесаный, небритый. Он, что, в зеркало с утра не посмотрел? — Почему ты не заходишь в купе?

Саша извлекает сигарету из-за спины и делает неторопливую тяжку, отвечая только тогда, когда серый дым почти полностью окутывает его высокую стройную фигуру.

— Я надеялся, что какое-нибудь купе будет свободно, чтобы перейти туда. К сожалению, все занято, — молвит он слегка отстраненно. — Но нам на самом деле не так уж долго ехать. Всего лишь пять часов. Пару раз закуришь — уже и доберешься до места назначения.

Рита впервые видит его в таком странном состоянии. Они едут в полной тишине, разбавляемой монотонным стуком колес, всматриваясь в тьму за маленьким окошком, и продолжают тупить.

"Такое ощущение, что у меня дежавю, но только задом на перед… — осознает Рита, бездумно вдыхая дым его сигарет. — Только что я вспоминала о том, как пряталась от своего начальника, пока мы ехали с ним в командировку. А сейчас… тот человек, от которого хотят спрятаться — это я сама".

Она знала, что Саша просто не хочет напугать ее или довести до новой истерики, поэтому изо всех сил старается избегать девушку. Но почему-то это совсем не успокаивает.

— В поезде запрещено курить, — в итоге говорит ему Рита, обхватывая себя руками. Тут так холодно! И как он мог стоять здесь целый час? Неужели лед ее отношения ранит Сашу куда сильнее? — Лучше… лучше зайди в купе. Уверена, никто никому не помешает, — с этими словами она придерживает дверь, показывая, что ждет его.

Саша неуверенно кивает, вдыхая еще немного дыма напоследок. И послушно идет за девушкой. А когда приходит в их купе — ложится к ней спиной на свою полку.

Рита наблюдает за ним минут пятнадцать, и за это время парень даже не шевелится. Невольно вспоминается рассказ его сестры о том, что Саша целый день лежит на полу, отвернувшись, делая вид, что спит. Как сейчас.

И все из-за нее. Из-за того, что она ему сказала тогда…

Почему Рита решила, что лишь ее чувства заслуживают особенного отношения? Если она и вправду запала в душу этому человеку, имела ли она права прогонять его так бескомпромиссно? И при условии, что… на самом деле он не сделал ей ничего плохого.

Рите его жалко. Очень жалко. И стыдно за себя.

Не зная, что творит, она откладывает документы, что так старательно изучает до этого, в сторону и нарушает гнетущее безмолвие:

— Тот анонимный чат… Почему ты не написал мне в открытую? Разве ты такой трус?

Саша отвечает не сразу. Но все-таки приподнимается, чтобы усесться напротив Риты, показывая, что готов к этому разговору.

— А ты бы ответила? Если бы именно я написал тебе?

— …Нет, — честно говорит она, и ее собеседник победоносно ухмыляется.

— И как мне в таком случае можно было говорить с тобой?

Он кладет свои локти на столик — единственную преграду между ними, но Рита, будто беспокоясь, что он может наброситься без предупреждения, утапливается спиной в перегородку.

— А зачем ты вообще… — слова обрываются, кажутся слишком наивными для того, чтобы стать озвученными. Собравшись с силами, Рита все же задает этот вопрос, устремляя дрожащие зрачки в лицо юноши. — Почему именно я?

Ее самооценка всегда была на довольно низком уровне. После того, как муж оставил ее совсем одну, девушка была вынуждена бороться с человеком, который, по мнению Риты, был не только старым мерзавцем, но еще и человеком, у которого не было ничего общего со словом "привлекательный". Чем старше она становилась, тем больше убеждалась, что, возможно, такая как она и не заслуживает большего. Поэтому поверить в то, что Саше она могла просто понравиться — было очень трудно. Этим она усложнила существование им обоим.

Видно, что Саше тоже непросто. То, как он нервничает, трудно не заметить. Возможно он и попытался бы соврать на озвученный девушкой вопрос, но то, что он говорит, убеждает Риту, что молодой человек откровенен как никогда.

— Поначалу это был чисто спортивный интерес. Получится ли завоевать такую невозможную особу, как ты. Не обижайся, но ты ведь и вправду… — тщетно пытается хоть как-то смягчить свои речи юноша, но в итоге сдается и просто тяжело вздыхает, пряча взгляд. — Потом я узнал тебя. И понял, что мое поведение может ранить. Но каждый раз, пытаясь отдалиться по этой причине, придумывал еще сотню, по которым не могу просто взять и отпустить. Я слишком быстро к тебе привязался.

Его слова трудно трактовать как-то превратно. Пусть она все еще не понимает, к чему там можно было привязаться, но если у Риты все еще и оставались какие-то сомнения по поводу его чувств к себе, то лишь до этого самого момента. Девушка так ошеломлена этим открытием, что совершенно не понимает, как это комментировать. Снова утыкаясь в дурацкие бумажки, желая закрыться ими полностью, она бессвязно рассуждает:

— Это было ошибкой… Уверена ты и сам все понимаешь. В следующий раз… в следующий раз ты будешь осторожнее. В первую очередь для себя самого. Ведь это тоже опыт…

Саша ее не перебивает, но Рита готова поклясться, что всем телом ощущает его несогласие. В итоге он с ней так и не начинает спорить. Лишь вздыхает, решая закончить этот разговор:

— Прости, что многого не понимал. Я никогда не хотел намеренно обидеть тебя, Рита. И никогда… не изображал заинтересованность в тебе. Я надеюсь, что теперь тебе станет немного легче.

К сожалению, Рите после этих слов еще тяжелее. Когда Саша снова укладывается лицом к стенке, Рита выключает свет, позволяя тьме поглотить их обоих, а так же — чувства, которым только что пытались придать форму в нескольких словах. По крайней мере Саша хотя бы постарался объясниться, в отличие от Риты.

Ей тоже хочется признаться.

Ей тоже больно и странно, и еще очень тоскливо от понимания того, что всего одно ее слово могло бы изменить все, но она не говорит его.

Под утро в результате бесконечных размышлений девушка решает, что хотела бы сказать ему то, что чувствует. И у нее есть целая неделя их командировки, чтобы все-таки собраться и озвучить. И для такой как она это уже огромный шаг вперед.