Любовь Панка

Переведено каналом Книжный шкаф

https://t.me/lilybookcase

Просим НЕ использовать русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик-ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук.

Текст предназначен для ознакомительного чтения. После прочтения просьба сразу удалить файл. Этот материал может быть защищен авторским правом.

ЛЮБОВЬ ПАНКА - Л.ДЖ.ШЭН

КНИГА ВНЕ ЦИКЛА

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

"Я не могу взглянуть в лицо фактам.

Я напряжен, нервничаю и не могу расслабиться.

Я не могу уснуть, потому что моя кровать горит".

-Talking Heads, 'Psycho Killer'.

"Молодость тратится на молодых".

-Джордж Бернард Шоу

ГЛАВА 1

Если мы начнем с самого начала, что, на мой взгляд, является наилучшим способом начать почти каждую историю, то нам необходимо рассмотреть контекст того, что называется "Моя жизнь".

Все это будет очень быстро и очень грязно, поэтому, пожалуйста, представьте, что вы впервые занимаетесь сексом, и снизьте свои ожидания. Предупреждение о спойлерах: в этой главе вы не получите удовольствия.

Но, как и в первый раз, это обряд посвящения. Так что добро пожаловать. Я рада, что вы здесь. Ваша прическа выглядит великолепно.

В качестве предисловия к этой повести я хотела бы сказать, что она основана на реальной истории, хотя были допущены некоторые вольности, и имена были изменены, чтобы защитить частную жизнь людей.

Эта история также относится к категории PG-13. То есть я уверена, что включила полторы сцены откровенного секса, но ничего такого, ради чего стоило бы подключать свою волшебную палочку к зарядке.

Еще один момент, который я должна отметить: я писала эту повесть в период экзистенциального творческого кризиса, и это мне очень помогло. Я имею в виду, что она не помогла мне в том, что я хотела делать дальше в своей карьере, и это также было огромной тратой времени, но она помогла мне в том смысле, что возродила мою любовь к ремеслу.

Так что спасибо тебе, маленькая новелла, за то, что ты была моим другом.

Твоя,

Л.

***

Я была скучающим подростком из семьи среднего класса. Училась на одни пятерки с минусом. Тихая, наблюдательная и в меру артистичная. Ни в коем случае не королева пчел - я имею в виду, даже если очень постараться, - но достаточно популярная, чтобы верить, или, скорее, надеяться, что у меня будет приятный школьный опыт. В конце концов, я была лучшей из всех, кем можно быть, - средней. Не слишком красивой, но и не уродливой. Не умница, но и не тупица. Не спортсменка, но могла добраться из пункта А в пункт Б, не спотыкаясь о собственные ноги.

Вполне можно было ожидать, что у меня будет хорошая, скучная средняя школа.

Но все было совсем не так.

Еще до того, как я переступила порог школы, я поняла, что не смогу хорошо влиться в коллектив спортсменов.

Выскочки, фрики и панки были для меня гораздо интереснее. Не только потому, что у большинства из них были творческие наклонности, но и потому, что они слушали великие группы, читали книги по философии и имели идеи. Плохие идеи. Хорошие идеи. Но идеи не сводились к тому, что надеть на выпускной или сколько "Скиттлз" можно засунуть в ноздри, чтобы выиграть пари.

Была только одна маленькая проблема - в моей школе не предупредили, что сейчас начало 2000-х годов и в ней нет фриков.

Ни одного.

Я жила в маленьком пляжном городке, где было полно серферов, качков и еще больше серферов. Это были всего три категории, и я не вписывалась ни в одну из них.

Это было проклятие. Быть маразматиком, увлеченным подводкой глаз, в сетках и черной одежде, когда все вокруг носят Billabong и пахнут воском для серфинга. Непринужденная летняя атмосфера моего города была для меня бременем, которое я должна была нести, как клеймо Каина.

Когда я была на втором курсе, моя жизнь изменилась. Наконец-то - наконец-то! - в моем районе поселился панк-рокер.

Он был младше меня. Все знали, что он играет в группе. И не просто в группе, а в группе, которая когда-то разогревала другую, довольно большую на тот момент группу. Остальные участники группы были из соседнего города. Панк-рок Кид только что переехал в наш пляжный городок и, мягко говоря, был не в восторге от этого. Видите ли, его родители развелись, и ему пришлось спуститься с богатого пригородного Олимпа в мой город, который был больше похож на бетонные джунгли, чем на ухоженные лужайки.

Я сразу же была очарована им.

Мне было неважно, что у него были сильные прыщи. Его долговязая, бледная фигура делала его похожим на сморщенную закладку, а глаза были расположены слишком близко друг к другу. Неважно, что он говорил слишком низким голосом до такой степени, что к нему сразу же стали приставать все качки, что он казался нервным всем вокруг. У него было острое чувство юмора, он носил прикольные футболки с символикой группы и был самопровозглашенным анархистом.

Анархист! Какая замечательная идея.

Позвольте мне сказать, что даже моя пятнадцатилетняя задница знала, что анархизм, как концепция, - это отстойные потные яйца. Но нельзя было отрицать, что друг-анархист звучал гораздо интереснее, чем те же чуваки-серферы, с которыми я выросла. Весь мой город пах рассолом, воском для серфинга и кремом для загара. Все они слушали Blink182 и Green Day и считали, что если ты не просыпаешься в пять утра, чтобы ловить волны, то ты неудачник.

Этот парень, который носил все черное, был веганом, цитировал Карла Маркса и был для меня как экзотическая птица.

Я должна была с ним заговорить. Отказ стать его лучшим другом был просто недопустим. Он был моим билетом из унылой скуки, которой был этот город. Мы собирались отлично пообщаться и еще лучше провести время, обмениваясь заметками о новых, классных инди-группах.

Вот что вы должны знать о пятнадцатилетней мне: Я все еще была похожа на хорошую девочку, которая носила колготы в сеточку как некое бунтарское, милое заявление. У меня была очень цельная внешность. Я все еще очень сильно сомневалась в том, кто я - панк-рокерша или обычная девушка, которая (трагически?) не занимается серфингом. Стремление быть частью толпы фриков... ну, это меня пугало.

Поэтому, если не считать сеток, я надела ожидаемую униформу - пастельные мини-юбки, модные кроссовки, татуировки-чокеры и полосатые рубашки с высоким вырезом.

Сначала, когда я подошла к нему, я подумала, что Райан наверняка заподозрил, что я хочу поиздеваться или посмеяться над ним. Я видела, как напряглись его плечи, когда я бульдозером прокладывала себе путь к нему, отмахиваясь от людей из дискуссионного клуба, словно от назойливых мух. Но потом я показала ему свой альбом с рисунками и похвалила его музыку (которую я никогда не слышала), и он расслабился.

Короче говоря, через два месяца после начала учебного года мы с Райаном стали практически подружками. Мы говорили о его музыке и веганстве, о моих набросках и стремлении стать дизайнером одежды (в это стремление я даже не верила, но мне нужна была цель, верно? Первое, чему учат в школе творческого письма, - героине нужна цель, стремление, страсть. Дизайн одежды казался беспроигрышным вариантом. Я не могла просто быть той девчонкой, которая не знает, как кататься на серфе.)

Я слушала только вполуха, когда он говорил о своих коллегах по группе. В конце концов, это было до Фейсбука, и я не знала, сексуальны они или нет, так почему меня это должно было волновать?

Я поняла, что в группе был Том, вокалист, который звучал как маньяк-эгоист, Дэниел, гитарист, а также вечный укурок, Райан - басист, и Алекс, барабанщик. Райан очень мало рассказывал об Алексе, и ничего хорошего. Алекс казался настоящим придурком, что, естественно, сразу же вызвало мой интерес.

Примерно через три месяца после того, как мы стали хорошими друзьями, Райан спросил меня, не хочу ли я потусоваться на выходных. Он не спрашивал, хочу ли я посмотреть "Дарью" или MTV2 или потусоваться в торговом центре (ЧАСТИЧНО ПО ПРИЧИНЕ ОТКАЗА ФИЗИЧЕСКИ ЗАХОДИТЬ В ТОРГОВЫЕ ЦЕНТРЫ. ОН БЫЛ ПРОТИВ КАПИТАЛИЗМА. ПРАВДИВАЯ, БЛЯДЬ, ИСТОРИЯ, РЕБЯТА). Он спросил не хочу ли я пойти на полунасильственную демонстрацию против насильственного откорма гусей для получения фуа-гра.

Я услышала только "насильственная", "опасная" и "незаконная", и мой подростковый мозг тут же сказал - да, пожалуйста.

К тому времени я уже флиртовала с вегетарианством и хотела узнать об этом побольше. Моя мама была в ужасе, потому что я самый анемичный человек на планете Земля (80% сарказма, 10% крови, 10% бреда, ласково говорит она). Но как бы то ни было, я согласилась, и мы с Райаном договорились, что я приеду к нему домой, а вечером мы вместе поедем на автобусе.

И вот наступил день, который изменил мою жизнь.

Я приехала к Райану на десять минут раньше, чем обычно, как и подобает идеологической стерве. Я до сих пор помню, что на мне было надето, потому что я проигрывала тот вечер в голове снова, и снова, и снова, и снова спустя несколько недель. Красный килт, грязные "Чаксы" и обрезанный топ. Я поздоровалась с его мамой и погладила его собаку. Мы зашли в его комнату, и я попыталась отогнать от себя мысль о том, что его мама, наверное, думает, что мы встречаемся, потому что…ах.

И тут Райан сказал:

— О, привет, и кстати, нам больше не нужно ездить на автобусе. Алекс нас подвезет. Он должен быть здесь с минуты на минуту. Он немного засранец, так что не обращай на него внимания.

Знаменитые. Последние. Слова.

— Круто. Как скажешь. — Я кивнула. Я имею в виду, что Алекс действительно пугал меня, просто слушая истории о нем, но я никогда не встречала его раньше, поэтому было несправедливо судить о нем, основываясь на том, что говорил о нем Райан (всем этим могла бы гордиться мама Люцифера).

Я знала, что он всегда был рад ввязаться в драку, всегда побеждал, грубил всем вокруг и был единственным ребенком двух элитарных врачей, которые не желали для него ничего другого, кроме как стать врачом тоже.

Я также знала, что мои неэлитарные родители собираются посадить меня под домашний арест до следующего десятилетия за то, что я села в машину с двумя семнадцатилетними подростками, которых я едва знала, но, учитывая, что мы ехали на чертову нелегальную демонстрацию, я не думала, что сейчас самое время для того, чтобы у меня проснулась совесть. Да и мозги тоже.

— Я собираюсь быстро заскочить в душ. Не стесняйся, начинай делать набросок на моей стене, - предложил Райан.

Ах-ха. Тот самый эскиз.

В начале того месяца, когда мы оба слушали Crass и Anti Flag на переменах, Райану пришла в голову идея нарисовать что-нибудь замысловатое на его стене. Это был первый намек на то, что Райан может быть заинтересован в обмене со мной чем-то большим, чем идеология и идеи. Мои "нормальные" друзья говорили мне, что он наверняка влюблен в меня, но я не хотела ничего предполагать.

Он никогда не делал ко мне никаких шагов, и я была уверена, что наши отношения всегда оставались чисто платоническими, так что я была в безопасности, правильно?

НЕПРАВИЛЬНО. Но мы перейдем к этому через секунду.

Итак, Райан пошел в душ, а я встала на его кровать, босиком, спиной к двери, и начала набрасывать свой эскиз. Вдалеке послышался звук открывающейся и закрывающейся входной двери, и я поняла, что Алекс, должно быть, сделал свой торжественный вход.

Я заставила себя не оборачиваться и не останавливаться. Я была спокойна. Собранна. Женщина, состоящая из множества частей и достоинств. Я не собиралась прекращать свои занятия, чтобы признать всемогущего Алекса.

Дверь в комнату Райана распахнулась. На несколько секунд все затихло. Я даже не была уверена, что Алекс находится в комнате. Я продолжала работать над своим наброском, но пальцы дрожали, и контур становился шатким, неровным.

— А ты кто такая, мать твою?

Это была его первая фраза. Шучу.

Я не повернулась. Слова Райана отозвались во мне.

Алекс - мудак. Не обращай на него внимания.

— Меня зовут Лара. — Я откусила жвачку, не оборачиваясь. — Кто ты, блядь, такой?

Вместо ответа он плюхнулся на кровать, не снимая ботинок, и свалился головой на подушку. Я задохнулась. Действительно задохнулась. Моя чувствительность девушки семнадцатого века была задета. На мне был килт, и ему было видно мое нижнее белье. Как он посмел? И еще - какое белье было на мне? Симпатичное, да? Боже, я надеялась на это.

Вместо того чтобы отпрыгнуть назад, я отползла к краю кровати и продолжила свой набросок.

Это была фреска, которая должна была занять всю стену, и я знала, что испортила среднюю часть и сделала ее наполовину, только чтобы успеть убежать от Алекса. Вернее, от тени Алекса, поскольку я еще не нашла в себе мужества посмотреть на него прямо.

Тишина стояла такая густая, что казалось, я задохнусь. Чем больше мы не разговаривали, а находились в одном пространстве, тем больше мне хотелось плакать и смеяться одновременно. И вдруг я вспомнила одну вещь об Алексе. Я вспомнила, как Райан рассказывал мне, что у Тома есть девушка, и что Дэниел дурачится с несколькими девчонками из своей старой школы, и что Алекс, и это цитата: "У него никогда не было девушки. И никогда не будет. Держу пари, этот ублюдок до сих пор девственник".

Это придало мне новую уверенность. Не то чтобы я не была девственницей. Я была более девственной, чем действительно хорошее, высококлассное итальянское масло. Но отсутствие завоеваний у Алекса лишало его превосходного блеска.

Наконец, я рискнула взглянуть на него.

Он читал книгу. Черт возьми, если бы я обратила внимание на название на обложке. Потому что Алекс. Был. Чертовски. Ошеломляющим.

Совершенно непредсказуемым образом.

Я знала, что он родом из России. Что его родители переехали сюда, когда ему было восемь лет. Но, честно говоря, не нужно было многого, чтобы понять, что он не местный. По сравнению с большинством моих знакомых он выглядел как викинг.

Во-первых, его рост был метр девяносто. Шучу. А было ему тогда всего семнадцать. Во-вторых, у него была копна бело-русых волос, подстриженных по бокам, с пучком, который он, очевидно, закручивал в ирокез, когда у них был концерт. Он не был худым и долговязым, как все остальные парни, которые пытались пригласить меня на свидание. У него были широкие плечи, хотя он и не выглядел тренированным, и огромные руки. Вообще все огромное. И хотя он не был классически красив, все в его лице было манящим и острым. Как будто он был одним из моих эскизов.

Внезапно я поняла, просто поняла, что отсутствие завоеваний у Алекса не связано ни с его внешностью, ни с его отношением.

Он просто не любил целоваться и рассказывать. Алекс поднял на меня одну бровь.

— Что? — Я не знала, что.

Я чувствовала себя... не подготовленной. И впервые я поняла, что значит "сумасшедший мальчик". Потому что я подозревала, что могу быть очень, очень сумасшедшей для этого мальчика.

— Райан сказал, что ты мудак, — сказала я. Я не знала, что еще сказать.

Его лицо оставалось невыразительным.

— И?

— И он прав.

Он полукивнул, совершенно не заботясь о том, что думают о нем люди.

Он перевернул страницу в книге. Я вернулась к рисованию. Или притворилась, что рисую. Через несколько секунд он спросил:

— Ты вегетарианка или просто меняешь направление?

Я знала, что он веган. Они все были веганами.

Анархисты-веганы-панк-рокеры, которые писали для интернет-фанзинов и хотели изменить мир, что, честно говоря, казалось мне в лучшем случае безумно наивным, а в худшем - опасно бредовым. Хотя в тот момент я бы простила Алексу, если бы он в одиночку начал Третью мировую войну в этой самой комнате.

— Да, — услышала я, как довольно надменно пробурчала. — Вообще-то я вегетарианка, но только недавно перестала есть яйца и мед. Вот. Да. Веган. Полностью. Это я.

На самом деле я ела омлет в то утро и все еще тайком ела Макнаггетс, когда отец приносил Макдональдс домой, и я знала, что никто не застанет меня за этим занятием, но все равно. Я все равно ела лучше, чем все остальное человечество.

Алекс уже собирался что-то сказать, когда Райан толкнул дверь. Ненависть, которую я испытывала к Райану в этот момент, потрясла меня. Это был Райан! Мой лучший друг!

...и еще тот парень, который только что прервал нас с Алексом.

За считанные минуты он стал для меня чужим, потому что я не хотела ничего, кроме одобрения Алекса.

И слов. И мыслей.

Я думала о том, что если у нас будут дети, будут ли у них мои голубые глаза и его светлые волосы? Или мои каштановые волосы и его лесные глаза? Я очень хотела, чтобы у них были его глаза. Типа лесных.

— Привет, — сказал Райан. — Ты познакомился с Ларой.

Алекс не повернулся к нему лицом. Он все еще смотрел на меня. Но не так, как, как я подозревала, я смотрела на него. Он был заинтригован, а не поражен. И, как я подозревала, немного раздражен. Что ему приходится разговаривать с людьми.

— Да, — сказал Алекс.

Райан начал укладывать свои всклокоченные волосы.

— Оставь ее в покое. Она не групповушка.

Даже я знала, что Алекс воспримет это как вызов. А я совсем не знала Алекса.

На самом деле я чувствовала момент, когда Алекс решил не оставлять меня в покое именно потому, что Райан этого хотел.

Это был день, когда я перешла на веганство ради чувака.

Не зная, что в ближайшие недели, месяцы, годы я буду оглядываться назад и думать... веганство даже не входит в список пятидесяти самых безумных поступков, которые я совершила ради Алекса.

ГЛАВА 2

Мы втроем собрали свои вещи (то есть мальчики собрали свои рюкзаки, а я засунула язык обратно в рот, потому что, как уже говорилось, Алекс был потрясающим) и пошли к машине Алекса, чтобы отправиться в путь.

И тут нас ждал еще один сюрприз. Алекс ездил на Volvo.

Один из тех суперпригородных внедорожников типа "футбольная мамаша", которые каждый год можно увидеть в списках "Самых безопасных поездок". Настолько антипанк, что я удивилась, как это транспортное средство не было снабжено бесплатной наклейкой на бампер #MomLife.

Усмешка вырвалась из моего тела, как вулкан. Я не могла его контролировать.

— Заткнись, или иди нахрен. — Алекс нахмурился, отпирая машину.

Даже гудок внедорожника был женским. Клянусь.

Это, конечно, только заставило меня смеяться еще сильнее. Алекс повернул голову к Райану, указывая на него указательным пальцем.

— Скажи своей маленькой подружке, чтобы она заткнулась.

И Райан, которому я, возможно, нравилась, но не настолько, чтобы рисковать тем, что его части тела будут расчленены и разбросаны по океану, повернулся ко мне лицом, сглотнув, и тихо сказал:

— Эй, прекрати это, ладно? У Алекса не очень хорошее чувство юмора.

Ни хрена себе, Шерлок.

Нет нужды говорить, что остаток пути (в безопасном, совершенно некрутом Volvo) был чертовски неловким.

Алекс и Райан то и дело вступали в безопасные светские беседы о своих общих друзьях из панк-сцены и старой школы Райана, а я делала себя настолько незаметной, насколько могла, покачивая головой в такт музыке на заднем плане, одновременно внутренне придумывая план действий, как заставить Алекса влюбиться в меня.

В плане, к сожалению, было провальным все. А именно:

1. Мое эго, все еще раздутое подростковым возрастом и отсутствием жизненного опыта, было размером примерно со штат Айова. Это было ниже моего достоинства - показать парню, который меня заинтересовал, что он мне нравится. Я так и не смогла понять, почему я так боюсь отказа, но моя общая политика, когда мне нравился парень, заключалась в том, чтобы игнорировать его настолько, насколько это возможно, в надежде, что это каким-то образом заставит его безумно влюбиться в меня.

2. У меня было очень мало возможностей увидеть Алекса снова. Фактически, это был первый и, насколько мне было известно, последний раз, когда я собиралась увидеться с парнем. И давайте признаем, что были более романтичные условия для знакомства, чем кричать полицейским в лицо, что мясо - это убийство, молоко - это изнасилование, а яйца - это торговля детьми, стоя по колено в коровьем дерьме на ранчо и держа в руках плакат с изображением гуся с тремя подбородками.

Когда мы подошли к входу на ферму/ранчо (никогда не могла отличить одно от другого), где проходила демонстрация, я замерла.

Было несколько вещей, которые я не приняла во внимание. Например, не знаю, тот факт, что, как и на большинстве демонстраций, там были люди. Много-много людей. И то, что я была/являюсь интровертом с сильной социальной тревожностью.

Я не слишком хорошо чувствовала себя с людьми. Я была интровертом по своей природе, выбору и ДНК. Место не только кишмя кишело протестующими и еще большим количеством полицейских, но многие из этих людей выглядели так, как будто они были людьми Алекса и Райана.

Еще до того, как Алекс припарковал свой Volvo на небольшой стоянке рядом с утиной и гусиной фермой, он опустил окно и столкнулся кулаками с другими панк-рокерами, которые замедлили шаг, чтобы поприветствовать его.

Не буду врать - я была впечатлена.

Я имею в виду, что Райан произвел на меня впечатление как человек со своей собственной личностью. Со своими взглядами и моралью, которые не были вбиты в него системой образования. Но Алекс был совсем другим. В нем был интеллектуальный блеск Райана, к тому же он выглядел как более светлая версия Бена Робсона. И он был бесстрастен, как черт.

Он боролся за дело, но не истерил по этому поводу.

А может быть, я просто оправдывала себя тем, что планировала сделать, если Алекс проявит ко мне хоть каплю интереса. А это, по большому счету, означало, что я должна была переспать с другом моего лучшего друга. Потому что, как я уже сказала, между Райаном и Алексом не было потерянной любви.

— Мы приехали. — Райан радостно отстегнул ремень безопасности на пассажирском сиденье. Адреналин уже бурлил в моих жилах от одного только вида переполненной фермы, металлических решеток у клеток, где держали гусей, и полицейских вокруг. Кроме этого, самым интересным и опасным местом, где я когда-либо бывала, был подвал нашей соседки, миссис Липшиц (ничего особо опасного в ее подвале не было, но она собирала фарфоровых кукол, и моя тетя, тоже писательница, рассказывала мне истории о том, что эти куклы на самом деле настоящие, таксидермия для маленьких девочек).

— Ни хрена себе, — резко сказал Алекс, распахивая свою дверь. — Твоя подруга может быть немного медлительной - она ведь с тобой дружит, в конце концов, - но она же не слепая, черт возьми.

— Спасибо, Райан, — сказала я, полностью игнорируя Алекса. Я все еще не знала, как вести себя с гигантским викингом, но подозревала, что буду издеваться над ним до самого конца. В конце концов, это была непроизвольная реакция. — Сейчас я позвоню родителям, скажу, что добралась благополучно.

Формально я сказала родителям, что сегодня помогаю фермерам собирать экологически чистые овощи и раздавать их нуждающимся, но, по крайней мере, я указала им правильное местоположение. Что еще важнее, я не дала им чего-то другого, например, сердечного приступа. А это было бы именно то, что они получили бы, узнай они, что я на самом деле задумала.

— Закачаешься. — Алекс фыркнул, как раз когда я выскользнула с заднего сиденья его машины. Он уже стоял ко мне спиной, направляясь к толпе людей, которые махали ему руками.

— Ты ездишь на гребанном Volvo, чувак, — пробормотала я себе под нос. Он остановился.

Повернулся, чтобы посмотреть на меня.

О, черт. Убить свою влюбленность было таким отстойным способом.

— Что ты сказала? — спросил он серьезно, мрачно и... ладно, хорошо, сексуально тоже.

— Я сказала, — выплюнула я слова, доставая телефон размером с холодильник, - прежде чем дразнить меня за отсутствие крутизны, просто вспомни, что ты водишь... блядь. Volvo.

Ну вот. Я поехала туда. Точнее, поскакала туда на спине взбешенной лошади. Мне некого было винить, кроме себя, если меня собирались убить. Но есть и положительный момент: конечно, он не тронет меня, если убьет.

Алекс покачал головой и повернулся ко мне спиной. Только тогда я поняла, что рядом со мной стоит Райан. Я даже не заметила его, и если это не было отстойно с моей стороны, то, черт возьми, я не знаю, что было.

— Пойдем. — Райан потянул меня за обрезанную рубашку. — Позволь мне представить тебя банде.

Банда - это кучка долговязых подростков с ярко выраженными адамовыми яблоками, все с акне, в футболках Black Flag, Subhumans, Minor Threat и Anti-Flag. Не знаю, как это объяснить, но все они вызывали у меня сильные флюиды богатых детей. Было и несколько девушек, и мне стыдно признаться, что первым делом я окинула взглядом каждую из них, пытаясь оценить конкурентов.

Я ни на секунду не поверила, что у Алекса не было никаких знакомств с противоположным полом. Он слишком ярко выделялся на фоне других, чтобы не выделяться. Теперь вопрос был только в том, с кем он занимается, а не в том, занимается ли.

Девушки выглядели совсем не так, как я. Это первое, на что я обратила внимание. С разноцветными волосами, в чрезвычайно коротких юбках, с несколькими пирсингами и татуировками. По сравнению с ними я выглядела удручающе убого и, в основном, кричала "ХОРОШАЯ ДЕВУШКА" и "ОТБРОС", причем большими буквами. У меня было кольцо в носу, и я носила рваные леггинсы, но этим все и ограничивалось. Татуировки были для меня слишком серьезным шагом. В пятнадцать лет я не могла посвятить всю жизнь одной и той же краске. Черт возьми, я даже не могла решиться на один и тот же шампунь. Когда мама тащила меня с собой в супермаркет, я постоянно была ошеломлена выбором. Хотела ли я, чтобы мои волосы пахли кокосом или лимоном? Кто, черт возьми, знал?

Единственной девушкой, которая подходила мне по стилю, была девушка Тома, Джейди, красавица с фиолетовыми глазами, клубничными светлыми волосами и улыбкой победителя. Она носила рваные джинсы и безразмерную рубашку, но все равно выделялась своей необработанной красотой.

Том - вокалист группы Райана и Алекса - тоже был из тех, кого невозможно не заметить. Он был из тех парней, которые выглядят не очень хорошо, но все равно привлекательны. Сексуальная привлекательность заключалась в том, как он себя вел.

Что-то вроде Адама Драйвера. Очень высокий. Густой голос. Если бы вы увидели его в очереди, вы бы никогда не догадались, что вам захочется оседлать его лицо, но дайте ему пять минут, чтобы очаровать вас, и, ну, его уши будут звенеть от ваших бедер все следующие выходные.

Они составляли удивительно милую пару, Том и Джейди, и оба сразу же мне понравились.

Мы просто ждали начала демонстрации (примечание: если все собрались, и знаки есть, и полиция есть, и парень с мегафоном есть, и гуси есть, разве демонстрация технически уже не началась?).

Джейди спросила меня, откуда я, расспросила о Райане, чтобы выяснить, есть ли между нами что-то, и я быстро и эффективно зарубила эту идею, благодарная за то, что Райан вместе с Томом и Алексом перебежал на другой конец участка, к другим парням, где они курили сигареты и делали вид, будто несут на своих прыщавых плечах бремя всех грешников в мире.

— Значит, ты одна. — Заключила Джейди. Вокруг нас были и другие девушки, но у меня возникло ощущение, что они собираются разговаривать исключительно друг с другом, не позволяя мне принимать в этом участие. Я поняла. Я была новичком. Альфа-самка была той, кто примет меня. Нюхала под хвостом, проверяя, подхожу ли я. И этой самкой была квинтэссенция Джейди.

Джейди, красивая, состоявшаяся, встречавшаяся с самым сексуальным парнем на панк-рок сцене, в которой они участвовали, и, как я выяснила во время нашего короткого разговора, тоже была при деньгах. Денег было много.

Ее отец был генеральным директором компании, которая импортировала замороженные продукты и поставляла их в супермаркеты.

В том числе мясо и птицу.

Ага. Лучше не бывает, ребята. Не успела я оглянуться, как началась демонстрация.

Банда, я даже не знаю, что рассказать вам о том, что происходило во время демонстрации. Я почти ничего не помню. Помню только, что в какой-то момент ситуация немного накалилась и началась толкотня. Я была далеко и хорошо знакома с этой толкотней, но от того, что полицейские и демонстранты сцепились, у меня заболел живот.

А может быть, все дело в салате, который я запихивала в рот.

Боже, вегетарианство - это отстой. Веганство будет еще хуже.

— Ладно, пора уходить. — Райан выскочил из ниоткуда, схватил меня за руку и, взяв за локоть, повел к Volvo Алекса. Я начала бежать, как будто моя задница горела. Потому что, хотя я и была полностью за то, чтобы остановить жестокое обращение с животными (до сих пор), мне совсем не хотелось получить по морде. Тем более, что у меня анемия, и я весь день питалась в основном салатом и хлебом. Была реальная вероятность того, что я потеряю сознание и никогда не очнусь.

Ладно, это не так, но я все равно не хотела, чтобы меня били по лицу.

Ситуация выходила из-под контроля. Один из протестующих дал пощечину полицейскому, и тот набросился на него. Повсюду раздавались крики и вопли. Люди расталкивали других, чтобы посмотреть, что происходит. Кто-то споткнулся об меня, и Райан прикрыл меня своим телом, чтобы я не упала.

— Где Алекс? — спросил Райан.

— Понятия не имею, — пробормотала я, судорожно оглядываясь в его поисках. И я действительно имею в виду "безумно". Потому что мне вдруг захотелось вернуться домой, в свою кровать, на MTV2, в наш холодильник, полный всяких вкусняшек, к моим квадратным родителям и даже к моему надоедливому брату.

И тут я заметила его. Алекса.

Он сидел на ограде, обнесенной цепью, и разговаривал с одной из панк-девчонок, которая проигнорировала меня в начале вечера. У нее была прическа в стиле Челси, очень густая фиолетовая челка с небольшим количеством волос по бокам и бритая голова. А в качестве платья на ней были сетки и футболка больших размеров. У них была общая сигарета. Она хихикала над всем, что он говорил, прижимаясь к нему всем телом.

Мне хотелось блевать.

Я, конечно, и раньше ревновала. Много раз. Но не так, как сейчас.

Никогда.

Моя грудь горела от гнева. Ладони вспотели.

Если бы не тот факт, что мне нужно было ехать обратно, я бы взорвала к чертям собачьим эту дурацкую Volvo Алекса (если бы родителям пришлось платить за мой маленький трюк с местью, я бы осталась под домашним арестом до следующего тысячелетия).

— Алекс! — Райан заметил его одновременно со мной и помахал ему рукой. — Мы здесь. Пошли.

Алекс поднял сигарету в воздух.

— После того, как я закончу.

К тому времени многие люди возвращались к своим машинам и скутерам, чтобы убраться оттуда, пока полиция не начала арестовывать людей. А он сидел и курил сигарету с какой-то... какой-то... шикарной девушкой, которая была не я?

К черту.

В этот день я обнаружила, что способна удивлять саму себя. Если этот день и научил меня чему-то, так это тому, что я никогда не могу предсказать свое собственное поведение в определенные моменты. Потому что то, что я сделала дальше, шокировало Райана, и, возможно, Алекса тоже, но меня это совершенно ошеломило.

Я подошла к Алексу - скорее, топнула - и не остановилась, пока не оказалась рядом с ним и девушкой.

— Алекс, — сказала я, мой голос был холодным и в то же время пронзительным. — Нам пора. Закуришь сигарету в машине.

Алекс медленно обвел меня взглядом.

— Кто сказал?

— Может, ты и медлительный, но уж точно не слепой. — Я использовала его точные слова против него, чувствуя себя отчасти гордой, отчасти встревоженной. — Я говорю это. Я. Так называемая маленькая подружка Райана. А теперь тащи свою задницу в машину.

К моему удивлению, Алекс не сделал ничего из того, что я от него ожидала - не сказал ничего грубого, не стал отбиваться, дразнить меня или топать ногами по моей голове.

Он бросил сигарету в одну из дыр в заборе, хотя она была докурена только наполовину.

— Ну что? — спросил он, нахмурившись. — Какого черта ты ждешь, Лейла? Возвращайся в машину.

— Я Лара, — выдавила я из себя.

— Я что, похож на того, что готовит тебе гребаную поздравительную открытку? Плевать! — Вообще-то, Алекс и в самом деле выглядел так, будто ему не все равно. Или как будто он собирался сделать мне какую-то открытку. Не попрощался он и с девушкой рядом с ним. Вот так в корне отсутствуют манеры. Он просто встал и ушел, отвернувшись от нее, как будто ее и не было.

По дороге домой мы втроем обменивались анекдотами и мнениями о том, что произошло на демонстрации. Удивительно, но ни в ком из нас не было и следа злости. У меня перехватило дыхание, я была в восторге, а теперь, когда мне не угрожала непосредственная опасность получить по лицу и/или быть арестованной, - еще и в восторге.

Райан спросил, что я думаю обо всех. О парнях я отозвалась почтительно-равнодушно, о девушках - вежливо, но сказала, что считаю Джейди стервой-леди-босс.

— А еще она невероятно красива, — добавила я, что, в общем-то, было правдой. С того дня я прожила еще два десятка лет на этой планете и лишь изредка встречала таких красивых женщин, как Джейди. Некоторые девушки просто рождаются с этим фактором. У Джейди он был.

— Да, она потрясающая, — согласился Райан.

— Мда. — Алекс выплюнул в окно, вечно не впечатленный всем, что мог предложить этот мир. — У нее изгибы как у бильярдной палки.

— У бильярдной палки нет никаких изгибов, — сказал Райан.

Алекс постучал Райану по виску.

— Поздравляю, дум-дум.

— Невозможные стандарты, Алекс, — поддразнила я. Внутренне я оплакивала преждевременную смерть нашего неромантического романа. Если Джейди была недостаточно хороша для Алекса, то я, в сущности, была тостом.

— Влюбилась в нее? — спросил Алекс.

— А тебе есть дело? — Я зашипела. — Я просто думаю, что ты полон дерьма.

Она красивая. Признание этого не является слабостью.

— Она обычная, - проворчал Алекс. — Не надо так обижаться на нее.

— Не беспокойся о моей заднице, — ответила я.

Наступила тишина, прежде чем Алекс сказал:

— Вообще-то у меня нет ответа на это.

А затем, после минутного молчания, он добавил:

— Где твой дом, Лара? — Он назвал меня по имени.

Я бы пустилась в пляс, если бы мы не были в машине.

— Просто высади меня с Райаном. Я поеду на автобусе.

Вообще-то я собиралась позвонить дорогому папочке, чтобы он забрал меня, но это было еще менее рок-н-ролльно, чем ездить на внедорожнике Volvo.

— Просто дай мне свой адрес, — огрызнулся Алекс, похоже, ему было противно разговаривать со мной. — Я же не собираюсь преследовать твою задницу.

Райан был странно спокоен. Возможно, он осмысливал происходящее. Алекс действительно разговаривает с другим человеком. И это не было спором.

— Я не хочу, чтобы ты оказывал мне какие-либо услуги.

Я была трудной, я знала, но только потому, что не хотела, чтобы он знал, как сильно он мне нравится. Что было совершенно бессмысленно. И все же мы были здесь.

— Ты буквально в моей гребаной машине. Корабль без одолжений отплыл. Назови мне свой адрес, или я выкину обе ваши задницы на обочину.

— А говорят, рыцарство умерло. — Я мечтательно вздохнула.

— Ты такая заноза в заднице.

— Ты меня завоевываешь, Алекс, — предупреждающе сказала я, складывая руки на груди. — Еще несколько таких реплик, и я официально твоя.

— Какой у нее адрес? — Он повернулся к Райану, игнорируя меня.

Райан беспомощно покачал головой.

— Я не знаю. Почему... почему тебя это волнует? Просто подбрось ее ко мне.

— Я не позволю ей ехать ночью на автобусе. Она настолько глупа, что может погибнуть.

— Она не поедет на автобусе, Алекс. Ее заберут родители. Если нет, я отвезу ее.

Внезапно я прозрела. Алекс пытался...

Подождите...

БЫТЬ ДОБРЫМ КО МНЕ.

Он просто не знал, как это сделать. Это была его попытка проявить рыцарство.

Она была обратной, странной и совершенно неудачной, но для него было важно подвезти меня до дома.

В моей груди запорхало столько бабочек, что меня слегка затошнило. Если это была моя реакция на его попытку быть милым, то меня точно стошнит у него на коленях, если он попытается меня поцеловать.

— Ладно, — простонала я, прежде чем назвать ему свой адрес. — Но когда доберешься до моего дома, продолжай ехать.

— Зачем? — спросил Райан, сбитый с толку.

— Потому что у меня есть немецкая овчарка, которая лает через ворота каждый раз, когда машина останавливается у моего дома, пока ее горло не перестанет работать, так что мои родители будут знать, что кто-то находится у входной двери.

— А тебе не разрешается, например, общаться с парнями? — спросил Райан, и я поморщилась, сидя на заднем сиденье.

Я заметила, что Алекс молчит. Ему было все равно? Хотел ли он знать ответ?

— Нет, — поспешила сказать я, хотя у моего отца случился бы сердечный приступ, если бы он узнал, что я общаюсь с двумя парнями старше меня. — Просто... он очень громко лает, поэтому мы не сможем даже попрощаться.

Это не было ложью. Эту немецкую овчарку звали Туко, в честь одного из героев вестерна "Хороший, плохой и гадкий" с Клинтом Иствудом. Он был потрясающим псом, но, блин, он был громким. И истеричным тоже.

Алекс остановился в нескольких домах от моего. Я отстегнулась, чувствуя, что полностью потеряла его. Смесь удовольствия, счастья и разочарования бурлила в моем нутре.

— Спасибо, ребята, — сказала я, стягивая килт с ног и распахивая дверь.

— Конечно. — Райан показал мне большой палец вверх, и я наклонился вперед, чтобы поцеловать его в щеку, потому что в те времена быть подростком означало пройти через сложную церемонию поцелуя в щеку каждого, когда ты его видел. Двойной поцелуй в щеку, если они были твоими лучшими друзьями.

Я воздержалась от того, чтобы даже взглянуть на Алекса, боясь, что взорвусь.

— Спасибо, что подвез, Алекс.

Он кивнул, глядя прямо перед собой.

Я вышла из машины и побежала домой, приняла горячий душ и съела огромный жареный сыр со сливочным томатным супом, за который я чувствовала себя странно виноватой, потому что я больше не была вегетарианкой. Я должна была стать вегетарианкой.

Но с другой стороны... да ладно. Это же сыр.

Веганство могло подождать. Лучше всего начинать диеты и идеологический образ жизни по понедельникам, верно?

На следующий день в школе Райан вел себя так, будто демонстрации не было.

Он не упоминал Алекса. Или Тома. Или Джейди.

Мне до смерти хотелось узнать, что Алекс думает обо мне, но, конечно, я не могла спросить.

На следующий день после этого я нашла сайт с несколькими зернистыми фотографиями их группы, и я была так счастлива, что думала, что заплачу, потому что теперь я могла смотреть на Алекса, когда захочу, даже если фотография была сделана в затемненной комнате и в пятидесяти футах от него.

Через три дня после демонстрации я получила сообщение по программе ICQ.

Для тех, кто не знает, ICQ - это приложение начала 2000-х. Только без всех этих крутых штучек. Мы использовали эмодзи со скобками, восклицательными знаками и дефисами, а GIF-файлы были чем-то, что мы даже не знали, как произносить (примечание: я до сих пор не знаю, Gif или Jeef). Каждому человеку присваивался очень сложный, совершенно не запоминающийся номер, как номер социального страхования, только хуже, и по цвету (зеленый, красный или черный) можно было определить, кто находится в сети, а кто нет.

Сообщение было отправлено с неизвестного номера.

209898179: Привет.

Мой первый инстинкт кричал "маньяк". Разве я не достаточно взрослая для педофилов?

Другой вариант - кто-то из иностранцев пытается убедить меня, что он принц-миллиардер, попавший в аварию, и ему нужна я - да, пятнадцатилетняя я - чтобы помочь управлять его банковскими счетами, и если я дам ему номер кредитной карты моих родителей, то он переведет все свои средства на нас.

Но после нескольких глубоких вдохов я решила, что вероятность того, что это кто-то из моих знакомых, невелика.

Может быть, кто-то из школы? Может быть, даже Джейди?

Я: Кто это?

Ответ пришел через несколько мучительных минут.

209898179: Алекс.

Мое сердце.

Мое бедное сердце.

Если это был розыгрыш, то я собиралась кого-нибудь задушить. Но кто мог меня разыграть? Никто даже не знал, что он мне нравится. Даже Райан. Райан никогда бы не опустился до такой низости. Я рассказала о демонстрации всем своим подружкам, но об Алексе упомянула лишь вскользь и с открытым презрением, потому что опять же: отказ. Ранимые чувства. Разбитое сердце. Я не хотела иметь дело со всем этим.

Я: Какой Алекс?

209898179: Мне нужно купить барабанные палочки на этой неделе. Я еду в город.

Я: Спасибо за интересный факт?

209898179: Ты едешь или как?

Я встала и пошла на кухню. Мои колени были как желе. А вся остальная часть как рисовый пудинг. Я взяла стакан. Налила себе воды. Потом пролила ее на рубашку, пытаясь проглотить.

Он приглашал меня на свидание, это было ясно.

Мы собирались пожениться и родить детей, похожих на викингов. Это тоже было само собой разумеющимся фактом.

Теперь, когда я знала, куда движется моя жизнь, самое меньшее, что я могла сделать, - это заставить своего будущего мужа подождать несколько минут. Играем в жмурки.

Выпив два стакана воды, потом целую минуту пописав, потом посмотрев на себя в зеркало и тихо вскрикнув, я вернулась к компьютеру.

Алекса в сети уже не было. Я знала, что его не будет. Такие парни, как Алекс, не любят, когда их заставляют ждать.

Тем не менее, я написала ему ответ.

Я: Окей. Заедешь за мной в пятницу в четыре?

ГЛАВА 3

На свидание с Алексом я надела черно-белое платье в полоску, которое облегало мои изгибы, и убийственные армейские ботинки из искусственной кожи.

Мой макияж, как мне казалось, был на высоте. От толстой подводки для глаз до нюдового блеска для губ. Я несколько раз выдувала волосы, выпрямляла, затем укладывала их, чистила зубы зубной нитью до тех пор, пока мои десны не захотели подать на меня в суд.

Я все еще выглядела как хорошая девочка, выдающая себя за плохую девочку на скромной вечеринке в честь Хэллоуина, но я сказала себе, что Алекс уже знал, кто я такая, и все равно решил отправить мне сообщение, так что, возможно, хорошие девочки - его конек.

Мы не общались по ICQ с тех пор, как договорились встретиться в пятницу.

Это было мучительно - каждый вечер наблюдать за тем, как его имя становится зеленым, знать, что он в сети, и не иметь возможности ничего с этим поделать. Мне было интересно, чувствует ли он то же самое. Может быть, он тоже увидел мое имя и захотел поговорить? Если да, то почему он этого не сделал?

Я также задавалась вопросом, что он делает в Интернете (но в семнадцать лет мне действительно нужно было задаваться этим вопросом? Он наверняка смотрел порно).

Лишь одно обстоятельство омрачало мою полную и абсолютную эйфорию - Райан.

Я все еще не сказала своему хорошему другу, что Алекс связался со мной. Что в пятницу мы собираемся в город вместе, без него.

Несмотря на то, что я каждый день общалась с Райаном в школе, я никогда не затрагивала тему Алекса.

На это было несколько причин:

Первая, наиболее очевидная, заключалась в том, что Райану стало очевидно, что я ему нравлюсь, но не настолько, чтобы я могла открыто сказать ему, что вижу в нем только друга.

Во-вторых, я знала, что ему не нравится Алекс. Я боялась потерять дружбу Райана, особенно если отношения с Алексом не заладятся, что - признаем это - всегда возможно, когда имеешь дело с высокофункциональными социопатами.

В-третьих, и это самое странное, мне казалось, что я предаю Алекса.

Еще не зная его толком, я уже подозревала, что он очень закрытый человек. Не было никакой другой причины, по которой Райан мог бы подумать, что Алекс не получает никаких действий. Очевидно, Алекс не сообщил Райану, что мы встречаемся в пятницу. В противном случае Райан уже давно бы забил меня дубинкой. Райан вскользь упомянул, что на той неделе он почти каждый день встречался с группой на репетициях.

Если Алекс решил не говорить ему об этом, возможно, на то была причина. Причина не только в том, что Алекс не любил разговаривать с людьми (или вообще не любил).

Это было похоже на секрет, а я не люблю, когда у меня есть секреты.

В общем. Простите за это длинное отступление в пятьсот слов.

Было четыре часа пятницы, и ваша девочка гудела от волнения.

Я смотрела VH1 в гостиной, отхлебывая молоко, чтобы зубы казались белее, а потом жевала мятную жвачку, чтобы избавиться от молочного осадка.

Меньше всего мне нужно было чувствовать вкус коровьего молока, если бы он меня поцеловал.

Всю неделю я честно пыталась стать вегетарианкой, и в основном мне это удавалось, за исключением небольшого количества сливок в кофе (это была середина 2000-х годов, когда овсяное, миндальное и соевое молоко еще имели вкус потных ног).

Наступило четыре двадцать пять, и мое волнение переросло в раздражение, перешедшее в смущение. Неужели он меня подставил?

В четыре тридцать пять мой телефон зажужжал сообщением. К этому времени я была разряжена, разъярена, и моя подводка под глазами растаяла.

Алекс: Я здесь.

Я позволила ему подождать девять минут, прежде чем выйти за ворота.

Один взгляд на Алекса с его белокурым пучком, массивными плечами и выражением лица "не трахай меня", ожидающего за рулем, и моя ярость растворилась в воздухе, сменившись сердечным умилением и острой необходимостью пролистать книги с детскими именами, чтобы выбрать, как мы назовем наших детей.

Конечно, я не могла ему об этом сказать. Внешне я все еще была в ярости. Я скользнула на пассажирское сиденье и пристегнулась.

— Привет. — Его голос был ровным. Скучным. Как будто он был таксистом, которому поручили везти меня через всю страну.

— Как скажешь, — ответила я по-взрослому. Что не было логичным ответом на "привет".

Он бросил на меня взгляд WTF.

Я ненадолго задумалась о том, что мы были такими... нечестными. Замкнутыми. В том, как мы общались, была какая-то незрелость, которая мне странно нравилась.

Было что-то, что можно сказать о двух людях, которые отчаянно не хотели показывать друг другу, как сильно они друг другу нравятся, чтобы не потерять лицо и не пострадать, но все же хотели рискнуть в любви.

Алекс начал вести машину. Я молча молилась, чтобы соседи, среди которых были девушки моего возраста, увидели нас.

Я, просто прохлаждалась с этим горячим, богатым парнем, похожим на брата-психопата Рагнара Лодброка. Ничего особенного. Здесь не на что смотреть.

— Ты опоздал, — заметила я, борясь с желанием сцепить пальцы на коленях.

— Ни хрена подобного. — Он зевнул, щелкнул мигалкой, не удосужившись посмотреть на меня.

— Ты не мог написать сообщение?

— Мог бы.

— Тогда почему ты этого не сделал?

— Был на телефонном разговоре.

— Ты ведешь себя как придурок.

— Я знаю, — признался он, на долю секунды став искренним, его голос по-прежнему был жестким, но не грубым. — Это привычка. Потерпи.

Почему? Я хотела спросить.

— Ты когда-нибудь раньше ходил на свидание? — Еще один вопрос, который я не могла допустить, чтобы он сорвался с моих губ.

Я даже не была уверена, что это было свидание. Может быть, ему действительно нужно было купить барабанные палочки, и у него была какая-то непереносимая социальная тревога, которая не позволяла ему ходить в магазины без сопровождения или что-то в этом роде.

— Неважно. — Я засунула в рот "Ментос".

— Разве ты не говорила, что ты веган? — Он нахмурился, наконец-то удостоив меня вниманием.

— Да, — шипела я, смущаясь. Мое дыхание было мятным, зимним и манящим. Я испугалась и подумала, не обладает ли он каким-то шестым чувством или лазерным зрением, которое показывает ему, что мои зубы все еще покрыты молоком.

Может быть, он установил в моем доме секретные камеры?

А может быть, я просто слишком много читаю триллеров в стиле pulp fiction и мне нужно принять успокоительную таблетку (веганскую).

— Ментос, — медленно, методично сказал он, — содержит пчелиный воск и кармин, который получают из насекомых. Поэтому он не является веганским.

Я практически выплюнула "Ментос" обратно в руку, опустила окно и выбросила его. Затем я потерла рукой язык (это всегда хорошо). Не потому, что хотела показать свою преданность веганству, а потому, что пчелиный воск звучит просто отвратительно.

— Черт возьми, я только что мысленно представила себе, как жую таракана. Что за дрянь они кладут нам в еду, когда мы не смотрим?

— Ты что, никогда не читаешь этикетки? — Алекс ухмыльнулся.

Я повернулась и уставилась на него так, словно он только что упал из параллельной вселенной прямо на сиденье автомобиля.

— Нет, Алекс, не читаю. Во-первых, потому что жизнь слишком коротка. Во-вторых, потому что я не хочу этого знать. И в-третьих, потому что я не могу произнести даже семьдесят пять процентов ингредиентов, входящих в состав того, что я ем.

— Ты должна читать этикетки. Это увлекательно.

— А что еще ты находишь увлекательным? — поинтересовалась я. — Люди, которые думают, что они веганы, но это не так.

Ему очень повезло, что он был горячим, потому что он начинал мне не нравиться. По-настоящему.

Я решила сменить тему. Если бы я хотела почувствовать себя тупой, я бы пошла прямо на урок математики.

— Как прошла неделя? — спросила я, выбирая безопасную тему.

— Нормально. У меня были репетиции одна за другой. Что напомнило мне, что Райан - дерьмовый басист. Не знаю, почему мы до сих пор его держим. Думаю, Том его жалеет. Особенно после того, как он переехал в ваш дерьмовый город.

Он умудрился оскорбить меня, моего друга и мой город, когда я просто спросила его о его неделе.

К этому моменту его жополизство было, по сути, талантом. То, что нужно лелеять и развивать. Была ли Олимпиада для мудаков? Он мог бы принести стране столько золотых медалей.

— Он хороший, — принципиально не соглашалась я. — Я сама его слышала. К тому же это неважно, правда? — Я скрестила руки на груди, ухмыляясь. В данный момент Райан был моим настоящим, искренним другом, а Алекс - парнем, который (возможно) собирался делать со мной грязные вещи и (определенно) собирался разбить мне сердце. Моя преданность по-прежнему лежала у ног Райана. — Ты же не зарабатываешь этим на жизнь.

— Нет, но мне нравится быть хорошим во всем, что я делаю. — Тон Алекса стал особенно ледяным.

— Ну, с пунктуальностью у тебя не все в порядке, это точно, и манеры тоже не мешало бы подправить. — Я пожала плечами. — Так что, может быть, начнем с этого.

После этих слов произошло нечто удивительное. Алекс засмеялся.

Действительно засмеялся.

И тогда я узнала, что у него очаровательные ямочки. Мое сердце икнуло в груди.

Я была в полной заднице.

В огромной заднице.

Возможно, я самая обдолбанная девственница на планете Земля.

— Так ты слышала, как он играет, да? — Он бросил косой взгляд в мою сторону.

Я самодовольно улыбнулась, когда "Вольво" пронесся мимо мерцающего ярко-голубого океана, многолюдной набережной и красочных сувенирных лавок, направляясь к шоссе.

— Пару раз, — скромно ответила я.

Это был именно один раз. Когда я зашла к Райану домой, чтобы отнести домашнее задание, которое ему прислал один из учителей в тот день, когда он "болел". А под "болел" я подразумеваю, что играл в видеоигры и курил травку. Он заставил меня прослушать то, что написал сам. У меня все еще был посттравматический стресс, но не потому, что это было плохо, а потому, что он длился двадцать минут, и мне очень хотелось в туалет.

— Ты часто с ним тусуешься? — спросил Алекс.

— Каждый день в школе, — бодро ответила я, чувствуя себя гораздо менее веселой, когда подумала о том, что Алекс тоже ходит в школу, и я совершенно не представляю, с кем он там общается.

В моем представлении все девочки в его школе выглядели так, будто только что вышли из журнала Playboy, включая ушки зайчика и кружевные лифчики.

— Он хочет к тебе в трусики, — нагло сообщил мне Алекс.

— А чем он отличается от тебя? — храбро спросила я. — Уверена, что ты пригласил меня сюда не из-за моих обширных познаний в барабанных палочках.

Или "Ментос", если уж на то пошло.

— Разница в том, что ты тоже хочешь, чтобы я был у тебя в трусиках, — отчеканил Алекс, не отрывая глаз от дороги. Я подавилась слюной. Чувак действительно это сказал. — Наши интересы совпадают. Иначе тебя бы здесь не было.

— Я также общаюсь с Райаном, — заметила я.

— Да, но, во-первых, ты делаешь это в школе, где твой выбор ограничен подростками или Райаном, у которого действительно есть несколько серых клеток, даже если они не используются в полную силу. Во-вторых, Райан - не дрянь класса "А", так что общаться с ним не нужно. Удивительно легко понять, в каких отношениях ты находишься с людьми, если ты придурок. Я всегда знаю свои возможности, сладенькая.

Что. Что...

— Сладенькая? — пробормотала я.

Это было самое банальное... самое неловкое... странное прозвище, которым меня когда-либо называли люди моего возраста.

Сладенькая. Кто вообще так говорит, кроме банальных фильмов 80-х? Может быть, мои бабушки.

— Да. — Алекс нахмурился, его глаза потемнели. Я практически видела, как поднимаются его стены. — Что плохого в Сладенькой?

— А что в нейхорошего? — Я не могла перестать смеяться.

Это был настоящий ледокол, посланный небесами. Его лицо стало серьезным, немного покраснело и быстро протрезвело. Я поняла, что он назвал меня так, потому что не понимал контекста этого слова в том языке, на котором мы говорили.

Ведь он был иммигрантом из России. Конечно, он приехал сюда, когда ему было восемь лет, и его акцент был слабым, едва заметным - может быть, только наклонение гласных время от времени, - но, по сути, он все еще был двуязычным человеком, не вполне владеющим местным жаргоном.

Его мир отличался от моего. Его мозг представлял собой многополосное шоссе. Внезапно я почувствовала себя полным и абсолютным дерьмом за свое замечание.

Теперь он выглядел раздраженным, раковины его ушей были розовыми, и от этого у меня защемило сердце.

Выражение его лица поставило точку в его бессмертной, непоколебимой уверенности. Это позволило мне ослабить бдительность.

— Нет, ты прав. Сладенькая - это... здорово. — Я дышала через нос, стараясь не рассмеяться и даже не ухмыльнуться. — Пожалуйста, продолжай.

Он посмотрел на меня уголком глаза.

— Я даже не помню, о чем мы говорили.

— О достоинствах мудака, — послушно напомнила я ему.

— Мне больше нечего сказать по этому поводу. Кроме того факта, что я им являюсь. А ты кто такая? — спросил он, его голос был тверд и непоколебим. Он имел в виду, откуда я родом.

— Человек.

— Нет, правда.

— Ладно, марсианин. — Я вздохнула. — Но никому не говори. Я видела, как они обращались с ET. Ужасно, если хочешь знать мое мнение.

— Ты чертовски раздражаешь. Просто ответь на вопрос, Лара.

— Сладенькая, — чопорно поправила я. — Я требую, чтобы ко мне обращались по моему новому имени.

— Какое. Твое. Проклятое. Наследие? — процедил он.

— Наполовину русская, наполовину марокканец. Русская сторона много путешествовала, а мои прабабушки любили держать свои возможности открытыми, так что есть немного польского и болгарского. С североафриканской стороны у меня тоже есть корни в Тунисе. Я очень живая.

— Ты говоришь по-русски? — Его глаза загорелись надеждой.

— Только ненормативную лексику. — Я пожевала нижнюю губу.

— Это самые важные слова. — Он улыбнулся еще одной уничтожающей улыбкой. Его улыбки были редкими, но я знала, что продала бы душу, чтобы увидеть хотя бы их кусочек. Я была так увлечена этим парнем, что просто жалко.

— Начинай говорить.

И вот я сижу рядом с Алексом и пару минут сыплю проклятиями на русском языке, заставляя мою небесную бабушку в ее пушистом розовом домашнем халате и с чашкой домашней водки скривиться. Он смеялся надо мной, ведь теперь не у меня было преимущество в диалекте. Теперь он свободно владел языком, на котором мы говорили. И не успели мы оглянуться, как оказались в музыкальном магазине посреди большого города.

— Ого. Я и не думала, что мы едем уже целый час, — пробормотала я, когда мы вышли из машины, поправляя на плече свою сумку.

— Время летит незаметно, когда ты на планете Земля, маленький марсианин. — Он пронесся мимо меня, распахнув дверь в магазин. Мне нравилось, что между нами была большая разница в росте. Я едва доставала ему до ребер.

Мы провели в магазине ровно десять минут. Алекс знал парня, который работал на кассе. Они немного поговорили, много смеялись. У кассы уже стояли наготове барабанные палочки, за которыми пришел Алекс. Они рассказали о драке, которая началась в одном из клубов, где они тусовались несколько недель назад. Алекс не представил меня. На самом деле, он меня просто игнорировал, а я делала вид, что ряд гитар, висящих на стене, меня совершенно очаровал.

Алекс расплатился с парнем, повернулся и тронул меня за плечо.

Я повернулась в его сторону, делая вид, что мне не больно, и недоумевая, что я там делаю. Неужели мое первое свидание было еще и самым отстойным из всех, которые когда-либо были зарегистрированы на планете Земля? Я не могла этого исключить.

— Готова ехать? — спросил он.

— Да, конечно. — Я вела себя спокойно. Как будто я проделала весь этот путь не ради десяти минут, в течение которых меня полностью игнорировали.

Мы вышли из магазина. Мы направились к его машине.

Мы сели в его машину.

Он так и не сделал ни одного движения, чтобы спросить, не хочу ли я купить мороженое, пиццу или что-нибудь еще. О, точно - все, что делали дети нашего возраста, подразумевало поедание дерьма с продуктами животного происхождения. Боже, почему я должна была идти на поводу у веганского анархо-панка? Почему я не могла встречаться с парнем с соседней улицы, который слушал Blink 182 и выкладывал на YouTube видео с опасными трюками на катке в тележке из супермаркета? С тем, кто был сторонником рыбных тако и ел пиццу, не чувствуя себя виноватым. Конечно, от такого человека, скорее всего, будет пахнуть носками, но, возможно, это небольшая цена за свободу.

Алекс начал вести машину.

Я делала ровные, успокаивающие вдохи и обещала себе, что не собираюсь его убивать.

Когда он выехал на шоссе, то сказал:

— Я купил барабан.

— Круто, — сказала я. Это слово было окутано чистым ядом. Я сказала это так, как будто на самом деле под словом "круто" я подразумевала "сгореть в аду, тупой придурок".

— Я очень хочу его проверить. — Он побарабанил по рулю. От его машины приятно пахло. Наверняка и в его доме пахло приятно. Я знала, что ОН пахнет приятно, потому что я несколько раз нюхала его, когда он не смотрел. Он не курил. Сигарета, которой он поделился с красивой девушкой на демонстрации, была, должно быть, разовой.

— Молодец.

— Ты хочешь... — Он на секунду оставил фразу незаконченной. Впервые я уловила в его словах что-то, что не было полным и абсолютным самообладанием. — Научиться играть на барабанах?

Нет, черт возьми.

— О, да, уже давно. — Я вытащила ответ из своей задницы, наконец-то поняв, что он хотел этим сказать. Черт, он был в эмоциональной заднице. Он был слишком горд, чтобы пригласить меня на чертову вегетарианскую пиццу. Вот дерьмо. Мне придется несладко с этим человеком. — Это как бы входит в список моих дел.

Сразу после того, как пообедаю битым стеклом и использованными презервативами на местной помойке.

— Я могу тебя научить. Или что-то в этом роде.

— Угу, — сказала я. — Или что-то в этом роде. Да. Конечно.

Я собиралась умереть девственницей. Это я знала. Жаль, потому что, кроме секса, мне было интересно узнать о материнстве. Но такими темпами мы с Алексом быстро придем в никуда.

— Не обязательно сейчас. — Он пожал плечами.

— Абсолютно. Сейчас не самое подходящее время, — согласилась я.

— Но оно может быть. Если только у тебя нет планов. Которые... я полагаю, у тебя есть?

Все становилось очень грязным и очень неловким, и я не собиралась лгать - я наслаждалась каждой минутой этого. Потому что, несмотря на то, что я нервничала, он тоже. И это говорило о многом.

— Я убрала свое расписание сегодня днем, так что, думаю, я в порядке.

— Да. — Он снова пожал плечами. — Логично.

Потом мне кое-что пришло в голову.

— Мы едем к тебе домой, так?

— Да. Там стоит моя ударная установка. Собственно, там и репетирует группа. В моем подвале.

Алекс был богатым ребенком, к тому же единственным, поэтому родители разрешили ему переоборудовать подвал в репетиционную комнату, а не студию, потому что у них и так было триллион комнат для гостей. Тем временем между комнатой моего брата и моей была буквально ДЫРА В СТЕНЕ. То есть, технически это было окно, еще до того, как мои родители расширили наш дом.

Но когда тебе исполняется шестнадцать лет, немного уединения не помешает.

— Заходить в чужой подвал - это точно не то, что я делаю регулярно, — сказала я. Алексу было семнадцать лет, и он был размером с двух взрослых мужчин. Стоило убедиться, что мы находимся на одной волне. — Так что я просто скажу прямо - я не собираюсь с тобой спать.

— Ясно. — Он переместился в своем кресле. Затем, спустя несколько секунд, добавил: — Ты немного забегаешь вперед. Я даже не собираюсь тебя целовать. Я даже не знаю, нравишься ли ты мне на самом деле.

Это поразило меня до глубины души. Нет ничего лучше, чем получить отказ от парня, на которого ты запала. Да еще и на свидании с ним. Возникла пауза. Затем Алекс добавил:

— ...Сладенькая.

Мы оба разразились хохотом.

Я действительно начала получать удовольствие не только от волнения, вызванного общением с Алексом, но и от самого Алекса как человека.

Мы подъехали к его дому. Это была старая вилла, не такая шикарная, как я себе представляла, с фонтанами, статуями и тайным садом размером с Париж. Но, опять же, в моем воображении он жил в Букингемском дворце, а принц Гарри и принц Уильям собирались погрозить мне кулаком на кухне.

Его родителей не было дома. Позже я узнала, что его родителей никогда не было дома. Они владели стоматологической клиникой в центре города. И каждый день, закончив лечение своих клиентов, они принимали новичков без страховки и выбивали из их счетов несколько сотен баксов. Так они помогали обществу.

Родители Алекса были милыми, строгими и совершенно не вмешивались в жизнь своего сына. И Алекс, как я позже узнаю, стал точно таким же человеком.

У меня, однако, было другое воспитание. Мои родители могли сказать мне, что я чувствую и думаю, еще до того, как я это почувствовала или подумала. Мама по-прежнему укладывала меня в постель, как будто я была маленькой, а папа брал меня с собой на прогулку каждый раз, когда считал, что у меня плохой день, что в моем возрасте случалось практически четыре раза в неделю.

Дом Алекса был очень милым. Даже лучше, чем мой. Просторным. В нем было все, что нужно для типичного русского дома. Много книг. Много дуба. Много маринованных опят на подоконнике в кухне, огромное пианино в центре гостиной.

На полке в гостиной выстроилась коллекция матрешек. Их было несколько десятков, разных форм и цветов, и пальцы так и чесались взять одну и открыть ее, посмотреть, сколько еще маленьких матрешек находится в ее деревянном брюшке.

В гостиной был включен телевизор - он всегда был включен, - и бабушка Алекса, Света, сидела перед ним, вязала бесконечный шарф и смотрела русскую игровую передачу, где все, и я имею в виду ВСЕ, агрессивно кричали друг на друга, но выглядели счастливыми от этого.

— Привет, Бабушка. Это Лара. Лара, это Бабушка.

— Привет, Бабушка! — весело сказала я, совершенно не обращая внимания на то, что я называла ее просто бабушкой, хотя у меня не было с ней никаких связей. Кроме как выйти замуж за ее внука, конечно, в свое время.

— Лара - русская, — гордо объявил Алекс.

Ладно. Это было... не совсем верно. То есть, с точки зрения наследственности, конечно, во мне было что-то русское. Ради того, чтобы эта русскость во мне была, я не стала его поправлять или противоречить.

Глаза его бабушки загорелись, и она тут же начала что-то говорить мне по-русски. Я отвечала тупой улыбкой. Алекс подтолкнул меня к подвалу.

— Ее отец - русский. Она на нем не говорит.

— Вообще-то, это моя мама, — пробормотала я, когда он почти столкнул меня с лестницы.

— Да мне наплевать, — смущенно пробормотал он себе под нос. Видно было, что он не часто приводил девушек домой. И это так опьянило меня от счастья, что я чуть не изобразила Тома Круза и не запрыгнула на диван.

— Что ты хочешь выпить? — потребовал он, когда мы оказались в его подвале.

"Сладкий нектар твоих поцелуев" звучало жутковато, не говоря уже о том, что я нуждалась в нем, поэтому я ответила:

— Что у тебя есть?

— Вода, кола, кофе, пиво, детская кровь...

— Я возьму детскую кровь. Два сахара. Никакого молока. — Он бросил взгляд на накладные часы. — Вообще-то сейчас время пива.

— Правда? — спросила я.— Время - сложное понятие. Не говоря уже о философии.

— Я принесу тебе пиво, — сказал он.

— Ты все равно должен отвезти меня домой, — запротестовала я.

— Ладно. Я не буду пить, — нетерпеливо пробурчал он. Видимо, это было трудно - пытаться не быть козлом, когда ты им являешься по умолчанию.

— Ты просто напоишь меня? — Я усмехнулась, но не испугалась. Я не могла сформулировать, почему именно. Он был шестьюдесятью тремя мускулами и чистым бессовестным самцом, а я пятьюдесятью двумя - отношением, неуверенностью и сомнительными решениями. Тем не менее, я с непоколебимой уверенностью знала, что какой бы вред Алекс ни собирался мне причинить, он будет нанесен исключительно моему сердцу и психическому здоровью. Шрамы будут глубокими, но не физическими.

Считайте, что я готова к уничтожению, сэр.

— Как я уже говорил, сегодня я не собираюсь тебя целовать, так почему бы тебе не вытащить свою голову из сточной канавы? Я подожду. Сейчас вернусь.

И он вернулся. Вернулся. Через пару минут с бутылкой воды на двоих и банкой "Балтики". Банка была уже открыта, когда он протянул ее мне, по ее изгибам скатывались бисеринки пота из конденсата.

— Это крышеснос? — Я посмотрела на него из-за банки, прежде чем сделать глоток. В данный момент я просто дурачилась. Выигрывала время. Мне так не хотелось учиться играть на барабанах. Я уже решила, что буду ужасна. Мой отец однажды пытался научить меня играть на гитаре. После семи уроков единственное, что мне удалось, - это первые пять нот песни "Smoke on the Water" группы Deep Purple. Дальше все пошло по накатанной и звучало так, как будто я дралась с гитарой. И проиграла.

Так что. Не очень.

— Я положил туда несколько ложек финикового меда. — Алекс нахмурился, как будто мысль о том, что он может сделать что-то такое милое и заботливое, была оскорбительной. Возможно, так оно и было. Райан рассказывал мне о нем столько ужасных историй, что я ожидала худшего.

— Зачем? — спросила я.

— Потому что это чертовски хорошо. — Он нахмурился. — Что это за вопрос?

— На который ты, видимо, не захотел отвечать. — Я подняла брови, делая еще один медленный глоток.

— Я только что ответил.

Ну что ж. Теперь мы спорили из-за пустяка. Подожди с приглашениями на свадьбу, Хьюстон. У нас проблема.

Алекс, судя по всему, всерьез собирался научить меня играть на барабанах. Это было катастрофой, потому что я не могла сосредоточиться на том, чтобы выглядеть красиво и одновременно учиться мастерству. Одно из них должно было исчезнуть, и этим одним не могло быть мое старательное надувание губок и тщательное распутывание волос, так что вы все знаете, что произошло дальше.

— Ну... — Алекс выпустил воздух после часа обучения меня игре на барабанах. — Будем надеяться, что ты сосешь член так же хорошо, как и играешь на инструменте.

Я ударила его по руке с такой силой, что был уверена, что сломала несколько пальцев. Но оно того стоило. Потому что - что за дерьмо? Кто говорит такие вещи такой нежной дурочке, как я?

— Ты никогда не узнаешь. — Я сузила на него глаза, резко бросив барабанные палочки на пол.

— Может быть, и так, но Райан тоже не узнает. Это делает мою задницу счастливой. Почему так, интересно? — Он опустился на диван возле своей ударной установки, дьявольски улыбаясь мне. Он взял с соседнего столика мое пиво и сделал глоток.

Я подняла палочки и сжала их, как будто они были его шеей.

— Потому что ты любишь злорадствовать и мелочиться? — услужливо предложила я.

Он откинул голову на подголовник, выпятил нижнюю губу, обдумывая сказанное.

— Хм. Звучит примерно так.

Я посмотрела на свой телефон. Каким-то образом я пробыла тут три часа. Три. Целых. Часа.

Безумие, как быстро пролетает время, когда ты тоскуешь по эмоционально недоступному мудаку. Хорошая новость заключалась в том, что чем бы ни была эта штука, она точно не провалилась, если мы провели столько времени вместе.

А может быть, мы оба были мазохистами. Это было что-то вроде "или-или".

Словно прочитав мои мысли, Алекс сказал:

— Тебе, наверное, пора домой. Я тебя подвезу.

— Ты только что пил пиво. — Я показала на пиво, которое он держал в руках, по какой-то непонятной мне причине. На самом деле я хотела сказать, но не смогла, что хотела бы остаться еще немного. Потому что вечер пятницы - это время для совершения восхитительных, эпических ошибок, и я не хотела, чтобы он совершал их без меня.

— Один глоток. — Алекс поднял палец вверх. Средний, естественно.

— Твое мнение?

— Я пью больше на завтрак.

— Этого не может быть. — Я наморщила нос.

— Может, и так. Во всяком случае, по выходным. В будни я стараюсь оставаться трезвым.

Он не шутил. Отлично. Мои родители всегда хотели, чтобы у меня был несовершеннолетний пограничный парень-алкоголик. Уверена, они будут гордиться.

Мы сели в его машину. Дорога домой была легкой, приятной; мы смеялись и говорили о веселых, легких вещах. Например, о новых группах, на которые стоит обратить внимание, о классных веганских рецептах и о том, как лучше всего покончить с собой, если и когда ты покончишь со всей этой жизнью.

Да. Да. Давайте остановимся на последнем на секунду.

Алекс сказал, что хочет умереть от отравления сероводородом, что, по-видимому, было в моде среди самоубийц в Японии.

Он начал объяснять мне механизм такой смерти, и я не буду врать - я была в равной степени напугана и впечатлена. То, как подробно он рассказывал о том, через что проходит человеческое тело, одновременно и восхищало, и отвращало меня.

Во время поездки на машине мне сразу же стали очевидны две вещи:

1. Этот парень был умен и, вероятно, хорошо разбирался в химии, физике и математике (что оказалось более чем правдой).

2. Он был чертовски сумасшедшим, и если бы у меня была хоть одна здравая кость в теле, я бы использовала ее, чтобы убежать в горы и никогда больше его не видеть (это, пожалуй, неправда, хотя в итоге он разбил мое сердце на триллион мелких кусочков).

Но, как вы уже знаете, токсичные мужчины - это как печенье. Они все на вкус одинаковые, но почему-то ты не можешь от них оторваться.

Мы подъехали к моему дому. Я отстегнула ремень безопасности. Была ночь. Моя собака громко лаяла. Я думала о том, как совру родителям о том, где была, потому что не думала, что "в подвале у семнадцатилетнего алкоголика".

Алекс все еще не поцеловал меня. Он сказал, что не поцелует, и, черт возьми, он не врал.

Из всех мудаков во вселенной я должна была выбрать того, кто действительно остался верен своему слову. Он что, не знал, что принципы - это так по-девяностолетнему?

— Ладно. — Я вздохнула.

— Ладно, — повторил он.

— Я бы сказала спасибо за сегодняшний день, но все, что ты сделал, это затащил меня в магазин, а потом раздавил мою самооценку, сказав, что я никогда не смогу стать барабанщиком.

Алекс прикусил нижнюю губу.

— Я не беру свои слова обратно. Ты никогда не сможешь стать барабанщиком. Если бы это зависело от меня, я бы, честно говоря, никогда больше не ставил тебя в комнату с музыкальным инструментом. Но если тебе от этого легче, то отсутствие у тебя таланта само по себе впечатляет. Так что, знаешь, не то чтобы я не был заворожен. Я был. Просто не в хорошем смысле.

— Добрые слова.

Он пожал плечами.

— Я честный человек. — Не надо целиться в сердце.

Он улыбнулся. Он собирался что-то сказать, но я не хотела, чтобы именно он вышвырнул меня из своей машины. Как уже отмечалось: эго размером с Айову и все такое.

— Ну что ж. Пока. — Я резко вышла из его Volvo и направилась к своему дому.

Мне хотелось, чтобы он опустил стекло, окликнул меня, остановил.

Но ничего этого не произошло. Я шла, открывала и закрывала калитку, чувствуя его взгляд на своей спине, и в миллионный раз задавалась вопросом: почему мне нравятся странные, недостижимые парни?

В тот вечер я держалась подальше от ICQ. Я не могла рисковать тем, что Алекс увидит, что у меня нет жизни, и будет ждать, когда он мне напишет. Вы должны понимать, что это было до появления смартфонов. У нас были Blackberry, но на телефонах не было никаких социальных сетей.

Если ты был в сети в пятницу вечером, это означало, что ты был дома в пятницу вечером, а это означало, что ты был без друзей и, скорее всего, плакал в миску с хлопьями, смотря повтор "Клеветы".

Я приготовила себе вегетарианское какао, забралась под одеяло и - вы угадали! Динь, динь, динь - я смотрела "Клэлесс". Потом я прочитала "Обещание" Даниэль Стил, просто чтобы получить ту дозу романтики, которой не хватало на моем свидании.

Это была, как и все произведения Даниэль Стил, фантастическая книга и отличный эскапизм.

Особенно меня взволновал тот факт, что наша главная героиня, Нэнси, никогда не отказывалась от члена Питера, независимо от того, насколько жестко (вставьте сексуальный намек) все происходило. В итоге я читала до глубокой ночи, рыдала в третью кружку какао и думала, как бы мне заполучить все книги Стил и не разориться.

Когда я уже не могла держать глаза открытыми, я выключила лампу и похлопала себя по спине. Может быть, я и не была великим музыкантом, но я точно знала, как не показаться отчаявшимся.

В тот вечер, после того как Алекс высадил меня, я не проверяла ни телефон, ни сообщения ICQ.

Однако утром, еще не почистив зубы, я побежала к компьютеру и вошла в ICQ. Я знала, что если Алекс собирается связаться со мной, то это будет именно там.

Послать сообщение по телефону было для него слишком обычным делом.

Мое сердце колотилось так сильно и быстро, что заглушало звуки, доносившиеся со стола для завтрака в семейной комнате. Мой брат ныл, что я не допила апельсиновый сок. Мама кричала, ни на кого не обращая внимания, что она ничья не горничная. Собака лаяла. Папа спрашивал, где пульт, но тот, видимо, опять сидел на нем.

А я? Я послала во Вселенную безмолвный плеер, когда мой компьютер, кашляя, начал оживать.

Пожалуйста, пусть будет сообщение. Пожалуйста.

Пожалуйста.

Пожалуйста.

Конечно, имя Алекса было выделено жирным шрифтом, когда я вошла в программу обмена сообщениями.

Временная метка сообщения показывала, что, когда он отправил сообщение, не прошло и двадцати минут после того, как высадил меня из машины. Должно быть, он сразу же сел за компьютер, как только вернулся домой.

Алекс: Давай еще раз сделаем это, сладенькая.

Чеееерт. Кто-то вчера тоже плакал в кашу, когда смотрел "Клевету". Что случилось с пробиванием черепов и выступлениями в грязных подпольных клубах?

Ладно, я написала ответ.

Но ты знаешь правила. Никаких поцелуев.

Его ответ был незамедлительным.

Алекс: Никаких поцелуев. Девушки чертовски противны.