Любовь Панка

ГЛАВА 7

Я получила очень важный урок после того, что случилось с Райаном.

Это был хороший урок, особенно в таком возрасте.

Нельзя заставлять людей делать что-то. Даже если это что-то такое простое, как не распространять ложь, чтобы выглядеть лучше.

Была ли я идеальным другом для Райана? Нет. Абсолютно нет.

Была ли я обманщицей, кокеткой, девушкой, жаждущей внимания? Тоже нет.

Истина всегда находится между ними, в серой зоне. Большинство обычных людей не являются ни полностью хорошими, ни полностью плохими. Они просто... люди.

Через две недели после того концерта, после того, как все было закончено и улажено, после того, как Райан получил королевский пинок от группы и отсутствовал в школе три дня подряд, я вошла в школьные ворота.

На входе меня встретила Паулина, со всей силы отпихнув меня назад, ее лицо было бледным от паники.

— Нет. Тебе туда нельзя. Пойдем со мной. — Она схватила меня за руку и потащила в кафе через дорогу. Я спотыкалась на ходу, пытаясь поймать ее бодрые шаги и свое дыхание.

— Что происходит? — спросила я сонно. Я попыталась перебрать в уме различные причины, по которым я могу попасть в беду, но ничего не нашла. При всем моем стремлении выглядеть бунтарем и эпатажником, я была не более рискованной, чем мягкая папиросная бумага. Как-то раз сексуальный качок-старшеклассник поджег спортивный зал.

Я была свидетелем всего этого и держала рот на замке, но это случилось, когда я была первоклассницей. Он больше не учился в этой школе, и, кроме того, половина школы, черт возьми, видела, как он это сделал. За что еще я могу получить неприятности?

— Ты в глубоком дерьме, дорогая. По колено. — Паулина откинула свои светлые волосы на плечо. Она не жалела слов.

Паули усадила мою задницу на сиденье возле кофейни, зашла внутрь, принесла нам два кофе со льдом и сунула один мне в руку.

— Пей. Тебе понадобится жидкое мужество, чтобы пойти в школу после того, как я тебя введу в курс дела.

— Я думаю, что жидкая храбрость - это больше, типа, алкоголь и все такое. — Я шумно присосалась к соломинке, борясь с рвотным рефлексом. Овсяное молоко всегда казалось мне странным на вкус, но особенно странным оно было в кофе со льдом. — Что происходит? Почему ты так расстроена? К твоему сведению, я опаздываю на экономику.

Рок-н-ролл до самой смерти. Это я, детка.

Паулина присела рядом со мной и стала растирать мне спину круговыми движениями.

— Лара?

— Да?

— У тебя проблема.

— Ты можешь сказать точнее? — Я вздохнула. — Потому что у меня их куча.

— Этот чувак Райан, с которым ты общалась, с недавних пор рассказывает всем, что вы с Адамом Грином спите вместе. Он говорит, что ты изменяла с ним своему парню. И вообще, что ты шлюха.

Это не обрушилось на меня как удар стихии. Нет. Это влилось в меня, как яд. Медленно. Я переваривала его маленькими кусочками. Каждый кусочек информации. Я быстро моргала на фоне восходящего весеннего солнца.

Это была маленькая школа, в маленьком городке. Такие вещи имеют последствия. Это может привести к моему концу. В социальном плане. Навсегда.

— Почему кто-то должен ему верить? — Я надулась, сдерживая панику.

— Потому что, — Паулина озабоченно прикусила нижнюю губу, — Адам Грин бросил учебу и исчез с лица земли.

Адам Грин бросил учебу и исчез с лица Земли.

***

Позже я смогу сложить воедино всю картину того, что произошло в тот месяц.

Позже - много месяцев спустя - моя мама вскользь упомянет, что Адам Грин перешел в другую школу, потому что несколько его товарищей по баскетбольной команде узнали, что он гей, издевались над ним, довели его до глубокой суицидальной депрессии, и он не смог больше этого выносить и ушел.

Позже я узнала, что Райан и сам переживал адское психическое расстройство. Его не только выгнали из группы, которую он, по сути, создал, но и у его младшего брата были проблемы со здоровьем, а его родители были на грани развода.

Позже, позже, позже.

Но в тот момент я знала только одно: дела мои совсем плохи. Адам Грин таинственно и неожиданно сменил школу, и его не могли найти. Райан кричал с крыш, что я шлюха-изменница, из-за которой он получил по морде, когда я упорно отрицала измену своему парню. Люди вскочили в повозку. Некоторые - потому что им было скучно. Некоторые - потому что я им не нравилась. Но большинство просто молча наблюдали за происходящим, ужасаясь и восхищаясь одновременно.

Первый день "шоу дерьма" заключался в том, что я делала вид, что ничего не произошло, а весь мир смотрел на меня вонючими глазами. Последующие недели выглядели гораздо хуже.

В тот первый день я пришла навестить Алекса. Я была мрачна, конечно, но не подавлена. Я понимала, что переживаю нечто травматическое, но в то же время мне было трудно воспринимать всерьез нечто столь нелепое. Я не могла позволить себе опустить руки из-за лжи.

Паулли сказала, что я должна объяснить ситуацию, особенно девушкам, которые раньше общались со мной, а теперь с жадностью глотали версию Райана. Но я не собиралась пускаться в объяснения. Они не заслуживали моего спокойствия. Я не собиралась извиняться за то, чего не совершала. Когда я рассказала Алексу о случившемся, он поднял бас-гитару, которую Райан оставил в подвале, и швырнул ее в стену. Она с шумом разбилась и упала двумя частями на пол.

— Я убью его. — Он расхаживал из стороны в сторону.

Я в этом не сомневалась. То, что сделал Райан, было просто ужасно. Но, по правде говоря, я даже не ненавидела его за это. В школе мне было не трудно смотреть на него, когда он быстро отводил взгляд в другую сторону, избегая зрительного контакта. Не потому, что я не злилась на него, а потому, что думала про себя: это, должно быть, так одиноко, так невыносимо - ненавидеть себя настолько, чтобы заставлять кого-то другого проходить через то, через что он пытался заставить пройти меня.

— Нет, не надо с ним разговаривать. — Я отмахнулась от Алекса, играя с пуговицами своего застегнутого на корсет черного платья-балеринки. — Это то, чего он хочет. Больше внимания. Реакции от нас. Больше доказательств того, что его поступок причинил нам боль. Все, что мы скажем, будет разобрано на части, искажено и неправильно истолковано. Единственный способ победить это - жить хорошо.

— То, что он сделал, - полная чушь! — прорычал Алекс, подбирая очередной случайный предмет в подвале и швыряя его в стену. — Полный бред. Он жалкий лжец! Как ты еще не впала в ярость?

Я видела, что Алекс был раздосадован моим безразличным отношением ко всему этому, но я не могла пойти по той же скользкой дорожке ярости. В конце концов, именно на меня бросали неприятные взгляды в кафетерии. Назойливые вопросы. Хихиканье за моей спиной. Я обязана была ставить свое психическое здоровье превыше всего и не втягиваться в эмоциональную спираль.

— Мне все равно, — сказала я примитивно. — Я не хочу, чтобы ты с ним разговаривал. Обещай мне.

Алекс поднял голову и нахмурился.

— Нет.

— Алекс, — предупредила я.

— Это не имеет никакого отношения к тебе. Я тоже в этом участвую. — Он ткнул пальцем себе в грудь, обнажив зубы. — Он неуважительно отнесся не только к тебе. Ко мне тоже. Намекать на то, что я и пальцем тебя трону, если ты мне изменишь? Это клевета, мать ее.

Я вскочила с дивана. Это будет наша первая ссора, наша первая настоящая ссора, и я ненавидела, что она произойдет из-за чего-то, что от нас не зависело.

— Алекс! — Я толкнула его в грудь. — Перестань быть таким эгоистичным ублюдком. Это я переживаю что-то, а не ты, и ты должен уважать мой способ справиться с этим. Уважать. — Я толкнула его к стене, и он позволил мне это сделать.

— Не. — Толчок. — Контактируй. — Толчок. — С ним!

Он ударился спиной о стену позади себя.

Это отрезвило его. Его лицо из возмущенного превратилось в пустое за одну наносекунду. Я практически видела, как он мысленно отстраняется от ситуации. Алекс был единственным ребенком. Он стал самостоятельным уже в раннем возрасте. Слово "нет" не входило в его лексикон. И, кроме того, он привык, что все, кого он встречал, в том числе и Райан, относились к нему с большим уважением.

Он отвернулся, тяжело вздохнув.

— Пообещай мне, — мягко попросила я, прижимая ладонь к его щеке. Мне пришлось вытянуть руку вверх, чтобы дотянуться до него. Он закрыл глаза, покачав головой.

— Пожалуйста, — сказала я, целуя кончик его подбородка. Маленькую ямочку на нем. — Для меня.

Он застонал.

— Мы вернемся к этой теме через несколько недель, когда ты вытащишь голову из задницы.

— Этого может никогда не случиться, — заметила я.

Он закатил глаза.

— Не могу тебя винить. Я бы тоже жил в этой заднице, если бы мне дали такую возможность.

***

В школе дела шли все хуже.

Райан наконец-то стал привлекать к себе внимание, пусть даже путем распространения лжи обо мне и вступления в хэви-металлическую группу. Я не рассказывала родителям о происходящем, и мне повезло, что мой младший брат учился в средней школе и поэтому еще не ходил в ту же школу.

Минимизируя происходящее со мной, я не позволяла этому занятию занять место в моей жизни. Во многом я была рада, что прошла через это. Потому что это дало мне очень ценные уроки о дружбе, человеческой природе и о том, как справиться с кризисом.

Я решила не позволять этой истории испортить мою жизнь, и по большей части так и было. Я общалась с Паули, которая осталась замечательной подругой, и еще с несколькими друзьями, которым было абсолютно наплевать на мнение мафии. А еще у меня были Алекс, Джейди, Сара и все остальные панк-рок цыпочки, которые не были Эйнсли.

Кроме того, все было не так уж плохо. Заставив меня пройти через это дерьмо, Райан решил вытеснить себя с панк-сцены. Он знал, что эта дверь для него закрыта. Потеря должна была быть ощутимой, ведь именно он познакомил меня с ними.

И все же. В школе было много дерьмовых дней.

Самый дерьмовый день наступил как раз перед тем, как все прекратилось.

Однажды утром я пришла в школу и обнаружила, что спортзал исписан граффити.

ПОЧЕМУ ТЫ ШЛЮХА, Л?

Все знали, кто такая Л.

Л - это Лара, а Лара - это я.

И это был очень хороший вопрос. Почему я действительно была шлюхой? Шлюхой, которая со своим постоянным парнем так и не продвинулась дальше второй базы. Странны пути Вселенной, подумала я.

Как только я это увидела, я выпрямила позвоночник, задрала подбородок и нацепила на лицо улыбку. Никто, и я действительно имею в виду никто, не собирался отнимать у меня мое счастье.

На самом деле, это было не так. Некоторые люди действительно имели такую власть надо мной. Например, Алекс, Паули, моя семья. Но всех этих людей объединяло то, что я знала, что они не будут злоупотреблять этой властью. Я знала, что мне угрожает опасность быть разорванной на части в эмоциональном плане. Но я также знала, что могу контролировать тех, кто может так поступить со мной. Эти незнакомцы, эти люди, которых я не знала и которые решили поверить в худшее обо мне, - они не были людьми, достойными моих слез.

На утреннем собрании Паули сидела справа от меня и держала меня за руку, а директор кричал во всю глотку, пытаясь выяснить, кто написал граффити.

К моему удивлению, рядом со мной решил сесть хипстер по имени Брент. Он был старшеклассником, довольно сексуальным и бесконечно крутым. Я была уверена, что он общается с девушкой из волейбольной команды, которая подрабатывает моделью, поэтому была склонна считать, что он сидит рядом со мной не в надежде получить немного от новой школьной шлюшки.

— Привет. — Он столкнулся своим плечом с моим.

Я отвела взгляд в сторону и нерешительно улыбнулась. Правда, я не думала, что он ко мне пристает, и он не выглядел козлом, но я его толком не знала.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, что я считаю тебя чертовски крутой. То, как ты справляешься со всем этим дерьмом? Просто золото.

— Спасибо. — Я прижалась к трибуне.

— Мне нравится, что ты не позволяешь клонам опускать тебя.

Я не собиралась благодарить его каждый раз, когда он говорил что-то приятное, поэтому я просто кивнула, молча предложив ему жвачку. Он взял одну и положил ее в рот. Я откинулась на спинку трибуны, опираясь локтями на трибуну позади него, воплощение уверенности, и ухмыльнулась, глядя на директора Премса.

— Я Брент.

— Я Лара, и у меня есть парень, — чопорно сказала я. — Если верить слухам, он меня побьет, если я ему изменю.

Он засмеялся. Низкий, гравийный смех.

— Мы не хотим этого, Лара с парнем, — сказал он. — Так что, полагаю, нам придется остаться друзьями.

***

В тот день я рассказала Алексу о граффити. Мы разговаривали по телефону, каждый из нас лежал в своей постели. Последние несколько недель - даже месяцев - я была так занята учебой, панк-роком и тем, что набиралась эмоциональных сил, чтобы быть счастливой, что у меня не было времени думать о сексе с ним.

В какой-то момент я услышала посторонние звуки. Алекс садился в машину.

Хлопает дверью. Заводит ее.

Сел за руль.

— Куда это ты собрался в такой час? — пробормотала я сонно. Было уже поздно. Час или два часа ночи. — К своей подружке?

— Зачем мне идти к кому-то, если моя девушка такая шлюшка? — пошутил он. Я устало улыбнулась. Мои глаза закрывались.

— Спи, сладенькая. Завтра я заберу тебя из школы. Хорошо?

— Хорошо.

***

На следующий день я пришла в школу, чтобы стать свидетелем самого романтичного поступка, который когда-либо совершал для меня человек. Я думаю, что всегда буду хранить в своем сердце драгоценное место для Алекса за это. За то, что он сделал посреди ночи, когда знал, что у меня впереди целый день.

На стене спортзала, которую менее чем за день до этого покрасили, чтобы скрыть оскорбительное граффити, появилось новое граффити.

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СЛАДЕНЬКАЯ :D

P.S. РАЙАН БАСКИН КАЖДОЕ УТРО НА ЗАВТРАК СЪЕДАЕТ ПАКЕТ С ХУЯМИ.

Алекс любил меня.

Он. Любил. Меня.

Меня. Которая была занозой в заднице.

Меня. Которая не была готова даже подумать о том, чтобы лечь с ним в постель. Меня. Со своим мешком школьной драмы и плохой репутацией.

Он даже сделал эмодзи, которое всегда присылал мне, когда мы переписывались - :D означало очень счастливое лицо. Он использовал его с сарказмом, когда мы переписывались. Например:

Алекс: Я вырвал глазные яблоки Райана и сварил из них суп на ужин. Хочешь?

Я была в восторге. Кипела от волнения, гордости и счастья. Алекс был влюблен в меня. Это было все, о чем я когда-либо мечтала, и даже больше. Внезапно все мои проблемы превратились в ничто. Все расплылось, и единственное, что имело значение, оказалось прямо передо мной. Граффити.

Утренний сбор, однако, не давал покоя.

— Опять?! — кричал директор Премс, вышагивая взад-вперед по баскетбольной площадке, его мокасины скрипели по полу. — Да что с вами такое?

Ответ, естественно, был - все. Все было не так с нами.

Мы были подростками, черт побери.

Брент тоже сидел рядом со мной на этом собрании.

— Ты очень нравишься своему парню, да? — Он выглядел забавным.

Я надула грудь и усмехнулась.

— Да. Мы просто без ума друг от друга.

Когда я пришла на свой первый урок, английскую литературу, одна из моих одноклассниц стояла перед доской. Она рисовала мелом :D и спорила с несколькими людьми, что это - эмодзи или слово ID.

— Лар. — Она бросила в мою сторону жвачку, как только я вошла в класс. Я поймала ее и засунула жвачку в рот. — Может быть, ты прольешь свет на эту тему - что имел в виду твой парень, а мы все знаем, что это твой парень, когда делал этот знак?

Я улыбнулась. Я не собиралась выдавать Алекса. Я больше никому не доверяла.

— Я не знаю, кто это сделал, — сказала я, — но думаю, кто бы это ни был, он имел в виду эмодзи.

— Хм. — Она сузила глаза и усмехнулась. — Вот это дерзкий ход.

— Может быть, этому парню нравится его девушка. — Я подняла плечо. — Не похоже на парня, которому изменили.

— Нет. — Я рассмеялась. — Я согласна.

Девушка улыбнулась и подмигнула. Я знала, что это было началом конца кампании Райана. Но, как ни странно, это не вызывало у меня чувства радости или восторга. Правда заключалась в том, что я уже давно нашла свое счастье в другом месте.

Я была свободна.

***

В тот день Алекс забрал меня из школы.

Думаю, он хотел увидеть выражение моего лица после того, как впервые признался мне в любви. Или, скорее, приукрасил.

Он не стал ждать меня в машине, как обычно. Вместо этого он прислонился к фонарному столбу у ворот с непринужденным видом. Еще один скандинавский король, ожидающий свою смертную подружку.

Он был так прекрасен для меня, и я не думала, что когда-нибудь смогу смириться с тем, что он полностью завораживает. Не только из-за его высоких скул, прямого носа и умных шоколадных глаз. Но и потому, что он был моим, по-настоящему моим. Неизменная константа в моей хаотичной жизни.

Я подбежала к нему, бросилась на него и стала целовать его, обхватив руками за плечи, прижимая к себе. Мне не хотелось отпускать его.

— Я тоже тебя люблю, — пробормотала я в поцелуе, и слова полились из меня в порыве отчаяния. — Я так тебя люблю.

Он захихикал, отстраняя мои руки от себя после нескольких секунд интенсивного поцелуя. Он убрал с моего лица волосы и усмехнулся.

— Я действительно люблю тебя, — тихо признался он. — Это немного раздражает.

— Я знаю, — простонала я. — Я больше не могу сформулировать ни одной связной мысли без того, чтобы ты не появился в моей голове. Ты как... ментальная мигалка.

Его глаза все еще смотрели на меня, но теперь на его лице появилась другая, злобная ухмылка.

— Эй, не смотри, но Райан стоит позади тебя. Он выглядит так, будто мы только что надрали щенков, когда шли убивать его семью.

Я приподнялась на цыпочки и снова поцеловала его.

— Пусть смотрит.

ГЛАВА 8

Мои шестнадцать лет приближались с рекордной скоростью, дни таяли, как жевательные мишки под солнцем.

Но до дня рождения оставались еще летние каникулы, о которых нужно было подумать.

Я с ужасом ждала длительных каникул, потому что Паули собиралась в Грецию со своим парнем, а Алекс еще до нашего знакомства строил планы со своим таинственным кузеном из Швеции.

В эти планы входило колесить по Европе и гоняться за своими любимыми анархо-панк-группами, перескакивая с одного музыкального фестиваля на другой. Они собирались арендовать микроавтобус и сделать остановки в Германии, Польше, Нидерландах, а затем навестить еще одного своего двоюродного брата в Беларуси. Все это должно было занять три недели.

Три недели, в течение которых они будут нажираться, посещать концерты и, надо полагать, заниматься сексом со случайными девушками. Этого мой пятнадцати-почти шестнадцатилетний мозг никак не мог понять.

— Ты не поедешь. — Я перевернулась на его кровать, качая головой.

Он засмеялся, рухнул рядом со мной на плюшевый матрас и заключил меня в свои объятия. Мне нравилось, какой он большой и какая я маленькая. Знаете, как некоторые любовники готовы принять пулю за свою девушку? А он, даже не желая того, готов был принять пулю ради меня, просто потому, что мог трижды покрыть мое тело своим. За те месяцы, что прошли с тех пор, как мы начали встречаться, он успел заполнить его еще больше.

— Я поеду. — Он уткнулся носом в мою шею, целуя дорожку к ключицам. Я оттолкнула его.

— Если ты поедешь, я буду считать, что ты мне изменяешь, и тогда нам придется расстаться.

Он оживился и сел прямо на кровати.

— Ладно. Это уже скачок. Как ты к этому пришла?

Я уже ненавидела его таинственного шведского кузена, даже не зная его. В моих глазах он крал его у меня после того, как Алекс закончил школу. Я даже подумывала о том, чтобы не приглашать этого ублюдка на нашу воображаемую свадьбу. Он определенно не собирался быть крестным отцом нашего воображаемого ребенка.

— Да ладно, Алекс, я не тупая. Что ты думаешь делать, когда приедешь туда?

— Пить. Смотреть сериалы. Видеться с друзьями. Опять пить. — Он отмечал каждый пункт списка, считая пальцы. — Куплю тебе много подарков, потому что я буду скучать по твоей заднице, — добавил он, погружаясь в поцелуй. Я снова оттолкнула его.

— Ты будешь заниматься сексом с другими девушками.

— Нет, не буду. — Он нахмурился, выглядя искренне озадаченным.

— Конечно, будешь! — отчаянно вскричала я, вскидывая руки вверх. — Будешь, даже если не хочешь. Однажды вечером ты просто будешь очень пьян после выступления. Очень, очень сильно напьешься, а твой кузен будет с кем-то перепихиваться, потому что у него нет девушки, а у этого кого-то будет подруга, и она пристанет к тебе, соблазнит тебя, и ты согласишься, как ты сделал это с Эйнсли перед нашим первым свиданием. А наутро ты проснешься, почувствуешь стыд и отвращение, но решишь, что то, чего не знает твоя девушка, не может причинить ей вреда, и пойдешь дальше по жизни. Но знаешь что? Случайная девушка, с которой ты переспал, окажется беременной и будет требовать с тебя алименты, так что шути.

Он уставился на меня так, будто у меня только что выросли хвост и рога.

— Ладно, во-первых, это было странно конкретно. — Он приподнял бровь. — А во-вторых, привет. Приятно познакомиться. Я Алекс. Я русский. Выпивать умею, как никто другой, и налегаю на алкоголь религиозно - единственная религиозная вещь, которую я делаю, заметь, - задолго до того, как встретил тебя. Я никогда не вступал в связь с другой девушкой. Никогда. И не собираюсь. А что касается Эйнсли... — Он глубоко вздохнул. — Она меня не соблазняла. Я не какая-нибудь воспитанная невинная леди из исторического романа. Просто я знал, что мы с тобой пройдем весь путь до Взаимовыручки, и решил, что еще долго не получу ничего, потому что ты стоишь того, чтобы ждать. Это было мое последнее "ура". Я люблю тебя. И может быть, я не любил тебя тогда, но я точно знал, что мне грозит падение.

Тогда почему ты хочешь провести три недели вдали от меня?

Но в конечном итоге все свелось именно к этому: Я не могла сказать Алексу, что делать. У меня не было права принимать за него решения. К тому же, этот год и так был достаточно сложным из-за всего того, через что нам пришлось пройти с Райаном, а Алекс поддерживал меня, ни разу не спросив, правдивы ли слухи, и ни разу не угадав меня. Он проявлял ко мне только преданность и доверие, так что у меня не было причин сомневаться в нем. Все мои сомнения были только моими собственными, и я должна была с ними справиться.

Я закрыла глаза и покачала головой.

— Боже. Я буквально собираюсь позволить тебе сделать это.

Он рассмеялся.

— Я не спрашиваю разрешения, дорогуша.

— Хорошо. Но тебе лучше загладить свою вину.

— Я обещаю держать свои руки и другие органы при себе всю поездку. Мы проведем оставшиеся пять недель летних каникул, держась за бедра, а когда наступит твой день рождения, я сделаю его особенным для тебя.

На этот раз я позволила ему поцеловать себя. Крепко. Он обхватил меня своим телом, прижимаясь ко мне. Я подалась бедрами вперед, застонав в поцелуе. Он зашипел, поймав мою нижнюю губу между зубами.

— Я люблю тебя, сладенькая.

— Я люблю тебя, засранец.

***

Начались летние каникулы, и мои родители были рады, что Алекс отправился в путешествие по Европе со своим двоюродным братом. Не потому, что они радовались венерическому заболеванию, которое, как они были уверены, он подарит мне, когда вернется в мои объятия после поездки, а потому, что они пытались вдолбить мне в голову, что мне нужно проводить больше времени с людьми, которые не являются Алексом.

В ночь перед тем, как Алекс собирался улететь, он приехал ко мне. Мы целовались в его машине на утесе с видом на море. Это было очень пустынное место (я часто возвращалась туда после того, как мы расстались, просто чтобы помучить себя). Он разлегся на заднем сиденье и снял с меня топик и лифчик. Это было очень приятно. Все его внимание было приковано к моей груди. Не то чтобы груди было много, но он, похоже, был очень доволен тем, чем меня одарила матушка-природа. Поцелуи, покусывания, движения языком. Все, что нужно.

Но мне хотелось, чтобы ему было о чем подумать. Что-нибудь на память. Поэтому я сделала кое-что смелое. То, что он никогда не пытался сделать раньше.

Я взяла его руку и провела ее между бедер. За юбку. Он поднял голову и расширил глаза. Он смотрел на меня, завороженный и опьяненный желанием. Мне нравилось это выражение его лица. Обычно выражение лица Алекса было резким и точным. Сейчас же он выглядел почти мальчишкой от желания. Как будто он не полностью контролировал себя, как и я.

— Черт, — прошептал он.

— Разве ты не скучаешь по этому иногда? — спросила я. — По сексу.

Он лениво провел ладонью по моим трусикам, создавая восхитительное трение, и медленно покачал головой.

— Тебе еще нет шестнадцати. Я могу подождать.

— А когда мне будет шестнадцать? — спросила я.

Кончики его ушей порозовели.

— Я бы никогда не попросил тебя делать то, чего ты не хочешь. Или что-то, что ты хочешь сделать, но не готова. И это ни черта не изменит в наших отношениях. Как только ты будешь готова.

— А пока? — спросила я.

— А пока, — вздохнул он, убирая руку под юбку, — у меня будет правая рука и банк шлепков, полный мысленных образов тебя во всех видах коротких юбок.

***

Как провести три недели без своего парня, который путешествует по Европе, в мире, где международные звонки все еще стоят дороже, чем билет на самолет?

Вот как:

Вы наконец-то воспользовались тем, что живете в пляжном городе, и ходите на пляж каждый день. При этом вы игнорируете повторяющуюся рекламу рака кожи и превращаетесь из пакостной девчонки в золотоногую девушку.

Вы поддаетесь на уговоры матери присоединиться к ней в загородном клубе и каждый вечер посещаете два занятия по аэробике и танцам. Вы не учитываете, что вам уже почти шестнадцать, и ваш организм очень быстро реагирует на новые перемены. К концу первой недели вы уже видите, как ваши четырехглавые мышцы выпирают из бедер. Вы начинаете сравнивать себя с Дженнифер Энистон. Внутренне, конечно. Может быть, вы и заблуждаетесь, но вы не нарцисс.

Вы начинаете уделять внимание своей семье, играть с ней в семейные игры и даже немного общаться с братом и его друзьями, и понимаете, что это делает их по-настоящему счастливыми и что вам, вероятно, следует уделять им внимание чаще.

Вы просматриваете все фильмы о подростках, которые когда-либо были сняты.

Вы позволяете себе спонтанные срывы, когда вы абсолютно уверены, что ваш парень сейчас общается с другой девушкой по имени Аня, которая собирается увести его у вас и выйти за него замуж, потому что у Ани очень плохие зубы, и она считает, что выйти замуж за стоматолога - это очень экономично.

Вы понимаете, что действительно можете прожить без любви. Просто это очень хреново.

Тратить время впустую стало искусством, которое я довела до совершенства. Я была полна решимости доказать себе и окружающему миру, что со мной все в порядке. И по большей части так оно и было.

Через две недели после того, как Алекс улетел в Европу, я встретила Брента в торговом центре, когда общалась с Паули, вернувшаяся из Греции.

Именно так. Мои анархо-коммунистические-что-бы-там-ни-было принципы становились все слабее, теперь, когда рядом не было Алекса, чтобы напомнить мне, что шопинг сродни каким-то сатанинским ритуалам.

— Дамы. — Вечно загадочный, легкий в общении Брент ухмыльнулся, остановившись, чтобы поздороваться с нами. Паули, как это часто бывало, откинула свои светлые волосы. Я неловко помахала ему рукой.

— Вы идете сегодня на пляжную вечеринку? — спросил Брент.

— Уже бежим. — Паули фыркнула. Ее парень был в волейбольном лагере.

Она использовала любой предлог, чтобы выбраться из дома.

— В другой раз. Алекс должен позвонить мне сегодня вечером. — Я извиняюще улыбнулась.

— Точно! — Паули воскликнула. — И ты не собираешься сидеть и ждать его, так же как и он не собирается тосковать по тебе в Европе.

Паули была права. Черт возьми, Паули всегда была права.

Алекс звонил мне несколько раз в неделю, и мы всегда договаривались о времени по электронной почте/ICQ. Разговоры были короткими, потому что он не хотел продавать внутренние органы, чтобы финансировать наши телефонные разговоры. Вот так.

— Кроме того, у тебя будет с собой телефон, — заметил Брент.

— Э-э, Брент. — Я нахмурилась. — Какого черта ты все еще делаешь в городе? Ты уже закончил школу.

Брент неловко рассмеялся, проведя рукой по своим каштановым волосам.

— Я нахожусь между планами на будущее.

— Ух ты, это вышло очень неубедительно. — Паули расширила глаза. — Но мы все равно будем на пляжной вечеринке.

***

Мне не следовало идти на пляжную вечеринку.

Это было ясно.

Я стояла на прохладном песке, горячий ветер развевал мои волосы по лицу. Я сжимала в руках телефон, а полуголые люди в крошечных бикини и плавках выкрикивали все слова песни группы Sum 41. Вот до чего дошла моя жизнь. Тусоваться с людьми, которые знают слова песен Sum 41. Но плюс в том, что дальше путь был только вверх.

Зазвонил телефон, и я судорожно ответила на звонок, топая к укромному местечку за деревянной вышкой спасателей.

— Сладенькая? — спросил Алекс. Там, где он находился, было очень тихо. Он звучал так далеко, что мне захотелось заплакать. Хотя, может быть, мне хотелось плакать, потому что во мне было три коктейля. Я была легкомысленной и из тех пьяниц, которым грустно, а не весело.

— Алекс. — Я вздохнула. — Как ты?

— Отлично. Мы только что добрались до Кракова. Поездка была просто ужасной. Безостановочные проклятые пробки. Можно подумать, что наступил конец света. Где ты? Громко, блин.

— На пляжной вечеринке.

— Пляжная вечеринка? — буркнул он, сбитый с толку.

— Да. А что?

— Просто. — Но он был слегка взбешен, и это меня разозлило, потому что он был сейчас в Польше, со своей двоюродной сестрой, после двухнедельного путешествия по Европе, и собирался изменить мне с воображаемой Аней.

— Нет. Выкладывай, — выдавила я из себя.

— Не знал, что вечеринки твоя тема. Вот и все.

— Век живи - век учись.

— Ладно, колючка.

— Уже изменил мне? — спросила я с горечью.

— Пока нет. — Он хихикнул. — Но ночь еще только начинается.

— Ты не смешной, — огрызнулась я.

— Нет. И я тебе не изменяю. Расслабься, сладенькая. Мы увидимся через неделю.

Я издала небольшой девичий хнык.

— Слушай, мне надо идти. Я позвоню тебе завтра, хорошо? Люблю тебя. Не пей слишком много. И скажи Паули, чтобы она за тобой присматривала, а то я ее убью.

Он повесил трубку.

Измученная его отсутствием, я рухнула на белый песок, зарывшись лицом в песчинки. На фоне невыносимой августовской жары было прохладно. Я закрыла глаза и задумалась о том, действительно ли я собираюсь выйти замуж за Алекса. Не знаю почему, но неожиданно, может быть, впервые, эта идея мне не очень понравилась. Выйти замуж за человека, с которым я собиралась потерять девственность, за человека, которому я собиралась посвятить все свои первые дни, за первого мужчину, которого я любила, - это была ужасающая перспектива. Мне не с чем и не с кем было его сравнивать. К тому же, несмотря на то, что наша любовь была настоящей, по сути, мы были очень разными людьми, и с каждым днем становились все более разными.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, но я неравнодушна к материальным вещам. Мне нравилось ходить по магазинам, носить красивую одежду, заходить в Target без всякого плана и выходить оттуда с дырой в кармане и кучей ненужных вещей. И хотя права животных по-прежнему были важны для меня, я больше тяготела к вегетарианству, чем к веганству.

И... черт возьми, я не могу сказать ничего хорошего. Мне нравился мейнстрим, понятно? Криминальная фантастика и бестселлеры NYT. И реалити-шоу. И есть сыр, ради всего святого.

Алексу нравилось читать книги таких социальных реформаторов, как Роберт Оуэн и Карл Маркс, нравилось вступать в случайные драки с другими панками по выходным, выводить людей из себя и строить тщательно выстроенную, маленькую жизнь.

Он хотел поселиться в маленькой деревушке в Швеции, а я - покорить бульвар Сансет.

Я просто не знала, что делать дальше. Что, если под тем же низким полуночно-голубым небом, усеянным загрязнениями и звездами, сидел другой человек, с которым мне суждено прожить всю оставшуюся жизнь? Что, если я выберу другого? Кого-то разумного и сдержанного? Того, кто посоветовался бы со мной, прежде чем отправиться в трехнедельную поездку за границу?

— Лучше бы ты не умерла. — Я услышала голос Брента, витавший надо мной. — Потому что ты несовершеннолетняя, да еще и под капельницей, и у меня будут большие неприятности, если я вызову скорую, а окажется, что ты скончалась.

Я слабо подняла одну руку, погрозила ему пальцем и сказала в песок.

— Не умерла, просто прохлаждаюсь.

— У тебя нижнее белье видно. — На мне было цветочное короткое платье. Я застонала, но не сделала ни малейшего движения, чтобы перестроиться. Я была слишком пьяна и устала. Я почувствовала, как рука Брента потянула подол моего платья вниз. Благословите его.

Он сел рядом со мной на песок. Я не видела его, но чувствовала.

— Я не очень-то трахаюсь дома, — сказал Брент.

— Хорошо, — пробормотала я, укладываясь на песок.

— Приятно слышать. — Я только что поступил на службу. Военно-морской флот.

— Хм, — ответила я, еще глубже укладываясь на песок. Я была настолько пьяна, что он мог бы сказать мне, что отправляется на прослушивание в качестве слона в передвижной цирк, и это пролетело бы мимо моей головы.

— В следующем месяце, — сказал Брент.

— Ничего себе, — пробурчала я. До меня начало доходить, что я вступаю на территорию рвоты. И очень быстро.

— Я не могу ничего рассказать тебе об обучении, — продолжал Брент. — Это совершенно секретно.

— Ну, тогда я, конечно, не стою того, чтобы нарушать армейский протокол. Но, может быть, ты поможешь мне добраться до ближайшего мусорного бака, чтобы меня вырвало?

Наступила пауза, а затем.

— Для вас все, что угодно, миледи.

Брент помог мне дойти до мусорного бака, и меня вырвало. Он придержал мои волосы, а когда я закончила, пошел за бутылкой воды.

— Спасибо. — Я выхватила бутылку из его рук, проглотила большую часть воды и выпила остаток. — Извини, о чем мы опять говорили?

Брент устало улыбнулся, покачав головой. Он выглядел таким грустным, что на мгновение у меня перехватило дыхание.

— Ни о чем, Лара. Абсолютно ни о чем.

***

Алекс вернулся домой и прямо из аэропорта поехал ко мне. У него был рюкзак, набитый подарками для меня. Он застенчиво признался, что ему пришлось заплатить за дополнительный багаж, потому что он не мог не купить мне весь континент Европы с гарниром из картофеля фри.

Для Алекса это было сродни признанию в изнасиловании - помните, он был сторонником непотребительского образа жизни, - поэтому для меня это очень много значило.

Он покупал мне все: книги, которые я хотела, готические платья из Берлина, сапоги из искусственной кожи из Польши, милые блокнотики, открытки, безделушки.

Мои родители были так рады видеть меня счастливой, что даже пропустили правило "дверь всегда должна быть открыта" на тот час, когда он был у нас в гостях, что позволило нам провести столь необходимое время в общении.

Остаток лета мы с Алексом провели вместе. Мы ходили на концерты и репетиции, ели, устраивали пикники, читали вместе, смотрели фильмы и целовались. Очень много.

В последнюю неделю летних каникул мы с Алексом взяли упаковку пива и отправились на пляж. Напиваться на фоне заката было одним из наших любимых развлечений. Весело и экономно. А если мы напивались слишком сильно, чтобы он мог вести машину, мы всегда могли вздремнуть на песке, пока не проспимся.

Мы копались пальцами ног в песке и разговаривали, когда мимо нас прошел Брент. Он был не один. Его рука была соединена с чьей-то другой. Женщина, которую я приняла за его мать. У нее не было ни волос, ни бровей, а вокруг ее гладкой головы был намотан маленький платок. Она выглядела хрупкой, но красивой.

Я поперхнулась пивом. В голове пронеслась смутная версия нашего разговора на пляжной вечеринке. Кусочки головоломки начали вставать на свои места.

— Привет, Лара. — Брент остановился и улыбнулся.

Позвоночник Алекса напрягся. Как сторожевой пес, который только что услышал треск ветки в оглушительной тишине. Я встала, вытирая пыль с юбки.

— Привет, Би. Как дела? О, привет, я Лара. — Я тепло улыбнулась его матери, протягивая ей руку. Она представилась мамой Брента. Без имени. Это был ее титул - его мама. Мое сердце раскололось на миллион кусочков, и чувство вины захлестнуло меня. Неделю назад, когда Брент пытался поговорить со мной по душам, разрядить обстановку, я была настолько пьяна, что больше заботилась о том, как дойти до мусорного бака, чтобы проблеваться, чем о том, чтобы выслушать его.

— Это мой парень, Алекс. — Я указала на Алекса, который все еще сидел и смотрел на Брента. Он не ревновал, когда Райан распускал глупые слухи (во всяком случае, в первом раунде), но было очевидно, что он возражает против присутствия Брента в моей жизни.

— Тот, который уехал на месяц в Европу. — Брент бросил на Алекса нечитаемый взгляд.

Алекс нахмурился.

— Ага. Сейчас вернулся, как видишь.

— Она очень по тебе скучала, — сказал Брент в разговоре. Я не знала, как и почему, но это определенно звучало как издевка. Алекс нахмурился, превратившись в напряженный взгляд.

— Чувство было взаимным.

Я почувствовала себя настолько плохо, настолько виноватой за то, что не знала о маме Брента, что сжала его руку.

— Эй, поговори со мной, когда у тебя будет возможность, хорошо? Давай выпьем кофе или еще что-нибудь.

Брент кивнул.

— Конечно. Веселитесь, вы двое.

Когда я уселась обратно, Алекс уставился на меня так, словно я дала ему пощечину.

— Кофе или что-то еще? — повторил он. В его голосе звучал яд. Я закатила глаза. — Мы просто друзья.

— К черту.

— О боже. — Я рассмеялась. — Ты же не серьезно. Ты только недавно шатался по всей Европе, как полный холостяк. Только не говори мне, что ты не пил с другими девушками.

— Не пил, — сказал он совершенно серьезно. — Можешь спросить у Марка. — Марк был его глупым двоюродным братом из Швеции.

— Конечно. — Я радостно захлопала в ладоши, доставая телефон из сумочки. — Давай я просто позвоню ему, так как у меня есть его номер, и так как это совершенно точно то, что я бы сделала.

— Почему мы ссоримся? — Он нахмурил брови в недоумении.

— Я не знаю, — крикнула я. — Может быть, потому что ты чертов лицемер, который в следующем году переезжает в Швецию и все еще поносит меня за то, что у меня есть друзья-парни.

— Не в следующем году. — Он покачал головой. — Через год. Мне нужно пройти дурацкий курс подготовки к медицине. Я только что узнал об этом от Марка, когда мы были в Германии.

— О. Отлично. Спасибо, что держишь меня в курсе. — Он все еще собирался уезжать.

Все еще уезжал.

Все еще отворачивался от этой любви.

Неважно, как сильно мы болели друг за друга.

ГЛАВА 9

На мои шестнадцать лет Алекс подарил мне... что это вообще такое?

— Это алфавитная паста у тебя на внутренней стороне предплечья? — Я сосредоточенно вскинула брови, когда Алекс показал мне свою новую татуировку, все еще завернутую в пленку, блестящую, со свежими и заметными чернилами.

— Это соты. — Он нахмурился, явно обидевшись. — Ну, знаешь…сладенькая.

— Это дань уважения? — Я подавилась придушенным смехом. Или какой-то другой вид эмоций, в которых я еще не была уверена. Что-то среднее между весельем и тоской.

Его щеки раскраснелись. Он выглядел готовым покалечить меня своей только что выколовшейся рукой.

— Так и должно было быть, пока ты над этим не посмеялась.

— Нет. Нет. Это потрясающе. Я просто... о, вау! — Теперь, когда я знала, что это значит, я был тронута. — Я не думала... я никогда не представляла...

— Это не единственное, что у меня есть для тебя, — поспешил сказать он, потянув меня за собой с дивана в подвале. Я последовала за ним в его комнату. Мне было стыдно, что я не восприняла его первый подарок всерьез. Но татуировка действительно не была похожа на соты, а если бы и была, то соты - это не то же самое, что «Сладенькая», а Сладенькая - это... ну, не самое лучшее прозвище в мире. Мне просто нравилось это прозвище, потому что это была еще одна вещь, которая принадлежала только нам обоим. Что-то общее.

— Следующий подарок тебе очень понравится. Ты говорила о нем без умолку, — сказал Алекс. Мое сердце билось о грудину, как загнанный зверь. У меня было чувство, что я знаю, что это такое. iPod. Я хотела его уже несколько месяцев. Было бы идеально, если бы он подарил его мне, так как я планировала попросить у родителей новый телевизор, а у родителей можно попросить не так уж много электронных устройств.

Когда мы пришли в его комнату, он протянул мне что-то огромное. Гораздо, гораздо больше, чем iPod. Даже тех доисторических, которые были размером с посуду. К тому же он был очень странной формы. Алекс улыбнулся мне.

— С днем рождения, Сладенькая.

Трясущимися пальцами я разорвала упаковку.

Передо мной лежала новенькая гитара Fender.

Мое лицо, должно быть, показывало то, что кричал мой мозг, а именно: какого хрена?

— Ты говорила о том, что хочешь научиться играть на гитаре, с тех пор как мы познакомились. Помнишь? В магазине? — пояснил Алекс. Это был очень дорогой подарок. Гораздо дороже, чем iPod. И я знала, что должна быть благодарна. Но если честно, я сказала Алексу, что хочу играть на гитаре, только потому, что хотела произвести на него впечатление. Ни одна часть меня на самом деле не хотела браться за это ремесло. Черт, даже те части, которые не были мной, не были заинтересованы в игре.

— Это... потрясающе, — медленно произнесла я, впервые осознав, что веду себя как самая плохая подружка в мире. Сначала я недоумевала по поводу его татуировки, а теперь смотрела на свою новую гитару так, словно она хотела сексуально домогаться меня.

— Вау, Алекс, я так тронута. — Я приложила руку к ключице, внутренне думая, что лучше бы он не продолжал это увлечение и не спрашивал меня, действительно ли я учусь играть на этой штуке, потому что новый сезон "О.К." только начался, и у меня нет на это времени.

— Да. — Он прислонился к стене, скептически приподняв бровь. — Это действительно чертовски заметно, милая.

— Нет, Алекс, я серьезно. Мне нравится гитара, но татуировка мне нравится еще больше! — Я взвизгнула и бросилась к нему, зарываясь лицом в его грудь, чтобы обнять. Он разморозился, провел своей большой ладонью, размером с бейсбольную перчатку, по моей спине и похлопал меня по заднице.

— Хорошо. Хорошо. Мне было важно, чтобы тебе понравилось.

Я взяла его руку и поцеловала полиэтиленовую пленку на внутренней стороне предплечья. Там, где была татуировка.

— Люблю это. — А потом поцеловала еще несколько раз.

— Люблю, люблю, люблю.

— Спасибо, куколка, но ты не должна была ее трогать.

— Ой, прости. — Я засмеялась. — Я их люблю. Оба моих подарка.

— Есть еще и третий, — серьезно сказал Алекс.

— Третий? — Я затрепетала ресницами.

iPod? Пожалуйста?

Он усмехнулся.

— Да. Обряд посвящения для шестнадцатилетних девочек.

— Да? — Я выпрямилась, заволновавшись.

Определенно, это iPod.

— Твой первый оргазм.

— О.

О.

Думаю, это была легкая дата для запоминания. Когда я впервые испытала оральный секс.

Потому что это было на мой шестнадцатый день рождения. И. Это. Было. Все.

***

В тот период времени, на пологом отрезке между взрослым и тупым подростком, были уроки, которые нужно было усвоить. Некоторые из этих уроков я положила в карман на время взрослой жизни. Другие я оставляла позади и должна была выучить заново в более позднее время.

Дела в школе пошли на лад. Мельница сплетен, конечно, продолжала вращаться, но не в мою сторону. Не потому, что у Райана, не дай Бог, закончилась ложь обо мне, а потому, что стало совершенно очевидно, что мне все равно.

Мне было все равно, нравлюсь я незнакомым людям или нет.

Мне было все равно, что блуждающая, скучающая душа искренне верит, что я изменяла своему парню и заразила его венерической болезнью.

Я вкладывала свою энергию в живопись, начала понемногу писать, а главное - проводила время с теми, кого любила. С теми, о ком я действительно заботилась и кто заботился обо мне.

Моя семья. Алекс. Паули. И Брент, когда он возвращался домой.

Fender, подаренный Алексом, пылился в углу моей комнаты. Он обвиняюще смотрел на меня каждый раз, когда я входила в комнату. Особенно когда я смотрела сериал "О.К.".

— Не смотри на меня так, придурок, — бормотала я, устраиваясь поудобнее с пакетом свежеприготовленного попкорна перед телевизором. — Никто не просил тебя приходить сюда.

Единственный раз гитара использовалась, когда мой брат и его друзья брали ее, но не для того, чтобы играть, а чтобы гоняться и бить ею друг друга.

Я не могла прикоснуться к этой чертовой штуке. Не только потому, что у меня не было элементарного желания учиться играть (если вы помните, одни только мои навыки игры на барабанах должны были заставить Алекса держать меня подальше от музыкальных инструментов), но и потому, что она символизировала нечто, о чем я не хотела думать. Нить неискренности между мной и моим парнем. Мысль о том, что Алекс так мало знает обо мне, что не уловил того факта, что я не хочу играть, беспокоила меня, но я засунула ее в ящик своего мозга, где хранила все свои знания по математике.

Татуировка Алекса зажила, и я постоянно целовала ее. Это была моя любимая часть его тела. Внутренняя часть предплечья. Я дорожила ею больше всего из всех подарков, которые он мне делал, потому что знала, что ему придется объяснять эту татуировку будущим подружкам, жене, которая у него когда-нибудь появится, и, возможно, даже детям.

А Алекс не был лжецом. Он сказал бы им правду.

Мысль о том, что я не собираюсь быть единственной девушкой, будущей женой и матерью его детей, не вызывала у меня желания, но я должна была хотя бы признать ее существование. Алекс больше не говорил о переезде в Швецию, но это было связано и с тем, что я не спрашивала его об этом.

В середине года группа Алекса решила распасться. Особой драмы в этом не было. Просто каждый хотел идти своим путем и заниматься разными делами.

Том, например, хотел заниматься Джейди. Каждый. День.

Дэниел хотел накуриться до смерти и быть с Эйнсли.

А Алекс? Ну, Алекс терял интерес к музыке и приобретал интерес к тому, чтобы залезть ко мне в штаны.

К этому времени мы уже занимались почти всеми вещами. Взрослыми вещами. Но мы все еще не дошли до конца. Признаться, я упивалась своей властью над ним, скрывая от него эту особенную вещь. И я подозреваю, что ему это тоже нравилось. В конце концов, каждый хищник любит хорошую погоню.

— У меня есть идея, — сказал Алекс однажды в подвале, когда я делала уроки, а он в миллионный раз переставлял свою барабанную установку на новое место.

— Порази меня. — Я откусила жвачку.

— Почему бы нам не отправиться куда-нибудь в путешествие? Может быть, в другой город? Проведем ночь в отеле, чтобы отпраздновать нашу полуторагодовую годовщину.

— Что за странная штука - праздновать. — Я усмехнулась, закрывая учебник, но не раньше, чем создала собачье ухо, чтобы не потерять свое место. — Это код для того, чтобы захотеть загрызть меня?

— Все, что я говорю, - это код для желания завалить тебя. — Алекс хихикнул, проведя рукой по волосам. Волосы явно нуждались в подравнивании, и я задалась вопросом, собирается ли он оставить их или отращивать. В последнее время он, кажется, вырос из многих вещей. Оставалось надеяться, что я не вхожу в их число.

— На твой вопрос: нет, мы не обязаны делать то, что тебя не устраивает. Я просто хочу сменить обстановку.

В теориях и принципах Алекса были трещины.

Например, он был сторонником анархо-коммунизма, чего-то там еще, но не держался за работу или что-то еще. Хотя мог бы. Эту поездку, как я догадывалась, оплатят его родители.

— Надо будет спросить у родителей. Я никогда не ночевала вне дома, за исключением ночевок у друзей. Скажу честно, я не уверена, что им это понравится.

— Скажи им, что ты у Паули. — Алекс пожал плечами. Мои глаза расширились.

— Алекс, это лож.

— Ты врешь им все время.

Это была полуправда. Я врала. Иногда я врала о том, где нахожусь. Но на короткие промежутки времени. Например, час или два. Уж точно не на целые выходные. Я не думала, что у меня есть на это силы. С другой стороны... целые выходные с Алексом - это просто мечта.

— Дай мне подумать, что им сказать, — поправила я. Он поцеловал меня в лоб.

— Игра началась.

***

И вот я сказала родителям, что Паули и еще куча девчонок собираются в поход. Это, конечно, была моя первая ошибка. Потому что мама и папа хотели конкретики. Где, когда, как, с какими друзьями, как мы собираемся туда добраться, какие закуски нам нужны, есть ли у нас эпинефрин? (" У людей всегда должен быть эпинефрин, на всякий случай" - мама) и, конечно, они настаивали на том, чтобы нас подвезли. И я рассказала им все, как есть, не сходя с места. Самым страшным было, когда мой отец вызвался пойти с нами, чтобы помочь установить палатки.

Я мысленно представила себе палатку Алекса, и она не нуждалась в установке, и уж точно не моим отцом. Я сказала папе, что нас отвезет мама Паули, и даже попросила Паули написать моим родителям сообщение с телефона ее мамы.

Все было официально. Я была мошенницей и отправлялась в ад.

Наконец, я от них отвязалась. Нам с Алексом предстояло поехать на север и провести выходные в маленьком городке на побережье.

В ту пятницу Алекс заехал за мной, выглядя как принц. Ладно. Поправлю. Как панк-рок принц.

Он выглядел и пах восхитительно, и я не могла оторвать от него ни глаз, ни рук всю поездку на север. К тому времени у меня уже были свои водительские права, хотя я все еще не могла водить машину без сопровождения взрослых и только до определенного часа ночи.

Это, конечно, не помешало Алексу бросить ключи мне в руки, когда мы выходили из магазина "7-Eleven".

— Хочешь повезти эту малышку? — Он дернул подбородком в сторону своей машины.

— Эта малышка - внедорожник Volvo, — заметила я, просто потому, что это никогда не перестанет быть смешным, — и я не хочу ее разбить.

— Ты ее не разобьешь.

— Откуда ты знаешь? — Я надулась. Я была довольно плохим водителем. По правде говоря, я и сейчас им являюсь. Кроме того, у меня есть такая особенность: я могу одновременно управлять только одним автомобилем. То есть теперь, когда я научилась водить свою собственную машину, я никогда не смогу водить машину мужа. Не то чтобы машина моего мужа была "палкой" или что-то в этом роде. Просто это не та же модель, что и моя машина, и поэтому в моих глазах она непригодна для вождения.

В общем. Вернемся к Алексу.

— Я не могу ездить на твоей машине. — Я покачала головой.

— Можешь, и будешь. Давай. Не волнуйся. Я здесь. К тому же, это все одна открытая дорога. И шоссе. Ничего плохого случиться не может.

— А ты уверен, что я не разобью твою машину? — спросила я.

— Да. Поехали.

***

Я разбила его машину.

Ладно, может быть, я преувеличиваю. Но я врезалась в фонарный столб во время парковки, когда мы подъезжали к отелю, в котором остановились.

Я была в ужасе.

— Мне очень жаль. Мне так жаль. — Я плакала, когда выскочила с водительского сиденья, чтобы проверить повреждения, а Алекс следовал за мной вплотную, чтобы убедиться, что меня не переедут, и не устроить ему разнос.

— Ты в порядке, милая. Всякое случается. Эй. Эй. Посмотри на меня. — Он вытер мои слезы и убрал волосы с моего лица. Я не была плаксой. Но сейчас я плакала. Потому что я боялась, что мы оба попадем в большие неприятности.

Его карие глаза держали меня в смертельной хватке, не позволяя смотреть куда-либо еще. Его руки обхватили мои щеки. Мы стояли посреди улицы.

— Слушай внимательно. С тобой все в порядке. Ничего не случилось. Ты не сбила пешехода, не попала в аварию, не разбила мою машину. Это всего лишь поломка, и я разберусь с ней, когда мы вернемся домой. Я возьму на себя всю ответственность. Никто никогда не узнает, что за рулем была ты. Слышишь? Прекрати эти глупости и постарайся весело провести выходные. Пожалуйста.

Он говорил так спокойно, так уверенно и самоуверенно, что я не могла ему не поверить. Мне было очень неприятно, что Алекс взял всю вину на себя, но в то же время это придавало мне уверенности и заставляло мысленно напрягаться, зная, что он меня прикрывает.

Первый день мы провели, гуляя по пляжу и обедая в ресторане.

Я просматривала меню в общей сложности минут двадцать, так и не приняв решения.

— Паста с оливковым маслом и орегано очень вкусная. Очень нравится вегетарианцам, — услужливо подсказала официантка.

— В макаронах, наверное, есть яйца. — Я наморщила нос. Алекс наблюдал за мной из-за стола, забавляясь.

— И что? — спросил он.

— А я веган. — Я выпрямила спину, обидевшись. На его губах появилась медленная улыбка.

— Нет, не веган.

— Прости?

— Извинения приняты. Ты также не вегетарианка. Во всяком случае, не полностью. Твой брат сказал мне, что ты ешь немного яичных продуктов. Немного молочных продуктов по выходным.

— Вот маленький ублю... — Эти яйца были свободны. У их кур была лучшая жизнь, чем у меня, ясно?

— Эй, — рассмеялся Алекс, — я хорошо платил ему за его расследовательские услуги. Это было в самом начале, когда я не знал, куда отвести тебя поесть, и мне нужны были идеи. Мне все равно. Мне действительно наплевать. Ни на то, что ты ешь яйца, или молоко, или стейк, ни на гитару, которой ты ни разу не воспользовалась с тех пор, как я тебе ее подарил.

Что-то прошло между нами.

Пленка подлинности. Я подумала, почему мы не были такими все время.

Просто... совершенно искренне.

Я видела, как он смотрит на меня, и чувствовала себя обнаженной. Восхитительно обнаженной. Потому что я знала, что он любит меня не только за то, что я, по его мнению, представляю собой, но и за то, какая я есть. К черту все недостатки.

Я посмотрела на официантку, на моем лице появилась облегченная улыбка.

— Я возьму пасту.

***

В тот вечер мы не пили много, но я выпила достаточно, чтобы можно было назвать это жидкой храбростью. Две кружки пива. Достаточно, чтобы опьянеть, но не напиться. Я также позаботилась о том, чтобы позвонить родителям - дважды и по отдельности, чтобы избежать пропущенных звонков или текстовых сообщений. Зная их, можно было не сомневаться, что они пошлют за мной поисковую группу, если я не отвечу на их звонки. А это было бы катастрофой, потому что я точно была не в том лесу, о котором им говорила.

Это была прекрасная обстановка, с прекрасным парнем, в прекрасном возрасте, чтобы потерять девственность с тем, кому ты доверяешь и кого любишь. И я думаю, что во многом это задало тон всей моей дальнейшей романтической жизни.

Чего ожидать от человека, с которым вы вместе. Алекс задал высокую планку.

В ночь, когда он лишил меня девственности, он был таким медленным, таким мягким, таким сладким.

На следующий день он был таким же. Хотя, может быть, чуть менее мягким и чуть менее сладким.

А когда мы вернулись домой после той поездки, он взял всю вину за машину на себя.

Родители Алекса даже глазом не моргнули, не говоря уже о том, чтобы наказать его.

А мои родители? Они до сих пор думают, что в те выходные я ходила в поход.

ГЛАВА 10

Был момент, когда мы с Алексом были золотой парой.

Это случилось через несколько месяцев после того, как мы вернулись из нашего первого совместного отпуска.

Джейди и Том ушли, Алекс и Лара остались. Все это знали. Мы были "Бранджелиной" на этой сцене. И все это после расставания.

И тут... о чудо, произошла драма, в которой я не участвовала.

— Что значит "вы расстались"?— Я заикалась в трубку.

— Что именно ты не понимаешь? — крикнула Джейди в трубку.

И впервые в ее голосе не было ни спокойствия, ни миловидности, ни полного, абсолютного и идеального спокойствия.

— Мы с Томом расстались. Ты приедешь сюда или как?

— Еду, еду. — Я уже впихивала ноги в свои "Чак Тейлоры". — Может, мне что-нибудь принести? Ну, не знаю, мороженое?

— Да, — прорычала Джейди. — И ничего из этого веганского дерьма. Я хочу, чтобы там было много молочных продуктов. Если уж на то пошло, в этом дерьме могут быть и кусочки коровы.

Еще один новообращенный. Последние несколько месяцев я была счастливым вегетарианцем и больше не скрывала этого от окружающих. Я слишком любила сыр. Ненавидьте меня или любите, но это была моя правда.

— Поняла. Буду через час с коровьими останками.

Родители не дали мне машину - может быть, потому, что я была худшим водителем на свете, не знаю, это просто предположение, - поэтому я позвонила Алексу и попросила его отвезти меня к Джейди, а по дороге купить мороженое.

Он сделал и то, и другое, но когда я попыталась выудить из него информацию о том, как Том относится к этому загадочному и внезапному разрыву, он продолжал молчать.

— Я знаю, что вы с Джейди друзья, но, пожалуйста, не впутывай меня в это дерьмо. Том - мой друг.

— Я лишь хочу сказать, что это удивительно, — надулась я, хотя у меня не было причин расстраиваться или обижаться на Алекса. Он был идеальным парнем, который также выступал в роли моего шофера и личного помощника чаще, чем я хотела бы признать. Например, буквально сейчас.

— Да, — согласился Алекс. — Но всякое бывает. Люди расстаются. Даже если они любят друг друга.

Я бросила на него зловещий взгляд.

— Я не говорю, что эти люди будут нами. — Он припарковался перед домом Джейди.

— Но и ты не говоришь, что это будем не мы.

— Не совсем понимаю, как из-за того, что Том облажался, я оказался в конуре. — Он изо всех сил старался не закатить на меня глаза.

— Том облажался? — Я почувствовала, что мои глаза расширяются.

Он наклонился вперед, открывая для меня пассажирскую дверь, и поцеловал меня в висок.

— Ладно. Хватит разговоров. Поезжай к Джейди. Дай мне знать, если тебя нужно будет подвезти домой. Я буду рядом.

Я крепко поцеловала его в губы и помчалась к Джейди.

***

— Он мне изменил. — Джейди шумно высморкалась в кучу влажных, рваных салфеток.

Она была великолепна, даже когда плакала, что меня совершенно бесило. Мне хотелось сказать ей об этом. Чтобы поднять ей настроение. Я бы хотела знать, похожа ли я на Венеру, поднимающуюся из пенного Средиземного моря, когда плачу. Я хочу сказать, что Том был великолепен (во всяком случае, до разоблачения измены), но не настолько, чтобы заслужить одну из самых милых, самых красивых женщин на этой планете.

— Изменил? — Я постаралась, чтобы в моем голосе не прозвучал шок. Меньше всего ей нужно было, чтобы я присоединилась к ее истерике. Ей нужен был кто-то, на кого можно опереться. Скала.

Джейди кивнула, разразившись очередным рыданием.

— Это случилось на вечеринке. Он был пьян, я думаю, и это случилось только один раз. Но... как, понимаешь? Как он мог так поступить со мной?

— Я знаю, это звучит как клише, но он идиот, Джейди. Нужно быть особенной дурой, чтобы отдать все, что у тебя есть, за одноразовую связь с неизвестным. С кем он вообще переспал?

Я наполовину ожидала, что это будет Эйнсли, по той же причине, по которой я наполовину ожидала, что Эйнсли будет нести единоличную ответственность за все уродливое в мире. В моем понимании, ее нужно было искать, когда речь шла о криптовалюте возле штаб-квартиры ЦРУ, мировом голоде и Джеке Потрошителе (я всегда плохо ориентировалась во времени, поэтому приписать ее к преступлениям, произошедшим в 1888 году, было не так уж сложно).

— С этой... этой дрянной девчонкой, с которой он ходит в школу. Елена.

— Она звучит ужасно, — вызвалась я. Так оно и было. Потому что единственное, что я знала о Елене, было достаточно - она соблазнила Тома на измену Джейди. Я бы сказала, что якобы, но, видимо, у Тома, по крайней мере, хватило здравого смысла сразу после этого побежать к Джейди и все рассказать, через час после того, как он проснулся и обнаружил, что его вялый член все еще в использованном презервативе, а Елена крепко спит рядом с ним.

— Алекс тоже ее знает. — Джейди похлопала своей проклятой салфеткой по глазам, оставляя шарики на ресницах. — В свое время она сделала ему несколько минетов. Не волнуйся, еще до того, как вы сошлись.

Ладно. Да. Я действительно ненавидела Елену.

Я притянула Джейди в объятия на ее кровать с белым и черным постельным бельем и зарычала.

— Кто идет и бросает трехлетние отношения ради случайной девушки? Да еще и переспать с ней на вечеринке? Совершенно пьяным? Вот это да. Какой неудачник. — Я разыграла свои эмоции и преувеличила, как повезло Джейди, что она избежала этой пули.

— Он хочет, чтобы я его простила. — Джейди теперь грызла нижнюю губу. Мороженое, которое я принесла, послушно превращалось в молочный коктейль на ее тумбочке. Правда заключалась в том, что когда твое сердце разбито по-настоящему, аппетит, как правило, испытывает ту же участь. Ни один из нас не был настроен на что-то сладкое.

— Ты простишь? — Мои брови взлетели вверх.

Она покачала головой.

— Я не знаю. Я люблю его. А он извинился и сразу признался.

Да, - внутренне хмыкнула я. Он также вошел в Елену.

— Ты, безусловно, можешь это сделать, но я думаю, что тебе, возможно, стоит подумать над этим решением, — осторожно сказала я.

— Я имею в виду, что бы ты сделала, если бы это сделал Алекс? — Она оживилась, с любопытством глядя на меня.

Что ж. Это был хороший вопрос. Я бы, наверное, взяла лопату и воспользовалась своими обширными знаниями о том, как избавиться от трупа, полученными от ЦРУ: Места, которые я никогда не посещала, помогут мне избежать обвинения в убийстве первой степени.

— Я не знаю, — сказала я.

Но я знала. Я знала, что уеду от Алекса и никогда не оглянусь назад.

Это не было гордостью. Я просто знала, что больше не смогу ему доверять.

— Разве он не переезжает в Швецию или что-то в этом роде в следующем году? — Джейди наклонила голову глядя на меня.

— Да. Да, переезжает. Но давай поговорим о тебе.

И мы поговорили. В то время как мой желудок бурлил от гнева и беспокойства. Наше время шло.

Алекс уезжал. А я оставалась.

***

После скандала с изменой Джейди и Том не стали снова встречаться.

Вместо этого Джейди начала встречаться с полуяпонским-полунемецким миллионером, который был наследником империи моти. Он был спортсменом, ездил на Range Rover размером с мой дом и ел свой стейк - да, стейк - так же, как трахался: сырым.

Назовем его Лэнсом.

Лэнс был проклятием существования Тома, и я была уверена, что Том ненавидел каждую секунду, которую он даже не помнил, проведенную с Еленой на той вечеринке, еще много месяцев.

На вечеринку, на которую Алекс, слава Богу, приглашен не был, поскольку мой парень имел неприязнь к подавляющему большинству западного мира, включая многих людей из его школы.

Через несколько недель после того, как сердце Джейди было разбито, а потом тут же залатано горячей штучкой, мы с Алексом поехали на пикник.

В тот день все пошло не так.

Он опоздал на полтора часа, потому что у него спустило колесо, а я сильно поссорилась с родителями. Было жарко. Слишком жарко. И я не могла найти, что надеть, потому что я выросла из желания быть похожей на Харли Квинн, но не была уверена, что Алексу нравится новый стиль, который я хотела перенять, - стиль Саммер Робертс из сериала "О.К.".

Все, чего я хотела, - это щеголять в розовых мини-юбках и кардиганах, держа в руках чашку кофе по завышенной цене. С панк-роком было покончено. Я торжественно поклялась не есть мясо, следить за окружающей средой и делать все возможное, чтобы быть хорошим человеком, но с меня хватило экстремальной жизни в саморазрушении. Это того не стоило.

Это было еще одно обстоятельство, которое меня беспокоило. Мы с Алексом менялись.

Или, если быть честным, я менялась, а Алекс оставался прежним.

Непоколебимым, нервным и до ужаса сосредоточенным на своих планах на будущее.

Он подхватил меня на руки, мрачно нахмурившись, с видом мудака, который в этот день ищет драки.

Я целовала его губы и не обращала внимания на бурю, зарождающуюся в его машине, даже когда она начала набирать скорость, тело и силу.

— Все взяла? — спросил он, не сводя с меня взгляда, его глаза были устремлены на дорогу. — Еду и все остальное.

— Не так много остального, но много еды.

Это не вызвало у меня улыбки. Даже не хихикнула.

Мы поговорили о шине. О том, что родители требуют, чтобы я начала строить конкретные планы относительно того, где и что я хочу изучать. И о том, что Том стал занудой и не выходит из своей спальни без крайней необходимости с тех пор, как они с Джейди расстались.

— Я просто думаю, что это полная чушь, — пробурчал Алекс, не отрывая глаз от дороги. В тот день от него исходила опасная энергия. Это говорило о том, что он ищет драки. Алекс никогда не искал драки. Не со мной. Со мной он был «мед и очарование». — Он буквально побежал к ней, как только очнулся. Чувак был без сознания, когда трахал Елену. Джейди должна была это простить.

— Он переспал с другой, — скрипнула я зубами, не желая ссориться, но и не желая слушать первоклашек. — Джейди имеет полное право теперь скакать на любом члене, на котором захочет.

— Это удобный взгляд на вещи. — Он нахмурился.

Я повернула голову и устремила на него взгляд.

— Извини, Алекс, ты хочешь мне что-то сказать?

— Например, что? — выплюнул он. Я не знала, почему мы ссоримся. Я понятия не имела, как это зашло так далеко.

— Например, ты тоже встречаешься с Еленой? Или с кем-нибудь еще?

— Нет, — прорычал он, бросив на меня взгляд, полный отвращения. — Я никогда не изменял тебе. Я просто говорю, что было бы неплохо знать, что если я когда-нибудь совершу ошибку...

— Это не ошибка, если ты можешь ее предсказать, — заметила я, прервав его слова.

Он невесело усмехнулся.

— Ну ладно. И я должен сидеть здесь и притворяться, что у тебя никогда не было почти ой-ей поцелуя с Брентом в тот день на пляжной вечеринке? Что ты, возможно, изменяла мне с этим придурком?

— Никогда! — выпалила я, скандаля. — Мы с Брентом просто друзья. Мы никогда не целовались. Он так много переживает из-за своей мамы. Но, очевидно, ты хочешь встречаться с другими людьми.

— Я не хочу встречаться с другими людьми. — Он внезапно затормозил посреди улицы. Дорога была пуста, но я все равно задыхалась. Мы оба одновременно отстегнули ремни и вышли из машины. Видимо, нам обоим понадобились жесты рук, чтобы передать друг другу то, что мы хотели сказать.

Мы обогнули машину и встали друг напротив друга, наши позы кричали о режиме борьбы.

— Что, черт возьми, на тебя нашло? — потребовала я. — Ты как будто хочешь со мной ссориться.

— Что на тебя нашло? — прошипел он в ответ, каждое слово было наполнено злобой. — Я тебя уже не узнаю. Когда ты в последний раз одевалась как Старый Медоед, или читала книги наших любимых философов, или приходила на демонстрацию, или, черт возьми, не знаю, НЕ ЖРАЛА МОЛОЧНЫЕ ПРОДУКТЫ.

Ах. Вот оно. Мой самый большой страх. Что все мои маленькие изменения личности за два года, что мы были вместе, будут накапливаться, пока я не перестану быть узнаваемой для него, потому что в глубине души я попала в этот мир панк-рока по неправильным причинам. А именно, ради него.

— Я не знаю, что с ней случилось, — тихо сказала я, делая шаг назад. — Я не знаю, где сейчас эта Лара. Иногда мне кажется, что я была ею только для тебя. Прости. Я просто взрослею, чтобы стать... кем-то другим, кем ты меня считал, наверное. — Я потерла подбородок. У меня был упрямый прыщ, и я соскребла его, оставив за ним кровавый след. — Послушай, нам нужно поговорить.

— Нет, черт. — Он фыркнул, повернулся ко мне спиной и зашагал к заднему сиденью машины, загребая руками волосы – те самые волосы, которые были у него, когда мы только познакомились.

И тут меня осенило.

Я посмотрела на переднее колесо со стороны водителя, потом посмотрела на Алекса.

Снова на колесо...

— У тебя не спустило колесо, — сказала я, а не спросила. Он застыл на месте, повернувшись ко мне спиной.

Я знала Volvo Алекса вдоль и поперек. Каждую вмятину и маленькую царапину на ней. В конце концов, мы столько времени проводили в ней. И я случайно узнала, что на переднем колесе его машины есть пятно старой белой краски. То самое колесо, которое, как он мне сказал, ему пришлось заменить.

— Отвечай. — Мой голос стал жестким, а мысли перешли на повышенные обороты. Он солгал мне.

Он нагло лгал мне.

Он никогда не делал этого раньше.

— Нет, — тихо признался Алекс, по-прежнему не поворачиваясь ко мне. — У меня не спустило колесо.

—Где ты был? — Мой голос дрожал. — С Еленой? С Эйнсли?

Он откинул голову назад и засмеялся. Возможно, это было самое болезненное, что он когда-либо делал. Смеяться таким образом. Потому что это напомнило мне обо всем том, во что я влюбилась. Его грубая, мужская красота. Сочетание его твердости и мягких глаз.

Он повернулся на пятках, прижав меня к себе взглядом, от которого у меня застыли все кости. Он не испугал меня, как таковой. Но в его взгляде была та же холодность, которая заставляла других людей опасаться его.

— Я был с родителями. Мы обсуждали мои планы на Швецию. В конце концов, мне не обязательно проходить здесь предварительную медицинскую подготовку. Я переезжаю через четыре месяца, сразу после окончания университета.

Мое сердце рухнуло, но не кирпичик за кирпичиком, а листами. Как выпавший снег. Было такое ощущение, что он залез в мою грудную клетку, вырвал ее и сжал, пока она не истекла кровью. Красная, ненужная губка.

Четыре месяца.

До его отъезда оставалось всего четыре месяца.

И судя по тому, как он говорил, он совершенно не собирался пытаться сохранить эти отношения на расстоянии.

Алекс закрыл глаза. Когда он снова открыл их, в них не было никаких эмоций. Я подумала, не является ли он хотя бы немного социопатом. Ведь перейти от той одержимости, которую он испытывал по отношению ко мне, к пустоте - это уже крайность. Как будто в тот момент, когда он понял, что уходит, он отрезал свои эмоции от остального тела. Он опустил голову на руки.

— Вот почему я опоздал. Дело не в спущенном колесе. Это мои родители, по сути, дали мне понять, что я должен начать искать возможность заказать билет в Швецию.

— Ты солгал мне, — прошептала я.

Я не знала, почему меня волновала эта информация, когда перед нами вырисовывалось нечто гораздо большее. Эта дурацкая спущенная шина.

— Да. — Алекс опустил глаза. — Извини.

Я сделала глубокий вдох, затем посмотрела вверх, внезапно осознав, что мы все еще находимся в общественном месте. Мимо проехала машина, объезжая нас, как будто мы были частью пейзажа, а не двумя людьми в середине расстройства.

— Итак, — сказала я.

— Смотри. — Он потер щеку костяшками пальцев. — Мы можем попытаться сделать это на расстоянии. Или, не знаю, ты тоже можешь приехать на учебу.

Казалось, он даже не хотел предлагать. И вообще, я не хотела переезжать в Швецию.

Я покачала головой.

— Мы знали, что это произойдет.

— Да. — Голос Алекса сломался. — Но все равно чертовски хреново.

Я слабо улыбнулась. Мы расставались. Это действительно происходило. Меня так переполняли эмоции, что казалось, будто я задыхаюсь.

Мы расставались, и ничего особенного, трагического или скандального не произошло.

После всего - моих обвинений в измене, школьной неразберихи, Райана, европейской поездки Алекса - это было то, что нас добило. Реальность просто настигла нас и ударила по лицу. Раньше, чем должна была.

На мгновение я была настолько дезориентирована, что пыталась удержать нас окровавленными пальцами.

— Может быть, я смогу навещать тебя... когда ты устроишься.

Даже произнося эти слова, я знала, что не смогу. Родители не разрешат, я еще несовершеннолетняя, и, кроме того, у меня нет денег. Но даже несмотря на все это, я знала, что Алекс этого не хочет. Не хотел ехать на дальние расстояния.

Алекс улыбнулся.

— Я не знаю, Сладенькая. Я думаю, может быть, это только усложнит ситуацию. Я действительно люблю тебя, ты знаешь.

Я кивнула.

— Просто ты любишь Швецию больше.

Он глубоко вздохнул, закрыв глаза.

— Нет. Не Швецию. Я больше люблю себя. Это плохо?

— Нет. — Я улыбнулась. — Просто честно. — Было больно, но я все равно сделала это. — Отвези меня домой, Алекс.

ГЛАВА 11

Как избежать встречи с бывшим за те четыре месяца, что вы все еще живете в одном городе друг от друга? Очень просто:

Вы заставляете свою лучшую подругу Паули пообещать, что она никогда, никогда не позволит вам звонить или писать ему, даже если он все еще посылает вам случайные сообщения с вопросом, не хотите ли вы встретиться (перевод: заняться сексом).

Вы выбираете совершенно новое хобби. В моем случае - чтение романтических романов. Много-много романов, где мудак в конце концов поступает правильно, а именно не бросает свою девушку и не переезжает в Стокгольм (что? Я не горькая).

Вы едите все молочные и яичные продукты в мире, следите за тем, чтобы все они были без клеток и органическими, но все равно становитесь ДИКИМ.

Летом вы устраиваетесь на новую работу с частичной занятостью в кафе-мороженое и копите деньги, хотя и не уверены, на что именно вы их копите.

Вы убеждаете маму в том, что находитесь в глубокой депрессии, и заставляете ее отвезти вас в торговый центр и купить вам совершенно новый гардероб, состоящий из всех милых вещей в стиле Summer Roberts, которые вы всегда хотели надеть, но так и не решились.

Вы напоминаете себе, что вы, как и ваш бывший, любите себя больше, чем свою первую любовь. И впереди еще много новых любовей.

***

Через несколько недель Джейди и Том снова сошлись.

Она бросила Лэнса, когда почувствовала, что Том достаточно сильно унижался, и была очень рада узнать, что Том был так несчастен из-за их разрыва, что ходил к психотерапевту.

Я продолжала общаться с Джейди, но старалась не спрашивать ее об Алексе.

Я не хотела знать, двигался ли он дальше, встречался ли с Еленами и Эйнсли всего мира. Проводит ли он время своей жизни.

Хорошо, что теперь, когда я ела больше белка и работала под палящим солнцем, я была стройной, загорелой и выглядела лучше, чем когда-либо.

За четыре дня до того, как Алекс должен был сесть на самолет в Швецию, мне позвонил он. Я была на набережной, совершала пробежку. Я остановилась, как только увидела его имя на экране, из-за чего двое других бегунов столкнулись со мной и прокляли меня до беспамятства и обратно.

— Привет, — прохрипела я, задыхаясь.

— Привет. — Алекс звучал немного обкуренным, а может, просто настороженным. Я не отвечала последние три раза, когда он звонил. Не потому, что злилась - на самом деле нет, - а потому, что знала: разговор с ним может испортить мне настроение на несколько недель вперед.

— У тебя есть минутка? — спросил он.

— Конечно.

— Итак, я попросил Джейди попросить тебя, но она дала мне какое-то дерьмовое и длинное объяснение, почему я должен сделать это сам. В общем, завтра я устраиваю небольшую вечеринку в своем подвале, прежде чем уеду в Нарнию. Уверен, что у тебя есть дела поважнее, чем провести вечер пятницы, но я решил дать тебе возможность. Все-таки мы были вместе долгое время, так что...

Он замялся. Я улыбнулась, несмотря на себя. Это было классическое приглашение Алекса. Неохотно, но с надеждой.

— Все будет нормально, если я приду? — Я прочистила горло.

— Это более чем нормально, когда ты приходишь, и мы оба это знаем. — Я рассмеялась.

Он расслабился и добавил:

— Я бы не пригласил тебя, если бы не хотел тебя видеть. Конечно, я хочу, чтобы ты была там, Лар.

— Мне нужно принести подарок? — Я наморщила нос и стала ходить кругами, чтобы поддерживать высокую температуру тела, а затем снова перешла на бег. Не могла дождаться, когда он увидит эту новую версию меня.

— Нет, блядь. Я все равно ничего не возьму с собой в Швецию. Только свою жалкую задницу и бумажник.

— Хорошо. Я буду там. Эй, Ал?

— Да? — я сказала, прежде чем повесила трубку. — Я очень скучала по тебе.

***

По дороге к Алексу (я настояла на том, чтобы поехать туда на машине, потому что это означало, что я не позволю себе надраться и совершить ошибку) мне пришло в голову, что я, вероятно, увижу Эйнсли, а может быть, и Елену, или кого-нибудь, с кем он сейчас общается. Будучи пессимистом по натуре, я была уверена, что он уже спит с кем-то другим. И вряд ли мне хотелось встретиться с ней.

В этом и заключалась проблема, когда нужно поступить правильно и разорвать все отношения с бывшей. Ты всегда можешь быть ослеплен их новой блестящей жизнью.

Прежде чем выйти из машины, я припарковалась перед домом Алекса. Мне показалось, что меня сейчас вырвет, и я позвонила Джейди. Было практически очевидно, что они с Томом опоздают, поэтому я знала, что она еще не в доме.

— Привет! — весело ответила она.

— Мне нужно, чтобы ты сказала, что я не попаду на какую-нибудь жуткую сцену, где Алекс занимается сексом втроем с четырьмя порнозвездами и немецкой овчаркой.

— Во-первых, секс втроем так не работает. Знай свою математику, Лар. — Джейди рассмеялась. — А во-вторых, я обещаю тебе, что все чисто. Встреча с ним будет горько-сладкой. Скорее горькой, чем сладкой, если мне нужно угадать. Но ничего ужасного не произойдет. Мы говорим об Алексе. Он был таким киской до того, как вы расстались.

Уверенная, но не до конца успокоенная, я вышла из машины и постучала в дверь. На мне было черное мини-платье и розовая сумочка через плечо.

Алекс распахнул дверь. Он выглядел немного худее, чем я его помнила, немного менее счастливым, и он побрился налысо. Это выглядело... странно.

Новая стрижка - или, скорее, отсутствие волос - была для меня как удар в живот. Яркий пример того, как он жил дальше без меня.

— Ты выглядишь по-другому, — пробурчала я.

— И ты тоже. — Он впился в меня глазами, а потом добавил: — Пойдем.

Я помахала рукой его родителям и бабушке и спустилась по лестнице в подвал. Там я обнаружила Дэниела, еще нескольких парней, которых я узнала по демонстрациям и панк-концертам, двух парней из его школы и симпатичную девушку, сидевшую на одном из его школьных друзей, с которой он точно не спал.

Никакой Эйнсли. Никакой загадочной Елены. Фух.

Музыка (Black Flag) была громкой, алкоголь - в избытке, но не было никаких банальных признаков слезливой прощальной вечеринки.

— Том и Джейди уже в пути. — Алекс протянул мне пиво. — Хочешь покурить на улице?

— Ты теперь куришь? — Я почувствовала, что мои глаза расширяются.

Видеть его было странно. Не плохо. Но и не хорошо. Просто... странно.

Алекс улыбнулся, постукивая незажженной сигаретой по своей ладони.

— То тут, то там.

— Плохая привычка вообще, но особенно для дантиста, — прокомментировала я.

Он взял меня за руку и сжал.

— Давай выйдем отсюда на секунду. — Через несколько минут мы сидели на скамейке на заднем дворе. Он прикуривал сигарету, а я проверяла сообщения на своем телефоне. Мне не терпелось проверить свой аккаунт на MySpace, когда я вернусь. Я общалась с несколькими единомышленниками и получила огромное удовольствие от общения с одним, в частности. Это был североирландский парень, живущий в Англии, у которого был очень хороший музыкальный вкус.

И на этот раз я говорила серьезно. Я перестала притворяться. Мы с этим парнем были на одной волне практически во всем.

— Ну, как дела? — спросил Алекс.

Я положила телефон и повернулась к нему.

— Хорошо. Ты в нетерпении Швеции?

Он пожал плечами.

— Не очень. Мой глупый двоюродный брат переехал к своей девушке, и мне пришлось искать жилье в последнюю минуту. Теперь я буду жить с четырьмя чудаками, которых я даже не знаю. Да, и учить шведский придется нелегко. Наверное, надо было подумать об этом, когда я планировал переехать туда ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД. Но ладно.

Я засмеялась. Он снова был старым добрым Алексом, и я наконец-то позволила себе расслабиться.

— Ты всегда приземляешься на ноги, Ал.

Алекс дернул подбородком в мою сторону.

— А что насчет тебя? Какие у тебя планы на колледж?

Я посмотрела на свой телефон, который лежал между нами на скамейке, и подумала о Патрике, парне, с которым я разговаривала из Англии.

— Думаю, я хочу попробовать поступить в один из университетов Лондона, — услышала я вслух. И только когда я это произнесла, я поняла, что говорю это от всего сердца. Я хотела переехать туда. Я уже много раз бывала в Лондоне и очень его любила.

Алекс тихонько присвистнул.

— Дорогой план. Мама и папа знают об этом?

— Вот-вот. — Я засмеялась.

— А что насчет Брента? — нагло спросил Алекс, и резкие нотки в его голосе подсказали мне, что он планировал задать мне этот вопрос еще до того, как я переступлю порог его дома.

— Все еще в курсе?

— Мы просто друзья, — заверила я.

Я воздержалась от вопроса, встречается ли он с кем-то. Я не могла справиться с болью. Может быть, я была трусихой, но я просто не могла.

Но, конечно, Алекс все равно пошел вперед и сообщил мне все подробности.

— Я ни с кем не встречался. Не знаю, упоминала ли об этом Джейди, но в любом случае. — Он затянулся сигаретой и пожал плечами.

— О. — Я выдохнула, не понимая, что сдерживаю дыхание до этого момента. — Да. Я тоже.

— Я был немного... ладно, очень сильно потрясен, когда мы расстались, — признался Алекс. — Просто все стало очень реальным, очень неожиданно, и я не хотел отказываться от своих планов на Швецию, поэтому мне нужен был чистый разрыв. Но потом у меня было время все переварить, и, в общем, это чертовски хреново. Мы потеряли четыре месяца вместе.

— Да. — Я взяла его руку, нежно поглаживая ее. Мне было приятно это слышать, даже если я знала, что мы ни при каких обстоятельствах не будем снова вместе. Может быть, мы не прошли полный круг, но наши израненные души прошли его, и этого было достаточно. Знать, как глубоко мы все-таки друг другу дороги.

— Я не собираюсь забывать тебя в ближайшее время, Сладенькая. Ни в Швеции, ни где-либо еще в мире. — Он улыбнулся грустной улыбкой, которая разбила мое сердце на кусочки.

— Да, я тоже.

Он наклонился и поцеловал меня. Я провела рукой по его стрижке на голове. Это было похоже на поцелуй с кем-то совершенно другим. С кем-то, от кого пахло сигаретами, у него не было длинных волос, и он больше не был моим любящим и преданным парнем.

Это вызвало волнение.

Когда мы отстранились, он провел большим пальцем по моей щеке.

— Может быть, в другой жизни, детка?

— Определенно, Ал.

***

Алекс улетел в Швецию, и, верный своему обещанию, данному два с половиной года назад, он не раскололся и не открыл аккаунт на MySpace. Что, на мой взгляд, было очень обидно, потому что MySpace - это было дерьмо.

Я разговаривала с Патриком почти каждый вечер обо всем - от музыки до книг и поп-культуры, и нам было очень весело.

В июне следующего года я окончила школу, и мне позвонил Алекс и сказал, что Стокгольм очень красивый и очень дорогой, и что шведский язык не так уж невозможно выучить. Он поздравил меня. Я сказала ему, что скучаю по нему. Он ничего не ответил.

Через неделю после этого я заказала билет на неделю в Лондон. Подруга детства, переехавшая с семьей в Шотландию несколько лет назад, приехала из Глазго, чтобы встретиться со мной. Я собиралась отметить свой восемнадцатый день рождения с размахом, напиться и повеселиться. Я все еще не определилась с колледжем, но пообещала родителям, что сделаю это, как только вернусь из столицы Англии.

Пост-Алекс Лара рождалась в слезах и поту, но без страха.

Я была своей настоящей, аутентичной личностью, и это было здорово, даже если не казалось идеальным.

Я увлекалась гранжем, альтернативой и инди-музыкой. Я делала прически в стиле Эми Уайнхаус, курила и морила себя голодом.

Да, я морила себя голодом, чтобы достичь невозможного объема бедер Кейт Мосс.

С моим планом по увеличению объема бедер было несколько проблем (я имею в виду, кроме того, что я с радостью развивала расстройство пищевого поведения во имя эстетики и моды). Самая главная проблема заключалась в том, что генетически мое тело отвергало идею увеличения объема бедер. Моим бедрам очень нравилось делать друг другу приветствие при каждом шаге. Даже в самом худом состоянии у меня всегда было то, что можно назвать полным багажником.

Но в Лондоне я была самой худой за всю свою жизнь. При весе 51 килограммов я флиртовала с медицинским диагнозом "недоедание". Мои ребра выпирали из обрезанных рубашек, а мои армейские ботинки были настолько тяжелыми, что каждый раз, когда я долго ходила в них, мне казалось, что я только что вернулась с тренировки ног.

А когда я ела (редко), то, будьте уверены, ела жареный сыр.

Лондон меня также полностью исключил из моей жизни панк-рок сцену. Я по-прежнему дружила с Джейди (которая рассталась с Томом, опять же, только потому, что хотела играть на поле), но я действительно не хотела слышать о том, какая я плохая, что ем яйца и пью кофе с молоком. Я также признала свою привычку ходить по магазинам и избавилась от гардероба Саммер Робертс (RIP, я, которая хотела быть целостной и милой. Это была короткая фаза).

Одно можно было сказать точно - я начинала походить на человека, которого представляла себе в детстве и думала о своей взрослой жизни.

Только гораздо, гораздо голоднее.

***

Я приземлилась в Хитроу ярким летним днем. Под "ярким летним днем" я подразумеваю, что в середине июля шел проклятый дождь. В аэропорту я должна была встретить свою шотландскую подругу Дори, которая прилетала рейсом из Глазго.

Я сэкономила время, купив себе латте в Costa и назвав это обедом. Если уж на то пошло, то морить себя голодом в надежде однажды проснуться похожей на Кейт Мосс было разумно с финансовой точки зрения. Я знала, что почти ничего не потрачу на еду.

Наверное, стоит отметить, что моя причина приезда в Лондон - официальная, во всяком случае, - заключалась в том, что я хотела посмотреть школы. Так вот, позвольте мне сразу оговориться: На самом деле я не проверяла никаких школ.

Дори прибыла с рейса, выглядя на миллион долларов. У нее была самая лучшая улыбка (примечание: мы до сих пор очень близки. Сейчас она живет в Лондоне, у нее двое прекрасных детей и муж-банкир. Но тогда мы оба были чертями и безденежьем).

— Эй, идиотка! — Я крепко обнял ее.

— Привет, шлюшка! — радостно ответила она.

Мы вместе пошли к автобусу. Всю дорогу до хостела Piccadilly Backpackers она вела разговор. В основном потому, что у меня не хватало языка, чтобы делать что-то еще, кроме как любоваться видами и фантазировать о своей новой, захватывающей жизни в Лондоне, не заботясь о технических моментах, например, о том, что я не могу себе этого позволить.

Нам с Дори досталась комната с двумя двухъярусными кроватями размером с половину ванной комнаты моих родителей. Туалеты и душевые были общими, и мы делили их с другими туристами со всей Европы.

Я даже не успела распаковать вещи, как Дори шлепнула меня по костлявой спине.

— Эй, пойдем поедим в Чайнатаун.

— Дори. — Я вздохнула. — Я не ем после шести. И уж точно не углеводы. Разве мы не можем просто выпить немного джина и погрызть кубики льда, как цивилизованные люди?

Дори выглядела в ужасе.

— Лара, углеводы полезны для тебя. Они делают тебя счастливой. И сильной. Они - энергия. Не говоря уже о том, что они чертовски вкусные. Ты не будешь сидеть на диете, когда мы будем в Лондоне. Пойдем, сейчас же!

И вот мы отправились во вьетнамский ресторан в Чайнатауне. Проблема была в том, что я никогда не была в настоящем вьетнамском ресторане. Только промышленные сети быстрого питания, где подавали западную еду с печеньем с предсказаниями. Поэтому я понятия не имела, как есть Mi Xao Gion. По сути, я, как идиотка, съела хрустящую лапшу, не добавив к ней основного блюда.

— Немного черствая, не правда ли? — прокомментировала я Дори, которая наливала в лапшу свое замысловатое, сочное блюдо.

— Да, если ты идиот мирового уровня. — Она рассмеялась и показала мне, как это делается.

Когда я позволила себе съесть лапшу, я решила не останавливаться на достигнутом и купила у уличного торговца сомнительный хот-дог. Я говорю "сомнительный" не потому, что хот-дог, не дай Бог, ничего не сделал (кроме как напомнил, что вегетарианства у меня на данный момент нет. Это был третий раз с тех пор, как я стала вегетарианцем много лет назад, когда я ела какое-либо мясо). Я называю это «сомнительным», потому что у продавца не было лицензии, и в середине приготовления хот-дога он заметил полицейскую машину, схватил свою тележку и сбежал.

Но я уже заплатила ему за хот-дог. И что же я сделала? Да, конечно, я стала преследовать его, как бешеное животное, требуя отдать мне мой хот-дог.

Оглядываясь назад, я могу сказать, что это был не самый скромный момент, когда я бежала за беднягой с криком:

— Отдай мне хот-дог. Я хочу этот хот-дог. — Однако это был момент чистой, бессовестной свободы, и я всегда буду им дорожить.

Набив лицо лапшой и хот-догом, я вместе с Дори поковыляла обратно в Piccadilly Backpackers. Там мы купили пакет интернета, который обошелся мне примерно в руку и ногу, и я включила свой ноутбук и зашла на MySpace, где меня ждало одно сообщение.

Патрик: Ты уже здесь?

Я: Да! Только недавно приземлилась. Фух, как дождливо здесь, да?

Я: Где я могу тебя увидеть?

Патрик: В Дублинском замке. На следующий день. Кэмден Таун.

Это было свидание.

ГЛАВА 12

Я поняла, что разлюбила Алекса, как только встретила Патрика.

На самом деле это немного разбило мне сердце. Когда я смотрела на Патрика - шестидесяти одного, голубоглазого, полного обаяния - и чувствовала, как у меня замирает живот, потому что я знала, что он тот самый, и что я была не права в том, что сказала Алексу. В конце концов, мне не понадобится полторы жизни, чтобы забыть его.

Патрик был обаятельным, веселым и дьявольски умным. Он только что окончил университет и начал работать в некоммерческой организации. У него были идеалы и представления о мире, но они были прагматичными и адаптируемыми. Мы могли бы сосуществовать, даже если бы выросли из некоторых наших взглядов.

Патрик знал, что Дори собирается приехать со мной, поэтому взял с собой и друга.

Стивена.

У Стивена и Дори не было НИЧЕГО общего.

Было довольно забавно наблюдать, как они пытаются быть культурными друг с другом, в то время как мы с Патриком были заняты тем, что влюблялись на скамейке в концертном зале Dublin Castle в Camden Town.

Мы с Патриком провели всю ночь, игнорируя наших друзей и весь мир.

К тому времени, когда я собрала вещи, чтобы уехать домой, я ничего не знала об университетах и программах, которые мог предложить мне Лондон, но я знала одно — я собиралась выйти замуж за Патрика и переехать в столицу Англии, даже если это будет последнее, что я сделаю.

Вот почему нам с Патриком нужно было пожениться друг с другом, чтобы все получилось:

Я изучила вопрос об учебе в Лондоне и пришла к выводу, что если только мои родители не выиграют в лотерею или какой-нибудь мой дальний родственник-миллиардер не умрет и не решит включить мое имя в свое наследство, я не смогу позволить себе учиться в Лондоне (за исключением случаев, когда это будет Открытый университет).

Для того чтобы учиться в Открытом университете, мне нужно было физически переехать в Лондон.

Что я никак не могла сделать, если только не выйду замуж за местного жителя. Патрик был местным.

Мы с Патриком были безумно, безумно влюблены друг в друга, и в этом не было ничего нерешительного и неуклюжего, как в моей любви к Алексу. Это было по-настоящему. И это происходило.

***

Мы с Патриком поженились в пятницу 13-го, на Кипре, у мэра Ларнаки. Да, друзья, я думаю, это было написано на стене.

На мне было черное платье, которое я купила в ожидании педикюра и которое обошлось мне в одиннадцать баксов. Патрик обгорел на солнце и уже думал о морепродуктах и "Гиннессе", которые он собирался уничтожить, как только мы закончим церемонию. Действительно, все было очень романтично.

В зале было еще четыре пары, которые женились одновременно, и мы с Патриком выглядели как новорожденные, настолько мы были молоды. Тем не менее, ни одна часть меня не сомневалась в решении выйти за него замуж. Это была настоящая любовь, и мы оба это знали.

Из-за бюрократических проволочек и общей жизненной неразберихи мне пришлось вернуться домой на несколько недель, чтобы получить паспорт и визу перед переездом в Лондон. Вообще-то мы собирались жить у его мамы в Сент-Олбансе, пока не найдем квартиру в Лондоне.

Это меня вполне устраивало, так как она жила в замечательном доме и была очень милой.

Но все равно это было странно. Ходить с кольцом на пальце. Но мне нравилось чувствовать, что я принадлежу Патрику, и я не находила ничего более сексуального, чем смотреть на хорошего мужчину с кольцом на обручальном пальце.

Мое кольцо было простым. Золотой обруч на моем обручальном пальце. Но это было настолько очевидное обручальное кольцо, что людям приходилось делать двойные и тройные дубли, когда они видели, как я хожу по улицам, едва ли не законно, размахивая рукой с кольцом, когда я разговаривала с людьми.

Я никогда в жизни не была так счастлива. Никогда не была так взволнована.

Я никогда не была так спокойна.

***

Через семь месяцев после того, как Алекс переехал в Швецию, я ехала на маминой машине в очень хороший итальянский ресторан, чтобы взять что-нибудь на вынос. Я ехала по шоссе, когда заметила Volvo Алекса. Он ехал по другой полосе.

Заметив его, я чуть не въехала в барьер. Он тоже остолбенел, глаза его расширились.

Алекс показал головой, чтобы я остановилась на обочине. Я так и сделала. Он припарковался прямо за мной. Это было нереально - увидеть его дома. Тем более что я была в нескольких днях от переезда и начала свое собственное европейское приключение.

Алекс вышел из машины, и я сделала то же самое. Он подошел ко мне. Он набрал вес. Достаточно, чтобы выглядеть теперь как мужчина, а не как мальчик-подросток. И у него выросли волосы. Он выглядел хорошо. Счастливым.

— Ни хрена себе. — Он засмеялся. — Сладенькая.

— Алекс! — Я бросилась к нему и обняла его. Мы обнимались, наверное, целую минуту, прежде чем я от него отстранилась. Увидев его, я больше не чувствовала горечи. Просто сладко, с ностальгией. И это было странно, ведь прошло всего чуть больше года с тех пор, как мы расстались.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, и в это же время он ответил:

— Черт возьми, ты похудела. Съешь что-нибудь, маленькая подружка.

Мы оба рассмеялись.

— Я просто навещаю родителей на неделю, — сказал он. — А как насчет тебя? Куда ты в итоге поступила в колледж? С тех пор как Том и Джейди расстались, я больше не пью о тебе чай.

— Да, вообще-то я решила учиться в Лондоне.

Алекс потрогал нижнюю губу, обдумывая сказанное.

— Дорого.

Я не собиралась говорить ему, что вышла замуж. Во всяком случае, не по своей воле. Мне казалось, что это будет просто втирание.

— Да. — Я хихикнула, заправляя за ухо выбившуюся прядь. — Ну, ты был тем, кто научил меня следовать за своей мечтой.

Я увидела, как только это произошло. Золотое кольцо на той же руке, которой я убирала волосы с лица. Челюсть Алекса напряглась, но затем снова расслабилась. Всего лишь тик. Тик, который сказал мне, что он что-то понял, но потом передумал, потому что я была еще так молода, и всего несколько месяцев назад мы сказали друг другу, что еще очень долго не расстанемся.

— Красивое кольцо. — Его тон стал ледяным.

— Спасибо, — пролепетала я.

— Откуда?

Я сделала глубокий вдох. Я не могла этого сделать. Я не могла лгать ему.

— Я вышла замуж, Алекс.

Он закрыл глаза, опустил голову и мрачно улыбнулся, подняв в воздух указательный палец, как будто ему нужно было время, чтобы все это переварить. Я стояла, как идиотка, ожидая, пока он все это воспримет, и чувствовала себя пристыженной и виноватой, хотя у меня не было для этого никаких оснований.

— Брент? — спросил он.

— Что? — Я задохнулась. — Нет. Не Брент.

— Кто? — Его глаза сверкнули гневом, и точно так же он снова стал живым. Анимированным. — Это Райан? Потому что я убью этого урода, если это он.

— Я не разговаривала с Райаном уже много лет, — пробормотала я, немного шокированная. — Нет, Ал. Ты его не знаешь. Его зовут Патрик, и он замечательный.

— А он знает, что ты переезжаешь? — потребовал он.

— Он британец. — Я сглотнула. — Мы переезжаем вместе. Я переезжаю в Лондон.

— Конечно. — Он натянуто улыбнулся. — Как чертовски мило.

— Алекс. — Я вздохнула.

Что я могла сказать? Что он даже не сказал мне, что он дома? Что мы уже давно расстались? Что это он решил уйти, и, как и в случае с нашей ссорой из-за Джейди и Тома все эти годы назад, он не имеет права злиться?

Но он имел право злиться. В том-то и дело. У него было полное право. Потому что мне посчастливилось снова влюбиться, а он еще не успел.

Чувства не всегда должны иметь смысл, чтобы быть подтвержденными, чтобы иметь значение. Иногда они просто... существовали.

— Счастливой жизни. — Он галопом помчался к своей машине.

Я подумала о том, чтобы побежать за ним, но решила, что это ничего не даст. Даже если я извинюсь - а я не думала, что мне это нужно, потому что я не сделала ничего плохого, - он не примет этого. Не сейчас.

Алекс захлопнул дверь своей машины и уехал, оставив меня на обочине дороги опустошенную и полную угрызений совести.

***

Через год я получила письмо от Алекса. Я была счастлива в браке с Патриком и немного удивлена таким "взрывом" из прошлого.

В письме говорилось, что Алекс рад за меня, что он рад, что я все еще замужем (он столкнулся с Джейди летом, когда приехал навестить родителей, и она рассказала ему об этом), и что ему жаль, что он был таким мудаком в прошлом году.

Я обрадовалась, что он счастлив, как будто пережил это, и написал ответ. Мы переписывались несколько раз. Алекс рассказал мне, что встречается с китайской студенткой-медиком по имени Лиюань. Он прислал мне фотографию, на которой они оба были запечатлены. Они выглядели красивыми и счастливыми, и теперь я была уверена, что их слова были правдой. Что миниатюрным женщинам нравятся высокие мужчины.

Лиюань выглядела на мой рост - 5,2. Я усмехнулась.

Ему действительно нравились низки.

***

Так у нас появилась традиция - каждое лето писать друг другу по электронной почте, чтобы узнать, будем ли мы оба дома в одно и то же время, и, возможно, попытаться встретиться. Мы с Алексом, конечно, хотели, чтобы Патрик и Лиюань тоже приехали. Это казалось диким. Концепция, согласно которой люди могут так сильно любить друг друга, а потом отпускать и находить других людей, которые делают их такими же счастливыми, если не больше.

Думаю, нам с Алексом хотелось ущипнуть себя.

Первые три года нашего с Патриком брака мы с Алексом просто не виделись. Когда я была дома, он был в отъезде, а когда он был в отъезде, я была дома.

На четвертый год моего брака Алекс действительно был в Лондоне. У Лиюань была семейная встреча, и он поехал с ней. Мы планировали встретиться, но в день встречи Патрик был болен и несчастен, а отказываться от встречи с бывшим парнем, чтобы выпить, было как-то не по-человечески, поэтому я отменила встречу.

На пятый год нашего с Патриком брака... ну, это был еще и год нашего развода.

Если говорить кратко: мы отдалились друг от друга. Мы знали, что отдаляемся друг от друга. Мы наблюдали за этим, сидя в первом ряду. И это огорчало нас обоих. К счастью, мы оба были слишком практичны, слишком мудры, чтобы позволить этому стать ужасным.

После пяти лет брака (и одного гражданского, который я приобрела за это время, а также около двенадцати килограммов) мы с Патриком расстались.

На этот раз опустошение было другим.

Это была не щенячья любовь. У нас было хозяйство. Квартира. Кошка. Мы вместе ездили в отпуск и оплачивали счета. Мы говорили о детях. Во многом мы были единым целым. Чем-то цельным и законченным.

Мне было не просто грустно, у меня была истерика.

Я до мозга костей знала, что такая любовь, как у нас, больше не повторится.

И во многом я была права, потому что моя любовь к мужу во многом совершенно другая. Не меньше, просто другая. Хорошая, но все же другая.

Мы с Патриком были родственными душами.

Я не знала, лучше ли выйти замуж за лучшего друга, чем за свою вторую половинку.

Я просто знала, что в жизни все зависит от времени, а для нас с Патриком время было неподходящим. Мы встретились, когда находились на пороге становления, и это оказалось слишком много и слишком рано.

После пяти лет брака я собрала вещи и вернулась домой к родителям.

Я взяла с собой и кошку, потому что, несмотря на то, что я то срывалась на вегетарианство, то падала с него, я все еще была одержима животными и любила кошку как сумасшедшая.

Первые несколько недель после разрыва с Патриком я не могла разговаривать с другими людьми, тем более с мужчинами (возможно, у меня была общая обида, а возможно, и нет).

Но потом я начала отвечать на электронные письма и телефонные звонки, хотя и медленно.

Одно письмо было от Алекса, он спрашивал, все ли у меня в порядке. Я не знала, почему он спрашивает об этом. Я не рассказывала Джейди о своем разрыве с Патриком, и Алекс никак иначе не мог об этом узнать.

Я быстро отправила ему письмо:

Лара: Привет, Алекс. Все хорошо. Уже вернулась домой. Мы с Патриком расстались. Как ты?

Алекс: Я тоже дома. Я заеду за тобой через тридцать минут, выпьем пива. Адрес тот же?

***

Через пять лет после того, как мы стояли на обочине дороги, плача и крича друг на друга, мы с Алексом снова встретились.

Он больше не ездил на Volvo, что меня рассмешило. Он заехал за мной на новенькой "Тойоте". Он объяснил, что это машина его родителей. Мы поехали в бар на пляже. Я заказала коктейль. Он заказал пиво.

За те пять лет, что мы провели в разлуке, Алекс полностью сформировался. Теперь он был мужчиной.

А я? Я снова выглядела совершенно по-другому. На этот раз с недавно окрашенными каштановыми волосами, после того как я много лет издевалась над своими брюнетистыми локонами, отбеливая их.

Он по-прежнему носил черные джинсы, только на этот раз не рваные, и черные рубашки.

Я перешла на платья в горошек и хипстерские пиджаки.

Я смирилась с тем, что у меня никогда не будет определенного стиля. Я вечно буду прыгать между хипстером, панком, романтиком и обычны стилем. Я просто не была готова к этому.

Прошло почти десять лет с нашего первого поцелуя, когда Алекс отклеил наклейку со своей бутылки пива и сказал мне:

— Знаешь, я прозрел по дороге сюда.

— Да? — пробормотала я в свой "Космо", разглядывая татуировку, выглядывающую из рукава его рубашки. Татуировка, которую он сделал на своем теле в знак уважения ко мне, теперь имела соседей в виде геометрических татуировок, расползавшихся по всей руке. — Что это?

— Ты всегда выбираешь людей, которые напоминают тебе о себе. Поясню. И этот Патрик, и я, мы имеем с тобой много общих черт. Мы любим сильно, но закрываемся, когда чувствуем нападение, мы верные, но с мусорным характером, язвительные, но странно чувствительные, мы мыслители, но ненавидим, когда все усложняется. Возможно, тебе нужно нечто совершенно иное. Кто-то, кто противоположен тебе.

— И как это будет выглядеть? — Я положил голову на руку и устало посмотрела на него.

Алекс откинулся на спинку кресла, обдумывая сказанное.

— Если бы мне пришлось разрабатывать дизайн твоего следующего парня - а я не хочу этого делать, потому что, хотя ты мне и надоела, есть чертов предел, - я бы сказал: кто-то, кто настолько приземлен, что пригвожден к планете Земля. Хорошая работа. Хорошая семья. Практичный диплом. Типаж тренера по футболу. Ни одной бунтарской косточки в его теле. Тот, кто будет любить тебя тихо и чуть больше, чем нужно, чтобы справиться с твоим сумасшествием. Понимаешь, о чем я? Тот, кого ты сможешь держать в напряжении целую вечность. Кто-то вроде этого. О, и ради всего святого. — Он откинул голову назад, смеясь. — Джейди показала мне фотографию Патрика. Может, хватит уже с этими большими блондинами? Мы похожи друг на друга.

— Да, — пробормотала я. — Конечно. Кто-то новый. Другой. Полная противоположность мне.

В следующем месяце я встретила своего мужа. Моего навеки.

У него были темные волосы, очки для чтения, практическая степень и зависимость от видеоигр.

Он был похож на мое убежище. Так что я ушла именно к нему.

***

Где они сейчас?

Джейди: Замужем (не за Томом), имеет одного ребенка. Она живет очень очаровательной жизнью в прибрежном городке, и, судя по фотографиям в социальных сетях, у нее огромное количество собак.

Дори: Замужем за банкиром, имеет двоих детей. Очень счастлива и живет в Лондоне.

Паули: По-прежнему одна из моих лучших подруг. Она работает логопедом и замужем (не за своим бывшим волейбольным парнем, а за женщиной по имени Брэнди). Официальная обладательница самого сексуального тела для пилатеса, которое я когда-либо видела. Так раздражает.

Алекс: Живет в Швеции. Женат. Не уверен насчет детей. Не имеет никаких социальных сетей. Сомневаюсь, что он вообще часто пользуется Интернетом. В последний раз, когда мы разговаривали, он выглядел очень счастливым.

Я: Счастливая. Целая. Свободная.

КОНЕЦ

Переведено каналом Книжный шкаф

https://t.me/lilybookcase