Любовь под опекой

Эпилог

Вот уж никогда бы не подумала, что у Кристофера будет черный мерседес «Майбах». Когда я подошла к тачке, то невольно изумилась, оглядывая машину со всех сторон. Да она же стоит как половина квартиры, которую он, возможно, и не арендует вовсе.

— Скажи, ты ограбил банк? — пошутила я.

Вот уж не ожидала, но Бофт реально рассмеялся:

— Считай, это часть моего наследства.

Большего говорить не стал. Ну и ладно, не моё это дело. Зато теперь стало понятно, почему Дилан навязал ему меня и мой штраф. Бофту наверняка ничего не стоит выплатить десять моих штрафов. Но с другой стороны, это целиком и полностью мои проблемы, поэтому не следует так думать. Вредные мысли.

— Что? Увидела тачку и сразу поменяла ко мне отношение? — С этими словами он открыл предо мной переднюю дверцу, подгоняя: — Садись, поехали.

К тому моменту, когда он наконец-таки забрал меня из посольства, вновь наступил вечер. Поэтому не удержалась и все-таки упрекнула опекуна, когда тот сел на водительское:

— А ты не мог бы забрать меня пораньше? Я же все-таки не бездушная вещь…

— Извини, — бросил он и отвернулся к боковому зеркалу. — Неотложные дела. Да ты и сама всё узнаешь, когда приедем. Такое скрыть невозможно.

— Прости, что? — переспросила у него, ощущая внутри растущее недовольство. — Скрыть такое? Неотложные дела?

Да, я немного обиделась. Скрестила руки на груди и молча уставилась на улицу сквозь тонированные стекла дорогущего автомобиля.

— Может, пристегнешься уже? — поумничал он.

А я-то думала, чего это Бофт стоит и не выезжает с обочины? Упираться не стала, пристегнулась и повторила те же самые движения. Скрестила руки, отвернулась к окну. Но в этот раз еще и поджала губы. Стала молча разглядывать прохожих, снующих туда-сюда по тротуарам.

Прибыли в его двор мы несколько минут спустя. Видимо, час пик уже пройден, и на нашем пути мы почти не встретили пробок. Вообще, наверное, можно было и пешком прогуляться.

— Выходишь? — Бофт отвлек от мыслей, стоя рядом с открытой для меня дверцей.

Вылезла, огляделась по сторонам и поняла, что конкретно было не так. Битые машины. Внизу возле подъезда Кристофера стояло как минимум три битых француза: два «Ситроена», один «Пежо» и один «Форд».

— Это еще не всё, — Кристофер улыбнулся из-за моей реакции. — Пойдем. Увидишь дальше.

— Но-но когда всё это успело произойти?

— Вчера. Сразу после твоего ухода. — С этими словами он открыл дверь подъезда, и я с ужасом обнаружила кракелюр на окне консьержки. Самой женщины на месте не оказалось.

— Надеюсь, она в порядке? — спорила с надеждой.

— Да, пойдем, — только и буркнул Бофт в ответ.

Когда же мы поднялись к квартире, то я и тут обнаружила погромы, точнее осыпавшуюся штукатурку в местах где в стенах торчали пули. Но это ничто в сравнении с дверью квартиры Бофта.

— Вчера сюда прибыли люди Джамалика. Думал, дело во мне и моих заявлениях в полицию. Я там был вынужден оставить свой домашний адрес и паспортные данные. Но нет, оказалось, эта парочка прибыла за тобой. Они раздобыли мой адрес через опекунские бумаги.

— За мной? — удивилась я. Особенно, когда перевела взгляд на изрешеченную пулями дверь. Насквозь.

— Ладно-ладно, — Бофт подхватил меня под руки зачем-то. Неужели думал, я упаду в обморок?

В итоге он просто обнял меня и уложил мою голову на свое плечо, а сам при этом отпер ключом дверь, или то, что от нее осталось.

— Сегодня переночуем здесь, а завтра я сниму новую квартиру.

Но что ты скажешь хозяевам?

— Ничего, у них на такой случай есть страховка. Я уже спрашивал. За мой счет восстановление только интерьера. Но, как ты наверняка уже догадалась, это не проблема.

— Ах, наследство, да? — припомнила я.

— Что-то вроде того, — уклонился от ответа он. — Но главное, другое. Всё подполье арестовали. — Произнося это, Кристофер словно светился от счастья. По крайней мере он искренне и от души улыбался. — И девушек нашли, тех, которых похитили месяц назад. Целую группу. Представляешь себе?

— Уау, — смогла выжать из себя только это. Правда, больше эмоций из меня выжала разруха, которая встретила нас за открытой дверью.

— Не переживай. Твоя комната, туалет, ванная и часть кухни — целы. Так что тут еще жить можно.

— Прекрасно, — ответила ему без особого энтузиазма. — Подожди-ка, моя комната?

— Да?

— Но-но…

— Надеюсь, после всего случившегося, ты же не станешь возражать из-за одной совместной ночи в кровати? — его слова прозвучали как-то слишком уж странно. Не знала даже, что ему на это ответить. Попятилась, хрустя кроссовками по битому стеклу, деревянным щепкам и бетонным крошкам.

— Не знаю, смотря что ты под этим подразумеваешь.

Но отвечать он не стал, вновь обнял меня и впился губами в мои губы. Его язык моментально оккупировал мой рот, лишая всякой возможности возразить. Да я и не собиралась. Лишь взметнула руки к его шее и прижалась к нему всем телом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кристофер в ответ довольно хмыкнул и притиснул меня к стене, блуждая своими пальцами по моим бедрам.

Еще какая-то минута, а может быть и все десять, подобного безумства, и он все-таки насилу оторвался от меня и выдохнул:

— Но сначала, нужно решить вопрос с Рэнсомом.

Я, всё еще пребывая в прострации после нашего страстного поцелуя, невменяемо уставилась на него, а когда осознала суть вопроса, переспросила:

— Ты вначале собираешься посадить его за решетку, прежде чем продолжить начатое?

Но Крис хохотнул в ответ и повлек меня в синюю спальню за собой, прям так, не разуваясь. Вошел в комнату и подхватил с тумбочки ту самую копию договора с агентством.

— Я перечитал его и знаю, как его расторгнуть. А Рэнсом к настоящему моменту уже должен сидеть за решеткой, как один из участников всей цепочки торговли людьми. Работники Ленгли, после переданной информации, вышли на него через банковские транзакции по вот этому счету, — Крис ткнул пальцем в реквизиты на последней странице с печатями. — И заодно нарыли еще много интересного. Например, та система с выигрышными купонами в супермаркетах, за которые людям дарят якобы образовательные поездки во Францию — тоже часть схемы. Но под «вопросом» я подразумевал иное. У тебя с ним что-то было?

— Поразительно просто! — не удержалась я. — После всего сказанного, тебя интересует лишь то, спала ли я с Рэномом Донни или нет? Так?

— Да, — честно признался этот гад.

— Нет! — ответила ему сразу на все вопросы. — Нет не спала и с тобой спать не буду!

Услышав мои слова, Кристофер довольно ухмыльнулся и притянул меня к себе, прижал и прошептал на ушко:

— Насчет последнего… не уверен, кровать уцелела только одна, а впереди еще целая ночь… Но вот первый твой ответ, про Рэнса безумно обрадовал.

И снова он меня поцеловал. Только в этот раз за ушком, так нежно и приятно, что я не удержалась и закрыла глаза от удовольствия, которое, оказывается, может доставить подобное прикосновение.

Неделю спустя мы вместе с Крисом и Диланом прибыли в больничную палату к пробудившейся от комы Сьюзан Тейч, в прошлом Стеллы Бофт. Сестра Кристофера всегда хотела сменить имя, считая, что именно оно приносит ей главную неудачу в жизни. Как-то раз в подростковом возрасте она перечитала гороскоп, и из всех пресказаний для имен, её оказалось самым неудачным на всю неделю. С тех самых пор она подавляла в себе подобную мысль долгое и долгое время, пока наконец не пришлось менять документы по случаю свадьбы.

Однако даже новое имя не спасло её от ошибки, которая чудом не стала роковой. Как выяснилось по пробуждению, Сьюзан не пыталась свести счеты с жизнью, она лишь перепутала в темноте тюбики с витаминными дражже и снотворным, и поэтому получила огромную передозировку какого-то там вещества-угнетателя ЦНС с седативными свойствами. Впала в кому, которая продолжалась десять месяцев кряду. А впереди предстояла медленная реабилитация. Сам Тейч, увидев очнувшуюся жену с улыбкой на устах, все-таки прослезился, хоть и отчаянно старался выглядеть серьезным.

Я при этом чувствовала себя одновременно и радостно, и не в своей тарелке, стояла в сторонке, теребила большим пальцем помолвочное колечко, которое Бофт подарил мне вчера по прилету.

Первое время после тех ужасных событий мы старались скрыть нашу с ним связь от его коллег из посольства. Однако, когда вопрос о моей экстрадиции встал ребром, продлевать визу из-за просрочки и штрафа мне наотрез отказались, а документы мои чудом нашлись у Кристофера дома (оон заранее вытащил из рюкзака мой паспорт, страховку и водительские права, пока я отлучалась в туалет), то Бофту ничего не оставалось, кроме как объявить о нашей скорой свадьбе и попросить отсрочку на оформление бумаг.

Европейские дипломаты пошли нам на встречу. Правда, при этом мне все-таки пришлось соблюсти формальность, выехать из страны обратно в Америку и вновь въехать во Францию по временному разрешению. Как мой новый опекун и будущий муж Кристофер сопровождал меня во всем и медленно но верно учил французскому языку.

Пользуясь случаем — окошком почти в сутки между авиабилетами: Париж — Нью Йорк и Нью Йорк — Париж, я успела навестить Дженесси и заодно передать им привезенные гостинцы, в том числе и крем для рук с очень приятным запахом специально для Ребекки. А самой медалистке Кристофер расщедрился и выписал чек на кругленькую сумму.

Майлс к тому моменту уже успел покинуть компанию, вернулся к родне сразу, как только финансовые расследования по его случаю прекратились.

— Скучаешь? — вернул меня из мыслей Крис. Он вновь вспомнил обо мне, когда первая радость от пробуждения Съюзан успела поутихнуть.

— Э, нет, — улыбнулась ему и поймала пальцами его руку, сжала. — Я тоже очень рада, что всё разрешилось.

В этот самый момент в одиночную палату постучали. Затем медсестра открыла дверцу и пропустила вперед какого-то статного пожилого мужчину в классическом костюме и накинутом наверх белом халате.

В руках он держал маленький букетик с белыми лилиями в бумажной обертке. А губы посетителя были поджаты в тоненькую линию, да и в целом на его лице отражалась серьезная мина, чем-то даже напоминающая угрюмого Криса еще в первые дни нашего знакомства.

Кристофер молча протянул руку для рукопожатия новому пришедшему. А за нашими спинами раздалось радостным голосом Сьюзен:

— Папа?!