Любовь шевалье

Глава 16 ЛЕТУЧИЙ ОТРЯД КОРОЛЕВЫ-МАТЕРИ

Улицы вокруг дворца были забиты народом. Ничто уже не сдерживало его ярость: бедняки и богачи вопили с таким неистовством, что караульные у городских застав на всякий случай заперли ворота. Лишь Богу ведомо, что могло произойти в тот день, если бы не внезапная перемена погоды: небо вдруг потемнело, засверкали молнии — и хлынувший дождь разогнал возбужденных людей по домам. Но две-три тысячи отчаянных фанатиков, не обращая внимания на ливень, по-прежнему кричали во все горло:

— Да здравствует месса! Да здравствует месса!

Гугеноты, собравшиеся в Лувре, не слишком волновались; слыша этот рев: ведь их пригласил к себе сам король Франции. Дворяне-протестанты даже не могли себе вообразить, что монарх способен пренебречь законами гостеприимства и разрешить, чтобы кто-то причинил зло людям, которых он принимал под своим кровом. Кроме того, гугеноты думали, что сумеют дать фанатикам достойный отпор, а если будет нужно, то и оградить от опасности государя. Многие протестанты понимали, что на них натравливает чернь герцог де Гиз. И если дело дойдет до того, что Гиз, окончательно лишившись рассудка, рискнет выступить против Карла IX, гугеноты поддержат законного государя и не позволят самозванцу захватить французский трон.

Но на улице гремели и другие призывы; к ним с довольной улыбкой прислушивалась королева. Выбрав удобный момент, она потянула короля Карла на балкон, заявив:

— Ваше Величество, поприветствуйте своих верных подданных; они мечтают увидеть вас.

Карл IX шагнул на балкон; заметив короля, чернь взвыла, и в этом вое Карл разобрал:

— Слава герцогу де Гизу! Слава нашему предводителю! Долой еретиков!..

— Вы понимаете, что происходит, сир? — негромко произнесла Екатерина, приблизившись к сыну. — Срочно нужно что-то предпринять — или Гиз воспользуется ситуацией.

Карл IX трясся от страха и гнева. Его глаза дико загорелись, он отпрянул от края балкона, поспешил в зал и сразу же увидел там Генриха де Гиза, который как раз в эту минуту мило разговаривал с адмиралом Колиньи. Карл вперил в собеседников сумасшедший взгляд и вдруг громко рассмеялся: от ужасного хохота его тело содрогалось, будто в жутких конвульсиях.

А Екатерина Медичи неторопливо пошла прочь. Она двигалась по залу с улыбкой на невозмутимом лице, и гости низко кланялись королеве-матери. Она была бледнее, чем всегда, и казалось, что по залу проплывает изваяние с головой и руками из слоновой кости. Она замедлила шаг возле одной из своих придворных дам, шепнула ей несколько слов и заскользила дальше. Затем королева отдала краткие распоряжения еще двум-трем девушкам. После этого Екатерина отправилась в свои апартаменты; за ней побежали четыре фрейлины, весь вечер неотступно следовавшие за королевой. Среди них была и Алиса де Люс.

Екатерина вошла в свой огромный роскошный кабинет. Жестом она пригласила туда и Алису. Королева опустилась в большое кресло, фрейлина подставила ей под ноги скамеечку с бархатной обивкой.

— Милая моя, — сказала Екатерина Алисе, — отныне вам больше не придется покидать Лувр, вернее — покидать меня…

— Но, Ваше Величество…

— Знаю, знаю, сегодня в восемь у вас свидание с графом де Марийяком…

Алиса ошеломленно уставилась на королеву, но та только усмехнулась.

— Мне же всегда все известно, — спокойно заявила она. — И если уж мы скоро распрощаемся, признаюсь вам: это Лаура сообщала мне о каждом вашем шаге. Да-да, ваша старая верная Лаура, от которой вы ничего не скрывали, постоянно доносила мне обо всем, что вы говорите и делаете… Советую вам, Алиса, лучше выбирать себе друзей.

Потрясенная Алиса застыла, ощущая, что ее душу опять сковывает страх.

— Эта Лаура — мерзкая женщина, выгоните ее, — продолжала Екатерина. — Но вернемся к графу де Марийяку. Я знаю, что вы встречаетесь с ним ровно в восемь. Несчастный молодой человек!.. Он, разумеется, открыл вам секрет, хотя я и велела ему молчать… Граф отведет вас в храм Сен-Жермен-Л'Озеруа… Думаю, вы понимаете, зачем?

— Нет, мадам, — пробормотала Алиса.

— Вы наивны, как ребенок! Я полагала, вы сообразите… Да будет вам известно: я все подготовила к вашей свадьбе… Вас с графом обвенчают нынче ночью…

Щеки бедной фрейлины стали пунцовыми. Ее сердце бешено колотилось, на ресницах заблестели слезы.

— Но та бумага, Ваше Величество, — пролепетала она.

— Бумага? А что?

— Вы же сказали, что отдадите мне ее сегодня вечером, -прошептала несчастная, дрожа и уповая на чудо.

— Вам вручит ее Панигарола… Я вернула ему ваше признание! Ведь он все простил вам! Так вот… В одиннадцать часов вы увидитесь с маркизом, а в двенадцать появится Марийяк, я его уже уведомила…

Алисе едва не стало дурно. В глазах у нее потемнело. При мысли о том, что королева может свести Панигаролу и Марийяка в одном месте, бедная фрейлина чуть не потеряла сознание. Удастся ли быстро спровадить монаха? И знает ли он, что Алиса выходит замуж за графа? Неужели маркиз будет столь милосерден и прекратит преследовать Алису?

— Где же ваша благодарность? — ласково осведомилась королева.

— О, извините меня, мадам… Я сама не своя… от радости… и от ужаса.

— От ужаса? А, понимаю, вы опасаетесь, что соперники увидят друг друга, и маркиз откроет графу вашу тайну… Не волнуйтесь, я все продумала, они не встретятся.

— О, Ваше Величество! — пылко вскричала Алиса, розовея от счастья. — Вы возвращаете меня к жизни — и жизнь моя принадлежит вам!

— Нет, вы и правда настоящий ребенок! Сохраните свою жизнь для себя!.. Однако это еще не все, Алиса… Я была с вами абсолютно откровенна… Хочу верить, что и вы тоже…

— Что вас интересует, мадам? Я ничего не скрою от вас?

— Расскажите мне о ваших планах… Я говорю не только о завтрашнем дне… Вы намерены жить в Париже или покинете столицу?

Алиса решила, что разгадала причину любопытства своей госпожи. Ведь граф де Марийяк — сын королевы! Фрейлина узнала это еще тогда, когда подслушала в Сен-Жермене беседу Жанны д'Альбре и Деодата. Ни одному человеку не доверила Алиса этой тайны. Молодая женщина не сомневалась: как только королеве станет известно, кто такой Марийяк, она тут же подошлет к нему убийц, чтобы уничтожить живое доказательство своего давнего греха… Теперь же Алиса подумала, что Екатерина, видимо, знает о сыне; а раз так, им нужно срочно уезжать из Парижа; жить в одном городе с королевой слишком опасно. Разумеется, Екатерина надеется, что Алиса убедит Марийяка поселиться где-нибудь в глуши… Только поэтому королева и позволяет им пожениться, поэтому и свадьба будет ночью…

Вслух же Алиса промолвила:

— Мадам, как раз этим вечером мы с графом собирались поговорить о будущем, но в любом случае я выполню пожелания Вашего Величества.

— Какие пожелания? Вы совершенно свободны… И все же — о чем бы вы попросили графа?

— Мадам, королева повелела мне быть откровенной, и я отвечу вам честно: я очень хочу отправиться в провинцию. Верю, что вы не рассердитесь на меня…

Алисе показалось, что Екатерина повеселела.

— Значит, вы покидаете Париж, — кивнула королева. — И когда же?

— Если можно — то сразу после венчания!

Екатерина на миг погрузилась в размышления. Возможно, она заколебалась, решив, что графа де Марийяка пока не нужно убивать?..

— После венчания, — задумчиво проговорила королева, — у храма Сен-Жермен-Л'Озеруа вас будет ждать экипаж. Я уже распорядилась: караул заставы Бюси распахнет перед вами ворота и не будет задерживать вас в городе. Вы немедленно поедете в Лион, а оттуда — в Италию. Немного поживете во Флоренции, где и получите мои дальнейшие инструкции. Даете слово, что послушаетесь меня?

— Да, Ваше Величество! — вскричала Алиса, падая на колени.

— Отлично… А если графу… вашему мужу захочется когда-нибудь снова увидеть Францию, вы удержите его в Италии. Клянетесь? Если же он будет настаивать на своем, вы сообщите об этом мне. Хорошо?

— Мадам, никогда больше не появимся во Франции!

— Замечательно. Поднимитесь же, дочь моя! В экипаже вы обнаружите мой свадебный подарок, кроме того, во Флоренции в вашем распоряжении будет одна из моих вилл… Не нужно благодарить меня: вы много помогали мне и заслужили награду.

Из глаз Алисы хлынули слезы.

— О, мадам, я с радостью убежала бы из Парижа пешком, без денег, оставив здесь все мое имущество… Извините, Ваше Величество, но я была в этом городе так несчастна!..

— А теперь, Алиса, сосредоточьтесь… Я хочу поговорить с вами о чрезвычайно серьезных вещах… Вы убедитесь, милая, сколь велико мое доверие к вам…

— Секреты Вашего Величества для меня святы.

Не спуская пристального взгляда с лица фрейлины, королева мрачно заявила:

— На совести моей лежит тяжкий грех…

Алиса почтительно внимала, однако услышанное не изумило ее.

— Да, — вздохнула Екатерина, — я проявила преступную слабость — но не как королева, а как женщина. Алиса, я открою вам свою страшную тайну, и вы поймете, насколько я доверяю вам: кроме Генриха, Карла и Франциска у меня есть еще один сын…

Алиса спокойно выслушала признание королевы. Возможно, она совершила роковую ошибку, прикидываясь абсолютно бесстрастной? Возможно, ей надо было разыграть изумление и сомнение? А королева, не сводя с Алисы глаз, произнесла:

— Я — мать четверых сыновей, но четвертого нет рядом со мной.

Алиса наконец осмелилась проявить чувства и ошеломленно вскричала:

— Не может быть, мадам! Стало быть, один из ваших детей с рождения был отлучен от королевской семьи?..

Этот возглас казался столь искренним, что почти обманул Екатерину.

— Вы не совсем понимаете, — покачала головой королева. — Я — действительно мать этого юноши, но отец его — не покойный король…

— Ваше Величество, — пробормотала Алиса, — ваши слова страшат меня…

— Вы говорите — страшат?.. Да, вы правы… Вообразите себе, что кому-то вдруг станет известно: великая Екатерина запятнала свою честь прелюбодеянием! Подумайте только: на свете есть человек, который всегда может прийти в Лувр и потребовать то, что принадлежит ему по праву… хотя бы — материнской нежности… О, это ужасно!.. Даже вас это испугало, не так ли?

— Мадам! — пролепетала трепещущая фрейлина. — Я даже подумать не смею ни о чем подобном!

Екатерина резко поднялась на ноги.

— А ведь такой человек существует! — прошипела она. — Да, Алиса, я все время нахожусь в страшной опасности. И я расскажу тебе, почему вижу в Марийяке своего смертельного врага, почему постоянно шпионила за ним, почему использовала тебя…

Алиса задрожала. Екатерина ощутила ее волнение, увидела, что фрейлина побелела, как полотно; и королева постаралась сделать все, чтобы вырвать у молодой женщины роковое признание, выведать самые сокровенные ее мысли.

— Алиса, — четко и громко произнесла Екатерина, — существует человек — явное подтверждение моего падения, мой сын… И Марийяк знаком с ним…

— О нет! — в отчаянии воскликнула фрейлина.

— Почему ты так думаешь? Что он рассказывал тебе?

— Ничего, Ваше Величество, заверяю вас, совершенно ничего! У Марийяка нет таких знакомых!

— Ты в этом не сомневаешься?

— Он бы сообщил мне, он ничего от меня не скрывает!

Слова Алисы прозвучали так искренне и правдиво, что Екатерину охватили сомнения. Неспешно усевшись в кресло, она пробормотала:

— Неужели я заблуждаюсь?

Но Екатерина Медичи отлично умела и страстно обожала терзать людей. Она сосредоточилась, напрягла свой острый, безжалостный ум и мгновенно составила новый план допроса.

Королева внезапно промолвила печальным голосом:

— Да, я считала графа де Марийяка своим врагом… Но это — в прошлом… Не надейся, что я примирилась с ним ради тебя… Я хорошо отношусь к тебе, Алиса, но не до такой же степени… Нет, я не гневаюсь больше на графа, так как убедилась: он никогда не выдаст мою тайну, он свято сохранит ее… К тому же ты обещала увезти его из Парижа…

Слушая королеву, Алиса пришла в себя.

«Значит, вот в чем дело! — сообразила она. — Теперь мне все ясно. Екатерине известно, что ее сын жив! Она решила, что Деодат знаком с ним. Потому королева и хочет, чтобы я увезла графа из Франции. Но если бы она поняла, что Деодат и есть ее сын!..»

Увы! В схватке между беспощадной королевой и любящей женщиной победила первая. Она не совершила ни единой ошибки. А Алиса допустила ужасный промах, не задавшись вопросом, почему Екатерина посвятила ее в свою тайну.

А королева ловко закончила разыгранное ею представление. Без особых усилий пустив слезу, она простонала:

— Ах, дочь моя, кто может измерить все глубины материнской души! Мой четвертый сын способен погубить меня, я так старалась вырвать его из своего сердца, но вообрази себе: теперь я готова пожертвовать всем ради одной только встречи с ним… Ради одной только встречи! Ах, тебе не понять меня!

Алиса молчала, испытывая ужасные муки.

«Мне ли не понять ее! — скорбно думала фрейлина. — Ведь я покидаю Париж, оставляя здесь свое дитя…»

А королева говорила сквозь слезы:

— Вот почему я пребываю в вечной печали! Я страшусь своего сына — и обожаю его! Если бы я могла благословить и поцеловать его перед своей кончиной! Я повсюду разыскивала его и до сих пор не потеряла надежды найти…

Казалось, Екатерина уже не замечает Алису. Королева замерла в молитвенной позе, голос ее затих, из груди вырывались рыдания.

— Может ли мать страдать сильнее!.. Всю жизнь я мечтаю прижать к себе свое дитя и никому не имею права довериться… Алиса, ты обязана помочь мне!..

— Но каким образом, Ваше Величество? — тихо спросила фрейлина.

— Слушай! Как бы ты ни разубеждала меня, я уверена: Марийяк знаком с моим сыном. Граф — благородный человек, потому он и не посвятил тебя в эту тайну… Но при мне он однажды обмолвился… Так что теперь я не сомневаюсь: он знает обо всем! И когда вы приедете во Флоренцию, ты должна выведать у Марийяка этот секрет… Такова последняя просьба, с которой я к тебе обращаюсь.

У Алисы подгибались ноги, перед глазами все плыло… Фрейлина смутно ощущала, что на нее обрушивается один удар за другим, а у нее нет сил обороняться.

— Ах! — с горечью шептала королева, — надежда уже почти покинула меня… Возможно, и тебе не удастся вернуть мне сына…

— Клянусь, я помогу вам! — воскликнула Алиса.

— Вижу, ты пытаешься успокоить меня… Но тебе же известно не больше, чем мне…

— Мадам, обещаю, что верну вам сына!

— Ты так думаешь?

— Я не сомневаюсь в этом, Ваше Величество!

Королева опустила веки, губы ее искривились в усмешке. Она победила! Екатерина ликовала, хотя по-прежнему дрожала от лютой ненависти и страха перед возможным разоблачением.

«Наконец-то! Удалось! — торжествовала королева. — Ты выдала себя, гадюка! Тебе все известно! Ну так что ж… В мой секрет были посвящены трое: Жанна д'Альбре, Марийяк и Алиса. Жанна умерла, теперь очередь за остальными…»

Екатерина вскинула глаза, поднялась и запечатлела на лбу Алисы нежный поцелуй.

— Дочь моя, я верю вам! Вы поможете мне обрести сына… До встречи, Алиса, до вечера! Но пока вы — моя узница, оставайтесь здесь, за вами придут.

Королева удалилась, а Алиса замерла в почтительном поклоне. Не столько правила этикета, сколько нахлынувшие чувства не давали ей вскинуть голову.

— О любимый! — вскричала дрожащая Алиса, оказавшись в одиночестве. — Скоро мы будем счастливы!