Любовь в фокусе

7

Ольга

— Нет-нет, пожалуйста, не обращайте на меня внимания.

Я нажала на «пуск», убрала камеру от лица, и, как только сотрудники решили, что их уже не фотографируют, и расслабили свои натужно-серьезные лица, сделала еще несколько снимков, не глядя в объектив и делая вид, что просто так тут стою.

Наверняка, те будут гораздо лучше и интереснее, чем постановочные. На которых все "активно работают".

Я же трудилась в помещениях компании уже третий день. Последний из отведенных мне. И была более чем довольна результатом своей работы, который ретушировала по ночам, тут же оформляла и пересылала ребятам, организовывающим праздничный корпоратив.

Да, мне дали критично мало времени, а люди, которых я должна была снимать в «рабочем процессе», оказались совсем не готовы к моему подходу.

Но я привыкла не спать, а они довольно быстро привыкли ко мне. К тому, что я могу неожиданно рассмешить их. Или попросить сделать что-то странное — например, встать на подставку и. балансируя на одной ноге, тянуться к верхней полке с папками. Или поливать цветы, вместо того, чтобы перебирать бумажки.

Людские жизни, они ведь сотканы из таких странных секунд. Как и компания — из мелочей и отношений.

Двое спорят о новом проекте возле ксерокса, забыв о том, что им нужны копии. Пять недопитых чашек кофе на столе у младшего юриста.

Сисадмин, закуклившийся в провода с отверткой в руках — лицо у него как у сапера, которому поручили обезвредить бомбу и спасти автобус, полный людей.

Идеальный секретарь, тихонько снимающая под столом свои невозможные шпильки.

Уборщик, танцующий в наушниках со шваброй, пока его никто не видит.

Парень и девушка, пришедшие на собеседование в отдел кадров и умудрившиеся закадрить друг друга.

Курьер с горой пакетов с новогодними поздравлениями — и елка, наряженная тысячей разноцветных канцелярских скрепок.

Немолодая бухгалтер за горой папок, чье лицо прекрасно и светится в тот момент, потому что ей позвонили и сказали, что у нее родилась внучка.

Насупленный сотрудник отдела продаж возле графиков лучших продажников — его фамилии там нет, зато в его глазах — требовательная уверенность, что в следующем месяце он там окажется.

Совсем молодые стажеры, выбегающие из лифта с мороза и отряхивающие снег со своих вязаных шапок.

Артем Зимин, глава компании и Мистер Совершенство… номер два. Улыбающийся, взлохмаченный после нескольких часов в конференц-зале, в окружении довольных переговорщиков, пожимающих ему руки…

И один, в кабинете, сосредоточенный и собранный в каждой детали, даже в том, как он дышит. И смотрит в окно в намерении завоевать наш город.

Я не была волшебницей или злой колдуньей. Не приукрашала и не пыталась показать неприглядную правду жизни.

Но я могла показать человека так, как я его воображала. И даже лучше.

Как проявляло его зафиксированное на картинке мгновение. И немного глубже.

Как требовала того корпоративная этика и тема мероприятия. И чуть-чуть ярче.

— Принес тебе кофе.

Миша.

Повернулась к нему с улыбкой и обхватила картонный стаканчик, за которым он не поленился сходить в кофейню снизу. И не смогла сдержать изумленного смешка, когда попробовала то, что он принес. Каждый раз Михаил старался удивить — вместе с бариста-экспериментатором. И каждый раз им это удавалось.

— Крепкая арабика, молоко… имбирный порошок. И… — я сделала еще один глоток, но так и не поняла ингредиента и вопросительно посмотрела на мужчину.

— Куркума, — тот аж засветился от удовольствия.

— Чудесно, — а я растерялась… от неловкости.

Потому что я видела, как он радуется нашим встречам. Как с гордостью представляет своим коллегам — как-будто мной и правда можно гордиться и вообще я его… пусть будет друг. Как смотрит. И кофе этот…

И не могла отделаться от мысли, что поступаю как-то недостойно, не отвечая ему с тем же энтузиазмом. Просто не могла — ведь кроме приязни и желания «остаться друзьями», которыми мы даже не были, не испытывала ничего.

— Я собираюсь домой… — Миша помедлил, но предложил, — тебя подвезти?

— Еще хочу поснимать, — покачала головой с некоторым облегчением. Потому что не пришлось врать — я действительно еще не закончила.

— А завтра у нас корпоратив… ну, ты знаешь.

— Да уж, — хмыкнула.

— Если бы не правила, я бы с удовольствием тебя пригласил…

— Правила?

— Ну, кроме руководства никто не берет с собой свои половины. — развел мужчина руками, и я снова почувствовала смущение и неловкость. Потому что по его словам выходило, что я и есть его половина… или мечтаю попасть туда. Хоть мы даже ни разу не целовались.

— Я… не в обиде, — выдавила из себя, на что получила благодарную улыбку и заверения, что он позвонит

Блин, вот почему меня это не делает счастливой, а?

Отсалютовала на прощание на самом деле вкусным напитком, отправилась в свой последний «рейд».

В кабинетах и опен-спейсах уже никого не было — чего я и дожидалась. И теперь щелкала как заведенная.

Идеальный порядок на одном столе. И хаотичный завал на втором. Забытый кем-то шарф, сиротливо приткнувшийся на крутящемся кресле. Миллион стикеров с напоминалками на одной из стен. Последствия мозгового штурма проектной команды — строения из лего, разноцветные мандалы и ватманы, исчерканные непонятными надписями.

Я ходила по этажам, достраивая в голове замысловатую конструкцию под названием «наша любимая работа» и сама не заметила, как оказалась в приемной Савелия… Витальевича.

Из-за неплотно прикрытой двери был виден слабый свет

Чувствуя себя маньячкой, тихонько заглянула сначала сама… а потом навела объектив.

Мистер Совершенство сидел за столом, сняв пиджак и галстук и закатав рукава. Он хмурился, изучая какие-то документы.

Щелк.

Четко вылепленные губы беззвучно двигались, проговаривая, как заклинания, неведомые мне слова.

Щелк.

Тонкие и подвижные пальцы перебирали листы и с определенным изяществом заносили над ними ручку, словно стараясь поразить врага в сердце.

Щелк.

Глаза, чей цвет сейчас было не распознать, смотрели прямо в душу и…Что? Глаза? Какие глаза?!

Бли-и-ин…

Чувствуя, как заполыхали мои щеки, я виновато опустила камеру и пробормотала:

— Простите. Не хотела вас отвлекать, но… не удержалась.

Савелий моргнул, как будто не узнал меня, а потом быстро опустил взгляд и устало потер рукой лоб. И посмотрел на меня уже почти весело.

— Проходите. Или вам интересно фотографировать только… вот так?

— Вот как? — я сделала шаг вперед и облизала внезапно пересохшие губы.

— Не привлекая внимания.

— Ваше же привлекла, — буркнула, неожиданно для себя раздражаясь. Он намекает, что я серая мышка? Ой не надо…

— Я имел в виду, пока вас никто не видит, — в голосе Савелия появились смешинки, а уголки рта дернулись.

Уставилась на него как завороженная. Но потом сморгнула и ответила таки на вопрос:

— В какой-то мере да. Люди тогда более естественны, а значит — красивее.

— Интересно, — он на мгновение задумался, а потом встал и повел плечами, будто сбрасывая напряжение. И принялся разворачивать собранные манжеты.

Я снова залипла на его пальцах и сильных руках — Савелий Зимин не был качком, но и худощавым не выглядел — но спохватилась и отступила.

— Еще раз извините, что помешала. Я пойду.

— Куда?

— Э-м… домой.

— Уже поздно. Как вы планируете добираться?

— На такси? — получилось вопросительно.

— Я отвезу вас.

— Нет! — а это получилось испуганно. Но стоило мне представить, как я окажусь в одной машине с этими руками, губами, глазами…

Тьфу, ну о чем я опять думаю?

— Спасибо, не надо. И вашего водителя гонять и вам куда-то ехать… Такси прекрасно решит все вопросы.

— У меня нет водителя, — он улыбнулся, — Люблю быть за рулем. И мне не сложно… даже если вы живете на противоположном конце Москвы.

— Да вроде нет…не на противоположном, в смысле.

Засмеялся мягко. А потом надел пиджак, пальто и замотал шею длинным кашемировм шарфом, чтобы снова стать похожим на мужчину с обложки.

— Ваши вещи?

— Возле ресепшн.

Я поспешила вперед, чтобы упаковать оборудование. И вздрогнула, когда мужчина перехватил мой пуховик и помог мне одеться.

В лифте на подземный паркинг мы ехали молча. Не то что бы мне хотелось молчать… напротив, я бы с удовольствием расспросила его о компании. О его братьях. Об увлечениях.

Но я ведь не имела на это права, не так ли?

— Где вы живете?

Савелий… Витальевич вежливо открыл дверь, усадил меня и разве что не пристегнул.

Я назвала адрес и спросила таки наиболее уместное:

— Часто работаете допоздна?

— Да. Я трудоголик.

— Говорите об этом даже с удовольствием…

— Никогда не стеснялся этого качества. Как и тяги к перфекционизму, например. Кто придумал, что это плохо и надо жить проще?

— Не такие совершенные люди как вы?

Он посмотрел на меня с откровенным изумлением, а я резко отвернулась, кляня себя за несдержанность.

— Считаете меня совершенством?

— Это я так… не подумав, — буркнула.

— Не смущайтесь — мне приятно. Моя семья, например, так не считает, — и снова нотки веселья в его голосе. А я спрашиваю жадно:

— Большая семья?

— Два брата и сестра. Мы многое пережили вместе и продолжаем оставаться самыми близкими людьми.

— Это здорово. Я даже завидую немного… Расти вместе, знать недостатки друг друга и не обижаться, что кто-то не считает совершенством совершенного тебя.

Смеется. Негромко и как-то веско.

А я расслабляюсь наконец.

Весь ужасно короткий путь до дома — когда он стал таким? — мы болтаем на самые разные темы. Тепло и легко, будто тоже… близкие люди. Во дворе Савелий тщательно паркуется и выходит из машины. Недоумение смешивается с иррациональной радостью и тут же перетекает в понимание…

— Провожу вас.

Да, да, проводи меня по моему хорошо освещенному и светлому подъезду — вдруг там между кадок с цветами и колясок прячется маньяк?

Ох.

Неужели ему. также как и мне, не хочется расставаться? Глупости.

Он подает мне руку, помогая выбраться из машины, и я чуть вздрагиваю от острого ощущения, прошедшегося по пальцам.

— С-спасибо.

Когда мы подходим к моей двери сердце колотится как сумасшедшее. И вовсе не потому, что пришлось идти пешком на четвертый этаж. Я достаю ключи, пытаюсь засунуть их в замок, роняю, наклоняюсь, чтобы поднять, и сталкиваюсь с Савелием… Витальевичем, который тоже наклонился.

Мы оба резко и смущенно распрямляемся.

Глядя друг другу в глаза.

Не дыша.

Страшно дышать… и страшно отвести взгляд. Потому что вдруг он в этот момент исчезнет? Такой вот… совершенный? С пристальным взглядом из-за стекол очков и плотно сжатыми губами?

— Всего хорошего. — хрипло пробормотал блондин, но… не ушел. И я тоже не двинулась.

Подалась чуть вперед… Шаги сверху нас отрезвили.

Мы вздрогнули. И тут же засуетились, прощаясь и расходясь в разные стороны.

Савелий Зимин вышел из подъезда, какое-то время постоял, будто силясь вспомнить, что он тут делает, потер лоб… а потом решительно направился к машине.

Я же опустилась на пол, и уткнулась в ладони.

Вот что это было, а?