Любовь всей его жизни (ЛП)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Любовь всей моей жизни

Маркус понимал, что пока еще слишком рано использовать слова – даже если он и произносил их только мысленно – «совместное воспитание», но просто не мог удержаться. До Райан ему никогда не нравился этот термин, который звучал претенциозно и очень похоже на лозунг «помоги себе сам». Но теперь он осознал, что, скорее всего, невзлюбил его, потому что никогда не сталкивался с подобным. Теперь, когда Райан была с ним рядом, Маркус начал понимать, каким – он не хотел сказать легким, потому что, в конце концов, это были дети, то есть, по определению, требовательные и непредсказуемые – но, каким очевидным, ясным и осознанным могло быть выполнение родительских обязанностей. Он никогда не был лучшим отцом, чем за эти последние несколько недель, и он обязан всем этим Райан.

Маркус попросил Алекса включить в расписание после заключительного концерта дополнительный день в Новом Орлеане. Это был его самый любимый город в Штатах, если не во всем мире, и он хотел немного больше времени, чтобы насладиться им. Когда они прогуливались вниз по Роял-Стрит от отеля Хаятт во французском квартале к причудливой Фобур-Мариньи, мимо неуклюже проехал парень, которому на вид около двадцати лет, на хлипкого вида старинном велосипеде, за его спиной висела туба⁵⁵, привязанная всего лишь куском бечевки. Каким--то образом парню удавалось поедать сэндвич По-бой⁵⁶ и при этом не упасть, и он показался Маркусу подходящим символом этого замечательного города – куда бы ты ни посмотрел, ты всегда мог рассчитывать на отличную музыку, вкусную еду или то и другое вместе.

Маркус взглянул на Райан, которая держала Шарлотту за руку. Время, которое они провели вместе с детьми, было сказочным, но он хотел, чтобы она принадлежала только ему этим вечером, или хотя бы часть вечера. Завтра у них будет свободный день, прежде чем они отправятся в Атланту. Он попросит Серену присмотреть вечером за детьми и поведет Райан в «Воган», один из старейших клубов города. Или, может быть, они навестят его старого друга Кермита Руффинса, играющего в клубе, который тот открыл несколько лет назад в Нижнем 9-ом районе.

Когда их квартет побрел обратно в сторону отеля по Канал-стрит, Маркус купил каждому зонтик, чтобы укрыться от яркого солнца. Майлз сильно жаловался, но Маркус знал, что остановка в Café du Monde положит этому конец. И, разумеется, к тому времени как он расправился с третьим пончиком, мальчишка погрузился в блаженную пищевую кому. Райан, глядя на Маркуса, покачала головой, а он в ответ пожал плечами – это было их безмолвное соглашение, что пора завязывать со сладостями.

Время после судебного заседания стало самым счастливым и полным уверенности в своих силах в карьере Маркуса. Каждый вечер он играл перед полным залом и обнаружил, что, несмотря на протесты Алекса, конец мира не наступал, когда он в половину урезал график его пресс-конференций или иногда пропускал ВИП-мероприятия (Смитти дважды очаровывал толпу так, как мог, он учился). И с тех пор, как прошло слушание, каждый момент, который он проводил с Райан и детьми был спокойным и непринужденным.

В гостинице они завели определенный порядок. После того как они укладывали детей, Райан возвращалась в свой номер и оставляла Маркуса одного, подарив ему горячие, но короткие поцелуи. В молодости Маркус не справился бы с такой краткостью, но теперь он понимал, что это было так сексуально, и что для него и для Райан самое лучшее было еще впереди. С этой женщиной он не чувствовал необходимости спешить. Он хотел насладиться каждой секундой.

* * *

Вернувшись в отель, Райан только что уложила Майлза, чтобы обеспечить столь необходимый ему сон. Маркус начал готовить свою сценическую одежду для вечернего концерта, Шарлотта в это время смотрела мультики.

Внезапно, с напором, какой Маркус редко у нее замечал, Райан вернулась в гостиную и выложила без каких-либо объяснений:

— Бог закрывает одну дверь, но открывает другую.

— Что?

На одно мгновение он подумал, что она выбрала этот момент, чтобы показать ему, какая она супер-верующая.

— Твоя песня «Я запираю двери». Шесть или полдюжины – один черт. Бог закрывает одну дверь, но открывает другую. Вот какие должны быть последние строчки.

Маркус секунду подозрительно посмотрел на Райан, но затем положил кожаные брюки, переброшенные через руку и открыл записную книжку, напевая про себя строчки. Кажется, сработало. Разумеется, было совершенно естественно, что результатом отдыха Райан станут новые строчки для песни, которую он продолжал петь на протяжении всего тура, несмотря на слабую реакцию зрителей. Понятное дело, она попросту сочинила для него куплет, не упоминая вообще эту песню неделями. Не то, чтобы две эти строчки имели логический смысл, но, каким-то образом, в контексте песни они работали отлично. Теперь вся песня слушалась намного лучше – какой подарок.

Он бросился к ней и страстно поцеловал прямо на глазах у удивленной Шарлотты.

— Эй, притормози, — сказала Райан, игриво его отталкивая. Он виновато посмотрел в сторону дочери, но Шарлотта практически сияла.

Чувствуя себя абсолютным дураком, Маркус, который всегда считал себя агностиком, уставился в потолок, благодаря этого типчика, которого все называют «Богом», за все то счастье, которое принесла в его жизнь женщина, стоящая рядом с ним.

Занятия в университете у Райан – теперь он точно знал, что тот располагается в Анн-Арбор, штат Мичиган – начнутся через пару недель. Что он будет делать, когда после окончания гастролей она их оставит? Сможет ли она найти какое-нибудь место для продолжения учебы ближе к Бигфорку, или, если такого не существует в ЛА? Или он должен будет переехать в Мичиган? Им придется что-нибудь придумать, так как то, что происходило между ними, было слишком хорошим, чтобы положить сейчас этому конец.

* * *

Маркус приезжал в Новый Орлеан после Катрины много раз, и с каждым годом город становился немного лучше. Всюду открывались новые бары и рестораны, музыкальная жизнь процветала, и вокруг было множество съемочных площадок, а НОЛА⁵⁷ стала похожа на мини-Голливуд. Но недавно реконструированный стадион «Супердоум», вкупе с шикарной символикой Мерседес Бенц и поистине ослепительными световыми экранами, которые сегодня вечером были раскрашены в мерцающие золотые и зеленые оттенки, символизировал для Маркуса возрождение города лучше, чем любая другая достопримечательность. Стадион вместимостью более 70 000 однозначно будет самой большой площадкой, на которой он будет выступать в нынешнем туре, и Маркус счел за честь сделать это. В то же время, билеты полностью не распроданы, и он надеялся, что большинство из 50 000 человек, кто купили билеты, появятся там. Для рок-звезды нет ничего хуже, чем полупустая арена.

Но как только шоу началось, Маркус попал в свою зону комфорта. «Просто получай удовольствие», – сказал он себе. – «Расслабься». Он посмотрел на Смитти. Сегодня на его старом друге была надета древняя соломенная ковбойская шляпа, одна из тех вещиц с большой вставкой из бирюзы на тулье, которая, вероятно, хранилась у него почти два десятилетия. Маркус задумался, что бы он делал здесь без Смитти – этого реального ангела. Он был не просто фундаментом группы – он был душой всего тура. Маркус был рад, что Смитти реальный и в своей воображаемой версии, сидящий на его, Маркуса, плече на протяжении большей части июня и июля и предостерегающий его от связи с «этой няней», как они оба думали о ней прежде, чем она стала надежным членом команды, казалось, одобрял его новые, перспективные отношения с Райан, реальной, из плоти и крови, Райан, в которую Маркус так сильно влюбился.

Когда группа ушла на перерыв, Маркус решил исполнить «Я запираю двери» с новым текстом, добавив новые строчки в конце песни, как переломную коду, своеобразный гимн. Что они вообще означали? «Шесть или полдюжины – один черт/Бог закрывает одну дверь, но открывает другую». Для Маркуса эти слова подразумевали две вещи: признание, что он не мог контролировать все детали его жизни, или, на самом деле, не управлял ровным счетом ничем; и использование по максимуму новых начинаний, ранее скрытых возможностей, предоставленных ему жизнью и как родителю, и как... кому – любовнику? Романтическому партнеру? Бойфренду? Эти титулы не очень-то раскрывали его чувства к Райан, и его размышления, возможно, были глупыми. Но он чувствовал себя другим человеком, и песня подходила ему, как идеальное выражение его возрождения.

Когда он закончил, реакция толпы была на удивление доброжелательной. Маркус не обманывал себя – он знал, что никакая зрительская аудитория в мире не станет психовать из-за песни, которую они только что впервые услышали. Но, по крайней мере, на этот раз, никакие придурки не кричали: «Мы хотим только хиты, Трой!» – так, как это было во многих предыдущих городах.

— Вам нравится? — выкрикнул он. Зрители закричали громче, может быть, конечно, из вежливости, но Маркус думал, что это новая концовка помогла донести песню до зрителей. Он посмотрел налево от сцены на Райан – он хотел, чтобы она услышала новую коду – и кивнул ей. Она улыбнулась в ответ так же, как и дети. Когда концерт подошел к концу, Маркус был готов объявить «Любовь всей моей жизни» и позвать Райан и детей на сцену. Последние несколько недель он стал думать о Шарлотте, Майлзе и Райан, как о едином целом, и уже не имело смысла просто иметь детей. Конечно, сначала он все уладил с Райан, и теперь, когда дела у них шли так гладко, она, казалось, была на своем месте. Поэтому Маркус решил сделать еще один существенный шаг вперед: он представит Райан публике как свою девушку.

— Ты, должно быть, сошел с ума, — возразила она. — После всего, что мы пережили.

— Доверься мне, — стал убеждать ее Маркус. — Я знаю, как эти вещи работают. Как только мы покажем прессе, что будем просто скучной, моногамной парой, проводящей все свое свободное время с детьми, они потеряют к нам интерес. Это будет последним, что запомнят о нас, прежде чем закончится тур, и мы сможем начать строить...

— Что? Не стесняйся, наберись смелости и скажи это.

— Начать строить совместную жизнь. Что скажешь?

Ей нужно чуть больше веских доводов, но Маркус был убедительным парнем, и он знал, как работал пиар. Один безопасный короткий выход на сцену с последующим исчезновением по окончании тура – и трюк сработает. Конечно, некоторые ненавистники будут брюзжать, но это долго не продлится, и, в конце концов, его поклонники примут Райан и даже полюбят.

— Друзья, когда я исполняю эту песню, я обычно прошу подняться ко мне моих детей, —произнес он со сцены. — Но сегодня, я хочу, чтобы кое-кто присоединился к ним. Прошу вас поприветствовать на сцене Шарлотту Трой, Майлза Троя и мою подругу, Райан Эванс!

Майлз появился сразу, подойдя к отцу под одобрительный рев зрителей. Но Шарлотта и Райан задерживались. Маркус покосился в их сторону, но не смог разобрать, что там происходило. Он надеялся, что она не передумала.

Но очень скоро появилась Шарлотта с няней на буксире. Когда Райан заслонила рукой глаза от света, то выглядела немного неловко, но он сможет все исправить, очаровывая ее, как он очаровывал зрителей на протяжении большей части своей взрослой жизни: с помощью своего собственного пикантного фирменного стиля и агрессивного артистизма.

Как только она приблизилась к нему, Маркус обнял ее за плечи и поцеловал.

Пара парней впереди засвистела от изумления.

— Маркус, ты уверен? — громко проговорила она, но ему все-таки пришлось читать по губам, чтобы ее понять.

— Все закончилось – она теперь не сможет причинить нам вред! — произнес Маркус ей на ухо.

Конечно, зрители приняли это за сексуальный, интимный жест, и несколько человек, стоящих в первых рядах, начали свистеть и кричать, пока Райан краснела, как маньяк. Но Смитти уже начал вести отсчет для группы, и Маркус не успел решить эту проблему прежде, чем вступить со знакомыми строчками первого куплета.

— Я очень надеюсь, что ты прав насчет этого!

Маркус кивнул. Он знал, что прав. И запел песню.

Я пришел в этот мир испуганным маленьким мальчиком,

Даже не подозревающим, что никто не подарит мне хоть немного радости.

Но человек сможет покорить гору, если дать ему достаточно веревок,

И безнадежная душа сможет влюбиться, если дать ей надежду.

В то время как толпа заревела, Маркус закинул свою акустическую гитару за спину и вцепился в руку Райан, которая танцевала техасский тустеп⁵⁸, глазами приглашая присоединиться к нему. И, спасибо всем звездам, она пошла-таки с ним, улыбнувшись, когда публика поддержала ее. И она неплохо танцевала.

Когда влажная от пота рука Маркуса сжала ее влажную руку, он смог почувствовать ритм пульса Райан. Он посмотрел на нее и улыбнулся, и мир вокруг них, казалось, исчез. Он был просто Маркусом, а не какой-то там большой рок-звездой, и все, что он пел Райан, лилось прямо из сердца. И он мог сказать, что она наслаждалась этим.

— Народ! — прокричал он в микрофон. — Вы влюбились в эту женщину так же, как я?

Он снял микрофон со стойки и схватил его обеими руками, эффектно упав на одно колено, как делали его герои Элвис и Брюс. Когда он пел песни, они, казалось, были написаны для нее, только для нее одной.

Ты любовь всей моей жизни, и причина, по которой я

Стараюсь стать лучше и добрее.

Ни за что не хочу возвращаться к жизни, которой я жил прежде.

Хочу надеяться, что этого никогда не произойдет.

Да, она заставила его захотеть работать над собой, расти и меняться. И, к счастью, он тоже немного сломал ее защиту. Когда группа достигла финального припева, Райан вместе с детьми стала подпевать немного неуверенно, но с большим воодушевлением.

Маркус не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Он никогда не испытывал такой радости ни на сцене, ни вне ее. Наконец-то, его жизнь снова ощущалась настоящей, правильной и полноценной. Райан вернула его самому себе.