Люди и атомы

ГЛАВА 18 Смерть города

Я прибыл на Тиниан на три дня позже назначенного срока. Сначала мне пришлось ожидать самолета на аэродроме Гамильтон, около Сан-Франциско, а затем я потерял еще один драгоценный день, когда «С-54», пролетев половину пути (к аэродрому Хикэм, Гавайские острова), повернул назад. Я не имел представления, куда лечу, и лишь оказавшись в воскресенье, 5 августа, на острове Гуам, узнал, где конечный пункт моей поездки.

В 2.30 дня первая атомная бомба, которую должны были сбросить на крупный город с высокой плотностью населения, была вынесена из сборочного помещения для погрузки в самолет-доставщик «Б-29». Кортеж, похожий на похоронную процессию, возглавляла машина с военной полицией, за которой ехал грузовик с покрытой брезентом бомбой, что делало ее похожей на гигантский труп. За грузовиком следовала машина с генералом Фарреллом, контр-адмиралом Уильямом Парнеллом и военно-морским офицером связи, а затем джип с капитаном Джеймсом Ноланом — экспертом-радиологом, и капитаном Дж. Леонардом Чеширом — знаменитым летчиком британских военно-воздушных сил, бывшим тогда членом английской военной миссии в Соединенных Штатах.

Прилетев на остров, я узнал от командующего генерала Фаррелла, что прибыл слишком поздно, чтобы принять участие в операции. Меня охватило отчаяние от того, что упущена блестящая возможность. Генерал Фаррелл сказал, что я смогу принять участие в следующем налете, намеченном на субботу, 11 августа, но мне казалось, что этот день наступит лишь через тысячи лет.

К концу дня бомба была подвешена к бомбовому отсеку самолета «Б-29», специально приспособленного для данного случая. Командир самолета, полковник Поль У. Тиббетс младший, назвал самолет «Энола Гэй» в честь своей матери. На бомбе было сделано много надписей, шутливых и торжественных.

В тот вечер я присутствовал на инструктаже в зале заседаний, похожем на амбар. Когда полковник Тиббетс поднялся на трибуну, воцарилась напряженная тишина, ощущаемая почти физически.

«Наступает ночь, которую все мы так ждали,— сказал он 509-й смешанной авиагруппе 20-й воздушной армии.— Это проверка результатов нашей многомесячной тренировки. Скоро станет известно, справились мы с заданием или нет. Этот налет изменит ход истории. Мы вылетаем, чтобы сбросить бомбу, не похожую на то, что вы до сих пор когда-либо видели или о чем когда-либо слышали. В этой бомбе содержится взрывная сила, эквивалентная взрыву двадцати тысяч тонн тротила. Это настолько мощная бомба, что наши действия будут отличаться от действий при обычной бомбардировке».

Затем он объяснил план налета. У отряда будет три выборочные цели в зависимости от состояния погоды. Первая цель — Хиросима. Вторая — город Кокура па острове Кюсю. Третья — Нагасаки, также на Кюсю. За час до старта бомбардировщика должны вылететь три самолета-метеоразведчика, в задачи которых входит определение видимости над этими целями, так как в интересах абсолютной точности бомбу надо сбросить при визуальном наблюдении.

В полночь состоялся еще один инструктаж. Летчикам рассказали, что произошло во время испытаний в Аламогордо. Каждому члену экипажа «Б-29» были выданы очки со специальными стеклами-фильтрами, какие применяются при сварке, и их предупредили, что нельзя смотреть невооруженным глазом на вспышку, которая последует за взрывом бомбы. Инструктаж закончился молитвой за успех задания; капелланом был капитан Уильям Б. Дауни из лютеранской церкви в Миннеанополисе.

Мы молча покинули помещение и пошли в столовую, где нас ждал традиционный ужин перед полетом.

Точно в 2.45 ночи по марианскому времени с трех параллельных дорожек взлетели три «Б-29». Затаив дыхание, мы смотрели, как ведомая полковником Тиббетсом «Энола Гэй» оторвалась от земли лишь за несколько метров до конца дорожки, грациозно поднялась и исчезла в северном направлении.

Вся ночь прошла в тревожном ожидании. Мы знали, что, если самолет метеослужбы сообщит о хорошей видимости, бомба будет сброшена на Хиросиму в 9.15 утра, и ожидали вскоре услышать сообщение полковника Тиббетса.

Точно в 9.30 над просторами Тихого океана прозвучало: «Задание успешно выполнено!»

Около трех часов дня мы увидели «Энолу Гэй», подлетающую с севера. Серебряное тело машины сверкало в лучах солнца на фоне синего океана и ясного голубого неба. Мы посмотрели на часы, чтобы заметить время приземления. Было точно три часа дня по марианскому времени, понедельник, 6 августа 1945 г. Первое атомное боевое задание закончилось успешно после полета протяженностью в пять тысяч километров в течение 12 часов 15 минут.

«Энола Гэй» достигла главного острова Японии в 8.50 и направилась к своей исходной точке, откуда должна была лететь прямо на цель. Точка была достигнута в 9.11. С этого момента началась удивительная по согласованности работа бомбардира майора Томаса У. Фереби из Моксвилла (штат Северная Каролина), штурмана капитана Теодора Дж. Ван Кирка (по прозвищу «Голландец») из Нортумберленда (штат Пенсильвания) и оператора радиолокационной установки сержанта Джо А. Стиборика из Тейлора (штат Техас).

«Эноле Гэй» предстояло пролететь четыре минуты до совершенно открытой, не закрытой тучами, цели. Майор Фереби отрегулировал механизм наводки бомбы. Великий миг наступил. Фереби нацелил бомбу на Хиросиму и сбросил ее.

В «Эноле Гэй» сначала увидели маленькую ярко светящуюся точку. В один миг она превратилась в колоссальный малиновый шар диаметром около 800 метров. Затем этот огромный огненный шар неожиданно взорвался и превратился в массу огня и фиолетовых облаков. Из него вылетали гигантские концентрические белые кольца тумана, как будто сама Земля выпускала громадные кольца дыма.

На какое-то мгновенье вся масса огня, казалось, замерла. Вдруг из клубящихся фиолетовых туч поднялся огромный белый столб дыма. Он рос все выше и выше, пока не достиг высоты в три тысячи метров.

Затем наступила новая фаза. Колонна высотой в три километра неожиданно превратилась в гигантский гриб, у основания которого на расстоянии в пять километров бушевали пылевые бури. Гриб рос и рос, поднимаясь до невероятной высоты перед изумленными глазами членов экипажа «Энолы Гэй» и других самолетов «Б-29», которые сопровождали ее как самолеты технической и фотослужбы.

Гриб продолжал подниматься вверх, пока не достиг высоты в 13,5—15 километров, разделившись на несколько слоев бело-кремового цвета с аловатым оттенком, ясно различимых среди белых облаков.

Вслед за вспышкой раздался взрыв, который был слышен за сотни километров вокруг. Он отозвался эхом от холмов к востоку и западу от Хиросимы. Взрывная и отраженная волны ударили по «Эноле Гэй», и она задрожала, хотя была уже в нескольких километрах от места взрыва.

Члены экипажа «Энолы Гэй» все еще видели огромную колонну клубящихся пыли и дыма на расстоянии более чем шестьсот километров. «Она была настолько плотной, что по ней, казалось, можно было ходить»,— рассказывал потом один из членов команды.

Вот что докладывал ныне покойный капитан (затем контр-адмирал) Уильям С. Парсонс («Дики») сразу по возвращении:

«Это было ужасное зрелище. Огромное облако пыли покрыло все. Основание нижней части гриба, масса фиолетово-серой пыли в пять километров диаметром, кипела — вся местность кипела. Огромное белое облако отделилось от вершины гриба и поднялось вверх. Затем в воздух поднялось второе белое облако и помчалось вслед за первым. Вершина гриба также кипела, это была кипящая крутящаяся масса. Дым от гриба поднялся до высоты, где мы находились; затем появился другой крутящийся гриб. Сбоку поднялась еще одна колонна дыма, поднимавшаяся под углом в сорок пять градусов к земле. Казалось, что дым от гигантского пожара поднялся вверх и снова опускается на землю. Фиолетовые облака и языки пламени вились вокруг. Было такое впечатление, что весь город стерт в порошок».

Одновременно с приготовлениями для второго удара по японским милитаристам в том случае, если они не извлекут урока из первого, были приняты другие меры. Надо было проинформировать японский народ, что его ждет, если он не обратится к императору с петицией о заключении мира. Вот текст листовки, которая, размноженная миллионным тиражом, была сброшена над Японией:

«К японскому народу.

Америка просит вас немедленно обратить внимание на то, что написано в этой листовке.

Мы обладаем самым разрушительным взрывчатым веществом, которое когда-либо создавалось человеком. Одна из только что созданных атомных бомб имеет взрывную силу, равную такому количеству фугасок, которое могут сбросить 2000 наших гигантских «Б-29» во время одного налета. Задумайтесь над этим ужасным фактором; мы заверяем вас, что все это абсолютная истина.

Мы только что начали применять это оружие против вашей родины. Если вы все еще сомневаетесь, поинтересуйтесь, что случилось в Хиросиме, где была сброшена всего одна атомная бомба.

Прежде чем применить такую бомбу для уничтожения военных объектов, при помощи которых милитаристы продолжают эту бесполезную войну, мы просим вас обратиться с петицией к императору, чтобы положить конец войне. Наш президент определил для вас тринадцать условий почетной капитуляции. Мы призываем вас принять эти условия и приступить к созиданию новой, лучшей и миролюбивой Японии.

Вы должны немедленно прекратить вооруженное сопротивление. В противном случае мы полны решимости применить эту бомбу и другие мощные виды оружия для того, чтобы быстро завершить войну с помощью силы».

В конце июня 1945 г. основная часть взрывчатого вещества для хиросимской бомбы была доставлена на остров Тиниан на крейсере «Индианаполис». Через несколько дней после доставки этого драгоценного груза «Индианаполис» был торпедирован японцами на пути в Филиппины. Почти весь экипаж погиб. Впоследствии это привело к ошибочному сообщению о том, что японцы затопили судно с атомной бомбой. Как мы затем узнали, японцы совершенно не знали о миссии «Индианаполиса», и его гибель была трагической случайностью.

Известия о гибели крейсера дошли до Тиниана во время сборки атомной бомбы для Хиросимы. На бомбе большими буквами была сделана надпись «От парней «Индианаполиса».

Примерно за неделю до того, как первая бомба была сброшена на Японию, генерал Фаррелл посетил адмирала Честера У. Нимица в штабе, чтобы ознакомить его с заданием и согласовать действия с военно-морским флотом. В конце совещания адмирал Нимиц подозвал генерала Фаррелла к окну и показал ему остров, находящийся в нескольких километрах.

«Это остров Рота,— сказал командующий военно- морским флотом.— Там живет примерно три тысячи японцев. Они следят за нашими действиями и посылают в Японию разведывательную информацию. Это очень нас беспокоит, но они не стоят десантной операции. Почему бы не сбросить небольшую атомную бомбу на Рота?»

«К сожалению, адмирал,— ответил генерал Фаррелл,— все наши атомные бомбы — большие».

Капитан Парсонс, военно-морской эксперт по вопросам снабжения и «оружейник» бомбы, был крайне обеспокоен, когда за день до намеченного налета на Хиросиму в конце взлетной дорожки подряд разбились и сгорели четыре «Б-29». Если бы это случилось с «Б-29», на борту которого была атомная бомба, могла произойти одна из величайших катастроф войны. Весь Тиниан, наша крупнейшая военно-воздушная база на Тихом океане с двумя тысячами «Б-29» и 150 тысячами военнослужащих, мог превратиться в облако радиоактивной пыли.

Итак, капитан отправился к генералу Фарреллу с предложением произвести окончательную сборку бомбы, когда самолет будет находиться в воздухе в нескольких тысячах километров от Тиниана. В том случае, если бы самолет разбился и загорелся при взлете, ядерный взрыв был бы невозможен.

—Вы когда-либо собирали взрывной механизм подобной бомбы раньше? — спросил генерал Фаррелл.

—Нет, но у меня целый день впереди,— последовал ответ.

В воскресенье, 5 августа, к полудню по марианскому времени Дики Парсонс был уверен, что овладел сложным механизмом последних ступеней сборки атомной бомбы. Но генерал Фаррелл и все, кто был в курсе дела, не спали всю ночь, волнуясь, сможет ли Парсонс проделать эту сборку в воздухе. Как мы узнали позже, лишь в 7.30 утра, всего за час сорок пять минут до бомбардировки, капитан Парсонс закончил работу.

Перед подъемом капитан Парсонс взял у одного из офицеров контрразведки автоматический пистолет. Он был единственным человеком на борту самолета, кто знал все секреты механизма бомбы, и в случае вынужденной посадки на вражеской территории не собирался сдаваться в плен.

Пилоты и экипаж пятнадцати «Б-29», выделенных для атомных бомбардировок, были в течение нескольких месяцев объектом шуток и насмешек всех военнослужащих Тиниана. Лишь полковник Тиббетс знал, в чем дело. В то время как Тиниан являлся основной базой, откуда каждую ночь вылетали сотни «Б-29», 509-я авиагруппа под командованием полковника Тиббетса выполняла групповые учебные полеты (по три «Б-29»), имея на борту модель атомной бомбы. Даже японцы начали смеяться над ними, не зная, что эти полеты совершаются с целью притупить их бдительность к моменту налета на Японию трех бомбардировщиков «Б-29» с атомной бомбой.

Но когда в полдень 7 августа на Тиниане услышали выступление президента Трумэна по радио, 509-я авиагруппа стала предметом гордости всего Тиниана.