Люди и портреты (СИ)

Глава третья

Тумасов ехал спокойно, в общем потоке, держа скорость в районе пятидесяти километров в час. Он не особо опасался планов типа «Перехват», полагая, что рядовую иномарку, припаркованную за квартал до места убийства не станут искать в этой неразберихе, которая несомненно поднимется после устранения такой крупной фигуры. Он держал свой путь за город.

Павел съехал с трассы и припарковал машину в нескольких километрах от кольцевой. Он вышел из машины и вдохнул майский теплый воздух. Осмотревшись по сторонам, он вытащил из тайника сумку с оружием и стремительно направился к видневшемуся неподалеку водоему, образовавшемуся в результате перекрытия протекавшей мелкой речушки поваленными еще с прошлого года деревьями. Расчехлив винтовку, он бросил ее в воду. Следом отравилась и сумка. Павел еще пару минут постоял над темной водой, наблюдая, как она поглощает улики, затем повернулся и направился к выходу из зарослей, выбираясь на дорогу.

Примерно в это же время совсем в другом месте города состоялась встреча двух человек — Марка Израилевича и его куратора, бывшего подполковника Пятого Главного управления КГБ СССР, а ныне начальника службы безопасности корпорации «Юг» Виктора Ивашина.

Марк Израилевич, он же Гриф, одетый в шикарный шелковый халат с драконами, лениво курил сигару. Ивашин, в шортах и майке, улыбался каким-то своим мыслям.

Встретились они на даче Грифа, возле бассейна, выложенного мраморными плитами и окруженного жасминовыми кустами и ивами, за которыми просматривались бейсбольное поле и теннисный корт. Марк Израилевич только что вылез из воды, и кожа его сверкала алмазными россыпями в лучах заката. Он сидел в плетеном кресле у столика, курил явно наслаждаясь процессом, и потягивал коньяк.

— Мне уже сообщили, — сказал наконец Гриф. — Все прошло успешно. Проблема Зазы решена.

— Этот парень — профессионал высокого класса, — убежденно проговорил Ивашин. — Боевой опыт у него большой. Все грамотно сделал.

— Ничего особенного! — отмахнулся Марк Израилевич. — Просто хорошие тренировки плюс грамотный выбор позиции. Да и жадный он очень, тридцать тысяч затребовал, половину сразу. Можно было и посговорчивее найти!

— Вы, надеюсь, заплатили все? — поднял голову Ивашин.

— Я сделал все как вы меня инструктировали.

Ивашин не возразил. Гриф взглянул на него с раздражением от сознания его превосходства. Среднего роста. Вполне благообразен. В меру мужественен. Спортивен. Наверное, нравился женщинам. Разве что блеск глаз изредка выдавал скрытое тщеславие. Но главное — он мог причинить много проблем ему.

— Ладно, есть другие срочные дела, — продолжал Виктор. — чеченцам надо жестко дать понять, пусть поубавят прыти. Акбаров — убедительный аргумент. Надо только концы зачистить.

Марк Израилевич улыбнулся: он понял намек Ивашина.

— Вы хотите, чтобы киллер исчез?

— Требую. — Ивашин выпил стакан минералки. — Если его найдут, некоторые ненужные подробности могут всплыть наружу. У чеченцев сильные позиции в столичном правительстве. Мы пока не можем до выборов идти на открытое противостояние с мэром. Так что стрелок должен исчезнуть. Разработай операцию, потом обсудим детали. Исполнитель должен исчезнуть тихо, как роса с травы, чтобы не осталось никаких следов.

— Понял.

— Еще созвонимся.

Ивашин встал и молча исчез в доме. Марк Израилевич остался сидеть, задумчиво дымя сигарой.

Выходя около дома из машины, Павел заметил на себе взгляд какого-то молодого человека в синей рубашке, стоявшего возле «девятки» цвета «мокрого асфальта», но не придал ему значения.

Дома Павел посмотрел на себя в зеркало. У него был вид усталого, но довольного человека. Он разделся, принял душ, как следует вымыл шампунем голову, побрился, почистил зубы, протер лицо лосьоном и после всех этих операций еще раз внимательно оглядел себя. Супер. Напряжение сегодняшнего дня уходило. Он надел шорты и свежую тенниску.

Откупорив припасенную бутылку белого вина, Павел разлегся на диване и принялся размышлять над последствиями ликвидации Акбарова. Весьма сложноватая обстановочка, вероятно, будет наблюдаться в городе в последующие дни. Будут разборки? Не будет разборок? Повяжут кого? Не повяжут? Его ли дело?!

Нет.

Он уже взялся за пульт, чтобы включить телевизор, как зазвонил телефон. Рука, как бы подчиняясь условному рефлексу, потянулась к аппарату и подняла трубку.

— Алло! — раздался голос Натальи. — Это я.

Павел несколько опешил.

— Наталья?

— Приезжай. — голос племянницы доходил с задержкой, будто издалека.

— А в чем дело, Наташ? Да объясни ты толком! Что случилось? — Павел вслушивался, но на другом конце провода уже повесили трубку.

Тумасова растревожили эти звонки. Размышляя об этом, он постепенно осушил всю бутылку и вскоре почувствовал, что страшно хочет спать. Его не просто клонило ко сну, а навалилась невыносимая, какая-то чудовищная сонливость. Он попробовал взглянуть на часы, стоявшие на столике у изголовья, но не смог даже повернуть головы. Глаза сами собой закрылись, и он тут же провалился в глубокий бездонный сон.