Люди, люди… и еще раз люди

Глава 18

Взяв кувшин и два оловянных бокала, Альб Высокочтимый наполнил их напитком, напоминавшим по вкусу горьковатый фруктовый сок, который был любимым напитком у людей его расы.

Внешне его поступок был чем-то значительно большим, нежели просто жест любезности. Но что касалось твердости и непоколебимости своих принципов — в этом Альб оставался, как и прежде, верен себе, — у Давида не было никаких иллюзий. Он презирал его с их первой встречи.

— Вы — представитель старой цивилизации, — произнес Альб. — Да, Забела мне все в общих чертах объяснила. Я понимаю, что это было для вас жестоким ударом, но я не могу понять, как вы смогли прожить столько лет!

Что было ответить ему на это? Эти люди не знали даже азов классической механики, куда уж там до механики релятивистской!.. Любые объяснения типа того, что если улететь с Земли со скоростью, в 20 тысяч раз меньшей скорости света, и через 2 года вернуться, то на Земле пройдет уже целых двести лет, — любые подобные объяснения показались бы им абсурдом. Но и они были верны лишь для четырехмерного пространства. Это все равно никах не объясняло «скачок во времени», который произошел с «Фюретом». Это случилось в субпространстве. Да и, наконец, в его времена наука многого не знала о явлениях, возникающих при выходе из четырехмерного пространства.

Так стоило ли и пытаться? Давид взял свой бокал и покачал головой.

— Это действительно было для меня тяжким ударом, — признался он, — и мне не хотелось бы больше об этом говорить.

Альб не стал настаивать и с живым интересом заговорил о касках, благодаря которым отряду удалось спастись от йури. Он взял каску, лежащую у него на столе, и показал ее Давиду.

— Тогда, может быть, вы можете объяснить, почему достаточно такого пустяка — каски на голове, чтобы йури перестали существовать?

— Йури продолжают существовать, просто они не существуют для нас, уточнил Давид, — как только мы перестаем их видеть.

— Я что-то не улавливаю разницы.

— Попробую объяснить иначе. В действительности йури нет, — они — лишь результат телепатического влияния захватчиков на нас. Чтобы вам было понятнее, телепатия это передача мыслей. Это хоть что-то говорит вам?

— Продолжайте…

— Я долго думал над этим и вот к чему пришел. Чтобы поработить людей, захватчикам недостаточно было заставить их делать тяжелую работу и тем отбить у них всякую потребность мыслить, надо было еще и запугать их. Род человеческий деградировал, от религий ничего не сохранилось, и чтобы держать людей в повиновении, захватчики вынуждены были создать страшилищ. И не каких-то там выдуманных чертей, а чертей совершенно реальных, иначе говоря, — йури. Каждый житель шатанги, погрязший в своем рабском существовании, верит, что стоит ему допустить ошибку ослушаться своего Повелителя, и после смерти он превратится в йури. Вот что создала ваша машунга… чудовищ, которые являются не чем иным, как материализацией мыслей. Это — психосоздания, если хотите.

Альб возразил:

— Но эти существа живут… Они из плоти и крови…

— Да, но при условии, что ваши мысли… настроены на волну машунги. Я знаю, это звучит невероятно, но не забывайте, что захватчики — это чистейшая энергия. Их способности превосходят, вероятно, все наши представления о них, но тем не менее их способности скорее свидетельствуют об их научных знаниях, а вовсе не о сверхъестественной силе.

— Да… да… ваша наука, — вздохнул Высокочтимый… — А что же вы? Как получилось, что при первой встрече вы их не видели?

— Потому что мои мысли еще не были настроены. Это произошло постепенно, начиная с пустой могилы камнетеса.

— Как же тогда вы объясните исчезновение тела? — спросил Высокочтимый с язвительной ухмылкой.

Давид слегка пожал плечами.

— Оно вовсе не исчезало. Мне приказали его не видеть, и я его не видел. Вот и все! И, соответственно, я увидел йури, когда мне внушили, что я их вижу.

— А потом?

— Лишь тогда, когда я приблизился к энергетической массе, чтобы собрать энергию — лишь тогда окончательно установился контакт между машунгой и мной. С этого момента я уже находился под влиянием волн-мыслей, как и все вы. Я чуть не стал жертвой, потому что йури уже стали для меня реальностью. Они существовали.

Высокочтимый откинулся на спинку кресла. Слова Давида, похоже, его не очень убедили.

— Если я вас правильно понимаю, — произнес он наконец, вы пытаетесь утверждать, что на наш мозг извне воздействуют какие-то очень мощные мысли, и эти мысли материализуются, превращаются в живые существа?

Давид ограничился утвердительным кивком головы. У него возникла аналогия: шизофреник как бы материализует собственные мысли. По крайней мере для него они реальность. Он их видит, он их касается, он живет с плодом своего больного воображения. Но вне сознания шизофреника этого не существует. В данном случае все обстоит иначе. Мысли машунги реальны для всякого находящегося под влиянием излучения.

Но как объяснить это человеку, не знающему, что такое шизофрения? И как было объяснить, что мысль — это физическое поле, подчиняющееся законам волновой механики: она является одновременно потоком волн и потоком материальных частиц.

И как объяснить, что мыслительные поля ведут себя подобно магнитным и электромагнитным полям, могут распространяться в пространстве до бесконечности?… И что для того, чтобы эти поля можно было воспринимать, они должны быть модулированными? Мысль, с точки зрения физики, это модуляция силового поля, — следовательно, энергетические существа излучали мыслительное поле, которое они могли модулировать.

Да, именно в этом была разгадка. Но как Давид мог объяснить это существу, которое никогда не изучало физики?

Альб Высокочтимый вновь взял в руки каску.

— Способна ли, — спросил он, — ваша наука объяснить, почему этот предмет изолирует нас от мыслей, излучаемых машунгой?

— Вы сами ответили на свой вопрос, — сказал ему Давид. — Ответили совершенно правильно: этот предмет — изолятор.

Действительно, каска была изготовлена из «клежеселя», пластического материала многоячеистой структуры на основе полихлорвинила, обладающего очень высоким коэффициентом, гистерезиса. Каждая его ячейка, герметичная, не связанная с остальными, содержала инертный газ, который и превращал каску в прекрасный термо- и электроизолятор, выдерживающий напряжение в сто миллионов вольт.

Это была еще одна из подробностей, о которых Давид предпочитал не упоминать. Он удовлетворился тем, что добавил:

— Это каска образует препятствие для мыслительного поля подобно тому, как убежище с железобетонными стенами, в котором я был, полностью изолировало меня от волн-мыслей. Вот почему я не мог увидеть йури в перископ. Мой мозг находился вне пределов их воздействия. Хотите еще пример? Хоть один йури хоть когда-нибудь проникал в ваше Подземелье?

— Нет, — признался Высокочтимый.

— Естественно, поскольку волны-мысли не проникают сюда.

Давид встал. Ему было досадно, что он не мог объяснить все языком формул и физических терминов. Но все же он надеялся, что и те объяснения, которые ему удалось найти, тоже не будут безрезультатны. Показав на каску, он добавил:

— Теперь у вас есть средство выполнять Ритуал, не опасаясь Йури.

— Это действительно прекрасная вещь, — ответил ему глава общины и тоже встал. — Однако надо еще раз хорошенько все обдумать. Ваше открытие представляет значительный интерес, но оно делает ненужными отвагу, мужество, готовность пожертвовать собой, чему мы придаем, хотя вы этого так и не заметили, очень большое значение. Не следует пересматривать ценности с такой легкостью.

Давид посмотрел на него со смешанным чувством изумления и негодования. У всякого упрямства, у всякой непробиваемости есть предел, но упрямство и непробиваемость этого человека были безграничны. Он был как скальная глыба.

— Очень хорошо, — сказал Давид, меняя тон. — Если так, я хотел бы попросить вас об одном одолжении.

— Говорите.

— Разрешите мне удалиться в то убежище, которое мы нашли. Я претендую на передачу мне в собственность тех приборов, которые находятся там. Они ведь принадлежат прежнему человечеству… моему человечеству!

Альб поднял руку.

— Это право вам предоставляется, — сказал он… — но только при условии, что приборы никогда не будут доставлены сюда, в наш город.