Люди, люди… и еще раз люди

Глава 5

— Я Альб Высокочтимый, — произнес тот, кто, как показалось Давиду, возглавлял заседание: это был высокий худощавый человек неопределенного возраста. — Я несу ответственность за все, что происходит в этой общине. В данном случае я ограничусь напоминанием первого параграфа Закона Предохранения. Кто ты — значения не имеет. Будь ты житель шатанги или просто изгнанник, в любом случае твое проникновение в сектор человечества является непростительным преступлением. Поэтому ты будешь приговорен к смертной казни.

Приговор был кратким, быстрым и не содержал ни одного лишнего слова. Фразы были составлены, в общем, верно, грамотно, но произношение почти всех слов было столь необычным, что Давид понимал с трудом, скорее даже угадывая, чем понимая смысл речи.

— Прошу прощения, — возразил он, — предоставляет ли правосудие этого мира обвиняемому право на защиту?

На лицах судей мелькнуло удивление. Один из сидевших за столом наклонился к Высокочтимому.

— Это не житель шатанги, — сказал он вполголоса. — Он выражается странно, однако вполне понятно.

Высокочтимый устремил на землянина взгляд своих маленьких красных глаз.

— Кто ты?

— Меня зовут Маршал, Давид Маршал.

— Значит, ты изгнанник, недавно высланный одним из секторов и пытающийся теперь проникнуть к нам. Откуда ты?

Давид физически ощущал на себе их взгляды. Его одежда пробуждала в них заметный и с каждой минутой все возрастающий интерес. Он попытался собраться с духом.

— Я не являюсь жителем вашего мира, — отрывисто отчеканил он. — Я прилетел с другой планеты.

На лицах присутствующих выразилось безграничное изумление. Послышались возмущенные выкрики, но Альб Высокочтимый ударил кулаком по столу, призывая всех к порядку.

Высокочтимый явно был разгневан. Когда он вставал из-за стола, Давиду показалось, что он вот-вот лопнет от злобы.

— Абсурд… Сумасбродство!.. Подобные высказывания заслуживают того, чтобы тебе немедленно отрезали язык.

— Послушайте, наконец, вы же разумные существа, вы должны понять то, что я вам рассказываю. Я — землянин, я не принадлежу вашему миру.

— В небесах не существует другого мира помимо Опса.

— Наконец-то, — вздохнул Давид, — наконец-то я знаю, как называется ваша планета. Вы ее называете Опсом.

Высокочтимый недовольно оборвал его:

— Опс — единственная планета во всей вселенной. Та планета, о которой говоришь ты, не существует.

— Однако у вас были уже контакты с существами, подобными мне. Кто-то из них, возможно, все еще находится среди вас?

— Мы — единственные представители человеческой расы на Опсе. Наша раса уникальна.

— Но вы говорите на нашем языке!

— Все человеческие существа говорят на одном и том же языке. Это язык планеты Опс.

Давид почувствовал, что его вновь охватывает чувство полной безнадежности. Эти существа хоть и были наделены разумом, но у него начинало складываться впечатление, что он опять натолкнулся на ту же дремучесть и такое же упрямство, что и у жителей шатанги. Он достал из кармана карандаш и лист бумаги, решительно подошел к столу, положил на него бумагу и нарисовал две окружности.

— Посмотрите, — сказал он, — вот Опс, а этот, другой круг, вот этот, изображает Землю, мою планету. Я прилетел отсюда. Я преодолел эти пространства на специальной машине.

Он провел пунктирную линию, которая соединила оба круга.

— Заселенные пространства, подобные вашему Опсу и моей Земле, существуют и в других мирах. Но в контакт с Опсом я вступил в результате аварии. Мой аппарат разбился в лесу, недалеко от того места, где вы меня нашли. Мои товарищи по полету погибли, я один остался в живых.

Наступила минута молчания. Все взгляды были устремлены на рисунок. Но Высокочтимый вдруг схватил лист и скомкал его.

— Это невозможно, — сказал он. — Никто не может жить в космическом пространстве.

— Мой аппарат лежит недалеко отсюда. Вы можете его осмотреть… Вы убедитесь в своей ошибке…

— Мы никогда не будем пускаться в такие авантюры, как прогулки по шатанге, — сухо отрезал Высокочтимый. — Никто из нас не согласится выйти в шатангу.

Чувствуя, что его опять охватывают гнев и безнадежность, Давид тряхнул головой.

— В таком случае, вам не остается ничего другого, как поверить мне на слово… Или убейте меня. Я сыт этим по горло… по горло…

И вновь Высокочтимый стукнул кулаком по столу.

— Уведите его! — взревел он. — Вон отсюда!

Он дал знак охранникам, и сильные, ловкие руки потащили Давида к выходу. После этого Альб Высокочтимый отпустил остальных судей, которые торопливо покинули зал, больше не смея задать ему ни единого вопроса.

Оставшись в одиночестве, глава общины тяжело опустился в кресло. По его лицу скользнула тень, его густые брови нахмурились. Дрожащей рукой он поднял бумажный комок, разгладил его и долго сидел без движения, уставившись в рисунок Давида Маршала.