Люди Волка

27

Побеги молодых берез и ив проглядывали сквозь горячий пар, поднимавшийся от ключей, и тянулись в ярко-синее небо. Желтовато-зеленые лишайники, облепившие прибрежные камни, блестели в золотых лучах солнца.

Волчий Сновидец отбросил со лба потные пряди волос. Лицо его тоже блестело от пота. Он с любопытством глядел на Обрубленную Ветвь, давившую плоским камнем высушенные тела земляных белок. Полученный таким образом порошок она смешивала с давленными ягодами и все это запихивала горстями в кишку карибу, то и дело подливая туда горячего жира. Она все заталкивала прутиком эту смесь в кишку, пока та не наполнилась.

А его одолевали тревожные раздумья. Они опять охотились, погружаясь в Сон и вызывая карибу. И в это мгновение ему показалось, что он слышит какой-то отзвук голоса Единого. Но вправду ли это было? Не почудилось ли ему? Он услышал сзади шаги ступающей по камням Цапли и, повернувшись, улыбнулся ей.

— Идем, — сказала она, приглашая его в свою пещеру. Она кинула ему новый плащ из отлично выделанной кожи; он успел поймать его на лету.

— Мухи улетают Мороз спугнул их. Сколько дней ты не ел?

— Три.

— Продолжай. Еще по меньшей мере один день. Вспоминай Танец. Погружайся в Сон.

Он накинул плащ и опустил глаза. Он боялся смотреть на нее.

— В этот раз я все время сам вызывал их, правда? Она задумчиво поглядела на него:

— Я ничего не делала. Ты позвал их. Они пришли. На зиму нам мяса хватит. И жира для холодов тоже.

— Мне показалось… — Он замялся. А вдруг это была ошибка и она засмеет его?

— Что?

— Было мгновение, когда мне показалось, что я слышу дыхание Единого.

— Как это звучало?

— Собственно… это никак не звучало. Она криво улыбнулась:

— Тогда, может быть, ты и впрямь слышал это. То, что мы называем «голосом», есть и у животных. Но разве там, в глубине, существует что-то подобное? — Глаза ее затуманились, и она отослала его прочь движением руки. — Иди и погрузись в Сон. Думай об этом. О том, что ты услышал.

С нелегким сердцем вышел он на свет и направился на запад, в сторону заледенелых горных вершин. Она всегда так делала, заставляя его самого разбираться в том, что было действительно важно… и не имело простого ответа. Действительно ли олени пришли на его зов? Слышал ли он на самом деле голос Единого, голос Единой Жизни? Или они просто случайно забрели в его ловушку? Где истина?

В этом году чумы выглядели невзрачно — они разрушились, износились, и с наступлением лета их едва подлатали. Пляшущая Лиса медленно ступала по тропе, за ней ковыляла старуха Кого-ток. Последнее время она заметно ослабела. Со дней голода, когда они покинули лагерь Бизоньей Спины, что-то в ее душе увяло. С огромным трудом ступала она по холмистой дороге, похожая на призрак в обрывках оленьих шкур.

Перед ними раскинулся лагерь — на краю болотистой равнины, среди мелких озер, там и сям мелькавших к северу до самого горизонта, окутанного зеленоватой дымкой. Этим летом здесь было не продохнуть от комаров и москитов. На востоке бурным потоком текла Большая Река, затопляя свои берега и поглощая близлежащие озерца. К югу от лагеря начинались холмы, у горизонта сливавшиеся с предгорьями большого западного хребта.

На террасе, возвышавшейся над болотистой равниной, стояли, отдельно от других, несколько чумов. От них поднимался в небо голубой дымок. Запахи жареного мяса, псины и гниющих отбросов поднимались в небо. У одного из чумов сушилась рыба; мальчишка охранял ее от собак. Люди сидели кучками у костров и оживленно беседовали.

— Не жди меня, — слабым, чуть слышным голосом произнесла Кого-ток. — Иди ищи своего Бегущего-в-Свете.

Пляшущая Лиса с легкой улыбкой на устах стала спускаться в долину — и вдруг остановилась, почуяв холодок в сердце.

— Почему ты остановилась?

— Кричащий Петухом. Он тоже будет здесь. И все остальные, кто выжил. Можно вообразить себе, что он здесь обо мне порассказал. Нет уж, Бабушка, лучше будет, если ты пойдешь со мной.

Кого-ток покосилась на нее уголком глаза:

— Одна боишься, а?

Пляшущая Лиса смущенно покраснела:

— Я… Может, и боюсь. Все равно, что бы я ни чувствовала, лучше, если мы пойдем вместе. Это… это будет приличнее.

«Зачем я лгу?»

Первыми заметили их собаки. Они ощетинились и принялись что было мочи рычать и тявкать. Пляшущей Лисе пришлось отгонять их копьем. На шум сбежались дети, крича:

— Кто идет? Кто идет?

— Это Кого-ток, — сказала она. — А я Пляшущая Лиса.

Мальчик постарше, который, видно, был у них за вожака, при этих словах нахмурился. Отогнав одну из больших собак прочь с дороги, он спросил:

— Так ты есть проклятая жена Кричащего Петухом? Пляшущая Лиса застыла.

— Я и есть. Мальчик прищурился:

— И ты хочешь быть на Обновлении? А твоя заклятая душа не принесет нам несчастья? Не накличет на нас Других или хворь какую?

— Да кто ты такой, молокосос? — прошипела из-за плеча Лисы старуха. — Вздумал учить нас? — Она пнула мальчика своей тонкой, как палка, ногой; тот отскочил, широко раскрыв глаза от удивления.

— Извини, — промямлил он. — Прости, Бабушка. Тебя я в виду не имел. Я только… только…

— Только вел себя как дикий звереныш! — бросила ему старуха. — Ох, слышали бы твои родители! Ничего, уж я им расскажу. Они тебя поучат уму-разуму. Год был трудный, но это не повод, чтобы эдакие мальцы забывали все правила и пакостили, как глисты в заднице у Народа!

Мальчик быстренько дал деру, вне себя от стыда. Остальные разок со страхом и любопытством взглянули на вновь прибывших — и мгновение спустя последовали за ним.

— Смотри, как все наслышаны о моем позоре, — вздохнула Пляшущая Лиса. — Хорошего мало… Кого-ток участливо поглядела на нее:

— Ты ведь знала, что так будет. Но не горюй. По вине Кричащего Петухом погибло столько народу, что сейчас люди наверняка не очень-то верят в его проклятия.

— Поглядим.

Они пошли между рядами чумов. Сотни незнакомых лиц встречались им по пути.

— Смотри-ка, — сказала старуха, указывая на один из костров, — никак Поющий Волк и Издающий Клич?

Лиса, затаив дыхание, скользила глазами по лицам, ища Бегущего-в-Свете.

— Я не вижу…

— Я тоже. Но два его родича, как видишь, живы и здоровы.

Лиса широко улыбнулась. Значит, Бегущий-в-Свете спас их! Она гордилась им.

— В самом деле!

Кого-ток в ответ что-то прошамкала себе под нос. Видно, и она от души радовалась.

— Давай поищем твоего героя. Может, он пустит нас к себе в чум? Как ты думаешь, пригодится ему старушонка вроде меня — прибраться, стряпать, детишкам сказки рассказывать?

Пляшущая Лиса, улыбнувшись, погладила ее по плечу:

— Конечно. Ведь он сирота после смерти Чайки. Подойдя к чуму Издающего Клич, они учтиво окликнули находящихся внутри. В ответ из-за полога выглянула Зеленая Вода. Вокруг нее вилась целая стая мух. Завидев их, жена Издающего Клич улыбнулась:

— Пляшущая Лиса!

— Зеленая Вода… Вы живы. Значит, Волчий Сон — это не обман?

Зеленая Вода крепко обняла сперва ее, потом старуху. Она отступила на несколько шагов, с головы до ног рассматривая Пляшущую Лису. Ее широкое лицо радостно светилось.

— Да, Сон спас нас. А насчет хода в Ледник — кто его знает? Зато мы нашли райское место, где нет Других.

Глаза Пляшущей Лисы загорелись надеждой.

— А Бегущий-в-Свете?

— Его здесь нет.

— Нет… — Ее сердце оборвалось. Зеленая Вода молча взяла ее за руку и ввела в свой низенький чум.

— Он остался учиться у старой Цапли, чтобы стать великим Сновидцем.

— У Цапли! — ошеломленно воскликнула Кого-ток.

— Да, это не сказка, она и вправду есть, — кивнула Зеленая Вода.

Они уселись на толстые шкуры. Пляшущая Лиса растерянно поглядела на старуху. Казалось, та знала и скрывала какой-то лишь ей известный секрет.

— Зачем он остался с ней? Ведь он и так уже великий Сновидец!

Зеленая Вода поглядела на нее с серьезным и торжественным видом:

— Он хочет стать таким же великим, как Цапля. Или даже еще выше…

Старуха вцепилась кривыми, сморщенными руками себе в колени. Она встретилась глазами с Пляшущей Лисой, и во взгляде ее был вызов.

— Коли так, девочка, у него никогда не будет времени для тебя.

— Я не…

— Сны! — прошипела старуха, глядя куда-то в пространство. — Настоящие Вещие Сны! Народу нужны Сновидцы! Столько Долгих Светов у нас их не было… Но кто… кто мог подумать, что это будет Бегущий-в-Свете?

— Но я не…

Кого-ток словно очнулась, вернувшись к действительности:

— Да уж конечно, ты не будешь! Девочка моя, если он готовится быть Сновидцем, он должен посвятить этому себя целиком. Конечно, он узнает тебя, если вы увидитесь, и, если ты и впрямь ему дорога, может даже отказаться ради тебя от своих Снов. Но только помни, Лиса. Даже если ты вернешь его себе, даже если станешь его женой, все равно он уже никогда не станет твоим до конца. Никогда.

Как будто чья-то холодная рука коснулась ее сердца.

— Почему?

— Потому что видения поглощают душу Сновидца и уже никогда ее не отпускают.