Люфтваффельники

64. Вампиры

Слухи и различные известия разлетались по нашему училищу феноменально быстро, с парадоксальной скоростью — быстрее света. Еще командование училища только собирается провести срочное построение 100 % личного состава для оглашения какой-нибудь новости, а курсанты уже равнодушно дожевывают последние подробности давно устаревшей информации, потеряв к ней остатки интереса.

Но, не в этот раз. Информация была, действительно, стоящая. Курсантские массы гудели от восторга и нетерпения. Еще бы, у всех и у каждого, появлялся реальный шанс получить абсолютно гарантированную возможность сходить в увольнение в город, без опасения быть записанным или задержанным комендантским патрулем. Ибо, в данных условиях, используя устную договоренность с руководством гарнизона, мы становились «неприкасаемыми» для всех патрулей и прочей комендантской нечисти. А все потому, что в субботу, к нам в училище, приезжали вампиры!

Нет, конечно, не граф Дракула, собственной персоной с многочисленной свитой вурдалаков, нет. В училище приезжал передвижной филиал станции забора человеческой крови из окружного госпиталя.

Крови в госпиталях всегда не хватает. Советский Союз — страна активно воюющая. Корея, Вьетнам, Египет, Афганистан и еще масса мелких и тайных войн. Поэтому, кровь нужна всегда, разной группы и резуса. Чем больше, тем лучше. А так как кровь стоит денег и не малых, то самое оптимальное — сливать ее у солдат и курсантов, абсолютно бесплатно, за вторую тарелку пшенки на обед, в качестве усиленного питания, и за возможность прогуляться в город по праву внеочередного увольнения. О деньгах, речи вообще не заходило, никогда.

Откуда и по каким причинам, к славным работникам передвижной станции забора крови прижилось зловещее прозвище «Вампиры», узнаете дальше.

Дежурный офицер по училищу, еще не успел положить трубку телефона, после приема срочной телефонограммы, торопливо записывая в журнал дату и время прибытия в нашу альма-матер, бригады кровопивцев, как известие об этом, по каналам «сарафанного радио» и «курсантской почты» уже разнеслось по каждому, даже самому занюханному подразделению училища.

В результате, пока наш еще генерал натужно скрипел мозгами, обдумывая завлекающие меры по обеспечению активной явки добровольцев на процедуру кровопускания, в умах у нетерпеливых ловеласов в курсантских погонах, уже составлялись дерзновенные и насыщенные потенциальными любовными приключениями, головокружительные планы на предстоящие, честно заработанные, увольнения.

Начальник училища подумал-подумал и переложил нелегкую заботу на командиров батальонов. Пиночет, в свою очередь, получив распоряжение от генерала, тоже принялся обдумывать правильные и вдохновенные слова, способные всколыхнуть курсантские массы и сподобить всех нас на героический подвиг, спущенный сверху по строгой разнарядке. Чтобы донести возвышенные патриотические слова, до всех и до каждого, он — Пиночет тоесть, движимый благородным порывом, решил личным примером открыть данное мероприятие — сдать свою полковничью кровь. Первым! Сколько нужно!

Комбат зашел в расположение нашей роты, чтобы поделиться ценной информацией о приезде бригады кровосборцев и своими героическими планами на личное участие в данной процедуре, но сильно удивился. Ибо, на тумбочке дневального, его ждал красиво оформленный список всего личного состава роты, горячо желающего выполнить свой посильный военный и гражданский долг по сдаче крови.

Пиночет был озадачен. По тексту телефонограммы говорилось, что переболевших в детстве желтухой и прочей гадостью, надлежало отсеять из списка желающих добровольно отдаться кровососам а, следовательно, и из списка увольняемых в город тоже. Но, никто из курсантов, добровольно и чистосердечно, не признавался в наличии подобных диагнозов в своих историях болезней.

Комбат не любил думать, он предпочитал действовать, пусть неправильно, но зато быстро. Главное — мгновенно отреагировать и безотлагательно начать что-то выполнять, а потом нас поправят, если что не так. Полковник Серов брезгливо махнул рукой — мол, хрен с ними, пусть докторишки сами потом разбираются и отсортировывают, по мере пригодности и надобности.

Командир нашей роты Володя Нахрен восторженно и подобострастно согласился с этой незатейливой идеей комбата.

— Не знали, и все тут! Чай, не медики! Наше дело — массовость обеспечить, а остальное нам не ведомо. Это, гениально, товарищ полковник! Впрочем, как и любое Ваше бесценное указание!

Всю неделю, только и было разговоров о предстоящей процедуре кровопускания. Тех, кто уже имел смутное счастье быть донором, фактически не было, по причине поголовной юности курсантов, но казаться опытными, хотелось многим. Поэтому, всегда находились «зубры», снисходительно поглядывающие на окружающий мир. Их обступали взволнованные товарищи и требовали поделиться секретами и личными знаниями в данной области медицины.

Подобные разговоры на тему донорства, случались регулярно и повсеместно. Обычно выступал один «бывалый», а вокруг него собиралась толпа полунапуганных любопытных курсантов, но не теряющих надежду, собраться с духом и все же, заработать своей кровью возможность сходить в долгожданное увольнение в город.

— Это не больно. Ложишься на специальный стол, если не уверен в себе и боишься сдавать кровь, сидя в кресле. Тебе накладывают жгут на руку, протирают место спиртом. Работаешь пальчиками, вены вспухают. Потом иголочкой «чик» и снимают жгут. Все, кровь потекла в систему. Прямо в 3-х литровую банку.

— А много сливают?

— Нет, литр, полтора, иногда два, не больше!

— Охренеть! А что останется?!

— Не ссы, шучу! Грамм 400, не больше. Иначе, сознанию «каюк», и носом в пол. Ноги протянешь! Самому надо будет вливание делать.

— А, если вены тонкие?! Ну, не видно их, глубоко расположены.

— Говно вопрос, жгут на шею. Из носа кровь нацедят, прямо в тазик. Правда, потом ее фильтровать надо от соплей там и все такое… Такая кровь только на плазму идет или на конфеты в аптеку! Про «Гематоген» слышал?! Вот, это оно самое. Есть еще вариант — из члена. Когда в туалет пойдешь, посмотри, какие на нем вены образцовые. Игла легко заходит, точно говорю! Только сначала, надо подрачить, чтобы вены надулись! Будешь хорошо себя вести, журнал заграничный, с голыми сиськами, дадут полистать — «Playboy» или «Penthouse» или еще чего.

Удивленная толпа охала и ахала. Все с жадностью внимали словам «опытных» товарищей, которые авторитетно мотали лапшу на уши и откровенно глумились над доверчивыми ребятами. Хотя, со стороны, было хорошо видно, что эти «бывалые» за своей напускной храбростью и юмором, пытаются скрыть от окружающих ребят, свой собственный персональный мандраж. Могу поспорить, что в ночь с пятницы на субботу, спокойно спали очень немногие.

Наступил момент истины. Субботним утром на территорию училища заехал грязный потрепанный автобус «ПАЗ» и остановился у клуба. Из него вышли угрюмые и суровые люди с металлическими контейнерами в руках. В основной массе своей — это были крепкие мужчины с хорошо развитой мускулатурой. Настоящие мясники! Потом, я понял, отчего они такие крепкие и накачанные.

Свой пункт приема крови, медики развернули в спортивном зале, разделив его на две части. В одной части зала, напротив запасного выхода разложили гимнастические маты, один к одному. Образовалось огромное пространство пола, застеленное импровизированным кожаным ковром. «Для чего это?», — думалось мне, наивному.

Во второй части спортивного зала, напротив парадной двери, в шахматном порядке на некотором удалении друг от друга, установили учебные столы, в числе двадцати, не меньше.

В холле, у запасного выхода из спортивного зала, поставили огромные армейские термосы с горячим чаем. Борцовский зал отвели под склад для крови.

По автоматизму и сноровке, с которой работали эти кряжистые и молчаливые медики, я сделал вывод, что они свою работу знают очень хорошо. Все их действия были лишены эмоциональной составляющей, все движения — на инстинктах и рефлексах, по давно отлаженной и многократно отработанной программе.

В спортивном зале постепенно вырисовывались очертания конвейера для слива и заготовки человеческой крови. Действительно, пропустить через свои руки почти две тысячи человек, именно столько ограничил своим волевым решением наш генерал, согласитесь, совсем непросто.

Пока два батальона курсантов выстраивались в цепочку, я, вместе с живой очередью, быстро продвигался к холлу клуба. Там я увидел, как медики, облачившись в свои халаты и маски, оценивающе оглядывали огромную человеческую массу, которая выстроилась как на бойню. Их не пугал объем в две тысячи душ, извините — тел. Из нас не отсеяли никого, даже ничего не спросили. Загребли всех, включая переболевших гепатитом, краснухой и прочей заразой. Все подойдут, все сгодятся! Главное объем! План. Литры. Килограммы.

Бригада кровосборцев даже не потрудилась надеть чистые халаты и маски, их вид был не просто неприятен, он был ужасен. Когда-то белые медицинские халаты, выглядели камуфлированными, где в качестве раскраски были бурые и пожелтевшие пятна крови, относительно свежие и очень старые. Маски, в виде, ниспадающих почти до пояса, балахонов, скрывали лица этих людей. В узкую прорез маски виднелись только равнодушные и потухшие от хронической усталости глаза. Рукава на халатах были закатаны по локоть, перчатки отсутствовали. Оголенные волосатые руки, добавляли медикам сходства с суровыми безжалостными мясниками. Далее, началось действо, которое укрепило меня в мысли, что в тот момент, мы были для них, как обезличенный скот, расходный материал и не более того.

Начали! Пиночет и другие отцы-командиры, почему-то передумали участвовать в благородном деле по сдаче крови. Ну и ладно, мы быстрее проскочим. Поступила команда раздеться по пояс. Я попал в первую сотню, во вторую ее половину.

Когда подошла моя очередь открыть дверь и войти внутрь спортзала, то я увидел следующую картину. На столах, расставленных в шахматном порядке, лежали курсанты, с закатанными по локоть гимнастерками. Кто-то работал пальцами, и его рука была перетянута жгутом, у кого-то из вены торчала игла системы сбора крови и густая кровушка медленно стекала в банку. Кому-то уже перевязывали руку, кому-то совали под нос ватку с нашатырем. Медработников было гораздо меньше, чем столов с лежащими на них ребятами. Медики, как рабочие-многостаночники, быстро носились между несколькими столами, одновременно, обслуживая всех сразу и в порядке очереди.

— Чего встал?! Проходи и ложись на свободный стол!

Я огляделся, свободных столов не было. На ближайшем столе, лежал бледный курсант Копыто, кровь у него уже взяли, но Витя был без сознания. Его остекленевшие глаза закатились «под образа» и правая рука, с торчащей иголкой в области локтя, безвольно свисала с поверхности стола.

Кстати, норма сдачи была для всех одинакова — 400 грамм — и для двухметровых громил под сотню кг. весом и для худосочных ребят с бараньим весом в 165 см. ростом. На дворе была зима, в организме — слабость и авитаминоз, а так же — нервозность, при виде этой самой, кровавой, процедуры, поэтому обмороки случались сплошь и рядом. Парни почти поголовно отключали свое сознание, сплошь и рядом.

Тем временем, подбежавший вампир обслужил Копыто, перевязал ему руку бинтом, оторвал клок ваты, макнул ее в нашатырь и сунул Виктору под нос. Затем равнодушно кивнул своим ассистентам. Двое крепких ребят в масках и с накачанными руками, профессионально подхватили Витькину тушку со стола и быстро оттащили на гимнастические маты, уложенные на второй половине зала. На этих матах, лежало уже человек 30-ть, которые постепенно приходили в себя и самостоятельно отползали через запасной выход в холл клуба, где их встречали более крепкие ребята с кружками горячего чая. После сбора крови, интерес к донору и к его самочувствию, со стороны медиков, больше не возникал.

Этот конвейер планомерно работал, не оставляя место милосердию и индивидуальному подходу к донорам. Не до них, главное максимально набрать крови. Организм молодой, не помрут. Даже полезно, наверное. Кто-то где-то говорил?! Не помню!

Я лег на освободившийся после Витьки Копыто стол и попытался расслабиться, старательно гоня прочь, набежавшее волнение. Подбежал лекарь, рывком стянул жгутом мою правую руку, больно защемив кожу.

— Больно, перетяните!

— Некогда, потерпишь! Работай рукой!

Вампир убежал к следующему столу. Не скажу точно, но возможно, что иголку в мою вену втыкал уже другой человек. Под маской не видно. Возможно, что в бригаде существовала своя иерархия и распределение труда. Поставив мне систему, подсоединенную к банке с градировочной сеткой, медик снял жгут и убежал к следующему. Глядя, как густая кровь прошла отметку в банке за 400 мл. и, уверенно двинулась дальше, я начал проявлять некоторое беспокойство. Наконец, меня услышали, подбежали, убрали иглу и перевязав руку, сунули в ладонь ватку с нашатырем.

— Сам уйдешь?!

— Да.

— Иди, не задерживай. Следующий!

Я, осторожно, стараясь не делать резких движений, слез со стола и минуя многочисленную группу курсантов, загорающих на матах, двинулся к выходу. Последнее, что я увидел в «лаборатории», был курсант Полимонов, потерявший сознание прямо на входе в зал, еще до момента начала сдачи крови. Он вообще вида крови не переносил на дух.

Нисколько не удивившиеся вампиры, быстренько втащили бездыханное тело Полимона на стол и спокойно воткнули ему в вену иглу системы для сбора крови. Я вышел за дверь. В холле ребята предложили мне кружку чая.

Медленно, стараясь не обжечься, я пил абсолютно несладкий чай и думал о происходящем. Рядом со мной сидели осунувшиеся и побледневшие ребята. Никто не балагурил и не зубоскалил. Настроение было поганое, всех угнетала картина увиденного и происходящего в настоящий момент за дверьми спортзала.

Все понимаю, кровь нужна, катастрофически нужна. Армия несет потери в Афганистане, много раненых. Патриотизм и гражданский долг призывают и требуют. Все ясно. Но, почему, так?! Почему, как на бойне?! Как, у скота?! Даже, у потерявшего, от страха, сознание Пима?! Почему, как на страшном и кровавом конвейере?! Без уважения и сострадания, с равнодушным цинизмом?! Ведь, в следующий раз — хрен, кто купится на ваши увольнения! Да, кровь надо собирать, но не так! Ни как мясники и вампиры!

Поздно вечером, перегруженный «ПАЗик» с просевшими рессорами, нехотя выполз за территорию училища. На его грязном борту, кто-то, пальцем, сделал свежую надпись — ВАМПИРЫ!

Этим кем-то, был не я. Просто, многие из ребят пересмотрели свои взгляды на окружающий мир. Мы повзрослели. Большая часть курсантов, получив право на внеочередное увольнение в город, посреди дня разобрали свои койки и просто легли спать, а маленький желтый листочек с синей гербовой печатью — «увольнительная записка», остался сиротливо лежать на прикроватной тумбочке.