Проснулся посреди ночи от жуткой головной боли и пересохшего горла. Нос не дышит. Совсем не дышит. Это плохо… горло быстро пересыхает, даже спать невозможно. Пытаюсь высморкаться, но не получается, какое бы избыточное давление не создавал в носу, напрягая легкие. Аж, глаза выпучил от усердия, бесполезно. Чуть не лопнули, и уши заложило, а толку вообще никакого. Что за дрянь?! Свесив ноги с кровати, решил прогуляться в туалет, раз уж не спится. Может, по пути в умывальник загляну и там просморкаюсь? Хз, что-то с моей носоглоткой «не так» и мне это не нравится.
Наклонился к полу, разыскивая тапочки в тусклом свете дежурного освещения. Оп-па, резкая боль прошила лоб прямо по надбровным дугам! Мде… непонятно?! Аж, испарина выступила от неожиданной боли. Дотянуть бы до утра, а там, в медсанчасть к «Пилюлькину», пусть разбирается. Может капли какие выдаст или таблетки. Но симптомы полностью «убитого» носа откровенно не радуют. Нам нос надо беречь в исправном состоянии при любом раскладе, а то дорога в небо будет закрыта. А так мы не договаривались! Я летать хочу!
Дежурный врач, осмотрев мой нос и полазив в нем длинной палочкой с клоком ваты на конце, начал выписывать направление в госпиталь.
— Доктор, что-то серьезное?!
— Угу! Гайморит, сынок!
— Что это за дрянь такая?! Разновидность насморка, да?
— Почти… вот тебе направление в ЛОР-отделение. Через час пойдет дежурная машина в госпиталь и тебя прихватит.
— Типа, на консультацию?
— Нет, на госпитализацию. И возможно на операцию — прокол в носовых пазухах делать.
— Мне нельзя проколы в черепушке делать! Я же ВЛК (врачебно-летная комиссия) потом не пройду. Может, здесь полечимся?! А?!
— Поздно, парень, у тебя температура больше 38-ми и воспаление в лобовые пазухи продвигается. Надо срочно предпринимать радикальные меры. Чего раньше не пришел? Так и до хроники недалеко.
— Думал обычный насморк, посморкаюсь пару дней и само пройдет. Доктор, поймите…
— Все понимаю, но разговор закончен, в госпитале с ЛОРом разговаривай. Там доктора опытные, может что-то и придумают. Следующий!
Твою мать, вот засада?! Это же надо?! Учиться в авиационном училище, мечтать о летной работе и срезаться на каком-то занюханном гайморите?! Где справедливость? Так, спокойно, не все потеряно, будем госпитального ЛОРа ломать на таблетки, порошки, капли и всевозможные примочки. Никаких операций и проколов черепа, нех мне такое сомнительное счастье.
УАЗ-452 «буханка» привезла меня в окружной госпиталь. Быстро оформился в приемном покое. Сбросил вещи в хранилище, сменив военную форму на полосатую пижаму. Бесполезно шмыгая наглухо забитым носом, побежал на прием к начальнику ЛОР-отделения.
Пока бежал по длиннющим коридорам госпиталя, репетировал проникновенную речь, попутно прикидывая в лицах и красках, как буду давить на жалость какой-нибудь очкастенькой бабульке — докторше с умным и добрым взглядом, без пяти минут пенсионерке.
— Разрешите?
Потянув дверь с табличкой «Отоларинголог», я вдруг осознал, что наивные мечты на душевное понимание со стороны милой докторши и мой трогательный напор на жалость, фактически, безнадежны. Мде…
— Заходи, голуба!
В кресле за столом сидела огромная туша свиноподобного мужика, килограмм на двести. Белый халат едва сходился на внушительном пузе живописного военврача с внешним обликом среднестатистического палача.
— Доктор, я…
— Садись в кресло, сынок, я сам все увижу.
— Мне летать надо…
— Рот закрой и хватит гундосить. Не мешай мне, я разберусь, поверь уж на слово.
— Только проколов не надо…
— Так! Кто тут врач?! Ты или я?! Ваше звание молодой человек?
— Рядовой… курсант.
— Обалдеть?! Вот наглость?! Курсант вздумал качать права в кабинете у подполковника?! Хотя, я всегда знал, что в авиации все сплошь как один, это распутные диссиденты и беспросветные разгильдяи!
Полазив у меня в носу, в ушах и в горле, подполковник, многообещающе улыбнулся и оценивающе прищурился, как людоед перед обедом.
— Носовым платком пользоваться умеешь, рядовой?
— Ну…
— Так почему не пользуешься? Наверное, втягивал в себя сопли, чтобы потом красиво сплюнуть на асфальт, так?
— Нет…
— Не ври! Все вы так делаете! Значит так, будем прокалывать пазухи, и промывать фуроцилином…
— Тащподполковник мне…
— Молчать и слушать! У тебя там, голуба сизокрылый, гной! Самый настоящий. И его много! Все носовые пазухи забиты наглухо. А дальше воспаление пойдет наверх в лобные, а там мозги. Хотя, у летунов мозга нет — научно установленный факт. Вы же все безбашенные, живете только на примитивных инстинктах и на эмоциях. Также возможны осложнения на уши. Хочешь отит получить?
— Не хочу…
— А еще возможно загнивание корней верхних зубов и прочие сомнительные удовольствия. Без зубов остаться хочешь? Да еще и глухим, да?! Глухой, беззубый, но болтаемся в небе, аки Икар?! Так?! Вот уж фиг тебе, будешь здоровый и красивый. Значит вот что, посиди в коридоре пяток минут, сейчас вызываю ассистирующего врача и медсестру. И в нашей операционной быстренько и качественно сделаем проколы в хрящах. Не бойся, это не больно! Я уже наловчился и вся процедура много времени не займет… Промоем твою гнилушку и будешь как новенький, засопишь в две дырочки как компрессор. Это я тебе гарантирую! И на земле хорошей работы навалом. Будешь в теплом штабе сидеть в мягком кресле… Что это еще за дела?!
Слушая «приговор» несговорчивого доктора, у меня неожиданно потекли непроизвольные слезы. Да-да, самые настоящие слезы. Вот ведь дела непонятные?! Не помню, когда в детстве в последний раз плакал, а тут раскис как кисейная барышня. Мечту отбирают. Мечту детства о небе! Обидно! Столько вынести, столько выстрадать и запороться на каком-то насморке?! Зачем мне все это, если небо закроют…
Док неожиданно замолчал и задумался. Затем тяжело встал из-за кресла и, сунув мне в руки марлевую салфетку, брезгливо пробурчал.
— Так, воин, ну-ка утри мокроту. Развел тут розовые сопли как, манерная девочка-старшеклассница на третьем месяце беременности… Хрен с тобой, давай пойдем иным путем, но предупреждаю, если улучшения не наступит, лично всю физиономию тебе располосую. И все хрящи в твоей черепушке выдолблю, как самый трудолюбивый дятел. Договорились?!
— Угу.
— Желудок крепкий?
— Нормальный был… вроде… до бигуса…
— Понятно. Выпишу тебе 40-к уколов бицелина. Вещь болезненная и колется по специальной программе. Дрочи жопу, летун, сидеть долго не сможешь, даже с грелкой. Хе-хе! А еще и желудок попортим радикально — флору повыжигаем, но это твой выбор. Сам решил, вот и получи … гастрит тебе обеспечен, голуба.
— Я согласен…
— Он, видите ли, согласен?! Я еще не совсем согласен. Согласен он?! Это будет пробный курс. Слезы то вытри, воин… Попутно, физиотерапия — УВЧ, КУФ и прочая электродрянь. Но мы лишь заглушим воспаление, а не вылечим его, понял?! А вот в летний отпуск, чтобы не загубить все, что мы тут наворотим, поедешь на море… ох, знахарщина средневековая, прости Господи… Итак, летом едешь на море. Слышишь меня, курсант? На море!
— Ага, на море.
— Берешь в прокат лодочку и отплываешь как можно дальше от берега. Там — подальше от берега… но тоже, смотри не увлекайся, без фанатизма, а то пограничники арестуют или в Турцию уплывешь…а на допросе скажешь, что дядя доктор научил?! Итак, далеко от берега, набирая морскую воду в ладони, втягиваешь ее в носоглотку, промывая воспаленные пазухи. Процедура очень противная, предупреждаю. Будешь и чихать, и плакать и возможно, блевать… все может быть. Но, пазухи промоешь знатно. Столько дерьма вылезет, сам удивишься. Соль, йод и прочие микроэлементы морской воды — вещь весьма пользительная. Однако не вздумай эту процедуру проводить у берега или на пляже, где все отдыхающие ссутся в море, аки в туалет общественный. У берега вода соленая исключительно от человеческой мочи, гы-гы, усек?! А то такое воспаление с моря привезешь, череп придется рассверливать и распиливать вдоль и поперек, все понял?!
— Понял.
— Фиг с тобой, иди в палату, готовься. Через час первый укол. Гы-гы, извращенец. Я давно знал, что авиаторы все как один мазохисты. Мде… Летать ему видите ли…
Пока я выходил из кабинета ЛОРа, огромный подполковник улыбаясь в усы, мурлыкал песенку.
— Бабочка крылышками бяк-бяк-бяк, а за ней воробушек прыг-прыг-прыг… Он ее голубушку, шмяк-шмяк-шмяк, да и шмыг-шмыг-шмыг…
Только устроился в палате, познакомился в соседями, как пришла симпатичная медсестричка с очаровательной улыбкой и задорной хитринкой в карих глазках. Пока я снимал пижамные штаны и блистал остроумием, мне всадили первый укол. Мама дорогая, как же больно?! А впереди еще 39-ть! Какой кошмар и тихий ужас!
Разовых шприцев тогда еще не было. Иголки тупые многоразовые, гнутые. Иголки кипятились минут по 40-к вместе со стеклянными шприцами. Сами уколы как битое стекло. Я скрипел зубами, стонал и лез на стены. Грелки и «сетки» из йода не помогали.
А еще, несомненно, незабываемо-приятная вещь, что уколы из этой серии ставились с интервалом в 6-ть часов — по четыре укола в сутки. И неважно, день это или глубокая ночь. Время, динь-динь! Пришла сестричка с ехидной улыбкой и со шприцем в руках, толкнула в плечо. Ты полусонный откинул одеяло, стянул трусы фактически на автопилоте, не приходя в сознание… а через мгновение, закусив подушку, стараешься не выть на Луну от нестерпимой боли, раздирающей твою задницу, позабыв про текущий сон и про дежурный комплимент в адрес красивой медички…
И так все 10-ть дней. Полный восторг, а куда деваться?! Иначе проколы носовых пазух и фото персональной черепушки в рентгеновских лучах — надежный шлагбаум для летной работы.
Десять дней непрерывной экзекуций наконец-то закончились и меня выписали из госпиталя с абсолютно чистым носом и со строгим напутствием — держать ноги в тепле и носить кучу носовых платков. Плюс, навсегда забыть, как втягивать воздух вовнутрь носа при любом насморке. Неважно, при сильном, слабом или просто при первых робких намеках на насморк. Только наружу и никак иначе. И на море, на море, касатик, при первой же возможности…
Вернувшись в казарму, попал на «чистый четверг» — рота пошла в баню. В предбаннике, раздевшись, слышу гомерический смех наших охламонов из 45-го классного отделения. Парни просто катаются, глядя на мою задницу. При этом отпускают шуточки далеко за гранью приличия. Вывернув тело и вытянув шею, увидел на двух «булочках» точечки — следы от уколов, которые выстроены в виде двух «восьмерок».
Понятно! Лежал в госпитале в канун 8-го марта, а медсестрички из ЛОР-отделения развлекались, передавая меня по смене. Опять же, на дворе 1988-й год… И в результате, девчонки накололи на моей заднице своеобразную татуировку в виде двух цифр «8»! Мде, одно радует, что уколы рассосутся и эти следы исчезнут. Вот, блин, проказницы!
Тем не менее, пару месяцев меня дразнили: «88-й!» Дразнили, пока из госпиталя после воспаления легких не вернулся наш сокурсник с «татуировкой» на волосатой попке в виде забавного «солнышка». Естественно, у меня сразу же появилась достойная замена, гы-гы. Ой, девочки! Ну, шутницы!
з. ы. В текущий летний отпуск съездил в Одессу к Лешке Чернухину, который добросовестно протаскал меня по наиболее чистым пляжам города и его ближайших окрестностей, где я скрупулезно выполнил все рекомендации звероподобного ЛОРа. Выполнил в точности и со всей тщательностью.
Было противно, аж, жуть! Наревелся вдоволь, наплевался, насморкался от души, но полученный результат превзошел все ожидания. На протяжении долгих лет ни одна строгая мед. комиссия никогда не имела претензий к рентгеновскому снимку моей черепушки в целом и к носовым пазухам в частности.
з. з.ы. а на встрече с сокурсниками, нет, нет, да проскочит шутливая реплика: «88-й, гы-гы!»…