Львица

Глава 7

"Прошло три недели, прежде чем Майлала сумела найти капитана, согласившегося рискнуть и способствовать нашему побегу. Не знаю, что я делала бы без моей верной служанки. Помогая мне, она рисковала жизнью членов своей семьи и друзей. Я прислушивалась к ее советам, поскольку она работала у моего мужа уже несколько лет и знала его привычки.

Мне приходилось вести себя так, будто ничего не произошло. Да, я притворялась любящей женой, но каждую ночь молилась о смерти Эдварда. Майлала посоветовала, мне не брать с собой ничего из вещей и, когда настанет время, уйти лишь в том, что будет на мне в этот момент.

За две ночи до того, как должна была прийти весточка от капитана, я пошла к Эдварду, в его покои. Я снова вошла через боковую дверь, очень тихо, на случай, если там опять окажется Николь. Эдвард был один. Он сидел за письменным столом, держа в руке большой сверкающий сапфир. На столе лежало более двадцати великолепных драгоценных камней. Эдвард ласкал их так, как он ласкал Николь. Я стояла в полумраке, наблюдая за ним. Этот безумец разговаривал с камнями! Прошло еще несколько минут, и он, завернув драгоценные камни в ткань, убрал их в небольшую черную коробочку.

Отодвинув стенную панель, Эдвард спрятал коробку в темное углубление.

Я вернулась на свою половину и поведала служанке обо всем увиденном. Она, в свою очередь, рассказала мне: до нее дошли слухи, будто казна пуста. Мы пришли к выводу, что революция более реальна, чем мы предполагали. Мой муж превратил деньги в драгоценные камни, чтобы легче было вывезти свои богатства, покидая страну.

Я поклялась украсть драгоценности. Мне хотелось любым способом причинить боль Эдварду. Майлала предостерегала меня, но мне было уже все равно. Драгоценности принадлежали народу. Я пообещала себе, что когда-нибудь найду способ вернуть их людям.

Господи, я была такой благородной, но ужасно, ужасно наивной! Я действительно считала, что мне это сойдет с рук".

Запись в дневнике

1 сентября 1795 года

Ранние утренние часы целиком принадлежали Кристине. Это было безмятежное, спокойное время, поскольку графиня редко выходила ранее полудня. Тетя Кристины предпочитала завтракать печеньем и чаем в постели и изменяла этому ритуалу лишь в том случае, когда следовало нанести важный визит.

Когда рассветало, Кристина, как правило, была уже полностью одета. У них с тетей была одна горничная на двоих, которая и так сбивалась с ног, выполняя поручения графини. Поэтому Кристина сама следила за своей одеждой и убирала у себя в спальне. По правде говоря, она была довольна таким положением вещей. Когда она оставалась одна в своей комнате, ей не нужно было притворяться, и она могла позволить себе расслабиться. Поскольку Беатриса редко заходила к ней, Кристине не нужно было каждое утро специально приводить в беспорядок свою постель, будто она действительно спала на ней.

Как только она запирала дверь, можно было расслабиться. Каждую ночь она стелила одеяло на полу у большого окна, где и спала до утра.

Ей уже не нужно было быть сильной, когда она оставалась одна. Она могла поплакать, но только так, чтобы никто не услышал. Конечно, проливать слезы – это признак слабости, но поскольку этого никто не видел, Кристина почти не испытывала стыда.

Крошечный садик, находившийся позади кухни, был еще одним владением Кристины. Она обычно проводила там большую часть утренних часов. Забывая о шуме города и о жутком запахе выброшенного мусора, она снимала туфли и с наслаждением ступала босыми ногами по зеленой траве и коричневой земле. Когда капельки росы исчезали под лучами все более горячего солнца, Кристина возвращалась в дом, где в это время уже царила обычная суета.

Эти бесценные часы единения с природой помогали ей вынести весь оставшийся день. В это время она обычно могла обдумать, разрешить любой тревоживший ее вопрос. Однако с тех пор, как она встретила маркиза Лайонвуда, Кристина не могла ни на чем сосредоточиться. Все ее мысли были о нем.

Ее влекло к нему с самой первой минуты их встречи. Когда сэр Рейнольдс назвал его Лайоном, она тут же встрепенулась. А потом посмотрела ему в глаза, и ее сердце оказалось в плену. Она увидела в их темной глубине незащищенность, и ей захотелось утешить его.

Он нуждался в ее защите. Кристина ощущала, что он, вероятно, так же одинок, как и она. Правда, она не понимала, почему у нее появилось такое чувство. У Лайона была семья, он был в центре внимания общества, ему завидовали, его боялись. Да, высшее общество склонялось перед ним из-за его титула и богатства. С точки зрения Кристины, это были нестоящие ценности, но Лайон среди них жил с детства.

Тем не менее он не был похож на других. Она заметила, что он не соблюдает их правила. Нет, Лайон, казалось, руководствовался только собственными законами.

Кристина знала, что неприлично было предлагать ему жениться на ней. По правилам именно мужчина должен просить руки женщины, а не наоборот. Она довольно долго думала об этом и пришла к выводу, что ей придется нарушить это правило, чтобы выйти замуж до того, как ее отец вернется в Англию.

Однако, кажется, она не очень удачно выбрала момент для подобного предложения. Она поняла, что озадачила его своим поспешным вопросом, увидев, как он изумился. Она никак не могла понять, собирается он расхохотаться или же разразится гневной тирадой.

Кристина, однако, была уверена, что как только Он обдумает ее предложение, то непременно согласится. Ведь он уже признался, какое удовольствие ему доставляет быть рядом с ней, как ему нравится дотрагиваться до нее. Ей было бы легче жить в этой странной стране, если рядом с ней будет Лайон.

И потом, это же совсем ненадолго… она не станет для него вечной обузой, как любила выражаться графиня.

И кроме того, у него ведь нет выбора, так ведь? Она – львица племени дакота. Лайону просто придется жениться на ней. Это его судьба.

Маркизу Лайонвуду казалось, что четверг никогда не наступит. К тому времени, когда он вошел в дом сэра Ханта, он уже был страшно зол.

Лайона попеременно охватывал то жуткий гнев, то глубокое разочарование при воспоминании о возмутительном предложении Кристины. Да, теперь он с абсолютной уверенностью мог сказать, что разгадал ее игру. Ей нужен был брак, совершенно точно, брак и его деньги, точно так же, как и любой другой женщине в стране.

Не меньше злился он и на самого себя. Его интуиция явно задремала. Он должен был понять с самого начала, что она задумала. Видит Бог, он сделал то же самое, в чем обвинял Рона, – пал жертвой смазливого личика и умелого флирта.

Лайон готов был завопить от отвращения и намеревался высказать все свои чувства Кристине при первой же возможности. Он не собирался снова жениться. Одного раза ему вполне хватило. Да, Кристина будет принадлежать ему, но только на его условиях и, конечно, без брачных уз, которые лишь осложняют отношения. Все женщины меняются после свадьбы. Уж этому жизнь научила его.

К сожалению, первой, кого он увидел в салоне Ханта, была его сестра Диана. Она немедленно заметила его, подхватила юбки и в мгновение ока очутилась перед ним, присев в реверансе.

Черт, ему снова придется быть вежливым!

– Лайон, спасибо, что попросил сэра Рейнольдса сопровождать меня. Он так добр. Тетя Харриет приедет в следующий понедельник, и тебе больше не придется выполнять эту скучную обязанности. Тебе нравится мое новое платье? – тут же поинтересовалась она, расправляя складки желтой юбки.

– Ты выглядишь прелестно, – ответил Лайон, едва взглянув на нее.

Среди множества народа, собравшегося в салоне, Лайон никак не мог отыскать Кристину. Хотя он был значительно выше других гостей, ему все равно не удалось обнаружить гриву золотистых кудрей.

– Зеленый цвет мне идет, правда, Лайон?

– Да.

Диана засмеялась, и Лайон наконец повернулся к ней.

– Мое платье желтое, Лайон. Я знала, что ты не обращаешь на меня никакого внимания.

– Мне не до игр, Диана. Будь умницей, иди и побеседуй с гостями.

– Ее здесь нет, Лайон.

– Нет? – переспросил Лайон непонимающе.

Диана вновь рассмеялась.

– Принцесса Кристина еще не приехала. Вчера я с огромным удовольствием побеседовала с ней.

– Где ты ее видела? – Голос Лайона прозвучал немного резче, чем ему хотелось. Диана не обиделась.

– За чаем. Мама, конечно, не присоединилась к нам. Как и ты, кстати. Ты что, и правда забыл, что просил меня пригласить ее, Лайон?

Лайон покачал головой.

– Я решил не вмешиваться, – солгал он.

Он действительно забыл, но и в этом винил Кристину. С тех пор как услышал ее предложение о женитьбе, он не мог больше думать ни о чем другом.

Диана озадаченно посмотрела на брата.

– На тебя это так не похоже, ведь ты никогда ничего не забываешь! – Когда он никак не откликнулся и на эти слова, она сказала:

– Я рада, что нам с ней удалось побыть вдвоем. Принцесса Кристина – удивительная женщина. Ты веришь в судьбу, Лайон?

– О Боже!

– Нет никакой необходимости стонать, – пожурила его Диана.

– Я не верю в судьбу!

– А теперь ты кричишь, Лайон, и все с любопытством смотрят на нас. Постарайся улыбнуться. А я вот верю в судьбу.

– Разумеется.

– Интересно, почему это вызывает у тебя недовольство? – Не дав ему ответить, Диана продолжила:

– Принцесса высказывает такие оригинальные суждения о людях и никогда не злословит о них.

Она такая хрупкая, утонченная! Когда я с ней, мне хочется ее защитить. Она очень мягкая…

– Старая ведьма была с ней? – нетерпеливо прервал сестру Лайон. У него не было настроения выслушивать рассказ о добродетелях Кристины. Нет, он был еще слишком зол на нее.

– Прошу прощения? – переспросила Диана.

– Графиня, – пояснил Лайон. – Она была с вами?

Диана попыталась сдержать смех.

– Нет, Кристина была одна. Я совершенно случайно позволила себе нелестное высказывание о ее тете, хотя, конечно, не называла ее, как ты, старой ведьмой. Кристина с чрезвычайным достоинством заметила, что невежливо говорить о пожилых людях подобным образом. Мне стало стыдно от ее мягкого упрека, Лайон, и я вдруг стала рассказывать ей о нашей маме и о том, как она скорбит о Джеймсе.

– Не следует обсуждать семейные дела с посторонними, – сказал Лайон. – Я был бы тебе очень признателен, если бы ты…

– Она говорит, что это ты виноват в том, что мама…

– Что?

– Прошу, позволь мне закончить, прежде чем укорять. Кристина сказала такую странную вещь.

– Ну разумеется! – вставил Лайон с мученическим вздохом.

Господи, как это заразительно. Всего один лишь день с принцессой Кристиной, и Диана также стала нести черт знает что.

– Я не совсем поняла смысл, но она сказала, и довольно твердо, что в этом есть и твоя вина, и именно ты должен был сделать так, чтобы мама вернулась к семье. Таковы были ее слова.

Диана видела по выражению лица Лайона, что он озадачен не меньше ее.

– Понимаешь, Лайон, она говорила так, будто повторяла правило, заученное когда-то наизусть. Я не хотела, чтобы она сочла меня невоспитанной, поэтому не стала расспрашивать. Но я не поняла, что она имела в виду. Принцесса Кристина вела себя так, словно ее совет был вполне понятным…

– Нет ничего понятного в том, что говорит или делает эта женщина, – заявил Лайон. – Диана, возвращайся к сэру Рейнольдсу. Он представит тебя гостям, а мне еще нужно поговорить с хозяином дома.

– Здесь леди Сесиль, Лайон, – прошептала Диана. – Ее невозможно не заметить. Она одета в бессовестный ярко-красный цвет.

– Бессовестный красный? – Лайон ухмыльнулся, услышав столь своеобразное сочетание.

– Ты ведь больше никак не связан с этой женщиной, Лайон? Принцесса Кристина, несомненно, будет возмущена, если узнает, что ты встречаешься с женщиной, имеющей такую репутацию.

– Меня ничего не связывает с Сесиль, – пробормотал Лайон. – И вообще, как ты узнала?..

– Я прислушиваюсь к сплетням, как и все остальные, – покраснев, призналась Диана. – Оставляю тебя наедине с твоим ворчливым настроением, Лайон. Ты сможешь отчитать меня потом. – Она уже было отвернулась от него, но потом вдруг спросила:

– А Рон намерен приехать сюда сегодня?

Лайон уловил в ее голосе нетерпеливое ожидание.

– Тебе должно быть все равно, появится Рон здесь или нет. Он слишком стар для тебя, Диана.

– Стар? Лайон, он же твой ровесник, а ты всего на девять лет старше меня.

– Не спорь со мной, Диана.

Она все же осмелилась хмуро взглянуть на брата, прежде чем покинуть его. Когда Диана наконец оставила его в покое, Лайон прислонился к перилам в прихожей, ожидая Кристину.

Здесь и нашел его хозяин дома и тут же потащил через весь салон, втянув в бурное обсуждение государственных проблем. Лайон терпеливо слушал, хотя продолжал искоса поглядывать в сторону входной двери.

Наконец Кристина приехала. Она вошла в салон в сопровождении хозяйки дома и графини как раз в тот момент, когда леди Сесиль дотронулась до руки Лайона.

– Дорогой, как замечательно вновь увидеть тебя!

У Лайона возникло острое желание зарычать. Он медленно повернулся, чтобы поздороваться с бывшей любовницей.

Господи, и что он нашел в этой женщине? Разница между Сесиль и Кристиной была просто поразительной. Лайону даже захотелось попятиться.

Сесиль была высокой, довольно крупной И ужасно вульгарной. Ее темно-каштановые волосы были взбиты в высокую прическу. Щеки густо нарумянены, полные надутые губы ярко накрашены.

Кристина никогда не надувалась. Она также не притворялась застенчивой. Отвращение, которое вызвала у него Сесиль, оставило даже неприятный привкус во рту. Сейчас она попыталась заигрывать с ним, наивно хлопая ресницами.

– Я посылала тебе записки с просьбой посетить меня, Лайон, – прошептала она, еще сильнее вцепившись в его руку. – Прошло неимоверно много времени с тех пор, как мы были вместе. Я скучала по тебе.

Лайон радовался, что его собеседники отошли. Он медленно снял руку Сесиль со своего рукава.

– Это мы уже обсуждали, Сесиль. Все кончено. Пойми это и найди другого.

Сесиль пропустила мимо ушей резкость его тона.

– Я не верю тебе, Лайон. Нам так хорошо было вместе! Ты просто упрямишься.

Лайон перестал обращать внимание на Сесиль. Он не хотел тратить на нее свой гнев. Нет, он берег его для принцессы Кристины. Он повернулся, чтобы найти женщину, которую он собирался так решительно отвергнуть, и тут же заметил ее. Она стояла рядом с хозяином дома, мило улыбаясь. Сегодня она была слишком хороша. Платье цвета голубого льда с глубоким вырезом обнажало бархатистую кремовую кожу. Покрой платья был не столь вызывающий, как у Сесиль, но все равно Лайону оно не понравилось. Хант похотливо таращился на грудь Кристины. Лайон подумал, что вполне мог бы сейчас убить его.

На вечере присутствовало слишком много подобных бездельников. Лайон оглядел комнату, гневно взирая на всех мужчин, которые открыто пожирали Кристину глазами. Он понимал, что поступает совершенно нелогично. Он не собирался жениться на Кристине, но и не хотел, чтобы она досталась кому-нибудь другому. Да, его поступки были лишены смысла. Разумеется, и в этом была виновата Кристина. Эта женщина свела его с ума.

Сесиль, стоя рядом с Лайоном, наблюдала за ним. Она быстро поняла, что он заворожен принцессой. И это ей весьма не понравилось. Она не собиралась допускать, чтобы кто-нибудь заполучил ее Лаиона. Никто не должен помешать ей выйти за него замуж. Лайон упрям, но Сесиль была достаточно уверена в своих чарах, чтобы считать, что в конце концов добьется своего. Она всегда добивалась. Да, Лайон покорится при условии, что она не будет слишком явно подталкивать его к этому.

По тому, как Лайон смотрел на эту красавицу, Сесиль поняла, что ей лучше поторопиться. Молоденькая принцесса может расстроить ее планы. Сесиль решила поговорить с глупышкой как можно скорее.

Ей пришлось прождать целый час, прежде чем удалось добиться представления Кристине. За это время она несколько раз успела услышать сплетни об увлечении Лайона этой женщиной. Ходили даже разговоры о том, что Лайон намерен просить ее руки. Раздражение Сесиль сменилось бешенством. Очевидно, все было гораздо серьезнее, чем ей представлялось.

Она ждала подходящей возможности. Когда Кристина наконец осталась одна, Сесиль попросила ее уединиться с ней в библиотеке, чтобы обсудить вопрос первостепенной важности.

Молоденькая невинная принцесса, казалось, растерялась от ее просьбы. Сесиль постаралась улыбнуться как можно ласковее. Ее прямо распирало от злорадства. Буквально через несколько минут эта глупая девчонка будет в таком ужасе, что согласится сделать все, что она скажет.

Библиотека находилась в самом конце коридора. Три стула с высокими спинками стояли у длинного письменного стола. Кристина села, сложив руки на коленях, и улыбнулась леди Сесиль.

Сесиль садиться не стала. Она хотела иметь преимущество, возвышаясь над соперницей.

– О чем вы хотели поговорить со мной? – спросила Кристина мягко.

– О маркизе Лайонвуде, – заявила Сесиль, и в голосе ее больше не звучали ласковые нотки. – Лайон мой, принцесса. Оставьте его в покое.

Лайон как раз в этот момент открыл боковую дверь и успел услышать слова Сесиль. Он не случайно оказался свидетелем их беседы и не случайно вошел через боковую дверь. По прежним визитам в особняк Хантов Лайон помнил, что в библиотеку вели две двери. Он ведь не спускал глаз с Кристины с того момента, как она вошла в дом. И когда Сесиль взяла ее за руку и повела к библиотеке, Лайон последовал за ними.

Ни Кристина, ни Сесиль не заметили его. Лайон знал, что неприлично подслушивать частную беседу, но был убежден, что его мотивы оправдывают это отклонение от правил приличия. Он знал, на что способна Сесиль. Она могла сделать отбивную из этой невинной овечки. Кристина не сможет противостоять такому хитрому и злобному созданию, как Сесиль. Лайон хотел лишь защитить Кристину. Эта красавица была слишком наивна для того, чтобы сделать это самой.

– Значит, Лайон просил вашей руки? – внезапно спросила Кристина.

– Нет! – рявкнула Сесиль. – И не надо смотреть на меня так невинно, принцесса. Вам известно, что он еще не просил моей руки. Но непременно попросит, – добавила она с издевкой. – Мы очень близкие друзья. Вы знаете, что это значит? Он приходит в мою постель почти каждую ночь. Вы меня понимаете? – поинтересовалась она язвительно.

– О да, – ответила Кристина. – Вы его любовница.

Сесиль ахнула. Сложив руки на груди, она взирала на свою жертву.

– Я выйду за него замуж.

– Нет, не думаю, леди Сесиль, – ответила Кристина. – Это все, что вы хотели мне сказать? И право же, вам не стоит так повышать голос. Я прекрасно слышу.

– Вы все еще не понимаете, да? Вы либо глупы, либо настоящая хищница, понятно вам? Я вас уничтожу, если вы встанете на моем пути, заявила Сесиль.

Лайон был озадачен. Он собирался вмешаться, как только Сесиль примется за оскорбления, однако выражение лица Кристины удержало его.

Казалось, этот разговор совершенно не беспокоит Кристину. Она даже улыбнулась Сесиль и спросила чрезвычайно ровным голосом:

– И как же вы сможете уничтожить меня?

– Я стану распускать о вас слухи. Не важно, правда это или нет. Да, – торопливо продолжала Сесиль, – я расскажу всем, что вы спали с несколькими мужчинами. От вашей репутации и мокрого места не останется. Откажитесь от Лайона, Кристина. Все равно вы очень скоро надоедите ему. Ваша внешность ничто по сравнению с моей. Лайон всегда будет возвращаться ко мне. Моя красота пленяет его. Вы немедленно сообщите ему, что он вас не интересует, а затем будете полностью игнорировать его. Иначе…

– Можете говорить, что вам вздумается, – сказала Кристина. – Меня совершенно не волнует, что ваши люди думают обо мне.

Сесиль страшно разозлилась, услышав веселые нотки в голосе Кристины.

– Вы глупы! – закричала она.

– Прошу вас, леди Сесиль, не надо так волноваться. Это плохо сказывается на вашей коже. Вот, ваше лицо уже покрылось пятнами.

– Вы… вы… – Сесиль остановилась, чтобы глубоко вздохнуть и успокоиться. – Вы лжете. Вас должно волновать мнение других. А уж вашу тетю это, несомненно, взволнует. Это я точно знаю. Она не может быть такой же недалекой, как вы. А, я вижу, что наконец завладела вашим вниманием. Да графиню просто убьет скандал, который я намерена устроить.

Кристина выпрямилась на стуле и нахмурилась.

– Вы хотите сказать, что придуманные вами истории огорчат мою тетю?

– Боже, вы действительно сама простота! Конечно, она расстроится. Когда я покончу с вами, она не сможет показаться на людях. Вот увидите.

Сесиль уже предвкушала победу. Она повернулась спиной к Кристине, подробно перечисляя злобную клевету, которую собиралась распространить.

Лайону хватило услышанного. Он повернулся, чтобы открыть дверь, войти в библиотеку и немедленно прекратить эту пытку, которой подвергала Кристину Сесиль.

Пришло время спасать его ангела от этой змеи. Лайон всего на секунду отвел взгляд от Кристины, но когда вновь посмотрел в ее сторону, то представшая перед его глазами картина так потрясла его, что он буквально окаменел. Она, должно быть, двигалась с непостижимой стремительностью.

Он никак не мог поверить собственным глазам. Кристина прижала Сесиль к стене. Его бывшая любовница не издавала ни одного звука, да и не могла бы этого сделать. Левая рука Кристины обвила шею женщины, удерживая ее у стены. Увидев выпученные глаза Сесиль, Лайон подумал, что Кристина вот-вот задушит ее.

Сесиль была тяжелее Кристины на добрых двадцать фунтов. К тому же гораздо выше, и тем не менее Кристина держала ее, словно безделушку, которую хотела рассмотреть поближе.

Маленький ангел, которого Лайон собирался защищать, удерживала Сесиль всего лишь одной рукой. В другой у нее был кинжал. Кончик лезвия упирался в щеку Сесиль.

Жертва на глазах превратилась в победителя.

Кристина медленно коснулась острием шеи Сесиль, затем показала ей кончик кинжала.

– Вы знаете, что люди моего народа делают с хвастливыми и лживыми женщинами? – спросила она ласково. – Они вырезают узоры на их лицах, Сесиль.

Сесиль начала скулить. Кристина проколола кожу кончиком ножа. Капля крови появилась на щеке. Кристина удовлетворенно кивнула. Теперь уже все внимание Сесиль было приковано к ней. Женщина была вне себя от страха.

– Если вы хоть раз скажете обо мне что-то плохие, я узнаю об этом. И тогда я буду преследовать вас, Сесиль. Я отыщу вас даже под землей, и в Англии не хватит мужчин, чтобы защитить вас. Я приду ночью, когда вы будете спать. И когда вы откроете глаза, вы снова увидите этот кинжал. О да, я доберусь до вас, я обещаю. И когда это случится, – добавила Кристина, – я изрежу вашу кожу на ленты. Вы меня поняли?

Кристина ослабила хватку только затем, чтобы дать возможность Сесиль вдохнуть и кивнуть. Затем она снова прижала ее к стене.

– Графиня – это вся моя семья. Никто не должен огорчать ее. И никто не поверит вам, если вы скажете, что я вам угрожала. А теперь убирайтесь отсюда и сразу отправляйтесь домой. Хотя с моей стороны нехорошо говорить это, но вы действительно ужасно выглядите.

С этими словами Кристина отступила.

У леди Сесиль не осталось ни капли достоинства. Она рыдала, заливая слезами платье. Она явно поверила каждому слову Кристины.

Боже, как она была глупа! Кристина с трудом сохраняла суровое выражение лица. Ей так хотелось рассмеяться! Но разумеется, этого нельзя было делать, и она долго и пристально смотрела на испуганную женщину и наконец сжалилась над ней. Казалось, леди Сесиль даже не способна двинуться с места.

– Вы можете уйти, – заявила Кристина.

Сесиль кивнула. Она медленно отступала от Кристины до тех пор, пока не достигла выхода. Ее руки тряслись, когда она подняла юбку до самых колен, потом широко распахнула дверь и побежала так стремительно, словно за ней гнались демоны.

Кристина протяжно и устало вздохнула, вложила кинжал в чехол, прикрепленный у колена, распрямила складки платья и затем аккуратно поправила волосы.

– Такая глупая женщина! – прошептала она сама себе, прежде чем покинуть комнату.

Лайону пришлось сесть. Он подождал, пока Кристина вышла, затем подошел к письменному столу и прислонился к нему. Он попытался налить себе виски, но быстро отказался от этой идеи. Он так сильно смеялся, что просто не мог этого сделать.

Как же он ошибался, считая, что Кристина такая же, как и все остальные женщины! И конечно, она воспитывалась вовсе не во Франции. Лайон покачал головой. Она казалась такой беспомощной… Или же он сам придумал это? Но ошибиться было очень легко. Кристина являла собой воплощение женственности, такая изящная, хрупкая, такая чертовски невинная… и при этом носила с собой кинжал.

Это был тот же кинжал, который он держал в руках в доме Бейкера, тот, которым ранили Рона. Какая же она лгунья! Лайон помнил, как он повернулся, чтобы посмотреть, кто бросил нож. Кристина выглядела очень испуганной. Черт, она даже повернулась вместе с ним и сделала вид, что также верит в существование спрятавшегося позади них человека. А потом, когда он был занят беседой со старыми джентльменами, потихоньку забрала свое оружие.

Сейчас все чувства Лайона были обострены. Его вновь начинал душить гнев. Разве она не сказала ему в ночь ограбления, что так испугалась, что вот-вот упадет в обморок?

Неудивительно, что она затем отправилась к Рону позаботиться о его ране. Чувство вины!

Он уже не смеялся. Теперь Лайон был готов задушить эту женщину.

– Она говорит, что ей трудно лгать, да? – бормотал он. О да, она смотрела ему прямо в глаза, когда говорила об этом. Ей было очень трудно лгать… Да, она так и сказала.

Нет, он непременно придушит ее. Но сначала он как следует побеседует с ней… этой маленькой воительнице предстоит очень многое объяснить.

Лайон со стуком поставил пустой бокал на поднос и отправился на поиски Кристины.

– Вы приятно проводите время?

Кристина заметно вздрогнула и резко обернулась к Лайону.

– Откуда вы взялись? – спросила она чрезвычайно подозрительно и посмотрела на дверь библиотеки.

Лайон прекрасно понимал, о чем она думает. Кристина выглядела встревоженной. Он заставил себя говорить спокойно.

– Из библиотеки.

– Нет, это я только что вышла из библиотеки, Лайон. Вы не могли быть там, – сказала она, качая головой.

Он чуть было не сказал, что это не он лгал, но вовремя остановился.

– Но я был в библиотеке, моя милая.

Она вздрогнула от его слов.

– Там был еще кто-нибудь? – спросила она, пытаясь изобразить лишь легкое любопытство.

Лайон молчал.

– Я хочу спросить, сэр, вы не заметили, был ли еще кто-то в библиотеке?

Лайон намеренно не торопился с ответом. Кристина решила, что он сейчас выглядит как сущий дьявол. Он и одет был подобающим образом. Вечерний костюм Лайона был полностью черным, за исключением белого галстука, разумеется. Наряд очень шел ему, и вообще он был слишком красив и снова будоражил Кристину.

Она была уверена, что Лайон ничего не видел и не слышал. Он посмотрел на нее сверху вниз так нежно, что Кристина почти успокоилась. Нет, Лайон сейчас совершенно не казался возмущенным. Но зачем он солгал ей? Кристина решила; что он, очевидно, видел, как она заходила в библиотеку с леди Сесиль. Бедняга, наверное, беспокоился, что его любовница сказала Кристине что-то лишнее. Да, говорила она себе, он просто пытается что-либо разузнать у нее.

Это казалось правдоподобным объяснением, но все же необходимо было полностью убедиться в своей правоте. Кристина опустила глаза и уставилась на его жилет. Придав голосу непринужденность, она спросила:

– Вы случайно не переслушали мой разговор с леди Сесиль?

– Нужно говорить «подслушали», а не «переслушали», Кристина.

Его голос звучал так напряженно, что Кристина даже подумала, что он старается не рассмеяться. Кристина не знала, что вызвало в нем такую перемену – ее вопрос или не правильно произнесенное ею слово. Однако она была слишком взволнована и поэтому не стала особо задумываться.

– Спасибо, Лайон, за то, что поправили меня. Подслушивать, да, я вспоминаю это слово.

Лайон не удивился бы, если бы она сейчас начала заламывать руки. Да, она явно была расстроена, потому что только что заговорила с ним по-французски. Он подумал, что она вряд ли заметила, что невольно перешла на другой язык.

Он решил ответить ей тем же.

– Я всегда счастлив учить тебя, любовь моя. Она даже не заметила, что он говорит на другом языке.

– Но вы ведь не подслушивали, правда?

– Фу, Кристина, как можно задавать мне такой нетактичный вопрос? Конечно же, нет.

Она старалась не показать охватившего ее облегчения.

– И ты знаешь, что я никогда бы не солгал тебе, милая моя. Ты ведь всегда была такой открытой, такой честной со мной, так ведь?

– Да, это так, – ответила Кристина, быстро улыбнувшись. – Только так следует вести себя по отношению к другу, Лайон. Вы ведь должны понимать это.

Лайон сцепил руки за спиной, чтобы не поддаться желанию схватить ее за горло. Она сейчас казалась такой уверенной в себе, вела себя так непринужденно.

– Ты научилась честности у Саммертонов?

– У кого?

Он с трудом сохранял спокойствие.

– У Саммертонов, – повторил Лайон, пытаясь сдержать гнев. – Помнишь, они тебя воспитали.

Она всячески избегала его взгляда. Он был такой хороший, такой доверчивый, что ей становилось трудно лгать ему.

– Да, Саммертоны действительно научили меня быть честной во всем, – заявила она. – И вообще я так устроена. Мне с трудом дается ложь.

Нет, он точно придушит ее.

– Мне кажется, ты сказала, что была в библиотеке с леди Сесиль?

Да, ее догадка оказалась верна. Лайона беспокоил их разговор. Он видел, как она вошла в библиотеку вместе с Сесиль. Кристина решила успокоить его.

– Да. Леди Сесиль производит впечатление такой милой женщины и очень хорошо отзывается о вас.

Нет, он не станет душить ее. Он подумал, что прежде следует ее отшлепать.

– Я рад слышать это. – Голос Лайона звучал мягко, словно легкий ветерок. Он так сильно сдерживал себя, что спазм сдавил ему горло. – А что конкретно она сказала?

– Да так, то да се.

– А все же? – настаивал Лайон. Его руки оказались на плечах Кристины, и он с трудом сдерживался, чтобы не вытрясти из нее искреннее признание.

– Ну, она упомянула, что мы с вами – прекрасная пара, – сказала Кристина.

Она снова уставилась на его жилет. Хотя ее и радовало, что все англичане несколько наивны, все же ей было стыдно за свою столь явную ложь.

– Она случайно не упоминала о судьбе? – поинтересовался Лайон.

Кристина не уловила напряжения в его голосе.

– Нет, я не помню, чтобы леди Сесиль говорила о судьбе. Кстати, это напоминает мне о моем вопросе. Вы обдумали мое предложение?

– Обдумал.

– Лайон, почему вы говорите со мной по-французски? Мы же в Англии, и вы должны говорить на своем родном языке.

– Французский сейчас показался мне более уместным, – пробормотал Лайон.

– О! – произнесла Кристина и попыталась сбросить его руки с плеч. Они все еще были одни в коридоре, но нельзя было сбрасывать со счетов вероятность того, что кто-нибудь появится и увидит их. – Вы намерены стать моей парой, то есть жениться на мне?

– Да, я намерен стать твоей парой. Но что касается женитьбы, то тут, боюсь, мне придется отказаться от твоего предложения.

Кристина не успела ответить на эти слова. Послышался голос сэра Рейнольдса. Лайон отпустил ее плечи, но, обхватив одной рукой ее талию, прижал Кристину к себе.

– Лайон, я ищу тебя по всему дому. Ты не против, если я повезу твою сестру на вечер к Кимблам? Мы, разумеется, пробудем здесь до конца обеда.

– Безусловно. И я благодарен вам за то, что вы взяли Диану под свое крыло, сэр.

– Делаю это с большим удовольствием, – сказал Рейнольдс. – Добрый вечер, принцесса Кристина. Надеюсь, вы в добром здравии?

– Да, спасибо, – ответила Кристина. Она попыталась присесть в реверансе, но Лайон все еще держал ее, и она решила ограничиться улыбкой. Это было тщетное усилие: до нее только что дошел смысл Слов Лайона.

Хотя она и твердила себе, что это не имеет никакого значения, что она непременно найдет, за кого выйти замуж, Кристина понимала, что обманывает себя. Это имело значение. Боже, она была близка к тому, чтобы разрыдаться!

– Моя дорогая, – обратился сэр Рейнольдс к Кристине. – Я согласился проводить вас домой. Ваша тетя устала и отправилась домой в вашей карете. Она объяснила, что завтра уезжает за город. Насколько я понял, вы с ней не едете.

– Да, это так, – ответила Кристина. – Тетя намерена посетить больную приятельницу. Она предпочитает, чтобы я осталась в Лондоне. Мне придется подождать другой возможности познакомиться с вашей прелестной сельской местностью.

– Я все время забываю, что вы в Англии недавно, – сказал сэр Рейнольдс. – Но вы ведь не останетесь совсем одна на целую неделю? Желаете, чтобы я сопровождал вас в субботу? Вы ведь собираетесь на бал Крестонов? Или у вас уже есть сопровождающий?

– Я не поеду на бал, – заявила Кристина твердо.

– Нет, поедешь, – сказал Лайон. Он сжал ее талию, прежде чем добавить:

– Ты же обещала.

– Я передумала, сэр Рейнольдс. Я устала и была бы рада, если бы вы…

– Я отвезу тебя домой. – В голосе Лайона послышались гневные нотки.

Сэр Рейнольдс почувствовал напряжение, возникшее между Кристиной и Лайоном. Они явно повздорили, решил он. Это было видно по тому, как принцесса пыталась высвободиться из его объятий, и по тому, как решительно удерживал ее Лайон. Еще немного, и между ними полетят искры.

Решив прекратить спор и одновременно помочь Лайону, Рейнольдс спросил:

– Ты уверен, что хочешь проводить принцессу Кристину домой?

– Да! – рявкнул Лайон. – Когда она должна быть дома? Графиня назначила определенное время?

– Нет, она решила, что Кристина поедет вместе с твоей сестрой и мною на вечер к Кимблам. У тебя есть по меньшей мере два часа, прежде чем графиня хватится племянницы, – добавил он с улыбкой.

– Прошу не говорить обо мне так, словно меня здесь нет, – сказала Кристина. – Я действительно устала и предпочла бы…

– Чтобы мы немедленно уехали, – закончил за нее Лайон, так сжав ее талию, что ей стало трудно дышать.

– Возможно, вы захотите уйти через черный ход, – предложил сэр Рейнольдс заговорщическим тоном. – Я постараюсь, чтобы все подумали, что принцесса Кристина уехала вместе со своей тетей, и ты, безусловно, тоже передашь через меня свои извинения хозяину дома.

– Хорошая мысль, – заявил Лайон с усмешкой. – Конечно, Рейнольдс, только мы трое долж-ны знать об этом обмане. Кристине так трудно дается ложь. А поскольку ей не придется лгать тете, то ее честь останется незапятнанной. Разве не так, моя милая?

Нахмурившись, Кристина долго смотрела на него. Ей очень хотелось, чтобы он прекратил постоянно упоминать о ее честности. От этого она чувствовала себя страшно неловко. Лайон говорил так искренне, что вполне можно было поверить, что он восхищается ею.

Теперь уже не важно, что он думает о ней, говорила себе Кристина, когда Лайон стал тянуть ее к черному ходу. Он только что отверг ее предложение жениться. Нет, теперь уже совершенно не важно, что он думает о ней.

Она больше не увидит его после сегодняшнего вечера. Да помогут ей небеса! Опять у нее навертываются слезы на глаза.

– Вы только что нарушили еще один закон, – пробормотала она ему в спину, пытаясь говорить со злостью, чтобы не показать своей горечи. – Моя тетя будет возмущена, если узнает об этом обмане.

– Говори по-английски, милая.

– Что?

Лайон больше не произнес ни слова до тех пор, пока не усадил Кристину в карету. Расположившись рядом с ней, он вытянул перед собой ноги.

Карета была значительно просторнее, чем та, которую нанимала тетя Патриция, и выглядела гораздо более элегантной.

И все равно Кристина чувствовала себя в ней отвратительно. Большая или маленькая, элегантная или убогая, ей было совершенно все равно.

– Разве у вас нет открытых карет, таких, как я видела в Гайд-парке? И пожалуйста, прекратите пытаться раздавить меня. Подвиньтесь же!

– Да, у меня есть открытая карета. Она называется фаэтоном. Однако после наступления темноты фаэтоном не пользуются, – раздраженно объяснил он. Его терпение было на исходе. Лайон хотел добиться от нее правды, а не обсуждать такие банальные темы, как разные виды карет.

– А следовало бы, – пробормотала Кристина. – О Боже, я не должна говорить об этом. Но поскольку я больше вас не увижу, это не так уж важно. Я не выношу темноту. Нельзя ли открыть занавески на окнах? Мне просто дышать нечем.

Панические нотки, прозвучавшие в ее голосе, привлекли его внимание. Его гнев моментально испарился, когда он почувствовал, как она дрожит.

Лайон немедленно отдернул занавески и обнял ее за плечи.

– Я только что дала вам оружие против себя, правда?

Он совершенно не понимал, о чем она говорит. В тусклом свете, проникавшем в карету через окна, он увидел в ее глазах страх и заметил, что ее руки сжаты в кулаки.

– Ты действительно испугалась? – спросил он, притягивая ее к себе.

– Вообще-то это не страх, – прошептала Кристина. – Просто у меня вот здесь, в груди, появляется комок. – Она взяла его руку и положила себе на грудь. – Вы чувствуете, как бьется мое сердце?

Он ответил бы ей, если бы совладал с голосом. Стоило лишь дотронуться до нее, и голова у него вновь пошла кругом.

– Я попытаюсь отвлечь тебя от твоих тревог, милая, – прошептал он, когда снова обрел способность говорить. Он наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был неторопливым, томным, и Кристина потянулась, чтобы коснуться кончиками пальцев его щеки.

Дрожь пробежала по его телу, и теперь уже его сердце заколотилось.

– Ты знаешь, что ты колдунья? – спросил он. – Ты хотя бы представляешь, что я хочу с тобой сделать? – Его пальцы скользнули в вырез ее платья, нежно гладя мягкую кожу.

Он шептал ей запретные, чувственные слова.

– Я не могу больше ждать, любовь моя. Я хочу чувствовать тебя всем телом. Обнаженной. Боже, я хочу быть в тебе. Ты ведь тоже хочешь меня, да, Кристина?

Он не дождался ответа и вновь завладел ее нежными губами. Его язык проникал все глубже и глубже во влажные глубины.

Кристина не знала, как это случилось, но внезапно поняла, что сидит на коленях у Лайона, а ее руки обнимают его шею.

– Лайон, вы не должны говорить мне такие вещи! – Ее протест скорее походил на стон. – Мы не можем делить одно одеяло, если мы не женаты, – добавила она и, обхватив руками его лицо, снова поцеловала его.

Она совершенно забыла о тесноте кареты, обо всех своих тревогах, о том, что он отверг ее предложение. Его поцелуи лишали ее способности думать.

Ее грудь жаждала его прикосновений. Лайон покрывал легкими поцелуями ее шею, остановившись лишь, чтобы коснуться ее маленького ушка своим теплым дыханием, а затем – языком. Тыльной стороной руки он слегка коснулся ее сосков, один раз, второй и еще раз… пока внутри у нее не заполыхал огонь.

Когда он сдвинул вниз платье, обнажив ее грудь, она попыталась остановить его.

– Нет, Лайон, мы не должны…

– Позволь мне, Кристина, – произнес Лайон, и голос его охрип от охватившего его желания.

Его рот нашел ее грудь прежде, чем она успела запротестовать, а потом она была так потрясена тем, что он делал, что уже не в силах была возражать.

– Мне нравится пробовать тебя на вкус, – прошептал Лайон. – Боже, ты так нежна! – Его язык ласкал сосок одной груди, а рука в это время гладила другую.

Кристина вцепилась в него, плотно закрыв глаза. Тихий стон вырвался у нее. Острое желание заставило ее вновь прижаться всем телом к Лайону.

Кристине хотелось, чтобы эта сладкая пытка длилась вечно.

От дальнейшего позора ее спас голос кучера Лайона. Весть о том, что они добрались до ее дома, проникло сквозь сладостный туман.

– Бог мой, мы дома!

Лайон пришел в себя не столь быстро. Прошло несколько мгновений, прежде чем ее слова дошли до него. Он дышал тяжело и порывисто. Откинувшись на спинку сиденья, он глубоко вздохнул, пытаясь обрести какое-то подобие самообладания.

Кристина привела в порядок платье и села рядом, положив руку на его бедро. Лайон оттолкнул ее руку, вздрогнув так, словно она вонзила в него нож.

– Вы сердитесь на меня? – прошептала она. Глаза его были закрыты, щека подергивалась, и Кристина решила, что он действительно сердится на нее. Она сжала руки на коленях, пытаясь унять дрожь.

– Прошу вас, не сердитесь.

– Черт побери, Кристина. Дай мне минуту, чтобы успокоиться!

Кристина от стыда нагнула голову.

– Простите, Лайон. Я не хотела, чтобы наши поцелуи зашли так далеко, но я ничего не могла с собой поделать и совершенно не в силах была остановиться.

– Это я виноват, а не ты, – пробормотал Лайон, пытаясь извиниться. Он наконец открыл глаза и взглянул на нее. Черт, она выглядела такой подавленной! Лайон попытался снова обнять ее, но Кристина отпрянула в самый угол. – Милая, все хорошо. – Он заставил себя улыбнуться. – Мне проводить тебя в дом?

Она покачала головой:

– Нет, графиня спит чутко. Она услышит, – прошептала Кристина.

Лайон не мог уйти от нее. Не сейчас… не так. Он чувствовал себя кругом виноватым: она выглядела такой пристыженной! Он не представлял, как сможет утешить ее, если она начнет плакать.

– Черт, – пробормотал он себе под нос. Каждый раз, когда он дотрагивался до нее, он терял рассудок. Если он попытается утешить ее, то, наверное, сделает только хуже.

Лайон распахнул дверь и помог Кристине выйти из кареты.

– Когда я снова увижу тебя? – спросил он, одновременно пытаясь обнять ее. Кристина же пыталась оттолкнуть его руки, поэтому он не был уверен, что она расслышала вопрос. – Кристина, когда я снова увижу тебя?

Она отказывалась отвечать ему до тех пор, пока он не отпустит ее.

Лайон же не собирался отпускать ее, пока она не ответит.

– Мы простоим здесь всю ночь, – сказал он.

Вдруг Кристина обхватила его руками за шею и прижалась к нему.

– Я виню только себя, Лайон. Нельзя было просить вас жениться на мне. Я поступила очень эгоистично.

Ее слова так удивили его, что он разжал руки. Кристина не поднимала головы, и он не мог видеть ее огорчения, но с дрожащим голосом она не могла совладать.

– Пожалуйста, простите меня.

– Позволь мне объяснить, – прошептал Лайон. Он попытался вновь притянуть ее к себе. Кристина ускользнула, сделав быстрый шаг в сторону. – Женитьба меняет человека. Я вовсе не отвергаю тебя, Кристина, но я…

Она покачала головой:

– Не говорите больше ни слова. Вы могли бы влюбиться в меня, Лайон. И тогда, когда бы мне пришло время уезжать домой, вы бы остались с разбитым сердцем. Мне лучше выбрать кого-нибудь другого, того, до которого мне дела нет.

– Кристина, ты дома. Ты никуда не уезжаешь, – сказал Лайон. – Почему мы не можем…

– Вы совсем как Рон, да?

Ее вопрос озадачил его. Кристина заторопилась по ступенькам к парадной двери. Когда она повер-нулась, чтобы посмотреть на него, он увидел, что слезы катятся по ее щекам.

– Ваш друг крадет драгоценности, Лайон. А ваш грех больше. Если я дам вам волю, вы украдете мое сердце. Я не могу этого допустить. Прощайте, Лайон. Я никогда больше не должна видеться с вами.

С этими словами Кристина вошла в дом, и дверь тихо закрылась за ней.

Лайон остался стоять на ступеньках.

– Черта с два ты меня забудешь! – прорычал он.

Лайон был взбешен. Он решил, что во всем Лондоне сейчас не найти более разочарованного человека, чем он. Господи, и как его угораздило увлечься столь непредсказуемой женщиной?

Она имела наглость сказать ему, что он может влюбиться в нее.

Но Лайон знал правду. Да помогут ему небеса, ведь он уже влюблен в нее!

Безусловно, это признание совершенно его не радовало. Вернувшись к карете, он так рванул дверь, что чуть не сорвал ее с петель. Он крикнул кучеру, чтобы тот отвез его домой, и мысленно начал перебирать причины, по которым ему лучше держаться подальше от Кристины.

Эта женщина – бессовестная лгунья.

Он ненавидит лжецов.

Одному Богу известно, сколько сердец она уже разбила.

Судьба… он решил, что также ненавидит это слово.

Но когда он добрался домой, то уже смирился с мыслью о том, что ни один из его логически верных доводов ничего не меняет. Ему не уйти от Кристины, нравится ему это или нет.