Львица

Глава 11

Первым знаком того, что они приближаются к питомнику, была самодельная табличка, прибитая к стволу дерева. На ней был нарисован лев, а под ним жирными черными буквами была выведена надпись: «KAMPI YA SIMBA». Дэниэл притормозил, чтобы разглядеть табличку, и они увидели, что фигура льва была изрешечена дырками от пуль. Они молча переглянулись и поехали дальше.

Вскоре впереди показалась длинная вереница из высоких крепких столбов, вбитых в землю. Когда они подъехали поближе, Эмма увидела, что между столбами натянута проволочная сетка. Высокий забор сверху заканчивался протянутой вдоль него колючей проволокой. За забором в тени деревьев стояли несколько хижин с соломенными крышами.

— Как ты думаешь, это забор для того, чтобы львы не убежали или, наоборот, для того, чтобы не зашли? — спросила Эмма, тревожно оглядываясь по сторонам.

— Вполне возможно, что по обеим причинам.

Дорога заканчивалась у высоких ворот, сбитых из грубых досок и покрытых сверху проволочной сеткой. Ворота были широко открыты. Дэниэл подъехал еще ближе и остановился. С одной стороны от входа на земле валялись выбеленные солнцем кости, огромные черепа и позвоночные хребты, которые, судя по размерам, могли принадлежать слону или носорогу. Тут же валялась гора старых изношенных покрышек.

Пыль, поднятая «лендровером», постепенно осела. Из-за ограждения на них с интересом смотрела парочка длинноклювых аистов. Послышался скрип охлаждающейся выхлопной трубы «лендровера».

Прошло несколько минут, но никто так и не вышел им навстречу.

— Может быть, его нет дома, — растерянно произнес Дэниэл. — Но, с другой стороны, ворота были бы закрыты. И, кроме того, возле дома стоит машина.

Дэниэл кивнул в сторону сваленных в кучу больших газовых баллонов. Возле них был припаркован «лендровер», такой же старый, как и у Дэниэла, но больше по размеру, с открытой задней частью кузова и крепкой крышей.

— Я посмотрю, — сказал Дэниэл, повернувшись к Эмме, и вышел из машины.

Сделав несколько шагов по огражденной территории, он громко крикнул:

— Ходи! Есть здесь кто-нибудь?

Не получив ответа, Дэниэл остановился у входа в дом, не решаясь идти дальше. Он слегка развел руками, и Эмма узнала эту настороженную позу: точно так же Дэниэл выглядел, когда шел по следам в пустыне. Казалось, он полностью обратился в зрение и слух. Но вокруг все было тихо.

Затем из-за дома появилась чья-то фигура. Это был седовласый человек в одних шортах цвета хаки. В руках он держал ружье с поднятым стволом.

Дэниэл поднял руки и показал свои пустые ладони. Старик осмотрел его с головы до ног и перевел взгляд на «лендровер», стараясь за пыльным лобовым стеклом увидеть того, кто сидел в машине. Эмма, в свою очередь, разглядывала загоревший обнаженный торс, немолодое лицо и длинные седые волосы, доходившие почти до плеч. Она открыла дверь и выпрыгнула из машины.

Когда Эмма подошла и встала рядом с Дэниэлом, старик опустил ружье. Мышцы его лица расслабились, и он виновато улыбнулся.

— Прошу прощения за такой прием, — произнес он с изысканным британским акцентом, что не соответствовало его потрепанным шортам и огрубевшей на солнце коже, но зато сочеталось с усами и аккуратно подстриженной бородой. — У нас проблемы с браконьерами. Мой помощник сейчас в отъезде, и мне приходится принимать крайние меры предосторожности. — Старик вскинул седые косматые брови и перевел взгляд с Дэниэла на Эмму и обратно. — Что вам нужно?

— Мы хотим поговорить с вами, — ответила Эмма, проведя языком по своим пересохшим губам.

— К сожалению, я не могу пустить вас на территорию. Здесь центр реабилитации львов, а не парк развлечений для туристов.

— Мы не туристы, — ответила Эмма. — Мы ищем пропавшую девочку, и у нас есть основания предполагать, что она сейчас с одним из ваших львов.

Старик нахмурился.

— Что ж, в таком случае давайте пройдем в дом, — предложил он и протянул Дэниэлу руку. — Джордж Лоуренс.

Вежливо улыбаясь, Дэниэл ответил на его рукопожатие:

— Дэниэл Олдеани, ветеринар. Я работаю на станции исследования лихорадки Оламбо. А это Эмма Линдберг, ученый из Австралии. Она приехала с визитом на нашу станцию.

Когда Джордж взял ее за руку, Эмме показалось, что в его кистях совсем нет мышц — одни только кости под сухой болтающейся кожей. Но, несмотря на это, его рукопожатие было крепким. Джордж подхватил свое ружье и зашагал по направлению к дому. Его желтые резиновые сланцы хлопали по голым пяткам.

Хозяин питомника остановился перед одной из хижин. Это было самое большое строение на территории центра. К хижине была пристроена веранда с соломенной крышей, держащаяся на столбах, сделанных из стволов деревьев. Подойдя поближе, Эмма увидела, что передняя стена в доме отсутствовала, так что внутреннее пространство сливалось с внешним в единое целое. Проходя под карнизом веранды, Джордж слегка нагнулся.

Эмма прошла вслед за ним к длинному обеденному столу с резными ножками и столешницей, покрытой пятнами и следами от ножа. Скользнув взглядом по обстановке, она увидела несколько складных стульев, выстроенные в ряд молочные бидоны и старый холодильник с круглыми боками. Внимание Эммы привлек старинный буфет. На его полированной крышке из красного дерева стоял хрустальный графин для виски и серебряное ведерко для льда, украшенное витиеватым узором. Рядом с буфетом стояло красное кожаное кресло, спинка которого была испачкана птичьим пометом. На голом песчаном полу лежал персидский ковер.

Эмма взглянула на Дэниэла. Тот стоял на одном месте, осматривая стены и косой потолок. Повсюду висели фотографии. Некоторые из них были в рамках, а другие просто приколоты к стене. От времени их края пожелтели и загнулись. На всех фотографиях были запечатлены львы: взрослые самцы с густыми гривами, пушистые большеухие львята, львицы с широкими гладкими бровями. Были одиночные и парные снимки, а также фотографии целых семейств. Некоторые из них были подписаны: «Тото 1986», «Прайд Симиана», «Луиза и ее первый помет, 2004».

— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Джордж, указав рукой на стулья вокруг стола.

Эмма села в старое деревянное кресло с подлокотниками и кожаным сиденьем. На столе перед ней валялась арахисовая шелуха. Она хотела смахнуть ее рукой, но, вовремя заметив среди шелухи коричневый птичий помет, поспешила сложить руки на коленях.

Джордж сел на стул во главе стола. Отодвинув в сторону сифон для газирования воды и пустой стакан, он положил руки на стол и спросил, что случилось.

Дэниэл рассказал, как они с Эммой шли по следам верблюдов, пока не обнаружили могилу, а возле нее следы девочки и львицы. Затем он добавил, что полицейские нашли также следы львят.

Джордж слушал его внимательно, не перебивая.

— Полиция проводила поисковые работы как с воздуха, так и на земле. Но пока что безуспешно, — закончил свой рассказ Дэниэл.

— Бедная девочка. Какая страшная трагедия, — произнес Джордж, теребя себя за бороду.

Размышляя о чем-то, он дотронулся кончиком языка до верхней губы. Эмма заметила, что эта история не только расстроила, но и привела его в состояние беспокойства.

— Почему вы считаете, что здесь замешан один из моих львов? — спросил он. — В округе живет несколько диких прайдов.

В его голосе чувствовались обида и даже гнев.

— Это не мы так считаем, — поспешила ответить Эмма. — В полицейском участке мы встретились с главным смотрителем заповедников. И он почти уверен, что это один из ваших львов.

— Как это похоже на Магому, — фыркнул Джордж. — Он хочет, чтобы я убрался отсюда. Я отказался дать ему взятку, и с тех пор он всеми силами старается прогнать меня. — Он перевел взгляд своих серых глаз с Эммы на Дэниэла. — Я знаю, где обитает каждый из моих прайдов. Вы можете описать место, где это произошло?

Дэниэл кивнул.

— Да, конечно. Но сначала я должен сообщить вам одну характерную особенность львицы, следы которой были найдены. У нее повреждена нога. Отсутствует одна из подушечек.

— Левая передняя нога?

Дэниэл кивнул.

Джордж глубоко вздохнул.

— Мойо, — сказал он, покачав головой. — Я волновался за нее. Когда я в последний раз ездил навещать Мойо, то не смог найти ее. Уже несколько месяцев ее не было видно. Так, значит, у нее появились детеныши. Прекрасно.

Эмма придвинулась ближе к нему.

— Пожалуйста, скажите нам правду. Она может напасть на Энджел? — Эмма знала, что ее вопрос прозвучал чересчур прямо, но просто не могла больше ждать. — Она могла ее убить?

— Нет, нет! — горячо запротестовал Джордж. — Ни за что и никогда! Она отличается от всех остальных львов. За свою жизнь я вырастил и выпустил на волю девятнадцать львов. Они мне как дети. Я люблю их, а они любят меня. Но в общении с львами всегда есть опасность того, что в какой-то момент что-то пойдет не так. И вот вам доказательство. — С этими словами он приподнял волосы, и на задней стороне его шеи они увидели два глубоких красных шрама от вонзенных клыков.

Дэниэл поморщился, на что Джордж криво усмехнулся:

— Это один из моих мальчиков. Потом ему было очень стыдно. Но с Мойо совсем другая история. Я доверяю ей на сто процентов. В любой ситуации. Если девочка с ней, то она жива. Даю голову на отсечение.

Глядя в полные решимости серо-голубые глаза Джорджа, Эмма почувствовала новый прилив надежды, что Энджел найдется.

— А вдруг рана на ноге повлияет на ее поведение? — спросил Дэниэл.

— Нет, это старая рана. Мойо попала в питомник уже с покалеченной ногой. Я даже вызывал ветеринара. Но нога хорошо зажила и никогда не доставляла ей неудобств.

Дэниэл о чем-то задумался, а потом решительно встал из-за стола и спросил, есть ли у него карта.

— Да, конечно, — ответил Джордж. Он взял лежащую на холодильнике карту и развернул ее на столе. — Покажите мне, где вы видели следы.

Эмма перегнулась через стол и указала пальцем на то место, где они обнаружили могилу. Она почувствовала, как все у нее внутри сжимается от напряжения.

— Энджел, — сказала Эмма. — Ее зовут Энджел.

Ей казалось очень важным, чтобы Джордж знал имя девочки.

Тот понимающе кивнул и склонился над картой, задумчиво поглаживая свою бороду.

— Это не то место, где обычно бывает Мойо. Но, поскольку сейчас ей нужно кормить детенышей, то она в поисках еды вполне могла зайти вглубь пустыни. Это не редкость в такое время года. — Он поднял голову и, посмотрев сначала на Эмму, а потом на Дэниэла, сообщил: — Поедем на моем «лендровере». У меня аккумулятор на солнечных батареях. Ждите меня у ворот.

Эмма взглянула на Дэниэла, стараясь понять, насколько он готов расстаться со своей машиной, но тот уже уверенно кивал в ответ. То ли он успел рассмотреть машину Джорджа, то ли принял как данность тот факт, что в сложившейся ситуации хозяин питомника должен взять на себя роль лидера.

Они втроем разместились на переднем сиденье «лендровера». Эмма сидела посередине. Ей пришлось придвинуться теснее к Дэниэлу, чтобы не задевать коробку передач, отчего на каждом ухабе они невольно соприкасались плечами и ногами. Каждый раз, когда Дэниэл поворачивался к ней, она чувствовала, как горят ее щеки. Эмма невольно прокручивала в памяти тот момент, когда они стояли, держась за руки, возле места пикника.

Сидя за рулем, Джордж внимательно осматривал местность и давал свои комментарии, будь то дерево, в которое ударила молния, или птица, название которой он им тут же сообщал. Они проехали мимо небольшого стада газелей.

— Видите вон того старого самца? — Джордж указал на животное, плетущееся позади всех остальных сородичей. — Несколько месяцев назад его сильно ранили, но сейчас он выглядит весьма неплохо.

Затем, проехав немного дальше, он обратил их внимание на глубокие следы от колес на земле.

— Тут я застрял полгода назад. Причем застрял так, что начал уже беспокоиться. В дождливый сезон земля здесь становится на удивление влажной, но, к сожалению, в этой почве ничего не вырастает. Это все из-за вулканического пепла. Должно пройти много времени, прежде чем он превратится в плодородную почву. — Джордж многозначительно посмотрел на своих спутников. — В это трудно поверить, но когда-нибудь — наверное, когда на земле уже не будет людей, — на этом месте вполне может возникнуть пышная саванна, как Серенгети.

Через час они уже ехали по пустыне. Ландшафт был знаком Эмме, но что-то в нем изменилось. Создавалось впечатление, что сейчас в пустыне было больше деревьев и кустов. Желтая, похожая на торчащие из земли волосы, трава выглядела более высокой и густой. Даже камни, казалось, поменяли свою окраску. Они теперь не были просто серыми и слегка отливали синим в тени, в то время как на солнце их плоские поверхности сияли серебром и золотом.

— Пустыня выглядит иначе по сравнению с тем, когда мы ездили в первый раз, — заметила Эмма, обращаясь к Дэниэлу. — Сейчас она не такая серая и монотонная.

Он взглянул на нее и покачал головой.

— Она такая же, какой и была. Изменилась ты, — сказал Дэниэл. По тону его голоса можно было понять, что он рад ее словам. Как будто тот факт, что Эмма стала более глубоко понимать особенности этих мест, в некотором смысле приблизил ее к нему.

Эмма снова обратила свой взор на пейзаж за лобовым стеклом машины. Дэниэл был прав — ландшафт становился для нее все более и более реальным. Она начинала видеть намного больше деталей, чем раньше. У Эммы и прежде возникало подобное ощущение во время путешествий. Любой новый город — будь то Париж, Мадрид или Хьюстон — поначалу кажется хаотичным скоплением кафе, магазинов, шоссе, высоких зданий и парков, и это происходит до тех пор, пока ты не начинаешь замечать людей и различные события вокруг себя. И тогда новое для тебя место потихоньку оживает. Эмма смотрела через боковое окно на вулкан. Даже Гора Бога казалась ей сейчас совсем иной. Ее склоны выглядели более крутыми, а необычная белая лава, застывшая на вершине, еще более фантастической.

Территория вокруг могилы была огорожена желтой флуоресцентной лентой. Эмма переступила через нее и подошла к груде отброшенных в сторону камней. Тело Лауры уже давно забрали. На песке валялись сухие останки тех розовых цветов, которые Эмма положила тогда на могилу, а рядом с ними валялась пустая банка из-под кока-колы. Тут и там на земле виднелись бело-коричневые окурки.

Эмма смотрела на то место, где лежала Лаура, и пыталась вспомнить ее бледное красивое лицо. У нее была какая-то смутная надежда на то, что дух Лауры еще обитает здесь и она сможет узнать, что они с Дэниэлом вернулись и не бросили Энджел.

Джордж подошел и молча встал рядом с Эммой, как будто хотел выразить свои соболезнования. Затем он подошел к большому камню, зацепился руками за его верхушку и начал на него карабкаться. Он двигался неуклюже, жилетка, надетая на голое тело, хлопала на ветру, а на лицо все время падали волосы. Одной рукой он держался за камень, а в другой у него был ярко-оранжевый мегафон. Дэниэл хотел было помочь, но тот вежливо отмахнулся. Забравшись на камень, Джордж поднял к губам мегафон и издал необычный зов, наполовину напоминавший какую-то песню. Этот звук разнесся по всей равнине. Эмма попыталась разобрать какие-то слова или фразы, но у нее ничего не получилось. При этом она не могла точно сказать почему: то ли из-за хриплого мегафона, который до неузнаваемости исказил голос Джорджа, то ли из-за того, что он говорил на незнакомом языке. Поворачиваясь в разные стороны, Джордж издал клич несколько раз, а затем опустил мегафон и поднес к глазам бинокль, чтобы осмотреть местность. После этого он еще раз издал клич.

Но вокруг стояла тишина. Только какая-то крупная черная птица беспокойно металась в ветвях дерева да веточка треснула под ногой Эммы. Джордж еще раз позвал, но и на этот раз никакой реакции не последовало.

— Ее здесь нет, — наконец произнес Джордж, после чего спрыгнул с камня и направился обратно к машине.

Дэниэл с Эммой пошли за ним. Дойдя до машины, Джордж остановился в задумчивости.

— Она могла пойти на свою старую территорию, — после паузы сказал он. — Но куда отправилась потом — это вопрос. Какие у нее варианты действий?.. Надо подумать.

Он рассеянно поглаживал свою бороду, как вдруг его лицо озарилось внезапной догадкой:

— Поехали в старый лагерь! Она могла привести девочку туда, надеясь меня там найти.

Эмма вскинула брови, но ничего не сказала. Она боялась, что голос выдаст ее разочарование и нарастающее сомнение. Ей начало казаться, что они слишком легко доверились этому человеку. Несмотря на это, она молча села в машину.

Эмма последовала за Джорджем по направлению к большому дереву с длинными, свисающими вниз ветвями. Подойдя поближе, она заметила, что листва на дереве на удивление густая и зеленая. У подножия дерева стояла какая-то небольшая конструкция, похожая на шкафчик без боковых сторон и верхней крышки. Конструкция была изготовлена из грубо сбитых гвоздями веток.

— Умывальник, — пояснил Джордж. — А это очаг. — Он указал на треугольник из почерневших камней. — Вот и все, что осталось от старого лагеря. Перед отъездом я снес хижину, чтобы не оставлять готовый лагерь браконьерам.

Он огляделся по сторонам. Мегафон болтался у него на ремешке у пояса.

— Я жил здесь три месяца, пытаясь приучить Мойо к жизни в дикой природе. Но она ни за что не хотела от меня уходить. В конце концов мне пришлось подстрелить для нее газель, и, пока она была занята едой, я быстро уехал прочь. Было безумно жаль оставлять ее вот так… — с болью в голосе произнес Джордж.

— Где она еще может быть? — Эмма сдерживалась изо всех сил, чтобы скрыть свое разочарование.

Дорога до лагеря оказалась достаточно длинной. По пути они несколько раз останавливались, и Джордж звал Мойо в мегафон. Но все его усилия были напрасны. Когда они наконец приехали в старый лагерь, львицы нигде не было. Пока Джордж разговаривал с Эммой, Дэниэл ходил по территории лагеря и осматривал землю на предмет следов.

— Скорее всего, она ушла еще дальше, — предположил Джордж. — И поэтому не слышит меня.

— Что будем делать? — Эмма тяжело вздохнула, представляя долгую дорогу обратно в питомник. Все, что они сделали, не принесло никакого результата, и надеяться было не на что.

Джордж не ответил. Он молча подошел к машине и достал из открытого кузова большой металлический ящик. Раздался противный скрип ржавых петель, когда Джордж открыл крышку. Достав что-то из ящика, он вернулся, держа в руках какую-то картонную трубку длиной в половину предплечья. Трубка напоминала гигантскую новогоднюю ракету, только обертка на ней была цвета хаки. На одном ее конце виднелась надпись: «ПРИ ПОДЖИГАНИИ ДЕРЖАТЬ ЗДЕСЬ».

— Приготовьтесь к громкому взрыву, — предупредил Джордж и снял колпачок с верхнего конца трубки.

Затем он резким движением чиркнул крышкой по выделенной отметке, и фитиль загорелся, искрясь, как бенгальский огонь. Эмма сделала шаг назад, а Джордж поднял трубку высоко над головой и швырнул ее в сторону.

Описав дугу в воздухе, трубка упала на землю, и через несколько секунд раздался громкий взрыв, сопровождаемый яркой вспышкой света и столбом густого серого дыма. Перепуганные птицы с пронзительным клекотом поднялись в воздух, а кусты затряслись от поспешного бегства скрывавшихся там мелких жителей. На поляну по ошибке выбежал олень, чуть не налетел на «лендровер» и стремглав бросился наутек. Постепенно тишина восстановилась, и только чувствовался едкий запах кордита.

Довольно улыбаясь, Джордж заявил:

— Этот сигнал она точно должна услышать.

Эмма молча посмотрела на Джорджа и перевела взгляд на Дэниэла. Тот смотрел на место взрыва и, казалось, точно так же, как и Эмма, не понимал, что здесь происходит. Но, в отличие от нее, в его взгляде видна была некоторая доля восхищения. Дым все еще поднимался от трубки, превращаясь в облако на безветренном небе.

Эмма снова взглянула на Джорджа и спросила:

— Я думала, что шум, наоборот, отпугивает львов.

— Обычно так и есть. Но я научил своих львов ассоциировать подобный шум со мной, — сказал он и вытер руки о шорты. — Давайте пока выпьем по кружке чаю. Нам, скорее всего, придется подождать, пока она сюда дойдет.

— Если она вообще придет, — резко ответила Эмма и тут же прикусила губу, сожалея о своих словах.

Однако Джордж спокойно воспринял ее слова и молча направился к машине.

На этот раз он достал из металлического ящика три эмалированные кружки, термос с клетчатым узором на корпусе и гроздь бананов. Смахнув рукой пыль с одного из плоских камней, он опустился на колено, расставил кружки и налил из термоса черный чай.

Эмма села прямо на землю, скрестив ноги, и отхлебнула из своей кружки. Чай был подслащен диким медом и имел какой-то пряный привкус.

— Очень вкусный чай!

— Я добавляю в него свежий имбирь, — сказал Джордж, выпрямившись.

Пока он пил чай, Эмма внимательно наблюдала за его лицом, стараясь уловить в нем какой-то проблеск надежды или, наоборот, тень отчаяния. Однако Джордж просто спокойно окидывал взглядом окрестности. Закончив пить чай, он начал, казалось, бесцельно бродить по лагерю, а потом остановился возле обширного участка, который был темнее, чем остальная земля вокруг. Эмма заметила, что земля в этом месте была покрыта трещинами, как будто раньше она была влажной.

— Здесь прежде бил родник, — сообщил Джордж и ковырнул носком ботинка запекшуюся на солнце и твердую как камень земляную корку. — Под землей есть вода. Но животным до нее не добраться.

Джордж взял пристегнутую на внешней стороне кузова лопату и начал копать, глубоко всаживая ее в землю. Копать было тяжело: от напряжения его рот превратился в тонкую ниточку, глаза сощурились, а мускулы отчетливо проступили на жилистых руках под морщинистой кожей. Дэниэл нерешительно стоял рядом, не зная, стоит ли предлагать свою помощь. Дыхание Джорджа стало более тяжелым, а на его лице выступил пот. Но передал он лопату Дэниэлу только тогда, когда на дне ямы показалась влажная земля.

Пока Дэниэл орудовал лопатой, Эмма собрала термос, кружки и банановую кожуру Она подумала, стоит ли ей сменить Дэниэла. Саймон, несомненно, ожидал бы от нее этого поступка — в конце концов, у нее тоже есть руки и ноги. Но здесь подобная самостоятельность казалась неуместной. Дэниэл, по всей видимости, получал наслаждение от работы. Он стоял, широко расставив ноги, и легкими ритмичными движениями орудовал лопатой.

Джордж тем временем достал из кармана трубку, набил ее табаком и чиркнул спичкой. Стоя возле ямы, он не спеша дымил трубкой и наблюдал за Дэниэлом. Время от времени он указывал ему, где копать дальше, и одобрительно кивал. Глядя на мужчин, Эмма вдруг осознала, что между ними происходит какой-то особенный процесс, как будто они являются участниками ритуала, значение которого понятно им обоим. Это был танец, разыгрываемый между старейшиной и молодым человеком.

Наконец на дне ямы показалась вода — молочно-коричневого цвета, с пеной на поверхности. Джордж дал знак Дэниэлу, чтобы тот остановился. Дэниэл вылез из ямы, которая постепенно начала наполняться водой. Солнечные лучи искрились, отражаясь от воды. Казалось, случилось чудо. Эмма взглянула на Дэниэла, потом на Джорджа — на лицах всех троих сияли улыбки.

— Раньше землю раскапывали слоны своими бивнями. Каждый год в период, когда нет дождей, — сказал Джордж. — Но теперь из-за браконьеров слоны здесь появляются крайне редко, как и носороги. Следующими будут львы.

Он задумчиво смотрел на источник из-под своих длинных волос, упавших на лицо. Эмма заметила, что его волосы были желтыми на концах — такого же желтого цвета, как и трава в пустыне.

— Я мечтаю, чтобы всю эту территорию объявили национальным парком. Тогда бы мы смогли построить нормальную базу и нанять на постоянную работу сторожей. — Джордж покачал головой. — Я уже подавал заявку властям. Меня поддержали два фонда защиты дикой природы и целая группа экспертов. Но это ни к чему не привело. А еще этот Магома, который настроен против меня. Но даже не это главное. — В его голосе прозвучала нотка раздражения. — Проблема в том, что для людей создание национального парка напрямую связано с туризмом, и им кажется, что все интересуются только саваннами и тропическими лесами, а не такими местами, как эта пустыня. Они не видят смысла в защите дикой природы просто так, без всякой коммерческой выгоды. Они не понимают, как это здорово для человека — находиться рядом с такими потрясающими животными, как львы, — дикими и свободными.

Он снова замолчал, глядя на наполняющуюся водой яму.

Эмма отошла чуть в сторону. Окидывая взглядом равнину, она надеялась найти какой-нибудь признак присутствия рядом львицы: может, пятно желто-коричневого цвета, а может, тень, проскользнувшую между скалами и кустами. Однако Эмма уже ни на что реально не рассчитывала. Внутри нее тяжелым холодным грузом поселилось отчаяние. Она подняла голову, чтобы вид ясного, безоблачного неба придал ей спокойствия, но тут же перевела взгляд снова на землю, потому что краем глаза увидела нечто мимолетное, чему даже не могла дать названия. Она чуть напрягла зрение, и легкая дрожь пробежала по ее телу.

На вершине небольшого холма стояла львица. Очертания ее темного тела резко выделялись на фоне светлого неба.

— Мойо, — прошептала Эмма. Повернувшись к остальным, она, еле сдерживая радость, воскликнула: — Она пришла!

Джордж подошел к Эмме и, прикрыв глаза от солнца рукой, посмотрел вдаль.

— Возможно, это не она, — предупредил он. — Здесь также обитает прайд Симиана.

Львица неспешно направилась к лагерю. Ее золотистое тело плавно двигалось по серому склону холма. Она шла, гордо подняв голову, глядя прямо перед собой.

Джордж смотрел на нее, не отрывая глаз. Через некоторое время его лицо расплылось в улыбке.

— Это она.

Выйдя из тени дерева, он зашагал ей навстречу. С выпрямленной спиной и высоко поднятой головой, он шел легко и свободно, как юноша.

Эмма последовала за ним, копируя каждый его шаг, но держась на порядочном расстоянии. Внутренний голос подсказывал ей, что складывается опасная ситуация, — по логике вещей она просто обязана быть опасной. Но вместе с тем какая-то сила влекла ее вперед. Эмма была заворожена видом этого большого, сильного животного, которое подходило все ближе и ближе. Она почти не слышала шагов Дэниэла, идущего рядом.

Мойо не спеша спускалась вниз по склону холма, аккуратно ступая между камней. Когда она поравнялась с подножием холма, ее шаг стал более уверенным. Эмма видела, как двигаются ее мощные мускулы под лоснящейся шкурой. Даже на таком расстоянии чувствовалась свирепая сила животного.

Направляясь прямо к Джорджу, Мойо перешла сначала на легкую рысь, а потом начала двигаться скачками. Эмма в смятении застыла на месте. Жилистое тело Джорджа внезапно показалось таким хрупким и уязвимым, в то время как львица, похоже, была готова напасть. Но он продолжал идти ей навстречу, не выказывая и капли испуга. Когда Мойо была в нескольких метрах от него, Джордж широко развел руки, как будто для объятия. Львица чуть присела на задние лапы и опустилась на него всем своим весом, положив передние лапы на плечи. Джордж слегка пошатнулся — казалось, он вот-вот упадет под тяжестью животного, — но он вовремя отставил одну ногу назад и сумел удержать равновесие. Мойо крепко обхватила его лапами за плечи, и Джордж тоже обнял ее в ответ. Они ласково потерлись головами, и Мойо принялась облизывать его шею, лицо и плечи. Джордж, в свою очередь, зарылся лицом в ее мех, и его седые волосы смешались с ее рыжевато-коричневой шерстью.

Наконец львица освободила Джорджа из своих объятий. Стоя на четырех лапах, она внимательно смотрела ему в лицо, как будто хотела хорошенько разглядеть своего старого друга после долгой разлуки. Ее спина была на уровне его пояса, а очерченные черным глаза были вровень с его плечами. Джордж наклонился, взял ее морду между ладоней, поцеловал в лоб и потрепал по загривку, в то время как она начала тереться об его ноги. Потом львица снова встала на задние лапы и обхватила Джорджа за плечи. Сейчас они словно боролись, проверяя силу друг друга, но во всех их движениях не было и намека на агрессию — только любовь и радость от долгожданной встречи.

Наконец обмен приветствиями был завершен и Эмма смогла как следует рассмотреть львицу. У нее были красивые симметричные черты, широкие брови и белое пятно на подбородке. Глядя на ее шкуру потрясающего золотистого оттенка, с отдельными линиями и пятнами темно-коричневого и черного цветов, можно было подумать, что какой-то неизвестный художник специально разукрасил львицу, используя одиночные темные мазки, чтобы подчеркнуть контур ее глаз и ушей, изгиб пасти и треугольную форму носа.

Джордж повернулся и пошел навстречу Эмме и Дэниэлу. Львица двинулась за ним следом, настороженно опустив голову. Все это время она к чему-то принюхивалась, а уши ее шевелись в разных направлениях, улавливая малейшие звуки.

Мойо в нерешительности остановилась напротив незнакомых ей людей.

— Просто стойте спокойно, — тихо произнес Джордж. — Не смотрите ей в глаза. Пусть она первая сделает шаг.

Эмма почувствовала, как бешено колотится сердце, как напряглись ее руки, повисшие по бокам. Она слышала, как воздух входил и выходил через приоткрытую пасть Мойо, обдавая теплом ее кожу. В дыхании львицы слегка чувствовался солоноватый привкус сырого мяса.

Мойо обнюхала все тело Эммы: огромная голова львицы двигалась по ее туловищу и конечностям, щекоча усами голые предплечья, шею и лицо женщины. В памяти Эммы всплыли багровые шрамы на шее у Джорджа, но она тут же напомнила себе, что перед ней Мойо — львица, не похожая на остальных своих сородичей.

Эмме очень хотелось в это поверить.

Через некоторое время — Эмме этот промежуток показался целой вечностью — Мойо перевела свое внимание на Дэниэла, уткнувшись носом в его голую грудь.

Эмма могла теперь внимательнее рассмотреть животное: желто-коричневая шерсть львицы была покрыта легкой испариной, а на ее более светлой голове виднелись следы мелких шрамов. По краям ее глаз черными точками сидели мухи. Одно ухо было слегка порвано. Посмотрев вниз, Эмма увидела кончики трех спрятанных когтей на ее левой передней лапе, упершихся в землю, тогда как четвертый отсутствовал.

Эмма подняла взгляд на Дэниэла. В его широко открытых глазах отражалось смешанное чувство изумления и благоговейного страха. Он был настолько заворожен этим зрелищем, что, когда Мойо наконец отвернулась от него и пошла обратно к Джорджу, Дэниэл сделал шаг следом за ней, как будто привязанный невидимой нитью.

Подойдя к Джорджу, львица пристально посмотрела ему в глаза, и из ее горла раздалось приглушенное рычание.

Сделав несколько шагов в сторону, львица начала проявлять нетерпение, поворачивая голову в сторону холма, откуда она пришла. Вновь взглянув на Джорджа и зарычав, она сделала несколько решительных шагов в сторону холма, затем остановилась и обернулась, словно приглашая Джорджа следовать за ней.

Джордж кивнул ей.

— Хорошая девочка, Мойо. — Повернувшись к Дэниэлу и Эмме, он с гордостью произнес: — Она хочет отвести нас в свое логово. Я сначала пойду рядом с ней, а вы садитесь в машину и езжайте за нами. Когда она убедится, что мы идем вместе с ней, я запрыгну в машину. Не исключено, что придется идти довольно долго.

Мойо бежала легкой трусцой по каменистой пустыне, показывая дорогу. Вокруг нее мерцало знойное марево, а в воздух поднимались маленькие облачка пыли. Дэниэл вел машину следом за ней, стараясь не отставать, как и просил его Джордж. Всего лишь в нескольких метрах от темной кисточки ее хвоста.

— Странно, что она не боится «лендровера», — сказал Дэниэл, взглянув на Джорджа, который занял место на пассажирском сиденье возле окна.

— Она обожает эту машину, — ответил тот. — Не будь Мойо нашим проводником, она бы сейчас сидела вот здесь. — Он постучал по крыше над своей головой. — Мне пришлось специально укреплять крышу, чтобы выдерживать ее вес. — Джордж усмехнулся. — Она всегда угадывала, когда я собирался ехать в город, и ей страшно не нравилось оставаться одной. Поэтому она забиралась на крышу, и согнать ее оттуда было невозможно.

— И что потом? — спросила Эмма.

— Я брал ее с собой. Конечно же, это вызывало немалый переполох, но с ней никогда не было никаких проблем, пока она не заприметит курицу. Она соскакивала с машины, хватала бедную птицу и затаскивала ее с собой на крышу. — Джордж засмеялся. — Я столько денег потратил на этих кур!

Эмма наклонилась вперед, глядя, как Мойо находит верную дорогу среди камней и торчащих из земли небольших скал. Львица не оборачивалась и не сбавляла скорости, так как была уверена в том, что машина от нее не отстает. Эмма покачала головой, с трудом веря, что все это происходит наяву.

— Я должен вас подготовить. Есть большая вероятность того, что мы повстречаем нескольких диких львов из ее прайда, — послышался голос Джорджа.

— Вы думаете, что Энджел была не только с ней одной и с детенышами? — спросила Эмма.

— По всей видимости, возле могилы они были одни, но львица обычно приводит своих детенышей в прайд, когда они достигают возраста шести-семи недель. Детеныши Мойо должны быть уже постарше. Или они еще не успели дойти так далеко… Сколько уже времени с тех пор прошло? Четыре-пять дней? Непростой для них получился переход. — Джордж задумчиво погладил бороду рукой. — Она каждый день переводила их на новое логово.

По тону его голоса Эмма поняла, что это не совсем обычное поведение для львов.

— Зачем она это делала? — спросила Эмма.

— Я думаю, она шла обратно в питомник, — с восхищением в голосе сказал Джордж. — Она вела осиротевшую девочку ко мне!

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. Львицы регулярно меняют убежище, чтобы запах не начал привлекать падальщиков, но они не станут делать это каждый день. У нее была какая-то цель.

Эмма перевела взгляд на Мойо. Зажав ладони между колен, она чувствовала, как ее охватывает волнение. Близится конец их поисков. В голову лезли мысли о том, что Энджел может не оказаться в логове, но она отбрасывала их прочь. С другой стороны, если девочка жива, никто не знает, в каком она состоянии. Эмма внутренне приготовилась к тому, что вскоре они увидят глубоко травмированного ребенка, голодного, истощенного и страшно напуганного. Девочка, скорее всего, вся в грязи, покрыта гноящимися ранами и солнечными ожогами, со спутанными волосами и в порванной одежде…

— Существует несколько правил общения со львами, — прервал ее размышления голос Джорджа. — Не делайте резких движений. Не приседайте на корточки и не ходите вокруг них кругами — лев может подумать, что вы собираетесь на него напасть. Никогда не идите впереди. Старайтесь держаться или сбоку, или сзади, иначе, если вы ненароком споткнетесь, в глазах хищника моментально превратитесь в жертву. Не трогайте львят, пока львица сама вас не пригласит, — это будет несложно понять. Никогда не убегайте от львов. Оставайтесь на месте. В крайнем случае скрестите руки над головой, изобразив как бы рога у быка. — Джордж положил свою сухую руку на плечо Эммы. — Не волнуйтесь, львы редко бывают опасными.

Они ехали молча, устремив взор вперед, как будто подталкивая львицу. Мойо, казалось, совсем не чувствовала усталости и с такой же скоростью продолжала бежать рысцой. Затем, направившись в сторону невысокого скалистого холма, она перешла на более быстрый бег. У основания холма находилась группа больших валунов, скрытых в тени невысоких местных пальм.

Мойо подбежала к скалам и остановилась в нескольких метрах от них, размахивая из стороны в сторону хвостом. Прямо перед ней виднелось отверстие, похожее на дверной проем между двумя самыми крупными камнями.

Дэниэл остановил машину на значительном расстоянии от скал. Когда стих гул мотора, они услышали низкое, чуть приглушенное рычание Мойо, которая при этом пристально смотрела в лаз между скалами.

— Убежище небольшое, — прошептал Джордж. — Скорее всего, она здесь с детенышами одна. — С этими словами он медленно и почти бесшумно открыл дверь и вылез из машины, показав жестом Дэниэлу и Эмме, чтобы они следовали за ним: — Нужно, чтобы она видела, что мы вместе.

Втроем они подошли к Мойо, которая все еще стояла и смотрела на проем в скалах. Черная кисточка ее хвоста рассекала воздух, как будто являлась отдельным живым существом. Львица шагнула вперед, словно намеревалась зайти в убежище, но в этот самый момент из темного отверстия показалась мохнатая мордочка львенка. Мойо подняла голову и снова издала приглушенный клич. Львенок подбежал к ней и начал тереться головой о ее ноги. Львица в ответ принялась вылизывать его мордочку своим большим розовым языком.

Через несколько секунд показался второй львенок — он высунул мордочку и своими большими темными глазами уставился на «лендровер», а затем перевел взгляд на людей. Услышав призыв матери, он тоже выбежал из пещеры. Вслед за ним тут же выскочил и третий детеныш, как будто боялся остаться один. Он подбежал к Мойо и спрятался между ее передними ногами.

Но львица на этом не успокаивалась — она продолжала пристально смотреть на вход в убежище.

Эмма нервно кусала губы чуть не до крови. В логове, казалось, не было никаких признаков жизни. Она напряженно всматривалась в зиявшую темноту, но ничего не происходило.

Мойо издала резкий рык, похожий по звучанию на приказ.

В темноте логова что-то мелькнуло. Эмма прищурилась и чуть не ахнула, когда разглядела в появившемся светлом пятне очертания детского лица.

Забыв обо всем, Эмма шагнула вперед. В глубине убежища она увидела длинные светлые волосы, но показавшееся на секунду лицо снова скрылось из виду.

Глядя в черный проем, Эмма думала только об одном: это Энджел! она нашлась! Эмма оглянулась на стоявших позади нее Джорджа и Дэниэла.

— Позовите ее, — шепнул Джордж.

— Думаю, будет лучше, если это сделаете вы, — так же шепотом ответила Эмма. — Она вам доверится, потому что вас знает Мойо.

— Нет, вы женщина, и она будет в меньшей степени бояться вас, — возразил Джордж.

Эмма нервно сглотнула, опасаясь сказать что-нибудь не так.

— Энджел… — позвала она девочку, тщательно подбирая слова. — Энджел… Я вижу, что ты там. Выходи. Тебе нечего бояться.

— Нендени! Мбали! — звонко отозвалась Энджел из глубины логова. — Саса хиви.

Эмма вопрошающе повернулась к Дэниэлу.

— Она говорит: «Уходите! Уходите сейчас же! Прочь!»

Они переглянулись, и Эмма беспомощно развела руками.

Джордж медленно подошел к Мойо и встал рядом с ней. Львица снова ласково потерлась о его руку, а он тем временем опустился на колени и принялся играть с львятами.

Эмму охватила волна нетерпения. Джордж, казалось, настолько был поглощен встречей со своими любимцами, что напрочь забыл, зачем, собственно говоря, они сюда приехали. Внезапно она почувствовала необъяснимый страх, ей показалось, что Энджел сейчас каким-то образом исчезнет из логова и они никогда больше не увидят ее.

Уже раздумывая над тем, что, возможно, ей или Дэниэлу стоит подойти к входу в пещеру, как из темноты логова снова появилось лицо ребенка. Эмма наблюдала за поведением Джорджа и за тем, как реагирует на это девочка. Ее глаза были широко распахнуты, а рот открыт от изумления.

Джордж поднялся с земли, встал рядом с Мойо и, привычно положив руку на ее плечо, обратился к девочке:

— Мы хотим с тобой поговорить. Тебе не стоит нас бояться.

Энджел снова сказала что-то в ответ, и Эмма оглянулась на Дэниэла, чтобы тот перевел ей.

— Она говорит: «Оставьте меня в покое. Я хочу быть здесь, со львами».

Джордж опять заговорил с ней, на этот раз, как показалось Эмме, на суахили. Но когда Энджел ему ответила, он тоже впал в недоумение.

Дэниэл сдержанно улыбнулся:

— Теперь она говорит на маа. Она хочет нас запутать. Думает, что мы не поймем ее и сдадимся.

— А что она говорит? — спросила Эмма.

— Все то же самое: «Уходите. Оставьте меня в покое».

Эмма разрывалась между отчаянием и чувством облегчения от того, что Энджел на вид казалась здоровой и полной энергии.

— Скажи ей, что мы должны убедиться, что с ней все в порядке.

Дэниэл подошел поближе к входу в пещеру и заговорил с девочкой ласковым, но твердым тоном. Обменявшись с ней несколькими репликами, он повернулся к Эмме:

— Она спрашивает, кто ты такая и почему ты здесь.

Эмма кивнула. Похоже, Энджел делает шаг навстречу. Эмма задумалась, каким образом лучше ответить на этот вопрос. Она не была ни членом ее семьи, ни другом семьи… Она даже не была представителем посольства или Красного Креста. По сути, она была для нее… никто. В результате Эмма решила сказать так, как было на самом деле.

— Скажи ей, что меня нашли ее верблюды. Я тут из-за Мамы Киту и Мататы.

В тот самый момент, когда Эмма произнесла эти имена, из сумрака пещеры показалось лицо Энджел. Она стояла, не двигаясь, щурясь от яркого солнечного света. Ее мятые светло-коричневые штаны и туника были в пыли, а длинные светлые волосы спутаны. Однако гладкая загорелая кожа была чистой, глаза сияли, а губы были здорового розового цвета.

— Где они? С ними все в порядке? — Она говорила по-английски с почти таким же акцентом, как у Джорджа.

Эмма немного приблизилась к ней и остановилась, увидев, что Энджел вновь попятилась в уютную темноту пещеры.

— Да, с ними все хорошо. У Мамы Киту была ранена нога, но она уже выздоравливает. — Эмма указала на Дэниэла. — Дэниэл — ветеринар. Он сделал ей операцию, и сейчас, пока мы здесь, за ней ухаживают.

Энджел сделала несколько шагов к ним навстречу.

— А как себя чувствует Матата?

— С ним тоже все хорошо, — ответила Эмма и ободрительно улыбнулась. Ей захотелось подбежать к Энджел, крепко схватить и заключить в свои объятия, чтобы она никуда снова не исчезла, но благоразумно сдержала свой порыв и продолжила рассказ: — Но он вел себя безобразно. Матата вытащил все ваши вещи из сумок и раскидал по двору.

На лице Энджел проскользнула улыбка. Однако она тут же с удивленным, но вполне серьезным видом спросила:

— А откуда ты знаешь, как их зовут? — Она сложила руки на груди и гордо подняла голову. — Откуда ты знаешь мое имя?

— Я нашла твою тетрадь для рисования. Там был рисунок, на котором изображена вся твоя семья и под каждым написано имя. Энджел, Мама Киту, Матата и… твоя мама.

— Она умерла, — сказала Энджел. — Ее укусила змея.

Это прямое заявление, словно камень, разорвало воздух. Энджел поджала губы, казалось, она сожалела о своих словах.

— Я знаю, — сказала Эмма. — Мне очень жаль… — К ее горлу подкатил ком, и стало тяжело говорить.

— Как ты узнала об этом? — опустив руки, спросила Энджел. Внезапно она показалась слабой и беззащитной.

Эмма глубоко вздохнула.

— Мы пошли по следам верблюдов, и они привели нас к могиле. Там мы увидели отпечатки твоих ног. В сумке, которую мы нашли, была фотография. На ней ты и твоя мама. Мы тут же поехали в Малангу и рассказали обо всем полиции. Они два дня тебя искали по пустыне.

Пока Эмма рассказывала, Энджел медленно подошла к львице. Джордж отступил в сторону, чтобы дать ей место. Плечи девочки были почти на одном уровне со спиной Мойо. На фоне львицы Энджел с ее тонкими, как спички, руками и ногами и выпирающими коленками казалась особенно хрупкой. Тем не менее в движениях девочки чувствовалась уверенность, которая свидетельствовала о ее физической силе. Эмма видела, что Энджел легко могла собрать ту гору камней, чтобы покрыть ими тело своей матери. Но все-таки для такого мужественного поступка она была слишком юной, слишком маленькой. При мысли об этом сердце Эммы как будто пронзило ножом.

Мойо повернула широкобровую голову к Энджел и принялась ласково вылизывать щеку девочки своим длинным розовым языком. Львята тем временем встали на задние лапы и, положив передние на бедра девочки, всячески старались обратить на себя ее внимание. Энджел по очереди погладила их всех, а потом наклонилась и подняла одного из них на руки. Львенок казался для нее слишком большим, но это не доставляло никому неудобств. Девочка зарылась носом в его светло-коричневый мех. Она вела себя с ними так свободно и непринужденно, как будто они были ее семьей. И действительно, благодаря своей светло-коричневой одежде, молочно-белым волосам и загорелой коже Энджел скорее принадлежала миру львов, чем миру людей, которым оставалось только наблюдать это невиданное зрелище.

Энджел поочередно посмотрела на Эмму, Джорджа и Дэниэла. Казалось, она оценивала их своим взглядом.

— Почему она привела вас сюда? — спросила наконец Энджел, указав рукой на львицу.

Словно отвечая на ее вопрос, Джордж снова подошел к Мойо и положил руку на ее мощное плечо. Энджел настороженно отступила в сторону, готовая броситься наутек, и взглянула на Мойо, как будто спрашивала у нее, как лучше реагировать на создавшуюся ситуацию.

А львица тем временем спокойно уткнулась головой в грудь Джорджа.

— Она пришла ко мне, потому что хотела, чтобы я тебе помог, — ответил Джордж.

Энджел удивленно подняла брови, но ничего не сказала.

— Если хочешь, я расскажу тебе о ней, — продолжал Джордж, с улыбкой глядя на Мойо. — Она попала ко мне еще совсем малюткой. Ее мать убили браконьеры. Я нашел ее в пустыне, одну, едва живую от голода. — Он перевел взгляд на девочку. — Я привез ее домой и ухаживал за ней, пока она достаточно не выросла и не окрепла для того, чтобы вернуться на волю. Я назвал ее Мойо.

— Мойо, — повторила Энджел. — Это значит «сердце».

Джордж кивнул.

— Она всегда отличалась добротой, даже когда была маленьким львенком.

Слова Джорджа, казалось, подействовали на девочку. Она отвернулась и прижалась лицом к плечу львицы. Джордж выдержал небольшую паузу, а затем наклонился, так чтобы быть на одном уровне с Энджел, и сказал:

— Знаешь, что Мойо любила больше всего на свете, когда была маленькой?

Энджел подняла голову. Светлые пряди ее волос прилипли к щеке.

— Сейчас покажу, — загадочно произнес Джордж и направился к машине.

Из того же самого металлического ящика он достал темно-синюю стеклянную бутылку с пробковой коркой и большую эмалированную миску.

Мойо тут же бросилась к нему, радостно обнюхивая бутылку. Джорджу пришлось мягко оттолкнуть ее, чтобы она не мешала ему наполнить миску какой-то жидкостью золотистого цвета. Запахло рыбой с примесью чего-то сладкого, похожего на мед.

— Рыбий жир, — сказал Джордж и отступил в сторону, чтобы дать место Мойо возле миски. — Я даю его всем своим львам, когда они растут. Они его обожают, и на всю жизнь запоминают его вкус.

Мойо выпила весь жир и дочиста вылизала миску языком. Львята кружили вокруг матери, обнюхивая и слизывая остатки жира с ее усов. Энджел выпустила из рук третьего львенка, чтобы он присоединился к остальным.

Эмма подошла к девочке и, стараясь держаться как можно более непринужденно, спросила:

— Ты, должно быть, тоже есть хочешь? Или пить?

— Нет, я ничего не хочу. Спасибо, — вежливо ответила Энджел. — Но я думаю, что львята будут рады попробовать вот это, — добавила она и показала на бутылку.

Джордж поднял с земли миску, но не наполнил ее. Вместо этого он рассеянно посмотрел на львицу и спросил:

— Энджел, когда ты была с Мойо, вы не встречали других львов? Я беспокоюсь о том, где ее прайд.

— Я думаю, что они все мертвы, — ответила девочка, отвернувшись от Мойо, как будто стараясь скрыть от нее свой ответ. — Она отвела меня в место, где было много костей.

— И все они мертвы? Сколько их там? — спросил потрясенный Джордж.

— Четверо, и с ними еще маленький львенок… — Голос Энджел звучал глухо. — У них у всех не было шкуры и голов.

Лицо Джорджа исказилось в гримасе боли. С мрачным видом он смотрел вдаль и о чем-то думал. Через некоторое время он, как будто приняв про себя какое-то решение, расправил плечи и поднял подбородок.

— Я забираю их домой, — заявил он.

— А где это? — встревожилась Энджел.

— В питомнике для львов, где я живу.

— А что, если Мойо не захочет туда идти? — спросила девочка, встав перед львицей и ее детенышами, словно приготовившись их защищать. Несмотря на то что по сравнению с Мойо она выглядела совсем крохой, вид у нее был на удивление решительный.

Эмма с тревогой посмотрела на Дэниэла. До сих пор Джордж умело держал ситуацию в своих руках, но теперь ей показалось, что его больше беспокоит судьба львов, а не девочки.

— Мойо приводила вас каждую ночь в новое убежище, правда? — спросил Джордж.

Она кивнула.

— Мы только и делали, что куда-то шли. Мы все очень устали.

В ее голосе чувствовалась легкая дрожь. Низко над их головами, громко хлопая крыльями, пролетела птица, но Энджел даже не взглянула на нее.

— Она вела вас ко мне в питомник, — спокойно ответил Джордж. — Вы бы шли еще несколько дней, но сейчас мы сможем все вместе доехать туда на машине.

Все еще не до конца доверяя Джорджу, Энджел поинтересовалась:

— А Мойо понравится у вас в питомнике?

— Это ее первый дом, — сказал он. — Там много свежего мяса и воды. Есть место, где можно спрятаться от солнца. Там ее не настигнут браконьеры. Кроме того, львятам там будет с кем играть. У меня сейчас живет парочка осиротевших детенышей — оба мальчика. Им только несколько недель.

Энджел широко улыбнулась своей щербатой улыбкой: в верхнем ряду ее молочных зубов была дырка. На секунду она стала похожа на того счастливого ребенка с фотографии, которую Эмма нашла в сумке у Лауры. Но затем она снова нахмурилась.

— А что будет со мной?

— Ты поедешь с нами.

Нервно кусая большой палец, Энджел взглянула на Мойо, как будто опять ожидала от нее руководства к действию.

Джордж подошел к машине, спрятал бутылку в ящик и встал, положив руку на борт открытого кузова.

Мойо подняла голову и довольно фыркнула. Она собрала вокруг себя львят и прыжками подбежала к «лендроверу». Вскочив на капот, она без всяких усилий забралась на крышу. Она покрутилась на одном месте, обнюхивая краску, оглянулась на Энджел и на своих львят, довольно фыркнула и с самым блаженным видом растянулась на крыше машины.

Один из детенышей рванулся к матери, а за ним и второй. Когда первый львенок подбежал к машине, Джордж подхватил его на руки.

— Залезай в машину, — сказал он Энджел. — Я буду подавать тебе малышей.

Третий львенок сделал несколько шагов по направлению к машине и сел на землю, глядя на Энджел своими широко открытыми глазами. Девочка в нерешительности топталась на месте. Эмма, затаив дыхание, наблюдала за ней. Похоже, Дэниэл испытывал те же самые эмоции.

Наконец Энджел медленно пошла навстречу Джорджу. Когда она поравнялась с третьим львенком, который ее ждал, тот сразу поднялся и пошел за ней следом, не отставая ни на шаг. Дойдя до машины, она залезла на борт кузова, и Джордж одного за другим подал ей всех львят. Сбившись в кучку возле металлического ящика, они смотрели вверх на Мойо.

Энджел села, прислонившись к внешней стенке кабины и скрестив ноги. Она раскрыла руки, чтобы обнять львят, и те радостно сгрудились вокруг нее.

Эмма поспешно зашагала к машине, а Дэниэл — следом за ней. Ей хотелось, чтобы Джордж уехал поскорее отсюда, пока Энджел не передумает. Дойдя до пассажирской двери, она остановилась: лапа Мойо свешивалась прямо над боковым стеклом и не давала открыть дверь. Посмотрев через боковое окно, она увидела, что с другой стороны точно так же свешивается толстый хвост львицы с кисточкой на конце. Она увидела, как Джордж спокойно приподнял мешающий конец хвоста, открыл дверь и залез внутрь. Набравшись храбрости, Эмма хладнокровно приподняла тяжелую лапу, свешивающуюся прямо на уровне ее головы. Она почувствовала грубую сухую поверхность подушечек, густой мех между ними, а также крепкие когти, спрятанные в подушечках. Отведя лапу немного в сторону, Эмма открыла дверь и проскользнула на сиденье посередине. Последним в машину сел Дэниэл и аккуратно закрыл дверь, стараясь ненароком не зацепить лапу львицы.

Глядя друг на друга, Дэниэл и Эмма обменялись радостными улыбками, на их лицах было написано облегчение.

— Мы все-таки нашли ее, — вполголоса произнесла Эмма.

— Более того, она в полном порядке, — добавил Дэниэл.

Эмма почувствовала глубокое удовлетворение от того, что им удалось сделать это вместе.

— Она владеет маа так, будто родилась среди нас, — сказал Дэниэл с восхищением. — У нас есть такие гласные, которых другие даже не слышат, не говоря о том, чтобы произнести. А Энджел их использует.

— Она удивительная девочка, — сказал Джордж. — Ей мужества не занимать, это точно. — Он наклонился, чтобы завести мотор. — Мойо тоже молодец. Непросто выкормить детенышей в этой местности. А она еще и Энджел взяла к себе в семью. — Он немного повысил голос, чтобы перекричать шум работающего мотора. — В принципе, львицы часто выкармливают чужих детенышей. У самок в прайде происходит даже синхронизация циклов. Поэтому они рожают в одно и то же время и могут кормить детенышей друг друга.

Эмма открыла рот, не зная, как лучше сформулировать назревший у нее вопрос.

— Вы хотите сказать, что она… кормила своим молоком Энджел? — Но, уже задавая этот вопрос, Эмма знала на него ответ: девочка выглядела такой здоровой и сытой, что сомнений быть не могло.

— Ну, как вам сказать… Вряд ли она питалась сухой травой и ягодами, — ответил Джордж. — Вы же видите, что они воспринимают ее как свою, как полноправного члена семьи.

Дальше они ехали молча. Каждый по-своему пытался осознать случившееся. Взглянув на боковое окно, Эмма увидела, что с крыши по-прежнему свешивается большая мохнатая лапа, расслабленно болтаясь из стороны в сторону.

Когда они отъехали уже достаточно далеко, Эмма заметила, что машина начинает подниматься вверх по затяжному склону. В некоторых местах подъем был настолько крутым, что их вдавливало в сиденья. Вдруг сквозь шум мотора Эмма услышала какой-то пикающий звук и только через несколько секунд поняла, что это пришло сообщение на ее мобильный.

Достав телефон из сумки, она наклонилась, чтобы прочесть сообщение на маленьком экране.

«Надеюсь, что у тебя все хорошо. Отдохни как следует за меня! В лаборатории все в порядке. Мыши чувствуют себя великолепно. Мойра».

Эмма безучастно смотрела на сообщение. Она вдруг поняла, что ей уже сложно представить тот мир, откуда оно было послано. Сигнал здесь был отличный, и она спокойно могла позвонить кому угодно и сообщить, что девочка нашлась. За ней тут же приедет полиция. А там найдутся и ближайшие родственники.

Эмма сжала в руке тонкий корпус своего мобильного. Ей вспомнилось, как Энджел отреагировала на их приход.

Уходите. Я хочу остаться здесь.

По всей видимости, девочка не горела желанием видеть своих родственников. Единственными живыми существами, по которым она соскучилась, были верблюды…

Все еще держа телефон в руке, Эмма повернулась, чтобы посмотреть в заднее окно, и похолодела: она не увидела там ни Энджел, ни львят. Привстав, она перегнулась через спинку сиденья и с облегчением вздохнула. Энджел была на месте. Свернувшись калачиком, она лежала вместе с львятами, переплетясь с ними руками и ногами. Ее глаза были закрыты, на лице застыло выражение спокойствия и умиротворения, а тело мягко покачивалось в такт движения машины. На девочку и львят падала тень от кабины, защищая их от послеполуденного солнца.

Эмма выключила телефон и засунула его поглубже в карман.