Львица

Глава 19

Эмма сидела за обеденным столом, наклонив голову над зеленой сумкой и пытаясь исправить то, что натворила Малышка. Кожа была мягкой, но игла, которую дал ей Ндиси, была слишком толстой и тупой. Тем не менее Эмме удалось соединить две части ручки вместе, после чего она перешла к оторванному боковому карману. Эмма пыталась отвлечься, занимаясь этой монотонной работой, но ее мысли постоянно возвращались к неопределенности, связанной с будущим Энджел. Протягивая иглу сквозь кожу и вслед за ней нитку, она снова и снова проигрывала в голове события вчерашнего дня, когда Дэниэл связался со своим другом-политиком — Джошуа. Он не хотел пользоваться радиосвязью, так как разговор могли перехватить другие, поэтому он и Эмма пошли обратно вверх на гору, где принимал мобильный телефон. К тому времени как на экране уже было достаточно полосок, они дошли до места, где Энджел разводила костер, — это было видно по пеплу и осколкам разбитой посуды рядом. Дэниэл набрал номер, который он разыскал в записной книжке.

— Привет, Джошуа! — сказал Дэниэл министру внутренних дел. Потом он перешел на маа, язык масаев, который Эмма уже немного понимала. Во время разговора Дэниэл постоянно ходил туда-сюда и пристально смотрел на пирамиду вулкана вдалеке, как будто разговаривая с богом Энгаи, чьим домом считалась эта гора. Когда Дэниэл завершил разговор, он передал телефон Эмме.

— Он все понимает и знает об Энджел и тебе, — пояснил он. — И я рассказал ему о новой работе, которую мы планируем начать вместе. Джошуа пообещал навести справки. Он также сообщит начальнику полиции о том, что Энджел здесь, и даст ему знать о своей личной заинтересованности в этом деле.

— Когда мы узнаем, что из этого получилось?

— Мы договорились созвониться завтра в это же время.

— То есть нам придется просто ждать? Мы больше ничего не можем сделать? — Эмма почувствовала, что возвращается к прежнему состоянию.

— Я доверяю Джошуа. Он сделает все как надо, чтобы нам помочь.

Протянув Эмме руку, Дэниэл начал спускаться вниз по склону, и вскоре они вернулись в лагерь.

Эмма знала, что он прав: лучше, чем друг детства, не поможет никто. Но она все равно с трудом сохраняла терпение. Положив сумку, она воткнула иглу в клубок ниток и, отодвинув стул, вышла на улицу.

Энджел и Дэниэл сидели на табуретах у очага. Вокруг клубился розово-лиловый дым. Солнце уже наполовину поднялось, и тени, отбрасываемые ими, были темными и приобрели четкое очертание. Они слушали айпод через одни наушники, у каждого по одному наушнику в ухе. Эмма практически видела, как музыка проходит по их телам. Казалось, ритм музыки был естественным, и они реагировали на звуки записи с помощью чего-то, что у них было внутри с самого рождения.

Потом, по всей видимости, образовалась пауза между треками, и их тела застыли. Энджел сморщила свой носик и закачала головой, словно не одобряя выбор следующей песни. Дэниэл нахмурил брови, притворяясь, что обиделся, но быстро переключил песню. Глядя на них, Эмма болезненно ощутила смешанные чувства радости и боли. Они выглядели такими естественными и счастливыми. Энджел была спокойной и умиротворенной. Невозможно было представить себе, что ее придется отправлять в Англию. Эмма начала рисовать в голове картинки подобных моментов в будущем, таких простых и в то же время особенных. Ей хотелось верить, что, мысленно создавая похожие ситуации, она сможет повлиять на дальнейший ход событий. По мере того как она переносила эти картинки в жизнь, позволяя им проигрываться на протяжении многих месяцев, которые ожидали их в будущем, ее тревога медленно отступала.

Держа у груди две пустые бутылки из-под молока, Эмма направлялась в столовую. Энджел следовала за ней по пятам. Джордж, куривший свою трубку, остался у входа в загон для львят и наблюдал за игрой Билла и Бэна. Покормив львят, он вместе с Энджел попытался познакомить их с Мдого — это был первый шаг на пути присоединения к семье Мойо. Эмма с интересом наблюдала за этим процессом. Мойо, в свою очередь, тоже следила за своим детенышем. Сначала эксперимент шел не очень хорошо — львята шипели и рычали друг на друга и даже поцарапали щеку Энджел. Но вскоре они успокоились, и Мдого подал знак, что хочет играть.

— Хорошее начало, — сказал Джордж. — Скоро они будут одной счастливой семьей.

Эмма прошлась по месту для сна — земля была чисто подметена, спальники аккуратно сложены до вечера. Вдали послышался какой-то звук, и она, остановившись, повернула голову. Энджел вопросительно посмотрела на Эмму.

— Что это?

— Я думаю, это вертолет.

Энджел мгновенно напряглась.

— Это полиция?

Эмма тоже встревожилась, но виду не подала и спокойно покачала головой.

— Нет, это было бы слишком дорого. Скорее всего, это туристы или сотрудники из добывающей компании.

Вскоре показался вертолет. Сначала это был лишь маленький объект в небе, но он очень быстро приближался, двигаясь так равномерно и спокойно, что можно было подумать, что он не летит, а просто увеличивается в размере.

Эмма переглянулась с Энджел. Вертолет определенно направлялся к питомнику. Она увидела, что Джордж и Дэниэл тоже смотрят вверх, прикрывая рукой глаза от ослепительного солнечного света. Ндиси заманивал детенышей Мойо в загон по соседству с Биллом и Бэном, чтобы они были в безопасности.

Звук постепенно усиливался, пока не заполнил собой все пространство. Птицы вспорхнули с деревьев, улетая в противоположном направлении. Вертолет описал большой круг над открытым пространством за воротами и наконец коснулся земли. Движение винта замедлилось, и размытые лопасти постепенно трансформировались в четкое очертание длинных форм.

— Пойдем, — спокойно произнесла Эмма, — посмотрим, кто это.

Она взяла Энджел за руку, и они направились к воротам. Вертолет был похож на гигантского краба. Эмме показалось, что это частный вертолет или вертолет какого-то коммерческого предприятия, — он не выглядел как полицейский, военный или как принадлежащий какому-то государственному органу.

Они подошли к Дэниэлу, Джорджу, Ндиси и Саму, которые стояли группой на входе в питомник как охрана. Мойо бродила среди них с поднятой головой, принюхиваясь к запахам и размахивая хвостом из стороны в сторону.

Дверь кабины пилота открылась, и мужчина в белой рубашке и темных солнцезащитных очках спрыгнул на землю. Он обошел по кругу, чтобы открыть пассажирскую дверь. Эмма напрягла зрение, чтобы рассмотреть, кто к ним пожаловал. Вскоре люди начали спускаться вниз. Сначала Эмма увидела африканца плотного телосложения, одетого, как ей показалось, в полицейскую униформу. Она почувствовала, как Энджел, стоявшая позади нее, еще сильнее сжала ее руку. За ним вышел второй африканец, высокий, одетый в бледно-голубую рубашку с воротником-стойкой. Он внимательно посмотрел на группу, замершую у ворот, и, узнав кого-то, улыбнулся. Он поднял руку и поприветствовал Дэниэла.

— Я думаю, это Джошуа, — сказала Эмма девочке, почувствовав внезапное облегчение. — Это друг Дэниэла.

Дай бог, чтобы он прибыл с хорошими новостями.

Ее внимание привлекло какое-то движение в кабине вертолета. Она застыла. Оттуда вышел белокожий мужчина, который, аккуратно ступая по пыльной земле, тоже направился к ним. В своей элегантной городской одежде он выглядел как-то неуместно. Но не это привлекло внимание Эммы, а его белокурые волосы. Такие же волосы, как у Энджел и Лауры. Сомнений быть не могло — это был дядя Энджел.

Эмма услышала, как девочка тихо ахнула, осознав то же самое. Эмма успокаивающе погладила ее по руке. Она хотела сказать ей, чтобы та не волновалась и что все будет хорошо. Но она сама боялась того, что будет дальше.

Мойо подошла к мужчине, с любопытством рассматривая гостя, как будто она смогла распознать его связь с Энджел. Он попятился, бросив нервный взгляд на полицейского. Рука полицейского потянулась к пистолету на поясе. Пилот сохранял дистанцию, оставаясь рядом с вертолетом.

— Не бойтесь Мойо, — сказал Джордж. — Она вас не тронет. Просто стойте спокойно и не смотрите на нее.

Это не очень-то успокоило полицейского и дядю Энджел, но они последовали инструкциям Джорджа. Они смотрели вверх, держа руки неподвижно вдоль тела, в то время как Мойо медленно ходила вокруг них и обнюхивала. Джошуа тоже подчинился, но в его глазах читалось скорее почтение, чем страх. Когда Мойо отступила обратно к Энджел, Джошуа все еще продолжал завороженно смотреть на львицу.

Он вышел вперед, чтобы поприветствовать Дэниэла. Мужчины пожали друг другу левую руку, положив при этом правую на свое левое предплечье. Дэниэл рассказывал Эмме, что такое рукопожатие показывает, что в правой сильной руке нет оружия. Когда рукопожатие закончилось, они обнялись. Сразу было видно, насколько они рады этой встрече. Затем Джошуа собрался, вспомнив свое официальное положение.

Он подошел к Джорджу, поприветствовав его коротким европейским рукопожатием.

— Добро пожаловать в Kampi ya Simba, — вежливо сказал Джордж.

— Прошу прощения за приезд без предупреждения, — произнес Джошуа, — но господин Келли, — он указал на белокурого мужчину, — собирался уже улетать в Лондон, когда я сообщил ему новость об Энджел. Как вы, наверное, уже догадались, он ближайший родственник девочки, брат ее матери. Ему захотелось сразу же прилететь сюда на вертолете.

Пока Джошуа говорил, Эмма рассматривала англичанина. В своей выглаженной белой рубашке и добротно скроенном пиджаке он наверняка прекрасно смотрелся бы в обстановке респектабельной гостиной или хорошего ресторана. Эмма взглянула на свою мятую рубашку, покрытую пятнами от молока и каплями стокгольмской смолы Дэниэла; ее джинсы были пропитаны потом, а обувь покрыта толстым слоем пыли. Она знала — одежда Энджел выглядела такой же грязной и неряшливой. У Эммы появилось некоторое чувство удовлетворения, оттого что, несмотря на разный цвет волос и акцент, внешне они с девочкой были одинаковыми. Но это чувство быстро сменилось опасением. Внешний вид Эммы мог создать впечатление, что она не тот человек, которому можно доверить заботу о ребенке. Кроме всего прочего, лицо и руки Эммы сильно обгорели на солнце, а неряшливый вид Энджел давал повод предположить, что за ней плохо присматривали последние несколько дней. Лицо ребенка испачкано сажей, а царапина на щеке до сих пор еще кровоточила.

Когда Эмма снова подняла глаза, она обнаружила, что дядя Энджел пристально на нее смотрит. Интересно, что Джошуа рассказывал о ней, если вообще рассказывал? Эмма почувствовала нервную дрожь. Вполне может быть, что все уже решено без учета ее мнения и Энджел сейчас заберут у нее навсегда.

Эмма заметила, что Джошуа собирается поздороваться с ней. Она повернулась к нему и вежливо улыбнулась, пытаясь спрятать свое опасение. Когда она посмотрела на старого друга Дэниэла, ей показалось, что перед ней или его брат, или кузен. У Джошуа были такие же высокие скулы, красиво очерченные губы и такая же элегантная манера держать себя. Внезапно Эмма поняла, что, пока она рассматривала его, он тоже изучал ее лицо. Как же она хотела знать, что Дэниэл рассказал о ней — о них — там, на горе! Услышать, как он говорит одному из своих друзей, что она собирается остаться в Танзании, чтобы работать вместе с ним и… быть с ним…

Джошуа улыбнулся ей и повернулся к полицейскому.

— Это господин Малинди, начальник полиции, округ Аруша.

Мужчина крепкого телосложения кивнул им. От него веяло сдержанной, но почти осязаемой мощью. Наконец Джошуа показал жестом на белокурого европейца и сказал:

— А это господин Джеймс Келли из Англии.

Джеймс пристально смотрел на Энджел и, казалось, не мог поверить, что она настоящая. Он лишь ненадолго оторвал взгляд, чтобы быстро поприветствовать взрослых, и прошел немножко вперед, стараясь рассмотреть лицо девчушки, стоявшей рядом с Эммой.

— Здравствуй, Энджел. Я твой дядя Джеймс.

— Здравствуйте, дядя, — вежливо произнесла Энджел и потупилась.

Джеймс спросил Эмму полушепотом:

— Как она?

— Хорошо, — с готовностью ответила Эмма.

— Ее когда нашли? Два дня назад? Она поразительно быстро оправилась.

— С ней все было в порядке, уже когда мы ее нашли. Мойо хорошо о ней заботилась.

Джеймс с подозрением посмотрел на нее.

— Вы имеете в виду львицу…

Мойо резко дернула головой; муха, жужжа, отлетела от нее. Джеймс в страхе отскочил назад.

— Все в порядке, дядя, она вас не тронет, — сказала Энджел. — Она очень добрая.

Джеймс снова повернулся к племяннице, с еще более изумленным видом, словно завороженный ее голосом. Он присел на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне. Эмма заметила, что его глаза имели такой же голубой оттенок, как и глаза Энджел. Глядя на их белокурые волосы, Эмма почувствовала прилив ревности. Они выглядели как отец и дочь.

— Я так рад познакомиться с тобой, Энджел. — У Джеймса была милая улыбка, добрая и теплая. — Ты понимаешь, кто я? Брат твоей мамы.

Энджел кивнула. Казалось, он хотел сказать что-то еще, но потом молча посмотрел на нее, скользнув взглядом по ее волосам, лицу, телу.

— О Боже, ты так похожа на Лауру, когда мы были маленькими! — Он склонил голову и в волнении сжал губы. — Мне очень жаль…

В следующее мгновение Джеймс уже взял себя в руки и снова посмотрел вверх. Когда их взгляды встретились, Энджел сказала:

— Я не хочу уезжать с тобой и жить у тебя.

Джеймс вздрогнул, но потом медленно кивнул ей.

— Я знаю. Господин Лелендола сказал мне. — Он посмотрел на Эмму. — Ты хочешь жить с… ней.

— Да, — подтвердила Энджел.

Эмма нервно кашлянула и произнесла:

— Я хочу подать документы, чтобы стать ее законным опекуном.

Джеймс нахмурил брови. Казалось, ему приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы сдерживать свои эмоции.

— А вы все хорошо обдумали? Конечно, я понимаю, что вы помогли найти ее. Естественно, между вами сложились определенные отношения. Но это не значит, что она должна оставаться с вами. Откровенно говоря, это… полный абсурд.

Эмме было сложно что-то ответить — она понимала, что совсем недавно такое предложение вызвало у нее точно такую же реакцию.

— Я все хорошо обдумала, — наконец ответила она. — Я думаю, что так будет лучше для Энджел… и для меня тоже.

Джеймс выдавил из себя улыбку.

— Эмма, дело в том, что я дал обещание своей сестре. И хочу его исполнить. Так будет правильно. Моя жена меня в этом поддерживает.

Он достал из кармана фотографию и показал ее Энджел.

— Это твоя тетя Луиза.

Энджел быстро взглянула и сразу отвернулась. Эмма успела увидеть высокую женщину в бриджах для верховой езды и опрятной рубашке. У нее была очаровательная улыбка.

— Я понимаю ваше положение, господин Келли, — вступил в беседу Джошуа. — Обещания всегда нужно выполнять. И особенно тогда, когда тот, кому было дано обещание, умирает. В таком случае обещание становится священным долгом.

— Именно так, — согласился Джеймс.

У Эммы все сжалось внутри. Она взглянула на Дэниэла. Он выглядел таким же напряженным, как и она.

— Но живые важнее, чем мертвые, — продолжил Джошуа. — И благополучие этого ребенка должно быть на первом месте, выше всяких обещаний и желаний.

На лице Джеймса мелькнуло раздражение.

— Послушайте, я считаю, что все очень просто. Я — ближайший родственник. Отца нет. У меня есть законное право забрать девочку в Англию.

— На самом деле это не так, — объяснил Джошуа. — Решение о том, кто будет опекать осиротевшего ребенка, принимается правительством Танзании, так как она здесь, в нашей стране.

Энджел вышла из-за спины Эммы и стала рядом с ней. Эмма обняла ее, крепко прижав к себе. Энджел посмотрела на нее, и Эмма увидела побледневшее от страха лицо девочки. Она ободряюще улыбнулась, но внутри у нее все сжалось. Она оглянулась на Мойо, которая сидела спокойно, как скала, и попыталась преисполниться таким же чувством покоя.

Джеймс сделал шаг по направлению к Джошуа.

— Уверен, что, с точки зрения ваших законов, вы правы, господин министр. Но это было бы очень странно… Я считаю… — Джеймс замолчал. Казалось, он с трудом воспринимал происходящее.

— Итак, вопрос, на который нам надо ответить, — продолжил Джошуа, — заключается в следующем: кто лучше всего сможет позаботиться об этом ребенке?

Джеймс улыбнулся и уверенно произнес:

— Скажу так. У нас чудесный дом на берегу моря. Есть большой сад, бассейн с подогревом. Энджел будет ходить в бывшую школу Луизы, колледж Святой Марии. Будет брать уроки верховой езды, балета, игры на пианино. На каникулах она сможет ездить за границу. — Тут он осекся и посмотрел на Энджел, как будто пытаясь сопоставить эту картину со стоящим перед ним ребенком. Но все-таки твердым голосом закончил свою мысль: — У нее будет все.

— Богатым людям легко все это дать, — сказал Джошуа. — А как насчет любви, заботы, дружеского отношения?

— Это вообще вне всяких обсуждений, — заявил Джеймс. — Это ведь дочь моей сестры. Со временем мы с Луизой планируем завести своих детей. Энджел будет частью нормальной семьи.

Джошуа кивнул.

— Вы действительно многое можете предложить своей племяннице.

Сердце Эммы бешено колотилось. Когда она почувствовала, что Энджел доверчиво прижимается к ней, внутри у нее вспыхнуло свирепое желание защищать девочку. Как будто она сама была львицей, готовой бороться за свое дитя. Но она знала, что должна сдерживать эмоции, оставаться спокойной и слушать.

— Господин Келли, — продолжил Джошуа, — я должен сказать, что перед тем, как забирать ребенка из страны, вы должны подтвердить свое намерение. Согласно законам Танзании иностранец может удочерить ребенка только в том случае, если он прожил с ребенком в этой стране не менее двух лет. И лишь по истечении этого времени иностранец может стать опекуном ребенка.

Джеймс рассмеялся, не веря своим ушам.

— Это смешно! Я понимаю, если бы я не был ближайшим родственником, но…

— Все было бы по-другому, если бы у вас были тесные отношения с девочкой. Однако во время полета вы сказали мне, что никогда раньше не встречались с ней.

— Но она моя племянница!

— Кровное родство — это еще не все, господин Келли. — Джошуа повернулся к Эмме и посмотрел на нее пронизывающим взглядом. — Эмма, вы готовы принять на себя такое обязательство ради Энджел?

Джеймс прервал разговор:

— Минуточку! Вы не можете серьезно говорить о том, что мы с Луизой должны перебраться в Танзанию на два года! У нас обоих работа, карьера… Я с трудом вырвался сюда даже на несколько дней.

Министр поднял брови и снова посмотрел на Эмму.

— А вы? Я спрашиваю вас еще раз и прошу дать обдуманный ответ. Вы готовы взять на себя такое обязательство?

Эмма почувствовала, как Энджел напряглась, затаив дыхание.

— Да, готова, — сказала она и улыбнулась девочке. — Я хочу этого больше всего на свете.

Энджел вздохнула и уткнулась головой в ее бок.

— Итак, — произнес Джошуа, вновь обращаясь к Эмме, — вы планируете переехать сюда, в Танзанию? Это большая перемена.

— Да, большая, — подтвердила Эмма. — Но я смогу это сделать. Я точно знаю, что смогу.

Она внезапно почувствовала, что не только ее слова прозвучали уверенно, но и сама она ощутила возросшую внутреннюю силу.

— Насколько я понимаю, вы планируете присоединиться к Дэниэлу в его работе над вакциной от лихорадки Оламбо? Он сказал мне, что вы очень опытный ученый.

Эмма посмотрела на Дэниэла. Он одобрительно кивнул.

— Мы хотим начать новый исследовательский проект. Мы полагаем, что обнаружили связь, которая поможет разработать соответствующую вакцину.

Джеймс прокашлялся, желая вернуться к прежнему разговору, но Джошуа, казалось, не заметил этого. Он замолчал, обратив взгляд куда-то вдаль. Когда он опять повернулся к Эмме, она увидела боль в его глазах.

— Мне это очень близко. Я потерял своего сына во время эпидемии.

Дэниэл сказал что-то на маа, и на лице Джошуа появилась печальная улыбка. Затем Дэниэл снова перешел на английский:

— Но для нашего исследования необходимо сохранить питомник для львов и обеспечить его защиту от браконьеров.

— Львы Джорджа — это ключ к разгадке, — добавила Эмма. — Они живут в двух мирах — животном и человеческом. Они уникальны. Их нужно защищать.

Говоря это, Эмма чувствовала на себе полный признательности взгляд Джорджа.

Джошуа указал рукой на полицейского:

— Именно поэтому я пригласил сюда своего друга господина Малинди. Он будет разбираться, почему заявка господина Лоурэнса на признание данной местности национальным парком была проигнорирована. Я хотел, чтобы господин Малинди приехал сюда, встретился с господином Лоурэнсом и осмотрел все, прежде чем начинать расследование.

Лицо Джорджа изменилось от волнения.

— Но что это значит? Время идет, а браконьеры постоянно убивают животных…

Джошуа улыбнулся:

— Через две недели здесь появится временный сторожевой пост. Как только мы примем закон, эта территория будет объявлена национальным парком. — Джошуа посмотрел в глаза Джорджу. — Не волнуйтесь. Все получится. Когда я вернусь в Дар-эс-Салам, я обсужу новое исследование с министром здравоохранения. Уверен, что он тоже поддержит инициативу. Если будет необходимо, мы вместе обратимся к президенту.

Джордж стоял, открыв рот, не зная, что сказать от переполнявшей его радости и удивления.

Министр снова переключил внимание на Энджел. Джошуа не наклонялся, чтобы быть на одном уровне с ней, — он просто посмотрел на нее сверху вниз как человек, привыкший быть выше окружающих.

— Сейчас я задам тебе несколько вопросов, Энджел. Где ты родилась?

— В маньяте со смоковницами.

— Да, я знаю, где это. Вы долго там жили с мамой?

— На самом деле мы там не жили. Мы нигде не жили. Мы просто путешествовали с верблюдами, останавливаясь в местах, где требовалась наша помощь. Когда у нас заканчивались лекарства, мы возвращались к сестрам милосердия, чтобы взять еще. Когда у нас заканчивались деньги, мы шли в город и находили банк. — Энджел рассказывала со знанием дела. — У мамы было много денег, но мы никогда не тратили их понапрасну.

— У Лауры был трастовый фонд от отца, — пояснил Джеймс. — Я понятия не имел, чем она тут занималась. Мы перестали общаться много лет назад. У нас были совершенно разные представления о жизни. Она всегда была безудержной, упрямой, впутывалась в сумасшедшие авантюры. Я думал, что она просто… хорошо проводит здесь время.

— Мы хорошо проводили время! — воскликнула Энджел. — Мы делали все, что хотели.

Эмма почувствовала надлом в ее голосе и погладила девочку по плечу. Через тонкую материю она почувствовала тепло ее тела.

— Тебе нравилась такая жизнь? — спросил Джошуа. — Только ты и твоя мама.

— Вместе с нами были Мама Киту и Матата, добавила Энджел.

— Кто это такие?

— Наши верблюды. Мама Киту очень хорошая. Она отправила Эмму искать меня.

Джошуа ласково улыбнулся.

— Так ты хочешь, чтобы все было, как прежде?

— Она всего лишь ребенок! — возразил Джеймс.

Джошуа покачал головой.

— Она похоронила мать своими руками. Жила с львицей. Она не «всего лишь» ребенок.

Он снова повернулся к Энджел и заговорил с ней на маа. Эмма уже могла отличить характерные интонации этого языка. Джошуа перекинулся с девочкой несколькими репликами, и Эмма поняла, что в его последнем предложении прозвучал вопрос.

— Я хочу остаться с Эммой и Дэниэлом, — ответила Энджел с уверенностью в голосе. — Я хочу видеться с Мойо и ее львятами. — Когда она говорила, Джеймс подходил к ней ближе и ближе, словно его притягивали ее слова. — Хочу ходить в гости к своему другу Зури. И к монахиням. Мне надо поехать в маньяту у подножия Ол Доиньо Ленгаи. Мне нужно передать кое-что их вождю. А еще я учу Ндиси вязать.

Джеймс посмотрел на нее так, как будто он впервые должным образом увидел Энджел. Восторг и изумление смешались на его лице с тенью разочарования и потери. Джошуа следил за его реакцией. Когда Энджел замолчала, министр обратился к Джеймсу как можно более доверительным тоном:

— Вы сами видите, что она — африканский ребенок. Это ее дом. — Его взгляд был полон сострадания. — Это сложное время для вас. Вы скорбите по своей сестре. Я сочувствую вам и сожалею, что с вашей сестрой случилось несчастье, но я должен прислушаться к Энджел.

Джеймс смотрел на него несколько секунд, а затем потупился. Тыльной стороной руки он вытер нос и глаза.

— Если честно, — подняв голову, сказал он, — я думаю, что Лаура хотела бы того же. — Он повернулся к Эмме и добавил: — Думаю, вы бы ей понравились.

Эмма улыбнулась ему сквозь слезы:

— Спасибо.

Энджел сделала шаг, приблизившись к Джеймсу. Эмма ощутила приступ ревности. Ей захотелось остановить ее и крепко прижать к себе.

— Дядя Джеймс, — сказала Энджел, — мне очень жаль, что я не могу поехать с вами. Я не хотела показаться грубой.

Джеймс протянул руку и погладил ее по голове.

— Может, мы станем друзьями. Будем писать письма. Может, однажды ты приедешь к нам в гости… — Он вытер слезу с лица и улыбнулся ей.

Джошуа с уважением взглянул на него и затем обратил свое внимание на Эмму.

— Вам надо будет приехать в округ Аруша на официальное собеседование с социальным работником. Нужно оформить документы. Также нужно обсудить, что делать со школой.

— В деревне есть школа рядом со станцией, — сказал Дэниэл. — Учитель — мой друг. Он тоже масаи.

Энджел повернулась к нему и с нетерпением спросила:

— А у меня будет школьная форма?

— Конечно, — ответил Дэниэл, — ты должна будешь ее носить, как и все дети.

Глаза Энджел загорелись от восторга, и она взглянула на Мойо, чтобы поделиться своей радостью.

Понаблюдав за реакцией девочки, Джошуа произнес, глядя на Эмму:

— Нужно многое спланировать, но это может подождать несколько недель. Ребенку необходимо время, чтобы оправиться от потери. — Он сделал паузу, словно обдумывал свое окончательное решение.

Повисло молчание. Эмма задержала дыхание. Наконец он медленно кивнул и без намека на сомнения произнес:

— Я официально оставляю ее под вашу опеку. Если все пойдет хорошо, я не вижу причин менять это в будущем.

Эмма на секунду закрыла глаза. Ее настолько переполняли чувства, что она не находила слов.

— Конечно, — добавил Джошуа, — если вы решите выйти замуж, вашего будущего мужа тоже надо будет проверить. — Тут он с лукавой улыбкой взглянул на Дэниэла. — Департамент должен убедиться, что он будет хорошим отцом. — Лицо Джошуа стало серьезным, когда он повернулся к Эмме и вполголоса сказал: — Я рад видеть своего старого друга снова счастливым.

Эмма улыбнулась.

— Я тоже.

Голос Джорджа ворвался в их разговор:

— Думаю, мы уже достаточно долго здесь стоим. Приглашаю всех на чашку чая. Или еще лучше — чего покрепче.

Все согласились с этой идеей. Джордж взял Джеймса за руку.

— Вы можете провести некоторое время с Энджел перед отъездом. Она познакомит вас с львятами. — С этими словами он повел Джеймса к воротам.

Все это время Эмма была как будто в тумане. Джошуа и Джеймс последовали за Джорджем. Господин Малинди также пошел за ними в сопровождении Ндиси, Саму и пилота. За воротами остались только Эмма, Дэниэл, Энджел и Мойо.

Эмма опустилась на колени рядом с Энджел.

— Ты останешься здесь, с нами! Нам не о чем больше волноваться!

Голубые глаза Энджел были полны слез.

— Асанте, — произнесла она. — Асанте сана.

Эмма обняла девочку и крепко прижала к себе. От Энджел пахло костром, мылом и немножко Мойо. Эмма вспомнила фразу на суахили, которой ее научила Энджел. Si neno. Не стоит слов. Она прижалась губами к волосам Энджел.

Не стоит слов.

Она почувствовала, как рука Дэниэла гладит ее по волосам, а потом опустилась и застыла на ее плече. Она посмотрела на его улыбающееся лицо и, поднявшись, взяла его за руку — их пальцы переплелись. Энджел держала ее за другую руку. Мойо пошла обратно в лагерь, и они последовали за ней. Мощная рыже-коричневая львица шла впереди них, оставляя на песке следы и поднимая клубы серой пыли за собой. На ровной земле виднелись отпечатки ее лап трех здоровых и одной поврежденной. Через мгновение к этим следам присоединились другие следы — мужчины, женщины и ребенка. Двигаясь вместе, они создавали новый узор.