Мадемуазель Каприз (СИ)

6 глава

Валентина была высажена на берег в двенадцать часов дня. Ее сопровождали Патрик и двое матросов, присутствие которых заставляло помощника капитана недовольно морщиться.

Девушка осматривалась по сторонам с любопытством, ожидая увидеть хоть что-то интересное. Наконец, она сказала:

— Наверное, на таких вот островах пираты зарывают клады. Давайте поищем.

— Не думаю, что это хорошая идея, мисс Лефевр, — отозвался Патрик, — для таких поисков следует хотя бы примерно знать, где он может быть зарыт.

— Ну, а что тут еще есть интересного, кроме кладов?

— Тут замечательные гроты и, конечно, озеро потрясающей красоты. Уверен, что вы согласитесь со мной, когда его увидите.

— Давайте посмотрим гроты, — согласилась Валентина.

— Лучше озеро. Гроты расположены далеко.

— Как далеко?

— Около мили пешком и еще нужно взбираться вверх по склону.

— Миля — это недалеко. Хорошо, сначала посмотрим озеро, потом — гроты. Пойдемте, месье Кейн.

— Хорошо, мисс Лефевр.

Впереди шел матрос по имени Пол Хансон. Он держал в руках ружье, наличие которого очень развеселило Валентину в самом начале. По ее мнению, ружье в таком пустынном месте было совершенно лишнее. Но Пол уверил ее, что хочет пострелять в дичь, которая будет попадаться им на пути. Следом за Хансоном шел Патрик, потом Валентина и замыкал шествие второй матрос, Фрэнк Кэрри.

Прогулка Валентине нравилась. Здесь было приятно, не жарко, даже дул небольшой ветерок, деревья были высокими и расположенными на приличном расстоянии друг от друга. Слышалось пение птиц и резкие звуки, издаваемые множеством обезьян. Присутствие человека их настораживало.

— Здесь всегда так пусто? — поинтересовалась Валентина, нарушая молчание.

— Что вы имеете в виду? — не понял Патрик.

— Отсутствие людей. Этот остров необитаем?

— Вы правы. Здесь никто не живет, даже дикари. Но очень часто здесь останавливаются корабли, чтобы пополнить запасы.

— Или избавиться от излишка груза, — съехидничала Валентина не без задней мысли, — контрабандисты, так?

— Здесь бывают разные люди, — туманно пояснил Кейн.

— Да, я кое-что слышала об этих островах. Но надеюсь, в данный момент тут никого нет, кроме нас. Очень не хочется мешать им прятать свое добро. Они могут нас не так понять.

Валентина и не надеялась дождаться от Патрика даже хмыканья. Она давно поняла, что с чувством юмора у него туго. Но ее порадовал Кэрри, жизнерадостно хрюкнув.

— Мисс Лефевр, — очень тихо сказал Патрик, приближаясь к девушке, — вы хотите вернуться домой?

Такого вопроса она не ожидала и резко повернулась к нему, едва не столкнувшись.

— Что?

— Хотите вернуться домой?

— Странный вопрос, месье Кейн. Я это твержу постоянно вот уже две недели. И вы только теперь это поняли?

— Я не это имел в виду.

— А что? Что вы имели в виду, когда задавали такой вопрос?

— Я хотел сказать… Впрочем, неважно. Мисс Лефевр, поверьте, я пытался повлиять на капитана, я делал все возможное, чтобы убедить его отвезти вас домой. Но потерпел неудачу. Капитана невозможно убедить, если он того не хочет.

Валентина нисколько в этом не сомневалась, так как и сама была до чертиков упрямой. Но она сомневалась в том, что Патрик делал все возможное. Хотя с другой стороны, смотря что считать возможным в его понимании. Если он также убеждает капитана, как разговаривает с ней, то неудивительно, что тот в ответ презрительно фыркает.

— Я вовсе не обвиняю вас в том, что меня не отвезли домой, месье Кейн, — вслух сказала девушка, — хотя, конечно, со мной на этом корабле обходятся возмутительно. Если я начну перечислять все это, то займу не один час вашего времени не говоря уже о том, что рискую повториться. Двести раз уже говорила, что хочу вернуться домой и не желаю плыть куда бы то ни было. И что? Помогло? — она презрительно фыркнула и раздражительно вздохнула.

Патрик кивнул и помедлив, взял ее за руку. Валентина посмотрела на него, приподняв брови.

— Мисс Лефевр, я хочу предложить вам… кое-что.

— Что?

— Как все исправить.

— А что именно вы хотите исправить, месье Кейн?

— Нам с вами нужно бежать.

Подобная абсурдность рассмешила девушку. Она не выдержала и расхохоталась.

— Бежать? Помилуйте, месье Кейн, о чем только вы думаете? Куда здесь можно убежать? Это смешно.

— Но я не шучу. После островов Драй-Тортугас мы поплывем на Ямайку, в Пале-Ройяль. Ямайка населена, там есть люди. А главное, там много моих друзей. Я все продумал. Они помогут нам переправиться через пролив на Барбадос.

Валентина приподняла брови и задумалась. На Барбадосе живет ее замужняя кузина Анриетта. Какое совпадение и как удачно все складывается!

— На Барбадос? — переспросила она.

— О да. Он расположен поблизости, к тому же, там живут в основном англичане. Там, если вы захотите, мы можем уехать в другое место.

В целом, предложение Патрика было очень заманчивым, если опустить местоимение «мы», которое Валентину решительно не устраивало. Но девушка не задумывалась слишком долго над этим вопросом, ее больше интересовало то, что она сможет сбежать. Настоящее приключение! Побег, как здорово!

— Как вам нравится мой план, мисс Лефевр?

— Да, он неплох, но Барбадос — не мой дом, месье Кейн.

— Вы можете вернуться на Мартинику оттуда, мисс Лефевр, но у меня есть к вам предложение.

— Какое?

— Я предлагаю вам выйти за меня замуж.

Патрик совсем смутился и опустил голову. Валентина нисколько не удивилась, хотя это предложение ее устраивало еще меньше. Но если не принимать его в расчет, в целом можно было согласиться на побег. Только на побег.

— Мисс Лефевр, что вы скажете? — не выдержал молчания Кейн.

— Мысль про побег мне нравится. Я и сама подумывала об этом, — откровенно призналась Валентина, — но меня всегда останавливала материальная сторона дела. Но будьте уверены, месье Кейн, что я вам непременно верну все деньги, которые вы потратите на это.

— А другое предложение?

— Другое? Кстати, почему вы сделали такой большой крюк? Ведь Ямайка в другой стороне.

— Это приказ капитана. Мисс Лефевр…

— Месье Кейн, ваша настойчивость становится неуместной. Нельзя так упрямо требовать от девушки ответа на столь деликатный вопрос. И потом, я вообще не думала о замужестве. Я еще слишком молода для этого.

— Значит, вы не согласны?

— Месье Кейн, я уже сказала, что еще не думала об этом. Но обещаю вам подумать.

— Подумать?

Валентина подтвердила это кивком головы. Она начинала уставать от назойливости Патрика. Подобные предложения были ей не в новинку и она уже обещала подумать четверым, не считая прочих объяснений в любви. Однако, эти обещания ни к чему не обязывали.

— Мисс Лефевр?

— Да? Кстати, где же это озеро? Вы говорили, что оно совсем близко.

— Еще пара минут, мисс Лефевр. Я хотел предложить вам называть меня по имени.

— По имени? Помилуйте, месье Кейн, мы ведь не родственники и это будет выглядеть нескромным.

— Но капитан называет вас по имени и вы…

— Он называет меня не по имени, а гадким, отвратительным прозвищем, которое случайно услышал от моей тети. И это меня совершенно не радует. И если вы мне скажете, каким образом я могу запретить ему это делать, я буду вам очень признательна.

Патрик промолчал. Такого способа он не знал. Валентина хмыкнула.

— Вот именно. Я надеялась найти на вашем корабле хоть одного вежливого и порядочного человека, а вместо этого вы предлагаете мне…

— Я понимаю, мисс Лефевр. Конечно, вы правы, я просто не подумал. Извините.

— Хорошо.

В это время Пол Хансон вышел на открытое пространство, давая остальным проход. Перед ними возникло большое озеро со столь сверкающей на солнце водой, что слепило глаза. Валентина пару минут молча созерцала это, а потом произнесла:

— Да, очень красиво, вы были правы, месье Кейн. Можно подойти поближе?

— Конечно, мисс Лефевр. Прошу, — он протянул ей руку, указывая на узкую тропу, которая вела к воде.

— Идите вперед. Здесь слишком узко, — велела ему девушка.

Тропинка спускалась вниз, так как озеро находилось в неглубокой впадине, представляя собой захватывающее зрелище.

Патрик остановился у самой кромки воды. Валентина встала рядом, присматриваясь. На дне озера можно было увидеть каждый камешек, темно-зеленые водоросли и стайку маленьких рыбок, резвящихся у берега. От небольшого ветерка трава, росшая вокруг озера покачивалась и чем-то напоминала морские волны, перекатывающиеся через валуны. Только это море было зеленым.

Кругом было очень тихо. Впечатление усиливало ярко-голубое небо с белыми, легкими облачками. Все время, что Валентина осматривала пейзаж, Патрик не сводил с нее глаз. Окрестности его совершенно не интересовали. Он сжал ее руку и прошептал:

— Я люблю вас, мисс Лефевр.

Она тут же очнулась от созерцания великолепной картины, вернувшись на грешную землю. Патрик только что признался ей в любви и нужно было как-то отреагировать на это. А Валентине не хотелось реагировать. Она предпочла бы, чтобы этого предложения не было вовсе. Некоторые думают, что девушке приятно слышать, когда ей объясняются в любви и неважно, от кого они это слышат, но это не так. Иногда такие признания совершенно не к месту.

Однако, Патрику следовало ответить хоть что-то.

— Месье Кейн, я польщена вашими словами и поверьте, очень ценю ваши чувства. Но вы слишком торопитесь.

— Я могу подождать, — сказал он, хотя его сердце упало в пятки.

— Да, конечно. Я ведь уже говорила, что подумаю над вашим предложением. Но пожалуйста, не считайте это согласием. Это всего лишь предположение, не более.

— Да, — признал он, все сильнее мрачнея.

— Кстати, вы обещали показать мне гроты, месье Кейн.

— Не думаю, что нам стоит туда идти, мисс Лефевр. Это может быть опасно.

— Вот как? — удивилась она, — что же там опасного? Никогда не думала, что смотреть на гроты может быть опасно.

— Я имею в виду сам путь до них. Во-первых, это далеко и вы можете устать. Во-вторых, там крутой подъем.

— Да, но мне не семьдесят лет и я пока еще в силах передвигаться без посторонней помощи, — немного резко отозвалась Валентина, — так что, если у вас нет иных возражений, месье Кейн, пойдемте смотреть гроты.

— Хорошо, мисс Лефевр, — сдался Патрик, — но предупреждаю вас, путь может показаться вам трудным.

— Там посмотрим.

Они свернули направо и обогнув озеро, стали подниматься в гору. Дорога перестала быть хорошо утоптанной и ровной, став каменистой и бугристой. Но поначалу идти по ней было легко. Но чем выше они поднимались, тем больше на их пути попадалось камней. Правда, Валентина не жаловалась. Она любила пешие прогулки и была достаточно вынослива, чтобы ее могло это утомить. К тому же, ей очень хотелось доказать Патрику, что его предостережения — всего лишь пустопорожняя болтовня.

Внезапно перед ними открылась взгляду небольшая, но глубокая трещина. Хансон остановился и вопросительно взглянул на Патрика. Тот повернулся к Валентине.

— Видите? Нам лучше вернуться.

— Где гроты? — спросила она вместо ответа.

— На той стороне.

— Тогда вперед. Через эту трещину легко можно перепрыгнуть.

— Но мисс Лефевр, это опасно.

— Глупости. Через нее может перепрыгнуть и ребенок.

— Но прошу вас, одумайтесь.

— Господи, месье Кейн, я всегда думала, что вы помощник капитана, а не нянька, — отрезала девушка сердито, — говорю вам, я в состоянии сама отвечать за свои поступки. И если я утверждаю, что могу это сделать, значит это так и есть. Это все? Или вы хотите сказать мне еще что-нибудь столь же нудное?

Меньше всего на свете Патрик хотел быть нудным. Особенно теперь, раз Валентине это не нравилось. Он многое замечал, и от его взгляда не укрылось, что разговаривая с ним, Валентина раздражалась гораздо чаще, чем обычно. Если он и дальше будет настаивать, ее отношение к нему изменится в худшую сторону. Оно и так не вызывало почти никаких надежд на будущее.

— Хорошо.

Кейн сделал знак Хансону, тот кивнул и легко перепрыгнул через трещину. Настала очередь помощника капитана. Он последовал примеру матроса. Оказавшись на другой стороне, Патрик повернулся лицом к Валентине:

— Разбегитесь, прыгайте и сразу же хватайтесь за мою руку.

— Мистер Кейн, — тут Валентина тяжело вздохнула, — я вполне могу просто перешагнуть через нее. Это было бы смешно, если б не было столь утомительно.

Она чуть приподняла юбку и легко перепрыгнула на другую сторону, принципиально не замечая протянутой руки.

— Вот и все, — заметила девушка, — сколько шума из-за ерунды, месье Кейн.

— Там впереди еще три такие расщелины, — тихо вставил он.

— Но вы говорили, что гроты на этой стороне.

— Да. Но прежде нужно до них дойти.

Валентина ничего на это не ответила, так как ей вдруг захотелось стукнуть Патрика по затылку. Она лишь скрипнула зубами. И почему он ее так раздражает? Что в нем отталкивающего? Казалось бы, очень симпатичный молодой человек, заботится о ней, оберегает, беспокоится. Но вот, увы, это ее почему-то только злит и раздражает. Даже месье Леру в свое время не был столь назойлив. Как муха, право слово.

Они направились дальше. Дорога стала заметно уже и идти по ней можно было лишь гуськом. Патрик шел впереди Валентины и постоянно оглядывался, боясь, как бы с ней чего не случилось. Ловя на себе эти взгляды, ей очень хотелось показать ему язык. Кажется, Кейн думает, что она за время плавания разучилась ходить.

Наконец, они дошли до первого грота. Валентина, решительно шагнув вперед, произвела беглый осмотр и презрительно фыркнула:

— Тут совершенно не на что смотреть. Тоже мне, нашли интересное зрелище. Пойдемте назад, месье Кейн.

Хансон и Кэрри переглянулись между собой и сдавленно фыркнули. До сих пор только капитан мог столь методично изводить своего помощника, но теперь у него появилась достойная конкурентка. Если уж на то пошло, девчонка могла бы и кораблем командовать и матросы у нее ходили бы по струнке, не говоря уже о самом Кейне. Девчонкой Валентину называла вся команда корабля, хотя чаще всего ее именовали деткой и крошкой. К примеру: «Что-то крошка наша сегодня не в духе», «когда это она в духе?» или «у детки сегодня паршивое настроение, впрочем, как всегда». Лишь кок Сэм называл ее ласково и отечески лапочкой, приговаривая: «Лапочка наша сегодня изволила откушать». Но вместе с тем, Валентина вызывала в них умиление вперемешку с восхищением.

На слова Валентины Патрик тяжело вздохнул и покорился:

— Хорошо, мы возвращаемся.

Спуск вниз был легче подъема, но вместе с тем и гораздо опаснее. Опаснее тем, что с него можно было скатиться вниз, прямо к подножию. Именно поэтому люди шли гораздо медленнее и осторожнее. Патрик хотел взять Валентину за руку, но получил в ответ на заботу презрительное фырканье и совет внимательнее смотреть себе под ноги. Кажется, сегодня Валентина было особенно не в духе.

Впрочем, девушка скоро пожалела о своей несдержанности, когда ее нога подвернулась и она довольно неизящно, но зато с производящей впечатление скоростью скатилась вниз. От боли и неожиданности Валентина воскликнула:

— Вот черт!

— О Господи! — вскричал Патрик и хотел, было, кинуться на помощь, но Кэрри удержал его.

— Постойте, не так скоро, сэр. Будете спешить — ничем не поможете мисс, только сами пострадаете.

— Да мне все равно! — с вызовом тряхнул головой Кейн, пытаясь освободить руку.

— Да вам-то может и все равно, — охотно согласился с ним матрос, — зато нам придется тащить сразу двоих.

Злобно фыркнув, Патрик все же покорился и осторожно спустился вниз, к тому месту, где сидела мрачная Валентина, ощупывая свои повреждения.

— Мисс Лефевр, я вас предупреждал, — были первые слова помощника капитана, — вы ушиблись?

— Ну конечно, я ушиблась! — сердито вскричала девушка, — вместо того, чтобы читать мне нотации, лучше бы руку подали.

Ухватившись за протянутую руку, она поднялась на ноги и тут же вскричала:

— Ой!

— Что? — испуганно спросил Патрик.

— Больно.

Девушка поджала пострадавшую ногу и стоя наподобие цапли, поморщилась, обнаружив повреждения на таком месте, о котором не говорят вслух.

— Я ненавижу ваши отвратительные гроты, — сообщила она бледному от переживаний Патрику, — меня от них просто мутит. И что теперь делать?

— Я помогу вам, мисс Лефевр, — Патрик легко поднял ее на руки, — если вы не возражаете, конечно.

— Не возражаю, — тяжело вздохнула Валентина, сочтя вопрос довольно глупым.

То обстоятельство, что ее несли на руках, было приятно хотя бы тем, что не приходилось идти на своих двоих. Но Валентину раздражало не это, а то, что она столь неудачно упала. И это после того, как утверждала, что в состоянии передвигаться самостоятельно! Просто кошмар да и только. Так что, настроение у нее было хуже некуда.

Поднявшись по трапу, они оказались почти лицом к лицу с капитаном, который окинув заинтересованным взглядом столь живописную группу, заметил:

— Отдаю должное вашей изобретательности, Тина.

— Какая изобретательность!? — с ходу завелась она, — я ногу подвернула!

— Что-что? Так вы и ходить не умеете?

Эти слова так разозлили девушку, что она пару минут была занята исключительно тем, что перечисляла все отвратительные качества Рэдклиффа и мрачные прогнозы относительно его ранней кончины. На протяжение этого внушительного монолога матросы втихомолку хихикали, а сам Рэдклифф откровенно веселился. Когда же Валентина выдохлась, он сказал:

— Завидую вашему могучему воображению, Тина. Что вы стоите, Кейн? Отнесите в каюту эту беспомощную калеку.

— Я вас убью, — пообещала девушка, в то время, как Патрик выполнял распоряжение капитана, — я вообще всех тут убью.

— Да, точно, вы единым махом поубиваете всех, — согласился с ней капитан, фыркнув, — пригласите Тайлера, не стойте столбом, — это относилось к матросам.

— Стойте! — рявкнула Валентина, — я туфлю потеряла.

— Сейчас, — Патрик попытался, было, поднять туфлю, но выяснил, что с девушкой на руках, пусть даже и легкой это весьма проблематично сделать.

Смеющийся Рэдклифф сжалился над ним и наклонившись, подал ему оброненную обувь.

— Мы тут совсем заскучали без вас, Тина, — сообщил он, следуя за ними.

— Ну да, так я вам и поверила, — фыркнула Валентина, — с какой стати?

— Я имею в виду ваши штучки, которые неизменно веселят всех на протяжение вот уже двух недель, — невозмутимо пояснил капитан.

— Скоро вам будет не до смеха, — пообещала она, — да поставьте же меня, наконец, на ноги!

Оказавшись в каюте, Патрик осторожно усадил ее на кровать.

Ровно через минуту отворилась дверь и вошел Тайлер, корабельный врач. Он кивнул начальству и пододвинув стул, сел рядом с Валентиной.

— Ну-с, мисс Лефевр, что с вами произошло?

— Упала.

Врач покачал головой, сочувственно цокнув языком.

— Позвольте, я осмотрю вашу ногу, мисс. Конечно, после того, как эти джентльмены выйдут. Вы ведь не возражаете?

— Да что вы! Как я могу. Почему бы не пригласить всю команду на столь занимательное зрелище? — съязвила Валентина.

Патрик без слов направился к двери, а Рэдклифф, напоследок фыркнув, заявил:

— Так я пойду приглашу, раз вам так нравится.

— Сделайте одолжение, — не смолчала она.

— Итак, — продолжал Тайлер, когда они остались одни, — правая или левая? О, я уже вижу, — добавил он, когда Валентина вытянула вперед поврежденную конечность, — ну что ж, на мой взгляд, опасности нет. Легкое растяжение.

— Так она не сломана? — уточнила девушка на всякий случай.

Врачу удалось сдержать улыбку и он с полной серьезностью подтвердил:

— Конечно, нет. Пару дней полежите в постели и все будет как раньше.

— Что? — переспросила она, — сколько? Вы сказали, пару дней?

— Да, именно так.

— Нет! — протестующе вскричала Валентина, — я что же, должна целых два дня лежать здесь и не вставать?

— Почему? Встать вы можете, если только не будете испытывать никаких неприятных ощущений, мисс Лефевр. Но во избежание последствий вам следует ограничить свои передвижения. Итак, — Тайлер поднялся на ноги, — единственное, что вам сейчас нужно — это полный покой.

— Именно этого мне и не требуется, — возразила она сердито.

— Вы хотите выздороветь?

— Разумеется.

— В таком случае постарайтесь хотя бы сегодня не подниматься на ноги. Мисс Лефевр?

Он постоял у кровати в ожидании ответа. Валентина тяжело вздохнула и покорилась:

— Ну хорошо. Но только сегодня.

— Сегодня, — смилостивился врач, — это совсем недолго, мисс Лефевр. И для вашего же блага.

— Да-да, — снова вздохнула она.

Когда за Тайлером закрылась дверь, Валентина недолго думая, поднялась с постели и осторожно ступила на больную ногу. Было немного больно, но не до такой степени, чтобы неподвижно лежать в постели и не вставать. Она вполне могла бы пропустить слова врача мимо ушей, но опасалась, как бы ее не принудили к лежанию силой. Тот же Рэдклифф сделает это ей назло. Уж в чем-чем, а в этом девушка не сомневалась.

Приведя себя в порядок, Валентина устроилась в кровати поудобнее и прижав ноги к груди, задумалась. Ей нужно чем-то заняться чтобы не умереть от скуки до вечера. Вспомнив, что у нее есть книга, которую она пыталась читать вот уже неделю, девушка снова встала и подошла к столу. Впрочем, книга не вызывала в ней никакого энтузиазма. Пододвинув стул к иллюминатору, Валентина устроилась там.

Посидев в таком положении несколько минут, она почувствовала, что засыпает. Господи, да сколько можно так сидеть?

— Эй! — крикнула она для пробы.

Судя по всему, это не произвело никакого впечатления. Тогда Валентина набрала в легкие побольше воздуху и завопила:

— Вы там все поумирали, что ли? Идите сюда! Немедленно!

На ее вопль прибежало сразу трое матросов.

— Что случилось, мисс Лефевр?

— Мне скучно, — заявила она капризно, — скажите, чтобы мне принесли какие-нибудь книги.

— Да, конечно. Сейчас, мисс.

Матросы исчезли. Через пять минут послышался негромкий стук в дверь и в каюту вошел Патрик с большой кипой книг в руках.

— Как вы себя чувствуете, мисс Лефевр? — спросил он, водружая книги на стол и тут же спохватился, — вам ведь нельзя вставать!

— Ничего, — сказала она с истинно христианским смирением, — все в порядке.

— Позвольте, я помогу вам добраться до постели.

— Не надо, — торопливо отозвалась девушка, — я же сказала, все хорошо. Когда я сижу, у меня ничего не болит. Что вы принесли мне?

— Простите меня, мисс Лефевр. Мне так жаль, что я не смог предотвратить ваше падение.

— Вы здесь причем? — удивилась Валентина, — я сама упала.

— Но я должен был…

— Не должны, — она взяла верхнюю книгу из стопки и пролистала ее, — благодарю вас, мистер Кейн. Здесь все, что мне нужно.

— Может быть, вам почитать вслух? — предложил Патрик на свою голову.

Валентина вытаращила глаза:

— Вы в своем уме? — спросила она резко, — что вам еще может прийти в голову? Может быть, кормить меня с ложечки? Тогда вам следует завести детей и заниматься этим, если уж это доставляет вам такое удовольствие.

— Простите.

— Ничего. Но впредь не предлагайте мне ничего подобного, сделайте милость.

— Хорошо. Так я пойду?

— Разумеется. Ступайте, мистер Кейн.

Когда Патрик вышел за дверь, Валентина возмущенно фыркнула. Корабельный врач мог бы найти себе занятие поинтереснее и полечить Патрика, у которого судя по всему, с головой не все в порядке.

До вечера девушка читала, отвлекшись лишь затем, чтобы поужинать. Патрик еще раза два заглядывал к ней, осведомляясь об ее самочувствии. Он так надоел ей со своей заботой, что Валентине начало казаться, что у нее поднимается температура после каждого его прихода. И она подумала, что ей станет куда легче, если она запустит в него толстенным томом. Впрочем, в последнем Валентина не сомневалась совершенно.

Толстую книгу девушка читала и на следующий день до полудня. Потом она решительно захлопнула ее, положила на стол и огляделась. В каюте больше не было ничего стоящего внимания. Тогда она встала и направилась к двери. Открыв ее и выглянув на палубу, Валентина увидела сидящих неподалеку матросов. Отогнав неприятную мысль, что они сидят там именно для того, чтобы не позволить ей ходить где вздумается, она вышла из каюты.

Один из матросов поднял голову и заметил:

— Вам нельзя вставать, мисс Лефевр.

Чем только подтвердил ее опасения.

— Все в порядке, — отрезала она, — и вот еще что. Принесите кресло и поставьте около стола. Я хочу посмотреть, как вы играете.

Никто не стал спорить. Матрос принес кресло и установил точно там, где и было приказано. Валентина прошла к нему и села.

После этого игра застопорилась. Матросы переглядывались, не зная, на что решиться.

— Ну? — не выдержала девушка, — что же вы? Играйте, я посмотрю. Я все равно в этом ничего не понимаю.

— Не думаю, мисс, что вам стоит… — начал один, но его тут же подтолкнули в бок и он замолчал.

— Мы играем, — сообщил второй, взяв колоду.

Первое время матросы чувствовали себя неловко в присутствии девушки и играли медленно, нехотя, посматривая на нее. Но потом постепенно позабыли про то, что должны испытывать неловкость. Валентина с интересом наблюдала за развитием событий. До сих пор ее познания в картах ограничивались лишь детскими играми, которые давно уже не вызывали в ней энтузиазма.

— Как называется эта игра? — спросила она у матроса, который сидел к ней ближе всех.

— Покер, мисс, — пояснил тот.

Услышав знакомое название, Валентина ободрилась и заявила:

— Научите меня.

— Что вы, мисс. Это не для женщин.

— Глупости. Моя тетя играет в покер. Если ей можно, то почему мне нельзя?

— Что это вы здесь делаете, Тина? — услышала девушка позади себя и ей не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это.

— Я просто смотрю, — отозвалась она, — а что?

— Как ваш перелом?

— Господи, этот перелом должен быть у вас, — фыркнула девушка, поворачиваясь, — и не на ноге, а на языке.

— Почему?

— Много болтаете.

Матросы дружно фыркнули и низко опустили головы.

— Я знал, что вы сумеете достойно ответить, Тина, — весело заметил Рэдклифф, — именно поэтому с вами так приятно разговаривать.

— А-а, — протянула она, — именно поэтому вы сюда и пришли.

В это время на палубу вышел Патрик. И разумеется, он не придумал ничего лучше, как вскричать:

— Вам же нельзя вставать, мисс Лефевр!

Валентина закатила глаза, чем немало повеселила и капитана, и его людей.

— Гос-споди! — прошипела она, — я сижу. Си-жу, — повторила по слогам, — а не стою. И вообще, у меня уже ничего не болит.

— Разумеется, — подтвердил Рэдклифф, — это заметно. Кейн, оставьте в покое девушку, иначе ей точно станет плохо.

Пораженная столь проницательным высказыванием, Валентина захлопала ресницами, изумленно взглянув на него. Патрик перекосился.

— Я слышал, как Тайлер говорил, что ей нельзя вставать, — прошипел он не хуже Валентины.

— Это было вчера, — возразила девушка, придя в себя, — а сегодня можно.

— Он не мог так сказать.

— Вот сами у него и спросите.

— Сколько шума из-за пустяков, — Рэдклифф пожал плечами, — если это так важно, пригласите сюда Тайлера, послушаем мнение профессионала. Но мне кажется, что раз она была в состоянии самостоятельно сюда прийти, — он указал на Валентину, — то стало быть, все в порядке. Или вы скакали на одной ноге? — спросил капитан у девушки.

— Вот еще, — фыркнула она.

— Ну хорошо, хорошо, хорошо, — заметил Кейн, махнув рукой, — раз вы уверены, что все в порядке, то сидите тут, мисс Лефевр. Но поберегите свою ногу в ближайшую неделю.

— Может быть, мне целый год ходить на костылях? — съязвила девушка и встала со стула.

— А что? — со смешком вставил Рэдклифф, — это было бы забавно.

— Вот и ходите сами, раз это так забавно. А я посмеюсь.

И Валентина решительно отошла к борту и облокотилась на него, с вызовом посмотрев на мужчин.

— Теперь смешно говорить о ее мифических недомоганиях, — прокомментировал это капитан, — мисс Лефевр здоровее всех нас вместе взятых. Пойдемте, Кейн, ваши обязанности никто не отменял. Но если вы хотите попробовать себя в качестве врача, то я не буду вам препятствовать.

Валентина рассмеялась, не в силах сдержаться.

Вечером после ужина она снова вышла на палубу, накинув на плечи шаль, так как было довольно прохладно. За бортом шумела и пенилась вода. Подняв голову, девушка посмотрела на розовеющий горизонт и подумала, что завтра снова будет ветер. В любое другое время наличие ветра ее не особенно волновало, но не теперь, когда Валентина была в море. Ведь если будет ветер, то и волны тоже. А там и до качки недалеко. А качку Валентина просто ненавидела. Именно поэтому настроение у нее сразу ухудшилось.

— Что это вы стоите тут с таким надутым видом, Тина? — спросил у нее проходивший мимо капитан.

— Ветер, — пояснила девушка уныло, указывая на горизонт.

— Ну и что? Ах, да, качка. Вас это беспокоит? Не нервничайте, Тина, морская болезнь не смертельна. Даже для вас.

— Да что вы говорите, — съязвила она, — ну, вы меня успокоили. А я-то думала, что непременно скончаюсь в страшных мучениях. Зато теперь я спокойна.

— Вот и хорошо. Позвать Кейна, чтобы он вас утешил?

Валентина посмотрела на него весьма красноречивым взглядом, что даже в сумерках можно было безошибочно понять, что именно она могла бы сказать на это.

— Я понял, — отозвался Рэдклифф со смешком, — мое предложение не вызывает в вас восторга.

— Абсолютно. Это даже очень глупо. А до Ямайки далеко?

— Опять Кейн сказал?

— Нет, я умею читать ваши мысли.

— Вот и прочитайте там ответ.

Валентина рассмеялась.

— Ладно, я спрошу у месье Кейна.

— Но ведь его присутствие не доставляет вам никакого удовольствия.

— Ничего, я потерплю.

А следующее слово они произнесли почти хором:

— Недолго.

Впрочем, Валентина быстро спохватилась:

— То есть, я хотела сказать…

— Все ясно, — развеселился Рэдклифф, — можете не уверять меня в своей горячей любви к Кейну, это видно невооруженным взглядом.

— Еще неизвестно, кто из вас хуже, — припечатала девушка, направляясь к себе в каюту.

Сев на стул, Валентина задумалась. Как ни крути, но он прав. Патрик в самом деле не вызывает в ней восторга. А уж о том, чтобы выйти за него замуж, даже думать было страшно. Прикрыв глаза ресницами, девушка представила себе это так ясно, словно это было на самом деле.

Вот она сидит за столом, а Патрик, повязав салфетку вокруг ее шеи, кормит ее с ложечки. Вот она гуляет по саду, а он бегает кругом, убирая с ее пути несуществующие препятствия. «Не споткнись, дорогая». Вот она читает книгу на веранде. Он заслоняет солнце спиной и отгоняет от нее мух.

Валентина рассмеялась. Ну конечно, все будет не настолько плохо, но очень похоже на то. Да, жуткая картинка. От такой жизни хочется удавиться на следующий день после свадьбы.

Подозрения Валентины относительно ветра полностью оправдались. На следующий день была противная качка, не сильная, но достаточно выматывающая и Валентина весь день просидела в каюте. Сказать, что она ужасно тяготилась этим, значит, ничего не сказать. Ее мутило, а в таких случаях едва ли можно ждать от человека оптимистического взгляда на жизнь. А уж от девушки — тем более. К вечеру она почувствовала себя так, словно настал ее последний час. Ей казалось, что она уже никогда не встанет с койки и не выйдет на свежий воздух. Больше всего на свете Валентина мечтала оказаться на берегу и никогда за всю свою дальнейшую жизнь на палубу корабля ни ногой. Сейчас ее мутило от одного слова «море». Да, и потом, вовсе не обязательно выходить в море для того, чтобы чувствовать себя счастливым. Сколько людей живут на свете, ни разу не делая этого и еще никто не умер без захватывающего морского путешествия. А уж Валентина чувствовала бы себя очень счастливой, если бы никогда не видела моря вообще.

Между тем, погода все ухудшалась. Небо затянули тучи. Качка становилась все сильней и ощутимей, так что Валентине показалось, что куда лучше для нее было бы утопиться, чем и дальше выносить такие мучения.

А следующей ночью девушка проснулась от того, что свалилась с койки. Это в любом случае пробуждение не из приятных, а если учесть состояние, в котором находилась Валентина, то это даже представить страшно. Она с трудом забылась сном после пары часов мучений, и этот сон был зыбким и беспокойным.

Накинув на плечи плед, Валентина высунула голову из каюты. Была глубокая ночь, небо темное, ни одной звезды, низкое и тяжелое из-за туч. Дождь хлещет словно из ведра. Немного соленых брызг сразу же попали девушке не лицо. Она поежилась и поспешно нырнула обратно, пытаясь закрыть дверь, но сильный ветер и качка делали это весьма проблематичным. Наконец, Валентине удалось совершить этот подвиг, она перевела дух и шумно вздохнула. Как будто, ей мало самого факта качки, так еще шторма не хватало. Господи, да когда же это кончится!?

Разумеется, спать ей уже не хотелось. Да что там, спать, ей не хотелось жить, раз это сопровождается такими мучениями. Забравшись с ногами на кровать, девушка поплотнее закуталась в одеяло и откинула голову назад. Господи, ну есть же на свете счастливые люди, которые не испытывают таких мучений, которые спокойно спят по ночам, не опасаясь свалиться на пол и не боясь проснуться, чтобы не испытывать тошноты, а также каждую минуту оказаться на том свете. Впрочем, там хуже не будет.

Ей стало ужасно плохо, так, что все завертелось перед глазами. Корабль снова закачало так, что Валентина вцепилась в спинку кровати, чтобы опять не упасть. Но не это было главным ощущением, а то, что казалось, ее внутренности выворачиваются наизнанку.

Когда качка немного утихла, набираясь сил перед новой атакой, Валентина сползла на пол, встав на дрожащие ноги и хватаясь по пути за все, что попадалось под руку, направилась к иллюминатору. Выглядела она при этом далеко не лучшим образом.

Палубу заливала вода, она хлестала через борта, поднимаясь огромными волнами. Кругом сновали матросы с ведрами, всем своим видом выражая беспокойство и тревогу. Но Валентину это не встревожило. Вряд ли, что-то могло встревожить ее еще больше, чем то, что она чувствовала.

В придачу к своим непередаваемым ощущениям, девушка ощутила зверский холод, охвативший ее ноги. Опустив глаза вниз, Валентина обнаружила себя стоящей в луже. Поджав по очереди сначала одну, а потом другую ногу, девушка вернулась в койку и закуталась в одеяло, стуча зубами от холода.

Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как стены каюты качаются справа-налево и слева-направо. Но с закрытыми глазами было еще хуже. Стало казаться, словно она куда-то проваливается, в черную бездонную яму с водоворотами. От этого ее едва не вывернуло наизнанку, но Валентина только икнула.

В таком состоянии Валентина провела достаточно долгое время, ни о чем не думая, кроме того, что она чувствовала и того, когда же это закончится. Перспектива пойти ко дну со всем экипажем не казалась девушке ужасной, напротив, кто знает, может там она наконец отдохнет. В такую ужасную качку лучше оказаться за бортом, где не так качает и какая разница, если ты при этом утонешь. Зато тошнить не будет.

Вскоре мысль о том, как бы поскорее пойти ко дну стала для Валентины навязчивой идеей. С каждым новым встряхиванием и сотрясением она думала, что вот теперь ее желание наконец исполнится и все закончится. Какая разница, каким образом, главное, что это ужасное, жуткое состояние перестанет ее мучить. Кораблю давно пора развалиться и затонуть. Что он медлит? Да сколько можно все это терпеть?

Дверь каюты распахнулась и внутрь ввалился мокрый с ног до головы Патрик.

— Вы в порядке, мисс Лефевр? — переведя дух, спросил он.

Даже самый изощренный разум не сумел бы придумать более издевательского и своевременного вопроса. Валентина так вымоталась, что не могла даже злиться. Она глубоко вздохнула, набираясь сил и еле слышно простонала:

— Мы уже утонули?

Патрик был немного ошарашен подобным вопросом. Пару секунд он молчал, моргая, а потом отозвался:

— Что вы! Нет, конечно.

— Жаль, — в том же духе заметила девушка.

Молодой человек шагнул ближе и наконец разглядел Валентину при слабом свете фонаря, который держал в руках. А главное, обратил внимание на ее состояние.

— Вам плохо? — встревожено спросил он.

— Нет, мне хорошо, — странным голосом ответила она, — мне просто замечательно. Лучше не бывает. Вы что, сами не видите?

— О Боже мой! — ахнул Кейн, — я вижу, что вам очень плохо. Я позову Тайлера, немедленно!

— Не надо. Зачем? Лучше уйдите и закройте за собой дверь. Я хочу умереть в одиночестве.

Ее последние слова повергли Патрика в такой ужас, что ничего не ответив на это, он вылетел за дверь и поднимая брызги, помчался по палубе.

Валентина попыталась приподняться, вцепившись в спинку кровати и ей это удалось сделать со второй попытки. Держась второй рукой за голову, которая была тяжеленной, словно чугунок, девушка устроилась поудобнее, как только это возможно в ее состоянии. Но увы, легче ей от этого не стало.

Через некоторое время в каюту вернулся Патрик, да не один, а вместе с Тайлером, которому хватило одного взгляда на девушку, чтобы понять все.

— Морская болезнь, — констатировал он, а Валентина в ответ перекосилась.

Как будто, она сама этого не знала!

— Сожалею, мисс Лефевр, но ничем помочь не могу.

— А я и не ожидала, что вы мне поможете, — прошипела девушка в ответ, — я сама все прекрасно понимаю, месье Тайлер. И нечего тут стоять и пялиться. Что вы не видели? Мою зеленую физиономию?

— Не надо сердиться, — примирительно заметил врач, отступая к двери, — мы уже уходим.

— Но ее нельзя оставлять в таком состоянии, — попытался, было, возразить Патрик.

Тайлер потянул его к выходу. Валентина скорчила такую гримасу, что увидев ее в зеркале, сама бы испугалась. Ее пальцы крепко сжали подушку и она сказала:

— Пошли вон отсюда, оба. Убирайтесь к черту. Вам ясно?

— Да, ясно, — подтвердил врач и выволок наконец помощника капитана на палубу.

— Мы ничем не сможем ей помочь, — уверял он его по пути, — это, увы, неизлечимо. А зря раздражать и нервировать девушку ни к чему. Ей и так несладко.

Но Патрик все еще никак не мог переварить то, что его только что послали к черту. И кто? Милая, очаровательная девушка по имени Валентина!

— Она сказала, идите к черту, — пробормотал он изумленно, — Валентина!

Тайлер потерял терпение.

— Если бы я страдал от морской болезни, а вы стояли бы у меня над душой, я бы послал вас куда дальше. Оставьте это, Кейн.

К утру шторм совсем прекратился, словно его и не было. Правда, небо было еще серым, зато прекратился дождь и ветер, отчего качка почти исчезла. Валентина вновь обрела желание жить и перспектива пойти ко дну перестала казаться ей замечательным выходом. Девушка даже почувствовала первые муки голода, хотя до сих пор мысли о еде вызывали в ней новый приступ тошноты.

Поэтому, когда Сэм принес ей завтрак, состоящий из горячего куриного бульона и кусочка хлеба, Валентина подумала, что ей стоит попробовать. А попробовав, она проглотила все это без остатка.

После завтрака, пусть даже и такого скудного, девушка почувствовала себя совсем хорошо и решила выйти на палубу, подышать свежим воздухом. Она все еще чувствовала некоторую слабость, но ее и сравнить нельзя было с тем отвратительным состоянием, которое преследовало ее во время качки.

Небо уж начало очищаться от облаков, постепенно становясь голубым. Ветерок был настолько умеренным, что палуба почти не качалась. Сделав несколько шагов вперед, Валентина перевела дух и огляделась по сторонам. Очень хотелось куда-нибудь сесть, но сесть было некуда. Поэтому девушка решила добраться до борта и облокотиться о него. Все же, лучше, чем совсем ничего.

Но тут мимо прошел Патрик. Точнее говоря, он просто шел, а мимо Валентины он пройти не мог, наверное даже в сомнамбулическом состоянии. Он остановился и с тревогой спросил:

— Вы уже поправились, мисс Лефевр?

— Да, спасибо, — кивнула девушка, — мне уже лучше, причем, намного.

— Я очень рад. Вчера вы меня ужасно испугали, когда сказали, что собираетесь умирать.

— У меня было такое ощущение, — пояснила Валентина, — теперь я понимаю, что на самом деле это было бы некстати.

— Надеюсь, вы не очень испугались?

— О нет, я совсем не испугалась, — покачала она головой, — единственное, чего мне вчера хотелось, это чтобы мы наконец затонули.

— Но почему?

— Тогда бы меня перестало тошнить, — честно ответила Валентина.

В ответ послышался громкий веселый смех, но смеялся не Патрик. Патрик только покачала головой с выражением сочувствия на лице. Смеялся подошедший Рэдклифф.

— Какое ценное наблюдение, — сквозь смех сказал он, — в этом вы правы, Тина, как правило, утопленники никогда не испытывают тошноты.

Валентина хмыкнула.

— Единственное, чего мне не хватало вчера, так это ваших ободряющих слов, месье Рэдклифф. Я удивляюсь только, почему вы не навестили меня с этой благой целью.

— Я был ужасно занят, — сообщил тот, фыркнув, — но поверьте, я сумею наверстать упущенное.

— Разумеется. Кто бы в этом сомневался, но только не я.

— Вам все-таки плохо, мисс Лефевр? — вмешался Патрик в эту содержательную беседу.

Впрочем, все беседы капитана с его пассажиркой были весьма содержательными.

— Почему вы так решили? — девушка приподняла брови.

— Вы бледны.

Она махнула рукой.

— Чепуха. Я чувствую себя вполне сносно. Главное, чтобы качка не началась снова.

— Пять дней спокойной жизни вам обеспечены, — внес долю утешения капитан.

— Как я рада. А когда мы прибудем на Ямайку?

Рэдклифф снова засмеялся.

— Вот, что мне в вас нравится, Тина, так это то, что вы быстро соображаете. Завтра вечером мы уже должны быть на месте. Так что, вам повезло.

— Замечательно, — с чувством сказала девушка, — а теперь, если вы, конечно, я не возражаете, я удалюсь.

— Сколько угодно, — это сказал, разумеется, капитан.

Причем, удалился он первым. Валентина направилась, было, к своей каюте, но этому помешал Патрик, встав у нее на пути.

— Что такое? — удивилась девушка.

— Нам нужно поговорить, мисс Лефевр, — понизив голос, пояснил он.

— Да, конечно, месье Кейн. Но нельзя ли это сделать чуть позднее?

— Вы даже разговаривать со мной не хотите, — мрачно бросил тот.

— Что вы! Я просто устала.

— Хотите сказать, что устали от моего общества, так?

— Ничего подобного я сказать не хотела, — Валентина удивлялась все больше, — я просто устала. Понимаете, просто так, без вашего участия. Нельзя же все принимать на свой счет, месье Кейн. Вчера у меня был немного утомительный день и не менее утомительная ночь, так что я не могла не устать.

— Да, понимаю, — немного смягчился Патрик, — но я вас надолго не задержу. Я только хотел напомнить вам о побеге. Вы еще намерены бежать?

— Конечно, — без колебаний подтвердила девушка, — на Барбадос.

— Значит, вы согласны выйти за меня замуж?

Она вытаращила глаза.

— Что?

— Вы ведь помните, мы говорили об этом.

— Я помню. Но то, что я согласилась сбежать отсюда, еще не значит выйти за вас замуж. Кажется, об этом мы тоже говорили.

— Да, но…

— Что? — это прозвучало уже более нетерпеливо.

— Вы согласны бежать со мной, мисс Лефевр. Разве это не значит, что вы согласны и… на другое?

— Ничего это не значит. Во-первых, я согласилась бежать не с вами, а отсюда, а это две большие разницы. А во-вторых, для замужества требуются куда более серьезные причины.

— Но вы обещали мне подумать.

— Я подумала.

— И что же?

— Помилуйте, месье Кейн, нельзя столь настойчиво требовать от девушки ответа на вопрос! В конце концов, это просто невежливо.

— Да, но вы обещали…

— Господи, — Валентина закатила глаза, — что я вам обещала? Подумать? Это ничего не значит. Пока я еще ни до чего не додумалась. Говорю же, все это слишком серьезно.

— Тогда сколько вам еще нужно времени, мисс Лефевр?

— Не знаю, — раздраженно отозвалась она, — и вообще, месье Кейн, перестаньте столь настойчиво требовать от меня ответа на столь деликатный вопрос. Я настаиваю на этом. Иначе я вообще никуда не стану убегать.

Патрик тяжело вздохнул.

— Хорошо, — согласился он, — хорошо, мисс Лефевр, я не стану ничего от вас требовать. Но что касается побега, вы не передумали?

— Нет.

— А почему?

— А почему я должна передумать? — девушка пожала плечами, — да я просто мечтаю сойти наконец на твердую землю и в жизни больше на этот корабль не заберусь. С меня хватит.

Кейн немного повеселел, хотя желания Валентины, большей частью обуславливались наличием качки, чем всем остальным.