Маг на два часа

Глава 6 ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА

Пока Мефодий совершал свои подвиги, Митя заворожённо рассматривал раскинувшийся перед ним ландшафт.

Такую большую железную дорогу Митя видел лишь один раз в жизни, когда они с папой ходили на выставку разных товаров. Но здешняя дорога выглядела даже интереснее. Она была совсем настоящая, только очень маленькая. Пластмассовые деревья заменяли живые кустики одуванчиков, колокольчики и новорождённые ёлочки высотой с ладонь. Здания и вокзалы были выстроены из крошечных кирпичиков, а крыши покрыты красной черепицей, размером не больше рыбьих чешуек. Через ручей, который рядом с игрушечной дорогой казался полноводной рекой, перекинулся мост. Митя присел на корточки, чтобы всё получше рассмотреть и так увлёкся, что забыл обо всём на свете.

Неожиданно раздался пронзительный свисток. Митя обернулся и увидел, что прямо на него, отчаянно сигналя, по рельсам мчится состав. Митя хотел отступить, чтобы не произошло крушения, но, увидев, как из окна паровоза высунулся малюсенький машинист, застыл от удивления. К счастью, паровоз затормозил и, отдуваясь, как после быстрого бега, остановился.

Из кабины тотчас выскочил машинист, а из вагонов высыпали пассажиры. Все шумели, галдели и кричали — хоть уши затыкай. Публика собралась довольно странная. Машинистом оказался красивый жук по имени Бронзовка. В фуражке с медной бляхой он выглядел весьма внушительно. Его форма отливала на солнце то синим, то зелёным перламутром.

Пассажиры представляли собой очень пёструю толпу. Кого тут только не было: бабочки, жуки, тараканы и букашки. Разряженные в пух и прах, они тащили в лапках кто сумку, кто саквояж, а кто и рюкзак. Эта мелюзга просто кишела вокруг, и Митя застыл на месте, чтобы ненароком никого не раздавить.

Между тем насекомые понемногу успокоились, и Митя стал различать, о чём они говорят.

— Интересно, откуда тут взялась эта гора? — озадаченно почесал затылок машинист.

— Понятия не имею. Когда мы здесь проезжали в прошлый раз, ничего такого не наблюдалось, — сказал его помощник Таракан и, сдвинув кепку на затылок, задрал голову, чтобы получше разглядеть неожиданное препятствие.

— Безобразие! Я буду жаловаться! Если у нас просто так, за здорово живёшь, станут возникать горы, то ни о каком порядке не может быть и речи, — возмутился солидный жук по фамилии Майский.

Судя по цилиндру и дипломату, который он сжимал в лапке, жук был очень важным господином. Он достал из жилетного кармана часы и недовольно поглядел на циферблат, чтобы показать, что у него каждая минута на счету и он не намерен тратить время из-за каких-то ненормальных гор.

— А я обожжжаю перемены. Без них было бы ужжасно скучно, — возразила Оса в облегающем платье, которое подчёркивало её тонкую талию, и кокетливо подхватила жука под руку.

— По-моему, наука должна изучить это явление, — заунывным голосом предложил местный учёный Книжный Червь.

Но он не успел приступить к изучению, потому что у Мити затекла нога, и, чтобы размяться, он пошевелился.

— Кошмар! — завопила бабочка со зловещим именем Мёртвая Голова. — Так я и знала, что хорошим это не кончится! Спасайся кто может! Горотрясение!

Все, как по команде, ринулись прочь: кто летел, кто полз, кто бежал. Машинист проворно спрятался в кабине паровоза. Майский жук, забыв про солидность, тяжело поднялся в воздух и, отлетев на безопасное расстояние, приземлился на лист мать-и-мачехи.

— Будьте мужжжественным, — укоризненно прожужжала Оса, едва поспевая за своим спутником, но жук предпочёл мужеству осторожность.

Увидев, какой поднялся переполох, Митя пожалел, что напугал здешний народец, и старался больше не шевелиться, однако это оказалось не так-то легко. Обнаружилось, что среди пассажиров нашлись смельчаки. Здоровенный слепень подлетел к Митиному носу и с громким жужжанием выбирал место для посадки. Мите не оставалось ничего другого, как отмахнуться от назойливого насекомого. Слепень отлетел и, усевшись на крыше вагона, громко крикнул:

— Эй, вы, все! Не бойтесь! Это вовсе не горотрясение!

Публика недоверчиво повылезала из укрытий и стала потихоньку стекаться назад.

— А что же это такое? Что происходит? — на разные лады спрашивали друг друга жучки, паучки и бабочки.

— Ужас — вот что это такое, — мрачно изрекла Мёртвая Голова, кутаясь в плащ с вышитым на спине черепом.

Её никто не слушал. Все, затаив дыхание, ждали, что скажет Слепень.

— Это не может быть горотрясением, потому что перед нами не гора, — произнёс он в звенящей тишине и, выдержав паузу, повторил: — Это не гора, а туша.

— Вовсе я не туша. Я очень даже худенький, — не выдержал Митя, да и кто бы на его месте не обиделся, если бы его так обозвали.

— Ой! Она ещё и разговаривает! — забеспокоились в толпе.

— Страсть-то какая! — прошептала Мёртвая Голова.

— Не беспокойтесь, мамаша, сейчас мы с этой тушей разберёмся. Я ей быстро шкуру продырявлю. Как говорится, комар носу не подточит, — пропищал Комар гусарского вида и молодцевато выхватил из ножен шпагу.

— Это не вежливо. Я ведь вам ничего плохого не сделал, — возмутился Митя.

— Смотрите-ка, этот урод заговорил о вежжливости, — рассмеялась Оса.

— Ах, я ещё и урод?! Ну погодите! Я прихлопну каждого, кто попробует меня укусить, — пригрозил Митя.

После этих слов поднялся невероятный гвалт.

— Кровожадный злодей! Убийца! Маньяк! — вопили мушки, мошки и жуки.

Митя пытался перекричать их и объяснить, что у него в мыслях не было причинять им беспокойство. Это они первые начали, но за шумом он не мог разобрать даже собственного голоса.

Наконец его услышали, и мало-помалу волнение улеглось. Машинист Бронзовка, подталкиваемый пассажирами, выступил вперёд, откашлялся и произнёс:

— Если ты не злодей, то что здесь делаешь? И зачем явился нам досаждать?

— Я и не думал, что вас встречу. Просто я шёл по дороге желаний и захотел железную дорогу. Вот она и появилась. Так что выходит, она моя, — пояснил Митя.

Его слова привели жуков в замешательство. На мгновение все стихли. Первым в себя пришёл Майский жук.

— Позволь поинтересоваться, что ты намереваешься с ней делать? — спросил он.

— Возьму домой. Конечно, если её можно упаковать.

Машинист Бронзовка, раскинув лапки, загородил собой паровоз, словно собирался защитить его собственной грудью, и растерянно проговорил:

— Как же так?! Ведь это и наша железная дорога.

— Вот именно! — хором подхватили остальные.

— Надо посмотреть, что по этому поводу написано в законе, — назидательно произнёс Книжный Червь.

— Что там смотреть законы! А то вы не знаете, что для людей наши законы не писаны, — сердито воскликнул Слепень.

— По-моему, надо посовещаться, — предложил Майский жук.

— Это ещё зачем? Мы же не совы, чтобы совещаться, — задиристо пискнул Комар.

— Может, обменяемся мнениями? — скромно вставила Моль.

— Ты в своём ли уме, дорогуша? — презрительно фыркнула красотка Оса. — Глянь на себя со стороны. Смотреть не на что. Неужели я буду меняться с тобой своим мнением? Нашла дурочку!

— И всё-таки для нашего же блага нам надо прийти к какому-нибудь решению, — сказал Бронзовка.

Вся братия сбилась в кучу и начала с жаром спорить. Митя растерялся. Отказываться от железной дороги было жалко, ведь другого такого случая не представится. Но и забрать её, оставив насекомых без транспорта, было нехорошо, потому что, по справедливости, дорога принадлежала не только ему. Пока он решал, как поступить, совещание закончилось. Споры утихли, и Майский жук, откашлявшись, зычным голосом произнёс:

— В процессе обсуждения у нас возникло несколько вопросов. Где ты собираешься разместить железную дорогу?

— В квартире.

Митя приободрился: судя по началу разговора, местные жители не возражали, чтобы он забрал игрушку с собой.

— А кухня у вас там хорошая? — выкрикнули из толпы тараканы в коричневых комбинезонах мастеровых.

— Нормальная, — ответил Митя, недоумевая, при чём здесь кухня.

— А гардероб? — едва слышным голосом поинтересовалась скромница Моль.

— Гардероб как гардероб. Что в нём может быть хорошего? — пожал плечами Митя.

— Как что? Шерстяных вещей-то много? — допытывалась Моль.

— Хватает. Мама вообще синтетику не любит.

— А как насчёт мягкой мебели? Диванов, кресел и тому подобного? — нестройным хором пропищали клопы.

— Диваны и кресла у нас мягкие, — кивнул Митя и добавил: — Только прыгать на них не разрешается.

— А со сладостями как? Варит ли твоя мама джжжемы и варенье? — спросила Оса.

— Ещё бы! Очень вкусные. Она вообще хорошо готовит, — похвалился Митя.

— Что там волынку тянуть! Нам всё подходит! — хором закричали тараканы, мухи, Моль, Оса и вся прочая мелюзга, а когда голоса стихли, машинист Бронзовка подвёл итог:

— Что ж, в таком случае мы согласны переехать к тебе.

— Как?! Все?! — удивился Митя, с сомнением оглядев публику.

— Конечно. Можешь радоваться, — зычно крикнули тараканы, по-военному встав в строй.

Митя был в замешательстве. Он очень сомневался в том, что мама обрадуется, если он притащит в дом тараканов, не говоря уже о клопах и прочей живности. Но с другой стороны, отнять у насекомых железную дорогу, когда они так любезно согласились делить её, было нечестно. Пока Митя размышлял, на поляну через заросли кустов продрался Авося.

— Что ты тут возишься? Разве ты ещё не упаковал свою дорогу? — удивился он.

— Я вообще не знаю, стоит ли забирать её с собой, — вздохнул Митя.

— Почему? Разве она тебе не нравится?

— Нравится, но вряд ли родители обрадуются, если я притащу её вместе со всеми пассажирами, — признался Митя.

Из зарослей высунулась мордочка Мефодия.

— Значит, ты не променяешь меня на эти железки, даже если они ездят, мигают и гудят? — осторожно поинтересовался он.

— Конечно, нет! Как ты мог такое подумать!

— Я и не думал. Настоящий лев куда лучше. Никакого сравнения, — сказал Мефодий и лизнул Митю в щёку фетровым язычком.