Магический корпус (СИ)

Глава 8

Я вышла из исследовательского отдела и пошла в противоположную от медицинского крыла сторону, отмахнувшись от просьб сестёр эльфиек пойти с ними и подождать главного врача. Доктор Герберт, по их словам, вполне вероятно, сможет что-то придумать, чтобы если не остановить этот процесс, то хотя бы замедлить его.

— Я вернусь, — пообещала я, — но позже. Мне нужно кое-что сделать.

На меня посмотрели с подозрением, но отпустили, и я продолжила путь уже в одиночестве. Тот одноглазый исследователь был прав, когда говорил о необходимости сообщить команде, что им нужно будет искать нового бойца. Нэйт хотел стать командиром «звезды», и стал им, а теперь я сломала его мечту. Я остановилась и на несколько секунд предалась преступно трусливым намерениям притвориться, что всё хорошо и хотя бы немного отдалить страшный момент разговора. Потом встряхнулась. Нэйт должен был знать правду прежде всего как мой командир. Если я отправлюсь со своей командой на очередное задание и провалю его по причине упадка сил, ответственность за мой просчёт падёт на моего киаму, а этого я допустить не могла. Я двинулась дальше.

Я старалась не думать ни о чём, пока шла к комнате Нэйта, чтобы на полдороге не передумать и не развернуться. Так же, не задумываясь, постучала и почти сразу вошла. Нэйт сидел на стуле у стола, заваленного бумагами, и что-то читал. Увидев меня, он удивлённо приподнял брови, но улыбнулся и кивнул в знак приветствия. Мне поплохело.

Его улыбка. Его вера в то, что я не смогу накосячить так сильно, что этого нельзя будет исправить или обернуть в нашу пользу. Его более чем лояльное и даже дружественное отношение ко мне как к члену команды, независимо от расы, к которой я принадлежу. Всё это я собиралась обмануть, и сейчас у меня был краткий миг, прежде чем три коротких слова сорвутся с моих губ и разом уничтожат всё, что я так долго и тщательно строила все эти два года.

— Нэйт, я умираю.

Я закрыла лицо руками и бессильно сползла по двери.

Наверное, я с самого начала как-то неправильно воспринимала всё, что произошло со мной с момента судьбоносной встречи на кладбище. Меня перенесли в сказку, и я окунулась в неё с головой, принимая всё как должное, ни одной минуты не уделив простому человеческому удивлению. Но сказка эта оказалась страшной и, к тому же, с плохим концом, к которому я приближалась с космической скоростью. Два года здесь пролетели как один день. Как быстро истекут отмеренные мне два месяца?

Сначала я не слышала ничего, кроме собственных сдавленных рыданий — слёзы хлынули нескончаемым потоком, а я только и могла, что безуспешно сдерживать всхлипы, стараясь не казаться совсем уж жалкой. Потом с шелестом маховых перьев огромной птицы разлетелась бумага, что-то грохнуло, а через секунду Нэйт уже крепко держал меня за плечи.

— Лара, — твёрдо сказал он, но мне показалось, что, когда он произнёс моё имя, голос его на мгновение дрогнул, — успокойся и расскажи, что случилось, чтобы я мог понять, чем тебе помочь.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, чтобы успокоиться и прекратить истерику. Попыталась объясниться, но снова сорвалась в истерику. И тогда Нэйт обнял меня и держал, пока я заливала слезами его рубашку и ненавидела себя. За слабость, за невозможность остановиться, за то, что готовилась расстроить его. Он гладил меня по спине, пока я успокаивалась.

Я рассказала всё с момента встречи в медицинском крыле с двумя сёстрами эльфийками и до прощания с ними же у дверей отдела исследований. Нэйт слушал внимательно и не перебивал, а когда я закончила, он кивнул и… легко вскинул меня на руки, будто я совсем ничего не весила.

— Нэйт, — шёпотом спросила я, когда он пинком сначала открыл дверь, а потом так же закрыл, не спуская меня с рук и не говоря ни слова, — а куда мы идём?

— К медикам. Я откручу голову главному целителю, если он не придумает, чем здесь можно помочь.

Я кивнула — поняла, мол — и весь оставшийся путь молчала, обнимая Нэйта за шею и где-то глубоко-глубоко внутри мечтая о том, чтобы мы никогда не пришли.

В медицинском крыле Нэйт осторожно спустил меня с рук и усадил на кровать, после чего исчез в направлении кабинета главного врача. Дверь оказалась закрыта, и мой киаму минут пять пинал её и ругался страшными словами на своём языке. Я по старой привычке запоминала незнакомые выражения. Даная и Лэнсия сидели по обе стороны от меня и наблюдали за внеплановым представлением, изредка перебрасываясь короткими фразами. Главный врач появился со стороны общего входа и сразу направился в сторону агрессивного визитёра, не удостоив нас взглядом — мы сидели тихо и не жаловались, а значит, могли подождать. К тому моменту, когда доктор Герберт поздоровался с Нэйтом, подойдя со спины и едва не получил после этого в нос, дверь уже обуглилась в некоторых местах и начала отчётливо дымиться.

Сёстры, не сговариваясь, взяли меня за руки, как будто мне нужна была поддержка в непростой период моей жизни. На самом деле, она, и правда, была мне необходима, и я приняла её с благодарностью. Нэйт и доктор тихо переговаривались и, похоже, никак не могли прийти к компромиссу. Лэнсия нахмурилась и уже поднялась, чтобы присоединиться к выяснению отношений, но мужчины внезапно прекратили спорить и направились к нам.

— Тебя поместят в специальную палату, — сообщил Нэйт, перекинув мою руку себе через плечо, — она экранирована всеми возможными способами и сможет замедлить твою потерю сил, пока мы не придумаем, как тебя спасти.

Мы направились вглубь больничного крыла и, повернув налево в самом конце, вышли в коридор, оканчивающийся окном. Слева тянулась стена без дверей, увешанная пейзажами в вычурных золотых рамах, а слева, отделённая от нас сплошной стеклянной стеной, находилась небольшая комната, с кроватью, тумбочкой и широким подоконником, возле которого одиноко стоял стул. Больше там ничего не было. Здесь, повинуясь жесту доктора, мы остановились.

— Горный хрусталь, — довольно заметил доктор, постучав по прозрачной стене костяшками пальцев, — не пропускает ничего, поскольку не просто инертен к магии, но прямо-таки отталкивает её. Все магические вещи придётся снять. Их магический фон, как бы мал он ни был, может повлиять на ваше состояние.

Нэйт отпустил меня, и я принялась снимать с себя всё, что, на моей памяти, имело хоть какое-то отношение к магии. Браслет-сигналка, пиджак с нашивками специального назначения и серьги, улучшающие слух. Больше на мне ничего такого не было, и я передала все магические вещи Нэйту, который смотрел на меня, не отрываясь, и во взгляде его отчётливо читался какой-то вопрос, который он хотел, но боялся задать.

— Что? — спросила я.

— Кулон, — неуверенно произнёс Нэйт, — он всё ещё у тебя?

Я, скорее инстинктивно, чем осознанно, положила руку на грудь в том месте, где под тонкой тканью рубашки легко прощупывался его подарок на мою годовщину пребывания в Корпусе. Простой серебряный овал с выложенным маленькими кристаллами созвездием стрельца. Моим созвездием.

— Что в нём? — спросила я, подозревая всё, вплоть до следилки, по которой меня можно было бы найти даже на другой стороне земли.

Это бы подорвало наши отношения, потому что я терпеть не могу, когда меня пытаются контролировать. Навесить на меня следилку — как надеть ошейник, лишив того главного, что было у меня всегда, даже тогда, когда не оставалось больше ничего. Лишив меня свободы.

— Ничего такого, — замотал головой мой киаму, видимо, уловив мои мысли по выражению лица, — просто немного света, — он отвёл взгляд и потёр шею с обратной стороны, как делал всегда, когда чувствовал себя неуютно, — твари бездны ненавидят его. Это бы защитило тебя, если бы всё стало совсем плохо.

Недоверие во мне сменилось горячей благодарностью, и прежде чем снять кулон, я крепко обняла своего киаму, принимая такие же крепкие объятия в ответ.

— Вам нужно будет собрать необходимые вещи, — известил нас врач, когда мы закончили обниматься, — опять же, ничего магического, после чего приходите сюда. Мы вас обустроим. Постельное бельё предоставим, насчёт этого не беспокойтесь. Ванная и, хм, туалет за этой дверью, — он взглядом указал на дверь в глубине комнаты.

Я издала тихий смешок. В свете свалившихся на меня обстоятельств, постельное бельё — последнее, о чём мне бы стоило волноваться. Со сбором вещей я справилась за пять минут, и всё это время Нэйт терпеливо сидел на стуле и мрачно провожал взглядом каждую вещь, скрывающуюся в простой полотняной сумке. Будто провожал меня на войну. Я не стала говорить, что предпочла бы пойти воевать, чем сидеть целыми днями на одном месте и предоставить моим друзьям решать мои проблемы.

После того, как я собрала всё необходимое, несколько раз перепроверив, не прихватила ли по привычке что-нибудь магическое, и кивнула Нэйту, он так же молча проводил меня обратно и, прежде чем уйти, сжал руками мои плечи и, наклонившись и глядя мне прямо в глаза, раздельно, едва ли не по слогам, произнёс:

— Всё будет хорошо. Верь мне.

И я поверила, как верила всегда, с самой первой нашей встречи. И с тех пор он ни разу не обманул моего доверия.

***

Нэйт приходил каждый день. Рассказывал, как продвигаются поиски лекарства для меня и как переживает моя команда. Тему собственных эмоций он всегда обходил стороной, но, похоже, продолжал слепо надеяться на лучшее, пусть и старался этого не показывать. При нём я всегда улыбалась и делала вид, что прекрасно себя чувствую, хотя больше всего мне хотелось забраться к нему на колени, как к маме в далёком детстве, и пожаловаться на то, как мне плохо, страшно и не хочется умирать.

Я, и правда, не хотела умирать. Когда я выходила практически один на один против толпы нежити, у меня всегда был шанс выжить. Пусть маленький, но был. И у меня был выбор — продолжать бороться и постараться утянуть за собой на тот свет как можно больше тварей или смиренно поднять лапки и позволить себя сожрать. Естественно, я всегда выбирала первое, но дело совсем не в этом. У меня всегда был выбор. А сейчас его не было. Меня поставили перед фактом и оставили разбираться с этим самостоятельно, не подкинув даже намёка на решение смертельной загадки.

Я думала о маме и папе, о том, как они будут себя чувствовать, когда им передадут моё тело, если, вообще, передадут, и какую легенду придумают, чтобы объяснить мою скоропостижную смерть. А могут ведь и не заморачиваться с объяснениями и просто стереть память. И мои родители никогда не вспомнят о том, что у них когда-то была дочь, которая однажды исчезла без объяснений и появлялась после этого очень редко, с оружием и в странной форме. Родителей было жалко до слёз, но себя было жалко больше. Когда меня не станет, они всё ещё будут друг у друга и со временем смогут выкарабкаться и продолжить жить дальше. А я буду лежать в земле или улечу пеплом по ветру, лишившись личности, потеряв разум, превратившись в ничто.

Нэйт всегда уходил, не прощаясь, будто короткое слово «пока» могло стать последним, а его отсутствие — сотворить чудо и отдалить момент настоящего прощания. И однажды, провожая его взглядом, я задала себе один единственный вопрос: если бы мне пришлось выбирать между смертью и возвращением в свой родной город, к обычной жизни без возможности даже просто увидеть снова свою команду и моего киаму, что бы я выбрала? Я скомкала в кулаке край покрывала, прикрыла глаза и крепко сжала зубы, потому что мне самой стало страшно от перспективы второго варианте и потому, что я знала ответ на вопрос. Я знала его и раньше, ещё до того, как задала его себе.

Я бы предпочла смерть.

Я всё реже вставала с постели, потому что для того, чтобы бессмысленно выводить узоры в блокноте или читать книгу, не обязательно было одеваться. К тому же, на это уходили силы, а их и так оставалось всё меньше с каждым днём. Наверное, я вообще перестала бы просыпаться даже для того, чтобы поесть, но Нэйт продолжал приходить, и я упрямо вставала каждое утро, чтобы до его появления успеть умыться и запихнуть в себя завтрак. Первое время я игнорировала приём пищи, потому что не чувствовала голода. Мой киаму, узнав об этом от сестричек-медсестричек, пришёл в ярость и потребовал дать ему обещание регулярно питаться, а иначе он лично запихнёт мне и завтрак, и обед, и ужин в организм через не предназначенные для этого отверстия. И пока я пыталась вообразить себе это, уточнил — через нос. Или уши. Здесь он оставляет мне право выбора.

Я угрозой прониклась и клятвенно заверила, что буду питаться по расписанию. И после этого, постоянно борясь с желанием выплюнуть то, что моему организму, по его мнению, было не нужно, съедала всё. Лучше мне не становилось, но Нэйт смотрел одобрительно, и хотя бы поэтому оно того стоило.

В один прекрасный солнечный день, когда я нашла в себе силы переодеться из пижамы в форму и немного постоять перед окном, чтобы полюбоваться деревьями, Нэйт ворвался ко мне в палату. Едва дождавшись, пока хрустальная стена ненадолго растает, чтобы пропустить визитёра, полудемон, не дожидаясь моего вопроса на тему спешки и его непривычно встрёпанного вида, выпалил:

— Мы нашли способ!

Я старательно задавила в себе вспыхнувшую надежду, чтобы не слишком сильно расстраиваться в случае провала, кивнула и без возражений позволила поднять себя на руки, обняв своего киаму за шею. Мы могли бы дойти и так, но я не была уверена, что мне хватит сил даже на то, чтобы некоторое время переставлять ноги, а для Нэйта в этом не было особых проблем. И ещё так получалось значительно быстрее. А если уж совсем отбросить все оправдания моей покладистости и докопаться до реальной причины, то мне это просто-напросто нравилось. До моей непонятной болезни никто и никогда не держал меня на руках. Разве что родители в детстве, но это не считается.

— Куда мы идём? — полюбопытствовала я, когда мы покинули больничное крыло.

— Конкретно сейчас — в портальный зал. А оттуда перенесёмся домой к Тине. У тамошних жителей своя магия и свои ритуалы, они могут придумать, что делать. А если нам очень повезёт, то окажется, что они уже сталкивались с подобным и точно знают, как это лечить.

— Мы пойдём все?

— Да.

Я обрадовалась. Я не видела свою команду уже больше недели, и уже успела по ним соскучиться. Даже по Катаре, с которой мы были знакомы без году неделя, но которую я уже могла назвать своим другом.

Нас уже ждали и встретили радостными возгласами. Нэйт опустил меня на пол, и я сразу угодила в крепкие объятия сначала суккуба, потом оборотня, а самой последней на мне буквально повисла Тина. Все смотрели встревоженно, но улыбались, и я улыбалась в ответ, хоть мне и становилось больно от одной только мысли, что я могу совсем скоро всего этого лишиться.

— Переход готов? — коротко спросил наш командир, и Хирд шутливо отдал честь:

— Так точно!

— Тогда открывай, — нетерпеливо бросил Нэйт и, поддерживая меня, двинулся в центр стационарной пентаграммы. Она была большой, но мы всё равно скучковались в самом центре, ближе друг к другу. Тина вцепилась мне в рукав, я положила руку на плечо Нэйту. Хирд с Катарой взялись за руки. Сдаётся мне, я пропустила что-то важное, пока находилась в вынужденной изоляции, но, надеюсь, у меня ещё будет время выяснить все подробности.

Зелёный свет вспыхнул и погас, и я оглядела местность, в которой мы оказались. Нас окружал лес, изумрудно-зелёные кроны деревьев перешёптывались и слегка позвякивали, потревоженные порывом ветра, трава под ногами раскинулась пушистым ковром. И вся эта зелень чуть взблёскивала в лучах солнца, то выглядывающего из-за туч, то снова скрывающегося. Я присела, чтобы приглядеться к траве, а потом подошла к ближайшему дереву, чтобы потрогать веточку. Результат быстрого осмотра оставил меня в состоянии лёгкого недоумения: всё вокруг было покрыто тончайшим слоем идеально прозрачного льда. Но ведь лёд холодный, и всё, что он покрывает, должно достаточно быстро умереть, ссохнуться, замёрзнуть. Однако растения, похоже, чувствовали себя прекрасно и продолжали жить, как ни в чём не бывало.

— Добро пожаловать в ледяное королевство, — буркнула Тина.

Мрачное выражение лица снова сделало её визуально старше, но она очень гармонично смотрелась здесь, среди всего этого почти-зимнего великолепия. И неудивительно — ведь она была дома.

— Пойдёмте, — вздохнула девочка, — я познакомлю вас со своей семьёй.

И мы пошли.

— Как ты? — тихо спросил Нэйт, оторвав меня от любования местными красотами.

— Вроде, ничего, — так же тихо ответила я, — если почувствую себя хуже, обязательно скажу.

Он кивнул и больше ничего не сказал, но держался рядом, чтобы, в случае чего, снова подхватить меня и нести дальше на руках. От этого становилось тепло, но у меня и в мыслях не было симулировать слабость, чтобы заставить его нести меня. Это было бы враньём, а у нас в команде отношения были построены на честности.

Я вдыхала холодный воздух и вертела головой во все стороны, рискуя заработать головокружение, когда лес внезапно кончился и перед нами раскинулся маленький городок, в самом центре которого выстреливал острыми башнями в пасмурное небо замок.

— По улицам ходите осторожнее, — предупредила Тина, — здешние жители предпочитают коньки.

Я не сразу поняла, о чём она говорит, но первый же синяк, полученный мной в результате падения сразу после того, как мы прошли через городские ворота, объяснил мне всё без лишних слов. Здешние, и правда, предпочитали коньки. Ледяная Венеция — это было первое сравнение, пришедшее мне в голову. По замёрзшим каналам, как по катку, легко скользили люди. Кто-то держал что-то в руках, не испытывая при этом никаких неудобств, а кто-то вовсю исполнял пируэты, которые могли бы вызвать зависть любого профессионального фигуриста. Мы двигались в связке, крепко держась друг за друга, и это выделяло нас из толпы местных получше формы Корпуса.

— Я научилась кататься раньше, чем ходить, — скучающе сообщила Тина, которая уже успела раздобыть где-то коньки и теперь наматывала вокруг нас круги, периодически помогая кому-нибудь из нас подняться.

Я наблюдала за ней с завистью, потому что в детстве мечтала о карьере профессиональной фигуристки. Позже это желание отошло на задний план и напоминало о себе только зимой, когда на площадях открывали бесплатные катки, и я ходила на них, чтобы, держась за ограждение, неловко проехать пару кругов. После этого я возвращала коньки в шкаф и забывала о похороненной мечте до следующей зимы.

Внезапно из-за поворота прямо на нас вылетела девушка с такими же светло-голубыми волосами, как и у Тины. И с такими же голубыми глазами. Она держала за руку молодого человека самой обыкновенной наружности. Оба они над чем-то смеялись, но, увидев Тину, мгновенно приняли вид серьёзный и даже угрюмый.

— Тина, — холодно произнесла девушка, — какими судьбами?

— Дафна, — в тон ей отозвалась наша ледяная волшебница, — я здесь по делам Корпуса. Позволь представить тебе мою команду. Это Нэйт, командир, Хирд, Катара и Лара. Ларе нужна помощь, я надеялась, родители смогут помочь.

Мы все скованно улыбнулись, замерев в неудобных позах. Девушка оглядела нашу разношёрстную компанию и внезапно тоже улыбнулась.

— Рада познакомиться, — произнесла она, — я Дафна, старшая сестра Тины. И я вас заморожу, если вы проболтаетесь нашим родителям о том, что видели меня.

Мы дружно сглотнули. Никому не хотелось проверять, исполнит ли девушка свою угрозу, произнесённую с улыбкой и застывшим в глазах арктическим холодом.

— Даффи, не пугай моих друзей, — нахмурилась Тина, — ты видела сегодня маму?

— Видела, но… — Дафна покачала головой, — она не в духе, снежинка. Сегодня у Мираи день рождения и…

Тина хлопнула себя по лбу.

— Вихри и тучи, как я могла забыть! В Цитадели время течёт по-другому, я и подумать не могла, что всё так совпадёт! Спасибо, что предупредила. Мы никому не скажем, что встретили тебя.

— Хорошо, — кивнула Дафна и потянула недоумевающего молодого человека дальше, но почти сразу остановилась и обернулась в нашу сторону, — и, Тина… — она на мгновение заколебалась, — я была рада встретить тебя.

— Я тоже, — скованно улыбнулась девочка, — тоже рада была тебя увидеть.

Дафна кивнула и почти улетела, унося за собой своего молчаливого молодого человека.

— Нам стоит знать подоплёку произошедшего? — спросил Нэйт.

Тина замерла на мгновение, будто обдумывая что-то, и покачала головой.

— Это не имеет значения. Может быть, потом. А сейчас — вперёд!

Мы кое-как добрались до замка. Двор за воротами не был залит под каток, и я почувствовала почти эйфорию, когда смогла пройтись по мостовой без страха навернуться и что-нибудь себе сломать.

— У вас так каждую зиму? — поинтересовалась я, пытаясь по климату определить место нашего пребывания, — кстати, где мы?

— На Аляске, — пожала плечами Тина, — здесь так круглый год. Я же сказала, что встала на коньки раньше, чем научилась ходить.

Что ж, справедливо, она, действительно, упоминала это. Вопрос в том, что в тот момент меня больше волновала целостность моих костей и преимущественно локтевых и коленных суставов. Но одновременно с этим меня поддерживало чувство гордости за себя любимую — я упала всего два раза, а Хирд целых шесть. Нэйт не пострадал вообще, а Катара постоянно поскальзывалась, но льда не коснулась ни разу.

— Надеюсь, отец сейчас дома, — нахмурилась Тина и направилась прямиком к главному входу, но на полдороге обернулась к нам и пояснила, — он из всех самый вменяемый. Так вы идёте?

Моя команда послушно сдвинулась с места, а я слегка притормозила. На встревоженный взгляд Нэйта я ответила отрицательным покачиванием головы и отвернулась, чтобы не столкнуться взглядом ни с кем из присутствующих — это могло сбить меня с мысли. Тина собирается совершенно спокойно войти в замок, где живёт её семья. Замок стоит в центре города и явно выделяется из общего архитектурного стиля.

— Тина, ты принцесса? — спросила я, и маленькая ледяная волшебница удивлённо захлопала глазами.

— Я думала, ты знаешь, — ответила она после короткой паузы, — я не говорила?

— Нет. Только о том, что ты младшая дочь и что у тебя семь старших сестёр.

— Восемь, — педантично поправил меня Хирд, — Тина девятая.

— Ну, это всё объясняет, — саркастично заметила я, но мой сарказм либо не оценили, либо, вообще, не заметили, и мне пришлось оставить все вопросы на потом и присоединиться к большинству.

Тина остановилась напротив дверей, взялась за дверной молоток и оглядела нас всех на предмет отставших и потерявшихся.

— Все здесь? — уточнила она и, удовлетворившись результатом быстрого молчаливого пересчёта, кивнула, — хорошо.

После чего трижды ударила в дверь.

Несколько минут мы все ждали, пока нам хоть кто-нибудь откроет, Тина, всё ещё обутая в коньки, с негромким «дзинь-дзинь» нетерпеливо притоптывала одной ногой, Катара спешно приводила себя в порядок перед встречей с коронованными особами, Хирд постоянно оглядывался, а Нэйт застыл памятником самому себе за моим левым плечом. Время тянулось невыносимо медленно, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем я уловила звук шагов за дверью.

Одна из створок распахнулось, и нас всех обязательно снесло бы с места, если бы мы заблаговременно не отошли на пару шагов. На пороге появился немолодой мужчина во фраке. На переносице у него уместилось пенсне, а чёрные, как вороново крыло, волосы уже тронула седина.

— Королевский дом Фроуз, — надменно произнёс он, — по какому вопросу?

Мне стало слегка неуютно под прицелом его светлых, почти прозрачных глаз, но Тина внезапно рассмеялась, легко и весело.

— Дядя Кевин, неужели ты меня не узнал?

Дворецкий прищурился, разглядывая веселящуюся девочку, и брови его поползли вверх, как, впрочем, и уголки губ.

— Мадмуазель Тина, — воскликнул он спустя несколько секунд, — как же вы выросли с нашей последней встречи!

И он заключил Тину в крепкие объятия.

— Зато ты ничуть не изменился, — заметила малышка, продолжая его обнимать, а когда отстранилась, то понизив голос, осторожно спросила, — папа сейчас дома?

— Его Величество предаётся меланхолии, — так же тихо и как будто неодобрительно ответил дворецкий, — он в малой гостиной.

— Тогда веди нас скорее туда, — потребовала Тина, подпрыгивая от нетерпения, — надеюсь, наш визит прервёт его мрачные думы, потому что нам нужна его помощь. Только я сперва коньки переодену, чтобы он сильно не ругался.

И она плюхнулась прямо на пол, скинула коньки и принялась возиться со шнурками, которые связала между собой, чтобы повесить сапоги на плечо и на всякий случай освободить руки. Пока она сперва развязывала узел, а затем, натянув сапоги, старательно продевала шнурки в многочисленные петельки, дворецкий внимательно изучал нашу разношёрстную компанию. Особое внимание он уделил мне: поправил съехавшее на кончик длинного носа пенсне и долго разглядывал меня сквозь круглые линзы. Наконец, когда я окончательно уверилась в том, что выгляжу неподобающе, он прекратил сверлить меня взглядом и изрёк:

— Кажется, помощь нужна именно вам, юная леди.

Меня наполнило счастье. Если даже простой дворецкий понял, что со мной что-то не так, то король уж точно сможет мне помочь. Впрочем, я быстро опомнилась и напомнила себе о том, что радоваться раньше времени не стоит, чтобы в случае неудачи не пришлось очень уж расстраиваться.

— Вы угадали, — чуть склонила я голову, воскрешая в памяти сразу все книги по этикету, которые когда-либо читала, — меня зовут Лара, я состою в одной команде с Тиной, очень приятно познакомиться с вами.

Я интуитивно протянула вперёд раскрытую ладонь, внутренне обмирая от страха — а что, если тут так не принято, и я как минимум поставлю себя в неловкое положение, а как максимум, буду с позором изгнана не только из дворца, но и из города и лишена помощи. Кажется, Нэйт, всё так же стоявший у меня за левым плечом, как демон-хранитель, думал о том же, потому что облегчённо выдохнул, когда дворецкий с широкой улыбкой пожал мне руку.

— Кевин Онси, старший дворецкий королевской семьи. Тоже рад встрече. Друзья мадмуазель Тины — мои друзья.

Я приободрилась и представила Кевину остальных, а потом Тина вскочила на ноги, с детской непосредственностью и небрежностью отбросив коньки в сторону, и схватила одной рукой Кевина, а другой меня, и потянула нас за собой, повторяя «пошли, пошли, пошли, я помню, где малая гостиная, давайте скорее!»

Мы проходили по коридорам, увешанным портретами членов королевской семьи, поднимались по лестницам, пересекали залы, и под конец мне начало казаться, что этот дворец бесконечен, но тут мы, наконец, пришли и остановились перед резной дверью тёмного дерева с золотыми ручками. Тина выпустила руку старшего дворецкого и пригладила волосы, растрепавшиеся за время нашего путешествия. Кевин выпрямился, приосанился и в мгновение ока из старого друга Тины, весело болтавшего с ней всю дорогу до малой гостиной, преобразился в дворецкого королевской семьи. Разница между этими двумя личностями была так разительна, что мне пришлось незаметно протереть глаза, чтобы поверить, что мне это не мерещится.

Кевин постучал в дверь и, выждав две или три секунды, приоткрыл её и заглянул внутрь.

— Ваше Величество, принцесса Тиана вернулась домой и привела с собой друзей. Желаете ли вы их видеть?

— Зови, — ответил ему тяжёлый властный голос, и дворецкий приоткрыл дверь чуть шире, пропуская нас внутрь.

Тина с порога бросилась на шею мужчине, в одиночестве сидящему в кресле перед маленьким круглым столиком с шахматной доской. Партия уже была начата, и почти все фигуры были сдвинуты с первоначальных позиций. Кресло с другой стороны пустовало, и было неясно, вёл ли король игру с кем-то, кто вынужден был отойти, или предпочёл развлекать себя самостоятельно, предаваясь одиночеству и закрывшись от всего мира в небольшой комнате с разожжённым камином. Я ставила на второй вариант.

— Здравствуй, Тиана, — поприветствовал Тину король ледяной страны.

Голос его прозвучал безучастно, но глаза улыбались, и было видно, что он рад возвращению младшей дочери. Он отстранил её и, положив руки девочке на плечи, повертел во все стороны.

— Очень непривычно видеть тебя не в платье, но нельзя не признать, что этот костюм тебе к лицу. И ты очень выросла.

— А ты лохматый, — с укором ответила Тина и пальцами зачесала назад снежно-белые волосы отца, — вот. Так гораздо лучше. Ты скучал без меня?

— Мы все скучали, — был ответ, — твоя мать постоянно вспоминает тебя. Правда, преимущественно, когда находит игрушки в разных частях замка, — по губам его скользнула лукавая усмешка, но тут же исчезла, оставшись только в ласковом прищуре неожиданно тёмных глаз, — ты представишь мне своих друзей?

Король повернулся к нам, скромно наблюдающим семейное воссоединение со стороны, и слегка склонял голову, пока Тина представляла ему нас. Наши мужчины склонялись в поклоне, мы с Катарой слегка приседали в реверансах, слегка неловких оттого, что на нас не было платьев, а только стандартная тёмно-синяя форма Корпуса. Последней девочка назвала моё имя, и проговорила, глядя на отца с мольбой:

— Папа, Лара очень больна. Ты можешь ей помочь?

Меня подвергли тщательному осмотру, во время которого я не шевелилась и только смотрела на короля в ответ, стараясь казаться бесстрастной, хотя внутри у меня бушевала целая буря эмоций. Надежда пока лидировала, но с каждой ускользающей секундой её оставалось всё меньше, и я даже успела испугаться, что её не останется вовсе. И тогда я умру прямо тут, потому что у меня не хватит сил бессмысленно держаться ещё два месяца.

— Боюсь, здесь я бессилен, — спустя целую вечность томительного ожидания покачал головой король, и моё сердце упало. Я откинулась назад, и Нэйт обнял меня за плечи, притянув к себе, — придётся звать твою маму, Тиана.

Тина скривилась, но взглянула на меня и глубоко и печально вздохнула. А у меня в груди с новой силой вспыхнул огонь надежды.

— Кевин, — крикнул король, и высокая сухопарая фигура дворецкого мгновенно возникла в дверном проёме, — позови мою жену. Скажи, что только она сможет справиться с возникшей проблемой.

— Сию секунду, мессир, — дворецкий склонился в поклоне и мгновенно исчез.

И снова потянулись минуты ожидания. Я прикрыла глаза и заставила себя снова начать дышать. Кажется, король о чём-то спрашивал, и я слышала голос Хирда, но все звуки доносились до меня, будто издалека, а я вся сосредоточилась на ударах сердца. Не своего. Нэйта. Его сердце колотилось так быстро и так сильно, что я испугалась, что оно выскочит. А может, это мне только казалось, и на самом деле я прислушивалась к собственному пульсу. В ушах зашумело, и я пришла в себя только когда мой киаму несильно потряс меня за плечи.

Я огляделась, всё ещё ощущая себя не до конца здесь. На меня внимательнейшим образом смотрела величественная женщина. Она не была высокой, но её идеальная осанка и манера держать себя придавали ей незримых два или три дюйма росту. Длинное серебристое платье в пол, убранные в причёску светло-голубые, как и у Тины, волосы и такого же цвета глаза.

— Ваше высочество, — поприветствовала я королеву, присев в реверансе, — прошу простить мою секундную слабость.

Взгляд женщины, холоднее арктического льда, смягчился, и она подбородком указала на пустующее кресло возле стола с шахматной доской.

— Присядь, дитя, — произнесла она глубоким грудным голосом, и я не посмела перечить.

Поддерживаемая Нэйтом, я пересекла малую гостиную и, опустившись в кресло, откинулась на спинку. Я потратила за сегодня слишком много сил, пусть и не замечала этого, вдохновлённая новой встречей с волшебным миром, и теперь меня клонило в сон. Шурша шёлковым платьем, королева подошла ко мне и приподняла мою голову за подбородок. Взгляд её стал таким же изучающим, как взгляд её мужа некоторое время назад. Но если король смотрел поверхностно, прощупывая верхний слой и ауру, то королева будто заглянула мне в самую душу и теперь просматривала всё, что могло её заинтересовать, перебирала моё существо по метафизическим кирпичикам, а потом с чисто женской аккуратностью возвращала всё на свои места и продолжала осмотр. К концу этой изощрённой пытки я уже не чувствовала своего тела, замерев в неудобной позе и не смея отвести взгляд или хотя бы просто прикрыть глаза. Когда я уже была близка к тому, чтобы упасть в обморок, королева с тяжёлым вздохом отстранилась и покачала головой.

— Боюсь, я ничем не смогу тебе помочь, дитя, — произнесла она, и сочувствие в её голосе казалось неподдельным, — трудно сшить разорванное, если большая часть потеряна.

Я ничего не поняла из её слов, кроме того, что я продолжу умирать и мне ничем нельзя помочь. На меня накатила волна безразличия, я отвела взгляд и посмотрела на доску. Потом протянула руку и одним ходом поставила мат белому королю. После чего всё-таки потеряла сознание.