Магистр Разрушения

Глава 22

Благословенный юг, колыбель цивилизации, типа как. Пыльные дороги, убогие глиняные домики, знойное марево над голой землей и ни одного деревца на много дней пути. Почему-то последнее особенно доставало. Лорд был уверен, что тут должно быть полно зелени и фруктов. Наверное, это какой-то неправильный юг.

Надежды добыть в этом походе что-нибудь ценное тихо издохли. Расскажу, где побывал, никто и не поверит! Обидно. Лорд все пытался приткнуть свои книжные знания к увиденному и не мог — ориентиров не было. Так, словно прежние эпохи вообще не оставили тут следа — ни стены, ни домика. По сравнению с этим убожеством Шоканга — сердце древнего мира! У нас куда не плюнь руины всякие с лозой, Хемлен, опять же, Обитель Мормы теперь наша. Короче, надо заканчивать дела и сваливать — брать тут нечего.

Рабство не тяготило. Правда, тот марш-бросок по самой жаре обошелся каравану дорого — все жутко устали, некоторые рабы сбили ноги, а у меня обгорели плечи и, почему-то, уши. Распознав хворь (и врезав плеткой забормотавшему о чуме вознице), господин Сиваши обмазал меня желтой пахучей мазью и определил ехать в фургоне. Развалившись на мешках с крупой, я мог любоваться хмурым Ракшем, который пешком пылили за повозкой — демона солнце не брало. Удовольствие портили только попутчицы — обезножившие рабыни. Глупые клуши! Целый день над ухом бу-бу-бу. О чем может трепаться парочка полуголых баб в присутствии полуголого мужика? Во-во. Пусть радуются, что я сегодня паинька, не то показал бы им, где у меня что, и какое. Даже в рабстве есть свои недостатки.

Продержаться в фургоне удалось четыре дня, а потом меня вытурили на солнышко. Чтобы к моменту продажи раб не выглядел как лишайная дворняга, Сиваши расщедрился и выдал мне старую тунику, больше похожую на продранный мешок. Под грубой тканью шелушащаяся кожа зудела и дико чесалась, только это все была фигня — ветхая и уродливая, но одежда, стала предметом всеобщего внимания и зависти. Мой авторитет среди рабов поднялся на невероятную высоту. А как же — рост, шмотки, шрамы. Теперь на привалах я сразу занимал лучшее место и первым выбирал еду, появились и свои шестерки, всегда готовые принести чашку воды или отогнать мух. Надсмотрщики порядок среди рабов вроде как одобряли — понятия, они и на юге понятия. Единственное, приходилось иногда вписываться за своих, когда рабов с нескольких караванов оставляли в одном загоне, да еще драчунов разнимать — пацаны срались по мелочам.

Положение Ракша было не в пример хуже — демон все еще изводил рабов вопросами о количестве войск и силе колдунов. Дурачок! Откуда тутошним лохам знать про такое? Достаточно на минутку прислушаться к разговорам, чтобы понять: они почти сплошь — младшие дети нищих кланов, не старше двадцати лет, проданные за долги или от отчаяния. Про Вечных владык эти олухи знали только то, что те существуют. Большинство видело в рабстве свой шанс на лучшую жизнь, без угрозы голодной смерти или нападения каких-нибудь уродов. Опыт шудр их ничему не учил. Хотя, за возможность не жить в Пустоши я бы тоже душу продал — перспектива сгнить заживо быстро выбивает из головы бредни про свободу и справедливость. Хозяин поглядывал на Третьего тускло. Ох, достукается Ракш, достукается!

Но все имеет конец, закончилось и путешествие по долине смерти. Надсмотрщики оживились и за следующей цепью холмов нам в лица ударила… Нет, не речная прохлада, а влажная жара и запах дерьма. Правда, где-то далеко взблеснула водная гладь, но до нее нам еще было топать и топать. Мы приближались к реке, о которой местные говорили, как о божестве — благодатная Ранга. Я мог их понять: после путешествия по бесплодной равнине, увиденное поневоле вызывало мысль о чудесах.

Тут царил легендарный юг из летописей и фресок: цветущие деревья, цветущие кусты, а рядом — то же самое, но уже с плодами. Лоскутные одеяла полей с колосящимися злаками, заросли какого-то незнакомого растения выше меня ростом, наверняка, тоже съедобного, потому что здесь не было места сорнякам. В этом раю все кому-то принадлежало и росло не зря, высаженное аккуратными рядами, словно по ниточке. Лениво вращались здоровенные ветряки, перекачивающие воду из подземных акведуков в хитрые поливочные каналы. Ни капли влаги не пропадало зря, ни один куст не был обойден вниманием, а за пределами полей земля была сухой и голой, без намека на траву, даже неунывающая колючка выглядела какой-то скрученной.

Впереди, на каменистом всхолмье, виднелись первые строения огромного города.

Да! Наконец-то мне подфартило. И дело не в самом городе, а в той штуке, что высилась посреди него — огромном здании, словно сросшимся из шести или восьми башен. Однозначно, строили до Хаоса — тогда все было с налетом шизы. Разрушители, вон, свой храм на сто локтей в землю закопали, светлые крепость построили — уровни только через телепорты сообщаются, а тут людям в небо захотелось. Я не я буду, если не залезу туда!

Лорд испугано охал и что-то бормотал о нашей миссии.

«Расслабься! Никто ничего не заметит. Вор я или погулять вышел?»

Большой город принял караван шумом, гамом и вонью. Толпы людей теснились на улицах, торгуя, ругаясь и куда-то спеша. Плотность застройки заставляла с нежностью вспоминать квартал кожевников: там хибары хотя бы разноцветные, а тут — сплошная глиняная пыль. Время от времени в лабиринте зданий обнаруживалась проплешина, занятая резным каменным чудом — особняком какого-нибудь важного горожанина. За прочной оградой цвели белым и розовым фигурно подстриженные кусты и высились забавные деревья, напоминающие метелки (Лорд видел такие на картинках). Такое место не может жить без воров! Эх, мне бы пару дней поболтаться здесь, завести знакомства. На залетного фраера с радостью спишут всех ежиков — от рискованных, но жирных наводок будет не отмахатья.

Мечты, мечты.

Город назывался Карба-что-то-там-еще (да пофиг на такие мелочи). Здесь начиналась судоходная часть Ранги, а большая часть живого товара обретала новых хозяев. Купец потратился на аренду «конюшни», и всех рабов рассадили в небольшие комнатушки человек по десять (нас с Ракшем — опять по отдельности, что к лучшему). Как я и предполагал, на следующий день нас не беспокоили, может, купец отдыхал, а может — дела улаживал. Еще один день, скрепя сердце, пришлось пропустить, чтобы изучить здешние порядки, но терпеть дальше не было сил. Я собрался на дело.

Вечером рабам раздали пайки и наполнили чашки знакомым отваром. Я незаметно слил свою порцию на пол, второй раз за день. Придется терпеть! Разговоры, и так не связные, потихоньку замирали, люди укладывались на подстилки и проваливались в сон. Время! Я осторожно сел. Охрана тут практически не ходила. Смысл? Рабы напичканы зельями и почти на всех — зачарованное железо. Иракель был прав — сбежать практически невозможно, обычному человеку, я имею в виду. А вот Разрушителю…

«Щас будет сюрприз!»

Я так рассудил, что одни сломанные кандалы привлекут ко мне ненужное внимание, а вот сотня — наоборот. Воспоминания о караване шудр хватило для того, чтобы Тьма потекла вовне, черная на черном, превращая обычную ночь в отрицание волшебства. Сторожевые заклинания (они здесь были, не надо держать работорговцев за лохов) оказались рассчитаны на попытку взлома, а не на то, что их попросту сотрут. Замки на наручниках — вообще халтура. Самым сложным стало выудить из носа отмычку (думал, она там приросла).

Я выждал минут десять, наслаждаясь темнотой и тишиной, а потом полез на стену. Да, именно на стену. Все дело в дебильности здешней архитектуры — потолочных балок длиннее трех метров я тут не видел. Может, у них в деревяшках какая недостача, железа навалом, а строевого леса — нет. В результате, вместо двери у загона стояла суровая металлическая решетка, стены были по четыре метра в высоту, а сверху — матерчатый полог. Ну не идиотство ли?

Встав на поганое ведро я выиграл полметра, сцепленные вместе кандалы дали еще метр с небольшим, да и роста во мне немало. Пару раз брякнув браслетом по гребню стены (никто так и не проснулся), я сумел-таки заклинить его в щели между камнями, и осторожно подтянулся наверх, стараясь не развалить своим весом всю кладку. М-да, духом делать это было как-то проще.

Воздействие Тьмы не произвело на рабов впечатления, похоже, что одаренных среди них не было. Люди мерно дышали во сне, и только в крайнем загоне какой-то крендель увлеченно пилил веревки о неровную решетку. Так он мне всю охрану переполошит! Шваркнуть его, что ли, чем-нибудь? Ладно, пусть живет: работы ему надолго, а если этой ночью кто-нибудь сбежит, мне потом проще будет.

К горящим теплыми огоньками башням я шел почти не таясь — в отличие от большинства рабов у меня есть одежда, а кандалов и ошейника наоборот не было. Кто там разглядит в темноте прорехи на тунике? Зуб даю — здесь таких оборванцев полгорода живет. Быстро обнаружился первый сюрприз — башни оказались обнесены стеной. И кладка у нее такая ровная, хоть убейся. Был бы нож — не смог бы лезвие просунуть. Чтоб им в следующей жизни икалось, этим мастерам!

Пришлось искать дверь, естественно, оказавшуюся закрытой.

А вот тут не все безнадежно. Я принялся осторожно ощупывать преграду. Защитные и отвращающие заклинания строятся либо в расчете на характерный признак врага, либо по принципу сигнальных линий. Про признак забудем — улица идет вплотную к стене, днем тут дофига народу — бегать проверять замучаешься. По той же причине сигналка не может стоять на самой стене. Остаются — дверной проем, сама дверь и замок. Арконийские орденцы облепили бы заклинаниями все, до чего дотянулись бы, а потом еще и увязали бы волшебство в одно целое — не подступись. Тут же всю магию засандалили в запоры. Страна непуганых идиотов… Я осторожно подрезал Тьмой входящие в притолоку упоры и открыл дверь, даже не поворачивая личину в замке.

Может там и нет ничего важного, в этих башнях? Не бывает, чтобы настоящие ценности сторожили так халтурно.

За стеной рос парк, самый большой кусок зелени, посаженной не для еды, какой я увидел после спуска в долины. На неравных расстояниях друг от друга высились деревья офигенной толщины (куда там хемленским дубам). Их не то, чтобы обхватить, их обойти за раз не получалось. В воздухе плыл незнакомый аромат, несмотря на ночную пору некоторые цветы стояли раскрытыми, а в воздухе порхали… нет, не пестрые бабочки из книг, скорее — большие белые мотыли (их даже Хаос не взял, они в муке прячутся).

На фонарях тут явно экономили, что к лучшему. Я пробирался по кривым дорожкам, напряженно прислушиваясь и стараясь не выходить на свет. Отлично различалось барахтанье мотылей и тонкий писк охотящихся на них зверушек. Далеко впереди, видимо, у ворот, тяжело вздыхали и переступали с ноги на ногу бренчащие доспехами люди. Лезть в кусты мне отчаянно не хотелось (ветка хрустнет — в ушах до утра звенеть будет), пришлось искать дорожку, ведущую к основанию башен. Или башни? Фундамент-то у них был один, а разветвлялись они высоко, где-то ярусе на пятом, сразу снизу и не разглядишь. Вдобавок, все это обвивали какие-то более мелкие арки и переходы, местами — варварски сбитые. Я так понял, Древние пытались изобразить початок или что-то вроде того. Почти получилось, если издали смотреть. А вблизи — рай для воров, до любого окна однорукий калека, шутя, доберется.

На выходе из парка обнаружился первый приз — фонтанчик явно питьевого свойства, с глиняной кружкой на крючке. О, да, вода! Обалденно вкусная после мутных рабских отваров. Я долго пил, возмещая себе съеденный всухую обед, потом не удержался и ополоснул лицо, тело. Полцарства за мочалку!

Только не расслабляться. Все нычки за раз, я, конечно, не найду, да и смысла нет — добычу нести некуда, а вот разглядеть получше, как тут живут, что жуют — дело нужное. Есть ли здесь книги? И каким алфавитом их пишут.

Я глубоко вздохнул и неожиданно осознал: есть нечто, что я желаю больше всех сокровищ мира. Мясо! Жирное жареное мясо, вроде того, чей аромат щекочет мои ноздри. Мне до дрожи в руках надоела безвкусная рабская баланда. Я сориентировался по ветру и пошел на цель.

Дразнящие запахи исходили из маленького окошка на уровне второго этажа (считай — руку протянуть). Ах, как это мило: серебряная супница, фрукты в вазах из огромных ракушек и блюдо для дичи в середине стола. Интересно, что там, под крышкой? Судя по запаху — курица. Румяная, истекающая соком птица явственно встала у меня перед глазами. Не знаю, чей это ужин, но будем считать, что мой. Осталось до него добраться — окошко оказалось зарешеченным наглухо. Путь внутрь башни нашелся легко — этажом выше открытый балкон вел в тускло освещенную ротонду со сложным орнаментом на полу (зуб даю — колдовские знаки). Но стоило мне, млея от предвкушения, сделать шаг ко внутренней двери, как ее створки дрогнули. Я едва успел выскочить на балкон! В зал начали заходить люди — безмолвные и бесполые, замотанные в синий шелк фигуры, числом около дюжины. К счастью, балконом они не заинтересовались (я буквально висел снаружи, молясь на прочность перил). Заняв какие-то известные только им места на знаке, все повернулись лицом к центру.

Последним в ротонду вошел человек с посохом и без тряпок на лице. Бу-уэ! Я чуть с балкона не сверзился от его вида: нос и часть лба этого типа были покрыты плесенью. Не каким-то там родимым пятном, а натуральным ворсом багрово-синюшного оттенка. Фу, какая мерзость!

Посох стукнул о камни, знак вспыхнул неровным оранжевым огнем. Пентаграмма переноса доставила в центр ротонды еще одного персонажа.

Мать моя безродная! (Между прочим, правду сказал, но Лорд обиделся и шипит.) Про такого жутика я даже сказок не слышал: кожа — землисто-серая, в щеке — дыра, так что зубы видно, лысый череп весь в непонятных пятнах, на глазах — желтоватые бельма. Лич, однозначно!

— Приветствую вас в Карбахараде, магистр Агихар!

Уродец что-то пробулькал в ответ

— Сообщение Посвященного Нукуне полностью подтвердилось.

Хрип и клокотание.

— Будет исполнено!

Дорогого гостя повели на выход, но у самых дверей он резко обернулся. У меня чуть руки не разжались! А внизу-то — камни, к слову говоря.

— Холодно, — очень внятно пробормотал уродец. — Почему здесь так холодно?

— Высокие потолки, господин Смотритель, — склонился в поклоне плесневелый. — Жилые кельи намного уютней.

Забавно. Вроде бы, Иракель объяснял, что люди в синем — местные маги, а до сих пор мою силу как холод воспринимали только демоны. К чему бы это? Зато понятно, отчего пещерные шаманы настроены против «высшего волшебства» — слишком уж много среди его адептов законченных уродов. Впрочем, что мне до той магии? Она мне никакая не светит. И ужин, кстати, тоже: второй заход делать некогда — пора линять.

В парке у башен я тиснул парочку непонятных фруктов (ничего так, сладенько) и вернулся в рабский загон, словно и не уходил. Заслуженный сон ласково принял меня в свои объятья. А утром…

Честно, такого шухера я не ожидал! Чуть свет по баракам заметалась охрана, стражники врывались в загоны, поднимали полусоных рабов на ноги, ощупывали и обыскивали. Хорошо, что я скинул отмычку — при таком рвении могли бы и найти. Завтрака не было до обеда, а потом прошел слух, что ночью сбежали четверо еретиков, не признающих заповеди Храма. Рабы-одаренные стоили дико дорого и могли принадлежать только Вечным владыкам. Сажая их под замок, кто-то понадеялся на сдерживающую магию и вот результат — ночную смену стражи вырезали подчистую.

А я ни в чем не виноват!

Старший смотритель Агихар, суровый отец долины Ранги и магистр высшей магии, пребывал в смятении, хотя ни на выражении лица, ни на состоянии ауры это никак не отражалось. Подчиненным незачем знать, что начальство в чем-то сомневается! Пальцы чародея отбивали короткую дробь по рабскому ошейнику с аккуратно проплавленным замком — работа еретиков. Тяжеленная металлическая дура лежала на столе немым укором подчиненным — вопиющее безобразие случилось в день приезда Агихара, ни скрыть инцидент, ни смягчить акценты храмовникам Карбахарада не удалось.

Городской смотритель стоял перед магистром воплощенным духом раскаяния и покорности.

— Нашли?

— Им удалось покинуть город, — голос храмовника почти не дрожал.

— Родственники?

— Сбежали еще прежде, эти четверо — все, кого мы смогли достать. Но мы продолжаем поиски!

— Продолжайте, — согласился магистр.

Желтоватые бельма, заменяющие Агихару глаза, не изменили выражения, но провинившийся смотритель склонился еще ниже и зачастил:

— Заклятья на всех цепях были стандартные, их накладывал проверенный чародей — ворожить самостоятельно еретики не могли. Служители храма выяснили, что в нескольких близлежащих кварталах перестала действовать вообще любая магия, эпицентр воздействия установить не удалось. Мы обыскали дома, включая крыши и подвалы на поллиги вокруг «конюшни», но не нашли следов ритуала. Кроме того, после переписи рабов обнаружился пятый беглец — вор, на которого еще не успели надеть оковы. Его тоже ищут — других бодрствовавших свидетелей происшествия у нас нет.

Магистр оставил в покое ошейник и пошуршал разложенными на столе бумагами.

— Каково сходство этого случая с инцидентом на Долгом озере?

— По описаниям — полное, но Посвященный Нукуне еще не прибыл в город. Возможно, то, что случилось в горах, стало пробой ритуала…

Агихар покачал головой.

— Все странности на еретиков не спишешь.

Естественно, смотритель и сам это понимал, но Агихар продолжил рассуждать вслух — ему помогал думать звук собственного голоса.

— Допустим, отбить оружие древних они могли бы, пожертвовав парочкой своих, а потом ловко спрятав трупы. Но Долгое озеро? Произойди такой феномен единожды, и я смело списал бы его на волю богов. Заполучить в свои руки чудо, а потом рисковать и тратить его на второстепенных заложников? Нет, еретики — фанатики, но не идиоты. Тут что-то еще, — Агихар сложил ладони домиком и задумался. — А что это за горцы, о которых упоминает Нукуне?

— Сущая ерунда, господин. Остатки секты Малакима, не больше двух сотен голов, без четкого руководства. Известны своими одаренными. Посвященный Ратип пощипал их сельскую общину и пропал уже на обратном пути.

— Их отряд шел из Палатана…

— Они продали там пару рабов. Не очень обычное для них поведение, но воры не нравятся никому.

— Найдите-ка мне этих рабов! Послушаем, что они скажут.

— Слушаюсь, господин смотритель.

Храмовник вышел, пятясь, кланяясь и тщетно стараясь унять дрожь — старший смотритель никогда не гневался на проштрафившихся подчиненных, а потому примерное наказание могло настигнуть их в любой следующий день.

Выждав пару секунд, Агихар осторожно протянул руку, нащупывая пальцами холодный металл — лежащий на столе ошейник он мог найти только так. В мире, наполненном сплетениями и уплотнениями магической энергии, этой вещи словно не существовало. Впервые за много лет Агихар почувствовал себя слепым.

Мало кто понимал, что это значило!

«Все имеет свой срок жизни» — гласило учение Храма. — «Даже вселенная. Остатки волшебства копятся в вещах, приближая конец времен, а потому любая магия — зло!»

Естественно, право вершить зло во благо Храм за собой оставлял, но никто и никогда не допускал, что время можно обернуть вспять. «Как?» — над этим пускай ломают голову Патриархи. Сейчас в подвалах карбахарадских башен лежало больше трех сотен предметов, внезапно обретших состояние девственной чистоты. Служители Храма конфисковали кандалы, утварь и оружие, но земля и камни остались на месте. Агихар слышал, что кто-то уже купил то место, намереваясь построить себе дом. Как люди, неспособные чувствовать магию, так быстро вычислили самое чистое место побережья, оставалось для магистра тайной.

Среди слуг Храма старший смотритель славился не только умом, но и поразительной интуицией. Сейчас она твердила Агихару, что про еретиков стоит забыть. Все эти нетрансформированные маги «старой традиции» по сравнению с любым разрушителем — сущие дети, ничего нового и оригинального в их среде не появлялось уже лет двести.

«Горцы», — магистр покатал на языке непривычное слово. — «Малаким».

Естественно, имен всех чужеземных колдунов Агихар не знал и знать не хотел. Но про компактное поселение одаренных в штольнях корлитовых рудников слышал, как не слышать. Исключительной силы адепты из них получаются! Патриарх Вальхалопади регулярно требовал переселить упрямцев в более удобное для контроля и размножения место.

«Если подумать, первой странностью мы обязаны им».

Любимое оружие патриарха обломало о сектантов зубы еще до исчезновения Ратипа. Два свихнувшихся чудовища — не заплутавшие овцы, травою не питаются, каждому в месяц полагалось три-четыре жертвы. Агихар со дня на день ожидал сообщений о массовой резне и панике, но до появления первых трупов ничего сделать не мог — магическому обнаружению монстры не поддавались.

Какая-то еще мысль крутилась в уме и мягко толкалась в сердце. Нелогичная уверенность требовала от магистра искать начало всех странностей еще дальше в прошлом (куда уж дальше-то?). А еще там был страх, вполне оправданный. В ту самую ночь кто-то вошел в принадлежавшие Храму башни незамеченным, возможно, видел самого Агихара и даже покушался на него. А потом — вышел, вышел, мерзавец, и опять не оставил следов!

«Вот это придется обсуждать с Патриархами. Игнорировать столь наглую демонстрацию силы со стороны неизвестного врага — безумие, да и защиту мне самому не переделать, специализация не та».

Но сначала — рабы! Вдруг они что-то видели? Нужно найти и допросить ту парочку.