Магия крови

Глава тринадцатая НИКОЛАС

Этим вечером я, несмотря ни на что, намерен покорить драматический клуб Йелиланской средней школы.

К несчастью, на вечеринку мне пришлось ехать с мачехой, так как левое заднее колесо отцовской машины прокол либо острый камень, либо какой-то мусор, валявшийся по всей дороге. В любом случае я вынужден был выбирать: остаться дома с отцом и Лилит или ловить попутку. Я пришел в отчаяние. Жаль, что я не знаю ни номера Силлы, ни номера Эрика. Какая непредусмотрительность с моей стороны.

Не видя иного выхода, я попросил отца отвезти меня, но вмешалась Лилит и предложила свою помощь. Я попытался отказаться и под каким-то детским предлогом покинул комнату. Спустя некоторое время я, сунув за пояс флягу виски, смешанного с кока-колой, осторожно пробрался в кухню, где висели ключи от машин, но Лилит уже была там. Одетая в ярко-красное пальто, она поджидала меня у двери, покручивая связку ключей.

— Что ты на себя напялил? — спросила она.

Я недовольно фыркнул:

— Сожалею, но в моде я не разбираюсь так, как ты.

В ответ на мой развязный тон Лилит вскинула брови.

— Будешь там белой вороной, — заметила она.

— Вот и прекрасно. Давай о чем-нибудь другом.

Пойдя мимо нее, я вышел из дома. Лилит, крикнув отцу «Пока», последовала за мной. Я вынул из кармана куртки карту. Мне очень не хотелось заблудиться где-нибудь на проселочной дороге вместе с Лилит, поэтому я несколько раз проверил маршрут. А то вместо вечеринки будет криминальный триллер, и я, например, точно не мог сказать, кто из нас помрет первым.

Вместо того чтобы развернуться, Лилит ехала задним ходом аж до самой трассы. Она крутилась туда-сюда, заглядывая в зеркало заднего вида то с одной, то с другой стороны, рука ее крепко вцепилась в руль, а вторая впилась в спинку моего сиденья. Таким образом, ее длинные ногти оказались в опасной близости от моего плеча.

Лилит лавировала на узкой, усыпанной гравием дороге, и тонкие ветви деревьев скребли бок автомобиля. Ее явно не заботило то, что после этой поездки машину придется перекрашивать. Интересно, не соврет ли она отцу, сказав, что это я во всем виноват?

Я много раз видел, как она выезжала на трассу, и у нее никогда не было с этим проблем. Сейчас я понял, что она выбрала этот путь не случайно: попросту решила досадить мне в отместку за мой неучтивый ответ. Я решил не показывать, что меня волнуют ее выкрутасы. Наклонившись вперед, я включил радио и сразу наткнулся на новости. Диктор скрипучим, прерывистым голосом сообщал о серьезном взрыве на Филиппинах. Странно, неужели Лилит интересуют подобные вещи?

Наконец она выехала на трассу, проходившую мимо дома Силлы. Я продолжал тыкать на все кнопки подряд, ища другую радиостанцию, лишь бы не разговаривать. Как я вскоре убедился, нормальной музыки здесь не было. Везде звучали неприятные голоса, а от душераздирающих воплей из ушей могла пойти кровь.

— Ну так что, Ник? — спросила Лилит.

— Здесь поворачивай налево, — отозвался я, разложив на коленях карту и повернув ее к окну, чтобы лучше видеть.

Лилит свернула на дорогу, которая в этом захолустье считалась автострадой. Здесь, по крайней мере, было две полосы.

— Ник, расскажи-ка мне об этом новом, ненормальном увлечении, связанном с кладбищем. Ты ведь так редко проявляешь столь явную заинтересованность к чему-либо.

— Через три четверти мили поворачивай налево, а там уже совсем близко. Я уж как-нибудь доберусь. — Я проигнорировал ее вопрос.

— В такой-то темноте? Ты даже не предполагаешь, кто тебя там может поджидать.

— Кто бы меня ни поджидал, я уверен, встреча с ним будет более приятной, чем разговор с тобой.

Лилит слабо улыбнулась:

— Честно говоря, такого дерзкого ответа я не ожидала. Ты, похоже, теряешь контроль над собой.

— Больше провоцируй меня, и не такое услышишь, — глухо пообещал я.

Пожав плечами, она побарабанила ногтями по рулю.

Я выключил проклятое радио, которое оказалось неспособным поймать что-либо стоящее. Я заскрипел зубами от злости, решив, что, если в ближайшее время ничего не изменится к лучшему, я проломлю себе голову топором.

Грузовик несся по неровной дороге в сторону фермы. Я опустила козырек и посмотрела в зеркало.

— Ты в порядке? — спросил Риз, внимательно глядя на меня.

— Мне и вправду не хочется идти на эту вечеринку. Я бы лучше попрактиковалась.

— Тебе надо расслабиться.

— Я понимаю. Но дело не только в… эмоциональном возбуждении, которое дает магия. Я хочу пойти дальше и заставить листья летать! Или попробовать заклинание владения. Ты только представь себе, что будет, если получится проникнуть в мозг животного? Или, например, птицы. Помнишь, в книге об этом говорилось? Можно будет парить над полями и пронзать облака… — Я закрыла глаза и представила кладбище, его надгробия и поля вокруг, простирающиеся до бесконечности.

— Да, — согласно кивнул Риз. — Но это завтра. А сегодня давай прикинемся обычными людьми.

— Хмм, обычными…

Я уже давным-давно перестала быть обычной. Я опустила голову и посмотрела на розовый след, оставшийся от раны на ладони. Сейчас меня окружали такие обыденные вещи, что все, связанное с магией, казалось странным и нереальным. Я с нетерпением ждала момента, когда возьму нож и полосну себя по руке. Что со мной не так? Тошнота подкатывалась к горлу, я судорожно сглотнула.

— А я-то думал, тебе нравились вечеринки. Ведь раньше ты… — произнес Риз.

— С большинством людей, которые там будут, я уже не общаюсь.

— Например, с младшим братом Дага, с которым ты играешь в пьесе?

— Да, с Эриком. Жаль, тебя там не будет.

— Ты серьезно? Ты что, хочешь прийти на вечеринку и провести все время с братом? — Он состроил смешную гримасу, но в его взгляде появилось сочувствие. — Я уж лучше побуду дома.

Риз свернул на дорогу, которая вела к амбару. До него оставалось совсем чуть-чуть. Отсюда я пойду пешком, так как Риз еще должен был успеть на футбол, а Венди еще раньше обещала отвезти свою младшую сестренку на ночь к подруге. Мы увидел свет костра, выхватывавший из тени стволы деревьев.

Риз заглушил мотор и повернулся ко мне:

— Если что, звони мне. Я приеду через пятнадцать минут. После игры мы собираемся к Барли. Если тебе захочется домой, звони. Ну а так я буду около полуночи, хорошо?

— Да. — Я уже открыла дверь, чтобы выйти, но вдруг повернулась и сказала:

— Риз?

— Да?

Я хотела попросить его не пить, но из моего рта вырвались совсем другие слова:

— Я рада, что у тебя есть друзья, с которыми ты еще хочешь проводить время.

Брат коснулся моей руки и, поколебавшись, произнес:

— Знаешь, в колледже я бы вообще не встретился с этими парнями, так что хоть с этим мне повезло, как считаешь? — Он слабо улыбнулся. Его слова не были ложью, однако и чистой правдой они тоже не были.

— Ну и хорошо. Пока, Риз.

— Пока, моя пчелка.

Брат придержал старую дверцу, когда я с силой ее захлопнула. Я застыла, облокотившись о голубой «шевроле» Шерри Олисса, и смотрела, как Риз, выехав задним ходом с парковки, развернулся и умчался.

Из огромных динамиков, установленных братьями Леиленталь по обеим сторонам амбарных дверей, раздавалась музыка кантри. Я предпочла бы Джонни Кэша.[15] Закрыв глаза, я скрестила руки на груди, мечтая, чтобы меня охватила потребность в общении. Но этого не случилось. Сегодня, как назло, я хотела побыть в одиночестве.

Тем не менее я развернулась и направилась через заросшее сорняками поле вперед, к остальным ребятам.

Было почти девять часов, и вокруг костра сидело человек тридцать. В амбаре тоже было больше пароду. В светло-оранжевом круге света я старалась отыскать знакомое лицо. Вернее, желанное лицо. В принципе, все сидевшие здесь ребята были мне знакомы, но разговаривать с ними я не горела желанием. Члены драматического клуба, сбившись в группу, обсуждали что-то возле амбара. Среди них был и Ник, одетый в костюм-тройку в мелкую полоску. Он выглядел как персонаж фильма «Парни и куколки».[16] Его окружали парни и девушки, среди этой маленькой толпы был и Эрик. Я заметила, как Келси Эйбригейл, обворожительно улыбаясь, постоянно касалась лацканов его пиджака, а Молли Моррис вызывающе громко смеялась, стоило Нику произнести хоть что-нибудь.

Мне вдруг захотелось ворваться в эту толпу, растолкать всех и спросить у Ника, почему он подвез меня в тот раз до дому. Было ли причиной то, что я ему нравилась, или он просто проявил вежливость?

Я насупилась. Именно я сейчас должна стоять там, рядом с ним, и шутить по поводу его шляпы, придававшей ему сексуальный вид. Но с чего бы Пику смотреть на меня, когда вокруг него вьется столько девчонок, которые следят за своей внешностью и не скрывают своего интереса? С чего бы ему мечтать о странной девчонке, постоянно околачивающейся на кладбище?

К черту все! Он мне не нужен. У меня есть магия, настоящая магия. Горестно вздохнув, я села на ствол поваленного дерева и стала смотреть на огонь, на темные очертания школьников, на мигающие звезды над головой. В небе зависла луна, ее лик навел меня на мысли о целительной смеси, которая готовилась только ночью и обладала наибольшей силой, судя по заметкам отца, в полнолуние. Риз сначала сказал, что все это чушь, но я напомнила ему, что недавно мы превратили птичий скелет в живого воробья при помощи соли и крови, поэтому еще неизвестно, на что способен лунный свет.

День был необычно теплым для октября, но сейчас, с приходом вечера, похолодало, и я пожалела, что не захватила куртку. И вот, преисполненная жалости к самой себе, я сидела одна, вместо того чтобы пойти поговорить со своими друзьями и узнать получше этого крутого парня. Сплошная патетика. «Вставай и иди к огню», — приказала я себе и потерла одну ладонь о другую. На холоде мои кольца едва не спадали с пальцев.

В прошлом семестре у меня не было никаких проблем с общением; я всегда радовалась, когда люди приглашали меня на вечеринки, с удовольствием танцевала, сплетничала о преподавателях и одноклассниках, обсуждала музыку, театр, мальчиков. А теперь… все это казалось фальшью, пылью. Реальной была только кровь.

Я облизнула губы. Они были сухими и холодными.

Взрыв смеха привлек мое внимание. Эрин Филлс, наслаждаясь компанией у костра, хохотала как безумная. Она была на год младше меня, и в прошлом семестре мы вместе ходили на спектакль «В леса».[17] Неужели я не придумаю, о чем с ними поговорить? Я встала и направилась к ним. Даже на расстоянии десяти футов от костра я чувствовала, как его тепло согревает мои руки.

В этой компании оказалась и Венди. Слава богу!

— Привет, — окликнула я ее.

— Силла! — Венди улыбнулась, и розовая помада на ее губах сверкнула в свете костра.

Я никогда не могла пользоваться такой блестящей помадой — от нее у меня всегда возникало ощущение, будто губы покрыты крупнозернистым песчаником.

Я кивнула подруге, а она, схватив меня за руки, вытащила из толпы. Оглядевшись по сторонам, она зачастила:

— По-твоему, как лучше на него напасть? Оттеснить его от окружающих? Может, сразу поцеловать? Или намеренно игнорировать его, и будь что будет?

— В твоем понимании запихать язык ему в глотку или послать его куда подальше — это хороший способ вызвать его интерес?

Венди смущенно потупилась. Я оглянулась: Эрик стоял рядом с Ником.

— Я бы его поцеловала, — прошептала я, заметив, как Ник флиртует с Молли.

— Да. Ты права. Так я и сделаю. — Венди улыбнулась. — Он настолько горяч. Не могу дождаться, когда увижу его в шотландской юбке.

— А я думаю, Стокс не позволит нам надеть традиционные костюмы.

Лицо Венди разочарованно вытянулось.

— Вот черт. А впрочем, все равно. Он мне нравится. — Немного помолчав, она искоса посмотрела на меня. Во всех своих решениях она полагалась на мое мнение. — Ты думаешь, мне не следует этого делать?

— Да я же не знаю его, — ответила я, но затем взяла ее руку в свою и успокаивающе ее погладила. — Не волнуйся. Если он тебе нравится, делай и ни о чем не думай. С ним всегда весело. Ты же помнишь.

— Слушай, а он сейчас с Ником, так что мы можем… — Венди задумчиво прикусила губу, — устроить двойное свидание.

Я глянула в сторону амбара. Ребята снова смеялись над очередной шуткой Ника, сам же он смотрел на меня. С), господи. Мне стало не по себе, я растеряла все свое самообладание в мгновение ока.

Отвернувшись, я прошептала Венд:

— Даже не знаю… Понимаешь, я пока не готова.

— К свиданию? — изумилась подруга, закатив глаза. — Нет, Сил, так не годится. Ты должна.

— Ну вот что ты заладила, как заезженная пластинка?!

— Я пытаюсь втолковать тебе, что все станет лучше, только когда ты сама позволишь этому случиться.

Я молчала.

— Ладно, пошли со мной, — не выдержав, объявила Венди и, схватив меня за руку, потащила к амбару.

У меня не было другого выбора: или слушаться, или грубо оттолкнуть подругу.

Ник, завидев нас, улыбнулся, и я почувствовала, как мое тело покалывает от предвкушения и страха.

— Привет, Силла, — сказал он, когда мы подошли достаточно близко. Он стоял положив свой локоть Эрику на плечо. Из пластикового стаканчика что-то выплеснулось, когда он поднял его в знак приветствия.

— Привет, Ник, — пробормотала я и боязливо взглянула на Эрика, Молли и Келси.

— Привет. — Эрик судорожно сглотнул.

— Хай, Силла! — воскликнула Молли и ткнула Келси локтем в бок; обе захихикали.

— Не хочешь выпить? — спросила Венди, обращаясь к Эрику.

— Конечно, — откликнулся он и отстранился от Ника.

Венди посмотрела на меня и ободряюще улыбнулась.

Они ушли, оставив меня с Ником и девочками.

Я, поморщившись, спросила:

— Твоя первая вечеринка здесь, да? Ну и как?

— Сейчас уже лучше. — Ник подошел ближе ко мне, явно не желая, чтобы Молли и Келси вмешивались в наш разговор. — Не хочешь потанцевать? — Он протянул мне руку.

Мои губы непроизвольно растянулись в радостной улыбке, а глаза встретились с его глазами. Я представила себе, как румянец заиграет на моих щеках, когда мы закружимся в танце.

— Конечно.

Из динамиков полилась сладкая, пусть даже чуть гнусавая песня о любви, я вложила свою ладонь в его, и Пик повел меня ближе к костру.

Молли и Келси злобно смотрели мне вслед, а я в порыве нахлынувшей радости вдруг объявила веселым и беззаботным тоном:

— Кажется, Эрику не удалось скрыться от меня так быстро, как ему хотелось.

— Дело не в нем, — заметил Ник, легко касаясь моей спины. Через ткань футболки я ощутила тепло его руки. — Он думает, что оказывает мне услугу.

— Серьезно? — Моя улыбка стала еще шире.

Ник секунду помолчал, затем, чуть приподняв пальцем поля своей мягкой фетровой шляпы, изобразил поклон:

— Будь уверена! — Немного помедлив, он произнес: — Ты холодная… Постой-ка! — Он вытащил из кармана фляжку. — Это тебя согреет.

— Нет, спасибо.

— Да это же всего лишь «Джемисон».[18]

Я поморщилась:

— Полезно для души?

Он так хотел помочь мне, что я, не выдержав, рассмеялась.

— Ну все, все! — Ник быстро убрал фляжку. — Тогда просто танцуем, это тебя согреет.

Он снова взял меня за руку, и мы пошли дальше, к костру. Кроме нас, танцующих не было. Встав спиной к огню, Ник улыбнулся. Я с трудом могла различить черты его лица в оранжевом свете. Он чуть склонился в мою сторону и прижал меня к себе. Я не могла увидеть его глаз, так как их затеняли поля шляпы. Мое сердце бешено стучало, и мне хотелось поскорее развеять эту иллюзию близости между нами, хотелось узнать, о чем он думает. Сейчас Николас, как никогда, напоминал опытного и коварного соблазнителя.

Я закрыла глаза и начала двигаться. Мои руки лежали на его плечах, пальцы наконец согрелись, почерпнув тепло из его тела и от костра. Через некоторое время я окончательно расслабилась и позволила Нику вести; он шел туда, куда хотел, а я покорно следовала за ним, дав ногам полную свободу. Его руки, касавшиеся талии, то притягивали меня, то мягко отстраняли; я кружилась, делала мелкие шаги, скользила. Вскоре его пальцы вцепились мне в бедра, это было не больно, но пробудило во мне желание крепко схватить его за плечи и притянуть к себе как можно ближе. Я хотела забыться в танце, затеряться в мерцающем оранжевом свете костра и в черноте ночи.

Зазвучала новая песня, и Ник, наклонившись к моему уху, пробормотал:

— Это почти свинг. Ты танцуешь свинг?

Он отступил, поднял над головой наши сцепленные руки и закрутил меня, затем притянул обратно, и я, столкнувшись с его телом, прильнула к нему. Он прижал меня к груди. Мне казалось, будто я ныряю и захлебываюсь; сердце бешено билось, и воздуха не хватало. Я, не видя ничего вокруг себя, просто закрыла глаза, чувствуя лишь давление его рук, движения его бедер и легкий контроль. Своим телом он показывал мне, что делать и в какую сторону ступать, и я не могла сопротивляться. Кровь воспламенилась, ее бурный поток несся по моим венам — мощный и стремительный. Я чувствовала себя так же во время магического ритуала, но сейчас магии не было. Мы лишь танцевали.

Взмахнув рукой, Ник закружил меня снова. Я откинула голову назад. Сверкали звезды, и луна, такая яркая и полная, висела на небе почти над нами. Я засмеялась, расправила плечи, на которых слишком долго лежала непосильная ноша.

Ник резким движением притянул меня к себе. Я прильнула к нему. Его ладони лежали на моей спине. Тут он резким движением заставил меня прогнуться назад и удержал в таком положении. Я судорожно хваталась за его плечи.

— Я держу тебя, — произнес он, — не волнуйся, Силла.

Я вновь вспомнила нашу первую встречу: он, как привидение, неслышно появляется из-за обелиска, его глаза мерцают, в них читается немой вопрос.

И вот, после всего случившегося, Ник так непринужденно общается со мной. Более того, он держит меня в своих объятиях, а мне не дает покоя мысль — возможно ли задействовать в магии кровь другого человека? Сможет ли он совершать магический ритуал? Николас, мой таинственный юноша, смогу ли пробудить в тебе то чувство, которое испытала я сама в тот вечер на кладбище? Неожиданно для себя я рассмеялась и отвела взгляд.

Николас медленно выпрямился:

— Силла, что-то не так?

Его плечи, в которые все еще впивались мои пальцы, были Теплыми и сильными. Мне захотелось прижаться щекой к его груди или спрятать лицо у основания его шеи. Я жаждала получить то, что обещали эти руки. Но, приложив огромное усилие, я отодвинулась от него и с широкой улыбкой ответила:

— Нет, все хорошо.

— Силла…

Его лицо накрыла тень, и я больше не могла видеть его глаз.

— Неужели ты не слышал, что обо мне говорят? Я ведь ненормальная. Наверное, это генетическое.

Когда Силла отстранилась от меня, я ощутил пустоту в сердце; меня как будто окунули в темный, ледяной омут. Оказавшись на безопасном расстоянии, она обхватила себя руками, ее сверкающие кольца словно подмигивали мне.

— О, черт, — выругался я и, догнав ее, встал у нее на пути. — Силла, подожди.

Она замерла, опустив глаза. Свет, пробивавшийся из неплотно закрытой двери амбара, освещал ее лицо. Глаза ее мерцали. Странно, но только сейчас я заметил, что ее темно-красная помада подобрана в тон футболке. Спустя мгновение она посмотрела на меня, и я едва сдержался, чтобы не поцеловать ее. Но сейчас для этого был бы неподходящий момент — она выглядела очень усталой. Веки ее покраснели, уголки губ были опущены. Я смог рассмотреть на ее гладкой, смуглой коже сеть капилляров, и у меня защемило сердце. Мне до смерти хотелось впиться в ее губы.

— Что? — спросила она, не опуская рук.

— Позволь мне принести тебе воды.

Она согласно кивнула:

— В амбаре есть кулер. Это мать Эрика решила поставить его туда, потому что так труднее подмешать что-либо в воду.

— Гениально.

Я хотел предложить ей руку, но передумал и жестом пригласил ее идти первой.

Свет с потолка заливал деревянный пол и тюки прессованного сена, заменявшие скамейки. Три почти опустошенных подноса с едой занимали карточный стол, рядом была скамья с двухлитровыми бутылками содовой и горой пластиковых стаканчиков. Взяв два стаканчика, я последовал за Силлой к кулеру в углу.

Наполнив стаканчики, мы присели на тюк. Я заметил, что из-под джинсов Силлы выглядывали красные ковбойские сапоги. Они казались мне восхитительными и в то же время трогательными. Я постарался отогнать прочь пошлые фантазии.

Кроме нас в амбаре было еще три человека. Они склонились над подносами с закуской. Сделав глоток воды, я стал рассматривать утонченный профиль Силлы.

— Я ничего подобного не слышал, — солгал я.

Силла вздрогнула от неожиданности:

— Ты о чем?

— О том, что ты ненормальная.

— О… — Она снова опустила глаза и осторожно потрясла стаканчик, из-за чего в нем образовался маленький водоворот. — Так ты же пробыл здесь всего неделю, ну может, чуть больше.

— Ты должна мне рассказать.

Она рассмеялась.

— Нет, правда. Тогда твою версию я услышу первой. — Я улыбнулся и надвинул шляпу на глаза.

— Ник, а ты действительно ничего.

Силла повернулась и, подогнув под себя ноги, поудобнее уселась на тюке.

— Раньше я жил в большом городе, и сейчас мне странно, что здесь все всё знают друг о друге. Там, откуда я приехал, сплетни — это просто сплетни, и там все ненормальные.

— Это больше похоже на сказку, чем на правду, — ответила она и посмотрела на меня. Наши взгляды встретились. — Хорошо, Ник. — Она усмехнулась: видимо, ее рассмешило решительное выражение моего лица. Она допила остатки воды. — Вот как это случилось. Расставшись с Венди, Веет и Мелиссой, я после обеда пришла домой. В тот день мы с девчонками ходили по магазинам, и я купила себе отличные джинсы. Я подошла к дому и увидела, что машины отца и матери стоят на своих местах, тут ничего странного. Было лето, и у отца закончились занятия. Входная дверь была открыта. Я вошла, бросила пакеты с покупками и вдруг почувствовала запах… этот ужасный, неприятный запах…

Силла облизнула пересохшие губы и немного помолчала.

Затем продолжила хриплым голосом:

— Это была кровь. Я нашла их в кабинете. Правда, мы называли его папиным офисом. Они лежали друг на друге. Огромные отверстия зияли в груди матери и в голове отца. Все выглядело так, словно кто-то не пожалел галлона ярко-красной краски, чтобы облить все вокруг. Пол был липким от крови. Я остановилась в дверях, не в силах сдвинуться с места. Этот запах и… они обхватывали друг друга руками. Кровью был залит и письменный стол, и книжные полки. Жаль, я не додумалась обратить внимание на детали, но кто мог?..

Покачав головой и сморгнув слезы, Силла прижала кулачки к коленям. Ее взгляд был обращен в пустоту, она тяжело дышала.

На мгновение я подумал, что рассказ закончен, но она тихо добавила:

— Примерно через час меня обнаружил Риз. Я стояла на коленях на полу и не шевелилась. Джинсы мои пропитались кровью. Он вытащил меня из дома и оставил сидеть на солнце, а сам в это время позвонил в полицию. Я сама в полицию не позвонила. Я нашла родителей мертвыми, в их собственной крови, но ничего не сделала.

Я не стал произносить банальных фраз, типа: «А что ты могла сделать?» или «Не дано себя винить».

— Так вот почему люди называют тебя чокнутой? — спросил я.

— Нет. — Силла криво улыбнулась. — Они считают меня ненормальной потому, что в официальном сообщении, или как там оно называется, говорилось, что мой отец в припадке безумия убил маму, а потом покончил с собой. Я буквально вышла из себя, когда они озвучили мне свою версию, и это, естественно, получило огласку.

— Ну… по мне, это вполне нормальная реакция. На твоем месте я бы тоже рассвирепел.

— Это было самое страшное преступление в истории нашего города. Моего отца все любили. Он был спокойным, добрым и по-настоящему хорошим учителем. Но в глубине души он, видимо, были психом и убийцей. — Она замолчала, сжав зубы.

— И это испугало людей? Он же работал в школе, а значит, общался с детьми, — догадался я.

Она с удивлением посмотрела на меня:

— Ну да, так оно и было. Они, это сборище трусов, никогда не верили в невиновность отца. Я хочу сказать, что, если бы они по-настоящему верили в него, им надо было приложить больше усилий для того, чтобы поймать того, кто сделал это.

Ее щеки покрылись красными пятнами, было видно, что она испытывает сильное душевное волнение. Она судорожно терла ладонь большим пальцем.

Осторожно взяв ее руку в свою, я стал поглаживать ее ладонь. Она наконец согрелась, стала почти горячей. На коже виднелась тонкая розовая линия, похожая на давнюю рану. Она пересекалась с линией жизни и уже заросла новой кожей. Это мог быть след от ножа или от острого камня, о который она поранилась во время прогулки, а может, она порезалась об осколки разбитой тарелки. Могло быть все, что угодно.

Но я чувствовал, что все мои предположения неверны. Более того, я знал это так же точно, как и то, что не хочу провести в этом ковбойском городишке остаток своей жизни. Силла сама нанесла этот порез. Намеренно.

Вдруг она отдернула руку.

— Силла… — произнес я, глядя ей в лицо. «Расскажи мне про магию», — мысленно молил я.

Она смотрела куда-то мимо меня:

— Мне надо уходить.

— Тогда пойдем.

Я встал и вновь потянулся к ее руке.

— Ник, тебе уходить не надо… я хочу сказать, ты должен остаться.

— Ну нет. Я так не поступаю. Честно говоря, меня так и подмывает взять в руки топор и проучить этих сплетников, и это вовсе не из желания покрасоваться перед тобой.

— Ты можешь подбросить меня до дому? — спросила она.

Мое лицо исказилось в гримасе.

— Не могу, — с тяжким вздохом ответил я. — Я без машины. Сегодня утром у меня лопнула шина.

Силла слегка растерялась, даже ее нижняя губа чуть отвисла, но через мгновение она решилась:

— Тогда пешком?

— Хорошо.

И мы, держась за руки, вышли из амбара. Я заметил Эрика и помахал ему на прощание. Несколько человек беззастенчиво рассматривали нас. Они видели, что наши руки сомкнуты и мы уходим вместе. Мне было плевать па все это.

— Как пойдем? — спросил я.

Силла потянула вправо.

— По этой дороге всего две мили, — ответила она, указывая направление.

— Нет проблем. А ты не замерзнешь?

— Переживу.

— На случай переохлаждения у меня есть для тебя есть виски.

Она остановилась и посмотрела на меня:

— А что для тебя?

Мой рот непроизвольно растянулся в улыбке.

— Надеюсь, тут и мне хватит.

Несколько минут мы шли молча. Здесь не было тропинки, поэтому мы плыли в море высокой травы, цепляясь за колючки. После этой прогулки надо будет отдавать брюки в химчистку. Я пожалел, что не надел что-нибудь более практичное, например джинсы. Ну и ладно. Силла вот ничуть не заботилась о своем внешнем виде и одежде. Я, пытаясь вспомнить, когда под моим ногами было что-либо, кроме асфальта или искусственного газона, засмеялся.

— Над чем смеешься? — поинтересовалась Силла.

— Да просто подумал о девчонках из Чикаго, которые таскали меня по полям вроде этого.

— Тоскуешь по тем временам?

— По чопорным девицам? Нет. Мне больше нравится то, что сейчас. — Я сжал ее руку.

— Неужели ты совсем не скучаешь по Чикаго?

— О-о-о… — протянул я, — по самому городу скучаю. Почти постоянно. Там всегда было чем заняться. Кинотеатры, клубы, библиотеки. Я мог, просто выйдя в Интернет, очутиться в любой точке. — Я пожал плечами. — Для этого и машина-то не была нужна.

— А толпы народу тебя не смущали?

— Нет. Это тоже здорово.

— А зачем ты тогда приехал сюда?

— Ну, понимаешь, мой отец — адвокат, и он думал, что моей мачехе будет лучше вдали от Чикаго. Бандиты и прочее — так объяснили мне необходимость переезда. В действительности я и не знаю, что у них на уме. Я бы не удивился, если бы узнал, что она замешана в каких-нибудь незаконных делишках. А может, попросту разыграла какую-то впечатляющую драму, чтобы вызвать сочувствие у моего отца. Они женаты всего несколько месяцев, и Лилит могла таким образом попытаться сильнее привязать отца к себе. Поэтому она и притащила нас сюда.

— Ну и ну…

— Все получилось почти так, как предсказал перед своей смертью дедушка Харлай.

— А ты его знал?

— Нет, не знал. Встречался с ним однажды. Я так и не понял, почему он оставил мне этот дом. Думаю, он просто не считал членом своей семьи никого другого.

— А после окончания школы ты вернешься в Чикаго?

— Конечно, со временем. А так буду ездить туда периодически.

— Но жить там пока не собираешься?

— Нет.

— А как насчет будущего? Поступишь в колледж?

Держась за руки, мы перепрыгнули через узкий оросительный канал.

— Найти маму.

— А ты не знаешь, где она?

— Я слышал, что она живет в Нью-Мексико и выдает себя за индианку.

— А зачем?

— Мы на одну шестьдесят четвертую — а может, еще и меньше — индейцы племени чероки, и она сказала, что слышит зов и хочет вернуться на «прежний путь». Но у меня нет ее адреса, поэтому не могу сообщить ей, что чероки никогда не жили в пустыне.

— А сколько тебе было лет, когда она от вас ушла?

— В первый раз? Восемь. Об этом у меня очень смутные воспоминания, помню только, что был тогда в больнице. Она в очередной раз попыталась себя бить и залила кровью всю ванну. Ну, были еще и проблемы с наркотиками. Она снова исчезла, когда мне было девять, пыталась убить себя, и так повторялось множество раз. Потом она переспала со своим поставщиком наркоты, и отец наконец решил развестись. Он получил право полной опеки надо мной, и суд запретил ей видеться со мной. С тринадцати лет я не видел ее. От случая к случаю получаю открытки. Она уверяет, что прошла курс реабилитации и сейчас на правильном пути. Я это выясню — после школы. Как только я стану совершеннолетним, отец не сможет помешать нам встречаться.

Я замолчал, подумав, как же давно мне не случалось рассказывать о своей личной жизни, да еще так подробно. Этот вечер стал настоящим вечером откровений.

Силла не проронила ни слова, а я, глядя на свои начищенные до блеска черные туфли, погруженные в густую траву, думал о маме, которая в этот момент сидит в каком-нибудь жалком хостеле или на автобусной станции и пишет своим корявым почерком несколько слов на открытке для меня, наклеивает марку, а затем забывает о моем существовании… или подносит бритвенное лезвие к запястью. Мне еще предстояло убедиться, что она не лжет, что она действительно поборола дурные наклонности. Конечно, у нее были причины ненавидеть собственную кровь, но она никому о них не рассказывала. И когда она больше не могла сдерживаться, обращалась к наркотикам как к единственному спасению от безумия, от давления магии.

— Это засасывает, Николас, — произнесла Силла после долгой паузы, и ее тон показался мне чересчур формальным, словно она объявляла о завершении какого-то ритуального действа.

— Мне нравится, когда ты так меня называешь, — признался я. — В этом есть что-то настоящее.

— Николас, — снова произнесла она, но на этот раз отчетливее.

Я почувствовал легкий озноб и расправил плечи, стараясь отогнать непрошеные фантазии.

— Ну, а ты, Силла? Что ты собираешься делать после школы?

Она вздрогнула, услышав мой вопрос, и мне до смерти захотелось узнать, о чем она думает, что ее тревожит.

— Не знаю, — ответила она. — Наверное, поеду учиться в колледж. Я собиралась подать заявление в Юго-Западный государственный университет в Спрингфилде. Гам есть отличный театральный факультет.

— Так, значит, ты хочешь связать свою жизнь со сценой.

— Мне всегда это нравилось. Спектакли. Зрительный зал, язык, действие, да и вся связанная с этим энергетика. Понимаешь, мне необходимо снова почувствовать ее.

— То есть сейчас ты не можешь ощутить ее в полной мере?

— В общем, да, хотя некоторое время назад стало полегче.

Я остановился, осознав, что мне подвернулась хорошая возможность и нельзя ее упускать. Когда Силла поняла, что будет дальше, она тоже замерла и с опаской повернулась ко мне. Глаза ее были широко распахнуты, веки подрагивали, во взгляде читалось любопытство. Приблизившись к ней вплотную, я обхватил ее лицо ладонями и поцеловал ее.

Это был даже не настоящий поцелуй — я просто легко коснулся губами губ Силлы, чтобы увидеть ее реакцию. Я чувствовал запах ее духов, легкий, едва ощутимый. Губная помада была сладкой, как сок диковинного фрукта.

Силла крепко вцепилась в воротник моей рубашки и заставила меня сильнее наклонить голову. Шум ветра и листвы, стрекот насекомых пропал; в ушах стоял странный рокот. Силла вздрогнула, немного отстранилась и уткнулась лицом мне в шею. Нос у нее был холодный. Я обнял ее и прижал к себе. Она покорно прильнула ко мне, словно обрела наконец долгожданное убежище. Я стал целовать ее волосы. Потом она, словно очнувшись, посмотрела на меня:

— Николас.

— Что? — шепотом спросил я.

Она гладила мою грудь, а затем погрузила пальцы в мои волосы. Шляпа слетела и упала на землю. Силла целовала меня крепко, по-настоящему — так, словно хотела сделать мне больно. Ловя ртом воздух, я сжал ее плечи и стал страстно отвечать. Изо всех сил прильнув друг к другу, мы практически боролись друг с другом за власть над поцелуем.

Вдруг Силла отпрянула и повернулась ко мне спиной. Мы оба едва дышали. Голова у меня кружилась.

— Силла? Ты в порядке? — спросил я.

Она кивнула и вновь посмотрела на меня. Ее глаза были такими же яркими, как луна. Она подняла левую руку, ту, на которой я заметил розовый шрам, и я заметил на среднем пальце что-то алое.

— У меня пошла кровь.

— О, господи! Прости меня! — с неподдельной досадой воскликнул я, протягивая к ней руки.

— Нет-нет, все в порядке. Это… всего лишь кровь. — Силла покачала головой, словно отгоняя прочь нежеланные мысли, а затем улыбнулась, но улыбка ее была какой-то неестественной. Капелька крови сверкала в уголке ее губ.

И тут я все понял. Именно этот запах она почувствовала, когда нашла родителей мертвыми; именно этот запах сейчас исходил от нее самой. Я судорожно вдохнул:

— Мы можем идти дальше?

— Можем.

Но ни я, ни она не хотели уходить. Мы снова бросились друг к другу и стали целоваться. Моя голова закружилась сильнее, я ощутил металлический привкус, но страха не было. Наоборот, я ликовал, я парил высоко над землей, горячая, как лава, кровь неслась по моим венам с бешеной скоростью.

Силла обмякла и вдруг вырвалась из моих рук. Я вновь потянулся к ней и попытался схватить, но она выскользнула и опустилась на кочку, заросшую густой травой.

— Силла, прости, я…

Она уронила руки, и трава начала преображаться. Она заколыхалась и — я не мог поверить своим глазам — стала ярко-зеленой; гут и там, словно огоньки, появились желтые, красные, оранжевые, синие цветы. Они покачивались на высоких стеблях, и Силла оказалась прямо посреди этого многоцветного моря, напоминая героиню из страны Оз. Окруженная зеленью и яркими головками, она водила руками по траве, пропуская сквозь пальцы стебли, словно расчесывая их.

Никогда в жизни я не видел ничего прекраснее. Мысли с бешеной скоростью заметались у меня в голове, в ушах нарастал грохот.

— Я ведь даже ничего не сказала… — произнесла она так, словно эти слова все объясняли.

Я понимал, что после всего увиденного мир для меня уже не станет прежним. Силла встала и уткнулась мне в грудь. Ветер кружил яркие лепестки, разбрасывал их и трепал.

— О, господи, Ник. Ты же… — начала она.

Я покачал головой, прервав ее. Наступил момент, которого я ждал. Пришло время рассказать Силле правду. Я должен это сделать. Я обхвачу ее за плечи и спокойно объясню ей, что нет никаких причин для волнений. Я уже все знаю.

— Ник… — прошептала Силла. Ее холодные пальцы сжимали мои.

— Все нормально, — медленно произнес я, ощущая, как решительность покидает меня. В этот момент, когда она стояла так близко ко мне, я мог думать только об одном: поцелует ли она меня снова? — Я не мог себе представить такого, поверь мне.

— Это… магия. Я… я понимаю, ты не можешь в это поверить, это кажется слишком невероятным… — продолжала она, выдернув свою руку из моей.

— Все хорошо, Силла. Я видел, что произошло тем вечером в субботу. Я видел все. Я не уверен, что все понял, но мне это точно не почудилось. А сейчас ты… лишь подтвердила… — Я вздохнул.

— Я бы не поверила, если бы сама не делала всех этих вещей, — хрипло произнесла она.

Я ничего не сказал в ответ и лишь облизнул губы, которые все еще покалывало от ее поцелуев. Я был одержим лишь одним желанием — снова сжать Силлу в своих объятиях и целовать, целовать ее, не переставая, вовлекая в самую глубину магии.

— Это магия, Николас. Магия крови. Тебе не следует в нее верить.

Взяв ее руки в свои, я притянул ее к себе и поцеловал.

— Но я верю, — твердо сказал я. — Все эти цветы, и ты среди них… И лучше тебя я никого не встречал.

Мы брели через коровий выгон мистера Меруна, стараясь остаться незамеченными и едва передвигая ноги. Я то и дело поглядывала на Ника. Я хотела снова запустить пальцы ему в волосы, не думая о том, слетит ли его шляпа, и поцеловать. В лунном свете трудно было рассмотреть выражение его лица, но мне было ясно, что он напряженно о чем-то размышляет. Возможно, обо мне. И о магии крови. Я надеялась, что он не думает сбежать.

Похолодало. Мои руки покрылись гусиной кожей, и я ускорила шаг. Это был великолепный вечер. Я провела его с прекрасным парнем; я искренне улыбалась ему, а он не считал меня ненормальной. А еще Ник видел, как я колдовала. Я сделала это неосознанно. Кровь из ранки на губе послужила катализатором, а всплеск возбуждения из-за наших поцелуев усилил действие магии. А значит, причиной превращения стало наше общее настроение.

— Мы уже у кладбища? — спросил Пик.

Я обернулась и сразу почувствовала дрожь во всем теле. Из-за низкой каменной стены виднелись надгробия.

— Да. Твой дом в той стороне. — Я показала рукой направо. — А это лес вокруг него.

— Понятно, — задумчиво кивнул он. — А как ты тем вечером оказалась там? Проводить магический ритуал нужно обязательно на кладбище?

— Нет, думаю, что не обязательно, но мне нравится бывать там, рядом с отцом.

— На этом кладбище хоронят всех местных? — спросил Ник, когда мы перелезли через стену.

— Нет. Мои родители были первыми за много лет. К примеру, твой дедушка покоится на лучшем и более современном кладбище в северной части Йелилана. Я, правда, не знаю, почему люди хотят хоронить своих усопших именно там. То кладбище слишком уж… аккуратное. Фальшивое. — После недолгой паузы мой голос зазвучал тише и печальнее. — Смерть не нуждается ни в том, ни в другом.

— Может, людям как раз именно это и нравится? Возьми, к примеру, воинские кладбища. Сплошные ряды маленьких надгробий, причем совершенно одинаковых. Простых, ровных, безликих. И ничто не напоминает о войне.

Мне опять захотелось взять Ника за руку. Он двигался чуть впереди меня, и я внимательно рассматривала его. Он был долговязым и немного неуклюжим и напоминал молодое дикое животное, у которого лапы кажутся слишком большими по сравнению с телом, но зато когда оно вырастет, станет самым прекрасным существом из всех. Он мне нравился, даже со спутанными волосами и в нелепой шляпе.

Я вдруг осознала, что мы приближаемся к могиле моих родителей, и перестала улыбаться.

Оглянувшись, Ник спросил:

— Ты в порядке?

— Да. — Опустив голову, я зашагала быстрее — почти побежала по вившейся, заросшей травой тропке. — Если мы срежем здесь угол, то выйдем к забору моего дома.

Ник приподнял брови, а я вдруг засмеялась, но смех получился каким-то неестественным, нервным.

— Если ты… ну захочешь зайти ко мне, то добро пожаловать.

Резко остановившись, Ник обхватил меня руками, прижал к себе и поцеловал, вновь заставив меня прогнуться, как тогда, во время танца.

— С удовольствием зайду, — прошептал он у моих губ, потом ослабил хватку и дал мне выпрямиться.

Я кивнула, прерывисто дыша, и пошла вперед. На этот раз он следовал за мной.