Магия крови

Глава двадцать седьмая

Сентябрь 1937 года

Диакон! Что за мужчина, что за создание!

Он великолепен, молод и красив, как ангел! Но он не ангел, он — демон. Невозможно не верить его словам о том, что силу нашей крови дает сам Дьявол. Даже если бы Диакон проповедовал свое учение в пасторских панталонах, все равно его воспринимали бы серьезно. Он не хочет пользоваться другими, хоть и имеет над ними власть, и именно это делает его в моих глазах таким странным. И в то же время удивительным. Он не лжет и соблазняет людей. Он просто… существует.

Диакон как шторм, бешеный, отчаянный и каждый раз новый. Ему, как ветру и воде, безразлично, что о нем думают. Диакон — это живая сила природы.

Они принялись за новые эксперименты, и Филипп с головой ушел в исследования. Они лечили болезни с помощью наркотических и ароматических средств. Скучнейшее занятие. Я наблюдаю за Диаконом и не перестаю изумляться тому, что он стал именно таким.

Нынче утром он, посмотрев на меня, улыбнулся. В его глазах был вызов. Ничего подобного я никогда не видела во взоре Филиппа.

Пока Филипп переливал растворы из одной пробирки в другую, Диакон спросил меня, отважусь ли я совершить с ним прогулку по дикой местности, по прерии, заросшей высокими травами. Там он обещал показать мне чудеса магии. Я с огромной радостью приняла его предложение. Он разглядел мой ум и дал мне возможность познавать мир.

Я не могла представить себе ничего подобного. С помощью магии я завладела сразу всей стаей гусей на озере; затем переместилась в дерево! Подумать только! Я с трудом нахожу слова, чтобы описать, каково это — подниматься по корням, потом по толстым ветвям, достигать листьев, которые, словно волосы, развеваются на ветру. В дереве, как мне кажется, сокрыта беспредельная сила, бесконечная умиротворенность. Диакон говорит, что именно это чувствует Бог.

Но умиротворенность развлекала меня недолго. Я все же предпочитала бежать наравне с койотами и парить в небесах, подобно орлам. Вместе с Диаконом мы стали охотиться. Я убивала и чувствовала, как мой живот наполняется плотью, разорванной моими собственными когтями.

Давным-давно Филипп сказал мне, что переход в чужое тело сулит искушение. Для меня его больше не было, потому что я перестала сопротивляться. Законы дикой природы стали моими законами. Я приняла опасность как должное: во мне заключен весь мир.