Магия крови

Глава сорок четвертая НИКОЛАС

Я сидел на стене, уперев локти в колени. Острые камни впивались мне в ягодицы. Было холодно. Я постоянно вертелся, стараясь устроиться поудобнее.

Все вокруг было унылым и серым. Видневшийся вдали лес, окружавший мой дом, казался на фоне безликого неба темно-серым, почти черным. Он напоминал мне зловещие заросли вблизи заколдованного замка из детских сказок, которые я слышал в далеком детстве. Но ни в этом замке, ни поблизости не жила сказочная принцесса. Это был дом злой мачехи.

Я не знал, как разобраться с Лилит. Что мне с ней делать? Я был уверен лишь в одном: отец может запросто свихнуться, если узнает, что спит с еще одной ведьмой. Однако сейчас эта мысль меня не сильно тревожила.

Я так внимательно всматривался в темные деревья, думая при этом об острых ногтях Лилит и о том, хватит ли мне сил убрать ее со своего пути и уехать из дому, что не услышал, как кто-то возник за моей спиной.

Когда я наконец понял, что не один, я обернулся, рассчитывая увидеть Джуди. Однако не успел я опомниться, как холодное лезвие ножа вдавилось мне в шею, а чья-то рука сдавила мне горло.

— Привет, ты, оказывается, здесь, Ники, — произнес женский голос, и я почувствовал теплое дыхание на своей щеке. — Тебе здесь удобно?

— Джозефин, — вырвалось у меня.

Я похолодел, а нож тем временем поранил мне кожу. Я напрягся, пальцы непроизвольно сжались в кулаки. В тот момент мне хотелось просто отскочить от нее подальше.

— Очень хорошо! — воскликнула она.

В поле моего зрения появились золотые кудри, когда женщина повернула голову, чтобы крепче прижать лезвие и воспользоваться моим плечом для того, чтобы вскарабкаться на кладбищенскую стену.

Это была мисс Трип. В облегающих джинсах и кожаной куртке она казалась сейчас еще моложе, чем раньше. Она улыбнулась:

— Что, удивился?

Я сглотнул слюну, и от этого движения нож вошел еще глубже. Острая боль распространялась дальше по телу и пронзила грудь. Я почувствовал, как первые капли крови потекли за воротник рубашки.

— Что тебе надо? — спросил я.

— Ты мне, увы, не нужен. — Она закатила глаза. — По будет намного легче заполучить то, что мне действительно нужно, если ты не станешь путаться под ногами.

Она сунула свободную руку в карман куртки. Сейчас или никогда. Я нанес удар сбоку по ее предплечью и мгновенно ощутил на шее острую и горячую боль — словно нож был раскален. Джозефин удивленно отступила, но, стоило мне повернуться, чтобы схватить ее, она, резко выбросив руку из кармана, плеснула что-то мне в лицо.

Какой-то порошок попал мне в глаза и на щеки, забился в ноздри, и я чихнул, затем еще раз. Я чихал беспрерывно, не в силах совладать с собственным дыханием.

Порошок жег глаза, и я, отчаянно мигая и тряся головой, принялся вытирать выступившие слезы. Зрение помутилось, мир завертелся и исказился, словно на экране телевизора, в котором случилась поломка.

Маленькие руки, упершись мне в грудь, толкнули меня, и я полетел вниз, цепляясь руками за все что ни попадя. Я приземлился на ягодицы, ударившись головой обо что-то твердое. Наступила темнота.

Я ощутила, что настало время магии. Это был тот самый момент, когда солнце нырнуло за горизонт и серебристая кромка серого неба стала ярко-красной.

Риз стоял, положив одну руку на надгробный камень родителей.

— Жаль, что вас здесь нет, — произнес он спокойно, но как-то бесцеремонно, словно подписывал почтовую открытку. — Ну что, Силла, начнем…

Он посмотрел на меня и застыл, глядя куда-то за мое плечо. Я резко обернулась.

Мисс Трип.

Она уверенно шла к нам, ловко лавируя между надгробьями. Вместо свитера на ней была кожаная куртка, а волосы, обычно собранные в аккуратный пучок, она распустила, и теперь завитые локоны, обрамляющие лицо, колыхались при ходьбе, словно львиная грива. От ее улыбки у меня на лбу выступил пот.

— Дети мои, вы и не представляете себе, насколько вы облегчили мне работу, — сказала она, качая головой.

— А вы кто, черт возьми? — злобно спросил Риз.

— Это мисс Трип, — ответила я вместо нее, стараясь говорить спокойно.

Я сунула руку в карман и нащупала нож.

Мисс Трип пожала плечами. Не придавая никакого значения ситуации, словно мы случайно столкнулись в ресторане, а не на кладбище в сумерках, она произнесла:

— Называйте меня Джозефин, если вам так больше нравится. Так предпочитал называть меня ваш отец.

— Ты сейчас в своем настоящем теле? — спросила я, отказываясь идти у нее на поводу.

Джозефин ни секунды не стояла спокойно: она то легко кружилась, то выбрасывала руки вперед, го пританцовывала. Мы заметили, как сверкает лезвие ее ножа.

Нельзя было позволить ей применить оружие. Мисс наконец остановилась и присела прямо на землю, а я сделала шаг вперед.

— Оставь нас в покое, Джозефин, — приказала я. — Убирайся отсюда. Даже не жди, что я помогу тебе заполучить кости, мы тебя знать не хотим. И если потребуется, мы с тобой расправимся.

На ее лице появилась недовольная гримаса, и она, подняв нож, легонько провела им по щеке, на которой тут же появилась красная линия и выступила кровь.

— Почти то же самое я слышала от Ника. Можете взглянуть, что с ним стало.

Внутри у меня все оборвалось, как будто я вдруг полетела вниз с огромной высоты.

— Ты врешь! — закричала я так громко и так уверенно, словно надеялась, что от этого мое утверждение станет правдой, и выхватила из кармана свой нож.

— О, Силла! — Джозефин злобно улыбнулась и прижала руку к груди. Тусклое лезвие было отчетливо различимо на фоне черной кожаной куртки. — Ты великолепна!

Риз крепко держал меня за плечи.

— Пусти! — Я попыталась вырваться, но он удержал меня.

— Не надо драться, дорогая. — Брат и Джозефин произнесли это одновременно.

О нет! Я резко повернула голову, и Риз сильно тряхнул меня. Мои колени подогнулись, и я упала на землю, больно ударившись. Я взмахнула ножом, но они в один голос закричали:

— Не здесь!

Их голоса слились — один высокий, другой низкий, но такой знакомый — слились в единое звучание. Неужели я смогу драться с братом?

Риз подтащил меня к могиле, возле которой уже стояла Джозефин, прислонившись бедром к камню с той стороны, где были выгравированы имена мамы и отца.

Я сопротивлялась брату изо всех сил, упираясь каблуками в землю и вырываясь из его рук. Я пыталась раскрыть свой ножик, но он снова тряхнул меня — так сильно, что у меня помутилось в голове, а потом швырнул на землю. Нож выпал у меня из руки и затерялся где-то в траве. Я с трудом приподнялась, опираясь на ладони и колени. Риз в это время искал нож.

Джозефин, схватив меня за волосы, повернула мою голову к себе. От боли у меня потекли слезы. Я не знала, что делать. Из-за приступа паники меня бросало то в жар, то в холод, все тело дрожало.

Риз опустился возле меня на колени и сжал мои руки. Я ощущала его запах, запах моего родного брата, уже, наверное, навечно въевшийся в его кожу: сено и машинное масло.

— Вот если бы ты не сопротивлялась, а помогла… — проворчала Джозефин, склонившись ко мне и размахивая ножом перед моим лицом.

Риз закончил фразу вместо нее, прошипев мне в ухо:

— …в этом не было бы необходимости.

Зажатая между братом и Джозефин, я закрыла глаза и стала лихорадочно думать, как выбраться из этой ситуации. Мне нужна была кровь. Немного крови, для того чтобы изгнать ее из Риза и… избавиться от нее.

— Пожалуйста, — пролепетала я, радуясь, что слезы, капающие из моих глаз, делают эту сцену более правдоподобной. — Пожалуйста, прекратите, я сделаю все, что вам нужно. — Маска, под которой я скрыла лицо, была болезненно желтого цвета, похожего на рвоту. — Пожалуйста, не делайте мне больно, — умоляла я, прижимаясь к куртке Джозефин.

Наши глаза встретились. Ее — голубые, с серой окантовкой — горели злобой. Они были красивыми, но это была красота приливной волны, которая в следующую секунду покончит со всем живым. Они сузились, изучая меня внимательным взглядом хищника. Я старалась удержать на лице маску ужаса — пусть Джозефин видит боль и страх, которые я испытываю за Риза; пусть видит мои сомнения из-за Ника; пусть знает о том, что я ненавижу ее за убийство моих родителей.

Джозефин заулыбалась. Улыбка смягчила черты ее лица, сделав его почти дружеским.

— Ну что ж, Силла, — ласково, почти слащаво, сказала она. — Будет лучше, если ты согласна помогать. — Резким движением она полоснула ножом по моей груди.

Боль пронизала меня, и кровь, заливая одежду, потекла из раны над ключицей. Я отпрянула, но Риз подхватил меня:

— Ну, Силла, пусть твоя кровь льется и смывает заклятие, наложенное тобой на эту могилу.

Запах крови обжег мне ноздри, заставив открыть глаза. Джозефин стояла надо мной, но теперь немного дальше.

Повернувшись в хватке Риза, я оттянула вниз ворог его футболки и положила свою окровавленную ладонь на несмываемую руну, которую нарисовала над его сердцем сегодня утром.

— Будь свободен, Риз! — закричала я, передав брату всю магию, которой обладала моя кровь, всю энергию.

Нас обоих отбросило назад; и я, и Риз, отпрянув друг от друга, упали на землю, разделенные несколькими футами. Глаза брата, раскрывшись, встретились с моими, и я сразу поняла, что он вернулся. Он вскочил, зарычал и бросился на Джозефин. Лицо его исказила страшная гримаса.

Я с трудом отползла в сторону, проводя рукой по груди, по которой все еще текла кровь. Вдвоем с братом мы прикончим ее.

С воинственным кличем Риз бросился на Джозефин. Она замахнулась на него, но он перехватил ее руку, сжав запястье. Во второй его руке был мой нож, найденный им в траве.

— Больше ты меня не используешь, Джозефин, — произнес он. — Мое сердце защищено, и тебе до него не добраться.

Джозефин сунула руку в карман куртки, вытащила пригоршню чего-то черного, похожего на землю, и, размахнувшись, резко бросила это Ризу в лицо. Пытаясь увернуться, он выпустил запястье Джозефин. Зловеще улыбнувшись, она вонзила нож ему в грудь, проткнув руну у сердца.

Земля покачнулась. Крик ужаса застрял у меня в горле.

Джозефин сжимала рукоятку ножа, вошедшего в грудь Риза. Она смеялась. Брат медленно опустил голову и какое-то мгновение смотрел на рану. Мы с Джозефин смотрели туда же.

Я не могла сдвинуться с места. Не могла дышать. Мое тело словно окаменело. Все вокруг было нереально. Да оно и не могло быть реальным.

Риз сделал глубокий, какой-то наигранный вдох, а затем, вдруг размахнувшись, всадил мой нож в бок Джозефин. Она широко раскрыла рот и выпучила глаза.

Они оба, ринувшись друг к другу, сцепились в кровавой схватке.

Джозефин удалось вырваться, и она обеими руками ухватилась за нож, торчащий у нее в боку. Отшатнувшись, она упала на каменное надгробие.

Риз опустился на колени и ухватился за рукоять, торчавшую из его раны, обеими руками.

— Нет! — что было сил закричала я, обретя наконец способность двигаться. Я приблизилась к брату и накрыла его руки своими. — Нет, не вынимай нож из раны.

— Сил… — Его шепот был слабым, словно шелест падавших с дерева сухих листьев. Брат не послушался и одним движением вытащил нож из раны.

Его черная футболка мгновенно пропиталась кровью и голова упала на грудь. Я едва успела встать позади него, чтобы подхватить его, когда он начал заваливаться вперед. Риз закашлялся, лицо его исказилось от боли. Я обвила его руками и, нащупав дыру в футболке, расширила ее, чтобы осмотреть рану.

— Я смогу залечить ее, Риз. Твоя рана затянется. Я смогу сделать это.

Металлический запах почти душил меня, перед глазами красными вспышками замелькали воспоминания: ковер, пропитанный кровью, алые пятна на гравии, месиво на месте того, что раньше было лицом моего отца. Я крепко зажмурилась и накрыла руками его скользкую, кровоточащую рану, чувствуя, как струи жизненной субстанции вытекают из-под моих пальцев. Сердце Риза еще билось.

У него на губах появились кровавые пузыри. Я вывернулась из-под его тела и осторожно опустила его на землю. Встав на колени, я провела своей грязной рукой вдоль раны на моей ключице, отчего волна боли, пройдя по моему телу, сдавила все внутренние органы. Затем я прижала руку к кровоточащей ране брата.

— Сил, — прошептал Риз. Приподнявшись, он коснулся моего лица и сказал: — Пусть у тебя все будет хорошо.

Эти слова прозвучали как прощание, но на самом деле о прощании не было и речи.

Это была магия.

Очередная волна боли захлестнула меня. Сила и мощь исходили от земли, из воздуха, от Риза. И проникали в меня. Листья вокруг нас носились, как безумные, подгоняемые ветром, закручиваясь в целые торнадо.

Риз вздрогнул. А затем его рука бессильно упала, ударив по сухим листьям, устилавшим кладбищенскую землю.

Черная пелена постепенно рассеялась, и я смог открыть глаза. Голова раскалывалась от боли, в ушах стучало, сердце готово было вырваться из груди, снова и снова падая и погружаясь в пучину дикого шума.

Кладбищенская земля, на которой я лежал, была холодной и твердой. Я, запустив пальцы в густую траву, вцепился в нее с такой силой, словно от этого зависела моя жизнь.

А ведь так оно и было.

Я был наедине с кладбищем.

Я мог слышать все. Шелест травы под моими ладонями, безмолвие камней, шуршание ветвей над головой, свист ветра где-то вдалеке. Миллиарды насекомых роились вокруг, и их стрекот казался мне громче любой сирены.

В какой-то момент мне даже показалось, что я могу слышать, как проплывают облака в вышине.

И вдруг я услышал крик — крик Силлы. Страх обуял меня. Я должен помочь ей.

Перекатившись на бок, я подобрался к кладбищенской стене. Грубые края ее вдруг испугали меня. Я сел, скрестив ноги и прислонившись к холодному камню. Затем, даже не успев обдумать положение, поднялся, с трудом доковылял до угла и, ухватившись за верхний край стены, изо всех сил подтянулся на руках.

Меня сразу пронзила резкая боль, и я застонал. Приложив руку к груди, я вдруг почувствовал радость оттого, что все еще чувствую собственное тело. Боль волнами распространялась по рукам и ногам, ладонь горела и, кажется, была вся в крови.

Я мог сделать это. Сила была во мне, в моей крови. «Кровь исцеляющая», — пошептал я, вспомнив маму, которая могла исправить что угодно с помощью всего нескольких капель и плохого стишка. Например, закружить хоровод из бумажных звездочек и сердечек над моей кроватью.

Я напряг руку, и из раны заструилась кровь, я старался собрать ее в пригоршню. Мои глаза были закрыты, потому что так было легче вспоминать прошлое, которое все равно не увидишь обычным зрением. Наклонившись к рукам, я глубоко втянул в себя воздух, пропитанный запахом крови. «Я могу сделать это, — снова подумал я. — Кровь моя, воспламени магию. Очисти мои глаза, восстанови мое зрение». Только я произнес это, как ощутил дрожь, пробежавшую по позвоночнику, и почувствовал жар магии в раненой руке. Мне было сложно поверить в реальность происходящего. Я испачкал в крови все лицо, даже веки, и повторил никудышное стихотворение в третий раз. Затем прижал ладони к глазам и на секунду застыл.

Потирая ладони, я опускал руки и медленно открывал глаза, моргая и стряхивая капли крови.

Какие-то тусклые серые очертания возникли в поле моего зрения. Я улыбнулся и вдруг дико расхохотался. Я сделал это! Я одолел это чудовище и теперь могу убедиться в этом. Я победил. При помощи лишь своей крови.

С усилием я встал, прижимая руку, которая все еще пульсировала, к животу, и обвел взглядом кладбище.

Первое, что я увидел, была Силла, ковыляющая по направлению ко мне. Ее пальцы оставляли кровавые отпечатки на каждом надгробии, которого она касалась.