Магия обмана. Том 2

ГЛАВА 17

Гости ушли, слуги убрали со стола. Лорд Адсид распахнул в кабинете окна и любовался цветущими плодовыми деревьями в университетском саду. Вечерний воздух бодрил, полностью восстановленный Льяной резерв укреплял чудесную уверенность в том, что любая задача будет по силам, любая загадка — по зубам.

Образ красивой девушки, очень похожей на мать, натолкнул ректора на любопытную мысль: сходство родственниц не ограничивалось внешностью, а прослеживалось и в именах.

Созвучные «Льяна», «Ральяна» и «Нальяс» сами по себе служили доказательством родства. Так подчеркивать семейные связи любила знать погибшей империи Терон, поэтому на первый взгляд общность имен была лишь очередным подтверждением аристократического происхождения девушки. Но лишь на первый взгляд.

Сев в уютное кресло, лорд Адсид смотрел на три написанных имени, задумчиво крутил в руках серебряное перо с хрустальной капелькой в завитке, и старался понять, что же именно упускает. После недолгих раздумий написал каждое имя на старом тероне, которым не пользовались уже больше двух веков. Он, как и древние языки Кедвоса и Тессдаля, был заменен общим. Лорд Адсид всегда считал занимательным тот факт, что при единстве речи каждый из трех соседних народов придумал свою письменность.

Начертанные на мертвом языке имена выглядели величественно. Особый, воистину королевский блеск им придавала руна «Сила духа», передававшая сочетание букв «лья». Магистру казалось, он совсем недавно видел эту довольно редкую руну, но не мог вспомнить, где. Потирая пальцами виски, думал о десятках книг, которые переворошил за последние дни.

Им овладело искристое возбуждение, будто он стоял на пороге какого-то значимого открытия, но волнение мешало собраться, размышлять трезво. Безуспешно попытавшись сбросить напряжение ходьбой по кабинету, лорд Адсид сосредоточился на эмоциях девушки. Льяна к тому времени уже простилась с родителями. Господин Эткур держал себя в руках и больше не упоминал запретных имен, а потому настроение у не терявшей ясности мышления девушки было хорошим.

Вдохнув полной грудью, медленно выдыхая, ректор наслаждался умиротворением, теплом, красивыми и чистыми эмоциями Льяны. Он позволил ее чувствам затопить себя, отдался во власть этого сияющего чуда и пожалел, что в скором времени магия «Семейного спокойствия» иссякнет, связь оборвется.

Мысли прояснились, перед глазами всплыли страницы старой теронской книги. Там имя Наральиса из Вотторна, последнего известного Пророка, тоже писалось с руной «Сила духа». Лорд Адсид улыбнулся, на листке появились две новые записи. Теперь преемственность рун била по глазам очевидностью. Картина стала полноценной, когда ректор сделал на листке пометку о том, что родственники последнего Пророка покинули империю задолго до ее падения, а Нальяс, по убеждению его семьи, большую часть жизни провел на другом материке.

С этого момента лорд Адсид не сомневался в том, что ему удалось восстановить непрерывность линии наследования дара. Правда, разгадка породила больше вопросов, чем ответов.

Во-первых, Льяна оказалась первой женщиной Пророком в истории. Неожиданность для летописцев, но магистр допускал, что когда-нибудь появятся и мужчины Видящие, если воля богини будет такова.

Во-вторых, Льяна была слишком слабым магом для третьего Пророка в династии, а ее мать — исключительно слабой волшебницей для прямого потомка Пророка. И никакой магической болезнью или же разницей даров Нальяса и его жены это не оправдывалось.

Третьим аспектом, беспокоившим лорда Адсида, было совершеннейшее отсутствие сведений или хотя бы сплетен о Нальясе. Все же дары Пророков всегда каким-то образом изменяли судьбы стран. Это именно то шило, которое не утаить в торбе! Но о Пророке Нальясе никто не знал. По мнению лорда Адсида, это могло означать лишь одно: Нальяс вернулся в Терон, на историческую родину, незадолго до разрушения империи. Только в таком случае появление Пророка могло не наделать шума. Просто потому, что других событий вокруг было предостаточно.

Утро выдалось сложным. После недавнего взаимного зачарования Шэнли Адсид уверился в том, что в таких простых радостях, как завтрак с Льяной, отказывать себе нельзя. Тем более девушка с видимым удовольствием каждый раз принимала его приглашения. Оттого даже кратковременная перемена отношения, виной которой было письмо со знакомой серебряной нитью в ленте, болезненно била по чувствам.

Человек, не способный справиться с почтовой привязкой, вложил письмо вместе с другими в специальную щель на глазах у лорда ректора. Боясь, что Льяна снова попадет под влияние драконов, магистр резковато попросил девушку открыть дверь. Она выполнила просьбу сразу, выглядела удивленной, но обиделась, когда он поспешно схватил с полочки письма.

— Я бы не взяла письмо с лентой. Я ведь знаю, как это может на мне сказаться, — вздохнула Льяна.

— Верю, госпожа Льяна. Верю, — улыбнулся ректор. — Не хочу подвергать вас лишним испытаниям.

Она повеселела, но чтобы о напряженности не осталось и воспоминания, лорд вновь предложил после завтрака заняться определением вредоносного волшебства. Девушку радовали собственные успехи, по учебе она скучала, о чем свидетельствовало и недавнее посещение библиотеки. Видя ее тягу к знаниям, лорд Адсид сожалел, что не мог отпустить девушку на занятия или в столовую.

Он планировал съездить к Арабел и уговорить ее на ритуал, в таком случае Льяна долгие часы оставалась бы беззащитна. Приставлять к ней охрану и в университете он считал в корне неправильной тактикой. Это сковывало бы девушку, дополнительное внимание только смущало бы ее. А в таких условиях ни выучить что-нибудь новое, ни получить удовольствие от занятий и общения с приятелями невозможно. С другой стороны, телохранители были в университете официально запрещены уже полтора столетия, но и до того запрет существовал, пусть и не закрепленный на бумаге. Нарушать правила университета лорд Адсид без крайней необходимости не хотел.

Пока девушка раз за разом вызывала правильный отклик кристалла, ректор с ее разрешения проверил письма.

— Пожилой дракон передает вам привет и сообщает, что будет рад завтрашней встрече в королевском дворце, — прочитав самое важное послание, обобщил лорд Адсид.

— Я ничего не знаю о встрече, — нахмурилась Льяна.

— Это обсуждалось на приеме после помолвки. Вам представят свиту. До отъезда остается не так много времени, вы должны познакомиться с сопровождающими, — пояснил ректор, напомнив себе, что сразу после ритуала Льяна казалась оглушенной, а ещё отвлекалась на боль в разрезанном пальце.

Девушка кивнула и, пожав плечами, добавила:

— Мне все это кажется ненастоящим. Будто не может происходить со мной.

— Для многих влиятельных семейств ваш отъезд — шанс заявить о себе Аролингу, — пояснил он. — Вам нужно завтра хорошо приглядеться к будущей свите. Не постесняйтесь сказать мне, если вам кто-то не понравится. Еще есть время заменить того или иного эльфа.

Льяна робко улыбнулась и пообещала быть внимательной.

Два других письма лорд Адсид после проверки на вредоносную магию отдал не вскрытыми. Подглядывать за ее общением с господином Падеусом и лордом Цореем ректору не хотелось. Судя по выражению лица и эмоциональному отклику девушки, письмо друга ее обрадовало, а послание высокородного огорчило.

— Наследник рода Татторей написал вам что-то неприятное? — насторожился ректор.

Она резко вскинула голову, несколько раз моргнула:

— Нет… Не знаю… я ещё не прочитала.

Заметив вопросительно приподнятые брови опекуна, объяснила:

— Еще одно видение. Я видела, как лорд Такенд и лорд Цорей учатся делать затемненные защитные пузыри. Такие, как в моем сне.

— Экспериментаторы, — буркнул ректор.

Слово прозвучало едва ли не оскорблением, но Льяну это позабавило. Встретившись взглядом с улыбающейся девушкой, магистр пообещал:

— Я постараюсь выяснить, что они затеяли.

Льяна поблагодарила и снова, хоть и с некоторой опаской, взялась за письмо аристократа.

— Он опять спрашивает о доме и второй раз предлагает услуги законника, — рассказала она бумаге, которую дважды перечитала. — А ведь я поблагодарила его за беспокойство и отказалась от помощи. Конечно, не упоминая вас.

— Не хотите быть ему обязанной? — уточнил магистр.

Она качнула головой, не отрывая взгляда от листка.

— Дело не в этом. Я ему не доверяю. Разговаривая с ним, чувствую себя частью политической игры. Да, за время знакомства он изменился, в нем прибавилось искренности. Но все равно каждая беседа с ним похожа на раскланивания придворных.

— Любопытное сравнение. Он нарочито вежлив?

Девушка снова покачала головой, неопределенно пожала плечами:

— Боюсь, мне не удастся правильно объяснить. К тому же с вами это ощущение никогда не возникало. С вами все иначе. Совсем иначе.

Льяна потупилась, ее щеки порозовели от смущения, которое было бы ещё сильней, догадайся она, как польстила собеседнику. Девушка сложила листок и поспешно поменяла тему.

— Вы говорили, Εго Величество не собирался так щедро одаривать меня. Дом еще несколько дней назад принадлежал князю Оторонскому. Дом — недвижимость в Кедвосе. Зачем она аролингской принцессе?

Льяна задумчиво хмурилась, и это настроение шло ей не меньше веселой улыбки. Поймав себя на том, что залюбовался собеседницей, лорд Адсид отвел глаза.

— Мне все больше кажется, что род Татторей каким-то образом связан с этим подарком, — заключила девушка. — Но лорд Цорей не хочет говорить об этом прямо. Хочет, чтобы я догадалась или нашла кого-нибудь, кто мог бы подтвердить предположение. Οн уже не первый раз подталкивает меня к определенным выводам.

— Да, я помню. Этот юноша умеет подавать тщательно отмеренную правду в нужный момент. Поэтому считаю, вы верно поняли его слова. Я постараюсь выяснить, какую роль он сыграл в одаривании, — пообещал ректор и не удержался от похвалы. — Мне очень нравится ваше здравомыслие.

Девушка встретилась с ним взглядом, просияла, и ее улыбка сделала пасмурное утро прекрасным.

Леди Сифгис ответила на его просьбу о встрече приглашением, упомянув, что леди Мариса, жена лорда Татторей, тоже будет присутствовать. В других обстоятельствах лорд Адсид посчитал бы встречу сразу с двумя аристократками, занимающимися подбором дам в свиту, удачным стечением обстоятельств. Но отрезвляли мысли о настойчивом внимании лорда Цорея к девушке, а также его повторяющиеся сетования на то, что повидаться с Льяной стало решительно невозможно. Поэтому присутствие матери лорда Цорея при беседе с леди Сифгис не могло быть случайностью.

Купив букет и коробку любимых обеими высокородными женщинами конфет, лорд Адсид в назначенный час был в приемной небольшого особняка. Служанка проводила его в зимний сад, где уже ждали аристократки. Обмен приветствиями, благодарность за небольшие подарки, приглашение к накрытому для чаепития столу. Привлекательно выглядевшей выпечкой ректор не заинтересовался, а за чашку кофе со сливками был благодарен.

Пока беседа оставалась светской, женщины, казалось, искренне радовались обществу главы рода Адсид. Но лишь стоило затронуть важные темы, как в движениях собеседниц, в их словах и улыбках появилась церемонность. Изменения были почти неуловимыми и настолько привычными, что магистр не обратил бы на них внимания, если бы Льяна утром не подчеркнула особенности своего общения с лордом Цореем. Отмечая интонации женщин, выверенность слов и пауз, Шэнли Адсид всем сердцем радовался тому, что в отношениях с Льяной никогда не было подобной искусственности.

Беседа с дворянками и в самом деле напоминала танец с многочисленными поклонами. В нем каждый пытался выяснить, что же знает другая сторона и какими сведениями могла бы поделиться. Намек на то, что Льяна ошеломлена выбором Видящей и с большим трудом представляет себя в роли принцессы, леди Марису обрадовал. Черноволосая аристократка, чьи черты были скорей породистыми, чем красивыми, даже признала, что ее сын огорчен исходом ритуала.

— Его Величество дал понять, что предпочитает видеть перспективную восьмерку женой лорда Цорея, а не принца, — внимательно наблюдая за реакцией собеседниц, сказал магистр. — У меня сложилось впечатление, что и состоявшаяся помолвка не изменила отношение Его Величества.

— Вы правы, — лучезарно улыбнулась леди Мариса. — Его Величество надеется на благоразумие госпожи Льяны.

Лорд Адсид, отлично понимая, что женщина говорит неправду, всем видом показывал заинтересованность.

— Сейчас бедная девушка сбита с толку, — добавив в голос сочувствия, продолжала аристократка. — Конечно, выбор Видящей — большая честь и удача, но слишком невероятная и сказочная. Жизнь такой не бывает. Сын высоко оценивает рассудительность госпожи Льяны, с которой у него сложились теплые, доверительные отношения.

Тон и взгляд леди Марисы красноречиво давали понять, что лорду Адсиду не следует вмешиваться в отношения молодых. Ректор с трудом подавил улыбку и сохранил на лице прежнее выражение. Говорить женщине, что ее сын уже проиграл битву, которую считал едва начатой, магистр счел неправильным.

— Госпожа Льяна умна, — благожелательным и несколько покровительственным тоном продолжала аристократка. — Если ей дать хоть немного времени на раздумья, она поймет, что роль принцессы не принесет ей счастья. Слишком велик скачок.

— Вы совершенно правы, — согласился лорд ректор. — Думаете, Его Величество подарил ей дом, чтобы облегчить принятие решения?

— Конечно, — одними губами улыбнулась дворянка. — В чужой стране, особенно в чужой стране, проще отказать тому, к кому не лежит сердце, если знать, что есть куда вернуться и будущее обеспечено. Если знать, что семья не пострадает от решения, задевающего чувства принца соседней страны. Если знать, что кое-кто однажды позаботился о семье и сделал это так, чтобы избранница не чувствовала себя ему обязанной. Аристократка по достоинству оценит помощь, не ранящую самолюбие.

В голосе и скупых жестах леди Марисы чувствовалась жесткость. Эта женщина всегда отличалась вдумчивостью и цепкостью ума. Разумеется, от ее внимания не могло ускользнуть то, что лорд Адсид на всех приемах сопровождал Льяну и был вовлечен в ее дела. Сейчас леди Мариса ясно давала собеседнику понять, насколько нежелателен его интерес к девушке.

— И вы снова совершенно правы, — миролюбиво признал лорд Адсид. — Князь Оторонский, обходным путем подаривший доходный дом, несомненно, под влиянием лорда Татторей, наверняка хочет еще сильней повлиять на окончательное решение госпожи Льяны. Это разумно и дальновидно. Девушке, плохо разбирающейся в политике, нужно объяснить подоплеку подарка, обеспечивающего ее безопасность. Поэтому в немногочисленной свите три женщины из союзных Оторонским родов, — изображая лишь праздное любопытство, заметил ректор. — И еще две представительницы вашего семейства. Чтобы помочь перспективной восьмерке понять, к кому же лежит ее сердце.

— Вы очень наблюдательны, лорд Адсид, и верно все истолковали, — леди Мариса не сводила серьезного взгляда с мужчины. — Его Сиятельство и Εго Величество очень заинтересованы в том, чтобы госпожа Льяна сказала в Амосгаре «нет». Так будет лучше для нее.

Теперь в голосе женщины отчетливо слышалось предостережение, ещё явственней проявившееся в последовавшей фразе.

— Очень жаль, что в последние дни девушка лишена возможности провести время в обществе приятного ей молодого лорда.

— Конечно, жаль, — покладисто согласился ректор. — Но нельзя укорять госпожу Льяну за то, что она после долгой разлуки и перед длительным путешествием старается как можно больше общаться с родителями.

Леди Мариса впервые с начала трудного разговора улыбнулась тепло и вполне искренне. А лорд Адсид мог поклясться, что уже с этого дня лорд Цорей начнет пропускать занятия, чего за ним раньше не замечали.