Глава 7

— Максим, это тебя, — мама передала мне телефон, но сама не спешила уходить в зал к работающему телевизору. Напротив, она с каким-то настороженным взглядом замерла в прихожей.

— Алло, — сказал я в трубку.

— Макс привет, — раздался какой-то смутно знакомый голос, — извини что поздно. Это Андрей, мы виделись в гараже у Олегыча, ну в тот день, когда он тебя уволил. Помнишь?

— Да, конечно помню. Что-то случилось?

— В том-то и дело, что да. Ты где живешь? Хочу с тобой с глазу на глаз поговорить. Дело у меня к тебе есть.

— Истра, Ленина 23, первый подъезд.

— О, отлично, я совсем рядом. Буду минут через пять.

— Да, хорошо, до встречи, — ответил я и положил трубку.

Не успел я это сделать, как мама тут же спросила:

— Максим, что-то случилось?

— Да нет, всё хорошо. Один знакомый хочет поговорить, — ответил я и потянулся за курткой.

— Какой такой знакомый может звонить в десять часов вечера? Что за глупости? Приличные люди в такое время дома сидят! Никуда тебя не пущу!

— Мам, ерунду не говори. У меня дела.

Не слушая причитания матери, она возмущалась больше по привычке, как-никак сестра оторва её вообще не слушала, я взял ключи, оделся и вышел на улицу.

Как раз в тот момент, когда закрылась дверь подъезда, прямо напротив него остановилась машина. Знаменитый Ford Focus первого поколения, машина, которая в нулевых стала по настоящему народной.

За рулём сидел Андрей, в машине он был один, без своей подружки или приятеля Олегыча.

— Давай садись, хочу тебе кое-что показать, — сказал он.

В салоне всё было в идеальном порядке, впечатление портил только запах табака. Не понимаю, зачем курить в машине? Ну хочется тебе травить себя этой гадостью, так делай это на воздухе, а не в замкнутой жестянке, наполненной целой кучей материалов впитывающих запахи.

— Куришь? — спросил меня Андрей и протянул пачку Парламента.

— Нет, спасибо. Вредно для здоровья.

— А жить вообще вредно, от этого умирают, — ухмыльнулся он.

По вечернему времени на улицах было немного машин, так что мы быстро выехали из Истры.

Доехали до Московского малого кольца, сейчас это не та роскошная трасса, что сохранилась в моих воспоминаниях из будущего, а разбитая и узкая дорога, заполненная грузовиками и днём и вечером.

Возле поста ГАИ свернули на юг и, через несколько минут, были на месте. В очередном гаражном товариществе.

Если на малом кольце ещё уложили асфальт, то тут в наличии имелись лишь его намёки. Ну, хотя бы без ям, всё достаточно аккуратно было засыпано мелким строительным мусором, битым кирпичом, в основном и щебенкой.

Фокус Андрея остановился неподалёку от въезда, и мы с ним вышли из машины.

Спустя мгновение из его кармана показался ключ, и он открыл гараж.

— Вот, полюбуйся, — сказал он и включил свет.

Как и полагается приличному гаражу, внутри стояла машина. Вернее то, что от неё осталось.

Это была давешняя девятка, которую так расхваливал Олегыч.

Вот только в таком жутком состоянии, что становилось страшно за её водителя.

Судя по виду машины, она несколько раз перевернулась, врезалась во что-то и как итог — легла на крышу.

А ещё, судя по характеру повреждений, всё это было проделано на очень большой скорости.

— И как дела у водителя?

— Ничего, я жив и здоров. Что очень странно. Видишь водительской двери нет, меня пришлось оттуда вырезать.

— Чудо, не иначе, — согласился я.

Обошёл машину со всех сторон, пригляделся и даже не спросил, а сказал утвердительно:

— Тормоза. Как я и говорил тормоза. Ты видимо очень хорошо разогнался, а потом, когда начал тормозить, они не выдержали. И судя по тому, что машину ещё и крутило, дело было на повороте. Так?

— Да, правильно, а что?

— А поворот какой был? Угол сколько градусов? И на какой скорости ты в него входил?

— Насчёт угла не скажу, смотреть надо, а скорость была чуть за сто семьдесят. Там перед поворотом скоростной спецучасток был.

— Это всё интересно, конечно. Но я не понимаю причём тут я? Зачем ты меня сюда привёз? Чтобы я убедился в собственной правоте и в том, что твой приятель, Олегыч, мудак? Так это и без наглядной демонстрации понятно.

Андрей закурил ещё одну сигарету и задумчиво сказал мне:

— Ты знаешь, я пока кувыркался на этой машине и ждал, пока меня из неё достанут, то думал только о том, что меня окружают одни мудаки. Ты только что так назвал Олегыча, а он такой не один. Мне целый десяток этих горе-мастеров говорили, что всё нормально и ресурса тормозов хватит как минимум на пару гонок, а потом да, их менять нужно. Ни одна падла не сказала мне того, что я услышал от тебя, совсем ещё пацана сопливого.

— И что? Ну да. Они уроды, тот, кто так качественно может свапнуть двигатель не может не понимать что к чему. Любому нормальному мастеру сразу всё понятно. Так что тебе намеренно вешали лапшу на уши. Да и ты сам виноват. Машина, — я кивнул на стоящий на улице Фокус новая, шмотки тоже явно не дешёвые. Значит деньги есть. Раз уж ударила тебе моча в голову, и ты решил поиграть в гонщика, да ещё и на этом, — я положил руку на исковерканный капот девятки, — так обратился бы к адекватным людям и потратил бы деньги на нормальное переоборудование машины.

— Не буду спорить, я тоже виноват. И только чудом остался жив. Но позвал я тебя сюда не для этого. И то, что я сейчас увидел и услышал говорит мне о том, что сейчас я совершенно прав. Мне нужна машина. Девятка подготовленная к гонкам. И ты мне поможешь её подготовить.

— Какая девятка? Эта? — я кивнул на жертву аварии, — это уже не машина, а груда металлолома. В теории можно что-то с ней сделать. Как-то вытянуть кузов, поменять его детали. Только это уже будет не машина, а кусок пластилина. Жесткости у такого уродца не будет и близко. На ней даже просто ездить будет опасно, не то что участвовать в гонках.

— Нет, я говорю про другую машину. Я её на днях куплю, и мне нужно, чтобы ты подобрал для меня автосервис, который будет работать над машиной и не просто подобрал, а стал бы еще и моими глазами и ушами. За это я готов заплатить и тебе, и хозяину автосервиса. И заплатить хорошо. Очень хорошо!

— Интересное предложение. А не боишься, что в итоге получится то же самое, что и с этой машиной? — спросил я.

— Нет, не боюсь. Я вижу, что ты парень умный и честный. Так что не боюсь. Плюс я знаю где ты живешь, — закончил он недвусмысленной угрозой.

— Мне надо подумать, — ответил я, уже понимая, что это кокетство и желание банально потянуть время и набить себе цену.

Я в любом случае соглашусь. Надо только обговорить перед этим все условия.

* * *

Вернувшись домой, я поделился с матерью новостью о новой работе. Она всегда старалась меня поддерживать и даже сейчас, но по ней было видно, что если бы я вернулся в институт, то это принесло бы ей куда больше радости.

Ровно, как и всегда, мать начала уповать на возвращение памяти:

— Только сразу им скажи, что ты ненадолго, — посоветовала женщина, — а то вдруг больно на тебя рассчитывать будут. Некрасиво это, ведь память может вернуться в любой момент. Там уже надо будет об учёбе думать, а не о работе!

Я промолчал.

Порой возникает желание сказать, как есть — не вернётся память и всё тут. Начинаем жизнь с чистого листа, и возвращаться к старой нет ни желания, ни возможности. Но делать ей больно мне не хотелось, ведь несмотря на то, что от её сына осталась лишь оболочка, она продолжала заботиться обо мне и искренне переживать.

Уже вечером, когда я находился в своей комнате, послышался дверной звонок. Я тут же навострил уши.

Давненько сестра не выступала, может всё же к ней?

Послышались быстрые шаги матери, после чего в гостиной раздался знакомый голос.

Пал Палыч, наш сосед, в последнее время частенько захаживал в гости. Это я от матери узнал и сестры, которая после того происшествия боится его, как огня.

Мать относится к нему уважительно, говорит, что он много помогал нашей семье в прошлом, да и в целом, человек — очень хороший. Я же о нём почти ничего не знал, кроме того, что до моего перевоплощения, назовём это так, мы частенько играли с ним в шахматы.

Если ранее мне удавалось как-то с ним не пересекаться, то сегодня настал тот самый день «Х».

— Пал Палыч, — радостно поприветствовала старика мать, — а я как раз чай грею, вы прям как чувствовали! Проходите.

— Ну так, — рассмеялся он в ответ, — я всегда там, где нужен. А это, Лариска, Максим-то дома или я как всегда опоздал?

— Дома, — сдала меня с потрохами мать, несмотря на то, что я уже не раз говорил ей о своём желании не пересекаться с людьми, которых я «пока» не помню.

— Отлично, я тогда за шахматами и к тебе! — радостно подхватил Пал Палыч.

Старик вернулся также быстро, как ушёл.

— Максим! — позвала меня мама, — тут Пал Палыч пришёл, к тебе.

Ну вот, отлично! Я ведь даже в шахматы играть не умею. Избежать встречи не удалось.

Я подошёл к окну и выглянул из него.

Третий этаж, нет, не вариант. Я не настолько обезбашенный, как сеструха. Ну, спасибо, маман.

— Максим! — вновь позвала она меня, правда на этот раз женщина стояла прямо у двери.

— Иду, — с досадой отозвался я.

К тому моменту, как я вышел на кухню, Пал Палыч уже успел удобно устроиться. Прямо посреди стола находилась старая шахматная доска. Она представляла из себя футляр для фигур, благодаря чему старику было удобно таскать её с собой. Поверхность доски оказалась местами потёртая, даже слишком. Пал Палыч бережно расставлял фигурки, и я заметил, что большая часть белых под влиянием времени пожелтела: одни больше, другие меньше.

Справа от его руки стояла кружка горячего чая.

— Давно не играли, Максим. Первый ход за тобой, как ты любишь, — он с улыбкой кивнул на белые фигуры.

Я сел рядом, но не для игры, а скорее для разговора.

— Пал Палыч, вы же помните, как я любил играть в шахматы.

— Помню, — быстро закивал головой старик.

— А вот я ничего не помню, — развёл руками, — ни правил игры, ни особенности каждой из фигур — ничего.

Он сначала почесал затылок, затем бросил грустный взгляд на доску, а после и на меня.

— Да как же так, Максимка. Ты ведь со школьных лет шахматы любил и забыл? Ой, беда, — он покачал головой, — правду говорила твоя мама, а ведь даже не думал, что всё настолько серьёзно. Ладно, не буду её расстраивать. Она и так вчера слёзы лила, всё переживает за утраченную память. Пошли лучше ко мне, поговорим.

После этих слов Пал Палыч перевернул доску и поместил все фигуры назад в футляр, после чего звонко захлопнул его.

— Ларис! — громко крикнул он, — мы ко мне пойдём, хотел кое-что Максиму показать.

— А как же чай? — выбежав из соседней комнаты спросила мама.

Старик кивнул мне, и я всё понял. Кружка с чаем тут же оказалась у меня в руке.

* * *

Жил Пал Палыч небогато, как и большинство одиноких пенсионеров, коим он и являлся. Мы немного разговорились, и я узнал больше о его старом друге Пётр Ивановиче. Не самая полезная информация.

— У меня к тебе серьёзный разговор, — осушив кружку уже холодная чая начал старик, — мать сказала, ты академический отпуск взял, пока не учишься, но как память вернётся, так ты продолжишь, но знаешь, тут такое дело… а что если она и не вернётся вовсе? Я надеюсь на лучшее, ты не подумай, но жизнь она такая, а матери помогать нужно.

Впервые за всё время хоть один человек предположил, что я так и останусь без утерянных воспоминаний, и он был прав. Нельзя вспомнить то, чего никогда не знал.

Старик был со мной максимально искренним, да и подвоха от него ожидать не приходится, так что я рассказал ему про найденную работу и «новые» для меня интересы, касательно машин.

— Работа — это хорошо, а то сложно Лариске одной, очень сложно. Женщина она работящая, даже слишком, так и здоровье угробить можно. Всё ради тебя и сестры делает, уважаю таких, всем сердцем уважаю. А ведь знаешь, она мне так дочку сестры напоминает. Алла зовут её, ну, дочку. Сестра умерла девять лет назад, муж её ещё раньше. Это мне повезло, восьмой десяток, а здоровье хорошее, но не ей, — он отвёл взгляд к окну и уставился вдаль, — так вот, дочка её одна осталась, и я как-то знаешь, приглядывать за ней стал что ли. У меня никого нет — ни детей, ни внуков, а она от сестры моей, кровиночка. В общем, когда сестры моей не стало, Аллочка уехала в Москву, потом ещё по городам каталась, затем замуж вышла в Твери, там и осталась. А потом я заметил, что что-то неладное происходит. Общаться реже стали, а когда общались, то голос у неё был опечаленный. Не знаю, сложно объяснить, вот чувствовал, что что-то не так и всё тут! Через некоторое время она мне призналась, что муж любовницу завёл, а её саму поколачивает. И это всё при детях, представляешь? Хотел поехать, да своими собственными руками его задушить, падлу, — по его лицу было видно, как на старика нашёл резкий порыв злости, — но адрес она не давала. Боялась. Тогда я сказал ей мол уходи от него, хватит терпеть, дык она в слёзы и говорит, куда же с тремя детьми деться. Один в школу ходит, второму ещё полгода, ну, тут договориться можно было, а третьему до садика ещё немного оставалось.

Старик тяжело вздохнул. Было видно, как тяжело ему давались эти воспоминания.

— Намучилась же она тогда, но всё-таки развелась. Мужик вовремя подсуетился, договорился с кем надо и сделали так, что платит он ей пару копеек в качестве алиментов. Сволочь.

Сравнивая это время с моим, я поймал себя на мысли, что и спустя годы, люди, в большинстве своём, лучше не стали, скорее даже наоборот.

Но Пал Палыч племянницу не бросил, теперь он каждый месяц высылает ей деньги, половину пенсии, которая, к слову, не маленькая, он ведь воевал. А другую половину, почти всю, откладывает. На квартиру племяннице копит. Говорит, не привык так жить. На что-то копить да нужно. Сам себе оставляет лишь малую часть пенсии, но как старик признался, ему эти деньги не нужны, куда такие на старость лет? А племяннице ещё детей поднимать.

— Старый уже, многого и не надо: кружка чая чтоб была, да корка хлеба. Ну и в шахматы с кем-нибудь сыграть, конечно же. Так вот, к чему это я. Мама твоя, она прямо как племянница, такая же. Они даже внешне чем-то похожи. Так что я и Ларисе стараюсь помогать, по возможности. Ты уж извини, что-то я совсем от темы уклонился. Лучше скажи, чем ещё планируешь заниматься? Может надумал чего?

— Как я уже и сказал, мне машинами заниматься нравится. На новой работе сразу оценили мои умения, так что я там надолго задержусь. Как заработаю достаточно денег, планирую на права отучиться и со временем свою машину приобрету. Пока такие планы. Слишком далеко не заглядываю.

— И на какую машину глаз положил? — с улыбкой спросил старик.

— Это не принципиально, если честно. Машину до ума я и своими руками довести смогу, это же как конструктор.

Старик как-то загадочно посмотрел мне в глаза, затем встал и направился в соседнюю комнату. Вернулся из неё с гаражным ключом.

— Твоё новое хобби я одобряю, полезное дело и прибыльное. Так что вот, держи, — он протянул ключ, — есть у меня ласточка, давненько в гараже стоит, два десятка лет уж точно. Даже не уверен, что заведётся. Мне она ни к чему, а чего добру пропадать, если понравится и сможешь отремонтировать, то забирай себе. Только сразу предупреждаю, состояние у неё плачевное.

— Вы уверены? Это ведь машина. Она денег стоит, — с недоверием взглянул на протянутую руку в которой находился ключ.

— Да кто её купит, — рассмеялся Пал Палыч, — это же груда металлолома. Да чтоб её продать, сначала надо отремонтировать, до ума довести. Как бы там не сгнило всё с годами. Оно и даром никому не надо в таком состоянии. А потом что? Объявления по всему городу развешивать? Будто делать мне больше нечего. Что соседи скажут?

Он покачал головой:

— Нет, этим заниматься я точно не буду. А вот ты, если захочешь, можешь забирать её. Если отремонтируешь, будешь Лариске помогать, подвозить её куда надо. Только про меня не забывай. В шахматы мы, конечно, играть уже не сможем, но может ещё что-нибудь придумаем.

Отказываться от щедрого предложения я не стал. Понятное дело, что если машина действительно стояла в гараже двадцать с лишним лет, возни будет полно, но меня никто и не заставляет. Просто взгляну, оценю масштабы работы, а там решу. Кстати, так и не спросил, почему Пал Палыч её забросил, настолько сильно от его предложения офигел.

Я хотел сразу же взглянуть на машину, но на улице уже к тому времени стемнело, а открыть гараж, как признался Пал Палыч, задача не из лёгких.

* * *

Уже на следующий день я стоял прямо у ржавого гаража и не один,а вместе с Пал Палычем. Это хорошо, что я решил выйти за два часа до работы, ведь с дверью мы возились добрых сорок минут. Не соврал старик, задача та ещё.

Когда дверь наконец-то поддалась, я не смог сдержать радостного возгласа, который тут же эхом разнёсся по всему двору.

Заглянув внутрь гаража, прямо на то, что он укрывал все эти годы, я замер на месте. Я ожидал увидеть что угодно, но не это.

Загрузка...