Маленькие огоньки

« Как-нибудь переживу», - подумал я про себя .

— Мне жаль это слышать, — ответил я.

— Чёрт возьми, Эллиот! Да это просто чушь! Что случилось с твоей машиной?

— Что-то, что я не смог починить сам, — невозмутимо ответил я.

— Ты что, умничаешь?

— Нет, сэр, — отозвался я, глядя на мошек, вившихся вокруг фонарей, подсвечивающих поле.

— Я ведь приеду, ты маленький говнюк. Приеду и надеру тебе задницу.

Я размышлял про себя: « Ты сказал, тебе нужны деньги на бензин. Если уж тебе так не терпелось посмотреть на мою игру, мог бы попросить маму тебя подбросить. Видимо, придётся тебе найти работу вместо того, чтобы клянчить деньги у своего сына-подростка».

— Да, сэр.

Он вздохнул.

— Смотри не облажайся. Твоя мать ненавидела этот город, и тому были причины. Сейчас они тебя обожают, но стоит тебе облажаться, и всё закончится. Слышишь меня? Ты станешь жалким, ведь всем плевать на краснокожего паренька. Их волнует только то, что ты приносишь им славу.

— Да, сэр.

— Ладно. Поговорим в другой раз.

Я повесил трубку и вцепился в руль, делая вдохи через нос, а выдохи – через рот, пытаясь сделать так, чтобы мой гнев рассеивался, а не кипел. Спустя пару минут и благодаря технике медитации, которой меня научила тётя Ли, гнев пошёл на убыль. Я слышал в голове её тихий голос: «Он не может тронуть тебя, Эллиот. Ты управляешь своими эмоциями. Ты управляешь своей реакцией. Ты можешь, когда пожелаешь, изменять свои ощущения» .

Мои руки перестали трястись и хватка на руле ослабла. Когда моё сердцебиение выровнялось, я нагнулся вперёд к замку зажигания и повернул ключ.

Я направил свою развалюху прямиком к особняку Калхунов, припарковавшись напротив дома, между фонарями. Свет внутри был выключен, кроме одной спальни наверху. Я ждал, надеясь, что каким-то образом она заметит мою машину и выйдет на улицу. Я хотел поговорить с ней ещё раз перед тем, как ехать домой. Она простила меня быстрее, чем я рассчитывал. Или вот-вот готова была простить. И всё же, я не мог избавиться от чувства, что придётся приложить значительно больше усилий, чтобы она впустила меня, в буквальном и фигуральном смысле. Что бы она от меня не скрывала, это пугало её. Она слишком долго заботилась о себе сама. Я хотел защитить её, но не знал, от чего.

Я потянулся за ключами, и заметил, как в единственном освещённом окне возникла чья-то фигура. Это была Кэтрин. Она смотрела вдоль улицы в направлении дома моей тёти, держа что-то в руках. Кэтрин казалась расстроенной, и я отчаянно хотел это исправить.

Мой телефон завибрировал, уведомляя о сообщении от тёти Ли.

«Ты уже должен быть дома».

«Уже еду», - набрал я ответ.

«Тебе нельзя шататься по всему городу без разрешения. Тебе ещё нет восемнадцати».

«Я просто пытаюсь остыть перед тем, как вернусь домой. Отец звонил».

«Да? И чего он хотел?»

Я ухмыльнулся. Она слишком хорошо его знала.

«Деньги, которые я скопил за стрижку газонов».

В ту же секунду на кране появились три точки, означающие, что она пишет ответ.

«Дядя Джон проследит, чтобы этого не повторилось. Возвращайся домой. Обсудим это».

«Всё в порядке. Мне уже лучше».

«Просто вернись домой».

Я врубил переднюю передачу и отъехал от обочины, направляясь домой. Я видел Кэтрин в зеркале заднего вида, она всё ещё стояла у окна. Интересно, мечтает ли она о свободе или радуется тому, что стекло отделяет её от злобного окружающего мира?

ГЛАВА 11

Кэтрин

За моей дверью скрипнула половица. Насторожившись, я резко открыла глаза и заморгала, привыкая к темноте. Под дверью маячила чья-то тень, блокируя свет из коридора. Я замерла в ожидании, гадая, кто бы это мог тихо стоять перед моей комнатой посреди ночи.

Ручка повернулась, скрипнул язычок замка. Дверь медленно отворилась. Я лежала неподвижно, кто-то подошёл к моей кровати и тенью навис надо мной.

— Боже мой, Кэтрин. Хреново выглядишь.

— Я вообще-то спала, — проворчала я. — Я села, перекинув ноги через край кровати и потерев глаза. Очевидно, моя кузина Имоджен заселилась посреди ночи. И она не могла дождаться утра, чтобы оскорбить меня. — Как дела? — спросила я, уставившись на свои босые ноги. Я была не в настроении для общения, но Имоджен не отстанет, пока я не обращу на неё внимания. Они с дядей Тодом бывали у нас редко, но в октябре наведывались неизменно.

Она испустила страдальческий вздох, как делают близнецы, и со шлепком уронила руки на бёдра.

— Ненавижу это место. Скорее бы уехать отсюда.

— Уже? — спросила я.

— Тут так жарко.

— Видела бы ты, что тут творилось пару недель назад. С тех пор похолодало.

— Не думай, что мир вертится вокруг тебя, Кэтрин, боже мой! — сказала Имоджен, накручивая на палец тёмный локон. — Твоя мать предупреждала, когда мы заселялись, что ты не в духе.

Я старалась не нагрубить ей в ответ. Общение с Имоджен требовало безграничного терпения, а с её полночными появлениями дело обстояло даже хуже. Моя единственная кузина вечно появлялась с дядей Тодом, и как только они заселялись, я понимала, что мне придётся либо терпеть бесконечное нытье и оскорбления Имоджен, либо прибираться за её отцом, поскольку тот был слишком ленив, чтобы лишний раз двигаться, но каким-то образом умудрялся устраивать беспорядок всюду, где бы ни появился.

Поппи была на пару лет помладше, но при этом более зрелой, чем Имоджен, и гораздо приятнее. Трудно было решить, с кем бы я предпочла иметь дело – с Поппи и её отцом Дьюком или с Имоджен и дядей Тодом.

Моя кузина перекатывала между пальцами ткань моего стёганного одеяла, сморщив нос.

— Это место превратилось в помойку.

— Как тебе твоя комната? — спросила я. — Хочешь, отведу тебя?

— Нет, — отказалась она, стуча ногами по полу.

— Пожалуйста, прекрати… не делай этого, — сказала я, пытаясь схватить её за ногу, как будто это могло её остановить.

— Да ну тебя, — Имоджен посмотрела на меня, закатив глаза.

Я встала, направившись в коридор, и знаком показала ей следовать за мной. Звук её тяжёлых шагов эхом раздавался по дому. Интересно, как это она ещё не разбудила весь район?

— Сюда, — показала я, стараясь говорить тише. Я повернула за угол, выбрав комнату рядом с номером Дьюка, которая была прибрана и готова к заселению.

— Это единственная комната? — недовольно спросила Имоджен, проходя мимо меня.

— Да, — соврала я. У нас было несколько свободных номеров, но я надеялась, что если Имоджен будет спать рядом с лестницей в комнату мамочки, то она будет держаться в той части коридора.

Имоджен скрестила руки на груди.

— Этот дом превратился в настоящую дыру. Раньше тут было приятнее. Ты была приятнее. А теперь ты грубая. Твоя мать странная. Не пойму, зачем мы вообще тут бываем.

— Я тоже никак не пойму, — пробормотала я, поворачиваясь. Волоча ноги, я вернулась в свою комнату. Я остановилась, услышав, что она снова вышла в коридор.

— Кэтрин?

— Да, Имоджен, — отозвалась я, глядя на свою кузину и замечая тёмные круги у неё под глазами. Я молилась, чтобы она заснула, едва коснувшись подушки.

Она высунула язык, сморщив нос и пытаясь скорчить самую отвратительную рожу. Её язык блестел от слюней, собравшихся в уголках рта. Скривившись от отвращения, я наблюдала за тем, как эта избалованная девчонка вернулась в свою комнату, хлопнув дверью за спиной.

Я вздрогнула от шума, нарушившего тишину в доме. Пару секунд спустя открылась другая дверь и раздались чьи-то босые шаги по деревянному полу.

— Кэтрин, — устало спросила мамочка. — Всё в порядке?

— В полнейшем, — ответила я, возвращаясь в свою комнату.

Я придвинула свою кровать к двери. Железные ножки скрипели по полу, оставляя новые царапины на дереве. Прошло уже почти шесть месяцев с тех пор, как мне в последний раз понадобилось запираться в своей комнате. «Джунипер» больше не был моим домом или мини-гостиницей. Мамочка создала приют для людей, которым не находилось места в этом мире, и я застряла вместе с ними. Как бы я не мечтала о свободе, не думаю, что моя совесть позволила бы мне оставить её. Это трудно было объяснить кому-либо… Эллиоту, миссис Мэйсон, даже самой себе. Любые объяснения привели бы к дальнейшим расспросам.

Я взяла в руки музыкальную шкатулку, слушая мелодию, и отнесла в кровать, надеясь, что музыка поможет мне снова заснуть.

Вжавшись в подушку головой, я потянулась, стараясь устроиться поудобнее на матрасе. Я услышала скрип половицы за дверью и посмотрела вниз на новую тень под ней. Я ждала. Имоджен за словом в карман не лезла, но масла в огонь не подливала. Она была зла. Я гадала, кто же был снаружи – дядя Тод или хуже – Дьюк.

Я ждала, что кто-то начнёт барабанить в дверь, или раздастся кряхтенье дяди Тода, или угрозы Дьюка. Вместо этого тень двинулась дальше, шаги стали удаляться. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, стараясь унять бешено бьющееся сердце и снизить адреналин в крови, чтобы хоть немного выспаться перед занятиями.

— Ого, ты в порядке? — спросил Эллиот, прислонившись к закрытому шкафчику рядом с моим. Он поправил небольшую красную сумку, болтавшуюся у него на плече.

С трудом стоя на ногах, я засунула учебник по геометрии между учебником по продвинутой химии и испанским, часть вторая. Моя операционка накрылась бы, попробуй я сейчас составить предложение.

— Есть планы на обед? — спросил он. — У меня есть запасной сэндвич с арахисовым маслом и джемом и свободное сиденье в машине, которое раскладывается почти полностью.

Я смерила его злобным взглядом.

— Чтобы вздремнуть, — быстро уточнил он. Меня удивил румянец смущения на его бронзовых щеках. — Просто перекуси и поспи. Даже разговаривать со мной необязательно. Как тебе идея?

Я кивнула, едва не плача.

Эллиот знаком показал следовать за ним, сняв с моих плеч рюкзак и замедлив шаг, чтобы идти рядом со мной вдоль по коридору до двойных дверей, ведущих на парковку.

Он толкнул двери, пропустив меня наружу.

Я сощурилась от яркого солнечного света и подняла руку, прикрыв глаза и надеясь, что это поможет мне избавиться от головной боли, что грозила ухудшиться весь день.

Эллиот отпер дверцу и широко открыл её, ожидая, пока я усядусь, чтобы показать мне рычаг регулировки спинки. Как только дверь закрылась, я оказалась почти в горизонтальном положении, опустив спинку, пока та не уперлась в заднее сиденье.

Водительская дверца открылась и Эллиот уселся рядом со мной. Вынув из коричневого бумажного пакета два завёрнутых в целлофан бутерброда, он протянул один мне.

— Спасибо, — выдавила я, неловко дёргая за края плёнки. Как только показался хлеб, я откусила сразу четверть бутерброда, торопливо прожевала и за три подхода прикончила бутерброд. Затем я молча закрыла глаза и провалилась в сон.

Спустя, как мне казалось, пару минут, Эллиот нежно прикоснулся ко мне.

— Кэтрин? Прости. Я не хочу, чтобы ты опоздала.

— Эммм? — отозвалась я, сонно моргая. Усевшись, я протёрла глаза. — Сколько я проспала?

— Почти полчаса. Спала как убитая. Даже не шелохнулась ни разу.

Схватив лямку своего нейлонового рюкзака, я выбралась из машины. Несколько наших одноклассников обернулись на меня, одна группка учеников разгуливала, взявшись за руки, посмеиваясь и перешёптываясь.

— Ой, как мило, — сказала Минка. — У них по-прежнему одинаковые причёски.

Она откинула свои рыжие волосы через плечо, уставившись на нас. Пихнув Оуэна локтем в бок, Минка с отвращением посмотрела на нас и потащила его за собой к дверям.

— Забей на них, — сказал Эллиот.

— Я пытаюсь.

Мы прошли через парковку к зданию школы. Двойные металлические двери были выкрашены в красный цвет, а серебристая перекладина поперёк двери вместо ручек так и кричала «держись подальше». Слухи разнесутся моментально. У Пресли появится новый повод досаждать мне, а теперь она начнёт доставать и Эллиота. Он нажал на серебристую перекладину, которая издала громкий стук. Эллиот жестом пропустил меня вперёд, и я вошла внутрь.

— Эй, — сказал Эллиот, прикоснувшись к моей руке. — Я беспокоюсь из-за тебя. Всё в порядке? Разве Минка и Оуэн не были твоими близкими друзьями?

— Я перестала с ними общаться, после того как…

Коннор Дэниэлс с силой шлёпнул Эллиота по спине.

Эллиот сжал зубы и недовольно сомкнул губы.

— Вечером тренировка, Янгблод! Началось!

— Мы команда «Mudcats ^[4] »!

— Могучие «Mudcats»! — проорал Коннор в ответ, изображая Хейсмана.

Эллиот хохотнул и замотал головой, а затем посерьёзнел, разглядев выражение моего лица.

— Прости. Ты говорила про Минку и Оуэна.

— Ты дружишь с Коннором Дэниэлсом?

— Думаю, да, наверное. Он член команды, — ответил он, приподняв бровь.

— Ой.

— Что «ой»? — переспросил он, пихнув меня локтем, пока мы шли дальше.

— Я просто не знала, что ты…

— Янгблод! — крикнул ещё один член команды.

Эллиот кивнул ему. А затем посмотрел на меня.

— Что я что?

— Дружишь с этими.

— С этими?

— Не прикидывайся, — ответила я, направляясь к своему шкафчику. — Он дружит со Скотти, а тот – с Пресли. И не ты ли занял место квотербэка вместо Скотти? Почему они не испытывают к тебе ненависти?

Эллиот пожал плечами.

— Думаю, им нравится побеждать. Я хорош, Кэтрин. Ну, то есть… — Эллиот, казалось, готов был замолчать, но решил всё же высказаться. — Ладно, скажу честно. Я очень хорош. Меня называют одним из лучших квотербэков штата.

— Ого! Это… это круто, Эллиот, — заметила я, продолжая идти.

— Не слишком-то обольщайся, — он ткнул меня локтем в бок.

Пока мы дошли до бардовых шкафчиков, товарищи по команде окликнули его по фамилии не менее полудюжины раз. Остановившись перед шкафчиком с номером 347, я набрала код на чёрном замочке и потянула дверцу на себя. Я зарычала. Дверца опять застряла, как всегда бывало. Эллиот смотрел, как я её дёргаю, а затем встал позади меня. Я чувствовала жар его тела сквозь свою и его футболку. Его рука проскользнула над моим плечом, взялась за ручку и дёрнула дверцу. Замок открылся и дверца распахнулась.

Он наклонился, чтобы шепнуть мне на ухо:

— Мой шкафчик тоже вечно заедает. Тут требуется упорство.

— Тебе не привыкать, — я ощущала каждый свой мускул, каждое своё движение, свою позу. Я казалось себе такой неловкой, пока выгружала учебники из рюкзака в шкафчик, повесив свой рюкзак на крючок внутри. Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться. — Что это у тебя за маленькая красная сумка?

— Ой, — выдохнул он, глядя вниз. — Это моя камера. Она незаметная.

— Слава богу, я умею хранить секреты, — сказала я, ухмыляясь.

Эллиот весело смотрел на меня.

— Тебе стоит сходить на вечернюю тренировку.

— Сегодня? Нет, — ответила я, мотая головой.

— Почему?

Я задумалась на секунду, растерявшись. Мне не с кем будет сесть. Я не пойму, куда садиться. Есть ли на трибуне сектор для учащихся? Есть ли плата за вход? Я злилась на себя за подобное малодушие. Я имело дело с куда более пугающими вещами, чем неловкие социальные ситуации.

— Пожалуйста, приходи, — попросил он, глядя на меня сверху.

Я жевала губы, обдумывая, почему я могу или не могу пойти. Эллиот терпеливо ждал, будто звонок не прозвенит с минуты на минуту.

— Я подумаю об этом, — наконец ответила я.

Зазвенел звонок, но Эллиот его не замечал.

— Правда?

Я кивнула и слегка подтолкнула его.

— Тебе пора на занятия.

— Ты первая, — сказал он, идя задом наперёд и улыбаясь, как дурак.

Я собрала вещи и закрыла шкафчик, задержавшись на Эллиоте взглядом, прежде чем направиться на следующий урок.

Я не поднимала глаза на мистера Симонса, пока шла к своему месту. Он замолк на пару секунд, но решил не привлекать ко мне внимания, так что я тихо и с облегчением уселась на своё место.

Мистер Симонс с привычным воодушевлением вёл занятие по психологии, но я не слушала его, пытаясь решить, стоит ли мне пойти на вечернюю тренировку как обычному ученику старшей школы, или же стоит пойти домой, как велит долг. Я не знала, кто мог заселиться в течение дня – если кто-то вообще заехал – но всё равно мысленно составляла списки того, что нужно сделать после школы, и что из этого может подождать.

Стирка.

Надраить ванны.

Ужин.

Что, если я пойду на тренировку, а Поппи окажется в «Джунипер» одна, или хуже – если Имоджен всё ещё там, дуется и злится, что я не пришла домой в положенное время? Тогда неизбежно появится дядя Тод. Прибытие Имоджен красноречиво указывало на это. Я закрыла глаза, представляя ярость дяди или гнев отца Поппи по поводу моего опоздания. Чем больше я об этом думала, тем более подавленной становилась. Доводы «против» многократно перевешивали доводы «за». Зазвенел звонок, напугав меня.

Я поплелась обратно к своему шкафчику. Прежде чем я успела его открыть, знакомая бронзовая рука проскользнула над моим плечом и дёрнула за ручку. Я пыталась сдержать улыбку, и посмотрев вверх на Эллиота, я заметила на его губах прежнюю заразительную ухмылку.

— Ну как, подумала?

— Во сколько начинается игра? — спросила я.

— Сразу после занятий, — ответил Эллиот, протягивая мне связку ключей. — Если тебе нужно заехать домой, можешь взять мою машину. Просто поставь её потом на место. У меня не останется сил, чтобы идти домой пешком.

— У меня нет водительских прав, — покачала я головой.

— Серьёзно? — он поморщился.

— Отец не успел… до того как он… Я так и не научилась.

Эллиот понимающе кивнул.

— Ладно. Мы поработаем над этим. Итак... Вечерняя тренировка?

— Извини. Я не могу пойти, — пробормотала я, опустив глаза.

Мистер Мэйсон проверял свой телефон, пятна пота украшали подмышки его потрёпанной белой футболки. Он стёр пот с бровей платком.

— Господь милосердный, когда же наконец похолодает?

— В аду не бывает похолоданий, мистер Мэйсон, — проворчала Минка.

Ученики расселись, прозвенел звонок и мистер Мэйсон как раз отодвинул стол, чтобы встать, когда в кабинет вошла миссис Мэйсон. Она сразу же заметила Эллиота.

— Мне казалось, я просила поставить стол для мистера Янгблода.

Мистер Мэйсон моргнул, а затем посмотрел на Эллиота.

— Его стол в конце класса, — ответил он, глядя на Скотти, сидящего на месте Эллиота. — Так, вы двое. Это вам не игра в «музыкальные стулья ^[5] ». Вернитесь на свои места.

Эллиот со вздохом, под смешки окружающих, пытался встать с маленького деревянного стула, к которому крепился складной стол - не смеялись только мы с Мэйсонами.

Мистер Мэйсон взглянул на свою живущую отдельно жену, ожидая её одобрения. Она была застигнута врасплох – в кои-то веки виноват оказался не мистер Мэйсон. Я наблюдала, как он распрямил спину, довольный тем, что благодаря этой маленькой победе он ощутил себя мужчиной, что редко случалось с ним в последнее время.

— Тебе что-то нужно, Бекка? — строго просил он.

— Мне… нужна Кэтрин.

Я вжалась в сиденье, ощущая двадцать пар глаз на моём затылке. Мистер Мэйсон оглядел класс и взглядом остановился на мне, как будто не помнил, где я сидела, а затем кивнул мне в сторону двери.

Я кивнула в ответ, собрала свои вещи и проследовала за миссис Мэйсон в её офис. Она сидела за столом, сцепив кисти рук, всё ещё недовольная тем, что упустила преимущество.

— Вы в норме? — спросила я.

Она улыбнулась, со смехом выдохнув.

— Это я должна спрашивать у тебя, — ответила она. Когда я не ответила, она неохотно уступила. — Да, я в порядке. Похоже, я не привыкла к тому, что бываю не права, Кэтрин. Я теряюсь.

— Может, вы не совершенны. Может, так и должно быть.

Она сощурилась на меня с игривой ухмылкой.

— Кто из нас методист?

Я улыбнулась ей.

— Ты знаешь, о чём я буду спрашивать, — сказала она, откинувшись на спинку кресла. — Почему бы тебе просто не поговорить?

— Становится лучше, — сказала я, пожав плечами.

— Лучше? — спросила она, подавшись вперёд.

— Эллиот.

— Эллиот? — она пыталась скрыть появившуюся в голосе надежду, но безрезультатно.

Я кивнула, нахмурившись, и уставилась в пол.

— Вроде того. Я стараюсь держаться отстранённо.

— Почему? Потому что предпочитаешь держаться замкнуто или потому что он принуждает тебя быть больше, чем просто друзьями?

— Всё вовсе не так, — я поморщилась. — Просто я всё ещё злюсь.

Она протестующе подобралась, прямо как мой отец, когда я рассказывала о Пресли.

— Что он сделал?

— Летом он гостил у тёти. А потом ему пришлось вернуться домой. Это было в тот день, когда мой… когда он…

Она кивнула, и я была признательна ей за то, что мне не пришлось произносить это вслух.

— И?

— Он обещал вернуться, но не вернулся. Он пытался, когда получил права, но его поймали. А теперь его родители разводятся, и он приехал сюда.

— Ничего себе. Значит, ты начинаешь осознавать, что, возможно, это не его вина? Он кажется отличным парнем. И ты говоришь, он пытался вернуться?

Я кивнула, сдерживая улыбку при мысли о том, как он ночью выскальзывает из дома, забирается в свою развалюху и гонит по дороге со скоростью семьдесят километров в час.

— Он пытался… Миссис Мэйсон?

— Да?

— Когда вы были в моём возрасте, вы ходили на футбольные матчи?

Она улыбнулась, когда на неё нахлынули воспоминания.

— Ни одного не пропускала. Мистер Мэйсон играл в футбол.

— А у вас была работа?

— Да, но все понимали, что я была подростком. Это время нельзя упускать, Кэтрин.

Я задумалась над её словами. Старшая школа мне не особенно нравилась, но я не могла вернуться назад и снова пережить это время.

— Ты бывала на играх? — спросила она, возвращая меня к реальности. Она поняла ответ по выражению моего лица. — Ни разу? Ой, ты непременно должна сходить, Кэтрин. Это так весело. Что заставляет тебя нервничать из-за похода на игру?

Я помедлила с ответом, но офис миссис Мэйсон всегда был безопасным местом.

— У меня много дел по дому.

— А их нельзя отложить? Может, ты поговоришь об этом с мамой?

Я помотала головой и она понимающе кивнула.

— Кэтрин, ты чувствуешь себя в безопасности дома?

— Да. Она не бьёт меня. Никогда.

— Хорошо. Я тебе верю. Если это изменится…

— Не изменится.

— Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Я не могу советовать тебе делать что-то в обход твоей матери. Думаю, тебе стоит отпроситься у неё, но свободный вечер – это не преступление. Для подростка это необходимо. Есть ещё причина? — Она заметила мою неуверенность. — Ну же. Ты можешь со мной поговорить. Хочешь, я снова перечислю десять моих позорных моментов в старшей школе?

Я не сдержала смех.

— Нет. Нет, я не стану вас заставлять это делать.

— Ладно. Тогда выкладывай.

Помолчав пару секунд, я выдала правду.

— Мне придётся сидеть одной.

— Я тоже иду. Садись со мной.

Я состроила гримасу и она уступила.

— Ладно, ладно. Я не самая крутая, зато ты можешь сесть со мной. Многие ученики сидят со своими родителями, — я уставилась на неё и она замешкалась. — Ну, хорошо. Некоторые из них. И то ненадолго. Просто посиди со мной, пока не расслабишься. Можем взять по вишнёвому лаймаду по пути домой, я подвезу тебя.

— Это… это очень мило с вашей стороны, но Эллиот сказал, что отвезёт меня. Мы соседи.

Она хлопнула в ладоши.

— Тогда мы договорились. Первый футбольный матч. Ура!

Её реакция заставила бы другого ученика закатить глаза, но я не видела такой радости с тех пор, как папа был жив. Я неуверенно улыбнулась ей, а затем посмотрела на настенные часы через плечо.

— Может, мне…

— Да. Поговорим опять в следующем месяце, если ты не против. Я впечатлена твоими успехами, Кэтрин. Я так рада за тебя.

— Спасибо, — ответила я, поднимаясь со стула.

Зазвенел звонок, так что я направилась прямиком к своему шкафчику. Моя рука замерла на чёрном кодовом замке, пока я пыталась вспомнить комбинацию.

— Два, сорок четыре, шестнадцать, — подсказал Эллиот из-за спины.

— Тебе это знать не полагается, — сказала я, нахмурившись.

— Извини. Я забуду код. Итак? Ты придёшь?

Я вздохнула:

— Почему? Почему тебе так хочется, чтобы я пришла?

— Просто хочется. Я хочу, чтобы ты увидела нашу победу. Хочу, чтобы ты была там, когда я пробегу через поле. Хочу увидеть, как ты ждёшь меня у машины, когда я выйду с мокрыми волосами, запыхавшийся, на волне адреналина. Хочу, чтобы ты была частью этого.

— Ого, — ответила я, потрясённая его признанием.

— Это слишком? — рассмеялся он, позабавленный моей реакцией.

— Ладно, идём.

— Серьёзно?

— Да, быстрее, пока я не передумала.

Я убрала все учебники в шкафчик, сунув в рюкзак только один. Натянув лямку на плечо, я повернулась.

Эллиот протягивал мне руку, ожидая, пока я приму её. Я оглянулась в поисках любопытных взглядов.

— Не смотри на них. Смотри на меня, — сказал он, продолжая протягивать мне руку.

Я приняла её, и он повёл меня по коридору через двойные двери на парковку. Мы убрали свои рюкзаки в его машину и пошли на футбольное поле, всё ещё держась за руки.

ГЛАВА 12

Кэтрин

Эллиот принял пас от Скотти, отступил на пару шагов назад и бросил мяч идеальной дугой Коннору. Коннор подпрыгнул невероятно высоко - выше, чем способен прыгнуть человек – взметнувшись над протянутыми руками двух игроков из команды соперника. Прижав мяч к груди, он рухнул на землю.

Судьи засвистели в свистки, поднимая руки, а болельщики вскочили, крича так громко, что мне пришлось закрыть уши руками.

Миссис Мэйсон схватила меня за руки, подпрыгивая от восторга, как разбитная старшеклассница.

— Мы выиграли! Они сделали это!

На табло высветился счёт «44-45», и игроки команды «Mudcats», потные и слегка помятые, выстроилась в шеренгу, закинув руки на плечи друг другу и раскачиваясь из стороны в сторону, пока оркестр играл наш гимн.

Миссис Мэйсон тоже стала подпевать, обняв меня рукой. Толпа болельщиков вторила ей, раскачиваясь и улыбаясь.

«Оооууу-Сииии-Аааай-Эээээс» ^[6] , — пропела толпа, а затем раздались аплодисменты.

Команда «Mudcats» рассредоточилась и побежала в раздевалку, держа в руках защитные маски – все, кроме Эллиота. Он взглядом искал кого-то на трибуне. Его товарищи по команде звали его за собой, но он их игнорировал.

— Не тебя ли он ищет? — спросила миссис Мэйсон.

— Нет, — ответила я, помотав головой.

— Кэтрин! — крикнул Эллиот.

Я поднялась с трибуны, на которой сидела, и ступила на лестницу.

— Кэтрин Калхун! — снова проорал Эллиот, на этот раз прижав свободную руку к углу рта.

Люди, спускающиеся по лестнице к выходу, начали оборачиваться, команда поддержки повернулась к трибуне, а затем учащиеся, стоящие между мной и Эллиотом, перестали вопить и уставились на меня.

Я сбежала вниз по лестнице, махая руками, пока он меня не заметил. Тренер Пекхам тянул Эллиота за руку, но Элиот оставался на месте, не шевелясь, пока не разглядел меня в толпе и не помахал в ответ.

Я представила, как стоящие за мной люди гадают, что особенного нашёл во мне Эллиот, чего не увидели они. Но когда наши глаза встретились, всё это стало не важно. С таким же успехом мы с Эллиотом могли бы сейчас сидеть на краю Дип Крик, выдёргивая травинки и скрывая, как отчаянно нам хотелось взяться за руки вместо этого. И в этот момент боль и гнев, за которые я цеплялась, исчезли.

Эллиот выбежал с поля вместе со своим тренером, похлопавшим его по спине перед тем, как они исчезли из виду.

Толпа рассеивалась, заполняя лестницы и проходя мимо меня.

Миссис Мэйсон наконец пробралась ко мне и взяла меня под локоть.

— Невероятный матч. Не зря ты взяла отгул. Эллиот подбросит тебя до дома?

Я кивнула в ответ.

— Уверена?

— Точно. Мы договаривались, что я буду ждать его возле машины. Я оставила там свой рюкзак, так что…

— Похоже как план. Увидимся завтра.

Она резко остановилась, пропуская меня вперёд, чтобы свернуть налево на боковую улочку, огибающую стадион. Тренер Пекхам встретил её на углу и дальше они пошли вместе.

Я приподняла бровь, лавирую по лабиринту между машинами, от входа на стадион к машине Эллиота. Я дошла до его «крайслера» и прислонилась к ржавеющему металлу над передним колесом со стороны водителя.

Мои одноклассники рассаживались по машинам, воодушевлённые игрой и неизбежной вечеринкой, которая последует за ней. Девушки притворялись, что не замечали нелепых ужимок парней, пытавшихся привлечь их внимание. Я сглотнула, увидев белый «мини-купер» Пресли через две машины от меня и услышав её пронзительный смех.

Она замерла, её свита – Анна Сью, Бри, Тара и Татум - следовала за ней по пятам.

— О, мой Бог, — начала она, прижав руку к груди. — Ждёшь Эллиота? Он что, типа, твой парень?

— Нет, — ответила я, смутившись из-за того, что мой голос дрогнул. Я ненавидела то, как влияли на меня малейшие конфликты.

— Так ты ждёшь его просто так? Как щеночек? Бог ты мой! — встряла Анна Сью, прикрыв рот рукой.

— Мы друзья, — сказал я.

— У тебя нет друзей, — огрызнулась Пресли.

Эллиот подбежал ко мне, всё ещё мокрый после душа, и обняв меня руками, закружил вокруг себя. Я крепко вцепилась в него, словно стоит мне разжать руки, и меня накроет вся та боль и тьма, что нас окружала.

Он наклонился и поцеловал меня в губы - так быстро, что я даже не поняла, что происходит. Я моргнула, чувствуя, что Пресли и её клоны уставились на нас.

— Поехали праздновать! — сказал Эллиот с зубастой ухмылкой.

— Ты идёшь на вечеринку, Эллиот? — спросила Бри, нервно теребя волосы.

Он оглянулся на них, словно только что заметил их присутствие.

— Костёр? Не-а. Я лучше свожу свою девушку куда-нибудь.

Он знал, что я не стану протестовать на публике, особенно на глазах у Пресли.

— Да ну? — огрызнулась Пресли, наконец обретя голос. Подмигнув Бри, она продолжила. — Кит-Кат только что сказала, что ты не её парень.

Он поднёс мою руку к губам и поцеловал, подмигнув мне.

— Её зовут Кэтрин и… ещё рано. Хотя сегодня у меня удачный вечер. Думаю, я смогу уговорить её стать моей девушкой.

Пресли закатила глаза.

— Мерзость какая. Идём, — сказал она, подгоняя своих подруг к машине.

— Готова? — спросил Эллиот, открывая мне водительскую дверцу.

Я села за руль, а затем сдвинулась дальше на середину переднего сиденья. Эллиот уселся рядом со мной. До того, как я успела отодвинуться ещё дальше, он коснулся моего колена.

— Останься тут, ладно?

— В середине?

Он кивнул, с надеждой глядя на меня.

Я выдохнула, ощущая одновременно и неловкость, и спокойствие. Эллиот внушал мне чувство защищённости, которое я не испытывала с тех пор, как он уехал, - словно я больше не пыталась выжить в одиночку.

Он выехал с парковки, разогнавшись, как ракета, и резко остановившись перед знаком «стоп», а затем снова погнав по Мэйн Стрит. Другие игроки команды бешено сигналили нам, проезжая мимо, некоторые пассажиры вывешивались из окон, чтобы помахать нам, задрать футболку или сделать прочие глупости.

Мы проехали «Walmart», у которого скопились машины, вокруг которых толпились старшеклассники, крича, танцуя и изо всех сил стараясь выделиться. Когда они заметили «крайслер» Эллиота, они завопили и начали сигналить, пытаясь заставить его присоединиться к ним.

— Можешь отвезти меня домой и вернуться, — предложила я.

— Ни за что, — он медленно помотал головой.

— Мне всё равно пора домой.

— Без проблем. Заедем в ресторанчик для автомобилистов, и ты будешь дома к десяти. Идёт?

«Крайслер» с трудом разогнался до шестидесяти пяти километров в час по улице, ведущей к «Браум». Эллиот подъехал к окошечку для приёма заказов, заказал два мороженых и два вишнёвых лаймада, а затем отъехал к окошку выдачи.

— Спасибо, — сказала я. — Я верну тебе деньги.

— Не надо. Я угощаю.

— Также спасибо, что предложил подбросить до дома. И за то, что пригласил меня на игру. Было весело.

— Весело смотреть на меня?

— И это тоже, — ответила я, залившись румянцем.

Мы забрали свой заказ и Эллиот поднял свой стаканчик мороженого, произнося тост.

— За «Mudcats».

— И за их квотербэка, — поддержала я, осторожно прижав свой вафельный стаканчик к его.

Эллиот засиял, разом расправившись с большей частью верхушки своего мороженого. Он удерживал стаканчик с вишнёвым лаймадом между ногами, пока вёл машину, одной рукой управляя машиной, а другой удерживая мороженое.

Эллиот говорил о разных футбольных матчах, какие приёмы работали, а какие – нет, болтал обо всём подряд, и когда мы подъехали к моему дому, он с блаженством выдохнул.

— Мне будет не хватать футбола.

— Ты не собираешься играть в колледже?

— Не-а. Мне понадобится стипендия, а для этого я недостаточно хорош, — ответил он, мотнув головой.

— Ты же сказал, что ты один из лучших в штате.

— Ну да… — ответил он задумчиво.

— Значит, ты достаточно хорош, Эллиот. Стипендия возможна. Поверь в себя.

Он пожал плечами, моргнув.

— Ого. Думаю, я не позволял себе поверить в это. Возможно, я могу поступить в колледж.

— Ты можешь.

— Думаешь?

— Да, — кивнула я.

— Мама и тётя Ли хотят этого. А я не уверен. Я, вроде как, устал от школы. Есть вещи, которыми я бы хотел заняться. Места, которые хотел бы посетить.

— Можешь сделать перерыв между школой и колледжем и отправиться в путешествие. Это будет здорово. Вот только мой отец говорил, что большая часть тех, кто берёт академический отпуск, так и не поступает в колледж. И это может плохо сказаться на стипендии.

Он повернулся ко мне, его лицо было всего в нескольких дюймах от моего. Сиденья царапались и пахли затхлостью, смешиваясь с запахом Эллиота и его недавно нанесённым дезодорантом. Он нервничал, отчего я тоже забеспокоилась.

— Я подхожу тебе, — наконец сказал он. — Понимаю… ты, возможно, всё ещё не доверяешь мне, но…

— Эллиот, — я вздохнула, перебив его. — Я потеряла сразу двух людей, которые были мне дороже всех, в один день. Он умер, и я осталась одна. С ней… и ты просто бросил меня на произвол судьбы. Дело не в доверии. — Я сжала губы. — Ты разбил мне сердце. Даже если бы мы смогли вернуться к прежнему… та девчонка, которую ты знал… её больше нет.

Он помотал головой, его глаза заблестели.

— Ты должна знать, что я ни за что бы по своей воле не уехал. Мать пригрозила, что не позволит мне вернуться вообще. Она видела, что я к тебе чувствую. Она понимала, что я желал оказаться здесь больше всего на свете, и она была права.

Я сдвинула брови.

— Почему? Почему я тебе так нравлюсь? У тебя есть все эти друзья – большая часть который меня на дух не переносит, к слову. Я не нужна тебе.

Он в изумлении уставился на меня.

— Я влюбился в тебя тем летом, Кэтрин. И люблю с тех пор.

У меня ушла пара секунд, чтобы собраться с мыслями.

— Я уже не та девчонка, Эллиот.

— Нет. Я всё ещё вижу её в тебе.

— То было давно.

Он пожал плечами, не убеждённый моим ответом.

— Невозможно забыть первую любовь.

Я пыталась подыскать слова, но ничего подходящего не приходило на ум.

Сдвинув брови, он взглянул на меня с отчаянием в глазах.

— Ты дашь мне ещё один шанс? Кэтрин… пожалуйста, — взмолился он. — Обещаю, я больше не оставлю тебя так. Жизнью клянусь. Мне больше не пятнадцать. Теперь я сам принимаю решения, и надеюсь всем сердцем, что ты решишь простить меня. Не знаю, что буду делать, если ты решишь иначе.

Я оглянулась через плечо на «Джунипер». Свет в окнах не горел. Дом спал.

— Я верю тебе, — сказала я, глядя на него. Прежде чем его улыбка стала шире, я торопливо озвучила условие. — Но мамочке стало хуже после смерти папы. Я должна помогать ей управляться с гостиницей. У меня едва хватает времени на себя.

— Я буду рад и этому, — улыбнулся он.

Я улыбнулась ему в ответ, но улыбка тут же погасла.

— Тебе нельзя заходить внутрь, и тебе нельзя задавать вопросы.

— Почему? — спросил он, нахмурившись.

— Это уже вопрос. Ты мне нравишься, и я хотела бы попытаться. Но я не могу говорить о мамочке, и тебе нельзя входить.

— Кэтрин, — сказал он, переплетая свои пальцы с моими, — она обижает тебя? Кто-нибудь из тех, кто находится там, обижает тебя?

Я помотала головой.

— Нет. Просто она… очень скрытный человек.

— Ты скажешь мне? Если что-то изменится? — спросил он, сжав мою руку.

— Да, — кивнула я.

Он успокоился, а затем взял моё лицо в ладони, наклонился и закрыл глаза.

Я не знала, что делать, так что я тоже закрыла глаза. Его губы, мягкие и полные, коснулись моих. Он поцеловал меня, а затем отстранился, улыбаясь, прежде чем снова прикоснулся ко мне губами, приоткрыв их на этот раз. Я пыталась повторять его движения, то испытывая страх, то растворяясь в Эллиоте. Он держал меня, пока его язык скользнул внутрь и коснулся моего языка, влажный и тёплый. Как только танец наших языков вошёл в ритм, я обернула руки вокруг его шеи и наклонилась ближе, моля, чтобы он прижал меня к себе крепче. Скоро я войду в «Джунипер», и я хотела, чтобы безопасность, которую я ощущала рядом с Эллиотом, окружала меня как можно дольше.

Когда мои лёгкие уже готовы были взвыть от нехватки воздуха, Эллиот отстранился, прижав свой лоб к моему.

— Наконец-то, — прошептал он едва слышно. Его следующие слова были немногим громче. — Я буду ждать тебя на качелях на крыльце в девять утра. Я захвачу на завтрак черничный бисквит.

— Что это?

— Рецепт моей прабабушки. Уверен, он намного старше. Тётя Ли обещала испечь сегодня вечером немного. Он восхитителен. Тебе понравится.

— Я принесу апельсиновый сок.

Эллиот наклонился, чтобы ещё раз поцеловать меня в щёку перед тем, как открыть дверцу. Ему пришлось дважды дёрнуть ручку, чтобы она открылась.

Я шагнула на тротуар перед «Джунипер». Особняк всё ещё тонул во мраке. Я вздохнула.

— Кэтрин, знаю, ты сказала, что мне нельзя войти. Можно хотя бы проводить тебя до двери?

— Спокойной ночи, — ответила я.

Пройдя через калитку и миновав трещины в пешеходной дорожке, я прислушалась к звукам внутри дома, прежде чем открыть дверь. Я слышала пение сверчков и, когда я дошла до двери, услышала, как отъезжает машина Эллиота, - но внутри «Джунипер» царила тишина.

Повернув ручку, я толкнула дверь, глядя наверх. Наверху лестницы была открыта дверь – моя спальня – и я изо всех сил пыталась отогнать нехорошие мысли. Я всегда держала свою дверь закрытой. Меня кто-то искал. Трясущимися руками я поставила свой рюкзак на обеденный стул. Стол всё ещё был заставлен грязной посудой, раковина тоже была переполнена тарелками. Рядом со стойкой валялись осколки стекла. Я спешно кинулась к шкафчику под раковиной в поисках толстых резиновых перчаток мамочки, а затем достала швабру с совком. Стекло скрежетало по полу, пока я подметала плитку. Сквозь окно в столовой просачивался лунный свет, от чего мелкие осколки блестели даже посреди пыли и волос.

В гостиной кто-то громко рыгнул и я застыла. Даже догадываясь, кто это был, я ждала, пока он не заявит о себе.

— Эгоистка, — невнятно сказал он.

Я выпрямилась, вытряхнула совок в ведро и сняла перчатки, убрав их обратно под раковину. Медленно вышла из столовой, пересекла холл и прошла в гостиную, где дядя Тод восседал в раскладывающемся кресле. Его живот нависал над брюками, едва прикрытый тонкой заляпанной футболкой. В руке он держал бутылку пива, рядом красовалась куча пустых бутылок. Его уже вырвало, судя по следам на полу и на бутылках.

Я прикрыла рот рукой, испытывая отвращение от вони. Он снова рыгнул.

— Только не это, — сказала я, кинувшись на кухню за ведром. Вернувшись, я поставила его на пол рядом с лужей рвоты и достала из заднего кармана полотенце, которое схватила на бегу. — Воспользуйся ведром, дядя Тод.

— Ты просто… думаешь, что можешь разгуливать когда угодно. Эгоистка, — снова повторил он, в отвращении отвернувшись.

Я промокнула его грудь полотенцем, вытирая слюни и рвоту с его шеи и рубашки. Судя по всему, он и не пытался наклониться, когда его тошнило.

— Тебе лучше подняться наверх и принять душ, — сказала я, подавляя тошноту.

Быстрее, чем когда-либо прежде, он кинулся вперёд, схватив меня за футболку и замер в считанных дюймах от моего лица. Я чувствовала его кислое дыхание, когда он заговорил.

— Сперва выполни свои обязанности, прежде чем указывать мне, девочка.

— Я… извини. Я должна была прийти вовремя, чтобы помочь мамочке. Мамочка? — позвала я, трясясь от страха.

Дядя Тод облизнул остатки ужина со своих зубов, а затем отпустил меня, свалившись обратно в кресло.

Я выпрямилась, сделала шаг назад и, уронив тряпку, взбежала по лестнице в свою комнату, закрыв за собой дверь. Дерево холодило спину, я прикрыла глаза руками. Несколько всхлипов вырвалось у меня, глаза наполнились слезами, которые катились по моим щекам. Стоило только жизни наладиться снаружи, как всё тут же шло к чертям внутри дома.

Моя рука пахла рвотой и я в отвращении отодвинула её от себя. Бросившись в ванную, я схватила мыло и тёрла руки, пока они не покраснели, затем принялась за лицо.

Скрип на лестнице заставил меня замереть. Как только адреналин спал, я неуклюже завернула вентили крана и кинулась к кровати, чтобы придвинуть её к двери. На лестнице снова раздался скрип, отчего я попятилась и вжалась в противоположную стену, стараясь унять дрожь в теле, глядя на дверь. Я молча стояла, ожидая во мраке, что дядя Тод пройдёт мимо или попробует вломиться в комнату.

Он поднялся на ступеньку, затем ещё на одну, пока наконец не взобрался на самый верх. Дядя Тод ходил вразвалку, хвастаясь, что таскает сто восемьдесят кило веса. Он покряхтел пару раз, а затем опять рыгнул, прежде чем направиться дальше по коридору в свою комнату.

Я притянула колени к груди, закрыла глаза и легла на бок, не зная, вернётся ли он, или кто-то ещё постучится в мою дверь. Ни разу в жизни я не хотела увидеть мамочку так сильно, как сейчас, но она не хотела меня видеть. «Джунипер» был полным кошмаром. Мамочка была, похоже, подавлена и предпочла спрятаться туда, куда она исчезала, когда ей становилось слишком тяжело.

Я хотела позвать мамочку, но не знала, кто меня услышит. Я мечтала о том, что утром на кухне окажется Алтея, занимаясь готовкой и уборкой и приветствуя меня улыбкой. Лишь эта мысль могла утешить меня настолько, чтобы я могла уснуть. Это, а также то, что завтра суббота, и меня ждут уроки вождения. Я проведу целый день с Эллиотом, находясь в безопасности, вдали от «Джунипер» и тех, кто тут обитал.

ГЛАВА 13

Кэтрин

Поначалу голоса казались частью полузабытого сна, но они становились всё громче. Я села в кровати, потирая глаза. Голоса оживлённо спорили, прямо как мои родители когда-то. Они собрались все вместе, постояльцы – одни звучали испуганно, другие - гневно, а третьи пытались призвать к порядку.

Я встала с матраса и прошла через комнату, медленно повернув дверную ручку, так, чтобы никто не заметил, что я проснулась. Дверь приоткрылась и я прислушалась. Голоса по-прежнему взволнованно спорили, даже дядя Тод и кузина Имоджен. Я шагнула в коридор, босые ноги мёрзли на холодном полу. Чем ближе я подходила к комнате, в которой собрались все постояльцы, тем яснее слышались их голоса.

— И слышать не желаю, — возмущалась Алтея. — Я сказала нет, и точка. Мы не станем так поступать с бедняжкой. Ей и так нелегко пришлось.

— Ты серьёзно? — встрял Дьюк. — А что ты будешь делать, когда она сбежит и это место пойдёт ко всем чертям? Оно уже в этом направлении движется со скоростью сто миль в час. А что будет с нами? Что будет с Поппи?

— Это не её проблема, — возразила Уиллоу.

— А тебе какое дело? — взвился Дьюк. — Ты тут почти не появляешься.

— Сейчас-то я здесь, — ответила Уиллоу. — Я голосую против.

— И я голосую против, — поддержала Алтея. — Мэвис, скажи им.

— Я… я не знаю.

— Не знаешь? — голос Алтеи звучал жёстче, чем когда-либо. — Как это ты не знаешь? Она твоя дочь! Останови это безумие.

— Я… — начала было мамочка.

Дверь открылась и я увидела мамочку в халате, она загораживала мне обзор комнаты.

— Что ты здесь делаешь, Кэтрин? Иди спать. Немедленно.

Она захлопнула дверь у меня перед носом, и тишину по ту сторону двери заполнило перешёптывание. Я сделала шаг назад, а затем вернулась в свою комнату, закрыв за собой дверь. Я уставилась на полоску света под дверью, гадая, почему они обсуждали меня, и что заставило Алтею так активно протестовать. Музыкальная шкатулка издала пару нот, вернув меня к реальности. Я придвинула шкаф к двери, а затем, чувствуя, что этого не достаточно, подвинула ещё и кровать, уперев её в шкаф. Я сидела, уставившись на дверь, пока глаза не стали слипаться, молясь, чтобы солнце поскорее взошло.

Как только я открыла глаза утром, я тут же усомнилась в реальности вчерашнего собрания. Одеваясь и спускаясь вниз, я раздумывала, не приснились ли мне вчерашние события вообще. Беспорядок, устроенный дядей Тодом, исчез. Гостиная, столовая и кухня сияли, а мамочка готовила завтрак. Воздух был заполнен ароматами свежеиспечённого печенья и жареных сосисок. Мелодия, которую напевала мамочка, изредка нарушалась звуками жарящегося на сковородке мяса.

— Доброе утро, — поприветствовала меня мамочка, сливая жир с сосисок.

— Доброе утро, — осторожно ответила я. Мамочка так давно не была похожа на себя прежнюю, в отличном настроении, что я не знала, как реагировать.

— Твой дядя и твоя кузина уехали. Я сказала ему, чтобы какое-то время не возвращался. То, что произошло прошлым вечером, недопустимо.

— И как долго их не будет? — спросила я.

Мамочка повернулась ко мне с раскаянием в глазах.

— Сожалею, что он наговорил тебе все эти вещи. Больше этого не случится, обещаю.

Я села за стол перед тарелкой, которую она поставила для меня.

— А теперь ешь. У меня ещё много дел. Кое-кто из постояльцев спустится к завтраку. Так много дел, а я толком не спала прошлой ночью.

Она вышла из комнаты.

— Детка? — позвала меня Алтея, выходя из кладовой и повязывая фартук на ходу. Она взяла тряпку и принялась оттирать плиту. — Мы разбудили тебя?

— Это ты прибралась за дядей Тодом или мамочка?

— Ну, это не важно. — Она выглянула в окно. — Лучше лопай скорее. Твой мальчик уже здесь.

— Ох, — сказала я, запихивая сосиску в рот и схватив два печенья и куртку, на ходу надевая рюкзак. Эллиот уже стоял на крыльце, когда я открыла дверь.

— Пока, детка! — прокричала мне вслед Алтея.

ГЛАВА 14

Эллиот

Одной рукой я придержал дверь для Кэтрин, а другой держал завёрнутый черничный бисквит.

— Завтрак?

— Спасибо, — сказала она, протягивая собственную еду.

У меня вырвался смешок.

— Мы уже думаем одинаково. Так и должно быть.

Кэтрин, покраснев, уселась на пассажирское сиденье. Я закрыл дверцу и рысью метнулся к своему месту. Она молчала, отчего я занервничал.

— Всё в порядке, полагаю?

— Да, просто устала, — ответила она, глядя в окно, пока я выруливал на дорогу.

— Ты не выспалась?

— Выспалась. Наверное.

Я взглянул на её руки, заметив множество красных отметин в форме полумесяца от запястья до локтя.

— Ты точно в порядке?

— Не обращай внимания. Просто нервы, — ответила она, натянув рукава пониже.

— Из-за чего ты так разнервничалась?

— Просто не могла уснуть, — пожала она плечами.

— Я могу как-нибудь помочь? — спросил я в отчаянии.

— Мне просто нужно вздремнуть.

— Спи. Я покатаюсь по округе, — ответил я, коснувшись её колена.

— Я слышала, Анна Сью устраивает Хеллоуин-вечеринку на следующей неделе, — сказала она, зевнув.

— И что?

— Ты пойдёшь?

— А ты?

Глаза Кэтрин расширились. Несмотря на усталость, она не скрывала удивления, словно ожидая, что я скажу, что пошутил.

— Нет. Наряжаться кем-то другим мне неинтересно.

— Даже на один вечер?

Она помотала головой, снова закрыв глаза.

— Нет, особенно если это касается Анны Сью Джентри.

— Тогда нас ждёт поп-корн и марафон ужастиков у меня дома?

— Звучит заманчиво, — улыбнулась она, не открывая глаз.

Плечи Кэтрин обмякли, тело расслабилось и дыхание стало ровным. Я старался ехать медленно, закладывая повороты пошире. Когда мы доехали до выбранной мной грунтовки, Кэтрин придвинулась ближе и обвила мою руку, положив голову мне на плечо. Свободной рукой я перевёл рычаг в положение «паркинг» и выключил зажигание. Мы стояли на обочине дороги, пока она спала. Она едва слышно посапывала, а у меня онемели руки и зад, но я не смел пошевелиться.

Небо несколько раз прояснилось на пару минут, моросил лёгкий дождик. Я играл в телефон, пока заряд батареи не снизился до одного процента, тогда я осторожно подключил телефон к автомобильной зарядке, глядя на спящую рядом со мной девушку. Кэтрин казалась ещё более миниатюрной, чем раньше – более хрупкой, более изящной, но в то же время несгибаемой. Я не встречал ещё таких, как она - возможно, потому, что никогда прежде не любил никого так, как её, и уже не полюблю после. Она была куда важнее для меня, чем думала. Я так долго ждал возможности вернуться к ней, что теперь, когда мы оказались вместе в тихой прохладной машине, всё казалось нереальным. Я коснулся её волос просто для того, чтобы убедиться, что она реальна.

Зазвонил мой телефон и я поспешно снял трубку, пока звонок не разбудил Кэтрин.

— Алло? — прошептал я.

— Эй, — поприветствовал меня отец.

— Да? — сказал я, закатив глаза.

— Я пообещал твоему дяде Джону, что не стану звонить и беспокоить тебя просьбами, но у Кимми возникли проблемы с арендой квартиры, так что нам пришлось переехать к Рику, а его новая подружка не ладит с Кимми. Работу я не нашёл, так что ситуация паршивая. Знаю… у тебя скоро день рождения, а тётя Ли вечно дарит тебе пару сотен долларов. Если бы ты уговорил её дать тебе денег пораньше и одолжил их мне, то клянусь, я всё отдам тебе к Рождеству, даже с процентами.

— Ты просишь у меня деньги, которые мне ещё не подарили на день рождения? — нахмурился я.

— Ты что, не слышал меня? Через неделю-другую мы окажемся на улице.

— Найди работу, пап. У Ким, или как её там, нет работы? — спросил я, сжав зубы.

— Это не твоё дело.

— Если хочешь занять у меня деньги, то моё.

Он помолчал пару секунд.

— Нет, она не работает. Так ты одолжишь мне деньги или нет?

— Я не стану просить у тёти Ли денег для тебя. Она прекрасно заботится обо мне. Я не стану этого делать. Хочешь занять у неё денег, проси её сам.

— Да я пытался. Я и так должен им пять сотен.

— И ты их не вернул, но хочешь одолжить у меня ещё.

Он раздражённо продолжал врать:

— Я всё тебе верну в следующем месяце. Мне просто нужно встать на ноги, сынок. После всего того, что я для тебя сделал, разве ты не выручишь своего старика?

— А что именно ты для меня сделал? — спросил я, стараясь говорить шёпотом.

— Что ты сказал? — спросил он с угрозой в голосе.

— Ты меня слышал. Мать оплачивала твои счета. Ты бросил её и ушёл к той, кто не может тебя содержать, и теперь ты тянешь деньги из своего семнадцатилетнего сына. Ты колотил нас с мамой, ты нас бросил, ты ни дня не работал… весь твой вклад в мою жизнь заключается в том, о чём парни думают круглый день. Не стоит рассчитывать на что-либо, папа, тем более на заём. Прекрати мне звонить… если только не для того, чтобы извиниться.

— Ах ты, маленький засран…

Я бросил трубку, откинув голову на подголовник. Я перевёл телефон в беззвучный режим, и он тут же начал звонить. Нажав и удерживая кнопку отбоя, я выключил телефон вообще.

Кэтрин крепко обняла мою руку.

Я уставился в окно, беззвучно костеря своего отца. Меня всего трясло и я никак не мог остановиться.

— Я понятия не имела, — сказала Кэтрин, прижавшись ко мне. — Мне так жаль.

— Эй, — сказал я, улыбаясь ей. — Всё в порядке, не переживай. Прости, что разбудил тебя.

Она огляделась, заметив мою новую спортивную куртку с эмблемой команды у себя на коленях. Кэтрин вернула её мне с грустным видом.

— Он тебя бил?

Я убрал волосы с её лица, а затем прижал ладонь к её щеке.

— Всё в прошлом. Он больше не может причинить мне вред.

— Ты в порядке? — спросила она. — Могу я что-нибудь для тебя сделать?

— Достаточно того, что тебе не всё равно, — ответил я с улыбкой.

— Конечно, мне не всё равно, — сказала она, прижавшись к моей руке.

Постепенно дрожь унялась, мой гнев утих. Кэтрин не так часто проявляла чувства, и любая толика заботы обо мне с её стороны казалась мне значимым жестом.

Она огляделась, пытаясь понять, где мы.

— Долго я спала?

Я пожал плечами.

— Недолго. Мы на двадцать девятой улице. Когда окончательно проснёшься, поменяемся местами.

— Знаешь, — сказала она, садясь, — нам необязательно делать это сегодня.

— Ну, вообще-то обязательно, — ответил я, рассмеявшись.

— Мне снился чудесный сон, — сказала она.

— Да? А я там был?

Она помотала головой, её глаза заблестели.

— Эй, — сказал я, прижав её к себе. — Всё хорошо. Расскажи мне.

— Мой отец пришёл домой, но это было сейчас, а не в прошлом. Он был растерян, и когда понял, что мамочка сделала с домом, то сильно разозлился. Сильнее, чем когда-либо. Он сказал ей, что уходит, и он ушёл, но он взял меня с собой. Я собрала кое-какие вещи, мы сели в «бьюик». Он был совсем как новый. Завёлся с пол-оборота. Чем дальше мы отъезжали от «Джунипер», тем спокойнее мне становилось. Как бы мне хотелось, чтобы… может, если бы папа так и сделал, то до сих пор был бы жив.

— Я не могу этого исправить, но я могу увезти тебя подальше от «Джунипер». Можем сесть в машину и просто… ехать.

Она прижалась ко мне, глядя на серое небо через мутное ветровое стекло.

— Куда?

— Куда захочешь. В любое место.

— Это звучит так… свободно.

— Так и будет, — заверил он меня. — Но сначала тебе нужно научиться водить. Тебе небезопасно отправляться в путешествие, если ты не сможешь сама сесть за руль в случае необходимости.

— Зачем это? — спросила она, глядя на меня.

— На случай, если со мной что-нибудь случится.

— Ничего с тобой не случится, — улыбнулась она. — Ты… неуязвим.

Я сел чуть прямее, чувствуя себя сильнее просто оттого, что она так думала обо мне.

— Думаешь?

Она кивнула.

— Что ж, тогда твоё вождение меня не убьёт.

Потянув рычаг, я отодвинул сиденье, Кэтрин в шутку шлёпнула меня. Я вылез из машины, мокрый гравий хрустел у меня под ногами. Мелкий дождь шёл часами, но недостаточно сильно, чтобы грунтовые дороги размыло. Я пробежался до пассажирской дверцы и открыл её, подбадривая Кэтрин сесть за руль.

— Ну, ладно, — начал я, потирая руки. — Сначала ремень безопасности.

Мы оба пристегнулись.

— Теперь – зеркала. Проверь все: те, что сбоку, и зеркало заднего вида внутри. Убедись, что тебе видно, а после отрегулируй сиденье и руль так, чтобы тебе было удобно.

— Ты прямо как инструктор по вождению, — пробормотала она, глядя по зеркалам и настраивая сиденье. Она испуганно взвизгнула, когда сиденье резко дёрнулось вперёд.

Я поморщился.

— Рычаг очень жёсткий, извини. Теперь поверни ключ. Поверни по часовой стрелке. На новых машинах тебе не нужно жать на акселератор, но на моей… просто легонько выжми газ, пока не заведётся. Не жми слишком сильно. Зальёшь свечи. Просто мягко нажми на педаль.

— Это не мягко.

— Я исправлю это.

Кэтрин повернула ключ зажигания и мотор тут же взревел. Она откинулась на сиденье.

— Ох, возблагодарим летающего макаронного монстра.

Я хохотнул.

— Теперь включи левый поворотник, потому что мы как бы выезжаем на дорогу. Поворотник в виде длинного рычага слева от руля. Опусти вниз, чтобы включить поворотник слева, потяни вверх, если справа.

Она сделала, как я сказал, включив левый поворотник, который начал мигать и щёлкать.

— Выжми тормоз, включи передачу и слегка нажми на акселератор.

— Боги. Ладно. Я здорово нервничаю.

— Ты справишься, — сказал я, изо всех сил пытаясь её приободрить.

Кэтрин в точности выполняла мои указания, медленно выехав на дорогу. Когда я напомнил ей отключить поворотник, она вцепилась в руль, разместив руки в положении на «десять часов» и на «два». Она вцепилась в руль так крепко, словно от этого зависела её жизнь, двигаясь по двадцать девятой улице со скоростью двадцать пять километров в час.

— У тебя получается, — заметил я.

— У меня получается! — радостно завопила Кэтрин. Она рассмеялась впервые с того лета, когда я встретил её. Её смех звучал как музыка ветра, как симфония восторга и песнь триумфа разом. Она была счастлива, и всё, чего мне хотелось, это откинуться на сиденье и наблюдать за тем, как она радуется.

ГЛАВА 15

Кэтрин

Дождь барабанил в прямоугольные окна, расположенные с северной стороны учебного класса мистера Мэйсона. Учащиеся сидели тихо, склонившись над тестовым заданием, так что тишину нарушал лишь стук крупных капель по стеклу, да редкий шорох стирательной резинки или звук ломающегося грифеля карандаша.

Каждый год приход осени знаменовали ноябрьские дожди, наконец-то снизив сорокоградусную жару до приемлемого уровня. В небе клубились серые тучи, ливневые стоки переполнялись водой, поверхность земли покрывала водяная завеса. До меня доносились чавкающие звуки, порождаемые образованием мини-ямок в грунте.

Я обвела нужный вариант ответа в последнем задании и отложила карандаш, ковыряя ногти. Обычно первой заканчивала Минка, а я стабильно была второй или третьей за Авой Картрайт. Обернувшись, я с удивлением обнаружила, что Ава с Минкой всё ещё корпели над ответами. Я ещё раз просмотрела свой тест, беспокоясь, что пропустила что-нибудь. Перевернув две скреплённые степлером страницы, я проверила каждый вопрос не по порядку, как я привыкла отвечать.

— Ты закончила, Кэтрин? — спросил мистер Мэйсон.

Ава с досадой посмотрела на меня, а затем снова склонилась над бумагами.

Я кивнула.

— Тогда сдай задание, — сказал мистер Мэйсон, жестом подзывая меня.

Его лоб был покрыт испариной, подмышки рубашки с коротким рукавом промокли от пота, хоть в классе и царила приятная прохлада. Я положила свой тест ему на стол, и он тут же начал его проверять.

— Вы в порядке, мистер Мэйсон? Вы что-то кажетесь бледным.

Он кивнул.

— Да, спасибо, Кэтрин. Просто проголодался. Я сегодня выпил всего пару протеиновых коктейлей. Присядь, пожалуйста.

Я повернулась, встретившись взглядом с Эллиотом. Он улыбался мне, как было каждый раз, когда он видел меня с той первой футбольной игры. Тогда он впервые поцеловал меня, впервые признался мне в любви, и с тех пор не упускал шанса повторить это.

Последние игры Эллиота были выездными, но в семь тридцать будет домашняя игра против «Blackwell Maroons». Обе команды вели беспроигрышную серию, на этой неделе Эллиот мне все уши прожужжал про это, а также про стипендию, которую он может получить. Впервые обучение в колледже казалось ему реальным, отчего его футбольные победы приобрели ещё большее значение. Домашняя игра означала, что мы сможем отпраздновать вместе, и Эллиот не мог сдержать восторга.

Один за другим учащиеся сдавали свои тесты. Эллиот был одним из последних, протянув свой тест мистеру Мэйсону прямо перед тем, как прозвенел звонок.

Я собрала вещи, задержавшись в классе вместе с Эллиотом. Вместе мы прошли к моему шкафчику и он подождал, пока я возилась с дверцей. На этот раз я сама её открыла.

— Домашняя работа? — спросил Эллиот, чмокнув меня в щёчку.

— В кои-то веки нет.

— Думаешь… ты бы хотела куда-нибудь сходить со мной после игры?

— Я неуютно себя чувствую на вечеринках, — помотала я головой.

— Я не про вечеринку. Это… это важный вечер. Моя мать приедет, и после игры будет огромный ужин. Будут все мои любимые лакомства.

— И черничный бисквит?

— Да, — он взволнованно кивнул. — И… я подумал, может, твоя мама тоже могла бы прийти.

— Это невозможно. Прости, — я повернула голову, глядя на него искоса.

— Не надо извиняться. Но я, вроде как, рассказал своей матери о тебе, и она очень хотела бы познакомиться с тобой и… твоей мамой.

Я уставилась на него, чувствуя, как оглушительно бьётся моё сердце.

— Ты уже сказал ей, что она придёт? Эллиот…

— Нет, я не говорил, что она придёт. Я сказал, что спрошу. И ещё я сказал, что твоей матери нездоровится.

Я с облегчением прикрыла глаза.

— Хорошо, — вздохнула я. — Ладно, тогда будем придерживаться этой версии.

— Кэтрин…

— Нет, — отрезала я, закрывая шкафчик.

— Твоей матери у нас понравится.

— Я сказала нет.

Эллиот нахмурился, но когда я двинулась по коридору в направлении двойных дверей, ведущих на парковку, он последовал за мной.

Дождь прекратился, стоило нам пройти пару шагов к «крайслеру» Эллиота. Чистый запах прошедшего шторма словно заряжал учащихся энергией, хотя они и так были как на иголках. С последней домашней игры прошло уже несколько недель и все ощущали повисшее в воздухе напряжение. Постеры фан-клуба свисали с потолка, пестря фразами вроде «Разбейте Блэкуэлл» и «Прикончите придурков ^[7] », футболисты щеголяли в футболках команды, девушки из группы поддержки тоже ходили в форме, так что студенты в холле казались сине-белым морем.

Эллиот ладонью стёр капли дождя с капота. Я прикоснулась к кобальтово-синему номеру «семь» на его белой футболке в сетку и взглянула на него.

— Мне жаль, если это тебя расстраивает. Я же предупреждала.

— Знаю, — ответил он, прикоснувшись губами к моему лбу.

Сквозь двойные двери хлынула очередная толпа студентов. Двигатели машин ревели, раздавались гудки. Скотти и Коннор наворачивали круги в дальнем конце парковки.

Машина Пресли была припаркована на четыре места дальше от Эллиота, и она прошла мимо нас с улыбкой.

— Эллиот, — позвала она. — Спасибо за помощь прошлым вечером.

Эллиот нахмурился, отмахнувшись от неё, а затем сунул руки в карманы.

Мне потребовалось время, чтобы интерпретировать её слова, но я так и не поняла, что она имела в виду.

Эллиот не стал дожидаться расспросов:

— Она эм… прислала сообщение с просьбой помочь разобраться с учебным пособием Мэйсона.

Он открыл водительскую дверцу и я скользнула внутрь, постепенно закипая от гнева. То, что Пресли было известно об Эллиоте то, чего я не знала, необъяснимо расстраивало меня и моё тело реагировало странно.

Он сел рядом со мной и протянул мне свой телефон, показывая их переписку. Я едва взглянула на экран, не желая казаться столь же жалкой, сколь чувствовала себя.

— Послушай, — сказал он. — Я подсказал ей ответы, только и всего.

— Ладно, — кивнула я.

Эллиот завёл машину.

— Ты же знаешь, что она мне неинтересна. Она ужасна, Кэтрин.

Я сердито ковыряла ногти. Он продолжил:

— Да ни в жизни. Ты же понимаешь, что она написала мне, только чтобы был повод поблагодарить меня на глазах у тебя сегодня.

— Мне всё равно.

— Не говори так, — нахмурился он.

— А как надо?

— Скажи, что тебе не всё равно.

Я уставилась в окно, Эллиот сдал назад и выехал с парковки. Тренер Пекхам стоял возле своего фургона рядом со стадионом, а рядом была миссис Мэйсон. Она откинула волосы через плечо, улыбаясь во всё лицо.

Эллиот посигналил, и они тут же приняли серьёзный вид, помахав нам. Я не понимала, почему миссис Мэйсон с таким рвением пытается оставить позади своего мужа из захолустного городка и их брак, только чтобы снова наступить на те же грабли. Тренер Пекхам был разведён дважды – его второй женой была бывшая ученица, закончившая школу всего четыре года назад. А миссис Мэйсон держится с ним так, словно урвала самого завидного холостяка в городе.

Мы с Эллиотом молчали почти до самого особняка «Джунипер», и чем ближе мы подъезжали к нему, тем сильнее суетился Эллиот. Щётки стеклоочистителя стирали капли дождя, работая в успокаивающем ритме, но Эллиот не замечал этого, он словно искал слова, которые всё исправят. Подъехав к тротуару, он припарковался.

— Я не имела в виду, что мне всё равно, — опередила я его. — Я просто хотела сказать, что не стану ссориться из-за Пресли. Не нужно быть гением, чтобы её раскусить.

— Нам не нужно ссориться. Мы можем просто поговорить.

Его ответ меня удивил. Мои родители никогда не разговаривали, когда ругались. Это всегда был поединок криков, война слов, слёзы, мольбы и попытки разбередить старые раны.

— Тебе разве не пора на игру? Это долгий разговор.

Он посмотрел на часы и прочистил горло, недовольный тем, что время поджимало.

— Ты права. Мне пора в раздевалку.

— Я просто зайду домой на пару минут, но если ты торопишься, езжай без меня. Я доберусь пешком.

— Кэтрин, дождь хлещет как из ведра, — нахмурился Эллиот. — Ты не пойдёшь под дождём.

Я потянулась к ручке двери, но Эллиот перехватил мою руку, глядя на наши переплетённые пальцы.

— Может, сядешь во время игры с моей семьёй?

Я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла неестественной, больше напоминая страдальческий оскал.

— Ты будешь на поле. Это будет странно.

— Это не будет странно. Тёте Ли бы хотелось, чтобы ты присоединилась к ним.

— Ох, ладно, — сказала я бессвязно. — Я на минутку.

Я выскочила из «крайслера» и бросилась к дому, задержавшись лишь затем, чтобы открыть калитку. Не успела я добежать до крыльца, как передняя дверь распахнулась.

— Святые небеса, дитя. У тебя что, зонта нет? — спросила Алтея, стряхивая с меня дождевые капли чайным полотенцем.

Я повернулась и увидела, как Эллиот машет мне. Толкнув Алтею внутрь, я захлопнула за нами дверь.

— Как успехи с мальчиком?

— Вообще-то, отлично, — сказала я, пригладив мокрые волосы назад. Я осмотрелась, замечая, что всё по-прежнему в порядке. Я знала, что за это стоит поблагодарить Алтею. — У Эллиота сегодня футбольный матч. Я вернусь поздно. Мамочка не говорила, нужно ли ей что-нибудь?

— Вот что, милая. Если ей что-нибудь понадобится, я об этом позабочусь.

— Спасибо, — сказала я, стараясь отдышаться после короткой пробежки к дому. — Мне нужно переодеться. Спущусь через минуту.

— Захвати зонтик, детка! — крикнула Алтея мне вслед, пока я поднималась наверх.

Добравшись до своей комнаты, я стянула свитер и надела вместо него синюю кофту и куртку. Причесавшись, почистив зубы и пройдясь по губам помадой «ChapStick», я замерла перед дверью спальни, схватив зонтик, стоящий в углу.

Моя обувь скользила по ступенькам с пронзительным скрипом, и мамочка не могла оставить это без внимания.

— Кэтрин Элизабет, — раздался её мелодичный голос с кухни.

— Прости, я опаздываю. У тебя есть всё, что нужно? — спросила я.

Мамочка стояла перед раковиной и мыла картошку. Её тёмные кудри были убраны от лица, она повернулась ко мне с улыбкой.

— Когда ты вернёшься?

— Поздно, — ответила я. — Это важный вечер.

— Не слишком поздно, — пригрозила она.

— Я всё приготовлю на утро. Обещаю.

Я поцеловала её в щёку и повернулась к выходу, но она схватила меня за рукав куртки, радость в её глазах померкла.

— Кэтрин. Будь с этим мальчиком осторожна. Он не планирует здесь осесть.

— Мамочка…

— Я серьёзно. Знаю, тебе с ним весело. Но не стоит слишком им увлекаться. У тебя есть обязанности в гостинице.

— Ты права. Он не хочет здесь оставаться. Он планирует путешествовать. Возможно, даже будет работать на «National Geographic». Он спросил, не хочешь ли ты… — я умолкла на середине фразы.

— Спросил, не хочу ли я что?

— Не хочешь ли ты прийти на ужин в дом его тёти.

Она резко отвернулась, схватив в одну руку картошку, а в другую – нож для чистки.

— Я не могу. Слишком много работы. Гостиница переполнена.

— Правда? — изумилась я, глядя наверх.

Мама притихла, молча чистя картошку от шкурки. Из крана текла вода, мамочка принялась чистить картошку ещё быстрее.

— Мамочка?

Она повернулась, предупреждающе вскинув руку.

— Просто остерегайся этого мальчика, слышишь меня? Он опасен. Все за пределами этого дома опасны.

— Я ничего ему не рассказала, — помотала я головой.

— Хорошо. А теперь иди. Меня ждёт работа, — сказала она, успокоившись.

Я кивнула, развернулась и пошла к выходу как можно скорее, раскрыв зонт, как только вышла на улицу. «Крайслер» всё еще ждал у тротуара, щётки двигались взад-вперёд по ветровому стеклу.

Усевшись на пассажирское сиденье, я стряхнула зонт, чтобы не намочить салон, что было непростой задачей, но мне каким-то образом удалось закрыть дверь, не устроив внутри беспорядка.

— Ты спросила про ужин?

— Спросила, — ответила я. — Она занята.

— Ну, мы попытались, так ведь? — кивнул Эллиот, закинув руку на спинку сиденья.

— Я не могу остаться допоздна, — предупредила я.

— Что? Почему?

— Она сама не своя. Ещё более странная, чем обычно. Она в прекрасном настроении, и уже давно. Меня беспокоит, что она заявила, что «Джунипер» переполнен.

— Что это значит?

— Это значит, что я должна вернуться домой пораньше… просто на всякий случай.

— На случай чего?

Я посмотрела на него, отчаянно желая сказать ему правду, но в итоге решила ограничиться полуправдой.

— Я не знаю. Такого раньше не случалось.

Я боком пробиралась по проходу перед сиденьями трибуны к тому месту, где сидели тётя Эллиота и его мать. Они узнали меня сразу же.

Ли засмеялась.

— Привет, Кэтрин. Сядешь с нами? Эллиот сказал, что ты придёшь.

— С удовольствием, — кивнула я.

Ли передвинулась, предлагая мне сесть между ними. Глядя на мать Эллиота, я видела, от кого он унаследовал такой красивый оттенок кожи, тёмные глаза, светящиеся даже в темноте, и прекрасные скулы.

— Кэтрин, это мама Эллиота, Кей. Кей, это подруга Эллиота, Кэтрин.

— Привет, Кэтрин. Я много слышала о тебе, — сухо поприветствовала меня Кей.

Я улыбнулась, стараясь не сжиматься под её пристальным взглядом.

— Эллиот сказал, вы устраиваете для него ужин этим вечером. Мне что-нибудь принести?

— Это очень мило с твоей стороны, но у нас всего хватает, — ответила Кей, уставившись перед собой. — Мы знаем, что ему нравится.

Я кивнула, тоже уставившись в пространство. Эллиот не сомневался, что рядом с его матерью мне будет комфортно. Либо она была прекрасной актрисой, либо он понятия не имел, насколько холодна она бывает с непрошеными незнакомцами.

— Мне спуститься? — спросила Кей.

— Может, лучше дождаться перерыва? — уточнила Ли.

— Пойду проверю, — Кей встала и, осторожно обойдя нас с Ли, спустилась по лестнице. Люди окликали её с трибуны, она поворачивалась к ним и махала рукой с натянутой улыбкой на лице.

— Мне, наверное, лучше сесть рядом с миссис Мэйсон, — раздумывала я вслух.

— Не глупи. Поверь моему опыту, Кей нужно время, чтобы проникнуться к кому-либо. К тому же, она не рада возвращению в Ок Крик.

— Ох, — вздохнула я.

— Помню, когда мы с Джоном только начали встречаться, она была сама не своя от злости. Никто из семьи не смел заводить отношения с кем-то помимо чероки. Кей и её мать Вилма были недовольны, и Джону пришлось здорово потрудиться, чтобы убедить меня в том, что их отношение ко мне изменится.

— Сколько времени на это ушло?

— Ну, знаешь, — начала она, нервно отряхивая брюки. — Всего каких-то пару лет.

— Каких-то пару лет?! Но… отец Эллиота же…

Ли фыркнула.

— Чероки. К тому же, немец. Кей не упоминает о немце, хотя он ещё более белокожий, чем я. И да, два года. Это были долгие два года, но они сделали нас с Джоном неразлучными. Понимаешь, здорово, когда что-то даётся нелегко. Ты ценишь это куда больше. Думаю, именно поэтому Эллиот провёл два года под своеобразным «домашним арестом», пытаясь вернуться к тебе.

Я сажала губы, стараясь не улыбнуться. Кей вернулась с раздражённым видом.

— Ты была права. Лучше во время перерыва, — сказал она. Кто-то окликнул её, она обернулась, махнула рукой пару раз, даже не улыбнувшись, и села на место.

— Ты же сама разрешила сыну закончить старшую школу здесь, — сказала Ли.

— Это была его идея, — ответила Кей. Она недовольно посмотрела на меня. — Интересно, почему?

— Эллиот просил проявить дружелюбие, — осадила её Ли.

— Он также сказал, что она Водолей, — надменно заметила Кей.

Ли покачала головой и рассмеялась.

— Боже, опять ты за старое. Ты пыталась провернуть этот трюк со мной и Джоном, помнишь?

— Вы висите на волоске, — сказала Кей. С натянутой улыбкой она уставилась на поле.

Начал играть оркестр, а затем на поле выскочила группа поддержки и фан-клуб, выстроившись коридором для игроков. Спустя ещё минуту сквозь бумажный баннер пронеслась команда. Кей тут же нашла среди дюжины учащихся Эллиота, показывая на него. Теперь её лицо озаряла настоящая улыбка.

— Вон он, — сказала она, схватив Ли за руку. — Он так вымахал.

Эллиота нетрудно было найти. Его тёмные волосы торчали из-под шлема.

— Так и есть, сестрёнка. Ты породила гиганта, — сказала Ли, похлопав Кей по руке.

Я улыбнулась, глядя на то, как Эллиот быстро осмотрел толпу и взглядом нашёл свою мать, тётю, а следом – меня. Он поднял руку, оттопырив указательный палец и мизинец вверх, а большой палец – в сторону. Ли и Кей ответили ему тем же жестом, но когда они опустили руки, Эллиот всё ещё продолжал ждать, не опуская руку. Ли мягко ткнула меня в бок.

— Теперь твоя очередь, детка.

— Ой, — спохватилась я, поднимая руку и выставив указательный палец с мизинцем вверх, а большой палец – в сторону. Затем я положила руку обратно на колени.

Я успела разглядеть фирменную широкую улыбку Эллиота, прежде чем он отвернулся.

— Он любит её?! — Кей потрясённо взглянула на Ли.

— Не делай вид, что ты не знала, — ответила Ли, похлопав её по руке.

ГЛАВА 16

Кэтрин

Семейство Янгблод разместилось за овальным обеденным столом тёти Ли, накладывая себе в тарелки всё подряд – от черничного бисквита до запеканки из макарон с сыром. Ли и её золовка Кей заранее приготовили все любимые блюда Эллиота, так что когда мы приехали, всё было уже готово.

Дядя Эллиота, Джон, сидел напротив меня; его полный живот упирался в край стола. Волосы у него были такие же длинные, как у Эллиота, но Джон предпочитал носить их собранными в хвост, оборачивая их тонким кожаным шнурком до самого кончика. Седые пряди, которых было больше всего на висках, перемежались с тёмными волосами. Джон носил очки в золотой оправе, сдвинув их на середину носа.

Эллиот набивал рот едой. Его щёки всё ещё были раскрасневшимися после активного пребывания на свежем осеннем воздухе, а волосы – влажными от испарины.

Я протянула руку, чтобы потрогать синяк, который с каждой минутой темнел и опухал у него под глазом всё сильнее.

— Больно?

— Болеть будет утром, но тот тачдаун этого стоил, — сказал он, запечатлев быстрый поцелуй на моей руке, прежде чем положить себе ещё еды на тарелку.

— Помедленнее, Эллиот. Тебя вывернуть может, — одёрнула его Кей.

— Он вечно голодный, — недовольно заметила Ли, глядя на то, как он ест.

— Может, лучше приложить лёд? — спросила я, не отводя от него взгляда.

Он быстро прожевал, проглотил еду и улыбнулся:

— Я правда в порядке, — он нагнулся и придвинул мой стул поближе. Чмокнув меня в висок, он снова принялся за еду.

Я вдруг осознала, что сижу рядом со старшеклассником-квотербэком, который целует меня на глазах у своей семьи.

Эллиот вытер рот салфеткой.

— Что ж, он хотя бы помнит о манерах, — заметила Кей с каменным выражением лица. — Парнишка Нил упоминал, что этим вечером будет вечеринка для старшеклассников. Ты пойдёшь?

— Нет, мам. Я же уже говорил, — нахмурился Эллиот.

— Я просто… — Она замолкла на миг. — Я не хочу, чтобы ты упускал что-то только из-за…

— Мама, — резко одёрнул её Эллиот.

Ли удивлённо подняла бровь и Эллиот виновато опустил голову.

— Мы не пойдём.

— Что ж, — вмешался Джон. — Чем вы тогда займётесь?

— Не знаю, — сказал Эллиот, повернувшись ко мне. — Может, посмотрим фильм?

— Эллиот, тебе стоит пойти. Мне всё равно нужно вернуться домой и убедиться, что всё готово для завтрака.

— Та мини-гостиница всё ещё работает? — спросила Кей. — Что-то не похоже.

— Работает, — ответил Эллиот. — Кэтрин старается изо всех сил.

— Да? — не унималась Кей.

— Я помогаю своей матери со стиркой и приготовлением еды, а также с уборкой и закупками, — ответила я.

— И чем, интересно, занимаются люди, которые останавливаются в мини-гостинице в Ок Крик? — Кей издала смешок. — Представить не могу, чтобы тут было много туристов.

— Люди останавливаются, в основном, по работе, — сказала я, чувствуя себя не в своей тарелке. Мне не нравилось врать, но когда речь шла о «Джунипер», правда была недопустима. Я попыталась ответить поближе к правде. — Одна из наших гостей приезжает в город навестить семью.

— Это очень странно. Почему она не гостит у своей семьи? — спросил Джон.

— У них нет места, — легко ответила я.

— Здесь, в городе? Что за семья? — спросила Ли.

Я жевала с закрытым ртом, пытаясь выиграть время, чтобы придумать ответ.

— Я не… Я не вправе раскрывать данные наших постояльцев.

— Молодец, — похвалил Джон.

— Ну, всё, — вмешался Эллиот. — Дайте ей поесть. У вас будет достаточно времени, чтобы докучать ей вопросами после еды.

Я послала Эллиоту благодарную улыбку и положила себе маленькую порцию запеканки из макарон с сыром. Попробовав запеканку, я блаженно замычала.

— Нравится, да? — Эллиот осторожно ткнул меня в бок.

— Потрясающе. Я должна раздобыть рецепт.

— Ты готовишь? — удивилась Кей.

— Мама, — предостерёг её Эллиот.

— Ладно, — ответила Кей, уткнувшись в свою тарелку.

— Я горжусь тобой, Эллиот. Сегодня ты был на высоте, — Джон откинулся на спинку сиденья, положив руку на свой округлый живот:

— Спасибо, — поблагодарил Эллиот. Не поднимая глаза от тарелки, он продолжал поглощать еду с бешеной скоростью. Разделавшись со второй тарелкой, он наконец сбавил темп.

— Видел бы ты тренера Пекхама, когда ты не смог найти свободного игрока, чтобы передать мяч, и тебе пришлось самому бежать с мячом, чтобы заработать тачдаун. Я думала, он разрыдается, — сказала я.

Джон с Эллиотом рассмеялись.

— Жаль, что твой отец всё пропустил, — проворчала Кей.

— Кей, — прорычал Джон.

— Я отправила ему недельное уведомление, — сказала Кей, со звоном выронив вилку на пустую тарелку.

— Мама, — раздражённо сказал Эллиот.

— Похоже, мне теперь и заикнуться о Дэвиде нельзя, — пожала плечами Кей.

— Нет, мама. Он жестокий эгоистичный говнюк, и нам не обязательно его упоминать, — ответил Элиот. Задержав на мне взгляд, он посмотрел на мать. — Я уже наслушался этого за свою жизнь. Ты разводишься. Я больше с тобой не живу. Хватит.

Кей затихла на миг, а затем встала из-за стола.

— Мам, прости, — сказал Эллиот, глядя, как она уходит в другую комнату. В глубине коридора хлопнула дверь. Эллиот закрыл глаза. — Вот дерьмо, — прошипел он. — Извини, — сказал он, повернувшись ко мне.

Меня раздирали сочувствие к Эллиоту и облегчение от того, что другие семьи тоже не идеальны. Но то, что я чувствую, было в этот момент совершенно неважно. Особенно когда Эллиот выглядел так печально.

— Пожалуйста, не извиняйся.

Ли похлопала ладонью по столу перед тарелкой Эллиота. Тот посмотрел на Ли, и она повернула кисть ладонью кверху. Эллиот взял её за руку и она сжала его ладонь.

— Всё хорошо, — сказала Ли.

— Ей больно. Зря я ей это сказал, — Эллиот сжал челюсти.

— Кто из вас тут взрослый? — спросила Ли.

Эллиот вздохнул и кивнул ей.

— Я должен проводить Кэтрин домой.

Мы с Эллиотом помогли Ли и Джону убрать со стола. Джон сполоснул грязные тарелки, а мы с Ли загрузили их в посудомойку. Эллиот протёр стол и подмёл полы на кухне и в столовой. Мы справились меньше, чем за десять минут. Глядя, как Джон и Ли обнялись и поцеловались, я улыбнулась.

— Мне нужно отправить пару писем по электронной почте, дорогая; а потом я поднимусь в спальню и мы посмотрим тот фильм, который ты хотела.

— Правда? — спросила Ли с воодушевлением.

Джон кивнул и поцеловал Ли ещё раз, прежде чем попрощаться со мной:

— Рад знакомству, Кэтрин. Надеюсь видеть тебя здесь почаще.

— Договорились, — сказал Эллиот.

Джон и Ли олицетворяли идеальный брак. Взаимопомощь, обожание и понимание. Они были заодно, как мы с Эллиотом. Я улыбнулась Эллиоту, когда он помог мне надеть куртку. А затем ещё раз, когда он придержал для меня входную дверь. Стоя на крыльце, я подождала, пока он натянет свою спортивную куртку и возьмёт меня за руку.

— Готова? — спросил он.

Мы вместе шли в темноте по направлению к «Джунипер». Опавшие листья проносились по улице, шелестя по асфальту высохшими краями и охапками подгоняемые холодным ветром.

— Ну? Как тебе? — спросил он неуверенно.

— Было забавно.

— В какой момент?

— Э-эм, — начала я. — Наблюдать, как ты играешь. Сидеть с Ли и Кей. Ужинать с твоей семьёй. Смотреть, как ты поглощаешь еду, приготовленную твоей мамой и Ли. И этот момент.

Он поднял наши переплетённые руки.

— А это – мой любимый момент. Выиграть, заработать тот тачдаун и увидеть, как ты поднимаешь руку в том жесте.

— Ты имеешь в виду это? — спросила я, сложив пальцы в жесте, означающем «я люблю тебя».

— Ага. Моя мама всегда показывала мне это перед детскими играми. А затем тётя Ли тоже этому научилась. Не знаю, с чего вдруг. Но с тобой всё иначе. — Он помедлил, обдумывая следующие слова. — Ты это всерьёз?

— Хочешь знать, люблю ли я тебя? — спросила я.

Он пожал плечами, выглядя таким ранимым.

Мы остановились перед моей калиткой и Эллиот открыл её, а затем закрыл, когда я прошла внутрь. Я сложила руки поверх железной калитки, улыбаясь. Он нагнулся, чтобы чмокнуть меня в губы.

— Откуда ты знаешь? — спросила я.

Он задумался ненадолго.

— Кэтрин, каждый раз, когда ты рядом, я ловлю каждый твой вздох. Когда мы не вместе, всё напоминает о тебе. Я знаю это, потому что всё остальное не имеет значения.

Я подумала над его словами, а затем оглянулась на «Джунипер». У меня были обязанности, но были ли они важнее, чем Эллиот? Могла бы я отказаться от них, если бы это потребовалось ради него? Я нужна мамочке. Не думаю, что смогла бы.

Эллиот разглядел тревогу в моих глазах.

— Ты не обязана говорить это. Ты не обязана ничего говорить.

Я медленно подняла руку, вытянув указательный палец, мизинец и большой палец. Эллиот улыбнулся, повторил мой жест и, взяв моё лицо в ладони, поцеловал меня в щёку. Его губы были мягкими, но они обжигали мою холодную кожу.

— Доброй ночи, — прошептал Эллиот. Он смотрел, как я преодолеваю выбоины дорожки и поднимаюсь на крыльцо. Когда я взялась за ручку, дверь распахнулась.

В проёме, вся в чёрном, стояла женщина.

— Уиллоу? — спросила я.

— Где ты была? Твоя мамочка часами тебя ждала.

Я обернулась на Эллиота. Он удивлённо нахмурился, но затем помахал рукой.

Махнув ему в ответ, я протиснулась через дверной проём и затащила Уиллоу внутрь, закрыв за ней дверь.

— Что ты творишь? — возмутилась она, отдёрнув руку.

— Ему нельзя тебя видеть, — прошипела я.

— Кому? — спросила она.

— Эллиоту!

— Ой, — она скрестила руки на груди, — Он твой парень?

Я нахмурилась и сняла куртку, повесив её на крючок у двери. Почти все крючки уже были заняты: вот шоколадно-коричневое ворсистое пальто мамочки, вот бордовая накидка Алтеи, плащ Дьюка, розовая спортивная курточка Поппи, чёрная кожаная куртка Уиллоу и грязно-белая стеганая парка Тессы с капюшоном, украшенным свалявшимся мехом.

— Тебя устраивает твоя комната? — спросила я Уиллоу.

— Наверное, — ответила она, шмыгнув носом. — Это твой парень? — Уиллоу переминалась с ноги на ногу. Ей не сиделось на месте, она всегда была скоплением нервной энергии. Она появлялась в «Джунипер» не часто, заезжая к нам по дороге куда-то… куда-то далеко. Мамочка называла её бродягой. Столкнувшись с перепадами настроения Уиллоу от прыгучего восторга до отупляющей депрессии, я называла её гораздо хуже. Когда я не ответила, Уиллоу удивлённо распахнула глаза.

— Ого, ладно. Наверное, я пойду к себе в комнату.

— Спокойной ночи, — сказала я, направляясь на кухню.

Взяв тряпку, я протёрла крошки, жир и соус от пасты, которая была на ужин. Посудомоечная машина издавала низкий гул и шуршанье. Я была признательна мамочке за то, что она позаботилась хотя бы о посуде. Мне предстояло заполнить журнал регистрации, написать сочинение и подготовить кухню к раннему субботнему завтраку. Остаток дня, если повезёт, я проведу с Эллиотом.

— Привет, — раздался тихий голос из-за кухонной стойки.

Я мельком посмотрела в ту сторону, прежде чем продолжить оттирать неподдающееся пятно от соуса.

— Привет.

— Ты злишься на меня? Знаю, я давно тебя не навещала, но мои родители опять ведут себя странно, и ты была… занята.

— Нет, Тесс. Конечно же, нет. Ты права. Я была занята, но я должна уделять время друзьям. Прости меня, — ответила я, открыв шкафчик под раковиной в поисках средства для чистки кухни. Распылив спрей на столешницу, я протёрла её тряпкой.

Наверху раздался громкий шум и мы с Тесс уставились на потолок.

— Что это? — спросила Тесс, продолжая таращиться наверх.

В доме стояла тишина, но мы продолжали прислушиваться.

— Не знаю. Но у двери висит куча одежды. Гостиница переполнена.

— Я видела Поппи, когда пришла. Это она, наверное, бегает наверху.

— Так давай это выясним, хорошо? — спросила я, убирая на место спрей для кухни.

— Ты чего? — спросила Тесс. Когда я прошла мимо неё, она неохотно потащилась за мной. — Эта плохая идея. Ты не знаешь, кто там наверху.

— Но я могу выяснить, — возразила я, звякнув ключами и поднимаясь по лестнице.

Только одна дверь была закрыта в коридоре наверху. Я выбрала подходящий ключ и повернула его в замке, открыв дверь. Внутри номера стоял мужчина, на котором были только рубашка на пуговицах, боксёрские трусы, длинные носки и больше ничего.

— Срань господня! — заорал он, прикрываясь руками.

— О, мой бог! Ой! Мне так жаль!

— Ты кто такая? — возмутился он.

— Я… я дочь Мэвис. Я услышала шум. Я не знала, что вы заселились. Мне так жаль, сэр. Очень жаль. Этого не повторится.

— Закрой дверь! Это что за гостиница такая?!

Я захлопнула дверь. Закрыв глаза, я услышала, как мужчина кинулся к двери, чтобы запереть её на замок изнутри.

Тесс была недовольна:

— Я же говорила, — заметила она, выглядывая с верхней ступеньки лестницы.

Прикрыв глаза, я попыталась собраться с мыслями. Помотав головой, я поспешила к лестнице.

— Мне не верится, что я это сделала.

Я просмотрела журнал регистрации, обнаружив имя «Уильям Хейтмейер», вписанное почерком мамочки. Подняв голову от журнала, я раздумывала, не предложить ли гостю полный возврат денег за проживание или переселить его в «Супер 8».

— Это случайность, — попыталась успокоить меня Тесс.

— Я ведь даже не проверила журнал регистрации. Я с ходу предположила, что раздавшийся сверху шум был чем-то странным, поскольку странности тут норма.

— Не отчаивайся. Он вернётся.

— Они никогда не возвращаются, — ответила я, глядя на Тесс. — Не ходи туда. Держись подальше от его комнаты.

— А что такого? — она подняла руки. — Можно подумать, я когда-нибудь давала тебе повод думать, что способна на такое. Зачем ты вообще мне это говоришь?

— Просто не делай этого, — я окинула её подозрительным взглядом.

— Похоже, этот дом и правда давит тебе на мозги. Не то, чтобы в твоей голове ещё оставалось место. Ведь кое-кто монополизировал все твои мысли.

— Ты об Эллиоте? — я старалась сдержать улыбку.

— Да, об Эллиоте, — ответила Тесс, садясь за барный стул у кухонной стойки. Она положила голову на руки. — Какой он? Я как-то видела его. Он, вроде, милый.

— Вроде?

— Он гигант.

— Он не гигант. Он просто… высокий и мускулистый, и рядом с ним я чувствую себя в безопасности.

— В безопасности, — повторила Тесс.

— Сегодня вечером во время игры он принёс победный тачдаун. Это было как в кино, Тесс. Его команда бросилась на поле – всей толпой – и Эллиота подняли на руки. Когда его наконец поставили на землю, он стал искать меня в толпе.

Я поставила на столешницу подставку с чистыми столовыми приборами и стопку тканевых салфеток и принялась сворачивать их на утро.

Тесс сонно и довольно наблюдала за моей работой, терпеливо ожидая продолжения истории.

— И он, — я прикрыла рот рукой, пытаясь спрятать дурацкую ухмылку, — показал на меня и поднял руку вот так, — я изобразила жест «я люблю тебя».

— Так он любит тебя? — спросила Тесс, глядя на меня в изумлении.

— Говорит, любит, — пожала я плечами.

— А ты что чувствуешь?

— Думаю… я тоже люблю его. Даже не знаю.

— Он закончит школу в мае, Кэтрин.

— Как и я, — улыбнулась я, сворачивая последнюю салфетку.

— Что ты хочешь сказать? Что ты уезжаешь? Ты не можешь уехать. Ты обещала, что останешься.

— Я… — ещё об этом не думала. — Об отъезде речи не идёт.

— Он хочет остаться?

— Не знаю. Я не спрашивала. Не стоит беспокоиться о том, что не можешь контролировать.

Тесс встала, её глаза наполнились слезами.

— Ты мой единственный друг. Если вы с ним друг друга любите, вы уедете отсюда. Ты бросишь нас. И что нам тогда делать?

— Я никуда не уеду. Успокойся, — сказала я, беспокоясь, что шум разбудит Дьюка.

— Ты хочешь уехать? — спросила Тесс.

Я посмотрела на неё, глядя в её глаза, наполненные слезами. Обдумывая ответ, я подумала, не соврать ли ей, но отец учил меня всегда быть честной, даже если это было трудно, даже если это причиняло боль.

— Я всегда хотела уехать. С самого детства. Ок Крик – это не мой дом.

Тесс сжала дрожащие губы и гневно направилась к выходу, от души хлопнув дверью. Я закрыла глаза, ожидая, что постоялец сверху устроит скандал из-за вторжения и устроенного нами шума.

Кухня была убрана, так что я поднялась наверх, закрыв за собой дверь спальни. Я попыталась согреть руки дыханием и потёрла ладони друг о друга, решив достать толстое покрывало из шкафа. Когда-то белое, стеганое покрывало было сложено на полке над моей одеждой. Я подпрыгнула, чтобы его достать, стянула его вниз и расстелила поверх кровати.

Пол ванной, выложенный маленькими белыми плитками, напоминал лёд. Вода в душе была ледяной, когда я её включила. Нас ждала очередная морозная зима в Оклахоме и я зарычала, вспоминая, как всего пару недель назад солнце жарило тех, кто не успел спрятаться в тени.

Через пару минут горячая вода наконец добралась до моей ванной, старые металлические трубы тряслись и жалобно выли, пока менялась температура воды. Мне всегда было интересно, способен ли этот шум кого-нибудь разбудить в доме, но никто не жаловался.

Я всё ещё не могла забыть гнев Тесс, но я отказывалась чувствовать себя виноватой. Шагнув под тёплую воду, я принялась мечтать о летнем воздухе, развевающем мои волосы, пока мы с Эллиотом едем в машине без крыши к заливу или даже к Западному побережью. Где бы мы ни были, я видела лишь дорогу и пальмы. Он тянется к моей руке, переплетая наши пальцы. Мы ехали туда, где лето никогда не заканчивается, и если становится слишком жарко, то океан предлагает долгожданную отраду.

Втирая пальцами шампунь в волосы, я представляла нашу поездку, но чем дальше мы ехали, тем мрачнее становилось небо и холоднее ветер. Эллиот вёл машину по автостраде Калифорнии, но он не улыбался. Нас пробрал озноб, когда мы осознали, на дороге не было других машин, кроме нашей. Я осмотрелась и заметила, что дома по обеим сторонам дороги были одними и теми же – «Джунипер». Мы проезжали их один за другим, и как бы сильно не жал на газ Эллиот, они не исчезали. Нас окутала ночь, и по очереди начали гаснуть уличные фонари. Эллиот растерялся, когда машина заглохла и остановилась посреди безлюдного двухполосного моста, возвышающегося над Лос Анджелесом.

Передние двери всех «Джунипер» открылись, и на каждом пороге была мамочка, лицо которой было перепачкано чем-то чёрным.

Я подскочила на кровати, широко открыв глаза и привыкая к темноте. Глядя на свой халат, я пыталась вспомнить, как закончила принимать душ и легла спать, но не могла. Провал в памяти порождал очень неприятное чувство.

Надев домашние тапки, я подошла к двери и выглянула в коридор. В «Джунипер» царила тишина, нарушаемая лишь редким поскрипыванием стен, вызванным просадкой фундамента.

Деревянные полы были ледяными, так что я проверила термостат. Десять градусов! О, нет! Нет, нет, нет! Пожалуйста, только не это!

Повернув ручку, я подождала, вздохнув с облегчением, когда тёплый воздух пошёл из системы вентиляции.

— Слава богу, — сказала я.

Внизу зазвонил городской телефон. Я кинулась вниз по лестнице к стойке регистрации в фойе.

— Стойка регистрации.

— Привет, это Билл из шестой комнаты. Горячей воды нет. Тут морозильная камера. Мне выезжать через час. Что у вас за гостиница такая, чёрт побери? Я так и знал, что нужно было снять номер в «Супер 8».

— Сожалею по поводу отопления. Каким-то образом оно оказалось выключено, но сейчас всё снова работает. Скоро станет теплее.

— А что насчёт горячей воды?

— Я… я не уверена. Я проверю. Извините. Когда вы спуститесь, завтрак будет уже накрыт.

— У меня не будет времени, чтобы позавтракать! — проорал он, бросив трубку.

Я обречённо опустила трубку на место.

— Это был мистер Хейтмейер? — спросила Уиллоу, прислонившись к дверному косяку.

— Ох… да.

— Он наорал на тебя?

— Нет, — я помотала головой. — Нет, он просто громко разговаривает.

Она кивнула и направилась к лестнице. Я побежала за ней.

— Уиллоу? Через час время выезда. Мамочка сказала, что ты выпишешься сегодня.

— Она так сказала?

— Она так сказала.

Уиллоу кивнула и вместо того, чтобы подняться по лестнице, вернулась в гостиную. Подождав, пока она не скроется из виду, я прошла по коридору к двери в подвал. Едкий запах плесени проникал сквозь сантиметровые трещины в двери. Повернувшись к стоящему в коридоре столу, я достала из ящика фонарик. Когда я открыла дверь, петли заскрипели, тихо увещевая меня развернуться и уйти.

С потолка свисала паутина, бетонные стены испещряли трещины и потёки воды, ступени лестницы были расшатанными и гнилыми. Я перенесла часть своего веса на первую ступеньку и подождала. В последний раз, когда я спустилась в подвал, кто-то запер меня там на три часа, после чего меня ещё месяц мучали кошмары. Я спускалась по шатким ступеням, воздух становился всё холоднее, так что мне пришлось затянуть халат поплотнее. Баки с горячей водой стояли рядом на платформах у дальней стены, прямо за сложенными в ряд тридцатью чемоданами всевозможных форм и размеров, прислонёнными к примыкающей стене.

Слабый свет потолочных ламп не доставал до баков, так что я нажала большим пальцем кнопку фонарика, направив луч света в угол, а затем – вдоль стены.

Наклонившись, я направила свет на основание первого бака. Индикаторы горели исправно. Термостаты были выкручены на минимум.

— Какого чёр…

Что-то скрипнуло у меня за спиной и я замерла, прислушиваясь. Ничего. Я повернула ручку термостата на одном баке, затем на втором.

Что-то зашуршало по бетонному полу.

— Кто здесь? — спросила я, водя фонариком по кругу.

Я дёрнулась и вскрикнула, тут же зажав рот рукой. Мамочка медленно повернулась ко мне, стоя босиком, бледная и злая. Её пальцы цеплялись и в остервенении выкручивали кусочек её тонкой хлопковой ночной рубашки, снова и снова.

— Что ты здесь делаешь внизу? — спросила я.

Гнев на её лице исчез, она растерянно озиралась.

— Я кое-что искала.

— Ты пыталась починить баки? — спросила я. Нагнувшись, я подсветила фонариком ручки настройки, повернув оставшиеся в нужное положение. — Мамочка, — позвала я, глядя на неё. — Это ты сделала?

Она продолжала растерянно смотреть на меня.

— Ты проделала это и с термостатом наверху? У нас постоялец. Зачем ты…

— Я? — она удивлённо прижала руку к груди. — Я этого не делала. Кто-то пытается устроить саботаж. Кто-то хочет, чтобы «Джунипер» закрылся.

Индикаторы загорелись ярче, горелки под баками загорались одна за другой, издавая низкий гул. Я в раздражении выпрямилась.

— Кто, мамочка? Кому есть дело до нашей захудалой мини-гостиницы настолько, чтобы саботировать её работу?

— Дело не в мини-гостинице. Разве ты не понимаешь? Дело в том, чем мы тут занимаемся! За нами следят, Кэтрин. Я думаю… думаю, что это…

— Кто?

— Я думаю, это твой отец.

Моё раздражение сменилось злостью.

— Не говори так.

— Я подозревала это уже много месяцев.

— Мамочка, это не он.

— Он пробирается сюда тайком, переставляет вещи, распугивает наших гостей. Он всегда был против этой мини-гостиницы. Ему не нравятся наши постояльцы. Он не хочет, чтобы они находились рядом с тобой.

— Мамочка…

— Он бросил нас, Кэтрин. Он бросил нас, и теперь пытается нас погубить!

— Мамочка, прекрати! Он нас не бросал! Он умер!

Глаза мамочки наполнились слезами. Она долго не могла ответить мне, но когда она наконец заговорила, её голос был подавлен.

— Ты так жестока, Кэтрин, — сказала она, повернувшись и поднимаясь по лестнице, а затем закрыла за собой дверь.

ГЛАВА 17

Кэтрин

Занятия слились в одно сплошное мутное пятно. Учителя что-то говорили, а я делала вид, что слушала, хотя в голове был туман от недостатка сна. Мистер Хейтмейер не вернётся в «Джунипер», и я в тайне надеялась, что больше нас вообще никто не посетит.

Серые тучи снаружи висели низко. Я смотрела в окно, глядя на школьные автобусы и машины, которые мчались сквозь покрывающие улицы ручейки воды. Прогноз обещал ледяной дождь к середине дня, так что все спешили купить хлеб и молоко и заправить машины, как будто одна буханка хлеба или полный бензобак являлись вопросом жизни и смерти.

Последние десять минут перед обедом я просидела, положив голову на руки, моргая, чтобы не заснуть. Минуты тянулись часами, так что когда прозвенел звонок, у меня не осталось сил, чтобы двигаться.

— Кэтрин? — позвала меня миссис Фауст. Её морковного цвета волосы были растрёпаны, словно она прилегла поспать между уроками и забыла причесаться.

Остальные учащиеся уже собрали вещи и разошлись на обед. А я всё никак не могла собраться.

— Подойди сюда, Кэтрин. Есть разговор.

Я послушно подошла к ней, ожидая, когда она закончит разбирать небольшую стопку бумаг.

— Ты что-то тише обычного. Выглядишь измождённой. Всё хорошо дома? Я знаю, что ты помогаешь своей маме.

— Утром были проблемы с горячей водой. Но я смогу выспаться этой ночью.

— Ты ведь недавно общалась с миссис Мэйсон? — спросила миссис Фауст, нахмурившись.

Я кивнула.

Миссис Фауст внимательно посмотрела на меня, так, как обычно смотрели те, кто подозревал, что я прикрываю мамочку.

— Ну ладно. Приятного обеда. Увидимся завтра.

Я улыбнулась ей, а затем потащилась к шкафчику 347, где меня ждал Эллиот. На этот раз он ждал не один. С ним были Сэм Соп, один из принимающих игроков футбольной команды, и его девушка, Мэдисон. Волосы у них были одного цвета, но светлые волосы Мэдисон доходили почти до талии. Они оба чувствовали себя неуверенно, стоя возле моего шкафчика.

— Ты как? — спросил Эллиот, приобняв меня сбоку.

— По-прежнему вымотана.

— Я пригласил Сэма и Мэдди пообедать с нами. Надеюсь, ты не против.

Парочка уставилась на меня в ожидании ответа, надеясь, что я соглашусь. Сэм был правнуком Джеймса и Эдны Соп, исконной влиятельной пары Ок Крик. Джеймс Соп начинал с нефтяной отрасли, но расширил дело настолько, что теперь его семья владела всем подряд от круглосуточных магазинчиков до прачечных самообслуживания. Семья Сэма была богата, но Сэм был не из тех, кто любит выходить в свет. У него имелись все преимущества популярного парня: большой дом, брендовые шмотки и атлетичное телосложение. Он был помощником капитана футбольной команды. В пятом классе он предложил Мэдисон стать его девушкой. Сэм был отличником, и, помимо Мэдисон Сэйлор, других интересов у него не было.

Мэдисон слыла тихоней, если не считать редких вспышек гнева. В прошлом году её вызвали к директору за то, что она разразилась отборной бранью в адрес Скотти Нила, который нагрубил Сэму. Отец Мэдисон был дьяконом Христианской Церкви Ок Крик, а мать – пианисткой. Родители держали Мэдисон дома, подальше от гнусностей этого мира, дабы с ней не случилось ничего плохого, как и вообще чего-либо.

— Ну, так как? — спросил Эллиот. — Согласна?

— Да, в смысле… да, — я запнулась, гадая, что он задумал.

Эллиот взял меня за руку, и мы прошли по коридору в сопровождении Сэма и Мэдисон. Сэм открыл двойные двери перед своей девушкой. Они двигались в унисон, читая выражения лиц друг друга и понимая друг друга без слов.

Вместо того, чтобы использовать «крайслер» Эллиота, мы направились к чёрной «тойоте 4Runner», принадлежавшей Мэдисон.

— Мы поедем не на твоей машине? — спросила я Эллиота, тут же чувствуя себя неуютно.

— Мэдди предложила отвезти нас, — ответил Эллиот.

— Хочешь сесть со мной вперёд? — с улыбкой спросила Мэдисон.

Неожиданный беспричинный страх, что я застряну где-то далеко от школы, вдруг пронзил меня. Эллиот ни за что не допустит ничего подобного. Даже если это произойдёт, он не позволит мне идти домой в одиночку. Но я была вымотана и неспособна взять свои нервы под контроль.

— Совсем забыла, — сказала я. — Я собиралась поесть в школе.

— Я позабочусь об этом, Кэтрин. Не волнуйся, — заверил меня Эллиот.

— Дело не в деньгах, — возразила я.

— Тогда в чём? — спросил Эллиот.

Я бросила взгляд на Сэма и Мэдисон. Сэм открыл дверь и сел назад. Мэдисон стояла у водительской дверцы, излучая терпение и доброту одним свои видом.

— Я… — я тянула время, пытаясь решить, будет ли стыдливое бегство хуже, чем терзавшее меня беспокойство.

— Дай нам минутку, — обратился Эллиот к Мэдисон.

— Конечно, — ответила она, открыв дверцу и сев за руль. Её голос напоминал птичьи трели, по-детски невинные и милые.

Эллиот согнулся и наклонил голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Он положил руки мне на плечи.

— Я же говорила тебе, — прошептала я. — Я не могу. Оуэн и Минка хотели наведаться ко мне. Им было любопытно. Стоит мне сказать Мэдисон и Сэму нет, как снова начнут расползаться слухи. Мне проще…

— Это всего лишь обед. Мы не собираемся к тебе домой.

— Это добром не кончиться.

— Ты этого не знаешь. Ты заслуживаешь друзей, Кэтрин. Мэдди сказала, что всегда считала тебя милой. У неё чрезмерно опекающие родители, так что она даже не спросит, можно ли зайти в «Джунипер», ведь они ей всё равно не разрешат. Сэм – игрок футбольной команды, и он классный. Он не стероидный придурок, в отличие от остальных идиотов. Вот почему я их выбрал. Ну же, пожалуйста?

— Ты выбрал их? Чем ты занимаешься? Подыскиваешь нам друзей? Я что, слишком скучная, чтобы проводить со мной время в одиночку?

— Нет. Всё совсем не так. Я уже объяснил тебе причину. Ты заслуживаешь друзей.

Я вздохнула, признавая поражение. Рот Эллиота растянулся в широкой ухмылке. Он потянулся к пассажирской дверце и взялся за ручку.

Усевшись рядом с Мэдисон, я пристегнулась. Эллиот, усевшись на заднее сиденье, закрыл дверцу. Спинка моего сиденья отогнулась чуть назад, когда он навалился на неё, чтобы чмокнуть меня в щёку.

— Итак, — начала Мэдисон. — «Соник» или «Браум»? «Браум» или «Соник»?

— «Соник», — отозвался Сэм с заднего сиденья.

Мэдисон осторожно сдала назад и выехала со стоянки. Она включила поворотник и когда мы подъехали к знаку «стоп», начала движение, почти не остановившись перед ним.

— Нам по-прежнему нужно позаниматься с тобой вождением, — заметил Эллиот.

— У тебя до сих пор нет прав? — спросила Мэдисон без тени осуждения.

Я помотала головой.

— Я должна была учиться на отцовском «бьюике», но машина так и стоит во дворе с тех пор как…

— Ах, да. С тех пор как он умер, — закончил за меня Сэм.

Я была рада, что не вижу лицо Эллиота. Я понимала, что эта короткая поездка на обед была пробным заходом. Эллиота приглашали на несколько вечеринок, но он отклонил все приглашения, так как не хотел идти без меня. Это было мило, но я никак не могла избавиться от чувства, что из-за меня он что-то упускает.

— Ага, — ответила я, не зная, что ещё сказать.

— Насчёт твоего дома, — начал Сэм. — В нём правда водятся привидения?

Мэдисон прикрыла рот, чтобы сдержать смех. Нажав на тормоз, она остановилась у первого из четырёх имевшихся в Ок Крик светофоров:

— Сэм! Не будь глупым!

Сэм выпрямился на сиденье:

— Мы каждый субботний вечер смотрим «Паранормальные дома с привидениями». Это, типа, наша фишечка. Если в твоём доме есть привидения, то это круто.

— Нету там никаких привидений, — ответила я, глядя на стоящий рядом с нами белый «мини-купер» Пресли. Я старалась не пялиться, но краем глаза я заметила какое-то копошение под складной крышей её машины.

Мэдисон повернулась посмотреть и скривилась.

— У них там припадок, что ли? — спросила она, нажав кнопку, чтобы опустить моё стекло.