Маленькие огоньки

— А я и не смеюсь.

Эллиот встал и подошёл к шкафу. Он открыл какой-то ящик, а затем закрыл его и повернулся ко мне. В руке он держал плоскую коробку размером с блокнот, обёрнутую белой бумагой и перевязанную красной и зелёной лентами.

— С Рождеством, — сказал он, шагнув ко мне.

— Оно наступит только завтра, — пожала я одним плечом.

— Знаю. Открой.

Потянув за ленту, я открыла крышку, обнаружив внутри чёрно-белую фотографию, на которой были изображены мы с отцом всего за день-другой до того, как он умер. Мы стояли на крыльце, улыбаясь друг другу. Это был момент безмятежности – один из тех, что я позабыла. Рамка была оформлена в технике декупаж с использованием других снимков моего отца. На некоторых снимках он был один, на других – вместе со мной. Я прикрыла рот руками, глаза моментально наполнились слезами, побежавшими по щекам.

ГЛАВА 35

Кэтрин

Эллиот остановил «крайслер» на подъездной дорожке перед домом миссис Мэйсон, двигатель тихо урчал. Её машина виднелась сквозь небольшие квадратные окошки на двери гаража, и хоть в доме было темно, мысль о том, что она ждёт меня внутри, вселяла спокойствие.

Эллиот переплёл свои пальцы с моими и поднёс мою руку к губам.

— Спасибо тебе за этот день. И за это, — сказала я, постучав по коробочке с фоторамкой внутри.

— Тебе нравится? — спросил он.

— Свой подарок ты получишь завтра, — кивнула я.

— Ладно.

— Там ничего особенного.

— Ты не обязана заморачиваться с подарком для меня. Когда я смогу увидеть тебя?

— Около полудня? О, боже!

— В чём дело?

— Я ничего не купила миссис Мэйсон.

— Ей это не важно, Кэтрин.

— Но мне-то они подарки купили.

— Они?

— Мистер Мэйсон кое-что принёс для меня. О, мой бог. Я ужасный человек. Я должна была позаботиться о подарках для них сегодня.

— Всё в порядке, — хмыкнул Эллиот. — Если хочешь, мы купим завтра что-нибудь им в подарок.

— Например?

— Не знаю, — прищурился он. — Утром решим.

Наклонившись, я чмокнула его в губы. Эллиот схватил меня за руку.

— Что? — спросила я, продолжая улыбаться.

Ухмылка Эллиота померкла.

— Меня не отпускает тревожное чувство. Я провожу тебя до дверей. Теперь ведь можно, да?

Я кивнула.

Эллиот не стал глушить двигатель. Взявшись за руки, мы прошли ко входу в дом. Повернув ручку, я толкнула дверь. Дисплей охранной системы начал пищать и я ввела свой код, отключив сигнализацию.

— Видишь? Всё хорошо, — прошептала я.

— Наверное, мне просто не по себе прощаться с тобой.

— С Рождеством, — сказала я, поднимаясь на цыпочки. Чмокнув его в губы, я махнула ему на прощанье, глядя, как он идёт к машине. Рождественская ель была подсвечена огоньками, мягкий свет освещал дорожку к кухне. Почувствовав что-то липкое под ногами, я на миг замерла, а затем прошла по плиткам пола к выключателю. До меня донёсся звук отъезжающей машины Эллиота. Я включила свет.

Открыв рот и чувствуя подкатывающую от ужаса тошноту, я оглядела ярко-красные брызги и пятна на кухонных столешницах, на двери холодильника и на полу. Кого-то протащили через всю кухню – на полу виднелись следы, оставленные четырьмя окровавленными пальцами, как будто кто-то отчаянно цеплялся за напольные плитки. Следы тянулись дальше, мимо прачечной к двери гаража.

Сглотнув комок в горле, я прикрыла дрожащей рукой рот. Кровь поведала историю свершившегося здесь насилия: тот, кому принадлежала эта кровь, потерял значительное её количество.

— Бекка? — тихо позвала я. — Бекка? — повторила я, прочистив горло.

Моя рука соскользнула с дверной ручки, покрытой скользкой красной субстанцией, когда я попыталась её повернуть. Наконец мне удалось ухватиться за неё и открыть дверь в гараж.

— Бекка? — щёлкнув выключателем, я зажгла свет. Флуоресцентный прямоугольник под потолком зажигался медленно – одна лампа за другой. От увиденного у меня всё внутри сжалось. Кто-то использовал кровь на полу, чтобы нарисовать на стене каракули.

— Б-бекка? — по моим щекам струились слёзы.

Попятившись, я отошла от двери в гараж и прошла через кухню, неуклюже пробираясь в темноте по коридору, не в силах вспомнить, где находится очередной выключатель. Слепо пошарив у входной двери, я нащупала выключатель и зажгла свет. Я посмотрела налево. Дверь в мою спальню была открыта. Справа от меня я заметила кровавый след, тянущийся из спальни миссис Мэйсон.

Трясясь всем телом и чувствуя, как волоски на загривке встали дыбом, я заставила себя двинуться в сторону комнаты миссис Мэйсон. Дверь была открыта нараспашку.

Я продолжала звать её в темноте:

— Миссис Мэйсон? — мой голос звучал не громче шёпота. Нашарив выключатель, я зажгла свет, глядя на кровавый хаос.

На комоде лежала сумочка миссис Мэйсон. Я кинулась вперёд, чтобы осмотреть ванную.

— Бекка? — мой голос перешёл на визг. Схватив её сумочку, я вытряхнула её содержимое на кровать - монетки, кошелёк, косметика и мобильный телефон. Схватив с покрывала телефон, я набрала первый попавшийся номер в списке последних вызовов.

— Алло? — раздался растерянный голос мистера Мэйсона.

— Это эм… это я, мистер Мэйсон. Это Кэтрин.

— Кэтрин? Ты в порядке? В чём дело?

— Я только что вернулась домой. Я… — кинувшись назад, я закрыла дверь в комнату миссис Мэйсон и заперлась на замок. — Я в вашем доме.

— Так. Кэтрин… передай трубку Бекке.

— Её здесь нет, — прошептала я дрожащим голосом. — Тут кровь. Она повсюду, — выдохнула я, чувствуя, как по щекам текут горячие слёзы.

— Кровь? Кэтрин, дай трубку Бекке. Немедленно.

— Её здесь нет! Её здесь нет и кровавый след тянется от дверей её спальни до гаража!

— Я вешаю трубку, Кэтрин. Я вызову полицию. Никуда не уходи.

— Нет, не вешайте трубку! Мне страшно!

— Я вызову полицию и сразу же перезвоню тебе. Я уже выезжаю. Приеду через пять минут.

Звонок прервался. Я продолжала прижимать телефон к щеке, закрыв глаза, чтобы не видеть ужасную сцену внутри спальни перед глазами.

Не придумав ничего лучше, я принялась считать. Десять… двадцать… сто… пятьсот… Досчитав до пятиста шести, я услышала, как грохнула входная дверь, задев ёлку, отчего игрушки и гирлянды принялись раскачиваться на ветках.

— Кэтрин? — крикнул мистер Мэйсон. В отдалении слышался вой полицейских сирен.

Кое-как поднявшись на ноги, я кинулась по коридору к мистеру Мэйсону, рыдая. Он обнял меня, пытаясь отдышаться.

— Ты в порядке? — спросил он, чуть отстранившись. — Бекка? — позвал он.

Я помотала головой, не в силах говорить.

Мистер Мэйсон бросился на кухню, озирая творящийся там хаос. Он побежал в гараж, а затем выбежал во двор, окликая жену. Вернувшись в дом, он поскользнулся и рухнул на колени.

— Что произошло? — крикнул он, глядя на свои перепачканные кровью руки. — Где она?

— Я не… я… — Помотав головой, я закрыла рот рукой.

Перед домом остановились две полицейские машины. Их сине-красные огни мигали, отбрасывая всполохи на всё, что находилось в гостиной, приглушая мягкое белое сияние гирлянд рождественской ели.

— Вы в порядке, мисс? — спросил полицейский, опустившись передо мной на колени.

Я кивнула.

Второй полицейский застыл посреди столовой.

— Нам необходимо обыскать дом, сэр. Пожалуйста, подождите снаружи.

Мистер Мэйсон встал, повернулся и направился к выходу, взяв меня за руку и потянув за собой. К дому подъехала скорая, из которой выскочили медики. Поспешно поискав что-то в задней части машины, один из них вытащил два одеяла, а второй кинулся в дом.

— Что ты видела? — спросил мистер Мэйсон, накидывая одеяло мне на плечи.

— Я… ничего. Я только что пришла.

— Откуда?

— Эллиот привёз меня из…

— Здесь был Эллиот? — переспросил он.

— Он отвёз меня домой. Проводил до двери, но не стал заходить в дом.

— А где он сейчас?

— Ушёл. Ещё до того, как я включила свет и увидела… Думаете… думаете, это её кровь?

Мистер Мэйсон обнял меня, слегка запнувшись, когда ответил:

— Боже, надеюсь, что нет.

Мы стояли возле одной из полицейских машин, ёжась и трясясь от холода. Один за другим соседи выходили на улицу, чтобы посмотреть на то, как полиция и медики снуют туда-сюда. Полиция всё прибывала, а затем появился детектив Томпсон. Он разглядывал меня, идя через передний двор к дому, и полицейские мигалки отбрасывали тени на его лицо.

— Почему бы вам двоим не присесть в салон скорой, где тепло? — предложил один из медиков.

— Вы нашли её? — растерянно спросил мистер Мэйсон.

Мужчина помотал головой, сурово сжав губы.

— Не похоже на то, что она там.

Мистер Мэйсон сделал глубокий вдох. Я проследовала за ним в машину скорой помощи.

— Если её здесь нет, если её забрали, то, может, она всё ещё жива, — предположил мистер Мэйсон.

— Её пальцы… на полу остались следы. Словно она пыталась за что-то уцепиться, — сказала я.

— Чтобы остаться. Она сопротивлялась. Ну, разумеется, — его нижняя губа задрожала, и он сдавил переносицу, пытаясь сдержать рыдание.

— С ней всё будет хорошо, — я мягко положила руку ему на плечо. — Они найдут её.

Мистер Мэйсон кивнул и протянул мне свой телефон.

— Ты… хм… — Он прочистил горло. — Хочешь позвонить Эллиоту?

Я пожала плечами, чувствуя, как дрожит нижняя губа.

— Я не знаю его номер.

Мистер Мэйсон вытер глаза рукавом куртки.

— Ты провела с ним весь день?

— Его мать приехала. Он весь день был дома, клянусь вам.

— Он хороший парень, — заметил мистер Мэйсон, пробежав рукой по волосам. — Мне нужно позвонить Лорен, но бог мой…

— Лорен – это её сестра?

— Ага.

Дверь скорой открылась и детектив Томпсон забрался внутрь, усевшись рядом со мной.

— Кэтрин, — начал он, доставая блокнот с ручкой.

Я кивнула.

— Можешь рассказать мне, что случилось?

— Я была в гостях у Эллиота весь день. Вернувшись домой, я увидела машину миссис… Бекки и решила, что она уже дома. Эллиот проводил меня до дверей и поцеловал на прощание. Я прошла через гостиную и столовую и включила свет. И тогда я увидела… всё это…

Детектив кивнул, что-то записывая в блокнот.

Мистер Мэйсон вновь прочистил горло:

— Похоже, тут собралась вся полиция.

— Вроде того, — согласился Томпсон, продолжая что-то записывать.

— А кто же тогда будет её искать? — спросил мистер Томпсон.

— Что, простите? — Томпсон резко вскинул голову.

— Медик сказал, что в доме её нет. Кто занимается поисками моей жены?

— Никто, — ответил Томпсон, прищурившись. — Её никто не ищет.

— Какого чёрта? — возмутился мистер Мэйсон. Я впервые слышала злость в его голосе. Он всё ещё любил её. — Если её здесь нет, то она должна быть где-то. Так почему же вы её не ищете?

— Сначала необходимо кое-что выяснить, мистер Мэйсон. Вот тогда и приступим. Кэтрин, когда примерно ты ушла из дома Мэйсонов и отправилась к Янгблодам?

— Не помню точно. Наверное, в десять тридцать, — пожала я плечами.

— Этим утром?

— Да.

— И провела весь день у Янгблодов? До какого времени?

— До самого вечера. Я вернулась около часа назад.

— А где сегодня был Эллиот?

— Со мной.

— Весь день?

— Да. Он заехал за мной утром. Миссис Мэйсон ушла за покупками, я оставила ей записку, а затем мы поехали к нему.

— Ты оставила записку? Где?

— На кухонном столе.

Он пометил что-то у себя в блокноте.

— Эллиот отлучался в какой-нибудь момент?

— Нет! Почему бы вам не заняться поисками миссис Мэйсон вместо того, чтобы пытаться повесить всё на Эллиота? Он этого не делал! — крикнула я.

— Кирк, убери свой дурацкий блокнот и иди искать мою жену! — вскипел мистер Мэйсон, указывая на дорогу.

Томпсон нахмурился.

— В доме сегодня были дети?

— Что? — спросила я.

— Только дети Лорен, — ответил мистер Мэйсон. — Они всегда бывают на Рождество. Открывают подарки и ужинают.

— Кто такая Лорен? — спросил Томпсон.

— Сестра Бекки. А что?

— В гараже мы нашли рисунки. Детские рисунки. Выполненные кровью.

Я сглотнула подступивший к горлу комок.

Мистер Мэйсон тут же достал из кармана телефон и набрал номер.

— Лорен? Ты дома? Прости, что разбудил тебя. Дети дома? Да, знаю, но ты не могла бы проверить? Просто сделай это! — он подождал, нервно подёргивая коленкой. — Что? — Прижав телефон к груди, он с облегчением прикрыл глаза. — Дети дома. В кроватях, — тихо сказал он Томпсону.

Детектив кивнул.

— Извини, Лорен. Нет, нет. Это… Бекка. Сам не знаю. Дело плохо. В доме сейчас работает полиция. Её здесь нет. Она ничего тебе не говорила? Нет, они сами к тебе приедут. Не знаю, Лорен. Прости.

Пока мистер Мэйсон разговаривал со своей свояченицей, детектив Томпсон жестом показал мне выйти с ним из машины на улицу.

— Что ещё ты можешь мне рассказать? — спросил он.

— Только это. Больше я ничего не знаю, — сказала я, кутаясь в одеяло.

— Уверена?

Я кивнула.

— Повезло, что Эллиот провёл весь день с тобой, — заметил Томпсон, разглядывая дом. — Это очень похоже на дело Пресли.

— Что? Каким образом?

— Детские рисунки. Те же самые рисунки мы видели на стенах спальни Пресли. Мы не обнародовали эту деталь в интересах следствия и попросили родителей Пресли держать это в секрете.

— Рисунки выполнены кровью?

Томпсон кивнул. Прикрыв рот рукой, я зажмурилась.

Детектив оставил меня и вернулся обратно в дом. Я слышала, как мистер Мэйсон пытается успокоить Лорен по телефону. Не успев толком всё обдумать, я скинула одеяло и побежала. Я бежала по улице Мэйсонов, квартал за кварталом, миля за милей, пока мои пальцы не задубели и лёгкие готовы были лопнуть. Я не останавливалась, пока не оказалась на тёмной дороге перед «Джунипер». Уличные фонари так и не починили, звёзды скрылись за тучами.

Калитка скрипнула, когда я прошла через неё, идя к дому и спотыкаясь на разбитом тротуаре. Взобравшись по ступенькам на крыльцо, я остановилась перед дверью.

— Вперёд, Кэтрин. Ты воин, а не принцесса, — сказала я вслух.

Потянувшись к дверной ручке, я нажала на неё, на миг испугавшись, когда дверь с лёгкостью открылась. «Джунипер» тонул во мраке, привычно поскрипывая и вздыхая.

— Мамочка? — позвала я, прижавшись к двери спиной, пока та не закрылась за мной. Я пыталась отдышаться, мои руки горели, пока в пальцах восстанавливалось кровообращение. Внутри особняка было немногим теплее, чем снаружи, но, по крайней мере, дом защищал от ледяного ветра.

Из подвала доносилось множество голосов - спорящих, плачущих, хныкающих или кричащих. Голоса вдруг замолкли, и стало слышно дыхание «Джунипер». Сквозь стоны и завывания стен слышался сдавленный плач. Пройдя по коридору мимо столовой и кухни, я подошла к двери в подвал и прижала ухо к холодному дереву. Раздалось очередное хныканье и чей-то глубокий голос принялся распекать того, кто был внизу.

Дьюк.

Я открыла дверь, стараясь не шуметь, но Дьюку было не до меня – он давал выход своей ярости. Я осторожно спускалась вниз, и голос Дьюка становился громче с каждым моим шагом.

— Я же говорил тебе, — рычал Дьюк. — Я предупреждал, так ведь?

— Папочка, хватит! Ты пугаешь её! — плакала Поппи.

Выглянув из-за угла, я увидела Дьюка, стоящего перед миссис Мэйсон. Она сидела на стуле в одной хлопковой ночной рубашке, босая. Её руки были связаны за спиной, рот был заткнув грязным носком, удерживаемым куском тряпки, намотанной поверх её рта и завязанной на затылке. Правый глаз миссис Мэйсон заплыл, вокруг него наливался фиолетовый синяк, над её правым виском засохла кровь. Ткань на туловище была пропитана кровью. На грязном лице виднелись дорожки, оставленные слезами.

Миссис Мэйсон заметила меня. Её левый глаз распахнулся в изумлении, и она испуганно замотала головой.

Дьюк начал поворачиваться, но миссис Мэйсон отвлекла его, отталкиваясь ногами и пытаясь сдвинуть стул, вопя сквозь кляп.

— Заткнись! — гаркнул Дьюк. — Тебе не сиделось на месте, да? Нужно было сунуть свой нос, куда не надо. Мы говорили тебе держаться от неё подальше, так ведь?

Лицо миссис Мэйсон скривилось и она снова заплакала.

— Прошу вас, — её слова приглушал кляп.

Наверху грохнула входная дверь и послышался голос Эллиота.

— Кэтрин! — крикнул он. — Кэтрин, ты слышишь меня?

Миссис Мэйсон замерла, округлив глаза в изумлении. Она принялась подпрыгивать на стуле, его ножки стучали по бетонному полу, пока она кричала что-то напоминающее «помогите» и «я внизу».

Дьюк нервно окинул потолок взглядом, а затем посмотрел на миссис Мэйсон, замахиваясь битой.

Я вжалась в стену, закрыв глаза. Затем я шагнула вперёд – так, чтобы Дьюк увидел меня.

— Довольно, — сказала я, надеясь, что в моём голосе звучало больше храбрости, чем во мне было.

— К-Кэтрин? — изумился Дьюк. Подмышки его рубашки с короткими рукавами пропитались потом, остальная часть рубашки была забрызгана и измазана кровью. Судя по царапинам на его щеке, миссис Мэйсон яростно сопротивлялась. В одной руке Дьюк держал деревянную бейсбольную биту моего отца, а в другой - моток верёвки. — Что ты тут делаешь?

— Детектив сказал, что видел детские рисунки, нарисованные кровью Бекки. Я догадалась, что это Поппи, — сказала я.

— Я не виновата, — захныкала Поппи. — Я хочу в кровать.

— Конечно, — сказала я, потянувшись к ней.

Дьюк осклабился и зарычал.

— Тебя тут быть не должно! Убирайся и прихвати с собой этого мальчишку!

Я посмотрела на миссис Мэйсон – перепачканную, замёрзшую и напуганную.

— И её тоже.

— Нет! — рявкнул Дьюк, указывая на неё. — Она всё испортила! Ты хоть представляешь, через что твоей матери пришлось пройти?

— Где она? Я хочу с ней поговорить.

— Нет! — Дьюк помотал головой. — Нет, тебе нельзя.

— Я знаю, что она скучает по мне. Она здесь?

— Нет! — вскипел Дьюк.

Шаги Эллиота раздались на лестнице и я предостерегла Дьюка, подняв палец.

— Молчи.

Дьюк открыл было рот, но я ткнула в него пальцем.

— Скажешь хоть слово, и я никогда не вернусь!

Эллиот замер у подножия лестницы, его взгляд метался между миссис Мэйсон, Дьюком и мной.

— Матерь божья… ты в порядке? — спросил он, делая шаг вперёд.

Дьюк поднял биту и двинулся к Эллиоту. Я выставила руки вперёд и остановила его, глядя на Эллиота и стараясь не поворачиваться спиной к мужчине с битой.

— Ты должен уйти. Забери миссис Мэйсон с собой. Ей нужна помощь медиков. Эллиот?

— А? — отозвался он, не сводя глаз с Дьюка.

— Достань телефон и вызови службу спасения.

Эллиот вытащил телефон из заднего кармана и набрал номер.

Я медленно обошла стул миссис Мэйсон, держась на почтительном расстоянии от Дьюка. Его лицо покрылось потом. Его взгляд метался между Эллиотом, тихо разговаривающим с диспетчером службы спасения, и мной, пока я огибала стул с пленницей. Дьюк дышал тяжело, медленно и устало. Судя по синякам под его глазами, он давно не спал и сбить его с толку будет проще - при необходимости мы сможем его обхитрить.

Не сводя глаз с Дьюка, я наклонилась, чтобы развязать окровавленные запястья и лодыжки миссис Мэйсон, распутывая верёвку. Бекка тряслась от холода. Она и так уже страдала от переохлаждения, а потеря крови была ещё опаснее.

Дьюк резко шагнул вперёд, и Эллиот сделал то же самое, переключив его внимание на себя.

— Не вздумай, — предостерегла я Дьюка. — Она замёрзла и потеряла много крови. Ей нужно к врачу. Ты дозвонился? — спросила я Эллиота.

Он кивнул, свободной рукой показывая на телефон, который прижимал к уху.

— Особняк на улице «Джунипер». Адрес не знаю. Дом Калхунов. Пожалуйста, быстрее.

Эллиот отключился без предупреждения и убрал телефон в карман.

Справившись наконец с узлом, я развязала лодыжки миссис Мэйсон. Она рухнула на пол и поползла к Эллиоту. Он помог ей встать.

— Кэтрин, идём, — звала меня миссис Мэйсон, трясясь от холода и пытаясь найти меня взглядом. Она тянулась ко мне, дрожа от страха. — Давай же… Идём.

— Эллиот, ей нужен врач, — сказала я. — Уведи её.

— Я не уйду, — срывающимся голосом возразил Эллиот.

Миссис Мэйсон подвинула Эллиота в сторону. Хромая, она шагнула вперёд, глядя на Дьюка с вызовом.

— Пойдём с нами, Кэтрин. Сейчас же.

Я сняла с себя толстовку Эллиота и ботинки.

— Что ты делаешь? — пролаял Дьюк.

Я прижала палец к губам и швырнула вещи Эллиоту. Дьюк сделал ещё один шаг вперёд, и я преградила ему путь.

— Нет, — твёрдо сказала я. Таким тоном отец разговаривал с нашей собакой.

Эллиот передал миссис Мэйсон толстовку и мои ботинки, нагнувшись, чтобы помочь ей просунуть окровавленные босые ноги в обувь. Он выпрямился, и помог ей устоять на ногах, когда она пошатнулась.

— Кэтрин, — взмолилась она, прижимая толстовку к груди.

— Наденьте толстовку, — скомандовала я.

Она послушалась меня.

— Кэтрин, пожалуйста, — Бекка потянулась ко мне.

— Заткнись! — рявкнул Дьюк.

— Я сказала тебе молчать! — заорала я, трясясь от злости.

Дьюк бросил верёвку на пол, сделал два шага вперёд и поднял биту двумя руками. Сжавшись, я закрыла глаза в ожидании удара, но ничего не произошло.

Открыв глаза, я выпрямилась, глядя на Эллиота, который схватил Дьюка за запястье, рыча от гнева.

— Не смей её трогать, — в низком голосе Эллиота звучала угроза.

ГЛАВА 36

Эллиот

Взгляд Мэвис смягчился. Она смотрела на мои пальцы, крепко обхватившие её обмякшее запястье. Мэвис попыталась замахнуться на меня битой, но я остановил её, вырвав оружие у неё из руки. Всего пару секунд назад женщина казалась крепкой, не уступая по силе моему дяде Джону.

— Успокойтесь! — прорычал я.

Мэвис высвободилась из моей хватки, прижав руку, которую я до этого сжимал, к груди.

— Да как ты смеешь! Выметайся! Вон из моего дома! — кричала Мэвис, пятясь от меня.

— Мамочка? Всё в порядке, — Кэтрин выставила руки перед собой, словно пытаясь успокоить дикое животное.

Мэвис опустилась на корточки в углу комнаты. Она обхватила колени руками и принялась раскачиваться взад-вперёд, хныкая.

— Всё будет хорошо, — Кэтрин опустилась на колени перед матерью и убрала с лица Мэвис тугие кудряшки.

— Я хочу в постель, — по-детски заныла Мэвис.

— Шшшш, — успокаивала её Кэтрин. — Я отведу тебя в постель. Всё хорошо.

— Боже мой, — прошептала миссис Мэйсон у меня из-за спины. — Сколько же их?

— Чего сколько? — спросил я, сбитый с толку.

— Семеро, — ответила Кэтрин, помогая Мэвис подняться на ноги. — Миссис Мэйсон, это… это Поппи. Она дочь Дьюка, ей пять лет.

— Он не нарочно, — хныкала Мэвис, утирая слёзы. — Просто он иногда злится, но он не нарочно.

— Привет, Поппи, — поздоровалась миссис Мэйсон, обхватив себя руками и стараясь улыбнуться. Моя толстовка была ей велика. Несмотря на то, что на ней была тёплая одежда и ботинки, она продолжала трястись. Её лицо бледнело всё сильнее с каждой минутой. Она ахнула и привалилась ко мне, я прижал её к себе. — Голова кружится… и меня мутит. Похоже, я впадаю в шок.

— Неважно выглядите, — заметил я.

— Святые угодники, — Мэвис принялась отряхивать свою заляпанную рубашку, её голос звучал иначе. — Я весь день занималась стиркой, и только посмотрите на меня, — она смущённо улыбнулась. — Ну и пугало же я, — сказала она, посмотрев на Кэтрин. — Я говорила ему не делать этого. Я умоляла его. Но Дьюк и слушать не стал. Нисколечко.

— Всё в порядке, Алтея, — успокоила её Кэтрин.

Происходящее казалось абсурдным. Как будто Кэтрин и её мать решили разыграть нас: Мэвис разговаривала разными голосами, а Кэтрин делала вид, что это в порядке вещей. Я уставился на них в недоумении.

— Кэтрин, — позвал я, делая шаг вперёд.

Мэвис рухнула на пол и поползла ко мне на четвереньках, как собака, хотя её движения были резкими и неестественными. Я замер, а затем попятился, чувствуя, как ногти миссис Мэйсон впиваются мне в плечи.

— Что за… — изумился я, отстранившись.

Кэтрин кинулась вперёд, встав между мной и своей матерью.

— Мамочка! — в отчаянии крикнула она. — Ты нужна мне! Прямо сейчас!

Мэвис застыла у ног Кэтрин, подтянула колени к груди и свернулась калачиком. Она начала раскачиваться и напевать себе под нос мелодию из музыкальной шкатулки Кэтрин, затем царящую в подвале тишину нарушило её хихиканье.

— Эллиот, — прошептала миссис Мэйсон. — Пойдём отсюда.

Миссис Мэйсон потянула меня за руку, но я не мог оторвать глаз от Кэтрин. Она сосредоточилась на своей матери, ожидая, когда та заговорит, когда даст понять, с кем разговаривает.

— Нет никаких постояльцев, так ведь? — спросил я.

Кэтрин посмотрела на меня полными слёз глазами и помотала головой.

— Это и есть твой секрет, — догадался я.

— Кэтрин, идём со мной, — сказала миссис Мэйсон, потянувшись к ней. Заслышав звуки сирен вдали, она замерла.

В этот момент Мэвис бросилась к руке миссис Мэйсон, ухватилась за неё двумя руками и укусила. Миссис Мэйсон завопила.

— Хватит! Стой! — крикнула Кэтрин.

Я схватил Мэвис за подбородок и сжал его. Она застонала, рыча, а затем захныкала, отпустив руку миссис Мэйсон, и отползла в строну. Усевшись на пол, Мэвис принялась истерично смеяться, закинув голову назад. Миссис Мэйсон вытянула раненую руку, задрав рукав толстовки и прижав пальцы над раной. Из шести отметин, расположенных в форме полумесяца, сочилась кровь.

— Это вы… — Кэтрин сглотнула, борясь с тошнотой. — Вы похитили Пресли?

Выражение лица Мэвис тут же изменилось.

— Мы увидели, как она спит в своей комнате. Так безмятежно, как будто это вовсе не она пыталась бросить тебя в беде. Так что Дьюк просто намотал на кулак эти её прекрасные светлые волосы и мы вытащили её через окно. Никто не закрывает окна в этом городишке.

— Чикаго, — сказал я, узнав голос. Тот же самый голос я слышал за дверью спальни Кэтрин, когда кто-то пытался пробраться внутрь. — Это Уиллоу.

— Где она? — спросила Кэтрин, напрягшись всем телом в ожидании ответа.

— Никто за ней так и не пришёл, — ухмыльнулась Уиллоу. — Не знаю, что произошло. Но знаю, что Дьюк закопал её на том пустыре по соседству, как и всех остальных.

— Пустырь Фэнтонов? — спросила Кэтрин, по её лицу струились слёзы.

— Верно, — подтвердила Уиллоу. Повернувшись, она подошла к стулу, к которому до этого была привязана миссис Мэйсон. — Эта сучка целыми днями сидела в собственном говне. Прямо тут.

Лицо Кэтрин скривилось.

— Мамочка, — закричала она. — Я не могу так.

— Ступай, детка, — раздался голос Мэвис, по лицу её катилась слезинка. Это вновь был голос Алтеи. — Живее.

Кэтрин толкнула меня к лестнице.

— Иди, — прошептала она сквозь сжатые зубы.

— Я не уйду без тебя, — возразил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.

— Я догоню! Иди!

Подхватив миссис Мэйсон на руки, я стал подниматься по лестнице спиной вперёд, следя за тем, чтобы Кэтрин шла за нами.

Смех затих и раздался мужской рык. Громкие шаги зазвучали внизу лестницы, и Кэтрин бегом кинулась наверх.

— Давай! Беги! — крикнула она.

Взобравшись на самый верх, Кэтрин закрыла за нами дверь и заперла её, прижавшись к ней лбом. Всхлипнув пару раз, она взглянула на миссис Мэйсон.

— Её там нет, — в покрасневших глазах Кэтрин виднелась усталость.

— Кого? — спросил я.

— Мамочки. Как мне объяснить им, что она этого не делала? Что она не виновата в том, что они убили Пресли? — Кэтрин вертела головой влево-вправо, продолжая прижиматься лбом к двери.

— Кэтрин? — позвала Мэвис голосом испуганной девочки. — Кэтрин, мне страшно!

Кэтрин всхлипнула, её глаза наполнились слезами.

— Я здесь, Поппи. Прямо за дверью, — сказала она, тихо похлопывая по дереву.

Миссис Мэйсон замотала головой, её тёмные волосы были перепачканы грязью и кровью.

— Не выпускай её.

Кто-то заколотил в дверь.

— Кэтрин! Выпусти нас! — стук не утихал.

Кэтрин прижала ладони к двери, не давая ей соскочить с петель. Я кинулся ей на помощь, прижавшись спиной к двери и упершись ногами в противоположную стену. Голос Мэвис снова напоминал мужской. Мне пришлось сильнее упереться ногами в стену. Как бы безумно это ни звучало, но Мэвис становилась сильнее в обличье Дьюка.

— Он убил Пресли, — в изумлении сказал я. — Это он, Дьюк.

— Они сделали это все вместе, — по лицу миссис Мэйсон катились слёзы. — Она мертва, — миссис Мэйсон прикрыла рот рукой, сдерживая рыдания. — Пресли мертва.

В дверь снова заколотили.

— Выпусти нас!

Было трудно понять, кто это был на этот раз, словно все голоса звучали разом.

— Хватит! — крикнула Кэтрин, ударив кулаком по двери. — Прекратите!

— Всё хорошо, — сказал я, коснувшись волос Кэтрин. — Всё будет хорошо.

— Нет, — возразила она, замотав головой и скривившись. — Они заберут её. Я заперла её в подвале, как какое-то животное.

— Кэтрин, — сказала миссис Мэйсон. — Ей нужна помощь. Ты не можешь её защитить. Ей становится хуже. Она…

— Знаю, — сказала Кэтрин, выпрямившись, когда стук прекратился. Вытерев глаза, она оглядела коридор. — Эллиот, принеси тот стол. Мы подопрём им дверь.

Повинуясь ей, я кинулся в конец коридора и кряхтя, поднял стол. Кэтрин посторонилась, чтобы я мог прислонить его к двери. Сирены звучали всё ближе.

Я помог Кэтрин перелезть через стол. Она нырнула под стойку регистрации у входной двери, чтобы достать и протянуть миссис Мэйсон стационарный телефон. Набрав номер из семи цифр, та прижала трубку к уху.

— Майло? — её вздох был похож то ли на смех, то ли на всхлип. — Да, я в порядке. Я в «Джунипер». Да, в мини-гостинице. Я в порядке. Полиция вот-вот прибудет. Просто… приезжай, — миссис Мэйсон прикрыла рот и трубку рукой. — Я тоже тебя люблю, — заплакала она.

Миссис Мэйсон повернулась к нам. Я взял Кэтрин за руку и подвёл её к лестнице. Она оцепенело уставилась прямо перед собой.

— Посмотри на меня, — попросил я, пальцами отведя волосы с её лица и заправив пряди за уши. — Кэтрин?

Её большие оливково-зелёные глаза посмотрели на меня.

— Кто из них был настоящим? — спросил я.

— Никто, — она сглотнула.

— Алтея?

Она помотала головой.

— Ты сказала, их было семеро.

— Алтея. Дьюк. Поппи. Уиллоу. Дядя Тод. Кузина Имоджен.

— Это шесть.

Она молчала.

— Кэтрин, — настаивал я.

— Мамочка, — выдохнула она. — Мамочка седьмая.

Кэтрин уткнулась мне в плечо и я притянул её к себе, крепко обняв её, пока она плакала. Снаружи выли сирены, пространство заполнили красно-синие всполохи. Хлопнула дверца машины и мы услышали взволнованный голос мистера Мэйсона, окликающего жену.

— Бекка?

Миссис Мэйсон, хромая, выскочила за дверь и кинулась к нему.

Я стоял, глядя на то, как они обнимаются и плачут. Полицейские медленно приближались к «Джунипер» с оружием наготове. Я поднял руки, но ближайший полицейский со мной не церемонился, заломив мне руки за спину. Вошёл детектив Томпсон, осматриваясь по сторонам. Его седые усы подёргивались.

— В наручники его, — скомандовал Томпсон.

— Стойте! Это не он! — сказала Кэтрин, выпрямляясь. — Она внизу. Та, кто похитила миссис Мэйсон и Пресли Брюбекер.

— Кто? — Томпсон удивлённо выгнул бровь.

— Мамочка, — голос Кэтрин звучал так, словно её сердце разбито. — Мы заперли её внизу. Она не в себе, так что будьте с ней осторожны.

— Где это?

— Первая дверь справа за кухней. Не делайте ей больно.

Томпсон отдал приказ офицерам, а затем посмотрел на меня.

— Не с места.

Я кивнул.

Раздался крик Мэвис, а затем рычание. Испуганные голоса офицеров звучали всё громче, доносясь из подвала.

Томпсон прижался к стене справа, выглянул в коридор, а затем кинулся к двери в подвал. Свет, идущий из подвала, замерцал, следом повалил дым. Томпсон посторонился, пропуская двух офицеров, которые тащили Мэвис вверх по лестнице. Она была закована в наручники, её ноги волочились по земле, остекленевшими глазами она уставилась в пол.

Мужчины, тяжело дыша, тащили её обмякшее тело. Проследив за ними взглядом, Кэтрин посмотрела на дверь, ведущую в подвал.

— Что там? Что происходит? — спросила она.

— Снимите с него наручники, — обратился Томпсон к офицеру, который был приставлен следить за нами. Затем он что-то отрывисто скомандовал в рацию пожарному подразделению. — Кэтрин, у вас тут есть огнетушитель?

— Там пожар? — спросила она.

— Один из парней что-то уронил в подвале. Точно не знаю. Где огнетушитель? На кухне? — спросил он, повернувшись к нам спиной.

— Нет! Нет, — кричала Кэтрин, пытаясь вырваться из хватки полицейского. — Пусть горит!

Томпсону её решение явно претило.

— Девчонка такая же чокнутая, как её мамаша. Уведите её.

Из подвала выскочили полицейские, прижав ко рту кулаки и кашляя от дыма. Секунду спустя нас с Кэтрин вывели из дома. Мы стояли на переднем дворе среди полицейских и медиков, глядя на дым, вырывающийся из окон и дверей, словно древний призрак, освобождённый из темницы.

В отдалении слышалось завывание пожарных сирен.

— Кэтрин! — крикнула миссис Мэйсон, которую поддерживал муж. Она обняла Кэтрин, и мы принялись наблюдать за тем, как старый деревянный дом исчезает в языках пламени.

Мистер Мэйсон закутал свою жену и Кэтрин в одеяло. Кэтрин обернулась через плечо, заметив, как полицейские усаживают Мэвис в полицейскую машину. Подбежав к машине, она прижала руку к стеклу. Я двинулся следом за ней, пока Кэтрин шептала слова ободрения матери, разговаривая то с Поппи, то с Алтеей. Вытерев слёзы, она выпрямилась, глядя на отъезжающую машину.

Закрыв глаза, Кэтрин повернулась к горящему дому и двинулась вперёд, как мотылёк на пламя, пока я её не остановил. Она молча любовалась летающими вокруг нас искрами и пеплом, словно фейерверками.

Томпсон сказал что-то в рацию, проходя мимо. Резко остановившись, он указал на меня.

— Никуда не уходи.

— Оставьте их в покое, — осадила его миссис Мэйсон. — Они не имеют к этому никакого отношения.

— Хотите сказать, что всё это – дело рук миссис Калхун? — с недоверием спросил Томпсон. — Эта чокнутая провернула всё это без их помощи? Вы уверены?

— Вы ошиблись. Вы могли бы спасти Пресли, не будь вы столь самонадеянны, — зло проговорила миссис Мэйсон. Томпсон нахмурился. — Теперь вам с этим жить.

— Бекка проведёт ночь в больнице, она хочет удостовериться, что тебе есть, где переночевать, — обратился мистер Мэйсон к Кэтрин.

Она продолжала смотреть на «Джунипер», не слыша ни детектива Томпсона, ни мистера Мэйсона.

— Кэтрин? — позвал я, коснувшись её руки.

— Я хочу посмотреть, — сказала она, отстранившись. — Хочу увидеть, как дом сгорит дотла.

«Джунипер» был объят пламенем, дом Мэйсонов напоминал кровавую бойню. Ей негде было остаться на ночь.

— Что ж, — сказал я. — Она может переночевать у меня. Моя тётя не станет возражать.

— Спасибо, — поблагодарил мистер Мэйсон.

Вой сирен стал оглушительным, когда к старому особняку подъехали пожарные машины. Через двор протянулись пожарные шланги, пожарные переговаривались друг с другом по рации.

— Нет. Нет! Пусть горит! — кричала Кэтрин.

— Вам придётся отойти, — распорядился один из полицейских, выставив руки перед собой и двинувшись к нам.

— Я должна это увидеть, — возразила Кэтрин, пытаясь сдвинуть его с места.

— Это не просьба. Посторонитесь! — полицейский схватил её за руку и она начала сопротивляться.

— Пусть горит!

— Эй, — сказал я, толкнув полицейского в грудь.

— Назад! — проорал он мне в лицо, схватив меня за запястье.

— Так, давайте-ка успокоимся, — вмешался мистер Мэйсон, встав между нами. — Кэтрин…

Она не сводила с дома взгляда, будто загипнотизированная видом просевшей крыши и пламенем, отражающимся в её глазах.

— Кэтрин, — окликнула её миссис Мэйсон.

Кэтрин не обращала на окружающих внимания, офицер со вздохом принялся за дело.

— Ну, всё, — сказал он, потащив её прочь со двора.

— Нет! — крикнула она, брыкаясь.

— Уберите от неё руки! — прорычал я, пытаясь вырвать её из его хватки. Второй полицейский оттащил меня назад, намертво вцепившись в меня.

— Не трогайте их! — закричала миссис Мэйсон.

— Из-за тебя она может пострадать! — прошипел полицейский мне в ухо. — Прекрати! Позволь офицеру Мардису вывести её отсюда.

Я перестал сопротивляться, пытаясь отдышаться. Моё сердце сжалось при взгляде на брыкающуюся Кэтрин.

— Не надо… не сопротивляйся, Кэтрин!

Проследовав за полицейским к машине скорой помощи, я поморщился, глядя, как Кэтрин борется, пытаясь рассмотреть дом. Высвободив руки, она шагнула вперёд, в оцепенении уставившись на пожар.

— Уведите её, — приказал Томпсон. — Пусть уберётся отсюда, пока я вас обоих не арестовал.

Миссис Мэйсон прикусила губу.

— Кэтрин? — взяв Кэтрин за подбородок, она посмотрела ей в глаза. — Кэтрин, ты должна уйти. — Кэтрин попыталась повернуться к «Джунипер», но миссис Мэйсон продолжала удерживать её за подбородок. — Всё кончено.

По щеке Кэтрин скатилась слеза и она кивнула, закрыв лицо руками.

Наклонившись, я поднял её на руки и отнёс к «крайслеру», усадив на пассажирское сиденье. Втянув воздух, она уставилась на особняк через плечо.

— Сделай снимки.

Кивнув, я потянулся к сумке с камерой, расстегнул её и встал рядом с Кэтрин, настраивая объектив и делая как можно больше снимков, пока Томпсон меня не остановил. Убрав камеру обратно в сумку, я закрыл дверцу со стороны Кэтрин и бегом кинулся к водительскому сиденью.

Мы проехали пару кварталов до дома тёти Ли. Она стояла на крыльце рядом с дядей Джоном, в их глазах застыла тревога.

— Эллиот! — вскричала она, кинувшись вниз по ступенькам и обхватив меня руками, стоило мне выйти из машины. — Что случилось? Кэтрин в поряд… — тут её взгляд упал на сидящую на пассажирском сиденье девушку с покрасневшими глазами и следами слёз на щеках. — О, мой бог! Что стряслось?!

— «Джунипер» горит, — прокаркал я.

Тётя Ли прикрыла рот рукой.

— А Мэвис…?

— Она похитила и убила Пресли Брюбекер. Этим вечером она похитила миссис Мэйсон. Её арестовали. Так что я не знаю, где она сейчас.

Глаза тёти Ли наполнились слезами. Она обошла вокруг машины и, открыв дверцу со стороны пассажира, опустилась на колени:

— Милая?

Кэтрин посмотрела на неё, а затем медленно наклонилась, уткнувшись лицом ей в грудь. Тётя Ли крепко обняла её, качая головой и глядя на меня.

Дядя Джон положил руку мне на плечо.

— Она какое-то время поживёт с нами, — сказал я, глядя, как тётя Ли обнимает Кэтрин.

— Гостевая комната готова. Завтра заедем за её вещами, — сказал дядя Джон и повернул меня лицом к себе. — Ты в порядке?

Я кивнул, и он обнял меня. Тётя Ли помогла Кэтрин выбраться из машины. Обняв её за плечи, она отвела её в дом. Мы с дядей Джоном двинулись следом.

Тётя Ли с Кэтрин скрылись за дверью гостевой комнаты, а мы с дядей Джоном расположились в гостиной.

— Мы позаботимся о ней, — сказал дядя Джон.

Я кивнул. Пришло время позаботиться о Кэтрин, в кои-то веки.

ГЛАВА 37

Кэтрин

Я сидела в одиночестве в гостевой спальне в доме Янгблодов. Деревянные панели служили отличным фоном для нарисованных Ли портретов в белых рамах, изображающих членов семьи. Большая двуспальная кровать была застелена лоскутным одеялом с узором в виде обручальных колец, антикварный деревянный комод с зеркалом был придвинут к стене, выкрашенной в белый цвет.

Я пропахла дымом. Ли предложила мне воспользоваться ванной, но я отказалась. Вид горящего особняка «Джунипер» стал для меня неожиданной развязкой, и при каждом вздохе меня окутывало странное чувство спокойствия. Мамочка не сможет вернуться назад. Мне никогда не придётся возвращаться туда. Мы обрели свободу.

Короткий стук в дверь прервал мои размышления и я моргнула.

— Привет, — поздоровался Эллиот, босиком направившись к моей кровати. Его волосы были влажными после душа. На нём была вылинявшая футболка и шорты.

— Привет.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Нет, но буду.

— Мистер Мэйсон звонил тёте Ли. Миссис Мэйсон наложили пару дюжин швов на голову, у неё сотрясение, но она поправится. Её сестра Лорен обещала помочь с уборкой, и тогда ты сможешь вернуться домой к тому моменту, как её выпишут из больницы, если захочешь. Так ты… хочешь?

Я кивнула.

— Не думаю, что было бы правильно просить твою тётю с дядей меня приютить.

— Они не возражают. Правда.

— Я нужна Бекке. Я поживу с ней.

Эллиот кивнул и сел на кровать рядом со мной.

— Какая жалость. Я мог бы привыкнуть к этому, — сказал он, протянув мне свой мобильник и открыв групповой чат с Сэмом и Мэдисон. — Они обрывают мой телефон, сходя с ума от тревоги. Я сказал Мэдди, что ты позвонишь ей утром.

— Как ты понял? — спросила я. — Что нужно искать меня в «Джунипер»?

— Когда я тебя высадил возле дома Мэйсонов, моё плохое предчувствие стало усиливаться по мере того, как я отъезжал всё дальше. Я весь вечер был сам не свой, — признался он. — Подъехав к дому тёти Ли, я развернулся и поехал обратно. Доехав до дома Мэйсонов, я увидел огни полицейских машин. Я бросил машину прямо на дороге, даже дверь не закрыл, и бросился к дому. Увидел кровь… Я никогда в жизни так не боялся, Кэтрин. Я пытался пробраться в дом, звал тебя. Мистер Мэйсон сказал мне, что с тобой всё в порядке, и что ты ушла. Я поехал в «Джунипер». Я знал, что ты направилась именно туда.

— Ты вернулся, — сказала я, обняв его и уткнувшись лицом ему в шею.

— Я же сказал, что вернусь, — он положил голову мне на макушку. — И теперь, когда я знаю…

— Теперь, когда ты знаешь… — повторила я, глядя на него.

Эллиот вздохнул, уставившись на ковёр на полу. Я так долго отталкивала его. И теперь, когда у него появился повод уйти, мне было куда сложнее смириться с этим, чем мне казалось. Но если он этого хотел, то винить его я не стану. То, что произошло в подвале, даже для меня было слишком. Представить не могу, что он думал.

— Скажи это, — попросила я.

— Ты могла рассказать мне. Жаль, что ты не рассказала мне раньше.

— Это был секрет, — сказала я.

— Да, секреты ты хранить умеешь.

Я отпустила его и обхватила себя руками.

— Я не могла раскрыть чужой секрет.

— Ума не приложу, как осознать случившееся, — Эллиот потянулся ко мне. — Пресли мертва. Твоя мать…

— Это была не она.

Эллиот кивнул, но по его глазам я поняла, что ему трудно отделить мою мать от других.

— Мамочка давно вела себя странно. Если задуматься, то вряд ли она когда-либо вообще была нормальной. Если случались неприятности, она замыкалась и впадала в глубокую депрессию, лёжа в кровати сутками напролёт. Отец пытался оградить её от проблем, чтобы уберечь меня. Но когда его не было дома, я видела всё сама. Я видела проблески других личностей, хотя в то время я этого не понимала. Папина кончина сделала их сильнее, а «Джунипер» стал идеальным укрытием для них. Когда появились Дьюк с Поппи, чьи личности так разительно отличались от мамочки, я испугалась. Я растерялась. Чем больше я пыталась поговорить с мамочкой, когда она принимала облик Дьюка или Поппи, тем хуже ей становилось. Когда я начала подыгрывать ей, личности стали проявляться на более долгий срок, зато поведение мамочки становилось предсказуемым. Поначалу я не мешала этому, потому что не хотела, чтобы мамочку забрали у меня, но теперь, когда их нет… Я любила Алтею и Поппи. Я хранила секрет мамочки, чтобы сохранить их. И вот теперь Пресли мертва, и я потеряла их всех.

— Это не твоя вина, Кэтрин, — заметил Эллиот, потирая загривок.

— Тогда чья это вина?

— Почему это обязательно должна быть чья-то вина?

— Если бы я обратилась за помощью для мамочки, Пресли была бы жива. Но я решила, что справлюсь. Я решила, что смогу иметь и то, и другое. Я не сомневалась, что смогу заполучить тебя и защитить «Джунипер» ради мамочки, — я подавила всхлип. — Её больше нет. Она виновна в убийстве из-за того, что я была эгоисткой.

Эллиот притянул меня к себе на колени и я прижалась щекой к его груди.

— Ты самый неэгоистичный человек из всех, кого я знаю. И ты даже храбрее, чем я думал.

— В конце концов это не важно. Я не могла их спасти. Я даже не попрощалась с ними.

— Мы можем поехать к ней, если что. Можем её навестить.

— Там будет только мамочка.

— Но, Кэтрин, разве это плохо?

— Ты не понимаешь, — помотала я головой.

— Нет, но я пытаюсь.

— Тогда пойми следующее. Все, кто мне дорог, либо страдают, либо умирают.

— Кроме меня.

— Пока что.

— Кэтрин, — вздохнул Эллиот, устало потерев глаза. — Тебе нужен отдых.

Я слышала отчаяние в его голосе, стремление помочь мне и всё исправить, но у меня впереди долгий путь, направленный на попытки выбраться из пепла «Джунипер».

— Что ты могла сделать? Если бы ты рассказала кому-то, то лишилась бы дома и матери. Если бы ты хранила это в секрете, тебе пришлось бы жить в аду, а твоя мать не смогла бы получить необходимую помощь. Ты была права, Кэтрин. Ты всё время это твердила. Это был не вопрос выбора. Так что не делай теперь вид, что у тебя он есть.

— Только посмотри, куда это меня завело.

— Сюда, ко мне, в безопасное место, — в словах Эллиота слышалось нетерпение, словно он ожидал, что мне самой должно быть это известно. — Знаешь, два года подряд все только и делали, что твердили мне забыть о тебе, но я всё равно за тебя сражался. Когда я наконец вернулся, ты ненавидела меня, но даже тогда я не сдался. Ты хранила от меня секреты, ты отталкивала меня, ты уже готова была расстаться со мной после окончания школы, но я продолжал бороться. Когда я открыл дверь в тот подвал, я не знал, что меня ждёт внизу. Но я всё равно спустился в тот подвал. Я мало чего боюсь в этой жизни, Кэтрин, но меня привела в ужас мысль о том, что я мог увидеть за тем углом. Почти так же сильно, как меня пугает мысль о том, чтобы уехать из Ок Крик без тебя, — Эллиот крепко сжал мою ладонь. — Я знаю твой секрет, и я всё ещё здесь. Я был здесь всё это время, и, если потребуется, я сделаю что угодно, чтобы остаться с тобой.

— Ладно, — сказала я, сжав губы.

— Ладно? — спросил он, запнувшись на этих двух простых слогах.

Я кивнула.

— И что это значит? — спросил он.

— Бэйлор. Переходный период, помнишь?

— Да, помню, — рассмеялся он. — Но… ты поедешь со мной?

Я пожала плечом.

— Миссис Мэйсон сказала, что я могла бы получить образовательные гранты и, возможно, академическую стипендию. Я могла бы оформить заём на оставшуюся часть суммы. Могла бы найти работу. Мне не привыкать к тяжёлой работе. Я…

Эллиот обнял меня, сжав чуть крепче, чем было нужно. Его руки дрожали, он ошеломлённо вздохнул, прижавшись лбом к моему виску.

— Ты в порядке? — прошептала я, вцепившись в него.

— Теперь да, — Эллиот отпустил меня, торопливо вытерев щёку тыльной стороной ладони. Вздохнув, он рассмеялся. — Я всё это время боялся, что потеряю тебя.

Мои губы тронула улыбка.

— Но ты продолжал бороться за меня.

ЭПИЛОГ

Кэтрин

Мамочка разглядывала Эллиота через стол. На ней был комбинезон цвета хаки, на нагрудном кармане которого чёрной краской был напечатан номер. Помещение имело форму восьмиугольника с большими окнами с каждой стороны. Вокруг семи круглых столов, расставленных случайным образом, громоздилось порядка сорока оранжевых пластиковых стульев. Большая часть столов пустовала. За другим столом сидела крайне взволнованная женщина с двумя гостями.

— Как долго тебя не будет? — спросила мамочка.

— Мы всего в семи часах езды. Я буду навещать тебя каждый раз во время каникул, — сказала я.

Мамочка обернулась и посмотрела на Карлу – женщину-охранника, стоящую между дверями и торговым автоматом.

— Хотите чего-нибудь? — предложил Эллиот, вставая из-за стола. — Я принесу, — сказал он. Ножки стула заскрипели по кафельному полу, когда он отодвинул стул, чтобы встать. Эллиот пересёк комнату, поздоровался с охранницей и принялся изучать ассортимент автомата. Он стал чуть сбоку, чтобы видеть меня краем глаза и среагировать, если понадобится.

— Пока я здесь, а ты учишься в колледже, кто будет присматривать за «Джунипер»? — нервно спросила мамочка.

— «Джунипер» больше нет. Помнишь, мамочка?

— Точно, — сказала она, откинувшись на стуле. Минимум дважды за каждый визит она пыталась вернуться к тому миру, который мы создали в «Джунипер», надеясь, что я ей подыграю, как бывало раньше. Но врач утверждал, что лучше не потакать её фантазиям. — Ты решила все вопросы со страховой компанией?

— Они прислали чек на прошлой неделе, — кивнула я. — Этих денег хватит, чтобы покрыть моё обучение в колледже, и даже кое-что останется. Спасибо, что подписала бумаги.

Мамочка попыталась улыбнуться, но улыбка на её лице смотрелась неестественно.

— Ну, за это можешь благодарить своего отца. Это именно он настоял на том, чтобы я… — она осеклась, заметив выражение моего лица. — Не бери в голову.

— Это здорово, что ты по-прежнему с ним общаешься.

— Всё хорошо, — проговорила мамочка, покосившись по сторонам и наклонившись поближе ко мне. — Мы никому не скажем. Тебе не о чем беспокоиться.

— О чём ты?

Заметив идущего к нам Эллиота, она выпрямилась на стуле.

— Не важно.

Эллиот вернулся с тремя пакетиками закусок в руках.

— Кукурузные чипсы и крендельки. Выбор небогатый.

Мамочка разорвала пачку красного цвета и накинулась на еду, громко чавкая. Я видела проблески Поппи в том, как она ела. Интересно, были ли мои друзья всё ещё где-то внутри неё? Сеансы лечения в государственной клинике, расположенной в Вините, штат Оклахома, фокусировались на том, чтобы избавиться от Алтеи, Поппи, Уиллоу, кузины Имоджен, дяди Тода и, в особенности, от Дьюка. Любые попытки поговорить с ними были строго запрещены. Я посмотрела на камеры. Эллиот накрыл мою руку своей.

— Время, — раздался голос женщины-охранника.

— Тебе обязательно уезжать? — спросила мамочка.

— У Эллиота скоро начнутся тренировки по футболу. Нам нужно отправиться в путь, чтобы успеть обжиться по приезду.

Она зарычала на него.

— Веди себя хорошо, мамочка.

— Я позабочусь о ней, Мэвис, — заверил её Дьюк, поднимаясь из-за стола.

Я часто видела, как она ускользает, но Эллиот не знал, как распознать, когда она перевоплощалась. Мамочки уже не было.

— Карла, — позвала я, вставая.

На меня смотрел Дьюк, гневно раздувая ноздри.

Карла занялась мамочкой, и мы направились к выходу. Я уже привыкла уходить, не прощаясь. Дьюк обычно появлялся ближе к концу наших посещений. Я надеялась, что Алтея явится попрощаться, но Дьюк был единственным, кто был достаточно силён для того, чтобы побороть лекарства.

Эллиот был как на иголках, пока мы забирали наши вещи из камеры хранения и оформляли пропуск на выход. Открыв двойные двери, он прищурил один глаз, напомнив мне о том дне, когда мы встретились, за тем лишь исключением, что на этот раз он держал меня за руку, а не колошматил дерево. Гравий хрустел у нас под ногами, пока мы шли к «крайслеру». Эллиот, улыбаясь, открыл пассажирскую дверцу.

Багажник и заднее сиденье были заставлены коробками – в основном это были вещи Эллиота. Я везла только одежду и свою музыкальную шкатулку, которые забрала из дома Мэйсонов, всё остальное сгорело во время пожара. Наши с отцом фотографии, сделанные Эллиотом, были единственными оставшимися у меня снимками. Я упаковала их в одну из четырёх коробок с моими пожитками.

«Крайслер» основательно прогрелся под летним солнцем, пока мы навещали мамочку, так что, заведя двигатель, Эллиот первым делом включил кондиционер на полную мощность. Через минуту холодный воздух подул из вентиляционных отверстий и Эллиот откинул голову на подголовник, блаженно выдохнув. Я ощущала мягкость велюровых сидений голой кожей ног, покрытых загаром благодаря дням, проведённым у бассейна перед домом Янгблодов, - хоть моя кожа и не приобрела тот глубокий оттенок, который был у Эллиота. Я потянулась и провела пальцами по его руке.

— Что? — спросил он.

— Мы едем, — сказала я. — И без ограничителя скорости, установленного твоими родителями, чтобы наказать тебя за попытки сбежать в Ок Крик, дорога займёт гораздо меньше недели.

— Едем, — согласился Эллиот, переплетя наши пальцы. — Прибудем к ужину. — Эллиот показала на пол под моими ногами. — Поищи под сиденьем. Я захватил тебе кое-что почитать.

Я улыбнулась, гадая, что он задумал. Пошарив под сиденьем, я нащупала обувную коробку.

— Что это? — спросила я, положив коробку на колени и сняв крышку. Внутри была пачка заклеенных конвертов, адресованных тёте Эллиота, с почтовыми марками. — Письма твоей тёте?

— Открой то, что сверху. Они лежат по порядку.

Конверт был пухлым. Я разорвала его, вынув четыре тетрадных листа, по внутреннему краю которых до сих пор торчали бумажные ошмётки от пружины. Почерк принадлежал Эллиоту. Сверху страницы было написано моё имя, дата совпадала с днём смерти моего отца. Письмо начиналось с извинения.

— Эллиот, — тихо произнесла я. — Это…?

— Письма, которые я писал тебе, находясь в отъезде. Поначалу каждый день, затем по два-три в неделю, до самого моего возвращения.

— Эллиот, — я посмотрела на него, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

— Я думал, что они были у тебя всё это время, — признался он.

— Твоя тётя не передала их мне.

— Потому что она их не получила. Моя мать их так и не отправила. Прошлым вечером она вернула их мне. Прощальный подарок в довесок к извинениям, длившимся целый час.

— Готова поспорить, всё прошло удачно, — заметила я, разглядывая написанное.

— Я здорово разозлился. Но она хотя бы вернула их мне. Теперь ты знаешь.

— Знаю что? — переспросила я.

— Что я пытался сдержать своё обещание.

Я сжала губы, стараясь удержаться от улыбки. Эллиот сдал назад и выехал с парковки, притормозив перед тем, как выехать на дорогу.

— Прочти вслух, пожалуйста, — попросил он, глотнув разбавленной содовой. — Это как перечитывать старый дневник.

Я кивнула, глядя на начало первого письма.

30-е июля.

Дорогая Кэтрин,

Мне очень жаль. Я не хотел уезжать. Мать пригрозила, что не позволит мне вернуться, если я не поеду с ней немедленно. Не стоило этого делать. Я так зол на себя за то, что купился на это. ЧЕРТОВСКИ ЗОЛ. Я зол на неё, на себя и на ситуацию в целом. Я не знаю, что случилось, не знаю, в порядке ли ты, и это сводит меня с ума. Пожалуйста, пусть с тобой всё будет в порядке. Прошу, прости меня.

Я знаю, что когда ты не поглощена беспокойством за отца, ты занята тем, что ненавидишь меня. Я должен быть рядом с тобой, должен быть там ради тебя. Это убивает меня. Ты где-то далеко и думаешь, что я бросил тебя. Ты не знаешь, куда я пропал. Ты гадаешь, почему я не попрощался. Ты – последний человек на свете, которому я хотел бы причинить боль. Я в трёх часах езды от тебя, и у меня нет возможности связаться с тобой. Я чувствую себя беспомощным. Пожалуйста, не надо меня ненавидеть.

Мои родители ссорились с момента приезда до самой ночи, пока я не сделал вид, что пошёл спать. Мать боится, что я захочу остаться в Ок Крик, если слишком сближусь с тобой. И у неё есть для этого все основания. Я действительно хочу там остаться. Я и правда раздумывал над тем, чтобы попросить тётю Ли и дядю Джона позволить мне остаться, ведь при мысли о том, что мне придётся собрать вещи и оставить тебя, мне становилось не по себе. И вот я здесь. Всё произошло так быстро, и ты, наверное, ненавидишь меня.

Если это так, то я не сдамся, пока ты не передумаешь. Я объясню всё столько раз, сколько потребуется. Можешь ненавидеть меня какое-то время. Я пойму. Но я не сдамся. Сколько бы времени на это не ушло. Я буду извиняться столько, сколько потребуется, пока ты мне не поверишь. Ты можешь быть жестокой со мной и говорить ужасные вещи. Наверное, ты так и сделаешь, и я закрою на это глаза, потому что знаю, что стоит тебе во всём разобраться, всё наладится. Так ведь? Пожалуйста, пусть всё наладится.

Ты ведь понимаешь, что я ни за что не бросил бы тебя вот так. Ты будешь злиться по началу, но ты поверишь мне, потому что ты меня знаешь. Ты простишь меня, и я вернусь в Ок Крик, мы сходим на выпускной, ты увидишь, как дерьмово я играю в футбол, мы промочим ботинки в ручье, будем качаться на качелях в парке и есть сэндвичи на твоём крыльце. Потому что ты простишь меня. Я знаю тебя и я знаю, что всё будет хорошо. Именно это я и буду повторять себе, пока вновь тебя не увижу.

— Ладно, — скривился Эллиот. — Я припоминаю. Эти письма не так романтичны, как мне казалось.

— Нет! — воскликнула я. — Они мне нравятся. Они… замечательные, Эллиот. То есть, у меня сердце кровью обливается, когда я читаю, как ты переживал, но ты был прав. Во всём.

Прищурив один глаз, он смущённо улыбнулся.

— Похоже на то, — прижав мою руку к губам, он поцеловал мои пальцы.

— Хочешь, чтобы я продолжала читать? — спросила я.

— Тебе не обязательно читать вслух. По крайней мере, до тех пор, пока не покончишь с тем письмом, где меня поймали при попытке уехать в Ок Крик. После этого письма становятся чуть менее отчаянными и однообразными. Думаю, я смогу собраться с силами и послушать их.

Перебрав стопку писем, я уставилась на Эллиота в изумлении.

— Тут по меньшей мере сотня писем.

— И это только первая коробка. Поверить не могу, что мать не отправила их, но ещё больше меня удивляет, что она сохранила их все.

— А меня удивляет, что она отдала их тебе. Рискованно было делать это прямо перед отъездом. Ты мог уехать, разозлившись на неё.

— Думаю, это был своеобразный жест. Способ извиниться за всё.

— Ты не решишь, что я тебя игнорирую, если я прочту их все прямо сейчас?

— Валяй, — хмыкнул он. — Они все тут, а дорога предстоит неблизкая.

Задрав плечи, я принялась нервно подёргивать коленками. Мне не терпелось поскорее прочесть, о чём думал Эллиот, находясь вдали от меня.

— Тебя как-то слишком радует возможность прочесть о тех пытках, с которыми я столкнулся, — подразнил он меня.

Я задумалась, вспоминая, как сильно я скучала по нему и как меня разбирала злость от того, что я не знала, куда он пропал. Череда бесконечных ночей в одном доме с мамочкой и череда ещё более бесконечных дней, проведённых в школе. Эллиоту приходилось не легче. Я не знала, было ли правильным находить утешение в том, что я страдала не одна.

— Только потому, что я знаю, чем всё закончилось, — сказала я.

Эллиот улыбнулся. Он казался более умиротворённым, чем когда либо.

— Это не конец. Отнюдь.

«Крайслер» вырулил на шоссе и мы направились на юг к границе штатов Оклахома-Техас. Новое общежитие, новая соседка по комнате и новая жизнь ждали меня в Бэйлоре. Общежитие для спортсменов находилось недалеко от жилого района Брукс, где я поселюсь. Выплата от страховой компании за «Джунипер» покроет все четыре года обучения в колледже, а Эллиот получил полную стипендию. Худшее позади.

Поставив обувную коробку сбоку, между собой и дверцей машины, я потянулась назад, достав музыкальную шкатулку и поставив её на колени. Повернув ключик, я смотрела на балерину, медленно вращающуюся под привычную мелодию, которая неизменно помогала мне расслабиться. Я устроилась поудобнее и принялась читать письма Эллиота.

— Ты как? — спросил Эллиот, сжав мою ладонь.

Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как лучи солнца проникают в окна машины.

— Я взволнована. И, может, устала немного.

— Ты не обязана читать письма прямо сейчас. Отдохни. Времени у нас навалом.

Я положила голову на подголовник, чувствуя, как слипаются глаза.

— Обещаешь?

Эллиот прижал мою руку к губам, целуя костяшки пальцев, и кивнул мне. Сосредоточившись на дороге, он принялся напевать мелодию из моей музыкальной шкатулки, и я уснула.

[1] Карго шорты – шорты до колена с большим количеством карманов

[2] Лаймад - прохладительный напиток из лаймового сока

[3] Квотербэк - основной игрок нападения в американском футболе, разыгрывающий мяч.

[4] В переводе “mudcat” означает «жёлтый сом»

[5] Детская игра, цель которой – занять стул, когда музыка стихнет. Стульев на один меньше, чем игроков.

[6] Аббревиатура старшей школы Ок Крик.

[7] Здесь используется игра слов: «Maroons» (название команды) и «morons» (придурки)

[8] Грендель (др.-англ. Grendel) — чудовище из англосаксонской эпической поэмы «Беовульф»

[9] «Кэ́рри» (англ. Carrie) — первый опубликованный роман американского писателя Стивена Кинга, написанный в жанре мистического ужаса (1974г.). Сюжет романа повествует о затравленной школьнице по имени Кэрри Уайт, над которой глумятся подростки. Кульминацией издевательств становится сцена, когда на главную героиню выливают вёдра крови на выпускном.

[10] Ресивер или принимающий – игрок, специализирующийся на приёме пасов в американском футболе.

[11] Дифенсив лайнмен - игрок, блокирующий защитников противника.

[12] Стойка на кеге (keg stand) – популярная среди американских подростков игра, в которой участник встаёт в стойку на руках над пивным бочонком и старается выпить как можно больше пива, пока толпа ведёт отсчёт. Толпа помогает держать игрока за ноги и придерживает кран и клапан пивного бочонка.

[13] Нюхатель краски (paint sniffer) – грубое жаргонное оскорбление применительно к коренным американцам, намекающее, что краска в баллончиках являлась для некоторых из них единственным доступным наркотиком.

[14] Карандаши имеют маркировку твёрдости грифеля. Номер два в американской шкале твёрдости сопоставим с европейской маркировкой HB или российской ТМ (твёрдо-мягкий).

[15] Гол в ворота (англ. Field goal) — гол, забитый во время игры в ворота противника над перекладиной между штанг (3 очка). Помимо гола в ворота, есть ещё два способа заработать очки - тачдаун (6 очков) и сейфти (2 очка).

[16] Тод (toad) – игра слов - в английском языке слово “toad” также переводится как «жаба».

[17] NFL (National Football League) – аббревиатура Национальной Футбольной Лиги.

[18] Крафтсман — один из самых популярных американских стилей для загородного жилья, дословно переводится как «дом ремесленника». Основными чертами являются: обилие натуральных материалов в отделке (дерево, камень), невысокая многоскатная крыша, нависающая над квадратными опорными колоннами крыльца, наличие мансарды и открытой террасы.

[19] Любитель потрохов – оскорбление на почве расы в отношении коренных американцев. Намёк на то, что индейцы поедают органы свежеубитых буйволов.

[20] Грант Пелла - безвозмездная помощь, предоставляемая студентам по инициативе сенатора Клейборна Пелла в зависимости от их финансового положения.

[21] Сэлютеториэн (salutatorian) - выпускник со вторым высшим показателем баллов среди "потока". Выше только «вэлидикториэн» (valedictorian) - отличник с самым высоким баллом на курсе, потоке, классе, который произносит речь во время выпускного.