Мальчик

Существо не спало. Как Фенрис смотрел на него сквозь прутья решётки, так и оно наблюдало за Фенрисом. В глубине его кроваво-красных глаз таился вечный, неугасимый голод. Парень не сомневался, что если бы не серебряная цепь, обхватившая тощую шею, существо бы, не раздумывая, бросилось на него и стало царапать дубовую дверь, пока не вырвалось бы на волю.

От мысли мороз продрал его до самых костей. Фенрис не выдержал и отступил назад.

- Ну как тебе? Нравится? - с насмешкой спросил магистр.

- Кто это? - испуганно выдохнул Фенрис. Впрочем, он уже знал ответ.

- Нежить. Одно из тех созданий, на которых охотится Волчий орден. Но когда-то давно он был человеком. Ты готов сражаться с ними, Фенрис? Готов убивать их?

Так вот оно что! Вот в чём заключалась проверка! Сир Люпус хотел, чтобы Фенрис чётко осознал, чем именно он будет заниматься в ордене. И только после этого принял решение.

Рыцарь Волчьего ордена не сражается на дуэли. Не бьётся в честном бою с благородным противником. Не выкидывает противника из седла на полном скаку одним изящным движением копья. Рыцарь Волчьего ордена выслеживает и убивает тёмных, мерзких тварей. Тварей, на которых любому нормальному человеку противно даже смотреть.

- Я готов, - тихо ответил Фенрис. И пускай у него не будет турниров и зрелищных битв. Зато он будет спасать мир от зла, а это ли не настоящий подвиг? Может быть, когда-нибудь о нём сложат песню.

Сир Люпус неожиданно улыбнулся. Так искренне и широко, что Фенрис даже подумал, какой славный он человек, хоть и Беспалый.

- Тогда тебе осталось только принести присягу, - сказал магистр.

Вдвоём они вернулись в зал собраний, и - наконец-то! - Фенрис прочитал заветные слова, приобщающие его к рыцарям ордена. Леди Люпа Миу собственноручно накинула ему на плечи белый плащ и приколола эмблему - бронзовую волчью голову с оскаленными клыками. Фенрис ужасно гордился собой в эту минуту.

- Ну вот и всё, - сир Люпус дружески хлопнул новобранца по плечу. - Теперь ты один из нас.

- Значит, я уже могу биться с нечистью? - у Фенриса загорелись глаза. - Вы пошлёте меня вместе с отрядом сира Ликоса в горы?

Магистры переглянулись и дружно рассмеялись.

- Боюсь, нет, - улыбнулась леди Люпа. - Сначала тебе нужно пройти курс тренировок, чтобы стать полноценным бойцом.

- Тренировок? - разочарованно выдохнул Фенрис. Но ведь его с самого детства обучали воинскому искусству! Сколько можно уже тренироваться?!

Наверно, у него вытянулось лицо, потому что магистры снова засмеялись.

- Фенрис, я не сомневаюсь, что ты мастерски владеешь мечом, - почти ласково сказал сир Люпус. - Но против обитателей гор этого недостаточно. Твоё тело должно быть сверхъестественно сильным, ловким и быстрым. Только так ты можешь остаться в живых.

- Вот держи, - леди Люпа раскрыла шкатулку, стоявшую на столе, и достала оттуда маленькую баночку. Фенрис с интересом принял её и повертел в руках. Баночка была наполнена какой-то странной розовой мазью.

- Что это?

- Особое зелье, - леди Люпа лукаво улыбнулась. - Каждым вечером, перед сном, обмазывай им всё тело и втирай. Оно сделает тебя сильным и гибким, как волк.

- Всё тело? - Фенрис покраснел.

- Целиком.

- Сегодня ты, наверно, будешь отмечать своё вступление в орден, - сир Люпус улыбнулся. - Завтра отоспись, а послезавтра приходи на тренировку. Ровно в полдень, и не опаздывай. Я лично проверю твои способности, рыцарь.

***

- Ну как?! Тебя приняли? - Ламиан встретил друга восторженным воплем. Фенрис зашёл к нему в комнату, чтобы поделиться радостью.

- Да, - княжич гордо улыбнулся. Рассказывать про существо в подземелье не хотелось, но зато Фенрис почти дословно пересказал свою присягу и показал белый плащ с новенькой бронзовой эмблемой.

- Здорово! Пойдём отмечать? - у Ламиана аж глаза загорелись.

- Ну, пошли... - неуверенно протянул Фенрис. Кажется, сир Люпус тоже предлагал ему отметить. - Но куда?

- Как куда? В бордель, конечно!

Фенрис чуть не поперхнулся воздухом. В бордель?! Он что... серьёзно?

- А нас туда пустят? - отчаянно краснея, спросил он.

- Конечно, пустят, - Ламиан был сама самоуверенность. - Тебе уже пятнадцать, мне тоже скоро исполнится.

- Через полгода - это для тебя скоро?

- Не мелочись. Ну так что, идём?

Ламиан едва ли не подмигивал. Фенрис покраснел ещё мучительнее. А вдруг мама узнает? Или, что ещё хуже, принц Лео? Но с другой стороны... он ведь никогда ещё не был в таких заведениях!

Любопытство боролось в нём с болезненным смущением.

Ламиан как-то странно посмотрел на него, а потом придвинулся ближе и вкрадчиво спросил:

- Слушай, а у тебя вообще когда-нибудь была девушка?

Ну всё, это уже слишком! Перед глазами тут же вспыхнули воспоминания. Обеды с дочерьми сьердов в Либре, поцелуи с молодой служанкой на конюшне, танцы с придворными дамами и принцесса Леа, стройная и белокурая, как лилия. Вот, пожалуй, и всё.

- Неужели не было? - Ламиан придвигался к нему всё ближе, назойливо заглядывая в глаза. Фенрису хотелось его стукнуть. - Тогда ты просто обязан пойти со мной! Иначе в Волчьем ордене тебя засмеют!

- Слушай, хватит! - Фенрис не выдержал. - Я согласен. Я пойду с тобой, куда захочешь, только замолчи уже!

Ламиан удовлетворённо улыбнулся, как кошка, объевшаяся сметаны.

Как ни странно, в борделе Фенрису понравилось. Ламиан не ошибся, пропустили их туда без особых трудностей. Да и кто бы осмелился не пропустить клиентов княжеской крови? Поначалу Фенрис ещё смущался толпы полуголых девиц, их ласковых рук и губ, но потом освоился и совершенно перестал обращать на них внимание.

- Хорошо... - протянул Ламиан, когда они после очередной дозы удовольствий валялись на атласных подушках и цедили вино. - Видишь, не зря я тебя сюда звал.

- Да, не зря, - Фенрис был уже слегка пьян, поэтому пребывал в благостном расположении духа. - Всё-таки ты настоящий друг, Ламиан.

- Да, я настоящий. Таких друзей у тебя больше не будет.

На улице вечерело. Бледная пока ещё луна проглядывала сквозь неплотно задёрнутые занавески. Полуголые девушки бесшумно шныряли по комнате, поправляли подушки, подливали вина. Вино приятно грело кровь, глаза застлала лёгкая дымка. Фенрис подумал, что Ламиану уже хватит пить, ведь ему всегда быстро даёт. Он хотел сказать ему об этом, но почему-то сказал совсем другое.

- Ты ведь всегда останешься моим другом? Что бы ни случилось?

Ламиан улыбался пьяной, шальной улыбкой. Неяркий свет канделябров плясал в его белокурых волосах, создавая подобие нимба.

- Конечно, всегда. Что бы ни случилось.

Корвус V

Тихий голос Цитуса плыл по комнате. Восьмёрка мальчишек отчаянно зевала и тёрла кулаками глаза, прилагая колоссальные усилия, чтобы не заснуть.

Как же медленно тянется история.

- Первым королём из династии змеев, как вы помните, был Серпенс, тот, кто победил огнём зиму. А последним - Якулус по прозвищу Сластолюбец. Однажды он силой увёз в свой замок юную девушку Парфу, невесту героя Виртуса.

- А потом Виртус созвал остальных героев, Арчера, Дейнеров и Акварию, напал на короля-змея и убил его. Да-да, все мы помним песни, - нахально перебил Брен. Цитус сердито сверкнул синими глазами.

- Помолчи, Брен. Иначе все вы сейчас будете писать контрольную.

Корвусу не хотелось писать контрольную. Он сердито двинул Брена локтем в бок. Брен хотел уже возмутиться, но Урсус так сурово на него зыркнул, что дураку пришлось смолчать. Вот и отлично.

- Я знаю, что вы помните песни, - продолжил Цитус. - А знаете ли вы, что Виртус, Арчер и братья-близнецы Дейнеры, Райто и Левус, были Охотниками?

Нет, об этом песни умалчивали. Неужели все эти благородные герои и борцы со змеями, которым теперь стремится подражать любой рыцарь, на самом деле учились на наёмных убийц? Ученики мигом взбодрились и приготовились слушать.

- Да, все они были Охотниками. И Виртус, и Арчер, и Райто с Левусом. Более того, они вместе прошли посвящение и стали друг другу названными братьями. А прекрасная волшебница Аквария стала их сестрой. Именно поэтому, когда Виртус попал в беду, все они пришли к нему на помощь.

С гибелью короля Якулуса закончился Век Змеев и наступил Век Героев. В те дни в Ланде не было короля, не было даже князей. Да и самого Ланда тоже не было. Королевство распалось на множество земель, городов, деревень. Троллей и других нелюдей загнали в горы Монтес. А люди жили в общинах, и каждый был сам за себя.

- А куда делись герои? - спросил любознательный Гай.

- Ещё раз кто-нибудь меня перебьёт, отправится на позорный столб, - окрысился Цитус. - Сейчас я сам всё расскажу. Герои разбрелись по тогдашним окраинам королевства. Виртус остался на северо-западе, в долине Терра между Железными Холмами и горами Монтес. Там, где находилась древняя столица змеев Ром. От него пошёл род князей де Виртутис. На знамени они носят деву в белом - память о Парфе, погибшей невесте Виртуса.

Братья Райто и Левус отправились на юго-запад. От них пошёл княжеский род Дейнеров, на знамени которых, как вы знаете, близнецы.

Арчер поселился между Дейнерами и Виртусом, на границе с южными степями. От него пошёл княжеский род Арчеров. Говорят, что герой виртуозно владел луком, поэтому и на его знамени изображён лучник, натягивающий тетиву.

А волшебница Аквария ушла на юго-восток, на границу с приморскими племенами. Там она вышла замуж за местного героя Вейла, и от них пошёл княжеский род Вейлов. Считается, что Аквария владела секретом живой и мёртвой воды, поэтому на знамени её потомков изображена вода, которая льётся из кувшина.

И с тех пор по традиции князья, потомки героев, отправляют своих детей в святилище Некс, чтобы они тоже стали Охотниками, как и их предки. Раньше каждый наследник обязан был пройти посвящение, прежде чем стать князем. Но сейчас родители слишком опасаются за жизнь своих драгоценных наследников, поэтому чаще всего отправляют младших сыновей. Впрочем, вы сами всё это знаете.

Корвус покосился на Нумерия Арчера. Из трёх потомков героев он остался последним. Тиберий де Виртутис и Марк Дейнер не прошли отбора в прошлом году. Корвус презрительно фыркнул. Что бы ни изображалось у них на гербах, выглядели молодые княжичи не слишком-то героически.

- Век Героев длился недолго, - продолжал рассказ Цитус. - Очень скоро общины на территории королевства стали объединяться в княжества. Первоначально их было всего семь. Де Монтиумы - самый древний род, ближайшие помощники королей-змеев. Герои загнали их в горы, как и троллей. Вейлы, Арчеры, Дейнеры и де Виртутисы - потомки героев. И два новых, но очень сильных княжества - де Солис в Железных Холмах и д'Агри в долине Агер. С их появления начался Век Князей. На сегодня это всё.

Ученики как по команде облегчённо вздохнули. От такого обилия новой информации пухла голова. Корвус пружинисто поднялся на ноги и хотел последовать за Агнусом, когда Брен неожиданно цепко схватил его за рукав.

- Слушай ты, ещё раз будешь толкаться...

- Если хочешь драться, скажи сразу, - перебил Корвус. Он слегка подобрался, готовый ударить или уйти от удара, если Брен сделает резкое движение.

Положение выправил Агнус.

- Ой, смотрите, наставник Фортис! - пропищал он. Брен тут же отскочил от Корвуса, как ошпаренный, и с невинным видом уставился в потолок. Видно, ещё не забыл их совместное позорное висение на позорном столбе.

- Что вы там застыли? Идёмте! - позвал Агнуса и Корвуса Гай. - А то не успеем проветриться, когда начнётся теория магии.

Теорию магии вёл Альтус. Обычно на его занятиях ученики откровенно спали, но Корвусу они нравились. Альтус отличался удивительной болтливостью, это он ещё на первом году обучения заметил. Начинал свои рассуждения наставник обычно с того, что такое есть магия, а заканчивал поисками смысла жизни. Слушать его пространные разглагольствования было забавно.

С тех пор как ребята прошли отбор, уроки стали разнообразнее и интереснее. Понедельник ещё походил на прошлый год. С утра начиналась утомительная тренировка с Фортисом, после обеда - математика с Цитусом, в основном состоявшая из всё тех же задач, а под конец - трансы с Альтусом. Помимо вхождения в транс наставник пытался обучить ребят вхождению в сознание друг друга, но пока что получалось не очень.

Остальные дни были гораздо интереснее понедельника. Во вторник Фортис вёл парней на охоту. Он учил их находить звериные тропы, разбираться в запутанных следах, целиться, бить. А вернувшись в школу, ученики попадали в сморщенные руки Морс, которая показывала им, как надо разделывать тушку, как лучше её приготовить и так далее.

Среда начиналась с ледяного душа и короткой пробежки. Потом Фортис учил ребят биться на мечах. У Брена, Флора и Нумерия это получалось мастерски, особенно у Брена. Что ж, на то они и знатные детишки, их с малолетства учили обращаться с оружием. Корвуса, который первый раз взял в руки меч, бесило такое неравноправие.

Потом была история с Цитусом и теория магии с Альтусом. Цитус рассказывал о королях-змеях и древних героях, а Альтус разводил философию. Корвусу нравилось их слушать.

Четверг, как и среда, начинался с душа и пробежки. Всё утро Фортис учил ребят стрелять из лука. Эти уроки нравились Корвусу куда меньше, чем фехтование. Всё-таки лук - не совсем мужское оружие, хотя в руках Флора он казался мужским. Корвусу нравилось смотреть, как грациозно Флор накладывает стрелу и небрежно откидывает с глаз длинную белокурую прядь. Из всех из них Флор был самым метким.

После стрельбы парни шли на обед, а потом на географию с Цитусом, где внимательно изучали карту Ландского королевства и окрестных земель. После географии они маялись дурью до самого ужина, а после ужина снова попадали к Цитусу, на этот раз на астрономию. Корвусу нравилось изучать ночное небо. Было в этом что-то романтичное.

В пятницу с утра снова был душ с пробежкой, а потом парни под руководством Фортиса метали ножи. Лучшим на этих уроках, как ни странно, оказался Гай. С ножами у него обнаружилась какая-то мистическая связь. Может быть, сыграло свою роль и то, что Гней Гроу перед уходом из школы оставил Гаю свой любимый кинжал.

После метания ножей Фортис сменялся Цитусом, под руководством которого ребята занимались социологией. То есть заучивали генеалогию князей и знатных сьердов, а также всяких крупных шишек Союза вольных городов и империи Фарвест. Потом Цитус передавал парней Альтусу, с которым они занимались магическими растениями. То есть учили, какие растения можно причислить к магическим и в чём, собственно, их магия проявляется.

В субботу после неизменной пробежки ребята занимались уборкой под пристальным надзором Морс. Поскольку они пока ещё оставались в школе младшими учениками, именно на их плечах лежало вылизывание башни сверху донизу. Корвус возненавидел бы этот день, если бы после уборки Альтус не вёл их в лес. Сбылось то, о чём мечтал Корвус весь первый год в школе: он наконец-то приобщился к тайнам леса Сильвы.

Утром воскресенья Морс учила мальчишек всевозможным зельям, снадобьям и другим полезным штукам. А потом наступала пора блаженного ничегонеделанья. И продолжалась она до утра следующего понедельника.

Уже очень скоро ученики, по выражению Фортиса, стали нащупывать свой путь. Одни были лучшими в одном, другие - в другом. Цитус часто хвалил мозги Флора, Альтус привязался к Гаю. Фортис на тренировках больше всего внимания уделял Брену, хотя и ругал его чаще всех. Урсус, как ни странно, нашёл себя под руководством Морс.

В метании ножей никто не мог превзойти Гая. В стрельбе из лука всех обошёл Флор, и никто не мог управляться с мечом так, как Брен. Корвус же не чувствовал себя лучшим ни в чём. Он легко запоминал все истории Цитуса и разбирался в запутанных измышлениях Альтуса. Он мог метнуть нож, достаточно метко пустить стрелу, да и с мечом ладил. Но всё-таки он не чувствовал себя лучшим.

Поначалу это беспокоило Корвуса. А потом Фортис решил, что хватит уже с мальчишек простых физических упражнений, и стал по понедельникам обучать их рукопашному бою. И тогда Корвус наконец-то понял, в чём он лучший. Да, мечи, ножи и луки не вызывали у него особых хлопот, но всё-таки самым удобным инструментом оставалось собственное тело. Оно было быстрым и гибким и молниеносно повиновалось любому движению мысли, не то, что нож или стрела.

В рукопашном бою Корвус мог даже Брена положить на обе лопатки.

Дни сменялись днями, грудень, последний месяц осени, плавно перетёк в зиму. Всё ближе становилась Змеиная ночь, священный праздник богини Некс. За неделю до праздника мальчишек освободили от занятий.

На Змеиную ночь часто выпадал снег, окутывая школу Беспалых почти мистической атмосферой. Младшие ученики из набора Корвуса целыми днями вылизывали свою башню сверху донизу, придавая ей праздничный вид. Самые старшие ученики делали то же самое со своей башней. Древние каменные стены и чугунную ограду обвесили гирляндами из разноцветных фонариков. Во дворе Фортис, Альтус и Цитус соорудили алтарь.

В эти дни в святилище Некс было полно народу. Тролли, гоблины и неизвестные Корвусу мохнатые существа - все они считали своим долгом почтить богиню подарками. Алтарь дымился, не переставая. Аромат жареного жертвенного мяса щекотал ноздри и отвлекал Корвуса от уборки.

На саму Змеиную ночь в святилище прилетела целая стая ночных плясунов. Они танцевали вокруг алтаря свои причудливые танцы и распевали праздничные гимны. Наставники, Альтус, Цитус и Фортис, напились вдрызг и стали горланить непристойные песни, перекрикивая гномов. Впрочем, гномы не обижались: в эту ночь все в школе Беспалых были безнадёжно пьяны и песни доносились почти отовсюду, создавая адскую какофонию.

Соученики Корвуса, прихватив с собой несколько бутылок, расположились на тёплом покрывале во дворе, почти у самой ограды школы. Флор достал неизменную мандолину и присоединил свой голос к разномастному хору. Остальные собрались в кружок вокруг Тита, который, будто фокусник, вытащил из рукава колоду карт.

Сначала Корвус тоже принимал участие в игре, но потом игра пошла на деньги, которые вначале каждого года детишкам присылали из дома родители. А денег у Корвуса не было. Поэтому он тихонько переместился к Флору.

Флор пел старую-старую былину о славном короле-змее Арто Серпентиде и его подвигах. Корвус примостился рядом и стал слушать. В детстве он не знал ни одной песни, кроме тех, что распевали бродяги по кабакам Либры. Но после знакомства с Флором он выучил их все.

- Красиво поёшь, - похвалил Корвус, когда замерла последняя нота. Флор польщённо улыбнулся.

- Тебе нравится? - он почти нежно провёл пальцами по струнам мандолины. - В детстве я хотел стать певцом.

- Да, я знаю. Ты это всем рассказываешь.

Флор действительно временами бывал болтлив. Хотя Корвус не общался с ним близко. Если подумать, то он никогда особенно и не интересовался этим парнем.

- В отцовском замке иногда останавливался бродячий менестрель, - мечтательно продолжил Флор. - Он приходил весной, когда крестьяне распахивают поле, или осенью, во время сенокоса, а иногда он оставался на всю зиму. И он знал тысячи песен! Именно он научил меня играть на мандолине. А ещё он сочинял песни сам.

- А ты не пробовал сочинять песни? - поинтересовался Корвус.

- Как-то пробовал. У меня есть слова, но я не совсем ещё подобрал мелодию. Вот послушай, - Флор ударил по струнам.

Она стояла у окна

И ветер целовал ей косы...

Одна, одна, всегда одна,

И в дождь, и в зной, и в снег, и в грозы...

- Мило. А нет чего-нибудь более воинственного? Или весёлого?

- Есть, - Флор улыбнулся и снова ударил по струнам.

И с песней шёл он налегке,

Откуда - неважно, куда - всё равно.

Бродячий рыцарь!

- Вот эта мне больше нравится, - похвалил Корвус. - Хотя первая тоже была красивой. Может быть, из тебя действительно получился бы певец.

- Я не хотел становиться воином, - грустно ответил Флор. - Когда отец на год отдал меня в чужой замок, ночами плакал. Правда, потом, когда отдавали Беспалым, уже смирился. Мой отец - один из самых крутых сьердов в долине Агер. Мы в родстве с самими князьями д'Агри. Я бы опозорил всю семью, если бы подался в певцы. Но не думаю, что воин из меня получится хороший.

Это ещё как посмотреть. Корвус глянул на его длинные сильные пальцы, на то, с какой небрежной грацией они тянут за струны, почти как за тетиву лука. Волнистые белокурые волосы Флора падали ему на лицо.

- Ну, а кто твои родители? - полюбопытствовал Флор. - Ты ведь у нас загадка. Я знаю здесь всё обо всех, кроме тебя.

- Никто. У меня их никогда не было.

- Но... - Флор опешил. - Ты же, наверно, слышал о них? Родственники тебе рассказывали? Вообще откуда ты?

- Из ниоткуда. У меня нет ни родителей, ни других родственников. И я ничего о них не знаю.

"Я и сам никто", - внезапно понял Корвус. Почему-то это открытие совсем его не расстроило. Да и как можно тосковать о тех, кого ты никогда не знал? Когда ты никто, ты свободен. От семьи, от друзей, от связей. Когда у тебя никого нет, ты свободен от всего.

Флор смотрел на него со странным выражением. Даже пальцы, перебиравшие струны, замерли. Корвус не мог понять, о чём думает этот сын знатного сьерда. Презирает его или сочувствует.

- Эй, Корвус, скотина, иди сюда! Я хочу у тебя выиграть, - позвал пьяный вдрызг Брен. - Если нет денег, я одолжу.

- Я тоже могу тебе одолжить, - пискнул Агнус, который вообще-то не принимал участия в игре, а только тихонько наблюдал за игроками.

- И я, - поддакнул Гай.

Корвус широко ухмыльнулся. Он терпеть не мог залезать в долги, но раз уж они все такие добрые... "Хочешь выиграть у меня, Брен? Попробуй!"

***

Зима сменилась весной, весна постепенно тяготела к лету. Снег растаял, и лес Сильва вновь стал переливаться свежей зеленью. Приближалась пора ежегодных испытаний.

Ученики ходили бледные и взволнованные. Из уст в уста шёпотом передавали страшные слухи. Якобы тех, кто провалит испытания, будут прилюдно во дворе бить плетьми до потери сознания. Другие говорили, что их просто подвесят на целый день к позорному столбу. А тех, кто сдаст хуже всех, по уверениям Брена, исключат из школы так же, как и в прошлом году.

Бедный Агнус совсем поник. Больше всего он боялся испытаний Фортиса, поэтому на его тренировках выкладывался по полной. В итоге количество синяков и шишек, которых он получал на тренировках, только удвоилось.

Самыми бледными и взволнованными казались старшие ученики. В этом году их ждало посвящение. Корвус плохо представлял себе, в чём суть ритуала, но, судя по их виду, в чём-то очень страшном. Агнус уверял, что на посвящении провинившихся учеников бросают в огонь, а потом съедают. Гай, наоборот, считал, что ученикам самим предстоит съесть кусок человеческого мяса.

Самые старшие ученики, посвящённые, ходили, посмеиваясь. Их последний год в школе приближался к концу.

Наставники тоже стали более нервными и злыми. Все, даже благодушный Альтус. Они повышали голос из-за любой мелочи и поминутно хватались за плети.

- Гай, ты идиот! - ругался Цитус на астрономии. Благодаря природной рассеянности Гаю на его уроках доставалось больше всех. - Крайняя звезда созвездия Райто указывает на восток, а левая звезда созвездия Левуса - на запад. Как можно было это забыть?!

- Я просто перепутал, наставник, - оправдывался Гай.

- "Перепутал", - передразнил Цитус. - А если ты окажешься в необитаемой пустоши, бестолочь? Как ты будешь искать дорогу?

- Положусь на интуицию, - пожал плечами Гай. - Я всегда так делаю.

- Об интуиции будешь рассуждать на уроках Альтуса! Вы вообще помните, что у вас скоро экзамен, балбесы?! И кстати, об экзамене. Пожалуй, в этом году обойдёмся без задач. Я составлю вам список вопросов, куда войдёт всё, что вы выучили по истории, географии, астрономии и социологии.

У ребят вытянулись лица.

- "Выучили"? - шёпотом переспросил Нумерий, поднимая брови.

- Хорошо хоть, математику не включил... - вздохнул Гай. - Терпеть не могу задачи.

Этой ночью вместо обычного дуракаваляния мальчишки разбирали свои конспекты. Корвус уныло смотрел на ворох бумажных свитков. У него почему-то возникло стойкое ощущение, что лекции Цитуса записывал безрукий инвалид, которому пришлось держать перо ногами.

- Святая Некс, этого физически невозможно выучить! - через каждые полчаса стонал Нумерий. Его причитания порядком отвлекали Корвуса.

Естественно, на следующее утро ученики пришли на тренировку по метанию ножей опухшими и невыспавшимися. У Корвуса перед глазами всё ещё мелькали конспекты. Серпенс, Миддрин де Монтиум, Арто Серпентид, Якулус Сластолюбец, Виртус, Парфа, Арчер, Аквария, Вейл, Райто и Левус Дейнеры, князья д'Агри, Леон I де Солис. Ледяной век, век Змеев, век Героев, век Князей. Имена и даты слились в мозгу Корвуса в один безумный калейдоскоп.

Как и Цитус, Фортис тоже находился в дурном расположении духа. После ежедневной пробежки он первым делом назначил ребятам по сто отжиманий, в наказание за опухшие рожи. Пока парни прилежно выполняли задание, к наставнику подошёл Морбус.

- Тренируются? - проскрипел старик, поворачивая седую голову в ту сторону, где пыхтели ученики.

- Да уж... Ленивые балбесы... - проворчал Фортис. Корвус смотрел на его пальцы, небрежно поигрывавшие плетью. На левой руке не хватало мизинца, а на правой, у основания большого пальца, виднелся маленький розовый шрам. Как будто оставленный остриём вражеского меча.

Несколько минут наставники молчали, а потом Морбус спросил:

- Так что будем делать с новым набором?

- Не знаю, - Корвус с удивлением услышал, как Фортис растерялся. - Я думал, ты решишь. Цитус уверен, что мы найдём учеников, Альтус настроен более пессимистично. Он считает, пора закрывать лавочку.

- А что считаешь ты?

- Мы не можем закрыть святилище Некс, это уже чересчур. Но... - Фортис вздохнул. - В прошлом году в целом княжестве Грейс я нашёл всего трёх ребятишек. А ведь это княжество зажато между горами Монтес и воинственными вольными городами. Люди больше не доверяют Охотникам. Теперь детей нам отдают только бродячие рыцари и семьи со старыми традициями.

- Кстати, о старых традициях. Все княжичи из древних родов уже попали в прошлый набор. Сомневаюсь, что оттуда поступят новые детишки. А если не считать княжичей, кто у нас остаётся? Корвуса тоже не считаем, ты его подобрал с улицы. Итого, один сын Гончего, два сына сьердов, два сына рыцарей и один купеческий мальчишка.

- Всего шестеро, - хмыкнул Фортис.

- Четверо не прошли отбор. Негусто получается. Думаю, надо повременить с новым набором. Что скажешь?

- Ты здесь главный, ты и решай. Цитус, конечно, будет спорить, но мы с Альтусом, в общем-то, согласны.

- Вот и отлично, - Морбус снова повернул голову в сторону ребят. - Удачи на испытаниях, детишки.

И тяжело заковылял к башне. Фортис долго смотрел ему вслед, а потом, заметив, что ученики закончили с отжиманиями, велел им разбирать ножи.

Это тренировка была такой же трудной, как и остальные. Может быть, даже труднее. Пальцы ныли от тяжёлого металла, после нескольких сотен бросков заболело предплечье. Агнус, как обычно, порезал ладонь острым лезвием.

- Ладно, хватит на сегодня, - наконец смилостивился Фортис. - А теперь слушайте внимательно, я расскажу, что вас ждёт на испытании.

Ученики мгновенно вытянулись в струнку, забыв о порезах и ссадинах.

- Всего испытаний по физической подготовке будет три: бой на мечах, стрельба из лука и метание ножей.

Корвус с трудом подавил разочарование. А как же рукопашный бой? Тогда бы он точно справился с экзаменом!

- По стрельбе и метанию, надеюсь, всё понятно. Мишени будут такие же, как и на тренировках. А вот пары для боя на мечах я сейчас назову. Все пары определены путём жребия, так что не жалуйтесь!

Корвус затаил дыхание. Хоть бы попался Брен!

Брен, судя по лицу и косым взглядам, бросаемым в сторону Корвуса, думал о том же самом.

- Итак, слушайте, называю пары. Флор и Тит, Гай и Урсус, Нумерий и Брен, Корвус и Агнус. Всем всё ясно?

Корвус еле удержался, чтобы не застонать. Агнус?! Ну почему Агнус?! Бог с ним, с Бреном, но почему не Флор, не Нумерий и даже не Урсус, а какой-то ягнёнок?!

Он снова покосился на Брена. Тот злорадно ухмыльнулся, козлина.

- Ты расстроился, да? - Агнус робко положил Корвусу руку на плечо. - Да, ты, наверно, хотел драться с Бреном. Мне очень жаль, что мне повезло, а тебе нет.

- Тебе-то чем повезло? - огрызнулся Корвус. - Ты ведь знаешь, я сильнее, я тебя быстро сделаю. Тебе бы лучше драться с Гаем, ну, или хотя бы с Урсусом...

- Но ты ведь мне поддашься? - Агнус невинно захлопал ресницами.

Корвус чуть не поперхнулся воздухом. Чего?! С какой стати он должен поддаваться?! Он не обязан помогать этому маленькому ягнёнку. И не будет.

Но всё-таки он поддался. Не смог выдержать умоляющего взгляда Агнуса. Скрипя зубами от злости, ругая себя на чём свет стоит, он делал вид, что с трудом отбивает неуклюжие удары мальчика, и позволил Агнусу выиграть бой.

Это был позор. Брен чуть не описался от злорадного восторга, когда заметил. Сам он, конечно же, остался победителем. Бедняга Нумерий. На самом деле, он хорошо управлялся с мечом, просто ему не повезло с противником.

Гай с Урсусом бились долго, пожалуй, дольше всех. В конце концов, Урсус победил, хоть и с трудом. Флор с Титом сошлись на ничьей.

Корвус старался не смотреть в глаза Фортису. Каждый раз, когда он встречался с ними и видел там разочарование, его охватывал жуткий стыд. Фортис сдержанно похвалил Брена за красивый бой, а потом подошёл к Корвусу.

- Ну, и что это было? - прямо спросил он.

- Потянул кисть. Сегодня утром. Не мог держать меч, - сходу сочинил Корвус. Фортис только головой покачал. Поверил он или нет, осталось загадкой.

Остальные испытания прошли легко, даже неожиданно. Стрельба из лука, метание ножей - здесь Корвус отыгрался за свой позорный проигрыш на мечах. Проверка, которую устроил Цитус, тоже оказалась простейшей. Выручила хорошая память. А вот бедняге Нумерию и здесь не повезло.

Альтус устроил ученикам сюрприз. Разбил их на пары и велел залезть друг другу в сознание. Напарником Корвуса оказался Брен. Только на этот раз Корвус был совсем не рад. Неприятно раскрывать душу перед недругом.

Наставник рассадил ребят друг напротив друга и зажёг ароматические травы. Корвус заметил, что Агнус сидит напротив Гая, а Флор - напротив Урсуса.

- Ну что, начнём? - спросил Брен. Он тоже казался смущённым.

Корвус кивнул и заглянул в лицо Брену, стараясь сосредоточиться только на его глазах.

Раньше у него ещё ни разу не получался такой фокус. Но с другой стороны, Альтус никогда ещё зажигал таких мощных трав. Корвусу дало по мозгам почти мгновенно. Перед глазами всё поплыло, голову заволокло белой дымкой. Тёмные глаза Брена казались единственным ориентиром в зыбком и изменчивом окружающем мире.

А потом он будто провалился в эти глаза.

Корвус увидел горы Монтес. Только это были какие-то другие Монтес. Вместо леса их склоны, как грибами, поросли домиками. Серая черепичная крыша, серые скалы вокруг, серый гранитный храм, будто слившийся с камнем, - всё здесь казалось холодным и неприютным. На одной из окрестных скал упирался в небо серый замок.

Знамя колыхалось на шпиле - чёрная козлиная голова на сером поле.

Корвус заглянул в окно замка. По тронному залу в тяжёлой отороченной мехом мантии расхаживал высокий старик. Впрочем, не так уж он был и стар. Его спина держалась ровно, как стены его башен, и только волосы были покрыты сединой. Корвус знал, кто этот старик, хотя никогда раньше его не видел. Князь Каприкорнус де Монтиум, отец Брена.

А потом Корвус заметил толстого карапуза, который сидел на бархатной скамеечке в углу зала и сосал большой палец. Ему, наверно, было лет пять, не больше. Впрочем, уже тогда его чёрные волосы задорно лохматились на макушке, а лицо имело крайне самодовольный вид. Маленький Брен де Монтиум.

Внезапно дверь в зал отворилась, и старик, ходивший из угла в угол, замер. На пороге показался мальчишка лет десяти-одиннадцати в нарядном красном камзоле, расшитом чёрными козлиными головами. Его Корвус тоже никогда не видел, но знал, кто это. Квинт де Монтиум, старший брат Брена.

- И как это понимать? - судя по голосу, старик был не слишком-то доволен мальчишкой. - Почему ты вернулся?

- Я же написал тебе письмо. Разве ты его ещё не читал? - мальчишка старался держаться уверенно, но Корвус чувствовал, что он боится отца. - Я не прошёл отбор, вот меня и отправили обратно. Ну, не злись!

- Не злиться? - голос старика де Монтиума сошёл на шипение. - Не злиться? Ты опозорил семью, мальчик!

- Ой, да брось! Кому нужны эти Беспалые? Я был самым сильным в своём наборе, а они меня исключили. Подумаешь, не решил пару задач! И ещё они сказали, что я совершенно не приспособлен к магии. Да кому она нужна, эта магия?!

Князь Каприкорнус с такой силой сжал губы, что они побелели. Корвус подумал, что он сейчас взорвётся, но в этот миг вмешался маленький Брен.

- Не беспокойся, папа! - звонко выкрикнул он со своей скамеечки. - Когда я попаду к Охотникам, я пройду отбор. Я очень сильный, и во мне много магии!

Корвус едва не расхохотался, глядя на толстенького карапуза, горделиво потрясающего обслюнявленным большим пальцем. И это действительно Брен? Князь тоже обернулся на младшего сына, и его тонкие белые губы разошлись в улыбке.

А потом картинка изменилась. Её как будто прокрутили на несколько лет вперёд. Князь Каприкорнус де Монтиум по-прежнему ходил по тронной зале в слегка полинялой мантии, но теперь перед ним стоял не Квинт, а Брен.

- Пора ехать, отец, - этот Брен совсем не походил на славного черноволосого карапуза. Теперь ему было лет десять. Таким Корвус помнил Брена с прошлого года. - Пожелай мне удачи.

Князь Каприкорнус остановился и сурово посмотрел на сына.

- Нет, я не стану желать тебе удачи, Брен. Я лишь приказываю тебе пройти этот отбор. Это твоя обязанность, твой долг перед семьёй.

- Я знаю.

- Ни черта ты не знаешь, - князь устало вздохнул. - На протяжении веков де Монтиумы проходили посвящение в лесу Сильве. И мы все доходили до конца. Да, некоторые из нас умирали на посвящении, но ещё никого - никого! - не исключали из школы. Твой брат стал первым. Так что теперь вся надежда на тебя, Брен. Ты должен пройти отбор и стать Охотником.

Значит, Брен так старался на всех тренировках, потому что это была его обязанность? Корвусу стало почти жаль парня. Несмотря на весь гонор и на королевские замашки, Брен не был свободным. Обязанности перед семьёй держали его на цепи.

Корвусу этого было не понять. У него никогда не было семьи, а значит, не было и обязанностей. Он ничего никому не должен. Именно поэтому он чувствовал жалость к Брену.

Старик в тронной зале хотел сказать что-то ещё, но Корвус не успел дослушать. Где-то в глубине мозга зазвучал чей-то крик, и страх с головой накрыл его удушающей волной. Корвус почувствовал, как его выталкивает из разума Брена. Перед глазами всё поплыло, а потом он снова очнулся на каменном полу в башне Охотников.

Брен напротив него трясся мелкой дрожью. Он был весь белый и мокрый, чёрные пряди волос прилипли к вспотевшему лбу. Почувствовав на себе взгляд Корвуса, он инстинктивно отшатнулся.

- В чём дело? - удивился Корвус.

- Дело? Да... да... - неужели он заикается? - Да что за хрень у тебя в башке?

- Успокойся, - Корвус пребывал в замешательстве. Что такого в его разуме могло напугать Брена? Ладно бы Агнуса, но Брена?! - Всё в порядке, наставник рядом, тебя никто не тронет. Что ты видел?

- Я... - Брен сделал глубокий вдох, пытаясь выровнять дыхание. - Сначала я видел кладбище.

- Кладбище? - Корвус не мог отыскать такого в своих воспоминаниях.

- Да. Очень тёмное и очень мрачное, как будто за ним давно уже никто не ухаживал. И ещё там было полно воронов и змей. Эти... чёрные птицы, они были повсюду, на каждом могильном камне, они следили за мной. А змеи ползали вокруг, две обвились вокруг моих ног... Такая гадость! А потом... потом появилась Некс.

- Богиня?!

- Да. У нас в княжестве есть храм, а там её изображенье в полный рост. Выше пояса обнажённая женщина с длинными волосами, а ниже пояса зелёное чешуйчатое змеиное тело. Вот такой я её и увидел у тебя в голове. Только её лицо было перемазано кровью, а изо рта торчали клыки. И ещё она сказала... - голос Брена неожиданно пресёкся.

- Что она сказала?! - нетерпеливо крикнул Корвус.

- Что мы с тобой скоро умрём...

Умрут? Наверно, виновата была траурная рожа Брена, но Корвус неожиданно вздрогнул. Он никогда не боялся предсказаний, но всё же... Где-то в глубине души зашевелились воспоминания. Кто-то ведь когда-то уже предсказывал ему смерть...

Ах да, старая пьянчужка Роза в кабаке Либры. Она сказала, что ему предстоит умереть шесть раз.

***

- Поздравь меня, Корвус, я прошёл Альтуса! - счастливый Агнус чуть не бросался ему на шею.

За окном сгустилась ночь. Парни сидели у себя в башне и расслаблялись после последнего испытания. Вообще-то наставники уже объявили отбой, но кто из мальчишек откажется поболтать перед сном, когда все экзамены уже сданы и с утра ждёт блаженная халява?

- Мне очень повезло с Гаем, - продолжал делиться впечатлениями Агнус. - Я столько всего увидел в его голове! Мы вместе летали по Ланду. Сначала посмотрели его княжество Грейс, потом моё княжество д'Агни, а потом полетели на юг, в княжества д'Аренэ и де Марис. А у тебя как всё прошло?

Корвус покосился на Брена. Тот до сих пор казался каким-то мрачным и пришибленным. Корвус не стал рассказывать ему о сцене, которую увидел у него в голове. Вряд ли Брен обрадуется, узнав о жалости Корвуса.

- Хорошо, - сдержанно ответил он.

- Я рад. Мне так повезло, потому что Гай магически одарённый. А вот Нумерия мне жалко, он вообще ничего не увидел в голове Тита. Эх, не везёт ему на нынешних испытаниях.

К разговору присоединился Гай, и парни проболтали всю ночь вместо того, чтобы спать. А наутро Морс по установившейся традиции вывела их во двор и построила полукругом вдоль чугунной ограды. Корвус со странной грустью отметил, как уменьшился за год полукруг. В прошлый раз, когда они стояли здесь, они потеряли четверых. Что будет на этот?

Как обычно Морбус вышел поздравить учеников с ещё одним пережитым годом. Наставники тремя чёрными тенями застыли у него за спиной. Глядя перед собой матово-белыми глазами, старик прошамкал:

- Вы снова хорошо потрудились, ребятки. Поздравляю вас с пройденными испытаниями. Но прежде чем вы радостно побежите праздновать, нужно решить ещё один маленький вопрос. Кто из вас останется на следующий год.

Мальчишки напряглись. Корвус ощутил, как шевелится в животе дурное предчувствие. Неужели опять будут исключать? А ведь он проиграл бой с Агнусом.

- Итак, это последний год, когда мы кого-то отпускаем. Последняя возможность избежать посвящения. И среди вас есть те, кто совершенно не готов к этому последнему, главному испытанию. Нумерий Арчер.

Корвус скосил глаза на парня. Нумерий помрачнел, но так ничего и не сказал. Интересно, его тоже сковывают обязательства перед семьёй или он, наоборот, рад свалить отсюда?

- Остальные неплохо прошли испытания, - продолжил Морбус. - Я не имею права их отчислить. Но если кто-то из вас чувствует, что не готов к церемонии посвящения, пусть выйдет из строя. Сегодня ваша последняя возможность вернуться домой такими же, какими вы ушли оттуда.

Ответом ему послужило мрачное молчание. Никто не шелохнулся. Старик издал каркающий смешок.

- Какие все смелые. Ну, как знаете. Моё дело предложить.

***

В эту ночь проходили посвящение старшие ученики. Мелочь естественно до церемонии не допустили. Всё, что оставалось парням, это, лёжа в кроватях, обмениваться подхваченными сплетнями и досужими вымыслами. В среде Охотников запрещалось делиться хоть какими-нибудь сведениями о посвящении, но это не мешало юным ученикам фантазировать.

В глухую полночь Корвус и Агнус вылезли из постелей, бесшумно спустились по винтовой лестнице и вышли на улицу. Приземистое здание со входом в форме звериной пасти таинственно застыло в тени двух башен. Окон в здании не было, не было даже маленькой щёлки, куда Корвус мог бы приткнуть любопытный нос.

- Мать-Земля, что же они там делают?! - дрожащим голосом спросил Агнус.

И в этот миг из-за стен здания грянул вопль. Высокий и такой пронзительный, что казался визгом какого-то измученного животного, а уж никак не человеческим голосом. Животного, которого медленно и мучительно разделывали на части.

- Понятия не имею, - так же шёпотом ответил Корвус.

Рин II

Удар хлыста просвистел в воздухе.

- Резче! - прикрикнул престарелый мастер над оружием. - Работайте кистью, княжна. Вы совсем не стараетесь.

Чтоб тебя! Рин старалась. Старалась так, что у неё уже заболела кисть. Деревянная рукоять хлыста казалась такой тяжёлой, будто была рукоятью меча.

Рин сделала последнее усилие и взмахнула рукой. Хлыст гибкой змеёй обвился вокруг столбика, изображающего человеческую шею.

- Неплохо, княжна, - сдержано похвалил мастер над оружием.

С тех пор как Фенрис уехал из замка, здесь многое изменилось. Отец теперь всё время проводил в тронном зале или в своём кабинете, с головой зарывшись в бумаги. Мастер над оружием отчаянно скучал без ежедневных тренировок с молодым княжичем и от скуки переключился на княжон.

Особенно ему нравилось возиться с Реной. Ну ещё бы, её голубые глазища горели таким восхищением, когда он показывал ей сложный выпад или через весь двор попадал ножом в мишень. Но в руки, конечно же, холодного оружия мастер ей не давал. Ещё порежется ненароком, отвечай потом перед князем. Зато он учил её стрелять из лука, и Рена шумно радовалась каждый раз, когда попадала в цель.

Рин мастер не показывал фокусов и учил только управлять хлыстом. Зато учил серьёзно, жёстко, загоняя её каждый день до ломоты в запястьях, как настоящего воина. Будет несправедливо, если после таких упражнений её не посвятят в рыцари вместе с Фенрисом.

- Хватит на сегодня. Я устала, - сказала Рин. Хоть мастер и был на тренировках главным, но заканчивались они всегда по её желанию.

- Как скажите, княжна, - мастер взял у неё из рук хлыст и понёс его в оружейную.

Рин вернулась в замок. На улице стоял погожий денёк, вполне приличный для середины рюиня (первого месяца осени), и сидеть в душных покоях ей не хотелось, поэтому девушка взяла шитьё и вышла с ним на галерею, опоясывавшую стены замка. Опустившись на скамью, Рин вдела в иголку нитку.

Стежок, ещё один стежок. Это занятие успокаивало её. Каждая благовоспитанная княжна или дочь сьерда должна уметь вышивать. Жаль, что Рена уделяет этому занятию слишком мало внимания.

Заливистый смех сестрёнки доносился снизу, со двора. Рин даже не нужно было смотреть туда, чтобы догадаться, что она играет с собаками. Тонкий голосок десятилетней девочки сливался по тембру с визгливым щенячьим лаем. Рена просто обожала собак. Она могла возиться с ними днями напролёт, и ей плевать, что они блохастые.

Рин всё-таки оторвала глаза от шитья и посмотрела вниз. Вид Рены, стоявшей на коленях в своём нарядном платьице и обнимавшей собаку вдвое крупнее её, вызывал умиление. Девочка улыбнулась и вернулась к прерванной работе. Сегодня она вышивала платок, который хотела преподнести отцу на праздник бога Сино.

- Госпожа, пришло письмо из Солея, - к ней приблизился отцовский секретарь. В руках он держал тонкий свиток, скреплённый серебристо-серой печатью с весами - эмблемой дома Грейс. Не иначе от Фенриса.

Рин жестом отпустила секретаря и взломала печать. С тех пор как в прошлом году от Фенриса пришло письмо с извещением о том, что он вступил в Волчий орден, отец как-то незаметно стал пренебрегать его письмами. С каждым разом они всё дольше и дольше лежали у него на столе невскрытыми. И последнее время секретарь взял привычку относить их сразу Рин.

Наверно, отец расстроился, что Фенрис принял решение, даже не посоветовавшись с ним. А может быть, он просто по уши погряз в делах.

"Дорогие папа, Рин и Рена", - писал брат. - "Надеюсь у вас всё благополучно. Как погода в Либре? На полях вокруг замка уже расцвели осенние пожар-цветы? Здесь в Солее они не цветут.

Зато здесь цветут другие цветы, гораздо красивее. Я говорю о придворных дамах. И самая красивая, конечно, принцесса Леа. Она становится всё ослепительнее с каждым балом. Жаль, что вас нет при дворе, дорогие сестрички. Уверен, это место прекрасно бы вам подошло.

В Волчьем ордене мне ужасно нравится. Сир Люпус - великий человек, весь последний год он тренировал меня до потери сознания. Я столькому у него научился! А ведь я и до этого неплохо владел мечом... Сир Ликос, говорят, ещё более искусный воин, чем его собрат-магистр. Он меня немного пугает.

К сожалению, меня ещё не допускают до охоты на мертвецов. Сир Люпус говорит, что мне ещё рано, я могу погибнуть. Но зато я участвовал в поимке беглого тролля. Ну и силища у этой зверюги! Даже когда наши лучники истыкали его стрелами, он продолжал бежать. Я первый достал его мечом и помог связывать. Сир Люпус говорит, что я вёл себя очень мужественно.

Ламиана посвятили в рыцари, я писал вам об этом в предыдущем письме. Сначала он решил поступить в королевскую гвардию, но принц Лео намекнул, что хочет собрать свой собственный отряд телохранителей, и Ламиан остался при нём. Не удивлюсь, если Ламиан станет первой шишкой в государстве, когда принц Лео наденет корону..."

Дальше шёл пересказ всех придворных сплетен, которые Фенрис подчерпнул на многочисленных балах и других светских мероприятиях. Он подробно описал турнир в замке де Виртутисов, дуэль поклонников его матери, фасон платьев, который нынче предпочитает королева, и то, как хороша была на последнем балу принцесса Леа. Много внимания он уделил и своему другу Ламиану.

Рин не стала дочитывать, лишь рассеянно пробежала глазами чернильные строчки. Всех этих людей, о которых писал Фенрис, она не знала, и их имена ни о чём ей не говорили. Князь Вирго де Виртутис, король с королевой, принц Лео и принцесса Леа, мать Фенриса и Ламиан д'Агри... она видела их один раз на том памятном турнире в честь четырнадцатилетия Фенриса и почти не помнила. Какая ей разница, во что они одеваются?

Но последние три строчки она всё-таки прочитала.

"Очень по вас скучаю, папа, Рена и Рин. Люблю вас и крепко обнимаю. Ваш Фенрис Грейс".

Рин вздохнула и свернула письмо. Наверно, Рена тоже захочет почитать. Может, стоит позвать её? Рин глянула вниз, во двор, и сразу раздумала. Рена с таким упоением бегала наперегонки с щенятами, что отвлекать её от этого занятия было бы кощунственно.

Сначала патологическое увлечение Рены собаками тревожило Рин. Рядом с огромными лохматыми зверюгами сестрёнка казалась такой хрупкой, что Рин каждую секунду боялась, как бы её не перекусили надвое. Но потом она привыкла. Собаки, завидев девочку, становились как шёлковые. Они послушно давали лапу, сидели, бежали или лежали, высунув язык, по её приказанию.

Снова вздохнув, Рин вернулась к письму. Надо бы настрочить ответ.

На цыпочках она вошла в отцовский кабинет. Князь Люций даже не заметил появления дочери, он с головой ушёл в какие-то счета. Весь огромный письменный стол был завален листами чистой бумаги, перьями, чернильницами и вскрытыми письмами. Рин взяла очиненное перо, обмакнула его в чернильницу и склонилась над листом бумаги.

Ответ вышел у неё довольно быстро. Сухой краткий отчёт о последних событиях и здоровье обитателей замка. Отец по-прежнему работает с утра до вечера. Рена носится повсюду, как факел на ножках, и пугает слуг неожиданным появлением. Старая няня почти совсем ослепла и больше у них не служит. У самой Рин всё хорошо.

Вот так. Рин свернула листок в трубочку и скрепила печатью.

Фенрис наверняка расстроится, что она мало написала. Что поделать, у каждого из них свои недостатки. Её письмам недостаёт увлекательности, а он выливает слишком много ненужных подробностей и глупых сплетен. И никак они не могут сойтись.

Рин задумчиво посмотрела на отца. Нужно ли показать ему письмо Фенриса? Или он не захочет сейчас читать, сославшись на занятость? Она уже решила не беспокоить его и тихонько двинулась к двери, как вдруг отец оторвался от своих бумаг и посмотрел на неё.

- Рин, - начал он тихонько. - Вы с Реной давно гостили у деда и бабушки?

Рин не ожидала такого вопроса, поэтому слегка растерялась. Причём здесь дедушка с бабушкой?

- Где-то полгода назад, на День Триады. А что?

- Я просто подумал, они наверняка соскучились. Да и вы... Когда от нас ушла няня, вы остались без женской заботы.

- Ты хочешь, чтобы мы уехали? - прямо спросила Рин. Отец несколько смешался, но не стал отводить взгляд.

- Да. Ко мне приедет очередная делегация из Урбса. Там будут одни мужчины, и они... ммм... могут временами вести себя агрессивно. А я как радушный хозяин обязан предоставить им все возможные развлечения. Видишь ли...

- Я поняла, - прервала его Рин. Ей не хотелось сейчас обсуждать вольный город Урбс и его политику. - Мы уедим завтра. Я напишу бабушке и скажу Рене, чтобы начала укладывать вещи.

- Отлично, - отец благодарно улыбнулся.

***

Замок Блейн, где жили дедушка и бабушка девочек, находился на севере княжества, рукой подать до гор Монтес. Массивное каменное сооружение с толстыми стенами и узкими щелями вместо окон. Над воротами колыхался герб - странное животное, смесь льва, змеи и чёрной козы.

Герб идеального воина. Физическая сила, острый ум и способность к магии.

Род Блейн был очень стар, гораздо старше рода Грейс. По преданиям он восходил к местному легендарному герою Блейну Белому, который победил чернокнижников из вольных городов.

Сьерды Блейн жили на этой земле со времён, когда Либра ещё не входила в состав королевства. Совсем одни, отделённые рекой от остального Ланда, в окружении врагов. Неудивительно, что их замок был скорее неприступным оборонительным сооружением, чем изящным жилищем сьерда.

Глядя из окна кареты на приближающиеся крепостные стены, Рин против воли думала о политике. Последнее время послы из Урбса вели себя всё более и более нагло. Рин слышала, что все вольные города в глубине души лелеют желание вернуть в свой состав утраченную Либру. Как бы не случилось войны.

Впрочем, сосредоточиться на этих мыслях она не успела. Крепостные стены и башни выросли прямо перед каретой, толстые, серые и неприступные. Колёса с гулом прокатились по подъёмному мосту и остановились во дворе замка. Юркий паж с запяток кареты отворил княжнам дверцы, Рин вышла и угодила прямо в объятия бабушки.

- Дорогие мои! Девочки! Ну наконец-то! Так давно не появлялись, совсем забыли бабушку... Вы, наверно, устали с дороги? Проходите, проходите! - причитала Риана Блейн, обнимая по очереди то Рин, то Рену.

Весь замок, казалось, радовался их приезду. Начиная с самого дедушки-сьерда и вплоть до последних конюхов и собак. Особенно, собак. Рена сразу же успела с ними подружиться.

В приёмной зале собралось уже всё многочисленное семейство. Рин редко доводилось видеть столько Блейнов вместе. Вот и дедушка Авл сидит в своём старом деревянном кресле, кутаясь в шерстяной плед. Раньше он был полным и красноносым, а теперь у него бледные руки в неприятных коричневых пятнах и худые ноги с дрожащими коленками. Рин с сожалением подумала, как мало в дедушке осталось жизни по сравнению с его энергичной женой.

Рядом с креслом стоят сыновья и наследники, дядя Филиус и дядя Фратер. Дяде Филиусу уже под сорок, он высок, слегка полноват и начинает лысеть. Рин вежливо улыбнулась его жене, тёте Вите, пышногрудой женщине на последнем месяце беременности, и поздравила с будущим пополнением. У тёти Виты большие карие глаза с длинными-предлинными ресницами, мягкие, как у коровы. Именно так по представлению Рин должны были выглядеть настоящие матери.

Свою она уже плохо помнила, хотя прошло всего пять лет.

Дядя Фратер был непохож на брата. Закоренелый холостяк, моложе Филиуса лет на десять, он выглядел гораздо менее ответственным и более весёлым. Рыжая борода, лукавый огонёк в голубых глазах, на пухлых губах улыбка до ушей. Рин улыбнулась ему в ответ.

Рена вовсю щебетала с Манием, старшим сыном дяди Филиуса. Славный розовощёкий мальчуган был её ровесником. Он собрал в себе всё лучшее от своих родственников: от отца - ширину плеч, от матери - карие коровьи глаза, от дяди Фратера - вечную улыбку на пухлых губах. Рин не сомневалась, что завтра же утром Рена и Маний, окружив себя сворой собак, устроят побег из замка, и их не отыскать будет целый день.

Чуть поодаль толпились родственники из младшей линии дома Блейн. В одном из кресел, обложенный подушками, сидел брат дедушки. Он был моложе сьерда Авла, но выглядел более слабым и больным. Погладив Рин по голове дрожащей рукой, он назвал её Реей.

Некоторых родственников девочки видели впервые. Всё-таки род Блейн слишком многочислен. Дедов и дядюшек Рин ещё знала, а вот их детей и внуков уже нет. Например, худенькую светловолосую девушку лет двенадцати-тринадцати, её ровесницу. Бабушка Риана назвала её Сиреной, и Рин тут же решила, что они подружатся. Нужно же ей будет с кем-то общаться, помимо стариков и детишек!

За ужином её, впрочем, посадили между бабушкой и дедушкой. Наверно, чтобы вытянуть побольше информации о папиных делишках.

- Ну как там наш князь, в добром здравии? - не стал тянуть дедушка. Рин утвердительно кивнула. - Поди, весь в делах?

- Да, к нему приехали послы из Урбса, - Рин не видела ничего катастрофического в том, чтобы удовлетворить его любопытство.

- Послы из Урбса? - встрепенулся дядя Филиус. - И что они обсуждают на сей раз?

Рин пожала плечами.

- Я отцу не соправитель. Не знаю. Наверно, хотят каких-нибудь льгот.

Дядя Филиус и дядя Фратер встревожено переглянулись. Наверно, в их головах пронеслась целая тысяча вариантов разговора отца с послами.

- Он не думает снова жениться? - спросила бабушка. Она задавала этот вопрос каждый раз, когда видела Рин, с того самого дня, как истёк срок траура по маме.

- Нет ещё.

Какое там жениться! С тех пор как мама умерла, отец вообще ни разу не взглянул на другую женщину, не то что руки попросил. Всё своё свободное время он посвящал детям: ей, Рене, Фенрису. А теперь, когда Фенрис уехал, он погрузился в работу.

Наверно, бабушка боится, что при новой жене семейство Блейн уже не будет в фаворе, как сейчас, когда князь ещё помнит старую.

- Есть новости от Фенриса? - спросил дядя Фратер.

- Вчера пришло письмо. Он пишет, что ловил беглого тролля вместе со своим орденом.

Дядя Фратер довольно прищёлкнул языком.

- Молодец парень, славным рыцарем будет.

Дедушка Авл с сыновьями заговорили о политике Урбса. Дядя Фратер твёрдо убеждён был в неизбежности и даже необходимости войны, дядя Филиус возражал ему, уверенный в том, что князь Люций обязательно всё уладит. Дедушка Авл вспоминал предыдущую войну, ту самую, в которой героически отличился отец Рены и Рин. В прошлый раз Урбс тоже пытался отобрать Либру, но так и остался с носом.

Многочисленная группка тётушек во главе с беременной тётей Витой рассказывали страшилки. Дети слушали их, затаив дыхание.

- Говорят, что вышел указ священникам на ночь запирать врата кладбищ и вешать на них изображение Триады, - рассказывала худосочная тётушка с лошадиным лицом. - В наши дни каждый сьерд нанимает себе на службу Беспалого, потому что никто, кроме этих оборотней не может справиться с мёртвым. Пора и сьерду Блейн поступить также.

Тётя Вита поминутно ойкала и хваталась руками за живот.

- Говорят, Беспалые ещё хуже мертвецов, - возразила она. - Не зря же их прозвали Белыми Охотниками. Они несут смерть, и у них дурной глаз.

- В прошлый раз восставших мертвецов сжёг своим огнём Серпенс, - похвалился знанием истории Маний. Тёта Вита чмокнула его в белобрысую макушку.

- От змеев добра не жди, - поджала губы тётушка с лошадиным лицом. - Говорят, последний король-змей ещё жив где-то в недрах Монтес. Однажды он спустится с гор и пройдёт по Ланду с армией нелюдей, убивая всех, кто попадётся у него на пути.

- В горах Монтес много нелюдей? - шёпотом спросила Рена.

- О да, - тётушка засмеялась. - Мой муж как-то бывал по службе в горах Монтес. Там живёт много всяких злобных существ. Ночные плясуны сбивают путников с дороги и заманивают их в бездну. Водяные в сумерках крадут людей и топят их во Флюмене. Мерзкие гоблины могут в одно мгновение разорвать человеку артерию, а чудовищные тролли - раздавить одним пальцем. Демоны-пауки кумо подстерегают в тёмных ущельях и пожирают тех, кто попадётся в их паутину. Беспалые проводят в святилище Некс свои жуткие ритуалы. А ещё в горах Монтес живут огненные змеи, и страшнее твари нет на свете.

Огненные змеи... Когда-то в детстве Рин мечтала повстречать змея. Слушая мамины песни о первом короле Серпенсе, отважном Арто Серпентиде и его прекрасной ледяной королеве, она грезила о том, как встретит своего огненного принца.

Но мама умерла, и с тех пор Рин ни разу больше не просила спеть ей песню о древних героях. Она уже позабыла все слова.

А последний король-змей ещё жив где-то в недрах Монтес... Интересно, как он выглядит? И есть ли у него принц?

***

Сёстры провели в замке дедушки уже целую неделю. Время бежало незаметно. Рин слишком была занята общением с родственниками, чтобы скучать. Утром она выезжала на верховую прогулку с дядей Фратером, перед обедом расшивала пелёнки для будущего малыша с тётей Витой, день проводила с кузиной Сиреной, за ужином слушала рассказы Рены и Мания об их очередных проделках, а после ужина - бабушкины сказки.

Однажды Сирена заболела, и семейный лекарь запретил ей вставать с кровати. Рин всё утро сидела с кузиной, но, когда та после обеда заснула, ей пришлось вернуться к себе.

Делать было совершенно нечего. Любимый дядя Фратер объезжал с дядей Филиусом поля, бабушка проводила с дедушкой послеобеденное купание, тётя Вита прилегла отдохнуть, а Рена снова куда-то смылась с Манием и собаками. Рин решила обследовать замок.

В этом древнем сооружении остались ещё тёмные уголки, куда она никогда не заглядывала. Девочка прошлась по картинной галерее, увешанной портретами родственников, поднялась на верх невысокой и узкой, словно стрела, восточной башенки и обнаружила там чулан.

На двери висел замок, чугунный и ржавый. Только почему-то он был открыт. Не особенно раздумывая, Рин сняла его и толкнула деревянную дверь. Судя по скрипу петель, сюда давно никто не заглядывал.

В чулане хранилась всякая рухлядь. Старая непригодная мебель, сломанные предметы домашнего обихода, какие-то вещи, когда-то казавшиеся нужными, а теперь давно забытые. Рин заинтересовал кожаный сундучок, на крышке которого золотой краской был нарисован трилистник.

Золотой трилистник - символ чернокнижников, которых по легенде победил древний герой Блейн Белый.

Рин брезгливо смахнула рукавом слой пыли и подняла крышку. Внутри были свалены карты, кости, восковые свечи и амулеты из птичьих перьев. А под всем этим мусором темнело что-то ещё.

Чем-то ещё оказалось зеркало. Прямоугольное, размером примерно с книгу, в блестящей чёрной оправе. В нём было очень необычное тёмное стекло, Рин никогда раньше такого не видела. На оправе была выгравирована серебряная надпись на неизвестном девушке языке.

Блестящая тёмная поверхность зеркала манила, притягивала взгляд. Рин почувствовала непреодолимое желание заглянуть в него и убедиться в том, что она красива. Когда она взяла зеркало в руки, чёрная оправа как будто даже потеплела, а серебристая надпись ярко вспыхнула в отблесках тусклого света, льющегося из окна. Рин заглянула внутрь и испуганно вскрикнула.

Её отражение было красным. Как кровь, как отблески костра в тёмной ночи. Неужели это она и есть? Нос, скулы, губы - вроде бы всё похоже. Глаза красной девушки в глубине тёмного стекла хищно сощурились, на губах зазмеилась манящая улыбка. Рин покрылась холодным потом.

Зеркало узнало её.

Что же это за вещь? И как попала в дедушкин чулан? Рин просто необходимо было всё выяснить! Она чувствовала странную связь с зеркалом, как будто эта вещь давным-давно, ещё до её рождения, принадлежала ей. Как будто зеркало выбрало её своей хозяйкой.

Рин завернула зеркало в какую-то тёмную тряпку, висевшую на позеленевшем от времени подсвечнике, и, крепко прижимая его к груди, выскользнула из чулана.

Бабушка сидела с дедушкой в кабинете и читала ему старую поэму известного придворного автора. Увидев Рин, она тут же оторвалась от своего занятия.

- Детка, у тебя пыль на щеке, - она ласково провела по лицу девочки большим пальцем. - Где ты лазила?

- В чулане наверху восточной башни, - честно ответила Рин. - Я нашла там кое-что и хотела бы тебе показать.

- Правда? - бабушка мгновенно напряглась. Её глаза метнулись к свёртку, который Рин по-прежнему прижимала к груди. Она отложила книгу и встала с кресла. - Пойдём-ка к тебе. А ты, Авл, должен немного подремать перед ужином.

Дедушка покорно вздохнул и позволил жене укрыть себя пледом. Бабушка Риана поцеловала его в щёку и, взяв Рин за руку, вывела её из кабинета. Она не сказала ни слова, пока не втолкнула внучку в спальню и не закрыла за ними дверь. Рин удивлённо уставилась ей в лицо.

Да ведь бабушка сердится! Девочка поняла это по плотно сомкнутым губам и по мрачному выражению буравивших её тёмных глаз. Так странно, бабушка никогда не сердилась на внучек, даже в далёком детстве, когда они изрезали её бархатное платье на одёжку для кукол. Неужели это всё из-за зеркала?

- И что же ты нашла? - голос бабушки прозвучал непривычно жёстко. Рин молча развернула тряпку и подала ей зеркало.

Казалось, будто сбылись все худшие бабушкины опасения. Она резко вздохнула и сжала губы ещё плотнее, так что у Рин возникло ощущение, будто ещё немного и они вовсе исчезнут с её лица. Это зрелище заставило её поёжиться.

- В чём дело? Я что-то сделала не так?

- Не так?! Дурочка! Ты хоть понимаешь, что именно ты нашла?

Рин стало очень неуютно. Бабушка никогда раньше не кричала на неё. Никогда. На неё вообще никто не кричал: ни папа, ни родственники-Блейны, ни, тем более, слуги и мелкие рыцари в замке. На какую-то долю мгновения она вновь почувствовала себя маленькой девочкой, разбившей вазу из дорогого фарфора и с ужасом ожидающей наказания.

"Ты не маленькая девочка, ты княжна", - напомнила себе Рин. - "Ты ни в чём не виновата. А если и виновата, всё равно, никто не смеет на тебя кричать. Никогда".

Она расправила плечи.

- Нет, не понимаю. Если ты так не хочешь, чтобы эту вещь трогали, почему она тогда пылилась без присмотра в грязном чулане?

Бабушка тяжело вздохнула. Теперь она выглядела пристыженной.

- Да, ты права. Наверно, это моя вина. Но я не понимаю, на чулане ведь должен был быть замок...

- Он был открыт.

- Открыт, значит, - казалось, что бабушка сейчас расплачется или, наоборот, зайдётся в истерическом хохоте. - Видимо, это судьба.

Вот теперь Рин уже точно ничего не понимала. Какая судьба, причём здесь судьба? Да что это за зеркало-то?!

- Может быть, ты мне всё объяснишь по порядку? - осторожно спросила она. - Давай присядем.

Она подтолкнула бабушку к креслу, а сама плюхнулась на кровать и выжидающе посмотрела ей в глаза. Риана Блейн сцепила на коленях морщинистые старческие руки.

- Да, похоже, придётся всё рассказать. Раз уж оно выбрало тебя...

Рин охватило нехорошее предчувсвие. Очень уж ей не понравился тон, каким говорила бабушка. Словно она имела в виду живое существо, причём крайне мерзкое. Да и что значит "выбрало"?

- Ты ведь знаешь, что в давние времена эти земли славились чернокнижниками, - начала бабушка.

- И Блейн Белый победил их с помощью ледяного меча, - с раздражением подхватила Рин. Она слышала эту легенду каждый раз, как навещала дедушку.

- Именно. Но история пойдёт не о нём, а о самих побеждённых чернокнижниках. В вольных городах их не считали какими-то чудовищами, их уважали, хотя, конечно, и побаивались немного. Есть предание, что на заре времён бог Солнце подарил чернокнижникам зеркало.

- Бог Солнце? - Рин первый раз слышала о таком культе.

- Да, он не входит в великую Триаду, поэтому у нас в Ланде его не чтут. Но зато Солнцу поклоняются в вольных городах, особенно на юге. Помимо своих прямых обязанностей, он ещё и правит царством мёртвых.

"Тогда не удивительно, что в Ланде нет такого бога", - подумала Рин. Любым огнём, в том числе и солнечным, заведует Ай, а смерть олицетворяет Сино. Зачем им нужен Солнце? Впрочем, Рин слышала, что священники называют загробное царство солнечным. Она вспомнила похороны мамы и зябко поёжилась.

- Значит, он подарил чернокнижникам зеркало... - Рин перевела взгляд на тёмную стеклянную поверхность. - Подожди, ты хочешь сказать, вот это зеркало?

Бабушка медленно кивнула.

- Видишь надпись на чёрной оправе? Она сделана на диалекте южных вольных городов. К сожалению, я не могу перевести. Это зеркало из царства мёртвых.

- И... для чего оно нужно? - Рин нервно облизала губы. У неё неожиданно пересохло во рту. Неужели эти сказки про солнечного бога и загробный мир - правда? Но бабушка никогда ещё не разговаривала с ней так серьёзно. Не похоже на розыгрыш.

- Оно даёт чернокнижнику власть над самим миром смерти. Если хозяин зеркала взглянет в него, он может найти любую мёртвую душу, где бы та ни находилась.

Любую мёртвую душу... Рин подумала о маме, и сердце её пропустило удар. Мысли понеслись вскачь. Загадочный предмет, которого касался сам бог и древние герои, жёг ей руки. Неужели она действительно сейчас держит вещь, пришедшую из другого мира?

- И как оно попало к тебе? - спросила Рин бабушку. Та загадочно улыбнулась.

- В роду чернокнижников оно передавалось из поколения в поколение. От матери к дочери, пока не перешло ко мне.

От матери к дочери? Но... И только тут Рин поняла, что хотела сказать ей бабушка. Правда оказалась настолько непредвиденной, что девочка даже не смогла сразу осознать её.

- Ты из рода чернокнижников?!

- Да, - улыбка Рианы Блейн наполнилась гордостью. В тёмных глазах зажглись незнакомые Рин огоньки. - Моя бабушка была городской ведьмой Либры ещё до того, как сюда пришли войска ландского короля. Когда моя мать достигла совершеннолетия, бабушка передала зеркало ей. Я получила его в подарок на свадьбу, когда выходила замуж за молодого сьерда Блейн, и в назначенное время передала твоей матери. А теперь ты, Рин, его хозяйка.

Что? Она, Рин, потомок тех самых злобных чернокнижников, которых победил Блейн Белый? И теперь она хозяйка зеркала из царства мёртвых? А до неё хозяйкой зеркала была мама? Вопросы распирали её голову изнутри, так что девочка даже испугалась, что они разорвут её на части. Она никак не могла решить, какой же из них задать первым.

- Но я никогда не видела, чтобы ты им пользовалась... - неуверенно начала она. - Почему ты его спрятала?

- Потому что этим зеркалом опасно пользоваться, - улыбка на губах бабушки померкла. - С того момента как ты заключишь с ним договор, каждый раз, когда бы ты в него ни посмотрела, ты будешь терять частичку своей души. И в худшем случае зеркало может засосать тебя в царство мёртвых. Что и случилось с твоей мамой.

Рин почувствовала, будто проваливается в тёмную бездонную яму. Мама? Её... засосало в царство мёртвых?

- Что ты имеешь в виду? - сухими губами спросила она.

- Когда Рее исполнилось шестнадцать, я отдала зеркало ей, так же как и мне моя мать когда-то. Я предупреждала, что пользоваться им надо осторожно и лучше туда не заглядывать без особой нужды. Но Рея не послушалась... Знаешь, у неё тогда был любимый.

- Какой ещё любимый? - не поняла Рин. Насколько она знала, мама всю свою жизнь любила только их с Реной и папу. Её родители казались девочке идеальной семейной парой.

- Его звали Найси. Как сейчас помню: кожа белая, как снег, щёки алые, как кровь, и волосы чёрные, как вороново крыло. Он был мелким безземельным рыцарем и служил по найму у нас в замке. Слишком жалкая партия для дочери сьерда. А наша Рея стала первой красавицей во всём княжестве, сам князь Люций ухлёстывал за ней, хоть он тогда уже и был женат. Естественно мы с Авлом запретили дочери даже думать о бедном рыцаре.

Пока бабушка рассказывала, Рин, не отрываясь, следила за её лицом. Чувство растерянности всё сильнее охватывало девочку. Что же это такое? Выходит, мама всегда любила вовсе не папу, а какого-то рыцаря?

- Несмотря на наш запрет, Рея продолжала отказывать другим ухажёрам. Все её мысли были только о Найси. А потом он погиб. Его зарезали в каком-то кабаке во время пьяной драки. После его смерти Рея уже не упрямилась и согласилась стать женой князя Люция. Вот только, переехав в свой новый замок, она забрала с собой зеркало. И с тех пор заглядывала в него каждую ночь, пытаясь отыскать душу Найси.

- Каждую ночь? - шёпотом переспросила Рин. Внутри стало как-то пусто. Рин попыталась вспомнить, как мама укладывала их спать, как пела им всем по очереди их любимые песни, как целовала её, Рену, Фенриса, а потом уходила в свою комнату, плотно притворив за собой дверь. Нет, не вспоминается.

- Каждую ночь. И каждый раз, когда она туда заглядывала, она оставляла в царстве смерти частичку собственной души. И в конце концов, зеркало затянуло её, затащило в мир смерти. Я ни о чём не догадывалась, пока Рею не поразила странная болезнь. А когда поняла, было уже слишком поздно.

Мама умерла пять лет назад. Болезнь поразила её неожиданно, и ни один лекарь не мог поставить диагноз. Рин помнила, как темно было в те дни в замке. Это потому что мама не могла выносить солнечного света и велела завесить все окна чёрными шторами. Она стала худой, как щепка, и очень бледной, и, если верить воспоминаниям няни, каждую ночь ей снились кошмары.

Наверно, просыпаясь ночью в холодном поту, она выкрикивала имя Найси. Неужели она всё время помнила о нём, все восемь лет, которые провела замужем за папой, до самой своей смерти? Рин трудно было это представить.

"Она была несчастна с нами", - неожиданно подумала девочка. Эта мысль рождала грусть. Раньше Рин никогда не сомневалась, что мама любит её. В детстве мама была единственным защитником, самым близким существом, кто мог бы уберечь её от любой напасти. Рин нравилось прижиматься к ней, слушать её песни, забираться ночью к ней в кровать и спокойно засыпать, зная, что ей ничего не угрожает. Рядом с мамой Рин была счастлива.

А мама нет. Если бы этот Найси не погиб, она выбрала бы его и никогда бы не вышла замуж за папу. И тогда ни Рин, ни Рены тоже бы не было. Мама помнила этого человека до самой смерти. Она предпочла отдать свою душу зеркалу, лишь бы увидеть его ещё один раз.

- Ба, забери его у меня, - неожиданно попросила Рин, протягивая бабушке артефакт. Сейчас тёмное стекло не вызывало у неё ничего, кроме отвращения. Лучше бы она никогда его не находила!

Но к её удивлению, бабушка ответила:

- Прости, детка, я не могу. Зеркало выбрало тебя своей хозяйкой. Придётся тебе теперь хранить его. Береги его, как семейную реликвию, но заклинаю тебя великой Триадой богов, Рин, не смей в него заглядывать!

Корвус VI

Ягоды были ярко-красными, словно капли крови, повисшие среди тёмно-зелёной листвы кустарника. Гай тут же потянулся к ним по неистребимой привычке тащить всё в рот, но Альтус звонко шлёпнул его по руке.

- Ягоды леса Сильвы - сильнейшие галлюциногены, - резко бросил он. - Ты что хочешь здесь и сейчас вылететь в астрал?

Гай пристыжено покачал головой и потёр ушибленную руку. Альтус демонстративно щёлкнул по плети на поясе и вернулся к прерванной лекции.

- Итак, вы видите перед собой знаменитые ягоды леса Сильвы, сангвии, как их называют обитатели гор. По легенде сангвии выросли из крови первого хранителя леса. Как вы уже поняли, это волшебные ягоды, но применять их нужно умеючи. Одна такая маленькая ягодка может стать как панацеей, так и смертельным ядом.

- А вы научите нас применять их? - спросил Тит.

- Морс научит. В изготовлении зелий ей нет равных.

Деревья вокруг таинственно шелестели в такт его словам. Их густо переплетённые ветви едва пропускали солнце, и под сумрачной сенью было холодно даже в самый погожий денёк. Впрочем, за два года, проведённых в святилище Некс, у Корвуса притупилась чувствительность к холоду.

Альтус махнул рукой, и ученики, как послушный выводок цыплят, двинулся за ним дальше. Как и в прошлом году, каждую субботу наставник водил парней в лес и рассказывал им о его древней магии.

Ветер стих, но одно дерево по-прежнему раскачивалось, как безумное, будто на нём решили попрыгать невидимые тролли. Корвус уже знал, что, это, скорее всего, проделки ши. Альтус рассказывал о них во время одного такого похода. Ши - духи, которые живут на границе между жизнью и смертью, поэтому свободно могут ходить из одного мира в другой. Чаще всего их можно встретить у озера Лаохом, которое вообще служит приютом для всяких потусторонних тварей.

Но только тот, кто побывал в царстве смерти, может увидеть ши.

Альтус уводил учеников всё глубже в чащу леса. Так далеко Корвус ещё не забирался. Тропинки здесь исчезли, и идти приходилось, лавируя между толстыми стволами деревьев. Опавшие хвойные иглы неприятно кололи открытые пальцы между ремней сандалий.

- А вот и цель нашего сегодняшнего урока. Мы на месте, - довольно сказал Альтус, останавливаясь у одного дерева.

Дерево казалось древним, как сам лес. Почти необъятное в обхвате, с корой, испещрённой глубокими морщинами, и шапкой серебряных, будто седых, листьев. Как и многие другие деревья в этом лесу, оно было белым, словно слоновая кость. Альтус подошёл ближе и легонько постучал по стволу костяшками пальцев.

- Чего тебе? - прогнусавил чей-то голос, и в тот же миг перед глазами изумлённых учеников из середины ствола с мерзким скрипом вытянулось лицо, такое же старое, как и дерево. Лицо казалось ужасно недовольным, словно принадлежало человеку, насильно выдранному из глубокого сна.

- Чего тебе? - повторило оно. Альтус улыбнулся растерянности парней.

- Будущие Охотники, позвольте представить вам Сильвана, духа-хранителя леса Сильвы. Сильван, это наши новые воины Некс.

- Воины Некс или её корм? - хрипло засмеялось дерево. - Чудо, если половина из них пройдёт посвящение. Неужели Беспалые теперь набирают одних задохликов?

- Мы не задохлики! - вспыхнул Брен. Дерево внимательно присмотрелось к нему и ухмыльнулось.

- Де Монтиум, да? Я помню, как посвящался твой отец.

- Как ты узнал? - растерялся Брен. Он выглядел точно так же, как остальные ученики: чёрный, грязный и смуглый. Обучение у Беспалых вытравило из его внешности всё, что напоминало бы о княжеском происхождении.

- Я же Сильван, дух леса, - снова засмеялось дерево. - Мне ведомо всё, особенно то, что касается Некс и её посвящённых.

Ученики неуверенно оглянулись на наставника. Но тот лишь стоял, скрестив руки на груди, и с улыбкой наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой.

- Вот ты, например, - стариковские глаза дерева впились в Агнуса, и бедный ягнёнок вздрогнул. - Ты ведь от княжеской крови, правда? Но никто в твоём роду не проходил посвящение.

- Мой отец - сьерд д'Агни, брат князя Ариеса д'Агни, - дрожащим голосом ответил Агнус. - И вы правы, я первый в нашем роду прохожу посвящение.

Лицо на стволе как-то странно дёрнулось. Корвус подумал бы, что будь у него плечи, Сильван попытался бы покачать головой.

- Не следовало бы тебе здесь находиться... - негромко пробормотал он. Но не успел Агнус ответить на эту реплику, как дерево посмотрело на Флора. - А ты, мальчик? Твоя фамилия - Гриф?

- Да, - слегка опешил Флор. - Вы знали кого-то из моих родных?

- Знал ли я? Я много кого знал. У твоей семьи общая кровь с хозяевами долины Агер... Ну, а вот ты? - глаза дерева повернулись к Титу. - Ты ведь сын одного из южных сьердов, правда? И не холодно тебе в наших горах? - но не успел Тит ответить, как Сильван обратился уже к Гаю. - А в твоей семье, мальчик, никогда не было воинов. Тебе бы тоже не следовало здесь находиться, как и маленькому д'Агни.

Белые, словно кость, глаза по очереди обежали всех мальчишек и остановились на Корвусе. Дерево нахмурилось.

- Кто ты? - резко спросило оно.

- Корвус. Просто Корвус.

- И кто твои родители? - продолжило дерево. Теперь уже Корвус нахмурился. Его раздражал этот вопрос.

- Никто. У меня их никогда не было.

- Ни одно живое существо не рождается из пустоты, - возразил Сильван. - Кто твои родители, мальчик?

- Мать умерла почти сразу после моего рождения. А кто мой отец, я не знаю.

- Советую тебе это выяснить, - дерево зевнуло. - Что ж, Альтус, я вижу новые ученики - славные ребятки. Надеюсь, они все останутся в живых. А теперь мне пора спать.

Альтус почтительно наклонил голову, и лицо с негромким чпоканьем втянулось обратно. Теперь лишь трещины в коре нарушали гладкость белого ствола.

- Пора и нам возвращаться к себе, - заметил Альтус. - Иначе Морс оставит вас без обеда, если мы опоздаем.

Без обеда оставаться никому не хотелось, поэтому ученики дружно потопали вслед за наставником в обратном направлении. Корвус шёл позади всех, мрачно буравя глазами землю. Разговор с деревом оставил неприятный осадок в душе.

Всю свою жизнь Корвус провёл без родителей и привык спокойно обходиться без них. Более того, ему даже нравилось, что никакая семья, никакие обязательства перед родными его не связывают. Его нисколько не волновали их личности, и ему не хотелось ничего менять.

Так почему же Сильвана так заинтересовали его отец с матерью?

Косые взгляды Альтуса, которые Корвус периодически ловил на себе, его настроения отнюдь не улучшали.

***

- Хотите, расскажу сказку? - предложила Морс. Огоньки свечей отражались в её жёлтых, как у демона, глазах и бросали на морщинистое лицо зыбкие тени.

Пламя мирно ревело в печи. После ужина младшие ученики по укоренившейся привычке остались на кухне. Гай точил кинжал, подаренный ему их бывшим товарищем Гнеем, Тит раскладывал пасьянс на грубой деревянной столешнице, Флор лениво перебирал струны своей мандолины, Урсус дремал в тёмном углу.

- Ну так что? - повторила Морс. Корвус помнил, что на первом году обучения они все боялись её до дрожи в коленках. Теперь же им нравилось общество старой ведьмы. Наверно, они взрослеют.

- Хотим! - тут же откликнулся Агнус. Гай энергично закивал, мандолина Флора затихла. Остальные отреагировали на предложение с равнодушием. Не то что бы они интересовались сказками, но и не против были послушать Морс.

- А о чём? - спросил Корвус. Раньше, в Либре, он относился к сказкам с пренебрежением. Их главные герои всегда были жалкими неудачниками, которым постоянно помогали мягкосердечные волшебные существа. Корвусу больше нравилось слушать развесёлые кабацкие песни.

Но сказки Морс были совсем другими. В них говорилось о богине Некс, о смелых Охотниках, об оборотнях и ночных плясунах, о ши, которые живут на берегу озера Лаохом, и о царстве мёртвых. Эти истории нравились Корвусу.

- Послушай и узнаешь, - лукаво улыбнулась Морс. - Это очень красивая сказка. И очень древняя, она зародилась ещё до начала Ледяного века.

Это история о дочерях Некс. Вы ведь знаете, что по легенде у Некс было сорок дочерей-змеек? Все они слыли красавицами, но младшая дочь была так прекрасна, что сама луна завидовала ей. И вот однажды на её красоту польстился огненный Феникс, могучий колдун и воин, царь птиц, и похитил девушку. Некс пришла в ярость, но её дочь успела полюбить смелого молодца, поэтому не захотела возвращаться к матери. Влюблённые прожили вместе долгие годы. И когда у них родился сын, он был наполовину огненным змеем, наполовину огненной птицей. Всё в мире: и вода, и земля, и огонь, и небо - было подвластно ему. Люди назвали его Драконом.

- Я слышал эту сказку, - вставил Гай. - Кажется, Дракон, когда вырос, стал очень жестоким, и его убил первый рыцарь.

- Да, он был жестоким, но в то же время прекрасным... - мечтательно протянула Морс. - По натуре он был огненным змеем, истинным внуком Некс, но его птичьи крылья могли покорять небеса. Помесь змея и птицы...

- Так не бывает, - отрезал Брен. - Змей - это змей, а птица - это птица. Они несовместимы.

Морс улыбнулась.

- Конечно, не бывает. Это всего лишь сказка.

***

Ночь плавно опустилась на башни Беспалых и мрачное строение между ними. Морс вернулась к своим делам, и парни разбрелись с кухни. Кто-то лёг спать, кто-то решил сыграть на ночь в картишки, а кто-то - повторить лекции Цитуса. Корвус в одиночестве вышел на улицу.

Приходилось признать, что сказка Морс произвела на него впечатление. В ночном небе ему слышался негромкий шелест крыльев и чудился узкий змеиный силуэт, извивающийся меж звёзд. Помесь змея и птицы...

В такую ночь решительно не хотелось спать. Оглянувшись, чтобы удостовериться в отсутсвии свидетелей, Корвус легко перемахнул через чугунную ограду, окружающую территорию школы, и скрылся за деревьями. Шёпот листьев над головой манил его забыть о правилах и пуститься на поиски приключений.

Вообще-то ученикам запрещалось выходить за ворота без позволения наставников. Это правило выполнялось неукоснительно, и ворот ученики послушно избегали. Зато популярностью стал пользоваться другой выход - через чугунную решётку, длинные острые прутья которой запросто могли проткнуть зазевашегося любителя приключений насквозь. Но даже такая опасность не останавливала их, ведь иногда трудно бывает удержаться от искушения побродить по ночному лесу.

Вечером выпал короткий дождь, и влажный ковёр из опавших листьев приятно холодил босые ступни. Корвус оглянулся на светящиеся в темноте окна Беспалых. Если его поймают, плетей или позорного столба не избежать. За время, проведённое им в школе, строгость наставников в вопросах наказания ничуть не уменьшилась. У Корвуса до сих пор не зажили рубцы на спине, оставленные плетью Фортиса, когда они с Гаем попытались стянуть из кладовой бутылку вина.

Но всё-таки кое-что изменилось по сравнению с первым годом обучения. Теперь парни научились реже попадаться. А Охотники уважали правило: не пойман - не вор.

Ночь обступала Корвуса со всех сторон, таинственная и манящая. Ночь, полная шорохов и звуков, доступных лишь уху прирождённого охотника. Корвус бесшумно пробирался меж деревьев, не боясь наступить на змею или встретить ночного хищника. Ни одно существо не причинит ему вреда здесь. Он чувствовал себя хозяином этого леса, хозяином ночи.

Где-то совсем близко сердито заворчал медведь, с ужасным треском ломая сучья. Корвус не боялся его. Если бы зверь захотел напасть, мальчик никогда в жизни бы этого не услышал. Его ворчание означает лишь предупреждение, "не суйся на мою территорию". Да Корвус и не собирался соваться. Он повернул в противоположную сторону, к выходу из леса.

В воздухе плыли дюжины светящихся точек, похожих на волшебные фонарики. Иногда из их скопления доносились звонкие поющие голоса, то весёлые, то грустные. Периодически одна из точек затягивала новую песню, вторая подхватывала её, а потом внезапно всё стихало, и точки начинали буйно метаться кругом, как будто пьяные лунным светом. Ночные плясуны.

Несколько крохотных танцоров заметили Корвуса и стали носиться вокруг его лица, приветливо размахивая руками. Корвус уже научился различать их лица, но никак не мог запомнить имён. Все они были слишком длинными, состоящими из множества повторяющихся слогов, кроме одного-единственного, короткого и звонкого - Медб. Так звали изящную белокурую гномиху, которая без тени смущения уселась на плечо Корвусу и опёрлась крошечным локотком об его ухо.

- Привет, Медб.

- Здравствуй, юный Корвус, - мелодично протянула ночная плясунья. - Что же ты делаешь в таком тёмном и страшном лесу один, в глухую полночь?

- Не такой уж он и тёмный. Твоё сияние освещает мне путь.

Медб польщённо засмеялась в ответ на комплимент. Её острый локоток щекотал ему ухо.

- Если наставники узнают, тебя накажут, - выдохнула она, проводя ладонью по его щеке.

- Но ты же не собираешься слетать к ним и наябедничать на меня?

- Нет, не собираюсь. Но я могу сделать кое-что похуже, - она нагнулась ближе и зашептала ему на ухо. - Ты не боишься, что мы зачаруем тебя своей песней, и заведём в лесную чащу на съедение диким зверям?

Корвус засмеялся.

- Не боюсь. Как же ты можешь пустить в расход такого красавца?

Теперь уже хохотали они оба, и их голоса - серебристый женский и ломающийся мальчишечий - сливались друг с другом.

- Ты действительно красавец, - признала Медб. - Даже не ожидала, что ты вырастишь таким, когда впервые тебя увидела. Ты был крайне невзрачным мальчишкой.

- Ну спасибо на добром слове.

Корвус вышел на опушку, и гномиха, чмокнув его на прощание в щёку, слетела с его плеча. Теперь, когда густо переплетённые ветви не загораживали собой небо, стали видны крупные звёзды, усеявшие тёмный свод. Они казались далёкими окнами в иной мир, наполненный слепящим светом.

Лес Сильва залёг в лощине, стиснутый со всех сторон скалами, уходящими в небо. На одной из скал находился уступ, образуя собой естественную смотровую площадку. Именно этот уступ и был целью Корвуса.

С кошачьим проворством он стал карабкаться по почти отвесному склону. Острые каменные выступы до крови впивались в босые ступни. Большинство товарищей Корвуса предпочитали надевать на прогулку в горы кожаные сандалии с толстой подошвой, но Корвус в свои ночные вылазки отправлялся босиком, даже несмотря на боль. Слишком толстая подошва, конечно, защищает от порезов, но также и притупляет чувствительность. А Корвусу нравилось ощущать ступнёй каждую выемку, каждый крошечный бугорок на склоне горы. Он будто сливался с камнем кончиками пальцев.

Трудный подъём закончился, и Корвус оказался на горизонтальной поверхности, почти такой же ровной, как стол. Как будто верхнюю часть уступа попросту срезали ножом. Отсюда вверх по склону уходила удобная тропинка, но Корвус не собирался подниматься дальше. Его целью была именно эта ровная площадка, где можно было удобно сидеть, прислонившись спиной к камню и смотреть на звёзды.

Вот только он оказался здесь не один. Посередине площадки в любимой позе Корвуса, прислонившись спиной к камню, сидел Урсус и задумчиво разглядывал тёмное небо над головой. Услышав лёгкий шорох, он повернулся и уставился на Корвуса.

- Привет, - Корвус не смог сдержать в голосе лёгкого удивления. Он думал, что Урсус давно уже спит.

- Тебе тоже нравится это место, да? - хмыкнул молодой Броккен. - Конечно, нравится. Глупо было думать, что я один его заметил.

- Мне кажется, здесь вполне могут поместиться двое, - Корвус улыбнулся ему. Вообще-то он собирался провести остаток вечера в одиночестве, но Урсус прав: глупо думать, что такое славное место не заметят остальные.

Молодой Броккен подвинулся и снова поднял голову вверх, отвернувшись от товарища. Корвус сел рядом с ним, скрестив ноги и прислонившись спиной к прохладному камню.

Звёзды таинственно мерцали над головой. Корвус легко нашёл среди них созвездие близнецов Дейнеров, Райто и Левуса, про которое так часто рассказывал на астрономии Цитус. Прямо над головами мальчишек раскинулся Большой Ковш, стройный и гармоничный, как геометрическая фигура. Если провести от его крайней правой точки прямую линию вверх, можно увидеть Око Некс, холодную яркую звезду, которая всегда указывает на север.

На мгновение Корвусу показалось, что Око Некс - это далёкий глаз Дракона, как будто огромный зверь притаился по ту сторону неба и теперь наблюдает за ним. Должно быть, у крылатого змея были именно такие глаза - холодные и сияющие, как белое пламя смерти. Корвус зачарованно смотрел на маленькую светящуюся точку в небе, силясь представить за ней иной мир, мир, где живут Некс с её дочерями, огненный Феникс и гордый могучий Дракон.

Промозглый осенний ветер налетел на парней, разрушая очарование ночи. Корвус потряс головой, выгоняя из неё глупые мысли.

Гордый могучий Дракон? Что за бред! Если верить Гаю, Дракона из сказки Морс убил всего лишь какой-то рыцарь, слабый человек, конечно, если только он не был Беспалым. Так же, как Охотник Виртус убил последнего короля-змея Якулуса. Выходит, что Беспалые куда круче любых фантастических тварей.

"А как же первый король Серпенс или король Арто Серпентид? Они были змеями и при этом великими героями", - зашептал голос в его голове. Корвус прогнал голос. Он сейчас не на экзамене, чтобы вспоминать историю.

- Знаешь, я не думал, что с тобой можно вот так хорошо помолчать, - внезапно сказал Урсус. Корвус обернулся к нему.

- А что, я произвожу впечатление болтуна?

- Нет, - уголки губ Урсуса приподнялись в слабой улыбке. Невиданное зрелище. - Но ты всё своё время проводишь с Агнусом, а Агнус, сам понимаешь, отличается некоторой разговорчивостью.

Корвус расхохотался. Что верно, то верно, когда Агнус не чувствовал себя напуганным, он мог трещать без умолку. Наверно, в глубине души этот маленький ягнёнок боится даже тишины.

От самого Урсуса иногда часами не услышишь ни слова. Вечно угрюмый, замкнутый Броккен редко улыбался и предпочитал одиночество. Казалось, что в его могучем, как у медведя, но крайне медлительном теле дремлет скованная сила, которой его флегматичный характер не даёт пробудиться.

- Давай и дальше молчать, - предложил Корвус. Урсус кивнул и снова отвернулся.

Но помолчать им не удалось. Буквально через мгновение чуть выше по склону горы раздался какой-то шум, казавшийся крайне неуместным среди спокойствия камней, деревьев и звёзд. Как будто отряд людей в тяжёлых панцирях с треском ломился сквозь кустарник. Почти сразу же вслед за этим послышались сердитые крики и металлический лязг, который Корвус принял за бряцанье мечей.

Парни переглянулись и бесшумно полезли вверх.

Деревьев здесь было немного, но зато кусты росли в изобилии. Притаившись за одним из них, Корвус и Урсус действительно увидели вооружённый отряд. Эти люди не были похожи на закованных в броню стражников, которых Корвус видел в Либре. Они носили плотные кожаные панцири, не стеснявшие движений, и лёгкие сапоги, сделанные таким образом, чтобы максимально заглушать шаги. И всё же, несмотря на удобную обувь, их поступь отличалась от поступи жителей гор.

Вооружены странные люди были отнюдь не плохо. У каждого на боку или в руке находился меч. За спинами торчали луки и колчаны, полные стрел. Двое из них волокли за собой тяжёлую металлическую сеть.

Да кто же они такие?

- Гончие, - выдохнул на ухо Корвусу Урсус. - Но не королевские. Видишь кнажеский знак на панцирях?

Теперь Корвус действительно заметил нашивки, изображавшие могучего бурого быка с длинными рогами. Герб князей д'Агри.

Гончие казались растерянными, как охотники, прямо из-под носа которых ускользнула дичь. Они неуверенно топтались на месте, поглядывая на человека в стальном чёрном шлеме. Поскольку у остальных шлема были кожаными, Корвус решил, что это начальник.

- Что они здесь делают? - лёгким шёпотом спросил он Урсуса.

- Наверно, охотятся на горных жителей, - пожал плечами тот. - Они же Гончие.

Как будто в ответ на его слова один из охотников сердито топнул ногой и буркнул:

- Ну и куда делись эти чёртовы твари?

- Заткнись, пожалуйста, ты мешаешь мне работать, - откликнулся другой человек, тощий и бледный. Панцирь болтался на нём, как скорлупа от грецкого ореха на арахисе. Человек сидел на корточках у самой земли, чуть ли не тыкаясь в неё носом. Подняв голову, он посмотрел на начальника и негромко сообщил. - След обрывается здесь. Они как будто просто испарились.

- Чёрт возьми! - выругался начальник и свирепо посмотрел на двух парней с сетью. - Это вы их упустили, балбесы!

Те виновато потупились.

- Я думал, что только король набирает рабов в горах Монтес, - прошептал Корвус. Урсус покачал головой.

- Королевские Гончие ловят троллей для рудников и ночных плясунов для балов, ещё иногда русалок. Но эти люди пришли за кем-то другим. Их сеть слишком большая для гнома и слишком маленькая для тролля. А русалок проще всего ловить у воды.

Охотники тем временем совсем растерялись. Тощий следопыт поднялся и застыл, скрестив руки на груди. Весь его вид отчётливо говорил - разбирайтесь сами. Парни с сетью не смели поднять глаза на начальство.

- Ладно, - вздохнул главный охотник, потирая чёрный шлем. - Упустили, так упустили. Возвращаемся в лагерь.

Под аккомпанемент негромких проклятий охотники-неудачники сбились в кучу и потопали в противоположном от притаившихся за кустом парней направлении. Корвус вздохнул с облегчением. Конечно, эти люди не причинили бы вреда мальчишкам, но всё же он был рад, что остался незамеченным.

Они с Урсусом уже собирались вернуться на своё любимое место к наблюдению за звёздным небом, как вдруг в наступившей после ухода Гончих тишине раздался странный звук. Он шёл будто бы из-под земли. Парни застыли.

С противным скрежетом один из валунов, выраставших из скалы, съехал в сторону, обнаружив под собой внушительных размеров дыру. Из дыры осторожно высунулась голова.

- Кажется, ушли, - свистящим шёпотом выдохнула она. Рядом с головой мгновенно появилась другая.

- Да, действительно, ушли. Можно вылезать!

Затаив дыхание, Корвус и Урсус смотрели, как из отверстия одна за другой вылезают три стройные фигуры. Плавные, грациозные движения, тонкие черты лица, высокие скулы, заострённые уши, длинные волосы... да это же гоблины!

Самый маленький из гоблинов беспокойно вертел головой по сторонам. Он был слишком низок для представителя своей расы и казался очень хрупким.

- Вы точно уверенны, что они не вернутся? - нервно спросил он своих более высоких товарищей.

- Они точно не вернутся, - заявил Корвус, резко поднимаясь из-за куста. - Я слышал, как их начальник велел возвращаться в лагерь.

Звук человеческого голоса заставил гоблинов вздрогнуть, но, увидев перед собой всего лишь тощую фигуру мальчика, они успокоились. Урсус рядом с Корвусом недовольно зашипел, поднимаясь на ноги. Кажется, ему не очень-то хотелось здороваться с нелюдями.

- Дети? - один из гоблинов вздёрнул бровь. - Вы из леса Сильва, ребятки? Что вы тут делаете?

- Мы услышали шум и решили посмотреть, что происходит, - ответил Корвус. - На вас напали Гончие?

- Да уж, чёртовы люди! - гоблин прибавил какое-то грубое ругательство на непонятном Корвусу языке. - Горбатишься целую неделю и только соберёшься посидеть субботним вечерком с друзьями, как они тут как тут! Майне попал в ловушку, - гоблин кивнул на маленького. - Мы побежали на его крик, а эти твари бросились на нас с сетью. Повезло, что нам удалось вырваться.

- Может быть, вернёмся к костру? - мрачно предложил его товарищ. - Вдруг Гончие ещё шныряют где-то рядом?

- Хорошая идея. Не хотите жареной рыбки, детишки?

Урсус явно колебался, но Корвус выразил согласие за двоих. Парни двинулись вслед за гоблинами по тропинке, которая привела к пещере в склоне горы. Внутри пещеры уютно потрескивал костёр, и рыбина, насаженная на вертел, уже слегка подгорела.

- Угощайтесь, - гоблин снял рыбу с огня и протянул парням. - Я Уснех, а это Ройг и Майне. А как вас зовут, ребятки?

- Корвус.

- Урсус.

Интересно, как отреагировали бы гоблины, если бы узнали, что отец Урсуса - главный Гончий короля? Впрочем, король ведь в основном интересовался гномами и троллями, а не гоблинами. Но всё же хорошо, что Урсус не стал называть фамилию.

- Это ведь были люди князя д'Агри? Что князю нужно от вас? - спросил Корвус, осторожно пытаясь разделить рыбину на две половины. Горячий жир, капавший с боков, обжигал пальцы.

- Гоблины работают у него на полях, - криво усмехнулся Уснех. Он казался самым старшим из гоблинов. - Ты ведь знаешь, чем знаменито княжество д'Агри?

Корвус не знал. Он покосился на Урсуса.

- Земля долины Агер самая плодородная во всём Ланде, - объяснил тот. - Когда случается неурожайное лето, князь д'Агри кормит всех. У него огромные запасы хлеба.

- А ещё у него огромные поля, на которых должен кто-то работать, - усмешка Уснеха стала ещё шире. - Рабочих рук не хватает, поэтому князь набирает себе рабов в горах Монтес. Гоблины - идеальные земледельцы. Мы гораздо выносливее людей и не так неповоротливы, как тролли.

- Кажется, в последнее время этот Тавр д'Агри лишился совести, - мрачно вставил Ройг. - Его Гончие шныряют повсюду. Раньше они никогда не забирались так далеко в горы! Неслыханная наглость.

- В горах теперь вообще неспокойно, - пробормотал низенький Майне. Его голос слегка дрожал. - Люди князя Тавра, люди короля, да ещё и эти мертвецы! Даже из дома выходить страшно.

Корвус вспомнил россказни о призраках и оживших трупах, которыми была переполнена Либра. Но одно дело слушать их в пьяном дыму кабака, и совсем другое - тёмной ночью посреди гор в компании нелюдей.

- Гоблины боятся мёртвых? - удивился он.

- Конечно, боятся, только идиот их не боится! - фыркнул Уснех. - Представь картину, охотишься ты себе в лесу, видишь упитанного зайца, пускаешь стрелу, а стрела проходит сквозь него! И заяц преспокойненько так растворяется в воздухе! Жуть!

- Зайцы-призраки это ещё ничего. Гораздо хуже встретить покинувший могилу труп, - Майне поёжился. - Каждый мертвец испытывает голод. Он набросится на тебя независимо от того, кто ты: тролль, гоблин или человек. Даже если в прошлом ты был его ближайшим другом, он попытается сожрать тебя.

В пещере будто сгустился холод. Корвус чувствовал его даже сквозь тепло жареной рыбы в желудке. Урсуса бил озноб. Уснех поворошил длинной палкой угли в костре, отчего пламя вновь ожило и согрело двух закоченевших мальчишек и трёх нелюдей.

- Мёртвые сейчас повсюду, - продолжил разговор Уснех. - Люди, звери, гоблины, ночные плясуны. Такое ощущение, будто где-то сорвало дверь, и теперь неупокоенные души лезут в наш мир, как тараканы. Они, как и Гончие князя, очень мешают жить.

Ройг придвинулся ближе к костру, отчего красноватые отблески заиграли в его тёмных миндалевидных глазах.

- Вы помните, кто изгнал из нашего мира смертный холод, когда в прошлый раз сорвало дверь? - начал он негромко. - Я уже говорил это и повторю снова - нужно идти на поклон к королю-змею. Он сможет защитить нас и от Гончих, и от мертвецов.

В пещере стало очень тихо. Корвус беспокойно оглянулся на Урсуса. О чём говорит этот гоблин? Какой ещё король-змей?

- В горах Монтес есть король-змей? Но ведь Виртус убил Якулуса Сластолюбца почти пятьсот лет назад! - выдохнул он. Ройг посмотрел на него и засмеялся.

- Да, ты неплохо учил историю, малыш. Виртус действительно убил Якулуса, а Райто Дейнер перерезал всю его семью. Герои подожгли столицу змеев Ром, но некоторые придворные Якулуса сумели бежать из горящего города и с ними - его младший сын. Со смертью отца он стал называться королём-змеем, потом его сын, а потом его внук. Теперь змеи живут на озере Лаохом, в самом сердце Монтес, и мы тоже должны идти туда.

- Вот именно, на озере Лаохом! - горячо подхватил Уснех. - Может быть, Гончие туда и не суются, но зато мертвецов там гораздо больше, чем здесь. Озеро Лаохом - это же ворота смерти!

- Король-змей защитит нас своим огнём, - упрямо повторил Ройг. Красноватые отблески костра в его глазах полыхали фанатичными огнями.

- Говорят, что король-змей жесток, - прошептал Майне. - Мой дядя с семьёй бежал на озеро Лаохом после прошлой облавы Гончих. Он пишет, что король-змей карает своих подданных за любую, самую мелкую, оплошность. Даже дети короля боятся вызвать его гнев.

- Не думаю, что он более жесток, чем король Леон де Солис, - отчеканил Ройг. Снова повисла тишина.

- Знаете, нам, наверно, пора идти, - неуверенно протянул Урсус. - Завтра рано вставать.

- Но ведь завтра у нас день отдыха, - возразил Корвус.

- Это после обеда. А с утра Морс учит нас обращаться с зельями, забыл?

Да, точно. Морс и её зелья, любимый предмет Урсуса. Пожалуй, действительно пора возвращаться.

Уснех пружинисто поднялся на ноги.

- Мы проводим вас, - заявил гоблин. - В наши дни стало опасным шататься ночами по горам в одиночестве. Хорошо, если вы столкнётесь лишь с зайцем-призраком.

Рена I

Платье сидело безукоризненно. Рена повертелась перед зеркалом, придирчиво разглядывая каждый сантиметр, но не нашла ни одного неровного шва, ни одной топорщившейся складки. Платье будто создано было для неё.

Обычно Рена одевалась в серое и серебристое, цвета дома Грейс, или в голубое. По заверениям окружающих, голубой цвет удивительно подчёркивал её глаза, делая их пронзительными, будто небо в знойный полдень. Но новое платье было ярко-красным. Отец заказал его у лучшей швеи в городе, а Рин собственноручно расшила корсаж золотой нитью. Это был их подарок на День рожденья.

Травень, последний месяц весны, находился в самом разгаре. Тёплые лучи вечернего солнца косо падали в окошко княжны. Отец рассказывал, что одиннадцать лет назад Рена родилась именно в такой день, наполненный солнечным светом и белыми лепестками расцветающей вишни. Тысячи птиц чирикали под окном, чтобы поприветствовать рождение младшей дочери князя.

Сегодня ей исполняется одиннадцать лет. Осталось подождать всего годик, и у неё начнутся женские дни, как у Рин, а ещё через пару лет она станет совсем взрослой светской дамой. И у неё будет целая куча кавалеров!

Рена удовлетворённо вздохнула, бросая на себя последний критический взгляд. Плотная красная ткань выгодно подчёркивала её развивающуюся фигуру, густые каштановые волосы золотой змеёй переплетала лента. Красный с золотом отлично гармонирует с её смуглой кожей. Ну разве в такую красавицу можно не влюбиться?

Зеркало безоговорочно утверждало, что нельзя. Массивное, в тяжёлой оправе, украшенной искусной резьбой, оно принадлежало ещё маме, но после её смерти перешло к Рин. А недавно Рин заявила, что зеркало ей не нужно, и разрешила сестре его забрать. Последнее время она вообще стала относиться к зеркалам с каким-то странным раздражением, как будто чего-то боялась.

Глупости, конечно. Рин никогда в жизни ничего не боялась, даже чудовищ из няниных сказок. И никогда не плакала, вообще никогда, даже когда маленький щенок попал под колесо телеги. Рена тогда прорыдала всю ночь, а Рин просто сидела рядом с ней и ласково перебирала её волосы.

Но всё-таки сестра сильно изменилась в последние дни. Стала меньше улыбаться. Нет, чувства юмора ей всегда хватало, вот только этот юмор был с каким-то мрачным оттенком. А ещё в ней появилась некая напряжённость, как будто она была закована в тесную ледяную броню, которая давила на рёбра и не давала вздохнуть. Такого раньше не было.

Рена не знала, когда начались эти изменения. Возможно, когда они осенью гостили у бабушки с дедушкой в замке Блейн. Рин тогда ходила мрачная и потерянная, и даже смешливому дяде Фратеру не удавалось её развеселить. Или раньше, когда от них уехал Фенрис? Рена и сама тогда долго переживала его отъезд. А может быть, ещё раньше, когда умерла мама? Но этого Рена уже не помнила. Что и неудивительно, ей тогда было всего пять лет.

- Ну что, налезло? - спросил с порога мелодичный голос. Рена посмотрела через зеркало на его обладательницу и улыбнулась. Как говорится, помянешь смерть, она и придёт.

- Налезло, - засмеялась девочка. - Не такая уж я и толстая.

Сестра довольно ухмыльнулась. На самом деле Рена была тощей, как палец.

- Тогда пойдём к столу. Гости уже собрались.

- Папа с ними? - спросила Рена. Рин кивнула, окидывая сестрёнку придирчивым взглядом, и поправила тонкую золотую цепочку, перекрутившуюся на девичьей шее.

- Золото идёт тебе больше, чем серебро, - заметила она. - Надо сказать отцу.

Рена в ответ только вздохнула. На мгновение ей сделалось грустно. Сегодня её День рождения, а она видела папу всего один раз, за завтраком. Он вместе с Рин подарил ей подарок, чмокнул в щёку и ушёл к себе в кабинет.

Впрочем, Рена тут же отогнала от себя невесёлые мысли. Конечно, папа всё время занят, он ведь князь! Он должен управлять своим княжеством, собирать налоги, вершить правосудие и устраивать приёмы для всяких важных лиц. Рена уже взрослая девочка, она понимает, какая огромная на нём лежит ответственность.

Взявшись за руки, сёстры спустились вниз. Длинная зала пиров была битком набита гостями.

Блейны присутсвовали здесь почти в полном составе, не хватало только тёти Виты, которая родила минувшей осенью и теперь нянчилась с малышом, и младшего брата дедушки, про которого рассказывали, что он стал слишком плох. Наверно, он скоро умрёт. Рене было жаль славного старика, но даже это печальное обстоятельство не могло уменьшить её праздничного настроения.

В толпе гостей Рена заметила сьерда Ругара и сьерда Брада, двух самых непримиримых соседей во всём княжестве, а рядом с ними вечно угрюмого сьерда Сноу. В оконной нише лениво переговаривались на своём языке послы из Урбса. Когда именинница спустилась в зал, один из них обернулся и окинул её таким странным липким взглядом, что девочка даже отшатнулась. Она постаралась больше не смотреть в его сторону.

Гости по очереди подходили к ней, обнимали, дарили подарки. Ужин был просто восхительным. Даже Рин улыбалась, накалывая на тонкую вилку кусок пирога. Рена искоса наблюдала за сестрой через стол. Та сидела рядом с Сиреной Блейн, их дальней кузиной. Девчонки казались полностью поглощенными разговором.

Рене нравилась Сирена, но, по её мнению, эта девушка не очень годилась в подруги для Рин. Она постоянно хихикала и заливалась слезами по каждому поводу и даже без повода. А ещё всё время влюблялась и обсуждала мальчиков. Рена даже представить себе не могла, что её сестру могут заинтересовать такие незначительные создания.

Сама Рена сидела рядом с Манием. Двоюродный братик вёл себя, как настоящий рыцарь, и всё время подкладывал ей в тарелку салаты, до которых она не могла дотянуться. Ловя на своём лице его взгляд, Рена каждый раз задавалась вопросом, можно ли считать Мания своим кавалером.

Снова посмотрев через стол на сестру, девочка решила, что всё-таки, пожалуй, нет. Рин как-то в разговоре назвала Мания невинным одуванчиком. А потом, когда кузен похвастался, что однажды станет сьердом и унаследует замок Блейн, кличка сьерд Одуванчик прикрепилась к нему намертво. Рена подумала, что её кавалера должны звать как-нибудь более героично.

Праздник шёл своим чередом. Все тосты уже были сказаны, все подарки вручены. Гости потихоньку стали расползаться кучками по зале. Сирена активно флиртовала с каким-то молодым рыцарем, рыцарь слушал её вполуха и улыбался скучающей Рин. Отец стоял в той самой нише, которую до начала банкета занимали урбские послы. Рена подошла к нему.

- Тебе весело, малышка? - спросил папа, рассеянно вертя в руках какую-то бумагу.

- Да, очень, - Рена обвела взглядом весёлую толпу гостей. И всё-таки она чувствовала некое пустое место, незаполненное пятно, похожее на дыру от выпавшего зуба. Это чувство немного приглушало её радостное возбуждение. - Мне жаль только, что Фенриса не было.

- Ну, это можно исправить, - улыбнулся отец. Рена только сейчас заметила, что бумага, которую он крутил в руках, похожа на вскрытое письмо. Безудержное ликование охватило её.

- Это из Солея?! Фенрис приедет?

- Нет, малышка, это письмо из Розового Дворца де Марис, от князя Кансера. Он пишет, что устраивает у себя турнир, на который приглашены все благородные фамилии королевства. Его величество Леон XIII будет там, разумеется, со всем двором. И Фенрис тоже.

- И мы тоже поедем, папа?! - Рене хотелось хохотать от восторга. Лёгкое разочарование от того, что Фенрис не приедет домой, потонуло во всё нарастующем приступе ликования. Она поедет на настоящий турнир, она побывает в южном княжестве у тёплого моря, она увидит всех знаменитых рыцарей и прекрасных леди! Вот это настоящий подарок!

***

Двухдневные сборы, прощание с мастером над оружием и замковой прислугой, путешествие в ладье вниз по Флюмену - всё это казалось Рене продолжением праздника. Девочка пребывала в состоянии затянувшейся эйфории. Она очень редко выезжала за пределы отцовского замка и никогда ещё - за пределы княжества, поэтому происходящее казалось ей почти чудом.

Флюмен, тонкая серебристая линия на карте, разделявшая княжество Грейс и княжество д'Акве, на деле был ленивым потоком, таким широким, что противоположная сторона терялась в голубоватой дымке. Сначала их ладья плыла, почти прижимаясь к родному берегу, потому что папа ещё со времён своего развода не ладил с князем д'Акве. Потом, когда владения Грейс закончились и начались земли Союза вольных городов, ладья переместилась на противоположную сторону реки. Каждое утро, выходя на палубу, Рена видела, как проплывают мимо неё чужие деревни и замки. На некоторых башнях колыхался стяг - две тонкие чёрные рыбины, переплетающиеся хвостами, символ дома д'Акве.

Иногда по широкой глади реки гулял ветер, и начиналась качка. Несмотря на это обстоятельство, Рена совсем не чувствовала недомогания, в отличие от отца с сестрой. Целыми днями она крутилась на палубе или шныряла по ладье взад-вперёд, исследуя каждый уголок и путаясь под ногами у матросов, отчего те шипели ей вслед, как сердитые кошки.

Всего лишь один эпизод омрачил ей путешествие.

Это случилось в тот день, когда ладья остановилась на причале в Верхогляде, пограничном населённом пункте, откуда начиналось княжество де Марис. Отец был так рад наконец выбраться из владений д'Акве, что велел сделать продолжительную остановку и купить на местном базаре вина и экзотических фруктов.

Рена тоже была довольна. Пассажиры ладьи давно уже не ощущали твёрдой земли под ногами, поэтому она не сомневалась, что Рин не откажется прогуляться по городу. Девочка спустилась с палубы и без стука ворвалась в каюту, которую делила с сестрой.

Рин сидела на кровати, когда дверь распахнулась. Она вздрогнула, будто от ветра, и резко запихнула под подушку какой-то предмет. Рена успела заметить, что предмет был чёрным, прямоугольным и странно блестящим, будто стекло. Но зачем делать стекло такого цвета?

- Что это ты там прячешь? - подозрительно спросила девочка. Лицо Рин замкнулось, губы сжались в узкую линию.