Мальтийский крест

8

Когда мы подъехали к дому, там стояла полицейская машина. Я заметила, что у Алика забегали глаза и порадовалась тому, что он испугался. Расплатившись с шофером, я пошла выяснять, зачем они приехали. Ко мне подошел молодцеватый полицейский и сообщил, что девочка еще не найдена, но ее ищут и есть уверенность, что она не утонула. Вот тут я и потеряла сознание. Очнулась я в холле на диване, рядом сидел Макс, в углу в кресле рыдал Алик. Полисмен сразу хотел начать доклад, но Макс сделал знак помолчать и осторожно сказал, что пока нет оснований беспокоиться, когда он пришел забрать Соню, сразу же после моего звонка, девочки на пляже не было, он поискал ее в саду и в доме и на всякий случай сообщил в полицию. Первое, что они сделали — это осмотрели дно с лодки. Если бы Соня утонула, ее сразу бы обнаружили, море совершенно спокойное и течения в этом месте нет. Тут у меня опять закружилась голова и должно быть я на минуту потеряла сознание. Макс сунул мне в руку стакан виски и я залпом выпила все. Еще они осмотрели ущелье, но лишь в кустах на подъездной дороге нашли детскую босоножку. Они показали ее мне и я опять заплакала, но ненадолго. Я чувствовала, что сознание плывет, я впадаю в полное безразличие. За один день было слишком много всего. Макс понял это и, переговорив с полицейскими, отвел меня в спальню, уложил в кровать, накрыл легким покрывалом и посидел, держа за руку, пока я не провалилась в сон. Проснулась я среди ночи. Внезапно голова стала ясной и я сразу все вспомнила. Я полезла в кладовую и стала искать фонарик, который, кажется, видела там. Я уронила с полки ящик с инструментами, он загрохотал, на шум прибежал Алик. Я нашла фонарь, взяла Алика за руку и, посадив его в кухне напротив себя, расспрашивала, пока пила, обжигаясь горячий кофе, о том, не сговорились ли они с Соней меня напугать. Он, не поднимая головы, бубнил, что ничего не знает. Наконец, сползши с табуретки, я рухнула перед ним на колени и Христом-Богом попросила не скрывать ничего. Алик испуганно на меня посмотрел и сел рядом со мной на пол.

— Катерина, ты что, совсем меня идиотом считаешь? Разве можно так шутить? Да провалиться мне на этом месте! Не волнуйся, найдем мы Соньку! Куда она могла деться!

— А куда она могла деться? Надо искать!

Я взяла фонарик и пошла в сад. Я заглядывала под каждый куст, звала Соню, а Алик шел за мной и уговаривал лечь спать, потому что ночью все равно ничего не найти и полиция все уже здесь прочесала. Наконец я решила подождать до рассвета и пошла на кухню, выпить еще кофе. Как только стало светать, я опять продолжила поиски. Я верила, что Соня действительно не полезла без разрешения в воду. Она была девочка послушная. Я обследовала все ущелье в третий раз, когда ко мне присоединился Макс. Алик вышел на террасу, увидел нас и подошел помочь. Мы стали искать в саду вокруг дома, хотя что мы там могли найти после полиции? Хладный труп? Мы стали выяснять, сколько времени было у девочки и куда она могла уйти, пока мы с Аликом не уехали и не пришел со стороны пляжа Макс? Выходило минут пять-семь. Куда делась Соня? Опять приехали полицейские и мы рассказали все, что знали. О том, что Алик инсценировал травму, я не сказала и он с благодарностью на меня посмотрел. Макс принес все нарисованные портреты Сони. Алик предложил поискать ее на соседней вилле, но Макс сказал, что, когда вышел на наш участок пляжа, видел молодого мужчину, идущего узнать, что случилось и почему приехала карета скорой помощи. Он говорил на очень плохом английском, но видно было, что ничего не знал. Полицейский все же решил заглянуть туда и узнать, что они видели. Алик вызвался пойти переводчиком.

Мы на несколько минут остались одни и Макс обнял меня и нежно погладив по голове, стал уговаривать не нервничать, потому что с Соней наверняка ничего не случилось и ее найдут. Я положила голову ему на грудь и опять заплакала. Днем об исчезновении Сони передали в новостях и показали ее портрет. Полиция стала склоняться, что это похищение, иначе о ребенке уже сообщили бы. Никто не видел Соню. К вечеру мне позвонила посол. Выслушав мои объяснения, она спросила, сообщила ли я матери. Я растерялась, потому что совсем забыла об этом. Я объяснила, что все время надеялась, что Соня найдется и матери не придется напрасно волноваться, но теперь немедленно сделаю это. Посол сказала, подумав, что понимает, но все-таки придется сообщить домой. Внешне я держалась все это время довольно неплохо, но на самом деле внутри у меня то все было сжато ледяными пальцами, то начинало пульсировать горячей болью, и Макс сказал, что он никогда не видел у меня таких глаз.