Мамба, Бентли и любовь

24

— Мам, Дим, вы это видели? — завопила подлетевшая к нам Маша, сияя улыбкой до ушей. — Как я финишировала первой, а? Теперь точно гонщицей стану!

Мы с Димой старательно изображали бурный восторг, хотя мысли явно были заняты другим. Щеки горели, дыхание никак не желало выравниваться, а в глазах плясали шальные искорки — верные признаки только что случившегося поцелуя.

— Конечно видели, зайка! — с энтузиазмом подтвердила я, протягивая дочке стаканчик с лимонадом. — Летела как на крыльях! Настоящий гонщик, что уж тут скажешь.

— Это точно, — подхватил Дима, лучезарно улыбаясь. Хотя кончики его ушей подозрительно порозовели. — Формула-1 по тебе плачет, Машуль! Первое место в кармане.

Маша самодовольно хмыкнула и присосалась к стаканчику, на ходу стягивая шлем. Ее глаза восторженно сияли, щеки раскраснелись от удовольствия. Сразу видно — девочка на седьмом небе от счастья.

— А вы чем занимались, пока я каталась? — вдруг сощурилась она, окидывая нас с Димой подозрительным взглядом. — Что-то вы оба красные какие-то. И волосы растрепанные.

Я густо покраснела и инстинктивно попыталась пригладить непослушные вихры. Дима тоже смутился, замялся с ответом. Вот ведь наблюдательная егоза! Все-то подмечает, ничего не упустит.

— Да так, переволновались за тебя очень, — промямлила я, старательно отводя глаза. — Все-таки скорость, опасно. Вот и… эмоции через край. Да, Дим?

— Ага, точно, — с готовностью подхватил он, бросая на меня красноречивый взгляд. Мол, подыграй, а то спалимся. — Адреналин зашкаливает, когда за своих болеешь. Вот и перенервничали слегка.

Маша недоверчиво хмыкнула, но докапываться не стала. То ли и правда поверила в наши несвязные оправдания, то ли просто сделала вид. С нее станется — себе на уме растет, понимает, что лишнего при взрослых лучше не болтать.

— Ну лааадно, — протянула она, со стуком поставив пустой стаканчик на стол. — Поехали тогда домой? Что-то я нагонялась, аж ноги гудят.

— Само собой, поехали, — с облегчением выдохнул Дима и подхватил с соседнего кресла наши сумки. — Отвезу своих чемпионок домой, заслужили отдых.

Всю дорогу назад Маша оживленно щебетала, взахлеб описывая свои заезды и строя наполеоновские планы по поводу гоночной карьеры. Мы с Димой помалкивали, изредка вставляя ободряющие реплики. Про себя я гадала — а что дальше? Неужели этот поцелуй что-то изменит между нами? Или так и будем и дальше притворяться исключительно друзьями?

Словно в ответ на мои мысли, уже у подъезда, когда выбравшаяся из машины Маша умчалась к дверям, Дима вдруг повернулся ко мне и, глядя прямо в глаза, тихо спросил:

— Лен, можно кое-что у тебя спросить? Только пообещай, что отнесешься серьезно.

У меня в груди екнуло. Неужели?.. Стараясь унять внезапную дрожь в коленях, я осторожно кивнула:

— Конечно, Дим. Я слушаю. Что случилось?

Он глубоко вздохнул, будто собираясь с духом. А потом выпалил на одном дыхании:

— Я тут подумал… Может, нам уже пора познакомить тебя с моей мамой? Ну, типа официально. В общем, как ты на это смотришь?

У меня дыхание перехватило. Знакомство с мамой? Это же почти как предложение руки и сердца! Неужели он настолько серьезно настроен? Хочет, чтобы все было по-взрослому, открыто?

— Дим, я даже не знаю, что сказать… — выдавила я, чувствуя, как в горле встает ком. — Это так неожиданно. И… ответственно. Мы ведь еще ни разу друг другу ничего не обещали…

Он накрыл мою ладонь своей и стиснул, глядя прямо в глаза. В этом взгляде было столько всего — нежность, решимость, робкая надежда…

— Лен, послушай. Я знаю, мы недолго знакомы, но я серьезно к тебе отношусь. И к Машке тоже. Вы обе для меня уже как родные. И я хочу, чтобы все было как положено. Чтобы мама тоже вас узнала и приняла. Разделила нашу радость. А то нехорошо получается — вроде вместе, а вроде тайком…

Я растроганно шмыгнула носом. В самом деле, чего это я? Почему сомневаюсь? Вот же он, мой шанс. Будь что будет, надо хвататься за подвернувшееся счастье!

— Хорошо, Дим, — твердо сказала я, крепче сжимая его пальцы. — Я согласна. Знакомь нас с твоей мамой. Хоть в эти выходные, если ей удобно. Не хочу больше откладывать.

— Правда? — просиял Дима, не веря своим ушам. — Вот это да! Спасибо, Лен! Ты не пожалеешь, обещаю. Все будет отлично, вот увидишь. Мама — она такая, сразу поймет и примет.

Порывисто притянув меня к себе, он коротко, горячо поцеловал, а потом выскочил из машины, чтобы открыть мне дверцу. Я выбралась наружу с ощущением пьянящей легкости и в то же время какой-то обреченности. Все, назад дороги нет. Мосты сожжены, жребий брошен. Как знать, может это и к лучшему?

Нет, не может, а точно. Я хочу быть с Димой. Хочу настоящей семьи для себя и для Машки. И буду бороться за это счастье до конца. Чего бы мне это ни стоило.

С этими мыслями я вошла в подъезд, крепко держа Диму за руку. Он ласково улыбался и что-то говорил про выходные и планы, а я кивала и чувствовала, как в груди разливается блаженное тепло.

Господи, пусть у нас все получится! Пусть эти отношения станут теми самыми, единственными. На всю жизнь.