Манипулирование словом в средствах массовой информации

Введение

В XX веке радикально, по сравнению с прошлыми веками, изменилось информационное пространство, окружающее человека: в XXI век значительная часть населения мира вошла, имея доступ к информации десятков и сотен каналов телевидения и радио, большого количества газет и тысяч сайтов всемирной информационной сети Интернет. Если, например, в 1815 г. известие о поражении Наполеона в битве при Ватерлоо достигло Лондона за 3 дня, то сегодня новости распространяются за секунды, большинство важных трансляций осуществляется с места событий в прямом эфире и режиме реального времени. Увеличение количества каналов информации и скорости ее распространения открывает все большие возможности воздействия на человека.

Если несколько десятилетий назад слова американского сенатора Р. Драйнана «язык является не просто средством, пользуясь которым мы говорим о внешней политике, он и есть наша внешняя политика»^{1} требовали пояснений, то современники военных кампаний конца XX — начала XXI века в полной мере увидели, как на основе определенных номинаций (именований) могут начинаться войны, погибать мирные жители, изменяться границы государств. Один из самых ярких примеров таких процессов — военная кампания НАТО в Ираке, начавшаяся в 2003 году на основании ряда суждений, смысл которых состоял в том, что в Ираке, очевидно, находится и производится оружие массового поражения. Последующие отчеты, опубликованные спустя месяцы после начала военной кампании, полностью опровергли^{2} эти предположения. Таким образом, ряд суждений, содержащих определенную степень модальности, и номинаций («восстановление мира и безопасности»^{3}) стал основанием для разрушения страны и гибели десятков тысяч^{4} мирных жителей. Распространение и широкое внедрение таких номинаций осуществляется в первую очередь с помощью средств массовой информации.

В становящемся информационном обществе именно воздействующая функция считалась основной функцией средств массовой информации. В дальнейшем в школах экспериментальной риторики и убеждающей коммуникации была выработана медиаориентированная парадигма исследования средств массовой информации, рассматривающая реципиента преимущественно как объект воздействия, а эффективность коммуникации — как результат выполнения социального заказа^{5}. Работа средств массовой информации может строиться так, чтобы в первую очередь воздействовать на мнение аудитории, формируя его, а не информировать аудиторию.

Отдельные филологические аспекты данной проблемы исследуются в работах по лингвистике (А. Адесанья, В.И. Аннушкин, А.А. Волков, М.Н. Володина, И.Р. Гальперин, Т.Г. Добросклонская, М.Р. Желтухина, А.А. Масленникова, Г. Солганик, Р. Блакар, Д. Болинджер, Ф. Виаллон, В. Лютс, Н. Хомский, Дж. Элридж). Различные аспекты языка СМИ и взаимовлияния языка и общества затрагивались в ряде политологических, философских, социологических, геополитических и психологических исследований. Однако до настоящего времени весь спектр лингвистических способов воздействия на сознание, используемый в СМИ, и последствия этого воздействия не рассматривались комплексно. Как отечественные, так и зарубежные исследования проблемы воздействия массовой информации на общественное сознание обычно носят узкодисциплинарный характер, связанный с изучением новейших политтехнологий, социодинамики культуры и функциональности средств массовой информации. Вместе с тем именно детальное и всестороннее воздействие языка на общественное сознание интересует исследователей, работающих в различных научных областях.

Комплексное исследование вербального воздействия массовой информации от уровня слова до интертекстовой организации информации и обусловленных языковыми влияниями социальных процессов в обществе, а также разработка лингвистических механизмов выявления скрытых способов воздействия на сознание и определяющих их экстралингвистических условий является важнейшим фактором защиты от языкового манипулирования.

Настоящее исследование рассматривает способы воздействия на сознание в средствах массовой информации на материале более 3000 статей информационных блоков следующих печатных и электронных изданий: Соединенные Штаты Америки: газеты «The New York Times», «The Washington Post», «USA Today», «Miami Herald», «The US news», журнал «Time», пресс-служба вооруженных сил Соединенных Штатов Америки («American Forces Press Service»), пресс-служба Белого дома, официальный информационный сайт НАТО, материалы информационных агентств ABC, CBS, CNN, CNS. Великобритания: газеты «Observer», «Guardian», «The Times», «The Daily Telegraph», «The London Times», материалы информационного агентства ВВС. Франция: газета «Le Monde», журнал «L'Express». Испания: газеты «El Pais», «ABC», журнал «Еl Tiempo». Россия: журналы «Seventeen», «Yes!», «Cool», «Cool girl», «Круто!», «Men's Health», «Ровесник», «Elie Girl».

Исследование было проведено на материале двух типов печатных текстов: во-первых, т. н. качественных^{6} западных печатных средств массовой информации: выступлений официальных лиц, блоков новостей и редакционных статьей — рубрик, обязывающих к наибольшей объективности в изложении фактов, в отличие от таких разделов, как, например, «Мнение» (хотя редакционная политика СМИ заключается в том числе и в отборе мнений для публикации); во-вторых, материалов отечественных изданий молодежных печатных СМИ^{7}.

Объем и сложность обсуждаемых явлений привели к определенным ограничениям в постановке задачи: работа проводилась преимущественно на материале печатных СМИ. Фонетико-акустические способы оформления высказывания, способы визуального воздействия и звукового сопровождения (на телевидении и радио), а также нейропсихологические аспекты восприятия, экстралингвистические реалии исторического и политического характера, последствия воздействия средств массовой информации на психологическое здоровье реципиента и здоровье нации, меры законодательного противодействия воздействию средств массовой информации на общественное сознание и законодательный опыт других стран в этой сфере, а также узкотехнические вопросы функционирования средств массовой информации и специальные эффекты воздействия, осуществляющиеся неязыковыми способами («эффект 25 кадра» и т. д.), здесь в основном не рассматриваются.

За отправную точку, эталон объективности при исследовании информационного освещения геополитических и военных конфликтов были приняты международные резолюции и конвенции.

Автор надеется, что книга не только познакомит читателя с потенциалом языкового воздействия на сознание в современных средствах массовой информации, но и внесет определенный вклад в формирование медийной грамотности, научит определять скрытое языковое воздействие.

Автор выражает искреннюю благодарность доктору филологических наук, профессору С.Н. Кузнецову за консультации и помощь в работе над книгой, доктору филологических наук, профессору А.А. Волкову за поддержку, критические замечания и рекомендации, а также сотрудникам кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.