Манящий абрис смерти

Глава 27

Стефан.

— Лерой, скорей, помоги мне, где Кира?

— Насколько плохо?

— Непоправимо, и Нина в опасности. Я почти приехал в поместье Кененига.

— Дай мне пять минут.

— Жду.

Время на часах замедлилось, я чувствовал себя никчемной букашкой, которую, как вязкая смола, неотвратимо поглощает бремя неизвестности и бессилия.

Ровно через отмерянные минуты на телефоне высветился знакомый номер, мгновенно приняв вызов, я услышал:

— Двигайся на северо-запад от поместья, мне сказали, что сигнал маячка уже довольно продолжительное время находится на одном месте.

— Спасибо!

Я отключился и побежал в указанном направлении: не знаю, кого благодарить за представленную возможность установить на телефоне Киры чип для слежки, который так кстати, показал, где сейчас в бескрайнем поместье Кенинга находится убийца.

Придерживаясь заданного направления, я вскоре вышел к заброшенному домику смотрителя. Замок был снят, внутри слышались голоса. Открыв дверь, я увидел Нину с петлей на шее и что-то рассказывающую Киру. Сердце радостно сделало кульбит: не опоздал! Но Нина находится на волосок от смерти:

— Я сказал: отпусти её!

Но разве безумица послушала? Нет! Мне нужно, чтобы Кира отменила заказ: правила клана требовали неукоснительного их выполнения, за отказ от задания, которое я, естественно, не стал бы завершать, меня ждала кара, и тогда я точно не смогу помочь девушке. Просто жизненно необходимо вырвать отмену исполнения заказа у Киры.

Время снова стало замедляться для меня, и краем сознания я заметил, что Нина наконец-то меня вспомнила. В душу прокралась печаль: милая моя, как бы я хотел прижать тебя к себе, рассказать, что тем вечером, когда я закрывал твои воспоминания, ты своим глубоким взглядом околдовала мою внутреннюю тьму. Что я жалею, что мы не встретились намного раньше, что я не смог уберечь тебя от многих жутких событий. В тот момент я отчаянно желал снова стать в глазах Нины Стефаном, а не Абрисом. Но усилием воли переключил себя на главное, и отчетливо услышал в своей голове щелчок, а время, эта неуловимая субстанция, сделала резкий рывок вперед — это окончательно разрушилась ментальная защита Киры. Попытка Нины стабилизировать женщину, ослабила и без того пошатнувшийся контроль над ее даром. Я поймал взгляд Киры и начал работать.

Меня называют убийцей, и это правда! Я убивал отъявленных мерзавцев, циничных и бессердечных, тех, кого считал действительно достойными смерти. Сейчас передо мной стояла женщина, Наставник. Она мой учитель, с искренней любовью открывавшая передо мной новые грани моего дара. Она дала мне власть и контроль над людьми, но сама запуталась в мнимой безнаказанности нашего дара. Пришло и ее время. Маневрируя в прошлом Киры, где мелькали такие счастливые для окружающих талантливые девушки, но в тоже время омерзительные в глазах Киры, я методично искал ее слабое место.

Чего ты боишься Наставник? Я пережил свой главный страх: пропажа Нины, помогла мне понять главное. А ты, Кира? Потерять мою любовь… привязанность? Пустое. Дальше… наши страхи, они ведь родом из детства.

— Кира, посмотри вокруг, — мой голос был спокоен.

— Что?

Наставник обернулась вокруг собственной оси.

— Просто стены? Это все на что ты способен?

— А какие стены, Кира?

— Хм, серые… высокие? Ммм, крепкие.

Стоящая передо мной небольшого роста женщина озадаченно посмотрела вверх и осторожно провела рукой перед собой.

— Я их сломаю, Абрис. Это глупо.

— Хорошо.

Я немного усилил напор воздействия, но не настолько, чтобы женщина потеряла контроль над Ниной.

Кира попробовала пробить невидимую для обычного взгляда стену, но не смогла. Она пробовала еще и еще. Не было трещин, не было даже слышно звука ударов. Вокруг была тишина. Абсолютная.

— Что?!

И снова тихо. Кира не услышала свой голос. Женщина озадаченно нахмурилась.

Усмехнувшись, я продолжил работать. Это твоя слабость, Наставник: безмолвие абсолютной беспомощности и неприступные стены твоего одиночества. Нет власти, нет силы, никому не нужна… и нет тебя — я безжалостно ментально бил наотмашь зрелую женщину, превращая ее в брошенную отцом девочку. Не останавливаясь, возрождая перед внутренним взором Киры самые забытые моменты безрадостного прошлого, пока передо мной не предстала скрюченная женская фигура на полу.

Кира отчаянно закричала:

— Неееееет!

Убийцу не разжалобишь, хоть и искренними, слезами:

— Отмени заказ!

— Прекрати!

— Отмени заказ!

— Да, да! — наставник захлебывалась рыданиями, — Нина Гартман с этого момента не является целью Абриса.

Как только Кира произнесла желаемое, стул под ногами Нины пошатнулся и упал. Прежде чем, петля на шее девушки затянулась, я чудом успел схватить ее за ноги и слегка приподнять. Все мои усилия были направлены на то, чтобы удержать вес девушки и не дать ей задохнуться. Мне отчаянно нужна была помощь. И она пришла! Вернее ворвалась в домик, в виде как всегда собранного Спарка и мрачного Кенинга. Андрэ сразу же бросился к нам на выручку, а Спарк вырубил электрошокером, ползущую на четвереньках к выходу, Киру.

Нина.

Я смотрела на обездвиженное тело Киры и не верила, что все позади, вокруг меня суетились Спарк и Мели, а дыра в груди никак не хотела зарастать. Мой любимый оказался убийцей и сейчас Эдгардт с подручными надевал на него антимагические наручники. Вообще, в тесном сарае стало очень многолюдно: маг-ищейка ходил по земляному полу, тщательно считывая следы и их остатки, восстанавливая в магическом кристалле, который он держал в руке, картину произошедшего. Кенинг что-то спросил у дознавателя и, получив от него одобрение в виде кивка, подошёл к Стефану и ударил его в челюсть, и если бы того не держали двое дюжих полицейских, Абрис бы упал.

Мои руки аккуратно освободили от верёвок, ненавистное пеньковое ожерелье тоже было снято, и Спарк аккуратно взял меня на руки. От напряжения ноги отказывались слушаться и грозили подломиться. Сил поставить эмоброню у меня не хватало, и постоянное латентное считывание людей выматывало ещё больше.

Николас вынес меня наружу, где уже было темно, и передал подоспевшим медикам. А меня все преследовал настойчивый взгляд Стефана, которого тоже вывели, чтобы посадить в полицейскую машину, он смотрел на меня с надеждой, я же была в такой растерянности, что не могла ничего ему обещать, потому предпочла отвести глаза. Трусливо, знаю, но храбростью я никогда не отличалась. На нижней челюсти Стефана расцветал синяк, сам он был взъерошен и весьма собран.

— Пойдешь к нему? — кивнула на Стефана, не отходящая от меня Мели, — вам явно нужно поговорить.

Ей, как и любой счастливой в любви женщине, хотелось, чтобы это счастье было у всех влюблённых, потому и она так настойчиво пыталась нас сблизить.

— Нет, — разлепила я пересохшие губы и удивилась своему голосу, больше похожему на воронье карканье.

— Он хороший, я знаю, Андрэ позлится и простит его, и ты прости.

— За что его прощать? За то, что по его вине за мной охотилась сумасшедшая? За то, что он не сказал мне, что у него уже есть девушка? За то, что он скрывал своё истинное лицо? Давно простила, только вот жить с этим не смогу. Уж извини, мне нужно время, я не могу принять все произошедшее, не могу.

Кажется, у меня начиналась истерика, я почувствовала, как сгиба локтя касаются прохладные пальцы врача и легкий укол. Успокоительное подействовало быстро, и я благодарно улыбнулась Мели.

— Где вы были, Спарк не мог до вас дозвониться?

Мели смутилась:

— Андрэ пришло в голову опробовать один из довольно сложных маршрутов, и мы были на базе, связи там почти нет, потому и сотовые были недоступны. Спарк прилетел весь взъерошенный, злой, оказывается, искал нас почти час, никто не мог сказать ему куда мы уехали, а тут звонок анонимный, видимо, от Киры. Хотя как она узнала про этот маршрут, ума не приложу?

— Что с ней будет?

— А что бывает с преступниками? Судить будем, — влез в разговор подошедший Эдгардт, — Нина, вам весьма досталось, я вас не тороплю, но хотел бы все же увидеть вас в департаменте в ближайшее время.

— Я постараюсь, — медики укладывали меня на кушетку и намеривались захлопнуть дверь. Поэтому дознавателю ничего не оставалось, как попрощаться со мной коротким кивком.

Дорога до больницы прошла в лёгком забытьи, там меня снова осмотрели дежурные врачи и поместили в отдельную палату, невзирая на мои слабые уверения, что со мной все в порядке.

Утро наступило неотвратимо, серость и хмарь за окном не могли помочь мне преодолеть ту апатию, которая овладела мною, едва я разлепила со сна глаза.

Вскоре после завтрака ко мне зашла приятная женщина средних лет, представившись моим лечащим врачом, сказала:

— Нина, если вы хотите, можете спокойно идти домой, но я бы советовала все же показаться парамагу или хотя бы поработать с ментальным магом.

Меня передернуло при этих словах, позволять ещё кому-то, даже ради благой цели, снова ковыряться в моих воспоминаниях и чувствах? Ни за что на свете, только через мой труп! А меж тем, доктор ожидала ответа.

— Наверное, будет лучше, если я все же пойду домой. Дома и стены лечат, знаете ли…

Я неловко улыбнулась, но доктор настороженно смотрела на меня. По её мнению, мне нужно было оставаться в больнице.

Я же стремилась к одиночеству, когда можно было бы расслабиться и не думать ни о чем.

Собралась я быстро, на выходе ко мне подошёл строго одетый человек в форме водителя и сказал, что его прислал господин Кенинг для моего сопровождения. Куда бы мне ни понадобилось.

Я попросила довезти меня до дома, вернулась в свою квартирку и просто умерла.

Нет, я дышала, говорила, ходила, и даже смеялась, но внутри замерла холодная пустыня. Глыбы льда перекатывались и, сталкиваясь издавали утробный тихий звук, так иногда пугающий окружающих. И только потом я осознавала, что он вышел из моего горла.

Я вышла на работу в центр на следующий же день, не в силах терпеть добровольное заточение в моей уютной квартирке. Мне как глоток воздуха неожиданно понадобилось общество, то, чего я так долго избегала. Люди помогали ощущать себя нужной и живой.

Рабен, от которого постоянно исходила волна жалости, все пытался отправить меня в отпуск, да ещё и приплатить за это, но я так же регулярно отказывалась. Я цеплялась за жалкий шанс оттаять всеми руками и ногами, но также я понимала, что без Стефана этот мизерный шанс становится ещё более призрачным. Я реагировала на каждое открытие двери учащенным сердцебиением и старалась не показывать своего разочарования. От него не было никаких новостей. Я даже не знала на свободе ли он.

Пустое место секретаря мозолило всем глаза, пока, примерно через неделю после событий, Рабен не привёл молодую девушку, представив ее как свою племянницу-студентку факультета коммуникаций. Девушка назвалась Жданой и оказалась весьма остроумным и приятным собеседником.

Я бралась за любых клиентов, чем сложнее, тем лучше. Это означало, что домой я приду без сил и не буду, всматриваясь в тёмный прямоугольник потолка, думать и вспоминать.

Мое сознание держалось стойко, а вот подсознание предавало, и в снах я была почти счастлива, осязая рядом любимого Стефана, целуясь с ним и держа его за руку.

А потом, потом я начала сходить с ума и видеть Стефана, но уже наяву. Вот мелькнул знакомый силуэт среди толпы, я всматриваюсь и вижу совершенно другого парня. Вот я улавливаю знакомый взгляд, а через мгновение понимаю, что смотрю на плакат или баннер и не отвожу глаз.

И тогда я сама позвонила дознавателю Эдгардту. Он пригласил меня в следующий понедельник на беседу в управление, куда я не замедлила прийти.

— Доброе утро, Алексей Маркович.

— Доброе утро, Нина, садись, подожди, я немного занят, — дознаватель разговаривал по телефону, пока я присела в кресло напротив и рассматривала резные бордюры потолка. Наконец, Эдгардт закончил разговор на довольно агрессивной ноте и, положив трубку, сцепил перед собой руки. Странно, но я не чувствовала от него ничего вообще, как от Стефана.

— Вы поставили ментальный блок? — профессиональное любопытство превыше всего.

Эдгардт недоуменно посмотрел на меня:

— Что? Ах, да, это обязательное условие всех работников правосудия, чтобы избежать возможности давления на нас.

— Интересно, но у Стефана, — на имени я споткнулась, мгновение поколебалась, но продолжила, — стоит такой же.

Эдгардт взял в руки пухлую папку, лежащую перед ним:

— Вот о Стефане я и хочу поговорить. Для начала, я дам тебе прочесть вот это.

И он пододвинул мне бумаги.

Я мельком глянула: напечатанные на машинке, написанные от руки, какие-то квитанции, фотографии.

— Что это?

— Это личное дело нашего секретного сотрудника.

Я по-прежнему отказывалась верить:

— Зачем мне это? И при чем здесь Стефан?

— А ты прочти…

Ничего не оставалось, как начать читать, и тут меня ждало много открытий. Первые же два скреплённых листка говорили о том, что Стефан был завербован десять лет назад в качестве информатора, будучи ещё подростком. С маленькой, прикреплённой в углу документа, фотографии на меня глядел не по годам серьёзный мальчик, с таким же непослушным вихром и упрямством во взгляде.

Стефан рос, росли его отчёты, и все сложнее были задания. Один из напечатанных на машинке документов, слегка пожелтевший от времени говорил о успешной ликвидации Стефаном объекта. После него, такие документы лежали стопкой.

— О чем это? — непонимающе помахала я перед Эдгардтом бумагой.

— Мне будет нелегко говорить об этом, во-первых, потому что ты, возможно, никогда не примешь правду. Во-вторых, потому что встревать между двумя влюблёнными, значит быть виноватым в их разногласиях. А в-третьих, это все же секретный проект, хотя Абрис уже вышел из него.

— Абрис? — имя неприятно резануло.

— Это имя Стефана в клане, именно под ним его знали в этой организации.

— В клане?

— Нина, — вздохнул дознаватель, — давай я тебе все расскажу, а вопросы ты задашь позже? Хорошо?

Ничего не оставалось, как согласиться. И Эдгардт продолжил:

— Примерно пятнадцать лет назад в нашем городе пронеслась череда заказных убийств. Жертвами становились бизнесмены, маги высокого уровня, чиновники, наделённые властью. В каждом случае выгода была нужна разным людям, но доказать мы ничего не смогли. У всех вероятных заказчиков были железные алиби на момент убийства, да и совершены они были ментальным магами высочайшего уровня. А сколько осталось убийств, списанных на самоубийства и просто на естественные смерти нам неизвестно.

В один прекрасный день в этом кабинете собрались трое мужчин. Одного ты уже знаешь, двое других тебе известны из новостей. Это главный прокурор области Максимилиан Лерой, тогда он ещё был помощником прокурора, и полковник секретной службы, тогда ещё майор — Евгений Шурц. Мы собрались, потому что дружили с детства и оттуда же вынесли стремление защищать город от преступников, хотя и пошли разными путями. И нам было не безразлично, что в нашем городе так много убийств.

Наше совещание уже подходило к концу, когда мне доложили, что патрули поймали мальчишку, который что-то бормочет насчёт клана профессиональных убийц. Тогда-то я первый и последний раз увидел Стефана. Им сразу занялись Лерой и Шурц. Судя по личному делу Абриса, он был завербован и в течение всего этого времени благополучно сливал нам членов клана, на которых ему удавалось выйти, а это, поверь, очень и очень тяжело. Каждый входящий в эту организацию знает в лучшем случае двух людей. Одного, кто его туда привёл и второго, которого он привёл сам. Иногда, особо отличившиеся удостаивались аудиенции "двоек", приближённых к верхушке клана, но почти никогда и никто не знал, кто входит в руководство этой очень секретной организации. Что позволяло поддерживать миф, что убийцы везде. Все заказы осуществлялись через сеть кондитерских, в нашем городе — это хозяйка пекарни "Ванильный кот", госпожа Тина, она уже задержана и даёт показания, что ничего не видела, ничего не слышала. А между тем, есть подозрения, что она знает гораздо больше, чем говорит. И в этом нам поможет Абрис.

— А что за ликвидация объектов? — тихо спросила я, воспользовавшись паузой.

Эдгардт поморщился:

— Скользкое дело, но закону не противоречит. Секретному агенту позволяется действовать в рамках задания. А Абрис был заказным убийцей. Только вот все его жертвы были согласованы с Лероем и он брал заказ, когда, по мнению Абриса по этому человеку плакала виселица. Бывает так, Нина, преступление есть, а наказанных за него нет. Вот таких вот ловких преступников и убирал Абрис.

— Почему был? — прошедшее время заставило сердце сбиться с ритма.

Эдгардт пытливо посмотрел на меня:

— Нет больше Абриса, и Стефана больше нет.

— Что с ним случилось? — мои вспотевшие ладони вцепились в подлокотники кресла.

— Нина, с ним все в порядке, но как его теперь зовут, я не знаю. Официально Стефана посадили, ведь из клана просто так не выходят, будет ещё суд, будет приговор, вероятнее всего смертный, а вот где сейчас Абрис я не знаю.

— Так кого же будут судить? — я недоумевала. Дознаватель рассмеялся, искренне и заразительно:

— Нина, ты ещё не знаешь, какие у нас маги-иллюзионисты затейники. Есть у нас парочка преступников, уже ожидающих смертный казни. Вот кому-нибудь ее и ускорят.

— А что с Кирой?

— Ею занимаются врачи, предварительный диагноз: маниакальная шизофрения.

— То есть, она избежит наказания?

— Вряд ли, на ней столько крови, что лечить ее будет негуманно по отношению к остальным людям.

— Я должна буду выступать в качестве свидетеля?

— Чем меньше ты будешь светиться в подобных делах, тем лучше. Так что твои свидетельства будут записаны на кристаллы, имя закодировано, а местонахождение скрыто.

— Почему?

— Ты попадаешь под нашу защиту, как ценный свидетель.

— Но я никого, кроме Киры и Стефана, не знаю.

— Этого вполне достаточно, чтобы быть угрозой клану. Тебе достаточно лишь согласиться и мы сами все сделаем.

— Я… я подумаю…