Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард

«Кто в фонтане купается — тот богач»

Начало весны 1976 года принесло Высоцкому облегчение. В течение нескольких недель он пребывал в неизвестности относительно того, разрешит ли ему ОВИР выехать в ближайшее время во Францию. А выехать ему ох как хотелось: измученный событиями последних месяцев донельзя (скандалы на съемочной площадке «Арапа», в театре из-за роли Гамлета, болезни и прочая-прочая), он рассчитывал хотя бы за границей отдохнуть и развеяться — они с женой намечали совершить круиз на теплоходе. Но ОВИР как будто специально тянул с ответом. И вот, когда уже казалось, что положительного ответа им не дождаться, случилось чудо: 2 марта «добро» на выезд было получено. У обоих как гора с плеч свалилась.

Кроме этого, для Высоцкого начало марта ознаменовалось еще одним приятным событием: с 1 марта на экраны столичных кинотеатров вышел очередной фильм с его участием — «Единственная» Иосифа Хейфица. В нем Высоцкий играл небольшую роль руководителя хорового кружка и исполнял новую песню «Погоня» («Во хмелю слегка…»). Не будет преувеличением сказать, что во многом именно присутствие Высоцкого подогревало интерес зрителей к фильму. На многих афишах к «Единственной» имя Высоцкого специально было выведено крупными буквами. В итоге фильм собрал весьма внушительную кассу: его посмотрели 33,1 миллиона зрителей; лидер проката «Табор уходит в небо» набрал 64,9 млн.

Утром 31 марта Владимир Высоцкий и Марина Влади выехали на своей иномарке из столицы. Им предстоял долгий путь сначала до Бреста, а оттуда через Польшу и сопредельные страны во Францию. Впрочем, этот маршрут им был уже хорошо известен — двигались они по нему не в первый раз. Высоцкий был в хорошем расположении духа, несмотря на то, что последние события в родном театре вселяли в него мало оптимизма. Однако впереди его ждал полуторамесячный отпуск, во время которого он собирался совершить круиз на океанском лайнере.

В Минске супруги навестили писателя Алеся Адамовича, который вручил им в подарок свою самую многострадальную книгу — «Хатынскую повесть». Это по ней чуть позже Элем Климов задумает снять фильм «Иди и смотри», но с первого раза эта затея не удастся — цензура не допустит.

Из Кельна Высоцкий послал маме, Нине Максимовне, веселую открытку: «Мамуля! Мы тут обнаглели и шпарим по-немецки — я помню только одну фразу и везде ее употребляю. Целую. Вова». Спустя несколько дней супруги были уже в Париже, откуда вскоре должны были отправиться в круиз по маршруту Лиссабон (Португалия) — Мадейра (африканская территория Португалии) — Канары (африканская территория Испании) — Марокко (Африка).

В Монте-Карло они специально идут в казино, поскольку оба ни разу в подобных заведениях не были: у Влади отец был заядлым игроком, но сама она всегда боялась заразиться его азартом. Понаблюдав несколько минут за игрой, Высоцкий наконец решается сделать ставки. Он бросает крупье все свои жетоны и просит поставить их на цифру «три». Но поскольку говорит он с акцентом, крупье его не понимает и ставит на другую цифру — «тридцать три». Эта ошибка играет на руку Высоцкому — он выигрывает. Как пишет М. Влади, «Ты рычишь от восторга, к удивлению присутствующих. Крупье сгребает жетоны и продвигает их к тебе. Ты протягиваешь руку, чтобы поставить всю эту кучу на другой номер, но я хватаю тебя за ремень и с силой тяну назад. Рассерженный, ты отбиваешься, но сил у меня много, и я вытаскиваю тебя из зала, уговаривая, что пусть этот ход лучше будет первым и последним, что это и так слишком шикарно — сразу выиграть столько денег в первый же раз. Кассир выдает тебе пачку разноцветных купюр, и ты выходишь из казино, держа выигрыш в руке, как букет цветов. Портье тебя поздравляет, ты счастлив, у меня отлегло от сердца…».

Тем временем, пока Высоцкий отсутствует, на родине его поклонникам не дают о нем забыть. Так, в апрельском номере звукового журнала «Кругозор» (№ 4) была помещена пластинка с двумя балладами Владимира Высоцкого из фильма «Бегство мистера Мак-Кинли». Здесь же была помещена и небольшая заметка о Высоцком. Событие из разряда сенсационных: это было первое попадание нашего героя в этот популярный журнал.

Последний месяц весны тоже начался с радостного для поклонников Высоцкого события: 3 мая в прокат вышла совместная советско-югославская военная драма режиссера Владимира Павловича «Единственная дорога», где Высоцкий пусть и играл роль эпизодическую, зато в течение почти пяти минут пел с экрана свою собственную песню.

Наконец, 7 мая по ЦТ была показана «Кинопанорама», в которую был включен сюжет о фильме «Бегство мистера Мак-Кинли». В частности, был показан отрывок, где Высоцкий исполнял песню в образе уличного певца Билла Сиггера.

Однако отметим, что из девяти баллад, написанных Высоцким к этому фильму, в картину вошли всего лишь… две с половиной. Остальные вылетели, поскольку, как мы уже отмечали выше, подтекст у них был не антиамериканский, а антисоветский. В среде советской либеральной интеллигенции в те годы это было модно — держать увесистую «фигу» по адресу неповоротливой и косной власти. Однако, будучи не идеальной, дурой она все-таки не была. Поэтому, разобравшись в том, кого именно имел в виду Высоцкий в своих балладах — «кромсать все, что ваше, проклинать!», власти вырезали их из фильма. На одном из своих концертов актер так обрисует сложившуюся ситуацию:

«Я написал несколько больших баллад для фильма «Бегство мистера Мак-Кинли». Сделали большую рекламу этому, и написали, что я там играю чуть ли не главную роль, и что я там пою все баллады. Это вранье! Я там ничего не играю, потому что полностью вырезан. Вместо девяти баллад осталось полторы, и те — где-то на заднем плане. Поэтому не верьте! И на фильм-то пойдите, но совсем без ожидания того, что вы там услышите мои баллады…».

В этом монологе Высоцкий опять же лукавил, не объясняя главной сути проблемы — за что именно были вырезаны из фильма его песни. Однако сказать правду — дескать, я своими балладами хотел вдарить по этой власти со всей силы, а она, оказавшись не дурой, мне этого не разрешила, он тоже не мог — себе дороже. Поэтому в его положении можно было поступить по-разному: либо вообще промолчать об этой истории, либо рассказать ее со своих позиций. Высоцкий выбрал второй вариант, что, в общем-то, понятно: это добавляло новых симпатий ему как певцу протеста и могло повысить его реноме в глазах чекистов как суперагента КГБ, вхожего в любые (подчеркнем это) диссидентские тусовки.

Между тем 15 мая Высоцкий объявился в Москве. Выглядел он прекрасно: загоревший и посвежевший. Кроме того, на родину он вернулся на новом «железном коне» — «Мерседесе-350» цвета голубой металлик 1974 года выпуска. В те годы в столице огромной страны машин такой марки было всего несколько, и почти все — у представителей высшего света: у Генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева, министра внутренних дел Николая Щелокова, шахматиста Анатолия Карпова и актера Арчила Гомиашвили. Однако только у двух людей «Мерседес» был именно голубого цвета: у Брежнева и Высоцкого. Судя по всему, последний знал о цвете машины Генсека и специально купил себе такой же — чтобы гаишники не цеплялись.

Но это еще не все. Юридическая уникальность этой покупки заключалась в ее растаможке — любому другому жителю СССР за такое могли голову оторвать, но только не Высоцкому с его «крышей». Как гласит легенда, бард решил этот вопрос просто: дал несколько концертов для работников таможни. За это, якобы, ему разрешили выплачивать таможенную пошлину в рассрочку, что было нарушением советского законодательства. Но Высоцкому разрешалось совершать такого рода нарушения, причем тянулось это уже давно — с тех пор, как он стал иконой советского либерального истеблишмента.

В мае 76-го Высоцкий включился в очередной кинопроект в качестве автора песен. Вообще, заметим, что в последние три года, с момента получения загранпаспорта, наш герой все реже снимается в кино в центральных ролях. Напомним, что до получения загранпаспорта в 1973 году Высоцкий играл в кино исключительно главные роли: только в период с 1969 по 1973 год он исполнил таковые в четырех фильмах — «Хозяин тайги», 1969; «Опасные гастроли», 1970; «Плохой хороший человек», 1973; «Четвертый», 1973. Но после того, как Высоцкий стал выездным, его международная деятельность стала для страны гораздо важнее, чем творческая, поэтому ничто побочное не должно было его от нее отвлекать. Главные роли если и случались, как в «Арапе», то уже эпизодически, видимо, чтобы не мешать его заграничной представительской деятельности.

Однако в своих взаимоотношениях с кинематографом Высоцкий находит новую нишу: композиторско-поэтическо-певческую. Причем, в отличие от большинства других композиторов, работающих в кино, которые обычно вынуждены довольствоваться в фильмах одной-двумя песнями, Высоцкий пишет сразу помногу — около десятка, а то и более (!) музыкально-поэтических произведений; например, для фильма «Иван да Марья» это были 14 песен, для «Бегство мистера Мак-Кинли» — девять, для «Стрел Робин Гуда» — шесть. Правда, как мы уже говорили, большинство этих песен в картины в итоге не вошли, однако на гонорарах Высоцкого это нисколько не отразилось — он получил все сполна. Причем получил прилично — по нескольку тысяч рублей, поскольку платили ему по двойному тарифу — как композитору и поэту.

Новым кинопроектом композитора и поэта Высоцкого стал вестерн по-советски «Вооружен и очень опасен». Режиссером его был патриарх советского кино Владимир Вайншток — автор «Детей капитана Гранта», 1936; «Острова сокровищ», 1938; «Всадника без головы», 1973. Тот самый Вайншток, который был не только кинематографистом, но и чекистом еще с довоенным стажем и носил псевдоним Владимиров. Как уже отмечалось, таких кинематографистов-чекистов, которые состояли в действующем резерве КГБ, в СССР было много, и все они были на хорошем счету. Им всегда создавались наиболее благоприятные условия для работы, их фильмы награждались различными призами, хорошо прокатывались, даже если они были слабыми с точки зрения своих художественных качеств.

Для фильма режиссера-чекиста Высоцкий написал стихи к шести песням; композитором был Г. Фиртич. Правда, исполнял эти песни наш герой не сам, но гонорар получил хороший, даже при том, что не все произведения прозвучали в фильме полностью. Обратим внимание на одну из них — «Это вовсе не френч канкан…», где Высоцкий на фоне нефтяной темы времен покорения Дикого Запада зашифровал реалии тогдашней советской действительности — куплю-продажу советской интеллигенции, а заодно и народа, за «нефтяные деньги»: «Кто в фонтане купается — тот богач».

Высоцкий хлестко бичует тех, кто купился на эту приманку, заявляя, что «куплен этот фонтан с потрохами весь, ну а брызги летят между вами здесь». И тут же предупреждает: «а ворота у входа в фонтан — как пасть, — осторожнее: можно в капкан попасть!..». Однако тех, кто увернулся от этих «брызг», в стране не так уж и много — он почти всех накрыл. Поскольку, как верно замечает Высоцкий: «Если дыры в кармане — какой расчет?! Ты утонешь в фонтане — другой всплывет».

Именно «“нефтяная игла» в скором будущем погубит СССР. Дело в том, что когда все только начиналось (а нефть стала «мировым товаром» с 1968 года), Советский Союз умудрялся и нефть на Запад гнать, и свое производство развивать. Однако именно со второй половины 70-х, ошалев от «нефтяных» прибылей, советское руководство станет все больше надеяться на них в ущерб развитию собственного производства. Тогда в высшем советском руководстве боролись две концепции экономического развития: первую отстаивал председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин и близкие к нему деятели из «русской партии» — Кирилл Мазуров, Петр Машеров, Владимир Долгих, Константин Катушев; сутью этого пути было развитие перерабатывающих отраслей, особенно в азиатском регионе страны, то есть на базе имеющихся там природных и трудовых ресурсов. Вторую концепцию отстаивали «украинцы» — Брежнев, Подгорный, Кириленко, Черненко, Тихонов, Щербицкий, которые предлагали именно развитие сырьевых отраслей. Победили в итоге последние, поскольку этот путь давал гораздо быстрый эффект, чем косыгинский: там требовались крупные, долгосрочные капиталовложения. К чему привел этот выбор, мы теперь знаем: к середине 80-х прибылями от нефти в СССР заменят фактически всю экономику. А ведь мировые цены на «черное золото— зависят от игры на бирже. Вот этой игрой и воспользуются американцы: в 85-м договорятся с саудовцами и обрушат цены на нефть до критической отметки. С этого момента и начнется финальный этап в деле развала СССР.

Последнего события Высоцкий уже не застанет. Но его песня «Это вовсе не френч канкан…» переживет своего создателя и окажется весьма актуальной в наши дни — в годы пресловутой путинской стабильности (2001–2008 гг.), когда шальные «нефтяные деньги» опять с головой накроют страну, снова превратив ее в нефтяного наркомана. Затем «лафа» закончится и начнется «ломка» — мировой финансовый кризис. Впрочем, это уже совсем другая история. Но начиналось это еще тогда, в середине 70-х, когда Высоцкий и писал свой «Это не френч канкан…».

Значительная доля «нефтяных денег» составила основу пресловутого «золота партии», которое советская корпоратократия переводила за рубеж и там сосредотачивала в значительных объемах в различных банках, подконтрольных советским структурам вроде Международного отдела ЦК КПСС или КГБ. Из этих денег оплачивались и тайные операции за рубежом, вроде тех, в которых могли быть задействованы — как явно, так и втемную — Высоцкий с Влади. Так что прав был наш герой, когда пел в своем «Френч канкане», что «брызги летят между вами (нами) здесь».

В июне 1976 года в Москве гостила первая жена Высоцкого Иза Жукова. В столицу она приехала из Нижнего Тагила на 60-летие отца Высоцкого Семена Владимировича, которое выпадало на 17 июня. Жила бывшая на квартире своей подруги Надежды Сталиной, дочери Светланы Аллилуевой, на Малой Тульской. Примерно в начале июня подруги уехали из столицы, перебравшись на дачу Надежды в Жуковке. Там практически каждый день собиралась шумная компания: молодые люди круглосуточно пили чай, водку, спорили на разные темы, веселились. В один из таких холодных дней, а июнь в том году выпал дождливый и стылый, Жукова позвонила Семену Владимировичу, чтобы поинтересоваться, когда будет справляться юбилей. А тот внезапно огорошил ее новостью, что через пару дней в Москву возвращается Высоцкий. «Жди звонка», — предупредил Семен Владимирович.

Высоцкий позвонил 11 июня. Несмотря на то, что с бывшей женой они не общались вот уже несколько лет, разговаривали так, будто расстались только вчера. Высоцкий называл бывшую, как и прежде, — Волчонком. В конце разговора сообщил, что завтра утром он будет играть Гамлета. «Приедешь?» — «Приеду», — практически не думая, ответила она. А после спектакля они съездили в Коломну, где у Высоцкого был концерт. Далее послушаем ее собственный рассказ:

«Мы вернулись и ночевали на Малой Грузинской у Володи. Незадолго до этого Влади уехала из Москвы, но во всем чувствовалось присутствие женщины. Потом Семен Владимирович вел допрос — была ли я на Малой Грузинской. Разведчик. Нет, они не возражали. Меня расспрашивали, потому что… А вдруг чего-нибудь случится и наладится? Я знала, что он собирается к Влади в Париж. И еще он сказал о ней: «Она очень хороший человек, она много для меня сделала»…

Но между нами уже ничего не могло быть. Я имею в виду — мы не могли сойтись: каждый уже бежал в свою сторону. Мы были как родные, так и остались. А назавтра с утра Володе нужно было рано вставать. Я быстренько приготовила ему завтрак, накормила. А дальше у него концерты, спектакль, опять он меня встречает, отвозит в Жуковку к друзьям…».

В начале июля Высоцкий снова покинул пределы родины — уехал в Париж, хотя эта поездка далась ему не сразу. Почему? Дело в том, что еще в конце марта Высоцкий заранее обратился в московский ОВИР с просьбой отпустить его во Францию еще и летом, причем на 40 дней. Но ОВИР ответил отказом, мотивируя это следующим: «Учитывая наличие материалов, препятствующих выезду из СССР гр-ну Высоцкому В. С., <…> в выезде из СССР во Францию ОТКАЗАТЬ в связи с тем, что в соответствии с Положением о въезде в СССР и выезде из СССР, утвержденном постановлением СМ СССР от 22.09.1970 г. № 801, въезд в развивающиеся и капиталистические страны разрешается один раз в год».

Тогда Высоцкий обращается выше — в союзное МВД, к куратору ОВИРов, заму министра Б. Шумилину, где слезно просит войти в его положение: «…если я не выеду во Францию в июле, мы не сможем встретиться с женой примерно полгода. <…>…Мы построили планы относительно летних каникул детей моей жены, которые тоже могут рухнуть в случае моего неприезда». В итоге эти «слезы» возымели действие, и Высоцкого выпустили в «загранку» во второй раз.

Как выяснилось, упоминание детей Влади в запросе Высоцкого было лишь ширмой. На самом деле никакими детьми они по большому счету, судя по всему, не занимались. Тогда что же они делали?

Пробыв за границей 40 дней, Высоцкий сразу в трех (!) разных странах осуществит три пиаровских проекта, связанных с собственным творчеством. А началось все в Париже, где герой нашего рассказа записал 13 песен для трех передач радиостанции «Франс Мюзик». После этого в середине месяца звездная чета отправилась в Монреаль, где начались летние Олимпийские игры. Жить остановились в доме подруги Влади Дианы Дюфрен. Кстати, там же оказался и Бабек Серуш, которого в Канаду привели дела служебной надобности: именно из Канады он собирался в обход эмбарго отправить очередную партию электронной техники в ФРГ, а оттуда уже в СССР.

Тогда же на одной из тамошних вечеринок, Высоцкий впервые пробует марихуану. По словам М. Влади, выглядит это следующим образом:

«Наши хозяева протягивают нам сигарету, мы сомневаемся, но друзья уверяют нас, что это совсем не противно, и что особенно приятно после нескольких затяжек послушать музыку. Мы курим по очереди, ты вздыхаешь от удовольствия, мы слушаем музыку, я различаю каждый инструмент — впечатление такое, что весь оркестр играет у меня в голове. Но очень скоро я не могу больше бороться с усталостью и засыпаю. Последнее, что я вижу, — это твое удовлетворенное лицо…».

Судя по всему, это было всего лишь разовое употребление Высоцким наркотика. Так сказать, из любопытства. Но его собственная наркомания уже не за горами.

В Канаде Высоцкий осуществляет второй пиар-проект — записывает диск-гигант, да не у кого-нибудь, а у самого Андре Перри, который считается волшебником звука, лучшим ухом Американского континента. У него в студии самое сложное оборудование, какое только есть; особенно потрясающе выглядит звукооператорский пульт с восемнадцатью дорожками. В оркестре собраны самые лучшие музыканты. Под их аккомпанемент Высоцкий записывает свои лучшие песни: «Спасите наши души», «Прерванный полет», «Погоню», «Купола», «Охоту на волков» и др. Причем записывает не бесплатно, а заплатив приличные деньги — услуги «волшебника звука» стоили дорого. Рядом с Высоцким в Канаде был Серуш, который часто был для него «денежным мешком» — так, вернувшись в Союз, он даже купил для друга Володи и коллеги по агентурной деятельности дорогостоящую аппаратуру, да и много чего еще в последующем; запись эту оплатил, видимо, именно он в качестве своеобразного чекистского бонуса.

Во время пребывания в Канаде Высоцкий и Влади иногда посещали олимпийские соревнования с участием советских спортсменов. Причем последние их приходу были рады, особенно футболисты, а вот коллеги из актерского цеха, приехавшие в составе советской культурной делегации, особой радости не выказывали. Это, в общем-то, понятно: в то время как они вынуждены сверять каждый свой шаг за границей с прикомандированным к ним сотрудником КГБ, Высоцкий разгуливает по заграницам без всякого надзора, и делает там все, что захочет. А потом возвращается на родину и надрывно поет — «да разве это жизнь, когда в цепях». По этому поводу расскажем одну историю.

В составе советской олимпийской делегации от деятелей культуры был известный юморист Геннадий Хазанов. Он был новичок — впервые выехал в капиталистическую страну. Однако совершил оплошность: встретился с двоюродным братом своей жены, который некогда был гражданином СССР. Родственник передал Хазанову посылку для своего дяди, проживающего в Пермской области, и очень просил ее переслать. Отказать ему артист не смог, за что пострадал, едва вернулся на родину — его сделали невыездным на целых 12 лет. И это при том, что в ту пору Хазанов был уже достаточно известным артистом. А теперь вспомним, сколько подобных, а то и похлеще грехов за границей числилось за Высоцким! Однако с него как с гуся вода. Спрашивается, почему? Видимо, потому, что в отличие от Хазанова, который приехал в Канаду от «Москонцерта», Высоцкий мог работать от организаций куда более сильных и влиятельных, которые имели возможность прикрывать любые его грехи.

В Канаде с Высоцким произошла одна неприятная история. Как-то вечером вместе с женой и Серушем артист возвращался к себе в гостиницу. И у самого входа увидел… самого Чарльза Бронсона — суперпопулярного киноактера. Поскольку Влади его знала, Высоцкий попросил ее познакомить его с ним. Жена согласилась. Она сказала Бронсону: «Вот русский актер, очень известный, хотел бы с вами познакомиться». Но Бронсон даже слушать ее не стал: замахал руками и тут же ретировался. Высоцкий был очень оскорблен и сказал: «Ну, ладно… Вот приедешь в Москву, я тоже не захочу с тобой познакомиться».

Из Монреаля звездная чета в компании все того же Бабека Серуша отправилась в Нью-Йорк, где Высоцкий до этого еще ни разу не бывал. Там он участвовал в третьем пиар-проекте, связанным с его именем: дал большое интервью популярной телепрограмме «60 минут». Обратим внимание, что ведущий представит его телезрителям как диссидента. На это Высоцкий отреагировал немедленно: заявил, что он не диссидент, он — художник, что может жить и работать только в России, которую покидать никогда не собирался и не собирается. Самое интересное, что такого рода объяснения он давал чуть ли не всем зарубежным корреспондентам в разных странах, однако те упорно продолжали причислять его к диссидентам. Почему? Да потому, что он был интересен западному обществу именно этим. Будь он официозным исполнителем, внимание к нему на Западе было бы ничтожным.

Эфир с этим интервью появится не сразу, а спустя полгода, когда в этом возникнет политическая необходимость, о чем мы обязательно еще расскажем.

Из Нью-Йорка супруги вернулись в Париж. На родину Высоцкий приехал в самом начале августа и сразу отправился на очередные гастроли — на этот раз в Узбекистан: республику, которую он любил больше всех остальных. Даже признавался: это единственное райское место в этой стране. Он дал несколько концертов в Ташкенте, во Дворце спорта, и в Газли (Бухарская область).

В начале сентября в Театре на Таганке царил аврал — через несколько дней ему предстояло лететь на 10-й международный театральный фестиваль БИТЕФ в Югославию. Это была вторая «заграница» театра после Болгарии, причем заграница куда более заграничная, поскольку эта страна, как уже говорилось выше, хоть и именовалась социалистической, однако капитализма в ней было больше всех иных стран Восточного блока, вместе взятых: в середине 70-х страна продавала иностранным капиталистам до 49 % долей на югославских предприятиях. По сути, в СФРЮ к тому времени был построен гибрид социализма с капитализмом, что было тайной целью западных стратегов: спонсируя югославский капитализм-социализм, они стремились через Югославию заставить остальные соцстраны брать пример с югославского опыта. В 90-е годы югославы сполна расплатятся за свое чрезмерное доверие Западу: тот раздербанит их страну как тузик грелку. Впрочем, бывший СССР будет ждать похожая участь, слава богу, без бомбежек натовской авиацией.

Как мы помним, Высоцкий в Югославии уже однажды побывал — в прошлом году прожил там месяц, снимаясь в советско-югославском фильме «Единственная дорога». Осенью 76-го судьба забросила его туда снова, после чего он должен посетить соседнюю страну — Венгрию; все как в 74-м — правда, тогда Высоцкий сначала посетил Венгрию, а потом приехал в Югославию. Однако поездка «Таганки» в Югославию оказалась на грани срыва. Министерство культуры РСФСР, пристанище «руссистов», внезапно обязало Любимова оставить в Москве всех актеров и актрис еврейского происхождения, поскольку не было гарантии того, что кто-то из них не решит попросить политического убежища на Западе. А таких евреев в составе труппы было целых 16 (!) человек, среди которых был и Высоцкий, еврей по отцу. Возмущенный Любимов отправился на прием к замминистра культуры Попову и выдвинул ему ультиматум: дескать, новых исполнителей вместо старых я вводить не собираюсь — ищите и вводите их сами. В министерстве, естественно, запаниковали. А тут еще и Андропов внес свою лепту: надавил на Министерство культуры, буквально заставив его руководителей перестать «наводить тень на плетень». Буквально заявил: «Если кто-то из актеров останется на Западе, это наши проблемы, а не ваши». В итоге «Таганка» в положенные сроки (9 сентября) отправилась в Югославию.

БИТЕФ завершился 28 сентября. Три равноправных Гран-при получили следующие спектакли: «Гамлет» Театра на Таганке, «Племя Икс» парижского театра под руководством Питера Брука и «Эйнштейн на пляже» нью-йорской труппы «Хофмен фаундейшн» под руководством Роберта Вилсона. В тот же день «Таганка» переехала на гастроли в Венгрию. Там 30 сентября главрежу театра Юрию Любимову исполнилось 59 лет. Торжество происходило в гостиничном номере именинника, куда пришли не только артисты, но и советский посол в Венгрии В. Павлов. Это был тот самый человек, который в 1965–1971 годах был вторым секретарем Московского горкома КПСС и курировал в столице силовой блок — органы КГБ и МВД. В Венгрию он попал как в ссылку, не угодив Лубянке. Высоцкий об этом знал, поэтому старался вести себя с ним осторожно. И когда взялся за гитару, антисталинскую «Баньку по-белому» петь не стал — запнулся.

В те же дни в Венгрию приехала Марина Влади. Здесь ей предстоит сниматься в фильме Марты Мессарош «Их двое»; отметим, что эта женщина-режиссер с 4-х лет жила в СССР, окончила там ВГИК в 1956-м, после чего уехала работать на родину. У Влади в фильме роль Марии — комендантши женского общежития, женщины жесткой, суровой. В картине рассказывалась история двух подруг — Марии и Жюли (в роли последней снялась Лили Монори), одна из которых несчастна в благополучном браке, а другая счастлива с мужем-алкоголиком. Роль первой подруги и исполняла Влади. Причем в реальной действительности все было наоборот — именно у нее был муж-алкоголик. И внешне их брак выглядел вполне счастливым. Поэтому чуть позже и возникнет идея привлечь к съемкам и Высоцкого. Но об этом — чуть позже.

Вспоминает М. Мессарош: «Марина продолжала сниматься у меня, в то время как Володя в Париже делал пластинку, и что-то у него не ладилось. Каждый день они говорили по телефону, как-то нервно. Он сказал, что приедет. Не приехал. Потом опять. У них были какие-то напряженные отношения… Наконец он сказал, что прилетает.

Мы сидели с Мариной в аэропорту — была неплохая, солнечная погода… но вдруг спустился туман, и самолет, не заходя на посадку, полетел дальше до Белграда. Оттуда Володя приехал поездом в шесть утра. Марина попросила, чтобы я поехала с ней его встречать. Он стоял на перроне и разговаривал с очень красивой молодой женщиной-негритянкой…

Они очень поругались… Очень плохо себя чувствовали там, в гостинице, сидели, не кушали, были в ужасном состоянии. Я решила, что нужно их помирить, чтобы он тоже поехал с нами на съемки в маленький город Цуонак, и сказала: «Володя, ты завтра будешь играть у меня в фильме». Он всегда очень хотел играть в кино и был очень рад предложению. Пришлось придумать для них совместный эпизод. В сценарии нашелся такой момент: героиня одна выходит на улицу, и кто-то проходит мимо. Он идет, она идет, они встречаются, они целуются, она уходит, он смотрит вслед. Этого не было прописано, мы все сочинили по ходу съемок. Сцена снималась на русском языке. И вся одежда на Высоцком в этом эпизоде — собственная».

Это был единственный фильм, в котором Высоцкому и Влади удалось сыграть вместе.

14 октября 1976 года «Таганка» вернулась на родину, а спустя несколько дней Высоцкий приехал на подмосковную дачу своего приятеля Бабека Серуша впоселок Опалиха, 26 км. Волоколамского шоссе. Заметим, что жил Серуш неподалеку от города-спутника Зеленограда, который стал аналогом американской «Кремниевой долины» с множеством высокотехнологических электронных производств. Учитывая, что Серуш агентурил на Управление «Т» (научно-технической разведки) ПГУ КГБ СССР, близость его проживания к Зеленограду вполне обьяснима.

Зачем же Высоцкий в течение нескольких дней ездил к Серушу? Согласно официальной версии, певец записал несколько музыкальных сессий из собственных песен. Эта ситуация была идентична той, что уже была в биографии нашего героя в начале 70-х, когда его песни записывал другой специалист — Константин Мустафиди. Как мы помним, в 1972–1974 годах именно он устроил семь музыкальных сессий для Высоцкого, в результате которых на свет появились по сути первые качественные записи песен Высоцкого — 288 произведений. По нашей версии, это делалось по прямому распоряжению Андропова, который был заинтересован в том, чтобы создать канал, который наладил бы выпуск качественных записей песен Высоцкого; до этого по стране распространялись лишь концертные записи барда, которые в большинстве своем были не самого отменного качества.

После того как Мустафиди свое дело сделал, эстафетную палочку от него принял Серуш. Он привез из-за границы целую звукозаписывающую студию — многоканальный магнитофон, микрофоны, микшеры и т. д., специально для того, чтобы записывать на ней Высоцкого. «Добро» на провоз этой аппаратуры в СССР Серушу, судя по всему, дала Лубянка в свете все той же операции по функционированию канала по выпуску в свет качественных записей Высоцкого. Естественно, все это делалось тайно, поскольку для многомиллионной аудитории бард должен был по-прежнему оставаться гонимым. Так что те поездки Высоцкого к Серушу четко укладывались в стратегию Андропова по негласной раскрутке певца посредством техники, купленной на средства КГБ от его зарубежных операций по линии Управления «Т».

Кстати, в середине 70-х на этом направлении (научно-техническая разведка) произошли весьма существенные перемены. Так, в 1975 году начальником Управления стал Л. Зайцев. А за год до этого начальник ПГУ Федор Мортин был переведен на пост, который считался ключевым в научно-технической разведке — начальника Главного управления научно-промышленного сотрудничества в Государственном комитете СССР по науке и технике (ГКНТ). Все это было связано с активизацией деятельности КГБ на ниве НТР, с ростом его операций по этой линии по всему миру. Так что значение таких людей, как Серуш, возросло, за что ему прощалось многое, в том числе и развеселая жизнь миллионера со всеми вытекающими отсюда последствиями: кабаки, девочки и т. д.

Серуш (а в его лице и КГБ) приложит руку не только к выходу «домашних» записей Высоцкого, но и к его диску-гиганту «Натянутый канат» во Франции. Впрочем, не будем забегать вперед.

Серушевские записи Высоцкого уйдут в народ чуть позже, а пока в ноябре 1976 года фирма грамзаписи «Мелодия» выпускает в свет двойной диск с записью музыкальной сказки «Алиса в стране чудес», музыку и стихи к которой (а это почти 30 песен!) написал опять же главный герой нашего рассказа. Была среди этих детских песен и одна взрослая — «Королевское шествие»:

Весьма актуальные строчки, учитывая время выхода их в свет — в декабре 1976 года страна отмечала 70-летие Л. Брежнева, и вся официальная пропаганда буквально выливала на ошеломленный народ ушаты словесной патоки.

С момента выхода двойного диска-гиганта «Алиса в стране чудес» минуло чуть больше двух недель, как имя Высоцкого вновь всплыло на афишах. 6 декабря в широкий прокат вышла лента Александра Митты «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» с Владимиром Высоцким в роли сподвижника Петра I — арапа Ибрагима Ганнибала. За эту роль актер удостоился самого большого гонорара из всех присутствующих в фильме артистов — 3 540 рублей.

В эти же самые дни в другой стране социалистического блока, ГДР, были применены репрессии к барду Вольфу Бирману, которого многие называли «немецким Высоцким» за его песни оппозиционного толка. Кстати, когда в декабре прошлого года к Высоцкому приезжали австрийские журналисты и спросили у него, знает ли он Вольфа Бирмана, наш герой ответил: «Знаю, но не слишком хорошо знаком с его творчеством». Так вот, в ноябре 1976 года, когда Бирман был с гастролями в ФРГ, он позволил себе со сцены покритиковать лидера ГДР Эриха Хонеккера, после чего тут же последовали репрессии: Бирмана предупредили, что дома его ждут серьезные «разборки». И бард принял решение остаться в ФРГ. С Высоцким ничего подобного ни разу не происходило, поскольку он всегда умел держать язык за зубами. Впрочем, одна «репрессивная» легенда, связанная с его именем, все-таки существует, и я о ней уже рассказывал. Речь идет о том, как Суслов хотел арестовать Высоцкого, а Андропов пошел к Брежневу и уговорил его не трогать барда. Дескать, он нам еще пригодится на «французской» линии (кстати, эту линию в Политбюро вел лично Брежнев, испытывавший к этой стране большую симпатию) как агент влияния, внедренный в западный истеблишмент под видом гонимого советскими властями барда.

И еще одно важное событие произошло в творческой жизни Высоцкого во второй половине 1976 года. С августа месяца с ним стал работать известный концертный администратор-«ловчила» Василий Кондаков по прозвищу «Вась-Вась». Вот как о его деятельности пишет один из официозных биографов Высоцкого В. Бакин:

«Василий Васильевич Кондаков, — в прошлом балетный танцовщик Пермского театра оперы и балета, он более 30 лет проработал рядовым администратором в Северо-Осетинской филармонии. Школьное образование Кондаков завершил в четвертом классе, но, обладая исключительными организаторскими способностями и опытом, сумел создать свою, негосударственную гастрольную систему. Способности и опыт были необходимы еще и для того, чтобы не попасть в тюрьму, т. к. на хвосте администраторов все время сидел ОБХСС. Но борцы с хищениями социалистической собственности никак не могли взять Кондакова с поличным. Кассовые отчеты и документация филармоний, с которыми «работала» кондаковская группа, были в полном порядке. Сам Кондаков всегда оставался в тени, и складывалось впечатление, что к происходящему он не имеет никакого отношения…

Артистам выплачивались гонорары по договоренности и наличными. Администраторы продавали значительно большее количество билетов, чем было указано в отчетах. К примеру, зал вместимостью 5000 зрителей заполнялся до отказа. После концерта его организаторы и представители филармонии составляли акт об уничтожении якобы не проданных 2000 билетов. Все документы при этом были в полном порядке, и немалые деньги перекочевывали из государственного кармана в частный…».

Отметим, что «левые» концерты существовали в СССР еще со сталинских времен — с 30-х годов: в них участвовали многие тогдашние «звезды», среди них — Л. Русланова, К. Шульженко, Л. Утесов, Л. Орлова и др. Однако именно со второй половины 70-х, когда в СССР широким потоком пошли «нефтяные» деньги, эти концерты обрели невиданный ранее размах. А тут еще и в союзном Минкульте произошла ротация — вместо внезапно скончавшейся Е. Фурцевой, которая всегда жестко реагировала на «леваки», в кресло министра сел более либеральный П. Демичев. В итоге «левым» концертам был дан если не зеленый свет, то значительные послабления. На самом «верху» было принято решение поднять советский социум еще на одну ступеньку в деле формирования общества всеобщего потребления. То есть, вместо хлеба, а вернее, мяса, которого тогда стало не хватать, было решено дать народу побольше зрелищ. И кумир миллионов Владимир Высоцкий должен был занять в этой кампании одно из ведущих мест. С самого «верха» было дано негласное распоряжение внедрять Высоцкого в народ, как картошку при Петре I. Так началось «дворцовоспортное» внедрение певца в широкие массы. При этом все оставались довольны: и «верхи», которым было выгодно популяризировать творчество певца-правдолюба, и Высоцкий с администраторами, которые набивали себе карманы купюрами, и зрители, которые лицезрели и слушали своего кумира воочию.

Обычной нормой Высоцкого в то время было 25–30 концертов в течение 5–6 дней. Причем он всегда выходил на «десерт» — во втором отделении; в первом выступал какой-нибудь ВИА. Высоцкий исполнял 11–12 песен, перемежая их рассказами о театре, кино и авторской песне, и это почти всегда занимало порядка 65 минут.