Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард

«Я из дела ушел, из такого хорошего дела…»

12 февраля 1979 года в Театре на Таганке была показана премьера спектакля «Преступление и наказание» по Ф. Достоевскому, где Высоцкому досталась роль Аркадия Ивановича Свидригайлова. Мы уже упоминали об этой роли в свете характера самого Высоцкого — во многом он был похож на Свидригайлова. А именно — закулисной стороной своей биографии, которую он тщательно скрывал от окружающих. Но она буквально рвалась наружу, поэтому Высоцкий позволял себе обнаруживать ее либо в песнях, либо в своих кино— и театральных ролях.

Еще в конце 60-х Высоцкий сыграл в кино двух большевистских агентов, действовавших под носом у охранки — в ильмах «Интервенция», 1968 и «Опасные гастроли», 1970. А в «Четвертом» (1973) он исполнил роль человека, которого мучают угрызения совести в связи с тем, что он предал память своих погибших в концлагере товарищей. Они перед смертью обязали его жить по совести, а он не смог выполнить этот наказ. Не мучили ли порой и Высоцкого муки совести в связи с тем, что он согласился участвовать в закулисных играх с власть предержащими, что многие его друзья вряд ли бы ему простили?

Здесь на память приходит история с Левоном Кочаряном — близким другом Высоцкого еще по жизни в Большом Каретном. Когда в сентябре 1970 года Кочарян скончался от рака, Высоцкий не пришел к нему на похороны; впрочем, он ни разу не навестил его и в больнице. Наш герой потом объяснял это тем, что не мог видеть сильно обезображенного болезнью друга. Но, может быть, дело было в другом — Кочарян уже догадывался о неких связях Высоцкого с «верхами», хотел с ним поговорить об этом, но тот счел за благо прервать с ним всяческие отношения? И Кочарян унес эту тайну с собой в могилу.

Что касается роли Свидригайлова, то здесь Высоцкий играл двойника убийцы Раскольникова, его «оборотную» сторону. Оба они, пусть по разным мотивам, сочли возможным «перешагнуть через кровь».

Несмотря на то, что в Америке у Высоцкого пошаливало сердце, домой он вернулся вполне здоровым. Давно уже нет уходов в «пике», нет еще и наркотической зависимости. По словам О. Афанасьевой:

«Я познакомилась с Высоцким в довольно благоприятный момент: он целый год (то есть до конца 1979 года. — Авт.) не пил совсем или пил очень мало — глоток или два шампанского и больше ничего! — неплохо себя чувствовал, все в его жизни стабилизировалось. Это был, наверное один из самых светлых периодов его жизни. Наркотики тогда употреблял редко, только после спектаклей. Чаще всего после «Гамлета», потому что «Гамлет» его выматывал совершенно. И Володя делал себе укол, просто чтобы восстановить силы. И никаких таких эффектов, как у наркоманов, у него не было…».

А что же Марина Влади? Она, судя по всему, по-прежнему ни о чем не догадывается — ни про наркотики, ни про любовницу. Впрочем, определенный холод в отношениях между звездными супругами уже присутствует. Об этом говорит хотя бы то, что Влади уже не так часто приезжает в СССР, чтобы навестить здесь своего супруга. В основном «гоняет» во Францию Высоцкий, причем иногда эти поездки длятся всего лишь неделю. Но зато делает он это гораздо чаще, чем раньше.

В феврале 1979 года он закончил сниматься в сериале «Место встречи изменить нельзя» и занялся озвучиванием роли Жеглова. А также давал концерты. Обычно они длились чуть больше часа, а в «сборниках» он выступал всего лишь по полчаса. Однако на последние народ валил исключительно ради Высоцкого. И на этой почве порой возникали недоразумения. Например, когда в середине марта 1979 года Высоцкий приехал с короткими гастролями в Ташкент, в сборном концерте с ним выступал известный певец Полад Бюль-Бюль оглы. Согласно первоначально сверстанной программе, последний должен был заканчивать первое отделение, а Высоцкий — весь концерт. Но перед концертом Бюль-Бюль оглы внезапно передумал и уговорил организаторов поменять его местами с Высоцким. В итоге зрители, послушав выступление Высоцкого, попросту стали покидать зал. И Бюль-Бюль оглы вынужден был выступать перед полупустым залом. Поэтому на следующий день обескураженный артист вынужден был вернуть себя на прежнее место — закрывающим первое отделение. Как вспоминает администратор Н. Томразов,

«Конечно, с Высоцким любому артисту было трудно работать, очень трудно. Люди хотели не только слышать, но и видеть Володю, потому что по разговорам он раз двадцать разбивался на машине и раз пятнадцать умирал…».

Скандальная слава Высоцкого, конечно, играла свою роль в его невероятной популярности, однако не главную. Главным было то, что в те «застойные» годы, когда официальная идеология как будто специально «мертвила» все вокруг, борясь с любой неординарной мыслью, его песни воспринимались большинством людей как глоток свежего воздуха. Только одно странно: почему власть, часто не дававшая продыху другим, к Высоцкому была в основном благосклонна, особенно во второй половине 70-х, разрешая ему не только концертировать по стране, выступая в многотысячных Дворцах спорта, но и концерты его записывать на магнитофонных лентах, чтобы они потом распространялись по стране со скоростью пожара? Впрочем, в силу особых отношений Высоцкого с сильными мира сего, о которых на страницах этой книги уже неоднократно говорилось, этот вопрос должен звучать неуместно. Власти специально «лепили» из героя нашего рассказа полузапрещенного певца, имея с этого неплохие дивиденды как внутри страны, так и далеко за ее пределами.

26 марта, во время выступления в МВТУ имени Баумана, Высоцкий исполнил очередную свою «нетленку» с длиннющим названием «Впечатление от лекции о международном положении человека, который получил 15 суток за мелкое хулиганство» («Я вам, ребята, на мозги не капаю…»). В ней обратим внимание на два эпизода. О первом говорят следующие строчки:

Это был явный намек Высоцкого на свадьбу дочери греческого миллиардера Аристотеля Онассиса Кристины и гражданина СССР Сергея Каузова, которая случилась 1 августа 1978 года в Москве. Уже в ту пору люди шептались о том, что Каузов — агент КГБ и специально охмурил не блещущую красотой, но зато при миллиардном состоянии женщину с тайной целью — чтобы у советского правительства появилась возможность владеть богатствами семейства Онассис. У Высоцкого была похожая история: он, женившись на Марине Влади, тоже принес существенные дивиденды не только лично себе, но и своему государству, став неким мостиком между советскими либералами и западными еврокоммунистами.

В начале апреля 79-го Высоцкий отправляется в очередной зарубежный вояж, причем достаточно продолжительный — почти на три недели. Учитывая, что эта поездка подразумевала под собой концерты сразу в двух капиталистических странах, ФРГ и Канаде, зададимся вопросом: почему советские власти, которых Высоцкий совсем недавно столь беззастенчиво обманул с концертами в США, вдруг взяли и отпустили его в новое турне? Видимо, потому же, почему это делалось и раньше — вес Высоцкого в тайной политике Кремля по-прежнему оставался высоким как внутри страны, так и за ее пределами. Направлений, которые были закреплены за Высоцким, по-прежнему было два: французское и американское. И на обоих в те дни происходили весьма значимые для Кремля события.

Во-первых, в том же апреле Москву с официальным визитом должен был посетить президент Франции Валери Жискар д’Эстен. Во-вторых, Кремль был крайне обеспокоен желанием югославского лидера Иосипа Броз Тито возглавить еврокоммунистическое движение в Европе, объединившись с ФКП, КПИ и ИКП. Поскольку Высоцкий по-прежнему являлся мужем еврокоммунистки Марины Влади, которая была симпатизантом просоветских сил в ФКП, обижать его Кремлю, видимо, было несподручно.

Отметим, что к концу 70-х такое явление как браки советских граждан с иностранцами стало более частым, чем это было десятилетие назад. Так, если в конце 60-х в год в СССР заключалось порядка 30–40 смешанных браков с иностранцами из капиталистических и развивающихся стран, то в 1979 году их число достигло 258; браки с представителями соцстран в их число не входили. При этом достаточно много было браков элитарных — таких, где советскую сторону представляли деятели высшего советского истэблишмента.

Например, в конце 70-х среди таковых значились кинорежиссер Андрей Кончаловский, поэт Евгений Евтушенко, сценарист Александр Шлепянов, киноактрисы Майя Булгакова и Людмила Максакова, пианист Андрей Гаврилов, шахматист Борис Спасский, композитор Александр Зацепин, солист балета ГАБТ В. Деревянко и др. Кроме этого, в этот список входили и отпрыски знаменитых людей: сыновья писателя В. Катаева, кинокритика Е. Суркова, дочери поэтов М. Алигер и А. Кешокова, концертмейстера Д. Ашкенази, композиторов М. Фрадкина, О. Фельцмана, А. Николаева, заместителя директора киностудии «Мосфильм» Н. Иванова и др.

В этом же списке значился и наш герой — Владимир Высоцкий. Однако он проходил в нем как персона особенная, поскольку таких браков, как у него, в СССР практически не было. Разве что брак Сергея Каузова с греческой миллионершей Кристиной Онассис, о котором я уже упоминал. Однако случай Высоцкого все равно проходил по категории особенных, поскольку его жена хоть и не была миллионершей, но для советских властей представляла не меньший, а даже больший интерес, поскольку была видным деятелем международного коммунистического движения, президентом просоветского общества «Франция — СССР».

Что касается американского направления, то там происходило следующее. В конце марта американское издательство «Хэркорт, Брейс, Джованович» выпустило в свет книгу Л. Брежнева под названием «О мире, разрядке и советско-американских отношениях». Сделано это было не случайно, а как один из очередных этапов операции Белого дома по «удушению СССР в объятиях»: не случайно в самих США к пиару этой книги приложил руку сенатор Юджин Маккарти, который несколько лет назад баллотировался на пост президента страны. Американцам нужна была эта книга как собаке пятая нога, но им необходимо было умаслить советского генсека перед намечаемой на июнь встречей с Картером в Вене — это была первая за последние 5 лет встреча лидеров двух сверхдержав, где должны были решаться принципиальные вопросы внешней политики, в том числе и проблема нарушений прав человека.

Поскольку советский генсек тоже возлагал на эту встречу большие надежды, в преддверии ее делались определенные поблажки как инакомыслящим типа Высоцкого, так и политическим диссидентам — пятерых из них через месяц обменяют на двух советских разведчиков, а также отъезжантам — в первой половине 79-го было резко увеличено число виз, выдаваемых евреям. Так что можно смело сказать, что по обоим направлениям тылы Высоцкого тогда были надежно прикрыты.

Выступив во Франкфурте-на-Майне и Кельне, Высоцкий на несколько часов заезжает в столицу Голландии, город Амстердам — 40 минут на авто от Кельна. Сопровождает его в этой поездке немецкий приятель Л. Бабушкин. А на обратном пути с ними произошла оказия. Немецкий пограничник на пропускном пункте обнаружил, что у Высоцкого в паспорте голландской визы нет, а немецкая — просрочена. И не захотел его впускать. Приятель артиста бросился уговаривать пограничника. И самым весомым аргументом в его устах стало заявление о том, что Высоцкого знает весь Советский Союз. Услышав это, пограничник с недоверием посмотрел на Высоцкого, но все-таки поверил в услышанное и разрешил им проехать. По словам Бабушкина, «Когда Володя понял, что все закончилось благополучно, и обошлось даже без штрафа, его это страшно поразило: ««Нет, ты можешь себе представить, чтобы кто-то въехал без визы в Советский Союз?!». И мы оба нервно засмеялись…».

Из Западной Германии Высоцкий самолетом перелетел через Атлантику и очутился в Канаде. 12 апреля в Торонто, в оздоровительном центре «Амбассадор клаб» он дает концерт для русскоязычной публики, примерно около 50 человек. А на следующий день следует еще одно выступление — в гостинице «Инн он зе Парк», в которой он остановился. Однако в огромный зал, рассчитанный на почти полторы тысячи человек, пришло всего лишь человек 600; в январе в Нью-Йорке Высоцкий собирал до трех с половиной тысяч зрителей)

Вспоминает Л. Шмидт: «Перед выступлением Высоцкого мне позвонил представитель туристического агентства и сказал, что группа советских туристов с «Беларусьтрактора» хотела попасть на концерт. Я сказал об этом Высоцкому и спросил, должны ли они брать билеты. Он сказал: «Никаких билетов! Проводи их в зал, а после концерта пригласи ко мне». А в антракте он мне говорит: «Ты видел, — там один сидит и все записывает?». А там, правда, сидел человек и все, что Володя говорил, на бумажку записывал. Кончился концерт, привел я к нему эту группу с «Беларусьтрактора». Высоцкий их ласково так встречает: «Заходите, товарищи! Я тут проездом из Москвы на Ямайку, там Марина с детьми ждет. Так вот, местный университет попросил дать несколько концертов». Я к двери пячусь, чтоб не расхохотаться, а потом и говорю: «Ты бы хоть предупредил, что такое скажешь!». А он мне: «Это ж завтра все доложено будет. Они ж там все из КГБ».

Рассказывая эту историю, мемуарист даже не подозревает, что за нос Высоцкий водил не туристов из «Беларусьтрактора», а конкретно его самого. Ведь если бы кто-то из туристов действительно «заложил» Высоцкого, КГБ не стоило труда узнать подлинную правду. Тогда зачем же Высоцкий «ломал дурочку»? Он просто показывал Шмидту, как он якобы ловко водит за нос КГБ, разъезжая по свету как ему заблагорассудится. Дескать, я нашим туристам «впариваю» всякие байки, а они вместе с КГБ в них простодушно верят.

Последний концерт Высоцкого в Канаде должен был состояться в Монреале. Но он был отменен. Почему? Большого числа желающих послушать его песни среди тамошней русскоязычной публики не нашлось. А петь для двух-трех десятков слушателей Высоцкий не собирался. Тем более, что приехал он туда не столько ради концертов, сколько ради другого — все того же шпионажа. С ним он благополучно справился, а все остальное было уже побочным. Поэтому на родину артист вернулся вполне довольный своей поездкой.

Впрочем, была и «ложка дегтя». Именно тогда Высоцкий узнал, что во Франции арестовали его приятеля с «двойным дном» — болгарина Дино Динева. Его обвинили в шпионаже в пользу СССР и Болгарии и «впаяли» три года тюрьмы. Во всяком случае, так об этом рассказывает сам Динев.

В Москву Высоцкий вернулся в середине апреля, а спустя несколько дней (19-го) произошло ЧП в союзном МВД: застрелился заместитель министра внутренних дел, начальник Академии МВД генерал-лейтенант Сергей Крылов. Покойный был хорошим другом Высоцкого и частенько выручал его в разного рода сложных ситуациях. В том числе и во взаимоотношениях с органами милиции.

23 апреля Театр на Таганке справлял свой 15-й день рождения. Как всегда в таких случаях, состоялся веселый капустник, поставленный самими актерами театра-юбиляра. Выступал на нем и Владимир Высоцкий, прилетевший на днях из-за границы: он спел несколько куплетов, которые написал специально по этому случаю. Кроме этого им были исполнены две песни: «Охота с вертолетов» и «Лекция о международном положении». Все действо снималось на любительскую кинокамеру, чтобы потом быть показанным участникам капустника.

Через день в театре состоялся просмотр пленки с этой записью. Пришли все «таганковцы», в том числе и Высоцкий. Однако ему этот просмотр ничего хорошего не принес. Все актеры громко реагировали на появление друг друга на экране — смеялись, шутили, но как только появлялся Высоцкий, их как будто отрезало: в зале устанавливалась гробовая тишина. Придя после просмотра домой, Высоцкий пожаловался гостившему у него Вадиму Туманову: «За что они меня так? Я у них что, Луну украл?». Луну — не Луну, но коллеги по театру завидовали Высоцкому дико: причем не только его славе, но и удивительной способности выходить сухим из воды при сохранении ореола гонимого. Многие понимали, что дело здесь явно нечисто, но поймать Высоцкого за руку было невозможно — конспиратором он был хорошим, благо в КГБ этому делу учили на славу. В итоге коллеги мстили ему своим молчаливым презрением.

26 апреля Высоцкий в компании своих коллег по «Таганке» Валерия Золотухина и Дмитрия Межевича приехал в Ижевск, чтобы в течение нескольких дней выступить со спектаклем-концертом «В поисках жанра». За выступление в Ледовом дворце спорта им пообещали заплатить 1 200 рублей наличными. Было также обговорено, что Высоцкий отработает в этом спектакле, а потом еще пять дней будет выступать с концертами один как в Ижевске, так и в других городах. Именно эти выступления и лягут в основу уголовного дела против Высоцкого — так называемого «ижевского дела». Впрочем, не будем забегать вперед.

Тем временем, в конце апреля в США издательством «Ардис» был выпущен литературный альманах «Метрополь». Сразу после этого к некоторым его авторам были применены новые репрессии. Так, Белла Ахмадулина не получила разрешения выехать за рубеж для участия в поэтических концертах, у Андрея Битова был снят с экрана фильм по его сценарию. Собирались не выпустить из страны в США и Андрея Вознесенского, но он оперативно связался со своими американскими друзьями и те через семью Кеннеди добились его выпуска из страны. Что касается Высоцкого, то к нему никаких санкций применено не было: 4 мая он благополучно начал сниматься в «Маленьких трагедиях» на «Мосфильме». Более того, в конце июня он вновь уезжает к жене во Францию. Вернее, в Италию, поскольку Влади в те дни снималась в Риме в фильме «Мнимый больной» с Альберто Сорди в главной роли.

Кстати, в том году Влади запишет на свой счет еще один фильм — комедию «Дуэт на диване» режиссера Марка Камолетти. В этой картине, где речь идет о том, как разведенные люди все еще живут в одной квартире, но у каждого из них начался новый увлекательный роман, Влади играла одну из разведенок; роль второй исполнила Лорейн Бракко.

Прибыв в Рим в качестве супруга французской кинодивы, Высоцкий 2 июля дал концерт в ресторане «Да Отелло», расположенном на маленькой улочке возле площади Испании. Это было любимое место Марины Влади — каждый раз, когда она снималась в Риме, она приходила сюда обедать. Три дочери старика Отелло, хозяина ресторана (между прочим, коммуниста, как и Влади), были ее подругами и всегда были рады видеть ее у себя. Как вспоминает сама М. Влади, «…я выбрала маленькую гостиницу на улице Марио дей Фьери, в двух шагах от знаменитой лестницы на площади Испании и от нашего ресторана с внутренним двориком, увитым виноградными лозами. Здесь снуют ловкие официанты — словно из итальянских комедий. Вино подают легкое, макароны — пальчики оближешь. Вокруг семейного стола уселись хозяйки, их дети, друзья, а за ними и все посетители ресторана потянулись к этому столу. Американские и японские туристы, пожилые обитатели квартала, отдыхающие в свежести вечера от почти тропической июльской жары, местные торговцы, врачи и санитары из ближайшей больницы — около двухсот пятидесяти человек больше двух часов стоят, прижавшись друг к другу, и слушают, как поет «русский». Поскольку старый Отелло — коммунист, большинство людей здесь, за исключением иностранных туристов, доброжелательно настроены по отношению к тебе, тем более что тебя представили как «оппозиционера», а итальянские коммунисты дальше всех отстоят от «линии Москвы». Еще здесь много киношников, которые кое-что слышали о тебе, о твоем театре, о Любимове. Я с грехом пополам перевожу им слова твоих песен. Иногда наступает полная тишина, потом раздается взрыв смеха. В такт песне люди начинают хлопать в ладоши, официанты то и дело разливают вино в стаканы. Сам собой получается праздник…».

Влади не знает, что у ее мужа в Советском Союзе осталась любовница — Оксана Афанасьева. И он находит время, даже будучи в Италии, посылать ей подарки. Девушка в те дни находилась на учебной практике в Ленинграде, и у нее там пропали солнцезащитные очки. В телефонном разговоре она посетовала на это. Каково же было ее удивление, когда на следующий день дежурная по этажу в гостинице передала ей пакет, а в нем — очки и ласковая записка. Высоцкий умудрился уговорить летчиков «Аэрофлота» доставить эту посылку в Ленинград.

К слову, в городе на Неве Оксану попытались завербовать в… осведомители КГБ. Судя по всему, это была инициатива ленинградских властей, которые в лице Григория Романова весьма плохо относились к Высоцкому и просто захотели иметь подле него своего человека. Девушку Высоцкого пытались взять «в оборот» по всем классическим законам вербовки.

Оксана как-то расплатилась в баре долларами за бутылку джин-тоника, гэбисты сообщили об этом администрации гостиницы, и девушку немедленно выселили. Тут же к ней подошел молодой человек, назвавшийся Русланом, и показал «корочки» госбезопасности. После чего стал запугивать Оксану «валютной» статьей: дескать, сядете, как миленькая, если не поможете нам. Но благоразумная девушка мягко, но решительно дала чекисту от ворот поворот. В гостиницу ее потом вернули, а назойливый Руслан еще целый месяц ходил за ней по пятам и все пытался склонить к сотрудничеству. Между прочим, то ли в шутку, то ли серьез даже предложил ей руку и сердце. Когда Оксана потом рассказала об этом Высоцкому, тот долго смеялся. Хотя в душе ему, видимо, было не до смеха.

На родину Высоцкий вернулся в начале июля. В аэропорту Шереметьево с ним произошла история, которая едва не выдала его с головой перед общественностью как человека, ведущего некую закулисную деятельность. На пограничном контроле он сунул руку в карман и машинально достал… сразу два своих паспорта. Для СССР это было немыслимо. Там несколько паспортов могли иметь только две категории граждан: преступники, находящиеся во всесоюзном розыске, и сотрудники спецслужб — например, из числа представителей внешней разведки. Как два паспорта оказалось у Высоцкого, можно только предполагать. Версий может быть множество, но рассмотрим только две. Первая: вторым был паспорт, который Высоцкий забыл сдать в паспортный стол после обмена в СССР паспортов в 1976 году. Правда, здесь возникает вопрос: как милиция могла «прошляпить» эту несдачу певцом старого паспорта?

Версия вторая: лишний паспорт Высоцкому помогли сделать те люди из советских «верхов», на которых он трудился на международном направлении. Он же в аэропорту расслабился и извлек на свет сразу оба документа. Пограничники, естественно, на него «наехали»: как? почему? Доложили начальству, которое сразу же обо всем догадалось (или ему помогли догадаться), но виду не подало. В итоге нарушителя отпустили восвояси, а один из паспортов забрали, оформив, как положено, рапорт. Естественно, до широкой общественности эту историю доводить не стали — она стала известна много лет спустя, причем без комментариев.

С 19 по 27 июля 1979 года Высоцкий находился с гастролями в Узбекистане. Это были те самые знаменитые гастроли, во время которых Высоцкий якобы едва не скончался, пережив клиническую смерть. Между тем, у многих людей, кто знаком с описанием этой «смерти», есть большие сомнения относительно нее, хотя официальная версия до сих пор гласит, что это была «клиника», да еще связанная с «передозом», на основе чего даже был снят художественный фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой» (2011). В нем показано, как КГБ пытается шантажировать Высоцкого, обнаружив, что он наркоман; наркотики из Москвы ему якобы везла Оксана Афанасьева, которая и попала в поле зрения органов. Но это все выдумки: про то, что КГБ следил за концертами Высоцкого (это было уделом ОБХСС) и что поймал его на наркотиках еще летом 79-го. Если бы последнее действительно произошло, то никогда бы Высоцкий не смог с такой легкостью ездить за рубеж. Наркотики — это вам не алкоголь.

В конце лета новый резонанс получил скандал с альманахом «Метрополь»: 12 августа числа целая группа известных американских писателей (Воннегут, Стайрон, Миллер, Олби, Апдайк — последний по приглашению В. Аксенова участвовал в альманахе) опубликовали в «Нью-Йорк Таймс» телеграмму с требованием восстановить исключенных из Союза писателей СССР организаторов «Метрополя» — Виктора Ерофеева и Евгения Попова. В противном случае американские писатели грозили отказаться печататься в СССР.

По сути, это были все серьезные репрессии в отношении участников «Метрополя» — исключение Ерофеева и Попова из СП. Других «метрополевцев» кара властей не коснулась, в том числе и Высоцкого. Но с ним была другая история: его было решено провести по другому делу, чтобы выставить жертвой не идеологических, а куда более серьезных гонений — уголовных. Так на свет родилось «ижевское дело». А поводом к нему стала серия «левых» концертов Высоцкого в Ижевске в конце апреля 1979 года.

Отметим, что Высоцкий, как и многие советские эстрадные исполнители, с конца 60-х дал не одну сотню «левых» концертов, то есть, концертов, которые не проходили по официальным документам, и прибыль от которых делилась между организаторами таких выступлений и артистами. Несколько раз Высоцкого «ловили за руку» и однажды даже «пропесочили» в прессе и заставили заплатить штраф в 900 рублей. Это было, как мы помним, в начале 1973 года, накануне его первого отъезда за рубеж.

Ижевские концерты тоже стали поводом к возникновению уголовного дела, причем резонанс от него был куда более громким. Почему? Судя по всему, посредством этого дела Высоцкого хотели вывести на уровень уголовно преследуемого с тем, чтобы подготовить ему почву для возможного скорого отъезда на Запад. То есть на протяжении долгих лет Высоцкий давал сотни таких «левых» концертов по всей стране, однако только теперь подоспело время сделать его настоящей жертвой — чтобы легче было найти сочувствие на Западе. Короче, это могла быть совместная акция КГБ и МВД. Причем «вписались» в нее далеко не все. Например, именно накануне операции был смещен со своего поста начальник ОБХСС МВД СССР П. Перевозник, возглавлявший это ведомство 13 лет — с 1966 года, с момента прихода Щелокова, которого отправили подальше от родины — в Чехословакию. А в его кресло сел Борис Заботин. При нем «ижевское дело» и случилось.

Оно было заведено в конце июня, после того как бригада известного ушлого администратора Василия Кондакова (тот самый «Вась-Вась», который начал работать с Высоцким с августа 1976 года) влезла в «левые» концерты по уши и позволила удмуртскому ОБХСС «нарыть» на себя убойный компромат — хищение сотен (!) тысяч рублей. А началась эта операция именно с концертов Высоцкого, которые прошли в Удмуртии в конце апреля. В частности, он выступал в Ледовом дворце спорта в Ижевске, где вместо реально проданных 5 тысяч билетов организаторы концертов оставляли в наличии около 3 тысяч, а остальные уничтожали как якобы непроданные и всю выручку с них клали себе в карман (так называемый «съем денег»), а также выплачивали завышенные гонорары артистам: например, с Высоцким выступали его коллеги-таганковцы, а также ВИА из Осетии «Поющие электрины». Как оказалось, сотрудники ОБХСС приходили на эти концерты и подсчитывали количество пустых мест в зале — а их практически не было, после чего составляли соответствующий акт, который должен был послужить средством изобличения ушлых аферистов. Та же система была применена и во время последующих концертов в Ижевске Геннадия Хазанова и Валентины Толкуновой.

Нашлось место в этом деле и для КГБ: его сотрудники прослушивали междугородные телефонные переговоры, ведшиеся из гостиничных номеров московских администраторов. Так что дело это вели два силовых ведомства совместно. Информация ложилась на стол как Щелокову, так и Андропову, поскольку по делу проходили весьма известные фигуранты: Высоцкий, Хазанов, Толкунова.

В течение июля Высоцкому неоднократно присылали повестки из Удмуртии с тем, чтобы он явился к следователю и дал показания по «ижевскому» делу. Но артист эти вызовы игнорировал и даже более того — съездил в Белоруссию, Узбекистан и Грузию, где, судя по всему, помимо официальных концертов продолжал давать и «левые».

Именно во время гастролей в Тбилиси в сентябре 79-го туда из Ижевска приехал следователь — старший лейтенант милиции Михаил Воробьев (в наши дни он дорос до поста 1-го заместителя министра внутренних дел Удмуртии), чтобы допросить Высоцкого в качестве свидетеля, а не обвиняемого, по «ижевскому» делу. Он приехал в Грузию 25 сентября и уже на следующий день допросил Высоцкого и Янкловича на предмет апрельских концертов в Ижевске. Бард категорически отрицал получение незаконных 5 тысяч рублей, хотя это утверждал М. Абаев — один из организаторов концертов, который, по его собственным словам, лично передал Высоцкому эту сумму. Именно после этой встречи бард понял, что без помощи грамотного адвоката ему не обойтись и вспомнил про одного из них — Генриха Падву. Ему и предстояло «отмазать» Высоцкого.

Сам адвокат утверждает, что все вышло случайно: он якобы путешествовал автостопом вместе с другом по Грузии и случайно натолкнулся на афиши «Таганки». Зашел в театр и столкнулся там с Высоцким, который и выложил перед ним свою проблему. Но есть в этой случайности некая подозрительная составляющая: уж больно все вовремя произошло — одновременный приезд в Тбилиси следователя из Ижевска и видного адвоката из Москвы. Это наводит на определенную мысль: а не стояли ли за адвокатом силы, «крышующие» Высоцкого?

Отметим, что защищать барда выделили не только одного Падву. На первоначальном этапе следствия к делу был подключен один из самых видных адвокатов СССР — Кисинежский, участник Нюрнбергского процесса. Согласно «легенде», он был адвокатом Кондакова, но потом проговорился следователю: дескать, по большому счету, я прилетел в Ижевск, чтобы поинтересоваться судьбой Высоцкого. Следователь его успокоил: в отношении певца уголовное дело будет прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. «Это деликатное и мудрое решение», — сказал Кисинежский. Он улетел в столицу, а вместо себя прислал Генриха Падву.

Слухи об «ижевском» деле широко распространились в артистическом мире страны, однако были абсолютно неизвестны рядовым гражданам. И только те из них, кто темными ночами ловил «вражьи голоса», были осведомлены о том, что на Высоцкого опять «наехали». Это, естественно, добавляло ему авторитета в глазах поклонников. А также резонировало и на Западе, чего, видимо, и добивались закулисные разработчики этого «дела», готовившие скорую натурализацию Высоцкого в США. Как мы помним, певец должен был осесть в Нью-Йорке и открыть там с помощью местных евреев (не зря же он давал им концерты в январе 79-го) артистический «Русский клуб» — некий аналог салона Лили Брик в Москве.

Переезд в США не должен был сделать из Высоцкого изменника родины, отщепенца. «Ижевское дело» должно было создать видимость уголовных гонений на него, но не привести к серьезным последствиям — к судебному преследованию. Это была история из разряда «на экспорт», то есть рассчитанная исключительно на западного обывателя. Миллионам советских людей отъезд Высоцкого должен был быть преподнесен как попытка творческого поиска за пределами родного Отечества. Здесь предполагался почти тот же вариант, что и в случае с кинорежиссером Андреем Михалковым-Кончаловским.

Весной 1979 года он заседал в жюри Каннского кинофестиваля, после чего якобы решил поработать во Франции. Целый год он обитал в Париже, а затем в 1980 году переехал в США с целью покорить Голливуд. Там он сошелся с известной американской актрисой Ширли Маклейн и с ее помощью приобрел широкие связи в Голливуде. При этом в Советском Союзе власти не объявили невозвращенца изменником родины, отщепенцем, как это было в случаях с другими советскими деятелями культуры. В итоге уже в 1983 году, как только в Кремле воцарился бывший главный чекист Юрий Андропов, Михалков-Кончаловский сумел снять в США свой первый фильм — «Любовники Марии», после чего и начала развиваться его успешная карьера в Голливуде. В СССР он впервые приедет в 1987 году в ореоле единственного советского кинематографиста, сумевшего сделать хорошую карьеру в Мекке мирового кинематографа.

Но вернемся к Высоцкому.

В начале ноября 1979 года он взял в театре недельный отпуск и уехал в Париж. И это в тот момент, когда он проходил свидетелем по уголовному делу! В компетенции того же МВД, которому подчинялся ОВИР (это направление, как мы помним, курировал замминистра внутренних дел страны генерал Борис Шумилин), было не разрешать ему выезжать за границу. Но ему разрешили по уже неоднократно упомянутой нами причине. Как пел сам Высоцкий в песне 78-го «Реальней сновидения и бреда»: «Я вхож куда угодно — в терема и закрома…». Другое дело, что впускали его в эти «терема и закрома»”, видимо, не просто так, а как одного из активных участников тайной дипломатии, которую вел Кремль. До тех пор, пока он добросовестно воевал на этом «фронте», ему было многое позволено. Но очень скоро ситуация изменится из-за наркотиков, что в итоге и приведет к трагедии. Но не будем забегать вперед.

В той поездке во Францию Высоцкий обзавелся новым «железным конем» — новеньким спортивным «Мерседесом-С107». Причем за эту машину бард не заплатил ни копейки — ему ее подарил Бабек Серуш. А легенду с покупкой запустили как прикрытие. А когда Высоцкого не стало, регистрационную карточка этого автомобиля из архива московской ГАИ изъяли.

Кстати, в ФРГ, где бард якобы купил свой спортивный «мерс», подобная модель просто так не продавалась. Чтобы ее купить, необходимо было встать в очередь, так как эта марка выпускалась в ограниченном количестве. Согласно советским законам, за ввоз автомобиля такого класса в СССР нужно было заплатить бешеную пошлину. Но Высоцкий и здесь нашел, чем крыть: у него на руках было письменное разрешение на беспошлинный ввоз такого «Мерседеса» от самого заместителя министра внешней торговли СССР Журавлева.

На родину Высоцкий вернулся как раз чтобы успеть к премьере пятисерийного телефильма «Место встречи изменить нельзя» (11–16 ноября), где он играл главную роль — муровца Глеба Жеглова. Этот герой добавил к славе Высоцкого не просто изрядную, а поистине огромную порцию любви и почитания со стороны восторженных поклонников. Даже те из советских граждан, кто терпеть не мог песни Высоцкого, в этой роли были покорены его бьющей через край харизмой. Причем вот что удивительно: назвать Глеба Жеглова очень уж положительным героем, как, например, его напарника — Володю Шарапова, было нельзя, но симпатии он вызывал даже большие. Про таких героев обычно говорят: носитель доброго зла.

По следам сериала многие журналисты бросились к Высоцкому, чтобы он дал им интервью о своем герое — Глебе Жеглове. Но Высоцкий никому ничего не сказал. Вернее, почти не сказал. Было одно интервью, которое интересно не тем, что в нем наш герой рассказал кто такой Глеб Жеглов, а тем, что в нем явственно проглядывает кто такой сам Владимир Высоцкий. Приведем из него небольшой отрывок:

«Теперь очень интересно и важно вообще исследовать эту тему: как вообще нужно бороться с террором? Таким же точно способом, как в двадцатые годы, или все-таки терпеть и находить какие-то гуманные способы борьбы с насилием? Никто на этот вопрос ответить не может. Я и согласился сниматься в картине, чтобы этот вопрос поставить. От имени своего персонажа я утверждаю, что нужно так с ними поступать: давить от начала до конца, если ты уверен на сто процентов, что перед тобой преступник… (выделено мной. — Ф. Р.).

Шарапов — это розовый герой, который призывает к милосердию, к тому, чтобы идти в сторону смягчения, а не ужесточения мер по борьбе с преступностью, он утверждает, что нужно действовать честно даже с нечестными людьми. Это все, в общем-то, на словах. Но если сейчас кругом посмотреть, поглядеть, что делается в мире — терроризм и «красные бригады», стреляют по ногам детей, а потом на их глазах убивают учителя, — начинаешь сомневаться, кто из двух героев прав…».

Сериал закончился 16 ноября, а на следующий день Высоцкий отправился на день рождения к своему приятелю — врачу-реаниматологу Анатолию Федотову, которому исполнилось 40 лет. Артист подарил имениннику картину «Пиратский бриг», после чего пел для гостей свои новые и старые песни. Пел от души, поскольку считал Федотова своим спасителем: это именно он во время узбекских гастролей Высоцкого в июле этого года якобы сумел «откачать» его после «смертельного» обморока. Никто из присутствующих, в том числе и наш герой, не может даже представить себе, что именно Федотов очень скоро станет для Высоцкого не спасителем, а погубителем. Впрочем, не будем забегать вперед.

Со дня последнего заграничного вояжа Высоцкого минуло всего три недели (!), как он уже вновь собрался улетать. На этот раз они с Влади должны были посетить остров Таити, чтобы присутствовать на свадьбе бывшего супруга Марины Жана-Клода Бруйе. Но в этот раз наш герой до Таити не добрался. Он должен был вылететь на Таити из Лос-Анджелеса чуть позже Влади. Однако, добравшись до Америки и поселившись на квартире певца и композитора Майкла Миша, он внезапно сорвался вместе с ним в кокаиновое «пике». В итоге его поездка не состоялась. А чтобы Влади ни о чем не догадалась, для нее была выдумана версия о том, что Высоцкому не выдали въездную визу на Таити.

Самое интересное, Влади вскоре прилетела в Лос-Анджелес и застала там мужа. Как пишет В. Перевозчиков, «Высоцкий ведет себя более чем странно, но Марина еще ни о чем не догадывается…».

То есть согласно распространенной легенде Влади, у которой старший сын Игорь был наркоманом с многолетним стажем, даже не понимает, что ее супруг тоже сидит на кокаине. Можно ли в это поверить? Конечно же, нет. Судя по всему, Влади прекрасно поняла истинную причину неприлета Высоцкого на Таити. Для нее это, видимо, стало шоком, впрочем, как и для тех людей, которые отвечали в Москве за его загранпоездки.

На родину наш герой вернулся 12 декабря в состоянии, далеком от идеального.

20 декабря в Театре на Таганке состоялась очередная премьера: был показан спектакль «Турандот, или Конгресс обелителей» по Б. Брехту. Спектакль нес в себе явно антибрежневский посыл. Как писал таганковед А. Гершкович,

«В нем театр зло разыграл фарс коллективного руководства неким вымышленным государством, где фарисеи всем ошибкам и благоглупостям правителей находят законное оправдание, соревнуются в славословии и награждают один другого всевозможными орденами и званиями…».

Скажем прямо, тема спектакля была и в самом деле актуальная. К тому времени советский режим выглядел весьма непрезентабельно: больной и старый Брежнев в окружении не менее больных и старых соратников, которые только и делают, что награждают друг друга орденами и медалями по любому поводу — от собственных дней рождений до великих праздников. В стране процветали коррупция наверху и всеобщая апатия внизу, несмотря на победные реляции средств массовой информации. Еще несколько лет назад ситуацию можно было выправить, если бы Брежнев уступил место более молодому и энергичному руководителю — на эту роль претендовал хозяин Ленинграда, симпатизант «русской партии» Григорий Романов. Но люди, толпившиеся у трона генсека, не позволили этого сделать, уговорив Брежнева остаться на своем посту, так как при сохранении «статус кво» — при больном и безвольном Леониде Ильиче, который все чаще подыгрывал либералам — их будущее выглядело более предпочтительно.

Руку к этому спектаклю приложил и наш герой — Высоцкий. Правда, не как актер — он в нем не играл, а как поэт, написавший «Песню Гогера-Могера». От лица героя песни в ней заявлялось следующее:

Своей песней Высоцкий отдавал дань той распространенной идее, которой на протяжении долгих лет буквально бредили либералы — посадить в кресло генсека образованного и интеллигентного руководителя вроде Юрия Андропова, с которым он, кстати, был знаком лично, имея с ним несколько конфиденциальных встреч. Не случайно этот самый Гогер-Могер признается, что сам он «от сохи», то есть рабоче-крестьянских кровей, а в руководство нахально рвутся «те, кто умеют сочинять стихи»: в кругах советской элиты почти все знали, что из всех членов Политбюро стихами балуется именно шеф КГБ. Так что не Григория Романова, человека от сохи чаяли либералы увидеть у власти, а его антипода — умника Юрия Андропова.

Эти мечты вскоре сбудутся, правда, Высоцкий до этого момента не дотянет каких-то два с половиной года. Причем Андропов по-настоящему уважал Высоцкого как человека и ценил как поэта и артиста: песни его он всегда с интересом слушал, а фильм «Место встречи изменить нельзя» назвал «лучшим милицейским сериалом» во многом именно из-за участия в нем Высоцкого. Кстати, после этого именно Андропов дал команду Юлиану Семенову создать литературную основу для такого же сериала, но уже про чекистов — так на свет появится не менее достойный фильм, но уже 10-серийный — «ТАСС уполномочен заявить». Поэтому, узнав о наркомании Высоцкого, Андропов наверняка расстроился. И чуть позже даже пытался ему помочь. Однако…