Маркиз должен жениться

Глава 24

Мария, утомленная бессонной ночью после бала, задремала сразу же, как только карета покинула Холстед-Холл. Но несмотря на все заботы мистера Пинтерa о ее удобствах, в карете было холодно, колдобины на дорогах мешали сну, а потому после короткой остановки на поздний обед сыщик и его спутница занялись делами — стали обсуждать положение.

Что касается Фредди, то он уже все решил.

— У меня с собой шпага, — заявил он. — Я его вызову и проткну насквозь. И у тебя не будет никаких проблем с наследством.

— Не говори глупостей, — сердилась Мария. — Никаких дуэлей не будет. — Она ни за что не допустит, чтобы юношу убили.

— Тебе следовало сообщить его светлости, что ты уезжаешь, — ворчливо заметил Фредди. — Надо было позвать его с собой. Уж он бы справился с Натаном.

Мария надеялась, что мистер Пинтер не станет вникать в их перепалку с кузеном. За обедом она еще раз рассказала сыщику о договоре с Оливером, умолчав, разумеется, о проведенной с ним ночи и о предложении выйти замуж за него.

— Это не имеет никакого отношения к лорду Стоунвиллу, — твердо ответила она кузену.

— Но ведь он же твой жених! — воскликнул Фредди.

— Это был спектакль для его бабушки. И пожалуйста, помолчи. Хватит об этом.

— А я считаю, что это не был спектакль, — с удивившим Марию упрямством заявил Фредди.

— Глупости, — растерянно пробормотала она.

— А леди Селия и ребята говорили по-другому. Когда мы ехали на бал, они мне объяснили, что ожерелье, которое он тебе подарил, стоит целое состояние.

Мистер Пинтер выпрямился на сиденье. Мария бросила на кузена раздраженный взгляд.

— Не будь смешным. Маркиз сам говорил, что давно бы его продал, если бы оно действительно было дорогим.

— Леди Селия сказала, что он не может с ним расстаться. Он продал все драгоценности, которые приобрел его отец, а этот жемчуг миссис Пламтри подарила дочери, когда та стала выезжать в свет.

У Марии вдруг пересохло в горле.

— Наверное, Селия ошиблась, — прошептала она. — Или ты что-то неправильно понял.

Но в душе она знала, что это правда. Чувство вины за столь поспешный отъезд из Холстед-Холла росло. Она просто струсила. Оливер заслужил, чтобы ему отказали достойно. А ведь она действительно ему отказала, отказала еще ночью. Однако он предпочел не обращать на это внимания. Можно ли винить женщину в трусости, если она бежит, уверенная, что не устоит перед соблазном?

К несчастью, бездумная болтовня Фредди заставила мистера Пинтера насторожиться и еще раз заговорить о специальном разрешении на брак, которое намеревался получить Оливер, но Мария быстро дала понять, что больше не желает обсуждать лорда Стоунвилла, и разговор иссяк.

В Саутгемптон они прибыли к двум часам ночи. Марии хотелось тотчас явиться к Натану, но мистер Пинтер ей отсоветовал, убедив девушку, что перед таким серьезным испытанием следует отдохнуть. Мария и сама чувствовала, что он прав, она в жизни не была так измотана.

В придорожном трактире они сняли две комнаты: одну для Марии, вторую для Фредди и мистера Пинтера. Перед тем как разойтись на отдых Мария попросила сыщика утром не будить Фредди, ей вовсе не хотелось, чтобы его шпага участвовала в предстоящей беседе.

Поднявшись к себе в комнату, девушка не раздеваясь бросилась на постель и тотчас уснула мертвым сном без сновидений.

Когда в дубовую дверь постучали, ей показалось, что прошло только несколько минут, но серый рассвет за окнами и пронизывающий холод в спальне — камин давно прогорел — доказывали, что она ошиблась.

— Мисс Баттерфилд, — позвал мистер Пинтер из-за двери. — Вы говорили, что хотите встать в семь часов, я привел служанку, она вам поможет.

— Благодарю, — откликнулась Мария, в чулках подбежала к двери, впустила девицу с кислой физиономией и, выглянув наружу, сказала: — Я скоро спущусь.

Служанка, привыкшая к тому, что путешественники спешат, быстро помогла Марии сменить дорожное платье на траур. Мария невольно вздохнула о своих модных нарядах и о милой болтушке Бетти.

«Прекрати сейчас же! — одернула она себя. — Радуйся, что с ложью покончено и ты вернулась к своей настоящей жизни».

Но разве это и есть ее настоящая жизнь, если сердце рвется совсем к другому? В Холстед-Холле она просыпалась в сказочной кровати, Бетти несла ей чашечку горячего шоколада. Одеваясь перед пылающим камином, Мария слушала веселую болтовню горничной о мелких происшествиях в имении. И все это время Мария знала: сейчас она увидит Оливера. Потом она спускалась в древнюю столовую, чтобы позавтракать вместе с семьей.

О, какой смысл вздыхать о прошлом? Надо держать себя в руках, сосредоточиться перед свиданием с предателем Натаном.

Мария вышла из комнаты и вдруг заспешила — снизу доносился странный шум. О Боже, Фредди все-таки проснулся!

— Я поеду с вами! — кричал он мистеру Пинтеру. — Я вижу, вы решили улизнуть без меня!

— Прекрати шуметь, — сказала Мария, спустившись в общий зал. — Мистеру Пинтеру и мне надо кое-что обсудить с Натаном. Мы еще не завтракали, я как раз хотела разбудить тебя и послать в лавку за пирогами с почками.

При известии о пирогах Фредди явно обрадовался — он, как всегда, был голоден, но через минуту в его глазах мелькнуло подозрение.

— А почему мы не будем завтракать здесь? Рядом никого не было, а потому Мария смело заявила:

— Здесь очень дорого, правда, мистер Пинтер?

Тот, усмехнувшись, подтвердил.

— Нам надо экономить, — продолжала Мария, доставая из ридикюля монеты. — Так что будь умником и принеси нам пирогов.

— Ладно, — пробормотал юноша, все еще чувствуя подвох. — Я быстро. Никуда без меня не уходите.

Как только Фредди скрылся из виду, Мария кивнула сыщику, и они отправились в путь. У дверей небольшого аккуратного домика сыщик осведомился о мистере Хайатте. Хозяин пригласил их подождать в просторной гостиной, по стенам которой были расставлены буфеты с красивой посудой.

Мария отошла в угол так, чтобы Натан не сразу ее увидел. Ей хотелось застать жениха врасплох. Однако когда он вошел, то застал врасплох ее саму. Натан выглядел совсем другим человеком. Он отрастил бакенбарды почти до подбородка. Его волосы ниспадали свободными локонами, хотя раньше всегда были прямыми. Неужели он начал их завивать?

А одежда! Натан всегда был равнодушен к моде, как видно, оттого, что его отец как раз очень любил наряжаться. И вот теперь он стоял перед ней разодетый так, что затмил бы всех братьев Шарп разом.

Его благополучный, самодовольный вид привел Марию в бешенство. Натан все еще не видел ее.

— Чем я могу вам помочь, сэр? — холодным деловым тоном осведомился Натан у мистера Пинтера. Для Марии эта его самоуверенность оказалась последней каплей.

— Доброе утро, Натан, — язвительно проговорила она, прежде чем мистер Пинтер успел ответить.

Натан резко обернулся. Его лицо побелело.

— Мария! Что ты здесь… — Он умолк, заметив ее траурный наряд. — Что произошло?

— Отец умер, — коротко сообщила она, едва сохраняя самообладание.

— О Боже! — Натан выглядел искренне потрясенным. — Сочувствую, дорогая. Я ничего не знал.

— Мне это известно. Я послала тебе несколько писем, и ни на одно ты не удосужился ответить. Из-за нелепого завещания отца поверенные не могут уладить дела с наследством.

Мария сделала несколько шагов к бывшему жениху. Гнев клокотал у нее в груди.

— Мне пришлось почти без денег отправиться в Англию, чтобы отыскать тебя. Сейчас я даже не в состоянии выплатить гонорар мистеру Пинтеру за то, что он тебя нашел. А ты тут занимаешься тем, что пытаешься разорить нашу компанию. Так-то ты отблагодарил моего отца за все, что он для тебя сделал, за то, что он научил тебя работать в этом бизнесе!

— Я все объясню, — выдавил из себя Натан и шагнул к Марии, но она никак не могла успокоиться.

— Все это время я боялась, что ты погиб. — Глаза девушки наполнились слезами, но она сдержала их. — Мы с Фредди обыскали весь Лондон, думали, что с тобой случилось несчастье.

— О, дорогая, я…

— Не смей называть меня дорогой! — выкрикнула Мария. — Все, все было ложью, ведь так? И формальное предложение, и поцелуи…

— Мария! — Натан бросил быстрый взгляд на мистера Пинтера. — Это неприлично. Как ты можешь говорить об этом при…

— Неприлично? — вскинулась девушка. — А прилично лгать своему компаньону? Красть у него? Это прилично?

Натан напустил на себя оскорбленный вид.

— Я не крал у твоего отца. Я этого никогда бы не сделал.

— Правда? — с издевкой спросила она. — Значит, тебе каким-то образом удалось приобрести целый флот клиперов, который ты сейчас предлагаешь на продажу?

Натан испуганно заморгал, потом, покосившись на мистера Пинтера, понизил голос.

— Нельзя ли нам обсудить все это наедине? — пробормотал он.

— Ни в коем случае, — отрезала Мария. Она слышала, что мошенники часто делают ставку на доброе сердце своей жертвы. Здравый смысл мистера Пинтера ей просто необходим. — Мистер Пинтер должен присутствовать. Я тебе не доверяю.

— Все не так, как ты думаешь! — Натан уставился на девушку честными глазами. — Я сделал это для нас.

— Для нас? — Мария не верила своим ушам: неужели он способен на такую наглость?

— Тебе не приходило в голову, что четыре года — слишком долгий срок для помолвки? — спросил он.

— Конечно, но ведь отец говорил…

— Помню, — с пренебрежительной усмешкой перебил ее Натан. — Он говорил, ему надо убедиться, что я способен управлять компанией, лишь тогда он решит вручить мне тебя.

— Он просто испытывал тебя. Он всегда верил в твои способности. Иначе зачем бы он завещал тебе половину своей компании?

— Правда? Он говорил, что завещает. Но я не был уверен, что он сдержит обещание. — И Натан схватил Марию за руку. — Четыре года он дразнил меня, обещая отдать тебя в жены. И каждый раз, когда я заговаривал о свадьбе, он говорил, что я еще не готов.

Мария возмущенно воскликнула:

— Это неправда! Не может быть правдой!

— Поверь мне, так и было. — Он стиснул ее руки. — Я стал думать, что он просто хочет выжать меня как лимон, заставить работать изо всех сил, а потом продать свою половину кому-нибудь другому.

Мария вырвала у него свои руки.

— Зачем бы он так поступил? У него не было сына-наследника. Отец хотел, чтобы рядом был сильный человек, который займется компанией после его смерти.

— Но он не позволял нам жениться. Я не мог ждать. Мне была нужна жена.

— И ты отправился искать ее в Англию?

— Нет! — Натан нервно потер лицо. — Твой отец сказал, что согласится на наш брак, если я сумею заключить сделку в Англии. Но переговоры провалились. Партнеры все время говорили, что твой отец стар, что они не могут доверить поставку кораблей «Нью Бедфорд шипс». У меня только половина акций, а если что-нибудь случится с твоим отцом, они окажутся в состоянии неопределенности.

Мария засомневалась. Натан заговорил еще мягче и вкрадчивее:

— Я говорил им, что мы помолвлены, но они боялись верить неофициальному договору. Партнеры заявляли, что ты можешь отказаться выйти за меня замуж и продать свою половину кому-нибудь еще.

— Ты знал, что я бы так не поступила.

— Знал, но они не знали. И вот я подумал, что могу продать корабли от своего имени. Тогда бы я вернулся в Америку победителем. Я мог бы пригрозить твоему отцу, что заберу свою половину капитала — и новый контракт тоже, — если он немедленно не одобрит наш брак.

Для Марии все это звучало очень убедительно, кроме одного…

— А как же я? Пока ты устраивал свое будущее в Англии…

— Наше будущее, — поправил ее Натан.

— Я жила, не зная, что с тобой произошло — передумал ли ты насчет помолвки, погиб ли случайно в чужой стране?

— У меня не было выбора, — терпеливо произнес он. Натан всегда говорил этим тоном, когда беседовал с Марией о делах. Почему она прежде не замечала этих снисходительных интонаций? — Напиши я тебе, твой отец узнал бы об этом. Сама знаешь, он не позволял нам переписываться. Я не мог рисковать.

— То есть ты решил, что мои чувства, мои тревоги не имеют значения?

Натан театрально вздохнул.

— Ну конечно, имеют. Но я думал, что ты простишь меня, когда я добьюсь нашей общей цели — быстрой женитьбы.

— Если бы нашей целью действительно был поспешный брак, мы могли бы просто сбежать. — В голосе Марии звучало разочарование. — Однако ты не хотел рисковать. Отец мог не оставить тебе свою половину компании.

— Послушай, Мария, ты же знаешь, это не имеет никакого отношения к делу, — успокаивающим тоном проговорил Натан. Этот его тон уже изрядно действовал Марии на нервы.

— Ты что, принимаешь меня за дурочку? — возмутилась она. К горлу подступил комок, но Мария справилась с приступом тошноты. — Или ты полагал, что я буду сидеть и терпеливо ждать, пока ты вспомнишь, что у тебя есть невеста? Ведь ты явно не опасался, что за эти месяцы я могу найти другого.

Натан растерянно заморгал. На губах Марии появилась горькая усмешка.

— Да и чего тебе опасаться? Кто бы захотел жениться на слишком строгой и слишком правильной дочери незаконнорожденного торговца? Я должна быть счастлива, что мне достался муж с таким положением, правда? Я ни за что не стала бы рисковать потерей такого респектабельного жениха.

— Дело не… Я никогда не обращал на это внимания. Все так, но я хорошо знал тебя, знал твой характер. Ты дала мне слово, и я был уверен, что ты его сдержишь.

На мгновение Мария смутилась, она ощутила вину.

— Вот только ты не собирался держать слово.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ухаживаешь за дочерью мистера Кинсли, владельца компании, которая может приобрести корабли, тебе не принадлежащие. Вернее, принадлежащие не полностью.

Лицо Натана залилось краской. Он стрельнул глазами в сторону мистера Пинтера. Этот вороватый взгляд лучше любых слов убедил девушку, что слышанное ею — правда. У нее похолодело сердце. Как она могла быть так слепа? Как не разглядела этого человека?

— Я вижу, что вы тот, кто нашептывает лживые слова моей невесте! — с угрозой в голосе произнес Натан.

— Я сообщил ей лишь то, что узнал здесь, — холодно возразил мистер Пинтер. — Для этого мисс Баттерфилд меня и наняла. Вас несколько раз видели на прогулке с мисс Кинсли, не говоря уж о том, что вы постоянно сопровождали ее и ее мать на концерты и другие мероприятия.

Натан вцепился в свой галстук, как будто галстук его душил.

— Я просто проявлял вежливость. В бизнесе так принято.

— По слухам, вы готовы сделать предложение, — все так же бесстрастно продолжал мистер Пинтер.

Натан перевел взгляд на Марию.

— Ты же не веришь этим сплетням, правда? Мария ответила ему твердым взглядом.

— А надо верить?

— Нет!

Мария с сомнением приподняла бровь. Натан покраснел еще гуще.

— Ну хорошо. Признаю, что я пытался угодить семье мистера Кинсли, чтобы дело пошло быстрее, но…

— Я так и думала. — Мария развернулась и пошла к двери. — Мой поверенный свяжется с тобой. Если ты захочешь выкупить мою половину акций…

— Постой, Мария. Не делай глупостей! — Он схватил девушку за руку. — Я ничего не обещал этой девице. Она для меня ничто.

Мария вырвала у него свою руку.

— Очень странно. Как видно, я тоже для тебя ничто.

— Это неправда!

Марию снова охватил гнев.

— Я плакала о тебе, страдала, беспокоилась. Когда на письма так и не пришло ни одного ответа, я пустилась в дорогу, переплыла океан, чтобы отыскать тебя в этой проклятой стране. А ты даже не оставил весточки в компании, не сообщил, куда отправился. У меня почти не было денег. Я не знала, что делать.

— Надо было сидеть дома. Там твое место. Мария онемела. Вот теперь она видела перед собой истинного Натана. Много лет она считала его своим другом. Он всегда подчеркивал, что она не такая, как другие женщины. Правда заключалась в том, что Натан всегда подавлял в ней то, что казалось ему неподобающим, и делал это виртуозно: замечание здесь, неодобрительная улыбка там. Теперь Мария вспомнила, что неодобрение всегда лежало в основе их отношений. Натан никогда не принимал ее такой, какая она есть. На это был способен только Оливер.

Мысль об Оливере тотчас разбудила в ней неодолимую жажду видеть его. Марии показалось, что она слышит циничные замечания, которые он отпускает в сторону Натана. А потом он скажет, что она заслуживает лучшего. И Мария ему поверит, ибо, несмотря на все свои многочисленные грехи, Оливер никогда ей не лгал.

— Ты представить себе не можешь, как я рада, что не осталась дома, — успокоившись, проговорила Мария. — Иначе мне никогда бы не понять, что мы абсолютно неподходящая пара. Нам нельзя жениться.

Натан покачал головой.

— Ты не права. Ты просто сердишься, и все. — Он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке. Мария отшатнулась. На лице Натана промелькнуло злобное выражение. — Мы все еще официально обручены. Если ты порвешь помолвку из-за нелепых слухов насчет мисс Кинсли, я буду вынужден принять меры.

У Марии застучало в висках.

— Что ты имеешь в виду?

— Я подам на тебя в суд за нарушение обещания, — с решительным видом объявил он. — В суде с большим пониманием отнесутся к моему иску, если я заявлю, что твой отец одобрял этот брак. Я буду потчевать их рассказами о том, как много я сделал для компании. Суд будет очень долго заниматься нашими активами, документы будут арестованы. Ты этого хочешь?

— Да как ты смеешь?! — воскликнула Мария, потрясенная такой наглостью. — А как насчет твоего собственного мошеннического поведения? Ты пытался заключить жульническую сделку. Как на это посмотрят в суде?

— Никто даже и глазом не моргнет, — уверенно заявил Натан. — Нет ничего незаконного в том, что человек учредил новую компанию. Я должен был защищать собственные интересы. Я не сообщал об этом твоему отцу ради его блага. Кстати, это правда.

— Нет, неправда. Ты действовал за его спиной.

— Ты не сможешь этого доказать. Он мертв. Я могу утверждать, что действовал с его согласия.

— Что ты за человек? — проговорила Мария, которую поразила подобная безнравственность.

Глаза Натана сверкнули решимостью.

— Я человек, которому нужен шанс. И я его не упущу. И я по-прежнему хочу получить тебя в жены.

— Ты хочешь получить в жены не меня. Ты понятия не имеешь, кто я такая. Тебе нужна дочь Адама Баттерфилда, владельца половины акций «Нью Бедфорд шипс».

— Думай что хочешь. Но если ты проявишь поспешность и втянешь в это дело юристов, готовься к бою.

Мария ответила ему презрительным взглядом.

— Иди к черту.

От такой грубости у Натана отвисла челюсть. Мария вышла, радуясь, что высказала бывшему жениху все, что хотела, но практичная часть ее существа оставалась настороже — все шансы на успех были у Натана. Она понимала, как легко мужчине погубить репутацию женщины. А если станет известно о ее «странной» помолвке с Оливером, никто не удивится, что Натан игнорировал ее столько месяцев. Никакого сочувствия она не дождется.

Ей стало вдруг холодно.

— Он действительно может подать на меня в суд за нарушение обещания? — спросила она у мистера Линтера, который молча шел рядом.

— Боюсь, что да. Мне известен по крайней мере один случай, когда мужчина выиграл дело и получил крупное возмещение.

— Но он же не может забрать у меня мою половину компании?

— Может. Заявит, что имел все основания ожидать, что, женившись на вас, получит вашу долю и что вы, отказавшись от брака, на который уже дали согласие, лишили его того, что было ему обещано.

Мария почувствовала дурноту.

— Но разве его мошенничество не остановит судью?

Мистер Пинтер горько скривился.

— Хайатт прав в том, что вы не сможете доказать, что он действовал без согласия вашего отца.

Марию охватило отчаяние.

— Но если станет известно, что все время, пока он ухаживал за мисс Кинсли, он имел официальную невесту, это наверняка помешает сделке.

— Сделка еще не заключена. Без вашей половины он и не сможет ее заключить. Если он не сможет заполучить вашу долю женившись, он попытается действовать путем предательства. Очернит вас и оберет. Другого выхода у него нет.

— И воспользуется моей объявленной помолвкой с лордом Стоунвиллом.

— Скорее всего да. К несчастью, в суде не одобряют измены.

Некоторое время они шли молча.

Если бы отец только знал, каким оказался Натан! Зачем он им вообще встретился в жизни? Утешаться можно лишь тем, что отец ошибся в нем так же, как и сама Мария. А может быть, и нет? Ведь он так долго оттягивал их брак… Жаль только, что он не изменил завещания.

Наконец они оказались в трактире. Мария удивилась, что Фредди не ждет их в общем зале. Наверное, кузен в бешенстве.

— Сейчас нужно как можно скорее вернуться в Лондон, — говорил мистер Пинтер, пока они поднимались по лестнице, — и нанять адвоката. Я уверен, что завещание вашего отца можно оспорить. Не отчаивайтесь.

Мария вздохнула.

— Благодарю вас, мистер Пинтер, но я полагаю, что ваша щедрость и так перешла все границы. Я не в состоянии платить вам сейчас.

— Глупости, — отмахнулся сыщик. — Я заинтересован в том, чтобы довести ваш случай до благополучного конца. Посмотрите на это дело вот с какой стороны: если я сумею избавить вас от притязаний мистера Хайатта, то вы вернете свое состояние и сможете оплатить мои услуги, не говоря уж о том, что будете рекомендовать меня всем друзьям и знакомым.

— Которых у меня в Англии нет. — Мария с грустью вспомнила о Шарпах, но знала, что просить у них помощи не смогла бы. У обитателей Холстед-Холла достаточно своих неприятностей. К тому же она ни за что не смогла бы взглянуть в глаза Оливера, которого ее отъезд не мог не оскорбить.

У своей двери мистер Пинтер похлопал ее по плечу.

— Один друг у вас есть, мисс Баттерфилд. Этот друг — я. Не забывайте об этом.

Мария ощутила комок в горле.

— Я не понимаю, зачем вы все это делаете. В Лондоне вас наверняка ждут дела.

Лицо сыщика помрачнело.

— Когда-то я знал женщину. Она попала в такое же положение. У нее действительно не было друзей, и это ее погубило. Помогая вам, я представляю, что совершаю то, что кто-то другой должен был сделать для нее. — Он с усилием улыбнулся и отпер дверь. — Впрочем, это грустная история. Она не про вас.

В комнате было пусто.

— Странно, — протянула Мария. — Фредди давно должен был вернуться.

— Вы укладывайте вещи, а я приведу его из лавки. — Мистер Пинтер надел шляпу и заспешил вниз по лестнице.

Мария уныло поплелась в свою комнату. Она никак не могла поверить в происходящее. Натан угрожает ей судом!

Перед дверью лежал сверток. Мария нагнулась за ним. В свертке оказались два пирога с почками, еще теплые. Значит, Фредди был здесь, и совсем недавно. Так где же он сейчас? Задумчиво покачав головой, Мария повернула ключ в замке и вошла.

— Давно пора вернуться, — раздался от окна голос Оливера.

Пироги выпали из ее рук.

Под глазами Оливера лежали серые тени, но Мария в жизни не видела никого красивее. Галстук съехал на бок, волосы всклокочены, в глазах — сомнение, но как он хорош! Спазм стиснул ей горло.

— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросила она.

— Уезжая из Холстед-Холла, ты кое-что забыла.

— Что?

Оливер сделал шаг ей навстречу.

— Меня.