Марко Поло

«Пробный камешек» от Герберта Франке

Долгое время факт продолжительного пребывания Марко Поло на Востоке не вызывал ни у кого ни малейшего сомнения. По сути, ни Гийом Потье, ни Генри Юл, ни Анри Кордье, ни Артур Кристофер Моул, ни Поль Пельо — никто никогда не сомневался в том, что венецианец действительно находился при дворе Хубилай-хана.

Но потом наступил конец XX века, начались всегда такие привлекательные для неподготовленной публики разговоры о «всемирном хронологическом заговоре», расцвела компаративистика (область лингвистики, посвященная родству языков), поднялась волна скептицизма и отрицания любых традиционных и устоявшихся мнений.

В 1966 году раздался первый голос и против Марко Поло: это немецкий профессор Герберт Франке из Мюнхена опубликовал в одном из научных журналов Гонконга достаточно провокативную по своему содержанию статью^{503}. По мнению ученого, Марко Поло на Востоке не был, а позаимствовал главы, посвященные Китаю, из некоей арабской энциклопедии. Конечно же ныне утерянной… Или из некоего персидского путеводителя. Конечно же тоже утерянного…

В принципе, так можно «разгромить» любую историческую версию. Тем более что любой документ можно назвать всего лишь чьим-то субъективным мнением, не имеющим никакого отношения к реальной действительности. А любую фантазию можно «обосновать» документом, который был, но потом оказался утерян. И этим методом часто пользуются историки, раскрашивающие так называемые белые пятна истории в соответствии с пожеланиями заказчика.

По всей видимости, свою гипотезу Герберт Франке рассматривал больше в шутку, чем всерьез (он признавал, что, пока не приведены неопровержимые доказательства того, что некоторые главы книги Марко Поло заимствованы из какого-то персидского источника, сомнения должны толковаться в его пользу), но, как говорится, осадочек остался. То есть появились последователи.

«Сенсация» от Фрэнсис Вуд

В 1995 году Фрэнсис Вуд, выпускница Кембриджа и директор китайского отделения Британской национальной библиотеки, опубликовала книгу под названием «Действительно ли Марко Поло был в Китае?» (Did Marco Polo go to China?). Книга была встречена не просто благосклонно, она произвела сенсацию.

Прежде всего, Фрэнсис Вуд заявила, что Марко Поло, по всей видимости, никогда не бывал восточнее Черного моря. Почему? Да потому, что в ином случае он не мог бы не заметить таких ярких китайских обычаев, как деревянные палочки для еды, любовь к чаепитиям, пеленание ног у женщин и т. д. Не мог бы он не заметить и Великой Китайской стены, проходящей по Северному Китаю на протяжении почти девяти тысяч километров.

Не правда ли, звучит провокационно? Но вот проблема — Великая Китайская стена в современном понимании при Марко Поло еще не была построена.

Артур Уолдрон в «Harvard Journal of Asiatic Studies» доказал, что стену возвели при династии Мин, в 1368—1644 годах, то есть намного позже времен Марко Поло.

«Отнесемся с осторожностью к мифу о Великой стене, — пишет он. — Этот миф <…> возник на Западе почти четыре столетия назад. Хотя это богатая тема для исследователей фольклора и мифологии, но историка она может лишь ввести в заблуждение»^{504}.

Кто-то может не согласиться с подобным утверждением, ведь строительство первой стены началось еще в III веке до н. э. для защиты государства от набегов кочевого народа хунну, жившего на севере от Китая. Но потом она многократно разрушалась, и те участки, которые сохранились до нашего времени, действительно были построены при династии Мин, когда основным строительным материалом стали кирпичи и каменные блоки, делавшие конструкцию более надежной.

Игор де Рачевилц из Австралийского национального университета также отмечает, что «до 1579 года сами китайские картографы игнорировали существование стены»^{505}. Так что нет ничего удивительного в том, что ее не заметил и Марко Поло. И всё же.

«В венецианских архивах нет ничего, что могло бы свидетельствовать о том, что семья Поло имела прямой контакт с Китаем, — продолжила свою атаку Фрэнсис Вуд в интервью британской газете «Daily Telegraph». — Ни одного артефакта из Китая ей не принадлежало»^{506}. К тому же она отмечает, что в книге Марко Поло нет слов: «Я видел своими глазами…» По сути, утверждает востоковед, всё выглядит так, будто Марко Поло скопировал какой-то персидский путеводитель по Китаю, и только несколько первых предложений он написал сам. Так что «Книга чудес света» Марко Поло — это не рассказ о путешествии, а база данных средневековой Европы о Востоке.

Также автор указывает на то, что в сохранившихся китайских летописях нет никаких данных о Марко Поло, что выглядит странно с учетом знаменитой китайской бюрократии и того важного положения при дворе Хубилай-хана, которое он якобы занимал. А в книге самого Марко Поло, описывавшего детали быта, почему-то не упоминаются традиции бинтования ног у женщин, фарфор, иероглифы и книгопечатание. Более того, автор «Книги чудес света» часто путается в датах и в географии. В частности, указываемые им расстояния между городами не соответствуют действительности.

Конечно, путаницу с датами, расстояниями и достопримечательностями городов можно объяснить тем, что Марко Поло описывал свои путешествия по памяти. В самом деле через десять лет не каждый сможет вспомнить, сколько арок у знаменитого моста в Ханбалыке (по словам Марко Поло, их двадцать четыре, в действительности же — тринадцать). И всё же, и всё же…

Как бы то ни было, книга Фрэнсис Вуд была первой замеченной широкой публикой попыткой доказать, что Марко Поло ни в какой Китай не ездил, а являлся простым компилятором, в жизни не бывавшим дальше венецианских торговых форпостов на Черном море и в Константинополе.

«Разоблачение» Дэвида Сэлбурна

В 1997 году в Лондоне вышла довольно странная книга историка Дэвида Сэлбурна, проживающего в Италии. Книга эта имеет стилизованное «под старину» название — «Город света: тайный дневник человека, приехавшего в Китай за четыре года до Марко Поло» (The city of light: the hidden journal of the man who entered China four years before Marco Polo).

В этой книге рассказывается о еврейском купце Якобе из Анконы и утверждается, что в 1270— 1271 годах он добрался до Китая и записал потом свои впечатления.

По версии Дэвида Сэлбурна, в 1990 году некто предложил ему для исследований переплетенную в пергамент рукопись, состоящую из 280 листов и представляющую собой выполненный несколько веков назад перевод с иврита на итальянский. Эту рукопись якобы долгие годы прятали из-за опасений преследования со стороны христиан. Соответственно, владелец рукописи якобы поставил условие не разглашать его имени, не фотографировать рукопись и не выносить ее из дома. С его разрешения Дэвид Сэлбурн перевел текст на английский язык (почему-то не скопировав при этом оригинал) и вернул его владельцу. В 1996 году, когда Дэвид Сэлбурн решил издать записки Якоба из Анконы, владелец рукописи будто бы прервал с ним всякие отношения, но историк остался верным своему слову и не разгласил данных о нем.

В конечном итоге оригинальный текст так и не был предъявлен публике даже в фотокопиях. Читателям же было предложено довольствоваться объяснением, что истинный владелец манускрипта «тщательно бережет свое инкогнито». Общественность попыталась «надавить» на Сэлбурна, но тот остался непреклонным, заявив при этом, что Марко Поло всё списал у Якоба из Анконы. При этом имя последнего вызывает большие сомнения, так как нигде больше не упоминается.

Естественно, тут же возникли подозрения в мистификации. Книга вызвала острую критику. В ней было найдено множество фактических ошибок, анахронизмов и перенесенных из устаревших исследований неправильных транскрипций.

В одной из рецензий британской писательницы Роз Кэвени было сказано: «По чистому совпадению, многое из того, что Якобу из Анконы не нравится в Китае XIII века, не нравится и Дэвиду Сэлбурну в Британии конца XX века»^{507}.

Тем не менее в течение последующих лет «Город света» выдержал четыре переиздания, в том числе в США, а также появился перевод на китайский язык.

Соображения Н. А. Морозова

По сути, упомянутая выше Фрэнсис Вуд в своей книге 1996 года лишь воспроизвела некоторые соображения русского ученого Н. А. Морозова (1854-1946).

К сожалению, развернутые аргументы Н. А. Морозова опубликовали только в конце XX века, а до того они были известны исключительно по рукописям и пересказам. Его разбор деятельности Марко Поло находится в восьмой книге многотомного сочинения «Христос. История человечества в естественно-научном освещении».

В отношении Марко Поло Н. А. Морозов указывает на следующие факты.

Первое. В родном городе Марко Поло отсутствуют какие-либо его достоверные следы, а также следы его потомков. «Могилы столь великого путешественника нет, — пишет Н. А. Морозов. — Якобы ее уничтожили в конце XVI века. И так поступили с памятью столь великого соотечественника именно тогда, когда им заинтересовались земляки?»^{508}

Как говорится, вопрос, не требующий ответа…

«Не осталось и представителей столь славного рода, исчезнувших еще в начале XV века. Таким образом, к XVI веку, когда впервые заинтересовались его биографией, никаких реальных следов Марко Поло в Венеции обнаружить не удалось»^{509}.

Второе. Исходный язык книги Марко Поло не определен. Первое печатное издание в 1477 году было на немецком языке. Потом стали говорить, что она была написана на итальянском языке или на латыни, а в современных изданиях указывают на изначальный французский язык.

Кстати сказать, когда в 1865 году появилось французское издание с обширными комментариями Гийома Потье (в двух томах), то всех изданий на разных языках насчитывалось уже около шестидесяти.

Третье. В книге сам Марко Поло упоминается в третьем лице. Кроме того, текст был изменен, побывав под пером профессионального писателя Рустичелло (Н. А. Морозов называет его Рустицианом).

Четвертое. Со времени первой публикации в 1477 году объем книги вырос почти в 20 раз. В связи с этим, сличая разные варианты, Н. А. Морозов установил, что «материал в них расположен разнообразно», что «в отдельных параграфах много вставок, часто меняющих первоначальный смысл фразы»^{510}.

Всё это ученый называет «постепенным разбуханием книги».

Пятое. Свою книгу Марко Поло диктовал, как утверждается, своему тюремному товарищу в 1298 году. Но рукопись пизанца Рустичелло «не сохранилась, а есть только копия, напечатанная в 1824 году»^{511}.

Шестое. Имеют место неопределенность и многозначность имени автора книги.

Н. А. Морозов пишет: «Транскрипции самих имен и фамилий автора очень разнообразны: в немецких изданиях XV столетия Marcho Polo, в латинских — Marcus Polus, во французских XVI столетия — Marc Paul. Есть интересная транскрипция “Martpol”. Это очевидная аберрация, и я пришел к выводу, что она означает лишь одно: Martinus Polonus»^{512}.

На основании этих и многих других фактов Н. А. Морозов пришел к выводу, что книга Марко Поло в первоначальном своем варианте была написана молодым чешско-немецким географом Мартином Бехаймом — в качестве литературной иллюстрации к изготовленному им в 1492 году глобусу.

Н. А. Морозов утверждает: «Поиски такого автора приводят лишь к одному подходящему историческому лицу, а именно, что это не кто иной, как Martinus Bohemus Sire Polonus, иначе Martinus de Bohemia или еще иначе Martinus Bohaim, родом из Нюрнберга, 1459—1506»^{513}.

Седьмое. В книге отсутствуют описания артефактов, традиционно относимых к Китаю. Н. А. Морозов с удивлением пишет о Марко Поло: «Живя в Китае, он решил не сообщать о китайском чае, Великой Китайской стене, фарфоре, о специально деформированных ногах женщин, китайских иероглифах, книгопечатании»^{514}.

Кроме того, Марко Поло использует для обозначения китайских мест тюркские или персидские названия. Из этого Н. А. Морозов делает вывод, «что он никогда в Китае не был и пользовался сведениями о нем из вторых рук»^{515}.

Версия Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко

В России исследования книги Марко Поло продолжили А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский. Сначала они переосмыслили аргументы Н. А. Морозова, а затем привели ряд новых соображений. В частности, они указали, что Марко Поло реально не бывал восточнее Урала и что его книга почти полностью посвящена описанию России.

Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко пишут: «Первоначальный текст Марко Поло, созданный на самом деле в XIV—XV веках, описывал Великую = “Монгольскую” империю, то есть Средневековую Русь»^{516}.

И лишь позднее, когда португальцы в начале XVI века обогнули, наконец, Африку и попали в Юго-Восточную Азию, текст Марко Поло якобы был дополнен рассказами об Индии и Китае. Как утверждают Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко, «в Средние века дополнять старую книгу новыми сведениями, — сохраняя при этом имя прежнего автора, — было обычным делом»^{517}.

Далее исследователи выражают недоумение по поводу того, что, «несмотря на его знаменитость, гремевшую в Европе, якобы, начиная с XIII века, биографией Марко Поло впервые заинтересовались лишь в XVI веке, то есть через триста лет»^{518}.

Говоря о Джованни Баггисте Рамузио, земляке и первом биографе Марко Поло (его они почему-то называют по-английски — Джоном Баптистом Рамусио), Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко утверждают, что имя этого человека можно буквально перевести на русский как Иоанн Креститель Римский. Они также особо подчеркивают тот факт, что могилы Марко Поло в Венеции нет. Также нет и ни одного достоверного портрета великого венецианца. Обращают они внимание и на то, что его книга была впервые издана не в Италии, а в Германии (и на немецком языке).

На первой странице первого издания 1477 года Марко Поло назван так: «Das ist der edel Ritter. Marcho polo von Venedig». При этом слово «polo» написано с маленькой буквы, из чего Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко делают вывод, что его следует перевести как «поляк». То есть в книге написано: «Марк поляк фон Венедиг». Соответственно, Venedig — это не Венеция, а Венедия — западноевропейская славянская область, которую населяли западные славяне — поляки. То есть Марк был не итальянцем, а поляком из Венедии.

Ведя речь о «соавторстве» Рустичелло из Пизы, Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко констатируют: «У нас есть все основания подозревать, что сегодняшний текст Поло — это не путевые заметки, а позднесредневековый роман»^{519}.

А вот еще одно их утверждение: «Сегодня оригинала книги Марка Поло не только нет, но даже неизвестно — на каком языке он был написан. А располагаем мы лишь позднейшими рукописями и поздними изданиями на разных языках»^{520}.

Далее Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко задаются вопросом: а был ли вообще Марко Поло в Китае? Сами они в этом сильно сомневаются. В качестве довода вновь приводится то обстоятельство, что Марко Поло, как выясняется, не попробовал китайского чая и не заметил Великой Китайской стены: «…семнадцать лет жил в Китае, а Китайской стены упорно не замечал. И никто ему о ней даже не рассказал»^{521}.

Ни словом не упоминает Марко Поло и о знаменитом китайском иероглифическом письме. Почему? По мнению Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко, Марко Поло никого не обманывал, он просто был совсем в других местах.

Развивая тезис Н. А. Морозова о том, что Марко Поло почему-то использует для названия китайских мест совсем не китайские названия, Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко утверждают, что никакого несоответствия тут нет. На самом деле это якобы не «неправильные» названия. Просто исследователи совершают ошибку, «накладывая» книгу Марко Поло на современный Китай.

Самара Марко Поло — это вовсе не Суматра, а известный русский город на Волге или Сарматия, то есть Русь (Скифия). И упомянутая река Тигр — это не река в современной Турции и Ираке, а Волга. По словам Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко, «Поло Старший, путешествуя по Волге, называл ее Тигром»^{522}.

Далее эти авторы, продолжая топонимические «параллели», вообще утверждают, что Китай — это старое название Руси (почему?), Каракорум — это Крым и т. д.

Следует отметить, что подобный способ произвольного использования разных языков, когда берутся слова одного языка и им придается фонетика и смысл другого языка, — это излюбленный метод Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко (типичный пример: этруски — это русские). «Научность» подобного метода весьма сомнительна, но зато читать такие рассуждения очень интересно.

Как бы то ни было, главные выводы Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко, устремленных в создание «новых теорий» по любому поводу, сформулированы достаточно четко. Вот они. Во-первых, «Марко Поло, по-видимому, долго путешествовал по Волге. Возможно, побывал в Великой Перми, то есть в верховьях реки Камы»^{523}. Во-вторых, «в его книге действительно собраны описания нескольких путешествий. Быть может, нескольких различных людей»^{524}.

Несколько слов в защиту Марко Поло

Ну и, наконец, в 1999 году вышла еще одна книга («Энциклопедия первооткрывателей и исследователей земли»^{525}), обличающая Марко Поло, и написал ее некий Дитмар Хенце. Этот автор прямо объявил всю историю, изложенную в книге Марко Поло, «самым колоссальным обманом в мировой истории открытий» (der kolossalsten Schwindel der globalen Entdeckungsgeschichte^{526}). Якобы в лучшем случае это был пересказ неких малоизвестных и очень старых арабских и персидских источников…

По мнению Дитмара Хенце, знаменитый Марко Поло — это всего лишь «жулик», дурачивший своими яркими «описаниями» всю Европу. И в качестве доказательств этой точки зрения у него приводятся всё те же отсутствия описаний Великой Китайской стены, печатных книг, чайных традиций и т. д. Кроме того, ни Марко Поло, ни его отец с дядей ни словом не упомянуты в китайских источниках, хотя китайская история — самая документированная в мире.

В связи с вышеизложенным хотелось бы вступиться за отважного венецианца и сказать следующее.

Прежде всего, «не упомянуты» — это вовсе не значит, что «не были». Кроме того, совершенно не факт, что в древних китайских источниках имя Марко Поло так и должно было писаться. В этом смысле интерес представляют попытки найти нашего героя в азиатских источниках, сделанные в 1865 году Гий-\омом Потье. Этот француз определил венецианца как некоего По-ло (Ро-lо), упомянутого в биографическом разделе «Юань-ши» династийной истории Юань. Кстати сказать, и в XX веке некоторые ученые (например, Антуан Жозеф Шариньон в своей биографии Марко Поло) также придерживались этой версии.

Конечно, подобная идентификация не совсем корректна, но современная наука не стоит на месте, и, вполне вероятно, что китайский «псевдоним» венецианца еще будет расшифрован.

Да, критики Марко Поло совершенно справедливо отмечают, что невозможно не запутаться в его маршрутах, что его передвижения трудно восстановить и проследить по карте, а топонимика в его книге крайне запутана. Но означает ли это, что всё написанное является неправдой?

В конце концов, востоковеды уже расшифровали многие названия, упомянутые Марко Поло. И вывод они сделали такой: большинство китайских названий и имен собственных в книге Марко Поло дано не в китайском, а скорее в персидском варианте (например, Янгуи вместо Янчжоу, Фуги вместо Фучжоу и т. д.). Но можно ли на основании этого утверждать, что всё написанное было услышано Марко Поло где-то на ближневосточных базарах или переписано из арабских источников?

Эта проблема вообще представляется надуманной, ведь даже сейчас, то есть в «продвинутом» XXI веке, у европейцев нет единого понимания того, как правильно произносить — «Хюндай» или «Хёндэ», «Мицубиси» или «Мицубиши», «суси» или «суши»? Что же тогда говорить о XIII веке, в котором вообще не существовало никакой системы транслитерации…

Более того, основным «купеческим» языком на Востоке в те далекие времена служил как раз персидский. Во всяком случае, точно не китайский.

Да, Марко Поло описал массу мест, в которых он лично не был, но он этого и не скрывает. Напротив, в первой главе его книги говорится: «Возьмите эту книгу <…> вы найдете тут необычайные всякие диковины и разные рассказы о Великой Армении, о Персии, о татарах, об Индии и о многих других странах; всё это наша книга расскажет ясно по порядку, точно так, как Марко Поло, умный и благородный гражданин Венеции, говорил о том, что видел своими глазами, и о том, чего сам не видел, но слышал от людей нелживых и верных. А чтобы книга наша была правдива, истинна, без всякой лжи, о виденном станет говориться в ней как о виденном, а слышанное расскажется как слышанное»^{527}.

В связи с этим интересным представляется мнение Тима Северина — человека XX века, попытавшегося проехать по маршруту Марко Поло. В любом случае, оно более любопытно и более правомерно, чем все рассуждения теоретиков, не выходивших за пределы своего кабинета.

В своей книге «По следам Марко Поло» Тим Северин пишет: «Всякому путешественнику более всего необходим некий врожденный талант оказываться в нужном месте, когда случается что-нибудь необыкновенное, или обладать способностью самому заставлять случаться это необыкновенное. В самом деле, двое людей могут пересечь одну и ту же местность в отдельно взятой стране и вынести совершенно различные впечатления; два путешественника могут проехать по одному и тому же пути, и с одним решительно ничего не происходит, а другой участвует во всевозможных восхитительных и рискованных приключениях»^{528}.

Также Северин отмечает, что маршрут Марко Поло, его отца и дяди проходил порой по крайне глухим местам, что их путешествие сопровождалось невероятными лишениями. Попытка повторения этого, даже много веков спустя, позволяет гораздо лучше понять самого Марко.

Тим Северин пишет: «Следуя повествованию Марко по дорогам, которые он описал, невозможно было не увидеть его в новом свете, довольно отличающемся от взгляда академических ученых, погруженных в испещренные комментариями средневековые рукописи. Начать с того, что мы легко поняли, почему Марко Поло не описывал более детально повседневную жизнь стран, через которые он проезжал. Причина отчасти в том, что жизнь афганского или персидского крестьянина в основных чертах немного отличалась от жизни европейского крепостного. Индустриализация не внесла еще современных различий между жизнью Востока и Запада, и Марко по преимуществу умалчивал об этом потому, что азиатская жизнь — однообразна. От Босфора до Верхнего Памира общими факторами, которые всегда направляли жизнь обывателя, были климат и особенности местности. Эти особенности изменяются от региона к региону очень медленно, поэтому на всём пространстве Среднего Востока черты повседневной жизни по необходимости весьма схожи.

И напротив: детали, о которых Марко Поло нашел необходимым сказать, — именно те, которые запоминали и мы: высокий горный перевал, манера одеваться, местные диковинки, например ослы и дикий фрукт — всё это яркие особенности, которые остаются в памяти путешественника. Точно так же восточные сказания, например, о Горном Старце, были вставлены словно по заказу, чтобы поразить легковерную аудиторию. Несомненно, торговые интересы Марко тоже имеют место в повествовании <…> но и здесь он по преимуществу говорит об экзотических новинках. <…>

Проехав по пути Марко, мы ныне с пониманием относимся к пробелам в повествовании и к время от времени случающимся ошибкам в названиях местностей и городов. В отношении незначительных поселений, у которых не только названия звучат почти одинаково, но в которых почти одинаково выглядят улицы, в которых почти одинаково пахнет и в которых слышишь почти то же, что слышишь в других местах, — ошибки очень извинительны. К счастью, всякий раз, когда широкий поток повествования Марко уменьшается до мутной, неопределенной струйки, последователь внезапно одушевляется интригующим упоминанием о райских яблоках или горьком хлебе; загадка становится задачей, и дело за знаниями, которыми должен обладать всякий путешественник»^{529}.

Проехав много километров по маршруту, описанному Марко Поло, Тим Северин делает вывод о том, что это «не затейливая сказка. Это отчет, основанный на фактах, отчет, тщательность и точность которого даже через шестьсот лет кажутся замечательными <…> Мы имеем источник данных, которые подтверждаются другими исследователями, путешествовавшими в XIII веке. Хотя описание Марко собственно путешествия наверняка не достигло бы никогда такого же признания, как его отчет о Китае, история пути на Восток по караванным дорогам тоже должна занять свое место как важный документ»^{530}.

А вот слова историка Мишеля Молля, автора книги «Путешественники XIII—XVI веков»: «Не существует четкого маршрута, и поэтому сложно распознать порядок перемещений Марко. <…> Иногда автор перескакивает с пятого на десятое, в книге много отступлений. Книга — это “репортаж”, охвативший почти всё, хотя Марко провел жесткий отбор описаний. В том, что касается Китая, его заметки почти всегда точны и подтверждаются соответствием с документами. <…> Преувеличения, излишняя доверчивость в отношении невероятных мифов и даже некоторые ошибки не дают права сомневаться в правдивости венецианца. Человек перед лицом смерти редко лжет, если он в здравом уме. Как говорят, монах Джакопо Чекви, исповедовавший Марко перед смертью <…> задал вопрос, “потому что в его книге много странностей, которым невозможно поверить”. Марко заверил, что не рассказал и “половины того, что видел”. Странность — не это ли удел исследователя и открывателя?»^{531}

К Марко Поло, повторимся, не стоит относиться слишком строго, ведь он не был ученым в современном смысле этого слова. И он не ставил перед собой никаких комплексных научных задач. Он был простым купцом, жившим много веков назад, и он своей книгой просто хотел сказать людям: «Мир полон чудес, я в них верю — поверьте и вы».

К тому же многих вещей, очевидных для современного человека, Марко Поло просто не мог знать. Да и вжился венецианец прежде всего в монгольскую среду, и поэтому он вполне мог не придавать значения всякой «китайщине». Например, он вполне мог описывать тот же чай, не зная, что это чай. В частности, во время поездки в Тибет, в месте под названием Гаинду (Гаиндир), он увидел и описал удивительный кустарник, который он сначала принял за гвоздику.

Не зная точно, что это за растение, Марко Поло рассказывает о нем так: «Родится тут много гвоздики; то маленькое деревцо с листьями, как у лавра, только подлиннее и поуже, а цветок маленький белый, как у гвоздики»^{532}.

Но гвоздичные растения в долинах Тибета не культивировались. В связи с этим французский востоковед Гийом Потье сделал вывод, что Марко Поло, скорее всего, имел в виду «ассам» (assam) — черный крупнолистовой чай.

И чем это не ответ всем тем, кто упрекает Марко Поло в том, что он, много лет проведя в Китае, ни словом не обмолвился о чае и китайских традициях чаепития?

Более того, с чаем венецианец просто не мог быть знаком, ибо монголы, в отличие от китайцев, пили в основном кумыс, приготовленный из кобыльего молока. И, кстати, в XIII веке завоеватели Китая уничтожили большинство чайных плантаций, в результате чего культура чая в стране угасла. Возрождаться же она начала уже после путешествия Марко Поло, а активную чайную торговлю с Европой Китай начал лишь в XVII веке.

Историк Оливье Жермен-Тома, вступаясь за Марко Поло, подчеркивает: «В то время чай в основном культивировался в местах, которые венецианец не посещал»^{533}. Он же отмечает и следующий факт: «Текст был написан для западной публики, более увлеченной золотом, драгоценными камнями, шелками и пряностями… И уж точно не напитком, эквивалента которому не находилось в средневековой жизни»^{534}.

То же самое — и пеленание ног у женщин. То, что Марко Поло не упоминает об этом, совсем не удивительно, ведь женщины с подогнутыми пальцами на ногах, туго перевязанные специальными бинтами и испытывавшие от этого адские боли, практически не выходили из дому, и он вполне мог не знать о них и о существовании подобного обычая. К тому же, как настаивает биограф Марко Поло Генри Харт, это был «чисто китайский обычай», и «его не восприняли ни монгольские, ни маньчжурские завоеватели этой страны»^{535}. Примерно то же самое можно сказать и о китайских иероглифах, не упоминающихся в книге Марко Поло.

Короче говоря, как совершенно справедливо подмечает Оливье Жермен-Тома, «даже самое “ученое” исследование страны не может рассказать обо всём»^{536}.