Маршал С К Тимошенко

Танковые бригады, приданные на усиление армий, предлагалось использовать в качестве танков непосредственной поддержки пехоты, действия их прикрывать противотанковой артиллерией, обеспечивать поддержкой стрелковых и саперных подразделений.

Для создания на главных направлениях каждой армии возможно большей плотности огня командование фронта рекомендовало артиллерийские полки резерва ВГК применять в основном централизованно в масштабе дивизии.

Кавалерийским корпусам, усиленным танковыми бригадами, надлежало действовать самостоятельно, захватывать узлы сопротивления, выходить в тыл и на коммуникации противника, избегая фронтальных атак на крупные населенные пункты.

На основе отданных указаний в армиях Южного фронта командный состав соединений и частей провел тщательную рекогносцировку обороны противника, условий для атаки ее переднего края, увязал на местности вопросы организации наступления и взаимодействия пехоты с танками, артиллерией и авиацией.

Не менее напряженно, как убедился Тимошенко, шла подготовка в 6-й армии Юго-Западного фронта, которую после убытия из нее Р.Я. Малиновского временно возглавил его заместитель генерал К.С. Москаленко. Семен Константинович знал его еще по Первой Конной армии. Москаленко начал войну командиром 1-й противотанковой артиллерийской бригады, затем командовал стрелковым, кавалерийским корпусами, конно-механизированной группой.

Командарм доложил, что в полосе его наступления обороняются 44-я и 298-я пехотные дивизии, а также отдельные части 68-й пехотной дивизии противника, усиленные артиллерией и примерно тридцатью танками.

Немцы создали здесь весьма прочную оборону: на подступах к узлам сопротивления находились окопы полного профиля, проволочные заграждения, промежутки между узлами прикрывали минные поля. В глубине обороны было еще два рубежа. Один из них проходил по западному берегу Северского Донца, а другой в четырех - пяти километрах от реки.

По оценке штаба фронта 6-я армия имела ощутимое превосходство над противником по численности личного состава, по артиллерии и танкам. Заслушивая решение Москаленко, Семен Константинович предупредил, что не исключена возможность быстрой переброски сюда вражеским командованием резервов из-под Харькова, Балаклеи и особенно со стороны донбасской группировки. Армии, по его мнению, предстояло разгромить не только противостоявшие войска, но и отразить удары оперативных резервов.

Соединения 6-й армии вели непрерывную разведку боем обороны противника, проводили частные операции за улучшение исходного положения войск для перехода в наступление. 11 января им удалось овладеть важными в тактическом отношении населенными пунктами. Спустя двое суток части 411-й стрелковой дивизии под командованием полковника М.А. Песочина скрытно переправились через Северский Донец и захватили плацдарм на его западном берегу. Учитывая его важное значение, Семен Константинович дал указание командующему армией о немедленном сооружении здесь переправ для танков и артиллерии. В тот же день он представил руководящему составу нового командующего генерала Авксентия Михайловича Городнянского. Сорокапятилетний командарм имел солидный боевой опыт. Он участвовал в 1-й мировой войне, в Красную Армию вступил в 1918 году, отличился в боях гражданской войны. В Великую Отечественную вступил, командуя 129-й стрелковой дивизией, которая активно участвовала в обороне Смоленска. Вскоре Городнянского назначили командующим 13-й армией и он умело руководил ею в Елецкой наступательной операции.

13 января Тимошенко, Хрущев и Баграмян прибыли в Старобельск на вспомогательный пункт управления Южного фронта. Заслушав информацию Малиновского о положении соединений на занимаемых ими рубежах, последних данных разведки о противнике, маршал ознакомил присутствующих с общей обстановкой на советско-германском фронте, ближайшими планами Ставки ВГК.

- Завершается контрнаступление советских войск под Москвой. Противник отброшен от столицы на 100 - 250 километров. Освобождено более одиннадцати тысяч населенных пунктов. Нанесено поражение тридцати восьми вражеским дивизиям. Ставка приняла решение о переходе в общее наступление под Ленинградом, на. западном и юго-западном направлениях. На нашего правого соседа возлагается задача по разгрому главных сил группы армий Центр. Для ее решения привлекаются войска Калининского, Западного и Брянского фронтов.

Затем главком определил ближайшие задачи по завершению подготовки: скрытная перегруппировка, тщательное оборудование исходного положения для наступления, мобилизация личного состава на инициативные, дерзкие, стремительные действия. Военным советом фронтов предлагалось установить тесную связь с партизанами...

На первом этапе наступательной операции важная роль отводилась 57-й армии. Ее соединения недавно прибыли с берегов Волги. По ходатайству Тимошенко командующим армией был назначен генерал Д.И. Рябышев. В свои сорок восемь лет он успел пройти рядовым первую мировую войну, в 1918 году вступил в Красную Армию. Начав гражданскую войну командиром взвода, закончил ее командиром бригады в 1-й Конной армии, затем командовал кавалерийскими дивизиями, закончил Военную академию имени М.В. Фрунзе. В конце июня 1941 года 8-й механизированный корпус под его командованием вел тяжелые бои с противником в Западной Украине, в июле Рябышев возглавил 38-ю армию, в августе - Южный фронт, а с октября 1941 года стал командующим 57-й армией. На ее КП и выехал главком.

Командарма Семен Константинович встретил, когда тот собирался выехать в подчиненные войска. Поехали вместе в правофланговую дивизию. По пути вспомнили гражданскую войну. Затем перешли к делам сегодняшним. Командарм охарактеризовал оборону противника (по данным разведки, в полосе армии оборонялись 275-я и 395-я немецкие дивизии).

- Большие опасения, товарищ маршал, - подчеркнул он, - у меня вызывают сведения о подходе еще одной дивизии противника, которая уже начала сосредоточение в 25 - 30 километрах от линии соприкосновения сторон. Это вынуждает меня иметь в резерве не менее стрелковой дивизии и танковой бригады.

Тимошенко согласился с этой частью решения генерала Рябышева, посоветовал в дивизиях ударной группировки, действующей на барвенковском направлении, иметь двухэшелонный боевой порядок, напомнил о задаче армии выйти на второй третий день операции на рубеж Славянск, Лозовая, уточнил порядок использования танковых бригад. Он приказал также в течение ближайших двух суток сформировать не менее двух лыжных батальонов, усилив их пулеметами на волокушах.

- Их необходимо будет,- пояснил главком,- использовать для рейдовых действий с выходом к Славянску, а также иметь в качестве подвижного резерва в случае проведения противником контратак...

Оставшиеся до наступления дни маршал посвятил дальнейшей доработке плана операции, контролю за выполнением отданных распоряжений и оказанию помощи войскам. С группой офицеров он побывал почти во всех соединениях 6-й армии, уточнил вопросы выдвижения и ввода в сражение 9-й армии.

Конкретно решались вопросы тылового обеспечения. Хорошо развитая в этом районе Донбасса сеть железных дорог позволила выделить для каждой армии определенную железнодорожную станцию. Дивизии первого эшелона армий снабжались с помощью выдвинутых вперед так называемых железнодорожных "летучек". Расчистка и содержание грунтовых дорог в проезжем состоянии были не под силу одним саперам, поэтому Тимошенко приказал привлечь к этой работе личный состав стрелковых частей, а также местное население.

Для проведения операции по решению главкома отпускалось два боекомплекта боеприпасов и до десяти заправок горючего. Проверив их наличие в соединениях, он привлек внимание политорганов, штабов и командиров к вопросам медицинского обеспечения войск. В итоге были приняты меры против обмораживания личного состава. Красноармейцы и командиры получили полушубки и валенки. На основных маршрутах движения войск развертывались пункты обогрева и питания.

Главком направления потребовал активизировать партийно-политическую работу в войсках обоих фронтов.

На Южном фронте она проходила под руководством членов Военного совета дивизионных комиссаров Иллариона Ивановича Ларина, Леонида Романовича Корнийца и Михаила Ивановича Мамонова, начальника политуправления. На Юго-Западном фронте эту работу возглавляли член Военного совета дивизионный комиссар Кузьма Акимович Гуров, начальник политического управления Сергей Федорович Галаджев.

За сутки до перехода в наступление главком ознакомился с планом действий 1-го кавалерийского корпуса, которым командовал генерал Ф.А. Пархоменко. Он присутствовал на учении в одном из полков 37-й армии и на открытом партийном собрании управления 5-го кавалерийского корпуса. После собрания С.К. Тимошенко, А.А. Гречко и начальник штаба корпуса встретились за ужином. "Семен Константинович как-то незаметно перешел к деловому разговору, - вспоминал впоследствии Андрей Антонович. - Он выяснил общее состояние и степень готовности корпуса к выполнению возложенной задачи. Главком, вникая во все детали предстоящей операции, посоветовал, как лучше действовать кавалеристам по тылам противника, поделился опытом гражданской войны. Встреча эта принесла нам неоценимую пользу"{39}.

Вечером 17 января командующие объединениями получили приказ главнокомандующего войсками Юго-Западного направления о переходе в наступление.

На рассвете следующего дня после 30-минутной артиллерийской подготовки соединения ударной группировки двинулись вперед. Стояла ясная морозная погода. Наступление вопреки ожиданиям развивалось медленно. Враг ожесточенно сопротивлялся. С командного пункта 6-й армии Тимошенко наблюдал, как правофланговая, 253-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал В.К. Урбанович, безуспешно пыталась продвинуться вперед, неся большие потери. Лишь вызов авиации помог частям овладеть Борщевым, опорным пунктом врага, подготовленным к круговой обороне. 337-я стрелковая дивизия под командованием полковника С.М. Бушуева энергичным ударом овладела Жуковкой, к исходу следующего дня с боем заняла Волобуевку и несколько других населенных пунктов. На правом фланге дивизия преодолела сильное огневое сопротивление и с ожесточенными боями ворвалась в Щуровку.

411-я стрелковая дивизия под командованием полковника М.А. Песочина, куда выехал Тимошенко, наступала при поддержке 7-й танковой бригады. Она расширила плацдарм на западном берегу Северского Донца и с утра 19 января продолжала продвижение в общем направлении на Чепель. Здесь оборона противника также была прорвана. Немцы поспешно отходили в юго-западном направлении. Успех этой дивизии умело использовали ее соседи. В результате четырехдневных боев на направлении главного удара соединения 6-й армии взломали оборонительную систему врага на всю глубину, разгромив 44-ю и 298-ю немецкие пехотные дивизии, а также полк из состава 68-й пехотной дивизии. Неплохих результатов добились и войска левого фланга армии - стрелковые дивизии 393-я под командованием полковника И.Д. Зиновьева и 270-я - командир полковник З.В. Кутлин. С выходом их частей на рубеж Протоповка, Грушеваха завершился разгром изюмской группировки противника.

Таким образом, констатировал Тимошенко, на первом этапе операции 6-я армия не только успешно выполнила поставленные перед ней задачи, но и прочно обеспечила правый фланг ударной группировки Южного фронта от ударов противника с северо-запада. Теперь создались условия для ввода в прорыв 6-го кавалерийского корпуса.

В целом планомерно, по мнению Семена Константиновича, развивалось наступление и в 57-й армии. Ее войскам удалось преодолеть тактическую оборону противника на всю ее глубину на направлении главного удара. Следовательно, и здесь надо держать наготове для ввода в прорыв подвижную группу фронта - 1-й и 5-й кавалерийские корпуса.

Хуже обстояли дела в полосе 37-й армии. Несмотря на частные успехи некоторых ее соединений, задачи, поставленные перед ней не были выполнены, хотя и удалось нанести серьезное поражение частям 295-й и 76-й немецких пехотных дивизий, сковать резервы противника в районе Краматорска. Это было очень важно для войск, действовавших на других направлениях.

В то же время Тимошенко отметил, что наступление 12-й армии, решавшей задачи на вспомогательном направлении и имевшей слабый боевой состав, существенных результатов не дало. Не получило ожидаемого развития и наступление войск 38-й армии Юго-Западного фронта на ее правом фланге в обход Харькова с северо-востока. Этим немедленно воспользовалось немецко-фашистское командование. По поступившим главкому данным, оно начало перегруппировку части войск из района Харькова к Балаклее.

У Семена Константиновича не оставалось сомнения в том, что 6-я армия, наступавшая на вспомогательном направлении, достигнув наибольших успехов, фактически превратилась в ударную, а направление, на котором она действовала, приобрело важнейшее оперативное значение. Результативными оказались и действия соединений 57-й армии. В ходе их успешного наступления немецко-фашистские войска, действовавшие в полосе этих армий, были разгромлены. Создались благоприятные условия для ввода в прорыв подвижных групп фронтов с целью развития успеха наступления.

Однако использовать эти условия Тимошенко не давало одно серьезное обстоятельство. Дело в том, что противнику, все же удалось на флангах прорванного участка обороны протяжением более 75 километров - справа в районе Балаклеи и слева в районе Славянска - отразить наступление наших войск и сохранить за собой эти своеобразные "полевые крепости". При дальнейшем глубоком продвижение советских войск они могли приобрести роль плацдармов для нанесения контрударов по флангам и тылу ударных группировок 6-й и 57-й армий. Требовалось как можно быстрее ликвидировать эти опасные очаги вражеской обороны.

Маршал Тимошенко приказал генералу Городнянскому совместными действиями двух правофланговых дивизий при поддержке фронтовой авиации овладеть Балаклеей, а трем другим дивизиям продолжать преследование противника, начавшего отход в западном направлении. Р.Я. Малиновский получил распоряжение - смежными флангами 57-й и 37-й армий решительно атаковать Славянский укрепленный район и захватить его, а главными силами 57-й армии и вводимыми в прорыв 5-м и 1-м кавалерийскими корпусами развивать успех в южном направлении во фланг и тыл донбасской группировки немецко-фашистских войск.

В последующие дни в полосе наступления советских войск развернулись напряженные бои. Особого накала они достигли в районе Балаклеи, которая оказалась почти полностью окруженной. "Насколько ожесточенные шли бои на этом участке фронта,- отметил впоследствии немецкий военный историк П. Карелл, свидетельствует тот факт, что полковник Бойс (командир 134-го полка 44-й пехотной дивизии.- Авт.) лично и его штаб неоднократно отбивались в ближнем бою с пистолетами и ручными гранатами. В конце концов русский лыжный батальон достиг важной дороги Балаклея - Яковенков на южном фланге боевой группы и закрепился в огромных соломенных скирдах. Бойс атаковал его со своим последним резервом, чтобы избавить боевую группу от смертельной опасности окружения. Русские не сделали ни шагу назад. Они все еще отстреливались из подожженных пикировщиками скирд и бились до последнего"{40}.

Главком с минуты на минуту ждал сообщения о падении Балаклеи. Однако атаки не увенчались успехом. Враг снял до четырех пехотных дивизий из района Харькова и перебросил их к городу. Поступили данные и о подходе к этому опорному пункту частей противника из Донбасса. Не добились успеха и войска Южного фронта. Славянск продолжал оставаться в руках фашистов. Но зато правое крыло 57-й армии и подвижная группа начала стремительное наступление в южном направлении. 5-й кавалерийский корпус во взаимодействии со стрелковыми и танковыми частями к исходу 23 января овладел тыловой базой врага - городом Барвенково, что поставило противника в тяжелое положение. Это, как позже стало известно, сильно обеспокоило гитлеровское командование. Генерал Ф. Гальдер записал 24 января в своем дневнике:"... В 17-й армии творится безобразие. За три дня боев фронт прорван на двух участках... Оба эти прорыва соединились в одну громадную брешь. Противник поставил под угрозу железнодорожное сообщение между 1-й танковой и 17-й армиями... Предстоят весьма тяжелые дни, прежде чем удастся сдержать натиск противника..."{41}

По мере продвижения войск Южного фронта внимание его командующего, а в равной мере и Тимошенко, вновь привлек очаг сопротивления противника в районе Славянска. Находясь на стыке соединений 57-й и 37-й армий, он сдерживал перерастание тактического успеха в оперативный, создавал угрозу армейским коммуникациям. В итоге главком направления изменил ранее принятое решение. Утром 24 января 9-я армия была передана в подчинение командующему войсками Южного фронта с задачей ввести ее в сражение в стык 37-й и 57-й армий.

Славянск. Город возвышался на горе, склоны которой были покрыты лесом. В недавнем прошлом это был город-курорт, здравница донецких шахтеров. Сейчас он стал мощным узлом вражеской обороны, ожесточенные бои за который соединения 37-й армии вели вот уже шестые сутки.

Перед командующим 9-й армией стояла крайне сложная задача - прорвать вражескую оборону можно было только надежным огневым поражением противника в сочетании с мощным ударом войск. Но сил для этого не хватало. Следовательно, нужно было попытаться переиграть врага иным способом. И командарм поставил перед командиром 51-й стрелковой дивизии генералом Ф. Г. Филипповым задачу создать сводный отряд добровольцев и ночью по узкой лесной лощине, покрытой глубоким снегом, просочиться в город. С рассветом группа бойцов ворвалась на окраину Славянска и, сбив боевое охранение противника, заняла один из кварталов. Однако нарастить вовремя успех не удалось. Был утрачен фактор внезапности. Начинать пришлось все с начала.

Прорыв пошел тяжело. Сказывалось многое. Прежде всего, поспешная его организация, слабое огневое поражение противника. Оказывали негативное влияние и сложные погодные условия. Танки Т-60 с большим трудом преодолевали глубокий снежный покров, зачастую завязали в сугробах. Разбушевавшаяся метель сделала дороги труднопроходимыми. На них застревали машины с боеприпасами, горючим, продовольствием. Тимошенко пытался помочь армии, выделив часть авиации для поддержки стрелковых соединений. Однако ее применение существенно ограничивалось стойкой нелетной погодой. Бои приняли затяжной характер.

Ярким эпизодом последних дней операции стали действия воинов 270-й стрелковой дивизии под командованием полковника З.Ю. Куплина за Лозовую крупный железнодорожный узел, через который вражеское командование питало и пополняло свои войска на этом участке фронта. Поэтому Лозовую и прилегавший к ней район гитлеровцы особенно тщательно подготовили к обороне. В основу предстоящей атаки Лозовой была заложена идея Тимошенко - нанесения ударов, с разных направлений.

В результате гарнизон Лозовой оказался в окружении. Гитлеровцы упорно сопротивлялись. Каждую улицу, каждый дом приходилось брать с боем. К 7 часам 27 января после ожесточенного сражения Лозовая и. ее окрестности были полностью очищены от врага. Немцы потеряли убитыми более шестисот человек.

31 января операция, получившая название Барвенково-Лозовской, закончилась. В первых числах февраля маршал подвел ее итоги. Он отметил, что войска Юго-Западного и Южного фронтов не только прорвали сильную оборонительную систему врага, но и разгромили три немецкие пехотные дивизии, нанесли поражение частям шести дивизий. Были захвачены знамена 457-го и 516-го пехотных полков. За время операции гитлеровцы потеряли свыше 36 тысяч солдат и офицеров убитыми, несколько сот пленными{42}.

Советские войска на 120-километровом фронте продвинулись на запад на 90 100 километров, освободили свыше четырехсот населенных пунктов, нарушили железнодорожное сообщение по линии Харьков-Донбасс через Лозовую. Они захватили около тысячи орудий и минометов, сорок танков и бронемашин, 843 пулемета, 513 мотоциклов, другую технику. В числе трофеев были 260 автомашин, 160 вагонов с военным имуществом{43}. Полковник 6-й немецкой армии Адам спустя годы писал: "Кое-кто из строевых офицеров был настроен мрачно. У многих солдат не осталось и следа от прежнего подъема, от веры в победу, воодушевлявшей их в первый год войны. Достоверно было одно: Гитлер и главное командование сухопутных сил сознательно или невольно лгали, когда бахвалились перед всем миром, что Красная Армия разбита. Разбитая армия не может без передышки атаковать в разных местах посреди зимы"{44}.

Наступление войск Юго-Западного направления связало оперативные резервы группы армий "Юг", не позволив перебросить их на московское направление, где немцы продолжали вести наступательные операции. И все же, отмечал главком, задачи, поставленные Ставкой, не были выполнены. Это объяснялось многими причинами. Основные из них сформулировал при разборе проведенной операции маршал Тимошенко:

- Первая причина - наши ограниченные по силе удары и маневренные возможности, в результате чего противник упреждал нас в наращивании усилий. Отсутствие оперативных резервов затруднило развитие успеха. Прорыв развивался медленно. Надо признать и то, что не были своевременно приняты меры по расширению его в стороны флангов, а это позволило противнику усилить свои группировки у основания прорыва и оказать нам сильное противодействие. Неудовлетворительно решались задачи огневого поражения. Артиллерия слабо маневрировала на поле боя. Не лучшим образом действовали и кавалеристы. Вторая причина - наш просчет с вводом в сражения 9-й, армии, который явно запоздал. Да и по численности личного состава и вооружению она не превышала немецкий корпус. Для такого крепкого узла сопротивления как Славянск сил и средств было, конечно же, маловато. Видимо, целесообразнее было бы использовать ее в полосе 57-й армии. Имелись недостатки и в организации взаимодействия между фронтами и армиями.

- Вместе с тем, хочу подчеркнуть, особо отметить,- заключил главком,- что командиры и красноармейцы воюют в основе своей грамотно, дерутся с врагом храбро.

Конечно же, Барвенково-Лозовская, да и Ростовская операции нельзя сравнивать по масштабам с московским контрнаступлением, с другими грандиозными сражениями Красной Армии. Но без объективных оценок первых будет непонятным, почему же в последующих битвах тот же противник потерпел сокрушительное поражение. Операции первого периода Великой Отечественной войны тем и примечательны, что они создали предпосылки для перелома ее хода и, в конечном счете, исхода, явились предтечей крупнейших в истории человечества битв, которые развернулись после Сталинградской эпопеи.

Требуя от подчиненных непрерывно учиться воевать, осмысливать и внедрять боевой опыт, Семен Константинович и сам глубоко анализировал практику проведенных боев, извлекал из них уроки, размышлял, взвешивал, прогнозировал перспективы на будущее. Вот и сейчас, тщательно обдумав создавшуюся обстановку, он пришел к выводу о необходимости подготовки и проведения новой крупной наступательной операции с решительными целями.

- Подкопим силы, подготовим войска, создадим две сильные группировки и ударим по войскам фон Бока со стороны Волчанска, и с юга, с барвенковского выступа, - высказал свою глубоко продуманную мысль Тимошенко вечером 18 февраля в кругу боевых друзей, собравшихся отметить его сорокасемилетие. Рождался замысел операции на окружение противника в районе Харькова...

К разработке ее плана Семен Константинович первоначально привлек начальника штаба генерала И.Х. Баграмяна, командующих военно-воздушными силами, бронетанковыми войсками и артиллерией. Ряд вопросов он обсудил с членом Военного совета направления Н.С. Хрущевым, командующим войсками Южного и Юго-Западного фронтов генералами Р.Я. Малиновским и Ф.Я. Костенко. В итоге в Ставку ВГК был направлен документ, содержащий выводы из оценки обстановки и предложения по использованию войск фронтов Юго-Западного направлений весной 1942 года. "Задачи, поставленные на зимний период 1942 года, войсками Юго-Западного направления еще полностью не выполнены, - отмечалось в нем. Они взяли в свои руки инициативу действий, нанесли противнику чувствительные потери, освободили от немецко-фашистских оккупантов значительную территорию. Особенно эффективными оказались действия на стыке Юго-Западного и Южного фронтов, где удалось прорвать укрепленную полосу противника, нанести ему значительные потери, лишить врага важнейшей железнодорожной магистрали Харьков - Донбасс, угрожать глубокому тылу его основной группировки, действующей в Донбассе и Таганрогском районе. Войска заняли весьма выгодное положение для развития наступления на Харьков"{45}.

Прогнозируя возможные намерения гитлеровского командования, Военный совет направления отмечал:

"По данным агентуры и показаниям пленных, противник сосредоточивает крупные резервы со значительным количеством танков восточнее Гомель и в районах Кременчуг, Кировоград, Днепропетровск, очевидно, с целью перехода весной к решительным действиям.

...Мы считаем, что враг, несмотря на крупную неудачу осеннего наступления на Москву, весной будет вновь стремиться к захвату столицы. Наиболее вероятно, что наряду с фронтальными ударами против Западного фронта противник предпримет крупными силами мотемехсоединений наступление из района Брянск и Орел в обход Москвы с юга и юго-востока...

На юге следует ожидать наступления крупных сил противника между течением рек Северский Донец и Таганрогским заливом с целью овладения нижним течением р. Дон и последующим устремлением на Кавказ к источникам нефти. Этот удар, вероятно, будет сопровождаться наступлением вспомогательной группировки войск на Сталинград и десантными операциями из Крыма на Кавказское побережье Черного моря. Для обеспечения действий основных ударных группировок на Москву и на Кавказ противник несомненно попытается нанести вспомогательный удар из района Курска на Воронеж"{46}.

Переходя к определению стратегической цели действий войск Юго-Западного направления в летней кампании, Военный совет пришел к выводу о том, что "хотя летняя кампания может ознаменоваться широкими наступательными действиями со стороны противника, войска Юго-Западного направления при существенном подкреплении их резервами Ставки ВГК должны стремиться к достижению основной стратегической цели - разгромить противостоящие силы противника, выйти на средний Днепр. В зависимости от конкретной обстановки и, прежде всего, реального соотношения сил, которое сложится к началу операций, эта основная стратегическая цель будет решаться на каждом фронте Юго-Западного направления различными путями. Чтобы с наступлением лета приступить к широким активным действиям, Военный совет просит Ставку ВГК выделить из ресурсов центра более тридцати стрелковых дивизий, двадцать восемь танковых бригад, более двадцати артиллерийских полков, около восьмисот боевых самолетов"{47}.

В представлении, адресованном Ставке ВГК, были определены основные задачи войск каждого фронта в предстоящей кампании.

Поскольку войска Брянского фронта тяготели к оперативному взаимодействию с Западным фронтом, Тимошенко предлагал поставить следующую задачу - после ликвидации болховской группировки противника, в тесном взаимодействии с Западным фронтом последовательно овладеть Орлом и Брянском и выйти на линию Гомель, Чернигов.

Юго-Западный фронт занимал, по оценке Семена Константиновича, в системе войск направления центральное положение, он прочно прикрывал важнейшие железнодорожные магистрали, связывающие Москву с Донбассом и Кавказом. Удержанием за собой района Лозовой обеспечивались активные действия правого крыла Южного фронта с нанесением удара во фланг и глубокий тыл группировки противника, находившейся в Донбассе. Тимошенко считал, что "до наступления весенней распутицы войска фронта должны своим левым крылом окружить и уничтожить группировку противника в треугольнике Чугуев, Лиман, Балаклея, занять выгодное положение для последующего наступления на Харьков с востока и юга". "Основная задача Юго-Западного фронта в весенне-летней кампании, по мнению Военного совета, должна состоять в овладении на левом крыле районами Харьков и Красноград, а на правом крыле и в центре - Курском и Белгородом. В дальнейшем, наступая в общем направлении на Киев, предусматривалась задача выйти на Днепр"{48}.

Южный фронт прикрывал путь противнику к нефтяным источникам Кавказа и к нижнему течению Волги. Учитывая, что войска фронта своим правым крылом глубоко выдвинулись на запад и нависали с севера над коммуникациями группировки противника, находившейся в Донбассе и в районе Таганрога, Тимошенко предлагал поставить фронту задачу "до наступления весенней распутицы и до вступления в операцию крупных резервов - занять Краматорск, Славянск, овладеть таганрогским плацдармом, а в ходе весенне-летней кампании - окружить и уничтожить Донбасскую и Таганрогскую группировки противника, выйти на Днепр"{49}.

Были ли какие-либо сомнения у Тимошенко по поводу сделанной оценки обстановки и по сути тех предложений, которые были, направлены в Ставку ВГК?

Конечно, были. Семен Константинович понимал, что данные о противнике ориентировочные, а выводы о целях его военного командования являются лишь предположением. Основной вопрос, который волновал главкома, это направление главного удара врага в летней кампании 1942 года. Он обсуждался на заседании Ставки ВГК в начале марта. Тогда мнения разделились, Сталин считал, что главный удар вермахт нанесет на Москву, вспомогательный - на юге, так как, по данным разведки, в составе группы армий "Центр" насчитывалось около 70 дивизий; более тысячи самолетов было в составе группы "Восток". Имелись и другие данные, вроде бы подтверждающие вывод Верховного. Учитывались также роль и место Москвы, внешнеполитические аспекты возможных связанных с ней событий.

Было, однако, и над чем задуматься. Одна из мыслей, которая постоянно занимала Тимошенко с осени 1941 года, заключалась в оценке военно-экономического положения Германии с учетом того, что война приняла затяжной характер. Семен Константинович все чаще склонялся к выводу, что Гитлер, сохраняя в качестве главной политической цели захват Москвы, может пойти на временный отказ от ее достижения в интересах создания определенных экономических предпосылок для дальнейшей вооруженной борьбы за счет захвата Донбасса, Кубани и Кавказа. Не сбрасывал Тимошенко со счетов и того, что стратегическое положение группы армий "Центр" было сложным: ее фланги глубоко охватывались советскими войсками, а коммуникации подвергались ударам партизан и действовавшей в тылу группы генерала Белова. Моральное давление на противника оказывало и то, что на этом стратегическом направлении советские войска оказали ожесточенное сопротивление летом и осенью 1941 года, а зимой даже сумели перехватить инициативу, осуществив контрнаступление, а затем и общее наступление.

И все же сомнения уходили на задний план, когда Тимошенко возвращался к совещанию Ставки ВГК, проведенному в начале марта, на котором анализировалась обстановка на всем советско-германском фронте. Верховный Главнокомандующий сделал вывод о подготовке противником главного удара на московском направлении, указал на необходимость проведения наступательных операций под Ленинградом, на Западном и Юго-Западном направлениях, а также в Крыму.

И дело было не только в том, что Семен Константинович, как и все присутствовавшие, верил в безгрешность прогнозов Сталина. Активные действия советских войск, на которые он нацеливал, соответствовали устремлениям и самого Тимошенко, его характеру, склонности к решительным масштабным боевым операциям. Кроме того, вывод, сделанный Верховным, опирался и на те успехи, которые были достигнуты под его, Тимошенко, руководством войсками Юго-Западного направления в контрнаступлении под Ростовом, в Елецкой и Барвенково-Лозовской операциях.

В последней декаде марта главком, член Военного совета и начальник штаба Юго-Западного направления были вызваны в Ставку ВГК. Во время полета из Сватово, где располагался фронтовой аэродром, Семен Константинович еще раз продумал замысел предстоящей операции. С большим волнением осматривал он с высоты полета районы, недавно освобожденные от оккупантов. Сердце сжималось от боли при виде следов гигантских разрушений, которые оставила война на советской земле...

Вечером 27 марта С.К. Тимошенко, Н.С. Хрущев и И.Х. Баграмян прошли в кабинет Верховного Главнокомандующего. Там находился и начальник генерального штаба Б.М. Шапошников. План операции доложил генерал Баграмян. Затем началось его обсуждение, в ходе которого Сталин высказал мнение о сокращении масштаба наступательных действий, мотивируя это отсутствием в настоящее время в Ставке ВГК необходимых резервных формирований, потребных Юго-Западному направлению. "Весь следующий день, - вспоминал И.Х. Баграмян, - С.К. Тимошенко, Н.С. Хрущев и я посвятили разработке общего замысла Харьковской наступательной операции. Вечером И.В. Сталин, Б.М. Шапошников и Д.М. Василевский заслушали главкома.

Замысел разработанной операции, хотя он и не выходил за рамки района Харькова, снова требовал выделения большего, чем могла тогда дать Ставка ВГК, количества резервов. Нам опять указали, что принят будет лишь такой план наступления, который не требовал бы для своего осуществления выделения Ставкой ВГК крупных резервов".

Спустя сутки Верховному Главнокомандующему были представлены на утверждение два документа: карта-решение и план операции. Во втором из них говорилось, что "в соответствии с Вашими личными указаниями нами разработан план действий войск Юго-Западного направления на апрель-май 1942 года.

1. Основная цель действий войск Юго-Западного направления в указанный период - овладеть г. Харьковом, а затем произвести перегруппировку войск, ударом с северо-востока захватить Днепропетровск и Синельникове, лишить этим противника важнейшей переправы через р. Днепр и железнодорожного узла Синельниково. На остальном протяжении фронта войска Юго-Западного направления должны прочно оборонять ныне занимаемые рубежи.

2. Для овладения районом Харьков, по нашим расчетам, необходимо иметь: стрелковых дивизий - 27, кавалерийских дивизий - 9, одну стрелковую бригаду, мотострелковых бригад - 3, танковых бригад - 26, артиллерийских полков РГК 25. Эти силы и средства, сведенные в три армии, будут развернуты на левом крыле Юго-Западного фронта...

3. Основной замысел операции заключается в том, чтобы, нанося главный удар в обход Харькова с юга и юго-запада и вспомогательный - в обход города с севера, окружить и уничтожить харьковскую группировку противника, овладеть г. Харьковым и выйти на рубеж Томаровка, Грайворон, Александровка, Криштоновка"{50}.

На совещании Ставки ВГК, на котором обсуждался представленный Тимошенко план, Б.М. Шапошников еще раз изложил мнение Генерального штаба о целесообразности перехода всей действующей армии к временной обороне, сосредоточении основных стратегических резервов на западном направлении и частично в районе Воронежа, где летом могут разыграться главные события. Оно обосновывалось численным превосходством сил противника, отсутствием второго фронта в Европе. Борис Михайлович не согласился с предложением Тимошенко о возможности проведения уже весной крупной наступательной операции силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов{51}, мотивируя свое мнение трудностями организации подобной операции и опять же отсутствием необходимых резервов. Однако его доводы не были приняты во внимание. Совещание закончилось указанием Верховного Главнокомандующего подготовить и провести в ближайшее время наступательные операции в районе Харькова, в Крыму и на других участках советско-германского фронта.

10 апреля Тимошенко уточнил детали наступательной операции войск Юго-Западного направления. Прорыв обороны противника он решил осуществить на двух участках. На северном, протяженностью 55 километров, должны были действовать войска 28, 21-й и 38-й армий, на южном, в полосе 36 километров 6-я армия и оперативная группа генерала Бобкина. Развить успех предполагалось вводом в сражение 3-го гвардейского кавалерийского корпуса (в полосе 28-й армии), 21-го и 23-го танковых корпусов (в полосе 6-й армии). На них возлагалась задача завершить окружение харьковской группировки противника. Обеспечить левый фланг 6-й армии должен был 6-й кавалерийский корпус. В резерв выделялись 2-й кавалерийский корпус и две стрелковые дивизии"{52}.

В тот же день главком довел замысел до командующих армиями, командиров танковых и кавалерийских корпусов. На совещании в Воронеже присутствовали командующий войсками Южного фронта генерал Р.Я. Малиновский, члены Военных советов фронтов дивизионные комиссары К.А. Гуров и И.И. Ларин, начальники штабов генералы И.Х. Баграмян и А.И. Антонов. Вечером Тимошенко выехал на командный пункт 21-й армии. Здесь его встретил ее командующий генерал В.Н. Гордов.

С Василием Николаевичем главком был знаком давно, с середины 30-х годов. Участник 1-й мировой войны, старший унтер-офицер, он в декабре 1917 года вступил в Красную гвардию и одновременно - в партию большевиков. В гражданскую командовал ротой, батальоном, полком. После ее окончания учился на курсах "Выстрел", затем в Военной академии имени М.В. Фрунзе. Был начальником штаба, а затем командиром стрелковой дивизии, возглавлял Московскую пехотную школу, штабы Калининского и Приволжского военных округов, как упоминалось, был репрессирован, затем освобожден по ходатайству Тимошенко. С начала Великой Отечественной войны руководил штабом 21-й армии. В октябре 1941 года вступил в ее командование.

Заслушав доклады командующего армией, начальника штаба генерала А.И. Данилова и члена Военного совета бригадного комиссара Н.К. Попеля о состоянии армии, положении противника, их предложения по использованию сил и средств в предстоящем наступлении, Семен Константинович вместе с Гордовым выехал в соединения первого эшелона. Они присутствовали, в частности, на занятиях по тактической подготовке в частях 76-й стрелковой дивизии. Проводились они в целом целеустремленно: отрабатывались вопросы атаки переднего края вражеской обороны, штурма опорных пунктов противника. Однако не все шло гладко. Особое внимание главком привлек к отработке согласования огня артиллерии и действий пехоты. В перерыве он беседовал с красноармейцами и младшими командирами, стремясь вникнуть в их нужды и запросы.

На следующий день Тимошенко встретился с командующим 38-й армией, должностными лицами ее полевого управления, а также с некоторыми командирами дивизий. В их числе оказалось немало участников Смоленского сражения. Это и начальник штаба армии полковник С.П. Иванов, командиры соединений генерал А.В. Горбатов и полковник И.В. Хазов, несколько командиров полков. Узнав, что в армии находится командующий автобронетанковыми войсками фронта генерал B.C. Тамручи, Тимошенко выехал на командный пункт формируемого 22-го танкового корпуса, командиром которого был назначен полковник А.А. Шамшин. Здесь Тамручи проводил совещание с командирами бригад полковником Т.И. Танасчишиным, подполковниками Н.М. Бубновым и И.Т. Клименчуком. Маршал принял в нем участие, и из докладов командиров сделал вывод о неудовлетворительном состоянии соединений. Укомплектованность бригад танками не превышала 40 процентов, командным составом - достигала 45 - 50 процентов. Недоставало ремонтных средств. Средних танков насчитывалось всего 36, остальные были легкими с изношенной материальной частью. Особенно плохо обстояло дело со средствами связи - в корпусе насчитывалось всего два десятка исправных радиостанций. Все эти вопросы главком взял на особый контроль. Вызывал удовлетворение лишь боевой настрой танкистов, в чем убедился Тимошенко, беседуя позже с бойцами и командирами 36-й танковой бригады.

В середине апреля главком в сопровождении начальника штаба Юго-Западного фронта и командующего ВВС генерала Ф.Я. Фалалеева выехал в южную ударную группировку. В 6-й армии он побывал в частях 253-й и 41-й стрелковых дивизий, дал указание командующему артиллерией армии полковнику А. Г. Катасонову по планированию артиллерийского наступления. Особое внимание обратил маршал на проверку боеготовности войск, знания командирами боевых задач, умение стрелковых подразделений действовать совместно с танками и артиллерией при прорыве обороны противника. С командирами дивизий он провел занятия на картах, после чего сделал его детальный разбор.

Более двух суток работал Семен Константинович в частях и соединениях оперативной группы, возглавляемой генералом Л.В. Бобкиным. В Леониде Васильевиче Тимошенко высоко ценил профессионализм, волевые и организаторские качества. В 1922 году одним приказом РВС они были награждены орденом Красного Знамени, в тридцатые годы не раз встречались на совещаниях, проводимых С.М. Буденным. Бобкин, по праву считавшийся видным специалистом тактики конницы, возглавлял один из отделов аппарата инспектора кавалерии РККА. С первых дней Великой Отечественной войны он был заместителем командующего Юго-Западного фронта по кавалерии. Проверка готовности войск оперативной группы к наступлению еще раз убедила Семена Константиновича в высоких организаторских способностях этого генерала.

Стремясь максимально усилить ударные группировки Юго-Западного фронта, Тимошенко приказал передать им из армий Южного фронта несколько частей. 9-я армия направила в 6-ю три артполка РВГК, а Р.Я. Малиновский передал две стрелковые дивизии и четыре артиллерийских полка. Однако это в конечном итоге негативным образом сказалось на ходе и исходе боев 9-й армии и некоторых других соединений, которые не могли добиться успеха в сражениях главным образом из-за слабости артиллерийской поддержки.

Нельзя сказать, что готовясь к наступлению, главком направления не опасался контрмер или даже упреждающего удара со стороны противника, особенно со стороны Славянска, где располагались танковые и моторизованные дивизии группы Клейста. Да и поступающие из разных источников сведения свидетельствовали о том, что противник проявляет заметную активность в своем тылу перед правым крылом Южного фронта. Туда было направлено указание главкома, подписанное И.Х. Баграмяном: "Усилить действия войсковой разведки с тем, чтобы непрерывно иметь данные о частях противника, действующих на фронте. Добиться в каждые 2 - 3 дня захвата контрольных пленных на участке каждой стрелковой дивизии, особенно на важнейших направлениях: Лозовском, Красноармейском, Славянском, Ворошиловском, Куйбышевском, Ростовском..."{53}

16 апреля Военный совет направления уже прямо потребовал от разведки Южного фронта:

"Вскрыть подготовительные мероприятия противника к возможному переходу в наступление весной и установить начало и характер перегруппировки противника перед фронтом.

Следить за подходом свежих резервов из глубины к линии фронта, установить районы сосредоточения этих резервов и вскрыть подготавливаемое противником направление главного удара"{54}.

Неправильно было бы считать, что разведке удалось полностью решить поставленные задачи, однако полученные хотя и разноречивые сведения все же позволяли сделать вывод: вражеские войска тоже готовились к наступлению. Особенно это было заметно на стыке 9-й и 57-й армий, т.е. там, где его удара больше всего и следовало опасаться. Трудно объяснить, почему Тимошенко не придавал этим сообщениям должного значения. Если обратиться к свидетельствам участников тех событий, то можно сделать вывод, что он считал действия противника демонстративными с целью дезинформации советского командования, И это не было случайным. Успехи зимнего наступления советских войск породили у значительной части высшего командного и политического состава излишнюю самоуверенность. Широкое распространение получило мнение о том, что немцы, дескать, после тяжелых поражений уже не в состоянии проводить широкомасштабные наступательные операции и добиться того, что им удалось в сорок первом году. В какой-то мере, очевидно, такой настрой не минул и главкома. Немалую роль в этом вопросе сыграла также установка И.В. Сталина "о полном разгроме немецко-фашистских захватчиков в 1942 году". А Тимошенко глубоко верил в гений Сталина и искренне считал, что этого удастся добиться.

Разумеется, главком Юго-Западного направления не знал, да и не мог тогда знать, что еще 28 марта 1942 года (в тот день он вместе с Н.С. Хрущевым и И.Х. Баграмяном работал в Москве над уточнением плана Харьковской операции) в главной ставке Гитлера состоялось совещание руководителей вермахта, на котором обсуждался план летней кампании. После довольно продолжительных дебатов фюрер принял решение. Оно нашло отражение в директиве верховного командования No 41 от 5 апреля. "Как только условия погоды и местности будут благоприятствовать,говорилось в ней,- немецкое командование и войска вновь должны захватить в свои руки инициативу, навязать противнику свою волю. Цель состоит в том, чтобы окончательно уничтожить живую силу, оставшуюся еще в распоряжении советов, и захватить максимальное количество важнейших военно-экономических центров. Для этого будут привлечены все силы германских вооруженных сил и армии союзников... Первоначально необходимо объединить все имеющиеся силы для проведения главной операции на Южном участке фронта с целью уничтожить противника западнее Дона с тем, чтобы в последующем захватить нефтяные районы Кавказа и перевалы через Кавказский хребет".

Этой цели гитлеровское руководство намеревалось добиться проведением ряда последовательных наступательных операций. Началом реализации плана должно было стать наступление группы армий "Б" (2-я и 4-я танковые, 6-я немецкая и 2-я венгерская полевые армии) с нанесением ударов из районов северо-восточнее Курска и восточнее Харькова (операция "Блау"). 18 мая готовился переход в наступление и против войск Юго-Западного направления (операция "Фридерикус I"). Удар предполагалось нанести силами 1-й танковой и 17-й полевой армий в тесном взаимодействии с 6-й армией.

Они насчитывали тридцать пять дивизий, в том числе семь танковых и моторизованных. В итоге общее соотношение сил и средств на Юго-Западном направлении складывалось уже не в пользу советских войск. Противник превосходил их по личному составу и артиллерии в 1,2 раза, в авиации - в 1,6 раза, имел равенство в количестве танков{55}.

К концу первой декады мая подготовка операции "Фридерикус I" завершилась. Закончилась подготовка к переходу в наступление и ударной группировки Юго-Западного направления. И хотя не все вопросы были до конца решены, особенно по материальному обеспечению войск, главком считал, что переносить намеченные сроки наступления нецелесообразно.

Во второй половине дня 11 мая Тимошенко доложил Верховному Главнокомандующему о своем решении начать операцию. Получив одобрение, он отдал указания всем командующим объединениями и командирам отдельных соединений до 20 часов накормить ужином личный состав, обеспечить всем девятичасовой сон, до 7 часов утра раздать сытный завтрак. Ночью во главе оперативной группы штаба Семен Константинович вместе с членом Военного совета выехал на командный пункт, подготовленный в полосе 38-й армии. Туда же вскоре прибыли командующий ВВС, начальник артиллерии, другие генералы и командиры полевого управления.

Итак, вроде бы все предусмотрено, рассчитано, расставлено по своим местам. Невидимая для врага тугая пружина наступления взведена и будет спущена с первым залпом артиллерии.

Он был произведен в 6.30 12 мая. Артиллерийская подготовка продолжалась ровно час. За 20 минут до ее окончания авиация нанесла массированный бомбовой удар по районам огневых позиций артиллерии и узлам сопротивления врага в его главной полосе обороны. В 7 часов 30 минут в атаку устремилась пехота. Ее действия поддерживали танки. К исходу дня войска северной ударной группировки прорвали главную полосу обороны противника, продвинувшись на глубину от 6 до 10 км. Южная ударная группировка-, сломив сопротивление гитлеровцев на более чем сорокакилометровом фронте, вклинилась в глубину их обороны на 12 - 15 километров. Соединения 6-й армии и группы генерала Бобкина достигли второго оборонительного, рубежа противника, созданного на возвышенном западном берегу реки Орель. Бои здесь не прекращались и ночью.

Подводя итоги первого дня наступления, Тимошенко отметил наиболее успешные действия соединений 21-й и 38-й армий, а также просчеты штаба 28-й армии в оценке немецкой обороны. Он приказал ускорить выдвижение второго эшелона 6-й армии, воздушной разведке установить состав и характер действий резервов противника в районах Харькова и Запорожья. Предвидя возможность вражеского контрудара противника на левом фланге северной ударной группировки, Семен Константинович отдал приказ на вывод из боя бригад 22-го танкового корпуса и сосредоточение их к рассвету 13 мая за левофланговыми соединениями 38-й армии.

На второй день войска северной группировки при активной поддержке авиации продолжили атаки на прежних направлениях, и хотя медленно, но продвигались вперед.

В полосе наступления 21-й армии на западном берегу Северского Донца был захвачен плацдарм, достаточный для накапливания сил и средств, способных прорываться в глубину вражеской обороны.

Главком дал указание генералу В.Н. Гордову ускорить наступление на запад. Однако организация была далеко не совершенной, и нашим войскам не удалось преодолеть упорного сопротивления врага.

На направлении главного удара соединения 28-й армии утром ликвидировали упорно оборонявшийся гарнизон в Варваровке, но выбить гитлеровцев из Терновой не сумели.

Командарм по указанию главкома решил ускорить наступление левофланговых соединений в юго-западном направлении, учитывая успех 226-й и 124-й дивизий 38-й армии. Генерал Рябышев стремился овладеть опорным пунктом врага в селе Покровское. С наступлением сумерек командующий армией доложил Тимошенко о том, что передовые части ударной группировки вышли на подступы к Харькову на рубеж высот, обступавших город с востока. Казалось, наступил момент, когда наметился крупный успех. Этого не отрицали и участники сражения со стороны противника. Один из них, Вильгельм Адам, впоследствии признал: "Для нас создалось угрожающее положение. Советские танки стояли в двадцати километрах от Харькова... 6-я армия понесла весьма ощутимый урон, потеряв двадцать тысяч убитыми и ранеными"{56}.

Поздно ночью тревожное сообщение поступило от Москаленко. Он доложил, что противник сосредоточил крупные силы для нанесения контрудара. Эти данные подтвердил начальник разведки Юго-Западного фронта. Из его сообщения следовало, что немцы, подведя резервы, создали в полосе армии две подвижные группировки, каждая из которых насчитывала по 150 - 200 танков. Удар ожидался на рассвете. Хорошо осознавая опасность флангового удара противника под основание выдвинувшейся вперед северной группировки войск, главком приказал передать в распоряжение Москаленко 162-ю стрелковую дивизию и 6-ю гвардейскую танковую бригаду - резерв 28-й армии. Тогда же маршал уточнил командующему 38-й армией боевую задачу, приказав подготовить тыловой оборонительный рубеж по реке Большая Бабка.

Тем временем довольно успешно наступали соединения южной ударной группировки. К исходу вторых суток они прорвали тактическую зону обороны противника. Встал вопрос о вводе в сражение, как это предусматривалось планом, фронтовой подвижной группы - 21-го и 23-го танковых корпусов. Однако, оценив обстановку, Тимошенко решил отложить ввод до выхода соединений 6-й армии к реке Берестовая. Как показали дальнейшие события, относительно благоприятный момент был упущен, и это оказало отрицательное влияние на дальнейший ход операции.

В течение последующих двух суток внимание главкома было приковано к обстановке, создавшейся в результате контрудара немецких танковых дивизий на стыке 28-й и 38-й армий. Тимошенко перенацелил сюда практически всю авиацию Юго-Западного фронта, ввел в сражение 3-й гвардейский кавалерийский корпус. В результате противник был остановлен, соединения 21-й армии продолжали развивать успех в глубине вражеской обороны. Серьезно беспокоило маршала и снижение темпов наступления южной ударной группировки. Противник усилил здесь оборону подошедшими из резерва двумя пехотными дивизиями, его авиация господствовала в воздухе. Тимошенко поставил задачу генералу Малиновскому активизировать действия своих воздушных сил, организовать переход в наступление нескольких соединений 57-й армии. Одновременно он передал из резерва генералу Бобкину 343-ю стрелковую дивизию.

Наступило утро 16 мая. Соединения северной ударной группировки в течение прошедшей ночи продвинулись всего на 2 - 3 километра, отражая многочисленные контратаки противника. Более успешно действовали войска оперативной группы генерала Бобкина. Части 6-го кавалерийского корпуса захватили несколько переправ через реку Берестовая. В полдень перешла в наступление 150-я стрелковая дивизия 57-й армии. Она прорвала оборону противника на глубину 7 10 километров. По мнению Тимошенко, наступило, наконец, время ввода в сражение фронтовой подвижной группы. На рассвете следующего дня он, находясь на фронтовом КП, уточнил задачу командирам 21-го и 23-го танковых корпусов, определив цель их действий - нанесение стремительного удара на Харьков с юга. Поступившие спустя два - три часа донесения от генералов Кузьмина и Пушкина обнадеживали - подвижная группа, прорвав промежуточный оборонительный рубеж противника, продвинулась на север на 10 - 12 километров. Однако главные события этого дня произошли не здесь, а в полосе 9-й армии, о чем главком узнал лишь поздним вечером.

...Утро 17 мая командующему 9-й армии генералу Харитонову стало, пожалуй, самым памятным в его боевой жизни. Ночью он прибыл на вспомогательный пункт управления, развернувшийся в селе Долгенькое. В 5 часов 45 минут на оборонительные позиции армии, места расположения штабов соединений, районы сосредоточения войск обрушились тысячи снарядов и мин. Вслед за мощным ударом вражеской артиллерии в атаку устремились .танки и мотопехота. Харитонов услышал нарастающий гул самолетов. Раздались взрывы авиабомб. Загорелись здания. Из штаба и узла связи выскакивали бойцы и командиры. К командующему подбежал радист. Вызывал генерал Егоров - командир 150-й стрелковой дивизии.

- Веду тяжелые бои! В полосе дивизии до ста вражеских танков. Понес большие потери. Боевые порядки бомбит авиация,- доносил комдив.

Ответить ему Харитонов не успел. Связь прервалась. Командующий приказал соединить себя с командирами других дивизий. Переговорил по радио с Дмитриевым и Лященко. Вскоре прибыл офицер из дивизии Егорова. Обстановка постепенно прояснялась.

После двухчасовой авиационной и артиллерийской подготовки в контрнаступление перешла группировка, возглавляемая Клейстом, в составе одиннадцати дивизий. Она, как стало известно позже, насчитывала около 360 танков. Удар был нанесен в полосе сорок километров, преследуя цель рассечь оборону 9-й армии, окружить и уничтожить ее соединения восточнее Барвенково, выйти на реку Северский Донец, форсировать ее и нанести удар на Балаклею.

Там наступавшие должны были соединиться с войсками 6-й армии Паулюса, оборонявшими чугуевский плацдарм, завершить окружение группировки советских войск внутри барвенковского выступа.

Командующий войсками Южного фронта узнал о наступлении противника только во второй половине дня, когда враг уже завершал прорыв тактической зоны обороны. Обстановка резко обострилась. На стокилометровом фронте 9-й армии противник превосходил советские войска по пехоте в 1,4 раза, по количеству орудий - вдвое, а танков - в 5,5 раза. Еще большим превосходством он обладал на участке прорыва. Особую опасность представляли вражеские танки. Обороняясь в столь широкой полосе, 9-я армия не имела второго эшелона. Ее оборона носила очаговый характер. Отсутствовали вторые эшелоны и в дивизиях. Общая плотность артиллерии составляла пять - шесть орудий и минометов на километр фронта, противотанковых орудий - в три раза меньше. Не было артиллерийских противотанковых резервов, чрезвычайно слабым оказалось и зенитное прикрытие.

К исходу дня гитлеровцы прорвались в оперативную глубину. Главком, все еще не располагая полной и достоверной информацией об обстановке, интуитивно ощущал возникшую опасность. Он возложил задачу разгрома прорвавшейся в районе Барвенково группировки противника на 2-й и 5-й кавалерийские корпуса (резерв Юго-Западного и Южного фронтов), которые вводились в сражение в полосе 14-й гвардейской стрелковой дивизии 57-й армии. Общее руководство их действиями Тимошенко поручил генералу Тамручи. Обсудив сложившееся положение с Баграмяном, в 17.30 17 мая главком доложил Сталину:

"С рассветом 17 мая противник перешел в наступление против обоих флангов 9-й армии Южного фронта. Вероятная цель действия противника - овладеть районом Барвенково, Изюм и попытаться сорвать наше наступление на Харьков с юга...

Учитывая исключительную важность сохранения прочного положения войск правого крыла Южного фронта для обеспечения нашего наступления на Харьков, мы просим Вас выделить для усиления правого крыла Южного фронта две стрелковые дивизии, две танковые бригады, одну авиадивизию в составе иап и двух полков Ил-2, направить их теперь же в район Изюм"{57}.

Таким образом, операция противника была расценена всего лишь как попытка срыва наступления на Харьков, которое маршал и не намерен был прекращать, что явилось следствием очень серьезного просчета в оценке обстановки.

Докладывая в полночь И. В. Сталину о положении дел на Южном фронте, генерал-полковник A.M. Василевский указал на критическое положение в полосах обороны 9-й и 57-й армий. Он предложил прекратить наступление Юго-Западного фронта, а часть сил из состава его ударной группировки использовать для ликвидации угрозы со стороны Краматорска. В тех условиях иного способа спасти положение, по его мнению, не было, так как фронт в этом районе резервами не располагал. Однако Верховный, предварительно переговорив еще раз с С. К. Тимошенко, счел, что мер, принимаемых командованием Юго-Западного направления, вполне достаточно, чтобы отразить удар врага против Южного фронта{58}.

Становилось очевидным, что они могли оказаться и в более угрожаемом положении, если Паулюсу удастся в ближайшие дни повернуть две танковые дивизии с волчанского направления на южное, навстречу удару Клейста.

Возможностей для принятия действенных контрмер у Тимошенко и командующих фронтами было явно недостаточно. Требовалось срочно прекратить дальнейшее наступление южной ударной группировки на Харьков, привлечь основные ее силы для ликвидации (совместно с Южным фронтом и резервами главкома) вражеских войск, прорвавшихся в район Барвенково. Однако маршал ограничился тем, что приказал перегруппировать на опасный участок из полосы 6-й армии дополнительно 21-й танковый корпус, а вслед за ним - 248-ю стрелковую дивизию, считая, что этих сил будет достаточно для восстановления положения в полосе обороны 9-й армии. Тогда же он подтвердил свой первоначальный приказ войскам Юго-Западного фронта о продолжении на следующий день наступления на Харьков.

Почему же такой опытный военачальник своевременно не оценил всей глубины опасности, нависшей над войсками обоих фронтов? Почему сразу не принял радикальных мер к ликвидации прорыва противника?

Видимо, здесь следует обратиться к событиям ноября 1941 года. Тогда тот же самый Клейст начал наступление на Ростов, а Тимошенко, осознавая реальную опасность захвата противником города и последующего прорыва врага на Северный Кавказ, тем не менее, основными силами Южного фронта нанес удар на юго-запад во фланг и тыл 1-й немецкой танковой армии. Он упорно продолжал наступление, несмотря на то, что 21 ноября Клейст захватил-таки Ростов. В итоге ударная группировка группы армий "Юг" потерпела серьезнейшее поражение. Противник был выбит из Ростова и отброшен за реку Миус.

Не на подобное ли развитие событий уповал главком, продолжая наступление? И в самом деле - своевременный ввод в сражение танковых корпусов коренным образом изменил бы обстановку, группировка Клейста сама оказалась бы под угрозой удара во фланг и тыл. Однако промедление оказалось роковым, а спешно принимаемые меры - запоздалыми. Да и сама обстановка, тем более силы противника были здесь далеко не теми, что в конце ноября 1941 года...

На следующий день положение войск 9-й армии еще более ухудшилось.

Приказ главкома - разгромить совместными усилиями 2-го и 5-го кавалерийских корпусов, 14-й гвардейской стрелковой дивизии прорвавшуюся в район Барвенково группировку противника - не мог быть выполнен. Ко времени его получения 5-й кавалерийский корпус уже втянулся в оборонительные бои с превосходящими силами противника на широком фронте и не имел возможности сосредоточить главные силы для удара на одном направлении.

С утра 18 мая гитлеровцы нарастили удар из Барвенково, Используя большой перевес в вооружении и боевой технике, немцы сломили сопротивление 5-го кавкорпуса и 51-й стрелковой дивизии. К 10 часам они овладели южной частью Изюма. Обескровленные в тяжелых боях части 9-й армии отходили на рубеж Северского Донца.

Убедившись, наконец, что сил, направленных для разгрома барвенковской группировки противника, недостаточно и что назревает явная угроза окружения войск 6-й, 57-й армий и группы генерала Л.В. Бобкина, Тимошенко во второй половине 9 мая принял решение приостановить наступление, закрепиться частью сил на достигнутых рубежах, вывести основную группировку войск из боя и концентрическим ударом 6-й, 57-й, 9-й армий разгромить прорвавшегося в их тылы противника. Этому решению предшествовали переговоры по прямому проводу Тимошенко и Хрущева с Василевским. Вот их запись:

"У аппарата Тимошенко, Хрущев. Здравствуйте.

У аппарата Василевский. Здравствуйте. Слушаю.

На утро 19 мая ввиду резкого ухудшения положения на фронте 9-й армии Южного фронта и быстрого продвижения (распространения) противника в общем направлении на Изюм, с наличием группировки резервов в районе Сталино, Крамоторская мы решили, не оттягивая времени, сосредоточить для удара с целью разгрома группировки противника, выходящей на Изюм, все, что только возможно...

Первое. На фронте действий войск Змиев, Староверовка нами решено оставить три стрелковые дивизии, две танковые бригады и четыре артиллерийских полка усиления. Группу Бобкина оставить в полном составе в занимаемых границах, имея в виду по занятию Краснограда главные силы кавалерийского корпуса, танковой бригады вывести в резерв в стыке группы Бобкина и оставленных на фронте Городнянского три стрелковые дивизии.

Второе. Управление этими войсками возложить на генерал-лейтенанта тов. Костенко, подчинив ему для этого управление Бобкина.

Третье. Управление 6-й армией во главе с Городнянским взять и подчинить ему хозяйства Пушкина и Кузьмина... и там же подчинить выводимые из состава 6-й армии три стрелковые дивизии, две танковые бригады, 5-й кавкорпус, оставшийся в районе Городнянского и 106-ю стрелковую дивизию 9-й армии. Тов. Подласу подчинить 2-й кавкорпус, находившийся в нашем резерве, одну танковую бригаду из состава 6-й армии и 341-ю стрелковую дивизию 6-й армии, отошедшую на левый фланг Подласа. Создать группировку на левом фланге Подласа для вспомогательного удара правее Городнянского.

Четвертое. В составе 9-й армии собирается шесть стрелковых дивизий, четыре танковые бригады и 30-я кавалерийская дивизия из состава 5-го кавкорпуса. Эта группа, действуя левее Городнянского, будет наносить вспомогательный удар.

Пятое. Товарища Подласа мы решили подчинить себе, так как управление и, главным образом, материальное обеспечение его Малиновскому не представляется возможным, поскольку все это будет идти по путям Городнянского.

Шестое. Прибывающие ваши две стрелковые дивизии и две танковые бригады сосредоточить на направлении Волхов-Яр, Балаклея, где уже нами сосредоточена одна танковая бригада. Эта группа намечается для удара на запад, во взаимодействии с давлением на противника 38-й (армии. - Авт.) на Рубежная Чугуев и группы Костенко со стороны Змиева на переправы на реке Северский Донец. На участке Рябышева и Москаленко продолжать выполнение ранее поставленной задачи. Группе Костенко обороняться на достигнутом к исходу сегодняшнего дня рубеже. Всеми силами и средствами обрушиться на южную группировку противника и разгромить ее. Ударом со стороны Купянска... вывести левое крыло 38-й армии на линию реки Северский Донец, примкнув флангом к группе Костенко в районе Змиева. Этим самым освободить до пяти стрелковых дивизии и три танковые бригады для группы Костенко.

Василевский: Как планируете выполнение этого решения по времени?

Тимошенко: Сейчас сказать очень трудно потому, что многое зависит от действий противника, который, возможно, навяжет бои Пушкину и Кузьмину сегодня, но ориентировочно, если нам будет позволено обстановкой, то начало к исходу 21 или утро 22 мая. Все"{59}.

Василевский: Когда мыслите начать вывод Городнянского?

Тимошенко: От вашего решения зависит все. Обстановка требует вывода немедленно.

Василевский: Хорошо. Сейчас иду докладывать. Кстати, поставленный вами вопрос сегодня утром уже обсуждался в ставке. Провод оставлю за собой и по нему дам ответ после доклада. Все" .

Переговор закончился в 15.36. Из него можно сделать вывод о том, что Василевский сразу же обратил внимание на недостаток времени для выполнения намеченного плана и на то, что Ставка (т.е. Сталин) тоже пришла к выводу о срочной необходимости вывести 6-ю армию из "мешка". В 18.05 последовал ответ Ставки ВГК об утверждении принятого Тимошенко решения.

Тем временем главком направления отдал указания новому командующему 9-й армией по стабилизации обстановки. Генерал Р.Я. Малиновский отстранил от должности командарма Харитонова и предал его суду военного трибунала. Решение командующего войсками Южного фронта Тимошенко утвердил, оформив этот акт грозным, но не вполне справедливым приказом. "Вместо того, чтобы использовать имевшиеся резервы, - отмечалось в нем,- не допустить распространения танков противника к переправам на р. Северский Донец и организовать взаимодействие дивизий первого эшелона для ликвидации прорыва, командующий 9-й армией генерал-майор Харитонов бросил на произвол судьбы свои войска и трусливо сбежал в Изюм. Благодаря этому уже к полудню 18 мая противник... вышел на южный берег реки Северский Донец... Командующий Южным фронтом генерал-лейтенант Малиновский и его штаб не проявили достаточной энергии и решительности для быстрого восстановления утерянного управления и до сего времени руководство боевыми действиями доверяется обанкротившемуся в бою генерал-майору Харитонову.

Приказываю

За потерю управления войсками и трусливое поведение в бою отстранить генерал-майора Харитонова от командования армией и предать его суду военного трибунала..."{60}.

Далее в приказе следовали задачи войск по восстановлению положения в районе Барвенково, Изюм.

В командование армией вступил генерал П.М. Козлов.

Харитонова вызвали в Москву, велось следствие, однако передавать дело в трибунал, вопреки уже сложившемуся правилу, не торопились. Вот что впоследствии писал об этом A.M. Василевский: "После неудачной Харьковрсо-Барвенковской операции, проводившейся войсками Юго-Западного и Южного фронтов в мае 1942 года, генерал-майор Харитонов, командовавший тогда 9-й армией Южного фронта, был отстранен от обязанностей и по настоянию командования Юго-Западного направления привлечен к судебной ответственности. Подробно зная всю историю этой операции и истинные причины ее неудач, я доложил Сталину, что вина Харитонова в данном случае является относительной, и просил не только не отдавать его под суд, а как хорошего военачальника назначить командующим войсками армии"{61}.

И надо признать, что начальник Генерального штаба оказался прозорливее Тимошенко: возглавив 6-ю армию нового формирования, Харитонов успешно командовал ею, был награжден орденом Кутузова I степени, получил звание генерал-лейтенанта, но тяжело заболел и умер 28 мая 1943 года.

22 мая 1942 года боевые действия на харьковском направлении достигли кульминации. Группа Клейста, сломив сопротивление танковых и кавалерийских корпусов, сделала еще один рывок на север. Она форсировала Северский Донец. С Чугуевского выступа командующий 6-й немецкой армией генерал Паулюс направил свои танковые дивизии на юг. К исходу дня врагу удалось перерезать основные коммуникации, связывающие войска 6-й и 57-й армий, части сил группы генерала Бобкина и 6-го кавалерийского корпуса с главными силами Юго-Западного фронта.

Окружение стало реальностью. В тот же день Тимошенко отдал приказ командующему 38-й армией генералу С.К. Москаленко силами оперативной группы войск под командованием генерала Г.И. Шерстюка (заместителя командарма) восстановить коммуникации. Группа действовала в составе 242-й стрелковой дивизии, 114-й танковой бригады, частей усиления и обеспечения. Ее задача заключалась в том, чтобы переправиться через Северский Донец в районе села Савинцы (15 километров юго-восточнее Балаклеи), во взаимодействии с фронтовым резервом (3-я и 15-я танковые бригады) разгромить противника в районе Чепеля.

В полдень генерал Г.И. Шерстюк приступил к выполнению поставленной задачи. Переправившись через Северский Донец, группа совместно с присоединившимися частями 23-го танкового корпуса стремительной атакой овладела Чепелем. Однако развить успех не удалось. Одной из причин этого явился запоздалый выход в назначенный район фронтовых резервов. К исходу 25 мая противник отрезал последние пути отхода на восток войскам 6-й и 57-й армий{62}. В окружении оказались пятнадцать стрелковых и шесть кавалерийских дивизий, тринадцать танковых и мотострелковых бригад.

Тимошенко все еще не терял надежды предотвратить приближающуюся катастрофу. Он приказал объединить части, ведущие бои в окружении, в Южную оперативную группу под командованием Ф.Я. Костенко, начальником штаба группы назначил генерала А. Г. Батюню. По распоряжению главкома войска приступили к сосредоточению для прорыва. Оперативная группа 38-й армии, усиленная сводным танковым корпусом, вновь получила задачу наступать навстречу частям, выходившим из окружения. На ее командный пункт, расположенный в районе Савинцы у моста через Северский Донец, Тимошенко выехал с рассвета 25 мая. Попав под бомбежку, он, однако, не сумел встретиться с генералом Шерстюком, и вынужден был уточнить задачу письменным приказом.

Последующие три дня шли ожесточенные бои. В качестве ударной группы генерал Костенко использовал три стрелковые дивизии, сводный танковый отряд из уцелевших боевых машин 23-го танкового корпуса. Кольцо окружения на короткое время разомкнулось. Утром 27 мая в район западнее Лозовеньки вышла почти в полном составе 226-я стрелковая дивизия во главе с полковником А. Г. Таванцевым.

В течение дня на участке 9-й армии из кольца окружения вырвалось около 14 тысяч, на следующий день - около пяти тысяч советских воинов. В ночь на 29 мая в результате встречных ударов окруженных и группы генерала Шерстюка в полосу 38-й армии вышло еще около 22 тысяч красноармейцев, командиров и политработников, в том числе член Военного совета Юго-Западного фронта дивизионный комиссар К.А. Гуров, заместитель командующего 6-й армии генерал А. Г. Батюня.

На рассвете 30 мая Тимошенко собрал Военный совет Юго-Западного направления. Присутствовали командующие 28-й, 38-й, 9-й, 37-й и 57-й армиями генералы Рябышев, Москаленко, Козлов, Лопатин и Батюня. Главком уточнил задачи объединений, отдал указания по переформированию вышедших из окружения соединений и частей. Генерал Баграмян доложил предварительные результаты понесенных в Харьковском сражении потерь: 6-я армия и группы генерала Бобкина - более 140 тысяч личного состава убитыми, ранеными и попавшими в плен, почти 500 танков, около 2500 орудий и минометов, 9-я армия - более 33 тысяч красноармейцев и командиров, около 750 орудий и минометов{63}. Погибли заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта генерал Ф.Я. Костенко, командующие 6-й и 57-й армиями генералы A.M. Городнянский и К.П. Подлас, командующий оперативной группой генерал Л.В. Бобкин, начальник штаба 57-й армии генерал А.Ф. Анисов, командиры 21-го танкового корпуса, 220-й стрелковой дивизии генералы Г.И. Кузьмин и З.Ю. Кутлин...

В результате тяжелого поражения, названного позднее харьковской катастрофой, враг захватил относительно небольшую, но очень важную в оперативном отношении территорию и завладел инициативой. Тимошенко тяжело переживал случившееся, особенно те потери, которые понесли войска Юго-Западного стратегического направления{1.13}.

Анализируя происшедшее, он довольно самокритично оценивал допущенные ошибки и просчеты как при подготовке, так и в ходе операции. На одном из заседаний Военного совета в начале июня 1942 года в качестве главных из них он выделил следующие: недооценка возможностей противника, плохая согласованность действий войск Юго-Западного и Южного фронтов, затягивание ввода в сражение фронтовой подвижной группы, запоздалое решение на прекращение наступательных действий и переход войск к обороне, слабый контроль за выполнением отданных распоряжений и приказов.

Были, конечно, и объективные факторы, обусловившие поражение советских войск. Наступление было слабо поддержано действиями соседних фронтов. Противник господствовал в воздухе. Отрицательно сказались на исходе операции недостаточная сколоченность многих соединений, особенно бронетанковых, нехватка техники, отсутствие боевого опыта у значительной части командного состава.

Ранним утром 10 июня противник нанес удар по войскам 28-й армии в районе Волчанска и по правому флангу 38-й армии из-под Чугуева. Обе советские армии начали отход на восток. Лишь к 14 июня удалось остановить вражеское наступление. Спустя неделю командование Юго-Западного направления было расформировано. Маршал С. К. Тимошенко остался командующим Юго-Западным фронтом, Н.С. Хрущев стал членом его Военного совета, И.Х. Баграмян начальником штаба.

21 июня гитлеровцы начали следующую наступательную операцию "Фредерикус-2", нанося главный удар от Чугуева на Купянск и вспомогательный из района Балаклеи на Изюм. Войска 9-й и 38-й армий отошли за реку Оскол, закрепились там и 26 июня остановили продвижение противника, который, однако, уже достиг своих целей и смог перебросить затем 1-ю танковую армию в Донбасс для последующего наступления на Ростов. Неудачно сложилась обстановка и в Крыму. Разгромив еще в начале мая войска Крымского фронта на Керченском полуострове, немцы приступили к решающему штурму Севастополя.

Таковы были ближайшие последствия поражения советских войск под Харьковым. Естественно, встал вопрос: кто же будет за это отвечать? Прямые и косвенные виновники были на виду: главком направления (он же командующий Юго-Западным фронтом), член Военного совета и начальник штаба направления, те же лица из командования Южного фронта, командующий 9-й армией... Последний и оказался на какое-то время в роли пресловутого "стрелочника".

По первое число досталось и Баграмяну. Распоряжением Ставки он был снят с занимаемого поста как не справившийся со своими обязанностями и "неудовлетворяющий Ставку даже как простой информатор". "Более того,- отмечал Сталин, - т. Баграмян оказался неспособным извлечь урок из той катастрофы, которая разразилась на Юго-Западном фронте. В течение каких-либо трех недель Юго-Западный фронт благодаря своему легкомыслию не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18 - 20 дивизий". Проинформировав о том, что Баграмян назначается начальником штаба 28-й армии и ему дается шанс оправдать себя на деле, Верховный Главнокомандующий жестко подчеркнул: "Понятно, что дело здесь не только в тов. Баграмяне. Речь идет также об ошибках всех членов Военного совета и прежде всего тов. Тимошенко и тов. Хрущева. Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе - с потерей 18 - 20 дивизий, которую пережил фронт и продолжает еще переживать, то боюсь, что с вами поступили бы очень круто. Поэтому вы должны учесть допущенные вами ошибки и принять все меры к тому, чтобы впредь они не имели места .{64}"

О собственной вине и ошибках Верховный Главнокомандующий, разумеется, ничего не сказал...

Вскоре враг нанес мощный удар на воронежском направлении. Перехватив стратегическую инициативу, с таким трудом завоеванную Красной Армией в контрнаступлении под Москвой, гитлеровцы нацелились на Сталинград и Кавказ. Войска Юго-Западного фронта вынуждены были начать отход. 12 июля на базе его полевого управления создается Сталинградский фронт. Тимошенко командовал им всего 12 дней. 23 июля он был отозван в Москву, и до назначения в октябре 1942 года командующим Северо-Западным фронтом практически оставался не у дел, выполняя иногда отдельные поручения Верховного.

...Завершался важный этап военной биографии С.К. Тимошенко, характеризующийся как достижением крупных стратегических успехов, так и немалыми неудачами, более того - поражением. При всем этом в тяжелое для страны время со всей очевидностью ярко проявились такие определяющие качества этого военачальника, как стремление к всестороннему охвату событий во всей их сложности и взаимосвязи, к высокой активности ведения боевых действий, основываясь на основополагающих принципах советского военного искусства, сильная воля, целеустремленность, умение смело брать на себя ответственность за принципиально новые решения, суровая каждодневная требовательность, оптимизм, глубокая идейная убежденность в правоте дела, за которое вел борьбу советский народ.

Подводя итоги этому этапу военной биографии Тимошенко, можно согласиться с оценкой его деятельности, сделанной академиком A.M. Самсоновым, который, отвечая на вопрос о личности маршала американского профессора X. Дейча на Международном симпозиуме, проходившем 17 - 19 сентября 1981 года в Штутгарде, сказал:

- Он был, несомненно, крупным военным деятелем, волевым и опытным полководцем. В годы Отечественной войны играл заметную роль в руководстве вооруженной борьбой ряда советских фронтов. Ответственность за неудачу Харьковской операции (12-29 мая 1942 г.) падает и на С.К. Тимошенко, который являлся тогда главкомом Юго-Западного направления и одновременно командующим Юго-Западным фронтом. Но просчеты были допущены не только им. В целом деятельность С.К. Тимошенко связана с выдающимися победами Красной Армии{65}.

Глава 6.

Во главе войск Северо-Западного фронта

Вызов в Москву. - Прием у Верховного. - "Пора завязывать Демянский мешок...". - Операция "Полярная звезда". - Размышления об основных проблемах подготовки предстоящего наступления и путях их решения. - Расширенное заседание Военного совета. - Уточнение боевых задач объединениями фронта. Организаторская работа в войсках. - В танковой армии М.Е. Катукова. - "По сути дела, ударная армия по нашим предвоенным взглядам". - Приезд маршала Г.К. Жукова. - Переход советских войск в наступление. - Новые тревоги. - Оценка возможных перспектив операции. - Сообщение Совинформбюро "В последний час!" Срочный вылет в Харьков.

В полдень 3 февраля 1943 года на командный пункт Северо-Западного фронта, расположенный в одной из небольших деревень южнее озера Ильмень, поступила шифрограмма. Маршал Тимошенко, вот уже почти четыре месяца возглавлявший его войска, срочно вызывался в Москву. Сборы были недолгими. Отдав необходимые указания начальнику штаба генералу В.Н. Злобину, Семен Константинович в сопровождении офицера для особых поручений выехал на фронтовой аэродром. Вскоре самолет командующего взял курс на юго-восток. Маршрут почти в шестьсот километров был знаком: Вышний Волочек, Калинин, Клин...

Поглядывая в иллюминатор, Тимошенко думал о том, какие огромные изменения произошли за это время на всех фронтах, за исключением относительно стабильного Северо-Западного. Только вчера прозвучал последний выстрел в Сталинграде. Выдающаяся победа! Значение ее трудно переоценить. Противник потерял три десятка дивизий. Еще примерно пятнадцать понесли большие потери. Враг лишился огромного количества боевой техники. Впервые за время войны окружена и полностью уничтожена крупная стратегическая группировка противника.

Что и говорить - наши военачальники многое постигли в науке побеждать, но далеко не все. Сейчас, когда операция завершилась, видно, что в ней не удалось достигнуть единства процесса окружения и расчленения противника на части, поэтому и уничтожение окруженных войск затянулось на столь длительный срок.

Со стороны, когда дело уже сделано, карты открыты, судить, конечно, легче. Ну а если бы он сам стоял во главе Донского фронта, у него получилось бы? Трудно сказать.

Да, знакомые еще со времен гражданской места... Почему-то вспомнились слова популярной довоенной песенки об обороне Царицына:

Вспоминает враг с тоскою

Бой под Белой Калитвою,

Бой под станцией Калач.,.

О Калаче, надо думать, немцы будут вспоминать с еще большей тоскою, чем белое воинство.

Гонят фашистов и с Северного Кавказа. Ему известен замысел Ставки: отрезать пути отхода к Ростову основным силам группы армий "А", не дать противнику отойти на Таманский полуостров. Сложная задача и, судя по развитию событий, вряд ли ее удастся решить. Но в том, что северо-кавказская группировка гитлеровцев будет разгромлена, сомневаться не приходится.

А на Дону недавно закончилась Острогожско-Россошанская операция войск Воронежского фронта, началось наступление на Касторную. Несладко приходится гитлеровцам на юге...

Но с особым вниманием следил маршал за операцией соседнего Волховского и Ленинградского фронтов по прорыву блокады Ленинграда. Знал, что пришлось пережить ленинградцам и войскам, оборонявшим город в страшную зиму сорок первого - сорок второго, каких жертв стоила эта оборона и от души поздравил Мерецкова и Говорова, войска которых за семь дней ожесточенных боев успешно выполнили эту сложную задачу. И здесь, усмехнулся своим мыслям маршал, тоже "впервые" - впервые в этой войне прорвана сильно укрепленная оборона противника. 18 января войска двух фронтов соединились, разорвав кольцо блокады.

Итак, развернулось общее наступление Красной Армии от Ленинграда до предгорий Кавказа, стратегическая инициатива переходит в наши руки, и хотя Северо-Западный, конечно, не играет такой роли как ряд других фронтов, он тоже может внести существенный вклад в изгнание врага с родной земли. Особенно гадать о причине вызова не приходилось.

На Центральном аэродроме столицы, где в сумерках приземлился самолет, было необычно людно. Правда, еще ощущалась близость фронта - враг находился в 150 километрах от Москвы. Строго соблюдались правила светомаскировки. Стоявшие на взлетном поле самолеты были тщательно закумуфлированы. На зданиях, прилегавших к аэродрому, щетинились стволы зениток. Главное же - почти не видно было людей в штатском. В аэропорт входили военные, из него выходили и шли к самолетам тоже военные - летчики, танкисты, артиллеристы, моряки, в основном офицеры и генералы. Редко появлялись здесь солдаты и сержанты.

Маршал кивком головы поздоровался со встретившим его офицером Генерального штаба, и, быстро пройдя через здание аэропорта, сел в ожидавшую его машину. Почти моментально набрав скорость, она понеслась по Ленинградскому шоссе и вскоре выехала на улицу Горького. И хотя время приближалось к полуночи, центральная магистраль столицы, как показалось Семену Константиновичу, выглядела не столь сурово, как осенью и зимой 1941 года, чем-то почти неуловимым напоминала предвоенные годы.

- Ваш дом. Приехали, товарищ маршал, - каким-то непривычно "домашним" голосом сказал офицер.- Желаю счастливой встречи с семьей. В Кремле вас ожидают не позже часа ночи - так просил передать генерал Василевский.

...В приемной Сталина маршала встретил А.Н. Поскребышев. Поздоровавшись, сообщил:

- О вас Верховный уже спрашивал. Интересовался, как долетели. Ждет. Проходите, Семен Константинович.

Знакомый до мелочей просторный светлый кабинет. Стены обшиты мореным дубом. Портреты Маркса, Энгельса, Ленина, чуть в стороне - Суворова и Кутузова. В глубине комнаты - рабочий стол с разноцветными телефонами, книгами и документами. К нему примыкают маленький столик и два кресла, обтянутых темно-коричневой кожей. Рядом большого размера глобус. Вдоль стены, где укреплен продолговатый ящик с вытягивающимися, подобно шторам, картами, длинный стол, накрытый зеленым сукном.

Верховный в сером полувоенном кителе с отложным воротником, стоя у стола, слушал доклад командующего артиллерией Красной Армии Николая Николаевича Воронова, только что прибывшего из-под Сталинграда. Здесь же находился командующий Военно-воздушными силами Александр Александрович Новиков. Обернувшись к вошедшему Тимошенко, Сталин сделал несколько шагов навстречу, подал руку, поинтересовался самочувствием, показал на кресло:

- Присаживайтесь, товарищ Тимошенко. Наш "артиллерийский бог" рассказывает о пленении фельдмаршала Паулюса и последних днях Сталинградской битвы. Кстати, только что говорили о той роли, которую сыграла в ней артиллерия. Немало полезного в этом вопросе, думаю, и для вашего фронта... Пора завязывать Демянский мешок, - без какого-либо видимого перехода заключил Сталин.

Демянский мешок. Этот термин впервые появился в газетах в феврале 1942 года. Тогда в районе Валдайской возвышенности советские войска окружили семь пехотных дивизий 16-й немецко-фашистской армии, почти сто тысяч вражеских солдат и офицеров. К этой операции Тимошенко имел прямое отношение. Еще в декабре 1941 года как член Ставки ВГК он поддержал замысел командующего войсками Северо-Западного фронта генерала П.А. Курочкина и начальника штаба генерала Н.Ф. Ватутина на наступление под Демянском. Это было первое за годы второй мировой войны окружение вражеских войск оперативного характера.

Весь февраль и март шли тяжелые бои, в ходе которых войска Северо-Западного фронта пытались ликвидировать окруженных. Сил, однако, да и опыта, пожалуй, оказалось тогда недостаточно. Войска измотались, понесли ощутимые потери, резервы иссякли. Противник же собрал пять свежих дивизий, две из которых прибыли из Франции, и, объединив их в группу под командованием генерала Зейдлица, нанес во второй половине апреля в районе Рамушева удар, в результате чего пробил коридор и деблокировал окруженных. Образовалась полоса шириной 6 - 8 километров и протяженностью до 40 километров, соединявшая находившихся в кольце с основными силами группы армий "Север".

С образованием рамушевского коридора отпадала основная задача, поставленная войсками Северо-Западного фронта зимой 1942 года - наступление в направлении Старая Русса и в качестве главной выдвигалась другая - уничтожение демянской группировки противника. Внимание Ставки весной и летом 1942 года, естественно, было приковано к южному крылу советско-германского фронта. Верховный Главнокомандующий считал, что Северо-Западный, занимая выгодное охватывающее положение по отношению к демянской группировке, в состоянии собственными силами окончательно окружить и уничтожить ее. Действительно, войска 1-й ударной армии на южной стороне рамушевского коридора и 11-й армии на его северной стороне, намертво зажали 16-ю немецкую армию. При передаче дел Тимошенко, вступившему в командование фронтом в конце октября 1942 года, бывший комфронта генерал П. А. Курочкин, показывая, на карте линию фронта, точно подметил, что она напоминает кувшин, придавленный с боков, а горлышко его - рамушевский коридор. Злополучная горловина, которую никак не удавалось затянуть.

Тимошенко отдавал себе отчет и в том, что, развернув наступление летом 1942 года на юге, гитлеровское командование стремилось жесткой обороной демянского плацдарма и особенно рамушевского коридора сковать войска Северо-Западного фронта, не допустить их переброски на юг. Не исключал он и того, что планы противника могли быть гораздо шире - например, проведение наступательной операции с демянского плацдарма и из района Ржева, чтобы встречными ударами 16-й и 9-й полевых армий окружить основные силы Калининского фронта и вновь создать угрозу Москве.

Определенная переоценка возможностей Северо-Западного фронта и недооценка сил противника привела к тому, что почти на целый год рамушевский коридор определял задачи и характер действий всего Северо-Западного фронта. Именно здесь шли наиболее ожесточенные бои. Поскольку цель всех предпринимаемых наступательных операций была одна - закрытие "коридора" с последующим уничтожением демянской группировки, то и замыслы их в принципе были одинаковы: встречные удары с севера и юга. И хотя положение противника, по его собственному признанию, нередко становилось критическим, катастрофы не наступало. Почему? Над этим не раз задумывался Тимошенко, тщательно анализируя происходившие здесь ранее события.

Уже первое наступление в мае 1942 года показало, что немцы основательно закрепили "стенки" коридора и создали прочную оборону. Сил одного фронта было явно недостаточно для ее преодоления. С учетом этого, были приняты меры по усилению ударных группировок перераспределением войск за счет внутрифронтовых перегруппировок. Однако и противник уплотнил боевые порядки в рамушевском коридоре. Наступление, предпринятое в июле, снова не дало результатов. Правда, фронт своими активными действиями сковывал значительные силы противника, не позволяя его командованию реализовывать план передачи части сил и средств на южный участок советско-германского фронта. Пытались и немцы, причем несколько раз, расширить рамушевский коридор. Но и они не достигали успеха. Советские войска стойко удерживали занимаемые оборонительные позиции.

Направляя осенью 1942 года Тимошенко на Северо-Западный фронт, Верховный Главнокомандующий потребовал от него в кратчайший срок разгромить демянскую группировку противника. И Семен Константинович со своим штабом занялся разработкой новой наступательной операции.

В принципе замысел предстоящей операции оставался прежним: встречными ударами прорвать оборону противника, замкнуть кольцо окружения, после чего приступить к ликвидации изолированной от основной массы войск группы армий "Север" группировки врага{1}. Новым в решении Тимошенко было два момента. Первый заключался в том, что частью сил наносился удар с востока на запад, почти вдоль рамушевского коридора. Это создавало возможность достичь внезапности в действиях советских войск. Новизна замысла заключалась и в том, что предусматривалось создание как внутреннего, так и внешнего фронтов окружения с удалением в 15 - 20 километров. Однако, пока готовили операцию, неприятный сюрприз преподнесла погода. Продолжительная оттепель вконец испортила дороги. На путях, выводящих в исходные районы для наступления, застряли сотни автомашин с боеприпасами и горючим. Темпы перегруппировки войск снизились в шесть - восемь раз. Плены срывались. Все отработанные графики нарушались. Рассчитывать, что действия советских войск станут неожиданными для врага, не приходилось.

Ставка же требовала начать наступление. Оно развернулось по всему фронту с 28 ноября, нося характер ряда частных операций. Ожесточенные бои продолжались почти две недели, не дав ощутимых результатов, и Тимошенко вынужден был приостановить свои войска, чтобы привести их в порядок, принять прибывшее пополнение и наиболее эффективно организовать взаимодействие.

23 декабря вновь развернулось упорное сражение. Теперь, наконец, появилась возможность организовать наступление намного большими силами, выделить в распоряжение фронта необходимое количество танков, авиации и боеприпасов. Да и обстановка на советско-германском фронте в результате разгрома гитлеровцев в районе Сталинграда, на Северном Кавказе, под Ленинградом и на верхнем Дону коренным образом изменилась. На очереди стояло уничтожение войск группы армий "Север", освобождение северо-западных районов страны. А начаться оно должно было с ликвидации демянского плацдарма противника.

Тимошенко проинформировали, что в его распоряжение выделяется группа войск под командованием генерала М.С. Хозина в составе 1-й танковой и 68-й армий, ряда частей обеспечения и обслуживания. 6-я воздушная армия получала дополнительно бомбардировочный и истребительный авиационные корпуса. Из резерва Ставки ВГК должны были поступать крупное пополнение живой силой, артиллерийскими соединениями и инженерными частями.

В январе 1943 года Верховный Главнокомандующий утвердил представленный Тимошенко план предстоящей наступательной операции. Его разработке предшествовали встречи с командующими войсками Ленинградского и Волховского фронтов генералами Л.А. Говоровым и К.А. Мерецковым, начальниками их штабов генералами Д.Н. Гусевым и Г.Д. Стельмахом, обмен мнениями с Г.К. Жуковым, которому 18 января было присвоено звание Маршала Советского Союза, о характере возможных действий войск северо-западного направления. Большую помощь Тимошенко оказал генерал М.Н. Шарохин, весьма ценимый Семеном Константиновичем за высокие профессиональные качества.

Этот план, получивший кодовое наименование "Полярная звезда", был интересным, смелым, преследовал решительные цели. На первом этапе наступления предусматривалось нанесение встречных ударов силами 27-й и 1-й ударной армий под командованием генералов Ф.П. Озерова и В.И. Кузнецова с задачей перерезать рамушевский коридор. Содержанием второго этапа должны были стать действия 11-й, 34-й и 53-й армий (командующие генералы П.А. Курочкин, А.И. Лопатин, Г.П. Коротков) по разгрому вражеской группировки на плацдарме. Ввод в сражение в полосе 1-й ударной армии группы войск под командованием генерала М.С. Хозина для развития наступления на Сольцы и Лугу, в тыл группы армий "Север" с задачей "отрезать коммуникации ленинградско-волховской группировки противника"{2} планировалось осуществить на третьем, заключительном этапе действий советских войск.

Семен Константинович твердо рассчитывал на успех операции. Благоприятно складывалась общая стратегическая обстановка на советско-германском фронте, умножились силы и средства, предоставленные фронту, командующие объединениями имели уже достаточный опыт в руководстве войсками. Действительно, все они воевали в гражданскую войну. Более того, генералы В.И. Кузнецов, Г.П. Коротков и М.С. Хозин участвовали и в первой мировой. Федор Петрович Озеров закончил не только Военную академия имени М.В. Фрунзе, но и Военную академию Генерального штаба. Он командовал стрелковой дивизией, возглавлял штаб корпуса, затем армии. Василий Иванович Кузнецов вступил в Великую Отечественную войну командующим 3-й армией, затем здесь же, на Западном направлении, возглавлял 21-ю и 58-ю армии. На этом же участке фронта командовал 238-й стрелковой дивизией, а затем 5-м гвардейским стрелковым корпусом Геннадий Петрович Коротков. Почти с первых дней фашистской агрессии сошлись фронтовые дороги Тимошенко с генералами П.А. Курочкиным и А.И. Лопатиным. Богатую боевую практику имел Михаил Семенович Хозин, будучи командующим 54-й, 33-й и 20-й армиями, начальником штаба и командующим войсками Ленинградского фронта. Горнило войны прошел и самый молодой командующий - генерал М.Е. Катуков. Михаил Ефимович с начала войны командовал танковой дивизией, затем бригадой, первой удостоенной звания гвардейской, затем танковым и механизированным корпусами.

Размышляя над планом, Семен Константинович всесторонне рассмотрел самые различные варианты действий противника и пришел к выводу о целесообразности выброски в районе станции Дно оперативного десанта. Десантники, как ему представлялось, должны были развернуть наступление на Псков. Здесь же намечалось ввести в бой отдельные танковые полки. Совместными усилиями, нанеся поражение противнику, эти войска должны были выйти к Псковскому и Чудскому озерам и закрепиться на побережье, образовывая Как бы заслон, обращенный фронтом на запад. Это, по замыслу маршала, лишало противника возможности подбрасывать подкрепления своей отрезанной ленинградской группировке.

В ходе беседы с Г. К. Жуковым, состоявшейся в первых числах января 1943 года, Тимошенко достаточно четко раскрыл смысл последующего этапа операции. Предполагалось, что сломив сопротивление гитлеровцев, 1-я танковая армия стремительно продвинется через Лугу к берегам Балтики, выйдя на морское побережье, резко повернет на восток и в тесном взаимодействии с 1-й ударной армией при поддержке фронтовой авиации обрушится на ленинградскую группировку войск противника. Разгромом основных сил группы армий "Север", полным снятием блокады Ленинграда планировалось завершить эту крупномасштабную операцию.

Были в замысле и уязвимые места. Прежде всего - это слабый учет характера местности, особенно с точки зрения использования больших масс танков. Надежды возлагались лишь на хорошие погодные условия. Немало было сложностей. Одна из них - необходимость проведения больших перегруппировок войск. Сделать это нужно было скрытно от противника и в предельно сжатые сроки. Операция требовала, кроме того, создания огромных запасов материальных средств расчеты показывали, что одного горючего нужно было иметь не менее 15 заправок, что само по себе ставило под сомнение реальность замысла.

...Сегодняшний вызов маршала Тимошенко в Ставку ВГК и был связан с окончательным уточнением всего того, что намечалось "Полярной звездой", а также с установлением времени перехода советских войск в наступление.

- Какие трудности, товарищ Тимошенко, вы испытываете в подготовке операции? - спросил Верховный Главнокомандующий после того, как были обсуждены основные положения плана операции.

- Главная из них, товарищ Сталин, в том, что теряется дорогое время. Войска из глубины страны подходят очень медленно. Затягивается формирование соединений группы Хозина. Плохо со снабжением, особенно с боеприпасами. Весна на носу, а с нею - распутица, разлив рек и практически полное бездорожье.

Верховный на мгновение задумался, затем сказал:

- Подход резервов ускорим. Боеприпасы постараемся подать в ближайшие дни. Пошлем к вам Воронова и Новикова. Они на месте окажут помощь в подготовке войск. Трудности, товарищ Тимошенко, понимаю. Ими озабочен и Генеральный штаб - только вчера у меня с Василевским и Антоновым шел разговор о вашем фронте. Операцию начнем не позже 15 февраля, - заключил И.В. Сталин.

...Уточнив все необходимые вопросы в управлениях наркомата обороны, повидавшись с семьей, маршал возвращался на фронт. В пути он мысленно продолжал разговор с Верховным, заново анализировал факторы, которые затрудняли проведение операции со столь решительными целями и с таким большим размахом. Семена Константиновича тревожил неблагоприятный характер местности, изобиловавшей болотами, что очень осложняло применение тяжелой боевой техники, особенно танков. Там, где болот не было, проступали грунтовые воды. Даже в его землянке на фронтовом командном пункте, из-под деревянного пола красноармейцам ежедневно приходилось вычерпывать десятки ведер воды. Тяжелым было положение и артиллеристов - для огневых позиций они вынуждены были оборудовать настилы, что отрицательно сказывалось на меткости стрельбы. Автомобилисты испытывали постоянную потребность в горючем - его расход превышал норму в четыре раза.

Решение многих задач усложнялось из-за снегопадов и метелей, сильных морозов и внезапно возникавших оттепелей. На память Тимошенко пришел эпизод недельной давности. Тогда он отдал приказ в трехдневный срок подготовить для истребителей давно заброшенный аэродром. Летное поле и подъезды к нему покрывал метровый слой плотно смерзшегося снега. Чтобы добраться до летного поля, требовалось расчистить 30-километровый участок дороги, соединявший аэродром с магистральным шоссе. Двое суток личный состав одного из батальонов обслуживания прокладывал путь себе и машинам. По обочинам дороги вырастали снежные стены. Люди буквально отвоевывали каждый метр дороги, но пурга тут же заносила ее. Все силы были направлены на выполнение поставленной задачи. За лопаты взялись и командиры, политработники, вольнонаемные. Здесь работал заместитель начальника тыла воздушной армии по политической части подполковник В.И. Ветлужников, а также начальник 60-го района авиабазирования подполковник Н.О. Гутников.

Ценой огромных усилий удалось-таки пробить дорогу к аэродрому. Но не менее сложно было подготовить его к приему самолетов. Не дав себе ни часу отдыха, красноармейцы и командиры энергично принялись за дело... Задача, поставленная маршалом, была выполнена ценой поистине чрезвычайных усилий.

Семена Константиновича тревожило и то, что оборона противника была хорошо подготовлена в инженерном отношении. Разведчики докладывали, что траншеи полного профиля опоясывают весь плацдарм и особенно рамушевский коридор. Плотность минирования достигла 1200 - 1500 мин на километр. Через каждые 300 350 метров располагались доты и дзоты{3}. Умело использовали немцы и естественные укрытия. Артиллерийские позиции маскировались настолько искусно, что даже выдвижение передовых артиллерийских наблюдательных постов на предельно близкое расстояние, оборудование их на деревьях и вышках не всегда давали возможность точно установить местонахождение вражеских целей. Наступающим советским войскам противостояли сколоченные, имевшие немалый боевой опыт немецкие части и соединения, которые, судя по всему, тщательно готовились к предстоящим боям, сознавая, какай опасность над ними нависает.

Командование над группой армий "Север" сравнительно недавно принял генерал артиллерии фон Кюхлер, сменив фельдмаршала Риттера фон Лееба, который в первой половине января обратился к Гитлеру с просьбой разрешить отвод войск с демянского плацдарма на рубеж Старая Русса, Холм. Фюрер ответил решительным отказом, потребовав "всеми силами удерживать фронт на Валдайской возвышенности". Затем последовали и "оргвыводы". Шестидесятилетний генерал Кюхлер ранее возглавлял 18-ю армию, считался одним из опытнейших военачальников вермахта, отличался жестокостью, пунктуальностью в выполнении приказов нацистского руководства, беспощадностью по отношению к местному населению, которое насильственно привлекалось к работам по оборудованию оборонительных сооружений гитлеровских войск.

Во главе 16-й армии стоял пятидесятисемилетний генерал пехоты Эрнст Буш. В разведывательном отделе штаба фронта о нем имелись довольно подробные данные. Выходец из Пруссии, он с 1910 года занимал различные командные и штабные должности в рейхсвере, командовал пехотной дивизией и армейским корпусом в вермахте. С 1939 года командовал армией. Активно участвовал в военных действиях против Польши, Франции, Бельгии. В 1940 году был отмечен высшей германской наградой - Рыцарским крестом.

Энергичным и решительным командиром с большим боевым опытом, воплощавшим в себе "лучшие традиции прусского и германского офицерства"{4} считался в немецко-фашистской армии генерал В. Зейдлиц-Курсбах. С лета 1942 года ему были подчинены все войска в районе Демянска.

Что и говорить, противник был очень силен во всех отношениях.

Особое беспокойство Тимошенко вызывала недостаточная выучка личного состава подчиненных ему войск. Значительная часть маршевого пополнения вообще не имела боевого опыта. В полосе фронта к тому же давно не проводилось крупных наступательных операций, что отрицательно сказывалось на готовности командиров штабов и других органов управления, их психологической решимости к ведению крупной наступательной операции. Все соединения группы Хозина, на которую в соответствии с замыслом Тимошенко было возложено выполнение главных задач на завершающем этапе сражения находились в стадии формирования, обучения и сколачивания.

В то же время многие умело управляли войсками в сложной боевой обстановке, проявляли дерзость, находчивость и твердость в достижении поставленных задач. Одному из них - майору Ф.М. Зинченко, командиру 350-го стрелкового полка 241-й стрелковой дивизии, маршал Тимошенко 21 февраля вручил в освобожденном Демянске орден Красного Знамени. Спустя два года полковник Зинченко за искусные действия и отвагу при штурме рейхстага в Берлине будет удостоен звания Героя Советского Союза...

Семен Константинович бросил взгляд в иллюминатор - под крылом самолета все те же торфяные озера, речки и речушки, желтоватые проплешины болот, леса и перелески. Долгосрочный метеопрогноз сулил облачность, сильный ветер, мокрый снег, туман, не исключал и метели. Как это Сталин сказал? "Трудности понимаем, но ведь на войне без них не бывает". Понимать, конечно, проще, а вот найти пути их преодоления значительно сложнее.

...Самолет приземлился в Выползово, на фронтовом аэродроме. Командующего встречал член Военного совета генерал В.Н. Богаткин, начальник оперативного управления штаба генерал П. И. Иголкин, начальник политического управления генерал А.Д. Окороков и группа офицеров. Поздоровавшись с ними, маршал объявил, что в 20.00 состоится расширенное заседание Военного совета. На него были вызваны командующие армиями генералы П.А. Курочкин, С. Г. Трофименко (он недавно вступил в командование 27-й армией), Е.Н. Журавлев, А.И. Лопатин, Г.П. Коротков, М.Е. Катуков, Ф.П. Полынин, члены военных советов, начальники штабов и политорганов армейских объединений, командующие родами войск фронта, начальник тыла.

Общий замысел операции и задачи армий довел до генералов и офицеров начальник штаба генерал В.М. Злобин. Затем командармы кратко изложили свои планы работы по подготовке наступления, высказали просьбы к Военному совету. В заключение выступил маршал Тимошенко.

- В ходе обсуждения,- отметил он,- ясно наметился круг первоочередных задач, требующих своего разрешения. Главная из них - всесторонне подготовить войска к грамотным, согласованным и инициативным действиям на поле боя с глубоким сознанием ответственности за решение боевых задач. Побольше изобретательности, смекалки, хитрости, дерзости. Военные советы армии должны обеспечить войска всем необходимым для ведения боевых действий. Организацию боя продумать до мелочей, особенно с точки зрения огневого поражения противника, действий штурмовых групп и передовых отрядов.

Командующим армиями, - продолжал маршал, - быть в готовности доложить свои решения на наступление к утру 7 февраля. До командиров дивизий конкретные боевые задачи довести за сутки, до командиров частей - за 6 - 8 часов до перехода в наступление. Календарные планы работы представить мне на утверждение через начальника штаба завтра к 12 часам. К ним приложить график проведения учений, боевых стрельб и организации взаимодействия на местности...{5}

Вечером Тимошенко вместе с членами военного совета 1-й танковой армии вылетел на ее командный пункт, развернувшийся в глухой, утопавшей в снегах деревушке Зайцево. Командующий фронтом знал, что в армию входили 3-й механизированный и 6-й танковый корпуса, 100-я отдельная танковая бригада, четыре отдельных танковых полка, шесть лыжно-стрелковых бригад, две воздушно-десантные дивизии, авиационный и восемь артиллерийских полков, инженерная бригада, зенитная артиллерийская дивизия, части обеспечения и обслуживания.

- По сути дела, ваша армия - ударная, по нашим предвоенным взглядам, констатировал Тимошенко. - Она способна и прорывать оборону противника, и развивать успех в оперативной глубине, и рейдировать во вражеском тылу, вести, если потребуется, устойчивую оборону. Организм крепкий, однако довольно громоздкий и трудноуправляемый. Нужны надежные средства связи, прежде всего радио, и подвижные, в первую очередь - авиация связи, как минимум эскадрилья По-2. Хорошо должны знать общий замысел и частные задачи командиры соединений, иначе они не смогут действовать инициативно и разумно. Трудно придется штабу, но его начальник генерал М.А. Шалин, судя по всему, дело свое знает.

Уточнив состояние каждого из соединений армии, маршал приказал доложить, как обстоят дела с их материально-техническим обеспечением. Картина вырисовывалась отнюдь не радужная. Сложно решались задачи подвоза боеприпасов, ГСМ, продовольствия. Как всегда давала о себе знать застарелая болезнь в снабжении танкистов запасными частями.

Легче стало на душе Тимошенко после знакомства с танкистами. Порадовал маршала их боевой настрой, особенно командиров. В основном это были молодые по возрасту офицеры. А их начальниками были опытные, решительные, закаленные в боях генералы. С теплым чувством встретил он, например, своего сослуживца по Киевскому округу генерала К.В. Барановича - заместителя командующего армией. Вот уж кого и время не берет! Ефим Викентьевич участвовал в русско-японской, первой мировой и гражданской войнах. На него можно смело положиться в любом деле, в самой сложной обстановке.

Под стать ему были командиры корпусов генералы С.М. Кривошеин и А.Л. Гетман, впоследствии генерал армии, командиры большинства бригад и отдельных частей. Трехдневное пребывание у танкистов Тимошенко завершил постановкой Катукову задачи: не позже 15 февраля завершить подготовку соединений и быть в готовности к выходу в исходный район.

По указанию маршала активизировалась работа по освоению боевого опыта. Начальник политуправления фронта генерал А.Д. Окороков, вспоминая об этом, писал:

"...Командующий выслушал мой доклад. Суть дела заключалась в следующем.

В одной из поездок в 11-ю армию работники политуправления фронта подметили, что враг применяет не совсем обычный прием инженерного оборудования обороны. Фашисты обливали амбразуры дзотов водой так, что получатся толстый слой наледи, строили снежные валы и тоже поливали их водой. Лед сверкал на солнце, поэтому днем очень трудно было засечь огневую точку. А пытаясь овладеть "ледовым" дзотом, бойцы скользили, падали, небольшой подъем становился неприступным, словно горная вершина, прифронтовая газета "За родину!" напечатала сообщение о ледяных амбразурах противника: доску с отверстием для ствола пулемета фашисты обкладывали льдом и заливали водой, а также о том, что толщина панциря может достичь метра. Здесь же помещались рекомендации по борьбе с такими сооружениями.