Я В РАЗДРАЕ
— Марусь, что ты так волнуешься? — спросила я, как только нас оставили в покое в пустой спальне третьего отделения.
— Индивидуальный неповторяющийся рисунок кожи пальцев, — пояснила она. — По следам, оставленным на предметах, можно определить, ты там была или не ты. Что случилось-то?
Я вздохнула и начала рассказывать про свои похождения, закончив как раз-таки индивидуальным рисунком на пальцах, который вроде как нельзя подделать, но если очень хочется… Брови Маруси по ходу рассказа ползли всё выше и выше, пока совсем не стали домиком.
— Ну. Ты. Даёшь… — раздельно произнесла она.
Я покаянно вздохнула.
— Слушай, а где все?
— Так на выставке! Местное общество рукоделий и художественных ремёсел привезло прямо к нам, в большом зале расставились. Хочешь, сходим? Мы успеем ещё.
— Я бы, если честно, лучше в душ сходила, а то меня от этих расспросов аж в пот кинуло.
— Ну, я тогда здесь тебя подожду, почитаю.
Я постояла под душем. Оделась (наконец-то трусы!). И всё это время раздумывала над тем, что жить мне дадут спокойно, разве что уверившись в моей беспамятности. Или в юродстве. И что делать с теми настоящими отпечатками, которые я явно в стольки местах уже наоставляла? Вроде, и стереть их можно быстро, да только как припомнить, где и когда за что я держалась…
И главное, что меня возмущало на заднем плане сознания: накрылся мой полёт по магазинам!
Потом я в ужасе подумала, что если кто-нибудь из этих дядек с аппаратами добьётся разрешения пройти в спальню и обнюхать своим агрегатом мои вещи, он (агрегат) может ведь и распознать маскировку-то! Нет, надо отсюда быстренько всё убирать… А куда? Ответ очевиден — вернуться к плану снять квартирку.
ГДЕ-ТО. ОПЕРАТИВНИКИ
Суббота, 12 января 1964, одиннадцать утра.
Начальник оперативного отдела правобережного района тупо смотрел в несколько листочков, разложенных на его начальственном (это сказано громко и с сарказмом) столе. В дверь стукнули.
— Да! — крикнул он, выходя из оцепенения.
— Иван Семёнович, вызывали?
— Смотри, — он подвинул бумаги своему ведущему магу-оперативнику.
Тот полистал.
— Не понял. Её ещё кто-то ведёт, что ли?
— Случайно под гребёнку попала.
— И что… «Ни один из отпечатков, достоверно определённых как принадлежащий магу-агенту(ке), не совпадает с отпечатками пальцев гимназистки Марии Мухиной…» Погодите, — он посмотрел на начальника. — То есть доподлинно известно, что в городе действует маг или магичка, внешне повторяющая нашу подозреваемую?
— Копирующая, — мрачно поправил начальник, — вплоть до нюансов поведения.
— Метаморф? — неверяще уточнил Костя. — Они существуют?
— Поймаем — узнаем, — проворчал начальник.
— А подробности?.. — Костя покачал бумагами.
— То дело ведёт имперская безопасность. Я, конечно, напишу запрос. Но… Соизволят ли…
— Погодите, так наша-то тогда — что?
— Скорее всего, пустышка. Или отвлекающая приманка, ширма — что угодно. Лишь бы на настоящую не смотрели.
Костя отложил бумаги, нахмурился:
— Но я же сам видел. Она исцеляет. И артефакт у них был, светился.
Начальник досадливо поморщился:
— Что там происходит, никто толком определить не может. И никто не знает, почему папаша эту девочку взаперти держал. Может, дар у неё?
— А снимки?
— А вот каким образом снимки сфальсифицированы, мы тоже узнаем, когда этого морфа поймаем. Или как он из неё энергию тянул, что тоже вероятно.
— Но артефакт?
— Костя. Это могли специально вбросить, чтобы мы по ложному следу пошли. Заключение прочти внимательно. Без всякой магии тебе сказано: два разных человека.
Костя сел, внимательнейшим образом просмотрел все бумаги. Упрямо поджал губы. Нет, что-то здесь не так.
— А вот тут написано, что она в медицинском изоляторе была. Я бы с той стороны здания о кна посмотрел, где…
— Нет. Наблюдательный пост при гимназии снимаем. Два месяца смотрели, ничего не высмотрели. Хватит.
— Но как же…
— Нет. Берёшь Фёдора. Прямо сейчас поступаете в усиление, будете сопровождать курсантов до прибытия на судно морской академии в Рижском заливе. Там вас сменит питерская команда. Опасность теракта, — Иван Семёнович поднял палец, — возможно, магического. Дело серьёзное. На сборы два часа, явка в порт, пассажирский теплоход «Нестеров», спросишь замначальника училища по воспитательной работе. Выполняй.
СО ВСЕМИ ПРЕДОСТОРОЖНОСТЯМИ…
До вечера я маялась тягостными мыслями и ходила как пришибленная, потом спустилась в хозблок и попросила выдать мне пакет для личных вещей — под тем предлогом, что хочу кое-что перебрать да раздать приходящим иногда просителям. Кастелянша Наталья Дмитриевна подробности выспрашивать не стала, а я не стала лишний раз её обрабатывать — и так тут повсюду полно моих следов, пусть они со временем и рассеиваются, но рисковать сейчас… Под видом уборки перетрясла комод и уложила в один мешок всё, что не хотела бы потерять в случае внезапного бегства, тщательно перевязала, чтоб ничего не потерялось по дороге. Поставила мешок в шкаф.
После ужина была исповедь. Я попросила пропустить меня вперёд, потом вернулась в спальню, взяла свой кулёк и, замирая от страха, спустилась на второй этаж. Мимо учительской я шла на цыпочках. Внутри разговаривали, дневные воспитательницы обсуждали с вечерними сегодняшний «скандальный инцидент» (слыханное ли дело — заподозрить воспитанницу в противоправных действиях!) и участившиеся случаи ЧП. Я проскользнула до дальней лестницы, спустилась до кухни. У меня был план. Я видела, что кухонные работницы выходят до погреба, накинув рабочее ватное стёганое пальто с капюшоном, а потом вешают его на крючок под лестницей. Я хотела надеть это пальто и таким образом замаскироваться, чтобы не попасть под внимание фургона с трубой — боялась, если честно, что после моих выходок с наследником наблюдатели усилят мощность аппаратуры. Но пальто не оказалось. А в кухне слышались голоса: Алёша флиртовал с кем-то из девушек и набивался проводить её до дома.
Я сердито посмотрела на куль в своих руках, на усилившийся за окном снег и подумала: какая же я всё-таки беспомощная без магии! Я не могу буквально ничего. Я привыкла к ней, ровно так же, как к ногам или глазам. Вот, допустим, висело бы здесь это пальто — а обувь? На улице вон сугробы намело чуть не по колено! Не дошла бы я до моста, как пить дать, ноги бы окоченели.
Я обругала себя дурочкой, спряталась от случайных глаз поглубже в сумрак подлестничного треугольника и начала усиленно соображать. Значит, так. Если всплеск может быть фиксирован, надо попробовать «магию внутрь» послойно, а? Несколько параллельных потоков! Отдельный на каждую рабочую формулу, и сверху общий — на абсолютное прикрытие. Строго синхронно! Да, это будет медленнее, плавнее и вязче, чем обычно — но это может сработать!
Я замерла, концентрируясь. Первым делом невидимость…
Это действительно выходило медленно, словно следишь за растущими кристалликами льда на поверхности воды. Но, кажется, получилось! Дальше я окуклилась в тепловой кокон — мимо прошли Алёша с раздатчицей, направились к дальнему выходу, и я последовала за ними, чтобы лишний раз не привлекать внимание открывающейся дверью. Вместе с ними я вышла и за ограду. Мало ли, вдруг на воздушное пересечение границы двора тоже уловители поставили? Я бы обязательно так сделала, в первую очередь.
На привычном месте фургона с трубой не было. Замаскировали получше? Или пригнали другую технику, более неприметную?
Я отошла подальше в сторону моста, села на мешок с вещами — он сегодня выступает в роли летательного средства — и плавно поднялась в воздух, параллельно подкачивая «магию внутрь». С полётом это оказалось сложнее всего, чувство было, как будто я лечу на старинном кашляющем и чихающем воздухоплане. В конце концов я вышла на режим и устремилась к центру города.
И так бы, наверное, я и долетела, если бы на одном из перекрёстков не увидела сворачивающий на небольшую боковую улицу тот самый фургон! Решив, что упускать случай выяснить, где находится гнездо моих преследователей, никак нельзя, я повернула за ним.
Место оказалось во всех отношениях среднестатистическим. Самая обыкновенная непримечательная улица. Неброская ограда из простых столбиков и железных пик. Серый невыразительный дом, по архитектурной изысканности приближающийся к картонной коробке. Фургон свернул во двор, занял своё место в ряду разнокалиберных машин и затих.
Стоящая на крыльце фигура (предположительно, женская, наряженная в длинную шубу, каракулевую шапку и суконный башлык) с любопытством развернулась в сторону остановившегося фургона, а когда из него выскочила белобрысая девчонка (огненная магичка, знакомая мне по футболу!), удивлённо воскликнула:
— Света! А Федя где?
Федя, предположительно, был шофёром этой будки, а Света вместо шубы имела только овчинную безрукавку, поэтому к крыльцу бежала рысью:
— Так их же с Костей на усиление отпра… — куда их «отпра» я не успела услышать, поскольку обе девушки вошли в помещение и дверь за собой захлопнули.
Так-так, интересненько. А если я ещё ближе подлечу, меня никакая сигнализация не засечёт?
Я двинула мой летательный куль вперёд, каждую секунду ожидая услышать сирену, звонок или того хуже — свист срабатывающих ловушек. Допустим, ледяных игл или ещё чего-нибудь в том же духе. Потом я подумала, что если официально о магии никто не знает, в городе, наверное, они не рискнули бы так демаскироваться. Хотя, кто их знает, странные они тут.
Слева от главной двери красовалась табличка с длинной многоступенчатой надписью, из которой следовало, что здесь сидит какой-то отдел регламентов весо-габаритных и иных допусков таможенного управления. Ну, в принципе, чего-то подобного и следовало ожидать. Вряд ли нашёлся бы такой дурак, который написал бы: «Отдел магического контроля» или «Шпионская база Великобритании».
Я облетела здание по кругу. Узкие торцы, лишённые окон, интересовали меня мало. Парадный и задний фасады по большей части стояли тёмными или наглухо задёрнутыми шторами. Интересно, если я вдруг какой-нибудь шторе придам отдельную прозрачность, это будет воспринято работниками с энтузиазмом? Это я так шучу, если что. Просто ни одной открытой форточки, даже ничего не подслушаешь.
Я потихоньку дрейфовала вдоль крыши, поглядывая на вход. Покараулить ещё? Или по своим делам направиться? Досадно было бы улететь просто так, не солоно хлебавши.
Дверь центрального входа гулко хлопнула, и двое человек направились к машине, выглядевшей чуть посолиднее остальных. Неужто начальник домой поехал? И прям с шофёром? А вдруг не домой? Мне стало любопытно (тем более что ничего более занятного не маячило), и я пристроилась за ними.
Машина ехала минут пятнадцать, пока перед ней не вырос вдвое увеличенный образчик «таможенной» конторы. Только район выглядел побогаче. На этот раз на вывеске значилось: «Особый отдел охраны». Всё, честное слово. Ни чем таким особенным отличается этот особый отдел, ни кого он охраняет, не пояснялось. Видимо, предполагалось, что все, кому положено, и так знают, а кому не положено — и знать незачем. Если всё это опять не нахальная мистификация.
На входе стоял суровый охранник, внимательно проверивший пропуск у приехавшего «начальника». Вероятно, здесь сидит начальство повыше.
Из двух высоченных створок входной двери открывалась только правая, и я набралась наглости влететь, пока она не захлопнулась. Ну, надо же мне что-то выяснить, правда?
В момент нашего входа/влёта фонарь над дверью слегка мигнул, и дежурный (уже внутренний, сидящий за столом) слегка нахмурился:
— Боевые приспособления, артефакты?
— Да нет, — пожал плечами гость.
— Пройдите ещё раз, пожалуйста.
Тот вышел в тамбур и снова вошёл. На этот раз фонарь не подал признаков активности (ну, ещё бы, я-то не вылетала).
— Помеха, наверное, проскочила, — решил дежурный. — Давайте удостоверение.
Посетителя тщательно вписали в журнал посещений (я успела выяснить, что зовут его Иваном Семёновичем), после чего он пошёл по широкой и длинной, устланной бордовым ковром лестнице на второй этаж.
Устройство второго этажа не поразило оригинальностью — длинный коридор через всё здание, по правым и левым сторонам которого виднелись многочисленные двери кабинетов. Нужная дверь оказалась почти напротив лестницы, Иван Семёнович коротко постучал, получил приглашение войти, и мы снова благополучно вошли: он в нижнем уровне, я в верхнем.
Кабинет напоминал директрисин, только с мужским уклоном: шкафов с документами побольше, огромный напольный глобус, карты города и страны с пометками, красивое оружие на стене — похожее на слегка изогнутый меч и ещё одно, короткое. Наградное, наверное или какое-нибудь памятное.
За большим столом сидел высокий мужчина, смутно показавшийся мне знакомым, с гостевой стороны — ещё один, в мундире вточь как у Ивана Семёновича, который, кстати, щёлкнул каблуками и начал вполне по-военному докладывать, что, мол, явился.
— Присаживайтесь, — сказал ему высокий. Сейчас нам ваш коллега доложит о результатах собеседования с господином Скворцовым.
Я навострила уши. Что там со Скворцовым, мне тоже было интересно. И тут дверь раскрылась без стука, и в кабинет вошёл батюшка в серой рясе и небольшой серой шапочке.
— Добрый вечер, дети мои, — сказал он мужчинам, приподнявшимся со своих мест, — не утруждайтесь, обстановка у нас рабочая. А вот барышне следовало бы брать пример со старших и поздороваться по форме, даже если вы изобрели новый способ перемещения.
— Ч-ч-ч-то? — прошипел высокий, приподнимаясь. Двое остальных тоже вскочили и шарили глазами по кабинету. — Где она⁈
Взгляд священника сделался хищным. Он быстро отступил с линии боевого контакта, водя рукой и безошибочно указывая на заметавшуюся по кабинету меня.
В коридоре заорал пронзительный звонок. Общая тревога! По-любому длинный кнопку нажал!
И самое худшее — я почувствовала, как меня стремительно покидает энергия.
— Вон она! — закричал Иван Семёнович.
Увидел! Тает моя тень!
Хуже того, следом увидел меня и хозяин кабинета — по-видимому, единственный, у кого здесь было оружие. Маленький, металлически блестящий предмет с коротким стволом мелькнул в его руке. Страшно грохнуло, закладывая уши.
И сразу грохнуло ещё страшнее — сработало моё ожерелье. Ударной волной откинуло всех! Лопнули стёкла в высоком окне, вылетая на улицу сверкающей россыпью. Я бросилась между повисшими на петлях рамами, не дожидаясь, пока в двери вломятся топочущие по коридору мужики.
Летела я, задыхаясь от ужаса, пока не поняла, что город давно кончился, и вокруг сплошные голые поля и из света — только усыпанное звёздами небо да серпик луны. Я упала прямо в сугроб и затряслась, обнимая себя руками. Вот, значит, как выглядит работа местного антимага. Ты просто становишься самым обычным человеком. Вдруг. Зубы у меня выбивали форменную дробь. Нет, не от холода.
Метель швыряла в меня снег целыми горстями, и вскоре вокруг образовался небольшой снежный валик. Не хватало в снеговика превратиться! Я встала, отряхиваясь.
Теперь ветер трепал подол моего платья, волосы, и в этом был существенный плюс — мана начала прибывать, наполняя меня уверенностью, успокаивая.
Так. Отставить панику. Все без исключения доступные мне источники указывали на что? Настолько одарённых людей в этом мире чрезвычайно мало. Сколько на миллионный город? Десяток?
Пожалуй, я бы поставила на «один». Ну, в лучшем случае, «два».
Значит, моя задача — не попадаться ему на глаза. Затея весьма затруднительная, если предположить, что батюшка может пренебречь потерей лица и таки ещё раз наведаться в гимназию, для окончательной проверки.
Я села на куль. А Маруся? Увидит ведь он её, и что будет? Как её выручить? И меня по-любому засада ждёт.