Машина времени

Глава 1. Первый день в МИВ. Знакомство

Если вы решите стать временщиком, то вы должны пойти учиться в университет на исторический факультет, где помимо истории и языков вы будете изучать ещё и физику. После окончания первых трёх курсов, вам придётся написать заявление о переводе в Московский Институт Времени, где к вам приставят наставника, под руководством которого вы освоите азы управления и починки машины времени, и впервые в жизни побываете в прошлом. В этом институте вам предстоит учиться в течение двух лет, после окончания первого года вы станете лаборантом, а потом, когда закончите обучение полностью — младшим научным сотрудником МИВа.

Так и сделала Лена Королёва.

Девятнадцатилетняя девушка среднего роста и собранными в хвост волосами вошла в здание института — на вид самое обычное строение, на фасаде которого были золотые буквы, гласившее «Московский Институт Времени» и табло, показывающие дату, время и погоду в столице.

Тут её ждала первая проблема — она столкнулась с местным вахтёром Сильвером. Когда-то, в девятнадцатом веке, он был пиратом, а теперь служил сторожем. И источником некоторых проблем.

— Куда намылилась, девчушка! — крикнул Сильвер. — Посторонним вход воспрещён!

Манерам его никто не учил, а к Лене лучше так не обращаться — в тот день она была ужасно нервной, да и если надо, за словом в карман не полезет.

— Куда надо, туда и иду! — огрызнулась Королёва. — Вы кто вообще такой?! Я к директору, пропустите немедленно!

Но бывший пират не сдавался и преградил путь Лене, и тогда студентка решилась на крайние меры. Схватив швабру, стоящую в углу, она напала на Сильвера и разбудила попугая, мирно дремавшего на столе.

В это же время Петров, директор Института Времени, вызвал к себе в кабинет младшего научного сотрудника Ричарда Темпеста, молодого, высокого, и на вид не очень весёлого человека с кудрявыми, как у папуаса, волосами, который, к тому же, временно заведовал отделом по Средним Векам.

— Я хотел вам предложить стать наставником для студента, — сказал Петров Ричарду. — Вам всего двадцать три года, вы легко найдёте общий язык с молодёжью.

— Но я совершенно не умею объяснять! — ответил Темпест. — Не думаю, что кому-то интересно будет слушать мои лекции.

— Бросьте! Вы сдержанный, умный, и у вас хорошее чувство юмора, но при этом вы серьёзно относитесь к работе. Думаю, вы будете прекрасным примером для…

Договорить он не успел. В кабинет влетел попугай и начал кричать:

— Караул! Каррамба! Спасите! Нападение! Убивают!

Ричард и Петров бросились ко входу в институт. Там они увидели Лену, стоящую с шваброй наперевес, и лежащего на полу Сильвера.

— Убили! — прокричал попугай, прилетевший следом.

— Что здесь происходит?! — спросил Петров.

— Здравствуйте, а я вас сразу узнала! Я Лена Королёва, студентка, принесла документы для перевода, вот, — она протянула ему конверт, в котором хранилась её информационная карточка и характеристика от университета.

Петров молча взял документ и повернулся к ошарашенному Ричарду:

— Будем считать, что ты согласен. Она — твой студент. Документы я все оформлю.

— Ну и что мне с тобой делать? — вздохнул Темпест. — Ладно, покажу тебе для начала институт. На первом этаже, спортзал, кабинет директора. Думаю, тут комментарии излишни.

Сначала он повёл её в Исторический отдел, где ей предстояло учиться и работать.

Он был разделён на несколько залов. Каждый зал был оформлен соответствующе: если это отдел Античной Истории, то там находилась одежда и предметы быта того времени. Отдел Средневековья — доспехи и оружие; отдел Европы Нового времени — камзолы и плащи. И так в каждом, в соответствии с эпохой.

Глядя на костюмы, оружие и доспехи, стоявшие, как в музее, Лена спросила:

— Ричард… — она посмотрела на бейджик, чтобы уточнить отчество, — Питерович, а это всё… настоящее? Ну, из прошлого?

— Да, — ответил он, — настоящее. И можно просто Ричард.

Потом они пошли в галерею, где висели фотографии известных личностей. Лене там показалось ужасно скучно — эти фотографии она видела уже сотню раз в учебниках. Даже известная фотография маленького Пушкина с няней не произвела на неё особого впечатления.

Затем они отправились в Исследовательский отдел, где трудятся специалисты самых различных наук. Здесь Лене тоже не понравилось — в лаборатории её никто не пустит, а наблюдать со стороны ей казалось неинтересным занятием. Вот если бы самой изучать и ставить эксперименты…

А вот в третий отдел института Ричард её не повёл, только рассказал. Он назывался «Отдел исправления исторических ошибок». Вход посторонним туда был воспрещён, так как временщики занимались настолько опасной и рискованной работой, что любая ошибка может дорого стоить всей Земле.

— Мы никогда не нарушаем ход истории — заметил Темпест. — Для современников второй том романа Гоголя «Мёртвые души» сожжён, так как мы не просто выкрали его, а заменили стопкой бумаги. Он оказался сразу в нашем времени, и никого в прошлом это никак не задело.

— Вам надо объяснить это моей маме, — ухмыльнулась Лена.

Ричард удивлённо посмотрел на девушку. Та продолжила:

— Помните, когда институт только начал свою работу, вам поступали анонимные письма, с требованием спасти Пушкина и Лермонтова? Это была моя мама. Она привила мне любовь к истории и литературе, и многие говорят, что я — её точная копия. Тем не менее, помимо внешности и импульсивности, я ничего от неё не унаследовала. Во всяком случае, я на это надеюсь. Склад ума у меня технический — как у папы. От него же у меня абсолютная память, поэтому практически всю историю Земли я знаю наизусть.

— Ну, ты же понимаешь, что нельзя никого спасать в прошлом, — улыбнулся Темпест.

— Я-то понимаю, а мама — нет. Так что она будет последним человеком в Галактике, который узнает о том, что я работаю в МИВе. Иначе она сначала будет капать на мозги мне, а потом пойдёт к Петрову, и получив отказ, отправится в прошлое сама.

— Ладно, будем надеяться, что ты действительно умнее её. А сейчас покажу тебе саму машину времени, расскажу, как она работает. После чего мы пойдём на склад, где подберём тебе вещи для завтрашнего путешествия в двадцатый век, где я на практике расскажу и покажу, как надо себя вести на полевом задании.

Лена прекрасно знала, как выглядит машина времени и по какому принципу она работает — это объясняют на первом курсе университета, поэтому большую часть рассказа пропустила мимо ушей.

— Вот это — простейшая машина времени, — Ричард посмотрел на девушку и строго спросил:

— Ты меня вообще слушаешь?

Лена кивнула.

— Хорошо. На ней мы можем побывать только в двадцатом веке — в восемьдесят четвёртом году. И только в Москве. Настройки выставлены уже давно, и поменять их проблематично — необходимо согласовать работу с другой станцией, которая находится в прошлом. Разобраться в её устройстве может и ребёнок. Нажимаешь на кнопку «Вкл.», потом на «Пуск» и выбираешь конечную станцию. Дальше следуешь инструкциям на табло. Всё понятно?

— Да, — ответила она.

— Хорошо. Тогда пошли на склад, — Темпест махнул рукой и пошёл в подвальное помещение. Лена пошла вслед за ним.

Ей подобрали строгий рабочий костюм, состоящий из пиджака и юбки серого цвета, и сделали документы на случай, если они встретят милицию.

— Завтра в девять утра жду тебя у машины! Не опаздывай! — крикнул Ричард ей вслед, когда Лена, попрощавшись, уходила из Института.

Глава 2. Первое путешествие

Этот день начался без происшествий, если не считать маленький казус, который произошёл с Леной дома. Чтобы не тратить время в Институте, она решила переодеться в костюм, который ей дал Ричард, дома. Но Лена не учла один момент — мама очень удивилась, увидев на дочери старомодный костюм.

— Доброе утро, доченька. Как спалось?

— Доброе, мам… спалось? Отлично, а что такое? — она удивлённо посмотрела на маму, которая выглядела так, словно увидела привидение.

— Ничего такого, просто интересно, что за костюм и откуда он у тебя? Ты попала в какую-то секту?

— Нет, что ты! — испуганно ответила Лена, — Просто… просто у нас на кафедре вечеринка в стиле двадцатого века. И… мне пора!

Она поспешно покинула квартиру, оставив маму в лёгком недоумении. Лена понимала, что маме не стоит знать, где она работает.

«Это ложь во благо… во благо пространственно-временного континуума», — подумала она.

В Институт Времени Лена пришла вовремя. Пробежав мимо спящего Сильвера, девушка направилась к машине, которую ей вчера показывал Темпест. Благо, дорогу она запомнила.

Ричард уже ждал её у машины. Он был одет в джинсы-варенки и белую рубашку. Увидев Лену, он виновато улыбнулся:

— Надо было встретить тебя у входа. Но, как вижу, дорогу ты нашла. С Сильвером больше проблем не было?

— Здравствуйте! Нет, проблем не возникло, — ответила она.

— Ну и отлично. Прежде чем мы отправимся в прошлое, я задам тебе пару вопросов. Ах, да, пока не забыл. Протяни правую руку и покажи указательный палец. Да, вот так, — Темпест достал из кармана необычный инструмент, напоминающий медицинский шприц, и уколол им палец студентки.

— Ай! — вскрикнула Лена, — предупреждать надо. А для чего это?

— Если ты вдруг потеряешься в прошлом, я смогу тебя найти при помощи специального прибора, в котором будет находиться капля твоей крови. Он учитывает многие параметры, чтобы избежать вероятной ошибки: группа крови, резус-фактор, ДНК, антигены и так далее.

— Понятно. А что за вопросы вы хотели задать?

— Хотел спросить, что ты знаешь про сентябрь тысяча девятьсот восемьдесят четвёртого года.

Лена задумалась.

— Ничего особенного не припоминаю. Разве что теракт в Бейруте. Ну а в СССР ничего значимого не произошло.

— Вот поэтому мы и полетим именно в это время. Наиболее безопасное для обучения. ‐ сказал Ричард, — и ещё: куда бы мы ни отправились, всегда нужно быть начеку и быть готовым к любым неожиданностям. Поэтому рекомендую в любое путешествие во времени брать с собой бластер с парализующими иглами. Никого не убьёт, но в случае чего, поможет выиграть время.

Темпест достал из потайного кармана рубашки парализующее оружие и показал его Лене, после чего убрал обратно.

— Что ж, пошли к машине. Учти, запускать её будешь самостоятельно, я вчера объяснял. Помнишь?

— Помню, — ответила Королёва.

Она без труда запустила машину, и когда на табло высветилась надпись: «Внимание!», Ричард сказал шепотом:

— Приготовься к переброске. Будет непривычно и неприятно. Но недолго.

Лена с силой вцепилась в металлическую ручку и закрыла глаза. В ту же секунду всё пропало. Не было ни верха, ни низа, не было даже воздуха. Не было ничего.

Сколько прошло времени — неизвестно. Ей было страшно открывать глаза. В чувство её привёл голос Темпеста:

— Переброска завершена. Можешь открыть глаза, и отпусти ты уже эту ручку, сломаешь.

Лена открыла глаза. Они находились в точно такой же кабине. Но стоило им выйти из неё, как к девушке пришло осознание того, что она в прошлом. Зелёные обои, старый шкаф и плотные занавески, какие висели в школьном музее истории двадцатого века.

— Хозяин этой квартиры — мой друг. Сейчас его скорее всего нет дома, но у меня есть ключ. Пошли, — скомандовал Ричард.

Лена последовала вслед за ним.

Они прошли через небольшую, но уютную комнату и вышли в общий коридор. Спустились вниз по лестнице и вышли из подъезда.

На лавочке у подъезда сидели бабушки, которые активно обсуждали прохожих.

— Смотри-ка, у Николая опять гости! — сказала одна из старушек. — Этого я знаю, Ричардом звать, он из Мурманска. А эту деваху впервые вижу. Неужто женился!

Лена еле сдержалась, чтобы не расхохотаться.

— А я и не знала, что вы из Мурманска. Китов видели? А северное сияние?

— Эту легенду я сам придумал, — спокойно ответил он. — Она объясняет моё долгое отсутствие и внезапные появления. Кстати, вот и первый урок — всегда продумывай легенду заранее. И не меняй. Иначе могут возникнуть подозрения. Если вчера ты говорила, что ты из Киева, то на следующий день не можешь сказать, что ты из Нью-Йорка. Легенда зависит от цели твоего пребывания в прошлом: если нужно быть незаметным, то стоит прикинуться обычным жителем места, в которое ты отправляешься. Ну или приезжим, если планируешь появляться там регулярно. А если тебе необходимо сблизиться с известным человеком, то тебе придётся придумать историю поинтереснее. Например, мой коллега месяц притворялся маркизом из очень знатного и древнего рода.

Ричард ещё долго объяснял, как правильно продумывать легенду, что делать, чтобы не запутаться в датах, и как уйти от подозрения, если что-то вдруг пойдёт не так. Лена очень старалась его внимательно слушать, но получалось не очень. Сами попробуйте сосредоточиться на лекции, если вы впервые попали в прошлое!

Таким образом, они дошли до небольшого сквера, где уселись на крайнюю лавочку. Вторник — рабочий день, поэтому народу не было, и Темпест мог спокойно объяснять Лене любые вещи, связанные с путешествием во времени.

— Второй крайне важный аспект любого полевого задания — идеальное знание языка и истории. Ну, это ты и сама понимаешь. С историей, как мне кажется, у тебя проблем нет. А что с языками?

— Знаю в совершенстве десять. Русский, английский, французский, немецкий, китайский, испанский, старославянский, древнегреческий, латинский и, конечно же, космолингв. А вы?

— Сорок шесть современных и древних языков.

— Ого! И как вы…

— Как я их выучил? Слышала про методику профессора Рррр? — спросил Ричард.

— Да, слышала, — ответила она.

— Благодаря ей и выучил. Ну, и ещё я очень люблю учиться, — скромно добавил Темпест.

Они ещё какое-то время посидели на лавочке. Ричард подробно рассказывал о своих приключениях во времени, стараясь извлечь из каждой какой-то урок для Лены. Оказалось, что он любит рассказывать о своей работе, если собеседник его внимательно слушает.

— Хочу мороженое, — вдруг ни с того ни с сего сказала Лена, — и лимонад.

— Вернёмся в наше время, наешься вдоволь бесплатно, — ответил Темпест.

— Хочу советский лимонад, мне прабабушка рассказывала, что он самый вкусный, — не унималась Королёва.

— Ведёшь себя, как ребёнок, — вздохнул Ричард. — Хотя… не думаю, что что-то случится, если ты просто купишь лимонад в ближайшем магазине.

— Неужели взрослый, самостоятельный человек, не может просто так купить себе вкусный, советский лимонад? — рассмеялась Лена.

Они пошли к ближайшему магазину, который, как оказалось, находился на соседней улице. Темпест сунул ей двадцать пять копеек и сказал:

— Подожду тебя на улице. И без глупостей, пожалуйста.

Лена кивнула и вошла в магазин. Через пару минут она вышла с полулитровой бутылкой Дюшеса.

— Откройте, пожалуйста, — сказала она и протянула бутылку Ричарду, — А то меня пробки не слушаются. Сколько руки ни качала, не научилась открывать.

Темпест без проблем открыл лимонад и вернул ей бутыль. В это же время ими заинтересовался милиционер, который патрулировал в это время улицу.

— Здравствуйте, товарищи, сержант Иванов! Почему не на работе, не на учёбе? Тунеядцы? Да и девушку эту тут раньше не видел. Предъявите ваши документы, пожалуйста!

Ричард спокойно вынул из кармана джинс паспорт и ответил:

— Здравствуйте, товарищ милиционер! У нас сегодня выходной.

— У обоих? Странно. Вы кто девушке приходитесь?

— Брат, — ответил Темпест и, осознав, что Лена на него ни капельки не похожа, добавил: — Сводный. Сводный брат.

— Ох, что-то тут не чисто… пройдёмте-ка в отделение, разберёмся.

Королёва поперхнулась лимонадом, а Ричард спокойно кивнул милиционеру. Но как только тот развернулся и пошёл в сторону участка, Темпест выхватил бластер с парализующими иглами из потайного кармана и выстрелил. Иванов замер и медленно опустился на землю.

Ричард тотчас схватил Лену за руку и побежал в сторону квартиры, где находилась машина времени.

— Милиционер очнётся через минут пять от силы, — сказал он на бегу, — Лиц помнить не будет — паралитический яд оказывает влияние на краткосрочную память. Да и не факт, что он понял, что его усыпили насильно. Иглу не найдёт, или если найдёт, то не отличит от обычной швейной. Подумает, что просто упал в обморок. Но лучше не рисковать.

Через пять минут они уже были в квартире, ещё через четыре стояли в здании Института Времени в двадцать первом веке.

Лена выбросила бутылку ещё в прошлом, хоть там ещё и оставался лимонад. Несмотря на чуть не состоявшийся арест, она была страшно довольна путешествием.

— Всё-таки мне не следовало стрелять в милиционера. Надо было заболтать, отвлечь… но я страшно перепугался, если честно. Я ведь несу за тебя ответственность… — оправдывался перед девушкой Ричард.

— Ничего страшного, вы не виноваты. Это я захотела попробовать советского лимонада, привлекла внимание… из-за меня нас чуть не посадили, — сказала Королёва.

— Ты тоже не виновата, — ответил Темпест и, улыбнувшись, добавил:

— И давай на «ты». Всё-таки я всего на четыре года тебя старше, а чувствую себя стариком.

— Хорошо! — рассмеялась Лена.

— И ещё одна просьба: Михаил Петрович не должен знать об этом происшествии. В рапорте напишу, что всё прошло гладко. Хорошо? — попросил Ричард.

— Без проблем, — улыбнулась она.

Остаток дня прошёл без приключений.

Глава 3. Коллеги

Этим утром Лена проснулась очень рано — часов в пять утра. Ещё через час она выбежала из дома. Сделала Лена это, чтобы не попасться на глаза маме, у которой явно были вопросы к дочери.

«Надо съезжать от родителей», — подумала Королёва. Поймав флип, она полетела в сторону МИВа.

В институт Лена пришла раньше многих работников. Сильвер мирно спал, как и его попугай. Она решила дождаться Ричарда у входа.

От скуки Королёва «залипла» в Галанете, и не заметила, как мимо неё прошла женщина в необычном оранжевом платье. Та, увидев Лену, остановилась.

— Откуда вы здесь? Если вы на практику, то рановато пришли.

— Здравствуйте. Я студентка, жду Ричарда Темпеста. Мне пришлось… пришлось прийти пораньше.

— Понятно. Значит, ты та самая, чей перевод одобрил сам Петров.

— А что в этом такого? — спросила Лена.

— В Институт Времени кого попало не берут, — ответила женщина. — Обычно, это либо вундеркинды, либо очень способные люди с нестандартным мышлением. Ну, или с сильным характером.

— Понятно. Значит, я везучая.

— Не преуменьшайте свои достоинства, — улыбнувшись, ответила та, — Меня Полиной зовут. Полина Полоскова, специалистка по истории двадцатого века.[1]

— Очень приятно! Я Лена.

— Приятно познакомиться, Лена. Ну, мне пора. Сегодня прилетает мой муж, — сказала Полина и пошла к выходу из института.

Ещё какое-то время Королёва просидела в одиночестве, но потом вспомнила, что не позавтракала, и решила поискать столовую.

Поблуждав какое-то время по коридору, она подумала, что проще будет кого-то спросить, чем искать самостоятельно.

Сильвера будить не хотелось, поэтому Лена на лифте поехала на нижний этаж. Через несколько секунд она вышла и наугад пошла в левую сторону. И ей повезло: она заметила человека. Правда, когда Лена подошла ближе, она поняла, что это робот. Андроид.

— Извините, — окликнула его она, — Не подскажите, где у вас тут столовая?

Робот обернулся.

— А зачем вам столовая?

«Какой глупый вопрос», — подумала Лена, а вслух сказала:

— В столовой люди едят. А я голодная.

— А вы тут откуда? Раньше я вас не видел. Очередной пришелец из прошлого?

Говорил он медленно, отрывисто, механическим голосом.

— Я студентка, Лена. Пришла сегодня чуть раньше. Жду Ричарда Темпеста.

— Меня зовут Вертер, — робот протянул руку.

— Очень приятно, — она пожала руку андроида, — Мы с вами тоже в каком-то смысле коллеги.

— В каком-то смысле. А как вы относитесь к стихам?

— К стихам? — удивилась Лена, — Ну… я с детства знаю много стихов. Могу ямб от хорея отличить.

— Я сочиняю стихи, — признался Вертер. — Хотите послушать?

Лена задумалась. С одной стороны, ей хотелось поскорее найти столовую и наконец-то поесть. С другой стороны, ей не хотелось обидеть робота. В конце концов, он же разумное существо, да и вёл себя вполне дружелюбно.

— Хочу, — ответила Королёва, — Только не очень долго.

Робот встал в позу и вытянул правую руку вперёд:

— Когда она…

— Вертер, отстань от девушки со своими стихами!

Лена обернулась. В их сторону шло несколько человек — двое мужчин и одна девушка. Один из парней был среднего роста, на вид не старый, с курносым носом, блондин с короткими волосами. Второй был грузин, с крупным носом, темноватой кожей, высокий, с маленькими карими глазами. Местами седые волосы были приглажены к голове. Девушка же выглядела младше их. Она была небольшого роста, полненькая, волосы собраны в пучок, на лице — широкая, искренняя улыбка.

— Вы, видимо, заблудились? — спросила незнакомка.

— Да, искала столовую. И решила спросить дорогу.

— Понятно. Вы, как видно, тут недавно работаете?

— Да, недавно. Я студентка, Лена Королёва. А вы…

— К нам можно на «ты», — подмигнула ей девушка. — Очень приятно. Я Мария. Это Иван и Гоги.

— Попрошу при студентах называть меня профессором Гоги, — сказал грузин.

Его друг рассмеялся.

— В таком случае я не Иван, а Иван Сергеевич. Не выпендривайся, Гоги. Тут все свои.

Он повернулся к Королёвой:

— А от Вертера держись подальше. А то замучает своими стихами. А если его обидеть, может на дуэль вызвать.

Лена рассмеялась.

— Робот не может причинить вреда человеку.

— Этот может, — ответил Иван. — Не веришь, спроси у Ричарда, он видел, как этот андроид однажды Сильвера пылесосом побил. И всё потому, что Вертер — дурак. А дуракам закон не писан.

— А если писан, то не читан, — добавил профессор.

— А если читан, то не понят, если понят, то не так, — закончил за друга Иван Сергеевич.

— А мне он показался таким милым… — сказала Лена.

— Всем так сначала кажется. А потом надоедает до чёртиков своими стихами.

— Ребята, прекратите пугать студентку, — перебила друзей Мария. — А то подумает, что у нас тут сумасшедший дом с чокнутыми роботами, а не престижный Институт. Между прочим, Вертер не такой уж и плохой. Помнишь, как с пиратами воевал? Чуть не умер тогда.

— Помню, — ответил Гоги, — Но пираты проникли в Институт, потому что он пустил мальчишку из прошлого посмотреть на прилёт космонавтов. Так что…

— Лена, ты вроде хотела найти столовую? — спросила Мария, — пойдём, провожу тебя.

— Только не попадайтесь на глаза Тамаре Васильевне. Она сегодня злая, как собака. Впрочем, как и всегда, — предупредил Гоги.

— Она не злая, а строгая, — возразил Иван, — Когда Тамара Васильевна в Институте, Сильвер пьёт вместо рома лимонад, а однажды она самого Петрова не пустила в прошлое, потому что у него не было пропуска.

— Лена, а ты как к рыбалке относишься? — вдруг ни с того ни с сего спросил профессор.

— Никак. Один раз рыбачила с папой на даче. А что?

— Да так, ничего… Маш, проводи её до столовой, раз обещала.

В столовой было пусто, и Лена смогла наконец-то нормально поесть. Повариха Клотильда добродушно угостила её домашними пирогами с повидлом и налила чаю, так как завтрак ещё не был готов.

Когда она уже собиралась уходить, в столовую вошла молодая высокая девушка, с коротко остриженными льняными волосами, чуть старше самой Лены. Быстрыми шагами она подошла к витрине, и, поняв, что завтрака ещё нет, попросила чаю, который выпила залпом.

Лена решила познакомиться с ней. «Раз у меня сегодня прям день новых знакомств, то почему бы и нет?» — подумала она.

— Здравствуйте! Я Лена Королёва, студентка. Вы тут кем работаете?

— Здравствуй, тёзка. Я спасатель, Лена Простакова. Извини, мне некогда. Потом познакомимся.

Спасательница развернулась и быстрым шагом направилась с выходу.

Королёва вспомнила, что вообще-то ждала Ричарда, и вернулась на первый этаж. И вовремя: через пару минут пришёл Темпест.

— Лена? Откуда ты тут? Я ждал тебя к девяти… ладно, раз пришла, пошли ко мне в кабинет.

В кабинете у Ричарда был страшный, сказочный беспорядок. Повсюду валялись различные бумаги, приборы, вещи из прошлого. Неподготовленный человек мог спокойно сломать себе ногу. Но Темпест прекрасно знал, где что лежит. И страшно не любил, когда у него убирались. Однажды даже сломал робота уборщика за это.

— Проходи, садись, — Ричард толкнул стул, и тот подлетел к Лене, попутно раскидав по полу документы, которые на нём лежали.

— Итак, что мы имеем… — Темпест включил компьютер, и на экране появилось множество непонятных для девушки схем, среди которых высветилась таблица с необходимой им информацией. — У нас есть несколько вариантов для следующего путешествия: шестидесятые года двадцатого века: Москва, и конец девятнадцатого века, Англия, а также ещё нужно выбрать путешествие для зачёта в конце года.

— В девятнадцатый век будет поинтереснее, — ответила Лена, — А для зачёта… может, двадцатый век?

— Хорошая идея. Но сначала тебе нужно научиться пользоваться более совершенной машиной времени, а для этого нужно помнить хотя бы основные коды отправления и прибытия и точки местонахождения машины.

— Ерунда. Запомню все.

— Не сомневаюсь. Для путешествия в Англию девятнадцатого века придётся долго готовиться. Разобраться в особенностях английского языка того времени, запомнить приемлемые модели поведения, подобрать образ, придумать легенду… минимум месяц.

— Слишком долго. За две недели спокойно управлюсь. Могу и быстрее, но раз мы никуда не торопимся…

Ричард вздохнул и запустил пальцы в свою шевелюру. От таких легкомысленных путешественников обычно одни неприятности.

— Нет, — сказал он резко, даже чуть прикрикнув. — Так дело не пойдёт. Не менее трёх недель подготовки. Я не хочу повторения вчерашней ситуации.

Лена решила не спорить. В конце концов, она понимала, что путешествия во времени — дело серьёзное, и Темпест не хочет лишний раз рисковать.

— А это правда, — вдруг спросила Королёва, — Что Вертер Сильвера пылесосом побил?

— А ты откуда знаешь? — удивился Ричард, — Да, правда. При мне было. Алиса рвалась в прошлое, спасать какого-то Герасика, а Сильвер её не пускал. Ну Вертер и заступился за подругу.

— Но робот же не может причинить вреда человеку… И что ещё за Алиса?

— А кто сказал, что он причинил? У Сильвера даже синяков не осталось. Алиса Селезнёва. Слышала о такой?

— Ха, как же не слышала. Живой талисман космофлота! Это же она спасла капитанов, верно?

— Верно, — улыбнулся Темпест. — Она мой близкий друг. Как-нибудь я вас обязательно познакомлю… Ах, да, чуть опять не забыл…

Ричард достал из ящика герметично закрытый пакет, в котором лежала синяя рубашка поло:

— Это твоя новая форма, специально сшитая для студентов. Должна подойти, вроде твой размер. И вот, это пропуск — Темпест положил на пакет электронную карточку, на которой была зашифрована информация о Лене.

— Спасибо! — улыбнулась Королёва.

Подготовка к путешествию в Англию девятнадцатого века заняла больше времени, чем думала Лена.

Ричард подобрал для неё не примечательный образ учёной дамы: волосы убраны в скромный пучок, очки в оправе из чёрного дерева, платье из тёмной и плотной шерстяной ткани, а также невзрачная шляпка.

— Скромно, но со вкусом, — сказала она, посмотрев на себя в зеркало, — Рич, а ты что наденешь?

— Пока не решил, — ответил Темпест. — Логично будет нарядиться в пиджак, брюки на высокой талии и нацепить на шею платок. Но вот цилиндр на мою шевелюру не налезет, а без него я буду белой вороной.

— Можно же надеть парик…

— Можно, но для этого придётся его приклеить. А потом отдирать, а это очень больно. Оставлю всё как есть. Тем более это не Средневековье и не античность, и никаких проблем, кроме пары косых взглядов у нас не будет.

В это же время произошло одно, мягко говоря, неприятное событие: в прошлом пропал человек, Магдалина Дог, младшая научная сотрудница Института космической геологии.

Пропала она из-за того, что полезла в машину времени, когда та была на профилактике, а предупреждающее объявление, которое висело на дверке, украл попугай Сильвера.

В тот день Лена как обычно готовилась к путешествию в прошлое, но без Ричарда — тот ушёл, чтобы встретить у зала Магдалину, а после пойти на плановое собрание по итогам прошлого квартала.

И Королёва совершенно случайно познакомилась с Алисой Селезнёвой.

Решив сделать себе небольшой перерыв, девушка вышла из здания Института, чтобы прогуляться, и заметила Вертера, который играл на газоне в футбол с какой-то девочкой.

Этой девочкой и была Алиса. Лена, увидев незнакомку, решила поздороваться и поинтересоваться, что она тут делает, и откуда знает робота:

— Привет! Ты тут откуда? — спросила студентка.

— Здравствуйте. Я жду свою подругу из прошлого, она к динозаврам улетела. Меня Алисой зовут. Алиса Селезнёва.

— Очень приятно, Алиса! Стой, это серьёзно ты? Та самая, что капитанов спасла и миелофон вернула? Быть не может, живой талисман космофлота! Ричард ещё обещал с тобой познакомить! Меня Леной зовут. Я тут учусь, хочу стать временщиком.

— Рада познакомиться, — улыбнулась Алиса, — не хочешь с нами мяч погонять?

— С радостью!

Они немного поиграли, после чего вернулись в институт. Лена продолжила готовиться, а Алиса осталась дожидаться Магдалину.

Прошёл час, два, три. Наступил вечер. Никто так и не вернулся, и по Институту пошли слухи, что путешественница потерялась в мезозое среди ящеров.

— Ричард! Скорее! У нас беда!

На крик Алисы прибежал не только Ричард, но и директор Института Времени академик Петров.

Вскоре подошли и другие сотрудники МИВа, в том числе и Лена. Когда выяснили, что записку унёс попугай, директор расстроился, да так, что напугал своим взглядом всех сотрудников, особенно тех, кто опоздал сегодня на работу или не выполнил квартальный план. Кто-то даже задрожал.

Техники и Темпест принялись искать Магдалину в прошлом при помощи главного компьютера, который, как оказалось, ничего путного сообщить не мог. Осталась и Лена, которая наблюдала за работой Ричарда, незаметно стоя чуть поодаль.

Только через полчаса общими усилиями удалось хоть что-то узнать: то, что Магдалина попала в середину пятнадцатого века. Но где, на каком конкретно месте, сказать не мог никто, так как она пропала именно в тот момент, когда техники проверяли географические блоки.

После Ричард объяснил ситуацию Алисе и посоветовал ей идти домой, а сам повернулся и заметил Лену:

— И давно ты тут стоишь? — спросил Темпест.

— Более получаса, — ответила она.

— Значит, ты всё слышала, — сказал Ричард и улыбнулся, — За Магдалину можешь не беспокоиться. Если Алиса Селезнёва в курсе, то дело, как говорится, в шляпе.

Лена с удивлением посмотрела на Темпеста. Тот продолжил:

— Думаешь, Алиса и в правду пойдёт домой отдыхать? Нет. Она сама пойдёт спасать Магдалину, и я более чем уверен, что у неё это получится. Но лучше перестраховаться и организовать спасательную экспедицию, Петров как раз собирает экстренное совещание. Пошли вместе, всё равно твоё путешествие отложится минимум на месяц: после подобных происшествий все машины и прочие приборы проверяют целиком и полностью вручную, а это займёт не одну неделю.

Ричард оказался прав: Алиса Селезнёва удачно вытащила Магдалину Дог из прошлого. И заодно подружились с Леонардом Да Винчи, Жанной Д’Арк и Робин Гудом.[2]

Глава 4. Конференция

Отношения Лены с родителями стали ещё более напряжёнными, так как она так толком и не рассказала им, где учится и чем занимается. Мама подозревала дочь в том, что она состоит в какой-то тайной секте, а папа был более чем уверен, что дочь связалась с плохой компанией, и занимается преступной деятельностью, сотрудничая с Серой Туманностью. Но как-то особо повлиять на неё они не могли: Лена была уже совершеннолетней и всё реже появлялась дома.

Лена же тем временем искала себе новое жильё. Ждать, пока выдадут квартиру, долго, а снять квартиру в конце двадцать первого века было невозможно. Поэтому Королёва очень часто ночевала в институте, зачастую в кабинете Ричарда, без согласия и осведомлённости последнего.

Разрешил ситуацию один случай.

Темпеста позвали на конференцию по научной этике выступать с докладом, имеющим громкое название «Правила путешествий во времени. Логика и Этика».

Тот согласился и помимо прочего, потащил с собой Лену: мол, привыкай к научному обществу.

Королёва была не против. И вот, десятого октября, они подлетели на флаере к зданию Академии Наук.

Просторный зал, сиденья, роботы — официанты предлагают гостям безалкогольные напитки, фрукты и сладости. Основная часть начнётся примерно через час, а пока гости просто знакомились и обсуждали различные темы.

Лена в толпе заметила знакомое лицо — Алиса. Королёва улыбнулась и подошла поздороваться.

Рядом с Алисой стоял высокий худой мужчина средних лет.

— Привет, Алиса! Ты тут какими судьбами?

— Здравствуй. Я тут с папой, он меня с собой на конференции иногда берёт.

Лена протянула руку мужчине, чтобы познакомиться.

— Я Лена Королёва, студентка Московского Института Времени.

— Очень приятно. Профессор Селезнёв. Директор Космозоо.

И тут Лена случайно заметила в толпе двух людей, неприлично похожих на её родителей.

Женщина лет сорока, полная, с русыми волосами и с короткой стрижкой, в модном платье, и мужчина, брюнет, на вид чуть моложе её, с короткой бородой, одетый в брюки и в белую рубашку. Без сомнения, это Ирина и Геннадий Королёвы.

«Ладно папа, он занимается научной деятельностью, но мама-то просто преподаёт литературу в ВУЗе и никаких работ давно не пишет, что она тут забыла?» — подумала Лена.

Девушка кивнула Селезнёвым и отбежала в сторону, прячась за спинами гостей, чтобы не попасться на глаза родителям.

В это время Ричард лихорадочно бегал по залу, ища свою студентку, и, наконец, заметив её, схватил за руку и потащил в сторону площадки для выступлений.

— Вот ты где. Пошли, будешь проекции переключать, мой ассистент так и не появился. Всего в этой секции три доклада, я выступаю последним.

Лена запаниковала. Если она вместе с Темпестом выступит, то родители её точно заметят и узнают. А она вместе с хронавтом, да ещё и в униформе МИВа! Но подводить Ричарда, с которым она успела немного подружиться, не хотела.

Королёва без особого интереса прослушала два выступления, и когда подошла их с Темпестом очередь, сказала вслух:

— Думаю, меня там не заметят, ведь все будут слушать и смотреть на тебя.

— Не знал, что ты боишься публичных выступлений, — ответил Ричард.

— Да я не боюсь, просто… — попыталась возразить Лена, но временщик не слушал.

— Внимание! — объявил ведущий конференции, — Сейчас с заключительным в этой секции докладом выступит младший научный сотрудник Московского института Времени Ричард Питерович Темпест.

Ричард сунул Лене пульт и сказал:

— Как хлопну в ладоши — нажимай на кнопку. Только по сигналу, ни раньше ни позже.

Темпест вышел на импровизированную сцену, а Лена пошла в сторону оборудования, стараясь не смотреть в зал.

«Если я встречусь взглядом со своей мамой, то точно сорву выступление Ричарда своей истерикой», — подумала она.

Докладчик хлопнул в ладоши, и Лена включила стереопроекцию. Рядом с Ричардом появилась голограмма — уменьшенная копия института Времени.

— Меня зовут Ричард Питерович Темпест, я младший научный сотрудник Московского Института Времени. Сегодня я вам расскажу о том, почему мы не спасаем никого в прошлом и не меняем ход истории. А на это есть несколько серьёзных причин.

Темпест снова хлопнул в ладоши, и объёмная картинка изменилась: теперь Ричард находился словно посреди бескрайнего океана.

— Чтобы объяснить вам, как работают путешествия во времени, я прибегну к одной популярной среди временщиков метафоре: Время, вернее прошлое — океан, а наше пребывание в нём сродни камню, который упал в него. Но всё зависит от размера камня: если это будет огромный булыжник, то последствий не избежать, как для прошлого, так и для настоящего. Приведу пример, — Ричард снова подал сигнал Лене, и та переключила проекцию.

Теперь уже Темпест стоял посреди средневековой площади, в центре которой горел костёр.

— Однажды мы решили спасти Джордано Бруно от костра. Операция, как и все другие полевые задания, была тщательно спланированная, исключались любые ошибки. Но, как это обычно бывает, в определённый момент всё пошло не по плану. Я в тот роковой день отвечал за приборы и заметил, что линия, которая отвечала за стабильность кривой Петрова, вдруг начала колебаться. Это говорило о том, что прошлое, вместе с настоящим, начало меняться. Я тотчас же доложил об этом другим хронавтам, и было принято решение срочно сворачивать операцию. Но один из участников экспедиции отказался подчиниться приказу и решил закончить начатое. Другой мой коллега попробовал его остановить, в результате чего они оба погибли. Мы уничтожили все следы нашего пребывания в прошлом и вернулись назад. С тех пор временщикам запрещено вмешиваться в важные исторические события и спасать кого — либо. Как бы грустно и цинично это ни звучало, те, кому суждено было умереть, должны умереть. Иначе закончиться это всё может ещё плачевнее.

Ричард снова хлопнул, и позади него появилась доска с основными выводами.

— Итак, что мы имеем, — Темпест грустно улыбнулся и посмотрел в зал. — Согласно действующим правилам, как я уже сказал, мы не имеем права вмешиваться в важные исторические события и спасать людей из прошлого, как бы жалко их не было. Работа со временем — это всегда огромный риск. И подвергать опасности наших сотрудников и весь пространственно-временной континуум… это слишком высокая цена за одну спасённую жизнь. У вас остались какие-то вопросы, уважаемые коллеги?

Зал аплодировал стоя. В отличие от предыдущих, сухих докладов, доклад Темпеста был живым. Молча сидел лишь один человек — полная женщина средних лет с короткой стрижкой. Это была Ирина Королёва.

Лена старалась незаметно пробраться к выходу, но Ричард вновь поймал её за руку.

— Спасибо тебе огромное за помощь. Из-за этого непутёвого, бестактного ассистента чуть не сорвалось моё выступление. Я не знаю, что бы я без тебя…

Договорить он не успел. К ним вихрем подбежала женщина, схватила Лену за воротник куртки и заорала на несчастную девушку.

— Ах ты дрянная девчонка! Так и знала, что ты мне врёшь! Уж лучше ты была бы в какой-нибудь тайной секте, чем в компашке с этими убожествами! А ведь я выносила, родила тебя, воспитала! И это твоя благодарность?! Предательница!

Ричард, находясь в полном шоке и совершенно не понимая, что происходит, осторожно спросил:

— Извините, многоуважаемая, а вы вообще кто?

Тут уже Ирину было не остановить.

— Ах ты мерзкое, лохматое, трусливое чудовище! Как ты вообще посмел разговаривать с моей дочерью?! Ты, жертва собственной неполноценности…

Тут уж Темпест вспылил.

— Вы обвиняете меня в трусости?! Да вы хоть знаете, с каким риском связана работа во времени?! Что нашим людям приходится полностью перевоплощаться в людей другого времени, делить с ними все их опасности и беды?! Что нам приходится проникать в ряды армии крестоносцев и в фашистские лагеря?! Что все правила и запреты путешествий во времени, что имеются, составлены на основе нашего опыта, который, по факту, написан кровью и потом?! Что всё это…

Это полемика продолжалась бы ещё долго, если бы не отец Лены — Геннадий Королёв.

— Ирина, немедленно отойди от уважаемого научного сотрудника! — крикнул мужчина.

Но женщина не унималась, и в этот раз досталось мужу:

— Ах, ты ещё им и поддакиваешь?! Я так и знала, что это всё твоё воспитание, технарь несчастный! Никогда тебе не прощу этого!

Ирина развернулась и быстрыми шагами вышла из зала.

— Вы простите её, — сказал Геннадий Ричарду. — Характер у неё непростой… Рационалистов она ненавидит, вот и сорвалась на Лену, — он кивнул дочери, после чего продолжил:

— А ненависть — это такое чувство, которое гораздо сильнее даже материнской любви.

Темпест был вспыльчивым, импульсивным, но отходчивым молодым человеком, поэтому быстро пришёл в себя после ссоры и, улыбнувшись, ответил Королёву:

— Всё в порядке, не переживайте, — Ричард протянул Геннадию руку, — Ричард Темпест, младший научный сотрудник Московского Института Времени.

— Как же, как же, знаю. Прекрасный доклад, — отец Лены пожал парню руку, — Геннадий Королёв, кандидат наук по физике, занимаюсь ядерной энергетикой.

Они ещё какое-то время разговаривали, а в это время Лена пыталась прийти в себя. Она хотела рассказать правду родителям… но не так. Случилось то, чего она боялась больше всего. Лена старалась не разреветься на публике, но с каждой минутой это становилось всё тяжелее и тяжелее сделать.

Лишь сидя во флаере Лена дала волю эмоциям и разрыдалась. А Ричард терпеть не мог, когда кто-то плачет и страдает.

Темпест аккуратно дотронулся до её плеча и тихо, мягко, стараясь не расстроить её ещё больше, сказал:

— Всё будет в порядке, вот увидишь. Родители, они такие. Позлятся, покричат, а потом всё равно простят. Мама же тебя любит, и будет любить, независимо от профессии, которую ты выбрала. Тем более, что отец тебя полностью поддерживает, а это уже решение половины проблем.

Лена вытерла слёзы и через всхлипы и стоны сказала:

— Я ведь хотела им сказать, правда! Но не так, нет! Я хотела, чтобы… чтобы… чтобы по-другому! Спокойно, взять для мамы её любимые цветы и её любимое мороженое. А не так! Не так!

— Я понимаю, — всё так же спокойно ответил Ричард, — Тебе сейчас плохо. Тебе кажется, что самый близкий человек, твоя мама, тебя бросила. Но ты не можешь быть уверена, что она тебя не простит. А пока это всё не разрешится, можешь продолжать жить в Институте. Только не в моём кабинете, пожалуйста. Я попрошу, чтобы тебе выделили небольшую комнату на нижних этажах. Они небольшие, но уютные.

Лена от удивления даже перестала плакать.

— Так ты знал, что я ночую в Институте!

Темпест рассмеялся.

— Узнал буквально недавно. Вернее вчера вечером, когда, как обычно, раз в месяц, проверял камеры видеонаблюдения. И как раз хотел с тобой сегодня об этом поговорить. Но всё вскрылось само собой. Но только прошу тебя, больше так не делай. Кстати, меня позабавили слова твоей мамы про секту. Ну откуда в конце двадцать первого века тайные секты?

Лена, которая к тому моменту уже практически полностью успокоилась, кивнула.

— Хорошо. Обещаю.

Ричард улыбнулся и, похлопав девушку по плечу, снял флаер с автопилота и взял курс на Московский Институт Времени.

Глава 5. Победителей не судят

Долгожданное путешествие в Англию конца девятнадцатого века наконец-то состоялось и… разочаровало Лену целиком и полностью.

Ричард следил за тем, чтобы всё прошло безупречно. Как он потом сказал, целью этого путешествия была проверка знаний и умений, что он со студенткой оттачивали в течение месяца.

В прошлом они пробыли от силы часа два. Прошлись по самым известным улицам Лондона, не вызвали подозрений у прохожих и вернулись обратно.

«Зачем я запоминала тайный язык веера, училась танцевать и изучила все тонкости английского языка того времени, если мы даже ни с кем не заговорили?! И для чего Темпест всё же приклеил парик и нацепил цилиндр?» — думала Лена, сидя в своей маленькой комнате, которая, как оказалось, раньше служила кладовой для уборочного инвентаря, но была успешно переделана под спальню.

Но зато следующее путешествие Лена, да и Ричард, запомнили на всю жизнь, так как этой жизни они чуть не лишились.

Началось всё с того, что к Темпесту, внезапно, как гром среди ясного неба, завалился профессор Гоги. Он, явно находясь в приподнятом настроении, заявил:

— Ричард, по старой дружбе, не составишь ли ты мне компанию, тут на денёк надо во Францию семнадцатого века слетать. Иван Сергеевич не может, он докторскую пишет, по Александрийской библиотеке. И студентку свою возьми, пусть развеется, а то чахнет тут у тебя.

— Вертер был прав, ты окончательно спятил, — ответил на это Темпест. — Моя область — это обслуживание и сборка машин времени, а также Средние Века. Да и зачем тебе в семнадцатый век, ты же по восемнадцатому специализируешься? Кроме того, Лене ещё рано так далеко в прошлое…

— Ой, не включай зануду, Темпест. Я тут твои рапорты читал на днях, Королёва прекрасно справляется.

— Ты не ответил на мой вопрос, Гоги.

Тот лишь усмехнулся.

— Мой профиль — Европа Нового Времени. То, что я предпочитаю работать именно в восемнадцатом веке и по нему же защитил диссертацию, не исключает возможности путешествий в любой другой отрезок этого периода. Ну я и подумал, почему бы не сделать пару интересных фотографий для музея?

Ричард вздохнул, так как прекрасно знал, что профессора не переспорить, и поэтому лишь уточнил:

— Сколько у нас времени на подготовку?

— Неделя.

Тут уж Темпест не выдержал.

— Ты совсем, что ли?! Я не успею подготовить Лену за такой короткий срок, ты хоть представляешь, чем это может грозить…

Гоги будто не слышал. Он повернулся к девушке и, состроив ей самую широкую, лучезарную и дружелюбную ухмылку, спросил:

— Ну а ты как, согласна? Семнадцатый век, Франция, мушкетёры, шпаги… ммм, романтика, мечта поэта! Книги Александра Дюма читала? Мне его книги очень нравятся, особенно «Три Мушкетёра». Благодаря ей я историю и полюбил.

Лена, которая всё это время листала неопубликованные статьи Ричарда, на удивление сухо и даже немного злобно ответила:

— Читала. Не понравилось от слова совсем. Ведь это же надо, сделать протагонистами психопатов, буйных алкоголиков! Они же просто-напросто организованная преступная группировка! Эта банда убивают граждан своей же страны, творят, что хотят! Как по мне, настоящие герои там Кардинал и Миледи: только их по настоящему заботила судьба Франции. Да и кроме того, в реальном прошлом романтики мало. В основном грязь и смерть.

Профессор, ошарашенный таким ответом, воскликнул:

— О, Космос, какая же ты зануда, такая же, как и Ричард. Рыбак рыбака видит издалека. Про историю и романтику я пошутил, неужели непонятно?! Кроме того, со всеми твоими утверждениями я могу поспорить. Вот, например, ты сказала, что они пьяницы. Но совершенно упускаешь из виду тот факт, что тогда алкоголь пили все. Даже дети.

И зачастую, он был разбавленным. Кроме того…

— Ну и кто из нас тут зануда? — усмехнулась Королёва, — Ты говоришь, как моя школьная учительница литературы.

Темпест, который давно уже перестал ругаться на Гоги и молча наблюдал за спором, рассмеялся.

— Детишки, не ссорьтесь. Я всё обдумал, Лена в деле. Объясни, что от нас требуется, и мы начнём подготовку.

Профессор довольно заулыбался. Этого он и добивался.

Назвать Ричарда занудой, это то же самое, что обозвать квадрат кругом. Да, он был в меру серьёзным и достаточно умным, но в Институте были куда более рассудительные сотрудники, которые никогда бы не согласились на авантюру Гоги.

Обычно фотографии для музея делались при помощи фотоловушек: их заранее расставляли на заданной территории и дистанционно управляли. Это было максимально безопасно, так как фотокамеры были небольшими, и их было легко спрятать. Так что самой сложной задачей было незаметно расставить камеры и вовремя их включить.

План профессора был и сложным, и простым одновременно. Простым, потому что временщики подобное вытворяли много раз, а сложным, потому что Гоги так и не определился, что конкретно он хочет сфотографировать. Сначала он хотел портрет Людовика XIII, потом кардинала Ришелье, а потом вообще заявил, что хочет поснимать повседневную жизнь придворных, так что придётся расставить много камер на территории дворца. Именно поэтому, как оказалось, Гоги и отказал его близкий друг Иван Сергеевич, а вовсе не из-за диссертации. Кроме того, на эту авантюру не дал добро сам академик Петров, что автоматически означало, что путешествовать надо в тайне, и что если что-то вдруг пойдёт не так, вытаскивать их будет некому.

Ричард начал готовить Лену со всей серьёзностью. Времени было в обрез, поэтому девушке приходилось работать в полную силу, есть раз в день и спать по четыре часа.

Сначала Темпест вывалил на студентку тонну книг, стереофильмов и статей по истории, сказав, что на изучение всего этого ей выделено двое суток, после чего он устроит экзамен, и если Лена его не сдаст, то ни в какое прошлое она не летит. К счастью, девушка успела изучить материал и сдала экзамен, правда, как выразился Ричард, «На тройку с плюсом».

Далее Темпест решил проверить, умеет ли Королёва оказывать первую медицинскую помощь.

В будущем это было не только наложение повязок и искусственное дыхание, но ещё и использование универсальных лекарств и, если у человека достаточно опыта и знаний, проведение несложных хирургических операций. Всё необходимое хранилось в специальном наборе, который каждый хронавт обязан был носить с собой в прошлое.

Набор включал в себя шприцы «живительного раствора» и «укрепляющих уколов», как их называли не медики, мазь для ускоренной регенерации и несколько хирургических инструментов: скальпель, зажим, ножницы и сшиватель в герметичных стерильных пакетах. Всё это добро хранилось в небольшой сумке, которую можно было легко прикрепить к ремню и спрятать под одеждой.

Как оказалось, Лена неплохо знает анатомию и проходила базовые курсы оказания первой помощи.

— Хирурга я из тебя за сутки не сделаю, — сказал Ричард, — Но, как понимаю, сшивателем ты умеешь пользоваться. Хотя, надеюсь, это не понадобится.

В конце концов, они дошли и до физической подготовки. Спортивный зал института Времени, который занимал половину первого этажа, был достаточно большим, и оборудован всем необходимым. Помимо привычных всем перекладин, которые, на удивление, до сих пор присутствовали в спортивных залах будущего, они были оборудованы техникой для гиперреалистичных голографических проекций, чтобы симулировать различные ситуации. Ричард прогонял Лену по наиболее вероятным нештатным ситуациям, и, как оказалось, девушка очень плохо прыгала, как в длину, так и в высоту.

— Да ладно тебе, Рич, не всё так трагично, — пыталась успокоить разнервничавшегося учёного Королёва, — Кроме того, у меня есть лицензия на пользование гравиподошвами, так что в экстренной ситуации…

Темпест оборвал её на полуслове:

— Чего ты сразу не сказала-то?! Неси их сюда, будешь проходить симуляции ещё раз.

После того, как Лена более успешно завершила тренировку, Ричард сказал:

— Ну, хоть что-то. Только учти, пользоваться гравиподошвами можно только в крайних случаях и с минимальным количеством свидетелей. Люди в прошлом, знаешь ли, к летающим девушкам не привыкли, ещё решат, что ты ведьма. Так, сейчас можешь полчаса отдохнуть, а я пока кое-что принесу…

Темпест ушёл и вернулся с двумя сумками, одну из которых отдал студентке. В ней лежала странная майка, похожая на бронежилет, но тоньше, бежевого цвета.

— Что это? — поинтересовалась девушка.

— Разработка ИнтерГПола, — ответил Ричард, — Новейшая броня для полевых заданий. Используется только Интер Галактической полицией и нашим институтом. Примерь, я подожду.

Лена надела майку. Она плотно прилегала к телу, но не мешала и не сдавливала, даже наоборот, в ней было очень комфортно.

— Как защищает эта ткань? — поинтересовалась Королёва у Темпеста.

— Она очень плотная, несмотря на небольшую площадь и толщину. Пор практически нет, но за счёт специального вещества, которое содержится в ткани, тебе в ней будет не холодно и не жарко. Универсальная вещь.

Ричард открыл вторую сумку и достал оттуда несколько закрытых, опечатанных пакетов. Он аккуратно вскрыл их. Там находилось разнообразное древнее оружие.

— Чтобы не бояться, нужно знать, с чем имеешь дело, — сказал Темпест, доставая из ножен рапиру. — Холодное оружие, которое было в ходу в то время. Как пример.

Он сделал полшага назад и ткнул Лену остриём в живот.

— Хотя твоя одежда и защитит тебя от большинства ран, но лучше не злоупотреблять этим. Опять-таки, в прошлом люди не знали про подобную защиту и если не увидят кровь…

— Решат, что я ведьма, — закончила за него девушка. — Между прочим, я испугалась. Не каждый день в тебя шпагой тыкают.

— С тобой же ничего не случилось… впрочем, мне стоило предупредить. Вообще, лучше не доводить до драк, но если вдруг что — усыплять противника и бежать. В твоём случае — просто бежать.

— А почему мне бластер не дадут? — поинтересовалась Королёва.

— Потому что для владения оружием необходимо специальное разрешение, которого, как я понимаю, у тебя нет. Кроме того, ты не имеешь права трогать любое оружие в боевом состоянии, находящееся на складе Института. В том числе и то, что принёс я.

Темпест показал оставшееся оружие Лене и кратко объяснил, в чём особенность каждого экземпляра, после чего снова упаковал в пакеты и отнёс на склад.

Во время подготовки профессор Гоги частенько появлялся и давал «полезные» советы Ричарду. Конечно, дверь в кабинет можно было заблокировать, но склад, библиотека и спортзал — помещения общие, и все сотрудники Института имеют к ним доступ круглосуточно. В итоге онтак надоел Лене и Темпесту, что те решили его проучить достаточно оригинальным способом.

К тому времени до переброски оставалось два дня, и Ричард подбирал костюмы для путешествия. Студентку решили нарядить обычным, но не бедным парнем того времени, а Темпест оделся гвардейцем кардинала, прекрасно зная, что Гоги, как фаната «Трёх Мушкетёров», это выбесит.

И вот, когда профессор зашёл проверить, как у ребят идут дела с подготовкой, зашёл на склад, и… Остолбенел. Около зеркала, как какая — нибудь модница двадцатого века, вертелся Темпест в костюме ненавистных гвардейцев. Стоит признать, что Ричард в нём выглядел просто великолепно: красный плащ невероятно сочетался с чёрной шевелюрой и тёмными глазами Темпеста, кроме того, подобная «мешковатая» одежда скрывала худобу парня.

Гоги потерял дар речи (не от красоты коллеги, естественно) на несколько секунд, после чего воскликнул:

— Ричард, я запрещаю, как начальник экспедиции, я категорически запрещаю тебе отправляться в семнадцатый век в этом костюме!

Темпест, довольно улыбнувшись, повернулся к профессору лицом и сказал:

— Начальник, говоришь? Ну так покажи бумагу, подписанную академиком Петровым, в которой будет сказано, что ты руководишь этой экспедицией.

Профессор хотел было кинуться с кулаками на Ричарда, но Лена, которая притаилась за стеллажами, выставила ногу вперёд, и Гоги, споткнувшись, полетел рыбкой вперёд.

— Ах ты, подлая девчонка! — чертыхаясь и ругаясь на всех известных ему языках, закричал профессор.

Лена лишь рассмеялась и дала пять Темпесту.

— Так вы сговорились! — Гоги ещё больше разозлился.

— Ну да, — ответила Королёва. — И что ты нам сделаешь, мушкетёр? Ричарда на дуэль вызовешь? Давай, я бы на это посмотрела.

— Ага, и Вертера в секунданты, — усмехнулся Темпест, — Пошли, Лена, пусть профессор в себя придёт после такого «предательства». Через пару дней уже всё забудет, зато оставшиеся до экспедиции дни не будет нас трогать.

Ричард был прав: Гоги дулся на них двое суток, но в день путешествия уже их простил.

В ночь перед переброской Лена не спала — сна не было. Девушка бродила по институту, периодически заглядывая в пустую столовую, будто надеясь, что магическим образом там появится еда.

В конце концов, Лену посетила странная, нехарактерная для неё мысль: проникнуть на склад МИВа и стащить оттуда бластер со снотворным. «В Институте сейчас только я и Вертер. Если что, уболтать его не составит труда».

Девушка спустилась на нижний этаж и пошла в сторону склада со снаряжением. Она легко нашла нужную дверь и также без труда вошла. Найдя нужную секцию, Лена включила фонарь на браслете связи. Вдруг она услышала, как открывается дверь. Королёва схватила первый попавшийся пакет и крикнула:

— Кто здесь?!

Легко было догадаться, что это Вертер. Робот увидел девушку и удивился.

— Что ты здесь делаешь?

— Вертер, миленький, я… — Лена не придумала, что соврать, поэтому решила говорить правду, — Да, я знаю, что у меня нет разрешения на ношение оружия, но… мало ли что случится в прошлом? А вдруг меня попытаются убить?

Тут девушка поняла, что проболталась: никто не знал, что она, Ричард и Гоги завтра летят в прошлое, но отнекиваться было поздно, поэтому она решила схитрить:

— Слушай, Вертер, я хочу доверить тебе одну тайну. Мы с профессором Гоги и Темпестом завтра летим в семнадцатый век. Об этом никто не должен знать, понимаешь? А оружие я всё-таки возьму, ладно? Обещай, нет, поклянись, что никому не скажешь! А я твои стихи за это послушаю, хорошо? Андроид кивнул.

— Слово рыцаря.

Лена улыбнулась.

— Вот и отлично! Можешь мне их хоть сейчас почитать, только пошли в столовую, а то тут темно и душно.

Уже сидя в своей комнате, студентка вскрыла пакет, который она схватила на складе. Там лежал средневековый кинжал.

На удивление, Королёва проснулась легко и даже чувствовала себя отдохнувшей, несмотря на то, что спала всего три-четыре часа. Она встала, умылась, надела парик и приготовленный Ричардом костюм: рубашка из тонкого льна, штаны — бриджи, простой камзол и поверх всего этого плащ. Лена аккуратно спрятала кинжал под плащ, чтобы никто не заметил.

Ричард уже ждал её у машины, а вот Гоги пришёл позже всех: он бежал из дома и, судя по всему, проспал. На нём был его излюбленный образ маркиза «Из очень древнего рода». Профессор подмигнул Лене и сказал:

— Ну что, все в сборе? Вот и отлично, сейчас быстро слетаем и вернёмся обратно, никто и не заметит. Я всё продумал, вы должны только гулять, следить, чтобы всё шло по плану, и не привлекать к себе внимания. Браслет связи на мне, вы свои, думаю, надели. Один за всех и все за одного, да?

«Да он издевается!» — подумала Королёва, но вслух не сказала. Лишь фальшиво улыбнулась и шепнула Темпесту:

— Он относится ко мне, как к ребёнку!

— А ты и есть совершеннолетний ребёнок, — ответил на это Ричард, — Впрочем, как и Гоги. Так что он просто нашёл себе брата, вернее, сестру по разуму.

Темпест включил машину времени. В воскресенье в Институте никого не было и оборудование было выключено и обесточено, так что всё приходилось делать вручную. Наконец, машина была готова, и профессор набрал код отправления и прибытия. Лена их автоматически, по привычке, запомнила.

Переброска в тысяча шестьсот двадцать девятый год заняла больше времени, чем привыкла студентка. То ли из-за того, что они погружались глубже в прошлое, то ли из-за того, что их было трое, а не двое.

Но как только всё закончилось, путешественники очутились в странном месте. Как оказалось, что было дупло дуба. Ричард рассказывал Лене, что машины часто прячут в деревьях — меньше зевак их заметят.

Они неторопливо пошли в город.

— Ну что, я побежал, — сказал профессор — Если что-то не так, вы это услышите по браслету.

Гоги побежал в сторону дворца, а Ричард с Леной пошли гулять по Парижу.

В своём времени Лена несколько раз бывала во Франции: пару раз с экскурсией от маминого ВУЗа и один раз на конференции с папой.

— Видеть Париж без Эйфелевой башни непривычно, — тихо, на космолингве сказала Королёва Темпесту, — Но интересно. Темпест ничего не ответил, лишь кивнул головой и вздохнул.

— Я что-то не так сказала? — поинтересовалась девушка.

— Нет-нет, всё в полном порядке… Просто предчувствие у меня нехорошее…

Лена заметила, что Ричард скрестил пальцы.

«Не думала, что он такой суеверный», — промелькнуло у неё в голове.

Студентка внимательно рассматривала то, что её окружало: каменные дома, люди в простой одежде из нескольких слоёв, лошади. Но вскоре ей стало тяжело дышать, ведь люди будущего не привыкли к удушливому запаху, который был привычным для людей прошлого: узкие улочки были покрыты грязью, состоящей из смеси экскрементов, пищевых отходов и навоза.

Проходящие мимо люди смотрели на парочку с недоверием и какой-то непонятной злостью. Королёва старательно пыталась вспомнить, с чем это может быть связано: «Всё-таки надо было прочитать ту книгу про общество семнадцатого века, которую мне давал Темпест». В конце концов, Лена спросила:

— А почему на нас все так косо смотрят?

Ричард улыбнулся.

— Знаешь такое выражение «Бытие определяет сознание»?

— Да, это цитата Карла Маркса.

— Верно. Так вот, в романе Дюма гвардейцы были злодеями именно потому, что обычные люди их недолюбливали, считая солдатами из передней с туго набитыми кошельками. В отличии от нищих мушкетёров, которым постоянно задерживали жалование. Но, как историк, могу с уверенностью заявить, что это не так. На полях сражений гвардейцы кардинала проявляли себя вполне достойно.

Прошло три часа. Вестей от Гоги не было, отчего Темпест нервничал ещё больше. Они с Леной сидели на каком-то постоялом дворе за грязным столом.

Что — либо пить и есть Ричард запрещал: не хватало им ещё и отравиться. Девушку мучила жажда: её фляга, впрочем, как и Темпеста, была давно уже пустой.

И вдруг им на браслет пришло голосовое сообщение от профессора. Ричард вставил в ухо микронаушник, чтобы прослушать его, и тотчас побледнел.

— Гоги хотят казнить… сегодня же.

Он вскочил, как ужаленный, побежал к выходу и на ходу бросил Лене:

— Я попытаюсь выяснить, что он натворил и как его вытащить. Я скину на браслет место встречи. Жди меня там!

«Как же хочется пить», — крутилось в голове у Лены. Ситуацию ещё усугубляла страшная духота и вонь в помещении. В итоге, она не выдержала.

«Воду пить нельзя, но… есть же вино! Гоги говорил, что оно разбавленное… значит, ничего страшного, если я выпью пару глотков», — решила Королёва.

Девушка окликнула прислугу и, дав ей пару монет, которые Лена предусмотрительно взяла у Ричарда, «как сувенир», попросила бокал вина.

Ей принесли, и она сделала глоток. И ещё один, и ещё, опустошив бокал — жажда давала о себе знать. Алкоголь ударил в голову, сознание помутилось. Через какое-то время стало лучше, появилась какая-то беспричинная радость, ощущение вседозволенности и желание разбить кому-то лицо. К несчастью для Лены, неподалёку сидели несколько мушкетёров…

Лена бежала по грязным улицам, старательно выбирая узкие переулки, чтобы всадники не смогли протиснуться верхом. Конечно, люди будущего бегали быстрее, чем жители семнадцатого века, но лошади всё-таки шустрее.

Девушка перепрыгнула дом, используя гравиподошвы, и оказалась ровно на том месте, куда должен был с минуты на минуту прибежать Ричард.

Темпест не заставил себя долго ждать: он, задыхаясь, бежал с другого конца улицы и, заметив Лену, сказал:

— За мной хвост.

Девушка грустно улыбнулась и ответила:

— Это, скорее, за мной. Но я уверена, что как только они увидят нас вместе, да ещё и твой костюмчик заметят, ты тоже станешь их врагом.

Темпест еле слышно выругался на космолингве и вынул из потайного кармана бластер. Лена же достала спрятанный под плащом кинжал.

— Откуда у тебя нож?! — завопил Ричард.

— Со склада взяла. Мне Вертер разрешил. Правда, пришлось около часа слушать его стихи.

Темпест закатил глаза и отвернулся. «Сначала решим проблему с севшими нам на хвост мушкетёрами и спасём Гоги от гильотины, а потом я уже буду разбираться с незаконным владением оружием. Тем более, что оно сейчас не помешает, хотя против шпаг и мушкетов кинжал малоэффективен».

Преследователи не заставили себя долго ждать: они парами с двух сторон окружили героев. Положение становилось безвыходным. Ричард снял бластер с предохранителя и прицелился, а у Лены в голове созрел план: «Если я всё правильно рассчитала, то мощности гравиподошв хватит на этот трюк… ладно, больше думать некогда!»

Лена вновь активировала гравиподошвы и, уворачиваясь от клинков перевернулась в воздухе, юрко подлетев сзади, полоснула лезвием одного из мушкетёров и, воспользовавшись его секундной заминкой, схватила за плащ, оттащила в сторону и приставила кинжал к горлу.

— Если хоть кто-то из вас двинется с места, он умрёт! — крикнула по-французски девушка.

Ричард слегка опешил от выходки Королёвой, но виду не подал, и когда один из товарищей заложника попытался что-то сделать, метко выстрелил в него парализующим зарядом.

— J'ai prévenu,[3] — злобно сказала девушка.

Лена кинула вторую пару подошв Темпесту, а сама вонзила нож в левое плечо пленённого мушкетёра.

Уже убегая в сторону площади, на которой должны были казнить профессора Гоги, Ричард осторожно спросил:

— Я конечно понимаю, что ты никогда не простишь героям Дюма казнь Миледи, но этот несчастный, невинный человек за какие заслуги получил-то?

Лена рассмеялась.

— С ним ничего не будет. Я бы никогда не смогла убить человека… Зато его пьяные дружки, которые, я уверена, ничего не смыслят в анатомии, думают, что тот смертельно ранен в сердце. Это избавит нас от погони.

— Хотел бы я знать, что ты такого натворила, чтобы они за тобой погнались.

— Я… я выпила немного вина, — призналась девушка. — Ты не подумай, Рич, я не алкоголичка, я вообще раньше алкоголь в рот не брала, просто очень хотелось пить… Ну и спирт ударил в голову, и я стала к ним задираться. Как оказалось, можно быстро протрезветь, когда из тебя хотят сделать шашлык.

Темпест вздохнул, но ничего не ответил. Ему пришлось бросить на ходу красный плащ и шляпу, которые затрудняли управление гравиподошвами.

«Вертер бубнить будет, что я опять вещи потерял… и объяснительную не напишешь, ведь иначе узнают, где мы были», — подумал он.

До нужной площади добрались быстро. Они спрятались на крыше одного из домов и стали ждать.

— Что такого натворил Гоги, что его хотят казнить? — спросила Лена у Ричарда.

— Ничего особенного, просто когда его поймали за расстановкой камер, он от испуга начал объясняться на чистом английском языке. В разгар Англо-французской войны. Классика.

На площади стали собираться люди. В прошлом казнь часто была чуть ли не единственным массовым развлечением.

Наконец, на площадь привели самого преступника. Бедняга профессор, весь избитый, чумазый, в рваной одежде. Родная мама бы не узнала в нём Гоги.

Зачитали приговор, и стало понятно, что медлить и ждать больше нельзя. Темпест вновь достал бластер и выстрелил в палача. Тот упал, и тотчас поднялся страшный шум. Лена бросилась на помост, и Ричарду ничего не оставалось, как прыгнуть за ней следом.

— Я ожидал тут увидеть спасателей шестого уровня из Института, а не взбаломошную девчонку и сбрендившего учёного, — пробурчал профессор.

— Гоги, мы, конечно, могли бы просто понаблюдать за твоей казнью, записать все детали и после вернуться в институт, где за тобой бы послали спасателей. Но раз мы так не сделали, то…

Профессор выругался и отвернулся. А Темпест тем временем отстреливался от стражи и солдат.

— Меня надолго не хватит, — сказал он студентке. — Нужно придумать, как нам сбежать отсюда, да подальше. Желательно сразу к кабине.

Лена, которая спряталась от пуль за колодой, лихорадочно пыталась сообразить, что же им делать. Алкоголь ещё окончательно не выветрился из головы, затрудняя мыслительную деятельность.

— Я придумала! — через какое-то время воскликнула девушка. — Ричард, отдай одну гравиподошву Гоги. Да, с левой ноги.

Королёва так же сняла одну подошву, но уже с правой ступни.

— Так, Рич, возьми профессора под руку с одной стороны, а я с другой. Ага, вот так. На счёт три активируем их и летим в сторону машины. Сила тяжести должна распределится поровну, если мы синхронно взлетим. Ну, раз, два, три!

И они полетели, стараясь держать равновесие. Лица собравшихся на площади людей надо было видеть: они были в ужасе. Если бы друзей сейчас бы опять поймали, то судили бы ещё и за чёрную магию.

— Всё-таки не зря мой отец, Питер Темпест, как консервативный англичанин, недолюбливал французов. Агрессивные какие-то, — с присущей ему иронией сказал Ричард.

Уже стоя в кабине института, Гоги пожал Лене руку и с усмешкой сказал:

— Ну, спасибо за спасение, Миледи. Не ожидал от тебя такого. У тебя что, на одежде, кровь?! Ты не ранена?!

— Нет, всё в порядке, это не моя кровь. Пришлось в целях самозащиты пырнуть одного мушкетёра. Но не переживай, не смертельно.

— Ч…что?! — профессор был в шоке от такого откровения. — Ты… ты что, совсем того?! Что ты там натворила?

— Да так, выпила немного «разбавленного» вина, — ухмыльнулась девушка. — Видимо, с непривычки ударило в голову, и меня понесло.

— Ах ты, пьяница! — воскликнул профессор.

— Кто бы говорил, — вредно рассмеялся Темпест. — А кто два года назад под Новый Год притащил из двадцатого века три бутылки советского шампанского и выпил две, после чего полуголый бегал по институту?

— Это было один раз! И я просил не вспоминать этого! Сколько можно…

За руганью они не заметили, что в дверях стоит директор МИВа Петров. Он, скрестив руки на груди, молча наблюдал за ссорой, но в итоге не выдержал и сказал:

— Н-ну что, всё выяснили? А теперь п-прошу в мой кабинет, и постарайтесь объяснить, что это было.

Академик был очень зол. Представьте себе, вы, в свой выходной, идёте в Институт, так как вчера забыли там свой браслет связи. И вдруг оказывается, что машина времени работает, и была совершена несанкционированная переброска!

— Вы хоть представляете, что натворили?! — сокрушался Петров. — И какие у этого могут быть последствия?! Время — это вам не шутка! Что вы там устроили?! Кошмар! И ладно бы только Гоги полез, но ты-то, Ричард, зачем?! И студентку с собой потащил!

— Михаил Петрович, — ответил начальнику Темпест, — Всё же хорошо закончилось, колебания кривой минимальны. А победителей не судят, и вы это прекрасно знаете.

Академик пробубнил что-то из серии «Сгиньте с глаз моих, сейчас же!» и махнул рукой. Профессор довольно заулыбался и крикнул:

— Амнистия!

И уже выйдя из кабинета, добавил:

— Ну что, я переоденусь и на рыбалку. Кто со мной?

Ричард ничего не ответил, лишь подошёл к Гоги и треснул его по затылку, после чего сказал:

— Гоги, ты идиот. И это не оскорбление, а научный факт. Диагноз.

Затем развернулся на сто восемьдесят градусов и направился в сторону своего кабинета.

Лена же показала профессору язык и, гордо вздёрнув голову, пошла вслед за Темпестом.

Глава 6. Ссора

После выходки Гоги, Ричарду и Лене, впрочем, как и самому профессору, запретили летать в прошлое в течение месяца.

Не сказать, что их это сильно расстроило. Лена собирала документы на разрешение владеть оружием, с чем ей любезно помогали Ричард и, на удивление, Вертер. Когда, наконец, всё получилось, Королёва стала просить Темпеста обучить её фехтованию и стрельбе.

— Рич, ну тебе сложно, что ли?!

— А почему бы тебе не попросить об этом Гоги? Он явно превосходит меня в этом.

— Этого самовлюблённого идиота?! Ну уж нет!

Отношения Лены и Гоги стали, мягко говоря, натянутыми. Профессор не упускал случая задеть её побольнее, несмотря на то, что та спасла ему жизнь. Королёва, в свою очередь, старалась выставить Гоги в дурном свете.

Остальные сотрудники Института редко вмешивались в их перепалки. Разве что Ричард периодически грозился добиться увольнения профессора, если тот ещё хоть раз тронет Лену.

Одна их стычка даже закончилась небольшой дракой.

— О, а кто это тут у нас, — присвистнул Гоги, заметив Королёву в коридоре, — Само её злейшество Миледи!

— Собственной персоной, — в той же манере ответила Лена, — Что делаем-с, ваше благородие? От работы отлыниваем?

— Сарказму у Темпеста училась? — зевнул профессор. — Кстати, тот же вопрос и к тебе. Что ты забыла в техническом коридоре? Или опять по пути в столовую заблудилась?

«Вот гад, помнит, как мы познакомились», — подумала она, а вслух сказала:

— Да так, спешила рассказать нашему бравому мушкетёру один неприятный факт. — Лена, прищурившись, посмотрела в глаза Гоги. — Я тут на днях изучала историю в персоналиях и узнала, что кардинал Ришелье очень любил кошек. Но после его смерти король сжёг всех их ради развлечения, игнорируя последние просьбы Армана.[4]

Гоги, не ожидавший услышать от Королёвы подобное, растерялся:

— А… ну… эээ… Так собаки всё равно лучше кошек!

Разозлившись окончательно, Лена подскочила к профессору и отвесила тому оплеуху, после чего убежала прочь, не давая Гоги опомниться.

— И чего это они как собаки сцепились, — удивлялся Иван Сергеевич, обсуждая с коллегами конфликт профессора и Лены. — Может, Гоги влюбился?

— А я-то думала, что времена, когда агрессию мужчин по отношению к женщинам называли любовью, давно прошли, — ответила Мария. — И ты разве забыл, как наш Маркиз[5] два года назад за мной ухаживал? Даже хотел перевестись в отдел истории каменного века, хоть ничего в этом не смыслил!

— Да, ты права, Маша. Любовью тут и не пахнет…

— Война в чистом виде, — усмехнулся Темпест, который стоял на пороге кабинета. — Вот неблагодарный. Ведь если бы не Лена, валялся бы он в семнадцатом веке: голова отдельно, туловище отдельно.

— М-да уж, я всегда знал, что у Гоги непростой характер, но чтобы настолько…

— Они с Ленкой два совершенно разных человека, — вздохнул Ричард. — У них взгляды не совпадают практически ни в чём. Они умудрились дважды за эту неделю поспорить насчёт того, кто же лучше, кошки или собаки. Я уж молчу про дискуссии на литературные темы, которые просто-напросто перерастают в драки и ругань.

— Ой, и не говори! — отмахнулся Иван. — Совсем наш профессор с катушек слетел. Ну не нравятся ей мушкетёры Дюма, ну и Зевс[6] с ними! Нет, надо ж поиздеваться! Да и девчонка тоже хороша, всё пытается ему доказать, что его любимые герои — это алкоголики, бабники и преступники. Я, конечно, не читал, поэтому спорить не буду, но если бы моих любимых персонажей кто-нибудь оскорблял…

— А я считаю, что Лена права! — вставила Маша. — Я Гоги то же самое всегда говорила! Но у нас конфликта не случилось, так как мы оба очень любим рыбалку… А ведь точно! Надо найти, какие у них могут быть общие интересы, и на этой почве их помирить!

— Да есть одна идея, — сказал Темпест, — но, боюсь, они поубивают друг друга быстрее, чем придут к компромиссу…

С Гоги Лена, конечно же, до конца не помирилась, во всяком случае, с первого раза, зато нашла себе новую подругу в лице Маши.

Дело было так: Ричард, который чудом уговорил Королёву на занятия по стрельбе с профессором, чуть ли не в слезах просил Марию присутствовать на тренировке, чтобы «они друг друга не поубивали». Та не смогла отказать.

И вот, когда в назначенное время Гоги встретился с Леной, к ним подбежала Маша.

— Так, Ричард сказал, чтобы я пошла с вами. Проконтролировать, так сказать, и умерить твоё мужское эго, Гоги. И без фокусов, а то доложу Петрову.

Со склада профессор взял четыре бластера.

— Ну, слушай меня внимательно, малявка, объяснять по сто раз одно и то же не буду. Есть три вида бластеров: первый стреляет на поражение, второй — паралитическим лучом, третий — смешанный, то есть в нём есть оба режима. Всё понятно?

— Ага, — зевнула Лена. — Может, уже перейдём от теории к практике, а?

— Я не уверен, что тебе можно давать оружие в руки. Ты эмоционально‐нестабильна.

В ответ она выхватила у Гоги бластер и случайно выстрелила в пол паралитическим зарядом. Профессор вздрогнул и отскочил в сторону.

Маша напряглась. Обстановка накалилась.

— Лена, не порти пол, он не дешёвый. И не пугай так Гоги. Он и так после казни поседел. А ты, профессор, прекрати над ней издеваться, и включи наконец мозги, поставь бластеры на предохранитель. Ведёте себя оба, как кроманьонцы, не поделившие мамонта.

Гоги фыркнул, а Королёва развернулась и, прицелившись, выстрелила, зацепив снарядом край мишени.

— Молодец! — улыбнулась Мария. — Для первого раза неплохо.

— Ничего особенного, — закатил глаза профессор. — Хвалить не за что.

Тут Лена вспылила и направила оружие на Гоги, угрожая, после чего заговорила:

— Да сколько можно меня доставать! Это уже невозможно, Гоги! Ты что, забыл, что я для тебя сделала?! Забыл, что я вообще-то тебе жизнь спасла?!

— Это я как раз таки помню, — сквозь зубы проговорил профессор. — И ещё помню, что ты устроила в прошлом! Это нарушение всех инструкций! И что ты ко мне пристала, я не виноват, что тебя не устраивают мои литературные предпочтения!

— Да потому что не я первая начала эту тему, а ты! Ты ко мне пристал со своими мушкетёрами! А ещё от меня требуешь, чтобы я мыслила категориями допотопных времён, называя насилие — мужественностью, наглость и непристойность — харизмой, а так же ставила эфемерные понятия «честь и достоинство» выше человеческой жизни?! Ну уж нет! Я — не моя мать!

— Я хотел подружиться, глупая девчонка!

— Я глупая?! Да что ты себе позволяешь?!

— Ой, вы посмотрите, миледи обиделась!

— Ах так… — Лена окончательно разозлилась. — Ну я тебе хотела сюрприз устроить, так что смотри!

Она приподняла рукав на правой руке, и Гоги увидел там татуировку — копию метки миледи Винтер.

Лена не без удовольствия наблюдала за тем, как менялось лицо профессора. Но того, что произошло дальше, она никак не ожидала: у Гоги слетела крыша, и он со злости выстрелил несколько раз в потолок из бластера, стреляющего на поражение.

— Прекратили оба! — не выдержала Маша. — Положили оружие на землю и сделали три шага в сторону! Ну, быстро, а то начальству доложу!

Крик Марии немного привёл их в себя, но тут произошло ужасное: потолок над Гоги начал обваливаться и огромный кусок металла, к которому крепились голографические проекторы, летел прямо на голову профессору. Маша отскочила в сторону, Лена же среагировала моментально: прыгнула прямо на Гоги, сбив его с ног, тем самым опять спасая ему жизнь.

— Дурак, — пробурчала Лена. — Не смог отличить настоящее тату от переводной картинки!

Кусок металла отдавил профессору ногу, чудом не задев девушку, и ему требовалась медицинская помощь. Мария помогла Гоги встать. Он улыбнулся уголками губ и пробормотал:

— Ну ладно, злодейка… спасибо.

Королёва молча пожала ему руку и, пробормотав извинения, поспешила убраться из зала.

— Эй, Лена, подожди, — вдруг сказала Мария, — Я сегодня к тебе на обеде подсяду, если ты не против. Хочу узнать тебя получше.

Вообще, Лена предпочитала обедать одна, но в этот раз решила потерпеть компанию Маши.

На удивление, они разговорились.

— Вообще, — сказала Мария, параллельно жуя кусок пирога. — Каменный век — это очень интересно. Но историков в нашем отделе мало, в основном антропологи. Хотя там есть что изучать. Ты, например, знала, что женщины в каменном веке тоже охотились, но не только грубой силой, а ещё хитростью — ставили ловушки. И они приносили еду в дом чаще, чем мужчины. Может, поэтому я и выбрала Каменный Век… Тогда женщин не считали слабым полом, до Бронзового века было полное равенство… Ну а ты куда после обучения? В какой отдел?

— Пока не решила, — ответила Королёва. — Может, буду как Ричард, специалистом общего профиля.

— Хм, интересно… а ты же в курсе, что Темпест числился долгое время только в техническом отделе? Его только недавно дополнительно назначили руководителем отдела по истории Средних Веков. А так он много где в прошлом был, много с кем работал. А всё потому что ему сам Петров доверяет. Особенно после истории с Колеидой. Ты, кстати, знаешь про это?

— Про Колеиду? — переспросила Лена. — Да, знаю. Мне Рич рассказывал. Алиса Селезнёва тогда изменила ход истории… Слушай, а почему её везде пускают? Она спокойно, без разрешения, летает в прошлое, а ей за это ничего! Всё с рук сходит! Как так-то?

— А вот так, — рассмеялась Маша. — Она живая легенда… да ещё и везучая, зараза. Её ещё зовут Девочкой, с которой ничего не случится. Её весь Институт знает, и все всё прощают. И никто не может объяснить почему…

Глава 7. Новый Год

Новый Год в Институте Времени — дата особая. Это, наверное, самый любимый праздник всех сотрудников, и неспроста: каждый раз празднуют его по-разному.

В этом году решили провести стендап-конкурс в стиле телешоу начала двадцать первого века и обычный корпоратив. В конкурсе приняло участие десять человек, среди которых была и Лена.

В двадцатых числах декабря сотрудники МИВа зашли в зал для конференций, правда, не с целью послушать очередной заумный доклад, а повеселиться.

В качестве судей выступили трое: Ричард Темпест, Иван Сергеевич и Полина Метёлкина. Причём Ивана затащили чудом, пообещав повысить новогоднюю премию, так как не хватало судей. Лена выступала седьмой. Первыми выступили техники Тимоша и Семён Владимирович. Они рассказывали ужасно скучные и непонятные анекдоты про какие-то механизмы и кристаллы, которые были понятны лишь нескольким из зала. Затем на сцену вышла Маша, рассказав несколько шуток про Каменный Век. Потом выступил Вертер с юмористическими стихами собственного сочинения. Остальных Королёва не слушала.

Когда подошла очередь Лены, она была спокойна и уверена в своих силах. Рассказав несколько забавных историй про образование и учёбу в институте, Королёва перешла к самой главной части — к шутке про Гоги. Несмотря на то, что девушка в душе уже давно примирилась с профессором, она всё-таки решила напоследок отомстить.

— А вы знали, что Гоги мушкетеры нравятся? — сказала Лена и поймала на себе саркастичный взгляд Темпеста. — Вы же не хотели этого знать, верно? Он вам просто выбора не оставил. Гоги реально какой-то помешанный на них. Знаете, я вот иногда думаю: это ведь хорошо, что у него две дочки, а не два сына. А то точно бы Атос и Портос назвал. А так бегают две девчонки — Атосиха и Портосиха.[7]

Лицо профессора надо было видеть. Его всего перекосило от злобы, цвет кожи менялся от багрового до зелёного. Бог знает, сколько сил ему потребовалось, чтобы не кинуться через весь зал и не придушить студентку.

Остальным, правда, эта шутка понравилась, кроме того, на конкурсе Лена заняла почётное второе место.

Про то, что у Гоги есть две очаровательные дочки, которых на самом деле звали Варей и Никой, Лена узнала совершенно случайно. Безусловно, она была в курсе, что он женат, но про детей не знала.

Однажды Лена бесцельно бродила по коридорам института и вдруг услышала детский смех. Она пошла на звук и увидела забавную картину: Гоги гоняется за маленькой девочкой, на вид младше трёх лет.

Лена улыбнулась.

— А я и не знала, что у тебя дети есть, — она заметила девочку лет десяти, которая тихо сидела и с крайне серьёзным выражением лица читала что-то по планшету.

— Ага, — усмехнулся профессор, держа на руках барахтующегося и рвущегося на свободу ребёнка. — Это Ника, а вон та серьёзная мадам — Варя. Их мама, моя жена Ирина — ихтиолог, сейчас в командировке.

Как потом Лена узнала от Ричарда, Варя не родная дочь Гоги. Ирина с профессором поженились полтора года назад, бывший же муж женщины, тоже ихтиолог, без вести пропал в Тихом океане пять лет назад.

Корпоратив представлял из себя просто классическую вечеринку. Академик Петров, правда, запретил алкоголь на территории института после выходки Гоги. Но подавляющее большинство сотрудников это никак не задевало.

Тридцать первого декабря в том же зале для конференций убрали все стулья, поставили и украсили классическую новогоднюю ёлку, развесили новые гирлянды, принесли несколько мягких диванов и с десяток столов для фуршета.

Так как приглашены были только сотрудники Института Времени, то большинство осталось дома, праздновать Новый Год с семьёй. Поэтому, когда в девять часов вечера собрались все гости, набралось человек тридцать от силы (это при том, что штат МИВа насчитывал сто с лишним сотрудников).

К своему удивлению, Лена увидела в толпе Гоги.

— Не ожидала тебя тут увидеть, — улыбнулась она. — А как же дочки?

— Дочки? — профессор заулыбался, — Они с мамой, на подводной базе в Тихом океане. Старшей там интересней, а мелкая всё равно мало что понимает.

Тут в их диалог влез Михаил Петрович:

— Гоги, надеюсь, в этом году без ф-фокусов? Я специально обесточил машины в-времени, — сказал он, после чего добавил:

— Здравствуй, Лена.

— Здравствуйте, — вежливо ответила студентка.

— Не беспокойтесь, академик, всё будет в полном порядке, — успокоил его профессор.

— Очень на это н-надеюсь, — проговорил Петров.

Королёва отошла в сторону и взяла со стола бокал с имитацией шампанского. «Когда начнут бить куранты, многие, если не все, сожгут листок с желанием и выпьют напиток с пеплом. Какая глупость!» — усмехнулась про себя Лена. Её иногда раздражали бессмысленные традиции, чуть ли не больше, чем романтизация прошлого. Но она понимала, что это не опасно и что люди могут веселиться так, как им хочется, если это не несёт вреда окружающим. Более того, она спокойно могла сделать какую-то маленькую глупость, шалость за компанию.

Вдруг к девушке подошла Мария и протянула маленький свёрток.

— Это подвеска из клыка саблезубого тигра. Не бойся, я не убивала тигра, этот зуб я выкрала у кроманьонцев. Не вижу смысла обмениваться подарками именно под бой курантов, так что держи сейчас.

— Спасибо! — поблагодарила Марию Лена и достала из кармана набор рыболовных крючков. — Не знала, что тебе подарить, так что отталкивалась от твоего увлечения рыбалкой.

— Не беспокойся, отличный подарок, рыбаку крючки всегда нужны, спасибо!

Маша улыбнулась и отошла в сторону. Королёва нашла глазами Ричарда. Он о чём-то увлечённо спорил с Иваном Сергеевичем, но поймав на себе взгляд Лены, прервался и подошёл к ней.

— Развлекаешься?

— Ага, — ответила девушка. — А ты почему не с семьёй?

— Мама с братом в Лондоне, на нашей исторической родине. Знаешь, я иногда думаю… о понятии семьи. Не о том, которое прописано в учебниках, а о более глубинном… Наверно, это те люди, которые самые близкие тебе… Ладно, прости, не буду тебя нагружать. Да и мне надо расслабиться.

Ричард отошёл в сторону, а Лена села на диван. Расслабиться не получалось. По какой-то причине она никак не могла выбросить из головы слова Темпеста. Семья… А кто её семья? Мама и папа? Папа вечно занят, постоянные конференции, исследования, отчёты… ему никогда не было до дочери дела. Мама же публично отреклась от неё, за отказ ей подчиняться. Ей был нужен удобный ребёнок, а не личность.

От грустных мыслей её отвлёк голос академика Петрова.

— К-коллеги, попрошу минуточку внимания. Сейчас без десяти двенадцать и я хотел бы сказать пару слов. Этот год был н-непростым. Для кого-то, возможно, тяжёлым. Но сейчас, думаю, время оставить всё это в прошлом. Скоро наступит Новый Год и мы должны наполнить его интересными событиями, ведь именно события, как мы знаем, и есть время, история. Если кто-то хочет что-то добавить — прошу к микрофону.

«Да, кажется, мне есть, что сказать. Ну, была не была», — подумала Лена и крикнула:

— Мне, мне есть что добавить!

Она вздохнула и подошла к Михаилу Петровичу. Тот передал ей микрофон и отошёл в сторону.

— Знаете, я в институте всего четыре месяца, но я уже кое-что поняла. Каждый из вас, как и любое мыслящее существо — личность, уникальная и неповторимая. Вот, например, Ричард — умный, смелый, а также саркастичный и ироничный человек. Он не последний человек в МИВе, знает много языков… и всегда готов поддержать! Всегда выслушает. Он прекрасный наставник и учитель. И отличный друг! Или вот Вертер… казалось бы, просто робот-уборщик. Но он тоже личность! Пишет стихи, всегда придёт на помощь нуждающимся… А Мария? Сильная, бойкая девушка, которая никогда не даст в обиду! Нельзя забыть и про Гоги… Профессор, вы заносчивый, самовлюблённый, самодовольный болван… Без которого было бы очень скучно! Благодаря вам я пережила лучшее приключение, о котором только могла мечтать! Вы все — прекрасные, каждый по-своему. Говорят, Новый Год нужно праздновать со своей семьёй… Так вот вы — моя семья! Всех с Новым, две тысячи восемьдесят шестым годом!

Ричард включил голограмму, и все присутствующие увидели Спасскую башню в прямом эфире. Стрелка часов сдвинулась с места, и они забили. Ровно полночь.

Лена спрыгнула со сцены и подбежала к Темпесту. Тот улыбался, а на его глазах девушка увидела слёзы. Он протянул студентке коробку в красивой обёрточной бумаге, и сказал:

— Я тут посоветовался с Гоги и Петровым, ты неплохо показала себя на дальнейших тренировках… и… в общем, это бластер, стреляющий парализующими лучами. Новый. Он твой. Только не порти больше пол, пожалуйста.

Лена как-то странно рассмеялась, и… обняла Ричарда. Тот смутился, но всё же ответил.

Девушке было неловко его слишком долго держать в объятьях, поэтому она отстранилась и достала из сумки пакет.

— А это твой подарок. Я тайно сделала цифровую копию всех твоих исследований и докладов и оформила их в виде вот такой вот книги. Надеюсь, тебе понравится.

Он взял подарок и растерянно, по-детски, ещё раз обнял Лену.

Глава 8. Зачёт

Двадцатого января Ричард позвал Лену к себе в кабинет. Она удивилась, и даже немного испугалась: обычно Лена сама, без приглашения, ежедневно приходила к Темпесту (он же её куратор) и ему без надобности было звать её. Но повод действительно был. На двадцать четвёртое был назначен зачёт.

— Думаю, ты сама догадалась, зачем я тебя так официально вызвал, — улыбнулся Ричард. — Впрочем, у меня есть для тебя полезная информация: как ты и просила, зачёт по двадцатому веку. Это практическая часть, а в теоретической могут быть любые вопросы по Всеобщей Истории. Задание для практики будет известно только накануне. Ах, да, должен спросить: ты свела татуировку?

— Татуировку? — переспросила Королёва.

— Да, мне Маша говорила, что ты решила разыграть профессора…

— А, ты об этом, — она махнула рукой. — Это была самодельная переводная картинка, я же не дура, в конце концов, просто хотела увидеть реакцию Гоги.

— Тогда ладно, но знай, что татуировки у хронавтов запрещены, тем более такие. Не всегда косметика, которой её маскируют, очень хорошо держится. Да и глупо это… Миледи Винтер бы точно не оценила такого — эта метка разрушила её жизнь.

— Я знаю, понимаю и осознаю, как это выглядело со стороны, и что это в какой-то степени неуважение к любимой героине… — Лена будто помрачнела на несколько секунд, но потом на лицо вернулась лёгкая улыбка, — Но мне хотелось подразнить нашего Маркиза.

Ричард кивнул и похлопал девушку по плечу, после чего добавил:

— Ты ведь знаешь, что пересдачи практической части не будет?

Утром двадцать четвёртого января Лена подошла к аудитории для проведения собраний, где в тот день проходила теоретическая часть зачёта.

Принимали экзамен Ричард, Иван Сергеевич и сам академик Петров. Королёва подошла к столу.

— Что ж, н-начнём, — сказал Михаил Петрович и включил планшет. — Сейчас п-программа выберет три вопроса, на которые вам будет необходимо максимально подробно ответить. Можно пропустить только один вопрос. Н-но лучше этого не делать.

Наконец, на экране высветились задания:

— Сразу ответишь, или нужно время для подготовки? — спросил Иван.

— Сразу, — сказала Лена. — Географический кристалл — это информационный кристалл, необходимый для отправки хронавта в определённую точку пространства. В нём хранится информация о всех объектах, когда-либо существовавших на Земле. При запуске машины времени компьютер находит в кристалле нужные данные за счёт кода, введённого хронавтом на пульте управления.

Она выдохнула, после чего продолжила:

— Присутствие нашего агента в прошлом не влияет на реальность по нескольким причинам. Первая: наше присутствие в прошлом — «как капля в море», если не вмешиваться в важные для истории человечества события. Это можно сравнить с камнем, брошенным в океан: будут небольшие волны. Эти «волны» — колебания во времени, фиксируются на кривой Петрова, но будут настолько минимальными, что не смогут ни на что повлиять, либо уже составляют часть нашей истории. Так же не стоит забывать про парадокс убитого дедушки: если бы мы могли сильно навредить целостности пространственно-временного континиуума, то наша бы реальность стёрлась, машину времени бы не изобрели, а хронавт бы не родился. Это означает, что можно действовать с полной свободой, поскольку что бы мы ни делали в прошлом, мы не сможем изменить настоящее, потому что его последствия уже ощущаются. Так же нельзя забывать про принцип согласованности Новикова. Но на всякий случай в браслете связи каждого временщика, если он, конечно же, синхронизирован с главным компьютером, есть кривая Петрова, где можно проследить влияние действий на будущее. В случае, если колебания превышают допустимую норму, браслет вибрирует.

Ричард налил воду в стакан и протянул Лене:

— Попей воды, если необходимо, передохни немного.

Королёва залпом выпила воду и рухнула на ближайший стул — ей было необходимо немного отдохнуть.

«Я ответила на два вопроса, уверена, что правильно. Не знаю, правда, достаточно ли подробно, но… Ладно, что будет, то и будет… Главное — спокойно… Не сорваться… Не заплакать».

Лена встала со стула и подошла к экзаменаторам, чтобы ответить на последний вопрос.

— Пётр Третий правил страной всего сто восемьдесят шесть дней. Он вступил на престол пятого января тысяча семьсот шестьдесят второго года, но не короновался. Пётр Фёдорович планировал это сделать после войны с Данией, но не успел… Он упразднил тайную канцелярию, начал секуляризацию церковных земель, поощрял торговлю и промышленность. Прекратил преследование старообрядцев. Издал манифест о вольности дворянства. Усилил крепостное право: помещики получили возможность своевольно переселять принадлежавших им крестьян из одного уезда в другой. Пётр Третий аннулировал завоевания Российской Империи в ходе Семилетней войны, — это считают его главным провалом. Стремился начать войну с Данией. Многие его законодательные акты были основой для последующей деятельности Екатерины Второй. Но при этом, многие историки считают, что его внешняя политика была самой настоящей катастрофой для Российской Империи. При этом некоторые биографы отмечают, что он был, цитирую: «Одним из самых агрессивных и циничных монархов восемнадцатого века».

Королёва закончила свой ответ. Иван Сергеевич и Ричард переглянулись, после чего Темпест сказал:

— Лена, выйди на пару минут.

Она сглотнула и покинула аудиторию. Лена не была уверена в ответе на последний вопрос, он ей казался не слишком подробным. Тем не менее, уже ничего исправить было нельзя.

Тем временем Иван и Ричард горячо спорили друг с другом:

— Темпест, я понимаю, что ты защищаешь свою студентку, но тем не менее… Ответы были очень поверхностными!

— Иван Сергеевич, я не разделяю вашего возмущения. Я уверен, что Лена сдала зачёт, и вы меня не переубедите. Она ответила на все три вопроса вполне неплохо. Да, возможно, упустила некоторые несущественные подробности, но все же.

— Т-тихо, успокойтесь, — сказал академик Петров. — В к-конце концов, окончательное решения принимаю я. Ответ был не идеальным, но думаю, что зачёт она всё-таки заслужила.

Михаил Петрович нажал на экране планшета на несколько кнопок.

— Т-теоретическая часть окончена. Ричард, передайте Королёвой, что она сдала.

Темпест выбежал из кабинета и чуть ли не прокричал:

— Лена, у тебя зачёт по теории! Ты сдала!

Она выдохнула. Всё то время, что она провела за дверью, она переживала за результат. Хоть теорию и можно было пересдать, в отличии от практики, она не хотела, чтобы в ней разочаровались.

Задание для практики она узнала, как и положено, накануне: Лена должна была посмотреть (то есть стать пассивным участником) на старт ракеты «Восток-1» и взять автограф у Гагарина.

Для этого в прошлое отправили загримированных Полину Полоскову и Полину Метёлкину. Метёлкина была одного роста с Королёвой и за счёт грима точной копией Лены. Они, благодаря поддельными документам и идеальной легенде внедрились на «Байконур» — они стали сотрудниками космодрома. Идеальное знание истории двадцатого века Полосковой и понимание всей «кухни» космопортов Метёлкиной помогли девушкам не вызвать подозрений.

Двадцать пятого января две тысячи восемьдесят пятого года Полина Метёлкина, неприлично похожая в гриме на Королёву, появилась в кабине машины времени. Там её уже ждали Лена и Ричард.

— Привет, ребята! Темпест, введи, пожалуйста, код на пульте, время — ровно через минуту после моего отлёта. Расчёт по кривой Петрова уже сделан, он на планшете у пульта управления.

Лена выдохнула: пора. В двадцатом веке её встретит Полоскова.

Она зашла в кабину. Двери закрылись. Ричард нажал на какие-то кнопки, и всё пропало. Осталось только уже привычное для Лены ощущение падения в никуда.

Через какое-то время она уже стояла в коридоре, где её тут же Полина схватила за руку.

— Идём. Мы все просчитали вплоть до секунды. Ты зайдёшь в домик ровно в тот момент, когда на Гагарина уже наденут скафандр и сотрудники космодрома попросят у него автограф. Ты возьмёшь тоже, таким образом, первое задание будет выполнено, а участие и риски — минимальные.

Королёва поняла, что ей страшно. Одно дело, просто побывать в прошлом и смотреть со стороны, а другое — взаимодействовать с важной, легендарной исторической личностью. От этого девушку пробирала мелкая дрожь.

«Сейчас не до слёз… Нельзя плакать… Нужно взять себя в руки, ну же, вдох-выдох…».

Полоскова заметила состояние Лены и, на удивление, улыбнулась краешком губ. Ей это было знакомо.

— Не бойся и не нервничай. Ты можешь держать себя в руках. Вспомни, как ты спасала Гоги от казни. Да-да, я знаю эту историю во всех деталях. Ты не испугалась и не заплакала.

Через какое-то время, они вышли к небольшому строению на территории космодрома. Полина приподняла рукав рубашки и посмотрела на таймер, после чего сказала:

— Через тридцать секунд ты должна войти в это здание и взять автограф у Юрия Алексеевича. После этого ты вместе со всеми поедешь на пункт наблюдения. Удачи.

Она отпустила руку Лены и та пошла вперёд, отсчитывая секунды. «Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать…».

Королёва открыла дверь и поняла, что вовремя. Несколько человек стояло вокруг космонавта, и тот расписывался на листах бумаги. Чуть поодаль сидел ещё один человек в скафандре — Титов. Лена достала аккуратно сложенный листок и подошла ближе. Юрий Алексеевич выглядел немного смущённо и растерянно. Девушка про это читала. «Он смутился, так как никогда раньше не давал автографов. Я это помню из учебников». Когда подошла её очередь, Королёва протянула лист и заметила, что её руки дрожат. Но космонавт лишь слегка улыбнулся, после чего поставил подпись на листке. В тот день все на Байконуре нервничали, так что Лену ни в чём не заподозрили.

После, девушка вышла из домика, и увидела Сергея Павловича Королёва. Лену всегда немного забавляло, что её однофамилец — Главный конструктор, который первый в мире запустил человека в космос. Он подошёл к космонавту и что то ему сказал.

Лена вместе со всеми села в автобус голубого цвета. Он был там один, поэтому девушка даже не думала, куда садится. Лишь когда в автобус вошёл Гагарин, Лена поняла, что он едет на стартовую площадку.

«Отлично. Просто замечательно. Всё пошло не по плану. Мне же надо сразу на пункт наблюдения. Я попала…». — Паника охватила девушку. Её трясло, воздуха не хватало. Но вдруг, в голове, ясно, как будто ей говорили это вслух, проскочила фраза, сказанная Полиной: «Ты можешь держать себя в руках».

Лена вспомнила технику борьбы с паническими атаками: нужно сосредоточиться на происходящем. Как ни странно, она решила сосредоточить свой взгляд и мысли на первом космонавте. Даже зная наизусть, что произойдёт, было крайне интересно видеть всё это своими глазами.

Автобус приехал к ракете. Лена вышла самой последней: она помнила, что сначала доложат о готовности председателю государственной комиссии, потом Юрий Алексеевич сделает заявление для печати и радио. Можно было не торопиться и спокойно прийти в себя.

Когда она вышла, космонавт уже поднимался к ракете.

Находясь у вершины ракеты, на металлической площадке рядом с входом в кабину, Гагарин приветственно поднял обе руки — попрощался с теми, кто оставался на Земле. Потом скрылся в кабине космического корабля.

Внизу, завороженно задрав головы кверху, стояли и Главный конструктор, и другие космонавты и все те, кто провожал его в первый космический полёт.

Когда была устранена единственная неисправность — датчик показывал, что двери люка закрыты не герметично, Лена вместе со всеми поехала на пункт наблюдения, где её уже ждала Полина. Она, казалось, вообще не беспокоилась, и, когда студентка вошла, лишь приветственно кивнула головой.

Минуты тянулись медленно. У всех людей будущего в теле есть чип, благодаря которому они всегда знают, сколько сейчас часов и минут, и девушка считала минуты до запуска. «Время девять часов, пять минут… ещё две минуты, и…».

Атмосфера всеобщего напряжения давала на Лену всё сильнее с каждой секундой. Она понимала, какая ответственность лежит на этих людях: это не просто опыт, не запуск спутника или очередной собаки. Это человек. Живой. Впервые за всю историю Земли человек разумный покинет планету.

Наконец, свершилось: ракета стартовала.

Ракета-носитель сработала без замечаний, только двигатели третьей ступени не выключились вовремя.

Воспользовавшись небольшой суматохой, Лена подбежала к Полине.

— Я справилась… Да, я справилась!

Полоскова улыбнулась самой тёплой улыбкой, на которую только была способна.

— Да, ты справилась. Автограф у тебя?

Студентка кивнула, достала из кармана листок, развернула и показала его женщине.

— Хорошо, — ответила Полина. — Будем ждать ещё около часа, до приземления, или сейчас вернёмся в двадцать первый век?

— Подождём. Мне интересно «досмотреть», да и будет менее заметно, чем если мы сбежим сейчас.

— Разумно.

Ровно в десять часов двадцать пять минут и тридцать четыре секунды, после облёта земного шара, на корабле «Восток—1» включилась тормозная установка. Лена помнила, что всё пойдёт не по плану и корабль начнёт беспорядочно крутить. Вот и сам Гагарин доложил о «нештатной ситуации на борту».

«Это чтобы Королёв не нервничал», — вспомнила девушка слова своего преподавателя из университета.

В воздухе опять зависло напряжение, которое заставило мысли Лены перепутаться.

«А вдруг… Вдруг мои действия изменили время? Вдруг… сейчас… Всё сломается, и Гагарин погибнет?! Страшной, мучительной смертью, сгорит заживо?! И всё из-за меня! И наше будущее… не будет нашим будущем!».

Она в панике развернулась и уже бросилась бежать, как в её плечо с силой вцепилась пальцами Полина.

— Что случилось?! — строго сквозь зубы прошипела она.

— Я время сломала! — чуть не плача, сказала Лена. — Из-за меня… из-за меня… он… он погибнет!

Полоскова посмотрела на неё строгим, немигающим взглядом, после чего произнесла лишь одно слово:

— Подумай.

Оно несколько секунд эхом раздавалось у Лены в голове. «Подумай».

Она остановилась, вытерла слёзы и задумалась: «Во-первых, что я такого сделала? Я просто взяла автограф. Как все остальные. Я находилась далеко от ракеты, я никак не могла повлиять на её состояние. Во — вторых, если бы время действительно изменилось… Я бы это поняла! Точно, ведь браслеты вибрируют при серьёзных отклонениях кривой Петрова. Я это ещё в теории отвечала, как я могла забыть! И как я могла забыть про «эффект дедушки»! Изменила бы прошлое — скорее всего не стояла бы тут».

Лена сделала небольшую дыхательную гимнастику, после чего улыбнулась Полине:

— Спасибо. Вы меня спасли. Буквально.

Та лишь кивнула.

Студентка отошла в сторону, всё ещё не до конца придя в себя. «Какая же я дура, в конце концов… Это было так глупо… А если бы Полины не было бы рядом?! Или она бы не заметила, как я убежала? Хотя нет, она всегда всё замечает… Если бы её тут не было, я бы наломала дров… Представить только, какая-то сумасшедшая девчонка, выбежала в истерике из центра управления и кинулась сломя голову «спасать космонавта»! Сразу бы схватили и тут же бы приписали статью за измену родине или в психиатрическую больницу запихнули. Безусловно, за мной бы послали спасателей из МИВа, со мной бы ничего не сделали, но из института меня точно бы выгнали…».

Дождавшись той заветной секунды, когда все узнают об успешном приземлении Юрия Алексеевича, Лена и Полина аккуратно, стараясь не привлекать лишнего внимания, вышли в коридор. В браслете у Полосковой была схема космодрома, на которой красной точкой было отмечено расположение «временной трубы», которая бы перенесла их обратно в две тысячи восемьдесят пятый год. К счастью, нашли они её быстро и добрались в своё время без всяких приключений.

— Я первая, ты за мной, — сказала Полина. — Встретимся в двадцать первом веке.

После чего она сделала шаг и исчезла. Лена подождала несколько секунд, после чего отправилась вслед за Полосковой.

Для сотрудников Института Времени прошло всего десять минут.

Там её уже ждали: видимо, Полина уже сообщила всем, что экзамен успешно сдан, поэтому, как только Лена вышла из кабины, к ней буквально подлетел Ричард и зажал в объятьях.

— Ты молодец, ты умница просто! Ты бы знала, как я тобой горжусь!

— Спасибо, — смущённо ответила Королёва и аккуратно похлопала Темпеста по спине, чтобы тот её отпустил. Всё-таки было немного неловко обниматься, когда на вас смотрят сразу несколько человек.

— Р-раз всё прошло благополучно, то жду от т-тебя отчёт, — сказал академик Петров. — Как только напишешь и сдашь, поставлю официальную отметку, что сессию ты сдала. Н-но сейчас можешь уже немного расслабиться — ты всё сделала. Ты м-молодец.

— Кстати, у нас гость, вернее, гостья, — Метёлкина улыбалась чуть ли не шире всех, — Алиса, ты где тут? Убежала куда-то…

Селезнёва вышла из-за угла и подошла к Лене.

— Привет! Я рада, что ты всё сдала!

— Спасибо, — рассмеялась студентка.

— Она хотела посмотреть на автограф Гагарина, — сказал Иван Сергеевич, который, как оказалось, тоже пришёл встречать Лену с практического экзамена.

Королёва достала листок бумаги и протянула его Алисе. Та взяла его в руки и развернула.

— Эх, здорово! Я, кстати, давно хотела слетать, посмотреть на то, как встречают первого космонавта Земли… А то на Колеиде видела, а на родной планете — нет.

— Если хочешь, возьми себе автограф, мне не жалко…

— Нет, — на удивление строгим и вполне взрослым, серьёзным голосом ответила Селезнёва. — Это твой автограф. И только твой.

Глава 9. Древний Египет

После успешной сдачи зачёта, в прошлое Лене попасть стало проще, поэтому Ричард более охотно стал брать её с собой.

Темпесту всегда было интересно побывать в Древнем Египте, но всё время откладывал эту мечту в долгий ящик. А после появления в Институте Лены и вовсе забыл про это — не до того стало.

Но после экзамена стало спокойней: Королёва мирно учила всю Земную историю (вернее восполняла пробелы, многое она знала с прошлых курсов университета), что с её памятью не было таким уж тяжёлым занятием, тренировалась в спортивном зале. И Ричард вновь задумался о путешествии к фараонам.

В отличии от профессора Гоги, Темпест решил сделать всё по правилам: написал чёткий план экспедиции, выбрал дату и время, уведомил об этом академика Петрова, и как только получил «добро» от начальства, занялся полноценной подготовкой к переброске.

Конечно же вместе с Леной.

По правде говоря, они стали неразлучными друзьями. Королёва стремилась как можно больше времени проводить с Ричардом, а тот был только рад. Безусловно, Лена общалась со многими сотрудниками Института Времени: могла поболтать с Машей (более того, они стали хорошими подругами), в очередной раз подшутить над Гоги, сыграть в шахматы с Вертером, порассуждать о жизни с Иваном Сергеевичем… Но всё же именно с Темпестом у неё сложились самые близкие и тёплые отношения.

Подготовкой они занялись основательно: во-первых, выбрали точные дату, время и место для переброски — тысяча четыреста шестидесятый год до нашей эры, во времена правления Хатшепсут. Ричард хотел посмотреть на жизнь людей в столице — городе Фивы.

Во-вторых, идеально продумали образы: не слишком выделяющихся и богатых, но и не совсем уж бедных крестьян или рабов Египта. В общем, обычный «средний класс».

В-третьих, изучили вдоль и поперёк язык, манеру поведения и общения. В общем, все те действия, которые выполняют хронавты перед путешествием.

Особый интерес для Лены представляли иероглифы и язык: она старалась как можно подробнее изучить написание. Занятие это оказалось трудным: Королёва, даже со своей идеальной памятью, путала те или иные символы.

Темпеста же больше интересовала мифология и религия Древнего Египта. Изучив тему самостоятельно, он решил посвятить Лену во все тонкости и подробности. Студентка этот жест не очень оценила: она запуталась, кто чей сын, кто кого убил, воскресил, и в конце концов заявила, что ей хватит общих знаний, и вообще, её любимая богиня это Бастет, так как именно из-за неё египтяне почитали кошек.

«Нет, в отдел истории Древнего Мира я точно не пойду работать… Мозг сломать с этими богами можно!»

Костюмы подобрать было не сложно — мужчины носили синдон, а женщины — калазирис, сарафан на бретельках длиной от груди до лодыжек, но главное было не забыть про украшения и амулеты — ожерелье с жуками-скарабеями у Лены и Глаз Гора у Ричарда.

Имена выбирали такие, чтобы можно было запомнить: Яхмос и Астерия.

— Хатшепсут вступила на престол Египта в тысяча четыреста семьдесят восьмом году до нашей эры. — Темпест напоминал некоторые детали студентке перед переброской. — Её приход к власти был примечателен тем, что потребовал от неё использования её родословной, образования и понимания религии. Родословная была безупречной, поскольку она была дочерью, сестрой и женой царя. Благодаря пониманию религии Хатшепсут смогла утвердиться в качестве «супруги бога Амона».

— И тем не менее, её имя пытались придать забвению, — буркнула Лена, — вычеркнуть из истории её, как фараона, оставив лишь упоминание Хатшепсут, как жены царя. Даже её мумию потом перенесли в место, предназначавшейся для служанки, положив на пол вместе с бальзамированными гусями.

Ричард вздохнул и включил машину времени, ввёл код отправления и прибытия. Всё как обычно, зашли в круг, нажали на «Старт». Уже привычное чувство падения в никуда, лёгкое головокружение.

Оказались они на окраине города, в старом, заброшенном доме — отличное место для того, чтобы спрятать кабину. Временщики планировали просто прогуляться по столице, посмотреть на жизнь её жителей, ни во что не влезать, ни с кем не разговаривать, не привлекать внимание. И вернуться обратно в двадцать первый век через два-три часа целыми и невредимыми.

Город был красивым, хоть и находился посреди пустыни: на берегу Нила цвели прекрасные сады, огромные храмы, посвящённые богу Амона-Ра… На всё это Лена смотрела с открытым ртом, а у Ричарда глаза сияли, как у ребёнка.

На одной из наиболее оживлённых улиц, где куда-то спешили, или просто слонялись без дела толпы людей, Королёва допустила оплошность: засмотрелась на ручную обезьянку — таких привозили из соседних стран торговцы. Малышка очень забавно грызла фрукт, скаля зубы на студентку, подумав, что та захотела отнять угощение.

Обернувшись, Лена поняла, что потеряла Темпеста из виду… И вдруг краем глаза заметила, что на другом конце улицы двое вооружённых мужчин его куда-то силой уводят! Бедняге не оставили и шанса, пресекая всякие попытки к сопротивлению и бегству. Ошибки быть не могло: Ричард не стал надевать парик, оставив свою шевелюру, которая очень контрастировала с лысыми головами бедняков и приглаженными париками особ побогаче.

Нацепив на сандали гравиподошвы, девушка разбежалась для виду и запрыгнула на ближайший дом. К счастью, этого никто не заметил (дома были низкими, да и никому особо не было дело до прыгуньи), кроме двух зевак и всё той же злой обезьянки, которая завизжала и начала махать кулачками, разбудив мирно дремавшего хозяина, у которого она сидела на плече.

Лена прыгала по крышам, направляясь в ту сторону, где увидела Ричарда, попутно пытаясь заметить его причёску среди толпы.

Королёва старалась не поддаваться панике, и анализировала ситуацию своим незаурядным мозгом: «Так, без паники… Спокойно. За что Темпеста могли схватить? Он сильно выделялся из толпы, но это не может быть причиной… Или может? Ладно, потом будем с этим разбираться. Сначала надо его найти и вытащить… Ага, вот и он».

Лена наконец-то заметила Ричарда и воинов, которые его тащили: они не успели далеко уйти.

«Отлично, но… что теперь делать? Подстрелить их из бластера и… Нет, это рискованно. Слишком много людей рядом, не сбежишь даже на гравиподошвах. Лучше прослежу, куда они его поведут и что будут с ним делать…».

Продолжая преследовать похитителей, она заметила какое-то подозрительное движение и поймала на себе чей-то пристальный взгляд. Девушка достала спрятанный в потайном кармане бластер и выстрелила наугад шоковым зарядом, надеясь хотя бы спугнуть «хвост».

— Не узнала, тёзка?

Лена обернулась на голос. И с ужасом осознала, что чуть не подстрелила спасательницу Простакову.

— Ой… Это вы?.. А откуда?

— Ты забыла, что у каждого хронавта в ухе есть чип, нажав на который можно послать сигнал SOS в Институт Времени? Ричард так и сделал. И я сразу же прилетела на помощь. А только я его нашла, как ты начала в меня палить…

— Простите меня, пожалуйста! Я просто испугалась… — Королёва смутилась, но тут же воскликнула:

— Так, ладно, потом извинения, надо Темпеста спасать!

— Одобряю такой настрой. — Простакова улыбнулась. — Какой у тебя был план?

— Проследить за тем, куда его поведут, и действовать по ситуации.

— Хорошая мысль.

Они продолжили слежку вместе. Ричарда привели в очень богатый район — в тот самый, где цвели те прекрасные, пышные сады.

— В этом районе живут жрецы, писцы и врачи… А также тут находится один из храмов. Зачем им Рич?

— У меня нет никаких предположений… — спасательница задумалась, — Разве что… Его с кем-то перепутали.

— Будем действовать?

— Нет, — отрезала Простакова. — Нужно понять, зачем он им нужен и в зависимости от этого продумать план. Опасности для его жизни нет, так что никаких быстрых и необдуманных действий!

Темпеста тем временем подвели к храму Амона-Ра. Тот тем временем перестал сопротивляться и, экономя силы, повис на руках у похитителей, еле волоча ноги.

— Судя по всему, его тащат в святилище… — Лена задумалась. — Туда могут входит только жрецы и фараон… Они хотят принести Ричарда в жертву?! Но такое случалось крайне редко… О, Космос, его сожгут заживо! Его перепутали с кем-то, кто осквернил храм! Я читала про это! Елена, милая, надо что-то делать!

— Спокойно, — строго сказала спасательница. — Раз мы здесь, то нашему другу ничего не угрожает. Подождём, пока появятся сами жрецы. Ты понимаешь древнеегипетский?

— В общих чертах — да.

— Постарайся понять, верны ли наши догадки… Если да — начинаем действовать!

Ждать пришлось недолго: вскоре пришли местные священнослужители. Они были одеты в белые повязки и шкуры то ли леопарда, то ли гепарда: Королёва не различала. Один из них подошёл к Темпесту и сказал:

— Ты посмел пробраться в святилище и осквернить его! За это ты будешь принесён в жертву Богу Солнца!

«Сколько пафоса», — фыркнула про себя Лена.

— Я не виновен, — Ричард старался сохранять спокойствие, — Вы меня с кем-то перепутали.

— Молчи, чужеземец!

Медлить больше было нельзя. Королёва спрыгнула, и вырубила шоковыми зарядами двух воинов, охранявших вход в святилище, после чего напала на жрецов внутри.

— Вы слуги Сета!

— Почти, — усмехнулась девушка.

Простакова парализовала одного из жрецов, но было поздно — на помощь высшей касте уже спешила чуть ли не четверть армии.

— Сматываемся!

Королёва кинула свою запасную пару гравиподошв Темпесту. Они взлетели, параллельно отстреливаясь от преследователей.

Хронавты побежали по крышам домов, экономя заряд подошв.

— Бежим кратчайшим маршрутом, — крикнула на ходу спасательница, — Ричард, ты как?

— Нормально. Слегка помяли, правда. И жаль, что я так мало всего увидел…

Но добежать они не успели: их окружили. Воины стали лезть на дома, не оставляя места для манёвров.

— У них луки и дротики, — сквозь зубы произнесла Королёва. — Попытаемся сбежать по воздуху — нас подстрелят. Нужно их обезвредить…

Она выстрелила в одного из нападавших, забрала у него хопеш и скинула второго с крыши.

— Экономим заряды бластеров! Бейте, сбрасывайте с крыши! Никого серьёзно не ранить, ни в коем случае не убивать!

Простакова не любила драться — она спасатель, а не бандит, но положение было безвыходным. Темпест не отличался особой физической силой, но за счёт гравиподошв мог скинуть несколько человек за раз.

— Воины рассредоточены по городу, — проанализировала ситуацию Лена, — нас нашла группа из двадцати человек. Сможем их оглушить быстро — доберёмся до машины времени.

— Не думала стать военным историком? — спросил Ричард у студентки, спихивая очередного солдата вниз. — Тебе бы подошло. И дерёшься неплохо…

— Не теряй бдительность! — крикнула спасательница. — Потом всё у неё узнаешь!

И тут к Королёве в голову пришла идея.

«Местные сильно испугались, когда увидели, как мы стреляем молниями… А какова будет их реакция на… Огонь из рук?»

— Темпест! Кинь мне ту бумажку с кодом для машины времени! Срочно!

Получив бумагу, Лена прочла код несколько раз, после чего подожгла её при помощи бластера прямо в руке.

— Узрите силу посланников Сета! — крикнула девушка и злобно рассмеялась. Она схватила какую-то палку, оторвала от своего калазириса кусок ткани и сделала импровизированный факел. После чего швырнула его в толпу воинов. Те в ужасе разбежались.

— Путь свободен! — улыбнулась друзьям Лена.

Уже находясь в двадцать первом веке, студентка сказала Ричарду:

— Ты спрашивал, хотела бы я быть военным историком? Честно, я ещё не определилась. Всё равно ещё год лаборантом в исследовательском отделе пахать. Но всё же, это было бы интересно. Только я бы хотела работать по Средневековой Европе и по Европе Нового Времени. И числиться твоей помощницей.

— А я и не против, — улыбнулся Темпест. — Я, честно говоря, к тебе привязался…

Тут к ним влетел вахтёр Сильвер.

— Ну как там фараоны поживают? Тебя, Ричард, кстати, Алиса искала.

Темпест схватился за голову и простонал:

— Только не опять!

Глава 10. Дипломная работа. «Выпускной»

О написании дипломной работы Лена всерьёз задумалась ещё на первом курсе университета. Тогда она не смогла точно определиться с темой, но уже примерно понимала, по каким временам будет писать: либо Позднее Средневековье, либо Новое Время. Королёва начала собирать теоретический материал, и к окончанию её обучения в обычном ВУЗе его набралось достаточно.

Этим апрельским днём Лена пришла в кабинет к Темпесту по «официальному приглашению». Так уже были при сдаче зачёта в январе.

— У меня для тебя две новости, — начал Ричард, отпив немного чая. — Первая: в конце мая ты будешь сдавать экзамен. Тебе придётся отправиться в прошлое одной и выполнить небольшое задание. Оно будет известно, как обычно, накануне, но сказали, что нужно подготовить потайную камеру. А вот эпоху я уже могу тебе сообщить точно: это Германия Позднего Средневековья. А вторая новость заключается в том, что тебе также придётся защищать диплом. Мы это с тобой обсуждали, помнишь?

— Да, — ответила девушка. — В октябре. Но с учётом всего того, что произошло за этот год… Я могу поменять немного тему? У меня много информации по Позднему Средневековью и Новому Времени, плюс — личный опыт, практика, и я тут подумала… Помнишь, мы летали в семнадцатый век?

— Помню. Такое забудешь…

— Так вот… Может мне надо написать что-то про это? Да и вспоминая твой образ… Может, написать что-то про гвардейцев?

Темпест поперхнулся чаем.

— Кха-кха, не… не надо. Если ты будешь писать по Новому Времени, то в комиссии будет профессор Гоги. А с такой темой… Это ничем хорошим не закончится.

— Да шучу я, — Лена усмехнулась. — Это была одна из моих дополнительных наработок, я тебе показывала, но после той ссоры… А если серьезно, у меня есть идея. Раз меня закинут в Германию Позднего Средневековья, то я могу сравнить две эпохи… «Сходства и Различия между Европой Позднего Средневековья и Раннего Нового Времени».

К экзамену Лена готовилась основательно: несмотря на прекрасное знание языка, она уточнила и выучила все «временные» особенности; как можно подробнее изучила планы всех немецких городов; сделала прививки от чумы и прочих заболеваний, что бушевали в тот период; подобрала максимально неприметную одежду, решив нарядиться обычной городской жительницей, и самое главное, придумала, как спрятать камеру. Техники искусно замаскировали мини-камеру в железную заколку для волос. Девушка специально подбирала самое простое украшение, чтобы не подумали, что она его украла.

Задание оказалось простейшим: пробыть в прошлом около часа и сделать несколько фотографий. Чтобы отсчитать время, проведённое в прошлом, студентка должна будет запустить таймер на браслете связи, как только завершится переброска.

Утром в день экзамена Ричард проводил Лену до машины времени. Она была одета в платье-сюрко с крайне неудобным шлейфом, нарамник, на голове — омюсс[8]. В руках — корзинка. Около кабины их уже ждала экзаменационная комиссия во главе с Михаилом Петровичем.

На прощание Темпест сжал руку девушки и сказал:

— Главное, ничего не бойся.

Она кивнула и шагнула в кабину. Было бы чего бояться! Лена набрала код и нажала кнопку «Пуск». И провалилась в темноту.

Лене нравилась эстетика городов того времени: белые дома с красными крышами, построенные с минимальным использованием дерева, характерные для Германии этой эпохи; торговая площадь— «сердце» каждого средневекового города, и, вопреки стереотипам, разномастные одежды людей: даже крестьяне старались окрасить шерстяные вещи в более яркие цвета.

«Вот я дура… На Гоги ругаюсь, а сама же романтизацией и страдаю. Ну, я хотя бы не оправдываю насилие, и… мне просто нравится архитектура», — подумала студентка.

Она прошлась по городу. Улицы показались ей достаточно… Приличными? В фильмах часто показывают средневековые улицы, как авгиевы конюшни, но в реальности за чистотой следили, и даже наказывали за выливание ночных горшков на улицы.

Девушка не без любопытства рассматривала окружение. Образ был идеально подобран, поэтому на неё никто не обращал внимания. Все жители города занимались своими делами: кто-то спешил на базар с товарами, кто-то — наоборот, за покупками; некоторые просто разговаривали.

Королёва перекинулась парой слов с торговцами, решившими рискнуть и торговать прямо на улицах, из своих домов — тогда подобное было не так распространено. Лена незаметно потрогала заколку: камера сделала несколько снимков.

Дойдя до площади, Королёва принялась неспешно рассматривать товары, периодически фотографируя моменты, что показались ей интересными. Чтобы не вызвать подозрений, она купила деревянную игрушку в виде лошади и положила её в корзинку.

В конце концов, Лена дошла до центра города, где находился собор. И ахнула.

«Это же Трирский собор Святого Петра и церковь Богоматери, Либфрауэнкирхе!» — осознала она.

Собор был построен в романском стиле, это становилось понятно по лаконичной отделке. Выглядел он прочно и основательно, чему способствовали массивные стены.

Церковь же была идеальным примером готической архитектуры: арки с заострённым верхом, узкие и высокие башни и колонны, богато украшенный фасад с резными деталями.

Церковь заинтересовала Лену гораздо больше, и девушка подошла ближе. Она рассматривала фасад, украшенный небольшими скульптурами святых, круглые окна, которые были похожи на цветы из-за необычных рам… Внутрь девушка не пошла: ежедневная месса уже давно закончилась, а привлекать к себе лишнее внимание не хотелось.

Прослонявшись по городу ещё где-то полчаса, Лена зашла в крайне узкий переулок, и убедившись, что никого нет, посмотрела на браслет связи: прошло уже пятьдесят с лишним минут.

«Отлично, ещё минут двадцать, и можно возвращаться».

Вдруг она услышала позади себя быстрые шаги. Королёва спрятала браслет и обернулась: навстречу ей бежал какой-то мужчина, очень бедно одетый. Не успела Лена ничего предпринять, как он на ходу выхватил у неё из волос заколку-камеру.

Сначала студентка испугалась. Потом захотела заплакать. И лишь через пару секунд сообразила, что может вернуть заколку. И бросилась в погоню.

Лена бегала гораздо быстрее вора, но тот лучше знал город. Перебирать в памяти все выученные планы городов было слишком долго, и девушка боялась потерять нищего из виду. Поэтому она решилась на крайние меры. Преступник вёл её по узким, безлюдным улочкам, поэтому Лена смогла без страха достать бластер из потайного кармана. Целиться на ходу было трудно, поэтому пару раз она промазала. Преступник обернулся на звуки выстрелов, и увидев странное оружие в руках девушки, испуганно воскликнул:

— Du bist eine Hexe![9]

— Поверь, я гораздо хуже…

Лена воспользовалась заминкой вора и подстрелила его парализующим зарядом, после чего забрала у него свою камеру.

«Видимо, он заметил, как я часто трогаю свою заколку на рынке, поэтому решил, что она очень ценная. В следующий раз буду иметь в виду», — подумала она.

Девушка положила на место бластер посмотрела на таймер: прошёл уже час с момента переброски. «Пора возвращаться» — решила Лена и вдруг осознала, что потеряла корзинку.

«С одной стороны, крики этого мужчины могли привлечь внимание и мне нужно как можно скорее убираться отсюда, но с другой, мне необходимо найти корзинку, ведь это может повлиять на результат экзамена… М-да, такая себе дилемма… А вдруг, когда он очнётся, то пойдёт и расскажет всем, что видел ведьму, меня поймают, и…», — рассуждала студентка, и в конце концов, решила рискнуть и найти корзинку.

Идеальная память, это, конечно, хорошо, но только вот если ты бежишь за человеком, который украл у тебя ценный прибор, то как-то не особо обращаешь внимание на всякие посторонние мелочи. Королёва поняла, что не может просто так взять и вспомнить, где конкретно она обронила корзину.

Пройдя весь путь в обратную сторону и не найдя корзинки, Лена решила купить новую на рынке.

«Наверно, мою уже подобрал кто-то другой… Думаю, никто из экзаменационной комиссии не заметит разницы».

Она вернулась на площадь и найдя нужного торговца, стала рассматривать товар. Отыскав максимально похожую на утерянную корзинку, Лена стала считать оставшиеся деньги.

«Пять, шесть… Шесть денье[10]. Корзинка стоит девять. А что если рискнуть, и попробовать уйти, не заплатив полную сумму?..»

Королёва решилась на этот блеф, и протянула мужчине монеты, взяв нужную корзинку и поспешила убраться с глаз.

Торговец пересчитал, и поняв, что его обманули, окликнул девушку:

— Frau, Sie haben zu wenig bezahlt![11]

Лена не остановилась, даже не оглянулась, лишь бросила на ходу:

— Es gibt den ganzen Betrag.[12]

Мужчина не стал считать заново. Вместо этого он закричал:

— Langfinger![13]

Окружающие отреагировали на удивление быстро, и девушке пришлось отступить. Пробормотав извинения, и разрешив оставить деньги себе, Лена вернула корзинку и удалилась с рынка.

Ей хотелось плакать.

«Дура! Можно попрощаться и с карьерой временщика, и с дипломом о высшем образовании! Мне не засчитают экзамен, когда узнают о пропаже!»

Вдруг произошло нечто странное. К девушке подошли двое нищих мальчишек. Королёва подумала, что те будут просить милостыню, но вдруг увидела у них в руках свою корзинку! У Лены аж дыхание перехватило от волнения.

Парнишка, что держал корзинку, подошёл к ней, и протягивая вещь, произнёс:

— Frau, ist das nicht Ihr Zufall?[14]

Королёва молча взяла корзинку и разрыдалась. Она не знала, как отблагодарить этих двух чумазых малышей: в кармане ни монетки. И вдруг вспомнила, что купила на рынке игрушку. Лена дрожащими руками достала лошадку и протянула её мальчику, после чего убежала. Ей не хотелось выслушивать благодарности, или тем более принимать отказ.

Королёва вышла из кабины машины времени, приподнимая грязный подол платья. Все смотрели на неё. Она продемонстрировала комиссии таймер, потом присоединила камеру к компьютеру и показала сделанные снимки.

— Прекрасно, просто замечательно, — произнёс достаточно искренне профессор Гоги, которого Лена из-за волнения даже не заметила, — Елена Геннадьевна провела в четырнадцатом веке почти полтора часа, сделала хорошие фотографии. Только один вопрос, от которого будет зависеть результат экзамена: в каком городе вы побывали и как определили, что это именно он?

Лена хитро улыбнулась, и посмотрев в глаза профессору, сказала:

— Город Трир. Определила по собору и церкви Либфрауэнкирхе при нём.

Гоги переглянулся с Петровым, после чего академик произнёс:

— Х-хорошо, судя по всему, экзамен вы сдали на отлично.

Ричард, что стоял ни живой, ни мёртвый, чуть не кинулся при всех обнимать студентку, а профессор тихо рассмеялся и сказал:

— Ну что ж, увидимся на защите диплома, Злодейка…

Дописывать дипломную работу пришлось в кратчайшие сроки, до защиты оставалось меньше месяца. Лена, и вместе с ней Ричард не спали несколько ночей, поглощая кофе и энергетические таблетки в немалых дозах.

Закончили они за два дня до защиты.

— Вообще, по правилам, у тебя должна была быть предзащита месяц-два назад, — сказал Темпест, — Но я решил тебя пожалеть и не дёргать лишний раз, да и Петров не особо требовал… Ты уж прости, что всё так не слаженно, просто подобный формат обучения, да и обучение в МИВе вообще — экспериментальная программа. Ты первая смогла подать документы, вот тебя и взяли. И я был единственным, кто согласился взять студента. Но это первый и последний раз… Слишком хлопотно. Но ты знай: я ничуть не жалею о своём решении стать твоим куратором. Чтобы ни произошло на защите диплома, помни: я тобой горжусь.

Зал, где проходила защита диплома, был полон: весь исторический отдел собрался посмотреть на это событие, вероятно, из-за того, что это было что-то новое и не типичное для Института Времени.

В комиссии сидели профессор Гоги, академик Петров и несколько экспертов из МГУ, которых Лена не знала. По правилам, там должен был быть и Темпест, но директор ему запретил: его оценка может быть необъективной.

Королёва окинула взглядом зал: Ричард сидел в «первых рядах» и волновался, чуть ли не больше, чем сама студентка; Маша, которая пришла поддержать подругу, кивнула, поймав на себе взгляд Лены; Иван Сергеевич, Полина Полоскова и Полина Метёлкина, спасательница Простакова… Все здесь.

Девушка посмотрела на «судей»: Гоги, с его самовлюблённой ухмылкой, Михаил Петрович, который щёлкал ручкой от нервов, и незнакомые профессора, восседавшие с невозмутимым видом.

Лена вздохнула, и начала:

— Здравствуйте, я Королёва Елена Геннадьевна, моя дипломная работа «Сходства и различия Европы Позднего Средневековья и Раннего Нового Времени».

Позднее Средневековье — это XIV и XV века, этот период ещё называют эпохой Возрождения. Он ознаменовал собой переход от Средневековья к Новому времени. Раннее Новое время — XVI и первая половина XVII веков.

Различия видны, начиная с философии. В средние века считалось, что Бог — высшее благо, творец мира, единственный «правильный» объект исследований. В эпоху Возрождения помимо Бога начали исследовать и человека, а в Новое время ярко выраженный антропоцентризм, то есть в центре исследований — человек, как творец мира и самого себя. Так же менялось отношение к античной культуре: если в Средневековье вся нехристианская культура осуждалась, то в эпоху Возрождения античная культура активно изучалась, была как образец для новых произведений.

Можно также назвать следующие различия в философии:

от циклического восприятия времени — к линейному;

от необходимости ограничивать себя, откладывать лучшее на загробную жизнь — к утверждению права человека на счастье в земном бытии;

от проповеди пассивности — к возвеличивании человеческой деятельности;

от аскетизма — к гуманизму.

Религия тоже претерпела изменения: в Средневековье господствовал католицизм, тогда как Новое время — это религиозные войны, реформации и протестантизм.

Стоит отметить, что в Средние века население было заперто в Европе, а Новое время — эпоха великих географических открытий, происходит развитие колоний по всему земному шару.

Изменился и политический строй: от феодализма, вассальной лестницы, и представления, что король — первый среди равных, перешли к абсолютизму и отношениям типа «господин-слуга».

Развивались и формы ведения боевых действий: от длительных осад замков, которые могли длиться годами, до господства пороха и артиллерии. Войны стали значительно короче. В Средневековье основой армии являлось дворянское и феодальное ополчение. А для Нового времени были характерны рекрутская повинность и регулярное войско.

Совершенствовалось и производство: ремесло больше не концентрировалось в городских цехах, то есть в профессиональных обязательных объединениях. На смену этому пришли мануфактуры и разделение труда.

Сходств между Средними Веками и Новым Временем мало, но они так же заслуживают внимания. Несмотря на серьёзные изменения, многие слои населения так и оставались бесправными. Народные массы для гуманистов Возрождения были «стадом тупых животных», которые не заслуживали внимания. Не прибавилось прав и свобод у женщин, даже наоборот, в период Раннего Нового Времени был самый настоящий фемицид: было сожжено за «колдовство» гораздо больше женщин, чем за всё Средневековье.

Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы: различия видны во всех аспектах жизни людей того времени, за исключением моментов, касающихся прав женщин и бедных слоёв населения.

В качестве раздаточного материала я подготовила сравнительную таблицу, которую вы можете посмотреть в приложении.

На этом у меня всё, я готова ответить на ваши вопросы.

Лена выдохнула. Воспроизвести без запинки весь текст, в условиях сильного стресса — задача не из лёгких, но она справилась.

«Видимо, всё-таки я стала более спокойной за этот год… Надеюсь, вопросов будет не слишком много».

Королёва посмотрела на Ричарда. Тот показал ей большой палец и подмигнул.

— У меня есть вопрос, — сказал профессор Гоги и поймал на себе полные ненависти взгляды Темпеста и Маши. — Вопрос по содержанию работы. Вы, Елена Геннадьевна, утверждаете, что нет особых различий в плане прав и свобод для женщин, и что был устроен настоящий фемицид. Чем обосновано это заявление, кроме ваших взглядов?

«Ну, профессор, я тебе это припомню», — подумала Лена, а вслух ответила:

— Об этом говорят источники, которые я указала в списках используемой литературы, например работа Делюмо «Ужасы на Западе: исследование процесса возникновения страха в странах Западной Европы, XIV–XVII вв.».

Гоги хмыкнул:

— Ладно, вопросов у меня больше нет.

— Зато у меня есть, — вдруг сказал академик Петров. — Имеет ли данная работа отношение к в-вашей дальнейшей научной деятельности?

— Разумеется, — с облегчением ответила Королёва. — Я собираюсь изучать Эпоху Возрождения и Раннее Новое Время в качестве военного историка. Естественно, после того, как я отработаю лаборантом в Исследовательском отделе МИВа.

— Х-хорошо, в таком случае, если у других членов комиссии больше нет вопросов, я попрошу вас удалится на некоторое время.

Лена вышла из зала, и вслед за ней выбежали Ричард и Маша.

— Всё будет хорошо, — успокаивал Королёву Темпест, — Гоги ничего не сделает, он же сам себе не враг, а Михаил Петрович полностью на твоей стороне.

— Да я и не переживаю, — улыбнулась девушка. — Я уверена, что всё будет хорошо.

— Отличный настрой! — рассмеялась Маша, которая в институте славилась своим оптимизмом.

Подтянулись другие «зрители», и Ричард отвёл Лену в сторону, чтобы её никто не трогал и не доставал с вопросами.

Комиссия совещалась около получаса. За это время Маша сбегала в столовую и принесла чай с пирогами, которые так нравились студентке. Королёва поблагодарила подругу, но съела мало: в горле всё-таки стоял ком.

Когда, наконец, академик Петров пригласил Лену обратно в зал, Темпест пошёл с ней.

— Я тебя одну в такой момент не брошу.

Михаил Петрович, который являлся председателем комиссии, объявил:

— Что ж, поздравляю вас, Елена Геннадьевна, ваш средний балл четыре целых и шесть десятых, а это оценка «отлично». Не жалею, что взял вас в свой институт.

— А в другом вузе у меня был бы сейчас выпускной… Вручили бы диплом, все пели бы «Gaudeamus»: «Vivat Academia! Vivant professōres!», — Лена рассмеялась. — Ох уж эти традиции! Бессмысленные, но порой… Любопытные.

Ричард и его уже бывшая студентка сидели на ступеньках около главного входа Института Времени. Был уже поздний вечер, но солнце ещё не полностью скрылось за горизонтом: типичная картина в начале лета.

— Если хочешь, можем устроить, — сказал Темпест.

— Да нет, спасибо! — Королёва улыбнулась. — Мне это не нужно, честно. Одно дело, если группа студентов, а тут я одна… Впрочем, кое-что можно сделать…

Она вскочила и подала руку Ричарду, и когда тот встал, потащила его в парк, находившийся около Института.

В тени деревьев было темнее, но местами горела подсветка пешеходных тропинок. Лена привела Темпеста в центр парка, где находился фонтан.

— Я хочу с тобой станцевать, как на классическом выпускном вечере. Не бойся, нас никто не увидит. Если захочешь, можно музыку поставить на браслете, но можно и без неё. И не обязательно танцевать вальс, можно… Можно просто двигаться в такт песни.

Она попросила нейросеть ГалаНета найти и включить музыку для парного танца. Лена вновь взяла Ричарда за руку, мягко сжимая, и улыбнулась, но тот смутился. Безусловно, каждый сотрудник института, что мог отправиться в прошлое, умел танцевать, но чтобы просто так…

— Просто двигайся, как чувствуешь. Или отзеркаль мои движения.

Королёва положила другую руку ему на плечо и начала двигаться. Сначала медленно, раскачиваясь из стороны в сторону, потом чуть быстрее, набирая темп. Они то вытягивали руки, расходясь, то притягивались ближе друг к другу. Движения были лёгкими, свободными. Лена посмотрела в глаза Темпесту и рассмеялась. Он не выдержал и тоже улыбнулся. Чуть осмелев, Ричард стал сам направлять девушку, чуть приподняв руку, позволяя ей покрутиться.[15]

Они кружились, по-детски улыбаясь и смеясь. А когда музыка закончилась, обняли друг друга. В этот момент не было ничего, ни прошлого, ни будущего, ни, казалось, настоящего. Они будто находились вне времени, в том потоке между двумя точками в пространстве, как при перебросках. Были только они двое, сотрудники института Времени, которые стали друг для друга семьёй.