Мастер гендзюцу: проснись, если сможешь

Глава 1. Странный сон

Учиха Итачи вышел из дома и направился к роще на краю квартала. Сегодня у Шисуи был выходной, и они в кои-то веки могли вместе потренироваться. Саске упрямо не хотел отпускать Итачи и требовал научить его обещанной технике сюрикена, но Итачи щелкнул брата по лбу и выскользнул на улицу, оставив его дуться в прихожей.

Прости, Саске. В другой раз.

Свежий вечерний воздух гладил щеки, унося с собой негромкий гомон прохожих. На деревню опускались сумерки. Но Итачи сразу почувствовал: что-то не так. Его инстинкты шиноби просто кричали об этом, он ощущал угрозу, мышцы напряглись сами собой. Когда-то такое уже было. Около пяти лет назад, когда на деревню напал разъяренный Кьюби.

Итачи внимательно рассматривал знакомую улицу. Мельком окидывал взглядом соклановцев, проходящих мимо. Быстро, но цепко. Ему хватало и доли секунды, чтобы запечатлеть в памяти картинку и тщательно проанализировать ее.

«Что не так?» — спрашивал он себя.

Разгадка была совсем рядом. Время от времени Итачи казалось, что он уже поймал ее, но она всякий раз ускользала.

Уже совсем стемнело, в квартале зажглись фонари. Итачи остановился. В груди неприятно шевельнулось чувство тревоги. Почему стемнело так быстро?

Тут он различил отдаленный гул толпы. Шум доносился со стороны храма.

«Только не это», — подумал Итачи.

На прошлом собрании ничего не говорили о мятеже в открытую. Отец возлагал большие надежды на него, и клан терпеливо ожидал вступления Итачи в Анбу. Но тогда откуда столько голосов? Зачем Учиха вышли вечером на улицу? Сегодня ведь не праздник, не фестиваль, просто обычный день.

Мысли вдруг застыли, словно натолкнулись на невидимую преграду.

А какой сегодня день?

Он попытался вспомнить, что делал днем, утром, вчера, но в памяти всплывали только несвязные обрывки.

Это сон? Нет, все слишком реально. Значит, гендзюцу.

Итачи сконцентрировался и остановил поток чакры.

— Кай!

Он открыл глаза. Снова улица, мостовая под ногами, огни фонарей и жужжание толпы. Отмена гендзюцу не сработала.

Черт.

Итачи занервничал. Поймать Учиху в гендзюцу может только великий мастер. Или это не гендзюцу?

Сам по себе активировался шаринган, и мир заволокло красной пеленой. В телах прохожих проступили очаги чакры. Итачи в несколько прыжков очутился на крыше здания, осмотрел квартал с высоты, погасил шаринган, чтобы не тратить чакру, и побежал к храму. Прыжок за прыжком, одна крыша, другая…

Он остановился, завидев толпу у Храма Нака. Там что-то происходило, но крыша была слишком далеко. Итачи спрыгнул на землю, подошел чуть ближе и стал проталкиваться сквозь столпотворение в первые ряды.

В центре круга, сверкая шаринганом, сражался Учиха Текка — офицер Военной Полиции Листа и подчиненный отца. Сам отец стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди, и с довольным лицом наблюдал за схваткой.

— Что происходит?! — невольно вырвалось у Итачи.

Его вопрос утонул в галдеже.

Текка был искусным воином, но Итачи видел — он устал. Вероятно, битва длилась уже очень долго. Текка, тяжело дыша, вытер рукой кровь с рассеченной щеки. И тут же принял на меч мощный удар. От пронзительного скрежета металла о металл на спине заплясали мурашки.

Перед соклановцем порхала миниатюрная девушка. Именно она вела бой, Текка успевал только парировать ее атаки. В отличие от него юная куноичи словно и не чувствовала усталости.

Итачи ясно видел, что подчиненный отца не может развернуться в полную силу. Вокруг скопилась куча народу. Он не мог использовать ни технику Великого Огненного Шара, ничего подобного, иначе пострадали бы люди.

Кто эта девушка? Чего они добиваются?

Текка и незнакомка вновь скрестили мечи. Куноичи ударила его с разворота ногой в живот и выбила из ослабевших рук меч — тот со звоном отлетел на мостовую.

— Чего тебе надо от меня?! — взревел Текка.

Уставший и измотанный, он все еще был способен на многое. Кажется, он так же, как Итачи, не понимал, что происходит, и потому не выкладывался на полную. Одного из лучших людей отца нельзя было победить так просто. Уж точно не малолетняя девчонка.

— Капитан! Чего вы ждете? Что вы… — он запнулся, не находя слов. — Прекратите это недоразумение, иначе я не отвечаю за себя! Я не хочу убивать ее. Я не хочу ранить наших людей!

Но отец только ухмыльнулся. Толпа продолжала галдеть. Никто не сдвинулся с места.

Итачи словил затравленный взгляд Текки. Мужчина рассвирепел, томоэ его шарингана крутанулись, и он сложил печати.

Огромный пламенный шар поглотил куноичи и ударил в толпу позади. Горящие люди с криком бросились врассыпную. Итачи в ужасе наблюдал за всем этим.

Девушка неподвижно стояла. Огненный шар будто прошел сквозь нее, не опалив ни тело, ни одежду. Сейчас, когда она не плясала вокруг Текки, а просто замерла, Итачи смог внимательно рассмотреть ее.

Невысокая, хрупкая. Темные волосы, собранные в хвост на макушке. На лицо спадали выбившиеся из прически отдельные пряди. Она была одета в черные свободные штаны и фиолетовую рубашку, перехваченную под грудью широким поясом. Свободно покрутив в руке меч, куноичи склонила голову набок. Высокий хвост качнулся, рассыпаясь по правому плечу. Итачи впервые услышал ее голос:

— Прости. Мне надоело с тобой играть.

Так… презрительно?

Девушка вскинула левую руку. Поначалу Итачи не понял, что произошло, но вдруг заметил: Текка не двигался. Он словно окаменел. В его глазах читался непередаваемый ужас.

Итачи с тревогой перевел взгляд на отца. Отец улыбался.

Куноичи подняла руку чуть вверх, и тело Текки оторвалось от земли. Всего на несколько сантиметров, но…

В желтом свете фонарей сверкнуло лезвие клинка. Молниеносным ударом девушка рассекла живот своему сопернику. Учиха Текка захлебнулся воздухом. Она перекинула в руке меч и вонзила клинок в самое сердце. Взгляд офицера Военной Полиции остекленел. По зеленому жилету растекалась кровь. Невидимая сила, удерживавшая его в воздухе, внезапно исчезла, и тело грузно рухнуло на мостовую.

Толпа одобрительно загудела.

Шиноби должен скрывать свои эмоции, но все происходящее было каким-то театром абсурда. Итачи уже молился, чтобы все это оказалось гендзюцу. Подчиненного отца не могли убивать на глазах у всего клана. Отец не мог смотреть на это с улыбкой и бездействовать. И кто, черт возьми, эта девушка?

Мир снова был багряным: активировался шаринган. Огонь жизни Текки гас на глазах.

— Отец! — что есть мочи заорал Итачи.

Девушка вдруг заметила его в толпе, и все люди затихли, обернулись на него. Итачи хотел сказать что-то, но слова застряли в горле: отец смотрел на него чужим взглядом, будто не узнавал.

Итачи среагировал моментально.

Катон! Великий Огненный Шар!

Сгусток пламени прокатился по толпе, освобождая дорогу. Куноичи так и осталась стоять в центре круга, а сам он ринулся в образовавшийся просвет.

«Это гендзюцу. Это не мои товарищи, — убеждал себя Итачи. — Учиха бы не стали…»

Он выскочил на первую попавшуюся улицу кланового квартала, но из домов один за другим выбегали люди — огоньки чакры. В воздухе просвистели сюрикены. Итачи увернулся, обнажил меч, отбил новый залп сюрикенов и вскочил на крышу. За ним на вершине здания появились и другие Учиха. Кто-то зарядил в него слабой огненной техникой. Итачи спрыгнул на стену дома и вступил в бой с подоспевшим мужчиной. Как и Текка, он начал драться не в полную силу, но вспомнив, чем это обернулось для соклановца, стиснул зубы и поднажал.

Он одолел мужчину меньше, чем за минуту. Удар ногой с разворота, и соперник свалился со стены вниз. А на Итачи уже шла новая волна нападавших.

…в крови, руки в крови. На щеках кровь, чужая кровь. Итачи, словно в беспамятстве, рубил направо и налево. Прорывался сквозь собственный клан, будто сквозь море одержимых животных, которым дали команду «фас».

Он не хотел этого, но ведь это же гендзюцу? Правда гендзюцу?! Этого ведь не может быть. Он не может убивать своих же соклановцев.

На этой улице нападать было больше некому. До перекрестка дорога была завалена изуродованными трупами людей, почивших в лужах собственной крови. Итачи взметнулся на крышу, еще раз оглядел шаринганом квартал и бросился прочь. В лес.

Чужая кровь холодила голые руки. Бинты на запястьях пропитались ею. Он перепрыгивал с ветки на ветку, то и дело оглядываясь, нет ли погони. Погоня была. Но за ним гнались не Учиха. После побоища вряд ли их осталось много. Слава богам, что среди нападавших не было отца и матери. И Шисуи.

Его преследовала куноичи. Та самая девушка, убившая Текку.

Итачи била дрожь. Ему казалось, он сходит с ума. Однако он упорно продолжал твердить себе: «Гендзюцу. Это просто гендзюцу». Только когда он попал в него? На какой миссии? Реальность сменилась иллюзией, а Итачи даже не мог вспомнить, при каких обстоятельствах. Отмотать на начало. С чего все началось? Шисуи… Он шел на тренировку с Шисуи. Они должны были встретиться у обрыва. Если среди убитых соклановцев не было лучшего друга, значит, его еще можно было встретить.

Мозг Итачи лихорадочно собирал части головоломки и искал разгадку. Как бы там ни было, но Текка был таким же, как он. Нормальным. Текка тоже не понимал. Его взгляд был живым, а не фальшиво-довольным. Совместное гендзюцу? Такое вообще возможно? В любом случае, выходит, это случилось не на задании, ведь Текка не ходил на полевые миссии. Кто-то нагнал на них гендзюцу прямо в деревне. Значит, есть надежда, что Шисуи тоже здесь и он нормальный. А вместе они обязательно что-нибудь придумают.

Итачи всегда рассчитывал только на себя, но сейчас ему не удавалось найти решение.

Обычный метод отмены гендзюцу не сработал. Оставалось самому себя ранить, надеясь, что боль прервет действие вражеской техники, но с этим Итачи тянул до последнего момента, ведь с таким же успехом гендзюцу могло усилить боль многократно. К тому же, если не сработает и это, останется только ожидать, что кто-то из товарищей вольет в него свою чакру. В этой иллюзии Текка погиб. Значило ли это, что его выкинуло из гендзюцу? Догадается ли он отыскать Итачи и помочь ему? Но ведь он скорее всего не знает. Текка наверняка считал Итачи одним из толпы безразличных людей, не воспрепятствовавших его смерти.

Так или иначе, Итачи почему-то решил, что девушка принадлежит к клану Учиха. Она сражалась без шарингана, но темные волосы… Да что волосы, гендзюцу! Поймать Учиху в гендзюцу может только еще более сильный Учиха. Итачи был высокого мнения о себе, но все-таки ему не хватало опыта. И Текку ведь тоже поймали, а он был достойным противником.

Лес закончился.

Итачи вылетел к обрыву и с огорчением обнаружил, что Шисуи здесь нет. Хотя, может, оно и к лучшему. Если бы друг оказался здесь, но не нормальный, а такой же осоловевший, как прочие, одолеть его так просто не вышло бы. Шисуи был сильнее. Гораздо сильнее всех остальных.

Пейзаж привычного обрыва отличался: над рекой поднималось какое-то теплое свечение. Итачи шагнул к краю и увидел, что внизу — не река, а лава.

«Если я умру здесь, как Текка, это поможет мне спастись?» — подумал Итачи.

Эта мысль вертелась у него в голове всю дорогу сюда. Он не стал бы намеренно загонять себя в ловушку. Все шло по плану. По его плану. По крайней мере, он был в этом уверен.

Из лесу выскочила куноичи. Грациозно приземлилась на траву. Поднялась.

— Прыгучий Учиха.

Итачи не собирался с ней сражаться, потому что видел, на что она способна. Если она контролирует гендзюцу, то проще позволить ей убить себя. Так будет быстрее. Тем не менее пришло время испробовать последнюю попытку вырваться. Он вынул из подсумка кунай и резко вонзил себе в бедро. Дикая боль прострелила мышцы. Итачи зажмурился и выдернул из раны острие.

Открыл глаза и увидел все тот же лес, обрыв и куноичи. Не сработало. Но хоть боль не усилило.

Заметив его движения, девушка оскалилась.

— Хорошая попытка, Учиха. Не выйдет.

Итачи отступил к краю обрыва.

Учиха… Почему она называет меня по фамилии? И с таким презрением. Значит, она все-таки не из нашего клана?

Куноичи неспешно приближалась, обнажив меч. Она смаковала каждый момент их стычки.

— Я не рассчитывала на двоих. Но так даже лучше.

Их разделяли считанные шаги. Девушка качнула высоким хвостом и медленно занесла меч для удара, ухмыляясь покорности своей жертвы. Итачи ждал.

Но тут словно вихрь пронесся между ними, мелькнуло темно-зеленое пышное кимоно, заслоняя его от смерти. Куноичи, сделав сальто, отскочила назад. Итачи пораженно уставился на девичью спину, прикрывшую его от удара. Незнакомая девушка с распущенными темными волосами стояла перед ним, раскинув руки, безоружная. Куноичи почему-то не стала бить сквозь нее. На мгновение Итачи прошиб холодный пот. Он вспомнил Изуми, которая так же прикрыла его от хулиганов в академии. Тогда он тоже, как и сейчас, не ожидал помощи и контролировал ситуацию. Но за него все равно вступились.

Откуда она взялась на краю обрыва?

Девушка развернулась, и Итачи встретился с ее испуганным взглядом. Она воскликнула:

— Почему ты не сражаешься? Ты же погибнешь!

У Итачи не было времени объяснять, но в голове хороводом завертелись мысли. «Она тоже настоящая», «она не шиноби?», «кто она?», «почему ее не тронули?»

Но последний вопрос развеялся сам собой, когда за спиной незнакомки в темно-зеленом кимоно возникла куноичи и грубо дернула ее за волосы. Девушка вскрикнула и осела на землю. Куноичи хлестко ударила ее ногой по лицу. Безжалостно. Но этого было достаточно, чтобы выбить из девушки всю тягу к сопротивлению. У Итачи заныло сердце.

«Она не шиноби», — понял он наконец.

— Довольно, — резко воскликнула куноичи и протянула к Итачи руку.

Вопль девушки посеял в его душе сомнения. Теперь Итачи колебался: быть может, ему стоит сражаться? Но он не успел предпринять ничего. Невидимая сила отбросила его с твердой земли к пропасти. В спину ударил жар лавы. Мир перевернулся.

Над краем обрыва мелькнуло залитое кровью лицо девушки в темно-зеленом кимоно, которая кричала:

— Не-ет!

И вдруг жар почему-то прекратился. Обрыв остался где-то вверху. Итачи развернулся в воздухе, готовясь провалиться в раскаленную лаву, но увидел лишь… облака?

…падал и падал. Будто бы не сверху вниз, а снизу вверх. Потому что земли не было. Только небесная голубизна и новые ярусы облаков.

У Итачи закружилась голова от этого бесконечного падения. Уже не было ни обрыва, ни девушек. Он зажмурился, потому что не мог более видеть бездонную голубизну своей ловушки.

…вскочил, обливаясь холодным потом. Комната была красной. Снова шаринган.

Итачи тяжело дышал. Голова болела ото сна. Он успокоил дыхание и деактивировал шаринган. Убрал налипшие на лоб пряди волос, заправил за уши. На соседнем футоне тихо сопел Саске.

«Это было не гендзюцу. Всего лишь кошмар», — понял Итачи.

Каким бы настоящим ни казался ему иллюзорный мир, но сейчас, почувствовав истинную реальность, он усомнился в собственных ощущениях. Это был сон. Просто сон.

Единственное, что не давало ему покоя: никогда прежде у него не было таких кошмаров.

Этой ночью он больше не ложился спать. Сидел на крыльце, глядел на огрызок луны, зависший в черном небе, дрожал от ночного холода и сравнивал. Сравнивал свои текущие ощущения с теми, что были во сне. Большое ли между ними различие? Достаточное, чтобы с уверенностью сказать: «это был просто сон»?

Сейчас Итачи становилось немного стыдно за свои давешние предположения. Наложить гендзюцу на нескольких Учиха сразу. На расстоянии. Да на такое был бы способен разве что Шисуи, но ведь он бы однозначно не стал. Или… отец? Нет, он бы тоже не стал. А других Учиха, тем более юных девушек, способных на такое, в клане не было. А за пределами клана, в деревне, не было додзюцу, которое сравнилось бы в гендзюцу с истинными обладателями шарингана — Учиха.

Итачи понемногу убеждал себя, что идея с гендзюцу была изначально бредовой. Он просто спал. Надо же так перепугаться сна?

****

Отец за завтраком был непривычно хмур и серьезен. Итачи молча ел рис, не решаясь лезть с расспросами. Отец сдержанно поблагодарил мать за еду, встал из-за стола и бросил:

— Вечером внеплановое собрание.

Итачи едва не поперхнулся рисом.

Внеплановое собрание…

Клан регулярно собирался раз в месяц, и Итачи очень не любил эти мероприятия. Внеплановое собрание предвещало внеплановые муки. Но также это означало: случилось что-то серьезное.

— Что произошло, отец?

Тот поджал губы и косо взглянул на Саске, который перестал есть и тоже заинтересованно ожидал ответа.

— Мой доверенный, Учиха Текка…

Итачи не верил своим ушам.

Неужели…

— … погиб сегодня ночью, — закончил отец.

Итачи застыл с открытым ртом, словно громом пораженный. Отец некоторое время наблюдал за его реакцией и добавил напоследок, перед тем как покинуть дом:

— Встретимся на собрании.