Мастер из качалки

Глава 8

— Эй, Ян Гэ, ты меня уважаешь?

И вот что ей на это ответить?

Она юная звезда горы Мудан, ученица первого столпа, непревзойдённый талант секты теперь вынуждена терпеть нападки этого гадкого мальчишки. А ведь он и выпил-то не особо много, каких-то жалких две кружки.

— Да, Ян Гэ, ты нас уважаешь?

— Мастер, ну вы-то куда?

Ян Гэ со слезами на глазах взглянула на заснеженные луга. Она снова вспомнила тот злополучный день, когда встретила этого гадкого мальчишку. Да, именно тогда всё и началось. А ведь ей просто хотелось проявить себя, чтобы мастер Би Хан, наконец, признал её и открыл ей своё сердце. Как жаль, что она провалилась. И дело даже не в том, что она упустила члена кровавого культа и раскрыла свою истинную сущность перед вредным мальчишкой — просто Ян Гэ поняла, ей никогда не достучаться до собственного мастера. Ей не хватило для этого и целого года, в то время как её новому собрату по секте достаточно было пары смешных историй.

Это был сокрушительный провал. В погоне за признанием она проиграла глупому, бездарному оборванцу и от этого на душе становилось вдвойне печальней. Особенно сейчас, когда она своими собственными глазами видела, как тот, кого признал её мастер, ведёт себя хуже самого пропащего пропойцы.

«Где же я ошиблась и почему чувствую такую тревогу, глядя на этого несносного мальчишку?» — подумала Ян Гэ.

Ответа на этот вопрос у неё не было, впрочем, как и надежды на лучшее будущее. Судя по тому, что Су Чень за последние сутки спелся вот уже со вторым мастером их секты, это соревнование она проиграла.

Ян Гэ вынуждена была признать, что кем бы ни был этот мальчишка, его умение втираться в доверие к другим людям было поистине поразительным.

Однако, сколько бы она за ним ни наблюдала Ян Гэ никак, ни могла понять в чём же его секрет?Может, в глупой физиономии или не менее глупых шутках, или это его врождённая Ци так влияет на людей? К сожалению, ответа на этот вопрос не было.

— Эй, Ян Гэээээээ, я к тебе обращаюсь, — сидевший напротив неё Су Чень, всё никак не унимался. — Чё ты такой грустный, ху…А стоп, это не для детских ушей…Мастер Шень, а мастер Шень, может, ещё по одной?

— Твои слова…ик…бальзам для моих ушей. Эй, младший Шень плесни-ка нам ещё этого чудесного молочного вина!

Услышав его слова, Ян Гэ, в который уже раз за последние полчаса, снова пожалела о том, что решила заскочить в это поселение. Но кто же знал, что ей на пути встретится не кто иной, как Вспахивающий меч Шень, этот известный во всей округе пьяница.

Когда, ещё будучи маленькой, она впервые услышала это прозвище, то решила, что его владелец — искусный мастер меча, за чьим громким именем скрывается тайная техника. Но уже через пару лет немного повзрослев осознала, как же сильно она заблуждалась. Да, мастер Шень был мечником, но лишь по названию, а не по сути. Он носил с собой меч, но только для вида. Никто в Мудан не видел, чтобы он тренировался или сражался при помощи меча, но чуть ли не все были свидетелями того, как он использует этот самый меч словно палку для ходьбы. Он делал так постоянно, когда был пьян, за что и получил прозвище Вспахивающего меча.

Благодаря этой своей привычки, мастер Шень стал притчей во языцех и поводом для насмешек со стороны других сект. В народе даже было поверье: если видишь длинную борозду на земле, знай, где-то близко разливают отменное пойло.

К счастью, злые языки хоть и мололи всякое, но делали это лишь за спиной мастера Шеня. Потому как во всём необъятном Лояне знали, насколько силён этот «пропойца». Несмотря на свою дурную славу, второй столп был известен ещё и тем, что когда-то бросил вызов Небесному зверю с горы Яошень и при этом остался жив. На той горе он лишился зрения, но приобрёл нечто более ценное — всеобщую славу и почёт. За многие века он был единственным, кто сумел бросить вызов духовному зверю с горы Яошень и при этом уцелеть.

— Юный…ик…Ян Гэ, у меня назрел…ик…вопрос.

— Да, мастер?

— А как так получилось…ик…что вы с юным Ченем пришли с…ик…севера. Ты что вёл его…ик…по Тропе смертников? Это же…ик…опасно, он мог околеть или…или…сорваться в пропасть. Почему ты…ик…не повёл его по безопасной южной тропе?

У Ян Гэ был ответ на этот вопрос, и звучал он до боли банально. Она просто хотела проучить этого паршивца. Отплатить ему за всё: за ту чёртову ночь; за то, что украл сердце её мастера; за то, что душил её, в то время как она использовала цингун. За его длинный язык в конце-то концов! Причин было много, всех было не счесть. Вот только рассказывать о них она не хотела…

— Безопасная тропа? — с трудом выговорил Су Чень. — Там была…ик…безопасная тропа? Ян Гэээээээ, ты покойн…ИК!

Он бросился на неё словно дикий зверь. Рванул прямиком через стол. Причём настолько быстро, что она и опомниться не успела. Её спасла лишь удача и неуклюжесть самого Су Ченя. Мальчишка неожиданно поскользнулся на табурете и из-за этого немного промахнулся, так и не сумев ухватить её за халат. Благодаря этому, Ян Гэ всё же успела выскочить из-за стола.

Но на этом всё не закончилось. Со скоростью доступной лишь адептам боевых искусств Су Чень бросился ей вслед. Он двигался неуклюже и неумело, но вместе с тем настолько быстро, что Ян Гэ едва удавалось от него ускользать. И это при том, что она, в отличие от мальчишки, уже была знакома с боевыми искусствами и в том числе с цингуном. Су Чень же, наоборот, словно дикий зверь полагался лишь на силу собственного тела. И это было вдвойне удивительно, ведь тело его, на первый взгляд, не отличалось ни силой, ни крепостью. Но при этом он каким-то чудом её теснил.

Этот факт возмутил Ян Гэ, она восходящая звезда Мудан, лучшая ученица секты, подопечная первого столпа была вынуждена спасаться бегством. И главное, от кого — от какого-то безродного мальчишки.

Гордость взыграла в груди юной Ян Гэ и вместо того, чтобы продолжать бегство она решила встретить опасность лицом к лицу. Её ладони устремились к груди наглеца и когда они почти её коснулись, на их внутренней поверхности вспыхнула ледяная Ци горы Мудан.

Это была Шелковая ладонь — стиль безоружного боя, которым владели все младшие ученики её родной секты. Техника эта была настолько тонкой и мягкой, что практически не тратила Ци, но при этом являлась столь изощрённой, что могла повалить на землю скачущего во весь опор коня. И сейчас эта техника должна была погасить в зародыше весь напор Су Ченя. Точнее, не погасить, а направить его в иное более безопасное русло.

Ладони Ян Гэ коснулись груди Су Ченя, сделали небольшой оборот, словно бы вращая нечто невидимое и тут же отпрянули обратно. Тот же кого они коснулись, внезапно накренился в сторону, а затем и вовсе улетел кубарем под деревянный стол.

Это была победа мастерства над грубой силой. Ян Гэ позволила себе слегка улыбнуться…Но лишь слегка потому как в следующую секунду массивный деревянный стол вместе со всем его содержимым полетел в её сторону. Она едва успела увернуться, но и здесь её ждал сюрприз. Стол был лишь приманкой, сам же мальчишка уже летел ей в ноги. Словно распластавшийся в затяжном прыжке зверь он стремился к тому, чтобы схватить её за лодыжки. Этого Ян Гэ допустить не могла. Ловким прыжком она взмыла в небо.

Пусть на земле ему и удалось за ней угнаться, но в воздухе без цингуна ему её не достать. По крайней мере, так она думала…

— Попалась!

Ян Гэ почувствовала, как её дёрнули назад.

Не веря в происходящее, она перевела взгляд вниз и заметила два тонких загорелых пальца — они намертво вцепились в край её халата.

«Как? Как он остановил меня, это же всего лишь два пальца⁉ Откуда в них столько силы?» — пронеслось у неё в голове, пока она летела вниз в «объятия» Су Ченя.

А дальше ей было не до раздумий. Тощий мальчишка, словно варвар из Диких степей навалился на неё сверху и Ян Гэ впервые пожалела о том, что доверила свой меч мастеру Би Хану. Её жизнь повисла на волоске. Маленький, но крепкий кулак Су Ченя уже летел к её лицу, словно пущенный умелый рукой камень.

В этот момент Ян Гэ впервые по-настоящему испугалась. Даже сражаясь с практиком кровавого культа, она не испытывала оторопи или страха. Да и в битве с другими адептом боевых искусств не чувствовала ничего подобного. Несмотря на юный возраст, она была весьма опытным воином и всегда знала, чего ждать от противника. Но в этот раз всё было иначе. Она столкнулась лицом к лицу с тем, чего не могла понять — с обычным человеком, что без всякого мастерства и тайных техник сумел загнать её в угол и уложить на лопатки.

Для ученицы великой секты это стало величайшим позором и вместе с тем неописуемым ужасом. Мир Ян Гэ рушился прямо у неё на глазах. Не в силах совладать с отчаянием, она зажмурилась…

— Саечка за испуг, — щёлкнули её по носу. — Больше так…ик…не делай, понял?

Она захотела кивнуть, заверить страшного мальчишку, что больше никогда не пойдёт на поводу у собственной гордыни, но именно в этот момент нечто тяжёлое рухнуло ей на грудь.

— Мягонько, — прошамкал губами Су Чень.

А через секунду до Ян Гэ донёсся его храп, вперемешку с посвистыванием.

«Он что вот так просто взял и уснул посреди битвы⁈» — пронеслось у неё в голове.

Подобное пренебрежение к ней как к воину великой секты тут же вымело из души Ян Гэ всякое подобие страха. Она снова стала той, кем была до этого. Лучшей ученицей великой секты и восходящей звездой горы Мудан.

Она скинула с себя тело Су Ченя и тут же вскочила на ноги, поплотнее запахнув халат и поправив сбившийся пояс. И лишь после того, как привела себя в подобающий вид, взглянула в сторону мастера Шеня, что всё это время как ни в чём не бывало продолжал сидеть на деревянном табурете, с глиняной кружкой в руках.

— Мастер, я… — начала было Ян Гэ, но закончить ей не дали.

— Не бойся, Би Хан не узнает, — на удивление трезвым голосом ответил Шень. — Тем более что это я был всему виной. Это я подмешал ему в питье пыльцу Чучхе, затуманивающую разум.

— ЧТО вы сделали⁈ — удивлённо воскликнула Ян Гэ.

— У опытных торговцев и шпионов Императорского двора есть пословица: «Что у мудреца на уме, то у пьяницы на языке». Я просто хотел узнать нашего нового ученика получше. Хоть брат Би хан и поведал мне о том, что наставники Чой и Дой велели не волноваться, сам я не мог допустить, чтобы в нашу обитель проник враг. Поэтому я и решил напоить его и на время затуманить разум. Надеюсь, ты простишь мне моё своеволие юный Ян Гэ. Я не думал, что всё так обернётся. Но кто же знал, что этот юноша скрывает в себе столько секретов.

— Секретов?

— А ты разве не заметил? То, как он двигался, как поспевал за тобой. Обычный человек, не владеющий цингуном, не сумел бы тебя достать. Пусть ты всего лишь младший ученик, но даже взрослому опытному воину без капли Ци за тобой не угнаться.

— Выходит, он всё это время нас обманывал?

Глаза Ян Гэ опасно сузились. Как истинное дитя Мудан и Альянса Мурим, она больше всего на свете ценила безопасность своих братьев по секте. Поэтому любой, кто хоть немного посягал на эту безопасность, тут же становился её кровным врагов.

Уже во второй раз за сегодня она пожалела, что доверила свой клинок мастеру.

— Не делай столь поспешных выводов юный Гэ. Су Чень точно не шпион и не представитель другой секты. Если бы это было так, то он бы не сумел скрыть от нас свои навыки. Даже мастеру не под силу противиться чарующему действию травы Чучхе.

— Тогда как он смог меня повалить? Откуда у обычного попрошайки такая сила и сноровка? Вы же всё сами видели, мастер Шень!

— У меня есть ответ на твой вопрос. В это сложно поверить, но тело Су Ченя каким-то образом пропиталось Ци. Отсюда и его необъяснимая сила.

— Но это же невозможно, разве нет?

— Раньше я тоже так думал. Но побывав на горе Яошень и впервые встретив духовных зверей яогуай, я изменил своё мнение. Звери, в отличие от нас, не обладают острым разумом, а потому, пробудив в себе Ци, они начинают использовать её инстинктивно, не полагаясь на знания и опыт. И даже когда животный разум под действием Ци начинает походить на людской, яогуай все так же продолжают взращивать Ци в собственных телах, а не в тонких оболочках, как это делаем мы люди. И, кажется, Су Чень делает то же самое. Похоже, наставники Чой и Дой оказались правы. Этот мальчик был осенён даром ци с самого своего рождения, но не обладая достаточными познаниями или нужными людьми рядом, он инстинктивно вливал дарованную ему ци прямиком в тело.

— Но даже так, разве человек может уподобиться зверю?

— Как видишь, может, — с улыбкой ответил Шень и указал на валяющегося неподалёку мальчишку.

— Хр-хр-хр-хр-хр.

— Не могу понять, это он так храпит или хрюкает, — против воли улыбнулась Ян Гэ.

— И я о том же, — вслед за ней рассмеялся мастер.

И только младший Шень, чьей судьбой было уготовано стать убийцей, не выказал ни единого признака радости. Он в это время аккуратно прятал за пояс украденный у хозяина нож.

В отличие от своих спутников, юный, но уже опытный Шень увидел то, чего не смогли увидеть не лучшая ученица секты Мудан, ни его слепой мастер. Своим острым зрением он разглядел едва различимые чёрные разводы на ногах Су Ченя, когда тот подпрыгнул. И эти разводы были очень хорошо ему знакомы. Юный Шень уже видел их прежде. Это были следы от недавно выведенных токсинов. Ему стало очевидно, что его новый «друг» получил ци не по праву рождения, как наивно полагал мастер Шень, а благодаря особой пилюле возвышения. Пилюле, созданной Кровавым культом.

Юный Шень потянулся к своему мастеру, чтобы поведать ему об увиденном, но внезапно застыл. Его посетила неожиданная мысль: «Разве мастер не сказал, что отныне мы с Су Ченем братья по секте, тогда почему я должен ябедничать на своего нового друга?»

А ещё младшему Шеню вдруг стало любопытно. Он захотел выяснить, как долго сможет протянуть его новый друг? Ведь все те, кто до этого принимал пилюли Кровавого культа, не смогли прожить и десяти дней.

Как же она раскалывается, моя бедная головушка. Ощущение такое, словно пока я спал, на ней скакала банда скинхедов.

Как же хочется умереть — и это всего лишь от двух кружек этого деревенского пойла. А ведь по ощущениям оно было совсем слабеньким.

А может дело и не в градусах вовсе, а в том, что этот пацан, в чьё тело я угодил ни разу в жизни не пил спиртного — оттого его и развезло?

И ладно бы только развело, а то ведь мне ещё до кучи головная боль досталась. И помимо неё ещё и дискомфорт во всём теле. Причём дискомфорт весьма знакомый. Эту сковывающую мышечную боль я узнаю из тысячи. Обычно она приходит к качкам на следующее утро после хардкорной тренировки. Но я-то не тренировался и вообще не особо напрягался — тогда откуда эти боли во всём теле и особенно в ногах?

Ни черта не помню…

Может, спросить у Ян Гэ? Он как раз сидит неподалёку от меня, на соседней кровати. А ведь я даже не помню, как здесь оказался.

— Ну что, пришёл в себя? — не особо приветливо спрашивает мой попутчик.

Чего это он такой смурной, неужели я его чем-то обидел?

Внезапно мой взгляд падает на его грудь, точнее, на халат, что её прикрывает. Как странно — ткань, что до этого выглядела так, словно была десятки раз выглажена раскалённым утюгом, теперь сильно смята. Это явно неспроста.

Неужели смятый халат и есть та причина, из-за которой Ян Гэ смотрит на меня с такой настороженностью?

Да нет быть того не может! Даже будучи в сильном подпитии я бы ни за что не стал приставать к другому мужику.

Однозначно не стал бы…ведь не стал бы, верно?

— Это что, моих рук дело? — указываю я на помятый халат.

Я должен узнать ответ, даже если после этого моя жизнь уже не будет прежней.

— Ага, — кивает в ответ Ян Гэ.

— Что я ещё натворил? — судорожно сглотнув спрашиваю я.

— Набросился на меня, — начал загибать пальцы Ян Гэ. — Повалил на землю, улёгся сверху, а затем…

— Я понял, не продолжай!

Ох, что-то меня подташнивает.

— Эй Ян Гэ, умоляю, не рассказывай никому о произошедшем.

— Я и не собирался, у нас в Мудан так не принято. Всё, что происходит между братьями, остаётся между братьями…

Кажется, меня сейчас стошнит. Лучше бы он этого говорил, особенно ту часть про братьев. Теперь мой поступок выглядит ещё более отвратительно.

И зачем я только поднял эту тему? Лучше бы мне навсегда забыть об этом дне и никогда больше не прикладываться к спиртному.

— … но если вдруг меня кто-то спросит, я буду вынужден ответить.

— Только попробуй!

— Хм, угрозы, серьёзно? И что ты сделаешь, снова набросишься на меня подобно грязному дикарю…Эй, ты куда⁈

Куда-куда — в ближайшие кусты! Мне надо как следует проблеваться.

Я пулей вылетаю из приютившего нас дома и чуть ли не нос к носу сталкиваюсь с его хозяином.

— Светлого утра, — приветствует он меня. — Ну и знатно же вы вчера повесились с юным мастером Гэ. Это было занятное зрелище.

О небесные мудрецы, только не говорите, что мы делали ЭТО у всех на виду⁈

Всё! Я больше этого не вынесу…

— БУЭ!!!

— Ох, юный господин, ну зачем же прямо на сапоги?