Мастера кругов. Тетралогия (СИ)

Глава 1 Секрет Дутанора. Часть 1

— Проклятое четверостишие, я себе уже всю голову сломал… — Джорелл лежал на своей постели, погруженный мыслями, разговаривая сам с собой. — Две тысячи лет поисков и ничего, нужно было надрать тому идиоту задницу, а не слушать его проклятые байки… Был бы здесь Ильмарион, то наверняка сказал бы, «Дружище, ты туда за силой ходил, или за ребусами? Пошли лучше выпьем, а там все прояснится», — Джорелл слегка посмеялся, процитировав старого приятеля. — Надо же, я и не знал, как сильно скучаю по старым денькам… Что ж, пора немного отдохнуть, да… заслуженный отдых…

Джорелл сомкнул глаза и погрузился в мир сновидений, скинув с себя на время мысли о войне, турнире, о возможной гибели всего человечества и груза ответственности. Только он и мягкая кровать, это свидание он ждал очень давно.

Неистовый крик раздался посреди ночи. Он оглушительно пронесся по апартаментам и в ужасе поднял всех с кровати. Вопли были похожи на рычание безумца, который страдает от дикой боли. Джорелл, Лонут и Руксэндра выбежали в зал.

— Мамочки, что здесь происходит?! — девушка была крайне напугана и тряслась, как осенний лист.

— Это из комнаты Дутанора! — прокричал Джорелл и вместе с Лонутом они вбежали к товарищу.

Дутанор со всей силы бился в конвульсиях. Он так крепко сжимал руками кровать, что она болталась из стороны в сторону вместе с ним.

— Твою мать, что это?! — испуганно прокричал Лонут.

— Держи его, ну же! — вдвоем они схватили Дутанора и со всей силы прижали вместе с кроватью к полу, чтобы тот перестал ходить ходуном.

— Дутанор, приди в себя, слышишь меня?! — Джорелл начал бить товарища по щекам, но тот никак не реагировал, продолжая кричать.

Внезапно красный поток вырвался из его глаз и начал бурно менять свои цвета.

— Да что с ним такое?! — Лонут был серьезно напуган, видя, как глаза товарища переливаются целой цветовой палитрой.

— Я, что, похож на того, кто знает в чем дело?! — Джорелл чувствовал, как Дутанор становится все сильнее, удерживать его тяжелее, а ужасающий крик мог бы поднять мертвого из могилы.

— Придется вырубить его со всей силы! — вдруг предложил Джорелл, и глаза его наполнились темно-синим пламенем.

— Что?! Ты уверен, что не покалечишь его?

— А какой у нас выбор?

— Ладно, бей!

Джорелл замахнулся и нанес мощный удар в челюсть Дутанора, но это не помогло. Юноша схватил Лонута за горло с такой силой, что тот не мог освободиться от его руки.

— Скорее, он мне сейчас шею сломает!

Джорелл сжал губы, сделал глубокий вдох и вдарил втрое сильнее. Удар был такой силы, что вышиб стену, и куски камня разлетелись по всему коридору на их этаже. На шум тут же сбежались зеваки из соседних квартир и стража.

Товарищи сидели на разломанной кровати Дутанора, все в поту, пыли и шоковом состоянии.

— Что за херня тут произошла?! — неожиданно прокричал пришедший в себя Дутанор, для которого это все стало большим сюрпризом. — Джорелл, Лонут, какого черта?

— Так вы знаете, что с ним произошло?

Джорелл, Лонут и Дутанор сидели в кабинете у Марендрайта, который восседал за своим столом, а рядом, облокотившись на стену, стоял Кэз.

— Да, это первые симптомы… Эта сила начинает подчинять себе его разум. Пока она не может контролировать Дутанора в бодрствующем состоянии, поэтому нападает тогда, когда его разум менее всего активен, — мрачно пояснил Кэз, опустив взгляд в пол.

— То есть, пока он спит… С тобой такое уже происходило? — спросил Джорелл.

— Да, поэтому я давно не сплю, а медитирую, и спальня моя больше похожа на непробиваемую каменную клетку.

— И как часто это будет происходить со мной? — Дутанор не был напуган, но он боялся, что может причинить вред друзьям.

— Если ты с сегодняшнего дня перейдешь на медитацию, то в зависимости от тебя приступы исчезнут на пару лет, затем вернутся, но будут происходить крайне редко. Но лучше тебе больше никогда не спать, иначе болезнь будет быстрее прогрессировать.

— Постойте, но вы же говорили, что у него еще есть сотня лет, прежде, чем он сойдет с ума, — Джорелл посмотрел на Марендрайта, припоминая ему его слова.

— Да, но это не значит, что болезнь будет происходить не заметно, у любой инфекции есть свои симптомы.

— И какие симптомы его ожидают в дальнейшем? — Джорелл взволнованно посмотрел на друга, который сидел подле него.

— Кэз, тебе лучше знать, — сказал тому хранитель, и потрошитель тяжело вздохнул.

— Где-то через пять-шесть лет к редкому безумию добавятся небольшие потери в пространстве. Дутанор не будет различать ни друзей, ни врагов, само по себе это безобидный симптом, но иногда он проявляется в купе с безумием. К счастью, длится недуг всего пару минут и происходить такое будет крайне редко, но все же, лучше, что б в этот момент рядом с Дутанором либо вообще никого не было, либо были друзья, достаточно сильные, что б усмирить его.

— А такое с тобой уже было? — полюбопытствовал Лонут и увидел, как Кэз в ответ грустно опустил глаза.

— Я несколько раз успокаивал Кэза, ему повезло, что он под моей опекой, — с улыбкой ответил Марендрайт, смотря на делдаркца.

— А что будет дальше? После слабоумия, — Дутанор посмотрел на своего учителя, чье лицо совсем опечалилось.

— Судя по писаниям, что хранятся в библиотеках, после десятилетних вспышек безумия и слабоумия ты впервые почувствуешь сильнейшую жажду, которую очень тяжело будет пережить. Не ту, что ты испытываешь сейчас, нееет, это будет по-настоящему мучительная жажда. В этот момент тебя лучше всего запереть под сто замков и сто дверей, приставив к каждой охрану, потому что, если ты перебьешь свою жажду илунием, то проиграешь, безумие наступит в этот же момент. Ты будешь биться об стены, кричать, может даже откусывать от себя куски плоти, но илуний тебе давать нельзя. Все твои раны можно будет легко залечить, а вот безумие никак. И такие приступы жажды будут становиться все чаще и чаще, пока в один прекрасный момент ты ни сдашься и ни утолишь голод.

— Дутанор, во что же ты влез… — Джорелл приложил ладонь ко лбу, начав потирать его, затем немного помассировал пальцами и, тяжело выдохнув, посмотрел на друга.

— Прости меня, я знал, что с этим будут проблемы, но не думал, что все будет настолько ужасно.

— Вот скажи мне, кто, кто обучил тебя этому?! У кого ты научился ремеслу потрошителя? Его не могли знать высшие защитники.

— Мне тоже было бы интересно узнать, кто обучил человека этому древнему, запретному искусству? — Марендрайт встал из-за стола и подошел к Дутанору, нависнув над ним и, давя своей аурой.

— Как и мне, хоть я и не спрашивал, считая это не моим делом, но раз уж пошла такая пляска… — Кэз тоже отошел от стены и навис над юношей.

Четыре гнетущих ауры давили на Дутанора, ожидая от него объяснений.

— Ладно, ладно! Я скажу, черт побери, я все вам расскажу, только не давите на меня так! — Дутанор вскочил с дивана и сделал несколько шагов к лифту.

Он немного покривлялся у стены, пытаясь изо всех сил выдавить из себя информацию, то хватаясь за голову, то почесывая затылок, то просто бродя из стороны в сторону, но деваться ему было некуда.

— Прости, что не говорил тебе, Джорелл, но я, как и ты, вагантем анима, а научил меня быть потрошителем тот, кому эта душа принадлежала раньше…

— Что ты сказал? Ты, вагантем анима? Но почему ты не рассказал мне об этом раньше?! — Джорелл встал с дивана и подошел к Дутанору, тот опустил глаза в пол, чувствуя свою вину.

— Да когда бы я тебе об этом сказал? Едва ты пришел в себя, как мы отправились на войну, потом смерть моих родителей и Изабеллы, а потом турнир, ставки в котором итак слишком высоки. Не хотел обременять тебя еще и своими проблемами, хотя бы их я должен решить сам.

— Дурак ты, Дутанор, зачем же еще нужны друзья, если нельзя посвятить их в свои проблемы? — Джорелл улыбнулся под своей маской, но Дутанор прочувствовал это, поднял голову и слегка усмехнулся.

— Да, ты прав, как я мог об этом забыть.

— Простите, что прерываю ваш разговор, но у меня вопрос к Дутанору, — великий хранитель вышел вперед.

— Что за вопрос, господин Марендрайт? — юноша задрал голову вверх, дабы лицезреть лицо гиганта.

— Ты сказал, что эта душа раньше принадлежала другому потрошителю, это человек?

— Нет. По началу, я конечно был уверен, что он человек, но теперь, узнав этот мир получше, могу с уверенностью заявить — душа принадлежала люмитанцу.

Резко Марендрайт побледнел в лице, он задумчиво приложил пальцы к виску и пронзительно глянул на Дутанора.

— В чем дело, Марендрайт? Тебе что-то известно? — спросил того Джорелл.

— Мне не хотелось бы спешить с выводами, но, если этот тот, о ком я думаю, у нас серьезные проблемы…

— Проблемы? О чем вы? — Дутанор смотрел то на хранителя, то на друга и ждал от них ответы.

— Постойте… люмитанец-потрошитель… Марендрайт, много ли существовало таких воинов за всю историю создания искусства потрошителей? — снова спросил Джорелл, будто понимая, к чему ведет хранитель.

— Более, чем достаточно.

— А сколько из них могли тебя настолько сильно волновать?

— Всего двое… и люмитанцем являлся лишь один из них.

— Так значит, получается…

Кэз, Джорелл и Марендрайт посмотрели друг на друга, явно поняв, что думают об одном и том же.

— Что? Что получается?! — Дутанор едва сдерживал эмоции, сильное любопытство бушевало внутри него.

— Дутанор, мы думаем, что твоя душа раньше принадлежала основоположнику искусства потрошителей… — Джорелл повернулся к товарищу, его слова стали настоящим потрясением, а от тьмы под капюшоном так и веяло смертью.

Дутанор сделал шаг назад, отрицательно качая головой.

— Этого не может быть…

— Подожди, может мы ошибаемся и это не тот люмитанец.

— Как его зовут? Он назвал тебе свое имя?! — слегка повысив голос, спросил Марендрайт.

— Нет, никаких имен, он лишь обучал меня и все.

— Тогда это определенно тот самый ублюдок, остальным бы не было смысла скрывать свои никчемные имена, — проскрипев зубами, сказал Марендрайт.

— Подожди, ты не можешь знать этого наверняка! — вмешался Джорелл, дабы разрядить ситуацию.

— Да, Марендрайт, мало ли почему он не захотел называть свое имя? — Кэз неожиданно для всех встал на сторону Джорелла.

— Вы, что, не понимаете? Вы ведь и сами прекрасно знаете, нутром своим чуете, что я прав!

Джорелл и Кэз мимолетно переглянулись, поняв, что хранитель прав, но не сказали об этом ни слова.

— Прежде, чем делать какие-либо выводы, нужно все-таки убедиться в этом, а не разводить панику раньше времени, — сказал Лонут.

— Но как? И что делать, если вдруг наши опасения подтвердятся? — Кэз оглядел товарищей, которые в своих головах решали судьбу Дутанора.

— Дутанор, ты говоришь, что общался с ним, каким образом? Я тоже вагантем анима, но никто из прежних владельцев никогда не пытался хоть как-то связаться со мной.

— Это вполне может быть из-за того, что предыдущий владелец души Дутанора был невероятно силен, настолько, что может пытаться подчинить себе разум нового хозяина, — резко вступил в разговор Марендрайт, не дав Дутанору ответить на вопрос Джорелла.

— То есть этот ублюдок выжидает момент, чтобы занять тело Дутанора вместо него? — Джорелл снова глянул на друга, который уже сел на диван и схватился за голову.

— Я более, чем уверен в этом, осталось лишь выяснить тот ли это люмитанец и как от него избавиться, — предложил Марендрайт, и все, кроме Дутанора, покивали в унисон.

— Но есть ли какой-либо способ выгнать прежнего владельца души? Это вообще возможно? — Кэз перечитал всю возможную литературу по искусству потрошителя и даже проводил собственные исследования, но ни о чем таком не знал.

«Хм. Подчинение тела потусторонней сущностью, возможно ли, что это… Нет, бред, но все же… Что если я прав? Кто-то должен проверить мою догадку», — Джорелл посмотрел на Марендрайта глазами, в которых хранитель увидел возможные ответы на вопросы.

— Марендрайт, тебе что-нибудь известно про обряды экзорцизма? — четверка удивленно уставилась на Джорелла.

— Экзорцизм? Хм, это слово кажется мне до боли знакомым, но вот только…

— Только, что?

— Дай мне минутку.

Хранитель отвернулся и замер в одном положении. В этот момент он прочесывал свою память при помощи силы. Наконец, спустя полминуты Марендрайт вернулся в реальный мир.

— Да, я знал, что слово мне определенно знакомо. Латланцы упоминали про этот обряд, но из-за войны не успели передать нам его важность. Тебе известно, что это за обряд?

— Он изгоняет демонов, которые пытаются захватить тело живого человека.

— Демонов? — Марендрайт поднял брови от удивления.

— Да, так у нас называют разные потусторонние сущности и есть специально обученные монахи, которые изгоняют их, когда те пытаются завладеть телом живого человека.

— Я не понимаю, причем здесь сраный экзорцизм, и моя ситуация? — немного отчаянным и раздраженным тоном спросил Дутанор.

— Спокойно, юноша, кажется, я начинаю понимать, к чему ведет Джорелл, — Марендрайт посмотрел на Джорелла и на его лице стала проступать улыбка.

— Может, кто-нибудь просветит славного дядюшку Кэза? — делдаркец вытянул руки в стороны. — Что, никто?

— Я думаю, что душами людей пытались все это время завладеть не демоны, а те, кому их души раньше принадлежали… — медленно произнес Джорелл, чтобы остальные успели профильтровать информацию.

— А те, чье тело они пытались занять, были вагантем анима? — спросил наконец оживший Дутанор.

— В точку, — Джорелл щелкнул пальцами в сторону Дутанора. — Я никогда не верил в подобную хрень, но теперь, если покопаться и откинуть предрассудки, это может сработать. Должны же быть объяснения их странным кривлянием, когда священник читает над ними молитву. Марендрайт, в вашей истории были подобные случаи, когда с планетарцами начинали происходить абсолютно непонятные вещи? Будто бы они превращались совсем в других личностей.

— Да, я припоминаю множество таких случаев, но мы все списывали на психические расстройства, что тоже вполне возможно.

— Мне кажется, что парочка случаев все же были попыткой завладеть своей душой обратно. Вот только, как какие-то там слова могут повлиять на бывшего обладателя шестнадцатого круга…

— Думаю, что никак, здесь есть что-то еще, я уверен, — задумчиво произнес хранитель.

— Пф, это уже что-то совсем невероятное, мы теперь не мастера кругов, а гребаные охотники за привидениями.

— Ты бы помолчал, Дутанор, сам эту кашу заварил, а мы теперь все тут расхлебываем эту дерьмопохлепку.

Юноша что-то фыркнул себе под нос и с тяжелым вздохом облокотился на спинку дивана.

— Даже, если ты прав, у нас нету этих обрядов, а до вашей планеты нужно добираться минимум несколько дней по кротовой норе, — напомнил всем хранитель, чем очень озадачил всех присутствующих.

— Нужно, что бы кто-то слетал к нам на планету и все разузнал там, как следует. Я не могу, Дутанору тоже нужно остаться здесь и быть под моим и надзором Кэза, остается… — все не спеша повернули свои голову в сторону Лонута и тому на секунду показалось, что на их лицах промелькнули зловещие улыбки.

— Вот же… — все восприняли этот ответ Лонута, как согласие.

— Вот же… — все восприняли этот ответ Лонута, как согласие.

— Значит решено, будем ждать, что интересного сможет разузнать Лонут, — Марендрайт не спеша направился обратно за свой стол.

— Лонут, я подготовлю для тебя корабль, приготовься вылетать через пару часов.

Кэз посмотрел на илкарца, и тот одобрительно кивнул.

— Раз у всех есть свои задания, попрошу оставить меня и Джорелла наедине, — Марендрайт наклонился вперед, облокотившись на стол.

— Да, конечно. Увидимся дома, — сказал Лонут своему товарищу, и троица зашла в лифт. Джорелл окинул взглядом задумавшегося Дутанора, который был полностью погружен в свои мысли. Лифт тронулся с места и помчался в низ.

— Так, что-то случилось? — спросил Джорелл, смотря на хранителя.

— Я хотел бы поговорить с тобой по счет нашего уговора.

— Конечно, я весь во внимании.

— Ты хорошо подумал? Ведь пути назад не будет, — Марендрайт смотрел на Джорелла своим пронизывающим взглядом, слегка нахмурив брови.

— Вы выполнили свою часть договора и благодаря тому, что поменяли правила в том бое, Зарблэйн все еще жив. Теперь очередь за мной, я поклялся служить вам до самой смерти и сдержу обещание.

— Очень хорошо, такой ответ я и ожидал услышать.

— Значит, у вас уже есть какое-то задание для меня? — Джорелл посмотрел в глаза хранителю, тот был предельно серьезен, а взгляд его источал хладнокровие.

— Да, мне нужно, чтобы ты что-то разузнал об этом люмитанце, который управлял Зарблэйном. Он мне очень не нравится, и его микро контроль вызывает у меня сильное беспокойство.

«И не только у тебя…» — подумал Джорелл.

— Обычно я знаю всех сильных планетарцев в мире, но только не о нем. Его и твое появление стали для меня настоящим сюрпризом, но ты хотя бы идешь на контакт, в отличии от этого незваного гостя. Пока рядом со мной ходит кто-то вроде него, планетарец без имени и с неизвестными амбициями, я не могу спать спокойно. Если есть хоть малейшая вероятность того, что он собирается нарушить шаткий мир, его следует устранить.

— Я все понял, мне самому любопытно разузнать о нем, примусь за работу, как только смогу.

— Хорошо, я тоже постараюсь что-то разузнать о нем, подниму все свои связи.

— Это все?

— Да, ты можешь идти, но не забудь, скоро общий сбор двадцатки.

— Разумеется, — Джорелл кивнул головой, развернулся и побрел в лифт.

«Больше я не позволю умирать тем, кто мне не безразличен. Плевать, какую цену я заплачу, но ни за что больше не буду держать их мертвые тела на своих руках.

Глава 2 Хитросплетение судеб. Часть 1

«Прости, я не хотел становится плохим, просто этот мир сделал меня таким…».

Звук выстрела заставил его открыть глаза.

— Все в порядке, это просто в моей голове, да… в голове… — Мальдрус не спеша провел пальцами по своему виску.

Маликанец встал с кресла, но тут же повалился на пол, успев схватиться руками за стол. Он стиснул зубы от боли, его глаза загорелись двумя цветами, а на лбу проступали вены от перенапряжения.

«Ну что, мальчик, теперь понял, где твое место и вашего никчемного народа? — в мыслях Мальдруса стоял окровавленный муликанец, и не только он.

Мама? Мама!

А-ха-ха.

Беги, Мальдрус, спасайся сам!

Пожалуйста, остановитесь, хватит!»

Многочисленные крики, выстрелы, плач и страдания рисовали в голове маликанца картины прошлого, а кровожадный смех делал эти воспоминания еще ужаснее. Он покрепче сжал пальцами стол, за который держался. Огонь, разруха и смерть предстали перед его глазами. Мальдрус трясся от ужасных чувств, разрывающих его мозг, пока наконец не закричал со всей силы. Напоследок его вырвало и маликанцу начало становиться лучше. Весь в поту, он плюхнулся на пол, тяжело дыша, и смотря в темный потолок своего корабля.

— Смерть — самое лучшее лекарство от безнаказанности. Однажды, я найду тебя, а по пути заберу с собой как можно больше мразей.

Мальдрус прокашлялся и посмотрел на часы, закрепленные на своем запястье.

— Пора.

— Что привело таких, как они, в это место? Большинство из них могли бы добиться любой славы и богатства с закрытыми глазами, а кто-то и вовсе уже имеет всё это.

Один из хранителей смотрел на прибывших участников из двадцатки.

Собрание проходило в зале славы, где тридцать статуй бывших победителей турнира, тянулись к потолку. На другом конце янтарной комнаты стоял длинный стол, за которым сидело четверо хранителей. В комнату было два входа, один за спиной хранителей, другой прямо напротив, откуда появлялись участники. Для участников поставили две длинных скамьи и пару десятков стульев, на всякий случай.

В зале уже находились: Белиндор, Сэлэндр, коротышка и Аренлэйк.

Белиндор с важным видом ходил по залу и внимательно разглядывал каждую из статуй, а Сэлэндр чего-то копошился в своем планшете. Коротышка сидел на скамье, иногда болтая ногами, а Аренлэйк принял свою любимую позицию подальше ото всех, отречено облокотившись на стену.

— Эй, ты, — прозвучал бас Белиндора, который предназначался хранителю-бринроку.

— Чего тебе?

— Это, ты, здесь изображен? — Белиндор указал пальцем на статую рядом с собой.

— Хех, ну я, а что? — с улыбкой и чувством собственного достоинства ответил тот.

— Если б на твоем турнире был я, лицо было бы совсем другое, — Белиндор похихикал и показал свой самодовольный оскал.

Хранитель сердито нахмурил брови, но промолчал.

Наконец, двери отворились и первым в комнату вошел бородатый люмитанец. Он не спеша подошел к скамье, где сидел коротышка, окинул того злобным взглядом и сел на другом конце. Следом внутрь зашел Дарбрелт.

— О, Кровавый Патриот, милости просим к столу, — окликнул того, Белиндор.

— Захлопни свою пасть, бродяга без дома! — ответил ему ренианец, пытаясь задеть великана недавним изгнанием из своих земель.

— У-у, как страшно, а то, что, накричишь на меня? — Белиндор не отрывал от ренинаца взгляд.

— Хочешь выяснить?

— Да, давай, но предупреждаю, я немножко отличаюсь от бедных илкарцев и отсталых людей. Тебе может быть немного непривычно сражаться с настоящим воином, — Белиндор улыбался, смотря, как Дарбрелт едва сдерживается, чтобы не взорваться.

— Как грубо, Белиндор, твой папаша разве не учил тебя, что нюхать цветочки и чужие задницы намного лучше, чем быть мужчиной? — Дарбрелт нанес ответный удар и попал в цель. Сэлэндр тут же отвлекся от планшета и посмотрел на племянника.

Белиндор резко поменялся в лице, он сжал свои кулаки, и атмосфера в зале накалилась до предела.

— Держи себя в руках, выясните свои отношения на турнире! — прокричал Сэлэндр, дабы внять голосу разума озлобленного великана.

— О да, еще как выясним… — Белиндор сердито окинул взглядом улыбающегося Дарбрелта и снова принялся разглядывать статуи, чтобы унять гнев.

Следующим в зал зашел император окнордов. Аганадриус вызвал у всех крайнее любопытство. Каждый пытался рассмотреть в нем задатки живого существа, скрывающегося за стальной оболочкой, но задать какой-либо вопрос напрямую, никто не захотел. За ним объявились Якитантис и Тальдарус, которые вместе уселись в первом ряду. Потом в дверях показался фельсонт в красных просторных одеяниях, чем-то напоминающих одежду хранителей. В зале стало намного оживленнее, но по-прежнему тихо. Никто между собой не разговаривал и не собирался, пока нить судьбы не привела в зал остальных. Двери отворились, и в помещение зашел ренианец, на которого тут же все обратили внимание, дабы оглядеть нового противника. И все было бы ничего, как вдруг Дарбрелт вскочил с места с ошарашенными глазами.

— Ты, не может быть… как это возможно…

Присутствующие удивленно посмотрели на Дарбрелта, затем на вновь пришедшего.

— Неужели, это и вправду ты?! — дрожащим тоном прокричал Дарбрелт ренианцу.

— Давно не виделись, брат мой. Все цветешь и пахнешь, как я погляжу?

«Брат?!» — самопроизвольно прозвучало у присутствующих в голове. И их удивление было более чем обоснованно, ведь никто и подумать не мог, что у Кровавого Патриота есть хоть какая-то родня.

Дарбрелт призвал силу и захотел в мгновение ока оказаться у брата, но едва сделал шаг, как замер на месте.

— В чем дело, братец? Разве ты не хочешь обнять меня после стольких лет разлуки? Ах да, ведь ты же убил меня, прикончил своего маленького любимого братика, — ренианец злобно оскалил зубы, сверля взглядом брата.

Дарбрелт отшатнулся на несколько шагов назад, не зная, что сказать.

— Как ты смеешь, вести себя так, будто ничего не произошло! Жалкий выродок, уже забыл, что ты сделал со мной?!

Дарбрелт продолжал стоять, не веря своим глазам, тот кого он давно похоронил, стоит перед ним целый и невредимый.

— Как… как ты выжил?

— Тебе это знать не к чему, гораздо важнее то, что я пришел свести с тобой старые счеты. В другом месте мне дали бы твои любимые шавки, но на турнире все может быть.

Присутствующие продолжали наблюдать за этим прекрасным воссоединением с крайним любопытством и открытыми ртами.

— Послушай меня, я понимаю, что ты очень зол, но позволь мне все объяснить!

— Засунь эти объяснения в зад своему императору, когда в очередной раз зайдешь к нему вечером на огонёк. Мне уже давно все понятно… и не только мне… — ренианец провел рукой по эмблеме, изображенной на его одежде, на левой груди.

На черной, облегающей двухслойной накидке из хлопкового и кожаного материалов был символ в виде четырех планет, где от трех из них шли нити к четвертой — центральной. Внизу, под эмблемой, большими заглавными буквами красовалась надпись — П.И.К.З. С правой стороны у брата Дарбрелта висело две медали золотого и синего цвета. Одна из них была за помощь империи в освоении десяти планет, а другая выдавалась ветеранам П.И.К.З. за отличную службу.

— Давай все обсудим после собрания, прошу тебя! — прокричал Дарбрелт. — Я знаю, что ты хочешь мне сказать и что думаешь обо мне, но все было не так, только дай мне объяснить!

Краем глаза Дарбрелт поглядывал на остальных, кто присутствовал в зале, и ему совсем не хотелось выносить ссор из избы.

— За меня и моих настоящих братьев будут говорить мои клинки, всё остальное пустая болтовня. Если тебе и вправду жаль, покайся и сдохни, — прорычал тот и молча пошел в правую сторону зала, подальше от Дарбрелта.

— Даррелт, будь благоразумен! Неужели ты не хочешь узнать правду, погрязнув в глупой мести?! — Дарбрелт сделал несколько шагов в сторону брата.

— Стой на месте, Кровавый Патриот! Твой брат погиб на той проклятой планете, его душу можешь отыскать там, где и оставил, вместе со всеми остальными. Держись от меня подальше, падаль, иначе помимо тебя я сожгу твой любимый Рениан дотла!

«Хм, мне определенно нравится этот парень, надо обязательно пропустить с ним стаканчик другой», — Белиндор улыбался во весь рот, наблюдая, как жалко выглядит Дарбрелт.

— Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти после твоей гибели… мы еще обязательно вернемся к этому разговору, Даррелт, я не позволю тебе наделать глупостей!

Даррелт ничего не ответил, лишь презренно фыркнул себе под нос. Дарбрелт очень сильно хотел кинуться к своему младшему брату, но все же сдерживался. Он прекрасно отдавал себе отчет, в каком состоянии сейчас Даррелт и что именно движет его гневом, поэтому, нужно потерпеть, дождаться конца этого собрания и лишь тогда обсудить все, как следует.

Следующим в зал зашел Зарблэйн, он мельком оглядел присутствующих и его взгляд тут же упал на Аренлэйка.

«Пока я не испытываю того странного чувства, пока…», — люмитанец тихо прошел до первых рядов, не сводя глаз с Аренлэйка, и уселся на один из стульев.

За Зарблэйном внутрь зашли три кинтамра, которые мирно уселись на одной из скамеек. На двух из них была одежда преимущественно мрачных и темных цветов, в то время как на последнем красовалось ярко-красное длинное пальто с слегка оттопыренным низом и стильным черным фраком под ним. Вокруг глаз у него была фиолетовая подводка, которая придавала ему аристократичности. За ними в дверях оказался окнорд, причем живой, не замурованный в доспехи. Это тут же вызывало неподдельный интерес у всех. Увешанный разными орденами и печатями, он гордо прошелся посреди зала, так и гремя многочисленными наградами. Одетый в футуристическую форму синего и белого цвета, широкий в плечах окнорд вплотную подошел к императору, посмотрев тому в пустые глаза.

— Вот мы и встретились, — грубым, но в тоже время мудрым голосом произнес тот.

— Да, вот мы и встретились, генерал… — ответил ему Аганадриус.

— Надеюсь, вы гордитесь тем, что сделали с нашим прекрасным народом. Теперь они все пустышки, заложники клеток, которые сами и сделали. Вы рабы своих страхов, но в тоже время бесчувственные твари. Мне больно смотреть, во что ты превратился, Аганадриус, и я пришел сюда, чтобы избавить тебя и окнордцев от страданий.

— Прости меня, Лютер, мне жаль, что наши пути разошлись.

— Пути здесь не причем, всему виной твое безумие, — генерал был переполнен гневом, смотря на императора.

— Уходи, здесь ты найдешь лишь свою погибель, — печальным голосом произнес Аганадриус и Белиндор мог бы поклясться, что будь у этого парня лицо, оно было бы чертовски мрачным и грустным.

Генерал промолчал, безразлично обошел императора и уселся на стул позади него, не вняв его словам. Поняв, что дальнейший диалог бесполезен, император сел по другую сторону от Лютера.

Пятнадцатым оказался заядлый любитель выпить с Белиндором, делдаркец Хартэн. Он вальяжно дошел до стульев в своем богатом фраке и уселся, закинув ногу на ногу, перед этим встретившись взглядом с Белиндором и, кивнув в знак уважения. Неожиданностью для всех стал следующий гость. Это был муликанец в военной форме темно-оранжевого и черного цвета, в котором все тут же узнали сильнейшего воина своего народа. Он грозно оглядел присутствующих и, сделав самодовольную ухмылку, выбрал себе место в последних рядах.

— Я смотрю, почти все в сборе! — послышался довольный голос в дверях.

Мальдрус натянул на себя идиотскую улыбку, будто самый счастливый планетарец во вселенной.

— А чего это вы все такие грустные? — пониженным тоном спросил тот, оглядывая мужланов и, слегка наклонившись набок. — Не разговариваете, рожи у вас больно кислые, а ведь у нас праздник! Мы лучшая двадцатка воинов во всей вселенной, нужно пить и веселиться, несите торт! — голос маликанца эхом проносился по залу, а ответом стала тишина. Вдруг Мальдрус раздосадовано вскинул руку и шлепнул себя по бедру.

— Какой я идиот, простите мою бестактность. Я ведь совсем забыл, что нам скоро нужно будет рвать друг другу глотки, вспаривать животы и отсекать конечности, — Мальдрус говорил и двигался так, будто играл печальную сценку в дешевом спектакле. — Ведь в конце то концов, тортик достанется лишь одному из нас… — свою речь он закончил легким смешком, продолжая делать по небольшому шажочку к местам для сидения.

Наконец, его взор пал на черно-оранжевую шею и таких же цветов костюм. Мальдрус тут же замер на месте и удивленно вскинул брови, при этом слегка наклонившись вперед и, улыбнувшись.

— Так-так-так, кого же я вижу! — Мальдрус раскрыл свои объятия и в такой позе направился к муликанцу.

Планетарец не спеша встал и повернулся к Мальдрусу.

— Надо же, Кастор, собственной персоной, а твоя мама знает, что ты здесь? — с оскалом и издевкой спросил Мальдрус.

— Шути, сколько тебе влезет, это твои последние шутки, — Кастор сжал свои кулаки, сгорая от жажды отомстить душегубу перед ним, из-за которого его народ живет в страхе.

— Значит, все-таки не знает, какой ужас… — Мальдрус недовольно покачал головой. — Хочешь, я сообщу ей, дашь номерок?

— Ты бы захлопнул свою поганую пасть. Как же я жду тот момент, когда твоя самодовольная, тупая башка слетит с плеч. Только дай мне добраться до тебя, и ты будешь молить меня о быстрой смерти.

Мальдрус дико захохотал над словами Кастора, смеясь тому буквально в лицо.

— Если бы я получал пятачок за каждого, кто грозился срубить мне башку, то уже б завоевал вселенную на эти деньги!

— Пфф, тоже мне, герой-завоеватель, я бы научил тебя хорошим манерам, мальчишка! — встрял в разговор генерал окнордов, который презирал Мальдруса, прекрасно зная его репутацию.

— А это кто тут у нас? — Мальдрус подошел к окнорду и оперся руками на спинку его стула. — Никак отщепенец, генерал Лютер, великий и ужасный вояка, которого предал любимый император, сделав из его народа кукол.

Генерал продолжал гордо сидеть на стуле в пол-оборота, смотря Мальдрусу в глаза.

— То, что меня предали, и то, что я ушел в изгнание, не делает меня от этого слабее. Я вполне могу выбить из тебя все дерьмо, если ты не будешь следить за своими словами.

— Я и не думал, что вы стали слабее, наверняка, даже сильнее. По себе знаю, всю жизнь в изгнании как-никак, а цвету и пахну. Самый разыскиваемый ублюдок во вселенной, гроза муликанских сволочей, убийца, мародер и просто хороший парень, разве может слабый планетарец иметь столько титулов, м? — Мальдрус развел руками и оглядел всех остальных. — Ну, что, разве я не прав?

— Прав, — с улыбкой ответил тому Белиндор.

— Еще как, — согласился Хартэн, подняв за Мальдруса флягу с выпивкой, которую вытащил из-за пазухи.

— Однажды, ты ответишь за свои грехи, Мальдрус, на твоем месте я бы уже давно покаялся, — прозвучал на весь зал голос Тальдаруса.

— Ой, вот только давай без твоих сраных проповедей, и вообще, я считаю, что все эти религиозные секты похуже моих Детей Мести будут.

— Попридержи язык, твоя шайка сеет панику и ужас среди бедных граждан, — проворчал генерал.

— Я знаю, это же по-моему приказу все, да и к тому же, муликанцы — это животные, с ними и не такое вытворять можно, — отмахнулся рукой Мальдрус, на что почувствовал разъедающий его взгляд Кастора. — Но потом приходят Сыны Созидателя и отбирают у побитых планетарцев последние гроши в обмен на свою божественную защиту. Причем настолько запудривают бедолагам мозги, что те сами отдают им свои последние пожитки. Я хотя бы прямо говорю, что несу с собой смерть и разрушение, а эти фанатики скрывают свои умыслы за божественной волей, — со смехом договорил Мальдрус и едва успел увернуться от стула, который в гневе швырнул в него Тальдарус.

— Ну все, богохульник, ты оскорбил меня и моих братьев в последний раз! — Тальдарус призвал свой белоснежный взгляд и был готов ринуться в бой, а Мальдрус подливал масло в огонь, продолжая хохотать.

— До моих ушей донеслась ваша скучная полемика. Это сбор сильнейших воинов во вселенной, или съезд любителей пустой болтовни? — новоприбывшим оказался Альдебрей, принц Люмитании. — Кажется, я вовремя, — с улыбкой произнес тот.

— Да… ты, сука, как всегда попал прямо в точку, — прорычав, около Альдебрея появился Аренлэйк, который был в боевом режиме и нанес принцу мощный удар в грудь, от чего тот выбил массивные двери зала и с грохотом пробил несколько стен.

Такого поворота не ожидал никто.

Четверо хранителей вскочили из-за стола и скрутили Аренлэйка по рукам и ногам.

— Прочь с моей дороги! — закричал тот, и мощная волна откинула четверку в разные стороны.

Остальные удивленно продолжали наблюдать за картиной.

Аренлэйк незамедлительно ринулся к Альдебрею, который сидел на полу и улыбался. Ослепительно ярко-желтая вспышка появилась в коридорах, и спустя мгновение Аренлэйк кубарём залетел обратно в зал, докатившись до стола хранителей.

— Сколько лет прошло, а ты все такой же глупый и безрассудный мальчишка, что несется в бой с закрытыми глазами, — в зал зашел Илиан, чьи глаза светились желтым пламенем. Он сердито смотрел на лежащего на полу Аренлэйка.

— А ты все такой же идиот, раз считаешь меня мальчишкой. В этом вся проблема долгожительства, совсем теряешься во времени, — Аренлэйк поднялся и пошел в сторону Илиана, сжав кулаки.

— Немедленно остановитесь! Именем закона, я приказываю вам стоять на месте, иначе будете дисквалифицированы с турнира! — прокричал один из хранителей.

— Всегда эти хранители испортят все веселье, — недовольно буркнул Белиндор.

— Я тоже безумно рад нашей встречи, Аренлэйк. Сколько лет уже прошло? Две тысячи? — с Илианом поравнялся Альдебрей, на лице которого и вправду была радость. Он с улыбкой смотрел на Аренлэйка, в то время, как тот хотел разорвать его пополам.

— И эти две тысячи лет были для меня настоящим адом, но не волнуйся, ты скоро испытаешь все это на собственной шкуре! — в ярости прокричал тот и указал пальцем на Альдебрея.

— Надеюсь, ты не разочаруешь меня, иначе то, что произошло в тот день было напрасной жертвой, — Альдебрей издал легкий смешок, на что только сильнее разозлил Аренлэйка.

— Ах ты мразь… скоро тебе и твоему папаше придется ответить за все!

— Значит, тебя зовут Аренлэйк. Что ж, Аренлэйк, плевать, какие у вас троих разногласия, но вам нужно немедленно прекратить их выяснять и разойтись по разным углам. Выскажите все друг другу на турнире.

— Слушайся хранителей, будь хорошим мальчиком, — добавил напоследок Альдебрей, но Аренлэйк смог проигнорировать его слова и отойти к одной из стен, подальше ото всех.

— Я знаю о том, что натворил твой отец, молись предкам, чтобы Аренлэйк не выиграл этот турнир, — сказал Альдебрею Илиан и, окинув того хмурым взглядом, пошел поближе к столу хранителей, вернее к тому, что от него осталось.

«Я итак молюсь им каждый день…», — подумал про себя принц Люмитании и последовал за Илианом.

Джорелл оказался в коридоре, за поворотом которого начинался зал собраний. Перед его глазами предстали разрушенные массивные двери и стены.

— Да уж, походу, веселые там собрались ребята, — договорив, Джорелл выдохнул и улыбнулся. Чувство, которое он потерял, будто стало возвращаться к нему — азарт битвы.

Прямо там, за этим углом, собрались настоящие монстры, у которых война и разрушение в крови и не важно, какие цели и мотивы они преследуют. Джорелл чувствовал это, и сама мысль о том, что вскоре ему предстоит столкнуться с кем-то из них в бою, будоражила его сознание.

Он направился в зал попутно перешагивая камни, которые пару минут назад являлись частью стены или дверей, а теперь были хаотично разбросаны по полу.

В зале наконец снова воцарилась тишина, которую немного нарушали хранители, воссоздавая стол обратно.

— О, значит последний уже здесь, человек, кажется, верно? — прокричал один из хранителей, приметив Джорелла в дверном проеме.

— Верно, — ответил Джорелл и увидел, как девятнадцать участников повернулись к нему, осматривая с ног до головы.

— Проходите и занимайте любое место, которое вам понравится, осталось лишь дождаться великого хранителя Марендрайта и можно начинать.

Джорелл кивнул головой в знак признательности и присмотрел себе местечко рядом с Зарблэйном.

— А в телевизоре ты казался побольше, — путь Джореллу перегородил Альдебрей, который был выше на метр с небольшим.

— Прошу прощения, не хотел разочаровывать, в следующий раз постараюсь немного повисеть на турнике, вдруг, вытянусь, — в шутливой форме ответил Джорелл, задрав голову вверх, чтобы посмотреть в лицо Альдебрею.

— Как ты смеешь разговаривать с принцем Люмитании в таком неуважительном тоне, дикарь! — прокричал вдруг один из кинтамров, тот, что был в красном пальто.

— Принцем Люмитании? — Джорелл посмотрел на кинтамра, а затем удивленно на Альдебрея. — Наверное, теперь вы ждете от меня поклон? Я бы поклонился, но дикарям неизвестны правила приличия, увы.

— А храбрости тебе не занимать, да? Сильнейший из людей, знаешь ли ты, откуда произошел твой народ? — с ухмылкой спросил тот, не ожидая, что Джореллу уже известно.

— Не трать на него времени, Альдебрей, этот никчемный ублюдок ни на что не годен. Только и может, что убивать слабаков и нападать исподтишка, — обратился к тому Дарбрелт.

— Ты бы заткнулся, не такому отбросу как ты, судить кого-либо, — тут же вмешался Даррелт и Джорелл сразу же приметил, что за него вступился ренианец, при чем очень сильный.

— У-у-у, ренианец, который не боится Дарбрелта, могу ли я взять автограф? — с улыбкой спросил Мальдрус.

— Может мы уже прекратим этот балаган и спокойно дождемся Марендрайта?! — устав от пустой болтовни, прокричал Сэлэндр.

— Не стоит, я уже здесь, — на другом конце зала стоял Марендрайт. Он огляделся и добавил. — У меня всего один вопрос, какого хрена здесь произошло?!

— Эм, ну, вон тот, Аренлэйком звать, набросился на принца, а потом Илиан… — неуверенно начал оправдываться один из хранителей.

— Я специально посадил сюда сразу четверых хранителей, вы, что, не смогли остановить обычную драку?! — в гневе прокричал Марендрайт.

— Они пытались, но Аренлэйк откинул их в стороны, как никчемных пустышек, — подлил масла в огонь Мальдрус.

— Что? Откинул вас четверых, это правда?! — Марендрайт сердито посмотрел на своих подчиненных, которые склонили головы от стыда.

— Понятно… слишком долго я вас баловал. Обмельчали мои хранители, живя в свое удовольствие на казенных харчах. Значит так, в качестве наказания, я назначаю вам сто летний курс усиленных тренировок под тщательным присмотром и даже не смейте отлынивать!

Хранители покорно кивнули, даже не пытаясь спорить и по приказу Марендрайта заняли свои места за столом.

«И вот это бывшие победители прошлых турниров? Вот эти бесхребетные ссыкуны? Не верится, что в прошлом великие воины будут так пресмыкаться перед Марендрайтом, и не важно, насколько он силен или что занимает должность великого хранителя… Здесь явно что-то не так», — подумал про себя Белиндор, видя это жалкое зрелище.

Марендрайт уселся по середине стола и положил перед собой планшет, который до этого держал в руках.

«Действительно, по сравнению с прошлым турниром этот отличается количеством гениев войны. Победитель прошлого турнира наверняка бы с трудом пробился в двадцатку, не говоря уже о десятке или вообще победе. Изгои, чей характер крепче самого прочного сплава, закаленный непрерывным выживанием посреди мрачного и холодного космоса. Лучшие воины своих империй, в чей бесспорный талант могущественные империи вливали огромные средства… и все эти планетарцы сейчас находятся здесь, в этой комнате…», — Марендрайт с тревогой оглядел присутствующих. — «Осталось потерпеть совсем немного, скоро вселенная с облегчением вздохнет, когда сильнейшие мира сего перегрызут друг другу глотки. Все же, ты был по истине гениален, отец…».

— Во-первых, за эту драку никто из вас не будет наказан. Мальчики вы все уже давно большие и так как никто не умер, спишем это на легкий спарринг, но ущерб за разрушение вам придется выплатить, — обратился к участникам Марендрайт.

— Нет проблем, я все выплачу, Великий Хранитель, — ответил Альдебрей, который никогда не скупился на выплаты, если ему так хотелось.

— Хорошо, спасибо. Во-вторых, позвольте объяснить вам правила двадцатки. Сражения будут происходить один на один, победа разрешена любыми способами, теперь, что касается выбора пар. Если среди вас есть те, кому не терпится скрестить между собой клинки, то мы любезно предоставим вам шанс. Каждый из вас, прямо здесь и сейчас, должен указать на планетарца, с которым хотел бы сразиться, и если тот не против, то мы запишем вас друг против друга. Если же ваш оппонент откажется, то в этом случае пару будем подбирать мы, и, кто знает, возможно, все равно поставим вас против того, с кем вы хотели биться, не смотря на отказ вашей цели.

Участники начали переглядываться друг с другом, а кто-то уже знал, с кем хочет сразиться и не сводил взгляда со своей добычи.

— Одну минуту! — прозвучал на весь зал бас Белиндора.

— В чем дело, Белиндор? — хранитель удивленно посмотрел на бринрока.

— Я слышал, что в этом турнире принимает участие сам Сокрушитель Миров, так где же он?

— Да, точно, — поддержал того Хартэн.

— Я слышал, этот великан способен сокрушать любую планету в один удар, мне бы тоже хотелось взглянуть на него, — добавил Альдебрей, смотря на Марендрайта.

— Увы, все это были слухи. Сокрушитель Миров не записывался на этот турнир. По крайней мере, в бланках такого имени я точно не встречал, — Марендрайт еще раз мельком пролистал список претендентов и, убедившись, что не ошибся, снова отложил его в сторонку.

— Как я и думал, нет никакого Сокрушителя Миров, это все сказка, которую придумали, чтобы пугать новичков, — Белиндор недовольно плюхнулся на стул, его разочарованию не было предела.

— Постой, а как же наша с Мальдрусом история в баре? — окликнул того Хартэн, на что великан лишь отмахнулся рукой.

— Так, с этим разобрались, надеюсь? — Марендрайт немного подождал ответа, но его так и не последовало. В конечном счете он принял молчание за согласие и продолжил говорить. — Так, чтобы вы здесь не устраивали балаган, я буду называть ваше имя по одному, а вы мне скажите, есть у вас какая-либо цель, или нет.

— Илиан, есть ли у тебя предпочтения?

— Да, Аренлэйк, — со злобой произнес тот и посмотрел на люмитанца.

— Хм. Аренлэйк, согласен ли ты биться с Илианом?

— Отказываюсь, — холодно произнес тот.

— Не думай, что сможешь бегать от меня вечно, предатель! — прокричал Илиан и сердито выдохнул.

— Что ж, пока отложим вас в сторонку. Белиндор, твоя цель?

— Мне все равно, порву любого, кто встанет на моем пути, — грубо произнес великан, все еще расстроенный отсутствием главного, по его мнению, фаворита.

— Так… — Марендрайт сделал пометку в планшете и произнес следующее имя. — Мальдрус, каков твой ответ?

— О-о-о, мой ответ определено предсказуем. Кастор, великий защитник муликанцев, надеюсь, ты не откажешь мне в удовольствии свернуть тебе башку на глазах твоего народа? — Мальдрус расплылся в своей безумной улыбке, смотря на врага номер один.

— Это мы еще посмотрим. Готовься сдохнуть, выродок. Великий Хранитель, я принимаю вызов этого душегуба, — Кастор сурово посмотрел на Марендрайта, который продолжал тянуть лыбу.

— Отлично, первая пара готова. Альдебрей, есть ли в этом зале тот, с кем бы ты хотел скрестить мечи в первую очередь?

— Да, есть, но я пока не буду называть его имя и положусь на ваш выбор, — неожиданно ответил Альдебрей, чем вызвал у Аренлэйка приступ ярости внутри.

— Аренлэйк, полагаю? В бюллетене ты указал совсем иное имя, но это не важно, скажи, есть ли…

— Нет, нету, — злобно ответил тот, перебив хранителя. Зная, что Альдебрей откажется от вызова, Аренлэйк решил просто выжидать.

— Ладно… Дарбрелт, твой выбор?

Ренианец тут же указал пальцем на Джорелла, громко назвав его «Этот выродок».

— Даже не думай, Дарбрелт, ты будешь биться со мной! — прокричал на весь зал Даррелт.

— И не подумаю! — ответил ему Кровавый патриот.

— Так, у нас тут возник интересный треугольник, хоть один и вылез вне очереди… — Марендрайт недовольно глянул на Даррелта, но тот, похоже, не обращал на него никакого внимания. — Твой ответ, Джорелл?

«Хмм, кто этот ренианец, что так рвется сразиться с Дарбрелтом?» — думал про себя Джорелл.

— Почему ты так сильно хочешь сразиться с ним? — вдруг спросил Даррелта Джорелл.

— Это не твое дело, человек, могу лишь сказать, что я прибыл сюда исключительно ради этого куска дерьма.

— Даррелт, успокойся! Я же сказал, позволь мне все объяснить!

«Даррелт? Неужто?» — пазл начал складываться воедино. Имена были слишком похожи, чтобы быть совпадением, и Джорелл принял хитрое и в тоже время волевое для него решение, так как он сам хотел отомстить Дарбрелту за все.

— Я отказываюсь в пользу Даррелта, — произнес тот, и поймал на себе взгляды многих и улыбки остальных.

— Ах ты подлый трус! — в ярости прокричал Дарбрелт.

— Трус? Ты и вправду стал настолько самонадеянным, что уверен, будто все боятся тебя? — со смешком Даррелт спросил своего брата. — Поверь мне, Кровавый патриот, в этой комнате собрались те, кому насрать на тебя и твое громкое имя! Здесь никто не трепещет перед тобой, словно побитая сучка.

— Брат…

— Я тебе не брат, ты принимаешь мой вызов, или нет?

— Нет, я отказываюсь! — ответил тот и стиснул зубы, не привыкнув к таким словам из своих уст.

— Все еще пытаешься играть заботливого брата? Слишком поздно, Дарбрелт.

— Потом выясните свои отношения! Я не собираюсь торчать здесь до ночи, в попытках составить десять жалких пар! — Марендрайт повысил свой тон, заставив двух ренианцев сесть на свои места.

— Итак, Безымянный коротышка, — в зале тут же раздались смешки над именем. Марендрайт поглядел на карлика, сидящим в первом ряду. — Странное ты себе выбрал имечко, но правилами это не запрещено. Какова твоя цель?

— Моя цель тот засранец, сидящий слева, никто не смеет смотреть на меня свысока.

Коротышка имел ввиду бородатого люмитанца, который то и дело продолжал таращиться на уродливого фельсонта.

Несколько планетарцев засмеялись во весь голос, услышав причину, по которой карлик выбрал себе противника.

— Да в этом мире даже ушалрики смотрят на тебя свысока! — прокричал Белиндор, помирая со смеху.

— А я думал, что безумнее меня нет никого, но этот парень! А-ха-ха! — Мальдрус упал со смеху на четвереньки.

— Эй, карлик, ты мне хотя бы до коленок достаешь? Не хотелось бы спутать тебя с камушком на моем пути, — присоединился к остальным фельсонт в красных одеяниях, и зал снова накатило волной смеха.

Не смеялись лишь Джорелл, генерал окнордов, Илиан, Аганадриус и Аренлэйк. Все остальные либо ржали, как гиены, либо хохотали, закрыв лицо рукой.

Коротышка трясся от злости, сжав свои маленькие кулачки. Его уродливое лицо приняло багровый оттенок, сделав его еще страшнее.

— Я вас всех убью! Слышите меня, всех до одного! — заорал тот, чем вызвал лишь еще больше смеха в свою сторону.

— Ути, он разозлился, милаха! — крикнул с задних рядов Альдебрей.

— Ну все, хватит! Хватит я сказал! — прокричал Марендрайт, успокаивая участников и при этом так же улыбаясь.

Спустя пару минут все успокоились, лишь иногда издавая смешки.

— Так, на чем мы остановились… — хранитель почесал висок, пытаясь восстановить хронологию в своей голове.

— Коротышка кинул мне вызов, и я принимаю его, — сказал бородатый люмитанец.

— А, точно, превосходно, тогда можно двигаться дальше.

— Император Аганадриус, ваше слово?

— Моим противником будет генерал Лютер.

— Я согласен, — тут же ответил окнорд, не поворачиваясь к императору.

— Якитантис?

— Мне все равно, — ответил самуртат.

— Джорелл, каков будет твой выбор? — спросил Марендрайт, и все начали оглядываться по сторонам, так как кроме Илиана никто не знал имя человека.

— Я буду уповать на ваш мудрый выбор, господин Марендрайт, — ответил Джорелл.

«Так вот как тебя зовут, Джорелл, значит…» — подумал Белиндор, аналогично с которым точно так же подумали и остальные.

Оставшиеся участники так же выразили свое безразличие при выборе оппонента. Хранители попросили подождать воинов какое-то время и вышли из зала для совещания. Спустя минут десять они вернулись, дабы сообщить окончательные результаты. Марендрайт встал во весь свой рост и начал зачитывать получившиеся пары.

Илиан — три кинтамра.

Белиндор — Бо̀лджерс (фельсонт в красных одеяниях).

Мальдрус — Кастор (защитник муликанцев).

Альдебрей — Сэлэндр.

Безымянный коротышка — Стэ̀йн (бородатый люмитанец).

Аганадриус — Лютер (бывший генерал окнордов).

Якитантис — Хартэн.

Аренлэйк — Тальдарус.

Дарбрелт — Даррелт.

Джорелл — Зарблэйн.

Закончив озвучивать пары, Марендрайт посмотрел на реакцию участников. Дарбрелт вскочил с места и, назвав это все «подлой подставой», вышел прочь из зала, матеря хранителей на чём свет стоит. Даррелт благодарно кивнул Марендрайту и пошел в след за братом.

Джорелл и Зарблэйн, которые в этот момент сидели рядом, не спеша повернулись друг к другу. Волей судьбы они все же стали врагами, и выжить в этой схватке должен только один из них.

Джорелл немного посидел и встал со стула, молча направившись к выходу, будто ничего не произошло.

— Информация о начале боя придет на ваш коммуникатор, можете быть свободны, — закончил Марендрайт, и все хранители встали из-за стола.

Участники последовали примеру хранителей и поспешили на выход.

— Джорелл, подожди, — окликнул того Зарблэйн, надеясь что-нибудь сказать, дабы разрядить сложившуюся ситуацию.

— Не переживай, все будет хорошо, это часть моего плана, — тихо произнес Джорелл, слегка повернувшись к товарищу, после чего продолжил свой путь к выходу.

«Часть плана? Какого еще к черту плана?», — Зарблэйн провожал взглядом Джорелла, размышляя о его плане. Так и не придя к ответу, Зарблэйн решил заглянуть сегодня к людям в гости.

— Неужели мы обязаны продолжать устраивать этот турнир? У нас уже давно мир и в убийстве сильнейших больше нет никакого смысла… — один из хранителей-муликанцев прогуливался с Марендрайтом по штаб-квартире, на этажах, предназначенных лишь для персонала.

— Скажи, по-твоему, почему у нас все еще мир? — спросил того хранитель.

— Может, потому что больше никто не хочет кровопролитной войны?

— Ты глупец, если считаешь так. Империи ждут не дождутся, чтобы развязать новые войны. Взять, к примеру, окнордов, думаешь, они стали бессмертными и теперь им не хочется испытать свою неуязвимость на войне?

— Но…

— Никаких но, по своей природе, все мы зверье, которое готово грызться по любому поводу, лишь бы показать свое превосходство. Вспомни бедных латланцев, едва они научили нас пути кругов, как мы тут же пустили это знание против них. А ренианцы? Это же уму непостижимо, как они распорядились даром Эдера. Ценой своей жизни, он подарил им будущее, в надежде, что его народ будет жить в мире и согласии с остальными. И что же они сделали? Едва поднабрались сил, как снова бросились в горнило войны.

— Хорошо, вы правы, признаю. Но я так и не понял, каким образом смерть сильнейших усмиряет жажду войны? Ну потеряла империя одного бойца, ну и что? Сколько таких у них еще есть? Одним больше, одним меньше. Двоица шла мимо прислуги, стражи и остального персонала, которые шпыняли по коридору по своим делам.

— Ты говоришь так, будто имеешь виду каких-то третьесортных пехотинцев. Не забывай, на турнире погибают только лучшие, — нахмурившись, фыркнул фельсонт.

— Допустим, но зачем империи продолжают посылать на этот турнир своих самых одаренных воинов?

— Видишь ли, всему виной тот обещанный приз, который дает неслыханные богатства и власть.

Муликанец не понимающе посмотрел на Марендрайта, и тот улыбнулся, ощущая себя великим мудрецом, который постиг множество тайн.

— Помнишь свою победу? — вдруг спросил хранитель.

— Как такое можно забыть… Оглушительный рев толпы, овации, ощущения, будто ты король мира.

— А помнишь, зачем твоя империя посылала тебя на этот турнир?

— Да… они хотели поработить делдаркцев, получив на турнире право союза с любой империей.

— И что же ты выбрал в итоге, напомнить? — хранитель продолжал улыбаться, и его улыбка перешла к муликанцу.

— Хех. Никогда не забуду, как зашел в тот роскошный зал за своей «наградой». Меня встретили сильнейшие воины мира и твой великий дар убеждения, то, что ты рассказал мне тогда…

— Я лишь показал тебе, какие последствия ждут твой народ, как только вы пойдете войной на делдаркцев, — хранители подошли к массивной двери, на который красовалось их знамя. Вход охраняли четверо стражников, которые встали по стойке смирно, едва двоица показалась за углом.

— Прошу, — Марендрайт указал рукой вперед, пропуская муликанца.

Хранитель отворил двери и за ними оказалось просторное помещение. Внутри находилась серверная, которая насчитывала десятки тысяч хранилищ данных, собранных со всей вселенной за множество десятков тысяч лет. Хранители шли между хранилищ, меняя направления, будто в лабиринте, и, продолжая разговор.

— Есть кое-что, чего не знает никто во всей вселенной, кроме нас, хранителей. И то, о чем мы рассказали тебе в день твоей победы — не исключение.

— Наш маленький и в тоже время великий секрет, — с ухмылкой произнес муликанец.

— Как я люблю повторять, мой отец был гением, лишь благодаря ему мы стали той империей, с которой считаются все остальные. Объединив сильнейших воинов вселенной, вместе с могуществом фельсонтов, чья империя на тот момент не была истощена войной и полна сил, ему удалось подчинить волю остальных. С тех пор он образовал свою империю, в которую входили и входят по сей день представители всех рас. Но даже сильнейшие воины, которые раньше были победителями прошлых турниров, это не самое страшное, и со всеми нами можно справиться, если объединиться, пусть и с трудом.

— Но всегда было два серьезных препятствия, верно?

— О-о, да-а, начиная от первой вселенской войны и вплоть до нашего времени. Ты ведь помнишь первую проблему? — Марендрайт приметил впереди один из серверов, который мигал красным цветом, тем самым, говоря о своей неисправности.

— Каждая из империй настолько гордая и самостоятельная, что презирает даже саму мысль о союзе, считая себя выше остальных.

— Верно, — Марендрайт осмотрел компьютер, затем нажал шесть кнопок и перезапустил систему. Красный свет немного помигал, а затем погас и загорелся синий, означая устранение неисправности. — Но даже не смотря на это, союзы все же были, шаткие, но все-таки. К счастью, каждый император сильно печется о своей власти, и когда где-то появляется крепкий союз, то любой самодержец внимательно начнет присматриваться к нему.

«А не пойдет ли этот союз после своей победы и на меня, почувствовав свою мощь? Что если вскоре они станут настолько сильными, что обратят свой взор и на мои земли? Или еще хуже, объединятся с моими врагами…» — так думают эти засранцы, сидя на своих роскошных тронах. Отец научил меня этой хитрости. Будучи советником императора фельсонтов, ему довелось пообщаться с множеством властительных личностей и лично видеть, как одни вступали в ненужную им войну, дабы остановить невидимую угрозу, а другие бездействовали, смотря, как одна империя поглощает другую.

— В нашем мире существует странный баланс сил… — подметил муликанец.

— Очень странный, это точно. Когда отец впервые подчинил своей воли империи, он уже тогда знал, что рано или поздно все повторится по новой. Империи восстановят свои силы и у них появятся новые защитники, моложе, сильнее и талантливее. И когда императоры прочувствуют, что их народ достаточно окреп, кровопролитие с новой силой захлестнет всю вселенную. Этого нельзя было допустить…

Миновав лабиринт из хранилищ, хранители подошли к еще одной двери, около который никого не было, где они и остановились, чтобы завершить разговор.

— Ты сейчас подразумеваешь «Последний договор», верно? — спросил муликанец, глядя в глаза Марендрайту, на что тот положительно кивнул.

— Последний договор, подписанный одновременно всеми императорами. Илуний, который первые самодержцы влили в этот свиток, напрямую связан с их потомками, и стоит тем нарушить данное когда-то их предками обещание, как последствия будут самые ужасные. Каждый из императоров обязался, что раз в тысячу лет будет посылать на турнир минимум одного лучшего воина от своего народа, в обмен на возможный выигрыш, который дарует победителю то, чего он захочет.

— Да, но, я абсолютно уверен, что среди моих коллег были и те, кто являлся истинным патриотом своей родины, хоть мы никогда и не говорим об этом. Вот объясни, Марендрайт, как, как тебе удалось их переубедить? Что ты сказал, чтобы самые преданные патриоты в одночасье переметнулись на твою сторону? Если со мной все понятно, и я с самого начала сомневался в необходимости войны с делдаркцами, то неужели и остальные лишь претворялись преданными сынами своей родины? — глаза муликанца были полны вопросов, которые он с нетерпением ждал, не отводя глаз от Марендрайта.

— Я же сказал, все дело в призе… — великий хранитель повернул голову в сторону массивных дверей темно-синего цвета, по которой струились тонкие потоки разноцветного илуния. — Как думаешь, что за этой дверью?

— Надеюсь, ты мне расскажешь, иначе, зачем бы ты притащил меня сюда…? — муликанец тоже обратил свой взор на странную дверь, забыв о каком-то там призе.

— Там и находится тот самый загадочный приз. Лишь четверо из хранителей не были за той дверью, четверо последних победителей турнира, считая тебя, — Марендрайт медленно перевел взгляд на муликанца. Тот явно заволновался, он уже давно ждал этой обещанной награды, ради которой он предал свою империю. Никто из тех, кто был там, не говорил ему, что за дверью, но каждый намекал, будто это нечто грандиозное и стоит любого предательства.

«Снова и снова императоры вынуждены отправлять мне своих лучших и самых преданных воинов в надежде получить свой приз… и с каждым разом те предают их, оставляя без желанной награды. Ведомые моими отравляющими душу речами и обещаниями неслыханной мощи, те хранители, кем движет алчность, покорно служат мне, забывая о гордости и чести. Они хотят знать, что же там на самом деле? Какая правда сокрыта за этими дверьми? Правда… Хех. У каждого она своя, и боюсь, что моя правда им очень сильно не понравится…» — подумал про себя Марендрайт.

Он тепло улыбнулся и сказал:

— Пойдем, настало время получить твой обещанный приз.

Марендрайт отворил двери, и оба хранителя скрылись за ними, один был полон энтузиазма, а второй преисполнен надеждами.

Глава 3 П.И.К.З. Часть 1

Дарбрелт поджидал своего брата около лифта, когда тот наконец показался. Даррелт остановился и посмотрел на Кровавого патриота, уже зная, что тот скажет.

— Даррелт, выслушай меня!

— Ты ни то отупел за все время, пока я тебя не видел? Я же тебе ясно дал понять, нам не о чем разговаривать.

— Это только твое мнение, я же считаю, что нам есть, что обсудить, — Дарбрелт подошел к Даррелту вплотную, не давая тому пройти дальше. — Я думал, ты погиб! Я столько времени оплакивал тебя и проклинал себя за свое решение, но ты должен понимать, у меня не было выбора!

— Пфф. Слушать противно весь этот бред. Выбор есть всегда, и ты выбрал императора, а не меня.

— Я выбрал империю!

— Ты выбрал предательство! Уже забыл свою клятву, данную мне и нашему отцу?!

Дарбрелт опустил взгляд, сжав свои губы, он и вправду забыл, но теперь, все вспомнил, — «Отец, брат мой, я обещаю, что буду заботиться о нашей семье во чтобы то ни стало». — Это воспоминание что-то пробудило в Дарбрелте, нечто, от чего он давно отказался — семейные узы.

— Твой брат погиб в тот самый день, как и мой. Остались лишь Кровавый патриот и генерал Даррелт, который поклялся своим настоящим братьям отомстить предателю.

— Значит, такое воссоединение тебе нужно? Спустя столько лет, тебе нужна лишь месть, да?

— Этим я и жил последние годы, за этим я здесь, — Даррелт отпихнул брата в сторону и пошел к лифту, нажав кнопку вызова.

— Ты солдат, как и я, у меня был приказ от которого зависела судьба нашей родины, будь ты…

— Я бы не бросил тебя умирать! — сорвался Даррелт, едва Дарбрелт попытался поставить его на свое место. — Я бы послал всех этих лживых мразей куда подальше, но не бросил никого из вас в этом проклятом месте! Если б понадобилось, то сражался против всей империи, бился за ваши жизни до последнего, но ни за что, никогда, не бросил бы!

— Ты рассуждаешь, как дитя, в этом мире есть вещи куда важнее, чем совесть и братские узы!

— Так ты успокаиваешь себя по ночам? Лучше я буду дитём, чем предателем.

Лифт открылся, и Даррелт зашел внутрь, оставив Дарбрелта одного.

Дарбрелт стоял перед большим экраном в своих апартаментах, ожидая, когда там появится лицо императора.

— А, Дарбрелт, ну наконец-то, мы все ждали твоих новостей о встрече двадцатки, — с ходу произнес император, едва его голова показалась на экране.

— Вы, знали? — едва сдерживая гнев, спросил тот.

— Знал, о чем? И мне не нравится твой грубый тон.

— Не уходите от ответа, вы знали, что мой брат все еще жив? — Дарбрелт буквально трясся от злости, съедаемый чувством вины и своим гневом.

— Что? Даррелт, жив? Но этого не может быть, в том взрыве…

— Но он жив и находится здесь, на турнире! Он полон ненависти и не хочет разговаривать со мной, ему нужно лишь отмщение за предательство!

— В голове не укладывается, что он живой… Постой, о каком предательстве он говорит? Его жизнь принадлежала империи, и он отдал её во славу своей родины.

— Вот только он так не считает.

— Очень жаль, что твой брат восстал против своего народа, его мощь сейчас бы нам пригодилась.

— Он просто не осознает всю ситуацию и не хочет меня слушать. Быть может, если вы поговорите с ним…

— Что?! Я не веду бесед с предателями, тем более с теми, кто считает смерть за империю зазорной!

— Но, мой император, быть может, если…

— Никаких но, Дарбрелт. Я сначала обрадовался, что он жив, но если то, что ты рассказал мне, правда, убей его.

— Убить? Вы просите меня убить его во второй раз?! Когда спустя сотни лет страданий и угрызений я получил шанс все исправить, вы вновь отдаете мне этот приказ? — внутри у Дарбрелта все сжалось от страха перед будущим.

— А что, у тебя с этим какие-то проблемы? Или ты тоже решил восстать против империи?!

— Нет, но…

— Тогда выполняй приказ! Враги империи должны быть уничтожены и не важно, кем они приходились нам раньше! Жаль, что тебя не ждет чудесное воссоединение с семьей, но второй шанс ты все же получишь — шанс, доказать свою преданность империи! Конец связи!

Сигнал пропал, и Дарбрелт плюхнулся на диван, схватившись за голову.

— Почему, почему именно я?! Будь оно проклято! Я отдал империи все: свою жизнь, судьбу, будущее, пожертвовал собственным отрядом и родным братом. Я всегда выполнял любой приказ, не задавая вопросов, и все ради благополучия империи… а теперь, когда мне понадобилась небольшая помощь за все мои заслуги, меня макают лицом в дерьмо! Ему даже сложно поговорить, всего лишь поговорить с моим братом! Никчемный кусок дерьма, а не император! Я отдал тебе все, а взамен получил смачный плевок в рожу! Так значит, да?! После всего, ты смеешь заявлять мне, что даешь мне какой-то там сраный шанс, чтобы доказать свою преданность империи?!

С дури Дарбрелт схватил диван и швырнул его в экран, разбив его напрочь. Закричав со всей силы, Дарбрелт упал на колени. Кровавый и жестокий, так прозвали его во вселенной, он поднял голову вверх, посмотрев в потолок. Из глаз Кровавого патриота потекли совсем обыкновенные слезы.

«И снова ты ставишь меня перед самым тяжелым выбором в моей жизни… семья, или империя. Как же я ненавижу тебя за это, жизнь».

Он достал из кармана небольшой коммуникатор и, посредством отпечатка пальца включил его. Экран выдал голограмму в виде большой фотографии, на которой был изображен Дарбрелт вместе с братом и отцом. Все они улыбались, так как по-настоящему были счастливы.

— Прости меня, отец, я подвел нашу семью. Но ведь ты сам учил меня и Даррелта, что империя должна быть превыше всего? Тогда почему… почему ты напал на меня, словно на самого заклятого врага, когда узнал, что я сделал? Почему ты заставил меня убить тебя, не оставив мне иного выбора? Если сам говорил, как важно выполнить приказ, любой ценой…. С каких пор, если сын идет по заветам отца, последний называет его чудовищем, не способным мыслить сердцем?

«Когда-то у меня была мечта, родной брат, отец и любовь всей моей жизни. Теперь, все, что осталось — это ненависть, которая сжигает меня изнутри».

Даррелт лежал на своей кровати, таращась в потолок. Он уже сбился со счета, сколько ждал момента, когда сможет отомстить своему брату за всё. Но долгожданная встреча с предателем оставила дурной привкус — он не признается, что предал родную плоть. Дарбрелт хотел сильно поговорить, в его глазах было отчаянье.

— Хм… — промычал Даррелт.

В глубине души он все еще пытался найти оправдание Дарбрелту, хотел вернуть назад то, что давно утеряно в прошлом.

— Дорогие мои выпускники, в этот чудесный день, я с гордостью хочу заявить, что для меня было честью воспитать из вас славных воинов, что гордо понесут на своих плечах нашу империю! — прокричал статный ренианец с трибуны.

— Ураааа! — раздался гул тысяч мужчин и женщин.

Помещение было больших размеров, мрачное, но в тоже время величественное. Украшенные письменами стены, переливались на свету, создавая легендарный эффект мокрого камня, а гигантская антикварная люстра свисала с потолка, освещая праздник. Наверху расположился второй ярус, где сидели родные и близкие, что наблюдали за своими чадами в этот важный для них день. С ярусов свисали красные флаги с эмблемой империи.

— С этого дня, каждый из вас займет свое место в рядах нашей великой армии. Вы — лучшие из выпускников, закончившие одно из самых престижных военных училищ не только в империи Рениан, но и во всем мире! Десятки лет мы делились с вами знаниями, наставляли на истинный путь и всегда поддерживали вас и ваши начинания. Все вы стали мне родными, я люблю вас, и всегда буду переживать, будто за собственных детей. Идите же, войдите в этот мир с гордо поднятой головой и помните все, чему мы вас учили!

Зал разразился бурными аплодисментами и криками выпускников, которые смотрели в будущее с надеждой и строили самые смелые мечты.

— Посмотри на них, такие наивные, глупые, они даже не представляют, что их ждет на самом деле. Мир трахнет тебя, как только твоя нога ступит за порог родительского дома, а смажет все это дело твоими мечтами.

«Гребаные лицемеры и тряпки».

— Ты мог бы оставить свою унылую философию при себе хотя бы в этот день? — спросил Дарбрелт ренианца рядом с ним.

То был его отец, немного выше сына, мускулист, с выразительными чертами лица и суровым взглядом. Дарбрелт же, напротив, был улыбчив и постоянно аплодировал вместе с выпускниками.

— Моя философия — это залог к тому, как не пустить себе пулю в рот, когда твои надежды разлетятся в прах, столкнувшись с жестокими реалиями этого мира. Не жди от вселенной многого и тогда тебе будет не так больно падать лицом в грязь.

— Да, да, где-то я уже это слышал. Послушай, у Даррелта сегодня праздник, давай достойно отпразднуем его, без всего этого дерьма, ладно?

— Конечно, я и не думал портить ему такой замечательный день. В конце концов, он и сам все однажды поймет.

Дарбрелт закатил глаза и затем перевел взгляд вниз, смотря на выступления преподавательского состава, которые отправляли своих учеников в путь, давая слова напутствия.

Отец тоже смотрел вниз, но взгляд его был устремлен на своего младшего сына. Он смотрел, как тот не перестает улыбаться, успевая при этом поболтать с другом рядом и пофлиртовать с девушкой, стоящей спереди него.

Преподавательский состав закончил выступление, и выпускники начали разбредаться по разным сторонам.

— А вот и наш отличник! — прокричал Дарбрелт, который выставил руки вперед для объятия.

Даррелт с улыбкой подошел к брату, и те крепко обнялись.

— Поздравляю, ты молодец, — еще раз сказал Дарбрелт, похлопав брата по спине, и затем сделал шаг в сторону, давая слово отцу.

— Поздравляю тебя, Даррелт, я горд, что у меня такие талантливые сыновья, — грубым басом сказал отец, но все же, на его лице была искренняя улыбка в этот момент. — Но сильно не расслабляйся, впереди тебя ждет еще больше испытаний, от лучших, родина всегда ожидает только лучшего.

— Уверен, даже если бы Даррелт и захотел расслабиться, ты б ему не позволил. От твоих наставлений и жесткого надзора даже мертвые не уйдут, — подтрунивающим тоном сказал Дарбрелт.

— Как же я жалею, что теперь не могу выпороть тебя на глазах у всех, словно дерзкого мальчишку, коим ты и являешься, — парировал отец, вытянув правый уголок рта вверх и, усмехнувшись.

— Ну, что поделать, теперь я полноправный член П.И.К.З. и если захочу, то сам смогу тебя выпороть. Кстати… наверное, то еще зрелище, — Дарбрелт подмигнул, и Даррелт поддержал его легким смешком.

— Я все еще военный советник, у меня полномочий не меньше, чем у тебя, а в некоторых местах даже больше.

— Может, уже пойдем куда-нибудь? У меня все-таки праздник, как-никак.

— Да, прости, мы с отцом в последнее время частенько любим помериться хозяйствами. Пойдем, мы забронировали для нас столик в «Подводном царстве».

— В «Подводном царстве»? Да ты шутишь, это ведь шутка, да? — не веря своим ушам, спросил Даррелт, то и дело, смотря на отца и брата.

— Отнюдь, когда они узнали, что к ним на ужин хотят прийти член П.И.К.З. и военный советник, они чуть ли не прыгали от счастья.

— Сегодня же твой день, Даррелт, так что можно все, — добавил отец, и семья поспешила в автомобиль.

Империя Рениан в большинстве своем располагалась под водой, и лишь совсем бедная часть населения жила на поверхности. Огромное подводное царство захватывало воображение своей красотой. Величественные статуи, диковинные строения и миллионы шныряющих туда-сюда подводных автомобилей создавали собою верх футуризма. Город уходил глубже в землю, где были прорыты сотни тысяч разных туннелей и помещений, некоторые из которых по высоте могли бы сравняться с небоскребами.

Ресторан «Подводное царство» считался самым престижным во всей империи. Места туда были забронированы на года вперед, а обедать там могли позволить себе лишь самые сливки общества. Даррелт, Дарбрелт и их отец сидели рядом с огромным окном, которое открывало вид на императорскую резиденцию, великолепные подводные сады и оперный театр, который светился в подводной тьме, будто новогодняя ёлка.

— Ну и куда планируешь теперь? — спросил отец младшего сына.

— Хм. Я долго думал и в итоге решил, что хочу быть поближе к брату, попробую поступить в П.И.К.З., - Даррелт опустил взгляд в тарелку и не спеша начал отрезать приличный кусок от сочного стейка.

— Ты серьёзно? Это же превосходная идея, если что, замолвлю за тебя словечко перед командиром отряда, он мужик нормальный, — Дарбрелт сильно обрадовался этой новости, так как боялся, что Даррелт поступит туда, где его нельзя будет защитить.

— Не нужно.

— Что не нужно?

— Не говори с командиром по счет меня. Не хочу, чтобы он думал, будто сам я ни на что не годен и относился из-за этого ко мне предвзято.

Дарбрелт задумался, а затем ответил.

— Да, пожалуй, ты прав. А ты, что думаешь, отец? — он глянул на задумчивого старика, который не отрывал взгляда от младшего сына.

— Эм, отец? — спросил Даррелт и помахал своей рукой перед его лицом.

— А, что? Простите, немного задумался, да, это хорошая идея. Корпус захвата самый престижный и открывает множество дверей, к тому же, именно там можно послужить своей родине на все сто процентов. Ну и, плюс ко всему мне будет спокойнее, зная, что вы будете приглядывать друг за другом.

— Как-то ты, без особого энтузиазма все это говоришь… — приметил Дарбрелт, смотря на отца.

— Да нет, все хорошо, просто на работе сейчас завал, лаемся с проклятыми люмитанцами за колонию.

— Ты о ЕКЛ — 323?

Старик кивнул.

— А что с ней? Мы же вроде уже все решили, и колония переходит к нам. Или этим засранцам хочется проблем?

— Нет, нет, просто возникли некоторые трудности, разные подводные камни в договоре и так далее, — отец очень неохотно отвечал на вопросы и всячески старался отклониться.

— Какие еще подводные камни? Я лично читал этот документ и меня ничего не смутило.

— Читал? — отец удивленно посмотрел на сына, такого, он явно не ожидал.

— Ты, что, все еще никак не привыкнешь к тому, что у меня есть доступ к большинству секретных документов?

— Да… не привыкну.

— Ну так, что за камни-то? — Дарбрелт хмуро посмотрел на отца, судьба империи волновало его ни меньше самого императора.

— Мне нужно идти, — неожиданно сказал отец и встал из-за стола.

— Что? Идти? Но мы же только пришли, это все из-за моих расспросов? Да что же там такого, не пойму…

— Все нормально, просто я вспомнил, что мне нужно доделать кое-какие дела, иначе мне влетит от верховного советника.

— Думаешь, мы поверим в какие-то там несуществующие дела?

— Даррелт, еще раз поздравляю тебя с выпуском. Помните, вы оба, приказ всегда должен быть на первом месте, чтобы ни случилось, — не замечая расспросов Дарбрелта, сказал отец и пошел прочь из-за ресторана.

— Ну, и что это сейчас было, есть какие-то догадки? — спросил Дарбрелт, продолжая смотреть в ту сторону, где вскоре растворился отец.

— Не знаю, он всегда был странным, а сейчас даже страннее обычного. Может, и вправду случилось что?

Дарбрелт задумчиво промычал, ловя себя на мысли, что не верит в эту теорию. Теперь, когда он стал членом самой престижной военной ячейки, ничто серьезного не случается без его ведома.

«Время летит так быстро… Вы оба стали настоящими мужчинами, умными, сильными и волевыми. Скрывать от вас правду становится все сложнее и сложнее, особенно от тебя, Дарбрелт. Однажды ты все узнаешь, стоит тебе только попытаться завести детей. Это бремя несут все отцы, чьи гены содержат в себе силу, от чьих детей ожидают даже больше, чем от них самих».

Мой император, я пришел с докладом, как вы и просили. В покои к Алутару зашел один из его помощников.

— Прекрасно, есть что-нибудь, что может меня порадовать? — спросил император, откинувшись на спинку кресла.

— Да, в П.И.К.З. служат два брата, которые вместе выполняют любую поставленную перед ними задачу. Оба невероятно хитроумны, сильны в бою, а также талантливы. Старший всего за полтора десятилетия дослужился до заместителя командира. На данный момент обладает званием генерал-лейтенанта.

— Дарбрелт, я уже наслышан о нем. Любой взвод, где он служил, во много раз увеличивал свою полезность для империи. Определенно ценный экземпляр. А что насчет младшего?

Помощник перелистнул страницу, дабы рассказать о Даррелте.

— Даррелт подает не менее высокие надежды. Ни в чем не уступает брату, разве что в боевом опыте и выслуге лет, но со временем это перестанет иметь значение. Всегда старается превзойти Дарбрелта, как это и принято, братья всегда соперничают между собой. Он способен принимать волевые и стратегически важные решения. В отряде захвата всего чуть меньше пяти лет, но уже гордо носит звание ветеран П.И.К.З.

— Вот как? Похвально, кажется, их отец вырастил настоящих самородков. Для начала, приведи ко мне старшего, а после, младшего, хочу побеседовать с ними и понять, что они из себя представляют на самом деле.

Слуга откланялся и поспешил исполнить приказ, спустя пару часов Дарбрелт уже был в императорском замке.

Он стоял в зале славы, за которым были покои императора и ждал, когда его позовут. Исполинские статуи из черного мрамора подпирали собою разукрашенный потолок. Некогда великие победы ренианцев украшали собой зал славы в виде потолочных изображений. По обе стороны стояли величественные каменные изваяния некогда великих воинов, императоров и ученых.

«Когда-нибудь, я стану достойным того, чтобы и моя статуя оказалась здесь», — с вдохновением произнес про себя Дарбрелт.

— Господин Дарбрелт, вы можете войти, — прокричал ему один из стражников и Дарбрелт прошел за дверь.

Покои императора оказались вполне уютны. Мебель оттенка красного дерева прекрасно сочеталась с полом темно-красного цвета. Три широких окна, увешанных коричневыми занавесками, расположились за единственным белоснежным столом императора. В левой стороне стояла массивная кровать, а справа четыре кресла у горящего камина.

Сам император смотрел в окно, просунув часть туловища между закрытыми занавесками.

«Камин под водой, надо же, до чего дошел прогресс», — с ухмылкой подумал про себя Дарбрелт и самопроизвольно улыбнулся.

— Тебя что-то смешит? — неожиданно послышался голос императора.

— Никак нет, мой господин.

Все это время Алутар продолжал смотреть в окно, абсолютно не поворачиваясь к Дарбрелту.

— Присаживайся, кресло напротив моего стола, для тебя.

Дарбрелт с опаской начал делать шаги, продвигаясь вглубь императорских покоев, он был настолько взволнован, что, казалось, будто это кресло находится слишком далеко. Наконец, усевшись в нем, Дарбрелт услышал интересный вопрос.

— Скажи, что тебя смущает в интерьере этой комнаты. Отвечай без лести и обмана, как есть.

Дарбрелт внимательно оглядел покои, его кулаки все это время были сжаты от волнения.

— Красный пол и белоснежный стол, мой император, — ответил тот, смотря в спину Алутару, который все еще не сдвинулся с места.

— Хм, и что же ты думаешь об этом? Зачем они здесь?

Дарбрелт призвал на помощь всю свою смекалку, бросил все силы на поиски ответов. Сам император задал ему вопрос, ответить не правильно, значит опозорить себя до скончания времен. Он нервно сглотнул, будто продавив огромный ком в горле и, собрав всю свою храбрость в кулак, открыл рот, чтобы ответить.

— Я думаю, что пол — это кровь врагов, что должен пролить каждый император, если на то будет нужда, а стол, означает — что все решения, которые принимаются за ним, ведут империю лишь к светлому будущему.

Дарбрелт закончил свой ответ, и в покоях настала гробовая тишина, которую нарушал лишь треск огня. Император, который до этого был в немного согнутом положении выпрямился и повернулся к Дарбрелту в пол-оборота, окинув того взглядом. Он задумчиво промычал и не спеша направился к столу, смотря своему слуге прямо в глаза. Алутар встал по другую сторону стола, смотря свысока на взволнованного воина.

— И как, позволь спросить, ты додумался до такого ответа?

— Не знаю, просто подумал… — неуверенно ответил Дарбрелт, не зная, то ли он разгневал императора, то ли порадовал.

«Умен, чертовски умен», — подумал император.

— Ты дал правильный ответ, поздравляю, очень не многие разгадывали эту загадку, можно сказать, что совсем единицы, но, кое в чем ты все же ошибся.

Дарбрелт вопросительно посмотрел на Алутара, ожидая ответ.

— Что ты на меня так смотришь? Я лишь даю вопросы, но не ответы, — император удостоил Дарбрелта слабой улыбкой и сел напротив него. — Полный ответ ты должен найти сам, могу лишь пожелать тебе успехов. Скажи мне, Дарбрелт, на что ты готов ради своей империи? — вдруг спросил Алутар, закинув ногу на ногу и, облокотившись на подлокотник.

— Я готов на все! — на автомате и с чувством патриотизма ответил Дарбрелт.

— На все? А если я попрошу тебя убить своего сына?

— Но у меня нет детей, господин Алутар.

— Я знаю, но есть вопрос, на который мне нужен ответ.

— Да, если на то будет ваша воля, я убью его, — Дарбрелт отвечал так, как учил его отец все эти годы, давал те ответы, которые от него хотели услышать.

— Хм, а если я попрошу убить твоего брата? — с ухмылкой продолжал давить император.

— Даррелт самый преданный сын империи, я даже помыслить не могу, чтобы он когда-то предал свой родной дом.

— Не уходи от ответа. Разве я спросил тебя, насколько твой брат предан империи?

Дарбрелт сжал губы и тут же признал свою ошибку.

— Никак нет, вы спросили ни это. Да, я убил бы его, если б вы захотели того, только прикажите, и я убью его прямо сейчас, — прогорланил тот и почувствовал себя паршивой свиньей, предателем, что не имеет права на жизнь после таких слов.

Император увидел это в его глазах, но не стал подавать виду.

— Хорошо, это всё, что я хотел услышать, а теперь ступай.

Дарбрелт вскочил с кресла и отвесил низкий поклон, после чего поспешил прочь. Слово «предатель» прочно засело у него в голове, ему хотелось помыть свои мысли с мылом, чтобы отмыть эту грязь, «Но некоторое дерьмо, увы, не отмывается», — так ему говорил отец.

На следующий день братья встретились в казарме. Даррелт подошел к Дарбрелту, но тот был явно не в духе.

— Готов к сегодняшнему дню? — с энтузиазмом спросил Даррелт, на что получил холодный кивок.

— Ты чего? Не с той ноги что ли встал?

— Все нормально, просто переутомился на тренировках, — «предатель», крутилось в голове Дарбрелта, но как он мог ответить императору иначе?

— Кстати, ты не поверишь, но меня вчера вызывал к себе сам император!

Эти слова стали настоящим шоком для Дарбрелта. Его брат тоже был вчера в замке. Но когда? Зачем? Что хотел от него император?

— Ты был в замке, когда?

— Где-то в середине ночи.

«Спустя пару часов после того, как я ушел», — промелькнуло в мыслях Дарбрелта.

— И о чем вы беседовали?

— Да так, он спросил меня о том, на что я готов ради своей родины и задал загадку про пол и стол, — Даррелт буквально светился от счастья, встретиться с императором мечта любого воина.

— Вот как значит… — печально ответил Дарбрелт, вспоминая свою встречу.

— Да что с тобой? Я думал, ты обрадуешься за меня, ведь это такая великая честь!

— Я рад, просто и вправду сильно утомился…

Даррелт явно ожидал не такой реакции и был сильно разочарован, ему даже показалось, что Дарбрелт завидует и поэтому так себя ведет. Дарбрелт в свою очередь решил не говорить о своем походе к императору, боясь, что ему придется признаться в том, как он предал своего младшего брата, пусть в шутку, пусть не серьезно, но все же. Но больше всего он боялся, что Даррелт ответил точно так же, этого Дарбрелт не хотел знать даже под предлогом смерти.

Прошло еще несколько лет, предыдущий командир отряда погиб и П.И.К.З. возглавил Дарбрелт, а Даррелт в свою очередь стал его заместителем. За это время младший брат еще несколько раз ходил к императору и каждый раз с восторгом рассказывал об этом Дарбрелту, а тот раз за разом с не охотой воспринимал эту новость, бесив тем самым Даррелта, из-за чего он всерьез начал думать, что ему завидуют. Но за это время Дарбрелт был у императора столько, что сбился со счета.

Каждый раз Алутар задавал ему в конце один и тот же вопрос, а Дарбрелт убивал своего младшего брата. Он не понимал, зачем император постоянно спрашивает его об этом, но возразить, не смел. Чувство предательства все сильнее засиживалось у него в душе, создавая там смрад, который нельзя было смыть ни одним шампунем и невозможно удалить ни одним клинком. Дарбрелт стал меньше улыбаться, общаться, на его голову навалилось множество дел, и от каждого зависела судьба империи, родины. Даррелт же, напротив, стал душой компании, любимчиком публики, но Дарбрелт, тем не менее, был для всех, как отец, что блюдёт свой пост и никогда не даст в обиду свой отряд, каким бы не разговорчивым он ни был.

Дарбрелт так и не рассказал Даррелту о своих походах к императору, боялся, что тот возненавидит его за это, или, еще хуже, узнает правду.

— Господин Алутар, вы уверены, что стоит сделать это? — все тот же помощник стоял перед императором и жаждал служить.

— Да, время пришло.

— Хорошо. Ну, так, на кого будете ставить?

— Я ставлю на Дарбрелта, осталось лишь подтолкнуть его в объятия империи, — Алутар ехидно улыбнулся, предвкушая спектакль.

Сигнал тревоги разбудил дежурного посреди ночи, он вскочил с кресла и помчался вдоль коридоров к центру связи. Спустя десять минут весь отряд был собран в полном составе. Двенадцать сильнейших воинов империи сидели в зале для совещаний и ждали важного гостя. Наконец, в помещение зашел император Алутар в сопровождении двух хранителей мертвых тайн. Отряд тут же вскочил, приветствуя своего императора.

— Садитесь, — сказал Алутар и приказал одному из хранителей вложить в небольшое отверстие в центре стола диск такого же размера.

Кружок зажегся синими огоньками, и они устремились вдоль поверхности стола разными ломаными линиями. Над столом появилась голограмма планеты.

— Это же ЕКЛ — 323, в чем дело? — нахмурившись, спросил Дарбрелт.

Кадр сменился, и к голограмме добавились кадры сражений, флот люмитанцев и сигналы бедствия.

— Люмитанцы, они наплевали на договор, и внезапно пошли в контрнаступление. Прямо сейчас планета находится под осадой и нуждается в нашей помощи.

— Скоты! Мы же заключили договор! Какими же нужно быть жалкими мразями, чтобы наплевать на свои обещания спустя пару жалких лет?! — Дарбрел стукнул по столу, мечтая поквитаться с клятвопреступниками.

— Нам срочно нужно действовать, наши ренианцы нуждаются в немедленной помощи! — вскочил Даррелт, и остальной отряд поддержал его.

— И поэтому ваш отряд в полном составе отправляется туда. Мы не можем послать регулярную армию, так как боимся, что это уловка, и едва мы стянем свои силы к планете, как нас атакуют на родных землях.

Дарбрелт поднялся с места, оглядев своих товарищей. В их глазах он увидел пламя, их души дрожали, мечтая проучить тех, кто посягается их родину. Он повернулся к императору и, приложив руку к груди, сказал:

— Для нас это великая честь, мы с радостью вернем нашей империи эту планету, а головы люмитанцев насадим на копья.

— Так идите же, и уничтожьте всех, кто встанет на вашем пути. Никто не смеет смеяться над нами, нарушая договор.

Отряд поклонился императору и вышел прочь, чтобы подготовиться к битве. Даррелт подошел к своему старшему брату, когда тот надевал на себя броню, чтобы не тратить силы на создание новой.

— Слушай, помнишь, пару лет назад наш отец говорил о том, что в договоре были какие-то подводные камни.

Дарбрелт тут же перестал одеваться, застыв в раздумьях. Он повернулся к брату.

— Да, ты прав, он что-то говорил об этом. Думаешь, ему уже тогда было известно, к чему это приведет?

— Не знаю, но если это было известно ему, значит и всей верхушке правительства, в том числе и самому императору. А тут он вдруг говорит, что нападение было неожиданным…

— Думаю, мы просто не знаем всех деталей, император ни за что не позволил бы люмитанцам спокойно напасть на нашу колонию.

— Согласен, но все равно, не нравится мне это… — Даррелт прикусил нижнюю губу, дурное предчувствие охватило его.

— Неужели ты думаешь, будто император замешан в гибели целой колонии?!

— Нет, что ты, просто сама ситуация мне не нравится.

— И слышать об этом не хочу! Прямо сейчас наших братьев вырезают люмитанцы, а ты решил сомневаться в нашем императоре?

Даррелт виновно опустил голову, не найдя нужных слов для ответа.

— Собирайся, нам уже пора отправляться, поговорим, когда вернемся, — Дарбрелт обошел своего брата и направился на корабль, оставив Даррелта позади себя.

В транспорте велось бурное обсуждение о вероломстве люмитанцев. Каждый жаждал урвать кусок славы и отомстить за оскорбление, нанесенное ренианцам. Оба брата летели, не произнеся ни звука, лишь иногда поглядывая друг на друга.

— Мы в зоне высадки, приготовьтесь, — сказал пилот, и все поднялись со своих мест, лишь придерживаясь за поручни.

— 3…2…1, пошли! — задний отсек корабля раскрылся, словно пасть чудища, выпустив на свободу смерть.

П.И.К.З. предстали во всей своей красе, делая то, чему их учили, для чего они родились и жили все это время — война. Передвигаясь на близкой к световой скорости, они прошлись по кораблям люмитанцев, разрывая их, словно бумагу. Смерть и разрушение пронеслись по округе, наполняясь криками, которые тут же стихали в холодном космосе.

Лучшие воины империи играючи уничтожили полсотни дредноутов и помчались на планету. Любое сопротивление, любые мастера кругов, которые осмеливались встать у них на пути, погибали бесславной участью. Четырех обладателей шестнадцатых кругов они разорвали за мгновение, бессмертные жизни оборвались в один миг.

Концентрированные сгустки илуния летели с планеты, пытаясь достать врага, ПВО работало с бешеной скоростью, но все было тщетно. Сильнейшие воины ренианцев не знали страха, сомнений и слабости, они пришли сюда лишь с одной целью — убивать и сеять ужас, и будь проклят тот, кто думает, что эта цель им не по плечу.

— Дарбрелт, стой! — младший брат остановил его посреди боя, желая о чем-то поговорить.

— В чем дело, ты ранен?! — спросил тот, осматривая Даррелта.

— Нет.

— Тогда какого хрена ты отвлекаешь меня прямо посреди схватки?!

— Выслушай же меня, здесь что-то не так! — Даррелт положил обе руки на плечи Дарбрелту, пытаясь внять его разуму.

— Ты опять за свое?! Да что с тобой такое?!

— Оглянись! Люмитанцы не были готовы, они мирно занимались своими делами!

Сквозь жажду крови, Дарбрелт все же оглянулся из-под алой пелены, что застилала взгляд. Женщины, дети и мужчины, что были безоружны. Но самое ужасное — никаких следов мертвых ренианцев, населявших колонию.

— Их корабли были без полей, вооружение минимальное, а тех, кого мы встретили здесь, всего лишь жалкий гарнизон! Если они напали на одну из стратегических для нас колоний, то где тогда их настоящая армия?!

— Э-этому должно быть объяснение! Это все уловка люмитанцев, они специально хотят посеять в нас сомнения!

— Да? Не слишком ли ты их перехваливаешь. Успеть захватить нашу стратегическую колонию, построить свои здания, убрать тела ренианцев и увести огромный флот куда подальше, чтобы мы не засекли его. Не много ли они сделали за пару часов?! Думай, Дарбрелт, думай! С каких пор люмитанцы берут с собой на войну своих женщин и детей?!

— Должно же быть объяснение!

— Дарбрелт, мы в резиденции наместника, он желает встретиться с вами, думаю, вам стоит выслушать его, — по рации связался один из бойцов П.И.К.З. то, что он сказал, сильно подогрело любопытство обоих братьев.

Дарбрелт и Даррелт вошли в кабинет наместника, перешагивая разорванные входные двери. Весь отряд уже собрался там, и взгляд у них был взволнованный.

У массивного стола стоял полуседой наместник, с зачесанными назад волосами и небольшой бородкой. В него буквально вцепились жена и две маленькие дочки, которые от страха не могли разжать кулаки. Мужчина же держался смело и уверено.

— Мои ренианцы говорят, будто ты хотел видеть меня и поделиться некой информацией, — Дарбрелт сделал несколько шагов к люмитанцу, не сводя с него глаз.

— Да, судя потому, что кричали ваши воины, когда вломились сюда, мы все здесь стали жертвами ужасного обмана.

— Обмана? Мой император лично сказал мне, как вы вторглись в нашу колонию, наплевав на все обязательства и стали крушить здесь все подряд! Неужели вы посмели оскорбить меня и его, назвав лжецом?! — Дарбрелт с яростью схватил мужчину за воротник и подтащил к себе поближе.

— Н-нет, я ни в коем случае не хотел оскорбить вашего императора или вас, пожалуйста, достаньте листок из моего правого кармана и все поймете.

Дарбрелт нахмурился, но медленно просунул руку в карман жилетки, смотря люмитанцу в глаза. Нащупав внутри бумажку, он достал её и, слегка откинув люмитанца в сторону, начал разворачивать. Глаза жадно вцепились в содержимое бумаги, бегая от одной строки на другую, когда, наконец, его кулаки задрожали, со всей силы сжимая листок.

— Ну что, что там такое? — взволнованно спросил Даррелт.

— Не может этого быть…

Что не может быть? Скажи уже что-нибудь, — взволнованно спросил Даррелт, глядя, как его брат не спеша опускает листок, явно шокированный содержимым.

Даррелт выхватил бумажку из рук Дарбрелта и сам начал жадно поглощать её тайны. Постепенно, его лицо приобретало все более мрачные черты.

— Даррелт, ну что там? — спросил один из товарищей по отряду.

Дочитав, он поднял глаза полные непонимания и печали, которые оглядели взволнованных членов отряда, ждущих, когда и им откроется содержимое бумаги.

— Здесь сказано, что эта колония перешла к люмитанцам несколько дней назад на абсолютно законных основаниях. Мы пользовались ею лишь пару лет, с целью добычи полезных минералов и не более того. Хоть это и копия, но на ней стоят печати совета министров империи Рениан и личная печать императора. Также на этой копии находится неподдельная подпись, которую господин Алутар поставил, дабы она тоже имела вес. Мало того, империя Рениан обязывается в скором времени отдать еще около трех колоний в безвозмездное пользование империи Люмитан.

В зале воцарилась тишина, услышанное стало настоящим шоком для всех. Первый помощник заместителя сделал несколько, казалось, настороженных шагов к своему начальнику и аккуратно взял из рук Даррелта этот злополучный листок. Он отшагнул назад и поднес бумажку к своим глазам, а остальные члены отряда окружили его, чтобы лично убедиться в написанном там.

— Неужели это правда? Что за херня тут происходит?! — наконец сорвался один из ренианцев.

— Но мы же все видели этот договор и лично его одобрили, однако там были изложены совсем другие слова! Так какого хера мы сейчас читаем это дерьмо? Копье Эдера мне в задницу!

— Господин Дарбрелт, что вы думаете по этому поводу?

Весь отряд уставился на предводителя, кулаки которого были сжаты от злости, а сам он даже немного трясся.

— Ты… жалкий, мерзкий ублюдок, думаешь, что можешь держать нас за дураков?! — заорал Дарбрелт и схватил наместника-люмитанца за шиворот, прижав беднягу к стене.

— Что? Нет, я ничего такого не думаю, это копия настоящего оригинала! — дрожащим голосом начал оправдываться наместник.

— Это фальшивка, чтобы заставить нас сомневаться в благих намерениях нашего предводителя! Что угодно можно подделать, не говоря уже о какой-то бумажке!

— Но я говорю правду! Если не верите мне, то свяжитесь с нашим правительством. Я уверен, учитывая ситуацию, они с радостью прольют свет истины на все это! Печать на листе настоящая, а подделать илуниевую подпись невозможно, вам ли не знать!

— Хватит! Меня достала твоя наглая ложь!

Дарбрелт пошел на замах, чтобы прикончить мужчину в один удар, но его руку остановил Даррелт.

— Ты что творишь?! — в гневе заорал старший брат.

— Постой, а что если он действительно говорит правду?

— Да как ты смеешь верить какому-то люмитанцу больше, чем своему императору?!

— Тогда объясни мне, наконец, отсутствие тел наших ренианцев, которые должны были населять эту колонию? Почему не было признаков разрушения, а вокруг стоят здания люмитанцев?! Почему одну из важнейших колоний охранял всего лишь жалкий гарнизон? Ты сам видел тела женщин и детей, давно ли люмитанская армия состоит из них?!

Дарбрелт сжал зубы, не желая верить в правду, он до последнего искал объяснения в своей голове, пока Даррелт продолжал распинаться перед ним.

— Где их флот, который состоит из мощнейших дредноутов? Неужели ты и вправду веришь, что они оставили бы такую колонию, после того, как якобы вероломно отняли у нас? Всему этому есть лишь одно объяснение, и ты прекрасно знаешь его — здесь не было армии, потому что император Алутар подписал договор о передаче этой планете во владение люмитанцам. Ну же, Дарбрелт, если ты не веришь люмитанцу, то поверь мне, своему родному брату. Разве я когда-нибудь подводил тебя? Видимо, отец говорил именно об этих подводных камнях, тогда, в ресторане, когда мы праздновали мой выпускной. А если это так, и ему было известно об этом, тогда и верхушке командования тем более.

— Господин Дарбрелт, мы, как никто лучше понимаем сейчас ваши чувства, каждый из нас готов разорвать мир на части, если это будет во благо империи. Но все это дело слишком дурно пахнет, и я считаю, что мы заслужили ответы на свои вопросы. Если император Алутар задумал что-то недоброе, наш долг остановить его, так как благополучие нашей родины куда важнее амбиций очередного монарха, — в разговор вмешался один из членов отряда.

— Если это очередная война за чужие амбиции, я отказываюсь воевать на стороне того, кто развязал её. Не хочу больше хоронить тех, кто мне дорог, пока чей-то карман и эго будут повышаться за счет чужих душ, — сказал старший помощник.

— Дарбрелт, мы твоя семья, поверь нам, и я могу поклясться, что ты не ошибешься и никогда в жизни не пожалеешь об этом, — Даррелт подошел ближе к брату, смотря тому в глаза.

Дарбрелт смотрел на своих товарищей, чьи глаза предано глядели на него в ответ, все они братья, а братские узы, как известно, одни из самых прочных.

— Хорошо, мы вернемся к императору и заставим его ответить на наши вопросы, — произнес Дарбрелт и огромный камень упал с душ всех членов П.И.К.З.

— Прием, это пилот один, вызываю командира Дарбрелта, — голос из передатчика прозвучал очень взволнованно.

— Дарбрелт на связи, что там у вас стряслось?

— Я надеюсь, вы успели сделать все, что хотели, потому что сейчас на моих глазах открылась огромная кротовая нора, которая не предвещает собой ничего хорошего.

— Дело дрянь, нам пора валить отсюда, пока флот люмитанцев не окружил нас! — скомандовал Дарбрелт и отряд поспешил на выход.

— Стойте, есть зрительный контакт, созидатель помоги нам, их миллионы… — полушепотом сказал пилот.

— Пилот номер один, доложите ситуацию!

— Все очень плохо, господин, судя по опознавательным знакам на обшивках кораблей, сюда явился третий освободительный корпус, люмитанцы уже начали окружать планету.

— Что будем делать? — спросил Даррелт брата.

— Мы будем сражаться, постараемся прорвать оцепление, наши вопросы не должны остаться без ответа, — скрипя зубами, ответил Дарбрелт, и отряд взмыл в космос навстречу войне.

Дредноуты люмитанцев представляли собой их герб, огромное черное ядро, окруженное восемью ломаными линиями с каждой стороны, а некоторые из них отдаленно напоминали истребители людей, только в более крупных масштабах.

Едва отряд ренианцев показался, как по ним открыли огонь без разговоров.

Разноцветные сгустки илуния летели со всех сторон, разгоняясь до скорости света, но либо не попадали в цель, либо блокировались. Небольшой отряд против нескольких миллионов, теперь мир узнает, на что в действительности способен самый сильный отряд ренианцев.

Третий корпус освободителей насчитывал чуть около сотни обладателей шестнадцатого круга, часть которых выступила в роли авангарда, столкнувшись с П.И.К.З. лоб в лоб. Свет, который выпускался благодаря илунию при битве, слепил даже владельцев десятого круга. Все члены отряда не жалели сил, сметая на своем пути более слабых мастеров, чей круг был ниже. Десятками тысяч воины растворялись, крича от боли и ужаса.

На Дарбрелта накинулось сразу трое мастеров шестнадцатого круга, вместе с кучей остальных солдат, а дредноуты люмитанцев выдавали мощнейшие залпы, которые забирали у ренианцев много сил, дабы те смогли пережить их. Дарбрелт метался по рядам, словно тень, используя силу своих глаз, он невидимым вихрем проносился по рядам противников, не оставляя им шансов. Три владельца шестнадцатых кругов гонялись за ним по всему полю битвы, но никак не могли догнать неуловимого.

Дарбрелт проделал в одном из дредноутов небольшую дырку и залетел внутрь, корабль начал разваливаться прямо на глазах. Внушающий ужас, укрепленный на полторы тысячи процентов гигант, в мгновение превратился в груду металлолома с кучей трупов на борту. Третий корпус редел прямо на глазах, казалось, легкая победа, пока не появилась еще одна кротовая нора, больше предыдущей, а за ней еще и еще, пока их не стало пять.

— Вот теперь, третий корпус в полном составе, — с ухмылкой сказал Даррелт, глядя на то, как люмитанцы заполняют сектор.

— У люмитанцев пять корпусов освободителей и каждый насчитывает полмиллиарда военнослужащих, неужели ты думал, что эта жалкая горстка и вправду все? Самый сильнейший отряд убивают только в таком количестве, чтобы потерять как меньше владельцев шестнадцатых и пятнадцатых кругов, все остальное — мусор, — ответил Дарбрелт, перерубая одного из трех преследователей надвое.

— Видимо этих пустили в расход, чтобы они задержали нас.

— Уверен, мы поступили бы так же, если б на нашем месте были сволочи из Последнего авангарда или Алые предвестники, эти сукины дети знают толк в хорошей битве, — добавил кто-то еще.

— В любом случае, мы слишком лакомый кусок, чтобы так просто нас отпустить, поэтому, к нам стянут много сил, и если всех нас настигнет смерть, у нашей империи сильно ослабнет военная мощь, — Дарбрелт продолжал биться не покладая рук, ища слабые места в окружении противника.

— Что еще больше подтверждает тот факт, что с императором что-то не так, раз он отправил нас одних на верную смерть!

Вера Даррелта в великого императора рухнула в один момент, словно каменная стена, которая скрывала за собой кучу вонючего смрада, ловко замаскированного под запах роз. Небольшой отряд прорывался сквозь ряды люмитанской армии, пытаясь сломить кольцо, но с каждой секундой оно становилось лишь прочнее. В один момент стало ясно, что всем уйти не получится, кто-то должен взять на себя сомнительную честь и остаться для развлечения противника, пока остальные будут бежать без оглядки.

— Дарбрелт, говорит император Алутар, я приказываю тебе немедленно бежать из оцепления, оставив свой отряд позади. В противном случае, вас всех ждет Армагеддон.

Император говорил с Дарбрелтом по защищенному каналу связи, который не слышали даже остальные члены отряда.

— Что? Вы же не…

— Я повторяю еще раз, уходи из оцепления, иначе тебе не выжить, — голос императора звучал грозно и уверенно, как и всегда.

— Вы… предали нас, а теперь хотите пустить в расход, почему? Чем мы заслужили такое отношения к себе?!

— Предал, я? Да как ты смеешь обвинять меня в подобном?!

— Тогда как вы объясните договор, по которому эта колония отошла люмитанцам на законных основаниях? Вы знали об этом и отправили нас вероломно нарушать ваши же клятвы! Мы убивали женщин и детей ради вас, пока вы потешались над нами, сидя у себя во дворце! Я не желаю служить такой мрази. Когда мы умрем, желаю вам удачно отбиваться от армады люмитанцев без нашей боевой мощи. Клянусь, что они вывесят вас над воротами замка, и вы, ваше высочество, провесите там достаточно, чтобы молить о скорой смерти. Конец связи.

— Стой, Дарбрелт, ты все не так понял, позволь мне объяснить! — раздался почти умоляющий голос, который воззвал к самой худшей части Дарбрелта — фанатичному патриотизму.

Дарбрелту тяжело было погружаться в глубокие раздумья и прорываться сквозь плотное оцепление одновременно, однако, он все равно согласился услышать версию императора.

— Все не так, как может показаться на первый взгляд. Видишь ли, у нас не было выбора, мы прекрасно понимали, что на данный момент армия люмитанцев сильнее нас. Ты тоже это прекрасно знал, и как бы сильно нам не хотелось признавать это, факт остается фактом — нам не выиграть войну против люмитанцев за эту колонию. А после нашего поражения, они бы наверняка направились покорять остальные уголки империи.

— Почему вы подсунули нам поддельный договор?! Мы должны были знать настоящую ситуацию!

— Мощь империи не должна падать в глазах своего народа, это могло бы привести к серьезным проблемам и волнениям в обществе. Моральный дух нашего народа должен быть непоколебим, особенно в такое время.

— Вам необходимо больше доверять своему народу! Мы готовы умирать за нашу империю, а вы так обходитесь с нами!

— Я уже осознал, что совершил ошибку, о которой буду вспоминать всю жизнь…

— Допустим, но это все еще не приблизило нас к тому, почему вы решили отправить самый сильный отряд на бойню, чтобы… уровнять шансы? Не вижу логики! Как бы сильны мы ни были, без поддержки нам не за что не уничтожить целый корпус! Максимум треть или половину, это все, на что хватит нам сил!

— Что тебе известно о проекте Армагеддон?

— Насколько я помню, его приняли в четвертом чтении на заседании совета, который работает по принципу — когда поражение неизбежно, отдай меньшее, чтобы забрать большее и переломить ход войны на сторону империи.

— Все верно, план заключается в том, чтобы малыми силами стягивать на себя превосходящие войска противника, а затем наносить массированный удар по всему живому, в том числе и союзникам.

— Так значит… — Дарбрелт оглянулся, смотря на свой отряд, который всеми силами пытался выжить, но не знал, что уже был обречен с самого начала.

— Мне тяжело было принять такое решение… очень тяжело, но нам нужен был отряд, который заставил бы люмитанцев стянуть на себя огромное количество солдат.

— И П.И.К.З. самый лакомый кусок, который только можно найти… — с ужасом произнес Дарбрелт.

— Под видом раскопок минералов, за несколько лет мы выкопали туннель к ядру планеты и накачали его огромным количеством илуния. От мощнейшего взрыва его удерживают лишь наши стабилизаторы, которые ждут, когда я нажму на кнопку. Поэтому тебе нужно срочно уходить оттуда, пока план не пришел в действие.

— Но я не могу, не могу бросить свой отряд!

— Ты должен так поступить, ради империи, ради своего народа! Ты, верно, подметил, когда сказал, что без вашей мощи нам не выстоять, но если хотя бы тебе удастся бежать, один факт твоего существования будет заставлять трепетать люмитанцев. Вспомни, чему учил тебя твой отец — долг и благополучие родины превыше всего! Я понимаю, как тяжело тебе оставлять свой отряд, но если ты останешься, нашей империи может грозить уничтожение. Один из самых лучших её сынов должен стоять на страже и охранять покой своей державы!

— Я могу взять с собой Даррелта, вдвоем нам будет легче пробиться сквозь оцепление.

— Нет, он не сможет оставить свой отряд и тем более сохранить секрет, ты прекрасно это знаешь! Дарбрелт, у нас совсем мало времени! Как только отряд прознает об этом плане, они загорятся желанием мести, возможно, даже объединятся с люмитанцами, чтобы добраться до меня, этого нельзя допустить! Не удивлюсь, если они уже затаили на меня сильную обиду. Ты, единственный, кому я могу доверять, в ком уверен полностью. Твоя вера и желание делать все во имя империи настоящий пример для подражания, сейчас ты должен сделать выбор, любимая родина, жизнь которой в твоих руках, или семья. Надеюсь, ты примешь правильное решение, у тебя пять минут, транспорт будет ждать в трех системах от твоего местоположения, координаты я вышлю тебе на коммуникатор. Сотня миллиардов ренианцев надеются на тебя. Конец связи.

Мысли в голове Дарбрелта перевернулись вверх дном, семья или империя? Он бы хотел сесть и как следует все обдумать, взвесить все за и против, глубже покопаться в словах императора, но время поджимало с такой силой, что, казалось, его можно потрогать. Люмитанцы уже представляли собой один гигантский рой, который обрушился на небольшой отряд всеми силами.

— Дарбрелт, нам срочно нужно отступать! Кольцо становится все плотнее, илуний кончается с бешеной скоростью! — закричал Даррелт и запустил во все стороны мощную волну, чтобы освободить для себя пространство. — Дарбрелт, Дарбрелт, ты слышишь меня, брат?!

По рации была тишина, мертвая и пугающая.

— Дарбрелт! — сердце Даррелта забилось в груди от ужаса, что его старший брат погиб.

— Даррелт, бегите с остальными и разыщите командира, возможно, он сейчас нуждается в нас, как никогда! Я и Манфред останемся здесь, возьмем огонь на себя!

— Нет, мы убежим вместе! — припирался Даррелт, не желая признавать отчаянное положение.

— Не глупи, всем нам не спастись, а если будем медлить, то точно погибнем! Бегите, скорее!

С огромной не охотой, остатки отряда объединились и начали прорубать себе путь сквозь ряды противника. Два ренианца отсоединились от основной группы и, не жалея сил, помчались в обратную сторону. Третий корпус насчитывал сорок обладателей шестнадцатых кругов, которые всерьез занялись ренианцами. Уставшие и ослабшие, ренианцы уже с трудом могли тягаться с ними. По одному, люмитанцы вырывали ренианцев из их плотного построения, а затем огораживали друг от друга, чтобы члены отряда не могли прийти друг к другу на выручку.

Оставшиеся позади два ренианца, своими действиями принимали большую часть атаки на себя, не давая большинству люмитанцев пролетать вперед, так как выпускали смертельные лучи и волны по всем направлениям. Из толпы внезапно выскочил грозный люмитанец и в мгновение поразил Манфреда в грудь. Ренианец отлетел на небольшое расстояние, а его напарник разъярено обрушился на люмитанца, успев хватить того за руку и разрубить пополам. Товарищ подлетел к Манфреду, и тот обхватил его за шею, другой рукой прикрывая дырку в груди.

Они посмотрели друг другу в глаза и, нахмурившись, кивнули головой в унисон.

— Ради империи, — сказал тот, кого звали Манфред.

— Мы родились, чтобы умереть в бою за родину, — хриплым голосом сказал второй и улыбнулся.

Их глаза зажглись, бушуя, словно неистовое пламя, две ауры, красная и желтая, окутали тела своих владельцев, а затем начали сливаться воедино.

— Я был рожден, ради этого момента! — снова закричал один из них, и от двоицы во все стороны понеслась сильная ударная волна, которая издала низкий звук, постепенно превращающийся в рев гиганта. В битве было выпущено настолько много илуния, что на поле сражения вновь образовалась временная атмосфера, в которой выжил бы даже обычный человек.

Волна сносила слабых люмитанцев, разрывая их изнутри, превращая органы в кашу, а мало укрепленные корабли в хлам. Ренианцы кричали от адской боли, и те, кто являлись обладателями с четырнадцатого по шестнадцатый круг, наблюдали страшную картину. Ауры ренианцев полностью слились воедино, а их владельцы, словно растворялись слой за слоем. Кожа, мышцы, органы, кости, ренианцы исчезали прямо на глазах, продолжая при этом кричать.

— Создатель, это же унисон душ… — с ужасом в глазах сказал люмитанец, смотря на происходящее. — Всем, кто меня слышит, немедленно стягивайте силы по указанным координатам, мне нужна поддержка двенадцати, нет, четырнадцати обладателей шестнадцатого круга, остальные пусть продолжают преследовать противника. Они сильно ослабли и не представляют серьезной угрозы, куда важнее сейчас остановить этого монстра…

Тела ренианцев исчезли окончательно и каждый смог лицезреть то, что удавалось лишь единицам — души. Красный и желтый сгустки начали сливаться воедино, создавая на глазах нечто новое, вновь слой за слоем. Когда все закончилось, перед люмитанцами стоял ренианец, втрое больше самого крупного из представителей своего рода. Он был закован в прочные доспехи абсолютно черного цвета, на которых светились красные и желтые руны ренианцев, выпускающих по небольшой дымке илуния. Длинные щупальца свисали у него спиной, глаза горели желтым и красным пламенем, руки крепко сжимали по мечу, а взгляд извергал неслыханную жажду убийств и разрушений.

— Мы слышали, как империя взывает к нам, моля о помощи, и мы пришли, чтобы нести смерть во славу её.

Люмитанцы посторонились назад перед могущественным ренианцем. Обладание силой двух видов илуния одновременно, заставляло трепетать от страха перед неизведанностью. Ренианец стоял неподвижно, как вдруг еще один появился около одного из люмитанцев. Тот вздрогнул от неожиданности, но больше ничего не успел, ренианец разрубил его с такой скоростью, что тело не сразу распалось на части.

— Что происходит, почему их двое?! — напуганным голосом закричал один из солдат.

— Тот, что стоит, это проекция, прошлое, если тебе так удобно, — сказал второй и оказался прав, настоящим оказался ренианец, который убил обладателя шестнадцатого круга. — Это существо двигается с такой скоростью, что оставляет после себя недолго живущие проекции своего прежнего местоположения.

Ренианец оглядел стоящих в оцепенении пехотинцев Люмитании и снова растворился.

— Назад, всем назад! Нам нужна поддержка шестнадцатых, срочно! — командовал командир, пока его люмитанцы погибали сотнями тысяч за пару секунд.

Две соединенных души в одном теле неистово сокрушали ряды противника, ломали корабли, ударными волнами и потоками илуния сминали под себя слабаков, что оказались на пути.

Трое обладателей шестнадцатого круга встали у ренианца на пути, он обрушился на них с неприсущей его расе яростью и свирепостью, не давая люмитанцам шанса на контратаку. Сначала он пробил щит первого, затем блок второго люмитанца, поток илуния слетел с лезвия его меча и устремился к планете, срубив с той верхушку, будто раскаленный нож, вошедший в масло.

То, что осталось от северного полюса планеты горело так, что было видно из космоса. Камень плавился под действием илуния, растекаясь по поверхности, а края свежей раны на теле планеты обугливались прямо на глазах. Около десяти обладателей шестнадцатого круга налетели на ренианца, не щадя своих жизней. Пользуясь силой одновременно двух типов илуния, ренианец представлял собой очень грозного противника, так как тяжело было противостоять его объединенной мощи. Люмитанцы были вынуждены объединить свои усилия, атакуя одновременно всеми силами, но при этом потеряли пятерых мастеров. Постепенно, ренианец начал выдыхаться, сдавая позиции, но все еще старался летать по слабым рядам противника и забрать с собой как можно больше пехоты.

П.И.К.З. стал редеть, один за другим прославленные воины, усталые и изрядно потрепанные, начали ошибаться. А на войне, ошибки очень часто бывают смертельными.

С двумя оставшимися членами отряда Даррелт продвигался сквозь оцепление, наконец, в паре десятков километров он разглядел Дабрелта, которому удалось вырваться из окружения.

— Дарбрелт, брат, помоги нам! — кричал в рацию Даррелт, но тот его будто не слышал. — Дарбрелт, Дарбрелт! Куда ты, вернись, нам срочно нужна помощь, пожалуйста. Мы не можем прорваться сквозь ряды люмитанцев! — Даррелт кричал изо всех сил, пока Дарбрелт игнорировал его, улетая все дальше и дальше, наконец, совсем пропав из виду.

— Дарбрелт… как же так… это не может быть правдой, не может… — побег старшего брата сильно подкосил боевой дух Даррелта, нанеся рану страшнее, чем любой клинок неприятеля.

Люмитанцы нагнали оставшихся членов отряда и Даррелта в том числе, теперь им было не выбраться.

Транспорт ожидал Дарбрелта в условленном месте, он залетел внутрь и плюхнулся на пол почти без сил. Ренианец с трудом поднялся, удерживаясь за поручни и сел на место, закрыв лицо ладонями. По отсеку корабля пронесся плач, который не стихал долгое время. Дарбрелт стучал по стенам корабля и кричал от боли, ненавидя себя всем сердцем. Он выбрал империю вместо родного брата, поступил так, как его учили всю жизнь, но отчего-то, на душе не было легко, а поступок не казался правильным. Каждый раз он убивал своего брата, когда император задавал ему один и тот же вопрос, а теперь, Дарбрелт убил его по-настоящему.

Даррелт продолжал отчаянно кричать по рации, взывая брата прийти к нему на помощь, чем еще сильнее разрывал душу Дарбрелта на мелкие части.

— Ты поступил правильно, Дарбрелт, родина превыше всего, — сказал по связи император, и затем начался обратный отсчет.

Яркая вспышка озарила собою мрачный космос, забрав весь третий корпус освободителей с собой, вместе с Даррелтом и отрядом П.И.К.З.

Всю дорогу Дарбрелт не проронил ни слова, отречено уставившись в одну точку. Изредка его глаза снова краснели, и слезы стекали по щекам. Приятные воспоминания предательски нахлынули в самый неподходящий момент, погружая сердце в глубокий мрак.

— Ты, предатель, чудовище! Я вырастил монстра, жестокого и беспощадного! — кричал на Дарбрелта отец, когда тот вернулся к нему с новостями.

— Прости меня, я не хотел, чтобы все закончилось так, но ты сам учил меня, что долг превыше всего! Если бы ты рассказал нам правду про тот договор! — слезно оправдывался Дарбрелт.

— Идиот! Сгинь с моих глаз, проваливай! — отец беспорядочно махал руками и в итоге поскользнулся, упав на пол, заливаясь слезами.

Дарбрелт подбежал к нему, чтобы помочь подняться, но отец оттолкнул, используя илуний. Против воли Дарбрелта между ними завязался бой, итогом которого стала смерть отца. Он стоял, смотря, как кровь последнего близкого ему ренианца растекается по каменному полу, холодное бездыханное тело, еще минуту назад бывшее его любимым отцом, лежало в раскоряченной позе.

Дарбрелт не понимал, за что он заслужил все это, почему отец бросился на него в смертельный бой. Он ненавидел себя за это и ненавидит до сих пор, став черствым и холодным. Отныне никто не видел его искреннюю улыбку, а ренианцы прозвали его Кровавый Патриот, которого уважали, но и боялись одновременно. Потому что каждый знал, что этот палач не задает вопросов, а лишь бездумно выполняет приказ во славу императора.

Дарбрелт и Даррелт лежали в разных комнатах, вспоминая одни и те же моменты своей жизни. Они отдали себя во славу империи, но каждый патриот однажды может задаться вопросом, а готова ли родина, отдать свою жизнь за них? Она забирает у тебя все, прося все больше и больше, но станешь ли ты ей нужен, когда твои интересы могут пойти вразрез с интересами сильных мира сего. Два брата, которые готовы были на все ради своего народа, снова должны решить для себя раз и навсегда, семья, или империя?

Глава 4 В прятки со сном. Часть 1

Не успело пройти даже часа, как в апартаментах людей раздался звонок в дверь. К этому моменту Джорелл уже рассказал своим сожителям, что произошло на собрании, и кто с кем будет биться. Открыв верь силой мысли, Джорелл увидел там того, кого и ожидал, Зарблэйна. Люмитанец выглядел взволнованно, поэтому быстро зашел внутрь. В гостиной сидели Дутанор, Лонут и Джорелл.

— Джорелл, я пришел поговорить…

— Я знаю, о чем ты пришел поговорить, — улыбнулся Джорелл, прервав Зарблэйна.

— Знаешь?

— Да. И хочу тебе сказать, что все под контролем, я обо всем договорился с Марендрайтом. Он специально поставил нас друг против друга, чтобы ты мог выжить.

— Я не понимаю, о чем это ты? — Зарблэйн и правда не понимал, и Джорелл, увидев это, понял, что совершил страшную ошибку — забыл о гордости, воинской гордости.

Теперь, высказывать Зарблэйну свой план стало намного тяжелее, но отступать было некуда.

— Ты сам сказал, что тебе здесь не место, что здешние враги слишком сильны для тебя. Поэтому, я подговорил Великого хранителя поставить нас друг против друга, чтобы ты мог спокойно сдаться и тем самым выжить, — едва Джорелл договорил, как тут же увидел, что задел своими словами то самое, что скрывается внутри каждого — гордость. А у Зарблэйна, это чувство было очень сильно развито, и сейчас оно требовало справедливости.

— Что ты сделал? То есть, по-твоему, лучше публично встать перед тобой на колени, моля о пощаде, чем достойно погибнуть в бою, как мужчина? — голос люмитанца начал дрожать, в сочетании с проступающими нотами гнева.

— Зарблэйн, подожди, Джорелл не это имел виду, — вмешался Дутанор, но люмитанец не хотел его слушать.

— Никто не просил его вмешиваться и решать за меня мою судьбу! Но ты, Джорелл, влез туда, куда тебя не звали! Да, может быть мне и нечего делать среди этой двадцатки, может быть, я погибну, но зато, как мужчина! А ты лишил меня этой возможности, потому что не веришь в меня. Мне не нужна твоя опека! С каких это пор заставлять умолять о пощаде и скулить как псу, это жест доброй воли?!

— Послушай меня… — хотел сказать Джорелл, но Зарблэйн снова не дал ему.

— Нет, это ты меня послушай! Я ни кому не позволю принижать меня и давать мне жалкие подачки для ничтожеств! Мы будем биться, как мужчина с мужчиной, воин против воина, и только посмей играть в поддавки! Я думал, мы станем друзьями, но ошибался…

На эмоциях Зарблэйн развернулся и вышел из помещения, перед этим стукнув кулаком по стене. Его гордость и самооценка была сильно задета, он не ожидал такого от новых друзей.

Джорелл глубоко вдохнул и с выдохом сел на диван, приложив ладонь к лицу. Он слегка прикусил нижнюю губу под своей маской, уставившись в одну точку и, погрузившись в раздумья.

— Да уж, не так я все планировал, определенно не так… — произнес он.

— Он еще одумается, надеюсь, — неуверенно сказал Дутанор, будто не веря своим словам.

— В твердолобости и гордыне с люмитанцами могут поспорить только бринроки, будем верить, что Зарблэйн образумится, — Лонут молчал все это время, следя за развитием недавнего спора, но теперь решил высказать свою точку зрения.

— Это моя вина, я настолько привык пытаться всех спасти, что забыл — не всем нужна моя помощь. Зарблэйну была необходима поддержка, а я решил поставить его на колени перед всей вселенной… какой же я идиот.

— Ты не можешь знать и помнить все на свете. Когда ты вообще в последний раз нормально спал? — поинтересовался Дутанор.

— Пару тысяч лет назад, наверное, не помню, — вяло произнес Джорелл, резко почувствовав, как усталость навалилась на него.

— Сходи, отдохни, если что изменится или случится, мы дадим тебе знать. Уверен, Зарблэйн еще одумается, тебе же нужно сбросить с себя все это моральное напряжение. Ты нужен нам со светлой головой.

— Звучит неплохо, точно справитесь тут без меня?

— Не переживай, на войну, если что, обязательно позовем.

Джорелл посмотрел на Дутанора и принял его приглашение, кивнув головой. Встав, он побрел к себе в комнату, желая поскорей придаться сну и скинуть моральное напряжение.

— Что-то Руксэндра задерживается… — заволновался Лонут.

— С ней все в порядке, просто осваивает инопланетную передачу данных, монтажа и прочие журналистские штучки, — Дутанор подошел к холодильнику, достал оттуда несколько бутылок пива и протянул парочку Лонуту, на что тот любезно принял их.

Устроившись на диване с едой и пивом, товарищи решили посмотреть какой-то сериал, действия которого происходили в пост апокалипсисе. В нем, выжившие горожане одного небольшого городка в дальнейшем расширили свои территории, создав новое государство, путем различных экспансий и постоянных стычек с рейдерами, а также другими выжившими городишками.

Никаких тренировок, никаких драк и убийств, только тихий и спокойный отдых, все, что было нужно сейчас друзьям.

Богатый делдаркец в возрасте решил попариться поздней ночью в парилках штаб-квартиры хранителей. Обернув себя по пояс полотенцем, он зашел внутрь. Пар был настолько густой, что с трудом можно было что-то разглядеть дальше вытянутой руки. Парилка была довольно большая и свободно могла вместить в себя сотню планетарцев, причем предназначалась она только для успешных постояльцев штаб-квартиры. Пройдя немного вперед, делдаркец услышал звук плескающейся воды, будто кто-то вылил её куда-то в большом количестве. Решив, что компания ему сейчас бы не помешала в этот поздний час, он пошел в сторону звука. Наконец, вскоре посреди пара показался силуэт мужчины, люмитанца. Тот сидел спиной к делдаркцу, с опущенной вниз головой, которая была накрыта белым полотенцем.

— Тоже не спится? — спросил делдаркец, стараясь как-то начать разговор, но ответа не последовало. Не смотря на это, богатей продолжал идти вперед к незнакомцу, пока более отчетливо не увидел спину крупного люмитанца.

— Бог ты мой, кто вас так? — делдаркец смотрел на спину, которая могла бы очень много рассказать о своем владельце.

— Жизнь, — с холодной интонацией ответил незнакомец.

Многочисленные шрамы, как маленькие, так и большие, украшали спину люмитанца. Некоторые из них выглядели совсем ужасно, вызывая у делдаркца дрожь и мурашки по телу. На спине также было множество небольших точечных ожогов. Еще большее внимание привлекала диковинная татуировка, которая была по ширине всей мускулистой спины.

Её разделяло три вертикальных линии, две из которых были сделаны в виде римских цифр. С левой стороны от линий было написано по слову, «Удача благоволит безрассудным». Первая линия заканчивалась цифрой десять, а вторая, что шла по всей длине позвоночника, на двадцати. Третья линия была простым пунктиром.

— Да уж, повидали вы, видимо, всякого, даже не могу представить, что с вами было, — делдаркец сел напротив люмитанца. Он одновременно боялся его, но в тоже время сгорал от любопытства, что же за незнакомец сейчас перед ним.

— Нет, не можете, никто не может, — перед люмитанцем стояла емкость, которая наполнялась водой. Как только та дошла до краев, он схватил подобие таза и окатил себя с ног до головы, глубоко при этом выдохнув.

В этот момент делдаркец приметил у него еще одну небольшую татуировку между грудными мышцами, которая изображала герб люмитании.

— Вы обливаете себя водой по старинке? Разве вызвать поток воды, что протекает над вами не легче? — удивленно спросил делдаркец, удивленный таким древним методом.

— Прошу прощения, не привык к роскоши и удобству.

Богатей все пытался разглядеть лицо люмитанца в этом густом пару, но боялся приблизиться ближе, чтобы не казаться слишком навязчивым.

— Видимо, вы участник турнира?

— С чего вдруг такое предположение? — прозвучал грубый голос, но без злобы и ненависти, совершенно спокойный.

— Ну, всех местных богатеев я знаю в лицо, потому что со всеми имел множество дел, следовательно, видел и их телохранителей, если только вы не новичок. Участников в турнире осталось всего двадцать, люмитанцев среди них всего четыре. Так что, либо я говорю сейчас с самим принцем Люмитании, что маловероятно, либо с кем-то из оставшихся трех.

Люмитанец усмехнулся, а затем сказал:

— Вы даже не представляете, насколько иронично сейчас прозвучали ваши слова, — незнакомец выпрямился во весь свой рост, намереваясь уйти.

— Уже уходите? Простите, если обидел вас, — тут же бросился извиняться делдаркец, не желая оставаться здесь в гордом одиночестве.

— Все хорошо, меня очень трудно обидеть, а вот разозлить… хм. Мне просто пора идти, я итак здесь уже засиделся, — люмитанец не спеша побрел в сторону выхода, слегка протирая волосы полотенцем.

— Скажите, хотя бы, как вас зовут, чтобы я мог поболеть за вас на турнире! — прокричал тому вслед делдаркец.

— Поверьте, никому не захочется за меня болеть, но если вам любопытно, зовите меня Аренлэйк.

Вернувшись к себе в номер, Аренлэйк лег на кровать, буквально утонув в её мягкости.

— К такой кровати можно очень быстро привыкнуть. Теперь понятно, почему вокруг так много неженок, — пробубнил люмитанец.

Мягкая пелена захватила его тело в плен, обволакивая усталого путника. Аренлэйк даже не заметил, как сон накрыл его с головой, возвращая туда, куда он больше всего не хотел, в прошлое.

Мальчик бежал под покровом ночи сквозь темные, страшные деревья, которые тянулись к нему своими ветвями, словно ужасные монстры своими лапами. Они смеялись, кричали и выли, заставляя стынуть кровь в жилах. Ветви цеплялись за одежду, отрывая от нее лоскуты, царапали кожу и хотели выколоть глаза. Лес будто жаждал окружить напуганное дитя, хотел заставить остаться внутри него, не дав сбежать.

Снег падал на землю медленно, никуда не торопясь, пока мальчишка бежал без оглядки. Ветер завывал между деревьями, донося до ушей дитя послание откуда-то позади него.

«Беги, беги и бойся меня! Беги хоть на край света, но тебе не убежать! Я буду сниться тебе ночами, ты будешь страдать, твоя жизнь превратиться в ад! Я хочу, чтобы ты жил лишь в агонии, хочу видеть твое окровавленное тело, сваленное в кучу с остальными! Я буду тебе сниться по ночам, пока всю свою жалкую жизнь ты будешь постоянно оглядываться, зная, что мы рыщем в поисках тебя! Аренлэйк, куда же ты, вернись и прими свою смерть, как мужчина!»

Аренлэйк проснулся от собственного крика, весь в поту и дрожащий. Он приложил свою руку ко лбу и шепотом произнес:

— Пока они тянуться ко мне каждую ночь своими кошмарными руками, для меня не будет рассвета, лишь один мрачный закат…

Утром прозвенел сигнал коммуникатора, который означал лишь одно — близиться новый бой. Аренлэйк больше не засыпал после приснившегося ему кошмара, а сидел в кресле напротив панорамного окна, смотря на появляющийся рассвет. Люмитанец посмотрел на экран прибора, где было сказано.

«Аренлэйк — Тальдарус. Бой состоится в 20–00 по латланскому времени».

Дутанор также не спал. Он допивал двадцатую бутылку пива, погрузившись в свои мысли. Лонут же умиротворено спал на другой стороне дивана, иногда похрапывая.

«Изабелла, если б я только был рядом с тобой в тот момент, ты бы сейчас была жива, как и мои родные… Я стал по-настоящему сильным ради всех вас, но все равно не смог защитить никого, ничтожество».

Юноша поднес горлышко бутылки ко рту и, запрокинув голову, осушил содержимое до последней капли. Из комнаты Джорелла донесся звук коммуникатора, который привлек внимание Дутанора, он хотел было встать и постучаться к приятелю, но тот вышел сам. Молодой человек сел в пол оборота, повернувшись к вышедшему из своей комнаты Джореллу.

Джорелл лениво потягивался и разминался, было видно, что он, наконец, отдохнул.

— Выглядишь намного лучше, если я, конечно, все правильно разглядел под маской, — сказал Дутанор и повернулся обратно.

— Да, в кой-то веке удалось поспать без кошмаров.

— Черт, я нормально не спал после побоища на Земле, иногда мне кажется, что с тех пор время тянется очень медленно, — Дутанор протер свое лицо рукой и пару раз хлопнул себе по щекам, пока Джорелл обшаривал холодильник в поисках вкусного.

— Знаешь, не смотря на то, что ни мне, ни тебе не нужны, ни сон, ни завтрак, мы все равно продолжаем вести себя, как обычные люди, будто нуждаясь и в том и в другом, — в голосе Джорелла чувствовалась радость, словно он был рад, что не перестал быть человеком, как и Дутанор.

— Да, ты прав. Кстати, у тебя пищал коммуникатор, что там?

— Аренлэйк против Тальдаруса в восемь вечера по латланскому времени, — не отвлекаясь от поисков еды в холодильнике, ответил Джорелл, доставая то один ингредиент для сэндвича, то другой.

— По латланскому?

— Да. У латланцев был тридцати шести часовой пояс, следовательно, бой состоится где-то после обеда по нашему времени.

— За кого будешь болеть?

— Не знаю.

— Ты собираешься запихивать бутерброд сквозь маску? — спросил Дутанор, которому явно надоело, что его друг все время прячет лицо.

— Кто сказал, что она сейчас на мне?

— Но я не вижу твоего лица под этим сраным капюшоном, это меня дико напрягает.

— Так надо, я скрываю лицо илунием.

— Зачем? — Дутанор наклонился вперед, чтобы разглядеть хоть какие-то черты лица своего друга, но разочаровался.

— Позже, все позже, Дутанор, верь мне.

— Вы чего тут расшумелись с утра пораньше? — сонным недовольным голосом произнес Лонут, не спеша поднимаясь с дивана.

— О, наша принцесса проснулась, давай вставай, скоро первый бой, — Джорелл стоял у стола и делал себе сэндвичи, пока остальные приходили в себя после ночи.

— Серьезно? И кто с кем бьется? — илкарец протер глаза, а затем уставился на бодрого товарища у стола.

— Аренлэйк против Тальдаруса, что-нибудь знаешь о них?

— Про этого Аренлэйка мало что кому известно, даже его имя узнали лишь недавно, а что касается Тальдаруса, тот еще фанатик, сильный и готовый биться до конца за своего Созидателя.

— Сыны Созидателя… я читал о них, ребята вроде делают хорошие дела, причем безвозмездно. Правда, пару раз перегибали палку, но там их совсем уж довели, — шедевр был готов, и Джорелл начал уплетать свой сэндвич за обе щеки, запивая все это соком.

— Перегнули палку, это мягко сказано. Объявили Интэритус богохульникам свободных колоний. Те засранцы объединили тысячи колоний на краю вселенной и решили, что им можно все, вот только не следовало кричать, что Созидатель мелкая сучка, которая любит играть чужими судьбами.

— Да, это они зря, — с улыбкой ответил Джорелл.

— О, еще как зря. Сыны Созидателя плотным строем прошлись по всем колониям священным маршем, оставляя после себя только трупы. Несколько сотен миллионов колонистов вмиг исчезло с лица вселенной. Кстати, бои двадцатки будут проходить на этих самых планетах, где когда-то и происходила вся эта дребедень. Теперь это лишь безжизненные шарики, укрепленные от пяти ста процентов и выше.

— В любом случае, это хорошая возможность увидеть, на что способны здешние силачи. Я более чем уверен, что все, что было до этого, всего лишь разминка.

— Значит, Аренлэйк… я надеялся, что Созидатель пошлет мне Мальдруса, чтобы я избавил этот мир от него, но, видимо этот бой важнее, — Тальдарус сидел вместе с Якитантисом в его покоях, планируя план захвата дома Хакитэда.

— Не стоит недооценивать этого люмитанца, может быть он и появился из ниоткуда, но это только делает его опаснее других. Мы не знаем, на что он способен, а раз ему удалось добраться до двадцатки, то, скорее всего, его способности простираются далеко за пределы простого мастера кругов, — самуртат вспоминал прошлые бои Аренлэйка, которые были еще более загадочны, чем он сам.

— Не бойся за меня, на моей стороне Созидатель, и даже если я погибну, наш план не отменяется, дело будет жить и после моей и твоей смерти. Интэритус объявлен, а значит, никто не уйдет от наказания.

— Да, но хотелось бы лично поучаствовать во всем этом. Никогда не забуду крики госпожи и ее дочерей, когда эти сволочи потешались над ними…

— Я знаю, что ты чувствуешь, те же самые чувства заставили меня вступить в ряды Сынов, чтобы делать мир лучше. Я убивал убийц, пытал рабовладельцев, делал ужасные вещи, чтобы слабые могли спокойно вздохнуть, зная, что в этом ужасном мире у них есть тот, кто печется о них. В мире, где зло абсолютно безнаказанно творит ужасные вещи, нужен тот, кто, не взирая, на угрозы и риск для жизни, схватит мразь за горло, перекрыв ей доступ к кислороду, — Тальдарус говорил спокойно и размеренно, без капли гнева в голосе, это еще больше поражало Якитантиса, который всегда был импульсивен.

— Думаю, ты справишься. Аренлэйк, конечно, силен, но ничего такого, с чем бы ты ни сталкивался.

— Я буду биться во славу Созидателя, не жалея сил, и будь, что будет. Пора собираться, нужно успеть еще пару дел перед тем, как начнется бой.

— Да, конечно, пойдем.

Спустя несколько часов оба претендента стояли в раздевалках, расположенных по разные стороны арены. Народу собралось еще больше, чем обычно, в воздухе повисло напряжение перед первым настоящим боем. Тальдаруса пришли поддержать его братья по ордену вместе с самим великим последователем, а также Якитантис.

Аренлэйк стоял в гордом одиночестве, ожидая сигнала к выходу. В его раздевалке было пусто, как и в жизни. Никто никогда не поддерживал его и не переживал, всем было плевать на то, выживет он или умрет, с раннего детства Аренлэйк был сам по себе.

— Дамы и господа, представляем вашему вниманию первый поединок великой двадцатки! Они шли к этому моменту сквозь смерть и разрушение, они не щадили никого, чтобы сегодня оказаться здесь, перед вами, на пути к вечной славе и богатству! — комментатор разошелся пуще прежнего, играя на эмоциях зрителей.

— Пусть твое мастерство окажется лучше, чем у противника, а Созидатель не оставит тебя в этой битве, — сказал великий последователь Тальдарусу.

— Он всегда в моем сердце, где бы я ни был.

Тальдарус и Великий последователь крепко обнялись, и люмитанец последовал к воротам, попутно обнимаясь с теми, кто пришел его поддержать.

Противники стояли перед массивными воротами по разные стороны стадиона. Двери заскрипели, открывая путь двум воинам.

Комментатор поспешил представить участников, чтобы зажечь в зрителях больший интерес. Пока ворота открывались, а бойцы не вышли на поле, по всей арене звучали громкие слова.

— С правой стороны выходит Тальдарус, правая рука Великого последователя и верный воин Сынов Созидателей. За свою жизнь он стал знаменит благодаря своей жестокости к тем, кто презирает заветы Созидателя. С левой стороны не менее грозный противник, Аренлэйк. Темная лошадка, которая уже приковала к себе взгляды всех искушенных любителей хорошей битвы. Кто же из них сможет пройти дальше и войти в великую десятку лучших бойцов вселенной за последнее тысячелетие! Леди и джентльмены, приготовьтесь, битва настоящих мастеров, начинается!

Аренлэйк и Тальдарус стояли друг напротив друга, не шевелясь и не произнося ни слова. Телепорт перенес их на отдаленные системы на краю вселенной, где уже давно не было жизни, лишь тишина, граничащая с тьмой.

Тальдарус неожиданно припал на одно колено, сложив руки перед собой.

— Великий Созидатель, я — раб твой, верный слуга и воля твоя, прошу, дай мне сил искоренить все то зло, что расползлось по нашей вселенной. Все планетарцы дети твои, но лишь мы следуем по заветам твоим, не оставь же меня в этот не легкий час, — из глаз Тальдаруса пошел белый поток силы, будто дым.

Его тело начало покрываться фиолетовой броней с золотистой росписью. Огромное дерево, чьи ветви держали планеты, светилось белым светом посреди его массивного нагрудника, а на рёберных пластинах красовались три известные надписи на латинском языке, что украшали стену главного святилища Сынов Созидателя. Плащ свисал за его спиной с рисунком в виде герба ордена, слегка колышась от ветра пустынной планеты, на которой все еще осталась атмосфера. В правой руке появился меч с белой рукоятью и черным по краям лезвием. Центр клинка напоминал собой небольшой сосуд, по которому струился белый илуний. На левой руке у Тальдаруса появилась шипованная черная цепь, одна часть которой была обмотана вокруг руки, а другая доставала до земли, удобно расположившись на ней.

Тальдарус поцеловал пальцы своих рук и не спеша поднялся, грозно смотря на противника.

«Две тысячи лет я убегал, борясь за свою жизнь, две тысячи лет я не спал, боясь вернуться туда, откуда бежал без оглядки… моя жизнь — это ад наяву, и скоро я приду к тебе с этим бременем, чтобы посмотреть в твои глаза полные страха. Как бы ни был силен мой противник, больше я не буду отступать, пришло время вернуть то, что мое по праву рождения», — Аренлэйк слегка опустил голову, закрыв свои глаза под тьмой маски.

Его тело объяла черная аура, а лохмотья вдруг стали сменяться броней.

Белая, богато украшенная броня с черными вставками постепенно покрывала собой своего владельца. Пластины скреплял черный материал, который виднелся в некоторых местах, а посреди нагрудника показался герб Люмитании, светящийся черным светом. Тяжелый черный плащ сокрыл спину Аренлэйка, а потрепанный капюшон сменился более богатым, сделанным из дорогих материалов. Илунии преобразовывался так, как владельцу было нужно, в любой материал любой прочности, делая даже шелк прочнее алмаза. Белый герб Люмитании в итоге полностью украсил плащ Аренлэйка, а массивные наплечники окрасились в два цвета под стиль брони. Больше всего зрителей поразили закованные руки, на которых было нечто вроде множества артерий, по которым струился черный илуний Аренлэйка.

Затем, из земли появилось два меча, которые по ширине не уступали клинку Джорелла. Выглядели они так, будто самый искусный мастер во вселенной обработал два кристалла, сделав из них прекраснейшие орудия убийства. Начиная от центра, почти прозрачные, коричневатые лезвия мечей становились все темнее, достигая абсолютной черноты у самого края. Семнадцать тонких ломаных линий разделяли каждый из них, иногда переливаясь из стороны в сторону. Эфес каждого клинка был обмотан тряпичным материалом черного цвета, а навершие выковано в виде простого круга, в который был вставлен того же цвета алмаз.

— Хе. Вижу, теперь-то все по-взрослому, — выдал Белиндор, который смотрел бой по тв в баре. Его правый нижний клык вылез поверх верхней губы, пока его хозяин продолжал довольно улыбаться.

— Долго они еще будут так стоять, мы хотим зрелищного боя! — закричал один из посетителей под одобряющие возгласы остальных.

— Заткнитесь и не вякайте, если мозгов нет! Бой уже начался, просто вы слишком тупы и слабы, чтобы это понять.

Посетители непонимающе посмотрели на Белиндора, который продолжал пялиться в экран, но даже после его слов, никто ничего не смог разглядеть в действиях двух бойцов.

— Ты тоже это видишь? — Дутанор задал вопрос Джореллу, пока они и Лонут смотрели турнир у себя в апартаментах.

— Да, такое сложно не заметить, но волнует меня кое-что другое, — Джорелл был задумчив, скрестив руки на груди, он анализировал этот бой, как никогда прежде.

— Что, что вы видите? Они же просто стоят! — Лонут смотрел на приятелей, то на одного, то на другого, ожидая от них ответов.

— Они уже сражаются, сейчас Аренлэйк проверяет контроль Тальдаруса на прочность — хочет овладеть им, как Зарблэйном, но, видимо, этому не бывать.

— Ты, кажется, говорил о чем-то, что волнует тебя куда сильнее?

Дутанор старался прислушиваться к Джореллу в последнее время, так как чувствовал, что знания его друга изрядно возросли после долгого пребывания в загробном мире.

— Да. Видите ли, по ту сторону я обзавелся одной интересной особенностью, что позволяет мне читать чужие души, тем самым выдавая мне, что же у человека на уме.

— Ты не рассказывал нам об этом, почему? — оба приятеля уставились на Джорелла, явно обиженные, что тот скрывал от них такой секрет.

— Хм, не знаю, не было подходящего момента, наверное, но не в этом суть. До сего момента я не мог разобрать, что же на душе у этого парня, но сейчас, он открыт, будто книга. На самом деле истинно сильные души очень тяжело прочесть, но сейчас я вижу все. В его есть отчаяние, боль и гнев, они наполняют его душу, но в тоже время я вижу и всепоглощающую пустоту, которую Аренлэйк никак не может заполнить.

— Значит, он все-таки безумец, каким его все считают.

Джорелл промолчал, так как не был уверен в ответе, но в душе Аренлэйка он увидел кое-что еще, однако побоялся, что может ошибаться в увиденном.

— Что ж, этого следовало ожидать, против такого воина, как ты, эта хитрость не пройдет, но попробовать стоило, — наконец произнес Аренлэйк.

— Хватит разговоров, я вижу твою черную душу насквозь, и Созидатель требует, что бы я отправил её к нему, дабы он смог вновь сделать её белой и чистой, какой она была когда-то.

— Созидатель — это мелкая крыса, которой плевать на наши судьбы, ты служишь не тому.

Сказанное взбесило Тальдаруса, и тот со всей силы замахнулся цепью на Аренлэйка. Люмитанец схватил мечи и отпрыгнул в сторону, однако удар был настолько сильный, что укрепленная на пятьсот процентов земля разлетелась на тысячи километров в округе, поднимая облака пыли вверх. Валуны с грохотом взлетали и падали обратно вниз, пока Аренлэйк пытался подлететь вплотную к противнику. Тальдарус так быстро размахивал цепью, что делал любые подступы к нему не возможными. Цепь в мгновение ока удлинялась и укорачивалась по прихоти своего хозяина, тем самым доставая Аренлэйка на любом расстоянии. Наконец тому надоело бегать, и он поймал цепь рукой, а затем потянул её на себя, но это ничего не дало, так как Тальдарус просто увеличил её длину, а сам так и остался стоять на месте.

Тогда Аренлэйк послал через цепь свой илуний, который стремительно направился к Тальдарусу, заставив того испарить её. Воспользовавшись моментом, Аренлэйк смог подобраться к Тальдарусу вплотную и началось противостояние на мечах. Они передвигались по планете с огромной скоростью, разнося её в пыль. За пару минут они разрушили каменный шарик, переместив свой бой на следующий, более прочный.

Тальдарусу удалось отлететь подальше от Аренлэйка и воссоздать цепь, но его оппонент был не так прост. Аренлэйк воткнул оба меча в землю и по всей планете из недр стали вырываться черные потоки илуния, в сотни километров диаметром. Тальдарус сделал выпад вперед, словно луч проносясь по полю боя и настигнул Аренлэйка, но тот успел отбить клинок в сторону, однако тем самым дал хороший импульс для удара кулаком своему противнику. Тальдарус молниеносно вдарил по лицу Аренлэйка другой рукой, откинув того назад. Огромные куски земли вырывались из планеты и уносились вслед за Аренлэйком, вспышки илуния были столь яркими, что освещали собой всю округу на тысячи километров.

Стадион скандировал имя священнослужителя, так как все они знали о его добрых и великих делах.

Тальдарус полетел на поиски своего врага, но тот нашел его сам. Аренлэйк будто стал сильнее, быстрее и жестче. Он накинулся на священника, обрушив на него великую мощь. Вторая по счету планета сотрясалась от битвы двух великих воинов, прогибаясь под их поступью. Аренлэйк схватил Тальдаруса за лицо и со всей силы швырнул вниз, не успел священнослужитель коснуться земли, как враг влетел в него двумя ногами, буквально вдавив в землю. Вдвоем они прошли планету насквозь, прямиком через её ядро. Взрыв достал обоих, но не причинил никакого вреда, оба противника спокойно переместили свою битву в космос.

Псевдо сосуды на броне Аренлэйка зажглись ярче, передавая силу в мечи. Линии, что разделяют клинки, загорелись черным светом и лезвия засветились илунием. Аренлэйк подставил клинки друг к другу и выпустил огромный поток в сторону Тальдаруса, тот решил, что легко увернется, но луч начал преследовать его всюду, заставив священника принять удар на себя.

Еще большая тьма накрыла космическое пространство, когда черный луч достиг цели. Аренлэйк стоял вне зоны досягаемости тьмы, как что-то резко потянуло его за ногу.

Тальдарус незаметно обмотал своей цепью ногу противника и, вылетев из темноты, смог достать Аренлэйка в плечо, пронзив его насквозь. Тот тоже не растерялся и обхватил священника покрепче, чтобы он не мог никуда деться.

— Что за детские потуги? — с презрением спросил Тальдарус, пытаясь вырваться из железной хватки, но некая сила позади, привлекла его внимание.

Тальдарус посмотрел назад и к ужасу для себя обнаружил, что на месте тьмы появилась небольшая черная дыра.

— За любой тьмой есть еще большая тьма, господин священник, — грубым басом и с ухмылкой произнес Аренлэйк, смотря на Тальдаруса, — подумайте об этом на досуге, времени у вас будет предостаточно.

С этими словами Аренлэйк зашвырнул Тальдаруса в черную дыру, и та захлопнулась, как капкан, проглотив и крики священника.

— Легкая победа над сильным противником, — Аренлэйк пощупал пальцами раненное плечо, которое уже полностью зажило, будто никакой клинок только что не пронзал его насквозь.

Поклонники Тальдаруса и Сыны Созидателя смотрели на экран с ужасом в глазах, не понимая, как такое могло произойти, кто-то даже слегка начал плакать.

«Какого черта меня не телепортирует обратно на арену, я же победил. Здесь что-то не так», — думал про себя Аренлэйк, с опаской поглядывая по сторонам.

Вдруг, в том месте, где была черная дыра, появился небольшой разлом, из которого выходил яркий, белый свет. Тальдарус вернулся и требовал второго раунда.

Он исчез, и Аренлэйк почувствовал его присутствие на последней планете в этой системе, самой прочной. Нутро подсказывало ему — это ловушка, но черный илуний уже обуздал разум Аренлэйка, жажда битвы была слишком сильна. Откинув все предрассудки, Аренлэйк стремительно направился на планету, где его уже ждал Тальдарус. Священник выглядел потрепанным, но быстро залечивал свои раны.

— У тебя ужасающая способность, впервые я испытал такой страх и отчаяние, если б не мой запас илуния… — Тальдарус был сильно ошарашен для владельца белых глаз, казалось, что бесчувственный испытывает слишком сильные эмоции.

— То, что ты испытал, лишь капля в океане по сравнению с тем, что было со мной.

— Охотно верю… что делает тебя еще опаснее, я не могу оставить тебя живым.

— Как будто ты собирался до этого, давай, священник, покажи мне все, на что ты способен, — скрипя зубами, сказал Аренлэйк, и принял боевую позу, ожидая хода своего врага.

Тальдарус, вытянул руку вперед, и в ней появился музыкальный рог.

— Давай, покажи ему, что бывает, когда сомневаешься в силе Созидателя, — полушепотом сказал Великий последователь, который стоял вместе со всей свитой и пристально смотрел, как Тальдарус собирается призвать свое мощнейшее оружие.

Аренлйэйк наблюдал за монахом, он уже мог бы сто раз атаковать его, но что-то ему подсказывало, это будет слишком самоуверенно даже для него.

— Это, мой интэритус, все, или ничего, — Тальдарус поднес рог к губам и продудел в него.

Звук похожий на рев тысячи механизмов пронесся по округе сильной звуковой волной, снося все на своем пути. Аренлэйк пронзил мечами землю, чтобы устоять, но не смог. Волна унесла его на многие десятки километров назад. В голове у него все помутнело, тело шатало из стороны в сторону, а в ушах стоял такой звон, что не было слышно даже собственных мыслей. Илуний помог ему пережить этот удар, но такого Аренлэйк не ожидал.

Едва придя в себя, он вновь услышал этот рев, громче и страшнее, а вдали появилась огромная стена, состоящая из сплошного потока илуния. Белоснежный столп возвышался на десятки тысяч километров в небеса, издавая этот душераздирающий рев.

— Так вот, что такое интэритус… это когда тьма, боится света, — восхищенный этим зрелищем, Якитантис смотрел на бой с открытым ртом, даже не смея моргнуть.

Буквально все, кто наблюдал это зрелище, не могли оторвать свой взгляд от экрана, перестав думать, о чем-либо вообще.

Столп рычал, выдавая разрушительные волны. Звук мчался по планете, разрушая ее слой за слоем. Аренлэйк продолжал двигаться вперед, все ближе подбираясь к Тальдарусу, прилагая для этого уйму усилий. Он обнаружил священника все на том же месте, у подножья своего творения, такого маленького и хрупкого по сравнению с призванным им зверем. Но Аренлэйк не обманывал себя, прекрасно понимая, что бояться ему стоит не рычащего демона за спиной крохотного люмитанца, а того, кто этого монстра призвал. Тальдарус был полностью пронизан илунием, он струился из его глаз таким невиданным потоком, что часть его стекала по щекам, вены стали белы, как мрамор. Сын Созидателя стоял, не шевелясь, стиснув зубы от напряжения, которое испытывало его тело в этот момент. Сила белых глаз помогала ему не чувствовать боли, иначе бы он уже кричал с такой силой, что даже сам Созидатель явился с той стороны, чтобы посмотреть, кто нарушил его покой.

Тварь за его спиной продолжала вопить, и Аренлэйк вдруг приметил, как бесформенный поток света начал приобретать очертания, становясь все меньше. Фигура была похожа на гигантскую гориллу, или голема, или все вместе, разобрать было тяжело, но одно было ясно — столп ожил.

Аренлэйк оттолкнулся со всей силы, чтобы пронзить Тальдаруса двумя клинками, но случилось то, чего он так боялся, огромная белая рука появилась из потока и с воплем отшвырнула люмитанца с такой мощью, что огромный кусок планеты растворился на глазах.

— Живи достойно, умри достойно, и созидатель оценит тебя, по достоинству, — произнес Тальдарус и с криком направил зверя вдогонку за Аренлэйком.

В попытках сбежать от сгустка ненависти, Аренлэйк попытался скрыться в космосе, но к своему разочарованию полностью понял весь замысел ловушки — планета была накрыта мощным барьером, который подпитывался илунием Тальдаруса.

— Это становится интересно, — навеселе сказал Аренлэйк, пока смесь похожая на голема и гориллу одновременно, летела к нему на другой конец планеты, чтобы убить.

Выждав момент, Аренлэйк увернулся таким образом, что сгусток энергии ударил со всей силы в небесный щит, увидев, что в результате не появилось даже трещинки, люмитанец понял, что переводить атаку нужно на Тальдаруса.

Аренлэйк исчез и в следующую секунду появился около Тальдаруса, он нанес ему мощный боковой удар двумя мечами одновременно, но тот оказался защищен невидимым барьером. Илуниевый монстр вернулся на помощь своему хозяину и с яростью обрушился на Аренлэйка, окружив его и начав терзать со всех сторон.

— Чувствуешь мощь Созидателя, как смерть подбирается к тебе все ближе?! — закричал Тальдарус, видя незавидное положение противника.

Губы Аренлэйка вытянулись в насмешливую улыбку под его маской. Доспех его был разодран и разбит во многих местах, раны на теле сильно кровоточили, казалось, конец его не минуем, но он улыбался.

— Смерть? Да, я знаю это чувство, когда она дышит тебе в затылок, но вот только с этой сукой мы уже давно на ты!

Аренлэйк воткнул один из клинков в землю и со всего размаху ударил кулаком по огромной твари из илуния. Монстр завизжал от боли, но самое удивительное, что Тальдарус упал на одно колено, держась за живот. В этом месте его броня была уничтожена, и Аренлэйк сразу понял, что к чему. За мгновение он восстановился и помчался к твари, разрубив её невидимую оболочку, Аренлэйк рванул прямо внутрь, где начал кромсать все на лево и на право. Тварь принялась визжать от боли, пока черные потоки илуния вылетали из нее, пронзая насквозь яркими лучами. Наконец, илуний Аренлэйка переполнил её, и та взорвалась, словно воздушный шар, перевернув всю местность в округе. Один шаг отделял еще одну планету от разрушения.

Аренлэйк нашел Тальдаруса в паре километров от себя, он лежал в облаке пыли, держась за живот, хотя ему следовало бы беспокоиться за все тело, настолько все было плохо. Без одной руки, двух ног, с ободранным телом и обожжённым на треть лицом, Тальдарус посмотрел на подошедшего к нему Аренлэйка. На том не было ни царапинки, не смотря на полученные им недавно увечья.

— Выглядишь дерьмово, ну и где твой хваленый Созидатель, который должен был оберегать тебя?

Вся вселенная следила за разговором этих двоих. Сыны Созидателя тряслись от ужаса и ярости, они хотели ринуться на помощь своему собрату, но не могли. Аренлэйк, ненавидящий всем сердцем сказки о добром и великом Созидателе, хотел раз и навсегда дать понять этому миру, что он думает об этом божке.

— Он будет ждать меня… там… — с трудом выговорил Тальдарус, вытянув руку вверх.

— Нет, никто тебя там не ждет, лишь проводник душ и все.

— Ты, не сломаешь мою веру, чудовище…

— Я и не собирался, твоя вера скоро итак сломается, когда окажешься по ту сторону, наедине с настоящими монстрами, — Аренлэйк присел на корточки, чтобы лучше слышать Тальдаруса.

— Откуда тебе знать, что меня там ждет, никто не знает…

Аренлэйк наклонился к умирающему и что-то прошептал тому на ухо. Тальдарус даже на мгновение ожил, но к этому моменту его глотку уже со всей силы сжимала рука. Шея священника хрустнула, и он покинул этот мир, стремясь навстречу своему Созидателю.

Аренлэйк не спеша поднялся и, зная, что его сейчас видят все, прокричал:

— Вот, насколько Созидателю есть дело до его великих последователей! Да срать он хотел на вас всех, если даже его преданные слуги подыхают от рук таких, как я! Созидатель — это паршивая мразь, которая любит смотреть, как вы все страдаете в своих жалких попытках жить!

Его слова дошли до ушей каждого планетарца во вселенной, крепко засев в их головах, но не дали нужного эффекта. Фанатики, что с них было взять? Услышав такое богохульство, большинство тут же ополчилось на Аренлэйка, желая ему смерти. Простые планетарцы, для которых доктрина Сынов Созидателей про достойную жизнь и смерть была единственной надеждой на вечную жизнь в райском городе Созидателя, не желали признавать, что всех их после смерти ожидает лишь забвение.

Но с одним фактом не мог спорить никто — бой получился поистине зрелищным и великолепным. Под ненавистные крики Аренлэйк вошел в десятку сильнейших воинов вселенной.

— Бармен, два бочонка красного мъердского мне! Этот бой пробудил во мне жажду, — Белиндор кинул пару монет на барную стойку, и бармен положил перед ним трубку, подсоединенную напрямую к одной из бочек.

— Ну, что думаешь на этот счет? — спросил рядом сидящий Хартэн и поднес стакан к Белиндору, прося наполнить его.

Великан охотно поделился выпивкой, плеснув приятелю в бокал.

— Думаю на счет чего, боя, или этой речи в конце?

— Да кого волнует эта речь? Срал я на этого Созидателя, все, чего я добился в своей жизни, лишь плоды моих усилий, а не какого там божка, который якобы подарил мне удачу или написал линию судьбы!

— Знаю пару ребят, которые с тобой не согласятся, — Белиндор кивнул в сторону столика, за которым сидело восемь Сынов Созидателей напивающихся с горя.

Хартэн оглянулся, посмотрев на жалкое зрелище. Фанатики выкрикивали слова, восхваляющие Тальдаруса, проклинающие Аренлэйка и его богохульство, а так же клялись отомстить.

— Помнится, их было куда больше в начале боя…

— Да, большая часть ушла отсюда с ненавистью в глазах, боюсь, скоро произойдет что-то недоброе, — Белиндор наклонился к Хартэну и не громко произнес. — И я надеюсь присутствовать при всем этом, хе-хе.

Делдаркец улыбнулся и отпил пару глотков.

— Никто не говорил тебе, что ты через чур помешан на насилии?

— Ерунда! Я помешан на силе, только она решает все в этом мире!

— Хм. Об этом можно долго спорить, но мне лень.

— Лучше расскажи мне, что будешь делать с Якитантисом? Он довольно грозный противник, заслуживший репутацию одного из лучших мастеров меча и кругов, — Белиндор с грохотом поставил свой стакан на стол и снова наполнил до краев.

— А что мне еще с ним делать? Да, он мастер, иначе бы не был личным охранником и самым доверенным лицом самого Катуджами, о его навыках ходят легенды. Бой будет сложным, но нет ничего такого, с чем бы я ни сталкивался за свою жизнь.

— Да в пропасть все эти легенды и мифы! Тальдарус по слухам был чуть ли не сам Созидатель, воплоти, и где он теперь?! Сражен каким-то Аренлэйком, явившимся из какой-то задницы, его тело валяется в грязи на всеми забытой планете на краю нашей унылой вселенной. А этот Сокрушитель миров, столько шума из ничего! Смех, да и только! Я с самого начала знал, что это всего лишь чьи-то байки для трусливых мальчишек.

— Но ты ведь не можешь не согласиться, что Тальдарус был действительно силен, а этот контроль илуния в виде ужасного зверя, давно я такого не видел…

— Твоя правда. Может, священник и не был, Созидателем воплоти, но бился, как демон. Бой и вправду был хорош, осталось лишь узнать следующих кандидатов на вылет.

— Черт возьми, не думал, что с илунием можно вытворять такие вещи, — Дутанор, ошарашенный только что увиденным боем, продолжал сидеть на диване, прокручивая лучшие моменты в голове.

— Да, но насколько же невероятен этот Аренлэйк, если смог победить такого грозного противника… — добавил Лонут, который так же был под сильным впечатлением.

Джорелл стоял рядом и все обдумывал, он все еще помнил приказ Марендрайта о том, что Аренлэйка следует убить, но то, что он только что увидел в душе люмитанца, заставило его пересмотреть свои взгляды на него. Ему захотелось разобраться, прежде чем предпринимать что-либо. Он думал о том, что как только получил способность видеть чужие души насквозь, то с каждым боем все больше и больше стал проникаться к своим врагам, понимая, что у каждого из них может быть своя богатая история и мотивы, порою, даже благородные. Единственное чего он боялся — пощадить однажды совсем не того, проникшись его историей.

— О чем задумался? — обратился к нему Дутанор.

— Не о чем, просто анализировал бой.

— Ладно, ребята, я пойду встречу Руксэндру, она попросила помочь донести ей тяжелое оборудование, скоро увидимся, — с этими словами довольный Лонут вышел из апартаментов.

Едва тот вышел за дверь, Дутанор заговорил.

— Я не знаю, каким человеком ты стал после проведенных тобою двух тысяч лет по ту сторону жизни и даже не знаю, чем ты там занимался и какие чудеса видел, но одно, мне известно точно — когда ты что-то скрываешь. Джорелл, мы с тобой и Улькиус с Изентриэлем — это все, что осталось от защитников человечества, больше у людей никого нет. Падем мы, падут и они. Мы должны доверять друг другу, между нами не должно быть секретов, а от тебя я только и получаю, что недоверие и молчание. Ты не говоришь, зачем скрываешь свое лицо маской и капюшоном, не говоришь, что за дела у тебя с Марендрайтом, а я знаю, они есть. Может быть, меня не назовешь самым умным парнем на свете, для этого у нас есть Улькиус, но я и не дурак, слышишь меня? Если я молчу, это не значит, что ничего не замечаю, просто стараюсь верить, что ты знаешь свое дело.

Джорелл сел напротив своего друга, пытаясь подобрать нужные слова. Очень легко начать считать себя самым умным, прожив пару тысячелетий, этот грех был присущ очень многим долгожителям во вселенной.

— Тогда верь мне, верь и дальше в меня, Дутанор, и скоро ты увидишь, что я не обману твое доверие.

— Я верю тебе, просто не понимаю, почему так сложно поделиться своими замыслами со мной, ведь мы в одной лодке, или нет?

— Да, в одной, но у меня есть веские причины на то, чтобы все оставалось в неведении. Здесь повсюду глаза и уши, поэтому, пока я буду молчать, а ты, просто будь рядом со мной в нужный момент.

— О чем это ты? Конечно же, я с тобой, вот только…

— Что?

— Мы бог знает сколько раз проводили обряды экзорцизма, которые притащил Лонут, но все бестолку, эта тварь все еще внутри меня, Джорелл. Я чувствую, как он жаждет завладеть моим телом, а моя жажда сильнее с каждым днем. Что если… что если я в итоге сойду с ума и стану только обузой для всех вас?

— Не говори так, хрен этому засранцу, а не твое тело. Я уверен, мы что-то упустили в этих обрядах, но нутром чую, что идем в нужном направлении.

— Я играю в прятки со сном, Джорелл, медитация, микро контроль, все это помогает мне держаться, но морально я сильно подавлен из-за смерти дорогих мне людей. Скоро сон найдет меня, и тогда это будет началом моего конца, как и говорил Кэз. Я совершил страшную ошибку, взявшись за ремесло потрошителя. Уже не помню, когда нормально спал… — Дутанор выглядел очень виноватым, наконец, осознав всю паршивость ситуации, в которую он себя же и вогнал.

— Ты сделал это, чтобы защитить тех, кто тебе не безразличен, я бы поступил так же, будь у меня возможность, да любой нормальный человек поступил бы по-твоему.

— Возможно, но мне все равно не удалось никого спасти, — Дутанор опустил глаза, сжав кулаки, и Джорелл снова увидел этот отчаянный взгляд, который был в первые дни после войны с ренианцами.

В дверь резко вбежал Лонут с вытаращенными глазами, крича, как ненормальный:

— Джорелл, Дутанор, скорее, вас кое-кто ждет в космопорте.

Товарищи, не сразу поняв всю серьезность ситуации, посмотрели на ошарашенного Лонута, даже слегка улыбаясь, видя его таким.

— Что? Кому мы вообще тут сдались? — спросил Дутанор.

— Я не знаю, но, это человек, с Земли! Он представился, как первый защитник человечества!

Глава 5 Первый защитник человечества. Часть 1

Быстрым шагом троица шла по широкому коридору, ведущему на космопорт.

— Откуда ты узнал, что он нас ждет? — спросил Лонута Джорелл.

— Не я, это все Руксэндра. Я пришел за ней, но вместо нее меня ждал стражник и просил передать ее слова.

— Я вот все гадаю, что еще за самый первый защитник такой… — сказал Дутанор, чем заставил товарищей задуматься над этим.

— А что если кто-то из защитников все же вернулся с того света? Вдруг это Ильмарион, или Линтранд?! — предположил Джорелл, который был бы рад видеть и того и другого.

— В Ильмариона я бы еще поверил, но Линтранд был на шестнадцатом круге, такие не возвращаются…

— Да… — с тяжелым вздохом согласился Джорелл и добавил. — Ладно, не будем гадать, узнаем все, когда дойдем туда.

Широкие двери космопорта отворились, открыв вид на огромный ангар, где находились тысячи кораблей и огромное множество планетарцев. Порт возвышался над всем городом, благодаря чему всем посетителям открывался прекрасный вид.

— Так, ну и где нам его искать? — почесав голову, спросил Дутанор, смотря по сторонам.

Товарищи стали оглядываться, пока не увидели огромный ажиотаж около небольшого корабля обтекаемой формы, крылья которого были слегка согнуты и по краям имели нечто, похожее на железное оперение. На обшивке красовался символ защитников человечества.

— Думаю, мы нашли, что искали.

Троица спустилась вниз по высокой, широкой лестнице и направилась к кораблю. Зеваки-журналисты тут же приметили их и набросились с расспросами. Всем хотелось узнать хоть что-нибудь о Джорелле, о людях и их планах, любая информация от нового народа была для них ценнее золота.

Растолкав надоедливых журналистов, они предстали перед кораблем. Недолго простояв снаружи, дверь корабля открылась для них, и друзья зашли внутрь.

В корабле было довольно уютно, хоть и выглядел он, как истребитель или перехватчик. В дальнем углу приятели увидели Руксэндру, которая улыбалась и с кем-то разговаривала.

— Руксэндра? С тобой все хорошо? — полюбопытствовал Лонут.

— А, вот и вы, ну наконец-то, — Руксэндра мило улыбнулась ребятам. — Позвольте вам представить, эм… простите, я забыла, как вас зовут, разнервничалась, видимо, — обратилась девушка к своему собеседнику. Тот положил свою ладонь ей на руку и сказал:

— Ничего страшного, дорогуша, я сам представлюсь нашим гостям.

Мужчина встал из-за стола и повернулся к гостям, подойдя к ним поближе, он протянул свою руку Джореллу и с легкой улыбкой на лице произнес:

— Макрэй, будем знакомы?

— Макрэй? Не может быть, Улькиус рассказывал мне про тебя, ты должен быть мертв, — Дутанор нахмурил брови, и Джорелл с Лонутом стали переглядываться, не понимая, к чему все идет.

— Ну, как видишь, я живее всех живых.

— В таком случае, нам придется это исправить, предатель, — скрипя зубами, сказал Дутанор и призвал свои красные глаза. — Джорелл, этот человек и есть тот предатель, из-за которого началась вся эта каша с ренианцами!

Тот резко повернул свою голову в сторону Макрэя и его глаза наполнились темно-синим пламенем. Три пары глаз уставились на Макрэя, готовые растерзать его в любой момент.

— Воу, воу, обождите с выводами, ребята! — Макрэй приподнял руки вверх, делая несколько шагов назад.

— Зачем ты явился сюда?! Отвечай быстро и четко, мы тут все немного злые, — Джорелл вызывал у Макрэя больше страха, чем все те, с кем ему доводилось встречаться в его жизни. Было в нем что-то, чего тот не мог объяснить, нечто страшное, нечто кровожадное, нечто такое, что заставляло сердце колотиться быстрее.

Макрэй тут же поймал себя на мысли, что другие, кажется, этого не ощущают. Неужели эта какая-то способность, которая действует только на врагов? Но долго раздумывать было некогда, нужно было срочно изложить суть дела, по которой он сюда прилетел.

— Позвольте, я кое-что достану из своего пальто, это развеет все ваши опасения.

— Доставай! — рявкнул на него Дутанор.

Макрэй полез рукой в карман и достал оттуда планшет, затем активировал его своим отпечатком пальца и дал в руки Джореллу. На экране их ждал Улькиус, который начал все объяснять в своей заумной манере. Спустя минут тридцать все уже сидели за столом в апартаментах людей, играя в гляделки.

— Так значит, ты хотел спасти человечество, а не предать? — начал разговор Джорелл.

— Да, и все бы получилось, если б мне не помешали мои же друзья…

— Но почему ты не поделился своими планами с остальными, возможно, тогда все было бы по-другому? — спросил Дутанор, который не верил, что защитники так подло поступили с Макрэем.

— Думаешь, я не пытался? Но меня назвали поехавшим дурачком и исключили из совета. Меня! Того, кто создал его! А когда я попытался взять дело в свои руки, то был убит теми, кого считал своей семьей. Тысячу раз Линтранд слышал от меня, что илкарцы не принесут нам ничего хорошего, без обид, Лонут, но так и произошло в итоге, — Макрэй посмотрел илкарцу в глаза, а тот виновато отвел их.

— Это ужасно, вы не заслужили этого! — возмутилась Руксэндра и окинула Лонута холодным взглядом.

— Простите нас, господин Макрэй, мне стыдно за это, но мы поплатились за все сполна.

Макрэй тяжело вздохнул и положил свою руку тому на плечо.

— Ничего, что было, то прошло. Ни к чему ворошить старые обиды, сейчас у нас есть дела куда поважнее. Вы пытались выжить, и были в отчаянии, я все понимаю.

— Ты сказал, что совет был твой, а так же называешь себя первым защитником, что все это значит? — поинтересовался Джорелл, который плохо знал саму историю защитников, как и Дутанор.

— А то и значит, — улыбнулся Макрэй. — Я первый начал спасать людей от их самого ужасного врага!

— Это от кого же?

— От них самих, разумеется! — рассмеялся мужчина. — С начала появления и по сей день, люди постоянно так и норовят уничтожить друг друга, стирая целые цивилизации! Я ходил по свету и заканчивал войны, принося мир туда, где его давно ждали. Затем в моей жизни появился Линтранд, Ампелайос, Айола и Улькиус с Анурием, мы столкнулись, когда я выслеживал Зевса, этого проходимца с молниями. Как оказалось, у Зевса было много верных последователей, вроде Посейдона и всей этой шайки лжебожков. Я объединился с новыми знакомыми, и вшестером мы знатно наваляли этим «богам», это было начало крепкой и прекрасной дружбы, — Макрэй тепло улыбнулся, вспоминая славные былые деньки.

— Я помню эти истории, Линтранд рассказывал нам об этом, да и Ампелайос тоже, только тебя они забыли упомянуть.

— Еще бы они назвали, я, наверное, был врагом номер один, мое имя даже произносить запрещали, — Макрэй снова рассмеялся и заразил тем самым остальных, на чьих лицах появились улыбки. — Мы долго путешествовали вшестером, рассказывая друг другу разные байки. Мы спали под звездами, смело смотря в будущее, разжигали костры на вершинах гигантских скал, с которых, казалось, открывался вид на весь мир. Вместе переплывали океаны и сокрушали других богов, что задумали править миром ради своей потехи. Это была прекрасная жизнь, полная приключений и путешествий. Помню, как приметил, что Анурий был чертовски похож на Линтранда. Уже тогда я понял, что тот его сын.

— Анурий был сыном Линтранда?! — с вытаращенными глазами спросил Дутанор.

— А ты разве не знал? — удивленно переспросил Макрэлий, на что юноша отрицательно покачал головой.

— Ну, теперь ты в курсе. В итоге, как бы мы ни старались, лжебоги все появлялись и появлялись, и мы обратились к истокам в поисках этой проблемы. Тогда-то нам стало понятно, кто стоит за всем этим: Гера, Тартар, Уран, Нюкта, Эрот и Эреб. Эти шестеро были одними из самых древних богов Древней Греции, а по совместительству и самыми древними мастерами кругов среди людей. Они были умны и хитры, никогда не пытаясь править собственноручно, а делая все это через своих так называемых «детей» вроде Зевса. Ко всему прочему в живых оставалось еще шесть сильных последователей вроде Эфира, Гемера и так далее.

— Стало ясно, что вшестером нам их не одолеть, и нужен кто-то еще. Собравшись, мы отправились на поиски новых членов отряда, но сначала я кое-что сделал. Мне всегда хотелось создать подобный отряд, а теперь он у меня был, осталось лишь дать ему название. Я предложил это остальным, и все с теплом восприняли эту идею, тогда-то и появились Защитники человечества. Дав клятву, было решено найти некоего безумного мага, о котором ходили слухи.

Все слушали Макрэя, раскрыв свои рты, великая история о великом ордене. Никто из присутствующих не знал, с чего все началось, и особо не пытался выяснить, даже Дутанор. Да и когда там, детям не интересна история, лишь забавы, а став взрослее, нужно было готовиться к войне. Длинноволосый мужчина продолжал свой рассказ, поистине являясь мастером слова.

— Про этого мага мы знали лишь то, что как-то к нему послали около сотни крепких мужчин, чтобы те убили загадочного соседа, но ни один из них не вернулся живым, а тела так и не были найдены. Мы нашли его дом в глубоких джунглях, обойдя все хитроумные ловушки. Постучавшись в дверь, нам открыл слабый безобидный старик. Мы уже было отчаялись, подумав, что это всего лишь сумасшедший дед-отшельник, которого тупоголовая чернь приняла за мага. Ведь мастера кругов не стареют очень долго, а тот уже буквально рассыпался, — Макрэй сделал глоток вина, чтобы промочить горло, затем ухмыльнулся и продолжил. — Хитрый засранец специально сделал себя старым, так как стариков не принимают всерьез и не ждут от них никакой опасности. Он едва не положил Улькиуса, потому что тот подозрительно на него смотрел, разгадав его иллюзию. В итоге все закончилось хорошо, и этот забавный чудак присоединился к нам. Он оказался на одиннадцатом кругу, что в то время считалось очень престижно, скажу я вам. Хитрец заметно помолодел до приятного на внешность мужчины, и стал Защитником.

После годовалых похождений нас в итоге стало одиннадцать против двенадцати, и нами было решено, что более медлить нельзя и нужно срочно разобраться с лжебогами, пока те не породили новых. Спустя какое-то время произошел последний, финальный бой. Мы бились на луне, из-за чего она стала вся в кратерах.

— Подожди, это разве не из-за метеоритов?! — воскликнул Дутанор.

— Вспомни рассказ о Марианской впадине… — напомнил тому Джорелл, и Дутанор с хлопком приложил ладонь ко лбу.

— Метеориты, конечно же, падали на Луну, но их было не так уж и много, большая часть кратеров это наша заслуга. Битва была не шуточной и стоила нам пятерых славных ребят, в том числе и того безумного мага. Первые потери Защитников…

Услышав о потерях, все в комнате загрустили, так как раны еще были слишком свежи.

— Мы похоронили новых товарищей и решили, что о нас не должны знать. Таких, как мы, простые смертные всегда буду превозносить, как богов, а власть, как известно, имеет свойство совращать людские сердца и души. Мы приняли этот закон не столько ради людей, сколько ради собственной защиты. Ушли в тень, спрятавшись в горных хребтах. Нас, конечно, находили разные путешественники или переселенцы, которые шли в поисках лучшей жизни, но в итоге все оставались с нами, чтя и почитая Защитников. Местность была прекрасная, зеленые луга, речушки и шикарный лес, окруженный заснеженными хребтами. Потом появились илкарцы, и дальше вы все знаете, мир сошел с ума. Когда, вернувшись, я увидел, что стало с этим краем, не смог сдержать слез.

— Будь проклят этот мир со своей жестокостью, наша вселенная построена на силе и вот к чему это привело, — со злобой сказал Лонут, сжав кулаки.

— Макрэй, я рад, что ты все-таки вернулся с того света и на нашей стороне. Сейчас, обладатели шестнадцатого круга даже не на вес золота, им просто нет цены.

— И я очень рад этому, Джорелл, давно я поклялся защищать людей и ни за что не отступлю от своей клятвы.

— Господин Макрэй, простите, что перебиваю, но ведь вы проделали весь этот путь не просто ради того, чтобы рассказать нам эту прекрасную историю, верно? — подметила Руксэндра, и в зале настала тишина.

Все уставились на Макрэя, ожидая, что же он скажет.

— Да, все верно, дорогуша. Конечно, мне очень хотелось лично познакомиться с человеком, что защищает людей в этом отвратительном мире, а так же поговорить с немногими оставшимися защитниками. Эта беседа стала меня словно бальзам на душу. Но, основная причина все же немного в другом. Я прилетел сюда, чтобы лично рассказать о плане Улькиуса и передать тебе вот это, Джорелл.

Макрэй достал из пакета какую-то вещь, завернутую в бумажный пакет, которую притащил с корабля, и положил её на стол перед Джореллом.

— Что это?

Джорелл глядел на невзрачную упаковку, которая лежала перед ним.

— А ты открой, и все станет понятно, — Макрэй с предвкушением смотрел, как Джорелл берет в руки подарок и начинает его раскрывать.

Наконец, в руках у него оказалась маска с множеством линий пронизывающих её по всей длине и ширине. Она выглядела очень грозно и внушительно, чем тут же понравилась Джореллу.

— Прекрасно, только еще одной маски ему не хватало, — развел руками Дутанор, который был не в восторге от подарка.

— Это не простая маска, она особенная, сделанная по чертежам латланцев, — с улыбкой произнес Макрэй и вызвал неподдельное любопытство у всех присутствующих.

— Латланцев? Но откуда у вас их чертежи? — спросил Джорелл, круча маску в своих руках.

— Подарок от Линтранда, оказалось, что он был вагантем анима, а его душа раньше принадлежала не кому-нибудь, а самому генералу латланцев. Он оставил нам целую записную книжку с чертежами орудий и прочих вещей.

— Что? Но почему он раньше об этом не говорил? Если бы Линтранд поделился этими технологиями с нами, кто знает, как бы тогда пошла война?! — Дутанор вскочил из-за стола, опершись на него двумя руками. В нем закипала злость, обида, от того, что все могло закончиться иначе.

— Успокойся, парень, если б Линтранд дал вам эти технологии раньше, то мы бы не отделались одними ренианцами. У латланцев все еще много врагов, и они бы с радостью отняли у вас эти технологии.

— Тогда почему сейчас? Что изменилось с тех пор? — Джорелл отложил маску в сторону и посмотрел на Макрэя.

— Сейчас… а сейчас у нас просто нет выбора, мы идем ва-банк. Рассвет человечества, либо его полное уничтожение…

От этих слов на душе у всех стало тяжко, каждый понимал, что Макрэй прав, все, или ничего, такой расклад ожидал людей в скором будущем.

— Джорелл, я не знаю, насколько сильна твоя мощь, но из того, что видел, ты — последняя надежда человечества. Если ты проиграешь, мы все обречены… конечно, человечество будет биться до последнего вздоха, но все уже будет предрешено. Несколько лет я путешествовал по вселенной и прекрасно знаю, что из себя представляет ренианская армия.

— Я знаю, что от меня требуется, потому, приложу все усилия для достижения своей цели, — твердо ответил Джорелл.

— Это я и хотел услышать.

— Господин Макрэй, а что в итоге это за маска? — спросил Лонут, которому тоже приглянулась эта вещица.

— А, точно. Она удерживает илуний, который выходит из твоих глаз и возвращает тебе обратно, удобная штука, скажу я вам. Если бой затяжной, можно подкопить неплохие силы. Линтранд носил такую же, это помогло ему продержаться против самого Дарбрелта так долго. Даже биться с ним на равных какое-то время, если Улькиус не врал.

— А что с Землей, вы привезли оттуда какие-то новости? — спросила Руксэндра, которая очень переживала все это время.

— Да, конечно, об этом я тоже хотел поговорить. Не волнуйтесь, люди более менее пришли в норму, Джорелл дает им надежду, а это очень многое значит в такое время. Сейчас почти все ресурсы брошены в военное дело, каждая страна, каждый человек ударными темпами мастерит оружие, учится военному ремеслу. Даже трусы понимают, что в этот раз им нигде не спрятаться и придется лично биться за свою жизнь. Ренианцы создали новую Луну, и теперь все пришло в норму, им тоже не выгодно потерять нашу планету. А теперь к главному, Улькиус просил ознакомить вас с нашим планом, он называется «Реинкарнация».

Глава 6 Дитя, воспитанное кровью. Часть 1

— Мама? Нет, прошу, оставьте ее в покое!

— Мальдрус, беги, слышишь меня, сынок, беги скорее!

Звук булькающей крови, что заполняла глотку, навсегда отпечатался в его голове. Эти звуки издавала его мать, после того, как муликанцы, изнасиловав ее, убили прямо на глазах маленького мальчика, перерезав ей горло. Они заставляли его смотреть, как следом за матерью в расход пошли две его старшие сестры. Девушки умоляли, кричали, звали на помощь, но никто не пришел, чтобы их спасти от лап чудовищ. Дома горели, а сквозь треск костров проносились крики о помощи, муликанцы — животные, что славятся на весь мир своими изнасилованиями побежденных ими врагов.

Мальдрус сидел перед своим горящим домом и рыдал, мертвые глаза его родных смотрели на него, слезы все еще не высохли на их щеках.

— Что, мелкая падаль, теперь-то ты понял, кто твои настоящие хозяева? А-ха-ха, — над ним возвышался капитан муликанцев, что лично принимал участие в вакханалии против его семьи. Его броня была вся в крови семьи Мальдруса и простых маликанцев.

Капитан схватил Мальдруса за шкирку и поднес к своему лицу, тот трепыхался в его руке и пытался вырваться. Но что он мог?

— Какой дерзкий щеночек, все еще пытается сопротивляться, твоя семья тоже пыталась, и где они теперь?

Мальдрус плюнул в лицо капитану, чем только сильнее разозлил его, тот вытер кровь со своей брони и утёр этой же ладонью лицо Мальдруса.

— На, попробуй, ну как тебе, мелкая мразь, какова на вкус кровь твоих родных, а?! — муликанец швырнул Мальдруса в стенку, и мальчик почувствовал, как от удара у него ломается позвонок.

С воплями он упал на землю и больше был не в силах подняться. Капитан не спеша шел к нему, а когда добрался, поставил ногу на спину Мальдруса, чем вызвал еще более адские боли.

— Теперь ты уже не побегаешь. Небось, задумал мстить, когда станешь большим и сильным, да? У-ха-ха. Жизнь немного иная штука, парень, я пощажу тебя, и ты проведешь остаток своих дней нищим калекой, вспоминая, как я насиловал твою семью у тебя на глазах! Ты ничего не сможешь мне сделать, как и тысячи других сопляков до тебя! Твой народ станет нашими рабами, вы будете убирать за нами дерьмо, а ваши женщины будут вечно ублажать нас!

Мальдрус плакал от безысходности и боли, сжав свои кулачки. Капитан напоследок усмехнулся и, убрав ногу с Мальдруса, пошел к своему отряду.

— Навещу напоследок твою семейку, посмотрю на их милые мертвые мордашки.

— Не смей прикасаться к ним, ублюдок! — сквозь боль закричал мальчишка в спину капитану.

Тот повернулся к нему, явно оскорбленный таким заявлением. Вернувшись, взрослый мужчина начал яростно запинывать мальчишку ногами, не жалея сил. Он специально не призвал силу своих глаз, чтобы потешиться над ним подольше.

Смерть подступила к совсем юному Мальдрусу, обхватывая его маленькое тельце.

«Вот если… если бы я был сильным, тогда, я б защитил свою семью. Хотя бы на мгновение, кто-нибудь, пожалуйста, помогите нам. Накажите виновных, умоляю вас», — в глаза Мальдруса потемнело, тело онемело, окутавшись приятной слабостью и теплом.

«Нет, я сделаю это сам, у меня получится! Никто не уйдет от моей мести! Они будут страдать, как страдал я!».

Капитан, решивший, что ребенок мертв, уже отошел от него на пару десятков метров, как внезапно почувствовал всплеск неслыханной силы за его спиной. К его удивлению он обнаружил, что мальчишка поднимается.

— Ты разве не сдох еще? — с ухмылкой прокричал тот.

Мальдрус резко поднял свою голову, один его глаз горел зеленым пламенем, а второй оставался нормальным. Лицо его было наполнено безумием, вены набухли, став того же цвета, что и горящий глаз юнца.

— Нет, зато ты сейчас сдохнешь!

Маликанец вздрогнул от неожиданности, и Мальдрус исчез, в мгновение, пробив капитана насквозь.

— Как, такое возможно? — с трудом проговорил маликанец, падая на землю.

Мальдрус смотрел на свои окровавленные руки, внутри себя он ощущал великую мощь. Мальчик бросился к своему дому, где обнаружил вражеский отряд, что принимал участие в убийстве его семьи. Он набросился на них, словно хищник на свою добычу. Снедаемый гневом, болью и яростью, ребенок превратился в монстра. Мальдрус с криком разрывал муликанцев надвое, кромсал их самыми ужасными способами, выплескивая все то, что накопилось в его душе. Когда пыль осела, а враги были повержены, мальчик к ужасу для себя обнаружил, что пустота в душе никуда не ушла, а лишь стала сильнее. Его нутро требовало крови муликанцев, всех до одного. Он стоял перед своим домом, угли которого уже догорали, а тела родных продолжали все так же лежать на земле.

Мальчик упал на колени, рыдая изо всех сил, окруженный телами дорогих ему планетарцев. Война все равно была проиграна, маликанцы стали рабами своего некогда братского народа муликанцев. Но Мальдрус был не согласен.

— Я, Мальдрус, олицетворение гнева моего народа, олицетворение мести и злобы, что сотрет муликанцев с лица вселенной. Они думают, что победили, но война не проиграна, пока есть хотя бы один боец готовый биться за свою свободу. Их города будут сожжены, мое имя будет настоящим кошмаром для каждого, кто носит на своем теле черно-оранжевые пятна. Мир породил меня, так не нужно же убегать от своего творения, примите то, что заслужили за свои деяния! Вместе, мы отомстим этому миру за все!

Сотни тысяч последователей закричали, восхваляя Мальдруса, все они были растоптаны судьбой за просто так, и все они требовали кровной мести. Огромный корабль повис в глубинах космоса, ставший пристанищем истинной справедливости. Каждый получит то, что заслужил.

— Мальдрус, Мальдрус, Мальдрус! — кричали верные поданные.

Маликанец вещал с ораторской трибуны, приковав к себе множество взглядов.

— Братья мои, всех собравшихся здесь объединяет лишь одно — жизнь поимела нас, не спросив разрешения. Она насмехалась над нами, сделав так больно, что не хотелось жить. Мы рыдали, моля о пощаде, страдали, чувствуя свою беспомощность перед сильными мира сего. У нас забрали абсолютно все, что было нам дорого, отняли от груди, оставив лежать в луже собственной крови. Кого-то судьба закинула к работорговцам, кого-то объяла пламенем войны, кто-то стал жертвой насильников, которые надругались над вами от нечего делать, кто-то потерял все, поверив в доброту этого мира… Некто решил, что может делать все, что угодно и оставаться безнаказанным, но он ошибался! Мы станем надеждой этого мира, мы напомним ему, что терпение не безгранично, что за свои проступки нужно платить! Месть настигнет тех, кто возомнил себя неприкосновенным, мы утопим их в крови под хохот правосудия! Вся эта мразь, что заполонила наш дом, будет страдать в сотни раз сильнее, чем мы когда-то! Даже если я погибну, я запрещаю вам сдаваться, запрещаю отступать! Хочу, чтобы о ваших подвигах слагали легенды, чтобы благодаря вам вселенная стала чуточку добрее! Месть, это не прихоть одного планетарца, это огромное бедствие, которое живет в сердце каждого из нас! Напомните каждому, что в жилах угнетателей течет та же кровь, что и у всех живых существ, и тогда этот мир, построенный на лжи, силе и жестокости рухнет в один момент! Каждый из нас рождается на свет с открытой, чистой душой, полной надежд и мечтаний, но что делает с нами этот мир?! Он втаптывает лицом в грязь своим вонючим сапогом, навсегда разрушая в вас светлого мечтателя! Хватит! С этого дня, больше никто не посмеет убивать в нас самих себя! Мы отомстим под яростные крики, за тех, кто больше не с нами, за тех, чью душу светлую, втоптали в грязь завистники без душ! — Мальдрус договорил, и настала гробовая тишина.

Дети Мести стояли, открыв рты, по чьей-то щеке текла слеза, у кого-то перехватило дыхание, прекрасная речь, достойная того, чтобы остаться в анналах истории.

Ярые аплодисменты разразились громом по всему залу. Мальдрус закрыл глаза и улыбнулся, не спеша, поднимая вверх разведенные руки. Ему кричали, что пойдут за ним в самое пекло, ради него, вместо него. Планетарец, что стал божеством для тех, на чьи мольбы не откликнулись настоящие боги. Олицетворение мести, что взяла на себя роль правосудия в этом мире, олицетворение надежды, что покинула слабых и беззащитных, оказавшихся в этом месте полном насилия и завязанном на силе.

Под радостные возгласы Мальдрус ушел за кулисы, махая рукой своим братьям. Едва он спустился вниз, коммуникатор на его руке запищал, провозглашая новый бой, Мальдрус против защитника муликанцев Кастора.

— Наконец-то, последняя преграда на моем пути.

Муликанец оскалил зубы, желая поскорее добраться до противника, но праздник кровожадности пришлось отложить, когда где-то в корабле прогремел сильный взрыв.

— Что происходит, где был взрыв? — спросил Мальдрус по радиосвязи.

Ответ не заставил себя ждать, и крайне взволнованный голос начал сообщать Мальдрусу подробности инцидента.

— Господин, на нас напали, судя по знакам отличия и броне, это Лутераль, стражник судьи!

— Хе-хе, а я все гадал, куда же ты пропал. Держитесь, я скоро буду!

Лутераль отчаянно бился с превосходящими силами противника на их же территории, выкрикивая имя предводителя Детей Мести. Он хаотично выпускал потоки илуния, стараясь разрушить гигантский корабль изнутри. Слабые члены ордена отступили и на их смену пришли обладатели шестнадцатых кругов. Успев забрать пару десятков прихвостней, Лутераль начал получать достойный отпор, но даже в этом случае твердо стоял на ногах, отбиваясь от шестерых равных ему по уровню мастеров кругов.

— Нам нужно вышвырнуть его с корабля, пока он здесь все не разрушил! — кричал один из противников.

— Ну, так давайте, рискните! Я устрою вам свидание с проводником душ!

Лутераль пошел на замах, но что-то очень мощное вдарило ему в грудь и силой вытолкнуло его обратно. Пролетев через все стены, что встретились на пути, Лутераль пробил основную обшивку корабля и вылетел в космос, где, наконец, смог вернуть равновесие и остановиться. Он поглядел вперед и увидел там то, что и ожидал, на краю проделанной Лутералем дырки, стоял Мальдрус, держась одной рукой за трубу, часть которой торчала из разрушенной стены.

— Предводитель «Обиженных на жизнь» решил наконец-то показаться лично? — с презрением в голосе спросил Лутераль.

Мальдрус улыбнулся и, оттолкнувшись, подлетел к илкарцу поближе.

— Лутераль, я был сильно удивлен и разочарован, когда твое имя не прозвучало в списках двадцатки.

— Я решил, что там мои шансы встретиться с тобой лицом к лицу слишком малы.

— И решил навестить меня лично, убивая всех направо и налево, не смотря на закон мира? — Мальдрус начал цыкать, трясся указательным пальцем. — Нарушаем закон, да? И это поборники правосудия? В ужасном мире нынче мы живем, — с насмешкой продолжал тот.

— Я пришел сюда, чтобы избавить этот мир от твоей кровожадности раз и навсегда, а не выслушивать бред безумца! — Лутераль схватил Мальдруса за шиворот и подтащил к себе, но был так поглощён злобой, что не заметил, как Дети Мести уже окружили его.

— Я не виню тебя, в конце-то концов, нарушать правила мое любимое занятие сразу после убийства муликанцев. Посмотри на себя, Лутераль, чтобы сказал твой любимый судья, увидев тебя сейчас, нарушающего самый главный закон.

— Не смей упоминать его, ты, кто недостоин даже стоять рядом с ним! Судья был великим планетарцем, неся погибель всякому отребью. В этом мире его участи был достоин кто угодно, но только не он!

— Его участи? Ты так говоришь, будто твой хваленый судья уже давно помер.

— Не вешай мне лапшу на уши, ублюдок, ты пытал его, а потом хладнокровно убил!

Мальдрус ощутил, как кулаки Лутераля все сильнее сжимают его воротник, а их обладатель уже в любой момент готов начать битв насмерть.

— О да, я пытал его, еще как пытал. Заставлял слушать музыку бринроков, такое мало кто выдерживает, — с насмешкой вдруг произнес Мальдрус.

— Да как ты смеешь…

— А однажды, я заставлял его смотреть, как жестоко убиваю его любимых… персонажей в виртуальной игре, — добавил Мальдрус и расхохотался вместе с остальными.

— Ну, все, с меня хватит твоего бреда! — Лутераль призвал свой белый взгляд и был готов к бою, но знакомый голос со стороны заставил его остановиться.

— Рад тебя видеть, Лутераль, — из толпы, повисших в космосе Детей мести, показался судья.

— Господин?! — Лутераль откинул Мальдруса и подлетел к фельсонту.

Судья был искренне рад видеть подчиненного.

Лутераль быстро оглядел господина с ног до головы на предмет пыток, но ничего не обнаружил. Фельсонт был хорошо одет, ухожен, на его теле не было ни царапинки и тем более цепей, но самое главное — он улыбался, так, как не должны улыбаться планетарцы, которые находятся в плену у маньяка психопата.

— Вы в полном порядке, никаких следов пыток и прочего, я… я не понимаю.

— Здесь и нечего понимать, тебе всего лишь нужно принять очевидное, что сейчас лезет к тебе в голову, но ты настырно ему не даешь, — сказал Мальдрус.

— Лутераль, он прав, меня никто не пытал, Мальдрус показал мне наши ошибки, и я признал их.

— Что вы такое говорите, господин, на какие еще ошибки может указать это существо?!

— На те, при которых слабые в мире страдают, а сильные уходят от наказания. Вспомни, сколько раз мы отпускали настоящих садистов, только потому, что приходил приказ сверху? Богатые и властолюбивые, они творят, что хотят и ничто и никто им не закон, но теперь, появился Мальдрус.

Лутераль стоял с ошарашенными глазами, слушая своего господина, который говорил устами Мальдруса.

— Я все еще судья, который жаждет, чтобы правосудие было железным и не под кого не прогибалось, как сейчас. С тех пор, как меня забрали в плен, я поговорил с каждым из этих планетарцев и выслушал их историю. Все они страдали в своей жизни, пока мы бездействовали, но Мальдрус спас их и сделал сильнее. Оглянись, среди этих планетарцев есть бывшие рабы, чей господин не предстал перед судом, только потому, что много платил кое-кому сверху. За короткое время, что я нахожусь среди них, я осудил больше преступников, чем за все те годы, что я провел в кресле на планете-крепости. Никто не ушел от моей кары, благодаря деньгам папаши или своего высокого положения. Я отправлял этих выродков на пытки и наслаждался их криками, вспоминая, как те заставляли кричать безобидных планетарцев.

— Но это не повод, чтобы вступать в террористическую военную группировку! Господин, вы же сами говорили, что Дети Мести — это банда головорезов, которым плевать на все, кроме собственной кровожадной мести!

— И я был не прав, был слепцом, что не видит дальше собственного носа. Лутераль, ты должен вступить к Детям Мести, здесь мы сможем вершить истинное правосудие, какого нам никогда не видать под лоном хранителей.

(Attention! Achtung! В данной главе присутствуют не привычные для автора постельные сцены, которые я наконец-то решил внести в произведение).

Мысли Лутераля перемешались в кашу, планетарец, который был для него эталоном правосудия, вдруг заявил ему, что все, во что он верил, было ложью.

— Что ты сделал с судьей, промыл ему мозги?! — Лутераль оглянулся назад, видя, как Мальдрус безумно улыбается. Что-то поменялось в лице маликанца, еще минуту назад оно казалось нормальным, полным здравого смысла и рассудительности, а теперь, перед Лутералем был безумец, каким считал Мальдруса весь мир.

— Лутераль, никто мне ничего не промывал, открой глаза, и ты сам все поймешь! — судья схватил илкарца за руку, но тот со злобой освободился из хватки.

— Судья, которого я знал, ради которого пришел сюда, никогда бы не сказал подобную чушь, — фыркнул илкарец, не сводя глаз с Мальдруса.

— Какое лицемерие, Лутераль, еще недавно ты даже не знал о том, что судья жив, придя сюда вершить свою маленькую вендетту, а теперь нагло заявляешь, будто явился к нам ради него. Вы не следите за своими словами, господин страж, такое в наших кругах очень сильно наказывается.

— Ну так давай, яви мне свое наказание, если сможешь.

Мальдрус дико загоготал.

— Не знал, что ты любишь разного рода извращения, чего только не узнаешь порой от своих врагов.

— Извращения, там, где их нет, видит только тот, чей разум и сам совращен.

Лутераль старался просчитать свои шансы и возможные выходы. Он был окружен и прекрасно это понимал, преимущество было не на его стороне, но отступать ему не хотелось. Илкарец лишь тянул время, поджидая момент.

— О, мой разум совращен, еще как совращен, мой илкарский друг. Ты мне нравишься, причем живым намного больше, нежели мертвым. Твой напор, твоя страсть, когда ты идешь к своей цели, это прекрасное самопожертвование пробуждает во мне чувства, — Мальдрус говорил полушепотом, быстро произнося фразы, он активно жестикулировал руками, будучи уверенным, что Лутераль никуда не денется от его бреда. — Не пойми меня не правильно, я, конечно, на голову тронутый, но то… ха-ха, что, вы делаете, ребята, когда пытаете преступников, вот это настоящее безумие.

— Хочешь, чтобы мы жалели эту мразь?! За все, что они сделали, пусть радуются, если отделаются лишь простым пронзанием илуниевыми трубками.

— А я слышал, как в некоторых заключенных вонзалось кое-что другое, тоже по форме напоминает трубку, но там сплошь и рядом одна органика, — Мальдрус приподнял брови и с улыбкой посмотрел на Лутераля.

— Вранье, в наших тюрьмах нет сексуального издевательства!

— О, еще как есть, я ведь там был, провел далеко ни один год. Помню, малыш тюремщик, наш сладенький любитель мужских попок решил и ко мне пристроиться, пока я был связан по рукам и ногам, без капли илуния в жилах. Ублюдок осмелел, завидев хищника без сил. Я пообещал ему, что если он попытается, то своими ягодицами сожму его член с такой силой, что оторву нахрен, у мужика просто сразу обмякло, решил не рисковать по чем зря и пристроился к другому бедолаге.

— Очень занятная история, даже если итак, мне все равно, вы все это заслужили.

— Я все не пойму, почему ты до сих пор не напал? Пытаешься тянуть время, ищешь возможность? Живым ты отсюда не уйдешь, пришло твое время вступить к нам, — Мальдрус на полном серьезе протянул руку, маня Лутераля к себе.

— Твой идиотизм не знает границ, пора с этим кончать! — Лутераль вновь призвал свой взгляд и безрассудно бросился на Мальдруса.

По всем каналам трубили смерть одного из самых сильнейших воинов и Сынов Созидателя — Тальдаруса. Прислужники веры возлагали цветы по всему миру в память об этом великом служителе, не веря в то, что зло победило. Аренлэйку приписывали жульничество, помощь разных темных богов, но никто из фанатиков не хотел верить в чистую победу. Тальдарус Вдохновитель был погребен в крипте под Великим Каменным Древом Созидателей. Главы ордена созывались в штаб-квартиру для важного совещания, дабы выполнить последний приказ Тальдаруса, помочь Якитантису наказать богохульников, что означало объявление интэритуса самому могущественному дому Самуртатии.

Совещание длилось долго и проходило в бурном русле, но не по делу о наказании богохульников, с этим все согласились единогласно. Самое главное, что не могли решить на совете, это участь Аренлэйка, никто не хотел оставлять смерть Тальдаруса безнаказанной, особенно от рук такого богохульника, что публично оскорбил их веру. После долгих споров и размышлений, Великий последователь вынес вердикт со стуком деревянного молотка — казнить Аренлэйка любым способом. Того, кому удастся убить его, возвысить в ранг одного из высших лидеров ордена.

— А он был хорош, — сказала маликанка, пока Мальдрус лежал в ванной наполненной горячей водой, а его раны заживали по всему телу.

— Да, чего и следовало ожидать от личного стража судьи, но я все равно ему немного поддался, — с улыбкой Мальдрус полностью погрузился на дно ванны и, пролежав там несколько секунд, вынырнул обратно.

— А мне в постели ты тоже постоянно поддаешься? — девушка, улыбнулась, смотря на мужчину, за которым она пошла, который вернул ее к жизни тогда, когда всем было на нее наплевать.

— Конечно, люблю, когда дама сверху, — отшутился тот.

Маликанка подошла ближе к ванне, ее доспех начал исчезать вместе с одеждой, пока в итоге она не осталась нагишом.

— Может, подвинешься и пустишь хрупкую девушку погреться? — девушка слегка прикрылась, смотря на Мальдруса, прикусив нижнюю губу.

— Это ты-то хрупкая? Помнится, на днях ты положила с дюжину мужиков прямо на моих глазах, у бедняг не было ни шанса против тебя.

— Ну, у меня был хороший учитель.

Маликанка залезла в ванну, усевшись на Мальдруса. Они смотрели друг другу в глаза, пока их губы, наконец, ни соприкоснулись. Его руки стали нежно ходить по ее телу, пока губы спускались к шее, пылко впиваясь в неё, а затем уходили дальше. Он целовал ей плечи, опускаясь все ниже и ниже, дойдя до упругой груди. Соски маликанки уже были набухшими и твердыми, ожидая, когда губы вопьются в них со всей силы. Под томные стоны своей искусительницы, Мальдрус обхватил их губами, лаская при этом языком, его руки продолжали скользить по телу, придавая мелодии похоти лучшее, завершенное звучание. Мальдрус был словно музыкант, который играл на самом сложном инструменте в мире, требующем исключительных навыков. Сильная воительница растаяла в его объятиях, превратившись в хрупкую девушку. Она обхватила пальцами пенис Мальдруса и, направив в нужное место, он ловко проскользнул внутрь её. Темноволосая богиня любви с тяжелыми вдохами обхватила пальцами его мускулистые плечи, продолжая двигаться все резвее и резвее.

Вода выливалась из ванны от их телодвижений, разливаясь по полу, пока две плоти сливались воедино, тая в страсти друг друга. Мальдрус слегка приподнялся, крепко обхватив ее за талию, мягкость ее кожи лишь сильнее пробуждала в нем желание овладеть ею с новой силой. Он схватился одной рукой за край ванны, чтобы не потерять равновесие, а другой стал не спеша приподнимать страстную воительницу. Девушка наклонилась к нему, ее дыхание было тяжелым, наполненным страстью, она обхватила руками его шею и в унисон с его рукой начала медленно подниматься и опускаться, максимально чувствуя каждый сантиметр, входящий в неё горячей плоти. Она впилась своими губами в его, прикусив ему нижнюю губу, да так, что было даже слегка больно, но даже эта боль показалась приятной, лишь подзадоривая желание.

Мальдрус немного наклонился, чтобы улучшить свое равновесие и освободить занятую для этого дела руку. Он крепко схватил ее за упругие ягодицы, раздвинув их, чтобы член входил как можно глубже. Маликанка извивалась на нем, желая получить еще больше, намного больше наслаждения, чем она чувствовала сейчас. Она убрала руки с его шеи, и, опершись одной из них ему на бедро, другой спустилась ниже. Затем она стала водить рукой вдоль по всему члену, ощущая кончиками пальцев, как он входит и выходит из нее, это придавало ей еще больше наслаждения. Она чувствовала, что Мальдрусу это тоже безумно нравится, он стал напористее, сильнее сжимать ее тело, его лицо источало верх наслаждения, а стоны стали еще более частыми и чувственными.

Мальдрус не собирался так просто проигрывать в этой игре удовольствий и опустил свою руку вниз, дотянувшись пальцами до ее клитора. Ловкими массирующими движениями он привел девушку в огромный восторг, ускоряясь при этом все сильнее и сильнее. Стоны стали еще громче, достигая своего апогея.

Наконец, девушка издала стон, вцепившись ногтями Мальдрусу в ребра, ее тело задрожало, пока приятные ощущения расходились по всему телу вплоть до кончиков пальцев. Без сил, она повалилась Мальдрусу на грудь.

После секса они лежали в кровати. Она, закинув свою левую ногу на него, легонько поглаживала ему грудь, пока Мальдрус лежал на спине, обхватив маликанку одной рукой, и смотрел на звезды, что мелькали сквозь панорамное окно на потолке его покоев.

— Почему ты не излечил этот шрам? — спросила она, опустив свою руку на глубокий порез с правой стороны грудной клетки.

— Чтобы не забыть, что я тоже смертный и могу ошибаться, — спокойно ответил Мальдрус, и его рука обхватила ее ладонь. — Многие воины, что живут уже достаточно долго, оставляют некоторые из самых значимых шрамов, чтобы те напоминали им о прошлом. Шрамы делают нас теми, кто мы есть, рассказывая о планетарце, что носит их.

— И как ты получил этот?

— Сражался против одного муликанского полководца, недооценил его и едва не поплатился за это жизнью.

— А вот этот? — девушка приспустила легкое шелковое одеяло, где показался еще один шрам прямо над пупком.

— Этот я получил еще совсем дитем, во время Братской Войны. Тогда меня поразил один из гвардейцев, тем самым освободив от опьяняющей силы, которая свалилась на меня в один момент. Я думал, что теперь уж точно бог, которому и смерть по плечу, но быстренько осознал, что эту стерву не по силам победить ни одному живому существу.

Маликанка улыбнулась и повела пальцем к следующему шраму, но Мальдрус остановил ее.

— Хватит о моих шрамах, сейчас нам нужно решить, что делать с Лутералем, который сидит у нас в клетке.

— А что с ним, убей его и дело с концом.

— Это определенно избавило бы нас от многих проблем, но я подумываю о другом, — последние слова Мальдрус произнес крайне неуверенно, будто сильно сомневался в чем-то.

— О чем же? — воительница слегка приподнялась, чтобы Мальдрус видел ее лицо, а она его.

С кряхтением он приподнялся, будто избегая взгляда с ней и, усевшись на кровать, Мальдрус издал тяжелый вздох, сам не веря в то, что сейчас скажет.

— Понимаешь, я не вечный, когда-то меня однозначно убьют, даже если это произойдет не на турнире, то однажды во вселенной все же найдется тот, кому хватит сил прикончить меня. К этому моменту, я хочу быть уверен, что все сделал правильно и Дети Мести будут в надежных руках.

— Это правильная мысль, но я не понимаю, при чем здесь Лутераль?

— Лутераль сильный воин, уже несколько тысячелетий никто не смог настолько сильно задеть меня, как он.

— Нет… только не говори мне, что ты.

— Выслушай меня, а уже потом можешь вцепиться мне в глотку!

Маликанка вздрогнула и замолкла, при этом сильно нахмурившись от злости.

— Мне итак тяжело это говорить, и самое меньшее, что мне сейчас надо, это твой ор под ухом. Лутераль мужик с характером, его принципы, словно сталь. Он предан своему делу и будет верен ему до конца, такие планетарцы должны возглавлять мир, а не служить мямлям вроде хранителей.

— И, что, думаешь Лутераль прямо вот так согласиться стать твои преемником, лидером одной из самых опасных группировок во вселенной?! Да ты никак спятил!

— Мне уже удалось переубедить толстолобого судеюшку, это при том, что при побеге мои ребята лично вышибли мозги его работникам!

— Судья был туп и напуган твоей силой, да к тому же на пятнадцатом кругу. Немного обаяния, и он с охотой стал нашей марионеткой, но Лутераль, это совсем другое дело. Его не переубедить при помощи силы, ему не внушить мысли, не обмануть его разум. Ты сам сказал, что он предан делу, как можно запудрить мозги такому, как он?

— Нужно всего лишь дать ему новую цель, уверить его, что дело, которым он сейчас так сильно поглощен, это фальшивка, и кажется, я знаю, как это провернуть.

Лутераль сидел в темнице, илуний выкачивался из его тела при помощи различных трубок, не давая ему и шанса выбраться из клетки. Он выглядел уставшим и потрепанным. Белые одежды стража правосудия были испачканы пылью и заляпаны кровью. Эхом по нижнему ярусу пронеслись чьи-то приближающиеся шаги.

— Снова пришли меня уговаривать, господин судья? Можете смело разворачиваться и валить куда подальше, — устало произнес илкарец, не поворачивая головы.

— Он хотел прийти, но я его отговорил и явился лично, — на свет вышел Мальдрус, который подошел ближе и уселся на стул недалеко от камеры.

— Знаешь, я восхищаюсь тобой и твоим упорством.

— Мне плевать, просто прикончи меня и дело с концом.

— Почему вокруг одни гордые засранцы? Что, так тяжело меня послушать? Думаешь, твоя жизнь стоит дешевле пары моих фраз?

— Ты знаешь, чего стоит моя жизнь, открой клетку и я покажу тебе, один на один, без твоих любовничков.

— Не обманывай себя, Лутераль, мы бились один на один, никто не вмешивался, и ты проиграл. Я сильнее тебя, намного, чем ты сейчас думаешь, но твой потенциал велик.

Лутераль фыркнул себе под нос, но ничего не сказал.

— Ты думаешь, что знаешь все на свете, будто тебе дано понять, что такое хорошо, а что плохо.

— А что, разве тут есть что-то сложного? Тот, кто защищает слабых — хороший, тот, кто их убивает — плохой.

— Ну нельзя же так узколобо трактовать эти два понятия и чему вас только учат в этих сраных академиях?

— Зато я знаю, чему там точно не учат — убивать миллионами безобидных женщин и детей, лишь за то, что они родились муликанцами!

— Ой, ну вот только не начинай опять эту вялую, как твой стояк, песню. Я просто дальновидный малый и только. Эти дети бы однажды выросли и взялись за оружие, пролив очень много крови, а женщины нарожали бы еще больше мальчиков и девочек, а те в свою очередь еще, а потом бы они дружно схватились за руки и вторглись бы в какую-нибудь империю.

— Ты застрял, Мальдрус, причем глубоко в прошлом…

— Если бы ты хоть каплю любил свой народ, то понял, о чем я.

— Я любил свой народ и люблю до сих пор! Но я не позволю эмоциям овладеть мной, позабыв обо всех своих клятвах, чтобы броситься мстить ренианцам!

— Тогда не называй себя илкарцем, зови ренианцем, с этой мразью у тебя больше общего, нежели с твоим народом.

— Да как ты смеешь?! Я — илкарец, всегда им был и буду!

— Нет, ты цепная сука хранителей, когда тебе говорят, дай лапу, ты лишь спрашиваешь — какую?

— А что ты предлагаешь?! Нужно было бросить одного из величайших вершителей правосудия и броситься на войну?!

— А-ха-ха! — Мальдрус засмеялся, как чокнутый, да так, что небольшие слюнки вылетали из его рта. — Ну и чего ты добился в итоге, малыш?! Ты бросил свой народ на смерть ради господина лысая кара, а он бросил тебя ради самых ненавистных тобою преступников! Ты сидишь в вонючей камере, а какая-то мразь смеется тебе в лицо, брызгая на тебя слюной, и вот ты, весь такой гордый говоришь мне о своей великой миссии! У-ха-ха! Как смеешь ты говорить о правосудии и защите слабых? В то время как сам прохлаждался подле своего судеюшки, пока твой народ вырезали на задворках вселенной, а?

Лутераль сжал зубы от злости, отведя глаза в сторону.

— Не отводи от меня взгляда, когда я с тобой разговариваю! — Мальдрус бросился на решетку, вцепившись в нее двумя руками. — Смотри на меня! Я сказал, смотри на меня, ты, убийца!

— Я не убийца, их кровь не на моих руках!

— О-о. Еще как на твоих. Бездействие — самое гнусное преступление, особенно когда кого-то убивают на твоих глазах! Чувствуешь?! Ты ведь чувствуешь, да, хи-хи, это стыд подкрадывается к твоей глотке… Можешь сколько угодно строить из себя поборника слабых, но в момент нужды, ты бросил миллиарды беззащитных братьев на произвол судьбы, ради того, кто в итоге бросил тебя ради преступников! Ирония, люблю тебя, когда ты не со мной!

Мальдрус поднялся во весь рост, смотря на Лутераля, чьи глаза бегали в поисках оправдания. Улыбнувшись, маликанец напоследок провел рукой по решетке и со словами, «Подумай об этом», — оставил илкарца для размышлений.

Глава 7 Защитник живых и мертвых. Часть 1

— Дутанор, ты не видел мой сэндвич и пиво?! — прокричал Джорелл на все апартаменты, пока шарил в холодильнике.

— А чего сразу Дутанор, спроси у Лонута!

— Я спрашиваю у тебя! Дутанор?!

Джорелл поднял голову и оглянулся, у входной двери стоял Дутанор, который собрался уже уходить, а в руках у него был пакет с сэндвичем и бутылкой пива. Друзья смотрели друг на друга, и Дутанор начал лыбиться, как дурачок.

— Положи, где взял.

— Прости, мне нужнее! — с этими словам Дутанор выбежал прочь из апартаментов. — Я перекушу им на тренировке с Кэзом!

Лонут и Руксэндра с небольшим шоком и интересом наблюдали за этим ребячеством.

— Не собираешься догнать его? — поинтересовалась Руксэндра.

— Настоящий воин не бегает за противником, — сделав мудрый голос, ответил Джорелл и засунул руку в холодильник. — Настоящий воин начинает есть любимый салат своего противника, и враг сам приходит к нему, — с этими словами в руках Джорелла оказалась приличная тарелка салата, который он тут же принялся есть.

Спустя каких-то двадцать секунд в коридоре послышался чей-то топот, который становился все более отчетливо. Дверь открылась, и в ней показался Дутанор.

— Черт, так и знал!

Едва он договорил, как за его спиной показался красный свет, за которым последовал оглушающий взрыв. Уютные апартаменты в мгновение превратились в кучу хлама. Джорелл лежал под грудой камней, не понимая, в чем дело. Он отбросил их и, поднявшись, попытался сориентироваться. Руксэндра сидела за тем, что осталось от дивана, и кричала от страха, закрыв свои уши. Она была окружена щитом Лонута и была цела и невредима, лишь сильно напугана.

— Дутанор?! Дутанор! — закричал Джорелл, вспомнив, что его друг был рядом в момент взрыва.

Он нашел его недалеко от входа, под завалом, всего израненного и без движений.

— Дутанор, ты как?! — Джорелл подскочил к нему, чтобы привести в чувства, но вовремя почуял неладное. Успев среагировать, он поставил блок, но удар был такой силы, что вынес его прочь из штаб-квартиры прямиком на улицу.

Кто-то крепко обхватил Джорелла, пока они оба падали вниз с огромной высоты. Защитник человечества сильно разозлился и, призвав свой взгляд, оторвал обхватившие его руки, а затем схватил незнакомца за глотку и со всей силы швырнул вниз. С грохотом тело упало на землю, но укрепленные по максимуму здания выдержали силу удара. Джорелл хотел со всего размаху приземлиться ногами на противника, но вспомнил о гражданских, которые находились внизу. С неохотой, он плавно опустился на землю недалеко от тела.

— Джорелл, ты как? — к нему вниз спускался Лонут, который приземлился рядом.

— Я нормально, как там Дутанор?

— В порядке, но все еще не может вернуть контроль над илунием, это был необычный взрыв.

Толпа зевак уже собралась вокруг воронки, образованной телом нападающего. Неуклюже враг поднялся на ноги, и Джорелл тут же приметил, что из его оторванных рук не течет кровь. Затем, голос из-под маски произнес роботизированным грубым басом.

— Джорелл, человек, цель — ликвидировать.

С небес спустилось еще одиннадцать таких же роботов, окруживших товарищей.

— Что это? Почему машины используют илуний? — Джорелл и Лонут стояли спина к спине, ожидая следующего шага незваных гостей.

— Это пустышки.

— Пустышки?

— Потом объясню, сначала разберемся с ними.

— Можешь объяснять, я уже закончил, — неожиданно сказал Джорелл, и Лонут ошарашенно посмотрел на товарища.

Роботы, что подлетали все ближе и ближе, вдруг заискрились, разваливаясь на глазах. Бездушные машины жалобно заскрипели и рухнули на землю, превратившись в хлам.

— Что? Когда ты…? — Лонут не верил своим глазам, смотря на Джорелла, который подходил к одному из роботов.

— До того, как поставил блок и один из них вытащил меня из штаба, — спокойным тоном ответил тот, копаясь в останках.

— До того, как поставил блок? Но ты же просто шел к Дутанору, и все…

— Уверен? Ты, как и все остальные видели то, что я хотел вам показать, правда же очень часто может быть скрыта от любопытных глаз.

«Что же за монстром ты стал, Джорелл? Откуда такая сила?» — Лонут смотрел в спину своему приятелю и чувствовал себя ничтожеством.

И Дутанор и Джорелл намного опередили его в силе, а он остался далеко позади. Осознание этого очень сильно разозлило илкарца, но он не подал виду.

— Так что за пустышки? — Джорелл выпрямился и посмотрел на Лонута.

К этому моменту толпа зевак стала еще больше, и они все ближе подходили к месту битвы, осматривая его и двух победителей этой не понятной им схватки. Где-то в задних рядах к месту схватки пробивались стражники, грубо расталкивая всех остальных, но Джорелл будто не замечал всего этого. Ему нужно было знать, кто хотел убить его друзей и его самого.

— Пустышки — это роботы, которые до краев напичканы илунием и могут умело им распоряжаться, но чтобы восстановить потраченное, им нужна подзарядка на станции. Обычно их нанимают в охрану и на войну, самые сильные из них могут обладать уровнем шестнадцатого круга, но довольно слабого.

— Хм, судя по разрушению сверх укрепленного штаба хранителей, эти как раз были из этой рубрики.

«Да, и поэтому я еще больше удивлен, как ты в мгновение положил одиннадцать роботов, равных по силе такому же количеству мастеров шестнадцатого круга», — продолжал думать Лонут, все еще шокированной силой Джорелла.

— Пойдем отсюда, нужно проверить, как там Дутанор и Руксэндра.

— Да, пойдем.

Лонут последовал за Джореллом, тот сделал пару шагов, но остановился. Он сделал шаг назад и увидел, что наступил на нагрудник одного из роботов. С правой стороны, которого, красовался черный логотип в виде надписи «Мекаюнивер».

— Это фирма, которая их производит? — спросил Джорелл, повернувшись к Лонуту в пол-оборота.

— Да, но не думаешь же ты, что целая промышленная империя задумала убить тебя? Их мог купить кто угодно.

— Я и не думал, просто спросил.

Джорелл взлетел вверх, в миг добравшись до того, что осталось от апартаментов. Там его уже ждал целый отряд, который пытался разобраться в том, что произошло. Высокая фигура Марендрайта возвышалась над всеми мрачно глядя на разруху. Кэз сидел с Дутанором, проверяя его душевное состояние. Руксэндра, вся заплаканная, с потекшей тушью на глазах, сидела на остатках дивана, держа в руках часть из полностью разбитого оборудования.

Джорелл и Лонут влетели внутрь и приземлились на краю квартиры и привлекли к себе все внимание.

— Джорелл? Ты в порядке? Что Созидателя ради здесь произошло?! — Марендрайт в пару шагов пересек всю комнату и возвысился над обоими товарищами.

— Разве ты еще не в курсе?

— Кое-какие подробности я знаю, но хотелось бы услышать лично от тебя.

— Дутанор, ты как? — не обращая внимания на хранителя, спросил Джорелл.

— Я в порядке, немного трясет, но в целом пойдет.

Дутанор был слишком сильно потрепан для такого взрыва. Он держал на своей макушке лед, а его лицо было в пыли и небольших струйках крови.

— Джорелл, я, кажется, задал тебе вопрос, — Марендрайт нахмурился, не привыкнув к такому отношению к себе.

— Я прекрасно слышал его, но сначала мне нужно убедиться, что мои друзья живы, а уже потом отвечать на вопрос, — Джорелл обошел фельсонта и вместе с Лонутом они подошли к Руксэндре.

— Что это?

Джорелл припал на одно колено, забирая из рук девушки обломки.

— Это мое оборудование для съемки, мой репортаж, все, что должно было пойти на Землю, уничтожено, — шмыгая носом, произнесла Руксэндра.

— Мне очень жаль, — Джорелл приобнял ее, дабы утешить, и Руксэндра охотно обняла его в ответ, положив свою голову ему на плечо. — Ну а сама-то ты как? Не ранена?

— Все в порядке, Лонут защитил меня. Спасибо тебе за это, — она посмотрела на стоящего рядом илкарца и улыбнулась, вызвав тем самым ответную улыбку.

— Великий хранитель, осмотрите роботов внизу, именно они напали на нас. Я не знаю, кто их послал и почему, но, надеюсь, вам удастся это выяснить.

Марендрайт поблагодарил Джорелла и тут же отправил вниз группу следователей, а сам вместе с Кэзом остался наверху.

— Что происходит, Марендрайт? Инцидент на эшафоте, нападение на Лонута, а теперь еще и это. Почему в штаб-квартире хранителей так небезопасно, и это во время закона мира?

— Хотел бы и я знать ответ на этот вопрос… — задумчиво произнес хранитель.

— А что, если это ренианцы? Они уже использовали наемников для своих целей на эшафоте, может, и сейчас решили воспользоваться пустышками, — предположил Кэз.

— Маловероятно, но, возможно, мы проверим эту теорию. А пока давайте вас переселим в другое место, здесь требуется долгий ремонт.

— Правда? А я и не заметил, мне показалось, что стало даже как-то уютнее. Тот столик мне никогда не нравился, — Дутанор смог заставить слегка улыбнуться присутствующих, но ненадолго, у каждого в голове были свои темные мысли.

— Задание выполнено? — император Аганадриус стоял в зале планирования войны. Он смотрел своими пустыми глазами на вошедшего к нему подчиненного.

— Никак нет, господин, цель легко расправилась с посланными нами роботами.

— Так я и думал… Вы успели отснять его боевые показатели?

Подчиненный опустил голову, если бы он мог потеть, то уже бы высох от страха.

— Значит, даже это вам не удалось…

— Простите, господин, просто…

— Молчи, ты мешаешь мне думать.

Окнорд тут же заткнул рот, не смея перечить императору.

— То, что даже с нашим оборудованием мы не успели отснять его возможности, уже говорит о его великой силе. Ко всему прочему, я почти был уверен, что в штаб-квартире разразиться настоящий хаос, все-таки одиннадцать пустышек на шестнадцатом уровне. Все закончилось, не успев начаться, это очень интересно. Треть казны на этих хваленых роботов и ради чего?

— Мне очень жаль, господин, если вам что-нибудь нужно…

— Нет, все хорошо, ступай, я позову тебя, если будет необходимость.

Окнорд сделал низкий поклон и оставил императора.

— Мне нужен союз с ренианцами, даже если мы стали бессмертными, у нас все еще остались слабости, которые не выдержат натиск целой вселенной. Но если мы сможем объединится с императором Алутаром…

Этот глупый мир отвергает мой великий дар, им всего-то и нужно, что избавиться от этой бренной плоти, но они отчаянно цепляются за пережитки прошлого… глупые, глупые планетарцы, молитесь, чтобы вам не довелось испытать то, что испытал я.

Джорелл сидел за столом в своих новых апартаментах, держа в руках зловещую маску, что передал ему Макрэй. Когда-то, Джорелл думал, что инопланетные цивилизации, это оплот мира и порядка, высоких технологий и культурных ценностей, но он ошибся, причем настолько, что винил себя в этом. Здесь всем плевать на закон, на ценность жизни и честь, есть лишь сила, и только её понимают эти варвары. Утопия, которая представлялась мечтателю, в одно мгновение превратилась в ее полную противоположность.

Война, война и еще раз война, все, что осталось в этом мире с появлением илуния. Джорелл узнал об этом еще когда учился у Илиана.

«Может, это и есть то проклятие, о котором говорил этот ублюдок… наша плата за использование илуния. Бесконечная война, пока ото всех разумных существ не останется лишь пепел», — размышлял Джорелл, смотря на маску, будто спрашивая у неё. — «Я дал так много клятв, которые уже нарушил или собираюсь нарушить. Линтранд, почему ты умер, когда твой совет мне бы сейчас так сильно пригодился? Человек, который не лгал. Я знаю, что ради человечества ты перешел даже через это правило, которое соблюдал тысячелетиями, все во благо безопасности людей. Но в одном, я могу поклясться точно, что ради нашего народа, преступлю любое правило, сделаю все, что угодно, чтобы мы жили. Теперь, мотивы Авгулта стали мне еще более понятны, когда он хотел выставить людей в роли живого щита. Страшно представить, как совесть мучала его, но планетарцам, вроде нас, порой приходится нести в одиночку непосильную ношу. Как так получилось, что когда я улетал с Земли, я хотел лишь набраться сил, а теперь, лишь мне под силу остановить тотальное уничтожение человеческой расы? Бред».

— Джорелл, ты здесь? — прозвучал голос Кэза за входной дверью.

Дверь открылась усилием мысли хозяина, и делдаркец вошел внутрь.

— У меня важные новости для тебя! — Кэз был немного хмуроват, что настораживало.

— Что случилось?

— Мы узнали, кто послал роботов и боюсь, тебе это не понравится.

— Выкладывай.

— Марендрайт поднял старые связи, кое-кого припугнул, кое-где пригрозил, и в итоге сам директор «Мекаюнивер» сообщил нам все необходимое.

— Ближе к делу, кто послал этих роботов?

— Марендрайт почти уверен, что это император Аганадриус. Мы узнали, что империя окнордов недавно закупила этих роботов.

— Аганадриус? Этот бессмертный император?! — Джорелл сжал свои кулаки, у него появился новый враг, опасный враг.

— Да, но лишь одному Созидателю известно, чем ты так разгневал его. Может вы как-то повздорили?

— Нет, я его видел всего лишь пару раз, наши взгляды даже не пересекались…

— Интересно… нужно провести разведку и узнать об этом, как можно больше.

— Я буду тебе очень благодарен, Кэз, мне итак тяжело, а теперь еще на меня разгневался этот Аганадриус. Что если ему в итоге захочется уничтожить мой народ из-за меня?!

— Я непременно все выясню, Дутанор стал мне настоящим другом за долгое время, если его народу или его друзьям угрожает опасность, я не буду стоять в стороне.

Джорелл встал со стула, поравнявшись с делдаркцем. Он протянул ему руку, и они обменялись крепкими рукопожатиями.

— Спасибо тебе, у Дутанора появился прекрасный товарищ, это дорогого стоит.

— Отблагодаришь, когда я принесу тебе полезную информацию, — улыбнулся Кэз, на что Джорелл кивнул головой.

Император Аганадриус спускался куда-то вниз на лифте. Добравшись до места назначения, окнорду предстал длинный мрачный коридор с множеством ответвлений и дверей. Двое стражников несли свой дозор у лифта, а остальные стояли попарно каждые сто метров. Аганадриус проходил мимо них, а те покорно кланялись ему, пока император не исчезал во мраке помещения.

Наконец, в конце показался свет. Аганадриус сделал еще несколько шагов и вышел в гигантское помещение в бело-серых цветах, по размерам, не уступающим полигону защитников человечества. Огромные столбы подпирали потолок, а на них было закреплено множество капсул с окнордами. Их тела болтались в какой-то зеленой жидкости, пока множество трубок пронзало окнордов.

— Господин Аганадриус, мы не знали, что вы почтите нас своим присутствием, — к нему тот час подбежал работающий внизу персонал и поспешил поклониться.

— Все в порядке, продолжайте работать.

— Слушаемся!

Император попросил главного ученого задержаться и подозвал к себе.

— Чем могу быть полезен, ваша светлость?

— Как происходит деторождение? Какие ныне показатели? — император продолжил свой путь мимо столбов, а ученый последовал за ним.

— Около двух сотен тысяч новорожденных, все крепки и здоровы, как наша империя. Около полутысячи женщин уже проследовали сюда, дабы совершить обряд бессмертия.

— Позаботься о них, как следует, они подарили нам по шесть славных детей и заслужили всю нашу заботу.

— Конечно, все будет сделано по высшему разряду.

— А что по счет мужчин? — продолжал расспрос император, не спеша, следуя к месту своего назначения.

— Около полумиллиона окнордов уже прошли или проходят обряд бессмертия в данный момент, естественно, сдав нужное количество генетического материала для продолжения рода.

— Прекрасно, наша армия растет с каждым днем. Не забудьте, что нам так же нужно больше ученых женщин и мужей, а также учителей, строителей и особо тех, кто знает толк в искусстве, чье культурное наследие для своего народа может быть велико. Может весь мир и спятил на фоне бесконечных войн, но народ, у которого нет культуры, не может являться таковым, это варвары, дикари.

— Слушаюсь, я отдам указания, и мы приступим сегодня же.

— Тогда можете быть свободны, я буду ждать от вас результатов.

Ученый откланялся и помчался исполнять свой долг. Аганадриус продолжил свой путь мимо исполинских столбов. Десятки тысяч рабочих и ученых трудились в этом месте, выполняя свою работу. Огромный муравейник функционировал по высшему разряду, каждый работал на благо своей родины и полностью отдавал себя ей. Пройдя длинный путь, Аганадриус подошел к прочной массивной двери, около которой стояло четыре стражника.

— Открывайте, — скомандовал тот, и стража тут же подчинилась.

Дверь загремела, медленно поднимаясь все выше и выше, пока полностью не исчезла в камне. Император зашел внутрь темного помещения и нащупал сбоку выключатель. Посреди просторной комнаты стояла камера с телом внутри. Работу капсулы контролировало множество роботов и аппаратуры. Аганадриус подошел ближе и посмотрел на тело сквозь стекло инкубатора.

Окнорд внутри был крепок и статен, с благородными чертами лица. Его распущенные черные волосы доставали ему до лопаток. Император тщательно разглядывал это тело, о чем- то задумавшись. Он и сам не понимал, зачем снова пришел сюда, ведь так старательно пытался избавиться от этого, но прошлое все равно манило его сюда. Ведь именно глядя на эту бездыханную плоть, Аганадриус мог в красках вспомнить те времена, когда все было иначе, когда в его жизни было больше счастья, красок и любви.

— Давно не виделись, Аганадриус, — произнес император, глядя на тело внутри.

Глава 8 Поблекшие краски. Часть 1

О, Созидатель, как же они были счастливы вдвоем.

Никогда я не видел того, чтобы двое так сильно любили друг друга.

Вместе они были единым целым, вместе творили и верили в светлое будущее.

Когда она смеялась, он смеялся вместе с ней, когда она улыбалась, он светился от счастья.

Когда она плакала, он мог свернуть горы, чтобы утешить её.

Империя росла также быстро, как и любовь этих двоих.

Я наблюдал одно из чудес света и мечтал однажды тоже обрести такую любовь.

А потом, потом её не стало…

Она ушла, забрав с собой свет и душу нашего императора.

Мир потерял свои краски в один день, для всех нас.

Около пяти ста лет назад.

«— Эй, подойди ко мне.

— Зачем?

— Хочу тебе кое-что показать. Видишь?

— Боже, это так прекрасно… Откуда ты узнал об этом месте? Ч-что ты делаешь?

— Аделина, ты, будешь моей женой?»

Её прекрасный смех в тот день, звучавший в его воспоминаниях, напоминал о горькой утрате, которую не восполнить, её кудрявые светлые волосы слегка колыхались на ветру, затмевая собой прекрасный пейзаж за спиной. Как же она была красива в тот день, как и во все остальные. Тень от могучего одинокого древа, возвышающегося на холме, падала ей на лицо. Эта невинная улыбка, пока браслет застегивался на её руке, обозначая, что отныне и во веки веков, она принадлежит только ему, а он, ей. Веснушки на ее лице, он любил их, маленькая родинка на шее, тоже была любима им. Аганадриус любил в ней абсолютно все. Самый счастливый день в его жизни, как и все остальные, пока она была с ним.

Император сидел около кровати, облокотившись на нее спиной. В покоях царил мрак, и лишь небольшие лучики, прорывавшиеся сквозь занавешенные окна, слегка освещали темноту. Аганадриус был мертвецки пьян, его длинные волосы, не мытые уже долгое время, свисали с его опущенной головы. Вокруг него лежало множество опустошенных бутылок, а в руке была очередная порция «эликсира забвения». Он крепко обнимал рукой фотографию возлюбленной, что лежала у него на коленях, пока небольшой луч падал на неё, освещая её светлый образ, отпечатанный в его воспоминаниях. Мрачный, поглощенный темнотой Аганадриус и его прекрасная Аделина, что навсегда ушла от него, и никакими силами не вернуть ее свет в эту жизнь.

Все в этом мире напоминало ему о ней, причиняя боль, что пронзала сильнее миллиона клинков. Вселенная умерла для него вместе с собственной душой, как только свет в ее глазах угас навсегда. Будто сама судьба подарила ему идеальную любовь, о которой можно было лишь мечтать или читать в книжках, а затем она отняла ее, причинив немыслимые страдания. За это Аганадриус ненавидел жизнь, но еще больше, смерть.

— Ну же, Аганадриус, давай быстрее! — смеясь, кричала милая окнордка, пока принц бежал за ней.

Девушка была юна и проворна, а принц с детства не мог похвастаться крепким здоровьем и сильными мускулами.

Принц бежал за девушкой вдоль широких улиц, мимо прохожих, пока не уткнулся в плотную толпу. Он пытался протиснуться, но хилому мальчишке это было не под силу. Никто не знал, что принц шляется по улице без охраны, даже сам император, и не приведи боже, чтобы узнал.

Внезапно из толпы появилась рука, которая схватила Аганадриуса и затащила в толпу. Это была Аделина, которая ловко маневрировала между зеваками и тащила за собой принца.

— Аккуратнее, ты мне рубашку порвешь! — возмутился принц, смущенный тем, что девчонка сильнее его.

— Ой, какие мы нежные, в замке возьмешь другую, — Аделина обернулась к нему и мило улыбнулась. Ее улыбка всегда обезоруживала Аганадриуса и этот раз был не исключением.

Протиснувшись, парочка вышла вперед, и им открылся вид на концерт. Актеры танцевали, пели, шутили и смеялись вместе со зрителями. Все были красиво наряжены, а на площади установили много декораций.

— Смотри, смотри! — Аделина потрясла юношу за плечо и указала на здорового окнорда, который с легкостью сломал пополам, укрепленную на пятьсот процентов машину.

Сам же принц смотрел на трагикомедийную постановку, а здоровяк не вызывал у него восхищения.

— Когда я вырасту, хочу стать воином, даже сильнее, чем этот здоровяк, — неожиданно сказала девушка, от чего юноша едва не поперхнулся молочным коктейлем.

— Что?! Воином?! Я думал, ты будешь работать управляющей в замке или в какой-нибудь компании!

— Фу, какая скука. Кому захочется тухнуть в дурацком офисе, когда вокруг тебя мир полный приключений и неизведанных областей?

— Ну… — Аганадриус немного покраснел, ведь он никогда и не думал о том, чтобы держать в руках оружие из-за своего здоровья, не говоря уже о далеких странствиях.

— Не волнуйся, мы будем видеться и дальше, когда я буду не в странствиях или не на войне.

— На войне?! Ты же ведь не серьезно?! А вдруг, тебя убьют там?!

— Ну, убьют меня и что? Я не боюсь смерти, все мы когда-нибудь умрем, зато в битве смогу прославиться и стать могущественной воительницей! Вот тогда-то этот забияка Ильгрейв перестанет считать девочек слабыми!

«Ты не боишься своей смерти, зато я боюсь, что тебя не станет», — подумал про себя юный принц.

— О чем это ты задумался? — девушка пристально посмотрела принцу в глаза, а тот отвел их в сторону.

— Не о чем, просто, раз ты решила стать воином, тогда я тоже… — неуверенно ответил он.

— Ты? Не смеши меня, да трухлявая бабулька побьет тебя своей клюшкой, — рассмеялась Аделина.

— Ничего она меня не побьет! — разозлился принц, которому надоело, что все считают его слабаком, даже собственный отец.

— Ты такой милый, когда сердишься, — Аделина шуточно схватила принца за щеку и потрясла её.

Аганадриус убрал ее руку, но не отпустил, что тут же приметила Аделина и покраснела.

— Ты и вправду думаешь, что я милый? — спросил Аганадриус, смотря ей в глаза.

— Да, думаю… — девушка сжала руку принца покрепче, просунув свои пальцы между пальцами Аганадриуса.

Робко, не спеша, их губы начали сближаться, пока не слились в невинном поцелуе.

— Я люблю тебя, — с тяжелым выдохом, шепотом выговорил принц, приложив свои ладони к ее щекам.

— Наконец-то у тебя хватило мужества хотя бы на это, — с улыбкой произнесла Аделина, и тут же увидела замешательство Аганадриуса, которое после переросло в улыбку.

— А ну, шевелитесь, бездельники! Хотите стать воинами? Так вот нам здесь не нужны слабаки, вроде вас! Воин — это плоть, что крепче стали, закаленная во множестве сражений и нескончаемых тренировках! Прежде, чем вы сможете назвать себя воином, я вытрясу из вас всю душу, все силы! Пошевеливайтесь, я сказал!

Молодые курсанты военной академии бежали девятикилометровый марафон на полную выкладку.

— Аделина, первая! — прокричал наставник, когда девушка пересекла финишную прямую.

Девочка превратилась в прекрасную девушку, сильную, подтянутую и еще более красивую. Полная сил и энергии после забега, она вернулась к финишной черте и стала подле наставника, высматривая кого-то вдали.

— Ты молодец, Аделина, побила свой прошлый рекорд, продолжай в том же духе и по окончанию обучения я лично напишу твою рекомендацию в «Гвардию Лазельбре».

— Спасибо, наставник, это большая часть услышать от вас подобные слова! — Аделина сделала низкий поклон, пока другие участники забега проносились через финишную прямую.

— Не стоит, ты заслужила.

Окнорд посмотрел на девушку, которая продолжала кого-то высматривать вдалеке.

— Снова ждешь его?

— Да.

— Дела у твоего парня совсем не ахти, скажу я тебе. Такими темпами он уже бы вылетел с академии, но его родословная позволяет ему держаться на плаву.

Аделина старалась пропускать мимо ушей все эти слова.

— Честно, девочка моя, нашла бы ты себе партию по лучше. Принцу, несомненно, найдут какую-нибудь благородную девицу, а тебе нужен настоящий мужчина, грубый, сильный, а не этот хлюпик.

— Вы говорите о своем будущем императоре, — напомнила наставнику девушка, чтобы тот не забывался.

— Да какой из него император, даже отец его не признает. Все надеялся вырастить из сына мужчину, но уже отчаялся и сказал исключить принца, как только мне захочется.

— Исключить? Но ведь близок выпускной экзамен…

— И Аганадриус его с треском провалит.

— Но вы же не можете…

— Могу, еще как могу.

Аделина уже сильно расстроилась, но вдруг услышала «Но».

— Я могу зачесть ему успешную сдачу экзамена, но тебе придется кое-что сделать, — наставник возбужденно оглядел девушку с ног до головы.

— Вы предлагаете мне секс?

— А что такого? Ты горяча, красива, я могу зачесть твоему парнишке выпускной экзамен, подумай об этом. Смотри, как он старается, чтобы не разочаровать тебя, представь, какого ему будет, когда он провалится.

— Но ведь…

— Не нужно волноваться, никто не узнает, и мне будет хорошо и тебе приятно, подумай об этом, как следует.

Аделина посмотрела вперед и, наконец, увидела еле волочащего ноги Аганадриуса.

Юноша с трудом пересек финишную черту и упал без сил.

— Последний, как и всегда, — презренно произнес наставник, и группа пошла делать следующее упражнение.

— Ты как? — спросила Аделина, помогая любимому подняться.

— Думал, помру, но вроде обошлось.

— Аганадриус, это ведь даже не четверть норматива, а ты и его с трудом проходишь, как ты будешь сдавать выпускной экзамен?

— Что-нибудь придумаю, до экзамена еще пару месяцев, поднатаскаюсь.

— Ага, за шесть лет не поднатаскался, а тут за пару месяцев решил? — пошутила Аделина.

— А что, я мужчина-загадка, — с улыбкой ответил Аганадриус.

Обхватив шею возлюбленной, принц смог добраться до ближайшей лавочки. Множество презрительных и завистливых взглядов были прикованы к нему, потому что многие мужчины хотели обладать Аделиной.

Все думали, что она с ним лишь из-за того, что он принц, никто не мог разглядеть в нем того, что разглядела Аделина.

У девушки из головы все никак не выходил недавний разговор с наставником и его предложение. Видя, как тяжело даются Аганадриусу любые нагрузки, и как он старается ради неё, она уже решила согласиться, но остановилась, поняв, что так сделает только больнее.

Аганадриус сидел и тяжело дышал, все никак не приходя в себя. Пот лили с него рекой. Он был таким слабым, но так сильно хотел угодить своей второй половинке, а поэтому заслужил лишь правду. В подробностях Аделина поведала ему о предложении наставника, чем вызвала ярость у молодого Аганадриуса.

— Да как он смеет! Я все расскажу отцу, и завтра же его накажут за это!

— Нет, твой отец не поможет, он вообще приказал наставнику исключить тебя, если тому захочется…

— Он так сказал?

— Да… прости, я не хотела…

— Не извиняйся, ты здесь не при чем, всему виной моя слабость, — Аганадриус сжал со всей силы скамью, на которой сидел.

Лишь из-за того, что он принц, никто не смеется ему прямо в лицо, но, тем не менее, не чураются нагло шептаться у него за спиной, строя козни.

— Я сдам экзамен своими силами, а если нет, то будь оно все проклято, в конце концов, моя сила не в мышцах, а в мозгах.

— Да, в этом с тобой никто не сравнится.

Аделина положила свою ладонь ему на бедро, влюбленно смотря на воспрявшего духом Аганадриуса. Принц накрыл своей ладонью её и посмотрел на Аделину.

— Я лишь хотел быть поближе к тебе, защищать тебя от опасности. Ты даже не представляешь, как я боюсь тебя потерять, услышать, что ты пала в одной из этих битв…

— Еще как представляю, ведь я тоже боюсь потерять тебя. Мне не нужна жизнь без тебя, поэтому, если ты будешь сидеть в замке за книгами вместе со своим хлюпеньким тельцем, мне будет куда спокойнее. К тому же, не придется постоянно отвлекаться от битвы, боясь, что тебя вот-вот убьют.

— Спасибо, утешила, — сказал принц, и парочка рассмеялась.

Целыми днями Аганадриус занимался с утра до поздней ночи, превозмогая боль, но все было бесполезно, ему удалось стать немного крепче и поправить здоровье, однако, тяжело было соперничать с генетикой.

Он полз своей к цели медленнее одноногой черепахи, и стало ясно, что к экзамену ему крепче не стать, тогда Аганадриус воспользовался своей истинной силой — ум.

Весь оставшийся месяц юный принц проводил в библиотеке и лаборатории, изучая тонкости своей души и тела. Сила кругов — вот к чему он стремился, вот, что могло победить его слабые гены. К своему разочарованию Аганадриус везде сталкивался с одной и той же проблемой, чтобы перейти на первый круг, нужно было быть очень сильным как морально, так и физически, так говорилось в книгах. Время шло, и к назначенной дате принц так и не успел стать сильнее, он с треском провалил экзамен, но не сильно разочаровался, так как ожидал этого. Аделина же сдала все на отлично и была перенаправлена на дальнейшее обучение с прохождением кругов в одно из самых элитных подразделений окнордов.

Они стали реже видеться, но любовь их только крепчала. Она навещала его, тратя все свое свободное время ради возможности быть с ним, а он откладывал все свои дела и переносил важные встречи, лишь бы обнять её. Аделина показывала ему свои новые возможности, силу, скорость, мощь, говорила о приключениях, о которых так мечтала всю жизнь, а на вопрос возлюбленного о сражениях, врала, чтобы не беспокоить его.

Аганадриус был счастлив за нее, но в тоже время хотел быть подле нее в каждом из ее приключений, поэтому не оставил опыты. Он знал о каждом сражении, в котором довелось участвовать его второй половинке, не смотря на все попытки скрыть их от него. Годы шли, Аганадриус становился все старее и старее, пока Аделина оставалась молодой и прекрасной. Она все еще с любовью смотрела на него, но он боялся, что это притворный взгляд.

Его отец, друзья, учителя, все были владельцы кругов и не постарели ни на день, пока лицо принца покрывалось морщинами. Ему начало все чаще казаться, будто на взгляды чужих мужчин, Аделина стала отвечать взаимностью, все меньше смотря на него, ревность съедала уже пожилого Аганадриуса. К этому моменту его любовь уже сыскала себе славу прекрасной девы воительницы, талантливой и храброй. Благодаря ей девушек стали охотнее брать на службу, видя в них равных сослуживцев, а не балласт, что будет только мешаться в битве. Огромная очередь мужчин разных сословий мечтала заполучить себе такую чудесную партию в жены, ожидая, когда же наконец старый принц отдаст концы.

И вот, в один из ничем не примечательных дней, старый принц решил, пора. Он заперся в своих покоях со склянкой смертельного яда, не желая возвращаться на этот свет в случае не удачи, все или ничего. Либо он навсегда будет со своей любимой, либо пусть она будет счастлива с другим. Рука его не дрогнула, и ни один мускул на лице не дернулся, когда яд попал к нему в тело. Аганадриус сидел в своем кресле, когда сознание покинуло его, а душа начала уступать место смерти.

Он очнулся на утро следующего дня, никто даже не удосужился проверить его, а любимая была в очередном походе.

Сила — первое, что Аганадриус почувствовал, едва его рассудок вернулся к нему. Огромная мощь, что никогда не испытывало его хлипкое тельце за всю жизнь. Старик быстро схватил зеркало и увидел в нем прекрасного молодого мужчину, каким был когда-то. Его тело стало мускулистее, совершеннее, он с легкостью поднял массивный тяжеленный стол одной рукой, и счастью его не было предела. Двери в его покои открылись, и стража, что дежурила около них, едва не закричала от внезапности, будто увидали призрака.

— П-принц Аганадриус? Это вы? — дрожащим голосом спросил его один из стражей.

— Да, это я, — с улыбкой произнес тот, чувствуя, что теперь перед ним открыты все горизонты. Он закрыл глаза, глубоко при этом вдохнув. Его обоняние было снова, как раньше, мысли стали светлее, все в этом мире открылось для него заново. Принц открыл глаза и добавил:

— Найдите моего отца, скажите ему, что его сын вернулся, истинный принц.

Старинные колокола замка забились на всю округу, предзнаменовав великое событие. Принц, единственный наследник империи вернулся, обретя силы. Когда молодой Аганадриус вошел в роскошный тронный зал, его отец, хмурый и суровый не смог сдержать слез. Глаза его сына наконец обрели свет, пусть слабый, пусть лишь из них выходила легкая дымка первого круга, но она обозначала собой надежду.

— Сын! — император обнял его так, как никогда прежде.

— Отец… — с трудом сдерживая слезы счастья, прошептал Аганадриус.

— Ну-ка, дай мне на тебя посмотреть! — отец оглядел отпрыска с ног до головы. — Эти мускулы, словно сталь, теперь, вдобавок к твоему великому уму, ты сможешь стать моим истинным наследником!

— Это честь для меня, услышать эти слова от тебя.

— Давай, вмажь по чему-нибудь, хочу, чтобы ты сокрушил что-то на моих глазах, порадуй старика!

Аганадриус был удивлен такой просьбой, но поспешил оглядеть, чтобы найти подходящую вещь, но, не нашел.

— Может пусть стража что-нибудь принесет? — спросил принц.

— Это зачем еще?

— Просто я здесь не вижу ничего такого, что можно разрушить…

— Как это, не видишь? Посмотри еще раз вокруг, бей в любое треклятое место, куда упадет твой взгляд, да хоть по мне вдарь! Дай почувствовать счастливому старику силу своего преемника!

— Я понимаю твою радость, но ударить императора на глазах у свиты…

— Да, что это я, слишком перевозбудился от радости, видимо… Ну тогда сокруши эту колонну, разбей ее на мелкие части! — грубым предвкушающим басом прогорланил император.

— Но им же несколько сотен тысяч лет! Это же наследие наших предков!

— Да и срать чай на это наследие. Ты, мое наследие, а это всего лишь древний кусок камня. Давай, иди и покажи ему, кто тут хозяин.

Аганадриус неуверенно посмотрел на отца, но решил не спорить, покорно отправившись к древней синей колонне с белоснежной росписью на старом наречье окнордов.

— Стойте! — прокричал один из советников и через весь зал помчался к императору. Добежав, он что-то прошептал ему на ухо, и тот рассмеялся, посмотрев на сына.

— Совсем забыл, — произнес император и направил свою руку на колонну, откуда начал вылетать желтый илуний, возвращаясь обратно к своему владельцу.

Аганадриус с улыбкой покачал головой, на что император лишь пожал плечами. Принц посмотрел на колонну, все никак не решаясь сломать это древнее чудо.

— Простите меня, предки, — сказал тот и со всего размаху вдарил по колонне.

Каменное изваяние разлетелось вдребезги, подняв облако пыли над Аганадриусом.

— Ха-ха. Как же отрадно видеть тебя таким! — отец с распростертыми объятиями направился к своему «сокрушителю древних колонн». — Пойдем и отметим твою первую победу над смертью, как следует. Прикажите накрывать стол, сын с отцом идут праздновать и вы все тоже! — прокричал император, и его предложение встретили одобрительными криками. — И позовите сюда строителей, пусть отремонтируют здесь все к моему возвращению!

Один из советников, что стоял около трона и улыбался, глядя на счастливого императора, вдруг резко поменялся в лице, принимая какое-то донесение по передатчику в ухе. Он поспешил спуститься с тронных ступенек и быстрым шагом догнал императора и остальную свиту.

— Господин, — обратился он.

— Что такое? — улыбающийся император повернулся к советнику, но увидев его серьезное лицо, тоже поменял свой настрой, поняв, что случилось что-то серьезное.

— Гвардия Лазельбре вместе с пограничным войском столкнулись с превосходящими силами противника. По донесениям, это делдаркцы, они напали без объявления войны. Хотят вернуть свои старые территории и закрепиться там, пока мы не собрали войска.

— Что?!

— Отец, что будем делать?! Гвардия Лазельбре, там же находится… — дыхание у принца перехватило от волнения.

«Нет, только не сейчас, пока я еще слишком слаб», — подумал он про себя, боясь за свою возлюбленную.

— Я знаю о твоей подружке, но сейчас нам нужно подумать о благополучии империи. Трубите сбор, мы отправляемся на войну.

Война между этими двумя империями длилась около двух веков, за это время обе расы были выжиты по максимум и измучены тяготами войны. Аганадриус правил империей, взяв на себя ответственность за экономическую составляющую, пока его отец строил военные планы и лично участвовал во многих сражениях. Аделина сыскала себе ту славу, о которой всегда мечтала, став генералом армии и правой рукой императора. Её личный корпус грозных воительниц наводил ужас на мужей Делдаркии.

Лишь изредка Аганадриус и его возлюбленная могли проводить время вместе, когда она приезжала в столицу. Их любовь прошла множество испытаний и была крепче любого металла, ничто не могло остудить их пыл друг к другу. Каждую свободную минуту они болтали друг с другом по видеосвязи, мечтая о том, что будут делать после войны.

Под своим мудрым руководством, Аганадриусу удалось провести настоящий прорыв, удерживая экономику империи на плаву в условиях столь длительной войны. За все время его народ ни разу не голодал и не ходил в обносках, а оказавшись в центральных системах и во все можно было подумать, будто никакой войны не существует. Но она была, и Аганадриус видел все ее последствия лучше остальных. Вскоре стало ясно — войну пора заканчивать. Каким бы волшебником ни был принц, даже ему было не под силу и дальше держать империю на плаву.

Делдаркцы находились в аналогичной ситуации, и обе стороны решали, как можно закончить войну в кратчайшие сроки. За пару сотен лет население обоих держав неумолимо сокращалось, а вместе с ним и количество рабочих рук, что привело к сильному упадку производства. Устав от бесконечного кровопролития, два императора решили уладить конфликт так, как делали это их предки — для чего со всех уголков империй были собраны последние силы для решающего сражения. Победителю достанется все.

Два огромных войска встретились в местечке под названием система Церитус, где вскоре должно было состояться сражение, в котором бы приняло участие около четырехсот миллионов планетарцев. Император окнордов и делдаркцев проводили последнее собрание советников перед решающим сражением.

— Мой господин, мы должны немного переждать, нельзя просто бросаться на них в лобовую атаку, — выступала Аделина на главном флагмане окнордов.

— Мы и не собираемся идти без определенного плана, — вмешался другой военный советник.

— Да, видела я ваш гениальный план, — фыркнула воительница и прислонилась к стенке.

— План простой, но тем и хорош, — забасил император. — И мы, и они уже порядком выдохлись, всем не терпится просто столкнуться друг с другом лбами и покончить уже с этой треклятой войной.

— Но что, если они привели сюда не все свои силы? К тому же, не забывайте, что нам еще нужно отвоевать эту систему. Именно из-за нее и пролилась вся эта кровь, — Аделина не меньше остальных хотела покончить с войной и поскорее вернуться домой, к Аганадриусу, но отдать жизнь, когда все уже было почти окончено, ей точно не хотелось.

— Хорошо, твоя взяла. Ты и твой корпус воительниц будете стоять в стороне для непредвиденных обстоятельств, если кому-то понадобиться помощь, вы тут же броситесь им на выручку, это ясно?

— Так точно, мой император, мы сделаем все, что в наших силах.

— Вы сделаете даже больше, если я прикажу, в этой битве каждый должен будет выложиться на все тысячу процентов.

— А теперь, ступайте и отдохните, приведите мысли в порядок и подготовьте все необходимое, завтра все решится.

Советники поклонились и один за другим вышли из зала совещаний.

— Аделина, — окликнул ее император.

— Да, ваша светлость? — спросила она, оставшись с ним наедине.

— Свяжись с Аганадриусом, возможно, это будет твой последний с ним разговор.

В глазах императора не было страха, лишь хладнокровное спокойствие. От его слов сердце Аделины забилось сильнее. Она и не думала, что завтра все может пойти не так, и все их прекрасные планы с возлюбленным могут пойти прахом с взмахом чьего-то меча, с выстрелом чей-то пули.

Через час на экране ее коммуникатора было лицо возлюбленного. Аганадриус выглядел очень уставшим, но завидев Аделину тот час расцвел.

— Ну как ты, милая? — спросил он уставшим, но радостным голосом.

— Все хорошо, завтра меня ждет решающий бой, а потом я вернусь к тебе, — с ложным притворством ответила Аделина, абсолютно не уверенная в своих словах.

— Обещай мне кое-что.

— Что?

— Если вы вдруг начнете проигрывать, если ваших сил не хватит, бегите оттуда вместе с отцом и возвращайся ко мне. Вместе мы что-нибудь сможем придумать.

— Твой отец не захочет оставлять своих окнордов, и я его прекрасно понимаю, — воительница нахмурилась, не желая отступать, как последняя трусиха.

— Император уже согласился со мной, не за чем вам погибать в этой битве, — вдруг сказал Аганадриус, чем на мгновение вогнал девушку в ступор.

— Что ты сказал? Император согласился отступить? Твой отец? Мы сейчас точно об одном и том же окнорде говорим?

— Сейчас не время для шуток. Мой отец хоть и храбрый гордец, но не дурак, он прекрасно понимает, что тактическое отступление это еще не поражение. Любимая, если вы вдвоем падете, я не смогу один тянуть все бремя на себе, так как горе победит меня быстрее всякого делдаркца.

— Но я не могу вот так вот просто оставить…

— Нет ты можешь! Как только станет ясно, что битва проиграна, бери отца и отправляйтесь ко мне! Это ясно?!

Аделина вздрогнула от криков любимого, она впервые видела его таким. Но в его глазах была не злость, а страх… страх потерять ее.

— Хорошо, я сделаю так, как ты велишь, — Аделина склонила голову, все еще не веря, что ей придется бежать.

— Я люблю тебя, постарайся вернуться ко мне, у нас еще так много планов впереди…

Аганадриус снова улыбнулся, напомнив Аделине, что у нее очень много причин, чтобы не умирать. Она подняла голову и стесненно улыбнулась в ответ.

— Все будет хорошо, вот увидишь, завтра я сокрушу всех наших врагов и принесу тебе голову их императора на блюдечке.

— Только тебе это под силу.

— Спасибо, что веришь в меня.

— Может быть… Я знаю, мы сто раз уже это обсуждали, но что если…

— Нет, Аганадриус, ты останешься в столице, и будешь править нашим народом, в битве тебе все еще делать нечего.

— Но я уже перешел на шестнадцатый круг, кому еще биться, если не мастеру кругов! — словно обиженный ребенок, возмутился принц.

— Да, ты перешел, но твой боевой опыт крайне мал, тренировки это тебе не настоящее сражение, там все иначе.

— Раз там все иначе, зачем вообще тогда нужны все эти тренировки?!

— Они нужны, чтобы ты не помер в ближайшие полчаса.

— А что происходит на тридцать первой минуте?!

Аделина улыбнулась, считая принца трехсотлетним ребенком, и с насмешкой ответила:

— Либо ты начинаешь вникать в войну, перестав трястись от страха, либо умираешь от снаряда, пули, клинка.

— Не недооценивай меня, я уже не тот каким был в академии…

— Ну все, мне пора идти, люблю тебя, конец связи, — Аделина послала ему воздушный поцелуй и прервала видеосигнал, не желая и дальше участвовать в бессмысленном споре.

Принц сидел с открытым ртом перед монитором, не ожидавший такого дерзкого хода.

Всю ночь Аганадриус не мог сомкнуть глаз, молясь предкам, чтобы Аделина осталась в живых. Сколько раз он уже обращался к ним за помощью, было не счесть. Благодаря генным модификациям тела и огромному уму, Аганадриусу удавалось переходить с круга на круг и даже одолеть проводника душ, но этого все равно было не достаточно.

На каждый его шаг вперед, Аделина делала три, добиваясь небывалых высот благодаря своему врожденному таланту и упорству. Едва принц начинал думать, что теперь его сил достаточно, чтобы не быть для нее обузой в битве, как воительница делала скачок вперед и ее отправляли туда, где враги были сильнее предыдущих, а значит, Аганадриус снова была бесполезен.

Бесполезный обладатель шестнадцатого круга, он часто смеялся над этим вслух, поражаясь своей наивности, думая, будто теперь уж он точно на равных с великими воинами.

Стук в дверь прервал его мольбы и заставил подняться с колен, к этому времени на улице уже светало, а значит — битва началась.

— Мой господин, у меня срочные новости, — донесся голос из-за двери.

Аганадриус отворил дверь за которой оказался окнорд из службы разведки.

— Принц Аганадриус, у меня срочное донесение от разведчиков, что вы посылали следить за «Мекаюнивер»!

— Говори, — нахмурившись, пробасил принц, чувствуя не ладное.

Разведчик начал торопливо выдирать по листку из общей кипы в руках и давать их своему господину на ознакомление, при этом вкратце обрисовывая всю ситуацию.

— По началу, мы не понимали, какой будет прок от слежения за нейтральной корпорацией, но теперь еще больше склоняемся перед своей глупостью и вашей мудростью.

— Ближе к делу.

— Да, конечно. Вчера разведчики засекли советников делдаркцев, которые встречались с главой «Мекаюнивер», — подчиненный продолжал передавать своему господину в руки фотографии, графики и схемы. — После более тщательной разведки нам удалось выяснить зачем послы прибыли в главный офис. Судя по взломанным данным, что удалось незаметно скачать, империя Делдарк на все свои оставшиеся деньги купила целую армию пустышек во главе с двумя шестнадцати уровневыми!

Аганадриус презренно цыкнул, сжав листки от злости.

— Проклятые ублюдки, последний бой проводится только своими силами, без участия наемников, даже если это роботы!

— Я не понимаю, но если они нарушат древний военный обычай, значит, их ждет наказание от других рас. Неужели они забыли об этом?

— Нет, не забыли, и мысль об этом наталкивает меня на дурное предчувствие…

— Так, что нам делать?! Битва уже началась!

«Аделина», — тут же промелькнуло в голове у Аганадриуса и страх, что она погибнет там или не сможет убежать.

Прикажи всем войскам планетарной обороны занимать позиции и готовиться к битве. Проверьте снаряжение, планы эвакуации мирных жителей и свяжитесь с остальными нашими планетами, передайте им те же указания, что и я сейчас вам.

— Слушаюсь! Эм, а что будете делать вы, господин?

— Я отправлюсь им на помощь.

— Что?! Но это же безумие! Мы обречены без вашего мудрого руководства!

— Вы итак обречены, даже если я останусь здесь. Потому что если Аделина умрет, можете смело убить меня, так как жизнь без нее — это мука для меня.

Аганадриус поспешил вниз, оставив разведчики около своих покоев.

«Как же я завидую вам, господин Аганадриус, о вашей любви можно слагать легенды и писать песни», — думал тот про себя, видя, как на его глазах слабый мальчик превратился в сильного мужчину, благодаря мечте быть щитом для любимой им женщины.

«Всю жизнь я был позади тебя, всю жизнь ты оберегала меня и империю. Как же сильно мне хотелось отправиться с тобой в приключения, стать твоей опорой и щитом, быть рядом в каждом моменте, каждом месте твоей насыщенной жизни. Ты помогала мне становиться лучше, ты, была моей музой на пути к величию. И теперь пришло время мне стать твоим защитником, твоей нерушимой крепостью об которую твои враги будут ломать зубы и клинки. Аделина, любовь моя, я иду к тебе».

Аганадриус стоял перед большой капсулой, которая начала открываться с нажатием кнопки.

«Сила — это не единственный показатель мощи. Я напомню им, что ум — является лучшей альтернативой в руках разумного существа, они содрогнутся, когда узнают, на что способна наука».

Двери капсулы открылись, и в ней оказался броне костюм глянцевого серого света с аквамариновыми вставками. Он был раскрыт, словно пасть чудовища, которая готова схватить свою жертву в любой момент. Аганадриус зашел внутрь монстра, и тот тут же начал окутывать его. Подвижные пластины начали бегать по телу, сливаясь воедино словно мозаика. Получив возможность двигаться, принц сделал шаг из капсулы и остановился перед ней. Тринадцать тонких металлических рук вылезло оттуда, держа столько же небольших капсул разной цветовой палитры. Они вставили емкости внутрь отверстий на спине и затем резко закрутили их.

Броня Аганадриуса засветилась тринадцатью огоньками, пока роскошный плащ не покрыл их, скрыв от любопытных глаз. Лицо его сокрыл грозный шлем, с двумя вертикальными прорезями, что светились голубым цветом.

— Проект «Искатель звезд» приветствует тебя, господин Аганадриус, — заговорил голос его возлюбленной внутри костюма. — Какой режим следует активировать?

— Свобода… — грозным голосом ответил Аганадриус, рвущийся на помощь своей возлюбленной.

— В чем дело, почему они не отступают?! — кричала по рации Аделина, видя, какие потери несет враг.

— Видимо совсем отчаялись, не хотят верить в своё поражение. Поднажмем мальчики и девочки, победа уже у нас в кармане! — закричал император и усилил свой натиск.

Окнорды бросились вперед, предвкушая победный пир, и не щадя сил на измотанных делдаркцев.

— Госпожа, позвольте и нам вступить в бой?! — спросила одна из воительниц Аделину, желая тоже поучаствовать в последней битве.

Аделина прекрасно понимала чувства своих воительниц, ей тоже хотелось сразиться, пока ее сородичи умирали впереди. К тому же, она лично хотела обезглавить императора делдаркцев.

— Разрешите нам вступить в бой. Только посмотрите на них, едва нам стоит появиться в схватке и эти напуганные недоящеры поползут обратно в свои норы! — пылкую окнордку поддержали ее сестры по оружию, желая ринуться в бой.

— Да, госпожа Аделина, опять ведь мужчинам достанется все веселье, а что же мы?!

— Я уже сто раз вам говорила, война это не веселье, — фыркнула главная воительница, все еще ожидая подвоха.

— Бросьте, мы уйму раз видели, как вы сражаетесь, вас это заводит, признайтесь! То, как вы двигаетесь, ваша грация, будто сам бог войны вселяется в вас в этот момент.

Аделина молчаливо улыбнулась, довольная такой лестью.

— Не-е, богу войны ничего не светит, наша госпожа любит, когда в нее вселяется кое-кто другой, кто-то с именем на букву а, — пошутила другая девушка и подмигнула Аделине, на что остальные засмеялись.

— Какие же вы у меня дуры…

— Но мы ведь ваши дуры, правда, девочки?

— Да-а! — хором закричал женский корпус.

— Хорошо, твоя половина может отправляться в бой и помочь нашим войскам. Моя половина остается рядом со мной и ждет дальнейших приказов, это не обсуждается!

— Вы слышали, девочки? «Рев банши» за мной!

Половина корпуса под воинственные крики пошли за первой помощницей Аделины, обнажив клинки.

Храбрые и прекрасные воительницы обрушились на делдаркцев, словно дикие фурии, тотчас заставив их делать ноги.

— Похоже, все, как и предсказывала первая помощница, у делдаркцев только пятки сверкают.

Рядом с Аделиной осталась стоять вторая помощница, которая с улыбкой наблюдала, как ее сестры сминают под собой вражескую пехоту.

— Она молодец, быстро учится, — добавила Аделина, пока нечто не привлекло ее внимание.

С левой стороны прозвучал боевой сигнал Делдаркии. Одинокий делдаркец трубил во всю силу, стоя перед огромной меж пространственной дырой. В нем Аделина узнала старшего сына императора. Едва звук утих, как из дыры вылетела армада кораблей и роботов, а так же небольшие силы самих делдаркцев.

— Ах вы, сукины дети, купили наемников, не смотря на древние правила…

Аделина стиснула зубы от злости и презрения к неприятелю.

— Предки, как же их много… — произнесла одна из воительниц.

— Вы, кажется, жаловались, что хотите воевать, получите и распишитесь! Стройся, мы примем их на себя, чтобы император вместе со своей армией смог перегруппироваться.

Корпус воительниц повернул свои боевые корабли в сторону прибывшего врага. Плотное построение готовилось наносить корабельный огонь, а десант уже вылетел в открытый космос, чтобы принять бой снаружи. Вдруг, с другой стороны послышался еще один сигнал. Аделина с ужасом повернулась в ту сторону и обнаружила там еще одну подобную дыру, из которой уже вылетела другая армада пустышек.

— Не может быть… мы… мы не сможем отбиться их.

— Аделина, что нам делать?! — прокричала вторая помощница.

Воительница сжала губы, думая изо всех сил, наконец, вспомнив слова Аганадриуса.

— Свяжись с императором, доложи ему о сложившейся ситуации. Так же прикажите первой помощнице вместе с ее воительницами защищать его любой ценой. Доставьте господина сюда, всем остальным рассредоточиться на две стороны и удерживать позиции столько, сколько потребуется.

Между половиной корпуса воительниц и двух армии пустышек завязался тяжелый бой, пока императорское войско перегруппировывалось для тактического отступления. Однако, завидев подошедшие подкрепления, недавно убегающие в страхе делдаркцы, вновь воодушевились, напав на армию императора с новой силой.

Оба войска окнордов вскоре оказались в окружении трех армий делдаркцев. Состоящие в основном из пустышек пятнадцатого уровня и нескольких шестнадцатого, роботы эффективно расправлялись с уже выдохшимися окнордами, и лишь воительницы держались за счет свежих сил.

Ожесточенная схватка шла несколько дней, пока от войска императора не осталось и следа. Аделина сражалась со старшим сыном императора и почти победила его, но ему на помощь пришли его солдаты и пустышки.

Воительница без сил упала на одно колено, опершись руками на свой меч.

— Сдавайся, Аделина, все кончено, — с ехидной улыбкой произнес старший сын императора.

— Никогда! — закричала она, но попытавшись встать из последних сил, упала обратно, под смех неприятеля. — Будь ты проклят, Карлейн, трусы, все вы!

— Это война, малышка, а на войне, как известно…

— Да пошел ты, умник, вы преступили древний закон!

— К черту эти законы, когда на кону стоит так много! — закричал Карлейн.

Из толпы к нему вывели императора и поставили на колени.

— Император Агда̀рий, приятно видеть вас… на коленях.

— Закрой свой поганый рот, мелкая шавка, крысе и клятвопреступнику не престало говорить.

— Опять та же пластинка, — Карлейн наклонился поближе к Агдарию, уверенный в своем триумфе. — Я как раз сейчас пытался объяснить вашей воительнице, что на войне…

Делдаркец вновь не успел договорить и получил смачный плевок в лицо.

— Не нужно отсутствие чести сваливать на войну! Она либо есть, либо ты делдаркец!

— А вы стоите друг друга, — с улыбкой произнес Карлейн, смотря на Аделину и императора, вытирая слюну платком. — Ну ничего, дерзите сколько влезет, только тяжело это будет сделать без головы!

Карлейн быстро призвал свой меч и резким его взмахом снес Агдарию голову. Черная кровь хлынула из императора фонтаном.

— Неет! Господин! — закричала Аделина, видя, как тело бездыханно падает на землю.

— Какая печальная участь великого Агдария. Но вот что нам делать с тобой, прекрасная воительница, в голову лезут разные мысли, — Карлейн провел рукой по ее голове, но та резко отдернулась от нее сторону.

— Кто бы мог подумать, такая грозная, но такая красивая, и сейчас ты полностью в моей власти.

Толпа делдаркцев окружила Аделину, словно дикие животные, которые свою жертву.

— Твои воительницы уже по полной получают свое, ваша армия разбита, никто больше вам не поможет.

— Ты ошибаешься.

Из ниоткуда за спиной Карлейна появился Аганадриус. Делдаркец лишь успел удивиться, прежде, чем принц разрубил его пополам.

Аганадриус вновь исчез и по полю битву промчался настоящий хаос. Вооруженный двумя светящимися хлыстами, состоящими целиком из сплошного илуния, принц разрывал врагов на части.

Голубой свет из его глаз вдруг сменился желтым, и адское пламя охватило делдаркцев. Затем темно-зеленый сменил его, вырвавшись на свободу, и Агандриус высосал все жизненные силы из своих врагов. Но на этом гнев его был не закончен, как и враги. Темно-зеленый сменился на черный, подкрепив его жажду битвы, и сделав в тысячу раз сильнее. Одним ударом Аганадриус уничтожил отдаленную планету, где закрепились силы делдаркцев, а корабли обхватил в черное кольцо, которое поглотило всех, кто был внутри.

Завидев весь этот ужас, оставшиеся в живых делдаркцы решили бежать, прикрываясь роботами, но их уже преследовал обладатель серых глаз. Бесшумный убийца, словно тень двигался между убегающими, вырезая их одного за другим, пока не догнал последнего из беглецов.

Все закончилось в мгновение и полсотни миллионов оставшихся в живых делдаркцев исчезли, поглощенные илунием Аганадриуса.

Аделина смотрела на все это с открытым ртом, не зная, кто пришел ей на помощь. Она настолько сильно была поглощена незнакомцем, что не заметила, как подлый император делдаркцев схватил ее, приставив нож к горлу. Он и его гвардейцы смогли ускользнуть от кары принца.

Аганадриус спустился к ним вниз, к этому моменту его глаза истончали зеленый свет.

— Кто ты такой?! Почему из твоих глаз льется так много разного илуния?! — заорал напуганный император, пока принц продолжал приближаться к нему. — Ни шагу дальше, иначе я перережу ей горло!

Аганадриус остановился, смотря в глаза своей любимой, ее жизнь висела на волоске, и только он мог спасти её.

— Отвечай, кто ты такой и почему помогаешь этим мерзким выродкам?! — продолжал истерить император.

— Полегче в словах, иначе твоя смерть может быть очень мучительной. Я никому не посмею оскорблять мой народ, — шлем принца раскрылся, и все увидели его лицо.

— Аганадриус? — Аделина смотрела на любимого и не верила своим глазам.

«Неужели это и вправду он сейчас в одиночку уничтожил всех этих делдаркцев, а глаза его меняли илуний, словно перчатки?».

— Принц Аганадриус?! Но откуда такая сила, ты же хлюпик, слабак!

— Не слушай его, убей эту лицемерную мразь! — закричала Аделина.

— А ну молчать, сучка! — император дал ей пощечину, продолжая держать нож у горла.

Принц молчал, продолжая хладнокровно смотреть на тех, кто покусился на самое дорогое в его жизни, но в душе его бушевало пламя.

— Что ж, сейчас, ты пойдешь с нами, а девку мы твою отпустим, не волнуйся. Если воспротивишься, я перережу твоей суке горло!

Аганадриус нахмурился и нагло направился к императору.

— Стой! Я сказал, стой! Паскуда, ну все, попрощайся с малышкой Аделиной! — император делдаркцев собрался полоснуть ножом по горлу, но к ужасу для себя обнаружил, что не может.

— В чем дело, мое тело меня не слушается!

— Это сила зеленых глаз, паралич, странно, что вы забыли об этом, — не спеша Аганадриус шел к напуганному, словно мальчишка императору.

Принц был невероятно возбужден своей новой мощью, словно бог, который может все.

— Чего вы стоите, идиоты?! Убейте его! — завизжал император, приказывая своим гвардейцам.

Он посмотрел назад, но одновременно с этим Аганадриус поменял взгляд на серый, и гвардейцы разлетелись на части, не успев обнажить клинки. Когда император с ужасом повернулся назад, Аганадриус был уже около него. Его голубые глаза извергали ярость, он схватил делдаркца за горло и, подняв над собой, начал молотить по лицу кулаком. Тело императора дрыгалось в его руке, пока сам он визжал, как свинья на бойне, моля о пощаде. А когда от него осталось лишь одно мессиво, Аганадриус швырнул труп в сторону, словно мусор.

Аделина продолжала сидеть, смотря на своего мужчину, сильного, волевого, жестокого, будто перед ней был другой окнорд. Но это был тот самый Аганадриус, ее возлюбленный, и она увидела его с той стороны, с которой не могла до этого. Впервые Аделина чувствовала себя, как за каменной стеной, перед ней больше был не слабый юноша, которого она полюбила когда-то давно. Теперь над ней возвышался настоящий мужчина, и в кой-то веке грозная воительница могла побыть слабой, разрешив Аганадриусу решить ее проблемы за нее.

Принц опустился перед ней на одно колено и крепко обнял.

— Я так боялся, что не успею, — прошептал он.

— Но ты успел, как же я счастлива, видеть тебя, — Аделина крепче прижала его к себе.

— Император, твой отец, он…

— Я знаю, тише дорогая, он был великим окнордом, его мы будем долго оплакивать, но сейчас нам нужно уходить отсюда.

Война закончилась победой окнордов. Принц стал императором, которого народ встретил с огромным ликованием и надеждой на прекрасное будущее. Его правление назвали благословенным, ибо под его началом империя Окнорд стала расцветать, будто прекрасный цветок. Император Аганадриус и Аделина правили вместе, отдавая себя своему народу и друг другу.

В прекрасном местечке, под тенью одинокого дерева, окруженного заснеженным горными хребтами, которые отражались в чистейшем озере, принц сделал любви всей своей жизни предложение, казалось, что ничего не разлучит их отныне. Они вместе путешествовали, как и мечтали всегда, спали под звездами и покоряли неизведанные планеты. Окнорды боготворили союз этих двоих, ставя их крепкую любовь в пример друг другу. Пара много говорила о детях, о том, как их смех будет доноситься из соседней комнаты. Они не спешили заводить их, думая, что впереди у них целая вечность прекрасной жизни.

Влюбленные наслаждались каждым днем и планировали наслаждаться друг другом всегда, так как обладатели шестнадцатого круга бессмертны, но любой идиллии рано или поздно приходит конец, и Аганадриус понял это не хуже других.

— Отторжение илуния?! Вы шутите?! — кричал Аганадриус в кабинете врача.

— Это очень редкое заболевание, которое за всю историю встречалось лишь несколько раз, — жалобным голосом произнес доктор.

— И, что, есть какое-нибудь лечение?! — продолжал свирепствовать император, пока Аделина сидела рядом, не веря, что это происходит с ней.

— Нет, боюсь, что нет. Заболевание крайне редкое и ни кому не выгодно было тратить деньги для нахождения способа лечения.

— Что это вообще такое? Как илуний, который фактически часть тебя, может отторгаться?!

— Мы точно не уверены, но проведя некоторые анализы, можно прийти к выводу, что у некоторых душ есть предел. Хоть и бытует мнение, будто владельцы шестнадцатых кругов могут бесконечно накапливать энергию, такие планетарцы, как ваша жена, являются явным исключением, доказывающим обратное. Ее душа на пределе из-за огромной энергии, из-за чего илунию стало тесно внутри нее, и он начал активно отторгать неудобное для него тело. Самое ужасное, что илуний будто не может уйти самостоятельно и ему нужно, чтобы его хозяин умер, поэтому он выступает в роли неких раковых клеток. Мы уже пытались бороться с ними, как с онкологией, но сами понимаете, это же не простые клетки, таких не берет обычное лечение. Я бы назвал это онкологией илуния, очень редкая болезнь.

— Но ведь должен быть способ лечения?!

— Да, у любой болезни есть способ лечения, но сколько времени уйдет на его поиски мне не известно. Неделя, месяцы, годы, а может века?

Аганадриус посмотрел на Аделину, глаза обоих слезились, не веря в конец, не желая принимать его всем сердцем. Император снова повернулся к доктору и спросил его:

— Как много у нас осталось времени?

— Трудно сказать, судя по показателям, могу предположить года три, может больше, все индивидуально.

Аделина заплакала, уткнувшись в плечо Аганадриуса.

— Мне очень жаль, господин, мы будем искать лекарство не покладая рук, — сказал доктор, едва сам сдерживая слез.

— Спасибо вам, дайте знать, если что-то измениться.

Аганадриус сидел за своим столом, вокруг него было разбросано множество книг разных умов, в которых император искал решение проблемы. Он держался двумя руками за голову и плакал, снова чувствуя себя бессильным. Аделине становилось все хуже и хуже, а поиски не приблизили к лечению болезни ни на шаг. Шмыгнув носом, император поднял голову, перед ним стояла фотография любимой, на ней она улыбалась, пока лучи солнца падали ей на лицо. Прекрасная Аделина с множеством милых веснушек на лице всегда придавала ему сил.

— Нельзя сдаваться, я должен бороться, — сделав глубокий вздох, Аганадриус вновь принялся за работу.

Шли месяцы, и Аделина таяла на его глазах, все чаще крича от боли, которую илуний причинял ей. Никакие успокоительные и обезболивающие не помогали ей, заставляя терпеть все эти муки в полной мере.

Аганадриус вернулся в покои глубокой ночью, Аделина впервые за долгое время спала. Он аккуратно обошел кровать и присел на пол подле нее. Аганадриус нежно провел рукой по ее голове, а затем склонился над ее руками, поцеловав их перед этим.

— Дорогой, это ты? — спросила она сонным, уставшим голосом.

— Да, извини, что разбудил тебя.

— Ничего, я еще успею выспаться, а вот… увидеть твое лицо. Посмотри на меня, — обессилившим голосом произнесла она.

Аганадриус поднял голову, посмотрев ей в глаза. Аделина очень исхудала и ослабла, ее прекрасное лицо стало бледным, будто сама смерть, а глаза сильно провалились. Она положила свою руку ему на лицо, слегка поглаживая его своими нежными пальцами.

— Как же ты прекрасен, боги… как мне повезло с тобой.

Аганадриус улыбнулся, и ослабшая Аделина одарила его своей улыбкой в ответ.

— Мы прожили вместе славную жизнь, не думаю, что могла бы прожить ее иначе, даже если б могла. Помнишь, тот день, когда ты сделал мне предложение? — Аделина тяжело дышала, каждое слово давалось ей с большим трудом.

— Да, красивее тебя никого не было во всем мире, — Аганадриус положил свою ладонь на ее руку, что была на его лице.

— Ты всегда преувеличивал, я была простушкой.

— Ты была моей простушкой, остальное не важно… ты и сейчас, моя.

— Я часто вспоминаю тот день в последнее время, как же там было красиво… никогда не видела ничего подобного. Вот бы, вновь оказаться там, молодой и полной сил, — крохотные слезы покатились по худощавому лицу Аделины.

Аганадриус слегка отвернулся, чтобы хотя бы на этот раз не показывать ей слез.

— Не отворачивайся, пожалуйста, дай мне посмотреть на тебя.

Принц тут же подчинился и повернулся обратно, по его щекам тоже стекали слезы, падая на кровать.

— Позволь мне, запомнить твое лицо, хочу, чтобы оно как следует, отпечаталось в моей памяти. Созидатель, какой же ты красивый… я уже говорила ведь, да? Спасибо тебе… за прекрасные моменты…

Аделина испустила последний вздох, и ее рука медленно сползла с его лица, рухнув на кровать.

— Аделина? Аделина! Нет, пожалуйста, не уходи, умоляю тебя… не оставляй меня одного в этом мире, слышишь?! Я не хочу быть без тебя! — Аганадриус зарыдал, обняв любимую, что еще мгновение назад была с ним. Он крепко сжимал ее, страдая от ужасной боли. Она ушла, смерть забрала ее.

Аганадриус сидел около кровати, где некогда лежала она — свет всей его жизни. Мрак и пустота, все, что осталось с ее уходом. Лишь фотография, что лежала у него на коленях, была единственным светлым лучиком, что осталось у него в жизни.

Как же она была прекрасна в тот день, как и во все остальные, ее волосы, что развивались на ветру, затмевая собой прекрасный пейзаж, все это исчезло в один миг.

Император Аганадриус ненавидел смерть, презирал ее, и сквозь туман в его голове, сквозь обжигающий холод его души вырвался луч надежды, мысль, что подарила ему новую цель.

Больше никто не будет страдать в этом мире так, как он, больше смерть не посмеет забирать любимых. Родители не будут хоронить детей, а возлюбленные терять друг друга, мир навсегда забудет горечь утраты, забудет это чувство, когда сердце разрывается на миллион осколков, а душа стенает от боли. Он подарит миру бессмертие, откроет дверь к этому знанию, бросит вызов смерти и победит ее.

Аганадриус бессмертный, он подарил своему народу право вечно любить друг друга, не теряя тех, кто дорог нашему сердцу. Он откроет миру путь к вечности.

Глава 9 Осколки прошлого. Часть 1

Мальдрус против Кастора — защитника муликанцев. Многие очень ждали этого боя, предвкушая зрелища и смерти самого опасного преступника во вселенной. Богачи делали ставки, муликанцы молились всем богам и предкам, которых только могли вспомнить, а маликанцы мечтали о победе сородича. Порабощенный народ не смел даже упоминать его имя, говорить о нем, думать, но в душе, рабы уже стали подниматься с колен, сбрасывая оковы. Взрослые и дети, все молились лишь об одном — чтобы Мальдрус пришел к ним и вновь сделал великим народом, каким они были когда-то.

Он прибыл в космопорт и вышел из корабля с высокоподнятой головой, лишь ему одному было позволено так идти во всей треклятой вселенной. Этот маликанец защитил свое право на свободу, и никто не посмеет поставить его на колени или заковать в цепи. По обе стороны от него шли верные Дети Мести, восемь маликанцев, которые олицетворяли собой некогда гордый народ.

Их спины были прямы, грудь вытянута вперед, а в глазах их была воля к свободе. Толпа журналистов и репортеров кружили вокруг них, снимая каждый шаг, пока остальные боялись и близко подойти к грозе галактики. Порабощенным маликанцам было запрещено смотреть телевизор в этот момент, чтобы они не прониклись духом свободы, вкусом великого прошлого.

На конце широких ступенек Мальдруса ждал Кастор вместе с дюжиной гвардейцев. Когда они видели, как горстка маликанцев идет с высокоподнятыми головами, внутри их будто переклинило. Не в цепях, не избитые и не униженные, они не кланялись и не трепетали от страха при виде гвардейцев. Один вид поведения этих маликанцев мог бы заставить подняться на бунт всех их сородичей, но им было запрещено видеть это под страхом самой ужасной смерти.

Отряд Мальдруса поравнялся с гвардейцами Кастора, и воины уставились друг на друга.

— Малыш Кастор, пришел встретить своего господина? — оскалив зубы, произнес Мальдрус.

— Закрой свою пасть, ничтожество! — заорал один из гвардейцев, но тут же был остановлен жестом руки Кастора.

— Не нужно провоцироваться на слова этого отброса, скоро он будет рыдать, и умолять сделать его рабом, лишь бы не подохнуть, — гвардейцы засмеялись, а Кастор с улыбкой продолжил нагнетать атмосферу. — В конце концов, преклоняться у него в крови, он же маликанец. Спросите несколько миллиардов его сородичей, все до одного служат и ублажают нас, выполняя прихоти своих господ. По ним так лучше жить в услужении, нежели биться за свою свободу, — муликанцы захохотали, как дикие звери.

Мальдрус продолжал стоять и слабо улыбаться, выслушивая насмешки, но его ответ не заставил себя долго ждать.

— Только посмотрите на них, такие смелые и остроумные. Никак не пойму, в чем ваш секрет, а ведь уже столько ваших мозгов повидал на своем веку, у-у-у. Чего только стоит содержимое головы советника, видели бы вы его лицо, когда моя пуля вылетела у него прямо промеж глаз. Как кстати поживает его женушка? Передайте ей, что ее муж держался храбро, целых две секунды, пока я не вышел из камеры, потом пришлось искать его по горячему следу, — Мальдрус и его бойцы засмеялись, понимая, что тот имеет в виду. — Видите ли, он обосрался от страха, бедняга даже подтираться не стал, лишь бы успеть на корабль. Но вот не задача, в итоге-то моя пуля оказалась быстрее. Так и умер великий советник с глазами полными ужаса и обосранными штанами, из этого выйдет славная повесть.

Мальдрус ловко выводил гвардейцев из себя, чувствуя, как те сгорают от злобы. Затем он выставил одну руку вперед и начал пародировать выступающего актера.

— Слушайте меня о славный люд, я повесть расскажу вам о деяниях великих муликанца и о его обосранных штанцах.

Часть собравшихся около двух отрядов не выдержала и захохотала.

— Через несколько часов я выбью из тебя прощение, пока ты будешь харкать кровью и зубами, — Кастор злобно уставился на довольного Мальдруса, будто пытаясь прожечь того взглядом.

— Я хотел сказать тебе тоже самое, — ответил Мальдрус и, растолкав гвардейцев вместе с отрядом пошел вглубь здания.

— Да уж, неплохо все вышло, — с улыбкой сказал Дутанор, обращаясь к своим друзьям.

Джорелл и остальные сидели в своих новых апартаментах и смотрели прилет Мальдруса по телевизору.

— Как думаешь, кто победит? — спросил Дутанор, достав из холодильника сок.

— Как по мне, этого Мальдруса давно пора прикончить, судя по всему, он настоящий монстр! — возмутилась Руксэндра, начитавшись и наслушавшись о маликанце всякого.

— Даже не знаю, у него вполне есть все основания для того, чтобы злиться. Судя потому, что я слышал, у него на глазах изнасиловали и убили всю его семью. После его народ поработили, казалось бы, родные по крови муликанцы, тут поневоле станешь чокнутым психом, — в глазах Лонута читалось сочувствие, ведь совсем недавно он потерял свою семью и народ.

— Конечно, жаль, что ему пришлось пережить такое, но это не дает никому права убивать так много мирных жителей, которые ни в чем не виноваты! — продолжала упираться девушка.

— В любом случае, Мальдрус надерет задницу этому Кастору, я уверен, — добавил Дутанор.

Руксэндра недовольно фыркнула и, посмотрев на Джорелла, решила втянуть и его в спор.

— Ну, а ты, что думаешь, мистер лицо под капюшоном?

Джорелл вспоминал свою встречу с Мальдрусом, когда тот поджидал его в зале, сидя на диване. Он совсем немного успел поболтать с этим опасным маликанцем, но уже тогда почувствовал его мощь, но самое главное — заглянул к нему душу. В ней он увидел ярость, хаос, боль, подобное Джорелл уже находил в душе Аренлэйка. Все эти чувства он испытывал и сам, особенно, когда увидел Землю в огне.

«Побеждает не сила физическая, а сила духа, готовность биться за свои убеждения и цель до последней капли крови», — так Джореллу когда-то сказал Илиан, и он был прав.

— Джорелл, ты тут? — звала его Руксэндра, пытаясь услышать от того ответ.

— Что? Да, я тут, задумался, думаю, что победит Кастор, — неожиданно произнес тот.

— Кастор?! — хором произнесли Дутанор с Лонутом.

— А что? Он, по всей видимости, сильный воин, к тому же целая раса выбрала в его защитники, вряд ли он из робкого десятка.

— Да, но… — неуверенно произнес Дутанор.

«Джорелл лишь надеялся, что победит муликанец, так как ему очень не хотелось сражаться с Мальдрусом. Не потому, что он боялся его, а из-за того, что чувствовал с этим безумцем некое родство, что не могло не насторожить».

В дверь постучали, и Дутанор впустил внутрь Кэза. Потрошитель вошел с мрачным лицом, даже не обратив внимания на вытянутую для приветствия руку Дутанора.

— Кэз? Что-то случилось? — спросил того Джорелл, первый раз видя не унывающего палача с таким лицом.

— Джорелл, нам надо поговорить, — холодно произнес тот.

— В чем дело? — взволнованно спросил Дутанор, который чувствовал себя выкинутым из потока событий.

Джорелл указал рукой на свою комнату, и Кэз перешел туда, не обращая внимания на всяческие попытки Дутанора достучаться до него.

— Джорелл, может, объяснишь нам, в чем дело?

— Потом. Сидите смирно и ждите нас, — почти в приказном тоне ответил тот и удалился вслед за Кэзом в свои покои.

Едва дверь захлопнулась, Кэз тут же окружил стены барьером из своего илуния, чтобы три пары любопытных ушей, которые уже пристроились за стеной, не смогли подслушать их разговор.

— Кэз, на тебе лица нет, в чем дело? Ты что-то узнал?

Палач метался по комнате, пытаясь выдавить из себя информацию, он был напуган, взволнован.

— Да, узнал… — коротко произнес тот, а затем снова умолк.

— Что, что ты узнал?

— Аганадриус, этот сукин сын. Джорелл, все намного хуже, чем мы с тобой предполагали.

— Да скажи ты уже, наконец, что случилось, черт возьми, хватит томить!

— Хорошо, бред какой-то, это просто катастрофа. Император задумал нечто ужасное, он хочет проделать со всей вселенной тоже самое, что со своим народом.

— Хочет поместить наши души в эти платформы?

— Да.

— А я-то тут при чем?!

— Не спеши, в этом-то и заключается весь ужас. Мне пришлось потрясти пару советников ренианцев, можешь не удивляться, но у любой империи есть своим недовольные предатели. Они поведали мне, что Аганадриус и Алутар заключили между собой соглашение.

— Соглашение? Какое? — Джорелл уже догадывался в глубине души, о чем пойдет речь, но боялся произнести это вслух, переложив ответственность на палача.

— Чтобы осуществить свой план, даже бессмертным нужны союзники. Видимо, у них все-таки есть слабые места, и Аганадриус побоялся, что нам хватит времени для их нахождения. Поэтому, он заключил союз с ренианцами, и те с радостью согласились, но взамен потребовали твоей головы, а так же помощи в порабощении твоей расы и захвате Земли, при необходимости.

Джорелл был сильно шокирован этим известиям. Он с трудом представлял, что делать с одной лишь империей Рениан, а теперь и вовсе был сбит с толку.

— Понимаешь, что это значит? Если ты проиграешь, ренианцы в одиночку поработят твой народ, но если выиграешь, начнется новая мировая война, которую мир не видел уже много лет.

— И что ты мне предлагаешь, умереть на турнире, чтобы предотвратить мировую войну, но пустить в расход человечество?! — Джорелл резко жестикулировал руками, злость переполняла его.

— Нет, ни в коем случае! Война будет в любом случае, только немного отсроченная. Созидатель, если ренианцы получат технологию окнордов, даже не знаю, что мы сможем противопоставить…

— Неужели у них нет никаких слабых мест?!

— Если бы, лучшие умы бьются над этим вопросом, но пока безрезультатно.

Джорелл уперся спиной об стол, сложив руки в замок. Он пытался найти выход из ситуации, но ничего не приходило на ум.

Армия одних из самых умелых воинов во вселенной с одной стороны, войско бессмертных с другой. Как людям биться против такой напасти?

— Ты уже рассказал великому хранителю? — мрачно произнес Джорелл.

— Нет, сразу помчался к тебе, хотя должен был к Марендрайту.

— Благодарю за это, мы пойдем к нему вместе, где и решим, что делать дальше.

— Аганадриус и Алутар заключили союз?! Почему я узнаю об этом только сейчас?!

Хранитель Марендрайт вскочил со стула от услышанной новости. Он сильно нахмурился, смотря на двух посланников, принесших ему эту весть.

— Это уже не так важно, куда важнее, что мы будем с этим делать? — спросил Джорелл, задрав голову вверх, чтобы видеть лицо высокого фельсонта.

— При любом раскладе нас ожидает мировая война, раз император Аганадриус решил сделать всех нас «бессмертными» то отказы вряд ли будут приниматься, — так же предположил Кэз.

— Мы еще не расследовали то убийство послов и важных представителей своих рас, а тут такое. Вокруг меня одни заговоры, тьма все сильнее сгущается, а я ничего не могу с этим поделать, — Марендрайт мрачно опустил голову, пытаясь понять, как все до этого дошло.

— Даже если все остальные расы объединяться, а так скорее всего и будет, то даже в этом случае нельзя со стопроцентной уверенностью сказать, что их ждет успех. Ренианцы — это очень грозный противник, а если им в руки попадет технология бессмертия, то все пропало… — в слух размышлял хранитель.

— Неужели все настолько плохо? А как же остальные расы, фельсонты, бринроки, делдаркцы в конце концов?

— Фельсонты, да они скорее примкнут к ренианцам и окнордам, нежели будут биться в одном строю с бринроками. Бринроки сильные воины, несомненно, одни из лучших, но тупые. Их технологии оставляют желать лучшего, а вместо мозгов у них и вовсе наверно еще один мускул. Делдаркцы это и вовсе что-то непонятное, мало сил, чтобы назвать их воинами, недостаточно мозгов, чтобы считать их просвещёнными. Только люмитанцы могут дать достойный отпор, но в одиночку даже им будет тяжело. Маликанцы уже давно в цепях, а муликанцы сборище самодовольных засранцев, которые слишком загордились, победив свой братский народ.

Кэз презренно фыркнул, услышав о муликанцах и сказал:

— Муликанцы дрожат в ужасе перед одним лишь Мальдрусом, что уж говорить о бессмертной армии вместе с ренианцами…

— Не переоценивай силы этого преступника, может ему и удалось навести шороху на приграничных колониях, но на этом все. Мальдрус и его Дети Мести мобильны, у них нет дома, и они хаотично могут нападать на любую колонию, которую им вздумается. Муликанцы просто не могут так сильно растягивать свои войска. Сейчас Мальдрусу удалось значительно оттеснить муликанцев с далеких колоний, но на этом его мстительный поход уже давно стоит на месте. Не стоит забывать, что во время братской войны муликанцы сразили множество сильных воинов маликанцев, которые были ничуть не хуже, а то и лучше Мальдруса.

Кэз замолчал, не став спорить с доводами Марендрайта.

— Спасибо за урок истории, конечно, но это все еще не приблизило нас к решению проблемы, — вмешался Джорелл, которому все это было до лампочки, так как на кону стояло будущее всего человечество, и краткие повести прошлого интересовали его в последнюю очередь.

— Хм. Единственный выход, который я здесь вижу, это поиск решения, благодаря которому мы сможем убивать бессмертных окнордов. Их сила состоит лишь в этом, отнимем ее, и перед нами окажутся беззащитные дети.

Беседу прервал звонок коммуникатора у фельсонта в кармане. Тот недовольно буркнул, но ответил на звонок.

— Господин, поединок начинается через полчаса, мы ждем только вас, — сообщил голос одного из хранителей.

— Хорошо, скоро буду, — кратко ответил тот и выключил коммуникатор. — Разрази меня проводник, я и забыл об этом с такими-то новостями. Мне нужно идти, ни кому ни слова о нашем с вами разговоре. Я тайно отдам нужные распоряжение разведке и ученой группе, но пока будем делать вид, будто ничего не происходит. Ждите меня здесь, матч можете посмотреть тут.

Марендрайт поспешил к лифту и покинул двоицу.

— Что ж, располагайся, я пока устрою нам все, — предложил Кэз.

Джорелл отошел к окну, пока палач посредством нажатия разных кнопок превращал полупустую комнату хранителя в настоящие апартаменты, созданные для отдыха.

Бескрайний каменный мегаполис казался ничтожным из кабинета Марендрайта. Огромный город величиной с планету был настоящим апогеем будущего, но от чего-то на душе было печально при виде такой картины. Джорелл не хотел для человечества такого пути, мрачного, серого, где жизнь планетарца ничто, важен лишь его кошелек. Человечество уже стремилось к такому будущему, и его защитнику захотелось свернуть людей с этой дорожки.

«С незапамятных времен жизнь любого человека оценивается лишь по его делам и важности для общества, но это не значит, что все из нас рождаются великими, а те, кто нет, недостойны нормального обращения к себе», — думал Джорелл.

— Все, готово! — довольно произнес Кэз, заставив мрачную фигуру у окна отвлечься.

Тот обернулся и увидел, что комната знатно преобразилась. Из холодного мрачного офиса, она превратилась в уютное пристанище, откуда не хотелось бы уходить.

— А я-то думал, как Марендрайт может вечно сидеть тут.

— Уверяю тебя, обычно комната находится в этом состоянии, а то, что видят остальные, он успевает сделать, пока гости едут в этом нудном лифте.

Джорелл слегка усмехнулся и сел на уютный диван. Кэз поставил на стол множество закусок и выпивки, переключив телевизор на матч. Эта атмосфера напомнила Джореллу о тех чудных деньках, когда они вместе с друзьями брали пива и так же смотрели толпою футбол или хоккей. Разница была лишь в том, что рядом был инопланетянин, к тому же потрошитель, а смотреть они собирались не безобидную игру с мячом, а настоящий кровавый спорт, где на кону была жизнь, в некоторых случаях далеко не одна.

— Дамы и господа, вы с нетерпением ждали этого, и вот мы снова здесь! — проголосил ведущий этого боя. — Второй бой великой двадцатки сильнейших! С левой стороны вскоре выйдет Кастор, защитник всех муликанцев. Его народ избрал воина своей надеждой, тем, кто положит конец их страданиям! Будучи главой гвардейцев императора, Кастор не знал себе равных на поле брани, до этого дня, но сегодня, ему предстоит сразиться с тем, кто не уступит ему в силе, с тем, ради кого он здесь! И так мальчики и девочки, с правой стороны выйдет Мальдрус! Тот самый маликанец, самый опасный и разыскиваемый преступник во вселенной! О его деяниях знает каждый планетарец от мала до велика, непослушных детей пугают рассказами о нем по ночам, а муликанцы ставят его в один ряд с самыми ужасными бедствиями, что случались с их народом! Наконец-то мы увидим его в деле и лично посмотрим, откуда все эти слухи о нем и не выдумка ли они? Открывайте ворота, выпускайте участников! — прокричал взбудораженный ведущий.

Могучие ворота заскрипели, поднимаясь вверх и постепенно открывая миру двух воинов, ждущих за ними свой черед.

— Скоро, я избавлю этот мир от психопата вроде тебя. Наши дети будут спокойной засыпать по ночам, а во всей вселенной воцариться мир, — со злобой произнес Кастор, пока ворота открывались перед ним.

— Ты стоишь на моем пути, скоро твои сородичи услышат твой дикий вопль, когда ты поймешь, во что вы превратили меня. Месть — это блюдо, которое я заправляю кровью, — Мальдрус издал легкий смешок, оскалив свои зубы. Его глаза слегка блестели в темноте, пока свет от открывающихся ворот не пустился ему в лицо.

— Приготовьте свои глаза к восторгу, потому что скоро они увидят великолепное зрелище. Вторая битва… начинается! — протяжно закричал комментатор, и публика завелась от восторга.

Два противника показались на арене, облаченные в свои доспехи. Кастор был в черно-оранжевой броне матового оттенка, а золотистые росписи и вставки прекрасно дополняли доспех, делая его богаче и красивее. Герб муликанцев в виде огромной оранжевой птицы парящей над мертвыми, красовался у него на черном плаще, что слегка касался земли.

Мальдрус шел ему на встречу, держа винтовку на плече. Правый уголок его рта был поднят вверх, изображая довольную ухмылку. Они встали друг напротив друга в десятке метров, их кулаки крепко сжимались от нетерпения. Муликанец и маликанец, два планетарца принадлежавших к одной и той же расе, собирались вновь воссоздать братскую битву во всей ее красе.

— Хороший у тебя плащик, мне как раз нужно новое полотенце для моих яиц, — выдал Мальдрус, специально провоцируя своего врага.

— Смейся, сколько тебе влезет, скоро я закую тебя в цепи, живого или мертвого, не имеет значение. С насильниками детей я не церемонюсь.

Мальдрус презренно цыкнул, его очень бесило, что в последнее время ему стали присваивать такие заслуги.

Голубой луч перенес пару на место битвы, очередная мертва планета была готова стать жертвой ужасной схватки. Глаза Кастора наполнились оранжевым светом, а вдоль нагрудника по бокам засветилось четыре полосы. В правой руке гвардейца появился широкий меч с дугообразным острием, за место стандартного. Прямо посреди клинка было три шарообразных отверстия, в которых парило по оранжевой сфере. В левой руке муликанец держал массивный щит, украшенный множеством орнаментов.

Мальдрус и Кастор кружили напротив друг друга, присматриваясь к каждому шагу. Наконец, муликанец не выдержал и ринулся в бой. Мальдрус начал отступать, подкидывая под ноги врагу множество паралитических ловушек, тысячи растительных хлыстов вырывались из-под земли, благодаря темно-зеленым глазам. Он отлетел еще дальше и, поднакопив сил, выстрелил мощным лучом в Кастора, но тот подставил свой щит и снаряд просто разлетелся на множество сияющих огоньков. Медленно падая на землю, огоньки будто зависли в воздухе, пока муликанец яростно налетел на Мальдруса.

Укрепленная на тысячу процентов планета стала получать ужасные шрамы. Кастор подлетел и обрушился на Мальдруса в стремительном падении, но тот успел увернуться, однако на этом серия ударов муликанца не закончилась.

Земля раскололась пополам, и потоки лавы огненными столбами хлынули в небеса.

— Что это?! — воскликнул Дутанор удивленным голосом, смотря матч с Лонутом.

— Ты не удивился растениям из земли, но лава почему-то тебя напугала? — подняв брови вверх, удивленно спросил Лонут.

— Я уже видел растения, Юлиан проделывал это сотню раз.

— Юлиан? Это, видно, один из защитников, так у вас был настолько сильный воин помимо Линтранда?

— Что? Не-е-т, Юлиан был мудаком и всего лишь на пятнадцатом кругу, — отмахнулся рукой Дутанор.

— Он мог делать это на пятнадцатом? Воистину, это тяжелая утрата для вашего народа, дойди он до шестнадцатого, мог стать бы одним из самых великих воинов в мире.

— Да, но в итоге не смог убить даже проводника душ.

— Это очень странно, с ним у него не должно было бы возникнуть никаких проблем, — Лонут задумчиво приложил ладонь к подбородку, даже забыв про матч.

— Так что особенного в этом, ну в лаве или траве, которую могут вызывать эти двое, — снова спросил Дутанор.

— А ты не знал?

— Нет, Кэз меня учит лишь контролировать мою жажду.

— Хм, существует два вида обладателей шестнадцатого круга. Те, кто пользуется лишь грубой силой, круша все вокруг при помощи илуния и те, кто умеет преобразовывать его в нечто иное, например, в различную материю в зависимости от своего типа глаз, конечно же.

— Это больше похожу на магию…

— На что? — непонимающе спросил Лонут.

— На магию, так у нас называют необъяснимую силу в книжках. Там разные дедки в капюшонах и смешных шляпах, вооруженные длинными палками могут призывать огонь с небес, цунами или замораживать своих врагов.

— У твоего народа богатая фантазия, ты знал?

— Да, мы всегда любили пофантазировать о том, чего у нас не может быть, — с улыбкой ответил Дутанор. — Значит, можно преобразовывать илуний в нечто такое?

Снова вернулся к своему вопросу Дутанор, указав головой в сторону телевизора, где Кастор обрушивал на Мальдруса цунами из лавы.

— Да, нечто такое, даже ужаснее, если сможешь.

— А я могу что-нибудь такое?

— Увы, нет. Обладатели красных, синих и черных глаз могут лишь разрушать все в округе. Много, кто из владельцев таких глаз пытался выйти на следующий уровень, но в итоге опускали руки и продолжали грубо крушить все вокруг.

Услышав это, Дутанору стало грустно, будто он обладатель ущербных глаз. Говорить дальше перехотелось, и товарищи молча продолжили смотреть бой.

«Оранжевый призывает лаву, коричневый манипулирует землей, а желтые…», — думал про себя Лонут, вспоминая из любопытства старые уроки. — «Желтые — это чистое пламя, лишь огонь и ярость», — в мыслях илкарца возник образ его брата, Илиана.

Мальдрус продолжал отстреливаться по Кастору, летая от него по небу, но тот все так же отбивал все его патроны щитом, превращая их в мерцающую пыль.

Зрители с неким волнением и восхищением смотрели, как планета тает у них на глазах от лавы из илуния, что расползлась по ее поверхности. Из огненной реки Кастор призвал пламенную птицу, что была у него на гербе. Она вылезла наружу, издав протяжный крик, лава, что разъедала планету, стекала по телу чудо-зверя.

Тварь бросилась за Мальдрусом, извергая на него огонь и лаву, словно ужасный феникс.

— И где твоя хваленая сила, Мальдрус?! Ты жалкое ничтожество, которое только убегает от меня в ужасе! Дерись со мной, трус! — закричал разъяренный муликанец, на что разглядел вдалеке средний палец и надменную улыбку.

По округе прозвучал новый выстрел, и птица рухнула обратно в потоки огня. В левой руке у Мальдруса был пистолет, пока правая держала винтовку. Он быстро вновь вооружился своим тяжеловесом и начал выдавать по Кастору мощные сгустки.

Муликанец захотел отбить их, но вовремя почуял не ладное и в последний момент увернулся, выстрел прошил планету насквозь. Он стиснул зубы от гнева, и тысячи птиц стали выбираться из-под лавы, смотря на Мальдруса горящими глазами.

— Тсс, гребаные птицы.

Армия из птиц, Кастора и потоков лавы хлынула на одного Мальдруса, но ловушки уже были расставлены и тысячи шипов появились прямо в воздухе, пронзив все вокруг, будто корабль Мильбрана илкарцев. Но если птицы были уничтожены, то лавы нельзя остановить, проткнув. Со всех сторон она окружила маликанца и накрыла его подобно цунами. Было отчетливо видно, как пламя поглотило Мальдруса, рухнув вместе с ним на землю.

Муликанцы сжали кулаки, моля богов, чтобы Мальдрус оказался мертв.

«Нет, ты не мертв… ты ждешь меня, вон там», — Кастор резко повернул голову, смотря на небеса.

Мальдрус уже стоял на соседней планете, тоже смотря в небеса, но через оптический прицел. Со световой скоростью тонкий сгусток илуния вылетел из дула его оружия, устремившись к Кастору. Выстрел был такой силы, что вызвал множество землетрясений вокруг. Он долетел до изувеченной лавой планеты, вонзившись прямо в муликанца, и тому пришлось перенаправить много сил на щит.

Маликанец продолжал смотреть через прицел, следя за ситуацией, но внезапно обнаружил, как враг растворился прямо на глазах. Мальдрус резко начал отпрыгивать в сторону, но опоздал. Как он и боялся, Кастор использовал телепортацию и уже был рядом с ним, нанося верхний удар. Мальдрус откинул клинок от своей макушки, и тот срубил его правую руку. Оставшейся рукой, маликанец обхватил лицо Кастора, чтобы снести его потоком илуния из ладони, чем ожидаемо заставил муликанца сократить между ними расстояние.

Мальдрус приземлился в паре десятков метров от врага, держась за то место, где еще недавно была правая рука.

— И это все, что ты можешь?! Как только тебе удалось так навести страх на вселенную?! Жалкий, слабый, посмотри на себя, падаль. А сколько было пафосных речей и прочего дерьма, но что на деле?! Передо мной стоит очередной маликанец, ничтожный раб, который возомнил себя вершителем судеб! Знаешь, говорят, будто владельцы темно-зеленых глаз на самом деле ненавидят жизнь, а ни защищают её. Вот, ты, очень сильно ненавидишь жизнь, и твои глаза явное тому подтверждение. Сдайся, Мальдрус, и быть может, я разрешу тебе убирать с моего стола и целовать мне ноги.

— Ты что-то разболтался, это всего лишь рука, мне и одной хватит, чтобы разглядеть твой внутренний мир.

Кастор снова обозлился и шагом направился к Мальдрусу, но не успел сделать и три шага, как повалился на землю, опершись на одно колено. Сильная слабость внезапно напала на него, будто он истратил все свои силы.

«В чем дело, почему я так ослаб? Да я даже трети запасов илуния не потратил!», — Кастор был в сильном недоразумении, продолжая стоять на колене, держась двумя руками за рукоять меча, воткнутого в землю.

— Теряешься в догадках?

Прозвучал голос в стороне. Мальдрус стоял и улыбался, его рука снова была на своем месте.

— Ты… как ты это сделал?! — закричал муликанец.

— Вы, любители щитов, все, как один, невероятно тупы. Всегда одно и то же выражение лица!

Мальдрус коварно улыбался, смотря на Кастора, будто невинными глазами.

«Вы так полагаетесь на ваш щит, что этим очень хорошо можно пользоваться. Отбиваете мои патроны снова и снова, ленясь уклониться от них, а снаряды то не простые, специально для таких, как вы. Они разлетаются о ваши могучие щиты, словно ничто, но их частички попадают на вашу броню, проникают внутрь, где и начинается мое любимое представление. Да-а-а, малыш Кастор, внутри тебя илуний борется с моим, поэтому ты не можешь распоряжаться им, как следует. Жаль, что ты так и не узнаешь об этом, пришло время платить за мое создание».

Мальдрус тянул лыбу все то время, пока подходил к обессилившему Кастору.

— Назад! — закричал тот и укрыл себя непроходимой стеной лавы.

— И долго ты сможешь поддерживать ее, а, малыш Кастор? Ну же, не бойся, откройся мне, обещаю… будет очень больно! Слышишь меня, ты, я заставлю тебя почувствовать боль по-новому! Открой же мне и впусти внутрь творение своего народа, почувствуй то, что я испытываю постоянно, Кастор! — Мальрдус буквально завывал, нагоняя жути.

Стена из лавы, единственное, что отделяло муликанца от психопата снаружи.

«Внутри меня какая-то инфекция, я чувствую это. Сукин сын, когда только он успел. Илуний борется с ней внутри, из-за чего я не могу полностью использовать его, если только… да, это подойдет!» — Кастор начал слегка хихикать, восхищаясь своей гениальностью.

— Думаешь, ты единственный, кто может быть безумным?! — заорал муликанец.

— Что? Чего ты тут бормочешь? — голова Мальдруса торчала из потока лавы, смотря на хихикающего Кастора.

Кастор что-то испуганно закричал от неожиданности и телепортировался наружу.

— Как ты там оказался?!

— Я мог зайти к тебе в любой момент, просто хотелось поиграться с тобой, — Мальдрус показательно прошел сквозь лаву, что растворяла планету, вызвав у Кастора приступ паники.

«Это трюк, не поддавайся на его провокации», — успокаивал себя муликанец.

— Ты не испугаешь меня, настоящий гвардеец не боится ничего в этом мире!

Кастора объял поток илуния, слегка подняв его в воздух. За его спиной стали появляться механические крылья, а вены набухли, став оранжевыми.

Мальдрус молча наблюдал за всем этим, думая о чем-то своем.

— Я свет моего народа, его защита и гнев, умри, Мальдрус!

Кастор обрушился на врага, решив прикончить его в один удар. Вокруг все переворотилось вверх дном, земля стала пылью, а свет от удара ослепил телезрителей, заставив тех отвести глаза, чтобы дождаться, когда все уляжется.

Муликанец стоял над поверженным Мальдрусом, в груди у которого была большая дыра.

— Все? Я победил? — Кастор не верил своему счастью, настолько, что засмеялся, как безумец.

Его народ видел все это на экранах и бросился обниматься со слезами на глазах. Мальдрус лежал без признаков жизни, пока Кастор показывал всему миру свою браваду.

— Дамы и господа, кажется, у нас победитель. Кастор, защитник муликанцев побеждает жестокого Мальдруса, какое великое событие!

— Страх… — прозвучал слабый голос.

Кастор, как ошпаренный повернулся к Мальдрусу, открыв свой рот.

— Как ты смеешь употреблять слова, значение которых не знаешь, — Мальдрус продолжал лежать на земле с дыркой в груди, смотря на звезды. — Говоришь, что ничего не боишься? Да что ты вообще знаешь о настоящем страхе, об ужасе, который в мгновение делает здравомыслящих планетарцев сумасшедшими. Ты и тебе подобные, что сеют этот страх осознанно, упиваясь страданиями невинных, что можете вы знать о страхе?

— П-почему, почему ты еще не сдох?! — завизжал Кастор.

Муликанец захотел добить Мальдруса, но тысячи растений вырвались из земли и крепко скрутили ослабшего от битвы муликанца.

— Когда тебе тысячи лет, а все твои детские воспоминание, это звук булькающей крови, которая сочиться из глотки матери, зверски убитой прямо у тебя на глазах. Это крики и жалобные стоны сестер, которых насилуют муликанские свиньи, заставляя тебя смотреть под их хохот.

Мальдрус не спеша поднялся, дырка на его груде зарастала с небывалой скоростью. Он подошел к трепыхающемуся в оковах Кастору и, схватив за лицо, заставил смотреть себе в глаза.

— Ты сказал, что я ненавижу жизнь и угадал. Я всем своим сердцем презираю этот сраный мир, потому что такие, как ты, отняли у меня право любить его. Малыш Мальдрус погиб в тот день, когда его жизнь сгорела в жерле войны, уступив место мне, холодной и жестокой мрази. Но в глубине души, он где-то все еще есть, ждет и надеется, что однажды у него появятся причины полюбить этот мир, а пока, эта мечта придает мне сил. И я буду биться за мечту маленького мальчика, чтобы у него вновь появился повод полюбить жизнь.

Один из глаз Мальдруса вдруг потух, а затем вновь зажегся, но уже зеленым светом. Теперь, весь мир видел, что он владелец двух разных глаз одновременно.

Кастор трясся, как осенний лист, смотря в глаза маликанца. Мальдрус был холоден и спокоен. Ударом ноги он свалил гвардейца на землю, прижав того своей ногой.

— Знаешь, за что меня больше всего боятся на самом деле? — спросил Мальдрус, но не стал дождидаться ответа от полностью сбитого с толку Кастора.

Маликанец создал свою винтовку, а затем окружил себя и Кастора барьером, все, кроме ноги последнего.

— Я заставляю планетарцев почувствовать боль по новому, — полушепотом сказал тот и нажал на курок.

Кастор заорал от адской боли, такой, что не испытывал до этого. Ему множество раз приходилось терять конечности и получать ранения, поэтому он уже давно смог научиться легко переносить боль, но не в этот раз, только не с Мальрдусом.

— Что это такое?! — закричал Кастор.

— Это сила двух глаз, она заставляет испытывать врага ужасные муки при ранениях, чтобы тем самым быстрее ослаблять его дух.

Мальдрус перевел винтовку на вторую ногу, и Кастор завопил пуще прежнего.

— Катись в ад, сука, ты не сломаешь меня! — муликанец был крепко связан растениями Мальдруса и парализован силой зеленых глаз, став игрушкой в руках безумца.

— Ад? Мы итак внутри него, малыш.

Маликанец начал пропускать через тело Кастора зеленый илуний, и ноги муликанца стали отрастать по новой. Мир с ужасом наблюдал за этой вакханалией, красочный и всеми долгожданный бой в одночасье превратился в театр Мальдруса, где все плясали под его дудку.

Спуск курка ознаменовал новые муки муликанца, который кричал от ужаса, боли, который дрыгался так, будто сам дьявол вселился в него. Снова и снова с хладнокровным лицом Мальдрус продолжал восстанавливать и отстреливать конечности Кастора, который бился под ним в истерике и скулил, как побитая собака.

— Во имя Созидателя, остановите его кто-нибудь! — прокричал один из вельмож.

— Господин Марендрайт, не следует ли нам вмешаться? — спросил коллега.

— Следует, но мы не будем этого делать, так как правилами запрещено. Это все еще бой, не смотря на ужас, который там происходит, — многие стали отворачиваться или затыкать свои уши. Кто-то просто продолжал хмуро сидеть, смотря на это зрелище, но спектакль еще не был закончен.

Спустя пару минут, когда Мальдрусу наскучило мучать Кастора, он медленно навел оружие на лицо муликанцу. Взгляд гвардейца был настолько пустым, будто внутри него не осталось ничего, кроме боли и не было сил даже что-то сказать.

— Теперь, ты понимаешь меня, — сказал Мальдрус и запихнул ствол прямо в глотку Кастора, выстрелив внутри его рта.

Луч перенес его обратно на арену, но не было овации, салютов и фанфар. Зрители с ужасом смотрели на Мальдруса, что стоял посреди стадиона.

— Чего это вы такие серьезные? (внимание, отсылка на сами знаете кого;))

— Вы хотели получить зрелища, хотели крови и смерти, так получите же ее! Что, стало плохо при виде настоящей жестокости?! Вы, лицемерные мрази, запомните этот момент, потому что теперь вы знаете, что испытал мой народ, пока вы с поп-корном в руках потешались над войной перед телевизором, в тепле и безопасности! Вот, что такое война, и я мечтаю, чтобы однажды она дошла до всех вас, хочу видеть ваши сраные лица в агонии, пока сам буду жрать сидя на диване!

Мальдрус плюнул на песок и молча пошел с арены, заставив зрителей молчать еще какое-то время. Оправившись, комментатор объявил победителя, на этот раз окончательного, но хороших впечатлений от боя не получил никто.

— Черт, у парня точно не все дома, — сказал Дутанор, потягиваясь после просмотра боя.

— После того, что с ним случилось, это неудивительно, — сопереживающе произнес Лонут.

— Да уж, ну, а с другой стороны, посмотри на нас, нам тоже не сладко пришлось. А у этого Мальдруса просто крышу снесло.

— Может, разница в возрасте? Он же совсем ребенком был, когда пережил такое.

— Твоя правда, — Дутанор оглянулся, чтобы посмотреть на настенные часы. — И где интересно Джорелл? Его уже давно нет. Мне надоело, что он считает нас с тобой обузой и постоянно держит в неведении. Тебе вот не надоело все это? — вдруг занервничал Дутанор.

— Он просто беспокоится о нашей безопасности.

— А кто его просил об этом? Я бился вместе с ним против целой армии ренианцев и ничем не уступал ему в силе, я такой же защитник, как и он, даже больше! Это я вернул его на Землю, прилетев за ним на край света, я потерял свою возлюбленную и родителей, потому что ждал целую вечность, пока он очнется! А теперь он не доверяет мне?! Мне!

— Дутанор, успокойся, твои глаза! — воскликнул Лонут, испуганно смотря на приятеля.

Юноша замешкался, но быстро подбежал к зеркалу, где увидел бушующее красное пламя из глаз.

— Но я не призывал силу! Или призывал… что, черт возьми, происходит?!

— Успокойся, сядь и глубоко выдохни, видимо, когда ты начинаешь злиться, то твой контроль над илунием падает.

— Я не могу… не могу, гнев съедает меня.

— Дутанор?! — Лонут хотел подойти к товарищу, но от него отходила страшная кровожадная аура. Нечто повернулось, смотря на илкарца голодными глазами, и произнесло голосом, не свойственным хозяину тела.

— Я вижу пищу для своего тела, стой, где стоишь, илкарец! Мне всего лишь нужна твоя жизнь.

Тварь, захватившая тело Дутанора начала делать неуклюжие шаги, с трудом контролируя юношу. Красная аура илуния окружила мальчишку, искрясь вокруг него, словно молнии.

— Дутанор приди в себя!

— Его здесь нет!

Дутанор сделал еще шаг, как вдруг позади него появился Кэз, который схватил товарища за голову и начал высасывать из него силы. Обезумевший упал на пол без сознания, а позади него стояли палач и Джорелл.

— Лонут, ты в порядке? — спросил Джорелл.

— Да, да я в порядке, а что с Дутанором?

— С ним тоже все будет хорошо, я лишь очистил его голову от дурных мыслей, — Кэз поднял Дутанора и уложил на диван.

— Ты же говорил, что никаких приступов не будет еще пять-шесть лет?

— Да, говорил, но я ошибался. Видимо этот люмитанец, что засел внутри Дутанора куда могущественнее. Мне нужно все обдумать и еще раз порыться в кое-каких книгах, что найду, дам знать.

— Постой, Дутанор точно стал самим собой? — еще раз спросил Джорелл, глядя на товарища, лежащего без сознания.

— Точно, в этом я уверен. Все, я пошел.

Джорелл и Лонут перетащили Дутанора к себе в комнату, где уложили его на кровать и оставили там отсыпаться. Тяжко вздохнув, они оба сели на диван, поймав редкий момент тишины и спокойствия, пока храп Дутанора, издавшийся за дверью, не нарушил ее.

— Хоть кто-то из нас выспится, — с улыбкой произнес Лонут.

— Да, не помню, когда отдыхал последний раз.

— Ты ведь тоже видел глаза Мальдруса, верно? — спросил икалрец, вдруг неожиданно вспомнив об этом.

— Да, пока мы с Кэзом шли сюда, все вокруг только и трубили об этом. Обладатель двух сил одновременно, ему уже приписывают легкую победу на турнире. Что же он за планетарец такой?

— Только при унисоне душ можно использовать силу двух глаз одновременно, но в этом случае, сознание делиться на двоих. Не похоже, чтобы Мальдрус объединялся с кем-то.

— Унисон душ, я слышал об этом. Мальдрус не похож на того, кто бы был под властью этой техники.

— Тогда как? Джорелл, я переживаю за тебя. Сможешь ли ты сражаться с таким, как он?

— А какой у меня есть выбор?

— Просто, будь аккуратнее, не мне тебя учить, но все же.

— Все хорошо, я всегда прислушиваюсь к чужим советам, как поступать в итоге, решаю сам.

— Кастора считали великим воином, даже не вериться, что какой-то преступник так жестоко убил его.

— Здесь очень много могучих бойцов, этот турнир еще не раз удивит тебя, сказал Джорелл, и коммуникатор на его руке вновь запищал, озвучивая новый бой.

— Илиан против братьев Марлэйн, — задумчиво сказал Джорелл, вспоминая этих братьев на встрече двадцатки.

— Что, Илиан сражается следующим?

Лонут взбудоражился при упоминании его брата, от которого уже давно не было вестей.

— Да, причем битва уже через три часа, довольно рановато они решили устроить продолжение…

— Может, это из-за битвы Мальдруса? Публика все еще в шоке после того, что там произошло. Многие ушли не удовлетворенными, — предположил Лонут.

— И что, новое кровавое зрелище их сможет порадовать? Порой мне кажется, что вне зависимости от расы или вселенной, во власти сидят одни дураки.

— Как думаешь, Илиан провел свое собственное расследование?

Лонут все еще надеялся, что Илиан узнает правду и раскроет злой умысел Гринтреда, который перебил большую часть легиона Справедливости.

— Не знаю, будем надеяться, что правда раскрылась ему.

Илиан сидел на песчаном берегу, его волосы и фиолетовый пиджак слегка колыхались от морского ветра. Четыре солнца все так же светились над его головой. Коммуникатор в его кармане запищал, оповещая его о скором бое, и давая два дня для прилета на планету-столицу.

— Что ж, пора отправляться, — сказал тот сам себе, поднимаясь с песка. — Мне нужно очень многое сказать тебе, Джорелл.

Илиан повернулся и направился к кораблю. Вокруг него лежало множество тел убитых поборников справедливости. Огромным мертвым пластом они расположились по всей территорий вокруг горящей, разрушенной крепости, которая когда-то поразила своей красотой Джорелла. Тела бывших братьев Илиана были сильно обожжены и изуродованы. Илкарец, не обращая на них никакого внимания сел в небольшой корабль и отправился на свой бой.

«Я подвел справедливость, но у меня еще есть шанс оправдаться в твоих глазах».

Публика собралась вновь для нового боя, никто не ожидал, что он состоится так скоро, но Илиан и братья Марлэйн были предупреждены за два дня до этого события.

— Дамы и господа, вот мы с вами и встретились вновь. Хранители решили, что следующий бой должен состояться раньше, а кто мы такие, чтобы спорить? Тысячу лет мир ждал этого события, и нам лишь в радость, что хранители позволили увидеть новый поединок так скоро! — сказал комментатор.

Однако в этот раз публика не была столь отзывчива, потому что многие все еще были под сильным впечатлением от пыток Мальдруса и отчаянных криков Кастора.

— Начинайте, — сказал Марендрайт недоумевающему от реакции публики комментатору.

— Хорошо, — произнес тот и поднес микрофон к губам.

— Итак, позвольте вам представить, с левой стороны, братья Марлэйн, о чьем военном мастерстве известно во всем мире. Они принимали участие во множестве сражений, которые побеждались лишь благодаря им.

Три кинтамра вышил на песок, под вялые аплодисменты публики.

— С другой стороны, на арену выйдет Илиан, именуемый так же Справедливым. Тот о чей чести и добрых деяниях знает каждый планетарец.

— Илиан, он спас мою сестру от работорговцев! — прокричал один из планетарцев на арене.

— И мою тоже! — поддержал другой. — Я даже захотел к ним вступить после этого!

— А моему брату он помог избежать незаслуженной казни, когда чиновник подставил его, чтобы скрыть свои преступления!

— Однажды на торговое судно моей дочери напали пираты, но планетарцы Илиана защитили ее и вернули домой!

Среди присутствующих нашлось очень много тех, кому Илиан помог за свою долгую жизнь. Все громче и громче они стали выкрикивать его имя, восхваляя его за деяния и на радостях рассказывая об этом тем, кто сидел рядом с ними. Стадион вновь оживился при виде народного героя.

— Илиан! Илиан! Илиан! — кричали планетарцы.

Илкарец вышел на песок, и публика заревела от восторга.

— Прекрасно, я знал, что это сработает, — довольный самим собой произнес Марендрайт, который все тщательно распланировал.

— Илиан, что это с ним? Он выглядит очень подавленным, — взволнованно произнес Лонут, прекрасно зная своего брата.

— Может что-то случилось за то время, пока его не было здесь? — предположил Джорелл.

— Не знаю… но я давно не видел его таким. Последний раз был тогда, когда нашу маму убил какой-то пьяница ради пары жалких монет, ему не хватало на выпивку, представляешь? Жизнь нашей матери стоила, по его мнению, какие-то гроши.

— Я не знал об этом, Илиан мне не рассказывал, — Джорелл был крайне удивлен, узнав такие подробности.

— Но больше всего, что сломило его, это помилование преступника. Он оказался племянником одного из высших офицеров городской стражи. Этот ублюдок пропил все свои деньги, а домой идти не собирался, хотел и дальше веселиться. Наша мать возвращалась домой с работы поздно ночью, жили мы тогда отнюдь не богато, сводили концы с концами. Мать работала по четырнадцать часов, а отец ночным охранником и грузчиком по вечерам, — Лонут тяжело вздохнул, вспоминая такие подробности. — Подонок стал требовать у нее деньги вместе со своими дружками, которые она заработала честным трудом, чтобы прокормить четверых детей. Но ему было плевать, ему лишь хотелось и дальше пить красное мъердское и трахать шлюх.

Лонут смотрел на Илиана, но в тоже время его взгляд был устремлен намного дальше, в прошлое.

— Племянника того офицера оправдали прямо в зале суда, а когда он выходил оттуда, то улыбался… эта сука улыбалась, смотря прямо нам в глаза, в нем не было и капли раскаяния.

— Мне… мне очень жаль, что так получилось.

— Да, и мне. После этого Илиан и задумал стать вершителем справедливости, а все его эти байки лишь прикрытие, истина всегда была сокрыта им. Наверное, он очень рассердится, когда узнает, что я рассказал тебе об этом. Илиан был заступником слабых всю свою жизнь, а когда мы с братьями предали его, отдав на смерть двух миллиардов жителей, он не смог смириться с этим. Уходя, Илиан сказал, что мы напомнили ему убийцу нашей матери, когда отдали на растерзание столько невинных жизней, а затем ушли от наказания, прикрывшись своим положением. Как же паршиво мы чувствовали себя в тот момент…

Джорелл немного опустил голову, проникшись историей, затем он вновь поднял ее, чтобы посмотреть на Илиана, что стоял посреди арены под бурные аплодисменты в его честь.

— Удачи тебе, Илиан.

Луч перенес участников на планету, но на этот раз она отличалась от предыдущих безжизненных шариков.

Илиан и братья Марлэйн стояли по колено в полупрозрачной белой траве, которая простилалась вдаль бескрайним полотном. Неподалеку стояло несколько одиноких деревьев, чьи цвета, будто тоже поблекли, словно бой должен был состояться на планете-призраке.

— Что с этой планетой? — спросил Джорелл.

— Она умирает, — ответил Лонут, с грустью в глазах, будто ему было жаль этот шарик.

— Умирает? В смысле, потухает?

— Можно итак сказать. Раньше это была илуниевая планета, одна из тех, что полностью слилась с илунием, а потом его выкачали из нее. После этого экосистема словно не может жить без илуния и начинает угасать, в прямом смысле исчезать на глазах.

В этот момент два кинтамра не спеша окружали Илиана, пока третий оставался стоять перед ним. Доспехи братьев были словно второй кожей, которая была продолжением грубого углеродного корсета кинтамров. Черные пластины закрыли живую ткань, и лишь доспех центрального был ярко-красного цвета с синими горизонтальными линиями, чередующимися с интервалом в двадцать сантиметров.

— Илиан, мы наслышаны о твоем могуществе и добрых деяниях. Жаль, что ты полез на этот турнир, без тебя мир станет хуже, но у нас нет выбора. Ты, стоишь на пути нашего народа, — произнес кинтамр в красных доспехах.

— Забавно… — с улыбкой произнес Илиан, — Я хотел сказать тоже самое.

Пламя каждого из кинтамров загорелось, и три обладателя разной силы были готовы к бою. Фиолетовый, серый и коричневый глаз пронзительно смотрели на илкарца, источая жажду убийства.

Илиан в свою очередь призывал снаряжение. К всеобщему удивлению, его покрыл толстенный панцирь цвета мокрого песка, когда все надеялись увидеть на поборнике справедливости сверкающий золотой доспех. Он был исписан редкими узорами, а левый наплечник покрыт шипами, в то время, как на правом красовался герб Легиона Справедливости. Темно-голубой плащ свисал за спиной, а на плече Илиан держал длинный полуторный меч с рукоятью цвета брони, обмотанной коричневой кожей. В другой он держал ромбообразный щит с дугообразным клинком прямо посередине, чтобы можно было им таранить врагов, отнимая при этом жизнь. Хитрое лезвие было обоюдоострое, и через него пропускался илуний, благодаря чему клинок проходил через броню, как нож сквозь масло.

Шлем Илиана состоял из двух подвижных частей, одна из которых закрывала лицо, а вторая верхушку головы, оставляя заднюю часть открытой из-за жестких волос илкарцев.

«Тот, что с фиолетовыми глазами — их ум, серый наверняка ловкач, а коричневый очень силен. Все, как обычно», — размышлял илкарец, поглядывая на всех троих.

Братья кинулись на Илиана одновременно, показывая мастерство командной работы. Окутав местность непроглядный дымом, ловкач метался вокруг илкарца, отвлекая на себя внимание, но нанося незначительный урон. В этот момент обладатель фиолетовых глаз выстрелил мощным потоком илуния, заставив Илиана поставить щит, а владелец коричневых глаз рубанул по нему с незащищенной стороны. Илкарец отбил удар мечом, но в этот момент почувствовал острую боль в спине, куда ловкач всадил два своих кинжала в абсолютно беззащитного илкарца.

Илиан отбросил их волной, и отлетел на приличное расстояние, но все равно не смог вылететь из тумана, поймав себя на мысли, что, скорее всего, им покрыта вся планета. Тогда он ринулся вверх и тут же ударился в щит обладателя фиолетовых глаз, который покрыл своей силой всю планету. Словно паук, который почувствовал, что в его сеть угодила жертва, так и кинтамр ощутил колебание в его небесном щите.

Вмиг они оказались в том месте, где ударился Илиан, и обнаружили его там же. Троица обрушилась на него шквалом ударов, выплескивая всю свою мощь. Силач взял Илиана на себя, полностью поглощая его внимание, пока ловкач нападал со спины, а тот, что был самым умным, атаковал издалека мощными потоками и энергетическими сферами.

Неуловимый владелец серых глаз перерезал Илиану сухожилия на руках и ногах, и тот рухнул в мгновение на землю. Силач воспользовался этим и в свою очередь проткнул его мечом, а невероятно сокрушительный поток обрушился на обездвиженного илкарца.

— Илиан! — закричал Лонут, вскочив с дивана.

Камеры, что позволяли видеть сквозь непроглядный дым стали бессильным, когда фиолетовый поток озарил все вокруг. Свет угас и зрители увидели, что три кинтамра стоят там же, где и стояли, а от Илиана остался лишь клочок плаща.

— Не волнуйся, я не знаю никого сильнее Илиана на этом турнире, — с улыбкой произнес Джорелл, утешая напуганного Лонута.

Кинтамры вглядывались по сторонам, так же не веря в свою победу, когда вокруг ни с того ни с сего их окружили желтые огоньки. Безобидные светлячки загорелись и мощными взрывами разнесли всю поверхность планеты, превратив ее в обитель кратеров. Туман исчез, показав миру Илиана, что стоял все также невозмутимо, держа меч на плече. Пыль, мелкие камушки и призрачная трава пролетали мимо него, а те, что все же врезались, растворялись в его энергетическом поле.

— На нем ни царапины, — стиснув зубы, произнес ловкач.

— Я бил со всей силы, почему он не мертв? — добавил сильный кинтамр.

— Заткнитесь, оба, вы мешаете мне думать.

— Хм… — протянул Илиан и ринулся в контратаку.

Силач тут же встал вперед, чтобы принять все удары на себя, закрыв собою двух братьев. Земля затрещала под ними, и столб огня вырвался на свободу, пожирая троицу. Укрывшись щитами из илуния, они разлетелись по сторонам, но огонь стал вырываться по всей поверхности, играя в догонялки с кинтамрами. Сильнейший укрыл всех своим илунием, создав вокруг братьев сферу, а обладатель серых глаз снова покрыл все туманом, скрыв их от огня.

— Решили спрятаться от огня? Глупцы, у огня нет глаз, он найдет вас, где угодно, — хладнокровно произнес Илиан.

Умник убрал щит, которым покрыл всю планету и братья улетели в космос, к этому моменту вся планета было окутана языками пламени, выжигая на ней все.

— Илиан, слухи о нем не врали, — сказал умнейший из братьев. — Вы чувствуете, как мы слабеем?

— Ты тоже это чувствуешь, я думал, это со мной что-то не так.

— Нет, видимо, это одна из сил Илиана, он как-то высасывает нашу силу, но не знаю как. Такими темпами, мы скоро останемся без илуния. Он нас даже не преследует, а ждет посреди огня. Смеется над нами. Я соберу все свои силы для мощной атаки, отвлеките его.

— Хорошо, брат.

Ловкий и сильный ринулись обратно на планету, крича воинственным басом. Силач решил пойти в лобовую атаку, чтобы дать возможность брату обездвижить Илиана.

— Сила? В этом мире нет ничего сильнее справедливости, — произнес Илиан и принял вызов кинтамра.

Илкарец сделал шаг в сторону и взмахом своего меча разрубил кинтамра пополам.

— Скорость? От правосудия не убежишь.

Илиан перехватил замешкавшегося кинтамра из-за смерти брата и вмял в землю, после чего пламя вырвалось прямо под головой ловкача, заставив того верещать от боли. Огонь проходил сквозь хозяина и жертву, но Илиану было все равно, что пламя, разъедающее землю, поглотило его.

Огонь исчез, оставив в руке илкарца лишь пепел.

— Ум? Правосудие не перехитрить.

Полукилометровый поток илуния накрыл его, не дав шанса на побег.

«Я попал?» — умнейший кинтамр смотрел на планету напуганными глазами и не понимал, почему ее не разнесло.

Он вздрогнул, когда увидел, как Илиан стоит ни в чем не бывало и смотрит в небеса.

— Неплохая подпитка, — произнес тот. — Познай, свет, что очищает душу.

В одно мгновение за кинтамром появилось целое солнце из илуния. Тот лишь успел закричать, как растворился навсегда. Планеты, что находились в одной системе с этим творением, так же растворились в мгновение ока, но не Илиан. Он остался, даже когда земля под его ногами исчезла, и осталось лишь солнце.

«Даже когда весь мир исчезнет навсегда, правосудие все равно останется, потому что тьма — это правосудие для света, а свет — правосудие для тьмы».

Илиан вновь оказался на арене, но, не став дожидаться бурных оваций исчез так же внезапно, как и появился. Однако публика все равно выкрикивала его имя, восхваляя илкарца.

— Куда это он? — спросил Лонут, как вдруг товарищи услышали стук в дверь.

Они настороженно переглянулись, продолжая сидеть на месте. Затем стук повторился вновь, и Джорелл пошел открывать. Завидев гостя, он вздрогнул, Илиан стоял в дверях, смотря на старого друга грустными глазам.

— Илиан?! Но ты же ведь только что был… а хотя, чему я вообще удивляюсь в этом мире, — Джорелл улыбнулся под маской, но илкарец почувствовал это.

— Джорелл, прости меня, ты был прав во всем, а я не верил тебе из-за своей глупой гордыни и слепой веры в братьев.

Раскаяние Илиана стало настоящим шоком для Джорелла, от чего тот потерял дар речи, а мысли накрыло туманом. Но поняв, что илкарец ждет его ответа, он не стал медлить и произнес:

— Не нужно извиняться, я тебя давно простил.

Между старыми друзьями возникла небольшая пауза, после которой они слегка засмеялись и крепко обнялись.

— Я скучал по тебе, дружище, — Джорелл посмотрел на Илиана, он был очень рад видеть его.

— Чувства взаимны, Джорелл, будто сто лет прошло с тех пор, как мы поссорились.

— Всего сто? Мне казалось, что намного больше, — в шутку добавил Джорелл.

Илиан перевел взгляд за Джорелла, за спиной которого стоял Лонут. Джорелл сделал шаг в сторону, и братья обнялись так крепко, как никогда в жизни.

— Как же я рад, что ты с нами, — произнес довольный Лонут, крепко прижимая брата.

— Больше я не брошу тебя, не совершу подобную глупость, ты и Джорелл — это все, что у меня осталось.

— Да ну брось, а как же твой Легион Справедливости? — подшучивая над словами илкарца, спросил Джорелл.

— Мертвы, я убил их, когда узнал правду.

— Убил?! Что, всех?!

— Не всех, большую часть.

— А что с Гринтредом?

— Сбежал вместе с горсткой предателей на Виномниусе, пока остальные отвлекали меня.

— Сукин сын, я всегда знал, что он тот еще засранец.

— В любом случае, сейчас это не важно. Я слышал, что с вами произошло много нового, пока меня не было. Тихо! Вы, слышите?

Илиан сделал настороженное лицо, будто учуял страшную опасность.

— А, это Дутанор храпит, не переживай. Ему просто крепко досталось.

Приятели рассмеялись.

— Боги, я подумал, что за стеной сам проводник душ. Как у него дела? Ты сказал, что ему крепко досталось?

— Да, но об этом позже.

Джорелл решил промолчать, прекрасно зная отношение Илиана к потрошителям, вне зависимости от их мотивов. Товарищи уселись за стол, а Джорелл взял на себя роль гостеприимного хозяина, начав накрывать на стол.

— Так что у вас приключилось с теми роботами? Удалось узнать, кто их послал? — спросил Илиан.

— Да, — неохотно ответил Джорелл, зная, что ему сейчас попадает от Лонута.

— Стой, ты узнал, кто послал тех роботов? Знал и не сказал нам?! — тут же спросил младший брат Илиана, сверля взглядом несчастного человечка.

Джорелл тяжело вздохнул, думая, чтобы сказать, дабы не задеть чувство собственного достоинства Лонута. Отложив нож, которым нарезал овощи, он повернулся к приятелю.

— Я узнал об этом в тот момент, когда пришел Кэз. Прости, мы слишком спешили к Марендрайту, чтобы успеть застать его перед турниром.

— И что? Вы могли позвать нас с собой, могли все объяснить там. Почему ты не доверяешь нам? Мы с Дутанором имеем такое же право знать об этом, как и ты!

— Я не собирался скрывать это от вас, но чем меньше народу знает об этом, тем больше у нас шансов для эффекта неожиданности! Я, Кэз и Марендрайт решили хранить это в секрете.

Лонут вскочил с места, оскорбленный таким не доверием и, смотря в глаза Джореллу, сказал:

— Знаешь, прежде чем с Дутанором приключилось это, он с большой злостью говорил о том, что мы для тебя лишь обуза, что ты считаешь нас слабыми и не достойными лезть в твои дела.

— Лонут! — вешался Илиан.

— Не лезь в это, брат, это дело касается лишь нас троих.

— Что за глупости? Я никогда так не считал!

— Да? А все твои действия говорят об обратном.

— Так вот оно что, да?! По-твоему, все мои действия направлены лишь на то, чтобы ущемлять ваше с Дутанором достоинство, так что ли?! — не выдержав, закричал Джорелл, да так, что Лонут дернулся от внезапности. — Да я прямо сплю и вижу, как бы мне поднасрать своим друзьям, чтобы они почувствовали себя ущербнее. Придумал, а давай-ка я отправлюсь на защиту всего человечества в задницу мира, где меня ждут кровавые схватки с одними из самых сильных планетарцев во вселенной. Вот где будет потеха-то, а? Заставлю своих друзей чувствовать себя ничтожествами, что это я, а не они проливают свою кровь на вонючем песке! А, или вот идейка получше…

— Все, хватит, я все понял, прости.

— Нет, Лонут, ничего ты еще не понял, — Джорелл подошел к нему поближе, злой взгляд давил на илкарца из-под капюшона. — Это прозвучит эгоистично, но будь я проклят, если это не так. Только я отделяю человечество от полного уничтожения, только я нахожусь между людьми и объединенной армадой ренианцев и бессмертных окнордов, я, и больше никто!

— Джорелл… — уже виновато произнес Лонут, но озлобленного защитника уже было не остановить.

— Ни ты, ни Дутанор, ни Улькиус, ни Изентриэль и даже ни старина Макрэй, а только я. Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить, чтобы иметь возможность сказать подобное, а если не веришь, спроси у Илиана.

Лонут посмотрел на брата, который опустил грустные глаза, подтверждая тем самым слова Джорелла.

— На мне лежит огромный груз, который я несу не по своей воле. Я люблю людей, это мой народ, но я никогда не просил о такой ответственности, не был готов к ней, а теперь мне приходится учиться на ходу.

Джорелл положил свою руку на плечо Лонуту и добавил:

— Если я умру, если проиграю на этом турнире, ты прекрасно представляешь, что всех вас ожидает. Вы не справитесь, не сможете остановить то, что ринется на вас. И не потому, что я не верю в вас, а потому, что не знаю, кто вообще в этой вселенной сможет остановить подобную мощь.

— Значит, это правда? Ренианцы объединились с окнордами? — взволнованно спросил Илиан.

— Так ты знал об этом? — переспросил его Джорелл.

— Да, до меня доходили тревожные слухи еще до того, как я узнал о предательстве своих братьев.

— Ренианцы и окнорды, вместе? Созидатель, как нам остановить такую мощь? — Лонут в шоке плюхнулся обратно на стол, схватившись за голову. Больше всего на свете ему не хотелось, чтобы люди повторили судьбу его народа.

— Если я не выиграю на этом турнире, то никак…

— Тебе предстоит победить сильных противников, Джорелл, — задумчиво произнес Илиан.

— Но что, если вы попадетесь друг против друга?

— Если я попадусь против Джорелла, то сдамся, турнир не имеет для меня никакой ценности, я здесь лишь из-за одного планетарца.

— Кого? — полюбопытствовал Джорелл.

— Аренлэйк.

— Аренлэйк? Это тот странный люмитанец?

— Да, когда-то он был моим учеником, как и ты, сильным, добрым, подавал большие надежды. Я растил и воспитывал его с малых лет, Аренлэйк был мне, как сын. Но все оказалось ложью, и мальчик, из которого я хотел сделать своего преемника, оказался окутан тьмой, ненавистью. Он использовал меня, чтобы стать сильнее, а когда добился цели, перебил множество своих братьев по ордену и бросил нас, отправившись на поиски мести.

— И кому же он собрался мстить?

— Тому, кто зародил в его душе семя тьмы, императору Люмитании и всем тем, кто причинил ему боль. А по его мнению, это чуть ли не весь мир.

— Весь мир?! Как, черт возьми, ему мог навредить весь мир?

— Я не знаю, он мало мне рассказывал о прошлом, да и пойди, пойми, что у безумца в голове. Одно я знаю точно — он стал очень опасным и уже оставил за собой горы трупов, и не будет ему покоя, пока месть не свершится. Я гонялся за ним по всей вселенной, но находил лишь мертвые тела. Турнир — мой самый главный шанс.

— А что, если вы так и не попадетесь вместе?

— Попадемся, Марендрайт как-то прилетал ко мне, помнишь? Ты еще тогда бодался с Гринтредом на стене.

— Да, точно, я помню тот день, так вот зачем хранитель прилетал к тебе.

— Именно, я объяснил ему, кто такой Аренлэйк и почему необходимо его остановить, а он согласился подстроить нашу дуэль.

— Ты ведь, справишься с ним, да? — взволнованно поинтересовался Лонут.

— Аренлэйк силен, но всем его приемам он обязан мне. Я задавлю его своим опытом.

— Охотно верю.

— Так что Аренлэйка я беру на себя, а самыми грозными для тебя противниками остаются Мальдрус, Белиндор, Аганадриус и Дарбрелт. Но если трех из них хотя бы понятно, как убить, то, что делать с бессмертным императором и вовсе не известно. Вообще, я очень боялся Сокрушителя Миров, думал, он тут всех положит, но, видимо это все-таки чья та очередная выдумка и не больше.

Беседу товарищей прервал звук открывающейся двери. Руксэндра вернулась домой. Девушка поставила сумку с оборудованием на пол и заглянула за угол, прямо на просторную кухню.

— Вы?! — ошарашенно произнесла Руксэндра, вспомнив, как Илиан чуть не убил Джорелла прямо в больнице.

— Руксэндра, все хорошо, Илиан извинился, и мы снова друзья, — поспешил ее успокоить Джорелл.

— Друзья, точно?! А почему раньше вы ими не были?!

— У нас были кое-какие разногласия, но теперь все хорошо.

Руксэндра еще раз недоверчиво посмотрела на Илиана, вспомнив, каким устрашающим он был тогда, и по ее телу прошли мурашки.

— Ну ладно… — неуверенно произнесла она и прошла внутрь.

— Что-то было сегодня интересного? — поинтересовался Лонут.

— Да, у меня для вас сюрприз, — Руксэндра тут же улыбнулась и достала из пакета большой коммуникатор.

— Что за сюрприз?

— С Земли пришел видео файл, на котором люди радуются и веселятся после последней победы Джорелла, которую я транслировала в прямом эфире! Так, что это за храп?

— Это Дутанор, спит немножко.

— Спит, в такое время? Сейчас пойду его разбужу!

Джорелл и Лонут, как ошпаренные вскочили с места, крича не делать этого.

— Почему? А как же подарок?

— Подождет, пусть Дутанор отдыхает, у него был тяжелый день.

— Ну ладно… — разочарованным голоском произнесла Руксэндра. — Ну, и давно вы знакомы с Джореллом, господин Илиан?

Девушка попыталась завязать разговор, чтобы сблизиться с Илианом и, чтобы это неловкое чувство тревоги при виде его, наконец, оставило ее.

— Мы знакомы несколько лет, — ответил Илиан.

— Так, я же собирался накрывать на стол. Руксэндра, садись на мое место, а я дальше резать, — Джорелл любезно уступил девушке место, а та, окинув его взглядом полным внимания, с удовольствием села.

— Правда, несколько лет? А как вы познакомились?

— Ты говоришь это так, будто я привел домой невесту, — в шутку пробубнил Джорелл.

Илиан решил подыграть товарищу и сказал:

— А что, ты довольно симпатичный мужчина.

— Я этого не слышал.

— Зато я слышала.

Четверка слегка посмеялась, после чего Руксэндра повторила вопрос.

— Джорелл свалился мне на голову, словно гром среди ясного неба. Сижу я, значит, ем вкуснейший стейк, наслаждаюсь жизнью, и тут ко мне вваливается неизвестно кто вместе с моим братцем…

Илиан битый час рассказывал Руксэндре о том, как они вместе с Джореллом тренировались и делились друг с другом знаниями о мире, а когда уже было прилично съедено и выпито, за столом остались лишь Илиан и Джорелл, в то время как Руксэндра вместе с Лонутом ушли в бар.

— Ты все еще продолжаешь скрывать лицо, как я тебе и советовал?

Илиан вглядывался во тьму под капюшоном, в которой нельзя было ничего различить.

— Да, но это дико раздражает меня.

— Потерпи еще недельку, скоро это пройдет, и ты снова сможешь показать лицо миру. А пока не нужно раскрывать свой главный козырь.

— Хорошо, я заметил, что Аренлэйк тоже всегда скрывает себя. Это ты его надоумил?

— Нет, но возможно, что ему тоже известно о том же, что и нам.

— И ты не боишься биться с ним после этого?

— А почему я должен бояться, ведь мне известно, что меня ожидает, — Илиан сделал самодовольную лыбу, откинувшись на спинку стула.

— Помнишь, я рассказывал тебе о своем сне, до того, как уснул на две тысячи лет?

— Ты о том мрачном подвале?

— Да… Он, было, перестал являться мне по ночам, но теперь вернулся с новой силой. Стоит мне закрыть глаза, как я ночь за ночью вижу одну и ту же картинку. Я стою на верху лестницы и гляжу в полумрак, голые бетонные стены окружают меня, а внизу я слышу крики, вопли.

От чего-то эти ужасные голоса манят меня к себе, заставляя спуститься, но я не хочу, мне страшно обнаружить там нечто. Надо мной все трясется, будто земля наверху ходит ходуном, а запах крови и пепла так и бьет по носу. Этот сон пугает меня, Илиан, будто это нечто большее, я уверен, что так оно и есть. Словно кто-то пытается мне что-то сказать. Когда я подолгу всматриваюсь в окно, то вижу горящий город, а посреди него сидит человек и кричит, да так, что кровь стынет в жилах. Его голос наполнен безумием, отчаянием и болью. Я пытаюсь разглядеть лицо несчастного, но всегда одно и то же, у него нет лица, лишь пустота. Я схожу с ума?

— Не зная тебя, я сказал бы, что да, но ты рассказывал, что терял память.

— Да, но мне вернули ее.

— А что, если тебе вернули не все? Что если нечто забыли вернуть и теперь мозг пытается самостоятельно восстановить утерянное?

— Если мне забыли вернуть такое, то это очень важное воспоминание, я бы сказал, основное, такое сложно было пропустить. Но, если это и вправду мои воспоминания, то мне страшно, откуда такое появилось в моей голове? Илиан, я боюсь самого себя, боюсь, что тот человек посреди горящего ада, это и есть я.

Глава 10 Урод

Безымянный карлик сидел на корточках, поглаживая милого бездомного зверька на улице. Пушистое чудо было похоже на лисенка, но с четырьмя ушками, двумя хвостами и с ярко-красной шерсткой, а так же с парой белых полосок, идущих вдоль всего тела. Этот вид зверей называли дивео̀р, и они были очень популярны за то, что могли менять цвет своей шерсти в зависимости от настроения, а также были умными животными. Милое создание глядело на уродливого коротышку своими черными глазами, который неуклюже водил своей рукой по спине зверька. Его красная шерстка говорила о том, что зверьку очень приятно, и он всячески терся о коротышку, а потом и вовсе упал на спинку, чтобы ему почесали животик. Фельсонт игрался с дивеором и улыбался так сильно, как позволяло его искалеченное лицо.

— Созидатель, ну и урод, — услышал он от люмитанки, что только что прошла перед ним вместе со своим молодым человеком.

— Мама, мама, смотри, какое страшилище! — прокричала девочка через всю улицу.

— Пойдем отсюда, не нужно смотреть на него, — мать схватила девочку за руку и повела скорее прочь.

Планетарцы пялились и открыто презирали уродливого карлика, что сидел посреди улицы и играл с бездомным дивеором.

— Эй, а ведь он дошел до двадцатки, сильный, наверное… — неуверенно произнес молодой парень, что шел мимо в компании друзей.

— Да брось, ну какой из него силач, ему просто повезло. Уроду специально небось ставили слабых противников из жалости, — сказал второй приятель, и вся компания поддержала его.

Коротышка не обращал на них никакого внимания, так как все эти планетарцы ни чем не отличались от миллионов других, которые говорили все тоже-самое. Все их нападки и едкие словечки карлик давно научился пропускать мимо ушей.

— Где твой дом, малыш? — произнес хриплым, грубоватым голосом карлик, почесывая пузо зверька. Тот что-то пропищал, будто дал ответ.

— Вот как… у меня его тоже нет, выгнали те, кого я любил, как и тебя. А не хочешь пойти со мной? Конечно, ничто тебе не заменит дом, но у меня хотя бы есть горячая еда и теплая постель, тебе больше не придется спать под дождем или в канаве.

Зверек тут же вскочил и снова что-то пропищал.

— Правда? — коротыш немного почесал дивеору подбородок, а затем, взяв его в руки, засунул за пазуху своей куртки, да так, чтобы голова животного торчала наружу. Зверек удобно устроился и начал вертеть головой, смотря на прохожих.

Карлик и дивеор шли по краю тратуара, чтобы никого не тревожить. Мимо презренных взглядов, издевающихся улыбок, насмешек и толчков от прохожих, что их не замечали, мимо исполинских высоток, аэрокаров и бесчисленных магазинов, одинокий карлик и зверек шли вдвоем, наслаждаясь теплом, и обществом друг друга. Потихоньку они дошли до штаб-квартиры хранителей, а затем и до квартиры.

Коротышка привстал на колено и выпустил зверька в помещение. Тот мигом начал довольно бегать по ней и все обнюхивать.

— Сейчас, малыш, сообразим тебе что-нибудь покушать.

Карлик быстро помчался к холодильнику, неуклюже перебирая маленькими ногами. Открыв его, он достал молоко и налил в тарелку. Дивеор уже сидел позади него и ждал, когда его пригласят.

— Ну, иди сюда, это тебе, — фельсонт поставил миску на пол, и зверек, издав радостный крик, принялся лакать молоко, да в таком темпе, будто давно ничего не ел. — Вот так, умница, кушай на здоровье, — карлик еще раз погладил животное, а то снова радостно пискнуло.

Немного покашляв, коротышка скинул с себя куртку и прилег на кровать, на которую перед этим ему пришлось немного взбираться. Спустя пару минут к нему присоединился дивеор, который одним ловким прыжком оказался на кровати, а затем лег подле карлика, чтобы тот мог гладить его.

— Хе-хе, ты забавный, дружок, точно, назову тебя дружок. У меня никогда не было друзей, а теперь есть ты, верно, дружок?

Питомец снова радостно пискнул, и карлик искренне улыбнулся. Он включил телевизор, по которому в этот момент разбирали бой Илиана и братьев Марлэйн. Затем плавно перешли на недавнюю войну илкарцев против ренианцев и предположил возможное развитие событий, если бы Илиан и Лутераль в тот день были на стороне своего народа. В итоге сошлись на том, что исход той битвы в таком случае было бы очень тяжело предугадать.

Коммуникатор запищал на руке коротышки, когда тот уже порядком задремал, он посмотрел на экран сквозь сонные глаза, где говорилось о новом бое. Безымянный коротышка против Стэйна, завтра в пять часов.

Настал новый день. Карлик одевал ботинки, пока дружок сидел рядом. Он уже собирался уходить, как услышал позади жалобный писк. Коротышка остановился и посмотрел назад, зверек жалобно глядел на хозяина, будто не желая его отпускать. Его шерстка поменяла свой окрас на желтый, говоря о сильном испуге.

— Эй, все будет хорошо, дружок, я скоро вернусь, обязательно вернусь, не переживай, я не оставлю тебя одного, — карлик нагнулся и погладил дивеора.

Тот жалобно пропищал, положив свою голову в ладошку коротышки.

— Мне нужно идти, но я обязательно вернусь, обещаю тебе.

Фельсонт стоял напротив бородатого люмитанца, что сверлил его взглядом, держа в руках свой молот. Арена рычала, требуя крови и зрелища. Им было плевать, кто стоит на песке. Что это за планетарцы, какие у них мечты, цели и почему они здесь? Все, что хотелось публике, это чтобы один из них умер.

— Вот мы и снова встретились, карлик! — закричал люмитанец, указав молотом на фельсонта, на что тот просто промолчал.

— Молчишь, да?! Я даже отсюда вижу, как трясутся твои маленькие ножки, жалкий уродец!

— И так ты благодаришь своего спасителя? — наконец прохрипел коротыш.

— Спасителя?! Не смеши меня! Как ты мог спасти меня, ты, жалкая ошибка, плод инцеста! Наверное, твои родители были брат и сестра, а?! Иначе, как на свет уродилось вот это?!

Зрителям прекрасно было слышно, о чем говорят эти двое, и стадион разразился хохотом над карликом.

— У меня все было под контролем, а ты унизил меня, ничтожество, убив того ренианца в спину! Я втопчу твое маленькое тельце в грязь, а затем буду лупить тебя своим молотом, пока от тебя не останется лишь мокрое пятно!

— Не надорвись, а то и на бороде волосы тоже выпадут.

— Ах ты… — люмитанец заскрипел зубами, сильно комплексуя из-за своей блестящей лысины, хотя мог нарастить себе волосы уже тысячу раз благодаря илунию. Но будучи гордецом, как и любой люмитанец, он якобы с гордостью продолжал носить ее, чтобы никому не дать повода думать, будто шутки про лысину задевают его.

Луч перенес двоицу на еще одну потухающую планету, и люмитанец незамедлительно бросился на фельсонта, словно разъяренный зверь. Нанося могучие удары своим молотом, закованный в броню люмитанец разносил планету по камушкам.

Фельсонт же, напротив, был с голым торсом, на удивление спокойным и отбивал молот голыми руками.

Бородач раскрутил свой молот, и планета покрылась миллионами ужасных ураганов, в которых струился коричневый илуний люмитанца. Они разъедали планету, словно дрель деревяшку, а затем понеслись в атаку на коротышку. Карлик легко уклонялся от них, но затем на него напал люмитанец, для которого его же ураганы были не помехой и никак не вредили ему.

— Сдохни, урод! — закричал тот и вдарил молотом по тельцу коротышки, от чего тот впечатался в планету. Люмитанец налетел на него сокрушительным ударом, вдавив еще глубже в недра каменного шарика, а затем принялся молотить изо всех сил. — Такие, как ты, недостойны жить! Уродец, мерзкая тварь, да как ты посмел возомнить, что лучше меня, выше меня?! Ты и тебе подобные всегда должны пресмыкаться перед нами, должны смотреть на нас снизу вверх!

Молотя своим орудием, как ненормальный, люмитанец образовал гигантский кратер, но вдруг не смог поднять молот обратно, чтобы нанести новый удар. Карлик держал древко одной рукой, а весь ущерб, который люмитанец смог нанести, это небольшая струйка крови, стекающая со лба.

— Кажется, я ослышался, но ты сказал, что смотришь на меня свысока? — произнес карлик. Хоть в его голосе и был холод, но обжигал он от этого ничуть не слабее, чем адское пламя.

— Что ты там мелишь, сука?! Отпусти молот! — заорал люмитанец и стал пинать коротышку ногой по голове.

Карлик замахнулся правой рукой и одним резким ударом разорвал ту ногу, что лупила его по голове, затем потянул молот на себя, и люмитанец упал на землю.

— Повтори, что ты только что сказал, — сказал коротышка, смотря в глаза люмитанцу.

Бородач стиснул зубы от злости, его нога в миг отросла благодаря запасам илуния, и тот вскочил, как ни в чем не бывало. Замахнувшись как следует, люмитанец нанес новый удар молотом, и коротышка улетел куда-то вдаль, словно бейсбольный мяч. Ураганы, что терзали планету, объединились в один мощный вихрь, невиданный доселе. Небольшие потоки смерча, словно руки, вылетали и врезались в планету, оставаясь там.

Торнадо, будто живое преследовало карлика, а затем подхватило и вскружило, пытаясь разорвать на части. Вихрь был такой сильный, что планета начала вращаться по той же оси, что и он, в большей части благодаря тем потокам, что вцепились в нее.

— Подохни! — заорал люмитанец, и вихрь насквозь прошел коротышку, пробурив после него целую планету, которая тут же взорвалась на кусочки. — Вот видишь, я же говорил, что мне не нужна была твоя помощь!

Не успел люмитанец нарадоваться своей победе, как коротышка схватил его за лицо и потащил на соседнюю планету. Он швырнул люмитанца вниз, как игрушку, и тот не в силе сопротивляться шмякнулся прямо об землю, но не смертельно. Едва успев вскочить, бородач снова упал, так как его ноги оказались перебиты надвое. Карлик накинулся на него со спины и, повалив на землю, начал месить по лицу. Каждый его удар сокрушал планету с такой силой, с какой не сокрушала и тысяча ударов люмитанца молотом.

— Повтори, что, ты, сказал! — фельсонт бил люмитанца не спеша, вкладывая всю душу в каждый удар. Он схватил его за ворот и подтащил к своему лицо, после чего повторил фразу вновь.

Люмитанец рассмеялся кровавой улыбкой и плюнул кровью перемешанной с осколками зубов в лицо фельсонту. Карлик разозлился и принялся бить люмитанца по новой.

— Может быть, я и урод, может быть, гребанный коротышка, но хотя бы внутри не такая лицемерная мразь, как все те, кто окружают меня всю мою поганую жизнь! — фельсонт заметно ускорился, нанося удары снова и снова, пока не снес люмитанцу голову.

Он разжал свой кулаки и то, что осталось от бородача плюхнулось на землю с булькающим звуком. Маленький планетарец стоял над большим, с его кулачков капала кровь гиганта.

— Никто не смеет смотреть на меня с высока, как и на подобных мне.

Уродец открыл дверь в свою квартиру, и дружок тут же прыгнул на него с радостным писком, начав лизать лицо. Карлик рассмеялся, крепко прижимая зверька.

— Я тоже рад тебя видеть, дружок. Видишь, я вернулся, как и обещал, я никогда не оставлю тебя, потому что, ты — мой единственный друг.

Одинокий уродливый карлик и милый зверек стояли в коридоре, наслаждаясь обществом друг друга, забытые всеми, но не забытые друг другом.

Глава 11 Мечта великана. Часть 1

Сэлэндр и Белиндор обсуждали свои планы в покоях последнего.

— Наемники продолжают прибывать? — пробасил Белиндор.

— Да, все собираются в условном месте, заработанных мною денег более, чем достаточно.

— Ты молодец, дядя, теперь осталось лишь выиграть этот проклятый турнир, — великан покрутил в руке стакан с алкоголем, ища свои мысли на его дне, а затем осушил.

— Нужно назначить верных нам бринроков, которые могли бы принять командование на себя, в том случае, если мы оба погибнем, — предложил Сэлэндр, на что Белиндор положительно кивнул.

— Все хотел тебя спросить, что думаешь об этом человеке?

Сэлэндр вопросительно глянул на племянника, не понимая, при чем здесь человек.

— Я не задумывался о нем вообще, а что? Только не говори, что он тебя волнует.

— Хм… — великан задумчиво промычал, прежде чем дал ответ. — А почему нет? В нем сокрыта великая сила, я чувствую, что он способен на многое.

— Думаю, что он не так силен, как ты себе представляешь. Победителем ему точно не быть, эта участь уготована тебе.

— Я знаю, просто, хотелось бы скрестить мечи с этим Джореллом. Мне чуется родственная душа воина, который полностью отдает себя битве. Уже не помню, когда последний раз бился с достойным противником. Все время под моими ногами путается одна лишь шваль без капли чести.

— Забудь пока об этом Джорелле и помоги мне продумать план нападения.

Белиндор неохотно прокряхтел, встав с дивана. Едва великан сделал пару шагов к своему дяде, который стоял над стратегической картой, как писк коммуникатора раздался на все апартаменты.

— Ну, наконец-то! У меня уже руки чешутся кого-нибудь убить! Надеюсь, этот Болджерс умеет держать в руках оружие, а не то ему будет очень больно, — Белиндор был на седьмом небе от счастья. Он уже очень долго ждал своего боя, прозябая в этом проклятом баре вместе с Хартэном.

— Хартэн, где-то я уже слышал это имя… — задумался Сэлэндр, в то время как его племянник чуть ли не скакал по комнате от радости.

— Да какая к черту разница, где ты его слышал? Важно лишь то, что завтра я стану на шаг ближе к своей мечте!

— Не нужно недооценивать врага.

— Но и переоценивать его тоже не стоит, некоторые этого просто не заслуживают.

— Ладно, раз у тебя завтра бой, не буду мучать тебя стратегией, лучше отдохни, как следует.

— Хорошо, пойду, пропущу стаканчик другой с Хартэном и на боковую.

— Кажется, ты сдружился с этим наемником, — Сэлэндр с улыбкой посмотрел на Белиндора, который очень редко заводил знакомства ввиду своего буйного нрава.

— А что, он неплохой парень, особенно для делдаркца. Знает парочку хороших историй, неплохо владеет своими зубочистками, легко переносит мой характер, ну, а самое главное, может пить почти наравне со мной.

— Да ты шутишь? Я думал, что сам Созидатель не сможет перепить такого пьяницу, как ты.

— Созидатель слабохарактерная сучка, настоящие мужики находятся здесь, в этой вселенной, полной жестокости и насилия.

— Твой отец хотел изменить это.

Улыбка тут же спала с лица Белиндора, сменившись на печальный взгляд.

— Да, и у него почти получилось… ладно, я пойду, скоро буду.

Белиндор и Хартэн штурмовали бар в первых рядах, опустошая его так, как никто во вселенной.

— Наконец-то я увижу тебя в деле и посмотрю, откуда вся эта самоуверенность, — промямлил пьяный делдаркец.

— Смотри не потеряй свою при этом, я могу внушать страх даже через экран телевизора, — Белиндор с грохотом поставил стакан на стойку и протер губы. Он улыбнулся, ожидая ответа от Хартэна.

— Хех. Последний, кто внушал мне страх, была твоя голая мамаша, от которой я едва унес ноги.

— Как грубо с твоей стороны, почти также грубо, как мой секс с твоей сестрой.

— У меня нет сестры.

— Как и у меня матери.

— Тогда выпьем за это, — делдаркец поднял стакан, а Белиндор добавил:

— За тех, кто сейчас не с нами, — после чего оба опустошили стаканы. — Ух, хорошо пошла.

— Мне не хватало наших с тобой задушевных посиделок, — с улыбкой признался Хартэн.

— Да-а, и мне тоже.

— Так что ты знаешь об этом Болджерсе? Лично я уверен, что он едва перешел на шестнадцатый круг и тут же решил, что теперь у него член до колена. Знавал я таких, самоуверенность из них так и прет, как и гавно, когда они обсираются перед смертью.

Белиндор хихикнул, прекрасно понимая, о чем говорит Хартэн.

— Вообще не понимаю, какого хрена мне засунули его в противники. Я так надеялся скрестить мечи с самим Сокрушителем Миров, но в итоге им оказался всего лишь миф. Найти бы того засранца, что придумал его, уж я-то показал ему, что бывает с теми, кто выдумывает мне врагов, а потом так обламывает.

— Завтра ты обязан победить, я поставлю на тебя крупную сумму.

— Ставь все, это будет легкая победа. Хе-хе.

Толпа вновь требовала крови, и Белиндор собирался ее предоставить. Не потому, что ему было хоть какое-то дело до всех этих крикунов, а из-за того, что жажда хорошей драки всегда была у него в крови, и всю свою жизнь он эту битву искал. Комментатор что-то там бубнил в микрофон, но великану было на это насрать. Есть только цель, которую должно достичь лезвие его оружия, все остальное не имеет значение.

Облаченный в массивные темно-красные доспехи, Белиндор казался еще большим монстром, чем обычно, а его глаза наполненные красным илунием, придавали великану куда более грозный вид. Все облачение было исписано золотистыми узорами, похожие на лианы или стебли растений, а посередине нагрудника красовался герб в виде могучего дерева в траве. На наплечниках горело по красному кольцу, линии от которых шли через все руки и до плаща за спиной.

Черная секира, что гигант держал в правой руке, была ростом с него самого. Верхняя ее часть была в причудливых узорах и вырезах, в то время, как через все древко шла тонкая красная линия, по которой струился илуний.

Фельсонт был с бердышем в руке, облаченный в красную мантию, укрепленную множеством пластин и эластичных вставок. Так как вся одежда воинов была сделана из илуния, то мантия была так же прочна, как и грозный на вид тяжелый доспех, что поначалу очень сильно путало первых обладателей силы.

Двоицу переместили на мрачную планету для битвы, и неожиданно для всей вселенной фельсонт закричал.

— А теперь, приготовьтесь увидеть гнев Сокрушителя Миров! Я пришел, чтобы показать вам, насколько вы все ничтожны предо мной!

Легендарный Сокрушитель Миров стоял перед Белиндором и весь мир застыл в ужасе. Хартэн подавился, едва услышал такую новость, так как пару минут назад он поставил все свое состояние на приятеля, а Сэлэндр в мгновение растерял все свои мысли, сидя с раскрытыми от шока глазами, и не веря в услышанное.

— Жаль, что судьба послала именно тебя ко мне, Белиндор. Ты хороший воин, но на этом твой путь завершен. Не бойся, я все сделаю быстро, тебя ждет легкая смерть.

Белиндор плюнул в сторону и покрепче сжал секиру, на его лице появилась крайне довольная улыбка.

— Судьба благосклонна ко мне, кто бы мог подумать, что Сокрушитель миров все же существует. Ну давай, иди ко мне, мы станцуем в смертельном танце!

Болджерс немного замешкался, но вновь рассвирепел и обрушился на Белиндора. Могучие удары фельсонта срубали от планеты куски, он вкладывал много илуния, выпуская его на бринрока, чтобы пробить блок великана. Фельсонт собрал свою мощь на острие своего оружия и вдарил по Белиндору, тот увернулся, и удар пришелся по планете, расколов ее на части.

Великан телепортировался на планету неподалеку, как и Болджерс.

— Да, да-а! Вот это мощь, это то, чего я хотел! Ну же, убей меня, если сможешь! Я хочу, чтобы моя кровь закипала в жилах, а душа дрожала! Хочу биться с тобой день и ночь, покажи мне все свое мастерство, Сокрушитель миров! — Белиндор был на взводе, его руки дрожали от необузданного желания битвы, глаза горели красным пламенем, источая жажду битвы, а улыбка была настолько счастливой, будто он выиграл все богатства мира.

Он посмотрел на фельсонта и вдруг ужаснулся.

— Нет, нет, нет, нет! Не может быть!

Глаза Белиндора бегали по уставшему фельсонту, который с трудом опирался на свое оружие, едва держась на ногах.

— Не смей мне говорить, что ты уже выдохся! Мы еще даже не начали, слышишь меня!

Фельсонт продолжал молча стоять, опустив голову со стыда.

— Ублюдок… Хартэн был прав, ты, зазнавшийся пижон! Зачем ты представился Сокрушителем Миров?!

— Я думал, что заслышав это имя, ты испугаешься и потеряешь бдительность…

— Что?! И тот жалкий удар должен был прикончить меня?! — Белиндор покраснел от злости, только что у него отняли самый желанный бой в его жизни.

— До сих пор мне это помогало, — устало ответил фельсонт, который истратил все до последней капли на телепорт и последний удар.

Великан исчез и появился около наглеца, схватив его за глотку.

— Ты, мразь, только что обоссал мне мечту, за это мне следует точно так же поступить с тобой. Я спал и видел, как смогу скрестить мечи с великим Сокрушителем, ради этого боя я готов был даже пожертвовать другой мечтой!

— Мне очень жаль… — с трудом проговорил Болджерс со сжатым горлом.

— Тебе очень жаль?! Очень жаль?! — пальцы все сильнее сжимали глотку обманщика, так и норовя сломать шею. — Тьфу, даже руки не хочется марать об тебя.

Белиндор швырнул фельсонта на землю и отвернулся. Луч перенес двоицу на арену, где комментатор уже собирался засчитать победителя.

— Хотя, я никогда не был против, испачкать руки, — вдруг произнес Белиндор и с размаху срубил голову Болджерса с плеч.

Зрители сначала замерли от неожиданности, а потом заголосили еще громче, обрадованные кровавому финалу.

— Ты обманул меня, а я тебя, теперь мы квиты, ублюдок, — Белиндор достал из-за пазухи сигару и, закурив, направился к выходу.

Белиндор плюхнулся на стул перед барной стойкой. Местные завсегдатаи заведения поздравляли его с прекрасной победой и хлопали по плечу. Бугай пытался делать вид, что рад их поздравлениям, но у него плохо получалось, потому что это сложно было назвать боем. Вскоре поздравители закончились, и Белиндор, наконец, смог перестать тянуть фальшивую лыбу. Ему сто раз хотелось навалять здесь всем и каждому, лишь бы они заткнулись, но ему еще здесь было пить и пить.

Рядом с ним на стойку упала увесистая сумка со звоном монет внутри.

— Держи, — послышался голос Хартэна, который присел рядом с ним.

— Что это?

— Твоя доля, — ответил делдаркец и щелчком пальцев подозвал к себе бармена.

— Какая еще доля, я ни на что не ставил.

— Да, но зато я поставил на тебя все свое состояние, как ты и советовал, — делдаркец был чертовски доволен. Он смотрел на Белиндора, который так и хотел заглянуть внутрь сумки, но до последнего строил из себя невесть что.

— Мне не нужны твои деньги.

— Конечно же, нужны. Всем нужны деньги, даже тем, у кого они есть.

— С каких это пор ты стал философом?

— Здесь нету никакой философии, просто деньги — это все, что нам нужно.

Белиндор усмехнулся, сев в пол-оборота и, облокотившись на стойку, пристально посмотрел на Хартэна.

— Деньги ничто против силы.

Делдаркец улыбнулся так, словно Белиндор на его глазах превратился в дурачка.

— И кто тебе такое сказал?

— Я сказал.

— Да? Так вот знай, что сказал ты себе полную ерунду.

— Тысяча таких же умников считали точно так же, как и ты, но вот только деньги им не помогли.

— И разве это умники? Они явно не умели распоряжаться финансами.

— Да ну?

— Достаточно было нанять армию.

— А если она не поможет?

— Тогда подкупить своего врага.

— А если он не подкупен?

— Тогда… тогда найти тех, кто ему дорог, поймать их и шантажировать ими своего противника.

— А если близких у него тоже нету?

— Да что это за мудак такой?

— Этот мудак, я, — Белиндор слегка стукнул кулаком по столу.

— Что? Ты? — Хартэн удивленно глядел на великана, который в свою очередь улыбался, глядя на него в ответ.

— Да. Тысячи влиятельных засранцев вставали на моем пути и покупали армии, но я их разбивал. Отправляли гонцов, чтобы подкупить меня, но я отказывал, рыскали по моей жизни в поисках тех, кто мне дорог, но ничего не находили. Как деньги спасут тебя от того, кто сокрушит любую купленную тобой армию, не пойдет на сделку ни за какие деньги и не имеет ни каких близких, которыми бы можно было его шантажировать?

Хартэн забегал глазами в поисках ответа в своей голове, но не нашел, ничего не приходило ему на ум.

— Да-а, у них тоже был такой взгляд, перед тем, как умереть. Когда они понимали, что деньги — это иллюзия, фарс, и когда за тобой придет тот, кого они не интересуют, ничто не спасет тебя. Сила — вот, что по-настоящему имеет вес в этом проклятом мире. Только она решает, остальное — дерьмо.

— Белиндор, можно тебя на минутку, — около него показался дядя, который явился за ним в это злачное место.

Бринрок недовольно встал с места и последовал за старым родственником в тихий уголок.

— Во-первых, поздравляю тебя с победой, — не особо радостно произнес дядя.

— Спасибо, — так же вяло ответил племянник.

— А во-вторых, какого хрена ты там нес, а?!

— О чем ты?

— Ради боя с Сокрушителем ты готов пожертвовать своей другой мечтой, нашей мечтой?!

— А, ты об этом, да я просто на публику играл.

Сэлэндр сорвался и прижал Белиндора к стене, но все еще хоть как-то держа себя в руках и не крича на весь бар.

— Не ври мне, мальчишка, тебе всю жизнь было плевать на какую-то там публику, а теперь вдруг нет?! Какой-то гребаный бой важнее для тебя всех наших усилий, важнее жертвы твоего отца, моего брата?!

— Не нужно читать мне нотаций, и я уже слишком стар для мальчика. Вышел из этого возраста где-то три тысячи лет назад, и если ты каждый день подпитываешь свои воспоминания, погружаясь в тот ужасный день, то я уже как полвека не делаю это.

— Что? Ты, в своем уме? Если ты не будешь погружаться в воспоминания, то они…

— Они померкнут во времени, да, я знаю это, но у меня больше нет сил, переживать этот кошмар день ото дня. С меня хватит этого дерьма, — Белиндор оттолкнул от себя дядю и со злобой пошел прочь, куда глаза глядят.

Сэлэндр захотел броситься за ним, но бар запищал, словно в нем заложили тысячу тикающих бомб. Посетители удивленно поднесли к своим глазам коммуникаторы, где их уже ждала информация о новом бое. Сэлэндр против Альдебрея, завтра утром.

Бринрок недовольно фыркнул и вновь пошел догонять племянника, проходя мимо уставившихся на него планетарцев.

— Вот возьмите это, — дорогу ему перегородил делдаркец, преподнося тому сумку с деньгами.

— Что это?

— Деньги Белиндора.

— Какие еще у него могут быть деньги? — хмурый Сэлэндр выхватил сумку из рук Хартэна и открыл ее. Его изумлению не было предела.

— Здесь же целое состояние!

— Да, — с улыбкой ответил делдаркец.

— Но как?

— Разве, это так важно? Просто, кто-то умеет делать деньги, а кто-то нет.

Сэлэндр еще раз посмотрел на содержимое сумки, которое он зарабатывал бы ни один год, продавая свои изобретения, затем снова на Хартэна.

— Это точно его деньги? — еще раз недоверчиво переспросил тот.

— Да, все до последнего илуна.

— Этот болван даже не догадывается, как ему повезло познакомиться с тобой.

— Надеюсь, вы скажите ему об этом, — делдаркец сделал небольшой поклон.

— Несомненно, — Сэлэндр ответил взаимным кивком и помчался догонять злого великана.

Он нашел Белиндора в своих покоях, великан пил из чашки, что больше походила на кувшин, а перед ним на столе лежал его коммуникатор.

— Вот ты где, я искал тебя, — сказал Сэлэндр, зайдя внутрь. Он поставил сумку на пол и подошел к племяннику, его взгляд тут же упал на коммуникатор, где говорилось о его бое.

— Ты доволен? — грубо произнес Белиндор.

— Чем это?

— Вот этим, — Белиндор показал головой в сторону коммуникатора. — Ты записался на этот турнир, когда тебя не просили об этом, а теперь будешь биться против этого напыщенного засранца.

— Альдебрея? Ну и что в нем такого, я бился с воинами куда по круче.

— Нет, ты не бился с такими, как он! — Белиндор рассвирепел и швырнул стакан в стену. — Что ты вообще знаешь о нем?!

— Ты чего так взъелся?! Успокойся!

— Не успокаивай меня, старик, я молил тебя не лезть в этот турнир, но ты решил поиграть в гребаного героя!

— Белиндор, мальчик мой, я не враг тебе. Успокойся, сядь и объясни мне все, как следует, — Сэлэндр редко видел племянника по-настоящему злым, но и пары раз ему хватило, чтобы понять — в такие моменты с ним лучше не спорить и не повышать голос.

Белиндор на удивление послушался дядю и сел на место, сделав глубокий вдох.

— Этот Альдебрей, тот еще сученышь, каждые сто лет он отправляется блуждать по миру, чтобы убить сильного обладателя шестнадцатого круга. Просто так, ради развлечения наследник одной из самых могущественных империй во вселенной рискует жизнью в схватках, в которых ему нет нужды. Он один из самых прославенных воинов во вселенной, лучший в своей империи, и пока ты учился мастерить оружие на задворках вселенной, он учился убивать. На его счету двадцать из одних самых опасных воинов во вселенной, если бы те, кого он убил, сейчас были здесь, то двадцатка лучших точно состояла из других планетарцев.

— Неужели все настолько плохо?

— Не знаю, но однажды я бился с одним из тех сукиных сынов из его двадцатки. Мы перемололи три системы, но так и не смогли прикончить друг друга, конечно, с тех пор я стал во много раз могущественнее, но факт остается фактом — мне тогда не удалось убить того ублюдка, а Альдебрею удалось.

— И что ты предлагаешь? — в глазах Сэлэндра появилось отчетливое волнение, он и вправду не знал, кто такой этот принц Люмитании. Он был почти уверен, что это очередной самодовольный юнец с завышенной самооценкой.

— Используй все свои уловки и штучки, но не подпускай его к себе, по слухам, он один из искуснейших владельцев одноручным мечом.

— А что со щитом, он у него есть?

— Нет, но будь уверен, скорее всего, он ему и не нужен. Возможно его щиты крепче моего стояка по утра, или он чертовки увёртлив.

— Мне нужно подготовиться, — сказал Сэлэндр и направился к выходу, но остановился, вспомнив про сумку с деньгами. — В этой сумке целое состояние, мне бы понадобилось минимум пару лет, чтобы заработать столько. Ты знаешь, что с этим делать. А и еще, тебе очень повезло, что ты познакомился с Хартэном, у парня золотые руки, — на этой ноте Сэлэндр вышел прочь, не дав Белиндору даже возмутиться по поводу принятых от делдаркца денег.

Альдебрей стоял перед экраном в своих апартаментах, приёмник связи разрывался от настойчивого входящего вызова. Он прекрасно знал, кто ждет его на той стороне, от чего и не хотел принимать сигнал, но все же пришлось.

На экране появился хмурый император, который был так зол, что на его лбу выступали небольшие венки.

— Альдебрей! Почему ты уже третий день не принимаешь мой сигнал?!

— Я был занят, отец.

— Занят?! Занят настолько, что не мог ответить мне, своему отцу и императору?!

— Да, я следил за Аренлэйком, выжидал момент.

— За Аренлэйком?! Этот сукин сын жив, Альдебрей, он жив и сейчас здесь, на турнире! Я был уверен, что он сгнил в каких-нибудь шахтах, или от кнута работорговца, в бойцовских ямах или в секс рабстве, но нет… Он не просто выжил, а явился сюда, да к тому же достаточно сильным, чтобы пройти в двадцатку! Он мне сразу не понравился, как только я его увидел, а теперь, когда мы знаем кто это! — у императора появилась небольшая отдышка от злости, он посмотрел на сына глазами полными гнева и страха, затем добавил. — Убей его, Альдербей, слышишь меня?! Любым способом, любым методом, даже если придется приступить закон мира, убей его и все!

— Слушаюсь, отец, — Альдебрей поклонился, а затем связь прервалась. Император был настолько поглощён Аренлэйком, что даже ничего не сказал о завтрашнем бое сына, не пожелал ему удачи. Не то, чтобы Альдебрей в ней нуждался, так как всегда полагался только на свои силы, но все же, приятно было бы услышать слова напутствия от тех, кто тебе дорог.

Толпа, она все также хотела крови, как будто ее проливалось недостаточно во вселенной. Планетарцы пришли пировать на костях, крича «Убей!». Сэлэндр и Альдебрей стояли в раздевалках по разные стороны арены, ожидая, когда смерть откроет для них двери.

— Удачи тебе, дядя, используй весь свой ум, чтобы победить, — Белиндор волновался за старика. Хоть он и говорил всем, что у него не осталось близких, это была ложь во благо, которой великан старался огородить последнего не безразличного ему планетарца от опасности.

— Осталась минута до выхода, — прокричал стражник.

— Мне пора, еще увидимся, — с улыбкой сказал Сэлэндр и, надев свои модернизированные сварочные очки, закурил сигару, после чего пошел к воротам.

Двери открылись, выпуская на свет новых участников. Сэлэндр и Альдебрей не спеша шли друг к другу, пока между ними не осталось метров двадцать.

— Господа, мы хотим видеть от вас зрелищного и кровавого боя, призывайте свою силу, создавайте оружие и доспехи, бой начинается!

Сэлэндр покрыл себя фиолетовыми пластинами, которые затем закрыл тканью. Вокруг него появилось два энергетических щита, что крутились в разные стороны.

Альдебрей же был облачен в черные доспехи с белыми вставками. Стальной воротник закрывал его шею, а герб Люмитании красовался на плаще позади. Вооружен он был полуторным мечом, который был так же отделан в темных тонах. С одной стороны клинок был заточен по-обычному, а с другой имел множество зазубрин, чтобы разрывать врага.

Участников перенесли на жаркую песчаную планету, забытую всем миром. Бринрок отпрыгнул назад, и Альдебрей ринулся на Сэлэндра без лишних слов, но тут же отлетел обратно за долю секунды. В воздухе появилась вспышка, а затем фиолетовый энергетический шар расплавил все в паре сотен метров.

Принц улучшил взгляд, и его глазам предстали едва заметные фиолетовые огонечки, которые тяжело было разглядеть даже с улучшенным зрением. Это были ловушки Сэлэндра, что расположились по всему полю битвы вплоть до своего хозяина.

— Сэлэндр, значит слухи не врали, ты и вправду гений мысли, — с надменной улыбкой произнес Альдебрей. — Но это ничего не меняет, ты сдохнешь здесь сегодня.

Люмитанец ринулся к бринроку прямо сквозь ловушки, показывая свое превосходство и, окружив себя мощным щитом. Сферы взрывались прямо под ним, растопляя землю, но принц оставался невредимым. Тогда Сэлэндр поймал врага в энергоклетку, но люмитанец неожиданно телепортировался из нее, появившись над бринроком.

— Это конец! — закричал люмитанец, и срубил голову Сэлэндра. Но к сильному удивлению принца, тело бринрока распалось на множество мелких частиц, которые тут же парализовали мечника.

— Да, это конец, — произнес Сэлэндр, который появился прямо около принца.

В руках у него было то самое оружие «Зонтик», из которого он прямо в упор выстрелил в принца. Оружие зарычало, выдав на люмитанца столп ядреной смеси, из который был сделан снаряд. Когда пыль рассеялась, планетарцы увидели невероятных размеров воронку.

— Признаться, ты меня напугал.

Сэлэндр не поверил своим ушам, а затем и глазам. Принц стоял позади него без единой царапинки, разве что появилось множество брешей в его барьере.

«Не может быть, я уложил своего брата в один выстрел, а этому хоть бы хны! Белиндор был прав, это очень не простой противник», — думал Сэлэндр, анализируя врага.

— Я прошу прощения за то, что недооценил тебя. Все же, ты истинный воин и достойный противник, теперь, я буду относиться к тебе должным образом, — Альдебрей поклонился, а затем произошло нечто невероятное.

Глаза принца заискрились от мощи черного илуния, а затем от него во все стороны пошла ужасающая черная волна. В мгновение песчаная планета стала черной, превратившись в один большой выжженный камень. Все ловушки и щиты Сэлэндра, на которые он только что потратил много сил, испарились. Планету накрыла тьма, а с небес покапал черный дождь.

Бринрок быстро сообразил и успел поставить новый барьер, прежде, чем первая капля упала на него. Небесная вода разъедала его щиты, заставляя тратить все больше илуния на их поддержание.

Недолго думая, Сэлэндр снова усеял все поле битвы своими ловушками, так же окружив их щитом, чтобы дождь не растворил их. Он поменял убойный дробовик на винтовку, а затем впереди него появилось четыре робота.

— Не может быть, он создал роботов из илуния! — восторженно прокричал Джорелл, смотря матч с Илианом и Лонутом.

— Да, его разум велик.

— Даже не верится. Я помню, как ты еле смог воссоздать паршивую флейту, а он создал роботов, невероятно… а Марендрайт говорил, что бринроки глупцы.

— Не все, раньше среди них было множество умных мужей, пока к власти не пришел новый вождь. Перед тобой остатки великого прошлого и потерянного будущего расы бринрок, — сказал Илиан, смотря на ученого, что бился с одним из сильнейших воинов.

Роботы Сэлэндра кинулись на Альдебрея, пока бринрок наносил удары издалека, поливая люмитанца сгустками илуния. Отбиваясь от пустышек и проходя сквозь ловушки, Альдебрей так же тратил немало илуния, а на каждого убитого им робота приходил новый. Однако принц быстро почувствовал, что новая пустышка немного слабее предыдущей. Куда бы ни телепортировался люмитанец, роботы исчезали и в мгновение появлялись около него, а под ногами тут же оказывались ловушки Сэлэндра.

Вместо дождика на землю падала уже настоящая стена в виде ливня, которая вынуждала бринрока тратить еще больше илуния на щиты. Стало отчетливо понятно, что в этом бою победит тот, у кого больше запасов илуния. Кладовые внутри тел противников опустошались с ужасающей скоростью.

Альдебрей пустил с лезвия своего меча ужасающую волну илуния, что сметала все на своем пути, и последовал за ней. Сэлэндр выставил неподалеку щит, что принял поток илуния, а затем поменял оружие на дробовик, и едва принц появился около него, как механический зверь зарычал вновь, заставив мечника снова отступить. Альдебрей не стал выжидать, пока Сэлэндр выставить оборону заново и ускорил свою телепортацию, нанося удары со всех сторон.

Бринрок с трудом поспевал за такой скоростью, и клинок начал прорезать его плоть то в одном месте, то в другом, оставляя небольшие ранки.

Белиндор наблюдал за матчем, кусая ногти от волнения за дядю.

Альдебрей появился сбоку от бринрока, но тот сумел заблокировать его выпад своим оружием, однако на это и рассчитывал принц и, сконцентрировав в свободной руке невиданную мощь, пробил щиты и брюхо Сэлэндра.

— Дядя! — закричал Белиндор в своих апартаментах, крепко сжав свои кулаки.

Сэлэндр схватил принца за руку, крепко удерживая ее, пока сзади к Альдербрею подходили пустышки, чтобы прикончить.

— Ублюдок, — Альдебрей пытался вырваться из схватки, но крепкие руки работяги прочно удерживали его, словно тиски.

Тогда в самый последний момент принц отрубил себе руку и, отлетев на приличное расстояние, встал, как ни в чем не бывало. Оба бойца стали залечивать свои раны, но процесс шел медленнее из-за огромного количества потраченного илуния. К своему негодованию Сэлэндр обнаружил, что рука Альдебрея заживает быстрее, чем его дырка в пузе.

«Нужно заканчивать с этим», — сказал сам себе бринрок и послал оставшихся пустышек развлечь принца.

Пока Альдебрей добивал роботов одной рукой, земли под ним начала ходить ходуном, заставив его отступить еще дальше.

Мир наблюдал за зрелищем с открытыми ртами, то, что они видели, не поддавалось никакой здравой логике. Из-под земли восставал гигантский дредноут, который воспарял все выше и выше в небеса.

— Старый затейник, все это время он тратил много сил на создание этой фиговины под землей, — с облегчением сказал Белиндор.

Альдебрей смотрел в небеса, задрав свою голову высоко вверх. Огромная махина пролетала над ним, сломав его щит, которым он накрыл планету, дабы Сэлэндр не смог сбежать от дождя. Пушки были заряжены и готовы начать бомбардировку, о чем свидетельствовали яркие огни на кончике орудий. Принц не терял хладнокровное самообладание, он призвал свою силу назад, и черный дождь исчез.

Рука тут же восстановилась, а Альдебрея окутала невиданная сила. Он собрал ее в один мощный поток и выпустил в корабль Сэлэндра, а тот в свою очередь начал массированную бомбардировку. Все перемешалось воедино, перевернув систему с ног на голову. Волна, что образовалась при слиянии мощи этих двоих, со световой скоростью разнеслась по системе, не оставив от нее и следа. Пустота стала чуточку больше, потеряв свет звезды на краю вселенной.

Связь пропала, и никто не мог понять, кто же вышел победителем в этой великолепной схватке. Пока посередине арены вдруг не появился Альдебрей, который телепортировался обратно своими силами и заодно прихватил еле живого Сэлэндра, чье тело он швырнул на песок. Бринрок был тяжело ранен, его сил хватило лишь на то, чтобы встать на колени. Он жадно хватал воздух, истекая кровью. Альдебрей тоже выглядел потрепанным и уставшим, но у него все еще оставался илуний на такую дальнюю телепортацию и сколько-то, чтобы продолжить бой на арене.

— Ты прекрасно сражался, никогда не видел того, кто мог бы создавать нечто подобное из илуния. Воистину, я всегда буду помнить тебя и наш славный бой, — Альдебрей был и вправду восхищен гением этого бринрока.

— Для меня это будет честью, а теперь, покончи с этим.

Альдебрей кивнул в знак согласия и пересоздал меч, чтобы тот стал без крови и грязи, в знак уважения своему противнику. Люмитанец шел к Сэлэндру, который уже закрыл глаза и молился предкам, весь мир наблюдал за каждым шагом люмитанца.

Звук рухнувшего барьера над стадионом заставил Альдебрея резко отступить. Ко все общему шоку на песок рухнул Белиндор, облаченный в доспех и с секирой в руке. Его глаза были полны ярости и гнева, он пришел сюда на войну.

— Ни шагу дальше, мразь, я не позволю тебе! — закричал он, указав на Альдебрея своей секирой.

Не медля, на арене появились хранители в полном составе, они окружили разъяренного Белиндора.

— Сейчас же сложи оружие, Белиндор, и тогда я закрою глаза на твой беспредел, — предложил Марендрайт.

— Белиндор сделай, как он просит! — крикнул Сэлэндр, не желая, чтобы племянник сложил здесь голову, но тот был глух к его просьбе.

— Катись в пустоту! — прорычал великан, не намеренный сдаваться.

— Тогда, мы будем вынуждены применить силу.

— Не буду вас отговаривать, вы всегда можете попытаться, — Белиндор покрепче сжал секиру, ожидая нападения с любой стороны.

— Хранители, схватите или убейте нарушителя.

Двадцать хранителей начали медленно подходить к Белиндору, ища момент, чтобы напасть всем вместе. Вдруг на одном из хранителей люмитанце появилась зеленая точка.

— Я так не думаю, — на краю трибуны сидел Мальдрус, целясь одной рукой в хранителя, а другой, грозя ему пальчиком.

Тут же рядом с Белиндором появился Хартэн, он встал к великану спиной, вооруженный двумя пистолетами, сделанными под стиль киберпанка.

— Ты?! Я не просил тебя вмешиваться!

— Заткнись, это не бесплатно, потом рассчитаемся, — улыбаясь, ответил Хартэн, затем повернулся к великану и подмигнул ему.

Белиндор показал свой оскал и, ухмыльнувшись, произнес:

— Что ж, помирать с друзьями всегда веселее.

— Да, ты прав, чертовски прав.

«Один из самых опасных преступников и владелец двух разных сил одновременно, один из лучших наемных убийц со сто процентным выполнением заданий и великан, силу которого я еще не смог постичь… Все это зашло слишком далеко, если мы сейчас начнем битву, то разнесем здесь все. Но выбора нет, я не могу заставить их отступить или отпустить вместе с проигравшим», — Марендрайт прикусил нижнюю губу, ему очень не хотелось разносить планету по кусочкам.

— Великий хранитель, я немного восстановился, если что, я на вашей стороне, — рядом с ним встал Альдебрей.

Публика турнира уже разбежалась в панике, визжа как свинки. Смотреть на бойню, это одно, а участвовать в ней, совсем другое. На арене остались лишь посетители вип-трибун, которые были в состоянии о себе позаботиться. Наступило напряженное молчание, никто не хотел начинать первым, прекрасно понимая, к чему все это приведет.

— Стоп, хватит! — вдруг прокричал Сэлэндр.

— Заткнись, старый хрен, не лезь в разборки молодых, — снова грубо ответил племянник.

Сэлэндр встал и схватил его за ворот мертвой хваткой.

— Прекрати, Белиндор, я бился, и я проиграл. Позволь мне уйти достойно, как воину.

— Нет, даже не смей просить меня об этом!

— Послушай меня, нет нужды погибать нам двоим, вспомни про нашу мечту, вспомни о ней!

— Значит, тебе можно сдохнуть, забыв о мечте, а мне нет?! Лицемерный засранец!

— Я всего лишь старый хрен, как ты и сказал. Пришло время дать дорогу молодым, все, что можно, я сделал для тебя.

— Ничего ты еще не сделал, поэтому, живи и делай дальше!

— Не дай гневу погубить все наши усилия, мы так много пережили ради нашей цели, так не дай же похоронить наши старания.

— Я не могу спокойно смотреть, как тебе будут рубить голову!

— Тогда не смотри, улети на край света, напейся, поплачь, а потом вернись, возьми в руки секиру и будь мужчиной. Хватит, Белиндор, опусти оружие, — Сэлэндр положил руку на древко секиры племянника и помог ему сложить ее. — Вот так, молодец, — Сэлэндр прижал к себе шмыгающего племянника.

— Ты, все, что у меня осталось, не поступай так со мной, дядя.

— Не все, у тебя все еще есть наша мечта, и друзья, которые помогут тебе осуществить ее. Продолжай бороться, Белиндор, как я тебя и учил, а мне пора на покой, к твоему отцу.

Сэлэндр отошел от Белиндора к Марендрайту и сказал:

— Если я сдамся, будет ли позволено уйти моему племяннику и его друзьям, а также продолжать возможность участвовать в турнире?

— Да, даю свое слово.

— Слова недостаточно, господин Марендрайт, нужно нечто более весомое.

Хранитель кивнул головой и призвал священный свиток, на котором он и Сэлэндр поставили свои подписи.

— Прекрасно.

Сэлэндр повернулся к едва сдерживающему себя Белиндору и с улыбкой произнес:

— Я воспитал тебя настоящим мужчиной, не забывай мои уроки и наставления.

Великан пустил слезу и упал на колени, сделав низкий поклон в знак благодарности за все, а затем исчез, так как снова бы вмешался, не дав рубить голову дяди у него на глазах.

Хартэн так же сделал вежливый поклон в сторону Сэлэндра, восхищенный его мужеством, а затем последовал за Белиндором.

— Сегодня вам повезло… сегодня, — сказал Мальдрус и, убрав винтовку, так же растворился.

— Я восхищен вашим мужеством и честью, у многих молодых есть чему у вас поучиться, — сказал Марендрайт, пока Сэлэндр шел к палачу Альдебрею.

— Мы с вами для них всего лишь старые хрены, разве вы не слышали? — с некой издевкой сказал Сэлэндр и, улыбнувшись, упал на колени перед принцом. — Если не срубишь голову с первого раза, я встану и надеру тебе задницу с полу отрубленной шеей.

Альдебрей с улыбкой кивнул. Сэлэндр закрыл глаза, и со свистом клинка его голова слетела с плеч.

Глава 12 Хаос. Часть 1

Белиндор сидел в каком-то захолустье, которое и близко не напоминало планету-столицу. Обшарпанный, старый бар, похожий на салун, где вместо первоклассного столичного пойла наливали мочу. Ему было все равно, что пить на данный момент, лишь бы ударяло в голову. В баре их было четверо, Белиндор, Хартэн, Мальдрус и бармен, который трясущимися руками разливал напитки одним из самых опасных убийц во вселенной. Все остальное отребье, что сидело в салуне еще недавно, разбежалось, едва грозная троица преступила порог захолустного заведения.

Хартэн с отвращением пил местную жижу из-за солидарности, но все равно немного подливал в каждый стакан из своей фляги первосортного мъердского, которое он всегда носил с собой.

— Что мы забыли в этом нужнике, вернемся обратно и устроим этим хранителям илуниевую вечеринку! — Мальдрус, одержимый местью, пытался склонить Белиндора на свою сторону.

— Не сейчас, Мальдрус, — грубым тоном предупредил его Хартэн.

— А когда? Хранители — это бич нашей вселенной, они все твердят о том, что хранят мир. Но назовите мне хотя бы один конфликт, в который они вмешались за последние тысячи лет? На их глазах совершались ужасные злодеяние, гибли империи, а она лишь отмахивались и говорили, все было по честному, битва один на один, — Мальдрус с презрением плюнул на пол.

— Но ведь так оно и есть, хранители предотвращают лишь мировые войны, которые могут угрожать целостности вселенной, — сказал делдаркец.

— А геноцид целой империи илкарцев, которые могли бы сыграть важную роль во вселенной, это не угроза ее целостности?! Белиндор, хватит пить, присоединяйся ко мне и вместе мы сделаем то, что не удавалось еще ни кому!

Белиндор не выдержал и, с грохотом поставив стакан на стойку закричал.

— Катись на хрен отсюда со своей местью, полоумный псих! Я благодарен тебе за то, что ты вмешался, но сейчас, я хочу, чтобы ты заткнулся и исчез с моих глаз! И прихвати с собой свои байки про жестокий мир, здесь все уже сыты им по горло!

Мальдрус не довольно цыкнул, оскалив зубы в зловещую, презирающую ухмылку, а затем ответил:

— Вы не видели того, что видел я, и не знаете того, что знаю я, когда придет час, вы еще вспомните мои слова. Идиоты, — на этой ноте Мальдрус исчез.

Аренлэйк прогуливался по бедным районам планеты-столицы, когда учуял за собой слежку.

«А Илиан все никак не успокоится», — подумал тот и завернул в переулок.

Как он и ожидал, дорогу ему тут же перегородили неизвестные с двух сторон. Они были без опознавательных знаков, а их лица и все остальное сокрыто под масками и плащ-накидками. Люмитанец насчитал девятерых, но чутье ему подсказывало, что где-то скрываются еще.

— Вот мы и встретились, Аренлэйк, пришло твое время ответить за богохульство, — неожиданно произнес один из незнакомцев.

— Богохульство? Минуточку, вы не Легион Справедливости.

— Да, но сюда мы пришли как раз в поисках ее.

Тут же на крышах трехэтажных лачуг, что возвышались над Аренлэйком, появились еще противники. Словно хищные птицы они выжидали момента, чтобы атаковать добычу сверху.

— Если мы завяжем бой, погибнет множество ни в чем не повинных планетарцев. Жизнь итак у них тяжела, неужто вы так поступите с ними? — Аренлэйк задал незнакомцам вопрос, на который уже знал ответ, но не удержался от маленькой провокации.

— Они отдадут свою жизнь во славу Созидателя, о лучшей награде и не стоит мечтать, — холодно ответил главарь незнакомцев и призвал свой меч.

— Типичные фанатики, хорошо, что я прикончил самого опасного из вас, — сказал Аренлэйк, чем просто взбесил Сынов. — А, что, если я просто возьму и телепортируюсь отсюда?

— Ты можешь попытаться.

— Значит, накрыли весь район барьером из илуния?

— Да, а заодно и всю планету. Пришло время расплаты.

— У-у, как страшно, аж холодом повеяло.

— Умри, богохульник!

Сыны Созидателя набросились на Аренлэйка, и в бедняцком районе завязалась настоящая бойня. Вспышки илуния осветили горизонт, перепугав жителей близлежащих районов. Районы нищих наполнились их криками и воплями, когда они умирали в агонии.

Хранители подоспели к месту битву в считанные секунду, но Сыны Созидателя позаботились о том, чтобы им никто не мешал, поэтому как следует, укрепили барьер, на разрыв которого требовалось время.

За пару мину битвы, весь бедный район и большая часть тех, кто был внутри него, оказались уничтожены, но битва продолжалась на руинах. Сыны Созидателя заперли Аренлэйка, но в тоже время оказались в той же ситуации наедине со своим врагом. Те, кто хотел отступить, осознав ужас и мощь, которую испускал Аренлэйк, погибали в собственной ловушке.

Один против полторы сотни обученных Сынов, Аренлэйк показывал невероятные навыки ведения боя сразу с такой оравой мастеров. Внизу он приметил важного с виду делдаркца, который стоял в окружении своих планетарцев и пронзительно смотрел на Аренлэйка. Добив двух оставшихся нападавших, люмиатнец спустился к делдарку, около которого на тот момент собрались остатки нападающего отряда.

— Я приближенный последователь Мэ…

— Да мне насрать, кто ты такой, важно лишь то, что ты пришел сюда сдохнуть, — грубо перебил того Аренлэйк.

— Это мы еще посмотрим, наглец. Братья, хранители скоро прорвутся через барьер, у нас мало времени. Давайте покажем этому невеже, что бывает, когда с твоего поганого языка слетают неуважение к нашему Созидателю. Братья мои, пришло время для унисона душ!

Полсотни оставшихся в живых начали попарно соединять свои души прямо на глазах Аренлэйка.

— Да, вы, шутите? Будто я позволю вам!

Люмитанец воткнул меч в землю и начал пропускать через него илуний. Огромные потоки вырвались из-под земли и накрыли барьеры объединяющихся сынов. Словно черная слизь, илуний облепился вокруг, а затем, прилагая огромные усилия Аренлэйк начал разъединять илуний душ обратно, не давая им соединиться. Его сила вливалась в каждую частичку илуния, окутывая ее и разрушая.

— Не возможно, этого не может быть! — прокричал деладркец, видя, как Аренлэйку удается разъединять души обратно.

Люмитанец прокричал от перенапряжения и с огромным усилием разорвал все унисоны. Те лопнули с яркой вспышкой, и сорок планетарцев погибло напрасно.

— Нет! — прокричал делдаркец, смотря на этот ужас.

— Что будешь делать теперь, святоша, встанешь на колени и помолишься? Думаешь, твой Созидатель спасет тебя?

— Мне не нужна его помощь, лишь возможность встать подле него в ином мире и вечно служить ему.

Около деларкца все еще стояло два его стража, которые не отходили от него ни на шаг. Их господин вытянул руки в сторону и произнес:

— Тройной унисон.

— Глупец, это не возможно! — закричал Аренлэйк, но от чего-то не убедил даже сам себя. Решительность, с которой эта троица взялась сделать невозможное, заставляла верить в них.

Они окружили себя крепким барьером и приступили, но их пыл остудил клинок, который со спины разрубил делдаркца надвое от промежности до макушки. Двое его стражей дернулись от неожиданности, но было слишком поздно, и меч технично снес им обоим головы.

Перед Аренлэйком предстал Альдебрей в своем боевом облачении. Тот улыбался, смотря на старого знакомого.

— Скучал по мне? — спросил принц, перешагнув тела.

— Альдебрей? Какого черта ты здесь забыл?

— Да так, всего лишь спас твою задницу.

— Спас? Слишком громкие слова!

— Да ну брось, даже тебе не под силу сразить тройной унисон. Если б им удалось, всей планете пришел бы конец и даже твой пафосный вид не смог бы их остановить. Или смог?

Аренлэйк промолчал, не желая говорит с принцем.

— Молчишь, значит, да? Ты всегда был молчуном, ну ничего, ты, главное, никуда не уходи, нам еще перед хранителями объясняться

— Слышал, что вчера было?! — тут же спросил Лонут, едва сонный Джорелл вышел из своей спальни.

— Нет, что такое? — ответил тот, потирая глаза и, направляясь к чайнику.

— Ночью в бедняцком районе, это на другом конце планеты, произошла настоящая баталия! Миллионы жертв среди гражданских, район полностью уничтожен!

— Что?! — в дверях комнаты Лонута стоял Илиан, который пока перебрался жить к ним. Он как раз только вышел именно в тот момент, когда Лонут зачитывал новость. — Миллионы ни в чем не повинных планетарцев погибли в эту ночь?!

— Д-да… — ответил братец, смотря на разгневанного Илиана.

— Лонут, что-нибудь известно о том, что там произошло? — спросил Джорелл.

— По официальным данным неизвестные пытались убить Аренлэйка, наплевав на закон мира. В целях самообороны тому пришлось убить их всех.

— Неизвестные?! Что за чушь! Стоит лишь пробить их днк по базе данных, и стражи правосудия тут же смогут узнать, когда эти неизвестные в последний раз срали, не говоря уже об их личностях! — продолжал негодовать Илиан.

— Но тут так написано…

Илиан выхватил планшет из рук брата и начал пролистывать. Чем дальше он листал, тем сильнее росло негодование на его лице.

— Все, с меня хватит. Я сейчас же потребую от Марендрайта объяснение, власть сильно опьянила его!

— Лонут, Дутанор уже ушел? — спросил Джорелл, не обращая внимания на гнев Илиана.

— Да, около часа назад.

— Хорошо, сейчас обучение контролю ему необходимо, как никогда.

Джорелл отвернулся к кухонному столику и продолжил готовить себе завтрак, пока Илиан передевался и что-то злобно бубнил себе под нос. Писк коммуникатора заставил всех отвлечься от своих насущных дел и обратить свой взор на экран.

Джорелл вместе с этим поднес к губам кружечку свежего молотого кофе и, начав делать глоток, стал читать информацию на коммуникаторе. Как только полученная информация поступила в его все еще сонный мозг, он тут же пробудился и, резко вздохнув от неожиданности, подавился кофе, выплюнув остатки с кашлем.

— Что за херня?! — закричал он и повернулся к товарищам.

Те смотрели на него с таким же выражением лица, не понимая, что происходит. Надпись на экране говорила следующее, Зарблэйн против Якитантиса, Джорелл против Хартэна, противники были перетасованы.

— Марендрайт, какого черта, мы же договаривались?! — вслух закричал Джорелл и понял, что за глупость совершил, так как никто из присутствующих не знал об этом договоре.

— Джорелл, ничего не хочешь нам рассказать? — спросил Лонут.

— Видимо, хочу, — тот тяжело вздохнул, не веря в свою оплошность.

— И…

Дверь открылась, и в апартаменты вернулся Дутанор.

— Дутанор? А ты чего здесь? Разве ты сейчас не должен тренироваться с Кэзом? — тут же перевел тему Джорелл.

— Должен, но он так и не пришел сегодня, я прождал его целый час.

— Кэз? Не пришел? Это очень не похоже на него… — сказал Илиан, прекрасно зная этого парня.

— Вообще сегодняшнее утро довольно странное, — задумался Лонут, но потом вспомнил о Джорелле.

— Джорелл, мы ждем твоего ответа.

— Какого еще ответа? — полюбопытствовал Дутанор, переведя взгляд на друга.

— Джорелл тут нечаянно ляпнул, что о чем-то договорился с Марендрайтом, и мы сейчас ждем его объяснений.

— Дутанор, Зарблэйн бьется с Якитантисом, не со мной.

— Что?!

— Да, с чего-то вдруг нас поменяли местами. Зарблэйн был слишком горд, поэтому я договорился с Марендрайтом о том, чтобы он поставил меня против него. Таким образом, он бы выжил, но Зарблэйн обиделся на меня за это, обвинил в том, что я хочу обесчестить его.

— Я понимаю тебя, но что ты пообещал Марендрайту взамен?

Джорелл немного помялся с ответом, но деваться уже было некуда, все карты на стол.

— Службу… — ответил он и увидел шок на лицах друзей.

— Службу? Ты совсем охренел мать твою?! — закричал Дутанор.

— Выслушай же меня.

— Да пошел ты, только и делаем тут, что слушаем твое вранье, пока ты творишь неизвестно что! Ты защитник человечества, наша надежда, как ты собрался спасать людей, присягнув на верность хранителям?!

— Я заключил с Марендрайтом сделку, что в обмен на мою службу, империя хранителей поможет людям в войне с ренианцами, и он согласился. Но об этом никто не должен был знать, слишком рискованно, понимаете?! Даже вы, не дай бог бы проболтались или начали обсуждать между собой, кто-нибудь бы подслушал или еще что, тогда все полетело бы к чертям!

— Да, но в итоге походу итак все полетело к чертям, верно?!

— Верно… и я намерен выяснить почему, прямо сейчас, — с уверенностью сказал Джорелл.

— Я пойду с тобой, мне нужно взять ответ о гибели миллиона не повинных планетарцев, — с такой же уверенностью произнес Илиан.

— И я с вами, хватит с меня секретов, сыт уже ими по горло, — так же встрял Дутанор.

— Раз пошла такая пляска, то и я не собираюсь отсиживаться тут, — Лонут встал с дивана, и тройка уставилась на Джорелла.

— Хорошо, мы пойдем к Марендрайту все вместе и потребуем от него ответов, но сначала, я хочу сказать вам кое-что еще. Вы были правы, не стоило все скрывать от вас, и мне нужно было советоваться с вами. Чтобы как-то сгладить свою вину, позвольте показать вам… еще один секрет.

— Ты же не вздумал… — сказал Илиан, но тут же понял, что его уже не остановить.

Джорелл поднес руки к лицу и снял маску, затем скинул капюшон и показал друзьям свое лицо.

— Ч-ч-что это за херня? — Дутанор вглядывался в Джорелла, немного подходя ближе. Лонут же, наоборот, молча замер в изумлении.

Лицо Джорелла было пронизано светящимися темно-синими линиями, как прямыми, так и ломанными, они были словно новыми сосудами. Он не использовал силу, но его зрачок, радужка и все остальное исчезло, став просто синим, будто кто-то закрасил ему глаза.

— Что с тобой? — снова спросил Дутанор, дотрагиваясь до его лица.

— Сейчас он находится на стадии пробуждения, — ответил Илиан.

— Пробуждения, ты что-нибудь знаешь об этом? — в свою очередь спросил Лонут.

— Да, это я надоумил Джорелла скрывать лицо, так как это его основной козырь и нечего его разбазаривать.

— Так ты все время знал об этом, невероятно, вы, два заговорщика.

— Это все не важно. Важно лишь то, что я еще не пробудился, мне нужно еще время.

— Но что произойдет, когда ты пробудишься, и как вообще ты смог достичь этого? — с некой завистью спросил Дутанор.

— Этого никто не знает, например я смог вытягивать энергию всюду, откуда только можно, — снова ответил Илиан, за что получил восхищенные на себе взгляды.

— Я накопил большое количество илуния в своей душе, чтобы суметь сотворить такое, теперь мне нужно лишь ждать.

— Это ты на той стороне накопил столько сил, да? — спросил Лонут.

— Да, но это мне дорогого стоило, то место совсем не для прогулок.

— Когда-нибудь, ты расскажешь мне все о том, что приключилось с тобой на той стороне, — начал говорить Дутанор, а Джорелл с Илианом тут же переглянулись, вспомнив ужасы той стороны. — Но сейчас, мы пойдем спасать нашего нового друга, гордого засранца, который пропадет, если мы не вступимся за него.

Джорелл и все остальные улыбнулись, воодушевленные словами Дутанора. Вскоре четверка уверенно шла к лифту, ведущему в покои Марендрайта. Они шли и остальные им уступали, чувствуя их не добрый настрой. Джорелл с Илианом стояли впереди, а Дутанор с Лонутом сзади, пока лифт вез их на самый верх.

Двери открылись, и приятелям предстала любопытная картина. За столом Марендрайта сидел вовсе не он, а кто-то другой. Хранитель-муликанец восседал на троне своего господина с важным видом на лице.

Приятели непонимающе переглянулись. Джорелл сделал несколько шагов вперед и сказал:

— Мы ищем…

— Я знаю, зачем вы здесь, — с улыбкой произнес муликанец. — Спешу вас огорчить, что великий хранитель Марендрайт и верные ему планетарцы взяты под стражу в связи с сокрытием резни важной дипломатической миссии на территории столицы.

Четверка товарищей стояла в шоке и ничего не понимала. Как? Почему? Не может быть. Мелькало у них в голове.

— И как долго он будет находиться в заключении? — поинтересовался Илиан, на что получил невнятный ответ в виде пожимания плечами.

Тогда Джорелл поинтересовался о возможности навестить Марендрайта, на что получил грубый отказ, а так же информацию о том, что всякие посещения до расследования дела не возможны.

— Что ж, если не Марендрайту держать ответ, тогда вам. Как вы объясните гибель миллионов ни в чем не повинных планетарцев вчера ночью? И что это за неизвестные лица? База хранителей располагает днк каждого жителя вселенной, так как по закону все империи обязаны предоставлять такую информацию, как только малыш появляется на свет.

— А вы хорошо знаете законы, верно, господин Илиан?

Муликанец не нравился ни кому из четверых друзей. Его надменная, высокомерная рожа так и просила кирпича, или кулака. Он смотрел на них, как на второсортных планетарцев, даже не скрывая этого.

— Знать законы, это моя работа. Благодаря этому я легко вычисляю тех, кто их нарочно приступает или использует в своих грязных целях, — скрипя зубами, ответил Илиан.

— Вот как? И что же бывает с теми, кого вы вычисляете?

Муликанец сидел, закинув ногу на ногу и сложив пальцы вместе, этакий без пяти минут властитель мира.

— Вы прекрасно знаете, что, — ответил Илиан, сверля взглядом наглеца.

— Да знаю. Так вот возвращаясь к вашему вопросу, даже имея всю базу днк, мы не знаем, кто были нападавшие. Аренлэйку они тоже не знакомы.

Хранитель врал, причем очень плохо. Джорелл и Илиан могли бы поклясться, что строя из себя крутого, у муликанца уже вспотела задница от страха, так как двое из четверых точно могли ему навалять, и он знал об этом, хоть и не признавал.

— Тогда у меня вопрос касательно подмены противников. На каких основаниях вы перетасовываете тех, кто будет биться друг с другом?

— Хранители вправе менять между собой участников, как им вздумается. Насколько мы поняли, вы и Зарблэйн друзья, так что наоборот оказали вам даже услугу. Теперь вам не придется убивать друг друга. А теперь, если вы не против, у меня еще очень много дел.

Четверка промолчала и вышла из зала с глазами полными злости. Все это очень скверно пахло.

Марендрайт и Кэз томились в глубоких подвальных помещениях штаб-квартиры. Но при этом их клетка была очень уютной комнатой со всеми удобствами. Однако, клетка — это клетка, какой бы удобной она ни была, свобода все равно лучше. Великий хранитель сидел на диване, облокотившись головой о стену, а Кэз стоял около стены с задумчивым видом.

— Все никак не могу понять, как они узнали? Неужели кто-то из наших проболтался? — наконец спросил он.

— Вряд ли, но им точно кто-то сообщил, или они уже изначально знали об этом. Тут попахивает заговором.

— Но кто? И зачем?

— Боюсь, что то собрание было специально подстроено так, чтобы я нашел тела. Уверен, бедняги даже и не думали, что едут не на дипломатическую встречу, а на бойню. Моя версия такова, кто-то, а точнее несколько важных лиц, скорее всего среди них были Алутар и Аганадриус, созвали под ложным предлогом не последних планетарцев от каждой империи. Затем бедняг перебили, в том числе и своих, после чего оставили это мне. Так как мир в нашей вселенной и без того очень шаткий, такое событие могло начать новую мировую войну. Поэтому они знали, что, скорее всего, я скрою это убийство и буду все отрицать, лишь бы миссию считали просто пропавшей без вести и сваливали все на пиратов или еще кого.

— Ты не виноват, из этой ловушки не было выхода. Либо мировая война, либо это.

— Да, меня просто убрали с дороги, но зачем? Боюсь, над человечеством нависла еще большая угроза, чем мы думали.

— Да уж, надеюсь, Джорелл и Дутанор найдут выход.

— Я бы мог перебить здесь всех хоть прямо сейчас, но тогда ни у кого точно не останется сомнений, что я виновен, а воевать со всей вселенной, тяжело даже мне. Поэтому, мы просто посидим пока здесь и посмотрим, что будет дальше.

Дарбрелт, император Алутар, принц Акрэлий и пара советников, восседали в зале для совещаний на главном флагмане ренианцев, ожидая важных гостей.

Те опаздывали и один из советников начал нервничать, но император его успокоил, сославшись на то, что у таких высоких личностей множество дел и задержать их могло, что угодно.

Кровавому патриоту все еще не давал покоя тот факт, что его брат жив и ненавидит его, а император требует его крови во второй раз.

Наконец, рядом с флагманом ренианцев поравнялся появившийся из кротовой норы корабль окнордов. Вскоре император Аганадриус зашел в зал совещаний так же с парочкой своих советников и генералов.

— Господа, прошу прощения за опоздания, непредвиденные обстоятельства, — извинился Аганадриус.

Алутар заявил, что в извинениях нет необходимости и лучше сразу перейти к делу, на что император согласно кивнул.

— Итак, нам удалось вывести Марендрайта из игры, сейчас он и его верные шавки томятся в заключении, а мы можем приступить к следующему этапу.

— Это было очень умно, Аганадриус, ты неплохой интриган, — похвалил его Алутар, на что окнорд ответил благодарностью.

— Есть еще одна прекрасная новость. Вчера я встречался с императрицей фельсонтов, и она горит желанием отомстить империи хранителей, а особенно Марендрайту, за то, что его отец проделал давным-давно.

— Отличная новость! Теперь нас не остановить, можем хоть сейчас трубить наступление! — со стуком по столу заявил советник ренианцев.

— Не спешите, господин советник, — произнес Алутар, и тот посмотрел на него с непониманием. — Возможно, вы не знаете, но у людей и этого Джорелла больше союзников, чем они предполагают.

Аганадриус согласился с этим и затем продолжил мысль Алутара.

— Если мы начнем наступления прямо сейчас, то в итоге будем иметь следующее. Турнир почти, но все же не дошел до десятки, а значит сильнейшие все еще на ногах. Как только зарычит горн войны на наш тройной союз ополчаться остальные расы, чувствуя себя в опасности. Наибольшую угрозу будут представлять люмитанцы вместе с бринроками. И хотя у последних нет флота и мощных транспортных кораблей, будьте уверены, люмитанцы их с радостью им предоставят. Ко всему прочему, принц Альдебрей будет возглавлять их войска, а этого нам не нужно.

— Да, но его перекрывает Аренлэйк, очевидно, что тот его за что-то сильно не любит, — высказал свое мнение Акрэлий.

— Верно подмечено, юный принц, но нельзя сбрасывать со счетов то, что Аренлэйк в первую очередь люмитанец. Кто знает, как он себя поведет, если его народу будет угрожать геноцид? Воитель Белиндор так же выступит против нас, не смотря на ненависть к вождю. К тому же, до меня дошли слухи, что он и его недавно погибший дядя собрали неплохую армию наемников, которые уже присягнули им на верность и связали свои обязательства священным контрактом.

— Армия наемников, зачем она им?

— Точно неизвестно, но скорее всего, чтобы свергнуть вождя. Илиан и Мальдрус, еще две большие занозы в наших задницах, оба ненавидят тех, кто развязывает кровопролитные войны. Также за них перейдет один из лучших генералов окнордов, мой бывший товарищ Лютер. Наши пути разошлись, когда я принял решение об улучшении нашего народа.

— Лютер… я помню его. Он задал приличную трепку бринрокам во время одного из локальных конфликтов за плодородные колонии, — вспомнил Дарбрелт и был опечален тем, что такой командир против них. Так же он знал еще одного могущественного воина, который выйдет против них — Даррелт. Как бывший член П.И.К.З и его помощник, Даррелт мало в чем уступал Дарбрелту.

— Да, генерал Лютер превосходный стратег и воин, его уход стал настоящей потерей для всей нашей расы. Сейчас под его командованием несколько сотен тысяч несогласных с моими методами правления. В целом из всех тех, кто сейчас остался на турнире, большинство выступит против нас. Поэтому, мы смирно подождем, пока закончится турнир, и сильнейшие полягут на нем. Только тогда можно будет смело выступать на войну.

Алутар был очень доволен планом и со всем согласен, после совещание продолжилось, на котором обсуждалась стратегия нападения и ведения войны в целом.

После долгого совещания в зале в итоге осталось два императора. Алутар разглядывал Аганадриуса, вернее, пустоту в его теле.

— Скажи, разве ты не боишься умереть на этом турнире? Хоть ты и бессмертный, но все же. Мне бы не хотелось терять такого сильного союзника.

— Не волнуйтесь, император Алутар, моя смерть ничего не изменит. В конце концов, внутри я уже давно мертв.

Их беседу прервал сигнал коммуникатора, который обозначил новый бой, Аганадриус против Лютера.

— Что ж, вот и мое время пришло. Мне пора, до скорого, император.

Аганадриус ушел и Алутар устало вздохнул, он вышел с другой стороны помещения, где его все это время ждал Дарбрелт. Император увидел его и остановился, по лицу его подчиненного Алутару стало ясно, что тот хочет его о чем-то попросить, о чем-то, что ему не понравится.

— Мой император, я снова прошу вас, поговорите с моим братом, вразумите его.

— Дарбрелт… меня начинает злить твоя заносчивость в отношении его. Ты уже однажды прикончил его, так повтори это снова.

— Я не убивал его, мне пришлось спасаться бегством по вашей же просьбе! Вы завели нас в ловушку, а убийца я?!

— Повтори?

Дарбрелт понял, что взболтнул лишнего, не справился с нервами и зарвался. Сказанного было не вернуть.

— Прошу прощения, мой господин, я был не в себе, больше этого не повторится.

Патриот встал на одно колено и склонил голову в раскаянии. За такое, Алутал казнил бы любого другого без раздумий, но Дарбрелт был не любой.

— Хорошо, я сделаю вид, что не слышал этого, на первый раз. Твой брат желает моей смерти, а значит и империи, в таком случае он становится врагом, как моим, так и твоим. Я твой император Дарбрелт, и я приказываю тебе принести голову своего брата мне лично в руки. Только так ты докажешь раз и навсегда, что империя для тебя выше семьи, как и должно быть.

Эти слова ужаснули Дарбрелта, ему не просто нужно убить брата, а оторвать ему голову, как какому-нибудь зверю, дичи, от которой нужно схватить трофей. Ничего не сказав, Кровавый патриот встал с колена, еще раз поклонился и поспешил прочь.

Дарбрелт стоял перед дверью пытаясь собраться, впервые он волновался за многие тысячи лет. Он вздохнул и постучал в дверь. Ему открыл Даррелт, который был удивлен такому визиту не меньше, чем Дарбрелт тому, что он и вправду здесь.

— Чего тебе? — нахмурившись, спросил Даррелт.

— Нам нужно поговорить.

— Кажется, я тебе уже сказал, что за нас будут говорить наши клинки. Хочешь поговорить, дождись нашего боя.

Даррелт уже стал закрывать дверь, но брат остановил ее, задержав своей рукой, а затем сказал:

— Ты, хочешь узнать, что произошло в тот день, или нет?

Даррелт ненавидел брата, эту императорскую шавку. Он питал к нему сильнейшую ненависть, но в глубине души, теплые воспоминания о прошлом заставили его открыть дверь, чтобы выслушать его версию.

Они сидели за столом в типичном для ренианцев полу мрачном помещении. Тусклые лампы едва освещали их лица, скрывая эмоции, но итак было ясно, что одна фигура жаждет смерти, а вторая искупления.

— Я слушаю.

— Тот глава колонии был прав, император и вправду обманул нас всех, специально сделав П.И.К.З. наживой.

— Прекрасно, и зная это, ты продолжаешь верно ему служить?

— Да, но у меня не было выбора.

— Не заставляй меня убивать тебя прямо здесь, чудовище. Выбор есть всегда, и ты выбрал предательство, — Даррелт был очень зол, он буквально шипел на брата, когда разговаривал с ним.

— Император связался со мной в тот день и сказал, что если погибнет весь отряд, ренианцы понесут великую потерю.

Даррелт начал смеяться, не дав брату договорить, но тот, повысив тон продолжил рассказ.

— Он сказал, что если спасусь хотя бы я, то люмитанцы потеряют куда больше, чем наш народ. Если хотя бы один член П.И.К.З. останется в живых, те не рискнут нападать на нас, понеся такие потери. Понимаешь? Наш народ был на гране уничтожения и истощен, мне пришлось так поступить! Даррелт, не было и дня, чтобы я не корил себя за то, что поступил так. Но я выбрал империю, как и учил нас отец, я выбрал жизнь целого народа, в обмен на твою! Да, ты ненавидишь меня за это и мне понятны твои чувства, но будь ты на моем месте, то поступил так же!

— Не смей меня сравнивать с собой! Ты не знаешь, как я бы поступил и даже не вздумай предполагать! Знаешь, кто настоящая угроза для империи? Это наш император, этот вероломный кусок говна, который возомнил себя божеством!

— Не смей так говорить о нем.

— А то, что? Снова убьешь меня? Так давай! Ты идиот, братец, из-за своей слепой веры ты не видишь истину. Отец учил нас отдавать себя империи, но почему тогда он напал на тебя, а? Ведь ты поступил правильно, все по заветам любимого папаши, но как же так?

— О-откуда ты знаешь?

— Откуда я знаю, что помимо меня ты еще и отца убил? Мерзкая падаль, как же ты мне противен. Ты всегда был идиотом, убирайся с глаз моих!

— Даррелт, подожди…

— Я сказал вон! Мы увидимся на арене, и один из нас сдохнет, надеюсь, это будешь ты!

Младший брат выставил патриота за дверь. Дарбрелт стукнул со злости по стене и пошел прочь, чтобы забыться на дне стакана.

Даррелт стоял посреди комнаты, его руки тряслись от злости.

— Идиот, какой же ты идиот! — закричал он. — Слепой дурак с промытыми мозгами, ну почему ты не видишь очевидного…

Он сел на кровать, схватившись за голову. Услышав историю Дарбрелта, Даррелт понял его, хоть и с большой не охотой, но понял. Его брат стал заложником своей слепой любви к империи и тем, кто ею руководит. Он был поглощен обманом и не хотел это признавать. На мгновение, ему стало жаль своего братца, жаль, что не раскрыл ему глаза раньше, чем они попали в западню, жаль, что Дарбрелт так и останется обманутым, жаль, что он сам был слепцом ровно до того, как стало слишком поздно.

Аганадриус стоял на арене, ожидая противника. Его старый друг, наставник и один из самых доверенных генералов вскоре должен появиться в противоположных дверях, чтобы они растерзали друг другу глотки, как самые заклятые враги во вселенной. Комментатор вызывал опаздывающего Лютера на смертельную схватку, но того все не было и не было. Император почуял не ладное, а затем его опасения подтвердил один из хранителей, который телепортировался к нему.

Лютер сбежал, его нет на арене и на планете-столице, его нет даже в соседних системах. Недолго думая, комментатор объявил во всеуслышание, что Лютер трус и объявляется в розыск за нарушение договора, который запрещал побег или отказ от схватки. Так же за его голову было назначена солидная награда.

Аганадриус стоял в недоумении, думая над тем, что же задумал старый пройдоха. Он был импульсивным, дерзким, иногда сумасбродным, но трусом? Трусом его точно не назовешь. Генерал Лютер что-то задумал, Аганадриус знал это, чувствовал всей душой.

Но обещанное кровавое зрелище не состоялось, а публика требовала крови. Быстрой жеребьевкой хранители выбрали новый бой прямо на месте и озвучили его. Дарбрелт против Даррелта, через час.

Они стояли друг напротив друга, ведомые ненавистью и скорбью. Даррелт, дорогой брат, которого Дарбрелт похоронил давным-давно, вернулся из мертвых. Но не было праздничного стола, крепких объятий и слез по случаю такого чудесного возвращения. Нет, он вернулся, чтобы мстить, чтобы заставить Дарбрелта ответить за свое предательство, свой выбор.

Даррелт стал проклинать брата еще сильнее с момента их недавней встречи. Проклинать за то, что тот явился к нему и посеял семя сомнения в его душе. Ему было проще считать его законченной мразью, трусом, предателем, эгоистом, кем угодно, но только не одурманенным глупцом.

— Скоро все решится, брат, — с хладнокровием сказал Даррелт, на что ответ был молчание.

Луч перенес их на безымянную планету, где шел дождь и гремел гром. Даррелт бросился на брата, с криками «За П.И.К.З.!». Завязался ужасный, смертельный бой между двумя братьями. Клинки свистели, огни илуния сияли и превращались в туман, земля тряслась от танца смерти, а гром заглушал крики. Даррелт опьянел от безумства и не следил за боем с должным хладнокровием, вместо этого, он бросался на старшего брата, как обиженный ребенок, что хаотично размахивает руками. Дарбрелт отступал и уворачивался, блокировал, но не нападал в ответ.

Вскоре, когда ярость поутихла, рассудок вернулся к Даррелту и теперь Дарбрелт действительно бился против члена П.И.К.З.

Кровавый патриот накрыл планету туманом, таким плотным, что в нем можно было потерять самого себя. Он был наполнен его частицами, которые взрывались при контакте с ними, а затем и вовсе запускалась цепная реакция. Даррелт, был владельцем желтых глаз и хорошо манипулировал с энергией. Он жил в этом смертельном тумане за счет своих барьеров и способности перенаправлять энергию извне через свое тело, а затем выпускать в другом направлении.

— Даррелт, остановись, еще не поздно!

— Поздно, брат мой, поздно… империя смотрит.

Клинки затанцевали с новой силы, а их владельцы двигались столь стремительно, столь искусно и технично, что можно было лишь завидовать, сидя с открытым от изумления ртом. Два члена самого опасного отряда в империи доказывали на деле, чего стоят настоящие воины Рениан. Целых пятнадцать минут они кружили с планеты на планету, отдавая себя сражению. Такое время битвы считалось редкостью между двумя обладателями шестнадцатого круга.

Даррелт схватил Дарбрелта одной рукой, но поплатился за это ранением в живот. В этот же момент началась цепная реакция взрывоопасных частиц и Даррелт, схватив эту энергию, перенаправил её на свою руку, что удерживала брата, также добавив к выстрелу часть своей силы. Дарбрелт не успел вырваться из схватки, от чего получил серьезные повреждение правой стороны туловища.

Однако ликовать Даррелту было не долго, так как Дарбрелт потратил много сил и времени на освоения быстрой регенерации и в момент излечился, вернувшись в бой. Того же самого нельзя было сказать о Даррелте, глубокая рана которого все еще не прошла. Дарбрелт, наконец, пошел в напористую атаку, заставляя Даррелта думать, что он якобы нацелен нападать на его ранение, и в самом деле, нанося все свои удары по тому месту. Но едва Даррелт расслабился, ожидая очередную атаку по ране, как последовал внезапный оглушающий удар по ушам, а затем подсечка.

Дарбрелт создал в руке копье и пронзил падающего Даррелта, пригвоздив к земле. Тот смотрел на торчащее из себя копье, а затем пощупал его руками и засмеялся, харкая кровью.

— Не вынимай его, слышишь?! Лежи и не вставай, ты проиграл, сдавайся!

— Тогда убей меня, чего ты ждешь, — харкая, произнес Дарбрелт.

— Я не хочу убивать тебя, и никогда не хотел, почему ты не веришь мне! — в ярости закричал Дарбрелт, едва не сорвав голос.

— Не важно, хотел ты, или нет, важно лишь то, какой выбор ты в итоге сделал. Ты выбрал империю, Дарбрелт, а не меня, — с болью Даррелт вытащил копье из груди, истратив много сил на восстановление.

Он поднялся, слегка пошатываясь, на его лице была довольная улыбка.

— Ты предал меня, нас, своих братьев и отца.

— Я не предавал никого из вас, я лишь выполнял свой долг, во благо всего народа Рениан!

— Так выполни же его вновь, это всего лишь долг…

Даррелт закричал, собирая последние силы.

— Нет, остановись, умоляю!

В глубине души Дарбрелт знал, что брат пойдет до конца. Он всегда был упрямцем, а теперь, даже боги были бы не в силах его остановить. Могучий энергетический столп, взвыл в небеса, поднимая вверх огромные валуны, а затем распался на миллиарды огоньков.

Дарбрелт уже видел такое однажды, и знал, если позволит Даррелту доделать то, что он задумал, то им обоим придет конец.

— Давай же, Дарбрелт, империя или семья?! Ты снова должен выбрать! — закричал Даррелт. — Если ты умрешь, кто защитит твою прекрасную родину?!

Дарбрелт закрыл глаза и сжал зубы, слеза прокатилась по его щеке, выдавив из тела остаток прошлого чувственного паренька, который все еще оставался в глубине. Он покрепче сжал глефу и с криком бросился к Дарбрелту. Клинок прошел сквозь тело, оставив сквозной шрам на половину туловища. Даррелт начал падать без сил, но Дарбрелт подхватил его и вместе с ним упал на колени.

Кровавый патриот смотрел на умирающего брата, который в свою очередь смотрел ему в глаза. Слезы медленно стекали по щекам обоих братьев.

— Ты, сделал правильный выбор, Дарбрелт, — брат крепко схватил его за плечо, сжимая изо всех сил.

— Нет… я бессердечное чудовище.

— Тогда, почему ты плачешь? — тихим, умирающим голосом спросил Даррелт. — Однажды, ты выбрал империю, так не зачем теперь предавать свой выбор, который стоил тебе всего. Не сворачивай с этого пути, брат, особенно теперь. Бейся до конца за нашу империю.

Дарбрелт крепко сжал руку Даррелта, все сильнее заливаясь слезами.

— Помнишь, тот вопрос, который император задавал нам? Что ты выберешь, семью или империю?

Дарбрелт удивленно посмотрел на брата сквозь слезы, ему всегда было интересно, что же выбрал Даррелт, но он боялся спросить. Умирающий посмотрел на старшего брата любящими глазами и тихо произнес:

— Я всегда выбирал тебя…

С тяжелым выдохом, Даррелт ушел из этого мира, при этом улыбаясь. В голове у Дарбрелта все перемешалось вверх дном. Вот почему император в итоге перестал вызывать Даррелта к себе, вот почему он пожертвовал им, а не ужасным Кровавым патриотом. Все эти вопросы были частью плана, который должен был выискать преданную машину для исполнения воли Алутара.

Дарбрелт зарыдал, крича от боли и прижимая к груди мертвого брата. Он снова сделал выбор, он — Кровавый патриот. И ненависть его стала пылать сильнее тысячи солнц.

Он нес тело брата по коридорам флагмана корабля. В его голове Дарбрелта все еще крутились его последние слова, «Я всегда выбирал тебя». Даррелт не боялся сказать правду прямо императору в глаза, он не лукавил и не пресмыкался, а четко и ясно сказал, что Дарбрелт для него важнее империи. От этих мыслей сердце колотилось быстрее, а в горле стоял ком. Каждый раз Дарбрелт лгал императору, пока в итоге не поверил в свою ложь, в то время, как Даррелт был смелее него в миллионы раз.

Кровавый патриот зашел в тронный зал корабля, где восседал тот, кто уже не являлся таким уже божеством.

— Я же сказал, что мне нужна его голова. Зачем ты притащил сюда все его поганое тело?

Алутар был уверен в себе, уверен в том, что может говорить, что угодно. Но взгляд зверя заставил его обдумать еще раз свою самоуверенность. Дарбрелт был зол, на пределе, казалось, вот-вот и дикий зверь даст волю своей натуре, отбросит слепую веру, преданность и все то, что мешает ему прямо сейчас воткнуть нож в глотку императора.

Алутар не боялся монстра перед ним, но волнения его были обоснованы. Потеря Дарбрелта, означала серьезную утрату для империи и, особенно в плане победы на турнире.

— Хорошо, ты доказал свою преданность империи. Больше никто и никогда не усомнится в твоей верности и не посмеет даже саму мысль об этом. Дарбрелт, ты, один из величайших сынов Рениана, которого когда-либо знала империя. Я безумно горд, что у меня есть такой воин, как ты. Похорони Даррелта, как следует, а затем отдохни, восстанови свой дух, ты нужен мне, нужен своему народу, чтобы добыть нам победу.

Эти слова стали пилюлей для злости Дарбрелта, точка кипения была пройдена стороной. Тот ничего не сказал и молча вышел из зала, продолжая нести тело Даррелта на руках, как тяжкое бремя.

Едва улеглись впечатления от последнего боя, как был назван следующий, предпоследний — Зарблэйн против Якитантиса.

Аренлэйк и Альдебрей сидели в покоях последнего. В комнате принца пахло алкоголем и сексом.

Альдебрей спокойно заваривал чаёк, пока Аренлэйк все раздумывал, прикончить его прямо здесь или нет? И зачем он вообще согласился на этот разговор?

— Ты хотел поговорить, так говори. В твоей комнате стоит мерзкий смрад. Никогда бы не подумал, что ты станешь такой свиньей.

— О, мой дорогой Аренлэйк, это смрад победителя жизни, — с улыбкой ответил Альдебрей, разливая чай по кружкам.

— С каких это пор запах секса с дешевой шлюхой и вонючего пойла стал запахом победы?

— А как, по-твоему, он пахнет? Лавандой, розами и щенятами?

Альдебрей вручил кружку Аренлэйку. Тот взял ее, а затем принюхался.

— Это черный чай, если ты вдруг не понял.

— Я знаю, что это. Ты, что, подлили туда яд? Решил отравить меня?

— Ну, брось, мы оба знаем, что в этом случае мне бы потребовалось поместить в эту маленькую чашечку весь яд вселенной.

Аренлэйк вслух усмехнулся и с хлюпающим звуком отпил глоток, затем посмотрел на принца и произнес:

— И даже зная это, ты все-таки налил туда яд…

— Конечно, налил, у меня в кружке тоже-самое, так у чая появляется приятная кислинка, — с этими словами Альдебрей тоже сделал глоток.

— Лимон добавить не пробовал? Идиот…

— Пробовал, но эта не простая кислинка, если подумать, то она сладкая Потому что одни умирают от нее за долю секунды, а ты нет, в этом и есть вся ее сладость.

— Так зачем ты позвал меня сюда? Если решил задобрить, то…

— О нет-нет-нет, ни в коем случае. Я знаю, что тебя не задобрить никакими способами, да и зачем? Мне просто стало любопытно, каким ты стал за две тысячи лет проведенных на чужбине, в ужасных условиях.

— Не волнуйся, мой характер тверже илуния.

— Что, также легко испаряется, когда решаешь капнуть по глубже? — пошутил Аьдебрей и сам же посмеялся. — В общем, я хотел тебе сказать, мой старый друг. Ты зря вылез и своей норы, слишком рановато. Мой отец уже понял, кто ты такой и объявил на тебя охоту, тебе в любом случае не долго осталось.

— Это мы еще посмотрим. Полагаю, твой отец не в курсе, что ты сейчас сидишь тут и распиваешь со мной чайки?

— Конечно, нет. Мне приказано убить тебя даже наплевав на закон мира. Но я не мой отец.

— О, ты сейчас о том случае, когда позволили мне сбежать от него? Лучше бы ты убил меня, потому что, то, что я пережил потом, не пожелаешь даже заклятому врагу.

— Разве? Я вот наоборот желаю своим врагам всегда самого худшего, на что способна моя фантазия. Они мои враги, к чему эта жалость? Думал, ты усвоил этот важный урок.

Аренлэйк презренно фыркнул. Альдербей начал расстёгивать верхние пуговицы на рубашке и, оголив правую сторону, показал свою гордость — двадцать набитых на груди отметин.

— Знаешь, что это?

Аренлэйк промолчал.

— Каждые сто лет, я отправлялся в космос, чтобы проверить, чего я стою. Там я находил одного из сильнейших обладателей шестнадцатого круга и убивал его. Ты мне не ровня, Аренлэйк. Скольких великих воинов ты убил?

— Всех, коротко ответил тот, и принц рассмеялся.

— Оригинальный ответ, ничего не скажешь.

— Ты не понял меня.

Альдебрей тут же нахмурился, его бесил этот дурацкий капюшон на Аренлэйка, за непроглядной тьмой которого не было видно ничего. Он уже ловил себя на мысли, что и человек ходит с точно таким же видом. Были ли они как-то связаны между собой? Это ему было неизвестно.

— Для тебя, выращенного в замке золотого мальчика, окруженного лучшими учителями, мастерами, умами. Величайшие могли лишь быть обладатели шестнадцатого круга. Но не для меня, оборванца, у которого отняли все. Работорговец, что бил меня кнутом, раздирающим плоть лишь за то, что я был слишком доволен, по его мнению. Хозяйка, которой показалось, что я неестественно стонал от удовольствия, надзиратель, за то, что я упал от голода и бесконечной работы в каменоломне, все они были для меня великими воинами, потому что я ничего не мог им сделать. Моя спина покрыта другими отметинами, теми, что оставляет знаменитый зазубренный кнут работорговцев, который рассекает спину вместе с мясом, заставляя кричать от дикой боли.

Я терпел и ждал своего момента, выживал всеми силами, боролся назло тебе и твоему папаше. Мне удалось стать сильнее, сражаясь на различных аренах, я в прямом смысле рвал своих врагов зубами, если приходилось. День ото дня я становился все сильнее и сильнее, пока однажды не перебил всех тех, кто стоял на пути моей свободы. Я нашел каждого, кто когда-то владел мной или издевался, их крики и сочащаяся кровь, запах страха и дикого ужаса, который они испытали в этот момент. Вот, что такое аромат победителя, а не твои потрахушки! — Аренлэйк не выдержал и поддался эмоциям, он выкинул кружку в сторону и встал над Альдебреем.

— Так вот, что значит, было с тобой. Ты и впрямь прошел через ад, но тебе все равно не следовало появляться здесь, — принц продолжал спокойно сидеть на месте и попивать чай.

— Это вы сделали мою жизнь такой, можете не сомневаться, кара уже близко. Мы обязательно столкнемся с тобой в бою, Альдебрей, и я с радостью срублю тебе голову на глазах у всего мира и твоего отца.

Аренлэйк еще раз презренно посмотрел на Альдебрея и вышел из его апартаментов. Принц допил чай и поставил кружку на стол.

— Если б я знал, что все так сложится, то поступил бы иначе… — с грустью произнес тот себе под нос.

Глава 13 Прощай, мой новый друг. Часть 1

— Господи, сколько крови, почему ее так много?! Джорелл, я умру! Я не хочу умирать! Боже, это конец, это конец! Как же больно, почему так больно?!

Спертый запах крови и вековой пыли стоял в полу мрачном помещении, наполненным стонами тяжело раненных. Джорелл крепко держал за руку светловолосого парня лет двадцати пяти, который сильно истекал кровью на его глазах. На нем была военная форма для ведения боя в пустынной местности.

Земля наверху ходила ходуном, мелкие камушки падали с потолка от тряски, вызывая у всех находившихся в помещении страх быть погребенными заживо под грудой камней.

— Джорелл, они предали нас, предали! За что?! Мы же верно служили им!

Парень тяжело дышал и из последних сил боролся за жизнь, не сводя глаз с Джорелла, говоря с ним дрожащим голосом.

— Успокойся, тебе нельзя двигаться, лежи и не дергайся.

— Передай это моей жене, скажи, что в свои последние минуты, я думал о ней.

— Нет, иди к черту, ты сам ей передашь, слышишь меня?!

— Джорелл, кажется, смерть пришла за мной… мое тело немеет, я не хочу умирать вот так…

— Борись, борись с ней! Ну же, ты справишься, справишься!

С глубоким вдохом Джорелл поднялся с кровати. Его руки дрожали от страха, а лоб был покрыт холодными капельками пота. Это было не наяву, всего лишь страшный до ужаса, чертов реалистичный сон.

Джорелл и Илиан рано утром сидели одни в столовой и обсуждали этот злосчастный сон. Илкарец предложил Джореллу пройти обследование и проверить, действительно ли часть его воспоминаний утеряна или заблокирована, однако, на это нужно несколько дней, которых у Джорелла, увы, не было. Тот грустно вздохнул, сказав, что, как бы сильно ему не хотелось узнать истину, сейчас у него нет на нее времени, и все же нужно сосредоточиться на спасении человечества.

Двое ренианцев шли по тюремному блоку с энергетическими клетками в сопровождении одного хранителя и двух стражников. Группа остановилась напротив одной из клеток, где сидело три ренианца, те, что когда-то устроили бойню в ресторане и должны были уже давно казнены на эшафоте.

Хранитель убрал барьер, пока заключенные непонимающе смотрели на него и на двух своих собратьев за спиной.

— Вы свободны, братья, — вдруг произнес один из ренианцев.

— Что? Это не шутка? Мы, правда, свободны?

— Да, император не забыл вас, легионеры.

Заключенные поднялись и, подойдя к товарищам, стали крепко обниматься. Хранитель стоял рядом со сжатыми кулаками, выказывая свое явное недовольство.

— Пойдемте отсюда скорее, мне не терпится увидеть белый свет. Выпить чего покрепче и вкусно пожрать — все, что я сейчас хочу.

Пятерка сидела в не плохом ресторанчике и недавно освободившиеся уплетали еду за обе щеки, будто ели в последний раз.

— Так как вам удалось освободить нас? Мы думали, Марендрайт не преклонен, — наконец спросил один из ренианцев с набитыми едой щеками.

— Марендрайт больше не заправляет делами. Он, и все те, кто ему верен, сейчас в заточении.

— В заточении? За что?

— Скрыл важное убийство дипломатической миссии.

— Ха! Высокомерный хрен, так ему и надо! Надеюсь увидеть его на эшафоте за это.

— Он даже не сопротивлялся аресту. Мы уже готовились к настоящей бойне, составили план по нейтрализации Марендрайта, а он просто взял и спокойно сдался. Даже обидно как-то стало…

— А я всегда знал, что он на самом деле слабак с надутым эго.

— Так что теперь? — спросил другой заключенный.

— Теперь, мы будем просто ждать, скоро нам предстоит война, великая и, возможно, самая масштабная за последние тысячелетия. И императору нужен каждый верный сын или дочь Рениана.

До нового боя оставалось уже немного, Зарблэйн прошел в раздевалку, где, как и ожидал, его ждал Джорелл.

— Давно ждешь?

— Не то, чтобы давно, но и не сказать, что мало. Я пытался найти тебя вчера в твоих покоях или в штаб-квартире…

— Я переехал в отель неподалеку, знал, что ты захочешь отговорить меня от этого боя. Например, попросить бежать, как генерал Лютер.

— Ты ошибаешься, я всего лишь хотел попросить у тебя прощения.

— Прощения? — люмитанец взвел брови вверх, не ожидав этих слов от приятеля.

— Да, ты был прав, Зарблэйн. Мне не следовало лезть в твою жизнь, пытаться изменить ее или еще что-то. Я с чего-то решил, что могу решать твою судьбу за тебя… Просто, ты хороший парень, редкость в этом мире, и мне не хотелось видеть твою смерть. Слишком многих друзей я похоронил за свою жизнь, слишком многих…

В голове у Джорелла промелькнул сегодняшний сон. Был ли тот светловолосый парень ему другом, или нет?

— Я не хотел оскорбить тебя, считая, что ты не справишься с другими участниками… всего лишь защитить. Нет ничего страшного в том, чтобы признать, что ты слабее кого-то, потому что всегда найдется кто-то сильнее тебя, таков уж мир. Важно принять этот факт со спокойной душой и начать стремиться вверх, догоняя противника. Просто турнир, это не то место, где ты сможешь успеть догнать своего оппонента, здесь погибают, как сильные, так и слабые. И я, как твой друг, хотел спасти тебя, дать шанс стремиться выше, вот и все.

Люмитанец опустил глаза, растроганный словами Джорелла. Он тоже чувствовал себя не в своей тарелке, позволив гордыни взять вверх над разумом. Зарблэйн попросил за это прощения, сказав, что если бы можно было повернуть время вспять, то он многое бы поменял в своей жизни, но только не возможность встретиться с Джореллом и остальными.

— Ты влился в нашу компанию и стал нам другом. Каждый из нас готов лечь костьми за тебя, я хочу, чтобы ты знал это, прежде, чем уйдешь на арену. Дутанор и Лонут хотели прийти и тоже пожелать тебе удачи, но возникли кое-какие трудности.

Джорелл не хотел рассказывать Зарблэйну о недавнем приступе Дутанора, чтобы не волновать его лишний раз.

— Что-то серьезное? — спросил люмитанец, на что получил успокаивающий ответ.

Между приятелями настала неловкая пауза, после которой Джорелл спросил, сможет ли Зарблэйн победить Якитантиса. На что тот покачал головой и сказал:

— Самуртаты, это сильный и воинственный народ. Они всем сердцем следуют по пути меча. Многие воины не заводят семью, не тратят время на развлечения, вместо этого они день ото дня постигают тайны владения мечом. И среди такого огромного множества мастеров Якитантис самый лучший.

— Так что же, это конец? Хочешь сказать, что идешь на свои похороны?

— Да, это конец.

— Не недооценивай себя, ты способен на большее.

Зарблэйн лишь слабо улыбнулся, он уже все решил для себя и давно смирился со своей судьбой. Ему бы и вовсе следовало признаться в том, что смерть для него уже давно желанна, и он ждал, когда сможет пасть за достойную цель. Но Зарблэйн промолчал, не став говорить о своем пристрастии к смерти, вместо этого он сказал следующее:

— Знаешь, мы с этим Якитантисом кое в чем похожи.

— В чем же?

— Мы оба подвели своих господ и теперь корим себя за это каждый день. При всей нашей силе, нашем опыте и стараниях, мы так и не смогли защитить тех, ради кого потратили столько усилий на полях сражении и в бесконечных тренировках. Может быть, я ошибаюсь, но, будь я проклят, если Якитантис не пришел сюда, как и я, в поисках искупления за свои грехи.

То, что говорил Зарблэйн, было горькой правдой и для Джорелла. Даже став сильнее, ему не удалось защитить орден, как и Дутанору свою возлюбленную и семью. Зарблэйн был родственной душой, и оба прекрасно это понимали, от чего прощание было еще тяжелее. Джорелл хотел бы крикнуть, «Беги, я прикрою тебя!», но он не стал этого делать, потому что его друг выбрал битву, а не позорное бегство.

Прозвучал сигнал к скорому началу битвы, и пришло время расставания. Приятели посмотрели друг на друга, а затем обнялись, и Джорелл слегка постучал Зарблэйна по спине.

— Я буду ждать тебя здесь. Бейся, как никогда в своей жизни, Зарблэйн, а грехи, да хрен с ними, потом вместе за молим в церквушке. Но погибать не вздумай.

Люмитанец улыбнулся.

— Прощай, мой новый друг. Из нас получился шикарный дуэт.

Джорелл, как и обещал, остался в раздевалке. Он сидел на скамье и не хотел смотреть бой, вместо этого, сложив руки в замок и, надеясь на победу товарища.

Заблэйн стоял напротив Якитантиса, который был облачен в прекрасные доспехи, сделанные в стиле футуризма. Цвет металлика сверкал на солнце, а застекленная прорезь в шлеме в виде круга, наполнилась оранжевым илунием и засветилась.

Противники оказались в густом лесу, где многовековые деревья возвышались над ними, доживая свое время вместе с угасающей планетой.

Дутанор и Лонут затаили дыхание, беспокоясь о Зарблэйне не меньше, чем Джорелл, и тщательно наблюдая за боем по телевизору.

Укрывшись за своим щитом, Зарблэйн решил уйти в оборону, прекрасно зная, что в нападении у него точно нет ни шанса. Якитантис был вооружен шестью короткими мечами, предназначенных его соотечественникам для защиты. Долго не думая, он бросился на Заблэйна, чтобы посмотреть, из какого теста тот сделан. Шквал ударов обрушился на люмитанца, но тот знал свое дело и прочно засел в защите, отбивая все удары, и даже пару раз почти удачно контратаковав.

Каменные шипы, что могли пронзить дредноут, вылетали из земли прямо под ногами Якитантиса, заставляя его поднапрячься. Но тот быстро свел эту атаку на нет, начав выпускать в почву свой илуний, тем самым подавляя вражеский. Проверка сил кончилась и быстро переросла в настоящую битву.

Зарблэйн разрывал землю под Якитантисом, обрушивал на него лавины камнепада, закрывал в каменных клетках, откуда был лишь один выход — навстречу его потоку илуния, но все было тщетно.

Самуртат ловко уходил ото всех ловушек, разрубал камни и сводил на нет все остальные попытки. Его защита шестью короткими мечами, даже превосходила оборону Зарблйэна при помощи щита. Разница в их силах уже была очевидна.

Якитантис швырнул несколько клинков в голову Зарблэйна. Люмитанец отбил один из них мечом, увернулся от второго, а щитом принял удар третьего клинка, задрав повыше. В этот самый момент самуртат прошел под его ногами, воспользовавшись высоким положением щита, и перерубил их. Зарблэйн упал, стиснув зубы от боли, но не потерял самоконтроль и укрыл себя за каменным куполом, чтобы потянуть время. Самуртат пробивался сквозь стену, пока люмитанец отращивал свои ноги. Его илуний улетучивался с геометрической прогрессией, уменьшая и без того мизерные шансы на победу.

Купол пал и Зарблэйну пришлось отступать, но Якитантис легко догнал его. Люмитанец начал было сопротивляться, однако был легко обезврежен. Самуртат срубил ему кисть, что держала щит, а затем вторую и пронзил ему живот. Тяжело было тягаться с шестью мечами одновременно. Зарблэйн упал на колени, истекая кровью и шатаясь. Дутанор и Лонут с ужасом наблюдали за этой картиной, их друг был на волосок от смерти.

Якитантис стоял над ним, такой спокойный, безмятежный, казалось, будто он ни капли не вспотел, будто люмитанец для него не больше, чем пыль под ногами. Зарблэйну всегда было интересно, насколько же может быть велика разница между двумя обладателями шестнадцатого круга, теперь, он наглядно представил себе это.

Война, война и еще раз война, все — что он познал в этой чертовой жизни. Если бы Зарблэйн имел детей и внуков, и на смертном одре те его бы спросили, хорошо и насыщенно ли он прожил свою жизнь? Тот бы не задумываясь, ответил — она вся была разноцветной, представляя себе при этом целую палитру из крови всех рас мира, чьи трупы простилались перед ним весь его жизненный путь. Из всех тел, что были перед его глазами, лишь одна смерть по-настоящему повлияла на него, лишь она одна изменила его и заставила сожалеть об этом каждый день — гибель его императора.

Якитантис чувствовал разочарование, жалость к люмитанцу. Словно ему пришлось побить слабого мальчишку, а теперь нужно и вовсе убить. Зарблэйн был без сил, истекал кровью, стоя на коленях. Несмотря на то, что кровотечение из рук остановилось, проблема с пробитым брюхом была ему уже не под силу. Жизнь стекала по его телу на землю красной нитью, рассудок помутнел, приятная усталость накрыла тяжелой волной, будто говоря, «Не бойся смерти, это не так страшно, как может показаться на первый взгляд».

— Зарблэйн, я наблюдал за тобой.

Послышался голос в его голове.

«Смерть?», — подумал он. — «Проводник душ? Созидатель? Кто же это?».

— Я помню тебя, знаю, что ты сделал и где был в тот роковой день. Знаю, кому служил и служишь и по сей день, знаю, как терзал себя за то, чего не смог. Ты мог бы стать могущественнее, чем многие, но ослаб, потому что душа твоя потеряла былую прочность и веру. В слабом духе не может жить некогда великий воин. Позволь мне вернуть утерянное, вернуть цель в твоей жизни. Адмирал Зарблэйн, встань, верни себе былую мощь. Пришло время забрать то, что отняли у Люмитании давным-давно.

— Да, мой господин, — неожиданно для самого себя полушепотом произнес Зарблэйн.

Клинок Якитантиса несся, чтобы срубить голову Зарблэйна, как вдруг тот остановил его своей ладонью, будто она прочнее стали. Самуртат не успел опомниться, но уже мощным ударом был отправлен далеко от места битвы. Куски земли и деревья летели вслед за ним, продолжая вырывать все новые и новые части ландшафта, собираясь вместе, будто снежный ком. Якитантису удалось встать на ноги и, схватив верхними руками меч подлиннее, он уничтожил летящую на него лавину. Зарблэйн уже мчался к нему на всех парах, в его глазах чувствовалась ярость, сила, бесстрашие.

Якитантис сделал сокрушающий боковой удар длинным мечом, но Зарблэйн ловко прошмыгнул под ним в последний момент. Самуртат ждал этого и четыре коротких клинка уже шли на выпад. Зарблэйн отбил два из них щитом, а третий мечом, но последний все же поразил его в бок. Однако люмитанец не собирался отступать или сдаваться, перед Якитантисом был совсем другой планетарец. Зарблэйн позволил клинку пронзить его еще сильнее, а затем схватил самуртата за ворот брони и резким движением к себе ударил его в лицо своей головой, да так, что пробил шлем. Якитантис попятился назад, но люмитанец вновь притянул его к себе и снова повторил удар головой.

— За моего императора! — прокричал тот, обезумев от битвы.

Якитантису удалось вырваться, но Зарблэйн не отставал. Он переворачивал огромные ландшафты размером с целые континенты вверх дном, его удары стали в сотни раз сильнее, а его сила духа крепче, как никогда. Самуртат недоумевал, откуда у его противника появилась вся эта мощь.

«Наконец-то, достойный противник», — с улыбкой подумал он.

Его глаза загорели еще ярче, две пары рук схватили по мечу для атаки и в стремительном ударе крест-накрест, он разрубил планету. Герб Самуртатии было не что иное, как планета, разрубленная на две части, и великий воин этой расы только что показал всему миру, что это не просто пафосный рисунок.

Досталось и Зарблэйну, чья правая рука и левая нога стали разлучными с телом, но люмитанцу было плевать на рану, и он контратаковал, срубив врагу две руки с левой стороны. Якитантис взвыл от боли и, яростно схватив люмитанца за глотку, влетел с ним прямо в эпицентр взрыва, который образовался при разрушении планеты. Будучи владельцем оранжевых глаз, самуртат прихватил энергию от взрыва с собой, надеясь покончить со всем этим в один удар, но потерял врага из виду.

Он обнаружил Зарблэйна на одиноком спутнике одной из планет. Якитантис тащил с собой сконцентрированную энергию, которая была чуть больше ядра уничтоженной им планеты, как вдруг его глаза вздрогнули от невероятной картины. На него смотрел огромный, не мысленных размеров глаз. Самуртат не сразу, но все же понял, что планета, на которой стоит Зарблэйн, смотрит на него, а ее зрачок не что-нибудь, а ее собственное ядро.

«Не может быть… я лишь слышал легенды о владельцах коричневых глаз, которые настолько сильны, что целые каменные планеты могут оживать, вставая на их сторону. Откуда, откуда у него взялась эта сила?» — Якитантис воочию стал свидетелем невероятного чуда, древнего и забытого искусства. Остальные, кто смотрел бой через голографические очки, могли лишь отдаленно представить тот страх и в тоже время восхищение, которое испытывал самуртат при виде такой картины.

«Да! Вот так, покажи им, покажи мощь потерянной империи, ту силу, которой народ Люмитании мог бы обладать, если б был не так слеп!», — ликовал голос в голове Зарблэйна.

Планета смотрела на Якитантиса своим горящим глазом, пронзая ужасом.

«Я выиграю, во что бы то ни стало! Мой господин, будет отомщен!».

«Мой император, я подвел вас, но теперь, они познают гнев, который горит в моем сердце ярче вселенной».

Мысли двух воинов промелькнули в их голове, и они столкнулись в последней атаке.

Ожившая планета испустила яркий, исполинских размеров луч илуния из своего глаза, свет от которого осветил соседние системы. Якитантис воинственно закричал. Четыре его руки сжимали один единственный меч, который выглядел по-настоящему устрашающе, поражая своим размером. Самуртат отправил вперед накопленную энергию от взрыва, а следом пустил мощную дугу илуния с острия клинка.

То, что произошло дальше, стало первым свидетельством ужасающих последствий при битве гениев войны и подлинных мастеров в овладении шестнадцатых кругов. Мощь, которой латланцы наделили простых планетарцев, страх, который обрели слабые мира сего при мысли о том, к чему может привести власть таких чудовищ, все это привело к миру построенном на крови. Каждый планетарец вспомнил, почему вселенной стали править сильные.

Ударная волна прокатилась по соседним системам, словно адская кавалькада, стерев в пыль все, что там находилось.

«Битва богов», вот, как вскоре окрестит этот турнир один философ с планеты Земля.

— Нам подарили илуний, но только глупец забывает, что в этом мире ничего не дается бесплатно, — презренно фыркнул Мальдрус, смотря на яркую вспышку на своем экране.

— Это невероятно! Какой бой! Дамы и господа, у меня нет слов, это просто чудо, великолепное зрелище, достойное самого Созидателя! — вещал комментатор.

Луч телепортировал два блуждающих в космосе тела обратно на стадион. Зарблэйн и Якитантис лежали на песке без сознания.

— Ну же, вставай, поднимайся твою мать! — кричал Дутанор, переживающий сильные эмоции от просмотра.

Зрители затаили дыхание, в ожидании победителя. Наконец, спустя полминуты один из участников, наконец, зашевелился. Якитантис с трудом начал подниматься, кряхтя от боли и усталости. Он опирался на свой меч, пытаясь встать во весь рост.

— Зарблэйн, я недооценил тебя, это был великий бой, — тяжело дыша сказал самуртат, не спеша идя к люмитанцу.

Джорелл крепко сжимал свои кулаки, все еще находясь в неведении, но одно он знал точно — Зарблэйн оказался куда сильнее, чем думал.

Самуртат подошел к люмитанцу совсем близко. Он стоял над своим врагом, лежащим без сознания, Зарблэйн был полностью истощен и находился в глубоком нокауте.

— Я буду помнить этот бой до самой смерти, — сказал Якитантис, а затем с улыбкой рухнул обратно на песок рядом с Зарблэйном.

Стадион возликовал, комментатор уже трубил победителя.

— Итак, мальчики и девочки, победил Якитантис, который, по правилам, смог подняться в то время, пока его противник лежал без чувств! Великолепный бой, прекрасные противники, милосердное окончание боя!

Джорелл услышал, как кто-то бежит со стороны входа на арену. Он уже обрадовался, но вдруг в помещение забежали врачи, несущие Зарблэйна на носилках.

— Зарблэйн! Что с ним, он живой?!

— Да, но сильно истощен и ранен, а теперь отойдите, нам нужно срочно доставить его в больницу, навестите позже.

Джорелл смотрел в след удаляющемуся приятелю. Он был рад, по-настоящему счастлив. Впервые не безразличный ему человек плюнул в лицо смерти и его проклятию. А может, все дело было в том, что Зарблэйн все-таки не человек? Но Джорелл не хотел сильно вдаваться в эти подробности, главное, что ему удалось выжить.

Вернувшись в покои, Джорелл тут же бы атакован восхищенными возгласами Илиана и Дутанора касательно боя Зарблэйна. На вопрос, неужели все было настолько хорошо, приятели посмотрели на него с недоумением. Джорелл поведал о том, что не видел боя и тогда ему вкратце его рассказали. О невероятной силе, которая спасла Зарблэйна в последний момент, о его мощи и целой планете, что ожила прямо на глазах.

— Но откуда? Уже не в первый раз Зарблэйн вдруг обретает неизвестную мощь прямо посреди боя… — недоуменно спросил Джорелл.

— Возможно, у меня есть ответ на этот вопрос, — все повернулись к Илиану, который приковал к себе внимание этой фразой.

— Хочешь сказать, тебе что-то известно о подобных всплесках энергии у тех, кто ею не обладал в начале?

— Возможно. Я лишь слышал легенду, которая уходит глубоко еще во времена семей основателей.

— Что еще за легенда? — спросил Джорелл, который был явно не в курсе богатой истории этого мира.

— Ах да, вы же не знаете. Хмм… с чего бы начать. Вы не знали, но каждая раса, что сейчас покоряет пространство, названа в честь семей отцов основателей. Тех планетарцев, что еще в давние времена сплотили вокруг себя свой народ, создав единую империю. Это былая смутная эпоха, когда представители одной расы разрывали друг другу глотки на своей родной планете, когда единый народ был разделен на множество государств и управлялся мелкими, жалкими, властолюбивыми планетарцами. Они грызлись между собой, и заставляли простых планетарцев убивать друг друга ради своих амбиций.

— Ты сейчас очень хорошо описал нам нашу планету. Все тоже-самое, никакого единства, зато только дай повод разорвать друг другу глотку, — усмехнулся Джорелл, а Дутанор окинул его каким-то не понятным взглядом.

— Так как люди точь в точь повторяют путь люмитанцев благодаря памяти днк, то это не удивительно. У вас сейчас как раз эпоха смуты.

— Ага, с небольшим отличием, нам грозит тотальное уничтожение в войне с инопланетным захватчиком.

— Сейчас мы говорим не об этом, Дутанор. Да, человечество в итоге пошло немного по иному пути, но не будем забывать, что все же вы отличаетесь от ваших создателей, и ко всему прочему намного раньше первые из вас овладели илунием, нежели ваши прародители. Ваш друг Зарблэйн становится необычайно силен в самые необходимые ему моменты, и лично для меня есть только одно наиболее логичное объяснение. Я не знаю, как, но не зависимо от выбранного пути, каждая раса в итоге приходила к одному и тому же — отцу основателю или матери. Во времена, когда вражда между братским народом доходила до своего апогея, словно из ниоткуда, появлялся планетарец, за плечами которого была сама судьба. Одним лишь словом он мог поднимать планетарцев на битву, заставлять сомневаться в тех, кому еще недавно верили беспрекословно. Так или иначе, основатели свергали всю власть, которая только могла быть на планете, и создавали единую империю, могучую, которая отныне не убивала друг друга, а смело смотрела в будущее, в космос. Именно под началом этих планетарцев расы овладели искусством илуния, поднимали науку и медицину до таких высот, до каких не смогли бы и за тысячу лет розни.

— То есть, и у нас, возможно, тоже вскоре может появиться такой основатель? — задумчиво спросил Джорелл, на что получил положительный ответ Илиана.

— Как можно догадаться, этих планетарцев и их семьи возвели в целый культ, словно божества. Расы отринули свои старые названия и приняли новые, в честь второго имени своего основателя, но это было не все. У каждой семьи основателей были свои самые верные, самые преданные сторонники, с кем они прошли огонь и воду, с самых низов до небес. Это уже были не просто союзники, а братья и сестры, пусть не родные, но по духу даже крепче, чем родственные узы. Они поклялись, что будут стоять друг за друга до самого конца и при любых условиях, даже если сам Созидатель будет против них. Тогда же впервые и была открыта новая техника под названием «Союз предков».

— Союз предков? Что-то типа связи на крови? — поинтересовался Лонут, и был близок к истине.

— Основатель делился своими клетками илуния с каждым из преданных ему планетарцев, которых он мог назвать братом или сестрой. Это приводило к тому, что при желании основатель мог передать часть своей силы своему преданному вассалу, сделать его намного могущественнее, а также управлять ими при необходимости.

— И его союзники добровольно соглашались стать рабами? — удивился Джорелл.

— Для них это была великая честь, высшая степень доверия. Но самое главное, что эти же частицы затем разделялись и передавались детям вассалов, а затем и детям их детей. Я поначалу сомневался, но теперь точно знаю, Зарблэйн это не простой одиночка, нет, я уже видел его раньше. Во времена прежнего императора он был адмиралом флота Люмитании, и его далекие предки некогда заключили подобный союз с основателем. Но даже если это так, то встает другой вопрос.

Илиан оглядел молчаливо слушающих его товарищей и добавил:

— Прежнего императора, далекого праправнука основателя, а также всю его семью вероломно убил сводный брат. Он был усыновлен, поэтому не является прямым потомком и наследником, просто ему и кучке заговорщиков надоело быть на вторых ролях, и захотелось больше.

— Так значит, вариант с подчинением Зарблэйна императором отпадает?

— Не совсем, я думаю, что самопровозглашенный император Мерѝдэз кое-что скрыл от мировой общественности, а главное, от народа Люмитании. Видите ли, в качестве доказательства Меридэз надел головы всей императорской семьи на пики, в том числе и трех сыновей своего брата. И если лица прямого потомка основателя и двух его старших сыновей были отчетливо различимы, то вот с младшим все обстояло иначе. Его лицо было искореженно настолько сильно, что с трудом можно было понять, что это вообще раньше был люмитанец.

— Думаешь, младшему удалось спастись? — картина все больше вырисовывалась, приоткрывая завесу тайны.

— Да, это вполне возможно. Теперь, когда эти вещи происходят с Зарблэйном, я более чем уверен в этом. Не знаю как, но младшему сыну все же удалось избежать смерти и спрятаться от головорезов, и теперь, когда пазл наконец сошелся воедино, у меня для вас плохие новости.

Приятели взволнованно переглянулись, а затем снова посмотрели на хмурого Илиана, который тоже очень сильно помрачнел, будто, правда, что он узнал, была страшной болью для него. Илкарец опустил голову, а затем дрожащей рукой достал пачку сигарет из кармана и закурил.

— Младший сын здесь, на этом турнире, и это не кто иной, как Аренлэйк, именно так звали молодого принца. Он вернулся… вернулся за своим царством, но самое ужасное, я научил его всему, чтобы совершить страшную месть. Созидатель… я не знал, кто он… что же я наделал…

Глава 14 Мальдрусомания. Часть 1

Год 2161 от конца утопии. Израненный, одинокий маликанец плелся по бескрайним пескам под палящим солнцем.

— Суки, почти достали меня. Ну, ничего, подлечусь и устрою им незабываемый курорт, они еще начнут бояться меня.

Молодой Мальдрус едва сбежал от погони и спас свою шкуру, при помощи телепортации по случайным координатам. Он был не так силен и имел мало опыта за плечами, но уже изворотливей ужа на сковородке и живуче таракана. Волоча ногами, маликанец держался за плечо, преодолевая один песчаный холм за другим. Ему и самому не было известно, куда и зачем он идет, однако шел, боясь, что за ним все еще гонятся муликанцы и охотники за головами. Мальдрус старательно высматривал какую-нибудь пещеру, глубокую яму, все, что угодно, где можно спрятаться хотя бы на часок другой.

— Я не могу подохнуть в таком месте, мой народ все еще страдает. Ублюдские гвардейцы, если б не они, вздрючил бы эту дерьмовую колонию. Надеюсь, мои ребята уже ищут меня…

Мальдрус продолжал идти, когда по округе пронесся низкий звук, а затем что-то громыхнуло вдалеке. Ударная волна появилась из ниоткуда и снесла уставшего маликанца обратно вниз по крутому склону. Закончив катиться кубырем, Мальдрус вскочил и помчался в обратную сторону. Он скрылся за холмом и, поняв, что кто-то слишком быстро приближается к нему, упал в песок, спрятавшись за песочной макушкой.

Он немного прополз вверх, чтобы иметь обзор и увидеть, что за угроза движется к нему. Внезапно откуда-то с воздуха упал фельсонт, у которого при падении из рук выпала книжонка. Бедняга с большими от испуга глазами судорожно прополз на четвереньках до потери и, схватив ее, засунул за пазуху. А затем случилось то, что навсегда отложилось в памяти Мальдруса.

Планету накрыла тьма, не простая темнота, а черная, всепоглощающая сущность. В мгновение, два солнца, что освещали все, куда-то исчезли, погрузив этот мирок в холодную пустоту.

Мальдрус начал панически смотреть во все стороны, пытаясь разобраться, что же произошло, руки затряслись от страха, а глотку будто сжала невидимая ладонь. Крик фельсонта заставил вновь переключить внимание на него. Над незнакомцем упавшим с неба стояло нечто. Что-то, что маликанец так и не смог разобрать до сих пор.

Тень? Мрачное облако? Что? Мальдрусу было не известно. Но зато он отчетливо видел, как эти нечто высасывают илуний из фельсонта, словно спагетти, иссушая того полностью. Вдруг Мальдрус понял, что фельсонт смотрит на него, не вдаль, ни куда-либо еще, а прямо ему в лицо. Незнакомец заметил его, смог разглядеть напуганного юнца мечтающего о великом правосудии. Маликанец покачал головой, чтобы тот его не выдавал, но фельсонт и не собирался. Он засунул руку за пазуху и нащупал там книгу, и на остатки сил телепортировал ее прямо к Мальдрусу. А затем в секунду пробил рукой свою грудную клетку и, достав оттуда небольшую сферу, сломал ее, сжав кулак.

За яркой грохочущей вспышкой появилась фиолетовая сфера, напоминающая собой клубок из хаотичной энергии. Волна пролетела немного вперед, едва не коснувшись Мальдруса, а затем со сверхсветовой скоростью вернулась обратно, буквально поглотив все, что оказалось у нее внутри. Тьма тут же рассеялась и в небе вновь засветились палящие солнца, а на месте, где еще недавно был фельсонт с некими сущностями, осталась лишь черная, дымящаяся воронка.

Мальдрус и сам не заметил, как очутился на другом конце планеты, в какой-то пещере, где на его удивление была вода. Он все еще трясся, пытаясь разобраться, что же там все-таки произошло и свидетелем чего ему довелось стать? Наконец, он вспомнил про книжку, которую ему успел передать фельсонт, и которая подтверждала, что это все-таки был не сон. Раскрыв ее, маликанец тут же понял, что в руках у него дневник, причем не кого-нибудь, а самого великого хранителя, чье лицо он никак не мог разглядеть из-за своего истощенного состояния. А затем, Мальдрус погрузился в чтение, которое навсегда изменило ход его мыслей и сделало, пожалуй, единственным владельцем одной из самых значимых тайны вселенной. Секрет, что теперь находился в кубе Левентада, надежно спрятанным Марендрайтом, выжидал момент, чтобы приоткрыть завесу неизведанного.

Джорелл навестил Зарблэйна, как только тот пришел в себя. Остальные должны были подойти позже. Люмитанец смотрел в окно, лежа на койке, предаваясь раздумьям.

— Как твое самочувствие?

Джорелл взял стул около стены и сел на него рядом с кроватью приятеля.

— Все тело ломит, меня знатно отделали, — Зарблэйн был в добром расположении духа, будто заново родился.

— Этому Якитантису тоже досталось, ты славно потрудился.

— Да брось, мы оба знаем, что сам бы я уже покоился в земле. Мне помогли, причем не хило так.

— Аренлэйк… Ты, знал, что он наследник могучей империи?

— Если б знал, уже давно преклонил перед ним колено.

— Даже так? Он пытался убить тебя, не забывай.

— Да, пытался, но я по глупости своей стал препятствием на пути к его мечте. Джорелл, как ты не понимаешь, судьба дает мне второй шанс. Я не смог спасти его отца, потерял свой флот и армию, не ожидал, что нас атакуют свои же. Ублюдки застали меня врасплох, позор мне за это. На моих глазах рухнула моя империя под гнетом тирана, я должен был погибнуть и не видеть всего этого… Теперь же у меня есть шанс все исправить.

— И что теперь? Поклянешься ему в верности? А если он прикажет тебе убить меня?

Зарблэйн сжал губы, думая над вопросом.

— Нет, моя клятва подождет. Я хочу пойти к Аренлэйку и посмотреть, что он за люмитанец. Я должен быть уверен, что он сын своего отца, прежде чем принимать дальнейшее решение.

— Может быть, мне пойти с тобой? Учитывая, что он может взять тебя под свой контроль в любой момент…

— Нет, я пойду один. Если он возьмет меня под контроль, то тогда уж точно все станет понятно. Хочу вломиться к нему и спросить, почему он спас меня? Хочу узнать о его планах, о том, что он надеется получить от победы на турнире, о его прошлом и о том, как спасся в тот день?

— Не слишком ли много вопросов? Даже я бы тебя послал, а уж наш «дружелюбный» сосед и подавно, — с ухмылкой сказал Джорелл.

— Я умею быть настойчивым.

— Главное не стань смертельно настойчивым, мы тут только все с облегчением вздохнули не для того, чтобы твой принц зарубил тебя за навязчивость.

— Я постараюсь, — улыбнулся Зарблэйн.

Джорелл пожелал приятелю скорее встать на ноги и уже поднялся, чтобы уйти, но люмитанец притормозил его.

— Следующий бой твой, если не ошибаюсь, с Хартэном, да?

— Знаешь его?

Джорелл почувствовал, как рука Зарблэйна все сильнее сжимает его запястье.

— Я знаю, что ты парень не промах и последние твои бои были для тебя развлечением. Но не думай, что с Хартэном будет тоже самое или хотя бы близко похоже на все то, с чем сталкивался до этого.

— Но ты не знаешь, с чем я сталкивался до этого.

— Зато знаю Хартэна. Он один из лучших наемных убийц во всей вселенной. Его заказы стоят по-императорски дорого, но зато со сто процентной гарантией на выполнение. Этот сукин сын здесь лишь ради веселья. Ему плевать на смерть, на хранителей и даже на сам турнир. Даже с собственной жизней на кону, для него это все не больше, чем забава.

— Откуда тебе так много известно о нем? Вы, что, старые приятели?

Зарблэйн угрюмо прокряхтел, не желая вспоминать подобное, но это было необходимо.

— Однажды мы пользовались его услугами, нужно было убрать кое-какого полководца. Перед отправкой Хартэн остановился в одних казармах с Последним авангардом — это один из лучших боевых отрядов нашей империи. Я тогда пил вместе с их командиром, вспоминали былые деньки. Как это обычно бывает, ребята начали потешаться над наемником, думая, что тот им не чета. Слово за слово и ничем не приметный делдаркец в одиночку положил четверых! Четверо люмитанцев из Последнего авангарда равны четырем армиям, а он лихо побил этих надменных засранцев! Долго мы потом разбирались, кто в чем виноват, но факт остается фактом. Джорелл, не играйся с этим ублюдком, одна ошибка и уже он будет играться с тобой.

Джорелл посмотрел в глаза Зарблэйну, а затем понимающе кивнул, после чего тот отпустил его руку.

— Скоро тебя навестят остальные ребята, а я пока подумаю над тем, что ты сказал.

— Подумай, как следует. Скорей бы встать уже с этой чертовой койки.

— Не терпится преклонить колено?

— Нет, надрать твою самоуверенную задницу, — пробасил Зарблэйн, и парочка рассмеялась.

Джорелл снова попрощался и вышел из покоев товарища.

«Хартэн… что ж, жду не дождусь нашей встречи».

Вернувшись в апартаменты Джорелл замер от удивления. На диване расселся Илиан, рядом с которым сидел Мальдрус.

— Вернулся наконец-то? — сказал Илиан. — Джорелл, позволь тебе представить…

— Мальдрус… что ему здесь надо, Илиан?

— Так вы знакомы?

Илкарец недоумевающе посмотрел на Мальдруса, а тот только улыбнулся и пожал плечами.

— Да, он явился сюда и сказал, что ты нанял его, чтобы убить меня, — вдруг вспомнил Джорелл, и Илиан поперхнулся красным мъердским.

— Джорелл, подожди, я могу объяснить, — поспешил оправдаться Илиан, но тот его успокоил, сказав, что не держит на него зла и пусть прошлое там же и останется.

Илкарец с облегчением вздохнул, а затем влепил подзатыльник Мальдрусу. Маликанец сделал вид, что ему больно и засмеялся.

— Так зачем он здесь? — снова спросил Джорелл, настороженно относясь к новому гостю.

Мальдрус вскочил с дивана и подошел к Джорелл с протянутой рукой.

— Мы не удачно начали в наше первое знакомство, позволь представиться, я — Мальдрус, много болтаю, убиваю, расчленяю, бедным помогаю.

Илиан прокашлялся за его спиной, и маликанец тут же опомнился.

— Прошу прощения, занесло меня что-то, издержки профессии, со всеми бывает, в общем, я Мальдрус, головорез номер один. Илиан сказал, что так у вас людей принято знакомиться. Если честно, очень неудобно стоять вот так с вытянутой рукой, ожидая, пока ты вытянешь свою, она же затекает!

— Ты прям-таки местный Робин Гуд для психов. Вообще-то, стоять так не надо, но я рад твоему рвению, — Джорелл вытянул свою руку и поздоровался с Мальдрусом. — Меня зовут Джорелл, просто Джорелл.

Маликанец посмотрел на руку, которую только что пожал.

— Да, между нами появилась связь, — Джорелл слегка постучал маликанца по плечу, уже зная, что тот хотел сказать.

Илиан улыбнулся, вспоминая ровно те же слова, сказанные им в первую встречу с Джореллом.

— Так зачем ты здесь, Мальдрус?

Джорелл обошел маликанца и подошел к кувшину с водой. Что-то в Мальдрусе было отталкивающее, но что, пока оставалось не ясным, однако смотреть ему в глаза было тяжело.

— Мы с Илианом как раз обсуждали, как он в одночасье перебил все свое братство.

— Ублюдки заслужили это, особенно после того, что учинили на Виномниусе, — с толикой презрения выдал Джорелл, вспоминая тот ужас, свидетелем которого он тогда стал, а так же гибель Гилдриэля.

— А кто спорит? Я пришел сюда лишь затем, чтобы предупредить. Малыш Гринтред, которому удалось сбежать, благополучно присоединился к ренианцам, спрятавшись у них за спиной.

Джорелл как раз допивал воду из стакана, когда новость коснулась его ушей. Он поставил стакан на барную стойку, слегка опершись на нее, а затем сжал кулак, да так, что стекло в руке разлетелось на части.

— Этот изворотливый сукин сын, он мне никогда не нравился…

— Более того, Марендрайт и вся его свита в заточении и не известно, когда их отпустят. Мое чутье подсказывает мне, что никогда, поэтому, скорее всего наш великий хранитель будет выбираться оттуда сам.

Мальдрус подошел к Джореллу поближе и встал сбоку от него, смотря на него слегка безумным, пронизывающим взглядом.

— Я чувствую большие перемены, как крысы шпыняют здесь всюду, плетя свои заговоры. Твоя раса оказалась в центре великих событий, а значит и ты, Джорелл. Сейчас вы находитесь меж двух огней, у вас большие неприятности.

— И что мне с этим делать? Может, поделишься какой-нибудь мудростью? — с некой насмешкой спросил тот.

— На данный момент? Ничего. Просто продолжай биться за свой народ, а там посмотрим. Кто-то решил развязать новую мировую войну, и я обязан все выяснить, прежде чем это произойдет.

— Это? — спросил Джорелл, и Мальдрус вдруг немного растерялся.

— Да… это… война, я хотел сказать.

— Я уверен, что все это дело рук Аганадриуса и Алутара, — наконец вступил в разговор Илиан.

— Это мне уже давно известно, мои шпионы работают отлаженно. Но есть предположение, что к ним в союз собирается вступить еще одна раса.

— Еще одна? Боже, да ты издеваешься надо мной.

— Не волнуйся, Джорелл, у твоей расы больше союзников, чем ты можешь себе представить.

— Да? И кто же это?

— Об этом позже, сейчас нам нужно придумать, как вызволить Марендрайта из темницы, только он может положить конец этому безумию, — предложил Илиан и остальные его поддержали. — Самая лучшая драка — это та, которая не состоялась.

— Чепуха! Самая лучшая драка — это когда твои враги стоят на коленях и молят не резать им и их семьям глотки! — с энтузиазмом не согласился Мальдрус.

— У нас с тобой разные представления о жизни…

— Разве? Хочешь сказать, ты не хочешь поставить на колени этих мерзких ренианцев? Они же погубили твой народ, безжалостно вырезали его целыми семьями! Женщины, дети, старики, больные, им было насрать, важно лишь сделать еще одну зарубку на мече! — Мальдрус любил нажимать на больные раны и слабые точки планетарцев, склоняя их к мести.

Он дышал ею, ел её, пил, одним словом, жил лишь местью. Таковым его сделала жизнь и тяжелая психологическая травма в детстве.

— Больше всего на свете я хочу отомстить тем, кто сгубил мой народ, но нужно понимать, что в этом случае мне нужно будет начинать с себя. Именно я отвернулся от илкарцев, когда они нуждались во мне больше всего, именно я бросил их в самый тяжелый момент. Хочу ли я покарать виновных? Да, но тогда нужно достать меч из ножен и вспороть себе брюхо. Сейчас мне нужно остановить Аренлэйка, пока он не зашел слишком далеко.

— А что будет, если зайдет? У нас тут итак намечается новая мировая война.

— Эта война будет не по моей вине, а вот гибель мирных жителей Люмитании будет у меня на совести. Из-за Аренлэйка я уже обрек свой народ почти на вымирание, но зато хотя бы смогу спасти люмитанцев от своей роковой ошибки.

— Джорелл, ты знаешь, почему я один из самых опасных преступников в мире? — вдруг поинтересовался Мальдрус.

— Нет, но ты же мне расскажешь? Я надеюсь.

— Да тут нечего рассказывать. Я просто путешествую по вселенной, убиваю любого муликанца, до которого могу дотянуться, разоряю их колонии, транспортные маршруты, вырезаю союзников и тех, кому они не безразличны. В общем, делаю все, чтобы эти сукины дети почуяли, с кем они имеют дело.

— И делаешь ты так потому что…

— Потому что когда мой народ сказал нет, его начали вырезать, как скот. Наши семьи порабощали, насиловали, моих сестер и мать до смерти затрахали у меня на глазах, пока я был еще совсем ребенком. Вот уже множество поколений мой народ находится в цепях. Они там так давно, что уже и не помнят, что когда-то были свободными, гордыми, прекрасными.

— И хранители не вмешались, чтобы остановить эти безумства?

— Хранители? Их нужно упразднить вместе с муликанцами. Напыщенные дураки с манией величия. Они, видите ли, не вмешиваются в простые конфликты между двумя расами, только если это может перерасти в нечто большее. Жаль, что только Марендрайту под силу остановить войну, иначе и в нем бы не было нужды.

— Прости, конечно, но я все равно не понимаю, почему ты здесь? Только из-за того, чтобы предупредить об опасности?

— Нет, просто хотел получше посмотреть на тебя вблизи. Узнать поближе представителя новой расы.

— Ну, вот он я. Ты разочарован?

— Нет, совсем нет. Ты лишь пытаешься казаться черствым, эгоистичным, но в душе ты переживаешь за жизни миллиардов людей. Я вижу, что бремя давит на тебя с невиданной силой.

— И как же ты это выяснил? Прочитал по глазам?

— Так же, как и ты сейчас выяснял, что я за планетарец.

Джорелл тут же замолк, поняв, о чем идет речь.

— Да-а, не ты один умеешь видеть насквозь. Заглядывать в душу это и мой конек тоже. Ты появился из ниоткуда и тут же оказался в центре событий. И мне безумно интересно, случайность это, или судьба привела тебя сюда не просто так?

— Если судьба и вправду существует, то ей явно нравится все время ставить меня на колени, иначе я не понимаю, как столько неприятностей может выпасть на долю одного человека.

— А может она просто проверяет тебя? Хочет сделать крепче, сильнее.

— Чтобы я спас человечество?

— Возможно, а может, дело еще в чем-то, — Мальдрус немного растянул губы, создав немного зловещую, но в тоже время улыбку планетарца, который что-то знает, некий секрет.

— Я слышал легенду о том, что на той стороне жизни есть некий ткач судьбы, и только он решает, какой будет твоя жизнь.

Илиан все так же вальяжно продолжал сидеть на диване, закинув ногу на ногу и с улыбкой наблюдая за разговором двух противоречивых, но в тоже врем похожих личностей. Когда Мальдрус услышал от него про ткача судьбы, его губы скривились, и тот перевел свой взгляд на илкарца.

— Если эта мразь и вправду существует, то когда я сдохну, найду его и распишу ему такое будущее, что эта швея поймет, насколько сильно он обосрался, создавая таких психопатов, как я.

— Тебе придется встать в очередь, потому что там уже занято, — вдруг произнес Джорелл.

— Ха! А ты парень не промах! — Мальдрус дружески шлепнул Джо по плечу. — Мне нравится, к чему все идет. Попомни мои слова, те, кто в итоге останутся в десятке, самые проклятые психи в этой вселенной. Жизнь ставила нас на колени, трахала во все щели, но мы всегда поднимались, становясь только крепче. Эта сука собрала всех нас в одном месте, она даже не представляет, что может из этого произойти!

Каждый в комнате улыбнулся, но не стал спорить с маликанцем, а между этим коммуникатор огласил, что новый бой через четыре часа.

— Бой так скоро? Мне нужно вернуться на корабль, увидимся на турнире.

На этой ноте Мальдрус неожиданно растворился.

— Ну как тебе он? — спросил Джорелла, Илиан.

— Сумасбродный, чокнутый, жестокий псих. Мне нравится.

— Нравится? Серьезно?

— Да, если то, что он рассказал, правда, то он, как никто другой имеет право побыть психопатом в этом «нормальном» мире.

— И то, что он убийца до мозга костей, не смущает тебя?

— А у кого из нас руки нынче чисты? Скажи мне, Илиан, скольких ты убил?

Илиан опустил глаза, чтобы назвать хотя бы приблизительную цифру, плюс минус пару сотен тысяч, но в голове был кавардак по этому поводу.

— Они все хотя бы были преступники, а Мальдрус убивает и женщин и детей.

— Возможно, зато женщин и детей его народа убивали так же, но при этом и делали с ними что похуже. Ренианцы за одну свою атаку убили пару миллиардов людей. Родственникам нечего было хоронить, потому что илуний растворил их близких под адские вопли от боли. Не забывай про свой собственный народ и что с ними сделали.

— Да, но…

— Если плохим парням можно творить все, что вздумается, то почему хорошим нельзя поступать с ними так же?

— Если мы будем поступать так же, как и ублюдки, то чем мы лучше них?

— Ни чем, но на войне нет хороших или плохих, это работает в обе стороны, и Мальдрус понимает это, как никто другой. Да, он жесток, кровожаден, беспощаден, но зато хорошо усвоил главное правило — мразь боится только того, что с ней могут обойтись точно так же, а то и хуже, чем она обходилась с беззащитными планетарцами.

Илкарец сделал задумчивое лицо, которое все больше приобретало очертания планетарца, к которому пришло осознание только что услышанного.

— Значит, правосудие стало не нужным в этом мире?

— Оно нужно всегда, Илиан, но отнюдь не все его заслуживают. Можешь считать, что Мальдрус, это твоя темная сторона.

— Ты стал очень мудр за пару тысяч лет на той стороне, — с гордостью за ученика произнес Илиан.

— Увы, другие там просто не выживают.

— Господа и дамы, назревает грандиозный финал нашей истории! — Мальдрус собрал своих самых верных подданных у себя в каюте. — Сильные мира сего устали сидеть и решили снова взяться за оружие. Они хотят развязать новую мировую войну, которая наплодит еще больше таких, как мы. Дети будут стоять посреди пепелища, плача и выискивая родителей, которых больше нет. Дочери будут изнасилованы, мужи убиты, множество будет продано в рабство. Мы не допустим этого! — стукнул по столу Мальдрус. — Я сыт по горло всем этим дерьмом, этим миром, построенным на жестокости. Когда один ублюдок решает судьбу и жизни за всех остальных, когда на войну идут те, кому она не нужна, а те, кто развязал ее сидят в тепле и смеются. Сволочи, что забирают сыновей от матерей, дабы те сдохли за их амбиции, пока их собственные дети будут и дальше наслаждаться жизнью. Хватит! Пришло время сыграть по их собственным правилам, чтобы они поняли, что на любую мразь, найдется мразь похуже!

Хартэн лежал на кровати, смотря в потолок.

«Джорелл… он силен, я знаю, видел собственными глазами, чувствовал, что способен на большее. Но я сильнее него, быстрее, он падет, как и все остальные до него. Мои клинки всегда настигают цель, желтая, синяя, зеленая, я видел всякую кровь, что текла из моих врагов, но не человеческую. Какая она? Как у люмитанцев, или другая? Трус, отец называл меня так, избивая каждый раз. Видел бы он свое лицо, когда клинок сверкнул под светом лампы и полоснул ему по горлу. Тогда-то я и узнал, что все мы трусы перед лицом смерти, особенно, когда папаша напустил в штаны от ужаса. Всю свою жизнь я боролся с самим собой, чтобы одолеть в себе страх. Смерть… я не боюсь ее, больше нет. Это всего лишь продолжение моего пути и не более, бесстрашие перед ней придает мне сил, делает меня еще более могущественным».

— Джорелл, ты всего лишь новая проверка моих сил, преграда, пройдя которую я продолжу двигаться дальше. Белиндор завидует мне, что я скрещу мечи с этим человеком, хех, тут нечему завидовать, это будет легкий бой.

Договорил полушепотом Хартэн и швырнул нож в стену, прямо в лоб настенной мишени.

Глава 15 Скучали? Часть 1

Свет падал на его броню, освещая улыбку человека, что хотел плакать от счастья. Ветер приятно колыхал длинные черные волосы, и каждый вздох наполнял его жизнью. Птицы щебетали, заставляя душу светиться от удовольствия. Осознание жизни придет быстрее, если руки возьмутся за старое оружие. Флейта пронеслась по округе, музыка наполненная магией, волшебной притягательной силой. Звери сбежались со всей округи, на зов чудесного свиста, птицы стали подпевать ему, и все в округе наполнилось невидимым нектаром, который обволакивал и придавал спокойствия, душевного равновесия.

— Юлиан, мы дома, — произнес человек.

— Да… нам удалось, мы выбрались. Как же прекрасен родной край, господи… мне не хватало этого, — юноша расплакался, не веря своим глазам.

Ужасы, что он познал на той стороне, были позади и остались лишь в его подсознании черным пятном.

— Я слышал, что в этом треклятом мире еще остались те, с кем можно выпить по душам. Черт, самое время. Пойдем, нас уже заждались.

— Конечно. Ильмарион, спасибо тебе…

Изентрэиль, Улькиус и Макрэй сидели в бывшем кабинете Линтранда, а ныне покои Улькиуса и обсуждали план действий по обороне планеты.

— Мы не успеваем уложиться в срок! — возмущенно развел руками испанец.

— Если Джорелл сможет продержаться на турнире еще какое-то время то… — Макрэю не дали закончить мысль, и Изентриэль обрушился на него с критикой в защиту Джорелла.

— Какое-то время? Ты совсем охренел?! Джорелл выиграет этот турнир, размазав своих противников по стенке! Это тебе ясно?! Теперь ты здесь не единственный владелец шестнадцатого круга, а это значит, что нужно следить за языком.

— Думаешь, одолел проводника душ и непобедимым стал?

— Нет, но достаточно сильным, чтобы не позволять тебе говорить все, что вздумается.

Макрэй промолчал, скривив губы в самодовольную ухмылку. В целом они ладили с Изентриэлем, но чем ближе был финал турнира, тем больше накалялась обстановка, вместе с нервами всех остальных.

— Давайте не будем отвлекаться на глупые ссоры, у нас еще куча дел, которые необходимо решить.

— Улькиус, а когда ты попробуешь перейти? — спросил Изентриэль.

— У меня еще будет время, сейчас мой ум здесь нужнее, нежели мускулы.

— Да, ты прав, без твоих мозгов мы здесь все пропадем.

— Сейчас нас интересуют противокосмическая оборона. Мы только смогли разобрать чертежи орудий латланцев, что Линтранд оставил нам. Теперь нужно понять, как правильно воссоздать илуниевый реактор, без которых эти пушки бессильны, а самое важное, это проект «Латлан».

— Я видел чертеж, если нам удастся сделать нечто подобное, то отпор врагу будет более, чем достойный.

Испанец хоть и был завсегдатаем бара, но даже он за свою жизнь кое-что научился понимать в схемах и механизмах. Изентриэль все никак не мог побороть привычку пытаться посмотреть в окно, которое было занавешено за спиной Улькиуса.

Раньше оттуда открывался прекрасный вид на заснеженные хребты, леса, речушку и деревушку, но теперь, лишь занавеска отделяла глаза испанца от ужасной картины. Не было больше хребтов, не было речки и густых лесов богатых живностью, была лишь чернота и пепел. Одинокий замок стоял посреди выжженной равнины.

Огромную дыру, где-то когда-то была деревушка, а под ней полигон, закрыли прочным, толстым слоем стали с илунием в составе. Внизу все вычистили и привели в порядок, теперь в глубоких коридорах подземных этажей можно услышать жужжание и грохот тысячи механизмов, которые что-то мастерили внизу. Вся планета в одночасье превратилась в один большой завод, где выжившие люди днями и ночами мастерили оружие и все то, что пригодится в войне с инопланетным захватчиком.

Изентриэль спустился вниз, где стоял обелиск в память о погибших. Он возложил на пьедестал свежие цветы и поставил бутылочку рома, уже шестую по счету. Откинув назад свое пальто, он сел на землю, взяв в руки вторую, принесенную им бутылку и, откупорив с характерным звуком, отпил глоток. В этот момент внизу была тишина, так как вскоре должен был начаться бой Джорелла, и все разбрелись кто куда, чтобы не пропустить такое важное событие. Сделав облегченный выдох, испанец начал говорить с обелиском, будто его старые друзья получат сообщение через этот памятник.

— Да-а… круто все повернулось. Сначала я проклинал вас за то, что вы не смогли победить проводника душ, а затем, когда столкнулся с ним сам… врагу такого не пожелаешь. Если б не тренировки и советы Макрэя, пропал бы как пить дать. Представляете? Тот, кого мы считали предателем и проклинали всем скопом, в итоге помог мне стать сильнее. Наверное, зря я сегодня повысил на него голос, но и ему не следовало плохо отзываться о Джорелле. На него свалилась такая ответственность, тяжело представить, какого ему сейчас там. Знаю, знаю, вы сейчас скажете, что он улетел не один, но все равно почему-то от этого не легче.

Без вас здесь тоскливо и серо, все не так. Хотя, наверное, оно и к лучшему, видели бы вы, что стало с нашим домом, сами наложили на себя руки. Даже не знаю, как сам держусь до сих пор… кажется, я стал понимать, почему человек от природы живет так мало — невозможно вынести столько дерьма, которое повстречается в твоей долгой жизни. Старик Ампелайос был прав, раз я сижу здесь, уставший, и цитирую его любимые слова.

Изентриэль посмотрел на часы и понял, что ему пора идти. Через пятнадцать минут должен начаться важный бой, от которого снова зависела судьба человечества. Будто само время остановилось на Земле, где люди замерли, затаив дыхание, и стали ждать, что же судьба преподнесёт им на этот раз.

Джорелла хотели поддержать все его друзья, но тот отказался, попрощавшись с ними в апартаментах. Ему нужно было настроиться, и не потому, что он боялся, а потому, что после услышанного об Хартэне в его душе стало разгораться пламя битвы. Это чувство, которое съедало всех владельцев черных, красных и темно-синих глаз. Как когда-то и говорил Улькиус, это гиганты битвы и цель их одна — поиск лучшего сражения. Спасение человечества, несомненно, была приоритетной целью для Джорелла, но как только душа чувствовала, что ей предстоит знатная заварушка, все тут же отпадало на задний план.

В такие моменты он превращался в быка, перед которым трясли красной тряпкой. Линтранд говорил Джореллу, что война у него в крови, что тот машина для убийств. Ампелайос утверждал, что они с ним родственные души. Теперь Джорелл по-настоящему начинал верить их словам. Есть только цель, только битва, и лишь она одна заставляет сердце дрожать, будоражить кровь в жилах, чувствовать себя живым. За две тысячи лет Джорелл кое-что потерял и прекрасно понимал это — частичку человечности. Хотя он отчаянно собирал ее заново по крупицам в мире живых. Джорелл лишь помнил, что значат некоторые вещи, но забыл, какие эмоции нужно испытывать при этом.

Сострадание? Ему было знакомо такое слово, и к кому оно применяется, но он разучился чувствовать его по-настоящему, ибо его не было в том мире, где каждый сам за себя. Страх? О да, животный и всепоглощающий. Джорелл прекрасно помнил его, но больше не ощущал, ибо испытал это чувство на сотни жизней вперед. Остался лишь инстинкт самосохранения, чувство опасности, которое может исходить от чего-то или кого-то. Вместо этого он стал более жестоким, холодным и расчетливым, в нем появилось больше кровожадности. Две тысячи лет он жил почти как дикий зверь, каждый день, борясь за выживание.

Однако Джорелл не забыл, как быть человеком, потому что в его сердце осталось место для любви, переживаний, печали и скорби по тем, кто больше не с ним. Он знал, что ему нужно делать и что от него хотят, ему было ясно, что жизнь миллиардов важнее того, что по глупости своей частичка человека в нем отмерла. Ежедневно освежая воспоминания, Джорелл вновь учился быть тем, кем являлся до ухода в загробную жизнь.

Он, человек, а люди его народ. Они нуждаются в нем, для них Джорелл светоч в будущее, та единственная дорожка, которая может исчезнуть в один миг.

За воротами ревела публика, ожидая крови. Последний бой перед тем, как мир узрит великую десятку. Комментатор схватил в руки микрофон, чтобы представить двух воинов.

— Дамы и господа, какой нынче прекрасный денек для нового боя! Битва обещает быть захватывающей, я весь в нетерпении, надеюсь, что и вы тоже.

Публика одобрительно заревела, поддержав слова комментатора.

— Позвольте представить участников. В узких кругах его по праву называют одним из лучших наемных убийц, многие великие планетарцы готовы заплатить ему любую сумму, лишь бы он не стал брать контракт на их имя. Его движения быстры, а удары точны, еще ни одна цель не уходила от него живой. Итак, с левых ворот, встречайте, Хартэн!

Делдаркца встретили восторженными отзывами и аплодисментами.

— Его противник не менее интересная личность. Он явился из ниоткуда, буквально свалившись нам на голову. Представитель новой и самой слабой расы. Никто не ждал от него великих свершений и каждый пророчил ему быструю смерть. Но назло всем он справился и дошел до полуфинала! Были ли его победы случайностью, или же признаком его бесспорного мастерства? Скоро мы это выясним раз и навсегда! Встречайте, единственный и неповторимый, Джорелл с планеты Земля!

Вся Земля замерла, наблюдая за боем своего защитника. Джорелл смотрел на Хартэна, который шел к нему навстречу, покручивая кинжал между пальцев. Его оранжевые доспехи с черными узорами выглядели сверх роскошно, что говорило о высокомерии их владельца, что тот считает себя выше многих.

— Удачи тебе, Джорелл, не смей умирать, — шепотом произнесла Руксэндра, смотря на экран.

Джорелл чувствовал в Хартэне душу великого воина, битву с которым он так давно искал. Внутри него закипало старое чувство, которое дремало с момента прибытия на планету-столицу. Луч перенес их на просторные луга некогда прекрасной планеты, из которой высосали все соки.

Делдаркец был не из тех противников, с кем можно было драться в пол силы, и Джорелл это чувствовал. Поэтому его тело начал покрывать массивный доспех, и планетарцы впервые увидели защитника человечества в полном боевом обличии. Человек стал на порядок крупнее и угрожающе выглядеть. Его здоровый двуручный меч перехватывал дыхание, а рисунок на наплечниках в виде страдающих душ, сливающихся в едином потоке, вызывал страх и трепет в сердцах слабых мира сего.

— Значит, ты и есть защитник своей расы? Судя по всему, ты тот еще губитель, но, все это ерунда. Очень жаль, но на этом твой путь окончен, однако, я надеюсь, что ты порадуешь меня славной битвой, прежде, чем испустишь дух.

Джорелл не стал ничего говорить, а лишь в насмешку поманил противника пальцем. Хартэн нахмурился и обычным шагом направился к своему противнику. Он продолжал шагать, как вдруг появился прямо около Джорелла, настолько мгновенно и быстро, что само время не поспевало за ним. Когда один Хартэн уже был около Джорелла, второй все также продолжал не спеша шагать.

Делдаркец уже улыбался, вкушая легкую победу, но в последний миг почуял опасность и отскочил в бок. Так же, как и Хартэн, из ниоткуда появился второй Джорелл. Публика смотрела на все это, раскрыв рты и, ничего не могла понять, но все равно поддержала двоицу восхищенным ревом, пусть те и не слышали этого. Проекции двух бойцов исчезли, и те вернулись к тому, с чего начали, лишь поменяли местоположение.

Хартэн оскалил зубы, желая крови врага. Джорелл оказался лучше, чем он думал, это было прекрасно, ведь Хартэн явился сюда за славой. А какая слава может быть в убийстве слабого врага? Его серая дымка из глаз стала более густой и насыщенной, а затем ее хозяин исчез. На Джорелла обрушились десятки тысяч ударов из тени, которые были как быстры, так и сильны. Джорелл не отставал от неприятеля, и миру предстала прекрасная битва. Словно ужасное торнадо они мчались по всей планете, кружась в танце клинков.

— Как я и думал, Джорелл достойный противник, — у Белиндора блеснуло в глазах, руки так и чесались броситься в битву с представителем новой расы. Каждый во вселенной наблюдал за Джореллом, анализируя любой его шаг.

После еще непродолжительных обменов ударами, двоица отлетела друг от друга и внезапно для всех, Джорелл опустился на одно колено, опершись на меч, и склонил голову.

— Неужто?! — Белиндор сделал ошарашенное лицо, когда экран показал ему Джорелла. — Кодекс воина…

— Какого черта он делает?! — закричал Дутанор.

— Кодекс воина, — ответил Илиан, Дутанор вместе с Лонутом посмотрел на него, ожидая дальнейших разъяснений.

— Это долгая история, но если вкратце, чтобы стать пробужденным, те, кто подолгу путешествует по загробному миру, обязаны выбрать себе путь, по которому будут идти, а также найти наставника. Как я и думал, Джорелл выбрал путь войны и разрушения.

— Путь? Наставника? Что же там за мир такой?!

— Новый и необузданный, с миллионами своих тайн. Путь, который выбрал Джорелл, обязывает отдать дань уважения сильному противнику, при этом произнеся молитву.

— И что, противник вот так вот будет любезно стоять и ждать, пока этот дурак помолится?!

— Нет. Все чувства Джорелла обострены и стоит Хартэну шелохнуться, Джорелл снова возьмется за оружие. И бытует мнение, что в этот момент сами боги дадут ему сил, чтобы наказать богохульника, который не дослушал молитву.

«Одно я знаю точно, в том мире все же нашелся проводник душ, который согласился обучать Джорелла, тот, кто приходит за погибшими обладателями шестнадцатого круга», — произнес про себя Илиан, не став говорить подобное вслух.

— Что ты делаешь? — спросил Хартэн, глядя на неординарный поступок противника посреди боя.

— Молюсь, — коротко ответил Джорелл, и делдаркец рассмеялся.

— Молишься богам, чтобы они взяли тебя в рай? Уже понял, что я лучше тебя?

Джорелл помолчал пару секунд, а затем поднял голову, посмотрев своими темно-синими глазами на Хартэна и сказал:

— Нет, я молился, чтобы боги приняли твою никчемную душу, как мой дар.

Подобные слова взбесили делдаркца, и он бросился на Джорелла. Их клинки скрестились друг с другом, а взгляды встретились, пронзая ненавистью. Хартэн вновь исчез, и Джорелла окутал ветер невиданной силы вместе с густым, серым илунием, который словно тягучая жидкость летал в воздухе. Делдаркец был не простой владелец серых глаз, он не нападал из тумана, как все остальные и тем самым придавая иллюзию невидимости, нет, Джорелл быстро понял, что Хартэн на самом деле стал невидим.

Удары становились все быстрее и жестче, и вот уже сотни тысяч невидимых клинков штурмовали Джорелла, в надежде достать. Текучий илуний в воздухе создавал агрессивную среду, которая разъедала все в округе. Один вдох на автомате, всего лишь одна ошибка привычки, выработанной за долгие годы жизни, и это конец, смерть настигнет изнутри. Невидимый Хартэн появился в воздухе, и вот он уже за спиной Джорелла, которого, словно копье пронзила невидимая сила, оставив неприятный шрам на руках, которыми тот закрылся. Однако делдаркец просчитался и заход за спину стал ошибкой, которая накрыла его в виде потока илуния из земли. Защитник человечества пусть и не видел врага, но прекрасно чувствовал.

Джорелл накопил энергию в мече и раскрутился с бешенной скоростью, а затем ударил по земле, и пористая волна разошлась по планете, растворив ее верхний слой. Хартэну оставалось лишь убежать в воздух, где его уже поджидала ловушка. Джорелл ждал его там и рубанул своим мечом, однако ловкость делдаркца позволила ему избежать смертельного удара, и он отделался лишь глубоким порезом на спине, который быстро зажил.

Хартэн сблизился с врагом, и завязалась рукопашная схватка. Джореллу было тяжело орудовать своим гигантским мечом на очень близком к нему расстоянии, поэтому он начал сдавать позиции, то и дело, пропуская небольшие колотые и резаные раны. Опытный убийца хорошо читал язык тела своего врага и вовремя уходил от смертельных ударов, получая лишь незначительные. Невидимка продолжал исполнять грязные приемчики и атаковать хитрыми выпадами. Он знал все приемы, которые Джорелл хотел противопоставить ему, начиная от банальной волны, отбрасывающий в сторону и заканчивая чем-то изощрённым.

Напор его атаки ни капли не иссяк, и Хартэн почуял, как Джорелл начал слабеть. Стал медлительнее, рассеяннее, а раны уже не так быстро затягивались. Делдаркец обошел защиту и пронзил Джореллу живот, тот закричал от боли, а потом в ярости отогнал делдаркца от себя и бросился бежать.

Многие, завидев такое бегство, тут же разочаровались в Джорелле, махнув рукой. Он оказался слабаком, как многие и думали.

Делдаркец не отставал и дышал защитнику прямо в спину, и вот, когда он уже собрался воткнуть нож в шею, Джорелл совершил стремительный рывок вперед и одновременно с этим взмахнул мечом назад. С острия клинка слетела дуга илуния, которая таки достала наглого делдаркца, потерявшего бдительность и слишком близко приблизившегося к врагу. Словно нож сквозь масло, илуний срубил руку Хартэна, едва успевшего двинуться в бок. Невидимость делдаркца рассеялась, но на этом сюрпризы не закончились.

Рука Хартэна вмиг отросла, забрав приличный запас илуния, но зато Джорелл будто стал быстрее. Наемник, который надеялся на свое превосходство в скорости, вдруг понял, что потерял его. Огромный двуручный меч, словно бешенный летел со всех сторон, заставляя убийцу выкладываться по полной. Джорелл снова сделал неожиданно быстрый рывок и схватил Хартэна за глотку, подняв в воздух, после чего смачно приложился по нему несколько раз своей головой.

— Ублюдок, ты все это время лгал мне, — презренно прошипел наемник сквозь тиски, сжимающие его глотку. — Специально скрывал свою силу, притворяясь более слабым.

— Да, ты попался в мою ловушку, так предсказуемо. Твой доспех прямое доказательство того, что ты смотришь на всех свысока, как на второй сорт. Даже на меня смотрел, как на гавно, об которое даже руки марать не хочется. Едва почуял мою слабину, как забыл обо всем на свете и бросился в погоню за мной.

Хартэн улыбнулся, затем из его уст послышался смешок, который постепенно набирал обороты.

— Прекрасно, отличный бой! Да вот только, я тоже не лыком шит! — в руках Джорелла оказалось невероятно долгая и продуманная проекция, которую деладркец едва успел незаметно создать в момент вражеского рывка.

Джорелл ощутил резкую боль в спине и тут же укрепил все свое тело илунием. В его сердце и правой лопатке показались кинжалы, а затем из невидимой завесы появился и сам Хартэн. Благодаря укреплению, Джорелл не дал делдаркцу разрубить его тело, но ему срочно нужно было вытащить клинок из сердца, чтобы восстановить его, иначе конец. Поразив двуручным мечом пространство за собой, Джореллу удалось отогнать убийцу и в этот же момент вынуть из себя клинки, залечив свои раны.

Хартэн хотел было отправиться в след, но к ужасу для себя обнаружил, что не может этого сделать. Джорелл стоял недалеко от него, наблюдая за жалкими потугами делдаркца пошевелиться.

— Что это такое?!

— Сейчас узнаешь.

Джорелл схватил Хартэна за лицо и с особой жестокостью вмял голову в землю, после чего исчез и появился вновь, нависнув над ним в паре километров на небесах. Что-то засветилось под делдаркцем, и тот понял, что лежит в центре светящейся темно-синей сферы, вокруг которой медленно крутятся шестнадцать кругов в разные стороны. Невиданный символ крепко держал его, не давая шевельнуть даже пальцем и будто даже все сильнее вдавливая в землю. Глаза Джорелла загорелись с огромной силой, буйным пожаром, пока тот продолжал парить над Хартэном. Круги начали крутиться все быстрее и быстрее, пока делдаркец рычал, пытаясь выбраться из ловушки.

Убийца не знал, что сейчас будет, но был уверен, что этого ему не пережить. Мир затаил дыхание, сейчас что-то произойдет, что-то грандиозное.

— Почувствуй, мой Армагеддон…

— Ну давай, сука, грохни меня! — почти смеясь закричал Хартэн.

Джорелл издал боевой клич и словно метеор обрушился на делдаркца. Гигантский столп света, сплетенный из каждого круга и центральной сферы, поднялся вверх, и по всей округе пронесся гнетущий низкий звук вместе с ударной волной, сносившей все на своем пути. Затем появилась вспышка, что затмила бы собой сотни солнц, она осветила систему, поглотив все вокруг. Свет поглощал не только физическую материю, но и чувства, звуки, абсолютно все затерялось в нем.

Когда свет угас, осталась лишь пустота, тьма, в которой нечего было разглядывать. Зрители начали перешептываться между собой, не понимая, что за чертовщина происходит.

— Что нам делать? Мы не знаем, какие координаты задать для луча телепортации… — произнес один из хранителей.

Все продолжали смотреть на экран, ожидая развязки боя. Наконец небольшой луч ударил в центр арены и появился Джорелл. Все были шокированы таким исходом, поэтому еще минуту на арене была тишина и лишь миллионы глаз смотрели на человека.

— Дорогие зрители, кажется, у нас есть последний победитель! С невероятной, ослепительной победой Джорелл выходит в полуфинал и становится заслуженным членом великой десятки лучших воинов! Это невероятно!

Арена разразилась овациями. Каждый поднялся с трибун и стал аплодировать Джореллу, восхваляя его мастерство.

— Джо-релл, Джо-релл, Джо-релл! — скандировала толпа.

Больше никто не посмеет усомниться в его силе и способностях, потому что его противник был по-настоящему силен. Джорелл закричал и победоносно поднял руки. Впервые он испытывал такие эмоции, когда словно весь мир восхваляет тебя, кричит твое имя, желает быть твоим другом, боится тебя. Но не все были довольны, были и те, кто со злобой смотрел на неожиданного для всего мира победителя.

Под всеобщие овации Джорелл вышел из арены, где его уже ждали друзья. Руксэндра кинулась ему в объятия, как молодая фанатка на своего кумира.

— Прекрасный бой! Особенно этот прием в конце, у меня аж душа в пятки ушла, — Зарблэйн слегка захохотал в своей манере и так же обнял Джорелла.

— Приятно видеть, что ты превратился в настоящего мастера кругов, и я приложил к этому руку, — произнес Илиан.

Дутанор положил руку на шею приятеля и сказал:

— Ты срочно должен научить меня подобному трюку, это было эффектно.

— Ребята, давайте праздновать! — закричал Лонут и был поддержан одобрительными криками.

В глубине коридоров послышались чьи-то тяжелые шаги. Друзья насторожились, и в раздевалку зашел могучий Белиндор.

— Воитель Белиндор? Что ты здесь забыл? — спросил Илиан, выйдя вперед всех.

— Всего лишь хочу поговорить с победителем.

Белиндор посмотрел на Джорелла. Илиан обернулся и приятель кивнул ему, что все хорошо. Илкарец сделал шаг в сторону, и великан подошел поближе. Могучий бринрок был настоящим монстром, рядом с которым даже опытные бойцы чувствовали себя ущербно.

— Я давно хотел этого разговора, но до последнего сомневался. Теперь, после твоей победы над Хартэном, все сомнения окончательно исчезли.

— Чего же ты хочешь?

— Не перебивай, дай договорить. Хартэн был хорошим парнем, возможно в недалеком будущем даже стал бы моим лучшим другом и братом по оружию. Нет, я не виню тебя, в конце концов, мы сами пришли на турнир. Напротив, это даже честь, что он погиб от того, кто следует кодексу воина, пусть даже этот глупец и не знал об этом.

— Откуда ты знаешь о кодексе? — настороженно спросил Джорелл.

— О, я его ярый фанат, кодекс — это моя жизненная доктрина. Я сразу почуял в тебе родственную душу воина и с тех пор жажду скрестить с тобой клинки. Сама судьба свела нас с тобой, парень, чтобы мы показали всем этим головастиками, как дерутся настоящие мужики! Хочу, чтобы ты знал, мы обязательно сойдемся в битве, жопой чувствую! Это все, что я хотел сказать. Поздравляю с достойной победой, а теперь, мне нужно пойти и выпить за упокой моего друга.

Великан развернулся и ушел прочь, как ни в чем не бывало.

— Ну, вот и поговорили… — произнес Джорелл, явно ошарашенный такой странной беседой.

— Странный он, — сказал Дутанор.

— Он очень опасен, Джорелл, если тебе все-таки придется скрестить с ним клинки, будь готов к суровой схватке, — предупредил Илиан, наслышанный о воителе Белиндоре.

— Наш Джорелл всех победит! — воскликнула Руксэндра, которая, судя по всему, уже где-то успела немного отметить за победу.

— Ну все, хватит, у нас ужин стынет дома, пойдемте! — Зарблэйну не терпелось скорее выпить, ведь он был живой и, кажется, нашел новую цель в своей жизни.

Фужеры гремели, стаканы звучали, вся Земля пила за победу Джорелла. Улькиус, Макрэй и Изентриэль тоже не отставали от остальных и, накрыв стол, наслаждались тем редким днем, когда счастье наполняло замок. Пусть их осталось всего лишь трое, пусть по остальному замку и вокруг него, сейчас гуляет лишь ветер, но они живы и им есть куда стремиться, а смех снова льется из их уст.

— Ай да Джорелл, ай да сукин сын! Как он размазал этого зеленого человечка! Теперь-то, эти инопланетные суки знают, кто такие люди и на что они способны!

— Ну, все, сушите весла, наш моряк разошелся, — засмеялся Улькиус.

— У моряка есть славный повод! Вы ведь видели эту последнюю атаку с яркой вспышкой? Да мои яйца скукожились, когда глаза увидели это чудо, даже жаль стало того парня, что бился против нашего чемпиона… Да шучу! Ни хрена мне не жалко этот кусок говна, туда ему и дорога! Ха-ха! — Изентриэль залпом осушил фужер и вновь наполнил его, словно поставил перед собой задачу полностью осушить кладовые.

— Признаться, я сомневался в Джорелле, но теперь, он и вправду единственный, кто может спасти нас, — с улыбкой признался Макрэй, покручивая бокал в руке, будто настоящий гурман.

— Джорелл подарил нам драгоценное время, мы должны использовать этот великий дар по максимуму, — Улькиус ни на секунду не забывал о делах, даже когда весь мир праздновал, казалось бы, маленькую, но в тоже время великую победу.

Изентриэль нашел внизу оставленный кем-то из рабочих ноутбук заполненный музыкой, которой им так не хватало. Улькиус немного пошарил в нем и нажал на play, оказалось, владелец ноутбука заядлый рок-н-рольщик. По началу, троица не очень оценила такое направление и уже хотела выключить, но потом, пересилив себя и выпив пару тройку фужеров, музыка пришлась им по душе.

— Не Ильмарион, конечно, совсем даже не Ильмарион, но, итак сойдет, — сказал Изентриэль, который, как и все в деревне, жили в строгой изоляции и были фанатами прекрасных песен француза.

Звучала песня некоего Тима Минчина — пока мы есть, она была о любви и в целом приятной, играя на фоне, пока товарищи пили и смеялись, предаваясь ностальгии. Время будто остановилось, а прошлое ненадолго вернулось, те славные времена, когда все высшие защитники пили и гуляли в тронном зале или в лесу неподалеку, устраивая бурные пляски до утра. Тяжелый стук в дверь заставил вздрогнуть отдыхающих, и те быстро переглянулись друг с другом.

— Может, кто из рабочих остался? — взволнованно спросил Изентриэль, глядя на товарищей.

— Невозможно, все они улетели по домам на пару дней, повидаться с семьями и немного отдохнуть от ежесуточных работ, — поспешил разрушить все надежды Улькиус.

Изентриэль тут же достал пистолет из кобуры, но Макрэй остановил его руку, покачав своей головой.

— Не спеши, мы не знаем, кто там.

Стук снова повторился и в этот раз был еще громче. Приятели снова переглянулись, и у подвыпившего Изентриэля не выдержали нервы.

— Какого черта мы отсиживаемся тут, как три зашуганных юнца?!

Испанец вскочил с места и уверенным шагом пошел открывать дверь. Он резко открыл ее со всей силы и замер, словно парализованный.

— Ну здравствуй, мой старый друг.

Изентриэль смотрел на призрака, или на плод его пьяного разума, так, ему казалось. Его губы дрожали, пытаясь, будто что-то сказать, но мозг забыл все слова. «Сон?» — думал испанец. В этот момент позади Изентриэля показались Улькиус и Макрэй, которые, тоже замерли в шоке.

— Что с тобой? Неужели ты не скучал по старому другу?

Все внимание Ильмариона было сосредоточено на испанце, от чего он не сразу заметил подошедшую за спиной двоицу. Лицо француза не было обезображено, а напротив, молодо и прекрасно, как когда-то. Рядом с ним стоял Юлиан, на лице которого так же была счастливая улыбка.

— Это ты? Это, правда, ты? — полушепотом произнес Изентриэль, будто боясь, что сейчас разбудит себя своим криком.

— Мне, что, вдарить тебе по твоей бородатой роже, чтобы ты, наконец, уверовал? — Ильмарион ухмыльнулся, и все сомнения отпали.

Изентриэль возликовал и обнял дорогого друга, даже приподняв того в верх. Просторный зал наполнился счастливыми криками, крепкими объятиями и слезами радости.

— Черт возьми, ты живой, живой! Юлиан, и ты здесь, ах ты засранец, как же… как же я счастлив вас видеть!

Испанец схватил Ильмариона за плечи и еще раз оглядел с ног до головы, будто не веря своему счастью.

— Вы даже не представляете, как же радуется сердце, видя вас двоих, — сказал Улькиус и, сняв очки, протер глаза от слез.

— Улькиус, как же не хватало тебя и твоих мудрых советов.

Юлиан заметно изменился, стал более мужественным, сдержанным, учтивым. В нем пропала его мания величия, это было видно по глазам, добрым и печальным, наполненных мудростью. Ильмарион не растерял свое обаяние и харизму, все также старался шутить и подначивать, но Улькиус и в нем заметил этот тяжелый взгляд, неожиданно повидавший куда больше за пару недель, чем за пол тысячелетия.

— Но как вам удалось выбраться? Если вы победили проводника душ, то почему так долго отсутствовали? — наконец спросил Макрэй, чем привлек к себе внимание.

— Ты?! Ты же должен быть мертв? Предатель! — закричал Ильмарион, не зная всех подробностей.

— Успокойся, Ильмарион, все нормально, он за нас! — остановил его испанец.

— Э-э, кто это? — спросил Юлиан, глядя на незнакомого ему Макрэя, но его уже не слушали.

— Нормально? Из-за него начался весь этот ад, из-за него! — Ильмарион быстро начал выходить из себя, тыкая пальцем в Макрэя.

Тот не стал с ним спорить, прекрасно понимая, что все его любые доводы будут просто проигнорированы слепой ненавистью. Поэтому, он решил понадеяться на Изентриэля и Улькиуса, которые смогли бы вразумить француза.

— Ильмарион, Ильмарион, послушай меня, мы друзья, верно?

— Самые лучшие, — ответил тот, не сводя глаз с Макрэя.

— Тогда доверься мне… Мне и Улькиусу! Мы бы не за что не стали сотрудничать с предателем. Давай, пройдем внутрь и там все тебе объясним, — Изентриэль заставил Ильмариона посмотреть на себя, чтобы между ними образовался зрительный контакт.

Француз сжал челюсти, идея ему явно не нравилась. Для него лучшей альтернативой была смерть предателя, который навлек на них гнев ренианцев. Но Изентриэль, его брат по духу, утверждал, что все не так, а он не должен был лгать. С большими сомнениями, Ильмарион все же согласился выслушать приятеля, и кампания прошла внутрь.

Пока Изентриэль рассказывал, Ильмарион внимательно слушал, курил одну сигарету за другой, пил и анализировал. Одна завеса приоткрывалась за другой, тайна за тайной. Выяснились и истинные намерения Макрэя, о его осведомленности, касательно илкарцев, о его договоре с ренианцами, который бы спас их от кровопролития, и многое другое. Когда Изентриэль закончил свой бурный рассказ, Ильмарион и Юлиан смотрели на Макрэя, который в свою очередь глядел на них.

Француз вскочил со стула, и Юлиан последовал его примеру, вдвоем они подошли к Макрэю, который тоже не спеша поднялся. Казалось, доводы Изентриэля никак не убедили их и сейчас начнется драка, но, неожиданно Ильмарион обнял Макрэя со словами «Прости меня… нас… мы были глупцами, которые не ведали, что предают близкого человека».

Макрэй был очень ошарашен таким внезапным признанием, так как ему было достаточно и того, что Ильмарион просто примет правду. Мужичок одобряюще похлопал француза по спине, сказав, что все нормально и давно забыто. Дождавшись конца не долгих объятий, Юлиан протянул руку, высказав свое почтение и радость, познакомиться с одним из основателей ордена. Рассевшись по своим местам, Улькиус заговорил первым, пока Изентриэль разливал всем выпить.

— Так… где вы были? Почему так долго приходили с загробного мира?

— Это сейчас не так важно, лучше ответьте, что с войной? Раз наш мир еще жив, значит, мы победили, да? — с надеждой спросил Ильмарион.

Улькиус печально покачал головой, однако Изентриэль не разделял такого пессимизма и поспешил обрадовать хорошими новостями.

— Мы в десятке! — воскликнул он, но прибывшим с того света, это не о чем не говорило. — А, прошу прощения, вы же не в курсе. Джорелл бьется за нашу расу на турнире, он уже победил много сильных противников и буквально час назад вошел в десятку сильнейших! Ему осталось совсем чуть-чуть до победы!

— Старина Джорелл, жив?! Я был уверен, что его и Дутанора давно нет в живых после того, как последний отправился на его поиски.

— Но они вернулись, дружище, вернулись и дали смачного подсрачника этим лягушкам. Джорелл, это просто нечто, а малыш Дутанор стал истинным защитником, — с гордостью произнес испанец, будто довольный отец.

«Дутанор…», — Юлиан приложил пальцы к шее, вспомнив, как тот задушил его до смерти, сломав ее.

— Я так полагаю, Дутанор сейчас вместе с Джореллом? — поинтересовался Юлиан.

— Да, но не думаю, что тебе стоит его задирать, вы всегда были не в ладах, но…

— Я не собираюсь делать ничего такого. Все это дела давно минувших дней, — перебил Улькиуса паренек.

— Не думал, что этот турнир так затянется, но это не важно, главное — Джорелл побеждает.

— Затянется? Да он всего три недели идет.

— Т-три недели?! — воскликнул Юлиан с вытаращенными глазами.

— Ты чего? Это же совсем мало, — профессор удивленно поглядел на взволнованного паренька.

Приятели переглянулись, будто бы о чем-то договорились заранее, но все еще не были уверены, стоит ли соблюдать эту договоренность и врать друзьям.

— Вы ведь остались там, по ту сторону, верно? — вдруг сказал Макрэй, и те удивленно посмотрели на него, не ожидая такого. — Да… вы однозначно пробыли там какое-то время.

— О-откуда вы знаете? — неуверенно спросил Юлиан, окончательно выдав их двоих.

Ильмарион раздосадовано закрыл глаза, что сейчас ему придется рассказывать то, что не следует, но в душе он чувствовал облегчение — ему не придется врать старым друзьям.

— Я и сам там пробыл, совсем не долго, пару дней всего.

— Всего лишь?

— Так, подождите, что, значит, пробыли там? Где это, там? Если вы о той стороне, то кроме гребаных стен и настенных факелов я ни хрена не обнаружил, даже сломать их пытался, но все без толку! — негодовал испанец.

— А ты-то, откуда об этом знаешь? — чуть ли не провизжал Юлиан.

— Я сдох и вернулся обратно, вот откуда.

— Стены он сломать пытался… вот дурачок, испанцы всегда были тугодумами, — с легким смешком подшутил Ильмарион, на что получил жест в виде среднего пальца.

— Бесполезно… эти стены нельзя сломать… Лучше вообще не знать, что за ними.

В голосе Юлиана послышалась дрожь, страх. Парень сжал кулаки под столом, а душа его ушла в пятки.

— Как долго вы пробыли там?! — Макрэй немного повысил голос от перевозбуждения, он чувствовал, что парням что-то известно, нечто, что ему не удалось разглядеть на той стороне.

Товарищи снова замешкались, что-то удерживало их от рассказа о той стороне. Улькиус был тоже крайне взволнован, все его нутро говорило о том, что парней нужно разговорить, срочно. Он наклонился вперед и посмотрел на Юлиана, так как в этом вопросе, тот был слабым звеном.

— Вы отсутствовали три недели, сколько из этих дней вы пробыли по ту сторону? Юлиан, не молчи.

Ильмарион сидел в задумчивой позе, закинув ногу на ногу, и потягивал сигарету. Выпустив дыма, он с грустью ответил за Юлиана.

— Пятьдесят семь… мы пробыли там самых страшных пятьдесят семь лет в нашей жизни. Лучше бы я сдох от меча проводника, чем увидел такое.

Глава 16 Добро пожаловать в рай. Часть 1

— Что там за мир? Ильмарион, расскажи нам. Информация, которой ты обладаешь, самая ценная в мире. Как вы с Юлианом оказались там? — с трепетом в душе произнес Улькиус.

Ильмарион снова выпустил дым из легких с тяжелым выдохом, пока Юлиан смотрел на него.

— Хорошо, я расскажу вам, а вы внимательно слушайте и знайте, никогда не повторяйте нашу ошибку.

Проводник душ пал. Ильмарион стоял над ним, израненный, но счастливый победитель. У него снова появился стимул к жизни, Изентриэль, его старый друг был жив и нуждался в помощи. Душа проводника повисла в воздухе, ожидая, когда ее поглотят. Ильмарион подошел к огоньку и, аккуратно взяв его в руку, начал связывать со своей душой, делая себя сильнее. Он почувствовал себя невероятно сильным, словно божеством. Мощь струилась по его телу, и Ильмарион решил опробовать то, о чем давно мечтал. Он достал флейту и начал играть, прочувствовав каждую частичку илуния, что разносилась по звуковым волнам. Немного поднапрягшись, задуманное начало воплощаться прямо на его глазах. Мертвый проводник душ начал шевелить руками, затем жизнь вернулась к ногам и труп неуклюже вскочил.

Ильмарион тут же перестал играть и засмеялся, пораженный своей новой силой. Проводник душ плюхнулся обратно на пол, едва мелодия умолкла. Пока он смеялся, частицы, выпущенные им, продолжали свой путь и прошли сквозь каменную стенку. Вдруг Ильмарион ощутил, что за стенами вокруг него есть кто-то еще. Мысль о том, что это могли быть его друзья, павшие на войне, тут же посетила его. Она не казалась абсурдной, а напротив, имела под собой вполне логичное основание. Таких клеток для битвы должно быть очень много, так как одному Созидателю известно, сколько мастеров круга гибнет во вселенной, а нынешняя война была богата на смерти сильных мастеров.

«Вдруг это и вправду они? А что если им нужна помощь? Что если я могу их спасти, но уйдя отсюда прямо сейчас, они никогда не вернутся?!» — Ильмарион разрывался на части. С одной стороны, война еще не кончилась и его присутствие там, как владельца шестнадцатого круга, сильно бы помогло выжившим. А с другой, он мог спасти остальных, и тогда б они вернулись все вместе, сильные и неудержимые.

Однако оставался и шанс того, что за стеной может оказаться, что угодно, от падшего в войне легионера Эдера, до чего-то неизвестного. Но Ильмарион был уверен, что теперь сможет справиться с опасностью и, отбросив все предрассудки начал пытаться ломать стену. После пары часов тщетных попыток он прекратил эту глупую затею и уселся напротив одной из стен. Вопрос был прост, но головоломка до ужаса сложной — Как сломать стену и выбраться из этой комнаты? Пока Ильмарион ломал голову, один из огней, что горел в душе незнакомца за стеной, погас. Француз нахмурился, пытаясь лучше прочувствовать, что происходит за стеной. В тот момент, когда одно пламя потухло, второе стало гореть куда ярче и сильнее. Теперь не оставалось сомнений, один поглотил другого. Но кто и кого? Вдруг проводник душ поглощает тебя, если побеждает? Или все это бред разыгравшейся фантазии?

Пока Ильмарион раздумывал об этом, он заметил, что помимо своего голоса в голове слышит еще один, тихий шепот. Сначала он думал, что у него галлюцинации или ему мерещится, но голос становился все громче, отчетливее, и вот Ильмарион уже мог разобрать слова, что нашептывали ему.

«На одних весах корона, на других твоя судьба.

Что же выберешь, ты, странник, жизнь творца, слепца, раба?

Коль творца, то ты слепец, если слеп, то раб отныне.

Лишь рабу дано узреть, чью судьбу хотел б он выбрать».

Четверостишие стало повторяться снова и снова, как заезженная пластинка, голосов стало больше, громче, это быстро начало сводить с ума.

— Да я уже понял, понял! Заткнитесь! — закричал Ильмарион, закрыв уши, от отчаяния.

Но голоса не умолкали, они, будто целая армия начали шептать, кричать, говорить, все это одновременно. А после появились и другие звуки: рычание, скрежет, звук, похожий на тот, когда нож режет плоть. Крики и вопли стенающих людей заполнили пустое помещение. Они лишали сил, заставив Ильмариона упасть на колени.

— Я сказал, хватит! — снова повторил он и, призвав целый оркестр из инструментов, начал играть так громко, как только мог.

Его волшебная музыка разлилась по всей комнате, заглушая голоса, пока те не отступили восвояси. Звук стих и настала тишина, Ильмарион никогда в жизни не думал, что тишина может быть настолько прекрасной. Он уперся руками в пол, будто только что прошел еще одну войну, усталость навалилась лавиной.

— Какое же дерьмовое место, но я должен спасти остальных.

Едва Ильмарион задумал подняться, как ладони почувствовали дрожь, но та была не его, она шла от пола. В эту же секунду комната начал ходить ходуном, исчезая с другого конца. Ильмарион вскочил и помчался к порталу, так как не видел иного выхода, потому что за комнатой оказалась пустота. Пол под ним ходил ходуном и швырял его из стороны в сторону. Бард смог оттолкнуться и полетел к порталу, но едва добрался до него на расстояние вытянутой руки, как спасательный круг исчез прямо у него на глазах. Ильмарион пролетел вперед по инерции и рухнул на пол, тьма шла за ним по пятам. Он закричал от страха и закрылся руками. Грохот приблизился вплотную, а затем прошел сквозь него, исчезнув насовсем. Ильмарион простоял еще несколько секунд, когда осмелился оглянуться, но ничего не увидел.

Пустота окружала его целиком, в ней ничего нельзя было увидеть. Бард начал нервно трогать себя руками, чтобы понять, что еще жив, если так можно было сказать, находясь в мире душ. Он зажег сгусток красного илуния в руке, чтобы посветить, но едва смог разглядеть запястье, которое этот свет, собственно, и окружал. Но потом появился другой свет, позади барда, он был словно луч надежды, отпугивающий тьму. Ильмарион подошел ближе и быстро понял, что это портал, но куда он вел, было неизвестно. Свет надежды приятно манил к себе, от него будто веяло теплом, которого так не хватало в этой пустоте.

Выбора у Ильмариона было два — остаться в этой тьме, возможно навсегда, или рискнуть. Для барда все было очевидно, и он шагнул вперед, сделав глубокий вдох-выдох. Завеса белоснежного света расступилась, и Ильмарион открыл глаза. Место, в котором он оказался, совсем отличалось от того, что тот ожидал от такого чуть ли не святого на вид портала. У барда тут же возникло чувство, будто он оказался в каком-то логове некроманта, или мире, где жили бы одни лишь черные маги и нежить, истории о которых он любил читать в книжках. Но это была не сказка из книжки, и магии не существовало, вместо нее был илуний, которым владели монстры куда ужасней чернокнижника.

Ильмарион стоял на холме по щиколотку в траве едко-красного цвета, а перед взором были дюны, которые уходили далеко за горизонт. Это был не обычный желтый песок, а мерзкого болотного цвета, который ко всему прочему противно шипел, будто бы раскаленную железку окатили холодной водой. Другим сюрпризом для Ильмариона стало то, что было позади него, и речь шла не об очередных бесконечных дюнах, а о свежей могиле и надгробии без всяких религиозных символов, но с его именем… двумя именами.

Человек с двумя именами и столькими же жизнями стоял над своим местом упокоения со сжатыми кулаками. Это место нагнетало на него страх, а серо-черные небеса с бело-грязными облаками лишь добавляли веса. Он захотел призвать силу, но понял, что и ее у него отняли, тогда, упав на колени, Ильмарион принялся раскапывать руками еще не застывшую от времени могилу. Потратив бог знает сколько времени, весь в грязи, ногти, наконец, наскребли гроб. Жерар вытащил его наружу и вскрыл, внутри было пусто. Он начал улыбаться, пока улыбка не превратилась в смешки, а те в хохот.

Ильмарион не понимал, куда он попал и что вообще происходит, безумие было не за горами. Немного успокоившись, он обратил внимание на другие могилы, что были на этом холме и вновь ужаснулся. Четырнадцать захоронений, с именами его друзей расположились недалеко друг от друга, а каменные надгробия, казалось, смотрели на него невидимыми глазами. Будто бы виня его в том, что он не смог их спасти. Потеряв голову, Ильмарион бросился раскапывать остальные захоронения, совсем заплутавшись во времени. Раскапывая одну могилу за другой, бард находил своих друзей внутри, холодных, упокоенных на веки веков, некоторые из них были изуродованы, как при своей смерти в реальном мире.

Линтранд, могучий воин исполинских для человека габаритов, теперь был всего лишь кучкой разорванного на части некогда великого целого. Погибший при собственном самоубийственном взрыве, трудно было представить, что некогда это был человек, который смеялся, любил и отдал всю свою жизнь ордену и человечеству. Лишь один гроб оказался пустым — Юлиан. Это стало облегчением для Ильмариона, не большим, но все же каким ни каким, но облегчением. Однако все еще было не ясно, гроб пустой потому, что Юлиан вернулся в мир живых, или потому, что он тоже оказался в этом ужасном месте.

Небеса загремели, и молния сверкнула яркой вспышкой, пока бард сидел на могиле Юлиана, весь заляпанный грязью. Облака заплакали обжигающими слезами, которые жалили Ильмариона, и тому пришлось спрятать руки в карманы, а капюшон накинуть на голову. Одежда на нем осталась из илуния и спасала от ужасной участи. Жерар немного поднял взгляд, посмотрев на деревянную арку. Она была сделана так, что вход был со стороны кладбища, а не наоборот. Сверху на цепях свисала вывеска, раскачивающаяся на ветру. На ней, белой краской, что уже отслаивалась, было написано, «Добро пожаловать в рай».

Ильмарион плелся по шипучим пескам, потеряв счет времени. Неделю? Две недели? День в этом месте казался невероятно долгим, а ночь и того длиннее, от чего несколько дней здесь были похожи на целую неделю в другом мире. Изредка барду встречались разлагающиеся останки диковинных животных, чьи кости понемногу растворялись в этих неприветливых дюнах. Некоторые скелеты были по-настоящему огромными, и лишь можно было ужаснуться, представив все величие подобной твари в рассвете своих сил.

Силы так и не вернулись, но хотя бы не хотелось пить и есть, что не могло не радовать, потому что за все время ему не встретилось ни единого живого зверя или водоема. Вооруженный двумя самодельными копьями из тонких столбиков кладбищенской арки, Ильмарион продолжал шагать в одну сторону, никуда не сворачивая. На поясе у него висел первоклассный нож, а так же десять метательных, единственное, что оставил ему этот проклятый мир.

День снова сменился ночью, а затем они вновь поменялись местами, итак еще девять раз. Ильмарион не хотел есть, но начал чувствовать другой голод, душевный. Он сильно ослаб, рассудок помутнел, и голоса вернулись вновь, этот мерзкий, сводящий с ума шепот, который теперь не чем было заглушить. Душа барда изголодалась по силе, ей требовалась подпитка, и Ильмарион прекрасно это ощущал.

Измученный Ильмарион уже смирился со своей участью, готовый умереть в этом проклятом месте, но все равно продолжал идти, по не ведомым даже ему самому причинам. Наконец, до его ушей долетел звук и это был не шепот, который уже стал родным, а чей-то голос… нет, крик, это был крик, иначе в этом месте и не может быть. Ильмарион немного оживился, адреналин ударил в голову, взбодрив мертвеца. Жерар пригнулся и как мог в таком положении побежал на крик. Голос становился все отчетливее, его источник был за высокой песчаной горой. Взобравшись, Ильмарион понемногу начал выглядывать из-за горки песка, который шипел под ним, тем самым скрывая звуки его собственного передвижения.

Одежда не давала разъедать плоть, что было весомым аргументом для выживания здесь, и Ильмарион мог спокойно лечь, чтобы спрятаться от не нужных взглядов и разузнать ситуацию. Выглянув, бард тут же увидел небольшой лагерь между двумя горами из шипящего песка. Внизу горел костер, но не он привлек все внимание Ильмариона, что оцепенел от страха от увиденного. Распятый на двух перекрещенных брусках висел люмитанец, точнее то, что от него осталось. По незнанию Ильмарион принял его за крупного человека.

Люмитанец все еще был жив и находился в сознании, тело его выглядело так, будто от него отрезали куски. Однако за разгадками далеко ходить не пришлось, когда нечто, очень похожее на проводника душ подошло к нему с ножом и без капли сожаления срезало приличный кусок мяса с правого бедра, под вопли люмитанца. В лагере находилось еще три уродца, рядом с которыми смиренно лежали или стояли не менее уродливые твари. Какие-то из них были очень похоже на земных псов, скорее зомби-собак, другие же, очевидно, тоже были гончими, но с иных миров. Это были разные четырехглазые твари с острыми, как бритва зубами, с шипами на теле или с чешуйками, темные, страшные, глаза их были красными или сгнившими.

По ту сторонние любители пикника были одеты в черные доспехи с нефритовыми плащами и такого же цвета подкладками. Их мерзкие рожи были один в один, как у проводников душ, но что-то их явно отличало от своих грозных и молчаливых собратьев. Ильмарион чувствовал, что они куда слабее, однако, и сам он был далеко не грозой галактики на данный момент.

Уродец надел на палку кусок отрезанного бедра и под общие смешки остальных повесил мясо над огнем.

— Нет ничего лучше старого доброго люмитанца, — прохрипел другой проводник.

— Да… их мясо такое сладенькое и сочное, не то, что у этих ренианцев, тьфу! — сказал второй.

— Еще мне нравится мясо бринроков, жестковатое, но очень питательное.

— А этот люмитанец крепкий малый, видать, в своем мире был не плохим солдатом.

— Как иронично, что здесь он очень не плохая закуска!

Мясники рассмеялись, в руках у них уже были готовые части их пленника. Ильмарион смотрел на все это и боялся пошевелиться, он понимал, что нужно срочно бежать, уносить ноги, но страх полностью завладел им.

— Хорошо, что босс договорился о поставках, иначе мы бы со скуки подохли, а так хоть выходим на охоту!

— Если заскучал, то можешь идти на фронт. Там армия бунтовщиков во главе с этим куском дерьма не даст тебе заскучать.

— Ну уж нет, спасибо, я предпочитаю жрать их, а не погибать под залпами илуниевых орудий.

В этот момент один из мясников встал с места и подошел к люмитанцу.

— Нет, пожалуйста, не надо! — закричал бедняга, пока тварь отрезала ему ухо.

— Погрызу в дороге, — с улыбкой произнес тот, положив часть тела в карман.

— Ладно, пора собираться, старший умбра приказал собраться на базе через четыре дня, у нас осталось два.

— Как раз успеем. Как думаешь, о чем он хочет сообщить на этот раз?

— Не знаю, но после побега того мелкого люмитанца он просто в ярости.

— Они называют себя люди, л-ю-д-и.

— Да насрать, как они себя там называют, важно лишь то, что этот паршивец имел нас в задницу пару тысячелетий, а потом мы позволили ему уйти!

— Ты слишком утрируешь, да он наводил некоторую шумиху, но в целом просто бегал от наших легионов.

— Напомнить тебе, что стало с девятым легионом? Десять тысяч славных умбра̀ део̀рум стали закуской!

— А кто в этом виноват? Кто проморгал ублюдка, что несколько сотен лет исподтишка убивал умбразѝйцев, а затем поглощал их, становясь сильнее?

Один из умбразѝйцев надменно фыркнул, после чего подошел к люмитанцу, и добил бедолагу. Ильмарион продолжал прятаться на верхушки и слушать разговор существ. Умбразиец повалил тушу люмитанца на землю и начал отрезать от него самые лакомые куски, а когда закончил, пнул тело к гончим, и те с радость накинулись на него, растерзав даже кости за считанную минуту. Бард пригляделся, на месте трупа появилось какое-то свечение — душа. Четверо мясников окружили огонек, а затем, приложив к нему руки, поровну впитали в себя силу люмитанца.

— Ладно, выдвигаемся! — скомандовал один из них.

Ильмарион решил, что ему тоже пора валить отсюда. Немного успокоившись, он начал спускаться вниз, как вдруг земля под ним затряслась.

— Тихо, вы слышите?!

Умбразийцы резко остановились, поглядывая по сторонам.

На глазах барда песок начал подниматься вверх, осыпаясь обратно вниз с чего-то огромного. Наконец, показался темно-зеленый горб чудовища. На его спине было десять отверстий, из которых, словно из гейзера выходил воздух. Вся спина монстра была покрыта ядовитыми иглами, а по десять с каждой стороны маленьких паучьих глазок вызывали дрожь по всему тело от отвращения. Бока чудовища были из прочных чешуек, как и пузо. Его массивные, мускулистые лапы прочно впивались в землю своими когтями. Тварь душераздирающе завопила, она была огромной, величиной с пятиэтажный дом и метров семьдесят в длину.

— Это страж дюн! — закричал умбразиец.

Ильмарион не стал дожидаться, пока монстр полностью вылезет из песков и к этому моменту уже бежал в метрах ста от него.

— Кто это там?! — указал на Ильмариона мясник, пока тот бежал по верху песчаной горы. Гончие, завидев добычу бросились за Ильмарионом, желая утолить голод.

— Никому не двигаться, у нас сейчас есть дела поважнее! Стражи дюн предпочитают запах свежей мертвечины и крови, и только потом все остальное.

— А при чем тут мы?!

— При том, что сейчас в наших желудках и карманах полно и того и другого.

Страж дюн принюхался, запах свежей крови тут же ударил ему по ноздрям. Ильмарион посмотрел в бок и увидел, что к нему бежит стая монструозных собак, от которых ему точно было не сбежать. Он уже приготовился дать бой, но резко страж набросился на собак, в чьих желудках была свежая плоть люмитанца. Его внезапный рывок скинул Ильмариона вниз, и тот кубарем покатился к подножью. Гончие набросились на стража дюн, но у них не было и шанса.

Умбразийцы знали, что убежать у них не получится, посреди песков уж точно, поэтому они выбросили мясо и, призвав свой взгляд, приготовились к нападению. В считанные секунды монстр сожрал всех собак под их жалобные вопли, и его взгляд тут же пал на другую добычу. Четверо умбразийцев, в чьих желудках еще не успело перевариться свежее мясо, казались для стража дюн очень сладкой добычей. Словно аппетитный мясной рулет, внутри которого не менее превосходная начинка. Тварь угрожающе прошипела, повернувшись лицом к четверке. Она смотрела на четырех обладателей десятого круга, которые, являлись рядовыми солдатами самого низкого ранга. Называли их низшие умбра, что на перевод с латинского означало низшая тень.

Двадцать черных точек оценивали свою добычу, которая тряслась от страха. Четыре владельца десятого круга, они поняли, в какой находятся ситуации, когда все эти глаза загорелись желтым светом, ручейками, что тонкой струйкой поднимались вверх.

Один из младших теней не выдержал и бросился в лобовую атаку на стража дюн, его приятели закричали, чтобы тот остановился, но было поздно. Монстр ловко увернулся, исчезнув из поля зрения, а затем внезапно для всех появился прямо около ничего не ожидающей троицы, что осталась наблюдать со стороны, уйдя в защиту. Их взгляды были устремлены на товарища, из-за чего заход за спину стал для них настоящей неожиданностью. Умбразиец лишь успел прокричать, «Сзади!», и зверь в мгновение разорвал троицу.

Ильмарион наблюдал за всем этим с вершины холма. Ему бы следовало бежать, но куда? Позади были лишь нескончаемые дюны, Жерар устал плестись по ним, устал бояться и убегать. Ко всему прочему у него был план и при чем, как ему казалось, не плохой. Ильмарион выжидал, когда кто-то из враждующей стороны падет и надеялся украсть душу мертвеца.

«Что за чертовщина тут происходит?! Почему животное обладает силой кругов?!» — думал про себя Жерар, пока тварь нацеливалась на последнего умбразийца.

Его размышления прервало три огонька, которые вышли из тел погибших — их души. Последний из выживших умбразийцев отвлекал тварь на себя, борясь за выживание. Ильмарион пулей спустился с холма и сломя голову помчался к душам. Победа стража дюн была лишь вопросом времени, умбразиец быстро сдавал позиции перед хищником. Бард был уже почти около трех душ, когда оглушительный рев сбил его с ног. Он резко посмотрел вперед, тварь расправилась с умбразийцем, и теперь они были один на один.

Душа последнего из младших теней покинула тело, и Ильмарион увидел, что чудовище начало поглощать ее, это повергло барда в шок. Теперь, Ильмариону раскрылся принцип выживания в этом мире, что нужно делать, чтобы жить. Он не стал дожидаться, пока страж дюн полакомиться душой и, вскочив, прыгнул вперед навстречу тройке душ. Твари это не понравилось, она завопила и кинулась спасать свою добычу, но Ильмарион уже жадно поглощал последнюю душу. Страж замахнулся своей тяжелой лапой, но бард остановил ее легким движением своей руки, отбросив в сторону. Монстр потерял равновесие, и в эту же секунду оружие Ильмариона играючи прошло сквозь шею.

Голова стража отсоединилась от тела с мерзким склизким звуком, а затем рухнула на песок. Ильмарион глубоко вдохнул, его руки все еще тряслись, но теперь он не был так беззащитен.

— Наконец-то, теперь можно устроить славное барбекю, мяса хоть жопой жуй, — с усталой улыбкой произнес бард, смотря на мертвую тушу перед ним.

Душа зверя вышла наружу, светясь желтым огоньком. Ильмарион вскочил на гигантскую тушу и с трепетом подошел к свечению. Он терялся в догадках, что же будет, если поглотить душу монстра? Не потеряет ли он свою человечность, и как это вообще может отразиться на нем? Не смотря на вопросы, Ильмарион все же осмелился и поглотил душу зверя. Он тут же почувствовал прилив сил, энергию, что бурлила сквозь него, но это было не все. Вскоре его захлестнула ярость, неутолимая жажда крови, которую испытывал монстр. Ильмарион тут же испугался, боясь, что прямо сейчас он превращается в животное, но его опасения быстро развеялись, когда чувства начали отступать, приходя в нормальное состояние.

У Жерара подкосились ноги, и он плюхнулся на спину туши.

— Черт, я уже был уверен, что остаток жизни проведу голышом, шипя на всех, как дикий зверь. Не хотелось бы рассекать по горящему песку с голой волосатой задницей, не для того мама ягодку растила.

Ильмарион слегка рассмеялся, а затем поднялся со словами: «Повоевали, пора бы и пожрать».

Он развел костер у подножья соседнего холма, чтобы его не было видно издалека. Отрезая от монстра по кусочку, Ильмарион насаживал мясо на палку, после наслаждаясь шашлыком. Ему не нужно было есть, он не был голоден в этом плане, но зато это была серьезная моральная разрядка.

— Сейчас бы еще винишка, да специй, и можно жить.

Вгрызаясь в жареное мясо, Ильмарион думал о том, что же он недавно увидел.

«Те четверо не смогли совладать с той тварью, в то время как я, поглотив души троих, с легкостью разрубил её… даже при таком раскладе, я должен был повозиться».

В этот момент Ильмарион вспомнил о своем душевном голоде, который приутих после поглощения им душ, из-за чего у него родилась теория. Дабы проверить ее, он выпустил небольшой сгусток илуния в сторону и, закрыв глаза, заглянул внутрь себя, прислушался к своей душе. Просидев так ни много ни мало, пятнадцать минут, Ильмарион понял, что его теория верна.

Его шестнадцатый круг никуда не делся, однако, илуний здесь не восполняется автоматически, как в реальном мире, а поглощается из других душ. При чем, очевидно, все поглощенные души навсегда увеличивают максимальный запас илуния, которым ты можешь обладать. С одной стороны, Ильмарион был рад, с другой, ужасно опечален. Если б только ему удалось вернуться в мир живых и при этом поглотить здесь множество душ, кто знает, насколько б сильным он стал? А с другой, чтобы выжить здесь, ему постоянно нужно кого-то убивать, и с большой осторожностью расходовать каждую каплю своей силы.

— То есть, все пятьдесят семь лет ты убивал и пожирал чужие души? — спросил Ильмариона Улькиус.

— Да, мне пришлось, чтобы выжить…

— И сколько ты съел? Ты сейчас, наверное, обладаешь большим запасом илуния? — Изентриэль смотрел на приятеля с легкой завистью, но в тоже время представлял, что ему пришлось испытать.

— Не знаю, много, очень много, но в основном это были слабые души, которые не могли увеличить мой запас намного. Было также несколько сильных, но в целом, все то время, пока я был там, мне приходилось убивать, выживать. Каждый день кто-то да вставал у меня на пути, от стаи диких зверей, до могучих одиночек.

— Ильмарион, ты еще столько можешь рассказать, пожалуйста, не останавливайся. Что это за умбра деорум? Почему звери обладают силой кругов? Что еще ты там видел? Расскажи все, без капли утайки, — глаза Улькиуса горели, знания, он жаждал их сильнее любого наркотика. Информация о новом мире, возможно, она сможет сделать человечество сильнее или хотя бы приоткрыть завесу тайны еще шире.

— Да и как вы встретились с Юлианом? Кто чью задницу спас? Признавайтесь, — улыбнулся испанец.

Макрэй лишь хмуро слушал, поймав себя на мысли, что когда кому-то приходится каждый день купаться в крови, то тяжело при этом остаться человеком. Он лишь гадал, какие еще ужасы выпали на долю ребят, если в первый же день это были тела близких людей в собственных гробах.

— Вы должны кое-что знать, кое-что очень важное, — вдруг произнес Ильмарион.

Каждый уставился на француза, не сводя глаз. Ильмарион захотел перед этим сделать затяг, но обнаружил, что сигарета полностью истлела, пока он рассказывал об ином мире. Взяв новую, Жерар начал искать зажигалку, но старый добрый Изентриэль выручил его, достав из кармана свою, и поджег ему сигарету.

— Спасибо дорогой, мне не хватало твоей галантности больше, чем вина и женщин поутру, — с ухмылкой произнес француз и сделал добротный затяг. — Так вот, что я хотел сказать, из подслушивания разговоров этих умбра, я понял, что мы с Юлианом не первые люди, которые прогуливались по иному миру. В некоторых их письменах, что мы с блондинчиком находили в лагерях, говорилось о человеке, что обитал где-то в землях под названием «Синий Альбион», мне так и не удалось найти это место. Мне кажется, этот мир просто бездонный, ибо почти за шесть десятков лет нам с Юлианом не встречалось никаких каменных гор, кроме песчаных, не говоря уже о синих. Хотя в тех или иных листках или в разговорах мы слышали о каких-то зеленых или даже океанических просторах.

— Вы не первые люди? Где-нибудь было написано его имя? — поинтересовался Макрэй.

— Нет, только прозвище «Жаждущий битвы». Так же говорилось о том, что он долгое время был настоящим бичом тех земель и прилежащих к ним. Так же его описывали, как очень жестокого и сумасбродного, иногда безумного. Ко всему прочему говорилось о его спутнике, причем умбра деоре, если не изменяет память, то супериор умбра.

— Супериор? То есть, этот человек ходил вместе с высшей тенью богов?

Ильмарион слегка кивнул Улькиусу, а затем добавил.

— Парни, кто бы это ни был, он сбежал оттуда. Сейчас, где-то в этом мире бродит человек, который наводил ужас на их земли, пока против него не вышли пять легионов во главе с кем-то, кого в том мире называют Отпечаток Созидателя.

Глава 17 Те самые парни. Часть 1

Джорелл с улыбкой наблюдал за теми, кто был с ним за одним столом, не проронив ни слова, пока другие говорили без умолку. Илиан, Лонут, Дутанор, Руксэндра и Зарблэйн, вместе они были похожи на небольшую счастливую семью. Они громко шутили, смеялись, рассказывали истории и произносили разные тосты. Несмотря на все невзгоды, на всю ту тьму, которая окружала их, ребята нашли время посмеяться.

Можно было сказать, что они являлись счастливчиками, ведь не каждый мог похвастаться такой чудесной компанией в этот день. Кровавый патриот напивался в гордом одиночестве, проклиная судьбу и себя в первую очередь за убийство Даррелта. У Дарбрелта было все — власть, сила, уважение и страх остальных, он мог отдавать приказы генералам, словно каким-то новобранцам, но на душе все равно было очень паршиво.

Якитантис медитировал, набираясь душевных сил и готовясь к предстоящим испытаниям судьбы.

Альдебрей лежал в постели с двумя красотками, пялясь в потолок. На столе лежало много пустых бутылок дорогого алкоголя, ночь была веселой, но не для него. Он думал об Аренлэйке и о том, что ему пришлось пережить, о том, как ненависть принца пылает ярче тысячи солнц.

Аренлэйк перебрался в штаб-квартиру хранителей, получив одни из лучших апартаментов, как один из десятки великих воинов. Несостоявшийся принц стоял напротив панорамного окна и игрался своей старенькой зажигалкой, щелкая крышкой. Ему не терпелось поскорее покончить со всем этим, ибо он высоко оценивал свои шансы на месть.

Белиндор, могучий великан впервые за время пребывания на планете-столице остался один. Он сидел в ресторане и поедал сочный стейк, окруженный шумными кампаниями и влюбленными парочками. Впервые за долгое время Белиндор не пил ничего крепче сока, старался держать разум ясным, будто начал относиться намного серьезнее к турниру. Его дядя Сэлэндр мертв, Хартэн убит, больше не с кем ему выпить по душам и поговорить.

Карлик игрался с дивеором в своих покоях, зверек мило пищал и был счастлив. Коротышка заботился о нем и ни в чем не отказывал, кормя питомца разными вкусностями. Два оставленных существа нашли друг друга и великолепно проводили время вместе.

Император Аганадриус сидел на кровати, где когда-то спала и она, любовь всей его жизни. Он держал в руках ее фото, смотря на него холодными мертвыми глазами, предаваясь воспоминаниям того времени, когда его мир был наполнен красками.

И лишь один из великой десятки не сидел на месте — Мальдрус. Этому безумцу некогда было грустить и придаваться счастливым воспоминаниям, которых у него не было. Внутри у него был лишь холод и желание отомстить, перевернуть, весь этот чертов мир с ног на голову, и выпотрошить тех, кто возомнил себя вершителями судеб. Мальдрус никогда не бросался пустыми обещаниями и тем более угрозами, и когда он при всех своих подчиненных сказал, что на любую мразь, всегда найдется мразь похуже, то не шутил.

Мощный взрыв прогремел в одной из роскошных курортных резиденций мультитриллионера империи фельсонтов. Между охраной, в том числе владельцами шестнадцатого круга и неизвестными завязался бой. Две сотни первоклассных охранников столкнулись с тем, с чем не сталкивались до этого — настоящим, фанатичным безумием. Целая курортная планета, где в основном развлекались детки богачей, подверглась быстрому и тщательно спланированному нападению.

Нападающие были без опознавательных знаков и прибыли на планету прямиком из кротовой норы, оставив свой корабль внутри, который оттуда же и отстреливался. Планетарная оборона справлялась с отрядами нападения, но большому отряду все же удалось прошмыгнуть на планету, именно они и атаковали резиденцию. Сын мультитриллионера прятался в специально оборудованном бункере с кучей охраны. С поверхности доносился грохот, который быстро приближался. Через минуту могучие двери бункера разлетелись вдребезги, словно были из картона, и внутрь ворвался спецназ, действующий быстро и жестко.

Два охранника, что владели шестнадцатым кругом, спрятали молодого фельсонта за своими спинами. Когда все были перебиты, к ним подошло девять планетарцев, полностью закрытые за своей броней и вдобавок укутанные разными лохмотьями. Охрана тянула время, специально не делая первый шаг, так как подкрепление уже было в пути.

— Уйдите с дороги, и тогда мы пощадим вас, — сказал один из нападавших.

— Кто вы такие?! Вы хоть знаете, чей это сын?! — спросил один из охранников.

— Конечно же, знаем, иначе нас бы здесь не было, — с насмешкой произнес бандит.

— Знаете, и готовы пойти против этого планетарца?!

— А что в нем особенного? — неожиданно спросил другой нападавший, и вышел из-за спины товарищей.

Такой вопрос вогнал в ступор охрану, но ответ был дан быстро.

— Вы идете против одного из богатейших планетарцев во вселенной! Даже императоры бояться ссориться с ним!

— А знаешь, с кем еще императоры скоро будут бояться ссориться? — спросил неизвестный. И пока охранник раздумывал, тот исчез и резко прижал стражника к стене.

Второй стражник отвлекся, и поплатился за это жизнью, когда клинок другого бандита срубил его голову.

— Они будут бояться меня, — произнес бандит, что прижал стражника к стенке.

Нападающий снял маску и за ней оказался Лутераль — бывший стражник судьи, что был в плену у Мальдруса.

— Ха-ха! Отлично сказано, — второй преступник тоже показал свое лицо, это был и сам Мальдрус. — Забирайте мальчишку и сваливаем отсюда, скоро здесь наверняка будет подкрепление.

Лутераль повернулся к Мальдрусу и сказал:

— Конечно, — и в этот же момент пробил рукой желудок охранника, уничтожив внутри него все органы.

— Какие-то они были слабые для шестнадцатого круга, — раздосадовано сказал один из детей мести.

— Потому что настоящие силачи не идут работать сучками на поводу, — сказал другой.

— Верно подметил, но на самом деле, благодаря моей силе эти сопляки потеряли всякий интерес к битве и просто не сопротивлялись, — неожиданно сказал Мальдрус.

— Значит, твои глаза способны еще и на такое? — спросил Лутераль.

— Да, если враг во время не включает защиту, то смесь моих прекрасных глаз просто обезоруживает его.

— Вы, ублюдки, заплатите за все! Мой отец наймет целые армии, ваши мучения будут длиться тысячи лет! — вдруг закричал сынок, который перенервничал настолько, что позволили себе такую глупость.

Девять планетарцев, что стояли с ним в одной комнате, тут же обратили свой взор на него. Парень понял, что сболтнул лишнего, но было поздно. Мальдрус волочил его трепыхающуюся тушу через весь особняк, мимо разрухи и трупов охраны.

— Отпусти меня! — кричал парень, пока его ни вытащили на улицу и ни швырнули лицом на белый пляжный песок.

Молодой фельсонт сплюнул песок, что уже успел залезть к нему в рот, поднялся и замер, увидев, как на его глазах все вокруг полыхает. Дома его чуть менее успешных в жизни соседей горели ярким пламенем, яхты потоплены, а сам пляж усеян телами тех самых богатых планетарцев и их многочисленной охраной. Счастливая беззаботная жизнь, что протекала здесь уже множество лет, была разрушена в одно мгновение одним озлобленным на весь мир планетарцем.

Животный страх наполнил сердце того, кто никогда в своей жизни не знал подобного чувства, кто всегда видел лишь одну сторону медали, кто испытывал лишь счастье и развлекался, сколько себя помнит.

— Сказка закончилась, добро пожаловать в реальность, — холодно сказал Мальдрус, смотря на до смерти напуганного парня.

— Что вам от меня нужно?! Это все из-за денег?! Назовите сумму, и мой отец заплатит ее!

— Миллионы жизней, вот наша цена, — скрипя зубами, сказал Мальдрус, подходя к парню.

Юноша вскочил и помчался к воде, но получил выстрел в ногу и рухнул обратно, визжа, как свинья.

— Ты должен кое-что понять — здесь каждому насрать на твоего отца и его власть, а еще более насрать на его месть. Будешь рыпаться — сдохнешь, будешь вести себя хорошо — останешься жив.

Мальдрус присел на корточки и приложил руку к раненой ноге, после чего она тут же исцелилась.

— Ты меня хорошо понял? — спросил маликанец, держа в одной руке пистолет, и юноша смиренно покивал головой. Мальдрус отозвал оружие и поднялся во весь рост. — Знаешь, кто я такой?

— Д-да, вы самый опасный преступник за всю историю.

— Хороший мальчик, поэтому веди себя хорошо. Не дай плохому дяди повода вышибить твои пронюханные мозги.

— Т-так, ч-что вам нужно? — снова спросил парень, пытаясь узнать планы бандитов на него.

— Мальдрус, подкрепление уже на орбите! Наши планетарцы пока сдерживают их, но зажаты с двух сторон и быстро сдают позиции! Однако наши ребята уничтожили блокиратор телепортации, как ты и приказывал! — прокричал Лутераль.

— Хорошо, прикажите им телепортироваться, мы поступим так же.

Мальдрус схватил мальчишку за плечо, и вся группа исчезла. Яркий свет ослепил глаза парня, а когда исчез, тот перестал жмуриться и смог оглянуться. Голубое небо сменилось железным потолком, а мягкий теплый песок холодной сталью.

— Где мы? — спросил юноша.

— Добро пожаловать в новый дом, — с улыбкой ответил Мальдрус. — Ты спрашивал, что нам нужно. Для таких мразей, как твой отец, война лишь средство заработка, место, где можно набить свой карман. Для меня же и мне подобным, это ад, это место, где ты теряешь своих близких, свою жизнь. Твой отец снабжал оружием и деньгами каждый военный конфликт, начихав на жизни невинных. Теперь, мы проверим, что для него важнее, деньги, или собственный сынок.

Мальдрус открыл дверь, что была рядом с ними и, взяв парня за руку, грубо швырнул внутрь темного помещения.

— Удачи тебе хорошо провести время вместе с твоими друзьями, — прокричал маликанец за дверью.

Свет включился резко и на мгновение ослепил юношу. Когда его зрение пришло в норму, то к ужасу для себя он обнаружил, что в комнате помимо него сидит еще пару десятков молодых людей знакомых ему, ведь все они дети властных личностей.

Все новостные каналы трубили о самом дерзком преступлении за последние столетия. Похищены несколько десятков детей высокопоставленных и богатых планетарцев, прямиком из-под охраны и своих роскошных особняков. Родители великовозрастных детишек вовсю рвали и метали, используя все свои связи и деньги, чтобы найти отроков, так как никаких требований преступники не выставляли. В обед этого же дня каждый родитель похищенного ребенка получил конверт с письмом, где говорилось о том, что будет с их детьми, если те продолжат поддерживать новую, возможную мировую войну. Так же им предлагалось выйти из игры и отказаться от поддержки амбиций своих императоров.

И если большинство богачей отказались от своих планов, потому что их наследие было важнее денег, которых у них итак было предостаточно, то кое-где Мальдрус просчитался. Сыновья окнордских богатеев уже прошли обряд, и были недосягаемы. Их не интересовали развлечения, им не нужны были женщины или дорогие курорты, величие империи, вот что хотелось этим окнорда. Ко всему прочему нескольких богатеев не удалось переубедить, а лишь наоборот, хотя Мальдрус и предполагал, что найдутся те, для кого деньги окажутся важнее собственных детей, маликанцу было жаль, что он оказался прав. Смотря на этих детей, которые верили, что их богатенькие родители спасут своих чад в любой момент, Мальдрус испытывал даже некую жалость к ним.

В обед один из богачей расы фельсонтов выступил с заявлением от лица других.

— То, что произошло, конечно, ужасно. Наши дети в плену у каких-то преступников, падали, что может поднимать руку лишь на беззащитных и слабых. Но я хочу сказать вам, здесь и сейчас, что за всю мою долгую жизнь, а так же моих коллег, мы бесчисленное множество раз сталкивались с подобными личностями, которые хотели обогатиться за наш счет. И если бы каждый раз мы в страхе шли у них на поводу, то никогда не добились того, чем обладаем сейчас. Я хочу, чтобы преступники услышали, мы не поддадимся на их провокации, не отступим с намеченных курсов, даже если на кону жизни наших детей! — фельсонт стукнул кулаком, и под огромный поток посыпавшихся на него вопросов от журналистов, поспешил удалиться.

— Мальдрус, что будем делать? Шестеро из влиятельнейших планетарцев во вселенной не вышли из игры, — спросил Лутераль, который сидел с маликанцем за одним столом.

— Не всем из них плевать на своих детей, я знаю это. Просто этот джентльмен, что сейчас выступил с бравой речью, наверняка запугал своих приятелей еще большими последствиями, если те выйдут из игры. Кто-то оказался с яйцами, а кто-то сейчас лижет задницу этого мультитриллионера. Но их можно понять, ведь тех, кто отказался, завтра найдут мертвыми, — маликанец шепотом произнес последнее слово и оскалил зубы, слегка рассмеявшись.

— И что, предлагаешь пощадить этих трусов, которые продолжили идти на поводу у этого подонка?

Лутераль сжал кулаки, его челюсти сжались от злости при мысли об этом.

— Разве я предлагал такое когда-нибудь? — Мальдрус вопросительно посмотрел на Лутераля, на что тот пожал плечам, сказав, что не так давно знает маликанца ближе, чем на расстоянии своего вытянутого меча. — Я знаю об этих планетарцах. Смелости строить свой бизнес на жизнях и судьбах других у них хватило. Запугивать несчастных, используя свои деньги и связи, настоящий признак храбрости. Зато как сами столкнулись с кем-то выше их уровня, тут же поджилки затряслись? Таких нужно убивать обязательно, медленно и мучительно.

— И что дальше? Что будем делать с детьми тех, кто отказался сдаться?

Мальдрус достал небольшой ножик и, прокрутив его пальцами, воткнул в стол. Лутераль посмотрел на слабо поблёскивающее лезвие ножа, а потом на хладнокровное лицо маликанца.

— Предлагаешь убить их?

Маликанец молча встал, вытащил нож и засунул обратно в ножны.

— Прикажи накормить их и напоить, а потом пусть разомнут ноги под тщательным присмотром охраны.

Мальдрус начал уходить, как услышал вслед негодующий голос.

— А к чему тогда было это действие с ножом?!

— Просто так, я же ненормальный, — ответил тот и вышел из комнаты.

Илкарец тяжело вздохнул, протерев глаз.

— Ну что там, Илиан?

Джорелл подошел к илкарцу со спины, выйдя из своей комнаты, лениво протирая ото сна глаза.

— Вчера кто-то напал на курортную планету и, перебив кучу охранников и солдат, похитил оттуда пару десятков детишек очень влиятельных персон.

— Серьезно? Почему каждый раз, когда мы решаем загулять, в мире происходит что-то вот этакое…

— Потому что этот мир давно пора лечить… — полушепотом произнес Илиан.

Джорелл плюхнулся на диван рядом с Илианом. Он положил голову на спинку мебели и уставился в потолок.

— О Марендрайте и Кэзе до сих пор никаких вестей? — спросил он илкарца.

— Увы, все мои попытки увидеться с ними тут же пресекались. Как мы и думали, их не собираются выпускать, но и удерживать вечно не смогут, просто тянут время для подготовки своей войны.

— Думаешь, похищения богатых наследников как-то связаны с этим?

— Да, но вот только как? Не могу понять.

— Всем салют, — послышался голос Дутанора, который только вышел из медитации, так как сон ему был противопоказан Кэзом. — Чего это вы тут обсуждаете?

— Кто-то похитил детей богачей, а мы с Илианом гадаем, как это связано со всей этой подготовкой к войне.

— Дети богачей? Кому сдались эти бесполезные спиногрызы? О скольких богатых детишках я слышал на нашей планете, так все как один ничтожные болваны, которые умеют только тратить.

— Не согласен. Многие из них владеют несколькими языками и имеют первоклассное образование. Не без помощи денег родителей, конечно, но дураками я бы их не назвал.

Джорелл не согласился с приятелем, на что тот повел бровью и обратился к Илиану:

— Вот у вас какой вариант богатых детей, мой или Джорелла?

— В целом среди детей богачей есть много достойных личностей.

Джорелл уже хотел праздновать триумф, но вдруг послышалось, «Но».

— Но среди похищенных таких не было. В целом это избалованные парни и девушки, родители которых максимально огородили их от пятидесяти оттенков дерьма этого мира и окружили только яркими цветами, поселив своих чад в раю под названием «Курортная планета».

Дутанор победно щелкнул пальцами, указав на Джорелла, а тому лишь осталось с улыбкой наблюдать за этим «великим» триумфом.

— Ты куда это? — спросил он Дутанора, который начал натягивать на себя одежду.

— Может Кэз и в заточении, но мне нужно продолжать тренировки, которые он мне дал, чтобы лучше контролировать силу. У меня все еще есть доступ к тренировочному залу, и я все еще пожиратель, — Дутанор улыбнулся, будто смирившись со своей ошибкой, и теперь искал лишь способ ее решения.

— Ладно, не пропадай надолго.

Дутанор махнул рукой и вышел из апартаментов. Юноша шел по пустым коридорам, где еще недавно была куча народу, но все они были участниками и теперь мертвы.

«Подумать только… из такого огромного количества бойцов осталось лишь десять. Сколько же сильных воинов полегло здесь во имя ничего», — размышлял Дутанор, подходя к лифту, который отвез бы его на нижний уровень. Слева, справа, позади, везде была глухая тишина. Осталось лишь появиться шуршащему «перекати поле» для полноты картины, только в данном случае это был бы «перекати коридор». Стальная карета приехала, раскрыв свои объятия. Дутанор шагнул внутрь, и коробка потащила его вниз.

Тренировочный полигон был глубоко под землей, сделанный так же, как и на базе Илиана, только мог само восстанавливаться, обладал большим набором функций и был куда больше. Лифт остановился, двери открылись и за ними оказались такие же, но только закрытые и прочнее. Посередине, на стыке двух дверей было небольшое углубление для чего-то прямоугольного.

Дутанор достал из кармана полупрозрачную карту с фиолетовыми линиями и вставил в отверстие. Она тут же загорелась, и юноша начал вводить комбинацию, в конце которой положил свои руки на дверь и совершил ими действие, похожее на то, будто он разводит стальное препятствие в стороны. Едва он так сделал, двери и вправду разошлись по сторонам, открыв проход на полигон. Помещение было метров пятьдесят в высоту и около двух километров в длину. Здесь спокойно могли подраться два обладателя шестнадцатого круга, которые недавно обзавелись сей силой. Интерьер такого места был довольно простеньким, как и следовало ожидать. Стены были из ярких белых плит, которые отлично освещали это место, однако пол с потолком горели тускловатым темно-фиолетовым светом, хоть и были точно из таких же плиток.

Юноша сделал несколько шагов вперед и быстро понял, что здесь не один, хотя обычно кроме него и Кэза сюда никто не спускался. Дутанор призвал свой взгляд и улучшил зрение, а затем тоже-самое сделал и со слухом, теперь он мог видеть и слышать то, что творилось на другом конце длинного зала. Однако делать так в густонаселенной местности было очень опасно, ибо тысячи, а то и больше голосов просто могли сильно оглушить настолько чувствительный слух, но здесь это Дутанору не грозило.

Ему удалось разглядеть два силуэта, один большой, другой поменьше. Приблизив взгляд еще, парень вздрогнул, слегка дернувшись на месте. Друг напротив друга стояли Белиндор и Альдебрей.

— Уверен, что хочешь этого? — спросил люмитанец, который хоть и был меньше великана-бринрока, но все же по природе своей и сам являлся отнюдь не карликом. Альдебрей надменно улыбался, засунув руки в карманы, показывая тем самым свое наплевательское отношения к опасности, которая перед ним.

— Да, решим все здесь и сейчас, где никто не сможет нам помешать. Ты убил моего дядю, и я не собираюсь ждать, надеясь на то, что нас поставят друг против друга. Моя душа жаждет твоей крови, и будь уверен, сейчас она вдоволь упьется ей. Надменная блядь, ты запоешь совсем иначе, когда я закончу с тобой.

Голос великана дрожал от ярости, даже Дутанор чувствовал его мощь и гнев, что кипит внутри такой громадины. Его аура заставляла поджилки парня трястись, словно он ничто против него. Альдебрей же продолжал стоять так, словно перед ним младенец, хотя Дутанор был уверен, что принц чувствует тоже, что и он — эту жажду крови.

— Ой-ой-ой, какие мы грозные. Своим псиным оскалом можешь пугать обдристанных новичков, я рожи и пострашнее видал.

— Ну все, мразь! — Белиндор призвал свой взгляд и уже собирался призвать доспехи, но Альдебрей выставил обе руки вперед, говоря ему подождать. — Что это?! Столько гонора, чтобы напустить в штаны едва я сделал шаг вперед?! — разъяренно закричал великан.

— Закрой пасть, из нее воняет. Я лишь хочу сказать, что твоя анонимность, которую ты хотел здесь найти, нарушена незваным гостем.

— Что?! — Белиндор принюхался, а затем задумчиво промычал и сказал:

— Мне уже знаком этот запах, но вот только я забыл, чей он. В любом случае, незнакомец уже знает о нас, чувствую, как у него ладошки вспотели. Хех. Что ж, нельзя дать ему уйти, сначала убьем сопляка, а потом продолжим наш маленький разговор.

— А ты умеешь делать предложения, от которых трудно отказаться, — с ухмылкой произнес Альдебрей. — Чур, я первый! — крикнул он и исчез.

Дутанор тут же вернул свой взгляд и слух в норму, и бросился назад, его захлестнул животный страх.

«Черт! Нужно срочно выбирать отсюда!».

Юноша едва успел добраться до дверей и нажать на кнопку открытия, но для мастера кругов не составляло труда вмиг пересечь весь тренировочный зал. Дутанор почувствовал атаку со спины и смог увернуться в последний момент. Альдебрей на скорости пролетел дальше и кулаком влетел в стальные двери, мощь его удара было колоссальной, и укрепленная на полторы тысячи процентов комната раскрошилась на пару сотен квадратных метров. Благо работал режим авто восстановления, и помещение начало регенерировать за счет резервуаров илуния сразу же, как только появились первые трещинки от удара принца. Другими словами, она восстанавливалась быстрее, чем разрушалась.

Дутанор приземлился в пару сотнях метров от стены зала, которое в ширину было вдвое меньше, чем в длину. Передохнуть ему не дал Белиндор, который, появился так же неожиданно, облаченный в свои доспехи и вооруженный секирой. Великан начал наносить удар, чтобы разрубить парня пополам, но тот успел отклониться, встав на мостик, а за тем из этого положения совершил пару ловких прыжков назад. Могучая секира не попала в цель, но ударная волна, которую вызвал этот удар, нанесла страшную рану стене позади Дутанора.

«Чудовище…», — Дутанор был в настоящем шоке. Белиндор оставил подобный шрам, почти не прилагая особых усилий, в то время как Дутанор вкладывал большую мощь, дабы нанести подобный урон.

Юноша был потрошителем, за время тренировок с Кэзом, он прекрасно понял свои плюсы и минусы. Дутанор был бы великолепен в массовом бою, где смог собрать уйму илуния с более слабых врагов и тем самым стать почти непобедимым, даже в небольшой массовой стычке пользы от него было бы куда больше. Но здесь, в этом узком по меркам владельцев шестнадцатых кругов зале, против двух сильнейших воинов во вселенной, шансы были равны нулю. Дутанор недолго владел шестнадцатым кругом, чтобы похвастаться собственным огромным запасом илуния, ко всему прочему он давно не поглощал новый, так как без надсмотра Кэза боялся рисковать. Но и опускать руки парень не собирался, он — защитник человечества, и даже если шансы не в его пользу, все равно будет биться до последнего.

В этот момент перед ним уже стояло два врага, Альдебрей и Белиндор были при полном боевом обмундировании, смотря своими горящими глазами на незнакомца. Видеть их с экрана телевизора было одно, а перед собой, вживую, совсем иные ощущения. Оба были огромны, а в доспехах и того больше. Великан Белиндор был вдвое выше и чуть ли не в четыре раза больше по весу хлипкого по сравнению с ним парнишки. Его огромная двуручная секира была одного роста с ним, а взгляд его красных глаз, тех же, что и Дутанора, вызывал, куда больший страх.

Альдебрей, что на экране тоже казался не таким уж и большим рядом с Сэлэндером, вдруг тоже превратился в гиганта. Идеальный образец люмитанца, выкованный тысячелетними тренировками, выращенный в самых лучших условиях и тренированный лучшими мастерами. За его плечами было множество громких побед, а самые значимые из них красовались у него в виде отметин на груди. Его «полуторный» меч являлся таковым лишь для него, для Дутанора же это был настоящий двуручник, а то и больше. Ему так и представлялось, как эти ужасные зазубрины разрывают плоть.

— А парень не так уж плох. Но что человек забыл здесь? — поинтересовался Альдебрей.

— Я знаю его, он приятель этого Джорелла, жаль, что его самого здесь нет, — оскалил зубы великан в зловещую улыбку.

— Кто бы сомневался, люди у нас тут в диковинку, всего три маленьких человечка на множество галактик вокруг.

Дутанор не терял бдительности, пока двоица непринужденно болтала. Все его чувства были напряжены, а конагината была направлена вперед, готовая отразить удар.

— Посмотри на него, маленький, слабый, жалкая пародия на нас. Он не должен стоять здесь, его предки должны были пойти на утилизацию еще давным-давно, — Альдебрей сделал шаг вперед, волоча меч за собой по полу.

Дутанор же наоборот, отступил, стараясь не терять самообладание и не поддаваться панике.

— Прости нас, парень, но ты оказался не в том месте и не в то время. Я собираюсь убить этого надменного засранца, и мне не нужны лишние свидетели.

— Пфф. Не слушай этого дурака, великан переоценивает свою мощь. Как только мы убьем тебя, я и с ним разделаюсь за пару минут.

— Этот зал не выдержит вашей схватки, как же вы собираетесь поубивать друг друга незаметно? — спросил Дутанор, надеясь вразумить парочку.

— Не беспокойся, мы обо всем позаботились, — глаза принца казались голодными, немного игривыми, смотря на юношу, как хищник на добычу, с которой нужно поиграть, загнать в угол, прежде чем убить.

Альдебрей ухмыльнулся и внезапно бросился на Дутанора. Юноша отбил удар люмитанца в сторону и решил контратаковать многочисленными выпадами, но едва нанес один, как принц схватил его оружие за древко свободной рукой и резко потянул на себя. Дутанор успел выпустить оружие из рук и отпрыгнуть в сторону, однако не успел заново призвать конагинату, а люмитанец уже шел в атаку. Из пола вырвались десятки тысяч кольев, которые накинулись на принца, и одному из них удалось проткнуть ногу. Альдебрей быстро отсек щупальцеобразную штуковину, не дав ей поглотить его илуний, и выпустил черный поток из своей руки, уничтожив всю заразу на полу. Около него что-то промелькнуло, маленький огонек, едва заметный глазу. Альдебрей сделал выводы после битвы с Сэлэндром и, чтобы не попасться более в подобные ловушки, бился с улучшенным взглядом.

Имея за плечами опыт битвы против потрошителя, принц быстро сообразил, что сейчас будет. Он окружил себя крепким многоуровневым щитом, и воздух вокруг него пронзило тысячи игл, что застыли на месте. Подобный прием Дутанор использовал на войне против ренианцев, только теперь, так называемые «семена», из которых вырастали эти шипы, были во много раз меньше и не видны невооруженным глазом. Иглы врезались в щит Альдебрея и в нем же растворялись.

— Неплохо, засранец, не знал, что ты ничтожный потрошитель! — с насмешкой крикнул парящий в воздухе принц, а после исчез. Телепортировавшийся к Дутанору, он со всей силы ударил своим мечом зазубренной стороной. Юноша поставил блок конагинатой, но та не выдержала удара и с треском разломалась пополам. Дутанор резко отпрыгнул назад, но зазубрины успели немного достать его, нанеся неприятные рваные раны на груди.

Белиндор стоял в стороне и предпочел не вмешиваться по двум причинам: во-первых, Альдебрей тратил силы на этот бой, а значит, шансы бринрока на месть увеличивались с каждым взмахом его врага, а во-вторых, нечестный бой два на один был не в его стиле и абсолютно не интересен великану.

Дутанор сконцентрировал всю свою силу в руках и ногах, а затем, восстановив оружие, сделал сокрушительный выпад на световой скорости. Внутри все перевернулось вверх-дном. Обломки комнаты разлетелись по большой площади, летая туда-сюда в хаотичном порядке. Сквозь пыль защитник человечества смотрел вперед, куда-то в сторону острия конагинаты и дрожал от паники, охватившей его. Он вложил в этот удар все свои силы, разрушил невероятно прочный зал, настолько, что целый Легион справедливости бился друг с другом в жестокой схватке, внутри такого же по прочности корабля, но не смогли разрушить его изнутри.

Альдебрей стоял непринужденно, лишь на десяток метров проехавшись назад от удара Дутанора. Конагината защитника торчала в его щите и медленно разъедалась, больше никаких повреждений на принце не было.

«Я был слишком слаб еще до начала сражения», — с горечью и печалью подумал Дутанор, глядя на такую позорную картину и заскрипел зубами, сжимая их от злости.

— Было весело, но, ты даже недостоин, быть чертой на моей груди, — холодно произнес Альдебрей и ударом ноги отправил Дутанора в полет, затем тут же догнал его и вмял лицом в пол, проехавшись так еще полсотни метров.

В конце пути, Альдебрей, который просто издевался над Дутанором, схватил его голову, словно мяч и швырнул в стену, а после влетел ему в грудь двумя ногами, буквально втоптав парня в прочную поверхность.

— Хватит этих бессмысленных действий, заканчивай, нет нужды издеваться над поигравшим, — с презрением к Альдебрею произнес великан, смотря на окровавленного Дутанора.

Юноша выпал из стены и рухнул лицом на пол. Половина его лица была сильно искорёжена, ребра сломаны, а внутренние органы повреждены. Он едва соображал и не терял сознание, внутри парень все еще боролся.

— Я всегда играюсь с ничтожествами, так они хоть как-то могут оплатить мне мое время, которое я потратил на них. Но ты прав, пора с этим кончать, мне еще нужно разобраться с тобой и успеть заказать ту рыженькую модель из журнала.

Принц люмитании встал над поверженным Дутанором и занес вверх свой меч, намереваясь со всей силы пронзить туловище мальчишки. Находясь на краю гибели, Дутанор продолжал искать выходы из своей ситуации. Наконец, в глубине души он нащупал немного желтого и зеленого илуния, поглощенного им когда-то.

— Сюда кто-то идет, — вдруг пробасил Белиндор, чем отвлек Альдебрея от казни.

— Кто? — поинтересовался принц, опустив свой меч. Он посмотрел на задумавшегося Белиндора, который молча шевелил зубами, будто бы подсчитывал врагов.

«Один? Нет, двое. Стоп, десять…? Сотня? Да какого хера происходит, уже тысяча…»

— Что там?! — поинтересовался Альдебрей, думая, что их драку заметили хранители.

— Я не знаю, в чем дело, но чутье говорит мне, будто сюда движется около сотни тысяч планетарцев.

Белиндор и Альдебрей переглянулись, впервые, им стало как-то не по себе.

Они продолжали смотреть в сторону шахты лифта, ожидая нечто. Дутанор же аккуратно начал использовать небольшой резерв зеленого илуния, чтобы восстановить свое тело. Краем глаза Альдебрей увидел, что Белиндор сжал секиру покрепче, приняв боевую стойку.

— Они здесь, — произнес Белиндор, и весь зал озарила ослепительная вспышка.

Великан прикрылся рукой, и уже улучшил зрение, чтобы видеть в таком ослепительном свете, но враг был около него. Белиндор опустил взгляд и встретился глазами с двумя темно-синими огнями. Он вздрогнул и в этот же момент мощный удар отправил его на другой конец зала, где тот влетел в стену и разворотил ее до неузнаваемости.

Альдебрей вглядывался в свет улучшенным зрением, но даже в этом случае ничего не видел дальше двадцати метров. Удары посыпались на него неожиданно, но попадали в прочный щит принца, который все еще был на нем после боя с Дутанором. Люмитанец надменно улыбнулся, довольный своей защитой, но ликование было не долгим. Перед ним появился мощный башенный щит, который играючи разбил хваленую оболочку Альдебрея и разбил ему лицо. Принц отлетел в ту же стену, где уже удобно расположился Белиндор.

Яркий свет пропал и зал пришел в норму. Комната уже почти восстановилась, кроме того места, где был Белиндор. Великан посмотрел вперед и увидел Джорелла, рядом с которым стоял Илиан. Человек был облачен в свою броню, держав двуручный меч на плече. Темно-синий огонек легкой дымкой выходил из глаз.

В этот момент илкарец опустился на одно колено поближе к Дутанору, поинтересовавшись о его самочувствии. Поняв, что все хорошо, Илиан поднялся и встал обок с Джореллом.

— Значит, явился все-таки, — Белиндор не сводил взгляда с человека, расплываясь в улыбке.

Альдебрей поднялся на ноги, отряхивая с себя пыль. Он злобно посмотрел на илкарца и его башенный щит.

— Ты же говорил, что их сотня тысяч, — тихо произнес принц.

— Мне и самому интересно, — ответил великан, который с подозрением оглянул Джорелла еще раз.

— Разве у тебя был не ромбообразный щит? — спросил Джорелл своего приятеля.

— Я их меняю, а что?

— Да так, ничего, крутой щит.

— Благодарю, — Илиан улыбнулся.

«Как они могут говорить о таких вещах в такой момент? Они что, не понимают, с кем столкнулись?» — Дутанор все еще лежал, набираясь сил. Он смотрел на двоицу, что непринужденно стояла напротив тех, кого он даже поцарапать не смог. — «Нет, все они понимают. Просто… просто они иной уровень, они лучше меня», — юноша сжал кулаки, его душу охватила ярость и зависть. Гордыня была раздавлена, словно букашка.

— Сегодня я планировал лишь одно убийство, но так даже лучше, — Белиндор оскалил зубы и вылез из стены, встав во весь свой могучий рост.

— Мы не хотим лишней крови, но вы напали на нашего друга, можно узнать, зачем? — прокричал Джорелл.

— Твой приятель просто пришел сюда не в нужный момент и попал под раздачу. Видишь ли, мы хотели выяснить отношения с великаном и поубивать друг друга, а этот маленький человечек, что сейчас лежит позади тебя в луже собственной крови, был не нужным свидетелем, — Альдебрей показал пальцем на тяжелораненного Дутанора и слабо улыбнулся.

— И это вся причина?! Вы были готовы убить его лишь потому, что он случайно стал свидетелем вашей перепалки?! — Джорелл чувствовал, как внутри него закипает злость, а второе я кричит ему, «Ну же, выпусти меня, давай повеселимся, как в старые добрые».

— Здесь дела делаются иначе, человек! — закричал великан. — Если кто-то влезает в чужие разборки двух мужчин, когда его об этом не просят, то, как правило, нарушителя убивают!

— Он не знал, что вы здесь задумали свою маленькую драку! Это место для тренировок, а не для ваших сраных вендетт! — снова прокричал Джорелл.

«Он злится, это хорошо. Давай же, человек, покажи мне, на что способен сильнейший представитель твоей расы! Ради этого я и живу, чтобы биться с сильнейшими!».

— Сейчас это все не важно! Вы напали на нас, а такая дерзость не может остаться безнаказанной — влезть в наши дела! Вам тоже не уйти отсюда!

Белиндор придумывал чушь на ходу, на самом деле ему было плевать, что кто-то влез в его дела. Он лишь не хотел отпускать человека, когда представилась такая возможность скрестить с ним мечи.

— Альдебрей, — обратился Белиндор.

— М?

— Сегодня я планировал лишь твое убийство, но так даже лучше. Как видишь, силы не равные, два на один. Предлагаю временное перемирие против этой парочки, человека беру на себя.

— Белиндо-о- р, ты меня удивляешь. Готов объединиться с убийцей твоего дяди, лишь бы кулаками с жертвой своих вожделений помахаться?

— Заткнись, — злобно пробурчал тот.

— Ну и ну, если бы вчера мне сказали, что сегодня я буду биться вместе с тупым великаном против ошибки эксперимента и на голову отбитого фанатика справедливости — лег бы пораньше.

— Дутанор, вставай и вали отсюда через шахту, — холодно произнес Джорелл, не сводя глаз с Белиндора и Альдебрея.

— Не говори ерунды, я еще могу сражаться, — юноша попытался встать, но делал это с большим трудом.

— Ты уже отвоевался, теперь наша очередь. Выбирайся, я и Илиан не сможем во время боя отвлекаться на тебя.

— Катись к черту, мне не нужна нянька! Я такой же владелец шестнадцатого круга, как и ты!

Гордость Дутанора была сильно уязвлена, мало того, что он уже чувствовал свою немощность перед этими четырьмя, так теперь еще от него избавиться хотели, будто ненужного балласта.

— Дутанор, я понимаю твои чувства, но послушайся Джорелла, он хочет, как лучше. Если ты останешься, кого-то из нас ждет погибель, или даже всех. Хочешь поставить под удар собственную планету и ее жителей?

Илиан тоже не сводил взгляда с врагов. Хоть они с Джореллом и казались Дутанору непринужденными, на самом деле все их чувства были на пределе, и отвлекаться было непозволительной роскошью для них.

Слова илкарца, хоть и с трудом, но пробили толстый череп Дутанора. Юноша стиснул зубы от обиды, не желая признавать себя ненужным, но сдался и поплелся к шахте. У него еще оставалось немного резерва, чтобы подняться наверх.

Дождавшись, когда друг исчезнет, Джорелл сказал Илиану:

— Спасибо. Порой мне тяжело достучаться до его упрямой головы.

— Ну, все?! Мы, наконец, можем начинать?! — закричал Белиндор.

— Очень любезно было с твоей стороны подождать! — прокричал ему в ответ Джорелл.

— Мне не хотелось, чтобы ты этот недомерок хотя бы самую малость влиял на уровень твоего мастерства своим присутствием! Я хочу познать всю глубину твоей мощи, а не смотреть, как ты отвлекаешься на этого сопляка!

— Как благородно, твой отец, поэтому помер? Не смог нанести удар первым?

Белиндор с раскрытым ртом посмотрел на Альдебрея, который вытянул правый уголок рта в ухмылку.

— Откуда ты…

— Кто я, мать твою, по-твоему, такой? Я — принц одной из величайших империй, мне известно кто из каких благородных засранцев с кем спит, что ест на ужин, чем занимается, сколько раз на дню дрочит и какого цвета у его жены трусы. И уж тем более, мне известны подробности гибели твоего отца.

— Хм. Тогда у меня еще больше причин убить тебя.

— Хах. Сначала, нужно убить их, — Альдебрей показал на двоицу своим мечом. — Думаю, это будет не сложно.

Разговоры закончились. Пары смотрели друг на друга, крепко сжимая свое оружие. Никого из них не волновало, что может произойти, если кто-то вроде них схлестнётся в недрах планеты.

— Погнали! — крикнул Белиндор и прыгнул вперед.

Джорелл последовал его примеру и ринулся на встречу. Они встретились на середине пути. Белиндор рубанул по Джореллу, а тот в свою очередь нанес такой же удар по великану. Их клинки встретились и отскочили друг от друга сокрушающей ударной волной. Джорелл совершил кувырок вверх и отправил свой кулак в лицо Белиндору, однако тот быстро среагировал, и его ручища поспешила в ответную атаку. Кулаки двух разрушителей встретились, их илуний столкнулся друг с другом, да так, что казалось, будто между ними взорвалась миниатюрная сверхновая.

Ужасная ревущая взрывная волна откинула противников по разным углам. На глубине в сорок километров под землей начался настоящий хаос. Жители поверхности почувствовали, как пол дрожит у них под ногами.

Джорелл лежал на груде камней, как и Белиндор. Ударная волна так же отбросила в стороны Илиана и Альдебрея.

— Не плохо, не плохо. Даже очень хорошо! — прокричал Белиндор с другого конца зала. Он слегка смеялся себе под нос, а затем прокряхтел и поднялся во весь рост.

— Джорелл, ты в порядке? — Илиан подбежал к нему, но его опасения были напрасны.

Защитник продолжал лежать на камнях в расслабленной позе, будто присел на мягкий диван. Он поднял голову и посмотрел своими светящимися глазами на Белиндора, что стоял на другом конце зала. Помещение понемногу начало восстанавливаться, но каждый из четверки понял, если они продолжат в том же духе, планете конец.

— Как я и думал, Белиндора этот удар даже не пощекотал. Что ж, меньшего я от него и не ожидал.

— Джорелл, если мы продолжим… — Илиан взволнованно посмотрел на приятеля, который все также не сводил взгляда с великана, улучшив свое зрение.

— Да… знаю, планете конец.

— Хранители уже должны были почувствовать нашу энергию, странно, что они до сих пор не здесь, — Илиан посмотрел в сторону шахты, будто бы после его слов хранители прямо сейчас появятся оттуда, но никого не было.

— Я тоже об этом думал…

— А этот человек не так прост, да? — Альдебрей улыбнулся, немного прищурив глаза. Ему было забавно видеть великана, которого только что отбросил ошибочный эксперимент.

Однако даже надменный принц не мог не согласиться, что недооценил силу человека.

— Я понял это, как только впервые увидел его. Странно, что до тебя подобная мысль дошла только сейчас.

Альдебрей оглядел Белиндора и заметил, что у того трясутся кулаки, да и сам он, слегка трясся.

— Что это с тобой? Только не говори мне, что испугался?

— Испугался? Щеголь, да ты совсем плох, раз подумал об этом. Я весь трясусь потому, что все мое нутро желает продолжить схватку. Там, на другом конце зала, родственная мне душа, теперь нет никаких сомнений, вся моя сущность хочет сразиться с ним на полную мощь. Да-а… это прекрасное чувство, как же давно я искал этого боя. Джоре-е-елл! — Белиндор буквально провыл имя цели на весь зал. — Я иду!

— Щеголь? Не так уж и модно я одеваюсь, — Альдебрей в шутку сделал грустную гримасу, после чего побежал вслед за Белиндором.

— Он прям-таки весь горит, кажись, доводы об уничтожении планеты его не остановят, — Джорелл улыбался под своей маской, его душа тоже трепетала от мысли о бое с Белиндором.

— Великан требует второго раунда, заставь его пожалеть об этом, — сказал Илиан и положил свою руку на плечо приятеля.

— А как же планета?

— Я поставлю щит вокруг этой комнаты.

— И сможешь при этом сражаться против Альдебрея? — Джо удивленно посмотрел на Илиана, на что тот лишь интригующе улыбнулся и добавил, что не стоит недооценивать его.

Джорелл исчез с места и появился в паре сотне метров от великана, который мчался к нему со своей секирой наперевес. Защитник тоже ускорился и на бегу выпустил поток илуния в сторону Белиндора. Тот увернулся, однако Джорелл сделал подкат, в надежде проскользнуть под великаном, срубив ему ноги. Гигант тут же прыгнул вверх, и меч не достал свою цель. Вместо этого Белиндор со всего размаху обрушился обратно вниз и сокрушительно ударил кулаком по полу. Джорелла подбросило вверх, а затем красной волной швырнуло еще дальше. От кулака Белиндора во все стороны мчались волновые потоки, которые сметали все на своем пути.

Вдруг бринрок понял, что волны начали иссякать раньше, чем долетали до стен. Оглянувшись в поисках причины, ему стало ясно, что Илиан их все впитал, сведя на нет. Илкарец стоял в паре десятке метров, его рука светилась красным илунием, пока энергия полностью не поглотилась внутрь тела.

— Ублюдок… — скрипя зубами, полушепотом сказал Белиндор.

Илиан почувствовал опасность и пригнулся. Черная волна пролетела над его головой и оставила глубокий шрам на стене позади. Сотни тысяч черных энергетических кольев вырвались под его ногами, заставив илкарка подпрыгнуть. Альдебрей уже ждал его в воздухе, чтобы поразить мечом, но яркий огненный столб внезапно поглотил его. Люмитанец закричал от боли, а затем вынырнул оттуда, приземлившись в полсотни метрах.

Его лицо слегка обгорело, а также все волосы. Люмитанец успел окружить себя щитом и быстро восстанавливался. Илиан появился около него, но илкарца и принца снесла давящая красно-синяя волна, которая буквально продавливала собой всю поверхность, вплоть до щита Илиана, что тот уже выставил вокруг зала.

Причиной волны стали Белиндор и Джорелл, которые немного подальше вновь сошлись в рукопашной. Тренировочный зал уже давно был похож на какую-то пещеру и не успевал восстанавливаться. Джорелл так быстро размахивал своим огромным двуручником, словно в руках у него был воздух. Белиндор по достоинству оценил навык Джорелла владения мечом, но и сам бринрок был не промах, орудуя секирой, словно тот, кто был рожден для этого.

Они снова скрестили клинки, начав меряться мускулами.

— Где ты научился так прекрасно сражаться? — спросил Белиндор, продолжая давить своей силой клинок Джорелла.

— У мертвецов, — ответил тот и, откинув Белиндора, сам отпрыгнул назад.

Великан поставил орудие на землю, и звучно выдохнул.

— Что это значит? — спросил он Джорелла, но то продолжал молчать. Два темно-синих взгляды продолжали глядеть на Белиндора из-под тьмы капюшона. — Ладно, придется разболтать тебя иным способом.

Белиндор вновь направился на Джорелла, но в этот раз ему помешали. Со стороны шахты лифта, вернее, то, что от нее осталось, послышался грохот. Стремительно, словно свет, между Джо и бринроком появилась высокая фигура — Марендрайт. Вся сражающаяся четверка замерла, приковав свои взгляды к великому хранителю кругов.

— И, что, позвольте узнать, здесь происходит?! — хранитель смотрел то на одного, то на другого зачинщика драки. Фельсонт сильно нахмурился, его распирало от злости. Ему надоело, что все идет наперекосяк, что планетарцы плюют на законы и безнаказанно творят все, что хотят. Огромными усилиями его отец построил империю, что хранила мир, зыбкий, шаткий, но все же мир. Да, где-то хранителям приходилось закрывать глаза, где-то промолчать, но зато больше не было много миллиардных жертв, когда полыхал каждый уголок вселенной.

Четверка, что сейчас окружала его, билась в недрах планеты, да так, что могла бы ее уничтожить. Этот факт буквально выводил фельсонта из себя, пробуждая в нем первобытность, слепой гнев.

— Марендрайт, я думал, ты в заключении, как ты…

— Помолчи, Илиан! От кого, но от тебя я такого не ожидал! Биться в недрах планеты, подвергая всех жителей смертному риску! Куда делась твоя справедливость? Разве то, что вы тут творили, это справедливо по отношению к тридцати миллиардам жителей поверхности?!

— Я огородил весь зал щитом, все было под контролем.

«Так вот почему разрушения не пошли дальше», — подумал Альдебрей, глядя на потолок.

— И это твое оправдание?

— У нас не было выбора, Марендрайт. Эти двое напали на Дутанора, когда тот пришел сюда потренироваться в контроле своей силы. Мы едва успели, иначе бы они уже прикончили его, — Джорелл воткнул меч в землю и пошел к Марендрайту.

Белиндор продолжал молчать, следя за человеком. Марендрайт посмотрел на Альдебрея, а затем на великана за спиной.

— Почему вы напали на Дутанора?

— Потому что он полез в наши дела. Я хотел убить Альдебрея без лишнего шума и свидетелей. Мы даже оба поддерживали щит, чтобы не разнести планету, но парень подошел в самый неподходящий момент.

— Это все из-за твоего дяди? Он сам пошел на этот турнир и знал, к чему это может привезти. Очень глупо нападать на Альдебрея за то, что Сэлэндр сам пришел насмерть.

— Очень глупо было убивать его, — Белиндор посмотрел на Альдебрея, на что тот сделал удивленное лицо и сказал:

— А что мне нужно было сделать? Лечь на землю и раздвинуть жопу по шире, чтобы твой дядя любезно поимел меня?

— Да, именно так и нужно было сделать, — Белиндор говорил абсолютно серьезно, на что принцу лишь оставалось развести руками и назвать великана тупорылым ослом.

— В любом случае, то, что вы сделали, непростительно. Вас всех следует казнить на месте.

— Да? А силенок-то хватит? — Альдебрей положил свой меч на плечо, хмуро посмотрев на хранителя.

Марендрайт понял, что эти четверо не пойдут добровольно под плаху. Даже Джорелл скрестил руки на груди, тем самым показывая, что чихать он хотел на желание Марендрайта, отдать их всех под суд.

— Ты очень много болтаешь, Марендрайт, а сам так и не рассказал, почему ты не за решеткой? Что-то я не помню фанфар в честь твоего освобождения, — Илиан был прав, это поняли все.

— И правда, Марендрайт, какого черта ты стоишь тут? Сдается мне, перед нами беглец, который выдает себя за того, кем уже не является, — Альдебрей что-то знал, Марендрайт видел по его глазам.

Из всех вопросов, что уже решил великий хранитель, один все же оставался — почему хранители не вмешивались в эту драку, когда хорошо чувствовали ее?

— Значит, ты все-таки подкупил этих продажных сволочей, чтобы они не лезли к вам с Белиндором? Вот почему они смеялись, когда я просил их вмешаться, сидя за решеткой.

— Всего лишь доводы, где доказательства? — не нужно было быть дураком, чтобы разглядеть лож принца, но он был прав, доказательств не было.

— В любом случае, они пожалели о своей алчности, когда я прекратил их долгое существование. Все четверо сдохли в муках, можешь не сомневаться, Марендрайт посмотрел на принца и улыбнулся.

Лицо последнего немного побледнело, да и остальные пребывали в шоке после сказанного.

«Убил четверых хранителей? Один? Это что за шутки твою мать?!»

Четверка продолжала стоять на месте, не зная, что сказать. Джорелл и сам не заметил, как сделал шаг назад, словно чувствуя серьезную опасность, исходящую от Марендрайта.

Пятерка стояла, не шевелясь, пока комната медленно восстанавливалась у них под ногами, используя последние остатки запасов илуния.

Недавно сражающаяся между собой четверка, будто не гласно объединилась против общего врага. Джорелл, Илиан, Белиндор и Альдебрей, каждый из них крепко держался за рукоять своего оружия, и в мертвой тишине было слышно, как дрожат клинки, сжимаемые крепкой рукой, трясущейся от напряженного ожидания. Марендрайт старался выглядеть, как можно хладнокровнее, но даже он волновался в глубине души. Ибо сам признал еще в начале битвы двадцати, что некоторые из хранителей, что побеждали когда-то, не прошли бы даже в топ двадцать воинов нынешнего турнира, не говоря о десятке. И сейчас, он один, окруженный воинственной четверкой, позволил гневу затуманить свой разум и ляпнуть, что отдаст их под плаху.

Великий хранитель отнюдь не было дураком и прекрасно мог оценить свои силы и своего противника. Результат данной схватки ему был не до конца известен, в противном случае, знай тот, что одержит верх — не стал бы церемониться. Нужно было что-то придумать, перехитрить судьбу, и у фельсонта в голове созрела мысль.

— Предлагаю сделку, — промолвили его губы.

Результат этой фразы заставил фельсонта с облегчением выдохнуть, когда он увидел, как хватка неприятеля на рукоятке оружия заметно уменьшилась, а воинственность сменилась любопытством.

— Сделку? — спросил Джорелл.

— Да. Как верно вы уже подметили, никто меня не выпускал, мне и Кэзу пришлось силой пробиваться, чтобы не дать разрушить вам планету.

— Мы бы не разрушили ее, — нахмурившись, пробасил Илиан.

— Возможно, но я не мог знать этого наверняка и тем более рисковать жизнями стольких планетарцев. Сейчас на моих руках кровь четверых хранителей, когда я поднимусь наверх, мне придется убить еще, чтобы этого избежать, мне нужна ваша помощь. Если за моей спиной будете стоять вы, оставшиеся хранители не рискнут дерзнуть.

Альдебрей громко рассмеялся, заливаясь слезами.

— Даже не имея ничего, ты продолжаешь делать вид, будто владеешь всем. У тебя талант делать смешные предложения с серьезным лицом.

Принц вытер пальцем слезу, все еще немного хихикая. Наконец, угомонившись, он свел брови вместе, его глаза блеснули, наслаждаясь беспомощностью Марендрайта, раз тот обратился к участникам турнира за помощью.

— Допустим, мы тебе поможем, но что нам будет с этого? — спросил Альдебрей, надменно вытянув правой уголок рта вверх.

— Я выполню любую вашу просьбу, которая будет в переделах моей власти.

— И что же ты можешь предложить мне, принцу одной из самых величайших империй во вселенной? Стоит мне только щелкнуть пальцами, и все, что мне нужно, появиться у меня в сию же минуту.

— Принц? Я не вижу перед собой никакого принца, всего лишь сына узурпатора, что убил собственного брата и всю его семью.

В этот раз улыбался Марендрайт, оставив Альдебрея в дураках, скривившего губы.

— Скажи мне, «принц», сколько люмитанцев уже в курсе, что настоящий принц жив и сейчас ценой своей жизни пытается вернуть себе то, что его дядя украл у него?

Хранитель сделал паузу, давая Альдебрею немного позлиться и взвесить то, что он сейчас услышал.

— Как быстро генералы, что служили еще во времена прошлой эпохи, солдаты, да и простые люмитанцы восстанут против твоего отца, едва до их ушей дойдет, что сын всеми любимого императора цел и невредим? Всего лишь одно мое объявление, и твоя империя вспыхнет, как спичка, и так же быстро потухнет. А знаешь почему? — улыбка Марендрайта становилась все ехиднее, пока Альдебрей продолжал скрипеть зубами от злости. — Едва другие империи почувствуют вашу слабость, которая непременно случится из-за гражданской войны, вас разберут по кусочкам и все, что останется от Люмитании, это горстка рабов в цепях и тьма наложниц, что будет ублажать всех и вся.

— Хватит! — Альдебрей не выдержал и закричал, брызжа слюной, ему очень хотелось вырвать поганый язык хранителя, а затем им же и задушить. Но Марендрайт был прав, карты были в его пользу. — Прекрасная речь, Марендрайт, ты весь в своего отца, такой же хитрожопый интриган. Однако, я так и не услышал, что мне будет за то, если мой клинок будет защищать твою тощую задницу?

— Все очень просто, я буду молчать об Аренлэйке, а так же устрою ваш бой, чтобы ты собственноручно смог убить его и избежать дальнейшего кровопролития.

Новость о сто процентном совместном бое тут же умаслила Альдебрея, и тот даже будто бы улыбнулся от всей души.

— Мой меч твой, — произнес Альдебрей.

— Я хочу, чтобы ты максимально прозрачно расследовал смерть моего отца, и чтобы виновные понесли наказание вне зависимости своей должности, — пробасил Белиндор, на что получил положительный кивок от фельсонта.

— Ты должен собрать крупное войско и лично отправиться на Тузадрин, ни один из преступных королей не должен уйти от тебя живым, — Илиан пронзительно посмотрел на Марендрайта, тот так же кивнул, приняв сделку.

Великий хранитель обратил свой взор на Джорелла, уже зная, что тот попросит.

— Наша раса стоит на краю гибели в войне, которую мы не хотели и не заслуживали. Если ты пообещаешь, что империя хранителей не даст уничтожить людей, мой меч твой.

Марендрайт не хотел принимать это предложение, особенно зная, что ренианцы скорее всего объединились с окнордами, а те с фельсонтами. Но без одного мечника с силой Джорелла, оставшийся квартет будет смотреться не так убедительно перед остальными хранителями.

«Нужно лишь заставить остальных хранителей склониться без кровопролития, после подчинение их воли не составит труда».

Великий хранитель прекрасно понимал, что сейчас для него важнее всего удержать власть, потому что никто другой не сможет справиться с империей хранителей и скорее всего, станет подстилкой одного из императоров, чего нельзя было допустить. С тяжелым сердцем Марендрайт принял предложение Джорелла.

— Илиан, создай илуниевый свиток, скрепим сделку жизнями.

Илкарец был согласен с идеей Джорелла и тут же создал свиток. Каждый подошел поближе к Илиану, чтобы поставить свои печати.

— Между прочем, ты клялся служить мне на таком же свитке, — подметил Марендрайт.

— А еще там был пункт, что если твои приказы будут угрожать моей жизни или благополучию моей расы, контракт перестает действовать, — напомнил Джорелл, с чем Марендрайт не мог не согласиться.

Через пару минут каждый связал свою жизнь с условиями контракта. Марендрайт обязался выполнить желания четверки под угрозой смерти, в свою очередь те поклялись защищать его до тех пор, пока хранители не преклонят колени или не погибнут от их рук.

Делать все нужно было быстро, пока никто не понял, что власть хранителей пошатнулась междоусобицами. К тому же турнир требовал продолжения, нельзя было откладывать его.

— Когда мы поднимемся, нас уже будет ждать гвардия хранителей во главе с последними. Действовать нужно эффектно и жестко, разрешаю срубить пару голов гвардейцев для убедительности и демонстрации силы. Они, конечно, не так сильны как хранители, но не слабее опытного мастера пятнадцатого круга.

— Серьезно? Они обосрутся едва завидят нас вместе, — раздосадовано сказал Белиндор, так, как сила врагов его очень опечалила.

— Не зарекайся раньше времени, семь из десяти наших гвардейцев переходят на шестнадцатый круг после смерти.

— Хе-хе, а вот это уже интересно.

— А что если наше эффектное появление все же не возымеет должного эффекта? Наша схватка разнесет всю планету, — Илиан посмотрел в глаза Марендрайту, у которого и на этот счет был план.

— В этом случае я использую свои силы и телепортирую нас на отдаленные системы на краю вселенной. Сил у меня, конечно, поубавиться, но биться все равно смогу.

— Напомни-ка, сколько всего хранителей нас ожидает?

— После смерти четверых из них, наверху еще осталось шестнадцать.

— Прекрасно, просто прекрасно, будь ты проклят Марендрайт со своей сделкой, — Альдебрей развел руками, а затем приложил ладонь к лицу, сделав недовольную гримасу.

— Меньше нытья, принцесса, нас ждет отличная схватка. О такой можно только мечтать!

— Белиндор, я уже говорил тебе, как меня тошнит от твоей кампании? Твоя вечно маниакальная улыбка и нездоровое желание биться со всем, что движется, просто выбешивает меня! Хочется обхватить твою шею двумя руками и так… крепко обнять тебя, что б у тебя глазные яблоки из орбит вылезли.

— Хватит, у нас нет времени на тупую болтовню, мы итак потратили на нее уйму времени. Выдвигаемся! Пора мне напомнить моим подчиненным, что не стоит шутить со мной.

Белиндор достал сигару и с довольным лицом поджег ее щелчком илуниевой зажигалки. Выглядело все это, как небольшая красная вспышка.

Альдебрей показательно похрустел пальцами и шеей.

Джорелл молчаливо стоял рядом, слегка опустив голову и держась за эфес своего меча, воткнутого в землю.

Илиан же, недовольный все этой авантюрой, призвал свой взгляд и впитал в себя немного илуния из помещения, оставив на стенах несколько небольших дырок.

Пятеро против шестнадцати хранителей и гвардии. Никто из них не знал, чем обернется вся эта ситуация. Однако кровопролития в глубине своей души хотело, как минимум, трое из пяти собравшихся.

В коридорах штаб-квартиры был настоящий ажиотаж. Стражники бегали туда-сюда, не зная, что им делать. Четыре мертвых хранителя были найдены ими у клетки, где должен был сидеть Маренрдрайт. Запись с камеры наблюдения показывала лишь то, как в мгновение четверо сильнейших воинов попадали замертво, а великий хранитель просто исчез вместе с Кэзом.

— Расступись! — послышался голос командира стражи вдали коридора.

Мастера с десятого вплоть до новоиспеченных владельцев пятнадцатого круга пытались разглядеть хоть что-нибудь впереди. Дальние ряды немедленно расступались, склоняя головы в знак уважения. Длинной полосой в ряд шли шестнадцать хранителей и сотня гвардейцев.

— Это же хранители!

— Смотрите, и все гвардейцы с ними!

— Слава Созидателю…

Солдаты переговаривались между собой, смотря на грозных и гордых воинов, что смело шли встречать битвой великого хранителя.

— Так как мы глубоко под землей, ни одна аппаратура не покажет, чем мы тут занимаемся. Камер тут тоже нет, потому что ни одна техника не проживет долго в месте, где постоянно проводят тренировочные бои мастера кругов, — пятерка стояла перед шахтой лифта. Марендрайт и Илиан задрали головы вверх, пытаясь там что-то унюхать.

— Скорее всего, им лишь известно, что нас тут пятеро, но вряд ли они полагают, что мы объединились, слишком уж разношерстная кампания, — продолжал рассуждать вслух великий хранитель.

— Я чувствую их энергию, нас уже ждут. Полный комплект хранителей и сотня гвардейцев. Действовать придется быстро, — сказал Илиан, повернувшись к своим товарищам.

Гвардейцы стали вперед, облаченные в золотисто-синие доспехи с гербом хранителей на груди. Темно-синие плащи свисали за спинами, а шлемы с сине-белыми гребнями выглядели очень искусно. В отличие от воинов одиночек, любой солдат, принадлежащий к какой-либо армии, был обязан до мельчайших подробностей заучить предложенный ему эскиз общепринятой брони и носить только ее. В большинстве своем гвардейцы были мастерами щита, копья и меча. Позади собратьев стояли и стрелки. Между плотным строем гвардии возвышались хранители, прибавляя уверенности каждому рядом с ними, так же в общий строй затесалась парочка наиболее опытных стражников вместе с командиром.

— Они идут, — не громко произнес хранитель-муликанец.

— Стена щитов! — прокричал позади командующий гвардейцами.

Шесть огромных бринроков стояли плечом к плечу первым рядом, занимая целиком широту просторного коридора. Спрятавшись за своими огромными шипованными щитами, великаны выглядели устрашающе грозной силой.

— Кажется, замерли несколькими этажами ниже, — произнес другой хранитель.

— Мы поставили барьер, выше по шахте они подняться не смогут, да и все другие входы для них закрыты, — с самодовольной улыбкой похвастался хранитель-фельсонт.

— Уверен? — послышался до ужаса знакомый голос прямо около уха.

Фельсонт оглянулся и лишь успел вытаращить глаза, завидев высокую фигуру великого хранителя рядом с ним.

— Телепортация! — крикнул муликанец.

Тут же весь коридор наполнился маленькими огоньками, которые в мгновение вспыхнули всепоглощающим светом. Когда глаза снова могли взглянуть на мир в привычных красках, гвардейцы и хранители поняли, что всех их телепортировали из штаб-квартиры куда-то очень далеко. Над головой была мрачная пустота космоса, а под ногами безжизненная планета.

«Марендрайт… а он и вправду нечто. За долю секунды создал вокруг всех сферу илуния, а затем телепортировался вместе с ней на эту планету, захватив и тех, кто оказался внутри нее», — с неким восхищением подумал Альдебрей, смотря на фельсонта впереди.

— Хранитель Ма̀льзер! — закричал один из его приятелей.

Гвардейцы, стражники и хранители застыли в недоумении, не понимая, что произошло. Фельсонт, рядом с которым появился Марендрайт, теперь стоял на коленях и находился во власти великого хранителя.

— Мальзер, почему ты не бьешься?! — прокричала люмитанка, что вышла вперед всех.

— Я… я не могу, сила не слушается меня, будто ее и нет вовсе! — Мальзер был послушной игрушкой в руках Марендрайта, что держал его за плечо. Фельсонт-хранитель трясся от страха и своей беспомощности, непонимание ситуации все сильнее давило на него.

— Это же… рядом с ним, — дрожащим голосом произнес один из стражников, показывая пальцем на четверку рядом с великим хранителем. — Воитель Белиндор, Илиан Справедливый, принц Альдебрей и новичок, что убил самого Хартэна в последнем бою… Те самые парни, что прошли в десятку великих, и они вместе против нас!

Слова пугливого стража поколебли веру остальных в победу, не смотря на то, что рядом с ними стояли хранители.

— Отставить! Ведете себя, как последние тряпки! Рядом с нами все великие хранители разом, нет в мире такой силы, что может противостоять им! — воодушевленно прокричал командир гвардейцев, и его бойцы тут же воспряли духом.

— Вообще-то, совсем недавно я убил четверых из них, это было очень легко, — надменно улыбнувшись, сказал Марендрайт.

— Не слушайте его, он врет! — прокричала люмитанка-хранитель.

— Агрѐльда, я всегда верил, что ты моя самая достойная преемница. Не удивлен, что теперь ты говоришь за всех хранителей. Но не нужно обманывать тех, кто погибнет из-за твоей лжи. Четверо из вас мертвы, еще один прямо сейчас стоит на коленях передо мной и фактически уже не жилец.

Вдруг Белиндор вышел вперед союзников и, показав всем свой любимый злобный оскал произнес:

— Ну, все, мальчики и девочки, я пришел сюда, чтобы покурить сигару и раскрошить пару черепов. Как видите, сигару я докурил, — пафосно произнес Белиндор и выплюнул сигару на землю.

Между двумя фракциями настала мимолетная пауза, Альдебрей закрыл лицо рукой от стыда, пока остальные стояли с открытыми ртами.

— Какой же ты идиот… — послышался за Белиндором голос принца.

— Завались! Я всю жизнь мечтал это сказать толпе крутых ребят, как в том фильме, и кому, как не всем хранителям разом выдать эту шикарную фразу?! Такой шанс выпадает раз в жизни, за такое и умереть не жалко!

Белиндор злобно выдохнул и с грохотом воткнул секиру в землю, да так, что под ногами каждого прошлась дрожь. Марендрайт потряс головой, будто отряхнувшись от слоя идиотизма, что только что навалилось на него, и сказал:

— Агрельда, мы можем решить дело миром.

— Да, если ты спокойно сядешь обратно в клетку.

— Меня подставили! Император Алутар и Аганадриус, они вдвоем готовят начало новой мировой войны! Смерти тех дипломатов специально были подстроены ими, у меня не оставалось выбора! Если б я признал, что на нашей территории убиты такие важные личности, да еще и во время закона мира, это пошатнуло наш авторитет, а значит и само существование спокойной жизни!

— Ложь! — прокричала люмитанка, не желая слушать.

— Ты всегда была умной девочкой, сложи концы с концами. Какие у меня были варианты?! Так и так я попал в их ловушку, едва зашел в ту комнату. Прямо сейчас две империи собираются с силами, чтобы поставить весь мир на колени! Мало того, у меня есть информация, что и фельсонты встали на их сторону!

Марендрайт смотрел в глаза девушки, что бегали в поисках ответа в своей голове. Агрельда профильтровывала слова великого хранителя, ища в них истину.

— Даже если это так, ты скрыл смерть таких важных персон и уже должен нести ответственность.

— Все, за что я ответственен — это сохранение мира. И всегда лишь я один стоял между войной и хаосом с незапамятных времен. Не ты, не остальные хранители, а я один! Подумай хорошенько, сможешь ли ты сдержать натиск трех великих империй без меня? Подумай и над тем, что добровольно в клетку я не пойду, зная, что мир стоит на гране ужасных событий.

После этих слов Агрельда подняла голову и посмотрела в глаза Марендрайта — они были полны твердой решимости, он не шутил, от него исходила прямая угроза. Девушка слегка прикусила нижнюю губу, подсчитывая шансы. Хранительница понимала, что сейчас в штаб-квартире остались лежать тела четырех хранителей. Как Марендрайту удалось так быстро убить их, для нее было тайной похлеще наличия расы, совершавшей полеты до латланцев. Еще большее понимание ситуации ей обрисовывал ее коллега — Мальзер, который стоял на коленях, удерживаемый лишь одной рукой, словно беспомощный мальчишка. Хотя она считала его четвертым по силе среди всех хранителей.

Мало того, четверо из великой десятки были готовы биться за Марендрайта, причем трое из них по ее мнению были фавориты. Весь этот расклад заставил девушку еще раз пересмотреть свои мысли по счет теории Марендрайта о предательстве и подготовке трех великих империй к новой войне. Прошла целая напряженная минута, когда ей ничего не оставалось, как опуститься на одно колено, смиренно признав свою не правоту и, склонить голову. Все ее союзники смотрели на это с великим недоумением, не верили, что их маленький бунт закончился вот так вот легко, но, ничего не могли поделать и поклонились вслед за ней.

«Да, вот так вот, теперь вы мои», — Марендрайт улыбнулся, как тот, кому снова принадлежит весь мир.

Глава 18 Любимчики судьбы

— Все? Никчемные слабаки, я надеялся на хорошую битву!

Белиндор был очень зол. Уже настроенный на бойню, его ярость осталась не выплеснутой, а жажда не утолена, теперь ему нужно было приложить усилия, чтобы успокоиться.

«Ублюдок, если б не Марендрайт, я бы уже оторвала тебе башку», — Агрельде не терпелось заткнуть великана, но она продолжала смиренно склонять голову, боясь гнева Марендрайта.

— Ну все, поиграли и хватит, пора по домам.

Марендрайт окружил всех сферой илуния и по мановению его воли телепортировал обратно на планету-столицу.

Прошло три дня.

Джорелл лежал в просторной горячей ванне с джакузи, наслаждаясь минутами покоя, пока пузырьки массировали его тело.

«Как же хорошо. Никаких убийств, интриг, никто никого не пытается разорвать на части уже несколько дней, даже не верится».

Потянувшись рукой в сторону, он схватился за холодный молочный коктейль, что стоял неподалеку, и принялся жадно высасывать его через тонкую трубочку. Понежившись в ванне еще около получаса, Джорелл решил, что пора вылезать. Он посмотрелся в зеркало, его глаза все еще были сплошного темно-синего света, говоря ему о том, что время для пробуждения еще не пришло.

Мускулистое тело было почти без единого шрама, кроме одного, что появился не в этой жизни. С левой стороны шеи, диагональю вниз, до правых ребер шла неприятная полоса, оставленная чьим-то клинком. Джорелл мог бы убрать ее благодаря илунию, именно так он и поступал с остальными шрамами, но этот был особенным для него, как напоминание, данное новому, но в тоже время уже старому другу.

В холе, где был лишь один Илиан, уютно задремавший на диване при прочтении книги, стояла гробовая тишина, изредка нарушаемая сопением илкарца. Всюду был уют и порядок, Руксэндра следила за великовозрастными детьми, периодически проводя уборку. Главное, что девушка успела понять за это время — не важно, двадцать пять лет мужчине, сорок или две с половиной тысячи, если он был неряхой, то это навсегда. Хотя и понимала, что всем сейчас не до этого, когда на кону такие ставки. А ей… ей уборка нравилась, успокаивала, когда дурные мысли заседали в голове.

Пока Руксэндра все остальное свободное время познавала азы меж галактической журналистики, а так же способы коммуникаций, Дутанор не вылезал из тренировочного зала вместе с Кэзом. Недавнее поражение показало ему разницу в силе между ним, его врагами и, что немало важно — друзьями. Юноше не хотелось быть обузой, именно поэтому он стал потрошителем, но вдруг выяснилось, что жертва оказалась напрасной и ничего не поменялось. Это ужасно бесило Дутанора, выводило из себя, поэтому, все свои мысли он забил тренировками.

Зарблэйн тоже не объявлялся, да и к Аренлэйку пока не ходил. Джорелл попросил великого хранителя приглядывать за ним, и тот, безумно довольный своим возвращением к власти, согласился на это маленькую услугу. Хранители притихли, казалось, теперь их лидер держит в ежовых рукавицах, или как-то контролирует, слишком уж покорными они выглядели, когда Джорелл навещал Марендрайта в последний раз.

Остальные участники турнира так же были ниже травы, тише воды, и даже император Алутар вместе с Аганадриусом поубивали пыл в приготовлении к новой войне, об этом докладывала разведка. В жизни Джорелла это были самые тихие и прекрасные три дня за последнее пару тысяч лет.

Лишь одно событие произошло за все это время, еще в самом начале, когда он вернулся назад в штаб-квартиру после заварушки с хранителями. Возможно, именно это и стало причиной приостановки приготовлений трех империи к войне. Событие было жестокое, кровавое и не обошлось без Мальдруса. Раньше бы Джорелл осудил такое, но теперь, даже был рад, что есть некто Мальдрус, которому плевать на честь и все остальное, когда подобные глупости стоят на пути его маленькой революции.

Событие заключалось в том, что маликанец напичкал похищенных детей своим илунием и отправил назад к родителям, что отказались приостанавливать спонсирование войны. Все прошло идеально, и едва родители лицемерно обняли детей, от которых еще недавно во всеуслышание отказались, отроки взорвались изнутри. Взрыв был настолько мощным и сильным, что мультитриллионеры, по совместительству являющимися владельцами шестнадцатых кругов, умерли на месте. В радиусе полсотни километров не осталось ничего кроме выжженной земли, Мальдрус старательно и усердно пичкал пленников двумя своими типами илуния, что б уж наверняка.

Маликанец хохотал, безумие четкими линиями отражалось у него на лице. А на вопрос Лутераля, «Не переборщили ли они с жестокостью?».

Мальдрус ответил:

— Запомни вот что, мой дорогой друг. Такие, как они, не чураются ни чем, чтобы добиться своего. Они готовы убить миллиарды, ради увеличения своей прибыли, женщин детей, молодых и старых, всех готовы похоронить под своими амбициями. Такие ублюдки уверены, что нет никого хуже них, что никто не найдет на них управу, — Мальдрус самодовольно улыбнулся, слегка опустив голову, но, подняв взгляд на Лутераля, взгляд убийцы-психопата. — Плохие парни побеждают, потому что не брезгают ничем ради победы, поэтому, у хороших должен быть кто-то еще хуже… Падаль, что знает, как мыслит вся эта мразь и с радостью готов играть по их правилам, не стесняясь использовать любые методы. Я готов убить хоть сотню их детей, тысячи младенцев, всех их родных, если это приблизит меня к победе, если это избавит мир от спонсоров хаоса и войны. Я хочу, чтобы каждый понял одну простую истину — если готов идти по головам невинных ради амбиций, не плачь, когда кто-то пройдет по головам твоей семьи.

Десяти оставшимся участникам пришло сообщение на коммуникатор. «Завтра торжественное представление великой десятки на арене». Это была стандартная процедура и те, кто живет достаточно давно, прекрасно знали о ней.

— Пришло время, когда из десяти лишь один будет достоин, получить награду. Интересно, что из всех тех, кто остался, почти каждый может получить желаемое и без победы в турнире. Мой отец был прав, мастера кругов всегда будут приходить сюда не столько за наградой, сколько за возможностью сразиться с себе подобными — монстрами. СМИ уже окрестили полуфинал, как битва десяти психопатов. Возможно, это проклятье мастеров, ибо какими бы благими не были наши действия, в глубине души, на первом месте будет стоять она — война.

Великий хранитель вел свой дневник, записывая важные мысли, как и его отец когда-то.

«Марендрайт, сын мой, когда-то тебе придется сделать выбор, который перевернет все, что я когда-либо строил. Станешь ли ты светочем, что остановит кровопролитие навсегда, или же тем, кто проиграет бой с дикой натурой планетарцев. Не отчаивайся, если не получится, в конце концов, мы не боги, но не отказывайся от помощи, если найдется в мире тот, кто скажет тебе, что устал от крови. Однажды, такой планетарец появится, я чувствую это, моя интуиция еще никогда не подводила меня».

Марендрайт вспоминал слова отца, что никогда не забывал. Он стоял перед дверями, за которым был слышан гул.

— Папа, я не подведу тебя, твой сын стал настоящим мужчиной. Ты оставил мне свое великое наследие, и будь я проклят, если мир снова погрузится во мрак.

Деревянные двери слегка скрипнули, открываясь перед великим планетарцем. Голоса несчетной толпы ворвались сквозь них, ожидая зрелища. Марендрайт величественно шел по узкой мостовой дорожке над песком арены. Огромные экраны показывали великого хранителя на весь стадион, каждый следил за ним, затаив дыхание.

— Друзья мои, собратья! Настал тот день, которым так славится турнир, день, который все мы ждали с нетерпением! Битва десяти!

Толпа закричала от восторга, огромные плакаты развернулись по всей территории арены — это были фанаты, которые принесли с собой флаги с именами и изображением своих кумиров.

В это время за дверьми стояло все десять участников. Джорелл, Илиан, Аганадриус, Аренлэйк, Белиндор, Мальдрус, Безымянный коротышка, Якитантис, Дарбрелт, Альдебрей, все они собрались в одном месте, слыша, как толпа зовет их, как она ждет их, оглушая стадион. Мальдрус стоял рядом с Джореллом, слабо улыбаясь.

— Забавно, те, кого судьба ненавидит больше всего, а жизнь постоянно ставила на колени, в итоге стоять здесь, сильнейшие в своем тысячелетии.

На его слова ответом послужило молчание, ведь каждый, кто услышал Мальдруса, не мог не согласиться с ним. Все они прошли ад, чтобы собраться здесь. Жизнь швыряла их об стену, кидала на дно, ставила на колени, кромсала их души и вырывала сердца, но они не сдались, не сломились, они — десять психопатов, пришли сюда, чтобы доказать, силен не тот, кто никогда не падал, а тот, кто поднявшись тысячу раз, смог сохранить остатки разума и надежду на лучший мир.

— Больше они не нуждаются в представлении, любые слова будут излишни, поэтому, встречайте, Белиндор!

— Так, вперед, выходим по одному, — сказал стражник у ворот и открыл двель для великана.

Толпа встретила его с ликованием, чествуя гиганта. Дождь из разноцветных лепестков цветка победителя медленно падал на песок. Ведь не важно, кто останется, важно, что те, кто дошел, уже могут считать себя победителями.

— Мальдрус!

Убийцу, одного из самых страшных преступников во вселенной, толпа встречала так, будто на песок вышел герой.

— Илиан!

— Дарбрелт!

— Аренлэйк!

Все они были встречены героями, и лишь коротышка, бедный и маленький, был освистан. Сама мысль о том, что такой, как он, прошел в десятку, била по гордыне слабых мира сего, заставляя чувствовать себя ущербнее уродца, что стоял перед ними.

— Император Аганадриус!

— Якитантис!

— Альдебрей!

Имена срывались с уст Марендрайта одно за другим, выпуская их обладателей на арену. Фанаты размахивала флагами, срывая глотку от крика. Могучий великан, гордо стоящий среди высокой травы на рассвете солнца. Именно таким фанаты представили флаг Белиндора. Одинокий мечник посреди опавших листьев сакуры, что прикрывали тысячи тел, рассказывали о Якитантисе. Мальдрус, изображенный в мрачных тонах, сидел на горе мертвецов, в одной его руке были винтовка, по другой руке стекала кровь. За его спиной была надпись, «Можно поработить расу, но не дух надежды».

Илиан, спасший столько жизней, что было не счесть, был изображен неким святым. Вокруг которого, расположилось множество безмерно благодарных ему планетарцев. Дарбрелт — «Кровавый патриот», был нарисован, как воин, стоящий в одиночку против целой армии, а за ним, остальные ренианцы продолжали заниматься обычными делами и наслаждаться жизнью.

Аганадриус был изображен, как некто, кто пронзает смерть на поле брани, а души погибших преклоняют перед ним колено. Флаг Аренлэйка представлял его, как планетарца, что одиноко сидел во тьме, и даже само его лицо было поглощено ею. Принц Альдебрей был изображен во всем своем великолепии, с полуголым торсом и мечом в руке, однако, в глаз тут же бросалось не двадцать, а двадцать девять отметин на груди, намекая на его победу в турнире.

Даже у коротышки нашлась маленькая горстка, которым все же ненадолго удалось развернуть плакат, пока его не выдернули у них из рук. Маленький планетарец был изображен сидящим на краю высотки, отбрасывая на соседнее здание огромную тень.

Наконец, настала очередь Джорелла выйти в свет. Едва его имя сорвалось с губ, публика возликовала, еще недавно не верящая в него.

— Джо-релл! Джо-релл! Джо-релл! — кричали они, задрав кулаки вверх.

Лепестки сыпались на него, мягкие, нежные и красивые. Фанатский сектор поспешил раскрыть огромный плакат. Джорелл был на Луне, опустившись на одно колено и крепко держась руками за эфес своего могучего меча, что стоял перед ним. Позади него была прекрасная Земля, а вокруг лежало полотно из мертвых ренианцев и их разрушенных кораблей. Никто не пройдет, пока у Земли есть ее верный и могучий защитник.

Девять других участников смотрели на последнего претендента на победу, пока тот шел к ним.

— Итак, я объявляю полуфинал, открытым! — прокричал Марендрайт, и небеса загремели огромным множеством фейерверков в честь этого события.