Мастера кругов. Тетралогия (СИ)

Глава 1 Жеребьевка. Часть 1

— Добрый день, дорогие зрители. Сейчас на арене все ждут тот самый момент, когда экран покажет нам, кто с кем будет сражаться?

В двух уютных креслах сидели спортивные аналитики, которые вели передачу для тех, кто не смог попасть или у кого не хватило денег на турнир.

— Сейчас посетители стадиона, да и мы все наслаждаемся великолепным фейерверком, который вы видите за нашими спинами на большом экране, — делдаркец положил ногу на ногу, ведущий был одет, как с иголочки. Второй его напарник был бринрок.

— Итак, их осталось всего десять, «Десять психопатов или, декада сумасшедших», так окрестили полуфинальный этап.

— Но почему сумасшедших, разве они ненормальные? — делдаркец вопросительно посмотрел на коллегу, тот улыбнулся, показав свои белые клык, и ответил:

— Что ж, позволь объяснить. Мальдрус, в его безумии и сомневаться не нужно, кровожадный монстр живущий местью. Аганадриус, кто в здравом уме захочет превратить свой народ в бездушные машины? А Белиндор? Ему лишь бы повоевать, он готов убить тебя когда угодно и где угодно. Даже Илиан со своей вечной справедливостью, разве это нормально, когда кто-то живет лишь одним чувством и готов пожертвовать всеми ради него? Якитантис, Альдебрей, этот ненормальный Аренлэйк и все остальные, каждый из них вызывает дрожь по телу своей убийственной аурой. Если хотите побольше узнать о десятке, то вся интересующая вас информация ждет вас на нашем сайте.

— Кажется, фейерверк подошел к концу, давайте же вернемся на арену и узнаем пары противников.

Люди замерли у экранов телевизоров, не сводя глаз с происходящего там. Все это казалось для них диким, необузданным и неизвестным. Разношерстные инопланетяне выглядели угрожающе, сильнее, а люмитанцы… их люди боялись больше всего. Они могли бы стать союзниками, но главы государств объяснили, что люди-великаны — это враг номер один.

Руксэндра транслировала передачу, показывая землянам их защитника, грозного, вызывающего гордость за человечество. Глядя на него сердце билось быстрее, а ладони потели. Как человек может быть столь силен? Неужели он и вправду за них?

Генерал Одриус, старый чернокожий вояка некогда объединенных сил НАТО. Все это было так давно, но воспоминания о последних днях альянса все еще были свежи в его памяти. Он вместе с лучшими командирами, а так же остальными главами государств находились в глубокой норе. За многослойными стальными дверями, стенами, верхушка человечества чувствовала себя в безопасности, но генерал понимал, что ничто не спасет их от тех монстров, что прилетали сюда недавно. Внутри бункера была все необходимое, и сейчас все пристально следили за турниром.

— Генерал Одриус, мы проверили все источники, нигде нет информации о защитнике Джорелле, — отрапортовал ему капитан.

— Возможно, он был жителем ордена, поэтому в наших базах нет данных о нем, — выдвинул предположение стоящий рядом майор.

— Нет, Руксэндра общалась с одним из жителей, что сейчас рядом с Джореллом, тот случайно проболтался, что защитник с нашего мира.

— Но мы проверили каждого с именем Джорелл. Все они либо мертвы, либо потеряны без вести после последней атаки ренианцев. Еще пару десятков сейчас находятся в местах временного содержания граждан и трясутся от страха вместе с остальными.

— Может это не его имя? Может на самом деле его зовут не Джорелл, а как-то иначе?

— Главное, что инопланетяне его любят, даже флаг вывесили. Раз любят его, значит, симпатизируют людям, возможно, это наш шанс! — глаза капитана блеснули надеждой.

— Уверен? А может дальше любви к нашему защитнику дело не пойдет. Да и мотивы этого Джорелла так и не известны. Мы не знаем о нем ничего, правда ли он бьется за нас? А что если он преследует на турнире свои цели, что если победа нужна ему не для человечества?

Генерал Одриус молчаливо пялился в экран, пока его подчиненные спорили, а голова пыталась понять, что же за человек перед ним, да и человек ли он вообще?

«Вот если бы только он показал миру свое лицо, лишь один взгляд и этого будет достаточно».

Джорелл не мог оторвать глаз от постера, что показала его фанатская трибуна. Самое главное, он не мог поверить, что у него есть фанаты. Они кричали его имя, их руки поднимались вверх в его честь. Все это вызывало невероятные чувства, заставляя чувствовать себя чуть ли не божеством.

— Смотри-ка, коротышка, твоих фанатов избили и отняли флаг, пф, такие же жалкие, как и их кумир, — Альдебрей слегка рассмеялся, вогнав карлика в краску.

— Ничего, скоро твои воздыхатели тоже по достоинству оценят твои визги, когда я доберусь до тебя.

— Доброжелательный Аренлэйк, как всегда в своем репертуаре. А твои родители знают, что ты здесь? Ах да, их же убили, прости, я забыл, — Альдебрей пожал плечами, почувствовав, как мысленно его разорвали на куски.

— Встань в очередь малыш-капюшон, Альдебрея убью я! — Белиндор сурово посмотрел на Аренлэйка, парни явно не ладили между собой.

Люмитанец плюнул на песок, а затем вмял его ногой поглубже со словами:

— Это ты, так что заткнись и не вставай между мной и моей добычей.

— Аренлэйк, не забывай, что у тебя есть другие проблемы, пострашнее твоей мести.

— А, могучий Илиан спешит на помощь. Не смог заткнуть свою варежку? Я убил половину твоих планетарцев и тебя убью. В знак нашей далекой дружбы, даю тебе последний шанс отказаться от попыток убить меня.

— Тронешь его хоть пальцем, я зарублю тебя, как свинью. Строишь из себя обиженную на весь мир истеричку, хотя на самом деле всего лишь ненормальный психопат. Ты опасен для всех и каждого, думаешь, станешь хорошим правителем, когда убьешь своих врагов? Да твой народ будет проклинать этот день.

Альдебрей присвистнул, а Белиндор не смог сдержать смех. Джорелл угрожал Аренлэйку, стоя недалеко от Илиана. Сказав, что народ Аренлэйка будет проклинать день его коронации, Джореллу удалось задеть люмитанца за живое.

— Маленький человечек вдруг почувствовал себя большим. У тебя должен быть лишь один важный бой — бой со мной. Убью тебя, и моя империя спокойно сможет захватить твой жалкий народ, сделав рабами.

Кровавый патриот вернулся в строй. Он достаточно оплакивал смерть брата и свою собственную, вернее, того доброго парня с надеждами на прекрасное будущее. Теперь Дабрелт следовал последней воле Даррелта, не сворачивать со своего пути, когда пройдено уже так много.

— Вы все такие смешные. Грызетесь между собой, ненавидите друг друга, мне это нравится. Я хочу увидеть, зачем судьба собрала такое отребье в одном месте, каково наше предназначение?

— Мальдрус, что ты несешь? Какая судьба? Мы собрались здесь, чтобы сдохнуть и размазать друг друга по арене, нет никакой судьбы, — сказал Белиндор.

— О, ты ошибаешься, — Мальдрус говорил с неким возбуждением, его голос слегка дрожал. Никто не мог понять, где кончается Мальдрус и начинается безумец, ведь иногда он был нормальным, а иногда от него так и веяло сумасшествием.

— Попрошу всех внимание! — голос Марендрайта пронесся по арене. — Сейчас, зрители, а так же участники турнира должны посмотреть на экран, скоро там появится пять случайно скоординированных пар. Именно эти планетарцы и будут биться между собой.

«Случайно? Не шути со мной Марендрайт, ты дал мне обещание на свитке, попытаешься что-нибудь выкинуть и сдохнешь», — Альдебрей нахмурился, его сто процентный бой с Аренлэйком резко пошатнулся.

На экране появилось десять имен, которые исчезли, а затем очень быстро начали хаотично бегать по пустым слотам пяти пар. Скорость становилась все меньше и меньше, накаляя интригу. Дарбрелт против Джорелла, увидели зрители, но имена снова сдвинулись, оборвав эту пару. Спустя пару секунд весь мир смотрел на экран с открытыми ртами. Перед ними была следующая картина.

Белиндор — Мальдрус.

Аренлэйк — Альдебрей.

Дарбрелт — Илиан.

Якитантис — коротышка.

Аганадриус — Джорелл.

«Не может быть? Я против бессмертного императора? Черт!», — Джорелл краем глаза взглянул на Аганадриуса, и обнаружил, что тот уже уставился на него. Убить бессмертного, возможно ли это? Именно этим вопросом задавался Джо, как вдруг почувствовал, что по спине пробежали мурашки.

— Проклятье! Это я должен был биться против Джорелла! Теперь мне не достать его, император Аганадриус отправит этого человечишку в ад, — Дарбрелт бушевал в тренировочном зале императорского флагмана. Он сел на боковые ступеньки около стены, которые ввели к небольшому водоемчику, текущему вдоль всего зала и шириной в сантиметров сорок. Сложив ладони в лодочку, ренианец зачерпнул прохладной воды, набранной с родной планеты, и несколько раз умыл лицо, отпив в процессе пару глотков.

— Илиан Испепелитель, он тоже прямая угроза нашей империи… что ж, возможно, это даже к лучшему, что мы бьемся друг против друга.

— Это не правильно, с Дарбрелтом должен был биться ты, а не я.

Илиан и Джорелл шли в покои, обсуждая результаты жеребьевки.

— Кто знает, после всех этих разговоров Мальдруса о судьбе, хочется сказать, а что если это твой второй шанс? Ренианцы уничтожили твой народ, что если теперь судьба дает тебе возможность поквитаться с ними, убив Дарбрелта?

— Хм… — Илиан задумчиво почесал подбородок, его взгляд витал где-то между реальностью и мыслями, заставляя тело двигаться на автопилоте.

— Помнишь флаг, который фанаты Дарбрелта вывесили над своей головой? — Джорелл посмотрел на задумчивого Илиана, который снова вернулся в свет, едва его ушей коснулся новый вопрос.

— Да, там он представлен неким защитником.

— Вот именно, для ренианцев и не только, он олицетворение благополучия империи Рениан. На том флаге, ренианцы за его спиной наслаждались спокойной жизнью, пока Дарбрелт укрывал их от огромной армии. Не то, чтобы среди ренианцев больше не было достойных воинов, но этот плакат лишний раз доказывает значимость Дарбрелта для своей империи. Не будет его и спокойной жизни ренианцев конец.

— Ты прав, это отличная возможность воздать ренианцам за справедливость. Но что ты будешь делать с Аганадриусом? Джорелл, я волнуюсь за тебя, даже мне не известно, как убить бессмертного.

— Я не знаю… правда не знаю… — Джорелл опустил голову, тяжело вздохнув. Зная множество техник и тайн, ему по-прежнему не было известно, как можно победить Аганадриуса. Конечно, Джорелл обожал сражение, но про себя на мгновение позавидовал Якитантису, который будет биться с коротышкой.

Джорелл и Илиан хмуро зашли в помещение, от них так и веяло аурой печали.

— Джо, это правда?! Ты будешь биться против бессмертного императора?! — Дутанор вскочил из-за стола, за которым сидел вместе с Кэзом.

— Да, у меня нет выбора…

— Но это же безумие! Кэз, скажи ему! Как можно биться против того, кого нельзя убить?! Почему таких вообще допускают на турнир?!

— У него и вправду нет выбора, Дутанор, раз жеребьевка указала на Аганадриуса, придется биться с ним, — Кэз тяжело вздохнул, его усталые глаза посмотрели на Джорелла.

Делдаркец сильно вымотался, пока сидел в клетке. За то время его обуяла сильная жажда илуния, а также постоянные крики заключенных не давали ему медитировать, что сильно подорвало психическое состояние.

— Давно не виделись, Кэз, ну как ты? — Джорелл был рад видеть потрошителя, он протянул ему руку и делдаркец тепло пожал ее, ему тоже было приятно встретить дружеское лицо.

— Бывало и лучше, но даже самая дерьмовая ситуация меркнет рядом с твоей, — пошутил делдаркец, и поймал на себе осуждающий взгляд Дутанора.

— Ни у кого случайно не завалялся в кармане секрет бессмертия окнордов? Мне бы сейчас очень пригодилось, — Джорелл тоже решил проявить чувство юмора, заставив Илиана улыбнуться.

— Если ты пойдешь по пути Аганадриуса, то ни одна кружка пива, ни одна женщина в мире больше не доставит тебе удовольствия.

— Тогда предпочитаю умереть молодым, несите пива!

— Как вы можете шутить в такой ситуации?! Если Джорелл проиграет, ренианцы тут же сметут человечество в пыль! — Дутанор все еще был на взводе после недавнего проигрыша.

Он настолько был ослеплен гордыней, что не понимал, насколько стал сильным, сумев столь долго продержаться против двоицы, входящих в состав сильнейших воинов во вселенной.

— А что нам еще остается? Предлагаешь всем сесть на пол и хором заплакать?

— Нет, но…

— Относись ко всему проще, иначе точно долго не проживешь. Иногда нужно просто плыть по течению, чем тратить силы на попытки противиться ему. И когда перед тобой возникнет спасательный камень или ветка, ты будешь полон сил, чтобы использовать этот шанс для победы.

— Это ты прочел в своей дурацкой книжке, что лежит у тебя на столе? — Дутанор положил руки на пояс, скривив губы, словно мамочка отчитывающая ребенка.

— Да…

Дутанор с небольшим шлепком прикрыл лицо ладонью и сказал:

— Мы все умрем.

— Кстати, где Зарблэйн? — поинтересовался Кэз, и все в комнате тут же стали серьезными.

— И вправду, где он? — Дутанор посмотрел на приятелей, в частности на Джорелла.

— Кажется, я знаю… — дрожь кулаков Джорелла, сжимаемых от злости, дала друзьям понять, что знание это отнюдь не доброе.

Альдебрей заваривал чай, когда сигнал межгалактической станции связи заставил его отвлечься. На другом конце экрана появился отец, он был рад видеть своего сына — единственного наследника.

— Отец, — произнес Альдебрей и поклонился.

— Сын мой, у меня для тебя хорошие новости!

Принц удивленно взвел брови, поинтересовавшись, о чем речь.

— Я лечу на планету-столицу, чтобы посмотреть, как ты прикончишь этого напыщенного сукиного сына! В прошлый раз ему как-то удалось избежать смерти, но в этот раз смерть точно придет за ним! Ты поставишь жирную точку рода Люмитан, и больше никто не посмеет притязать на наш трон!

Такая новость и вправду ошеломила Альдебрея, это не входило в его хитрые планы, однако и отговаривать отца он не стал, иначе тот бы сразу что-нибудь заподозрил. Принцу лишь оставалось сказать, как он безумно рад приезду отца и ждет его с нетерпением. Альдебрей снова поклонился, и отец исчез с экрана. Принц вернулся к распитию чая, усевшись в просторное кожаное кресло и, закинув ногу на ногу. Он элегантно схватился за кружку, оттопырив мизинчик, отпил небольшой глоток, облизнул губы, а затем, закрыв глаза с тяжелым вздохом произнес:

— Еще немного, Альдебрей, настоящий актер до последнего заставляет поверить зрителя в реалистичность происходящего…

Зарблэйн стоял перед дверью, стук в которую означал бы, что пути назад нет. Он все еще колебался, надумывая себе десять причин не идти туда и еще столько же, чтобы идти. Командующий пограничным флотом, Адмирал Зарблэйн, когда-то давно он наводил ужас на таких, как Дарбрелт, но со смертью императорской семьи умер и он. Будто что-то важное отмерло внутри люмитанца, когда он увидел голову своего императора и всю его семью на пиках, изувеченных болью.

С тех пор он скитался по миру, теряя самого себя в бесконечных пьянках и жалости к самому себе. Его мастерство обмякло, боевой дух пал, будучи разбитым и выжитым похуже лимона, Зарблэйн потерял то, что необходимо любому воину — цель в жизни. Его лицо изменилось до неузнаваемости, его благородная стать, что исходила от могучего защитника родины, испарилась. Никто из тех, кто знал его раньше, даже и помыслить не могли, что сейчас на той арене сам Адмирал Зарблэйн, никто, кроме одного люмитанца.

Нынешний Зарблэйн был жалким подобием великого командующего и едва справлялся со слабаками, но Аренлэйк на короткое время смог пробудить его, вернуть давно забытое чувство. Лишь обладатель фамилии Люмитан — фамилии отца основателя, может заставить Зарблэйна подчиняться или передавать такую колоссальную мощь. И сейчас, возможно, один из них прямо за этой дверью, единственный выживший ребенок, которого Зарблэйн не смог защитить.

Адмирал громко постучал в дверь, но даже в этом стуке чувствовалась его неуверенность. За входом послышались чьи-то шаги, Зарблэйн замер, его дыхание перехватило, казалось, сердце выскочит из сердца в любую секунду. Двери отворились. Перед ним стоял Аренлэйк, яркий свет коридора проникал в темную комнату за спиной принца, освещая и его самого.

— Проходи, я ждал тебя, адмирал.

Зарблэйн прошел внутрь за Аренлэйком, дверь закрылась, и глазам потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к темноте. Принц подошел к окну и раскрыл светонепроницаемые шторы, впустив внутрь уличное освещение.

— Я слушаю тебя, — холодно произнес Аренлэйк, повернувшись к адмиралу.

— Мне нужны ответы, — Зарблэйн волновался, не потому, что ему было страшно, а потому, что перед ним, возможно, стоит новая цель его жизни.

— А с чего ты взял, что я дам тебе их?

— Если бы ты не хотел мне что-то говорить, не помогал выжить в бою с Якитантисом. Лишь люмитанец из рода Люмитан может приказывать мне или взывать к моей внутренней силе. Скажи, ты и вправду младший сын императора Тиберия?

Зарблэйн сделал шаг вперед и замер, пока Аренлэйк молчаливо стоял у окна, держа интригу.

— Младший сын императора… — задумчивым полушепотом произнес тот. — Давно это было, с тех пор прошло слишком много времени.

Аренлэйк не спеша поднес руки к капюшону и снял его, тьма, окружавшая лицо, исчезла. Зарблэйн не мог поверить своим глазам. Зеленоглазый мужчина с небольшой горбинкой на носу и черными волосами был почти точной копией отца.

— М-мой господин, — автоматически вырвалось у адмирала, и тот преклонил свое колено, безумно обрадовавшийся тому, что род Люмитан не погиб.

— Встань, Зарблэйн, ни к чему кланяться, я всего лишь одиночка, скитающийся по мирам.

— Нет, вы истинный наследник Люмитании, плоть и кровь отца основателя, только скажите, и я усажу вас на трон, — Зарблэйн ощутил нечто, то приятное чувство, которое давно забыл — огонь в душе.

Ему снова есть ради чего жить, ради кого сражаться, душа затрепетала, разгораясь все сильнее и сильнее. Сотни лет скитаний подошли к концу, чувство вины требовало немедленных действий, чтобы загладить свою вину, когда адмирал не смог спасти императора.

— Зарблэйн, я и вправду жажду вернуть предназначенное мне, а так же жестоко наказать виновных. Ты был верным поданным моего отца, я помню все твои громкие победы, прости, что тогда чуть не убил меня, но твоя жизнь отделяла меня от победы.

— Я не виню вас, моя жизнь ничто по сравнению с вашей мечтой.

— Именно это мне и нравилось в подданных отца, они всегда были готовы расстаться с жизнь ради него.

— Так значит, вы пришли на турнир, чтобы заручиться поддержкой империи хранителей в случае своей победы?

Аренлэйк молча кивнул, он почему-то был уверен в своей победе, не смотря на силу других участников.

— Господин Аренлэйк, но где вы пропадали столько лет, прошу вас, расскажите мне все.

Кое-что все еще пугало Зарблэйна в своем господине — его непроглядная тьма в душе. От Аренлэйка исходила мрачная аура, которая нагнетала сильной волной. Такими владели лишь те мастера кругов, чья жизнь была поистине ужасной, и у которых почти не осталось доброты в душе.

— Я не буду говорить с тобой об этом, по крайней мере, не сегодня. Сейчас важно другое, — глаза Аренлэйка блеснули в темноте, он приказал Зарблэйну преклонить колени, и тот подчинился.

Принц подошел к адмиралу, его тяжелые руки опустились ему на плечи и крепко сжали их.

— Сейчас, я хочу, чтобы в тебе пробудился настоящий ты.

Зарблэйн почувствовал тепло и силу, что наполняла его через руки Аренлэйка. Расколотая вековыми страданиями душа склеивалась назад, словно залечивая свои раны. Вот она, истинная сила потомков основателя — заставить своего подчиненного воспрять духом, когда от души осталась лишь блеклая тень.

Адмирал поднялся во весь рост, когда Аренлэйк закончил. Былая мощь наполняла его внутри, заставляя понять, что теперь все будет иначе, теперь, у него много работы, дабы отомстить за господина.

— Хорошо, вот мой первый тебе приказ. Убей Джорелла.

Зарблэйн вздрогнул, внутри у него все сжалось.

«Убить Джорелла? Зачем? Почему?»

— Ты с ним, кажется, сдружился, воспользуйся моментом и нанеси ему смертельный удар, когда тот не будет ожидать. Он один из десятки, так ты облегчишь мне работу.

Недолго думая, адмирал принял отчаянное решение, надеясь на его успех. Он пал ниц, призвав свой меч и, смиренно протянул его Аренлэйку.

— Что ты делаешь?

— Прошу вас, убейте меня, потому что я предатель, я не смогу выполнить ваш приказ и убить друга. Джорелл был добр ко мне, несколько раз рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою. Я не могу так поступить со столь благородным человеком. Господин, любой приказ мне нипочем, кроме этого, мне очень жаль, поэтому, возьмите мой меч и прикончите, как предателя.

— Ты только что говорил о том, как сильно жаждешь посадить меня на трон, а теперь готов отказаться от своих слов ради какого-то человека?!

— Я не отказываюсь от своих слов, но убить друга в спину самый бесчестный поступок, который только может быть. Скажите, нужен ли вам рядом люмитанец, для которого честь пустой звук?

— Думаешь, я не вижу, что ты пытаешься сделать? Хочешь словами спасти друга от гибели?

— Нет, хочу спасти остатки своей чести, даже ценой своей жизни, — Зарблэйн покорно склонил голову, ожидая ответа.

— Можешь не продолжать, в любом случае, ты меня убедил. С Джореллом я и сам справлюсь, сейчас мне важнее, чтобы рядом со мной был люмитанец с твоим опытом и навыками, и для которого честь не пустой звук, как ты и сказал. Я лишь умею убивать, а не руководить, мне не хватает опыта и знаний для подобного. Впредь я жду от тебя советов, не бойся сказать, что я где-то не прав. Да, я жесток, так уж вышло, но я не тиран, как самопровозглашенный император Мерѝдэз.

Зарблэйн вздохнул с большим облегчением, его маленькая авантюра сработала, пусть даже ее и раскусили.

Якитантис сидел на совещании Сынов Созидателя, в последнее время он стал частым гостем среди этих фанатиков. Знакомство с Теральдром ввело его в эти круги, и теперь лишь этот религиозный орден может помочь ему свершить месть, даже если сам он умрет на турнире.

— Аренлэйк выжил после нашей первой атаки! Мы не должны спускать ему это с рук, прикажите, и мы немедленно пошлем к нему отряд куда сильнее и больше! Пусть они накажут богохульника! — четырнадцать приближенных последователей сидели на трибунах, в круглом помещении отделанным мрамором и множеством небольших колонн идущих вдоль всей стены. Огромное древо, держащее планеты в своих ветвях, было изображено на потолке.

Великий последователь восседал на специально сделанным для него балконе, который возвышался чуть выше трибуны.

— Сейчас мы не можем рисковать, прошлая вылазка едва не привела нас к войне с хранителями. Ели удалось убедить их, что та группа действовала самовольно, и мы не знали об их планах. Куда более важно, это помочь Якитантису и свершить последнюю волю нашего любимого брата Теральдра. Уже отданы соответствующие указания и сейчас завершаются последние этапы приготовления. Удар должен быть стремительным и внезапным, за полчаса нам будет необходимо уничтожить самый влиятельным дом Самуртатии, а после исчезнуть в космосе, — Великий последователь говорил уверенно, иногда постукивая кулаком, придавая своей речи пылкости.

— Господин Якитантис, надеюсь, вы доберетесь до этого Аренлэйка на турнире и сможете преподать ему важный урок, — обратился к тому один из приближенных.

— Несомненно, если это произойдет, он познает мой гнев за убитого им Теральдра.

Алутар и Аганадриус обсуждали сорванные планы. Император ренианцев буквально рвал и метал, крича о провале. Их сделка с триллионерами сорвалась, все они мертвы, а те, кто остались, сдали назад боясь за собственные жизни и своих детей. Ко всему прочему появились данные, что сбежавший с турнира бывший генерал окнордской армии — Лютер, прямым текстом выказывает свою поддержку людям против союза ренианцев и окнордов.

Однако Алутар не мог не радоваться тому факту, что Джореллу придется биться против Аганадриуса, а это значит, что защитнику человечества конец. Больше никто не встанет у них на пути, люди станут рабами, а их драгоценная вода перейдет в пользование империи Рениан. Осталось лишь подождать, когда закончится турнир и все силачи канут в лету.

Завтрашний день был богат на событие, а именно интервью. Каждый из десяти участников обязан прийти в студию и дать небольшое интервью репортерам, чтобы зрители получше узнали великих воинов.

Глава 2 Интервью со смертью. Часть 1

В центральной телестудии планеты-столицы в это утро был настоящий переполох. Толпа журналистов и других работников шушукалась около какой-то двери, споря, кто пойдет внутрь. Каждый отказывался и пытался протолкнуть своего коллегу вместо себя, пока в дело не вмешался директор студии.

— Что за безобразие здесь творится?! Интервью должно было начаться уже пять минут назад, нас ждут зрители!

— Сэр, мы боимся туда зайти. Вы ведь знаете, кто там сидит?!

Директор насторожился, посмотрев на до смерти напуганных подчиненных.

— Вы же не хотите сказать…

— Мальдрус, там сидит Мальдрус!

— Что?! Мальдрус?! Немыслимо! Нет, я конечно знал, что он тоже будет здесь, но теперь, когда Мальдрус и вправду за этой дверью, аж в пот бросает, — директор нервно поправил галстук, протерев платком вспотевший лоб.

— Я же вам вчера сто раз звонил, чтобы предупредить о смещении в планах. Господин Альдебрей очень сильно занят этим утром, поэтому вместо него пришел Мальдрус.

— Э-э, у моей двоюродной сестры вчера было день рождение, я не слышал!

— Но у вас же нет двоюродной сестры?!

— Заткнись! Не тебе говорить, кто из родственников у меня есть, а кого нет.

— Сэр, мы все боимся, что если ему не понравятся наши вопросы, то он просто прикончит кого-нибудь из нас! Это же настоящий псих! С ним даже на одной планете находится страшновато, не говоря уже об одном помещении!

— Так, спокойно, нам в любом случае некуда деваться. Кто-то обязан пойти туда и взять интервью в прямом эфире. Не станет же Мальдрус рисковать, нарушая закон мира из-за одного нелепого вопроса!

— А вдруг станет?! — испуганно крикнул журналист-делдаркец.

Директор нахмурился и приказал одному из подчиненных пройти внутрь, на что тот категорически отказался и даже предпочел увольнение, чем зайти в клетку со зверем.

— Я пойду! — послышался храбрый, милый голосок в толпе.

Это была миловидная окнордка, которая опоздала на работу из-за поломки своего аэрокара.

— Дельхина, ты уверена? Может, все же передумаешь? Это же Мальдрус!

— И что?! Так мы никогда не сдвинемся с мертвой точки. Думаю, он не обидит меня, — с этими словами девушка прошмыгнула внутрь, закрыв за собой дверь.

В просторном темно-зеленом кресле сидел Мальдрус, раскинув руки в разные стороны и немного задремав. Звук закрывающейся двери заставил муликанца раскрыть глаза. Завидев милую окнордку, вошедшую в помещение, он оживился.

— Ну, наконец-то, кто бы мог подумать, что у такой хрупкой девушки в итоге окажутся самые большие яйца. Было очень неприятно слушать, как стайка за дверью поливала меня грязью, выбирая самого ничтожного, чтобы запустить ко мне.

— Эм, спасибо за комплимент о моих яйцах, конечно, — окнордка улыбнулась на выдохе и с небольшим волнением уселась напротив маликанца.

Мальдрус и вправду заставлял сердце колотиться быстрее, была вокруг него зловещая аура. Девушка тут же заметила его пронзительный взгляд, словно хищник смотрит на жертву. Окнордка приготовила заранее заготовленный список вопросов и, усевшись в кресле настолько удобно, насколько это было возможно, находясь рядом с маниакальным психопатом.

Камера загорелась, прямая трансляция началась.

— Доброе утро дамы и господа, извините за задержку, у нас возникли небольшие технические неполадки. Сейчас у нас в гостях один из десяти оставшихся участников, самый опасный и разыскиваемый преступник, Мальдрус.

Камера крупным планом показала маликанца, тот вытянул губы в нездоровую улыбку и сделал в экран жест пальцем в виде выстрела.

— Пиф-паф, вы убиты, — произнес он.

— Итак, господин Мальдрус, позволите начать?

— Конечно милочка, я в твоем распоряжении.

— Дельхина, милочка, пожалуйста, будь аккуратнее, — тихо произнес оператор звукозаписи за тонированным бронированным стеклом.

— Многие знают вас, как кровожадного убийцу, который не щадит никого и за чьими плечами миллионы, если не больше погибших судеб. Но есть и те, кто утверждает, что за всем этим стоит нечто большее, якобы вы боретесь за свободу своего народа и мечтаете освободить их от многовекового рабства. Скажите, так ли это?

Мальдрус сложил руки в замок, ехидно улыбнувшись.

— Интересный вопрос, грех не ответить. Да, за моей спиной действительно огромная гора трупов, такова моя жизнь, не я выбирал себе судьбу. Хочу лишь заметить, что процентов девяносто это тела муликанцев, этих мразей, что недостойны жить.

— Но ведь среди них есть невинные муликанцы, как женщины, так и дети, верно?

— Невинные? Не смешите меня! Это одна большая кучка насильников! — резко закричал Мальдрус, и у окнордки едва душа не ушла в пятки. Все в студии тут же всполошились, но девушка остановила их, крикнув, что все хорошо.

— Прошу прощения, это было недостойно с моей стороны, просто терпеть не могу, когда кто-то называет муликанцев невинными.

— Хорошо, учту в следующий раз, — Дельхина глубоко вздохнула, но продолжила сидеть на месте, выполняя свою работу.

— Я видел, как наглый мальчишка пинал по голове молодую маликанку лишь за то, что та не могла больше нести его на своей шее, держа при этом по несколько тяжеленых пакетов в руках. Видел, как женщина со всего размаху ударила кулаком ребенка, из-за того, что тот назвал ее госпожа, а не ваше превосходительство, — зубы Мальдруса заскрипели от злости, кулаки крепко сжали кожаную обивку кресла с характерным звуком. — И я убил их всех, и того мелкого выродка и ту бешеную стерву. Перед тем, как пустить пулю в лоб той сучке, я сказал: «Превосходная пуля для вашего превосходительства», и бам! Ее мозги растеклись по стенке, к слову, ничего превосходного я там так и не увидел, все как у остальных.

Дельхина сидела с приоткрытым ртом, это было самое страшное интервью в ее жизни. Превозмогая страх, она продолжила задавать вопросы.

— Значит, вы пришли на турнир, чтобы заставить хранителей освободить свой народ из рабства?

— Естественно, это все, что мне нужно.

— А не боитесь, что после окончания турнира, хранители тут же заберут вас под стражу, и как только это произойдет, муликанцы снова поработят ваш народ?

— О, не переживайте, на этот случай у меня есть запасной план.

— Охотно верю… Теперь к следующим вопросам. Вашим противником оказался не кто-нибудь, а сам воитель Белиндор. Какое впечатление у вас сложилось о нем за все то время, что вы о нем знаете? И каковы, по вашему мнению, ваши шансы на победу?

— Белиндор славный малый, настоящий воин. Даже звал его недавно в свою банду, но он отказал, не сошлись во вкусах, видите ли. У него тяжелая судьба, мне одного раза хватило, чтобы понять — парень явно хлебнул дерьма за свою жизнь. В этом мы с ним похожи, родственные души, скажем так, хе-хе. Определенно биться с ним будет тяжело, противник достойный и сил ему не занимать, но я-то безумнее, это и сыграет ключевую роль в моей победе.

— Значит, верите в свою победу над Белиндором? А что это за тяжелая судьба, можно поинтересоваться?

— Откуда мне знать? Спросите его об этом, но вот только не обещаю, что он вас после этого не убьет. В любом случае, дождитесь нашей битвы, она уже скоро.

— Большое спасибо за интервью, господин Мальдрус, было очень… познавательно поговорить с вами с глазу на глаз.

Маликанец улыбнулся и погрозил девушке пальцем.

— Не врите, мисс, вы едва не описались в штаны от страха, уж такое-то не скрыть от моего нюха.

— Не без этого, — пошутила окнордка. — И на последок, есть ли у вас, что сказать зрителям?

— Само собой. Если вашу возлюбленную или дочь все еще не изнасиловали, то, скорее всего, я убил того муликанца, которому это предназначалось. Не стоит благодарности.

— Это самая безумная вещь, которую я когда-либо слышала… Кхм-кхм. На этом мы прощаемся с Мальдрусом и ждем нашего следующего гостя, оставайтесь с нами на связи!

Илиан.

Для илкарца в зал принесли желтое кресло, в целом, под каждого участника было свое место под цвет их глаз. В отличие от предшественника, Илиан стал настоящим облегчением для работников студии, особенно для Дельхины.

— Господин Илиан, многим нашим зрителям интересно, почему вы стали на путь защитника слабых?

— Я просто устал от всей этой грязи, что окружает наш мир, устал от огромной несправедливости, вот и все.

Дельхина не поверила ему, но спорить не стала, все же, каким бы святошей Илиан ни казался, за его плечами тоже было не меньше трупов, чем у Мальдруса.

— Значит, вот так просто? Это очень похвально. Есть один любопытный вопрос, который не дает мне покоя. Анонимный источник сообщил нам, что вся ваша крепость уничтожена, а вокруг нее разбросаны гниющие тела ваших братьев по ордену, это правда?

— Интересно, что же это за источник, — Илиан скрестил руки, но не прекратил улыбаться, уверенный, что информатором является Гринтред.

— Да, это правда, я убил своих бывших братьев по ордену, потому что они стали жестокими, справедливость для них была лишь прикрытием. Они заслуживали смерти, можете не сомневаться.

— Это… это сенсационная новость! Мы до последнего не были уверены в правдивости информации, но раз вы подтверждаете ее, — глаза девушки загорелись, ей не терпелось выпытать у Илиана больше информации.

— Хотите сделать великолепный репортаж? Делайте его без меня, я не собираюсь более отвечать на этот вопрос. Орден пал из-за предательства, его больше нет, это все, что вам нужно знать.

Журналистка почувствовала на себе тяжелый взгляд, который заставил ее утихомириться, поняв, что лучше ей не позволять себе лишнего.

— Тогда следующий вопрос. Вот уже долгое время вы выступаете, как борец с преступностью. Но скажите, почему за все это время вы со своим орденом так и не наведались в преступное королевство на планете Тузадрин?

— А почему, по-вашему, там до сих пор не навели порядок хранители, ведь они тоже за мир, разве нет?

Девушка на минутку потерялась от встречного вопроса, но долго молчать не собиралась.

— Это не в их компетенции, — заявила она, больше не зная, что ответить.

— Вы серьезно? Хранители, которые отвечают за мир во всем мире, и вдруг целая планета преступников в их вселенной, неожиданно оказывается вне их компетенции?

Илиан немного сожмурил глаза, наклонившись вперед, поближе к девушке, забавляясь ее озадаченным лицом. В целом этот вопрос был адресован каждому жителю вселенной, а не только ей, ведь трансляция шла по всему миру. В этот же момент десятки миллионов тех, кто пострадал от преступности, задался очень серьезно этим вопросом. Действительно, а почему?

— Можете не отвечать. Честно? Я сам не знаю ответ на этот вопрос. Лучше всего спросить об этом великого хранителя. Что же касается меня, то даже для Илиана Справедливого битва одновременно со всеми королями преступного мира не посильная ноша, как бы тяжело ни было это признавать. Я много раз просил хранителей помочь мне, но в ответ получал лишь невнятные отказы.

Дельхина захотела спросить что-то еще по этому поводу, но время вышло. Ей ничего не оставалось, кроме как попросить Илиана обратиться к зрителям, если он хочет. Илкарец же был очень доволен, он выполнил свою задачу, посеял смуту одним вопросом. Но вот зачем? Известно было лишь ему одному.

— Не бойтесь быть сильными духом, ведь как бы жестоко это не прозвучит, но слабохарактерные никогда не добиваются справедливости, она их не любит. Такова жизнь.

На этом Илиан вышел из студии, освободив место для следующего гостя.

Якитантис.

Самуртат не хотел приходить сюда, но это было необходимо по договору. Усевшись в оранжевом кресле, он как всегда спрятал большую часть своих рук за специально сшитым для этого нагрудным куском ткани, оставив на свободе лишь две верхних. Пластины на левой руке блестели в свете прожекторов, вызывая неподдельный интерес.

— Сейчас у нас в гостях бывший телохранитель некогда великого дома Катуджами, самуртат без господина, но с твердыми убеждениями и намерением отомстить. Скажите, господин Якитантис, затем ли вы пришли на турнир, чтобы потребовать у хранителей наказать дом Хакитэда, вероломно предавший ваш собственный?

— Именно так, и я намерен вернуть предателем долг, так или иначе.

— Не понимаю, можно ли поподробнее?

— Могу лишь сказать, что кара снизойдёт на них и даже в случае моего проигрыша на этом турнире.

Самуртат говорил резко, отчетливо и хладнокровно. Он почти не моргал и даже толком не шевелился, так и сидя в одном положении — позе лотоса. Дельхина слегка прикусила нижнюю губу, ей всегда нравились суровые, сдержанные мужчины, а от Якитантиса так и веяло мужественностью.

— Хорошо… ну а что вы скажите по поводу вашего противника, так называемого Безымянного коротышки?

— Без сомненья, он способный воин, нельзя дойти до десятки лучших на слепой удаче. Однако в нем нет ничего особенного, с чем бы я ни сталкивался в своей жизни. Уверен, он покажет мне хороший бой, но в итоге будет сражен. Я не допущу глупой ошибки, как в прошлом бое, недооценив врага. Внезапная мощь Зарблэйна все еще остается для меня загадкой, но об этом я буду думать позже, когда завершу свое дело.

— Спасибо за такие прекрасные ответы, теперь, по традиции вы можете обратиться к зрителям перед своим уходом.

— Я хотел бы обратиться к выродкам из дома Хакитэда, уверен, они сейчас это смотрят, а особенно сам глава рода. Зверь без хозяина, становится диким и очень опасным, подумай об этом, пока можешь.

Альдебрей.

Следующим настал черед принца. Журналистка тут же приметила его внешность, вживую, он был еще красивее, чем на экране. От Альдебрея веяло уверенностью и харизмой, ни для кого не было секретом, что большинство девушек со всей вселенной при об одном упоминании о нем писаются кипятком. Хорош собой, сильный, богатый и влиятельный, а так же по многочисленным слухам великолепен в постели, что еще нужно девушке для счастливой жизни? Но было в нем и что-то, что не нравилось Дельхине, нечто темное, возможно, страшный секрет.

Она не могла понять, почему ей так кажется, просто интуиция, которая сильно обострилась после встречи с Мальдрусом и Илианом. Альдебрей уже успел пригласить ее на свидание, и она согласилась. Принц был уверен, что использует ее, как множество других до этого, но на самом деле это его использовали. Как журналистке, Дельхине хотелось получше узнать такого планетарца, как Альдебрей, чтобы лучше понимать подобных ему. Плюс, не каждая девушка может похвастаться, что переспала с мечтой всех женщин, этакий приятный бонус к работе. При разговоре с Альдебреем у Дельхины было два списка вопросов, один ее собственный, где были запрещенные вопросы, а другой одобренный редакцией, включавший в себя стандартный набор.

— Итак, сейчас передо мной мужчина, который не нуждается в представлении. Уверена, миллиарды женщин уже не могут отлипнуть от экранов, прошу вас, девочки, не заслюнявьте ваши гаджеты слишком сильно.

Альдебрей рассмеялся, ему понравилась эта лестная шутка о нем.

— Господин Альдебрей…

— Прошу, зови меня Альде, — принц был искусным собеседником, его голос быстро располагал к себе планетарцев.

— Альде, в твоей жизни есть все, что только можно пожелать, так зачем же ты пришел туда, где можешь все это потерять? Какой приз может хотеть тот, у кого есть абсолютно все в этом мире?!

— Я знал, что будет подобный вопрос, ничего удивительного, я бы и сам его задал, будь на вашем месте. Ответ прост, мне все наскучило. Как ты и сказала, у меня есть все в этой жизни, все, кроме острых ощущений, — Альдебрей продолжал давить лыбу, рассказывая о своей причине быть здесь. — Я воин, и для меня главная цель в жизни поиск сильных противников. Те, с кем я бился раньше, оказались слабыми, не способными доставить мне никакого удовольствия, поэтому, я явился сюда, в место, где соберутся лучшие.

— А как же ваш отец? Разве он согласился отпустить своего единственного наследника? Ведь на то они и лучшие, что могут не то, чтобы доставить вам удовольствие в битве, но и убить.

— По началу, он, конечно же, упирался, но после некоторого времени согласился со мной. В конце концов, мой отец тоже воин и прекрасно знает то чувство, когда враги твои обмякли, а так хочется почувствовать себя настоящим.

Альдебрей врал, играл в свою игру прямо на всю вселенную. Плевать ему было на острые ощущения и на всех тех, кто явился сюда сдохнуть. Лишь один Аренлэйк интересовал его, он шел к этому моменту несколько тысячелетий, строя из себя того, кем не является. Сколько раз Альдербей стоял перед зеркалом в ванной, говоря, как он отвратителен самому себе, как ненавидит жизнь за то, что она сделала. Конец игры был уже совсем близок, развязка буквально сидела у него на коленях, осталось лишь подождать, когда она обнимет его. Принц не стал ничего говорить зрителям, а лишь поцеловал руку Дельхины, прежде чем уйти.

Аганадриус.

Девушка старалась не пялиться на императора, но ей было тяжело себя контролировать. Она знала, что перед ней сидит лишь пустая оболочка, но все равно по-всякому старалась разглядеть хоть что-нибудь внутри. Тем не менее, движения брони, ее голос, жесты, все это был присуще живому императору. Аганадриус восседал на голубом кресле, ожидая вопросов девушки.

Дельхина могла бы поклясться, что император презирает ее, и не удивилась бы, окажись оно правдой. Еще бы, ведь она окнордка и сейчас уже должна быть заточена в этой консервной банке, а вместо этого сидит здесь и довольна своим живым и молодым телом. В целом, многие представители разных рас сбегали под крыло империи хранителей по тем или иным причинам. Лично сама девушка улетела с родной планеты, едва первые слова о новой программе правительства сорвались с губ телеведущего новостей.

— Итак, господин Аганадриус, наверное, это прозвучит банально, но вам я хочу задать тот же вопрос, что и принцу Альдебрею до вас. Зачем? У вас есть все и даже больше, вас невозможно убить, так какой прок вам от этого турнира?

— Мне плевать на приз, моя единственная цель — это остаться последним сильнейшим воином, убив остальных.

— И…вам это нужно, потому что?

— Потому что вам этого знать не обязательно, я ответил на ваш вопрос, попрошу следующий.

Аганадриус оказался очень несговорчивым, он изначально не хотел приходить сюда, но контракт обязывал, иначе бы его дисквалифицировали.

— Скажите, как ваш народ согласился отказаться от тела…

— Следующий вопрос, — грубо перебил император.

Дельхина недовольно посмотрела на Аганадриуса, но опомнившись, кто она, и кто он, быстренько поспешила скрыть негодование.

— Вашим противником будет представитель новый расы, от которого никто не ожидал такого прогресса. Многие, кто недооценивал его, уже погибли, этот человек не перестает удивлять все мировое сообщество. Как вы думаете, даже не смотря на ваше бессмертие, сможет ли Джорелл снова удивить всех нас?

— Не смешите меня, подобную глупость может сказать только крайне необразованный планетарец. У меня нет тела, внутри лишь пустота, нельзя убить то, чего не существует. Я бессмертен во всех отношениях, это венок эволюции живых существ, — император и сам не заметил, как вдохновился, произнося свою речь, в конце которой, показательно жестикулировал сжатым кулаком. — Если бы все остальные поняли, какой великий дар я собираюсь им преподнести, то сами приползли ко мне на коленях, умоляя сделать их бессмертными. Каждый день родные теряют своих близких, — Аганадриус понемногу начал подниматься с кресла, все бурнее произнося речь и показывая сильные эмоции, не присущие пустой броне.

— Сыновей привозят родителям в мешке для трупов с войны или просто отделываются краткой фразой утешения, когда и привозить-то нечего. Дочерей похищают торговцы плотью, а насильники оставляют некогда прекрасные тела молодых девушек в грязной канаве, изуродовав полностью. Дети умирают от болезней, от больных на голову педофилов, от чего угодно, наш мир наполнен смертью и страданиями бессильных против нее рабов. Я хочу дать миру бессмертие, избавить от ужасного чувства утраты, что разрывает душу на части, но вы, глупцы, даже не понимаете всю щедрость моего предложения! Окнордка, что сбежала из дома, побоявшись того, чего не понимала, ты — прямое доказательство трусости и предательства! Пока ты задавала мне вопросы, я просматривал твое досье, достав его из нашей базы данных. Мы дали тебе все, образование, хорошее жилье, приличную зарплату, трое из нас даже погибли, спасая тебя от насильников, и это твоя благодарность им? Лучше бы они прошли мимо в тот день, а ты получила заслуженное!

Император окнордов вспылил, теряя над эмоциями контроль. Закончив речь, он молча вышел из студии, с грохотом закрыв за собой дверь и, оставив персонал с открытыми ртами от увиденного ими зрелища.

Дарбрелт.

Дельхина все еще не могла отойти от интервью со своим бывшим императором. В одно мгновение он разворотил ее прошлое на весь мир, словно раздел и выставил напоказ с голой задницей. Каждый дождливый день девушка вспоминала ту троицу, что вступилась за нее, поплатившись за это своей жизнью. Слава Аганадриуса о предательстве сильно задели ее чувства, но грустить было некогда, перед ней уже сидел другой участник.

Кровавый патриот тоже был не в лучшем распоряжении духа. Его аура не сильно отличалась от того же Мальдруса, буквально отталкивая от себя, но девушка уже начала понемногу привыкать к этим зловещим фигурам напротив нее.

— Скажите, какую цель преследует империя Рениан в этом турнире, ведь вы же здесь явно не по своим причинам?

— Это секретная информация, которую я не имею права разглашать.

— Этого я и ожидала, но попробовать стоило, — печально вздохнула окнордка. — Все думали, что вам предначертан бой с Джореллом, ведь именно ваши расы еще недавно воевали, и именно из-за вас он сейчас здесь.

— Наш бой обязательно состоится, этот надменный выродок не уйдет от меня. Считайте случившимся лишь небольшой отсрочкой перед неизбежным. Вот только добью последнее упоминание о величии илкарцев, и примусь за этого недолюмитанца, — на лице Дарбрелта вырисовывалось презрение, когда он говорил о Джорелле и упоминал Илиана, оба были ему противны.

— Кстати об Илиане, вы, кажется, полностью уверены в своем превосходстве над ним?

— Илиан уже позабыл, какого это сражаться с настоящими воинами. Убийцы, насильники и прочее дерьмо даже мужчинами назвать сложно, не говоря уже о гордом слове — воин. Он падет перед мощью империи Рениан, как и миллиарды других до него, на нем я поставлю жирную точку в истории Илкарии.

— А вы на удивление хорошо отвечаете, что ж, в таком случае, у меня последний вопрос.

— Знали ли вы, что ваш брат заходил к нам перед боем с вами и оставил вот эту видеозапись?

Дельхина достала из кармана небольшое хранилище данных, ее лицо было невозмутимым, в то время как внутри Дарбрелта творилась настоящая буря, а озлобленная ухмылка поменялась на крайнее удивление.

— Что вы сказали?

— Видеозапись. Ваш брат был уверен, что вы попадете в десятку и знал об интервью, поэтому, он заранее отдал нам это хранилище данных. Оно отвлекается только на ваше днк, так что взломать его не возможно, сразу взорвется.

Дельхина и не поняла, как накопитель вдруг оказался в руках у Дарбрелта, когда тот даже не пошевелился, зато вот в ее ладони абсолютно точно было пусто.

— Вы это серьезно, видеозапись от Даррелта? — все еще не веря счастью, переспросил Дарбрелт.

— Клянусь, это точно его, он просил лично вручить ее вам прямо во время интервью.

Дарбрелт готов был пустить слезу, прошло слишком мало времени с тех пор, как он убил Даррелта и услышал его предсмертные слова. Кровь на руках все еще была свежа.

— Мне нужно идти.

Кровавый патриот резко встал, преисполненный желанием поскорее узнать, что оставил ему Даррелт. Дельхина даже не стала спрашивать, будет ли он что говорить телезрителям, все итак было ясно.

Едва Дарбрелт вышел из здания, как с ним связался император Алутар и немедленно приказал явиться к нему. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что вся эта срочность из-за накопителя Даррелта. Для Дарбрелта было очевидно, что император не хочет, чтобы он посмотрел ее, но что за информация там могла быть, раз взбаламутила самого Алутара? Кровавый патриот боялся, что как только вручит ее в руки императора, то больше никогда не увидит и не узнает, что было внутри. Но неужели император сможет так поступить с ним после всего, что Дарбрелт сделал для империи? Даже после того, как дважды убил собственного брата? Неужели даже воспоминания о нем он готов стереть, лишь из-за того, что они якобы предателя?

«Продолжай идти по выбранному пути, не смотря ни на что», — эти слова эхом прозвучали в голове Дарбрелта, слова его брата.

Ничего не оставалось, нужно было выполнять приказ и срочно отправляться к императору.

В полу мрачном тронном зале восседал величественный Алутар. Он тихо говорил о чем-то с одним из министров, когда двери отворились перед Дарбрелтом. Черные, как смола глаза Алутара блеснули в свете тускловатой лампы, когда он перевел взгляд на своего верного рубаку. Его губы слабо улыбнулись, при виде Дарбрелта, и он жестом руки попросил министра оставить их наедине. С низким поклоном стройный ренианец вышел из зала, стараясь не смотреть на Кровавого Патриота, побаиваясь его.

— А-а, мой великий воин, заходи, Дарбрелт.

Алутар встал с трона, побрякушки на его одежде загромыхали между собой, нарушая гробовую тишину этого места.

— Смотрел твое интервью, почувствовал себя кинозвездой? — с улыбкой спросил тот.

— Мне плевать на всю эту знаменитость, я лишь пришел туда из-за обязательства в контракте.

Дарбрелт продолжал стоять и гадать, когда же император попросит вручить ему накопитель.

— Это правильно, тебя должно беспокоить лишь благополучие нашей империи и народа, этому тебя учили всю твою жизнь, для этого ты был рожден.

— И я никогда не забывал свой долг, вам ли не знать.

— Я знаю об этом, как никто другой, — Алутар смотрел на Дабрелта свысока, во всех случаях этого слова, его взгляд так и говорил, «На колени, раб», это была отличительная его черта. — Скажи, та флешка, что тебе вручила журналистка, она у тебя с собой?

«Вот оно», — подумал Дарбрелт, все-таки дождавшись этого вопроса. Пока он ехал сюда, то долго думал о том, как же ему поступить. Соврать, что успел заехать к себе и оставить ее там? Спросить, зачем она императору или промолчать? А может и вовсе не отдавать?

— Да, она у меня с собой, — в итоге ответил патриот.

«Следуй по своему пути, следуй по своему пути», — повторял себе Дарбрелт.

— Хорошо, рад, что ты ее не успел оставить дома, не хотелось бы отправлять к тебе кого-нибудь забрать ее.

Дарбрелт тут же поблагодарил себя, что не выбрал вариант с домом.

— Дай ее мне, — все так же в спокойном, но приказном тоне сказал Алутар.

— Конечно, господин, — Дарбрелт достал накопитель из кармана, его рука, да и он сам трясся от нежелания расставаться с ним. Алутар прекрасно видел это, наблюдая за каждым движением своего подчиненного.

Все же, пересилив себя, Дарбрелт кинул флешку в вытянутую ладонь императора, и та легла в нее точным попаданием.

— Так вот она какая, последняя воля Даррелта. Возможно, там целая жизнь, которую он хотел поведать тебе, забавно, как все это может уместиться в такую маленькую штуку, — Алутар крутил накопитель в руках, смотря краем глаза на Дарбрелта, что покорно опустил голову. — Вот так живешь себе тысячелетия, а все, что остается от тебя, это одна маленькая коробочка.

Звонкий хруст пронесся по всему тронному залу, и Дарбрелт в ужасе поднял голову вверх, его сердце больно екнуло. Кулак Алутара был сжат, он без колебания уничтожил последние слова Даррелта, который тот хотел передать своему любимому брату.

Император смотрел на Дарбрелта, надеясь, что тот буквально взорвется от злости на его глазах. Но он стоял спокойно, почти неподвижно, ни один мускул не дрогнул на его лице, когда кулак Алутара разжался, и осколки накопителя посыпались на пол. Если ему и было тяжело расстаться с флешкой в начале, то теперь лицо Дарберлта будто бы говорило, что так даже лучше. Он просто покорно стоял, не произнеся ни слова, не спросив, зачем и почему.

— В этом диске могла содержаться страшная пропаганда или вирус, я не могу позволить, чтобы Даррелт, будучи предателем, раскрыл всему миру наши секреты при помощи этого накопителя. Даже, если там и вправду не было ничего страшного, риск слишком велик.

— Я тоже думал об этом, когда ехал сюда, отчего разрывался меж двух огней. Спасибо вам, мой господин, что избавили меня от этой тяжелой ноши и, возможно, ужасного выбора, — Кровавый патриот поспешил благодарно пасть ниц.

Император не верил своим ушам, Дарбрелт поверил в эту ложь, да и к тому же сам думал, якобы там может быть вирус. Но теперь вдруг стало ясно, почему дрожала его рука, когда доставала флешку, все из-за того, что он колебался, а не из-за того, что думал о предательстве.

«Хорошо, ты должен быть покорным, Даррелт не успел отравить тебя», — думал Алутар, глядя на Дарбрелта.

— Я могу идти, господин?

— Да, позже я с тобой свяжусь, отдыхай, — Алутар так сильно был поражен верой в Дарбрелта в ложь, что отпустил его без дальнейших расспросов, в конце концов, немного доверия патриот заслужил за все его заслуги.

Дарбрелт добрался до своих апартаментов, прошел внутрь и замер посреди коридора. Он пошарил в своем кармане, его губы вытянулись в улыбку, которая переросла в легкий смешок. Дарбрелт вытащил руку из кармана и играючи подбросил что-то вверх, это оказалась та самая флешка.

— Не в этот раз, Алутар.

В этот же момент в его голове прокручивался хитрый план, который ему удалось провернуть.

Кровавый патриот знал, что за ним будут следить, пока флешка у него в руках. Он не мог купить похожую, чтобы не вызвать подозрений, но мог создать при помощи илуния. Используя свои знания в области электроники и техники, засунув руку в карман, ему удалось тайком сделать точную копию, пока он добирался до императора. Дарбрелт мог бы даже поклясться, что если его подделку вставить в разъем, она бы заработала. Однако он так же понимал, на какой страшный риск идет, пытаясь надуть императора, но, зная его хорошо, все прошло, как по маслу.

Из-за последних событий Алутар не позволил себе отнять накопитель у Дарбрелта, а затем смотреть его в одиночку, зная некогда сильную любовь между двумя братьями, был риск, что Кровавый Патриот окончательно слетит с катушек после такого. Поэтому, оставался принцип ни себе, ни кому-либо еще. Ссылаясь на якобы вирус, Алутар просто избавился от ненужного влияния Даррелта, которого так боялся, а Дарбрелт ему очень убедительно подыграл. Теперь, лишь оставалось сделать несколько шагов до телевизора и вставить накопитель в разъем.

Марендрайт и Кэз обедали в покоях первого, пока ожидался следующий гость для интервью. Телевизор был включен, и на фоне играла какая-то передача.

— Тебя что-то тревожит? — спросил Кэз, устав смотреть на кислую мину хранителя.

— Да, еще как. С тех пор как начался турнир, моя тревога становится лишь сильнее, — Марендрайт облокотился на спинку уютного дивана, сделав расслабленный выдох.

— Это все из-за союза трех империй?

— Не только, буквально все в этом проклятом мире слетели с катушек. Меня не покидает такое чувство, что, когда прозвучит победный сигнал победителя турнира, весь мир растворится в илунии.

— Есть что-то, чего я не знаю? Марендрайт, в чем дело?

— Ты же ведь знаешь, что сейчас мы активно используем нашу шпионскую сеть?

— Да.

— Отовсюду я получаю дурные вести. Сыны Созидателя что-то готовят, что-то серьезное. На днях приближенные со всей вселенной собирались в их главном святилище, такое происходит только в очень серьезных случаях, и мало того, с ними видели Якитантиса. Что он там забыл? В голову лезут дурные мысли… если это как-то связано с его желанием отомстить, да еще и недавнее высказывание о том, что месть будет свершена даже после его кончины… — великий хранитель тревожно прикусил нижнюю губу, земля уходила прямо у него из-под ног, оставляя лишь бездонную кучу дерьма, от которой ему было не отвертеться.

— Думаете, они собираются объявить интэритус дому Хакитэда? Хотел бы я на это посмотреть… ублюдки мать их… ой, не хотел бы, нет, оговорился.

— Следи за языком, Кэз, мне сейчас совсем не до шуток. К тому же я тут узнал о судьбе Лутераля…

— Лутераль? Черт возьми, как он?! Я уже и не надеялся увидеть его в живых!

— Лучше бы он и вправду был мертв, — Марендрайт исподлобья глянул на Кэза, и по спине делдаркца пробежали мурашки от такого взгляда. — Я не знаю как, но Лутераль присоединился к Мальдрусу…

— Что?! Ты уверен? Подожди, может быть, разведчики что-то напутали, может это какой-то секретный план Лутераля по внедрению в банду, чтобы по-тихому прикончить Мальдруса?

— Не знаю, разведка говорит, что он там итак уже, как свой. Созидатель, лишь бы они ошибались, а ты был прав. Будем молиться, чтобы Лутераль и вправду лишь притворялся, а сам замышлял убить Мальдруса.

«Ко всему прочего Дети Мести собираются атаковать Муликанию, едва прогудит финальный звонок», — об этом хранитель уже подумал про себя, не желая выдавать его маленькую сделку с Мальдрусом в обмен на куб Левентада.

— Генерал Лютер тоже словно растворился, когда сбежал с турнира. У него в подчинении не большая, но очень преданная ему армия, возможно, он мог бы стать нашим союзником.

— И как же нам быть? Неужели нет способа остановить этот локомотив насилия? Если мы дадим ему разогнаться, одному Созидателю известно, чем это закончиться.

Марендрайт призадумался в поисках способа. Не то, чтобы он не думал о нем до этого, напротив, за его спиной были сотни часов раздумий, но раз уж Кэз снова вспомнил об этом, почему бы не подумать еще разок. По-прежнему, на ум приходил лишь один выход, но он был так ненадежен и маловероятен, что и говорить о нем не хотелось. Однако и утаивать его не было никакого смысла, поэтому Марендрайт изложил суть плана Кэзу.

— Есть один слабенький способ, — начал он. — Как ты знаешь, императоры всех держав подписали свиток, где были обязаны прекратить любые военные действия до следующего турнира, если того захочет победитель. Деньги, земли, власть, все это могли дать и хранители, но вот заставить врагов сесть за стол переговоров мог только свиток скрепленных их жизнями, о чем и позаботился мой отец. С тех пор наследники уже умерших императоров обязаны чтить этот закон, а те, кто получил власть узурпацией, как нынешний император Люмитании, обязаны вставить в свитке свою подпись, что он уже и сделал. В общем, к чему я все это клоню — нам нужен победитель, который попросит мир во всем мире, как бы смешно это не прозвучало.

— Теперь я понял, почему это маловероятно, никто никогда не просил подобного, — Кэз почесал ухо, а затем скрестил руки, недовольно цокнув языком.

— Да, всем нужны были деньги, земли, власть и так далее. Но… — глаза Марендрайт вдруг загорелись искоркой надежды. — Но что если победит кто-то вроде Илиана?

— Точно, или Джорелла! Мы можем с ними поговорить и просто объяснить ситуацию, уверен, они не откажут нам!

— Пока подождем, не известно, как далеко они смогут пройти, будем лишь надеяться на их успех.

Пока Кэз и Марендрайт рассуждали о лучике надежды, возобновилась трансляция интервью, где Дельхина заявила о скоро приходе следующего участника.

Аренлэйк.

По коридорам телестудии послышались тяжелые неторопливые шаги. Смерть шла по коридору в обличии Аренлэйка, укутанная в свои лохмотья. У него была самая плохая аура из всех, кто приходил сюда до него, от которой так и веяло тщетностью бытия, заставляя шарахаться в сторону от страха. Никто никогда бы не подумал, что перед ним законный наследник престола одной из величайших держав современности. Ни лица, ни радости, в этом люмитанце не было ничего светлого, кроме пустоты под скрывающим все капюшоном.

Дверь открылась и Дельхима увидела эту мрачную фигуру, от чего ей тоже стало не по себе.

— Прощу, присаживайтесь, — робко произнесла девушка, которая была уверена, что уже привыкла к страшным чудикам, как завалился Аренлэйк.

Черное кресло под цвет илуния люмитанца уже стояло напротив журналистки. Аренлэйк мельком посмотрел по сторонам, оценив обстановку, и только тогда соизволил сесть.

— Господин Аренлэйк, скажите…

— Нет… — прозвучал холодный голос.

— Что нет? — переспросила девушка, мечтая уже убраться куда подальше.

— Я не буду отвечать на этот вопрос.

— Но я же еще ничего не задала…

— И не нужно, я не собираюсь отвечать ни на один из ваших вопросов.

— Н-н-н-о как же интервью, по контракту…

— По контракту я обязан прийти на него, про ответы на вопросы там нет ни слова.

«Уверена, что после вас там обязательно появится такой пункт», — злобно подумала девушка.

— И что, вы согласны вот так вот сидеть и все?

— Да.

— Я бы могла отпустить вас раньше, ответь вы на все быстро, а так вам придется досидеть до конца интервью.

— Ничего страшного, я никуда не тороплюсь. Я явился сюда сражаться и убивать, а не играть в ваши игры.

— А есть ли какая-то причина вашему желанию убивать и сражаться?

Аренлэйк пялился куда-то в сторону, но вдруг повернул голову в сторону журналистки и с полным равнодушием ответил.

— Да, мне просто это нравится.

— И вы здесь только за этим? Не ради приза?

Люмитанец промолчал, дав понять, что на этом диалог закончен.

— Хорошо, раз вы не будете отвечать на вопросы, значит, я отвечу на них сама!

Девушка собрала последние остатки храбрости и начала пролистывать свои заметки.

— Итак первый вопрос. Кто вы и откуда? О вас ничего не известно, вы, как и Джорелл, свалились к нам, будто снег на голову, и привлекли к себе много внимания. Кстати, интересная закономерность, у вас и человека лица сокрыты капюшоном, многие бы сочли это совпадением, мне же кажется, что вы знакомы друг с другом и даже в каком-то заговоре.

Тут Аренлэйк не смог удержаться и насмешливо фыркнул, дав понять, насколько журналистка тупа и не права. Дельхина не стала обращать внимание на насмешки и продолжила.

— О вас и вправду не удалось ничего узнать, но ваша яркая неприязнь к Альдебрею наставляет на мысли, что вас связывает давняя вражда, возможно обида. Покопавшись еще немного в причинах такой ненависти, мне удалось вспомнить о прошлом Альдебрея, вернее, его отца, который предал своего родного брата, бывшим на тот момент императором.

Аренлэйк уже понимал, к чему ведет журналистка, это стало для него неприятным сюрпризом. Мир пока не был готов узнать правду о нем, он оставил это либо на предсмертные слова, либо, как речь победителя турнира.

Дельхина не собиралась молчать, но, вдруг неожиданно для себя потеряла дар речи. Рот не хотел открываться, а тело перестало слушаться. В голове она услышала голос Аренлэйка.

— Еще слово, и ты сама свернешь себе шею, а еще лучше, просто вспорешь свой миленький животик вон тем ножом для фруктов, что лежит недалеко от тебя. Ты забралась туда, куда тебя не просили. Думаешь, можешь говорить, что угодно, лишь потому, что гражданка империи Хранителей? Ошибаешься, свобода выбора — лишь иллюзия для слабых. Если не веришь, то можешь попытаться сказать еще слово и поймешь, о чем я говорю. Не будет никаких прямых доказательств того, что я вынудил тебя покончить с собой, а косвенные улики, это так, не больше чем пыль под ногами. Моргни два раза, если поняла меня.

— Что там происходит? Почему Дельхима вдруг замолчала?

Никто из коллег девушки не понимал, в чем дело, но соваться внутрь боялись.

Девушка покорно моргнула два раза и вновь обрела контроль над собой. Она тряслась от страха, как осенний листок, едва сдерживая слезы. Впервые в своей жизни ей встретился такой страшный люмитанец, хотя Дельхина всегда любила опасность и часто брала интервью у знаменитых, кровожадных преступников. Может, все дело было в том, что сейчас между ней и монстром не было толстого слоя илуниевого стекла, а рядом не стояла стража?

— И-интервью окончено, время вышло, — дрожащим голосом сказала девушка, и Аренлэйк, как ни в чем не бывало, вышел из студии, но перед этим сказал прямо в камеру.

— Прячься, беги, спасайся… прячься, беги, спасайся.

Это было адресовано лишь одному планетарцу, и Аренлэйк был уверен, что сообщение дошло адресату.

Безымянный коротышка.

После ухода Аренлэйка журналистка устроила настоящую истерику, отказываясь дальше брать интервью. Ей было все равно на всех и каждого, а так же многочисленные уговоры. Еще одного Аренлэйка она бы точно не выдержала, даже под страхом смерти журналистка не захотела еще раз испытать те чувства, когда люмитанец завладел ее разумом и телом. Даже Мальдрус, убийца, каких свет не видывал, и то оказался в сотни раз приятнее.

Пока Дельхина успокаивалась, по залам шел следующий кандидат для интервью, а вернее, шаркал. Безымянный коротышка все так же неуклюже перебирал своими ногами под провожающие его взгляды. Те, кто тридцать минут назад готовы были наложить в штаны от страха и выглядели хуже жалких насекомых, теперь давили лыбу, смотря свысока на уродца. Двуличные, лицемерные мрази, всю жизнь они окружали карлика, он чувствовал их, даже не смотря по сторонам.

Эти перешёптывания, хихиканья, он слышал все, но научился пропускать мимо себя. К тому же, в этот раз он был не один, из куртки торчала голова дружка, его питомца дивеора. Зверек ко всему принюхивался. Он тоже чувствовал, что его хозяина презирают, от чего поменял окрас на черный, свидетельствующий о гневе питомца.

— Хех, каков урод. И как он только оказался в десятке? Наверное, совсем отбор плоховат стал, — навеселе произнес звукооператор, смотря на коротышку из-за стекленного кабинета.

Дельхина, сидевшая в этот момент рядом с кружкой какао и держащая себя другой рукой за голову, сразу же поняла о ком речь. Из всех десяти участников, лишь двое интересовали ее больше остальных, Джорелл и карлик. Малыш казался ей милым и безобидным, даже не смотря на то, что прошел в десятку сильнейших, что казалось ей по истине невероятным. Наравне с остальными коротыш казался просто ангелом.

Не смотря на то, что девушке уже подыскали замену, она нашла в себе силы встать и вновь принять вызов. Немного прихорошившись, она протерла глаза и прошла в комнату, где ее уже ждал фельсонт. Она подошла к прозрачной двери и немного остановилась, в этот момент карлик пытался забраться на большое для него фиолетовое кресло. При помощи усилий ему таки удалось преодолеть препятствие и усесться. Он казался таким слабым, беззащитным, но Дельхина не обманывала себя почем зря, она прекрасно видела бой этого карлика.

Пройдя внутрь, она села на свое место. Камера еще не успела включиться, как коротышка произнес своим хрипло-грубоватым голосом:

— От вас приятно пахнет.

Зверек пискнул, будто подтверждая слова хозяина.

— Спасибо, — столь необычный комплимент даже немного смутил девушку.

— Ишь какой, ловелас, да ты на рожу свою посмотри. Дельхина для тебя просто богиня, — начал издеваться звукооператор за звуконепроницаемым стеклом.

— Сам глаз на нее что ли положил? — поинтересовался коллега.

— А то, я бы и не только глаз на нее положил, если ты понимаешь, о чем я. Боги, какая же у нее шикарная задница.

— Хе-хе, ну ты смотри, у тебя там конкурент появился, — поспешил пошутить коллега и в шутку толкнул оператора.

— Ага, да скорее Сокрушитель миров окажется правдой, чем эта уродливая харя сможет покорить сердце Дельхины.

— Вы меня неправильно поняли, — продолжил говорить коротыш. — Я имел ввиду не ваши духи, а вашу душу, у нее хороший запах. Он не такой, как у остальных, он хороший, чистый, без грязи.

— Вы, правда, так думаете? Никто еще никогда не говорил мне ничего подобного, спасибо, еще раз, — в этот раз Дельхина говорила искренне, ей и правда было лестно.

— Ну мы начинаем или нет? — послышался возмущенный голос звукооператора.

Деьхина дала добро на съемку, и запись пошла.

— Сейчас у нас в гостях Безымянный коротышка, который, стал еще большей неожиданностью для любителей делать ставки.

— Ублюдок, как я и думал, просмотры тут же резко упали, едва камера включилась, — недовольно проскрипел директор канала, отслеживая статистику. — Мальх, передай Дельхине, чтобы быстрее заканчивала с этим недоразумением, и пусть валит на хрен с моей студии на все четыре стороны, у нас просмотры упали.

Некто Мальх засмеялся и сказал, что все передаст. Как оказалось, Мальх — это звукооператор, и он поспешил отправить Дельхине сообщение. Девушка прочитала его и скорчила злую, недовольную мину, что тут же заметил карлик.

— Что-то случилось? — спросил тот, и зверек снова пискнул, как бы повторяя вопрос.

— Ничего, просто оказалось, что у нас с вами куда меньше времени на интервью, чем я думала вначале.

— А, пустяки, на меня всегда тратят меньше времени, чем на остальных, мне не привыкать.

— Тогда не будет его терять, и приступим к вопросам. Скажите, а есть ли у вас настоящее имя? Просто, что это за Безымянный карлик, зачем вы так унижаете себя?

— Это и есть мое имя, и в этом я не вижу унижения. При рождении мои родители не стали давать мне настоящего имени, вместо этого называли другими словами… всякими… поэтому, я взял себе такое. Я карлик, я безымянный, так что это идеальный вариант.

Сердце Дельхины было готово разорваться на части, настолько ей было жалко карлика.

— Это ваш зверек? — спросила она, и дивеор выскочил из-под куртки коротышки, прыгнув ей на коленки.

— Да, это дружок, хе-хе, вы ему нравитесь. Он никогда не видел телестудии, поэтому, я взял его с собой на прогулку.

— Правда? И как тебе наша студия? — журналистка погладила дивеора, на что тот радостно пропищал.

— Господин карлик, скажите, зачем вы здесь? — спросила девушка, боясь, что эти чудовища, с которыми они разговаривала здесь до этого, разорвут его.

— Я хочу доказать всем планетарцам, что не нужно судить таких как я предвзято. Что мы тоже живые и куда более ранимы, чем другие, что в наших телах большие души и сердца. Хочу, чтобы над нами перестали издеваться, чтобы такие, как я, увидели, что мы можем быть наравне с остальными. Или хотя бы дать отпор.

Уродцу было тяжело говорить, он часто останавливался, чтобы правильно донести свою мысль. Он был не тупым, просто из-за своего покорёженного лица ему было тяжело нормально говорить. Из-за этого его речь казалось обрывистой, а предложения короткими. Когда он закончил говорить, даже за стеклом стал слышен дикий хохот.

— Простите, мне так стыдно за них…

— Ничего, как я уже и сказал, для меня это обычный день. Единственное, я был рад познакомиться с вами, это одна из лучших встреч, в моей жизни.

— И для меня тоже, вы очень хороший планетарец.

— Спасибо. Теперь, я, пожалуй, пойду, не могу долго говорить, — коротышке стало тяжелее изъясняться, он просто сильно перенервничал, никто никогда не был к нему так добр. Впервые он встретил кого-то, кто не смотрел на него свысока.

Он подозвал дружка к себе, и тот залез обратно под его куртку. С тяжелыми усилиями коротыш спустился с кресла, а затем пошарпал к выходу. Маленькое создание, как же больно было Дельхине смотреть на него, но еще больнее знать, что всю свою жизнь он прожил презираемым, без семьи, без друзей, без имени.

Джорелл.

Работники телевидения смотрели, как по залам идет кто-то, похожий на люмитанца, но в тоже время далекий от него. Они смотрели с особым любопытством и трепетом на вошедшего к ним. Представитель иной расы, пробившийся сходу в топ десять, тот, кто невероятным приемом убил наемника Хартэна. Каждый помнил, как его освистывали в начале, каждый знал, как высоко он поднялся теперь.

Джореллу не особо нравилась эта затея с интервью, но он видел в этом выгоду, возможность проявить у многих планетарцев сильную симпатию к людям, а значит, заручиться хоть какой-то поддержкой против ренианцев. На днях ему снова приснился кошмар — тот подвал с телами неизвестных ему людей. Ему надоело сидеть на этой планете, надоело ждать боев. Душа хотела броситься в толпу ренианцев и начал кромсать их налево и направо. Но здравый смысл всегда был на первом месте в этом вопросе и говорил, что пять побед тут, дадут эффект куда более сильный, чем пять миллионов побед на орбите Земли.

Планетарцы расступались перед ним, прижавшись к стене, сила и вправду значила очень многое в этом мире, а обладание ею в таких условиях, могло свести с ума. Неудивительно, что вскоре это привело к ужасным воинам и даже созданию целой преступной империи. Внутри, Джорелла ждала журналистка и удобное темно-синее кожаное кресло.

Он вежливо поздоровался и присел на свое место. Окнордка не скрывала свой неподдельный к нему интерес, по несколько раз оглядывая с ног до головы. Было видно, что ей не терпится начать интервью.

— Сейчас у нас в гостях человек, уже ставший легендой. Первый представитель своей расы, появившийся на наших глазах и устроивший превосходные бои. Он показал нам, что среди его народа есть настоящие алмазы, которые сияют ни чуть не хуже наших. Итак, прошу любить и жаловать, Джорелл.

Камера показал человека под закадровые аплодисменты. Джорелл поприветствовал всех жестом руки, в целом, пока он вел себя скромно.

— Не буду лукавить, сказав, что этого интервью ждали многие, наверняка, статистика просмотров сейчас взлетела до небес.

— Не знал, что многие планетарцы так ждали моего появления на экране, — этими словами Джорелл прощупывал почву, пытался выяснить, насколько сильно он может использовать свою славу.

— А как иначе?! Вы уникум, одно из величайших событий, что затмевает даже недавнюю войну Илкарии с Рениан. Представитель новой расы тут же выходит на турнир и попадает в великую десятку сильнейших, тут у кого угодно голова кругом поедет.

— Не хотел бы стать причиной массовых головокружений планетарцев, а то еще подумают, что я пришел не с миром.

Дельхина оценила шутку Джорелла смехом, как и остальные ее коллеги.

— Простите сразу за этот вопрос, но я просто не могу больше терпеть.

— Да, конечно, все хорошо.

— Этот ваш капюшон, что вы и Аренлэйк скрываете за ним? Между вами очень легко провести параллель из-за этого, неужели вы старые приятели?

— Нет, что вы, Аренлэйка я впервые увидел на турнире, как и многие. А что касается нашей, скажем так, интриги… не только же в женщине должна быть какая-то загадка.

— Шутите, сколько вам влезет, но меня не проведешь, — девушка в шутку пригрозила пальцем. — За этой личиной наверняка скрывается что-нибудь головокружительное. Даже не представляете, как мне хочется посмотреть на ваше лицо, сижу вот и гадаю, какой вы.

— Я красив, сногсшибателен и просто с прекрасным чувством юмора, можете не сомневаться.

— Ну, вы только посмотрите на него, какая прелесть. Надо бы почаще приглашать вас к нам.

Джорелл всеми силами старался проявить харизму, хотя, признаться, он всегда был таким, до всех этих событий. Душа кампании — это было про него.

— Значит, ваш народ послал вас на турнир, выбрав своим защитником? Как это происходило? Вы бились с другими претендентами на смерть или в дружеском спарринге, чтобы получить право представлять интересы своей расы?

— О, ну, происходило это так, что я бился с целой армадой ренианцев вместе с парочкой друзей, чем заслужил непоколебимый авторитет представлять людей на турнире.

— С парой друзей? Я слышала о битве миллиардов с обеих сторон, а они где были? — Дельхима удивленно посмотрела на Джорелла, о прошедшей недавно войне данных было и вправду мало и сложно было понять, где правда, а где ложь.

— Битва миллиардов и в самом деле была, просто я в этот момент, отсутствовал….

— Вас не было рядом, когда ваш народ бился за выживание? Как такое возможно?

— Это, долгая история…

— А вы полны секретов, господин Джорелл, но это ваше право, что говорить, а где умолчать, — окнордка игриво улыбнулась, а затем задала следующий вопрос.

— А правда, что вы уже успели скрестить клинки с самим Кровавым Патриотом? Он очень плохо отзывался о вас и клялся, что вам не убежать от его правосудия.

— Дарбрелт, как всегда в своем репертуаре. Да, я правда успел немного подраться с ним, но там тяжело было сказать, кто же в итоге сильнее. Не буду наговаривать на противника, но к моему приходу он бился без остановки уже долгое время и успел сразить несколько серьезных противников.

— Надо же, какое благородство, другой бы на вашем месте уже оклеветал своего врага на всю вселенную.

— Любой другой бы на моем месте уже сломался пополам от того давления, что я испытываю каждый день.

— Ага, скромности вам не занимать, верно?

— О чем вы? Скромность — это синоним моего имени.

Дельхина весело улыбнулась, ей нравилось говорить с Джореллом, признаться, она ожидала меньшего, очередного озлобленного на всех убийцу.

— Сколько вопросов я вам могла бы задать, уверена, ученые со всей вселенной уже завалили Марендрайта просьбами и ходатайствами о хотя бы небольшом разговоре с вами.

— Я открыт для любого разговора.

— Ловлю на слове! Но, как бы прискорбно это не звучало, время наше подходит к концу и осталось лишь для последнего вопроса. Скажите, Джорелл, вам предстоит сразиться с Аганадриусом, и поверьте, бессмертным его называют не просто так. По слухам, убить его и вправду невозможно, так что же вы будете делать?

— Я? Убью его, что же еще.

В студии воцарилось молчание, ответ был просто вне всяких ожиданий. Все ждали каких-то раздумий, разъяснений, или слов «Не знаю», но вместо этого получили дерзкий, самоуверенный ответ.

Дельхина снова засмеялась, хлопая в ладоши.

— Ох, Джорелл, если все люди такие, как вы, я не дам ренианцам и пальцем вас тронуть. Мне уже не терпится собрать чемоданы и отправиться в путешествие по всей вашей планете.

— Могу быть вашим гидом, если хотите.

— Почту за честь, — Дельхина и Джорелл встали со стульев, пожав друг другу руки.

— Ой, чуть не забыла, желаете ли вы что сказать зрителям?

— Хм. Да, желаю, но по большей части я хочу обратиться к своему народу, к людям. Знаю, что они сейчас смотрят меня, так как моя подруга ведет трансляцию.

Джорелл встал перед камерой, чтобы его хорошо было видно.

— Дорогие мои люди, вы мало знаете обо мне, но, тем не менее, вверили мне свое будущее. Прямо сейчас, клянусь вам, что пока я жив, пока живы защитники человечества, вы можете спать спокойно. Я никогда не дам в обиду человечество и пожертвую всем ради него. Знайте, что у вас есть тот, кто будет биться за нашу планету и всех, кто на ней живет, до конца.

Белиндор.

До интервью великана оставалось полчаса, пока тот сидел в баре, пропуская стаканчик другой. Он о чем-то задумался, уставившись в одну точку, пока вокруг него веселились другие посетители бара.

«Папа, папа, вставай, ну же, ты обещал, что не оставишь меня, что сила это не все в этом мире, не самое важное!»

— Тебе разве не пора? — поинтересовался у него бармен, который отвлек его от раздумий.

— Да, только допью.

— Ты какой-то грустный, совсем не тот старина Белиндор, которого я знаю, — бармен бесплатно подлил великану, успев сдружиться с ним.

Белиндор немного приподнял бокал, выражая свою благодарность за халявное поило, а затем ответил:

— Не всегда мне быть дурачком, иногда даже я могу быть серьезным.

Одним глотком Белиндор допил алкоголь, встал со стула и направился к выходу.

— Эй, Белиндор, — окликнул его бармен.

— М?

— Не смей проигрывать этому убийце, наваляй ему, как ты умеешь.

Белиндор искренне улыбнулся, его тронула такая неожиданная забота.

— Волнуешься, что больше никто не станет тратить столько денег на твое пойло?

— Ты меня прямо насквозь видишь, да?

Великан и бармен смотрели друг на друга, а затем рассмеялись, почему-то это показалось им смешным.

— Бывай, — Белиндор махнул на прощание рукой и вышел прочь.

Дельхина уже ожидала Белиндора, как вдруг заметила, что вода в стакане ни с того ни с сего начала колебаться, а затем и сам стакан вовсе начал дребезжать. Виной тому был тяжелый Белиндор, идущий по направлению к комнате.

Помещения в каждом зале были достаточно широки и высоки, чтобы каждый планетарец мог чувствовать себя уютно и свободно перемещаться по ним, начиная от делдаркца и заканчивая фельсонтом. Двери тоже были необычны, как правило, в одну большую дверь для представителей высоких рас была встроена и маленькая, которая открывалась поворотом простой ручки. Но зато при закрытии удерживалась множеством замков, дабы не болталась, когда например, бринроку потребуется сдвинуть с места большую дверь вместе с маленькой.

Кресло для Белиндора притащили соответствующее ему под размеры.

— Рада вас видеть, — с улыбкой сказала журналистка, на что получила ответ в виде сухого кивка головой.

— Готовы начинать?

— Да, давайте уже поскорее, у меня еще много дел.

— Конечно, это не займет много времени.

Запись пошла, и мир увидел Белиндора, задумчивого, серьезного, а не безбашенного вандала, коим он всегда представал.

— Наш последний гость, многим известен, как воитель Белиндор, ответит на наши вопросы, дабы порадовать перед боем. Итак, господин Белиндор, ваш бой уже завтра и будет самым первым из десятки. Что вы чувствуете по этому поводу? Волнуетесь ли?

— Голод, я чувствую, голод, — холодно произнес великан, смотря не на камеру, а словно, куда-то в другое место.

— Что простите? Голод?

— Да. Мальдрус достойный, сильный противник, как воин, я ощущаю непреодолимое желание встретиться с ним в бою и решить, чье же мастерство лучше.

— И не боитесь умереть?

— Умереть? Я смотрел в лицо смерти столько раз, что стал видеть в нем свое отражение. Мы друзья со смертью, как и все, кто прошел до десятки, — Белиндор оскалил зубы, слегка при этом прищурив правый глаз. — Я думаю, костлявая боится нас, у нее коленки дрожат, когда она думает о том, что ей нужно будет однажды прийти за одним из нас.

— Это… смелое заявление…

— Это не заявление, а констатация фактов.

— Не буду с вами спорить на эту тему, вам виднее. Лучше позвольте следующий вопрос. Вы часто говорили о том, что сила — это все в этом мире, что нет ничего главнее, многие, конечно же, не согласятся с таким утверждением. С чего лично вы взяли, что, например, обладание деньгами и армией не есть сила?

— Позвольте, я вам кое-что расскажу, это подведет вас к ответу.

— Да? Конечно, почему нет, — Дельхине стало очень любопытно, что это там решил поведать ей великанище перед ней.

— Однажды я выпивал в одном ресторанчике, как оказалось, элитном и для богатых. Уже тогда моя фигура была довольно узнаваема, и ко мне подошел один из этих наглых мальчишек, которые думают, что деньги отца делают его значимым в этом мире. Позади него было два верзилы, они тоже знали, кто я такой, но были уверены, что слухи сильно преувеличены и легко справятся с одиночкой выскочкой.

— Мне уже жалко их…

— Не перебивайте, лучше слушайте по внимательнее. Парень был навеселе и нагло подсел за мой столик. Почти сразу же зачем-то начал оскорблять меня, принижать воинское достоинство, видимо, самоутвердиться хотел. Много говорил о якобы его деньгах, обширных связях, что может порешить меня одним щелком пальцем, прикупив пару сотен головорезов, называл все это властью, силой. Ну а мне насрать на него было вообще, я жрал сидел, и еще знаете, специально так, мерзко чавкал, да по громче. Парнишка-то не выдержал, впервые видать столкнулся с таким. И тут у него вырвалось, мол, раз я не согласен с ним, то что, по-моему, самое важное в мире? Что помешает ему меня сейчас убить при помощи своих наемников?

Дельхина уже сгорала от нетерпения, чем же закончится эта история?

— Едва пацан рот закрыл, я ему так смачно в нос прошиб, что он аж со стулом вместе полетел на пол. У бедняги глаза от неожиданности вытаращились до такой степени, словно яйца люмитанца. Кровище хлыстало из носа, он тут же визжать начал, звать стражу на помощь, а тут глядит, они рядом лежат, мертвые, а я дальше ем. Парень посмотрел на меня, а я на него, сурово так исподлобья тоже глянул, у него чуть душа в пятки не ушла. И тут до мальчишки и дошло, что самое важное в мире.

Белиндор самодовольно улыбнулся, подведя к финалу.

— Ни деньги, ни связи и ни какое-либо прочее дерьмо не спасло его, если б я захотел убить паршивца. Планетарцы любят говорить, что информация — это сила, деньги — это сила, ум — это сила, идите вы все к черту! Сила — это сила, не нужно давать ей других значений, потому что ни один ум, ни одна армия и ни одна гора денег не спасет вас, если мне захочется свернуть вам шею, так и знайте.

— Я так понимаю, это было заодно и обращение к зрителям?

— Да, именно так.

— Прекрасная речь, господин Белиндор. На этом наше интервью закончится, большое спасибо, что пришли.

Белиндор поблагодарил в ответ за радушный прием и покинул студию. Дульхина глубоко вздохнула и плюхнулась обратно в кресло от усталости. Этот день запомнится ей на всю жизнь, столько эмоций она не испытывала никогда, особенно ей запомнился ужасный страх перед Аренлэйком. Теперь ей предстояла еще одна работа, она грезила написать небольшую книжонку о десяти участниках, с которыми она провела полдня. У нее не было и капли сомнения, что эти мемуары разойдутся быстрее, чем горячие пирожки.

Бой Белиндора и Мальдруса должен был состояться поздним утром. Великан отправился в тренировочный зал, чтобы как следует размяться. Весь путь его не покидали те мысли, что делали его серьезным, его маленькое прошлое.

«Отец, если бы ты думал иначе, если бы не был таким добрым и доверчивым, кто знает, как бы все получилось?»

Глава 3 Красно-зеленая скорбь. Часть 1

Джорелл сидел в вип-трибуне для участников десятки вместе с Илианом. Они пришли пораньше, народ к этому времени только собирался. Трибуны были полупустые и сиденья рядом с двумя приятелями тоже были пусты. Видимо, у остальных нашлись свои места для просмотра турнира.

— Думаешь, Белиндор проиграет? — спросил Джорелл.

— Я не знаю, этот бой невозможно предугадать, вообще, любой результат боев десятки заранее знать не возможно, в этом их прелесть.

Марендрайт сидел за своим столом, ожидая транспорт и не выпуская из рук куб Левентада, который ему отдал Мальдрус. Как же сильно он хотел, чтобы сегодня Мальдрус погиб от рук Белиндора, но причина тому была не опасность маликанца для общества и даже не все те зверства, что он совершил, дело было лишь в этом кубе. Мальдрус не врал, Марендрайт отчетливо разглядел это тогда в его глазах, в этой коробочке и вправду ответы на интересующие его вопросы. О том, как погиб отец и почему, какие тайны он преследовал?

Транспорт уже ожидал его, когда Марендрайт прятал куб в сейфе под своим креслом. Он закрыл прочную дверь стального ящика и, убедившись, что ничего не видно, поспешил на арену.

Зрителей становилось все больше, два огромных фанатских сектора уже развернули плакаты своих кумиров друг напротив друга. В этот раз уже привычные для взгляда картинки оказались анимированными.

Солнце медленно садилось на изображении Белиндора, опуская тьму на равнины. Когда настала окончательная ночь, глаза великана горели красным, его спокойное, умиротворенное лицо сменилось кровавой улыбкой, броня была заляпана грязью и кровью, а в траве можно было разглядеть тела.

У Мальдруса же кровь с руки стекала на черепа под ним, и вскоре все они заплакали кровавым ручьями.

— Интересные здесь фанаты, с огоньком, — с улыбкой сказал Джорелл.

— Да… всегда найдутся любители кровавых зрелищ.

Со стороны входной двери друзья услышали шарканье, кто-то решил составить им кампанию в вип-ложе. Маленький фельсонт прошел внутрь, держа в руках дивеора, он оглядел помещение, а затем уставившихся на него Джорелла и Илиана.

— Это вип-ложа для участников десяти? — прохрипел карлик.

— Да, проходи, можешь сесть рядом, если хочешь.

— Спасибо, — коротыш поблагодарил Джорелла и сел рядом с ним.

Дивеор радостно пискнул и забрался хозяину на плечо, чтобы тоже видеть всю арену.

— Ты хорошо сражался, я видел твой бой.

Джорелл попытался завести диалог с коротышкой, вспоминая, как тот заступился за них с Лонутом на первом отборочном этапе.

— Ты тоже оказался куда сильнее, чем я думал в начале. Хм… можно спросить?

Карлик задрал голову вверх, глядя на человека.

— О чем?

— Почему ты тогда терпел унижения от того выскочки, если мог прибить его одним ударом?

— Ты об отборочном этапе? Просто не хотел показывать свою силу, это помогло мне легко победить в первом этапе, меня не восприняли всерьез и почти не выставили никакой защиты, набросившись всем скопом.

— Вот как… что ж, это был хитрый ход, хоть тебе и пришлось потерпеть некоторые унижения.

Следующим к троице присоединился Якитантис. Между ним и карликом тут же пробежала искра вражды, как только они встретились взглядом, но каждый пришел сюда на просмотр матча, и самуртат молчаливо сел позади Илиана. Прозвучал сигнал, обозначавший, что бой состоится через пару минут, все, кто хотел прийти, уже сидели на своих местах.

Дарбрелт был около императора, но постоянно поглядывал тому в спину. Кровавый патриот был сильно чем-то недоволен и озадачен, но не подавал виду, потому что всюду у императора были глаза и уши.

Альдебрей встретил отца и вдвоем они сидели в специальной ложе, выпивая дорогой алкоголь и что-то обсуждая. Аганадриус сидел на своем корабле, а Аренлэйк вместе с Зарблэйном находились в покоях принца, ввиду крайней скрытности первого.

Белиндор сидел на скамье, положив свою секиру себе на колени. Он старался собраться с мыслями, отбросив все не нужное, как и Мальдрус, который прекрасно понимал, против кого ему сейчас предстоит сразиться. Для великана это был не жалкий фельсонт, который пытался выдать себя за Сокрушителя миров, а для Мальдруса не ничтожный гвардеец, который забыл, что такое не порабощенный маликанец, и на что он способен. Оба соперника были настоящими мастерами, чей боевой опыт насчитывался тысячелетиями беспрерывного выживания за жизнь. Обоих вела мечта, обоих раздражала их слабость в прошлом, оба потешались над теми, кто лишил их всего.

Белиндор и Мальдрус, публика звала их ради кровавого развлечения, прозвучал еще один сигнал, который вызывал их на арену. Комментатор ревел, представляя двух великих воинов, публика сотрясала могучий стадион своим криком и топотом, души двух соперников дрожали от предвкушения битвы, время остановилось, продлив момент ожидания.

Луч перенес парочку подальше от цивилизаций на край вселенной. Как-то у Марендрайта спросили, сколько илуния тратится для переноса планетарцев на такое огромное расстояние? На что тот ответил, что его хватит на стопроцентное укрепление Луны.

Планета, на которой предстояло сражаться участникам, поражала своей мрачностью и невероятностью. Над ней парило три плотных слоя, которые со всех сторон выглядели, как хаотичная мозаика из каменных островов. Илуниевые бури сверкали между ними разными цветами, издавая звуки, будто гром и энергия слились воедино. Мелкими огоньками частички илуния падали вниз, словно снег. Планета была в многочисленных глубоких шрамах, из которых энергия вылетали волнами, и растворялась в атмосфере.

Этот каменный шарик был обречен, ему оставалось жить от силы месяц. Когда-то он был источником добычи илуния, но его почти полностью высосали. Ядро, которое уже слилось с илунием воедино, начало разрушаться, выплескивая всю энергию наверх. Так называемый дикий илуний, который был здесь до прихода планетарцев, являлся основным полезным ископаемым во вселенной.

— Кто бы мог подумать, что придется биться с тобой в первом же бою, — Белиндор возложил секиру на свое плечо, сурово смотря на Мальдруса.

— Порой судьба крайне непредсказуема, да? Жаль, что ты не вступил в мои ряды, когда я предлагал.

— И что бы изменилось в этом случае?

— Ничего, но мы хотя бы успели узнать друг друга получше, — Мальдрус полу маниакально ухмыльнулся, на что увидел, как Белиндор показал свой оскал.

— Спасибо за то, что помог мне тогда перед смертью моего дяди, но пощады все равно не жди, слабачок.

— Пощады? Да ты скоро со своим дядей увидишься, о какой пощаде ты говоришь, тупоголовый кусок мышц?

— Хех. Пусть из нас двоих победит более безумный.

— Прямо с языка сорвал.

Белиндор и Мальдрус немного наклонились вперед, будто приготовились к рывку. Их глаза загорелись, и две невероятные ауры взвыли вверх, окружив своих владельцев. Они покрыли местность радиусом в сотню метров, поднимая ввысь огромные валуны, что вскоре растворялись в этом смертоносном, завораживающем дух потоке. Первая битва великой десятки, началась.

Великан первым сорвался с места в сторону Мальдруса, да так, что земля разлетелась позади него. Маликанец выстрелил в воздух, а затем заблокировал своей винтовкой удар Белиндора. Планета начала ощущать на себе всю прелесть битвы между двумя психопатами. В небесах появились десятки тысяч сгустков, которые по воли Мальдруса последовали за Белиндором.

Бринрок укрыл себя и Мальдруса щитом, чтобы последний не смог сбежать. Потоки врезались в барьер, устроив тотальный хаос на пару километров вокруг, пока Белиндор пытался зарубить маликанца под своим барьером. Из-за выбросов илуния из ядра, планета временно укрепилась на тысячу процентов, но даже этого было мало, чтобы долго выдержать натиск.

Мальдрус был стрелком от бога, ближний бой был не по его части, точно не против Белиндора, который заставлял маликанца тратить много сил, чтобы выдержать его удары. Используя силу двух глаз, из земли вырвались ядовитые и парализующие стебли, которые накинулись на бринрока, дабы защитить хозяина. Белиндор не давал им коснуться себя, разрубая секирой, но стебли продолжали вылетать один за другим, и бринрок раскрутился на месте, превратившись в настоящий смерч, отбивая все растения.

К этому моменту маликанец уничтожил барьер и немедленно убрался прочь от смертоносного вихря, который хаотично выпускал в разные стороны волны илуния. Мальдрус отлетел на пару сотен километров, прицелился, а затем с ухмылкой выстрелил. Световой луч вылетел из пушки, оставляя за собой след из мелких огней, и вмиг пробил Белиндора, упав прямо у него за спиной. Едва коснувшись поверхности, энергия Мальдруса сдетонировала, вызвав апокалиптический взрыв. Двух цветовой столб света поднялся до верхних слоев атмосферы, пробив первый слой колец планеты, а после разлетелся в стороны.

Тяжелый, давящий звук пронесся по округе, а взрывная волна дважды облетела планету. Мальдрус спрятал себя за щитом, продолжая смотреть в прицел. В месте, куда упал снаряд, теперь была настоящая Марианская впадина, но никаких следов Белиндора. Планета пока держала удар. Великан появился внезапно, слегка раненный, прямо над головой Мальдруса, с секирой в правой руке он нанес рубящий удар слева направо. Маликанец успел среагировать в последний момент, присев, но бринрок был готов к этому. Левую сжатую руку он резко оттопырил назад, а затем проделал тоже, что и Ампелайос когда-то.

Вдоль всей его руки появились небольшие отверстия, этакие мини-реактивные двигатели органического происхождения. Аналогично Белиндор проделал и со спиной, но там было лишь одно отверстие для выхода илуния, зато большое. Резко выпустив из своего тела энергию, Белиндор обрушился на Мальдруса, в сочетании силы великана и скорости, с которой он ударил маликанца, урон был невероятный. Однако это было не все, при ударе, Белиндор выпустил из кулака волну, которая еще больше увеличила входящий урон.

Это был удар достойный воителя, такой, что даже с космоса можно было бы увидеть, как в одном из мест планета разошлась по швам в далеко не маленьком радиусе, а из вновь открывшихся ран заструился илуний.

Публика смотрела на все это с широко открытыми ртами. Они знали, насколько укреплена планета, от чего в пот бросало еще больше.

Белиндор стоял в глубокой яме, под ногами у него было пусто, осталась лишь темно-зеленая кровь. Он выпрыгнул из ямы, где его уже ждал спасшийся бегством Мальдрус.

— Ты достоит своей репутации, — улыбнувшись во весь рост, сказал Мальдрус.

— И ты не промах, впервые вижу стрелка, что продержался против меня столь долго.

— Ну-ну, Белиндорчик, ты же ведь не думаешь, что это конец?

Великан нахмурился, глядя на маниакально улыбающегося маликанца, чьи глаза сияли двумя оттенками зеленого. Пожар его взгляда заметно усилился, а ведь он должен был потратить немало сил на то, чтобы пережить прошлый удар, бринрок был уверен в этом. Однако сложно было не заметить, как раны на его теле заживают с невероятной скоростью, и вот спустя мгновение Мальдрус стоял, как ни в чем не бывало.

— Ну же, Белиндор, мы только разогрелись, не разочаровывай меня!

Великан был доволен, чертовски доволен. Он оскалил зубы и, воинственно прокричав, бросился в новую атаку. Мальдрус стал отступать, попутно отстреливаясь. Его снаряды продолжали оставлять за собой след из огоньков, что повисали в воздухе. Мало того, бринрока атаковали сотни тысяч стеблей, одно прикосновение которых могло возыметь серьезные последствия, а всюду расставленные парализующие ловушки лишь добавляли проблем. Едва Белиндор оказался около огоньков, что оставались после выстрела, те тут же взорвались, вызвав цепную реакцию у остальных, устроив еще больший хаос. Великану было очень тяжело отбиваться от стольких проблем одновременно. Двоица двигалась быстро, разрушительно, планета превратилась в одно большое поле боя.

Воитель снова раскрутился, и стебли разрывались, едва попадали в этот смертоносный вихрь. Мальдрус решил опять прострелить бринрока, как в прошлый раз, но тот усвоил урок и окружил свой вихрь щитом, а затем телепортировал себя прямо к маликанцу, от чего тот явно ошалел, но ненадолго. Мальдрус отпрыгнул в сторону, но попал под раздачу вылетевшей волны. Сделав сальто в воздухе, он приземлился на землю и снова призвал стебли, что устремились к торнадо.

Казалось, что это снова не поможет, но в этот раз стебли отличались, они были куда прочнее, в них было вложено на порядок больше илуния. Белиндор этого не знал. Они ворвались в вихрь, и великан сам выполнил за них работу, закрутившись в эти стебли своим торнадо, что стало для него неожиданностью, но поздно было что-либо менять. Тело тут же онемело, и он рухнул на месте. Другие стебли были отравлены, яд медленно пробирался по сосудам, борясь с илунием бринрока внутри.

— Ха-ха! Вот ты и попался! Ну как, уже чувствуешь, как смерть шепчет тебе на ушко?

Яд приносил Белиндору немыслимые страдания, как и говорил Мальдрус при битве с Кастором, он заставляет почувствовать боль по-новому. Объединенная сила зеленых и темно-зеленых глаз вынуждала организм биться в таких конвульсиях, что сложно было представить. Никогда Белиндор еще не ощущал подобной боли, но даже ее он терпел, не пискнув ни разу.

Мальдрус был в сотне метров от великана, медленно идя к нему навстречу, он решил похвастаться своими способностями. То, что вскоре увидел Воитель, настолько повергло его сознание в шок, что даже боль отошла на второй план. Мальдрус величественно развел руки, его глаза горели, пока по обе стороны от него творилось безумие.

Со стороны, где у него был зеленый глаз, вдруг начала расцветать жизнь, в прямом смысле этого слова. На бездыханной планете из ниоткуда выросли цветы, трава, илуниевая бабочка, что оставляет за собой след из разноцветных огоньков села на нос Белиндору. Словно по волшебству зелень поползла по планете и уже заняла один гектар земли. Однако, там, где был темно-зеленый взгляд, на другой стороне была смерть. И без того мертвая земля стала еще темнее, камни начинали шипеть, будто на них вылили высоко концентрированную кислоту.

За Мальдрусом прямо на глазах начало расти огромное древо, высотой в тридцать пять этажей. С одной стороны оно было цветущее, полное жизни, а с другой ветхое и высохшее. Вот она, сила двух глаз, вот он, апофеоз созидания и возможностей.

— Смотрите, Белиндор, и вы все, смотрите! Вот он я, тот, кто дает жизнь и смерть, тот, чьи возможности так высоки! Разве легко после такого считать себя простым существом, когда можешь создавать жизнь из ничего?! Созидатель и планетарец в одном лице, ну как вам, суки?! Смотрите на это, муликанцы, я приду за вами, и ваши муки увеличатся в сто крат за все, что вы натворили с моим народом! Бойтесь же меня, бойтесь! О Белиндор, как же жаль, что ты не можешь ничего созидать, ваша тройка разрушительных глаз, самая скучная и слабая, как бы грозно она не звучала.

«Снова он слетел с катушек, будто сам не свой…», — эта фраза, промелькнувшая в голове Белиндора, вдруг осенила его.

«Жизнь и смерть, два глаза, сумасшедший и хитрый, даже твой шлем изображает двуличие. Не может быть… ты… ты… сукин ты сын, как никто раньше до этого не додумался».

Речь Мальдруса прервал смех Белиндора, хотя маликанец был уверен, что великан уже находится на грани смерти.

— Я смотрю тебе смешно, тогда как насчет этого?!

Мальдрус усилил действие яда в организме Белиндора, от чего боль стала еще сильнее.

— Думаешь, боль остановит меня?! — великан плюнул в сторону маликанца, его клыки вылезли изо рта, а глаза загорелись искрой кровопролития. — Жизнь и смерть?! Созидание?! Ты слишком разговорился, надо было убить тебя, а не слушать это дерьмо!

— Убить? Ты еще веришь в это?!

— Не смей принижать разрушителей! Твое хваленное созидание — это развлекуха для педиков! Я, разрушитель, уничтожу все, что ты создал, даже смерть!

Темно-красная волна разлетелась по округе на световой скорости, все чего она коснулась, исчезло. Трава, цветы, дерево позади Мальдруса, верхний слой планеты, все это растворилось в один момент, превратившись в черную пыль. Яд в организме великана тоже пал, словно его не было.

— Как я и сказал, пусть победит самый безумный, и мне не понятно, с чего это вдруг ты решил, что это про тебя?! — заорал Белиндор с безумными глазами.

Великан внезапно исчез и обрушился на Мальдруса сверху, будто метеор. Маликанец успел отскочить, но вдогонку за ним летело несколько красных волн, которые заставили его потратить энергию на щит. Планета дрогнула из-за столкновения с Белиндором, а вместе, куда приземлился воитель, образовался внушительный кратер. Плотная стена из пыли поднялась в небеса, разлетаясь по округе, и вскоре стало ясно, что поле битвы долго не выдержит.

Белиндор спрятался среди летящей пыли, чтобы подобраться поближе к Мальдрусу, но тот предвидел такой исход и отлетел на безопасное расстояние, заставив великана использовать еще илуния для телепортации. Бринрок появился около маликанца, предварительно идя на замах своей секирой, однако нечто произошло за долю секунды, что увидел великан и мастера кругов, но не разглядели простые зрители. За малую часть времени Мальдрус сменил оружие на до боли знакомое Белиндору, от чего тот на мгновение замешкался, потеряв ход битвы, а в битве мастеров, как известно, мгновение — целая вечность. Поток ядреной смеси из плазмы и концентрированного илуния извергся из дула оружия, заставив сами небеса гореть.

Воитель с грохотом рухнул на землю, дымясь от прямого попадания. Даже получив средние ранения благодаря щиту, он ощущал едва выносимую боль из-за слияния глаз Мальдруса. Внутри него все горело, словно агония поселилась в его душе, а плоть, казалось, рвется изнутри. Но Белиндор терпел, даже не пискнув, ведь кричат от боли только слабаки, а он не хотел быть слабым. Слабость… Белиндор презирал это чувство всем сердцем, ненавидел его, проклинал. Словно Созидатель придумал ее для того, чтобы еще больше унизить живых существ, дав осознать им их ничтожность в полной мере. Как будто смерти было недостаточно.

Но даже сквозь адскую боль великан продолжал не сводить глаз с рук Мальдруса, глядя на его новое оружие. Он сотни раз видел эти чертежи и еще столько же сам прототип, смертоносное орудие «Зонтик» — величайшее творение его дяди Сэлэндра, которым тот был так горд. Белиндор смотрел на него и не верил своим глазам, и даже неважно было, откуда оно взялось, все, что воитель хотел, это вырвать его из мертвых рук Мальдруса.

— Я смотрю, ты очень удивлен? Мне и самому до сих пор не верится, что мои подчиненные смогли найти такое сокровище, да к тому же на богом забытом Тузадрине. Я отправлял их привести мне что-то мощное, чтобы можно было использовать на турнире, но парни привезли поистине разрушение в чистом виде, — Мальдрус со страстью смотрел на оружие, даже немного поглаживая его рукой.

— Ты обманул Сэлэндра! Он бы никогда не продал свое творение маньяку извращенцу!

— О-о, не вини его так пылко, он запросил немалую сумму за сей экземпляр, даже не знаю, зачем ему так много.

«Вот оно что, вот откуда он так быстро собрал деньги на наемников… дядя, ты пожертвовал всем ради нашей мечты, какой же я был глупец».

— Жаль так и не довелось сказать ему спасибо, все же, мир потерял по истине гения. Вот к чему приходит вселенная, когда ею правят мускулы, а не мозги — она теряет гениев.

— Скоро мир потеряет одного ненормального, думаю, он не сильно огорчится, — Белиндор почувствовал, что ему стало легче, однако илуния он потратил изрядно. Больше нельзя было попадать под подобные выстрели, это было чревато серьезными последствиями.

— Хех, — Мальдрус резко переключился в ближний бой, выстрелив в упор.

Белиндору пришлось отступать, придумывая план действий. Маликанец продолжал преследовать цель, безумно хохоча, опьяненный своей силой. «Зонтик» был рассчитан всего лишь на несколько выстрелов, Белиндор помнил об этом, однако, под модификацией Мальдруса, он стрелял, как из пулемета, генерируя внутри снаряд за снарядом при помощи своих запасов. К тому же они были мощнее в несколько раз, так как в них входила сила двух глаз.

«Ублюдок совсем не знает меры… Как же не хочется открывать все свои секреты в первом бою, все же, биться первым это проклятие, теперь каждый законченный дурачок знает чего от меня ждать. Но Мальдруса, похоже, это не волнует, хех, ненормальная сучара просто развлекается, поля во все стороны. Что ж, придется пойти по его стопам».

Белиндор бегал от Мальрдуса по всей планете, от чего та быстро превратилась в швейцарский сыр. Исполинские темно-зеленые грибы возвышались до небес, разбрасывая по всей атмосфере ядовитые и парализующие частички, что останавливались лишь щитом Белиндора. Земля начала трескаться под ногами, издавая звуки, словно кто-то ломает кости великану, а илуний выступал в виде крови, вылетая ручьем из свежих ран планеты. Воитель прыгнул вверх, пробив первый слой кольца, что еще парил над каменным шариком. Мальдрус последовал за ним, но был неприятно удивлен, когда две кроваво-красные руки схватили его, а затем нечто демоническое начало кромсать маликанца, скованного по рукам и ногам.

Белиндор окружил себя илунием, придав ему форму демонического доспеха. Огненно-красные капли стекали с него, разъедая под собой землю, бринрок стал больше раза в полтора, с невероятной аурой жажды убийства. Удары этой формы сильно потрепали Мальдруса, заставив израсходовать кучу илуния на щит, но даже так он был сильно изувечен, истекая кровью, с множеством открытых ран и переломов. Белиндор взмахнул своей секирой, решаясь разрубить Мальдруса на две части от макушки до паха, тогда маликанец решил использовать свой последний секрет. Слева от него из земли вырвались стебли, скрутившись между собой в кокон, который в долю секунды лопнул и миру предстал еще один Мальдрус.

Тот неподдельный ужас, что испытали в этот момент жители вселенной, не говоря уже о муликанцах, не возможно было передать. Два Мальдруса, прямо перед ними было на экранах, и оба несли смерть. Копия выхватила оружие из рук Мальдруса, а затем спустила курок в сторону демона перед ней. Град из разрушительных снарядов окатил Белиндора с ног до головы, однако в своей форме он был куда прочнее. Он схватил копию за глотку и со всего размаху вмял в землю, затем поднес свою секиру и начал давить ее к шее самозванца, норовя срезать голову. Копия была сильна, до последнего не давая лезвию клинка приблизиться к своей шее, удерживая ее двумя руками.

Затуманенный кровью и усталостью, разум Белиндора забыл о второй цели, которая вырвалась из схватки илуниевых рук и, приставив винтовку к голове великана, выстрелила в упор. Воитель отлетел в сторону и кубарем прокатился пару десятков метров, пока плашмя не упал на камни. Мальдрус помог своей копии подняться, но бой не был окончен.

Дрожащими руками Белиндор опирался на землю, поднимая свое тяжелое тело. В любой другой ситуации, Мальдрус бы вышиб ему мозги даже сквозь щит, но он тоже сильно ослаб после этого сражения, и теперь все, на что тот был способен, красовалось у Белиндора на виске в виде неглубокой раны.

Их пыл остудил яркий свет, доносящийся снизу, и тут же каждому стало понятно, сейчас будет взрыв. Противники не успели произнести даже слова, как ядро не выдержало и взорвалось. Будучи напичканным илунием, взрыв был куда сильнее и мощнее, чем у обычной планеты и эхом прошелся по целой системе ужасной переливающейся волной, что проходила сквозь остальные шарики, как нож через масло.

Белиндор и Мальдрус сбежали в соседнюю систему, где оба рухнули на землю. Они смотрели друг на друга без ненависти, скорее, с уважением, оба были поражены силой своего оппонента, оба гордились, что им довелось сойтись в схватке. Мальдрус отозвал свою копию, вернув себе часть сил, и Белиндор поступил точно так же со своей демонической аурой. Каждому мастеру смотрящему матч, стало понятно, что сейчас будет последняя атака. Планета, на которой оказалась парочка, была укреплена на триста процентов, втрое меньше чем прошлая, но самый главный минус был в том, что она не могла само восстанавливаться из-за отсутствия илуния в ее ядре.

Противники продолжали стоять из последних сил, выжидая нужный момент. Под конец боя воитель понял, в чем истинная сила маликанца, и это не в его трюках, не в способности создавать жизнь, а в ужасной боли, которую тот заставляет испытывать. За все сражение его душа и тело испытали столько страданий, что буквально отказывались нападать на врага, боясь вновь ощутить эту ужасную агонию, будто их дух был сломлен. Белиндор воинственно закричал и ринулся к Мальдрусу, его секира чиркала за ним об планету, будто спичка по коробку, оставляя за собой красные искры илуния. Воитель подбежал почти вплотную, маликанец выстрелил в него из «Зонтика», заставив уйти влево. В прыжке Белиндор со свистом понес секиру на Мальдруса, чтобы нижним ударом покончить с ним раз и навсегда. По воле хозяина стебли скрутили неудержимого бринрока всего на секунду, но ее было достаточно, чтобы двухцветный столб илуния поглотил его в своем нутре. Но в какой-то степени Белиндор ожидал этого, заставив Мальдруса переключить внимание на свой левый фланг, он заставил маликанца забыть о фронте, о тех неприметных искрах, что все еще горели длинной полосой.

В момент они вспыхнули и режущей волной поразили Мальдруса, заодно столкнувшись с его энергией, что поглотила Белиндора. У планеты не было колец, чтобы удержать буйство этой парочки внутри, поэтому, вся энергия направилась в космос. Подобно взрыву илуниевой планеты, энергия вдоволь ослабшей двоицы прошлась по еще одной системе, потушив ее навечно, унизив, словно она была сигаретой, а Мальдрус и Белиндор сапогом.

Открытые рты зрителей еще долго не могли закрыться, вот это бой, вот это интрига!

«Где я? Как же темно, хоть глаз выколи, холодно… Я умер? Именно в такой мир ты попадаешь, когда умираешь во второй раз? Слабый, истощенный, один в давящей пустоте? Голова раскалывается, еле соображаю», — мысли Белиндора звучали в его голове, задавая лишь вопросы. В пустоте было настолько тихо, что даже раздумья казались оглушающим криком. — «Подожди, я всего лишь блуждающее сознание, или все же у меня есть тело?!» — великан судорожно пощупал себя руками и с облегчением выдохнул, он был материален.

«Помню, что подставился под луч Мальдруса, неужели не рассчитал свои силы, и энергия поглотила меня?! А что насчет него самого? Я уверен, что мой план сработал, атака прошла по нему! Ублюдок жив, или мертв?»

«Белиндор, это ты?!» — прозвучал другой голос в его голове.

«Мальдрус?! Какого черта ты здесь?! Где мы?!»

«Не знаю, я использовал немножко сил, чтобы исследовать вокруг себя местность на пятнадцать метров. Кроме тебя больше ничего нет, судя по всему, мы парим в этом мраке. Удалось достать до твоей головы небольшой струйкой илуния, чтобы поговорить».

«А так окрикнуть не пытался?»

«Сам попробуй».

Белиндор попытался что-нибудь сказать, но вдруг понял, что ничего не происходит, ни малейшего звука.

«Хм, кажется, мы, словно в вакууме… В космосе?», — предложил свою мысль Белиндор, так как это было лучшее разумное объяснение, какое приходило на ум.

«Я тоже так думаю. Видимо, мы уничтожили систему, и теперь осталась лишь пустота, в которой застряли. Что ж, раз сил у нас нет, тогда будем ждать, когда хранители найдут нас и телепортирую обратно».

«У тебя еще есть силы на оболочку, чтобы не умереть в открытом космосе?», — поинтересовался великан.

«Да, а что?».

«Ничего, надеялся, что их нет, и ты сдохнешь до прихода помощи».

«Хех. Сегодня не мой день, чтобы помереть, выкуси, морда волосатая».

Белиндор и Мальдрус парили недалеко друг от друга в гордом молчании еще пару минут, пока натура маликанца наконец не выдержала этой мертвой, черной тишине.

«Когда безумие и жажда битвы захватили твой разум, я кое-что увидел за кроваво-красными глазами, так сказать, заглянул в душу, пока ты ее не контролировал».

Великан промолчал, давая Мальдрусу говорить дальше. Просто он настолько устал, что на болтовню и споры не было сил, даже крикнуть слово «Заткнись!», казалось ему тяжелым испытанием.

«Я отчетливо разглядел эту скорбь за искрящимся потоком красного илуния, эту боль, что ты несешь в себе ни одно тысячелетие. Мы похожи с тобой, Белиндор, за нашими глазами скрывается отчаяние, которое судьба возложила на нас почти с рождения. Пусть мы и враги, но мечты у нас одинаковые — отомстить тем, кто сделал нас такими. Ты ведь знаешь, что я верю в высшее провидение, верю, что судьба сделала нас такими не просто так и собрала вместе тоже не просто так, а с какой-то целью!».

«И что, мне теперь должно полегчать от этого? Не ты ли говорил, что если ткач-судьбы существует, то он пожалеет о том, что взялся плести твою судьбу? В этом я всегда был с тобой согласен».

«О-о, и он еще как пожалеет, будет молить меня стоя на коленях».

«Снова строишь из себя безумца? Мальдрус, я понял твой секрет».

На минуту маликанец умолк, то ли думая о том, о каком секрете идет речь, то ли подбирая нужные слова.

«Да? Вот как, что ж… рано или поздно кто-то должен был догадаться».

«И с кем я сейчас говорю, с нормальным, или психом?»

«С нормальным. Я тот самый мальчик, который вырос и теперь мечтает освободить свой народ, а второй Мальдрус… он, явился, когда все безумие мира обрушилось на меня в одночасье в совсем юном возрасте. Лишь благодаря ему я смог убить всех тех гвардейцев. До сих пор не знаю, как раздвоение личности помогло мне сделать такой резкий скачок в силе. Мы оба единое целое, мы помогаем друг другу, сменяясь там, где один из нас бессилен».

«Например, когда необходима чрезмерная жестокость?»

«Да… когда нужно устрашить противника, когда нужно заставить испытать его самую адскую боль, которую только возможно, тогда-то мое ненормальное я и вырывается наружу».

«Две личности, словно две души, и из-за этого два разных глаза? Забавно, тебя бы на стол к ученым, а ты тут ходишь, играешь в мстителя».

«Хех, обязательно отдам свое тело науке, когда умру».

«Не бойся, я ни кому не расскажу твой секрет, мне это ни к чему».

«Спасибо. О, кажется, нас наконец-то нашли».

Голубой луч появился в непроглядном мраке, осветив двух израненных воинов, чтобы забрать обратно в цивилизацию.

«Эй, Белиндор».

«М?»

«Если мы оба выживем, надеюсь, ты расскажешь мне свою историю за бокальчиком крепкого, я бы с удовольствием послушал её.»

«Не знаю. Сосредоточься, наш бой еще окончен, я все еще надеюсь победить в нашей схватке всеми силами. Мне нужна эта победа, это мой путь к своему отомщению».

Луч выплюнул двоицу на теплый песок арены, где звуки толпы после мертвой тишины казались чем-то разрушительным.

— А вот и оба наших участника! Наконец-то мы смогли их отыскать в той пустоте, что осталась после них! Противники в тяжелом состоянии и без сил, неужели это первая ничья за всю время турнира? Какое напряжение, кто же победит? По правилам у нас есть еще две минуты, чтобы дать участникам возможность подняться и тем самым определить себя в победители!

Фанаты начали выкрикивать имена своих фаворитов, подбадривая всеми силами. Теперь, когда Белиндор и Мальдрус могли снова видеть, разглядеть свои тела, обоим предстала нелицеприятная картина последствий их битвы.

Правая кисть великана было разорвана, все, что от нее осталось, лишь висячие ошметки кожи. Два открытых перелома ноги и полностью выжженная кожа правой стороны тела, покрывшаяся мерзкими волдырями, даже глаз не уцелел. Доспех был частично разрушен, а под ним проглядывались те же страшные раны от ожогов.

Мальдрус был полностью без левой руки и половины ноги с той же стороны. Вообще вся его левая сторона сильно пострадала, так как выстрел луча Белиндора пришелся как раз по ней. Доспеха в том месте не было, зато был глубокий шрам, а кожа со стороны темно-зеленого глаза напрочь слезла, открыв мясо.

Завидев этот ужас, боль обоих усилилась во множество раз, будто глаза усилили эффект, сделав раны еще страшнее.

Белиндор и Мальдрус хорошо владели микроконтролем и их частицы прекрасно знали свою задачу, когда тела их хозяев получали столь ужасные повреждения. Раны были закрыты, чтобы те не истекли кровью, а болевые рецепторы максимально приглушены, чтобы организм не умер в страданиях от болевого шока. Все это было своеобразное первой помощью, так как илуния для самовыздоровления просто не осталось. Так же некоторые воины отключали свои рецепторы во время битвы, но большинство предпочитала этого не делать, чтобы понимать, какой урон они получили и сколько сил для этого использовал их противник.

«У меня есть еще пару минут, я должен подкопить сил, чтобы подняться, должен!» — великан так крепко сжал зубы, что они вот-вот бы сломались при таком давлении.

«Давай, Мальдрус, поднимайся! Вставай, сука, выиграй, а потом будешь лежать!»

Использовав пару минут по максимуму, парочка все же смогла подняться под ликование публики. Белиндор ковылял к Мальдрусу, опираясь на свою секиру, пока второй просто смирно дожидался его на месте, не желая скакать на встречу, словно кузнечик. Бринрок торопливо перебирал здоровой ногой и своим клинком, желая уже поскорее покончить с этим, даже Мальдрус занервничал, видя приближение врага. Воитель сделал последний шаг и неуклюже замахнулся своим топором из последних сил. Великан кричал, надрывая глотку, чтобы заглушить свою усталость и боль.

Мальдрус не выдержал и закричал в ответ. У него не было энергии для создания нового снаряда, поэтому, он просто отбил секиру Белиндора, и оба потеряли равновесие. Маликанец и бринрок резко оперлись о свои орудия, воткнув их позади себя, дабы не упасть, а затем оттолкнувшись, снова полетели друг на друга. Мальдрус увернулся от левого кулака великана и со всего размаху ударил ему в живот, одна Белиндор успел потащить руку назад и локтем заехал маликанцу по виску. Стадион замер, смотря на двух воинов, что стоял вплотную друг к другу, словно выжидали чего-то. Так и было, оба противника ждали, пока один из них первым потеряет сознание, но судьба распорядилась иначе, и два тела синхронно рухнули на землю под аханье публики. Это была ничья.

— И это ничья! Созидатель, какой матч, какая интрига, никогда не видел ничего подобного! Значит, мы еще порадуемся новым боя Мальдруса и Белиндора, но на сегодня это все, увидимся с вами через несколько дней и спасибо, что пришли!

Джорелл пока не вставал с места, смотря, как Белиндора и Мальдруса уносят на носилках врачи.

«И с этими монстрами мне предстоит сражаться?»

В голове Джорелл просматривал вновь и вновь этот великолепный бой, давно он не видел такого. Это было сражение двух настоящих мужчин, до последней капли крови, не смотря ни на что. Чувство возбуждения нахлынуло на него волной. Будучи разрушителем, Джореллу очень сильно захотелось кинуться в мясорубку, скрестить с кем-то мечи и помериться силой, да и не только ему одному. Великолепный бой, прекрасный, красочный и техничный, о лучшем и не стоит мечтать, лишь сотворить самому.

Хранитель Марендрайт крайне раздосадовано стукнул кулаком по креслу. Секреты куба Левентада ускользнули прямо у него из под носа, а он так надеялся, что сегодня узнает обо всем.

— Невероятно! Мы планировали, что на той планете пройдет как минимум половина всех боев, а они уничтожили ее за один! Где нам теперь проводить сражения этих чудовищ? У нас еще остались крепкие, самовосстанавливающиеся планеты? Даже три небесных слоя было, чтобы не выпускать их разрушительные потоки наружу! — Агрельда негодовала, сидя по правую руку от Марендрайта. Теперь она понял всю мудрость своего решения, когда опустилась на одно колено, отказавшись биться с великим и четырьмя участниками десятки.

— У нас еще осталось пару подобных планет, как раз на подобный случай, но судя по увиденному, надолго их не хватит. Нужно срочно что-то придумать, потому что если жалкие остатки силы тех двоих стерли вмиг целую систему, то, что будет, если подобные им начнут биться в полную силу? Без самовосстанавливающихся планет это грозит нам серьезными потерями, — Марендрайт продолжал смотреть вперед, все еще злясь из-за ускользнувших секретов.

Белиндор быстро поправился и пришел в себя, он всегда ненавидел долго отлеживаться, особенно в больницах. Запас илуния восстановился достаточно, чтобы страшные раны зажили еще быстрее, но вот с душой было тяжелее. Великан ненавидел себя за проигрыш в первой же битве, ничья была для него ничто, всего лишь унижением. Даже если они с Мальдрусом самые сильные среди десятки, этого мало, это не являлось сто процентной гарантией его победы, а значит, и мести. До этого дня он считал, что легко расправиться со своими врагами в Бринрокии, но теперь, едва был уверен, что разделается с телохранителями вождя. И дело было не в том, что он слабее, а в том, что он один, а их много, ведь армия наемников будет занята регулярными силами бринроков. Белиндору срочно нужно было придумать что-то новое, как-то увеличить свои силы за короткий промежуток, и на ум ему пришла лишь одна глупая мысль.

Он подошел к своим покоям, около которых, как и обещал, стоял Мальдрус, облокотившись спиной и правой ногой на стену, скрестив руки на груди. Маликанец слабо улыбался, смотря на Белиндора добрыми глазами, от чего тому сразу стало ясно, что перед ним хорошая половина чудовища. Воитель поравнялся с Мальдрусом, не произнеся ни слова, но, открыв дверь, кивком головы позвал его внутрь.

— Значит, сейчас ты у нас добряк? — с ухмылкой спросил бринрок, доставая из бара парочку бутылок любимого красного мъердского.

— Да, сейчас я в здравом уме, хотя, и моя сумасшедшая версия тоже не особо тупая, просто чрезмерно импульсивная…

— О да, весь мир это заметил. А знаешь, ты не такой уж и сукин сын, когда нормальный, даже выпить с тобой хочется, — Белиндор схватил стаканы и передал один Мальдруса, затем поставил бутылку посередине стола, разложил закуски и уселся. — Так что это была за херня, со вторым Мальдрусом?

— Всего лишь еще один я, — с улыбкой ответил тот.

— Звучит дерьмово.

— Да брось, разве бывает много Мальдрусов? Чем больше, тем лучше! — маликанец весело развел руками, и плюхнулся за стол. — На самом деле мне тяжело его создавать и подобное отнимает много сил, плюс он не говорит, да и умом не блещет, так что обучен делать кое-какие элементарные боевые движения. Возможно, если бы я больше уделял внимание микроконтролю, то смог бы сделать его куда более умным, но мне все не до этого.

— Зря, получился бы очень сильный навык, — Белиндор взял в руку пару приличных кусков первоклассной мясной нарезки и легким движением закинул их в свою гигантскую пасть.

— Не могу не согласиться, попробую потренироваться, между перерывами в убийствах муликанцев и еще множестве всяких разных дел.

Белиндор любил разговоры об убийствах, такова была его натура, конечно, он защищал слабых и ненавидел, когда об них вытирали ноги, поэтому и к муликанцам не чувствовал жалости. Ведь они поработили свой братский народ, даже не уничтожили в славной битве, а сделали своими слугами.

— Ты сказал, что хочешь услышать мою историю, зачем тебе это?

— Я всегда хочу узнать о жизни достойных по моему мнению плнетарцев, чтобы хранить память о них даже в случае их смерти. В нашем мире осталось так мало великих личностей, что при встрече таковых мне хочется разрыдаться от счастья. Считай меня глупцом, но в какой-то степени я коллекционирую воспоминания о выдающихся планетарцах, с которыми мне когда-либо довелось говорить.

— И ты считаешь меня таковым? — Белиндор удивленно приподнял брови, но был приятно удивлен комплиментом.

— А почему нет? Ты видишь этот мир, и куда он катится, смог стать сильным вопреки всему, и теперь хочешь отомстить, вернув справедливость. Например, а это я и люблю Илиана, хотя мы всегда были не в ладах. Его часто называют дурачком, но он просто идет по своему пути, продолжая вершить правосудие там, где может, даже вопреки здравому смыслу.

— А эти твои слова о том, что ты разглядел скорбь моей души за глазами, как это? Это какая-то способность?

— Сложно сказать, просто я могу ощущать потаённые эмоции живых существ, даже если он постоянно смеется, я разгляжу его истинную натуру, например, жажду крови. Было много раз, когда перед глазами стоял весельчак или просто обычный планетарец, а внутри было настоящее чудовище, которое по вечерам трахало отрубленные головы своих жертв.

— А у тебя веселая жизнь, да?

— Могу написать свои мемуары, на целую библиотеку, оторваться от чтения не сможешь, — Мальдрус подмигнул, его лицо, будто сдерживало смех, все же, даже будучи нормальным, он был со своими странностями.

Белиндор допил свой стакан, а затем налил еще. Поставив бутылку обратно в середину стола, он не сразу убрал с нее руку, но зато пристально посмотрел на Мальдруса, думая о чем-то.

— Хорошо, я расскажу тебе историю о глупце, что хотел процветания — историю о моем отце.

— В детстве я был буйным парнем. Как и любой нормальный ребенок Бринрокии, бил своих сверстников, выбивал им зубы, скручивал по рукам и ногам, унижал после победы. В общем, идеальная ячейка нашего общества. Выживает сильнейший, а раса из сильнейших, самая сильная, такова была наша доктрина еще во времена латланцев, такой она осталась и сейчас. Но нашелся среди этой серой мускульной массы бринрок, который не побоялся выступить на собрании старейшин и сказать свое веское словно «Хватит»!

Этим смельчаком и оказался мой отец, который устал от того, что мы до сих пор все решаем силой. Из-за этого страдают остальные сферы жизни, самая главная из них — наука. У нас, конечно, были умники, которые мастерили оружие, но они все равно были третьим сортом. Их били в садике, били в школе, в университете, военных академиях, им не давали девушки, не давали проходу на улице, жизнь была адом. Все, кто мог, давно свалили из этого рая для узколобых. Не все рождаются сильными, слабым приходится постигать другие сферы жизни и наука идеальный вариант. Сейчас очень много первоклассных ученых бринроков трудятся не покладая рук в разных уголках вселенной, мастеря новейшие разработки, в том числе и против нас, тая великую обиду за свое прошлое.

У моего отца сразу же нашлось множество сторонников среди ученых и даже воинов, чьи братья или дети становились изгоями из-за недостаточно развитой мускулатуры. Будучи одним из старейшин, он начал свою компанию по окультуриванию нашей расы, собирая под своим крылом союзников в этом вопросе. Впервые за долгое время мы стояли на пороге светлого будущего, когда народом мог бы править умный бринрок, а не идиот с тестостероном вместо мозгов. Отец и меня начал воспитывать на свой лад, хотя я старательно противился. Пока он учил меня не бить слабых, я их все равно избивал, еще больше, чувствуя, будто из-за них мой батя сломался.

Шли месяцы, мой отец набирал все больше сил, в это же время появился второй лагерь тех, кто был против всех этих новшеств и не могли допустить, чтобы власть возглавляли бринроки, которых они веками унижали и считали за рабов. Приблизительно в это время вскоре и случилось то, что власть теперь называет «Победоносной войной против предателей», но лично я называю это обыкновенной трусостью, самая короткая гражданская война на моей памяти.

Глава 4 Между жизнью и смертью. Часть 1

— Ты ведь не знаешь, Мальдрус, но именно с нас все и началось, — печально произнес Белиндор, чем удивил маликанца, он и вправду не знал о чем речь. — Это было еще в те времена, когда мировая война только закончилась, империи были сильно ослаблены, слезы по погибшим еще не высохли на щеках родных, а просыпаясь, никто не верил, что этот кошмар закончился. Мы уничтожили латланцев в страшном кровопролитии, почти уничтожили друг друга.

В тот момент все расы стояли на распутье между жизнью и смертью. Мир и процветание, или передышка перед большим безумием? Казалось, после такой долгой и ужасной бойни выбор был очевиден, и так оно и было! Но… Созидатель, я был там в тот день, прямо в самом центре событий, когда по воле одного ненормального весь мир свернул не туда. Если б я только был сильнее, старше, Мальдрус, ничего этого бы не было! Твой народ не был бы в цепях, у тебя была семья, и ты не свихнулся, ренианцы б не уничтожили илкарцев, ничего бы этого не произошло!

Пять тысяч лет назад. Бринрокия. Серые тучи плакали стеной из дождя, оплакивая миллиарды погибших мужей и женщин, что сгинули в ужасном жерле войны.

— Больше мы не должны идти по пути насилия! Времена меняются, пора и нам измениться! Во всей вселенной бринроки воспринимаются, как животные, которые больше ни на что не годны, кроме как ломать и крушить. Настало время, когда мы покажем, что ничем не хуже в науке, культуре и во всем остальном. Отныне наши сородичи, которых природа обделила силой, не будут подвергаться гонениям, они получат свой шанс доказать, что могут предложить нашей родине ничуть не меньше, чем остальные! Братья и сестры, наступает новая эра, эпоха рассвета нашего могучего народа, и я верю, что лишь общими усилиями мы займем лидирующие позиции по всем отраслям!

Темноволосый бринрок с небольшой аккуратной бородкой выступал на собрании старейшин. Он был одет в просторную белую мантию с темно-синей подкладкой, а на груди свисало солидное золотое ожерелье с выгравированной надписью «великий старейшина Мэ̀ргиус». Зал бурно зааплодировал ему, как только его речь подошла к концу. Помещение, в котором происходило совещание находилось под крышей огромного куполообразного здания со стеклянной крышей, и обшитого внутри грубым коричневым деревом. На стенах горело множество старых светильников, как дань традициям предков, в которых увязла бо̀льшая половина бринроков.

— Ты складно говоришь, Мэргиус, но не нужно забывать, что именно наш уклад жизни позволил нам стать самой грозной силой во вселенной! Наши воины прославлены на весь мир, один наш боец стоит сотню других на поле брани! Мы вселяем ужас в сердца слабохарактерных планетарцев лишь одним появлением. И никакие твои новшества не добились бы такого эффекта, только традиции предков по выживанию лучших и сильнейших смогли сделать нас грозой мира! — с другой стороны вещал противник Мэргиуса по политическому курсу «великий старейшина Кизѐндор», которого тут же поддержала другая половина собравшихся, в большинстве своем консерваторов.

— Вот именно, что мы лишь вселяем ужас! Оглянитесь, вокруг нас одни враги! Никто не хочет иметь с нами никаких дел, кроме войны, никому мы не нужны по другим причинам! Едва мировая война окончилась, как про нас все забыли!

— Так давайте устроим новую, в чем проблема? — пошутил Кизендор для своих сторонников.

— Кровь, кровь и снова кровь, сколько еще ее должно пролиться, чтобы ты понял — это билет в один конец! Насилие порождает лишь насилие, эта мудрость стара, как мир! Никто не хочет под боком соседа тирана, который постоянно думает о войне и ищет любой повод для ее начала! Если мы срочно не поменяем курс, по которому идем, наш народ ждет забвение! Даже ты, Кизендор, должен понимать, что против всей вселенной нам не выжить. У нас отличная пехота, но абсолютно бесполезная техника, у нас нет первоклассных кораблей, а без них наши воины выдохнуться пока долетят до места битвы! Даже простой планетарец за штурвалом современного танка или илуниевой пушки может покосить нам ряды илуниевых воинов вплоть до двенадцатого круга, а что можем мы? Ничего!

— Да как ты смеешь, немощь, я ломал эти танки голыми руками еще тогда, когда твоя матушка пыталась вспомнить, чей член ей больше пришелся по вкусу в минувшую субботу! — вдруг импульсивно закричал один из старейшин на стороне Кизендора.

— А, прекрасно, умные речи от столь же умного Лектора, браво, слова достойные старейшины! — с иронией ответил тому Мэргиус и похлопал в ладоши.

— Это еще, о каких разорванных танках идет речь?! Ты, плод заразной куртизанки и однояйцевого делдаркца лилипута, даже собственный геморрой победить не можешь! — тут же закричал кто-то со стороны Мэргиуса и среди старейшин вспыхнул конфликт, который превратился в настоящий балаган из ворчливых стариков и базарных бабок.

— Тихо!

Мощный бас пронесся по залу и заставил всех ворчунов тут же замереть на месте с испуганными глазами. То был вождь, могучий и суровый бринрок. Сквозь его густую коричневую бороду и шевелюру с несколькими заплетенным косами, немного проглядывалась седина, а от подбородка шел шрам, слегка рассекающий правую сторону верхней губы, щеку и заканчивающийся надрезом над глазом. Он был в массивных доспехах черного цвета, на которых красовалось могучее древо посреди высокой травы — герб Бринрокии.

Балаган молча уселся на место, не сводя взгляда с вождя, сидевшего на пол уровня выше остальных, прямо около стены, что была напротив главного входа в зал.

— Устроили здесь невесть что! Это собрание мудрейших и благороднейших представителей нашей расы, или несносных мальчишек, которым не терпится показать себя?! Мэргиус, Кизендор, я выслушал вас обоих, внимательно и вдумываясь в каждое ваше слово. Признаться, мне тяжело сделать выбор, ведь вы оба великие старейшины, мои правая и левая рука, мои возможные наследники.

— Для нас честь, слышать от вас столь лесные слова, господин Равэлдо̀р, — Мэргиус почтительно поклонился.

— Да, вождь, одно твое слово и мы выполним любой твой приказ, — так же поклонился Кизендор.

— Кизендор, я определенно согласен с тобой в том, что наши традиции, безусловно, сделали бринроков одними из лучших воинов во всей вселенной. Начиная с момента, когда мы научились впервые ковать железо и до сегодня, устои наших предков шли с нами бок о бок, наставляя нас. Они стали нашим кодексом жизни, нашим сводом правил, с которыми тяжело не считаться.

Слова вождя явно обрадовали Кизендора, который едва сдерживал улыбку до ушей.

— Но я так же и согласен с Мэргиусом. Мир меняется, он не будет ждать, пока мы слепо будем цепляться за древние наставления, застревая в прошлом. Вселенная сполна насытилась кровью за последние одиннадцать тысяч лет, все, что мы знали, что я знал, это сплошная война. Теперь, я хочу посмотреть, на что же будет похож мир, увидеть беззаботную жизнь нашей молодежи, которая смело строит планы и будущее для нашего народа, а не лежит разорванной на части бог знает на каких мертвых планетах.

— Но, вождь, традиции…! — попытался возразить Кизендор, однако был прерван жестом руки.

— Те, кто хочет жить по традициям, пусть живут, нашим воинам всегда найдется место во вселенной, где они смогут показать свои силы. Однако их традиции больше не должны мешать остальным бринрокам наслаждаться жизнью. Я хочу стоять на балконе и видеть, как могучие корабли с гербом Бринрокии поднимаются в небеса, слышать радость молодой пары от рождения ребенка, а не плачь бедных вдов и слезы жен и матерей, что только отправляют своих мужчин на убой. Несчитанные поколения мы воспитываем в бринроках любовь к битве и презрение к смерти, пора бы ввести новую доктрину, где они узнают, что такое жизнь, и как она прекрасна.

Старейшина молчали, хватая ушами каждое слово вождя, кто-то светился от счастья, кто-то был очень зол, а некоторые согласились с вождем, в одночасье, променяв сторону Кизендора на Мэргиуса.

— Мэргиус, я принимаю твое предложение, прошу, покажи нам всем, что такое мир, каково оно, это твое светлое будущее, — вождь Равэлдо̀р тепло улыбнулся, и серые тучи разошлись в сторону. Теплые солнечные лучи проскользнули в зал сквозь стеклянную куполообразную крышу, словно благословляя выбранный бринроками путь.

После совещания некоторые старейшины, разделившись по небольшим группам, принялись с тревогой обсуждать новоизбранный путь, пока шли перекусить в ресторан. Кто-то искренне поздравлял Мэргиуса с победой и предлагал свою помощь, а некоторые молча удалились из зала вместе с Кизендором.

— Отец! — четырнадцатилетний Белиндор все это время сидел на последнем ряду и слушал выступление. Мальчикам его возраста уже было положено интересоваться политикой, а не только военным наукам.

Мэргиус приобнял сына, положив тому руку на плечо.

— Ты был великолепен, уделал этого плешивого Кизендора!

— Не ругайся, Белиндор, старайся всегда быть более учтивым. Запомни, настоящий мужчина умеет сдерживать свои эмоции и не позволяет себе лишних слов.

— Мэргиус, брат, не нужно с ним так строго, твой сынишка прав. Знатно ты дал этому губошлепу по щам, думал он сейчас обосрется от злости, особенно, когда вождь начал чествовать тебя!

— Сэлэндр, ну а от кого же еще мой сын мог нахвататься подобных слов, как не от тебя, — Мэргиус с улыбкой смотрел на своего брата, который шел к нему из толпы, куря сигару.

— Да брось, не гунди, сегодня такой славный день! Мой младший братец великий старейшина, а теперь еще буквально без пяти минут вождь! — Сэлэндр обхватил шею Мэргиуса рукой, прижав его покрепче к себе.

— Ну все, хватит, и не какой я не вождь! Сэлэндр, опять ты куришь прямо в чертогах, сколько раз тебе говорить, что это не место для подобного?! Здесь тебе, что, таверна, какая, или бар?!

— Таверна, чертоги, да какая разница?

Сэлэндр всегда был весельчаком, даже не смотря на его возраст, духом он все еще был молод, напрочь отказываясь ходить с важным угрюмым лицом. Он отпустил Мэргиуса, убрав свою руку, и тот выпрямился во весь рост, с улыбкой и негодующе покачивая головой, все еще удивляясь ребячеству великовозрастного детины.

— Если б ты был немного серьезней, уже сам давно стал великим старейшиной!

— Не, это не мое. Мне всегда больше нравилось в железках ковыряться да что-нибудь конструировать.

— Да, в этом у тебя талант, тут не поспоришь. Умный, сильный, всегда нравилось, как ты наваливал всяким идиотам, которые думали, что умник не может быть драчуном.

— Хех. Да, было время. Ну, братец, чем планируешь заняться теперь?

Мэргиус немного оглянулся, а затем посмотрел на Белиндора, который все это время стоял рядом и не вмешивался в разговор взрослых.

— Будущим, я займусь светлым будущим для наших детей, как и хотел всегда.

Белиндор рассказывал Мальдрусу все без утайки, но он не знал самого главного, истину, которая скрывалась за событиями, что произошли с ним в детстве. Ибо если б он знал, то бросил все на свете: турнир, месть, абсолютно все, лишь бы предотвратить надвигающийся ужас.

— Кизендор, у нас все готово, — один из сторонников стоял позади старейшины. Когда он вошел, тот что-то шептал, это было обычным делом, и бринрок подумал, что господин молился богу войны.

— Хорошо, подождите меня в ангаре, я подойду через несколько минут, — холодно произнес Кизендор.

Сторонник поклонился и ушел, оставив предводителя.

— Мы снова одни, великий, — вдруг с трепетом прошептал Кизендор, и перед ним появилась та самая темная сущность, которая по очертаниям, казалось, была похожа на бринрока, но наверняка не возможно было сказать.

— Прекрасно, никто не должен знать о моем присутствии, иначе все пойдет не по плану.

— Мне все еще не верится, что я собираюсь сделать нечто подобное… — ужасные чувства терзали душу великана, крича о предательстве и взывая к мукам сомнения, но страшная тьма, что сидела перед ним, заглушала все, кроме опасности.

— Ты все делаешь правильно, Кизендор, время сомнений прошло. Либо ты с нами, либо против, а тебе прекрасно известно, на что я способен. Представь, что может хотя бы сотня таких, как я, а легион?

— Я не собирался предавать вас, господин, вы само воплощения могущества, поистине древнее существо, о котором никто даже не подозревает. Вы ведь пощадите меня, позволите править остальными, если я все сделаю так, как задумано?

— Конечно, мы щедро отплатим тебе за службу. Все расы подчиняться нам, едва завидят нашу мощь, а ты будешь править всеми ними, как наш верный вассал. Но для этого ты не должен дать империям войти в стадию мирного сосуществования, кровь должна продолжать литься в больших количествах, а мастера кругов погибать один за другим. Если же посмеешь предать нас, то муки твои будут ужасными и вечными, от тебя останется лишь блеклая тень, а все те, кого ты любишь, будут висеть напротив. Действуй, Кизендор, и помни, что стоит на кону.

— Но что если вождь окажется сильнее меня?! Он могучий воин и уже победил ни одну сотню таких, как я.

— Это поможет тебе, используй с умом.

Из тьмы под ноги бринрока выкатилась небольшая сфера черного цвета, с тринадцатью разноцветными огоньками, символизирующими количество цветов глаз.

— Не забудь вставить ее в свое оружие.

После этих слов окруженный тьмой силуэт исчез, оставив внутри Кизендора сильное желание выполнить его волю, во что бы то ни стало.

Сэлэндр без стука ворвался в кабинет своего брата Мэргиуса, он был сильно взволнован и сразу перешел к делу.

— Мэргиус, мои парни сообщили, что Кизендор готовится к чему-то крупному и это явно не вечеринка по случаю твоей победы. Он созвал всех своих бринроков, внутри явно что-то происходит!

— Что? Ты в этом уверен?

— Да, сомнений быть не может! Нам срочно нужно созывать воинов, если нападем первые, воспользуемся эффектом неожиданности, и тогда с Кизендором будет покончено раз и навсегда! Ты сиди здесь, мы-то оба знаем, что кулаками всегда я был горазд махать, а я пока пойду собирать народ.

— Нет, Сэлэндр, а что если ты ошибаешься? Я столько говорил о мире и процветании, а в это время мои сторонники устроят бойню прямо посреди города из-за подозрений?!

Старший брат задумался, он всем нутром чувствовал, что нужно срочно собирать бринроков и идти в бой, но Мэргиус был прав. Выступая, как борцы за мир, его сторонникам было бы слишком не разумно устраивать бойню, ведь даже выйдя победителем, народ бы отвернулся от Мэргиуса, как лжеца. Нужны были более веские доказательства, чем сбор воинов и какое-то движение за стенами.

— Хорошо, тогда я просто прикажу парням собраться тут и охранять тебя, а сам в это время прослежу за шайкой Кизендора, пусть только попробуют что-нибудь выкинуть.

— Так будет правильней, нельзя принимать необдуманных решений. К тому же вождь не простит Кизендора, если тот посмеет поднять на меня руку.

Сэлэндр одобрительно кивнул и вышел из кабинета брата на разведку. Дело шло к позднему вечеру, Мэргиус проводил время с сыном. Вместе они сидели у него в кабинете, где отец учил свое дитя наукам. Мэргиус не был слабаком, иначе не стал бы великим старейшиной, но Сэлэндр все же был бойцом куда более хитрым, изощрённым, поэтому он занимался тренировками Белиндора.

— Пап, ты чем-то встревожен? — Белиндор смотрел на лицо отца, который будто чего-то ждал, чего-то нехорошего.

— С чего ты взял?

— Не знаю, ты весь вечер молчаливей обычного, да и постоянно поглядываешь на коммуникатор.

— Просто жду сообщение от твоего дяди, он обещал прийти, но задерживается.

— Может нечаянно забрел в таверну и напился там до чертиков? С ним такое бывает…

— Хах. И то верно, но, уверен, сегодня дело не в этом.

— Знаешь, мама гордилась бы тобой, ты добился того, о чем всегда мечтал. Жалко, что ее нет с нами.

Мэргиус грустно опустил глаза, вспомнив жену, что давно покинула этот мир, но навсегда осталась в его сердце.

— Да… мне тоже ее не хватает, сынок.

— Я тебе не рассказывал.

— Нет, чего ты там опять натворил?

— Ничего я не натворил! Ну… натворил, конечно, но то было исключительно из добрых побуждений!

— Да? И что же это за побуждения такие? Боже, Белиндор, я в твоем возрасте и слов-то таких не употреблял, предпочитал что-то более простое… не зря заставляю тебя много читать.

— Сегодня одного мальчика из нашей школы обижали старшеклассники, за то, что он слабый. Ну я и заступился за него…

— Ты не побоялся выйти против более взрослых мальчиков, ради защиты чужого тебе бринрока, я, верно, понимаю? — отец с удивлением, но в тоже время гордостью посмотрел на сына, который раньше встал бы на сторону тех хулиганов и избил хиляка.

— Да, они бросились на меня, обозвав недостойным традиций, но я избил их всех, сильно…

— Ты победил в драке со старшими ребятами?! И сколько же их было?

— Четверо.

— А-ха-ха. Ну, ты даешь! Нужно будет рассказать Сэлэндру, вот он обрадуется, наверняка что-нибудь подарит тебе в честь этого.

— Пап…

— М? — отец заметил, что сын смотрит на него такими серьезными глазами, которыми еще не смотрел до этого, было видно, что тот пытается что-то сказать, но стесняется. — В чем дело?

— Мне понравилось защищать того мальчика, особенно то, как он был благодарен мне после… ты был прав, помогать более слабому, это долг сильного.

— Я горжусь тобой, Белиндор. Но помни, что грубая сила — это не самое важное в жизни и не все можно решить с ее помощью. Порой острый ум и пылкое слово, идущее от сердца, может решить куда больше, чем кулаки.

Коммуникатор запищал, отвлекая отца и сына от разговора. Мэргиус посмотрел экран и увидел, что звонит Сэлэндр. Он вышел из кабинета, дабы сын не слышал разговор и принял сигнал. В это же время около дверей дежурили два стражника.

— Мэргиус, срочно бери Белиндора и валите с планеты!

— Сэлэндр, что происходит?! Где ты?!

— Я проследил за парнями Кизендора, они полетели в замок к вождю, а потом там завязалась битва! Все вокруг горит, из замка все еще доносятся звуки боя, но не понятно, кто побеждает!

Внезапный взрыв встряхнул резиденцию Мэргиуса.

— Что это, взрыв?! — прокричал Сэлэндр.

— Да, похоже на нас тоже напали!

— Но как, я же следил за ними, не сводя глаз?! Так ладно, попытайся выбраться из дома или где-то пересидеть, я уже в пути!

— Нет, Сэлэндр, помоги вождю!

— В жопу вождя! Мой брат и племянник мне в миллионы раз дороже!

— Сэлэндр!

Тот не стал слушать и отключился, спеша на помощь в резиденцию младшего брата.

— Отец, что случилось?

Белиндор выглянул из-за двери с вытаращенными глазами, он никогда до этого не сталкивался с подобным. Мэргиус понимал, что оставаться на месте бесполезно, скорее всего, враг как следует подготовился и не напал бы без уверенности, что сможет справиться с охраной. Ничего не говоря, отец схватил сына за руку и потащил за собой, прихватив для охраны двух стражников, что стояли в этот момент около его покоев.

Повсюду уже слышались крики и звуки боя. Укрепленные на полторы тысячи процентов стены пока держались, не давая владельцам пятнадцатых и пары шестнадцатых кругов разнести здание.

Белиндор уже много раз видел смерть, таково было воспитание бринроков. Почти с семи лет ему показывали записи с мест битв, его водили на жестокие публичные казни военнопленных и преступников, заставляли на охоте ножом убивать зверей в лесу, до полусмерти избивать сверстников в спарринге. Но сама мысль о том, что теперь смерть может грозить ему самому, напугала молодого и неопытного мальчишку. Видеть смерть — это одно, слышать о ней или даже нести самому — тоже, но когда приходит понимание, что костлявая бродит неподалеку и ищет тебя, вот тут-то и начинают подкашиваться ноги под трясущимися от страха коленками.

По мере продвижения неприятеля вглубь здания, звуки боя становились все сильнее, и вот уже они были совсем за стеной. Мэргиус вместе с остальными прошмыгнули между свободными комнатами, а затем вышли в просторный коридор. Увы, это был единственный свободный путь до подземных ходов, ведущих за пределы города. Конечно, Мэргиус мог бы использовать силу и, окутав для безопасности еще пока хрупкое тело Белиндора, использовать сверхскорость, чтобы сбежать. Но не для кого уже давно не было секретом, что при атаках, любая группа нападающих покрывает место нахождения цели барьером из илуния, чтобы их добыча не убежала подобным образом или не телепортировалась.

Использование силы для того, чтобы добежать до подземки тоже могло сыграть роковую шутку, ибо как только мощь наполнит Мэргиуса, все будут знать, где их цель и куда она направляется.

Мешкать было некогда, и четверка быстро побежала по коридору, но, как и боялся Мэргиус, это была ловушка. Сквозь окна в коридор влетела толпа бринроков, которые тут же окружили кампанию.

— Довольно! — послышался голос из толпы.

Вперед вышел Кизендор, чем вызвал нескрываемый шок у Мэргиуса, ведь тот был уверен, что сейчас он сражается с вождем.

— Вот и настал твой конец, Мэргиус. Я не буду против, если ты решишь поплакать перед смертью, — с ехидной улыбкой произнес Кизендор.

— Кизендор, это зашло слишком далеко! — Мэргиус был в отчаянии, он сильно беспокоился за сына и был готов на любые уступки. — Если тебе так дороги твои традиции, я отступлю, признаю свое поражение, только пощади Белиндора!

— Да, продолжай скулить, меня это даже заводит.

— Ублюдок, в тебе не осталось ничего цивилизованного, ты всего лишь животное, ведомое одними инстинктами!

— Зато я буду жить, а ты сдохнешь. Убейте их, парни, не щадите никого.

Шайка из пятнадцати великанов помчалась на четверку, но быстро были остановлены двумя стражниками Мэргиуса и самим им. Все же, титул великого Старейшины не давали лишь за красивые глаза, а охраняли подобную личность далеко не слабаки. Будучи владельцем фиолетовых глаз, Мэргиус великолепно манипулировал энергией и микроконтролем, как и любой из чьих глаз светило фиолетовое пламя.

Буквально управляя каждой частичкой выпущенного им илуния, он прогрызал с их помощью нанодырки в барьерах своих врагов, а затем отправлял дальше, через поры в коже вглубь организма врага. Он мог окружить своих маленьких помощников дополнительным барьером, дабы они не были уничтожены вражеским илунием, что находился в неприятелях.

Все произошло за несколько секунд и нападавшие просто взорвались изнутри, разукрасив стены собою.

— Значит, ты не просто горазд языком чесать? Что ж, я подготовился.

Кизендор достал из кармана сферу, что передала ему сущность, и подбросил вверх, поближе к Мэргиусу и его воинам. Таинственный шарик быстро среагировал на троицу перед ним и поразил каждого лучом под цвет их силы. Фиолетовая энергия хлестала Мэргиуса, пока тот не упал без сил вместе со своими воинами.

— Ч-что это? — Мэргиус резко почувствовал слабость, до него быстро дошло — он опустошен, внутри не осталось ни капли илуния, словно ее и не было.

— Господин, мы не можем подняться, нас словно высушили! — прокричал один из его бринроков.

— Меня тоже, что это была за сфера?!

Белиндор в это время прятался за шкафом, что стоял в начале помещения, он ничего не мог поделать, ничем не мог помочь своему отцу. Кизендор хохотал, видя беспомощных врагов, дрожащих от бессилья. Он подошел к повисшей в воздухе сфере, взял ее и вставил в лезвие своей секиры.

— Кизендор, что это было?! Я никогда не видел ничего подобного.

— Занятная вещица, не правда ли? — оскалив зубы, произнес тот.

— От твоего господина? Вождь не мог так поступить!

— Вождь? Ты смешон, Мэргиус, наш вождь никто по сравнению с тем, кто вручил мне это, сравнивать их, это все равно, что пытаться сравнить по масштабу бедствия пьяную драку в баре и апокалипсис.

— Я… я не понимаю.

Мэргиус тянул время, он краем глаза смотрел на испуганного Белиндора, ожидая, когда же прибудет Сэлэндр.

— Помнишь мою смелую экспедицию за границу вселенной? Тот момент, когда я и мои бринроки растворились во мраке в поисках неизведанного? — Кизендор довольно поставил свою ногу на спину Мэргиуса, прижав того к полу.

— Ты пропал почти на сотню лет, мы думали, что ты давно мертв, как и все остальные до тебя, — Мэргиус чувствовал, как нога все сильнее вдавливает его тело в пол, словно тяжелый пресс, от чего бедняга свел зубы.

— Так вот я все же нашел ответы на свои вопросы, вернее, то самое неизведанное нашло меня, — закончив речь, Кизендор неожиданно вонзил острие своей секиры в сердце Мэргиуса, а затем зарубил двух его воинов, что все это время были рядом, лежа без сил.

Белиндор пронзительно закричал, мир замер перед его глазами. Он бросился к отцу, забыв обо всем на свете. Упав на колени, сын умолял отца подняться, но тот был мертв.

— Папа, нет! Эй, не умирай, пожалуйста, слышишь меня? Ты слышишь?! — Белиндор схватил отца за рубаху и начал трясти изо всех сил, прижимаясь к его груди. — Ты же говорил мне, что не все в этом мире решается силой, что всегда найдешь выход и будешь рядом, не смотря ни на что! Как же твое светлое будущее, как же я?! Не оставляй меня!

— Заткнись, твой писк меня раздражает! — Кизендор занес секиру над Белиндором, которому уже было абсолютно все равно. — В этом мире, решает только сила, а таких, как твой отец, ждет подобная участь! — прокричал тот и лезвие полетело вниз, но было оставлено Сэлэндром.

— Ты?! — удивленно прокричал Кизендор, отпрыгивая назад от противника.

Сзади что-то с грохотом рухнуло в коридор, силуэт сделал шаг вперед и вышел на свет — это был вождь.

— А, значит все в сборе, как и ожидалось, ты прикончил всех воинов, что я отправил к тебе.

— Мэргиус… — вождь тихо прошептал имя своего советника, смотря на бездыханное тело позади предателя. — Кизендор, ты заплатишь за свое предательство сполна! У меня до сих пор в голове не укладывается, что ты пошел на нечто подобное! Сдавайся, твои воины скоро будут перебиты моими, твоей маленькой революции не суждено было сбыться!

— Слишком много болтаете, вождь, не пора ли и вам присоединиться к безвременно покинувшему нас Мэргиусу? — Кизендор поставил перед собой свою секиру, в которой красовалась та самая сфера.

Вождь бросился на Кизендора, и они скрестили мечи, после чего последнему стало ясно, что в честном бою не победить. Великий владыка и вправду был сильнее и опытнее Кизендора, поэтому в ход снова пошла сфера. Из секиры вырвался желтый луч, который поразил вождя и в мгновение оставил без сил. Завидев подобную картину, Сэлэндр бросился бежать, прихватив с собой рыдающего Белиндора. Они бежали месяцы, скрываясь на разных планетах, пока, наконец, не осели в одном нейтральном местечке.

Мальдрус шмыгал носом, дослушивая историю великана, он достал из кармана носовой платочек и как следует про сморкался в него.

— Это очень печальная история, старина, не думал снять по ней фильм? Уже вижу множество наград от гильдии киноделов за самую слезивую кинокартину нашего времени.

— Опять твои шуточки?

— Что? Нет, я серьезно, так жаль твоего папашу, он был чудесным бринроком, который вел ваш народ к светлому будущему.

— Да, черт побери, он был лучшим, но этого не хватило, чтобы выжить. После того, как Кизендор сел на трон, он начал вести подрывную деятельность во всех империях. Нанимать представителей различных рас, дезертиров, подкупать стражу и советников, а после сеял хаос из тени, заставляя империи обвинять друг друга, пока он лишь с улыбкой наблюдал. Он обманом заставил ренианцев взяться за уничтожение илкарцев, хотя тех не интересовал бой с такими слабаками, этим должны были заняться делдаркцы.

Если б так произошло, то Илкария скорее всего не пала, а в итоге влилась в галактическое сообщество. Кизендор мечтал стравить ренианцев с Илианом, чтобы мир понес немыслимые потери с обеих сторон, но Испепелитель спутал ему все карты, отказавшись биться за свой народ. Однако затем случилось то, чего не ожидал никто из нас — в игру вступили люди, а главное, этот Джорелл. Он взялся из ниоткуда и с тех пор оставляет за собой трупы, я не могу его винить, ведь ради своего народа поступил бы точно так же.

— Я уже люблю твоего вождя, у мен даже где-то под рукой был список любимчиков, пожалуй, внесу его туда, — Мальдрус действительно достал небольшую записную книжку и ручку, после чего начиркал туда новую цель.

Белиндор смотрел на все это дело, а потом добавил:

— Одного я не пойму, зачем ему все это? Почему он так старательно продолжает проливать кровь по всей вселенной?

— Что ж, я не знаю, зачем твой вождь играет в вершителя судеб, но зато догадываюсь, что за сферу использовал этот сученыш, дабы победить твоего отца и вождя.

— Ты это серьезно? Знаешь?!

Мальдрус улыбнулся и полез в другой карман, откуда достал небольшую книжонку и с грохотом положил на стол. Перед Белиндором лежал тот самый последний и никому не известный дневник прошлого великого Хранителя. Тайны, что были записаны в последние дни жизни фельсонта, были ценнее всех сокровищ вселенной, тайны, что были известны лишь Мальдрусу.

Глава 5 Долгожданная встреча. Часть 1

Стук в дверь потревожил единение Джорелла с самим с собой. Ему в кой-то веки удалось побыть одному, пока Дутанор ушел на тренировку с Кэзом, а Илиан, Лонут и Руксэндра развеяться. В коридоре оказался стражник, который при виде Джорелла чуть в обморок не упал, являясь его фанатом.

— Господин Джорелл, простите за беспокойство, но у меня здесь человек, который утверждает, что он ваш старый друг!

— Чего? Человек? Но ведь рядом с тобой никого нет!

— Это потому что я спрятался от тебя за стенкой, дубина, — послышался до боли знакомой голос.

Джорелл вышел в коридор и посмотрел налево и тут же замер, словно истукан.

«Не может быть, это невозможно», — думал он.

— И…Ильмарион?!

Бард стоял спиной к стене, скрестив руки на груди и поставив левую ногу на стену. Он расплылся в крайне довольной улыбке, а затем закричал от радости:

— Джорелл, ну наконец-то я до тебя добрался!

— Ильмарион, дружище, ты даже не представляешь, как я рад!

Приятели крепко обнялись, слегка посмеиваясь.

— Надо же, живой! Я так корил себя за то, что отправил с Лонутом, боялся, что илкарцы убили тебя и малыша Дутанора.

— Прости меня, Ильмарион, я не успел вовремя прийти вам на помощь…

— Да к черту все, главное, что ты пришел и справился со своей задачей! А теперь ты здесь, рискуешь своей жизнью в гордом одиночестве!

— Боже, Ильмарион собственной персоной, чую дух хорошей пьянки! Пройдем внутрь, приятель, нам нужно многое обсудить!

— Я уж думал, ты и не попросишь.

Джорелл и Ильмарион, довольные направились внутрь, оставив стражника в смятении, ведь он хотел взять автограф, но побоялся.

— Что с твоим лицом? Загадочного мужчину из себя строишь? Дамочки любят таких.

— Да что там я, ты на себя посмотри, вот это красавчик, теперь и на твоей улице снова будет праздник.

— Такому, как я, и лицо то не нужно, я лишь одним голосом могу довести девушку до оргазма.

— Хах, и то правда.

Ильмарион привез с собой несколько сумок, раскрыв одну из которых, начал доставать свой фирменный алкоголь.

— Навевает воспоминания… — тепло произнес Джорелл, глядя на стеклянные бутылки с убойным зельем внутри.

Приятели просидели за столом несколько часов, смеясь и болтая без умолку, рассказывая о своих приключениях. Ильмарион каждый раз удивленно вскрикивал, задавая Джореллу уйму вопросов, или еще раз переспрашивая его о том, что тот только что рассказал.

— Да ладно, ты провел в том мире пятьдесят семь лет, и Юлиан тоже? Теперь понятно, почему тебя так долго не было! — Джорелл зауважал Ильмариона еще больше, зная, что происходит в том мире, но затем настала пора Ильмариона удивляться.

— Что?! Твои глаза, словно синее небо, это и есть пробуждение?!

— Подожди, что значит ты тот самый мечник, что путешествовал с высшей тенью в землях Синего Альбиона?! Жаждущий битвы, это правда ты?!

— С кем тебе надо биться?! С бессмертным императором?! Говоришь и правда бессмертный?! Может, ну его, махнем еще по одной, да свалим отсюда на моем корабле? Да-да-да, долг превыше всего, честь, отвага, я понял тебя.

— Дарбрелт, этот ублюдок убил половину моих друзей! Надеюсь, этот Илиан выпотрошит его, как маленькую свинку! Визжи, Дарбрелт, визжи! Кем, говоришь, стал Дутанор?! Бедняга, он пережил так много за один день. Вижу, без меня вы совсем распустились, ну ничего, я снова с вами и теперь все будет по-другому!

Время пролетело в один миг, Джорелл и Ильмарион предвкушали реакцию Дутанора и Лонута, когда они увидят старого друга, мирно сидящего за столом перед ними.

Бард с улыбкой смотрел на старого доброго Джо, восхищаясь им и его новыми силами.

— Ты стал очень сильным, Джорелл, настоящим защитником человечества. Линтранд бы гордился тобой, да и старик Ампелайос, думаю, светился от счастья, — произнес охмелевший Ильмарион.

— Спасибо, мне очень приятно, что ты так считаешь. Как там кстати поживает старина Улькиус?

— Не плохо, много работает, ворчит, но в целом все такой же профессор затейник.

— Это хорошо, видел бы ты его, когда мы покидали Землю, настоящий сгусток горя и ненависти. Безумный старик, который хотел лишь мести… я рад, что все у него наладилось.

Дверь открылась и первым в апартаменты зашел изрядно уставший Дутанор. Но не успел парень сделать и нескольких шагов, как застыл на месте. По началу, он не признал Ильмариона, так как никогда не видел его нормального лица, но разглядев габариты гостя и одежду, быстро сообразил кто сейчас перед ним.

— Ильмарион? — недоверчиво спросил тот.

— Давно не виделись, Дутанор, рад, что с тобой тоже все в порядке, — Жерар расплылся в улыбке, смотря на еще более счастливое лицо старого друга.

Они тоже крепко обнялись, а потом втроем уселись за стол. Казалось, старые деньки вернулись, будто все снова по-старому. Дутанор все расспрашивал Ильмариона о его путешествии, а тот не стал скрывать в отличие от Джорелла. Однако незадолго до прихода Дутанора, Джо попросил Ильмариона промолчать о Синем Альбионе и тому, что по ту сторону его звали Жаждущий битвы. Не хотел, чтобы Дутанор снова начал доставать его своими расспросами.

Когда до ушей юноши дошли слова, что вместе с Ильмарион из того мира освободился и Юлиан, он обомлел. Перед его глазами тут же восстала картина, как он душит всегда ненавистного ему человека голыми руками. Как позади него лежат обнаженные Изабелла и Кристина, как он ненавидел весь мир в тот момент. Неприятные воспоминания, которые Дутанор так старался забыть, дабы не сойти с ума.

Сам Юлиан тоже не захотел приехать, чтобы не сталкиваться с Дутанором, не то, чтобы он боялся или все еще злился на него за свою смерть, нет. Просто Юлиан понимал, насколько неловко все это будет выглядеть.

Вскоре подошли остальные, и Лонут не мог поверить своим глазам. Человек, которого он похоронил, сидел перед ним, весело смеясь над реакцией илкарца. Вскоре Лонут познакомил Ильмариона с Илианом и те, вроде бы даже нашли общий язык. Руксэндра долго не могла поверить, что бывают настолько красивые мужчины, а когда Жерар запел, девушка и вовсе потеряла голову, но все равно старалась держать себя в рамках. Хоть Ильмарион и во время застолья проявлял к ней внимание, она четко дала понять, что уже влюблена в другого мужчину.

Джорелл и Дутанор вместе начали вкратце пересказывать Ильмариону момент, когда прибыли на войну с ренианцами, пока француз выпивал и внимательно слушал их. Затем он выслушал события турнира и обо всем, что произошло с его друзьями на этой планете.

— И надолго ты к нам? — наконец спросил Джорелл, когда время рассказов подошло к концу.

— А что, выгоняешь?

— А если скажу, что да, ты уедешь?

— О чем вопрос, конечно же, нет! Я, по-твоему, так много вещей притащил ради одного дня?

— Это я и хотел услышать, спален у нас много, так что не стесняйся, выбирай любую.

— Но сначала я хотел бы прогуляться, хочу посмотреть здесь все. Это же новый мир твою мать, я тут видел такую бабищу огромную, ух!

— Это ты про люмитанок?

— Кого? Не знаю, но задница там была такая, что без помощи илуния не обойтись! Фигура высший класс, придется правда искать какую-нибудь табуретку, а то во время поцелуя прыгать неохота постоянно.

Ильмарион вскочил с места, позвав всех гулять. Кампания была только за, и быстренько собравшись, все вышли на прогулку.

Дарбрелт сидел у себя дома, мрачно смотря на пустой экран телевизора. В руках у него была сигарета и бокал со спиртным. Он нервно выпустил дым, его рука потянулась к пульту и нажала на кнопку включения. На мониторе появился Даррелт, который в двенадцатый раз собирался поведать Дарбрелту правду.

Дарбрелт сидел у себя дома, мрачно смотря на пустой экран телевизора. В руках у него была сигарета и бокал со спиртным. Он нервно выпустил дым, его рука потянулась к пульту и нажала на кнопку включения. На мониторе появился Даррелт, который в двенадцатый раз собирался поведать Дарбрелту правду.

Его брат сидел в какой-то полу мрачной комнате, похожей на складское помещение. Только он и Дарбрелт, наедине друг с другом, да вот только один из них мертв внутри, а другой полностью.

— Здравствуй, брат, поздравляю, ты убил меня. Ну и как ты себя чувствуешь после этого? Дерьмово тебе, наверное, да? Только посмотри на нас, два мертвеца, потерявшие все, смотрят друг на друга сквозь завесу времени. Знаешь, а ведь я даже не хотел ничего записывать подобного, но после нашего разговора перед боем… я… я возненавидел тебя еще больше. Мне было проще думать, что ты проклятый предатель, что в тебе не осталось ничего, кроме слепой веры в императора, но я ошибался. Ты всего лишь жертва, дурак, что был слеп и не видел истины, даже не пытался найти ее. С рождения нам с тобой промывали мозги, учителя, инструктора, даже собственный отец, но у них просто не было выбора, Дарбрелт, это был их долг.

Нам говорили о том, как почетно умереть за империю, что ты был рожден лишь для этого момента, и мы верили им, отдавая все. Хочешь узнать, почему отец напал на тебя? Он был зол, ужасно зол на тебя, на твою глупость и не дальновидность, но больше всего ему было стыдно за себя, что согласился промывать нам мозги. Его сын убил второго сына по приказу императора, пролил родную кровь во имя чужой алчности. В тот момент отец увидел не любимого отрока, а чудовище, что так старательно взрастил собственными руками. Но тебе не стоит винить его, Дарбрелт, у нашего отца не было выбора, как и у миллионов других мужчин и женщин, чьи дети представляли хоть какую-то полезность для империи. Пока меня считали мертвым, я наведался в архивы и узнал такое, от чего хотел разорвать мир пополам.

Дорогой брат, весь наш народ стал ужасной жертвой в руках безумца, все мы порабощены, а те, кто понимает хоть что-то, живет в постоянном страхе, запивая депрессию таблетками. Мы с тобой и не заметили, как пропаганда растворила в себе нашу гордую нацию. Ты же ведь знаешь об обряде, который проходят все взрослые, что вот-вот станут родителями. Якобы он сделан для того, чтобы им объяснили все необходимое по уходу за ребенком и как стать идеальными отцами и матерями.

Ложь, одна большая ложь! В документах, найденных мною, я нашел занятный пункт под названием «Цепь императора». Сейчас я расскажу тебе, что скрывается за этим названием. Все началось спустя два десятилетия после коронации Алутара, тогда-то и начались первые шаги по промыванию мозгов. День за днем на экранах стало появляться больше патриотических лозунгов, передач, «умных» ренианцев, которые кричали о превосходстве нашей расы. Наименее образованную половину народа было не сложно убедить в том, что император Алутар чуть ли не послан им самим Созидателем. Они настолько уверили в него, что даже если бы император пришел к кому-нибудь из них домой, насрал на голову, а затем трахнул жену, то подобный уникум лишь умилялся от счастья, как ему повезло.

День за днем, год за годом, нам подбрасывали дерьмо, которые мы жрали, нас сделали обозленными на весь мир, выдумав врагов там, где их нет. Нам внушили, что нас боятся повсюду, что мы величайшая империя. Забавно, что в итоге так оно и стало.

За пару веков нам хорошо промыли мозги, да так, что теперь невозможно было понять, где заканчиваются твои мысли и начинаются мысли правительства. Осталось разобраться с униками, так называли тех, кто тоже обладал некоторой властью и чьи дети имели высокий потенциал для империи. Они понимали, для чего населению промывали мозги, но старались не вмешиваться, предпочитая мнимую безопасность. Как же они ошибались… Здесь тоже не возникло проблем, так как они были в меньшинстве, им бы уже никто не поверил, но рисковать все равно было нельзя. Таким ренианцам, как наш отец, насильно вживили в мозг чип, который в любой момент мог сдетонировать. К тому же он передавал все, что ты делаешь, все, что говоришь. За отказ подчиниться, их пугали убийством собственных детей, причем жестокими способами. Все, что от них требовали, это промывать своим детям мозги, дабы они полностью отдавали себя своей империи и презирали даже саму мысль о переезде в другой мир. К тому же им запретили хоть как-то намекать на то, что все происходящее ложь. Днями и ночами каждое их движение контролировал сверх компьютер, анализируя абсолютно все.

Вот почему папа все время твердил нам о величии Рениан, но за этим нам с тобой постоянно чувствовалась недосказанность. Дарбрелт, если бы ты и я успели обзавестись семьей и детьми, нас уже даже не нужно было бы клеймить, ведь, по сути, мы итак являлись верными куклами империи. Теперь ты понимаешь, насколько все плохо на самом деле? Теперь, тебе предстоит с этим жить. Пока Алутар жив, мы навечно будем под пятой императора, убивать любимых, предавать самих себя. Но если ты все же невыносимо упрям и не поверил моим словам, то послушай вот еще что. В моих апартаментах проломи пол под кроватью, там ты найдешь оригинал украденных мною документов, или же ты можешь не идти туда и жить дальше в своих грезах. Выбор за тобой. Прощай, мой дорогой Дарбрелт, знай, что в последние секунды я умирал счастливым, вспоминая теплоту наших семейных уз.

Трансляция завершилась и экран погас. В руках ренианца почти полностью дотлела дешевая сигарета, а глаза покраснели, норовя вот-вот пустить слезу. Дарбрелт сидел на полу, облокотившись спиной об диван. Он медленно посмотрел налево, где его взгляд пал на толстенную папку бумаг с печатью «Цепь императора». Он достал ее еще вчера и уже прочел сотню раз от корки до корки, все, что сказал его брат, было чистой правдой. Дарбрелт сорвался и начал хихикать, затем смех утих, сменившись слезами боли и отчаяния. Кровавый патриот закрыл руками глаза, тихо рыдая в темноте.

— Прости меня, Даррелт, какой же я был дурак, прости меня!

— Ты ведь победишь Аренлэйка, да? — император Мерѝдэз остановился в покоях сына, вместе они выпивали, говоря делах насущных.

— Конечно, Аренлэйк всего лишь дикая собака, которая училась драться на улице. Я же воплощение мастерства, меня учили лучшие из лучших, а уличной драке научиться было несложно.

— Хм, и то верно. Значит твой бой уже через день… что ж, подготовься к нему, как следует, если тебе что-то нужно, ты мне только скажи, я все достану.

— Спасибо за заботу, отец, но все нужное у меня уже тут, — Аренлэйк с улыбкой потряс стаканом с алкоголем, намекая на него.

— Все же никак не пойму, как этому ублюдку удалось тогда сбежать! Из замка еще ладно, можно как-то понять, но вот с планеты? Мальчишка, напуганный и слабый, за ним гнались обученные мастера кругов, но ни один не вернулся назад!

— Очевидно, в том лесу нашелся кто-то, кто помог ему.

— Эх, вот бы узнать имя этого ублюдка, шею б свернул ему голыми руками!

— Хотелось бы на это посмотреть, давно не видел тебя в бое.

— Да-а, тут я с тобой полностью согласен. Может мне самому следовало записаться на этот турнир? Как думаешь, а? — Меридэз хрипло засмеялся, и сделал пару показательных хуков.

— Можешь выйти за меня против Аренлэйка, думаю, Марендрайта мы умаслим, — пошутил Альдебрей.

— Ты давай мне тут не умничай, а лучше заканчивай пить и трезвей, завтра у нас много дел.

— Есть, сэр!

Меридэз что-то буркнул себе под нос, а затем поплелся в свою спальню, где уже храпел через несколько минут, сотрясая стены.

«Аренлэйк, готов ли ты ко встрече со мной в бою? Знал бы ты, как долго я ждал этой встречи, как много вытерпел, чтобы завершить начатое мною две тысячи лет назад».

Аренлэйк снова вернулся в тот страшный лес. Мальчишка бежал по холодной земле босыми ногами, один среди врагов. Слабый и напуганный, ему не хотелось умирать. Раздирая ступи о камни, а кожу о ветки, он продолжал мчаться без оглядки, пока маленькие снежинки первого снега опускались в лесную чащу. Постоянно оглядываясь назад, он почти не смотрел вперед, пока со всего размаху во что-то не врезался. Аренлэйк посмотрел вперед и понял, что врезался в человека, его напуганные глаза взглянули на незнакомца, и мальчик удивленно ахнул. Крепким мужчиной оказался он сам, но уже изрядно повзрослевшим. Облаченный в белоснежные доспехи, его плащ покачивался на ветру, пока тяжелая рука прижимала мальчика к себе.

Два огромных меча торчали в земле по бокам от взрослого Аренлэйка, пока тот с добродушной улыбкой смотрел на мальчугана.

— Не бойся, больше тебе не нужно убегать. Больше никто не обидит тебя, я не позволю им, ни за что.

До битвы оставалось девять часов, и в эту ночь не только лишь один Аренлэйк видел загадочные сны, но и Джорелл. Сокрытые воспоминания отчаянно пробивались к нему сквозь пелену лжи и обмана, запуская во сны обрывки прошлой жизни.

— Любимый, хватит лежать там, давай к нам, мясо почти готово!

Джорелл лежал на темно-зеленой траве с руками за головой, засунув в рот тонкий стебелек. Он лениво открыл глаза. Вид был прекрасный, Джорелл давно хотел попасть в это место, да все времени не было. Прозрачное озеро прекрасно расположилось среди гор, а лес с преобладанием хвойных окружил его. Солнце тепло светило, пока прохладный ветерок прогонял духоту.

— Эй, собрался провести в такой позе весь отпуск? — на этот раз прокричал мужчина. Джорелл уже видел его в своих снах, это он умирал у него на руках в том спертом подвале, прося передать послание своей жене.

— А что, не самый плохой вариант развития событий, — с улыбкой ответил Джорелл.

— Но не в свое же день рождение!

— Ну да, тут ты, пожалуй, прав.

— Давай уже, поднимай свою ленивую попку и тащи ее ко мне.

Джорелл не помнил эту девушку, не знал ее, как можно было забыть такую красоту по своей воле? Белокурая, миловидная, с сияющей улыбкой и глазами полными любви, когда они смотрели на него. Рядом со знакомым мужчиной стояла темноволосая девушка, это она его жена, которой он так умолял передать сообщение? Джорелл был словно наблюдателем, третьим лицом, который смотрит со стороны и рассуждает об увиденном. Да вот только смотрел он на все это глазами самого себя, будто бы запертый внутри, в клетке, а глаза единственные окна в реальный мир. Это было странное чувство, но неужели все это правда?

Он поцеловал эту прекрасную незнакомку, обняв за талию, происходящее все еще казалось ему раем наяву. Их губы отлипли друг от друга, и она посмотрела ему в глаза, но идиллия не может длиться вечно, даже если это твой собственный сон. Рев сирен оглушил все в округе, тот самый звон, сообщающий о ядерной опасности. От него по телу пошли мурашки, дыхание остановилось, «Так вот он какой, голос предвестника смерти». Джорелл предложил срочно уезжать, бежать без оглядки, сделать хоть что-нибудь, но ужаснулся, его друзья и любимая замерли на месте, словно время для них остановилось. А сирена продолжала звенеть, все громче и громче, протяжней, эхом отдаваясь в райском местечке.

Лицо, ее прекрасное светлое лицо начало распадаться, превращаясь в кусочки пепла, уносящихся ветром. Улыбка почернела, тело начало обгорать, превращаясь в уголь, и тоже-самое происходило с его друзьями. Джорелл потерял дар речи, он испугался, начав отступать задним шагом, пока остальные превращались в прах на его глазах. Он сделал еще один шаг назад и резко мир вокруг него переменился, будто Джорелл перешагнул в другое измерение.

Город, полыхающий и пустой, он окружил его со всех сторон. Пепел падал с небес, летал под ногами, небеса стали оранжевыми от многочисленных пожарищ, охвативших мегаполис, а гул сирен, был единственным звуком кроме рушащихся камней, что разносился по городу. И лишь один единственный неистовый крик доносился из ада, прямо за спиной Джорелла. Он повернулся и увидел того самого человека, что сидел посреди горящего города, мужчина кричал, обезумев от горя.

Медленно Джорелл шел к нему, чтобы успокоить, чтобы дать понять, что в этом аде уцелел не только он один. Дрожащая рука не спеша опустилась на плечо незнакомца, и тот резко повернулся, Джорелл попятился назад от неожиданности, споткнулся и упал. Теперь защитник человечества увидел лицо того, кто уже дважды вторгался в его сон, оставаясь неизвестным — это был он сам.

— Не трогай меня, ты — убийца! Этого ты так хотел?! Это то, к чему вы все так усердно стремились?! Посмотри вокруг, это ты во всем виноват, смерть всех этих людей на твоей совести!

— Что?! Нет, я не мог, не мог этого сделать! Я защитник людей, а не их палач!

— Да?! Тогда почему твои руки в их крови?

Джорелл испуганно посмотрел на них, кровь быстро обволакивала его руки, поднимаясь все выше и выше к голове. Он начал нервно вскрикивать, пытаясь сбросить с себя ее, но не мог.

— Не сопротивляйся, ведь это то, чего ты так страстно желал, — Лжеджорелл ехидно улыбнулся, и земля содрогнулась, позади него возник страшный ядерный гриб.

Джорелл прокричал и вскочил с кровати, это был один из самых ужасных снов в его жизни. Он вышел из комнаты бледной тенью, на улице все еще стояла ночь, вернее, ее середина. Взяв в руки стакан, он понял, насколько сильно трясутся руки. Джорелл чувствовал себя ужасно, настолько, что даже не мог сосредоточиться и успокоиться, словно его тело отключилось и отказывалось начинать работать. Выпив воды, защитник человечества уселся за стол, перемусоливая свой сон буквально по кадрам. Его руки дрожали еще минут пять, пока Джорелл, наконец, не взял тело под свой обратный контроль.

«Неужели это было на самом деле? Неужели я и вправду виновен в гибели целого города? Нет, нет, это не мог быть я, это всего лишь мое больное воображение и не больше, всего лишь сон, который не имеет значение! Я люблю человечество и готов биться за него не покладая сил! Тогда почему на душе все равно так не спокойно… почему эти сны продолжают вылезать неизвестно откуда, запутывая меня все сильнее и сильнее?»

— Не спиться? — прозвучал голос Ильмариона.

— Да, сны нынче плохие снятся.

— Понимаю.

— Что, у тебя тоже?

— Да не, я просто поссать проснулся, вина на ночь перепил, теперь наружу проситься.

Ильмарион вернулся с туалета, пошарил в холодильнике, чтобы заделать себе и Джореллу бутербродов, сон уже как рукой сняло, поэтому пришло время старого доброго ночного жора.

— Так что за сон? Тебе приснились Ампелайос и Улькиус плескающихся друг в друга водой в бане? — неожиданно выдал француз, нарезая тонкие ломтики помидора, что притащил с собой с Земли.

— Да ты больной, нет, сон был не настолько страшным.

— Значит, это был всего лишь обычный сон, вот если б тебе приснилась моя версия.

— Да кому вообще в здравом уме может присниться такой сон? Это же о чем думать надо… подожди, как, ты, до этого додумался?

— Я всегда был горазд на извращенные фантазии, но если ты думаешь, что я хотел бы увидеть свою версию страшного сна, то это не так, упаси господь кому-либо пережить такое.

Жерар поставил перед Джо тарелку с парой приличных бутербродов, свежее молотое кофе и так же накрыл себе.

— Черт, знал бы ты, как меня раздражает этот твой дурацкий прикид, а бабу трахать ты тоже будешь в капюшоне? Я слышал про секс в одних носках, но с капюшоном… да такими темпами ты станешь основателем целого нового культа извращенцев.

— Ты вообще думаешь о чем-нибудь, кроме секса?

— Да, о выпивке и музыке.

— И все?

— А, что, разве этого мало? — с абсолютно удивленным лицом спросил Ильмарион.

— Даже не знаю, как насчет спасения человечества, поиск способов защиты от империи Рениан, если я все-таки не смогу победить и сдохну в этом месте.

— Этого не будет, — Ильмарион резко поменялся в лице, еще улыбчивый и шутящий секунду назад, он вдруг стал хмурым, злым и серьезным, будто Джорелл только что оскорбил его до глубины души. — Ты не умрешь здесь, ясно? Не собираюсь слушать подобную чушь от будущего победителя турнира. Я вернулся назад из ада не для того, чтобы снова смотреть, как умирают мои друзья.

— Ильмарион, я…

— Не нужно лишних слов, дружище, я тоже верю в то, что ты положишь свою жизнь для победы.

Француз улыбнулся и напоследок добавил.

— Да и к тому же, о таких вещах переживают, а не думают. Никто же не будет переживать о вине и женщинах, они никуда не денутся, но вот думать о них стоит, иначе упустишь их всех.

— Ты неисправимый болван, ты знал?

— Говоришь, как моя тысячная любовница.

Приятели слегка рассмеялись, боясь разбудить остальных.

— Кажется, светает, — Джорелл смотрел в окно, где небеса начинали светлеть под скорым появлением солнца.

— Да… бой ведь в девять утра? Аренлэйк против Альдебрея, я правильно произнес имена?

— Еще пять часов, даже не знаю, кто из них выиграет.

— Ставлю на этого Альдебрея, он определенно бабник, развратник и пьяница, родственную душу я узнаю издалека. Ну, а ты?

— А я пока повременю со ставками, мне важно лишь увидеть их навыки. Эй, Ильмарион, ты так и не расспросил меня о моем сне.

— Не зачем, я итак знаю, что тебе снилось.

— Откуда?

— Джорелл…

— М?

Ильмарион вдруг снова помрачнел, опустив глаза.

— Ты уже обо всем догадался и заслуживаешь правды, но, не мне тебе о ней рассказывать. Но послушай мой дружеский совет, поразмысли еще раз над тем, что тебе сниться и подумай, действительно ли ты хочешь узнать обо всем этом. Новый ты, нравишься мне куда больше, чем старый.

— Вот как… Но я уже давным-давно все решил и если переживу турнир, пройду процедуру на этой планете по возвращению своей настоящей памяти. И нет, я не злюсь на тебя или на кого-либо еще, возможно, у вас действительно были резкие причины поступить так со мной. Но мне нужно знать, каким человеком я был до всего этого, как мыслил, чем жил, о чем мечтал. И, друг мой, не смотря ни на что, мы останемся хорошими друзьями.

— Спасибо, Джо, твои слова многое значат для меня.

Спустя несколько часов Джорелл, Илиан и даже Ильмарион сидели в вип-ложе для участников десяти. Так как несколько мест пустовало, охрана разрешила пропустить Жерара по просьбе двух, можно сказать победителей турнира. Ведь каждого из десяти народ уже считал в какой-то степени лучшими, равных которым нет. Однако помимо тех, кто был в прошлый раз, в вип-ложу заглянуло еще два новых гостя.

— Эй, а ты кто такой? — послышался бас Белиндора, который обращался к Ильмариону. Француз посмотрел за спину и на мгновение потерял дар речи. Он уже видел бринроков во время прогулки по городу, но Белиндор был вне всякой конкуренции — машина для убийств. А рядом с ним стоял небольшого росточка делдаркец, Ильмарион узнал его по прежнему бою.

«И вот этот парень подрался вот с этим на равных?! Не верю!»

— Я, кажется, задал тебе вопрос! — в более грубой форме прорычал великан, который считал сидящим с ними в одном месте Ильмариона, недостойным находится среди лучших воинов.

— Если у тебя есть какие-то претензии к моему другу, тебе придется говорить и со мной, Белиндор, — спокойно произнес Джорелл, не поворачивая головы.

— Твой друг? Вот этот сладенький, прилетел с Земли потрясти в твою честь помпонами? Я могу прищёлкнуть его двумя пальцами.

— Белиндор, как всегда в своем стиле, — улыбнулся Мальдрус рядом с ним.

— Кого это ты собрался прищелкнуть? Я видел твой бой, ничего выдающегося, ты всего лишь кусок мяса, размахивающий топором.

— Может, уединимся в таком случае? Покажу тебе, кто из нас двоих действительно кусок мяса.

— Да в чем твоя проблема? Я же ничего тебе не сделал!

— Ты сидишь в одном месте с великими воинами, с теми, кто прошел невероятные трудности, и поверг сильных противников, чтобы заслужить право сидеть здесь. Нашу силу признал весь мир, а кто признал тебя? Ты здесь лишь потому, что с мнением твоего друга стали считаться, но известно ли тебе, сколько усилий ему пришлось приложить для этого?

Белиндор смотрел свысока, с презрением на Жерара, он знал, что во всех отношениях сильнее Ильмариона, как и любой из десятки. Великан ненавидел слабость, как и тех, кто пользуется силой, дабы притеснять подобных первым. Но ничуть не меньше он не любил тех, кто, не представляя из себя ничего, пытается выглядеть великим планетарцем, пока сам, словно паразит пользуется силой других. Увы, Белиндор сделал ошибочный вывод в отношении Ильмариона, виной тому стала недавняя исповедь Мальдрусу о своем прошлом, которая с новой силой подняла наверх старые чувства, не давая мыслить рационально.

— Белиндор, сядь на свое место и помолчи, если не знаешь человека, не спиши судить о нем лишь по твоему горькому опыту.

— Джорелл, мы как раз говорили о тебе с Мальдрусом на днях, ты очень занятная и скрытная личность, ни лица, ни прошлого, лишь дорога из трупов. Кто же ты, Джорелл?

«Кто я? Да я и сам уже не знаю ответ на этот вопрос, тупой ты великан».

— Почему всем вокруг так интересно мое прошлое, неужели так приятно капаться в чужом белье?

— Потому что мы хотим понять, что ты за планетарец, и какую роль можешь сыграть в предстоящих событиях? — Мальдрус встал напротив Джорелла, загораживая ему обзор.

В это время карлик и Якитантис просто молча слышали интересный диалог, неожиданно состоявшийся на пустом месте.

— Единственная моя роль в предстоящих событиях — это защита человечества, остальное меня не интересует.

— Ну, Джорельчик, нельзя быть таким узколобым, неужели это и вправду все, что ты хочешь?

— К чему эти разговоры, Мальдрус, мы пришли сюда посмотреть матч, а не слушать ваши бредни. Белиндор, ты говоришь о незаслуженном нахождении здесь друга Джорелла, но как по мне, сам ты дрался лишь с никчёмными слабаками, — вступил в разговор Илиан, который решил приструнить двух идиотов, ищущих приключений.

— Илиан, да как ты…

— Смею? А что, хочешь сказать, твой противник в двадцатке был достойным твоего призвания? Никчемный мусор, который пытался выдать себя за Сокрушителя миров, смешно. И после такой легкой победы, ты смеешь говорить о том, как тяжело пробился сюда?

— По-твоему, почему я сразу попал в двадцатку, ты, пижон?! На моих руках столько заглубленных сильных душ, что тебе и не снилось!

— Всего лишь слова, я оцениваю истинную силу своих врагов здесь и сейчас, а не по слухам и отзывам. Твой прошлый бой был не плох, но ты не победил, так что хватит строить из себя непревзойденного мастера всей вселенной, пока это не про тебя. Вот выиграешь в турнире, и тогда будешь ходить с высоко поднятой головой.

Белиндор скривил губы, напоминание о ничьей немного задело его. Он презренно цыкнул и плюхнулся на кресло позади Илиана, затем слегка наклонился и тихо произнес ему на ушко.

— Если Кровавый Патриот не выпотрошит тебя до меня, как твоего ничтожного братца и весь твой народ, то, надеюсь, твоим палачом буду я.

Илиан не стал поддаваться на эту провокацию, но вместо этого обратился к Мальдрусу.

— А ты умеешь выбирать себе друзей, поздравляю.

— Мы пока не друзья, но у нас появилась общая цель, — с интригой в голосе ответил тот.

— Поздравляю, а теперь не мог бы ты отойти? Мне надоело пялиться на тебя.

— Посмотрите на него, грозный защитник своего народа, ну ничего, мы еще с тобой обязательно подружимся, Джорелл.

Мальдрус положил руку на плечо Джорелла, а затем медленно провел ей вдоль, пока ладонь не сползла совсем, следуя за хозяином.

— Да уж, атмосферка у вас тут та еще, и тебе нужно будет биться с одним из этих психов? — шепотом спросил Ильмарион.

— Они нормальные ребята, немножко странные, правда, но все как один душки, — Джорелл усмехнулся, видя удивленную физиономию приятеля.

— Ты давай не шути так, такими темпами и второй раз умереть не долго.

Сигнал о скором начале нового боя прозвенел на всю округу. Марендрайт вышел к публике, дабы взбудоражить ее своими сладкими речами.

Аренлэйк и Альдебрей ждали своего выхода за воротами, желая, поскорее встретиться друг с другом глазами. Законный наследник Люмитании и наследник, получивший эту власть благодаря предательству своего отца. Две тысячи лет, сами того не зная, они шли к этому дню, надеялись на него в глубине своей души и готовились. Два некогда родных люмитанца, мечтавших о том, как вместе создадут еще более великую империю, сражаясь бок о бок, если потребуется, против всего мира. Теперь же, один из них жил лишь ненавистью, мечтая о кровавой мести, а другой не мог смотреть на себя в зеркало, презирая и ненавидя себя за давно минувшие проступки.

Долгая погоня окончилась, годы ненависти и страданий, все это нагнало их в этот самый день. Они приняли свою судьбу, и когда все закончится, один из них станет свободным. Ворота жалобно застонали, выпуская двоицу на песок, публика кричала, желая крови, мечтая увидеть победителя смертельной схватки, для них ничего не имело значения, только зрелище.

Альдебрей смотрел на идущего ему на встречу Аренлэйка, вспоминая мальчишку, что босыми ногами бежал по холодной земле, пытаясь раствориться в королевском лесу, вспоминал день их расставания и своего предательства.

— Аренлэйк, беги отсюда, скорее!

— Альдебрей, что случилось, я не понимаю?! Ты странно себя ведешь!

— Это все мой отец, он хочется убить твою семью и сесть на трон, он и тебя не пощадит, пожалуйста, убегай!

— Что?! Дядя Меридэз?! Нет, ты шутишь, это же ведь шутка? Альдебрей.

— Я бы тоже хотел, чтобы это было так, но нет, мой отец и вправду задумал подобное…

— Мы должны рассказать моему папе, предупредить его!

Аренлэйк и Альдебрей стояли у входа в огромный лес, что прилегал к территории замка.

— Нет, ты не успеешь, все начнется с минуты на минуту, мой папа специально не выпускал меня из дома последние несколько месяцев, боясь, что я проболтаюсь. Это все, что я успел, Аренлэйк, прошу, убегай!

Первые крики и взрывы донеслись из королевского замка, напугав до смерти двух мальчишек.

— Началось!

— Папа, мама, я должен спасти их! — Аренлэйк пытался прорваться сквозь Альдебрея, но тот крепко стоял на месте, не пропуская друга.

— Нет! Ты только напрасно погибнешь, Аренлэйк, ты должен убираться отсюда, немедленно!

Крики становились все громче, солдаты отца рыскали по всему замку, убивая всех на своем пути в поисках императорских членов семьи, и вот-вот могли нагрянуть сюда. Альдебрей прекрасно это понимал, но упертый Аренлэйк отказывался отступать, он всегда был таким, хотел защитить абсолютно всех. Нужно было что-то придумать, что-то, что заставит его помчаться без оглядки в сторону леса.

Альдебрей сжал челюсть, ему было противно от того, что он собирается сделать, но другого выбора не было. Со всего размаху он зарядил Аренлэйку в живот, заставив того поумерить пыл.

— Альде, зачем ты ударил меня? — слезно спросил принц, держась за живот и шмыгая носом.

— Я сказал, беги, мразь.

— А-альде, что ты?

— Ты оглох?! — Альдебрей снова ударил Аренлэйка, но в этот раз по лицу. — Я хочу, чтобы ты бежал, хочу видеть, как от страха трясутся твои поджилки, пока сверкают твои пятки, пытаясь унести тебя отсюда. Я хочу поиграть с тобой в нашу последнюю игру, в ту, где мои собаки пытаются догнать тебя, чтобы разорвать и сожрать.

— Альдебрей, так ты все это время была заодно со своим отцом?! Лживый предатель, мы же друзья!

— Да, я ненавижу всю твою семейку и тебя больше всех. Вы, тщеславный высокородный сброд, который всегда презирал меня за то, что я сын приемного герцога.

— Не говори ерунды! Мой отец любит тебя, как родного сына, а я как брата и лучшего друга!

— Раз…

— Альде!

— Два. На двадцатой секунде я крикну стражу и спущу на тебя собак. Смерть будет очень мучительной, Арен, советую начать бежать. Три.

Аренлэйк еще продолжал мешкаться, не веря своим глазам, ушам, и всем остальным чувствам, он смотрел на своего лучшего друга, который понемногу продолжал считать и был абсолютно серьезен.

— Беги, ублюдок! Какой толк в веселье, если ты будешь стоять на месте, сукин сын!

Адреналин и страх полностью овладели юным принцем, заставив бежать быстрее ветра. Неудобная дорогая обувка стесняла его движения, мешала спасти свою жизнь. На автомате Аренлэйк скинул ее со своих ног, продолжая мчаться без оглядки, гонимый животным ужасом, что был словно наркотиком, что отключает мысли.

— Аренлэйк, где ты?! Мелкий выродок, я найду тебя! Беги, спасайся, прячься! Мои люмитанцы выпотрошат тебя на месте, сын шлюхи, беги же! — кричал с балкона Меридэз, отец Альдебрея.

— Вот мы и встретились вновь, Аренлэйк. Только ты и я, как в ту самую ночь и кажется, с тех пор ты задолжал мне пару пропущенных от меня ударов.

— Не переживай, подлая тварь, я верну тебе все до копейки, а за пару тысяч лет набежали нехилые проценты.

«Ну же, Аренлэйк, настало время кульминации, моего триумфа. Не смей разочаровывать меня, ведь это только наша с тобой сценка».

Глава 6 Спектакль одного люмитанца. Часть 1

— Фанаты, интересные личности, им как-то удается разглядеть истинную сущность своего кумира. Только посмотри на свой флаг, черное на черном, идеально.

— Ты прав, мне далеко до красавчика Альдебрея, странно, что они не изобразили там сразу твой половой акт.

— А что, вышло бы неплохо.

Луч поглотил их, крики фанатов исчезли, сменившись завыванием ледяного ветра. Холодный ад, вот куда они попали — ледяная планета. Стандартная температура такого шарика достигала почти минус трехсот градусов, выжить было невозможно, но только не мастерам кругов.

— А здесь прохладненько, не хотелось бы остаться без илуния в подобном месте.

Аренлэйку было не до разговоров, ярость кипела внутри него, а месть завладела разумом. Он бросился на Альдебрея, но тот быстро среагировал на атаку. Началось неистовое противостояние на мечах, что сотрясало собой округу. Тысячелетний слой снега, единственный хозяин в этом месте дрогнул перед новыми. Он разлетался во все стороны, исчезал на глазах, когда энергия илуния выплескивалась с лезвий воинов, и даже буран обходил их стороной. Два владельца черных глаз, способных лишь на разрушение, на все сто процентов оправдывали свою силу.

Планета, на которой они бились, была схожа с той, где сражались Белиндор и Мальдрус, так как специально была искусственно модифицирована для битвы таких чудовищ и являлась четвертым по счету удачным прототипом. Три ледяных слоя окружали холодный шарик, не давая энергии илуния выплескиваться в космос, а самовосстанавливающаяся поверхность увеличивала срок жизни планеты во много раз.

Альдебрей заблокировал один из мечей брата своим, а свободной рукой остановил второй, схватив его за запястье, после чего резко ударил головой в нос, но Аренлэйк не стал дожидаться и в последний момент повторил за Альдебреем. Лбами они столкнулись со всей силы, упершись друг в друга, как два барана.

— И это все, что ты можешь, малыш Аренлэйк? Столько пафоса и все с таким-то уровнем силы? Если ты не можешь одолеть меня одного, то тебе даже и не стоит мечтать о том, чтобы победить целую империю!

Альдебрей оттолкнул брата и тут же крутанулся на месте, выписав своим мечом смертельную дугу, с которой вылетела волна черного илуния. Аренлэйк подпрыгнул вверх, и планета, укрепленная на максимум, получила шрам в пару сотен метров. Истинный принц метеором рухнул обратно, вонзив два меча в землю, и вокруг него вмиг появилось целое поле острых сгустков черной энергии, которые взлетели вверх на двадцать этажей. С верхушки одного из них Аренлэйк услышал издевающийся смех, Альдебрей стоял прямо на кончике шипа, окружив ступни барьером.

Вечно гуляющий и пьющий Альдебрей, хоть и казался надменным дураком, но быстро дал понять, что нельзя недооценивать его, а все эти отметины на его груди не вымысел для красоты. Все это и вправду жизни убитых им великих мастеров.

— Я готовился, как и ты. Аренлэйк, ты же ведь не надеялся, что сможешь победить меня одной левой, а?! — Альдебрей исчез и с неприсущей ему яростью обрушился на брата боковым ударом меча.

Аренлэйк заблокировал его, но сила была столь огромной, что ему едва удавалось держаться на ногах, чтобы не улететь. Скрежет металла стоном пронесся по местности, илуний идеально воссоздавал все свойства материала, в который обращался.

— Этот мир слишком тесен для двух принцев Люмитании, — прорычал Аренлэйк.

— Здесь я с тобой согласен, дорогой брат.

Арэн поднял руку вверх, и в небесах появилось черное солнце, которое испускало всеразрушающие вспышки. Вековой слой льда и снега испарился на глазах, и планета заметно похудела. Арэн и Альдебрей оказались в воздухе, на высоте нескольких километров, оголенная земля шипела внизу. Не успела двоица упасть, как новая вспышка сняла целый слой планеты высотой в четверть метров. Альдебрей чувствовал, как адское пламя разъедает его энергощит, желая пробраться внутрь. Но являясь таким же обладателем черных глаз, Альдебрей не растерялся и решил раскрыть свои карты.

Он выпустил в землю поток илуния, который разлился по поверхности, будто вода по столу, а после начал кружиться, пока не превратился в смертоносный водоворот, тут же их накрыл купол, и ловушка захлопнулась. Солнце Аренлэйка пыталось пробиться сквозь стену из илуния, но Альдебрей бросил на ее подержание много сил. Два цунами поднялись над сражающейся парочкой, невиданных доселе никем и никогда, они были готовы поглотить их, словно прожорливые чудища.

Для Аренлэйка это не сулило ничего хорошего, в то время, как Альдебрей не получил бы и царапины, будучи накрытым своей же волной.

— Как выкрутишься теперь, Аренлэйк? Ты всегда туго соображал, может хотя бы пару тысяч лет научило тебя силе мысли?! — с довольным лицом прокричал лжепринц в пылу битвы.

— Закрой свой рот, скоро будешь шутить перед проводником душ, предатель!

Аренлэйк отозвал черное солнце и призвал всю его мощь на своих мечах. Клинки заискрились энергией, что была чернее ночи, Альдебрей вздрогнул.

— Прекрасная ловушка, жаль, что ты сам же в нее и угодил! — прокричал Аренлэйк.

Законный принц Люмитании послал силу солнца через свои мечи прямо в водоворот, энергии столкнулись друг с другом и в мгновение пошла цепная реакция. Планета с трудом выдержала удар, разбросав двоицу по разным углам, а первый барьер в атмосфере растворился под натиском черной энергии. Аренлэйк и Альдебрей быстро очухались после взрыва, но для защиты оба потратили прилично мил. Они встретились посередине своего пути, окружив себя илунием, словно второй броней, чем стали похожи на демонов из преисподней, но только куда страшнее.

Жилы Альдебрея стали отчетливо видны, а по ним вместо крови струилась тьма. Аренлэйк резко сделал выпад мечами, при этом, не сближаясь с противником, его брат увернулся, казалось бы, от ничего, однако через секунду две стены черного огня вырвались из земли, оставив ей солидного размера разломы. Альдебрей телепортировался к Аренлэйку и между ними снова завязался ближний бой. Мощь их ударов могла бы разбрасывать многотонные камни во все стороны, вырывая их из земли, но этого не происходило, ведь илуний поглощал все, чего касался. Их демонические формы сделали их в несколько раз сильнее, что тут же стало видно по разрушениям, которые они стали оставлять планете.

Никто уже не мог узнать в сером тусклом камушке ледяную планету, что была там совсем недавно. Альдебрей заблокировал один из мечей Аренлэйка, а затем, создав в руке щит чистой энергии, решил заблокировать и второй клинок, но не тут-то было. В последний момент Аренлэйк выпустил из руки второй меч, перед этим сильнее толкнув его в щит брата, и освободившейся рукой схватил того за горло. Альдебрею ничего не оставалось, кроме как скорее сбить свободной рукой тиски, удерживающие его шею. Но едва его левая рука подобралась к руке брата, тот за миллисекунду успел разжать шею Альдебрея, схватить второй меч, который не успел упасть на землю и пронзить им лжепринца. Широкий клинок насквозь прошел ему через ребра и вышел немного левее позвоночника, затем Аренлэйк пустил по клинку энергию, чтобы разорвать брата изнутри.

Внутри тела Альдебрея действительно произошел громкий хлопок, но, тот продолжал стоять единым целым, крепко ухватившись левой рукой за меч, что пронзил его насквозь. Аренлэйк слегка растерялся, но быстро сообразил, что к чему. Он попытался вытащить меч из Альдебрея или просто продолжить удар и разрубить его напополам, но понял, что клинок удерживается мертвой хваткой.

— Сукин сын, неужели ты способен на такое? — злопыхая, прорычал Аренлэйк.

Альдебрей с издевкой улыбался, глядя на брата, представляя его лицо за тьмой. Внутри его тела все было закрыто барьером, каждый орган, каждая частичка мышц, все было под защитой илуния, что и помогло ему пережить взрыв. А сердце и те органы, что поразил сам меч, он пересоздал по новому в обход стали, что застряла у него в организме. Все это время с правой стороны два клинка продолжали теснить друг друга, но Альдебрей воспользовался мимолетным замешательством Аренлэйка и проскользил своим мечом вдоль всего клинка брата, намереваясь срубить его по пояс.

Аренлэйк попытался быстро отпрыгнуть назад, оставив свой второй меч в теле Альдебрея, так как тот крепко удерживал его, но в этот раз сам угодил в ловушку. Едва рука принца отпустила клинок, лжепринцу тоже не нужно было удерживать меч внутри него, вместо этого он ухватил отпрыгивающего Аренлэйка за руку и резко потянул на себя. Меч Альдебрея продолжал со свистом лететь вдогонку за врагом, увернуться было невозможно, и мир уже приготовился впервые увидеть кровь Аренлэйка. Принц перевел большую часть силы на руку и ею встретил клинок. Меч вонзился вплоть, но с трудом разрубил ее и затем успел войти в бок сантиметров на пятнадцать.

Стадион зрителей ахнул, Аренлэйк остановил меч той же рукой, которую только что разрубили у них на глазах, никто не понимал в чем дело, кроме мастеров шестнадцатого круга, которые разглядели эту мифическую скорость регенерации. За долю миллисекунды, меч Альдебрея разрубил руку, которую Аренлэйк тут же отрастил и, заново укрепив, остановил меч до того, как он разрубит его надвое. Джорелл, Мальдрус, да и все остальные лишь понадеялись, что на этот фокус Аренлэйк истратил очень много сил, иначе, подобная регенерация будет второй занозой в заднице, сразу же после бессмертия Аганадриуса.

— Вот оно что, вот она, твоя истинная сила, Аренлэйк, — полушепотом произнес Альдебрей, смотря на здоровую руку, что остановила его меч в последний момент и на ту, что лежала прямо у него под ногами, отрубленная.

— Выживание — это моя самая главная цель, именно она и дала мне подобную силу к регенерации. Это конец, Альдебрей, отмщение за твое предательство уже близко, я вижу, как оно понемногу сжимает тебе горло.

— Какой же ты тупой, Аренлэйк, неужели ты так и не увидел подвоха за пару тысяч лет? — Альдебрей вытянул губы в интригующую ухмылку, исподлобья таращась на брата.

— О чем ты говоришь? Опять пытаешься запудрить мне мозги? — Аренлэйк продолжал удерживать рукой меч в его боку.

— Неужели ты никогда не думал о том, почему я сначала спас тебя в тот день и умолял убежать, а только лишь потом в ход пошли угрозы?

— Ты на что это намекаешь, ублюдок?! Ты лишь игрался со мной, строил из себя хорошенького заботливого брата, а под конец показал мне свое истинное лицо!

Альдебрей рассмеялся в лицо Аренлэйку, еще раз назвав его глупым и наивным дурачком, что очень взбесило последнего. Ненависть застилала взор принца, пряча истину за своей спиной, казалось, нужно лишь протянуть руку и ухватиться за нее, но ладонь терялась в этой тьме.

— Думаешь, ты знаешь, для чего на самом деле эти отметины на моей груди? Ты ошибаешься, ты ошибался абсолютно во всем, но не вини себя. Просто я заставил тебя ошибаться. Это мой спектакль для всего мира, Аренлэйк, и ты в нем одно из действующих лиц, логический финал этой историй, где я побеждаю тебя, пронзая твое черное сердце!

Аренлэйк окончательно сдурел, услышав про признание его сердца, и из его тела вылетело множество потоков илуния, которые, словно души начали летать по всему полю боя. Альдебрей бросился бежать по планете, но сгустки следовали за ним. Лжепринц уклонился от одного из них, и тот по инерции пролетел дальше, врезавшись в землю. Огромный взрыв последовал вслед за этим, поднимая черную сферу в небеса, которая, достигнув своего апогея, взорвалась еще раз, разлетевшись волной по планете. Тысячи подобных душ одна за другой начали взрываться рядом с Альдебреем, швыряя его из стороны в сторону, как тряпичную куклу.

Отлетев на другой конец планеты, он резко телепортировался обратно к Аренлэйку, оставив надоедливые сгустки позади. Его броня была сильно потрепана, но в глазах все еще было пламя битвы. Альдебрей раскрутился в воздухе и, придав удару мощи за счет инерции кручения, со всего размаху влетел мечом в Аренлэйка. Тот ускользнул, но облако пыли, поднявшееся в небеса, закрыл весь обзор. Принц улучшил зрение и вгляделся туда, земля дрожала у него под ногами, планета дрожала, словно больной от сильнейшего озноба, в серой дымке пыли Аренлэйк увидел три силуэта.

Альдебрей вышел из песочной бури с двумя черными силуэтами по бокам, принявших форму люмитанца. Втроем они набросились на Аренлэйка, которому пришлось направить все свои силы на улучшение физических данных. Скорость, ловкость, выносливость, силы и реакция, весь илуний был брошен на эти характеристики. Вчетвером они начали метаться по всей планете и ее атмосфере, озаряя все вспышками илуния и превращая поле битвы в швейцарский сыр.

Вскоре подлетели и духи Аренлэйка, которые не перестали преследовать Альдебрея и доставляли немало хлопот. Парочка чувствовала, что планета больше не выдерживает и запас илуния в ее ядре уже на нуле. Аренлэйк со всей силы прыгнул в небо, долетев до одного из внешних слоев, что не давал распространяться энергии сражающихся. Битва быстро переместилась туда. Принц одновременно бился против троих, уклоняясь, блокирую и, отступая, чтобы не быть окруженным. Он постоянно старался держать противников на одной линий, чтобы те мешали друг другу и нападали по одному, но при таких скоростях получалось это не часто.

Оба оставшихся слоя быстро сдулись, а потоки лавы, вырывающиеся из недр планеты фонтаном, сулили лишь об одном — бегите. Второй прототип для битвы разлетелся на части эпическим взрывом, и волосы на головах инженеров, проектировавших это, встали дыбом. Все их расчеты оказались неверными, и теперь пару систем поплатятся за это. Альдебрей и Аренлэйк летали с планеты на планету, уничтожая ее одну за другой, лишь задерживаясь на тех, что были укреплены на пятьсот процентов минимум. Их запредельная физическая мощь была схожа с Армагеддоном, не оставляя и шанса.

— Больше, Аренлэйк, покажи мне еще больше своей силы! Как ты собираешься воевать со всей империей, когда не можешь убить даже меня одного! Ничтожество, судьба сохранила тебе жизнь, а ты так бездарно использовал этот шанс!

— Я не собираюсь воевать со всей империей, только лишь с твоим отцом и теми, кто верен предателю!

Их разговор не возможно было услышать, потому что они общались телепатически, ни один звук, вылетевший из их рта не смог бы угнаться за их скоростью.

Они разогнались настолько, что в одну секунду появлялись на одной планете, а через несколько уже на другой, бешено бегая и телепортируясь по всей системе, переворачивая ее с ног на голову. В один миг граница темной вселенной стала чуточку больше, как только два воина потушили приграничную систему, но и на этом они не успокоились.

Соседняя система быстро стала их следующей жертвой, встретившись с их яростью, что устроила пляску на спокойствии безжизненного сектора. В большинстве своем, планеты окраинных систем были слабо укреплены, так как в них не было никакой ценности. Укреплялись они лишь во время турниров, и то не все, на это требовалось очень много ресурсов. Битва и большое количество телепортов привела братьев на очередную песчаную планету, по которой простилались лишь одни дюны.

Они стояли посреди красных холмов, готовясь поставить жирную точку в их судьбе. Неожиданно Аренлэйк упал на одно колено, крепко схватившись за свои мечи, используя их в качестве опор, Альдебрей был уверен, что в этой безумно схватке его брат не рассчитал энергию и потратил слишком много на телепортацию. Однако и сам он был не в лучшем состоянии, ноги стали ватными, а поддерживать двух помощников больше не было сил. Он вернул их силу себе обратно, и лжепринцу заметно полегчало, что было большим плюсом к победе.

Альдебрей уже сделал пару шагов, прицениваясь, с какой стороны лучше напасть, но и у Аренлэйка оказался туз в рукаве. Души, что он выпустил еще в соседней системе, никуда не делись, а все это время бороздили космос, ожидая приказа хозяина. Сквозь пространство они вернулись обратно в тело Аренлэйка, напитав его силой, теперь, уровень энергии обоих противников был приблизительно одинаков.

Хоть Альдебрей и говорил, что Аренлэйку не светит вернуть себе Люмитанию, раз он не может победить его одного, но на самом деле это было отчасти ложью. Лжепринц был по праву одним из сильнейших воинов в империи, с которым считались все.

— Что ж, вот спектакль и подходит к концу, пора заканчивать представление и выходить на поклон, — улыбнулся Альдебрей.

— Что ты все заладил со своим спектаклем, у тебя крыша поехала в предчувствии скорой смерти?

— Терпение, Аренлэйк, скоро ты все поймешь. Я лишь скажу тебе, что в тот день, это был единственный способ заставить такого узколобого болвана, как ты, бежать без оглядки.

Аренлэйк посмотрел на брата, он будто замер, словно, время для него остановилось. Рука дрогнула у него на мече, и он вскочил с криком.

— Н-нет, не смей врать мне, чтобы спасти себя!

— Вот видишь, туп, как и прежде.

— Я жил лишь одной местью, лишь она поддерживала меня все это время, давала мне сил, была моим стимулом! Как ты смеешь заявлять мне, что все это время бы не тем, за кого себя выдавал! Где тебя носило, когда моя жизнь была тысячи раз на краю обрыва?! Ничтожество, не смей даже пытаться рассказать мне о том, какой ты хороший и не понятый!

«Отец уже слышал меня, наверняка, он все понял. Теперь назад пути нет, я сделал свой выбор давно и не собираюсь отступать», — Альдебрей смотрел на Аренлэйка, который продолжал что-то кричать, выплескивая на него всю свою ненависть, но он не злился на него и все прекрасно понимал. В один день его брат потерял все и познал предательство в высшей степени. Одному богу известно, сколько пережил Аренлэйк, пока жизнь жевала его и выплевывала, а затем повторяла процедуру. Ненависть и тьма в одном обличии, пришло время раз и навсегда избавиться от нее, освободить тело брата если не словом, то клинком, исправить ошибку давно минувших дней и покормить совесть, что не давала покоя день ото дня.

Альдебрей встал в стойку и его меч наполнился всей силой, что у него была. Аренлэйк замер, увидев всю решительность брата, поэтому, недолго думая он поступил так же. Его мечи были воткнуты в землю, стоя по бокам от него, он не спеша обхватил рукоятки, после чего сжал их покрепче, готовясь ринуться вперед в любой момент.

Они резко сорвались с места, летя навстречу друг другу. Альдебрей взмахом меча выпустил дугу энергии, Аренлэйк упал, проскользив остаток пути. Лжепринц схватил меч двумя руками и, подпрыгнув, собрался нанести мощный удар сверху, его брат поднял левую руку вверх и выставил блок мечом, а другой сделал быстрый выпад. Меч поразил живот Альдебрея, но тот не остановил свою атаку. Удар, нанесенный со всей силы двумя руками, неожиданно разрубил меч Аренлэйка и полетел дальше, многие мастера кругов, смотревшие за матчем, вскочили с места, ведь они отчетливо увидели, как клинок на полу световой скорости вошел в голову принца и вышел у него из паха, в прямом смысле разрубив вертикально надвое.

«Прости Аренлэйк, но тебе не следовало приходить сюда, не став сильнее меня», — с горечью произнес Альдебрей в своей голове.

«Нет, это тебе не следовало приходить сюда, сделав меня тем, кто я есть».

Альдебрей почувствовал, как клинок в его теле зашевелился и дернулся влево, разрубив от печени до левого бока. Он рухнул на землю, не веря, что такое возможно, и не потому, что проиграл, а потому, насколько невероятно выживание его брата. Аренлэйк резким взмахом скинул кровь лжепринца с меча, а затем воткнул оба клинка в землю.

— Аренлэйк, подойди ко мне, — слабо произнес Альдебрей, лежа на животе.

— Что, решил исповедаться мне перед смертью? — Аренлэйк повернулся, смотря на умирающего брата.

— Кхе, да, что-то в этом духе. Ну же, быстрее, или, правда, для тебя пустой звук?

Аренлэйк нехотя подошел к Альдебрею и присел на корточки по его просьбе.

— Укрой нас звуконепроницаемым барьером, не хочу, чтобы кто-то слышал.

— Ты ведь знаешь, что большинство из нас умеют читать по губам?

— Ничего, они поймут, главное, чтобы остальные не знали, — Альдебрей с трудом перевернулся на спину, тратя последние остатки сил для своей кульминации.

Посчитав Аренлэйка победителем, луч попытался перенести их на стадион, но тот укрыл их барьером и телепорт не сработал.

— Что за дела, совсем не дают поговорить, да еще и эти мастера, неужели нельзя было не учить языки жестов и прочее?

— Ты же сам их учил, знаешь ведь, что от такой долгой жизни чего только не выучишь.

Альдебрей слабо улыбнулся.

— Так о чем ты хотел поговорить, хочешь умолять меня не устраивать бойню в Люмитании?

— К черту Люмитанию, к черту моего отца и всех остальных, за пару минут до смерти все это абсолютно не имеет значения и кажется мне, таким мелочным. У меня осталось лишь одно дело и, выполнив его, я, наконец, смогу уйти.

Аренлэйк внимательно слушал, что же хочет сказать ему умирающий, он решил не перебивать его почем зря, так как времени у того оставалось все меньше и меньше.

— Можешь думать, что хочешь, Аренлэйк, но в тот день у меня и правда, не было других вариантов, как заставить тебя убежать. Ты же ведь всегда был упертым, как осел, разве был хоть еще один вариант, как заставить тебя бороться за свою шкуру?

— Снова старая пластинка… Почему ты не побежал со мной? Неужели нельзя было сказать как-то иначе?

— Аренлэйк, мне было четырнадцать, я итак разрывался между любви к тебе и моему отцу, а до твоей смерти оставалось чуть больше минуты, каких хитрых ходов ты ожидал от меня?

Аренлэйк склонил голову, понимая, что брат прав, как бы не было печально это признавать.

— Я подыхаю, мне не зачем снова играться с тобой, выдумывая небылицы, зато для того, чтобы раскаяться, лучше момента и не придумаешь, — Альдебрей поднял руку, и Аренлэйк подхватил ее, крепко сжав холодеющую ладонь.

— Почему ты не признался мне в этом раньше, зачем продолжал играть свою роль?

— Потому что я все еще не могу разорваться между тобой и отцом, какой бы ужасный поступок он не совершил, так уж вышло, что я люблю его, но и тебя тоже. Это был переломный момент, Аренлэйк, я хотел узнать, стал ли мой брат достаточно сильным, чтобы бросить вызов этому миру, и ты стал. Я до последнего играл роль любимого наследника, но в конце раскрыл вторую истину.

Альдебрей рассеял свой нагрудник, а затем порвал рубаху в том месте, где были его отметины, символизирующие его великие победы над сильными мастерами.

— Посмотри, Аренлэйк, здесь двадцать отметин, каждая из них была сделана мною ровно раз в сто лет.

— Две тысячи лет, ты хочешь сказать?

— Да, вижу, до тебя дошло. Каждые сто лет я напоминал себе о том, что сделал с тобой, рискуя собой ради того, чтобы сделать мир чуточку лучше, возможно, так я хотел хоть немного покормить свою совесть. Все эти мастера были мразями, которые пользуясь своей мощью творили ужасные вещи, даже клинок Делдаркии, который должен был участвовать, сдох не добравшись до сюда. Эта тварь торговала детьми, продавая их на любые нужды, будь-то секс-рабство или на органы, я вдоволь потешился над ним. Две тысячи лет, Аренлэйк, все это ради тебя и моего раскаяния перед тобой.

— Альдебрей, какой же ты дурак, почему ты не мог умереть спокойно, дав мне и дальше ненавидеть тебя?! Почему ты заставляешь меня сожалеть о том, что я убил тебя и все это время ненавидел не того?!

— Потому что, как я и сказал, логический финал этой истории — это то место, где я пронзаю твое черное сердце, побеждая тебя, кхе-кхе, и я победил, чувствую, как ты оттаиваешь, как сердце твое снова становится красным.

Аренлэйк крепче сжал ладонь Альдебрея, его рука начала дрожать.

— Эй, а что ты сказал Теральдру, тогда, шепнул на ухо, мне все было любопытно…

— Перед смертью, когда он уже не мог говорить, то телепатически передал, что как только смерть настигнет и меня, он будет стоять подле Созидателя и судить меня вместе с ним.

— Тупые фанатики, как всегда в своем репертуаре. А ты что?

— А я шепнул ему, что Созидатель не разговаривает с едой.

Альдебрей немного замер, а потом громко засмеялся из последних сил, постоянно кашляя.

— Это самая лучшая шутка, что я слышал.

— Да, но во только, это ни какая не шутка, — Аренлэйк посмотрел на Альдебрея, который быстро поменялся в лице, услышав это.

— Вот как… значит, ты и вправду пережил больше, чем я думал, наверное, именно это и сделало твою регенерацию такой великолепной. Подумать только, я надвое тебя разрубил, но едва сталь уходила ниже, верх тут же заживал, все еще не верится, что такое возможно. Черт, илуний кончается, Аренлэйк, позволь и мне пошутить, прежде чем закрою глаза.

Твоего отца все любили, мало было тех, кто пошел бы на штурм замка, поэтому, в тот день там было много бринроков.

— Ч-что?!

— Да, всех свидетелей в итоге убили и знает об этом лишь самая верхушка предателей, я так и не выяснил, кому принадлежали те бычьи морды, но факт того, что свержение власти было выгодно не только моему отцу, на лицо. Они были слишком дисциплинированны для наемников и состояли только из бринроков, никогда за всю историю не было таких отрядов. Ну вот, я сказал, а что делать с этим, решать лишь тебе одному. Прощай, мой дорогой брат, я оставлю тебя снова одного.

Альдебрей спокойно закрыл глаза, без всяких мучений и судорожных конвульсий, он просто уснул и его не стало. Аренлэйк положил ему руку на грудь, молча попрощавшись с ним. Принц люмитании не рыдал и не кричал, не проклинал во всю глотку мир или кого-либо еще, слова были излишни, осталось лишь покрепче взяться за меч и сделать так, чтобы жертва была не напрасной. Он взял тело брата на руки, и луч перенес их обратно на арену. На стадионе была тишина, все молчали, не зная, что сказать, на всех экранах Аренлэйк медленно шел с телом Альдебрея на руках. Вскоре послышались первые слезные крики люмитанцев, девушек, которые были ярыми фанатками, и победа превратилась в один большой траур.

Безымянный карлик встал, закрыв глаза и приложив руку к груди в знак глубочайшего уважения, ведь он, как и остальные мастера все прочли по губам и, как и говорил Альдебрей, поняли его. В след за коротышкой стал Джорелл, за ним Илиан, Ильмарион, а после и все остальные.

— Серьезно?! он же был пижоном и развратником?! — возмутился Белиндор.

— Не важно, кем он казался всем нам, важно, кем он был на самом деле и как умер, тебе ли не знать об этом, Белиндор, — произнес коротышка.

Белиндор стыдливо опустил глаза и тут же поднялся, приложив могучую руку к нагруднику. Марендрайт, остальные хранители, все они отдали дань уважения люмитанцу, что в одиночку обыграл всю вселенную.

Император Меридэз был зол и рыдал одновременно, как тот, чье доверие только что предал самый любимый его люмитанец, и тот, чей единственный и дорогой сын погиб, взвалив на себя ответственность за себя и него. Он закрыл свое лицо рукой, пока другая была на подлокотнике кресла, сжатая в кулак. Меридэз понимал Альдебрея, но за все нужно платить, особенно, за свои амбиции. Разрушив семью Люмитан, он думал, что на этом все закончилось, что все было продумано до мельчайших подробностей и теперь ничто не помешает ему наслаждаться пиром на костях, но ошибся, и теперь расплачивается за это. Второй бой великой десятки закончился слезами и трауром, мир потерял еще одного великого мастера и планетарца.

Глава 7 К черту императора. Часть 1

Император Меридэз рыдал над мертвым телом своего сына. Ему все еще не верилось, что Альдебрей мертв, и перед глазами действительно его сын, а не какой-то другой люмитанец. Принц же, улыбался, словно был рад смерти, будто больше его ничто не держало в этом мире, и все свои замыслы он выполнил со спокойной душой.

Похороны были назначены на завтра на королевском кладбище Люмитании, куда Меридэз отбудет сегодня же вместе с телом сына. В морге в этот момент был только он и шестеро стражников у входных дверей, где послышались их голоса, пытающиеся остановить кого-то, а потом и звуки драки. Двое стражников проломили стальные двери и пролетели пару метров, прежде чем упали на пол, в морг зашел Аренлэйк во всей своей красе.

— Ты… как ты смеешь приходить сюда, ублюдок!

— Заткнись, мне бы следовало разорвать тебя на части прямо тут, но лишь из-за светлой памяти об Альдебрее, я не стану этого делать. За тебя он вынес все, то гавно, что ты натворил. Меридэз, знал бы ты, как мне хочется вцепиться руками в твою шею и сжимать ее, пока блаженный хруст костей не поразит мои уши.

— Не зазнавайся, победа над моим сыном, еще не победа надо мной, я далеко не слаб.

Аренлэйк подошел к Меридэзу, вплотную став перед ним, его кулаки были сжаты, желая расплющить лицо императора.

— О-о, ты слаб, еще как слаб, дядя, настолько, что позвал бринроков на помощь. Чьи они были, кто хозяин этих парнокопытных сукиных детей?

— Я ничего тебе не скажу. Мечтаешь о троне, да, малыш Аренлэйк? Так вот не будет тебе трона, а лишь копье, на которое я насажу твою голову, как когда-то твоего отца, твоих братьев и шлюху мамашу, над которой перед этим надругалась толпа бринроков!

Принц сорвался и бросился на императора, схватив его рукой за глотку и прижав к стене. Тьма поглотила комнату и начала расползаться дальше в другие помещения, император смеялся, будто все это было для него лишь забавой.

— Убьешь меня прямо сейчас? А как же светлая память об Альдебрее?! Твои слова ничто, Аренлэйк, как и ты сам. Убей меня и я с радостью посмотрю с того света, как Марендрайт вместе с остальными хранителями казнят тебя на месте!

— Как может такая падаль, как ты, прикрываться законом мира? В то время, как убил собственную родню?

— Эти высокомерные дураки никогда не были моей семьей!

— Если б не мой дед, ты был бы никем, куском мяса, каких полно на обочине! Жизнь прожевала бы тебя, а потом выплюнула, сирота из детдома, не нужный никому, кроме торговцев плотью! Все, что у тебя есть, ты обязан не своим заслугам, предатель, а лишь моему деду! Посмотри, что ты сделал с нашей семьей, во что ты ее превратил! Даже твой собственный сын презирал тебя за это, ты не достоин его любви, даже самой малой части!

— Не смей говорить о моем сыне! Лучше бы ты сдох, а он жил, но твоя месть была куда важнее!

— А кто сделал меня таким?! Кто превратил меня в чудовище, которое живет и дышит лишь отмщением?! Вместе, мы могли бы сворачивать миры, а теперь из нашей великой родословной остались лишь ты и я, готовые перегрызть друг другу глотку! Ты отнял у нашего народа будущее, но я исправлю все, что ты натворил, будь уверен!

Аренлэйк ударил императора в живот и отпустил, тот сполз вниз по стене и рухнул на пятую точку. Когда Меридэз поднял голову, Аренлэйка уже не было, зато в руках у Альдебрея была бутылочка мъердского — его любимого напитка.

Джорелл, Руксэндра, Дутанор, Илиан, Лону и Ильмарион сидели в одном элитном ресторане штаб-квартиры хранителей, с уютной атмосферой для долгих посиделок и большим аквариумом над головой, где плавало множество диковинных рыбешек.

Мягкие кожаные кресла и диваны моментально приковывали к себе седалища посетителей, из-за чего те с не охотой вставали и уходили из заведения. Ильмарион уже плотно поел и выпил, высоко оценив красное мъердское, после чего придался раздумьям, откинувшись подальше назад и, задрав голову в потолок, где взгляд терялся среди воды и рыб.

«Так вот они какие, обитатели этого мира. В целом, он такой же, как и на Земле, но со своими заморочками. Если мне удастся пережить все ужасы войны, я, может, поеду в путешествие по каждому из миров. Такие разные расы и уживаются вместе, смеются, влюбляются друг в друга, интересно, везде ли так, или только в этом месте?», — Ильмарион опустил взгляд и посмотрел на Джорелла, который расписывался очередным фанатам, что сидели в этом ресторане и, завидев кумира, подбежали к нему.

«Джорелл, эти воины, что бились сегодня, столь потрясающи, настоящая мощь ярости и хаоса, никогда такого не видел. Каждый из них в несколько раз сильнее Линтранда, а то и больше, сможешь ли ты биться с ними, справишься ли? Лишь бы у тебя получилось, я не хочу во второй раз терять тех, кто мне дорог. Ты настолько сильно волнуешься за людей, что не видишь, как Руксэндра смотрит на тебя, совсем не похоже на старину Джореллу, что любил развлечься с двумя красавицами. Девушка влюбилась в тебя, даже не видев твоего лица, вот что значит, полюбить за поступки. Твое рвение спасти всех, поразило ее сердце. Жаль, что под маской ее ждет уродец, то ли дело я», — Ильмарион улыбнулся во весь рот, оценив свой тонкий юмор.

Лонут что-то копался в тарелке, его мысли тоже были неспокойны. Илиан поведал ему о судьбе тех илкарцев, что Авгулт отправил к нему в крепость, когда понял, что им не победить ренианцев. Остатки народа пытались начать новую жизнь в укромном местечке, которое припас для них Илиан. Там, они попробуют начать все заново, и Лонут может приехать к ним в любое время, где его поддержка будет по истине неоценима.

— Ну что, Илиан, следующий бой за тобой? — спросил Джорелл, закончил ставить автографы богатеньким детям и их родителям, что отдали кучу денег, дабы жить в одном месте с десяткой и ходить в те же заведения.

— Кстати забавно, я был уверен, что Джорелл будет биться с Дарбрелтом, все же, он нашу планету атаковал и убил многих наших братьев, — с возмущением произнес Ильмарион, что вернулся из своего транса.

— У Илиана не меньше причин биться против него, не забывай, именно Дарбрелт внес наибольший вклад в гибель его народа и собственноручно убил Авгулта, обезглавив.

— Не буду отрицать, что не рад такому стечению обстоятельств, все же, остатки моего народа находятся в крайне подавленном состоянии, будто уже смирились со своей судьбой. Смерть Дарбрелта могла бы не плохо их подзадорить и подарить надежду, которой им так сильно не хватает, — Илиан переглянулся с Лонутом, который, с улыбкой кивнул ему, всецело одобряя эти слова.

— Надежда — порой это все, что нужно для того, чтобы жить, да?

Дутанор вспомнил о том медальоне, что забрал из мертвых рук Изабеллы и ту надежду, что однажды поможет ему вернуть побрякушку ее владельцу, прежде чем он заставит его испытать боль и смерть.

— Все, за что я в итоге боролся, с треском провалилось. Легион справедливости, Аренлэйк, все они предали меня, а ведь я отдал им все. Наверное, это кара за то, что я бросил свой народ в час нужды…

— Ты делал то, что считал наиболее важным в тот момент, — Джорелл не винил Илиана, ведь он прекрасно понимал, как это тяжело, сидеть из последних сил на месте, когда ты где-то нужен. Илиан отослал почти весь свой орден на помощь илкарцам и людям, но кто же знал, что предательство так глубоко пробралось к ним внутрь?

По его словам, он породил монстра, и теперь должен исправить свою ошибку чего бы то ни стоило, и если Аренлэйк и вправду сядет на трон Люмитании, весь мир может захлестнуть бедствие похлеще войны илкарцев, людей и ренианцев.

Илиан хотел бы верить Джореллу, но на душе все равно было мерзко и никакие слова не могли бы исправить того, что он сделал, осталось лишь загладить вину делом.

Дарбрелт пропал из поля зрения Алутара, не появившись на турнире, и не выходив на связь с того момента, как тот отдал флешку. Верный пес вдруг забыл о своем хозяине, и императору Алутару это очень не нравилось, что-то произошло, что-то не хорошее, он чувствовал это. Не вставая с корабельного трона он набрал Дарбрелта, ожидая, когда тот примет видеосигнал.

Кровавый патриот стоял перед мигающим экраном, окруженный полутьмой, что так любят ренианцы. Четыре тусклых лампы расположились по углам, заставляя все предметы в комнате отбрасывать блеклые, чарующие тени. Дарбрелт много думал в последнее время, взвешивал, планировал, у него было, что сказать императору, кое-что важное, что давно уже нужно было сделать. Он поднес палец к кнопке принятия вызова, и полный решительности нажал ее, дабы напомнить одному зазнавшемуся тирану, что играясь с нитями чужих судеб, в них очень легко запутаться и попасть в ловушку, связанным по рукам и ногам.

Алутар объявился на экране, как всегда величественный и невозмутимый, но это только на первый взгляд. С другой же стороны он уже десять раз проанализировал Дарбрелта, его лицо, руки, ноги, все, что могло бы указать на его чувства, будь то дрожь, легкая тряска или сжимание кулаков. Но ничего, никаких признаков. Только сложенные за спиной руки, но это не вызвало никаких подозрений, всего лишь поза.

— Дарбрелт, я уже давно не видел тебя, я беспокоюсь, с тобой все в порядке?

— Все просто чудесно.

— Вот как? А почему ты тогда не появился на арене, да и в тренировочных залах тебя нет, а ведь скоро у тебя важный бой.

— Я был очень занят, — с улыбкой ответил ренианец.

— И чем же, позволь спросить? Что может быть важнее подготовки к своему бою за честь империи?

— Ты хотел сказать, за твои амбиции?

— Что?..

— Узнаешь? — Дарбрелт убрал руки из-за спины и подвел одну из них ближе к монитору, в ладони у него была та самая папка со всеми грязными секретами.

Алутар замер на месте, пытаясь осмыслить, то ли он видит на самом деле, или же у него помутился рассудок?

— Что это? — спросил тот, строя из себя дурачка.

— Как это? Не узнаете свое детище? Свой план под названием «Цепь императора», который вы так усердно воплощали в жизнь все эти века, ценой судеб своего народа?

Император не мог долго делать вид, что не знает о чем речь, улики были на лицо и в руках у одного из опаснейших воинов Рениан. Алутар пытался понять, сам ли Дарбрелт нашел это, или кто-то подложил великому и могучему императору свинью? Но вот чего он никак не понимал, так это то, что свинью подложил себе он сам, когда начал играть в бога-самодержца.

Неожиданно Алутар исчез с экрана и его озлобленный голос раздался позади Дабрелта.

— Откуда это у тебя?

— Не важно, откуда это, куда важнее, что все изложенное в нем — правда. Все мы готовы были умереть ради империи, ради тебя, а ты, всего лишь игрался, строя из себя великого, пока на самом деле был обыкновенным ничтожеством, трясущимся за власть.

— Следи за языком.

— А то, что? Убьешь меня? Ты и сам знаешь, насколько это трудно, только попробуй, и вся империя увидит твою истинную силу. Алутар, ты заигрался, и пришло время платить по счетам.

— Заигрался?! Идиот, только посмотри, чего мы добились, когда все следуют моей воле? Наша империя одна из сильнейших, а перед нашей армией трепещут, называя нас богами войны! С союзом окнордов и фельсонтов мы разделим вселенную, и наша мощь станет еще более безгранична! Неужели ты готов разрушить веру ренианцев и все то, что мы построили ради своей обиды?

— Обиды?! — Дарбрелт заскрипел зубами, внутри у него все сжалось от пламени ярости, что пожирала душу, крича, — «Убей этого наглого сукиного сына, заставь его почувствовать ужасную боль за свои слова!».

— Нет, это не обида, Алутар. Это ненависть в чистом виде, это буря гнева, что захлестнула того, кого предал самый великий для него планетарец. Я отказался от всего ради будущего своей державы и служению тебе, убил собственного брата, дважды! Убил отца, свой отряд, другие солдаты презирают меня, боясь даже поговорить со мной!

— Зато остальной народ боготворит тебя, только посмотри на флаг, что сделали твои фанаты, для них ты защитник, тот, кто охраняет их покой.

— Остальной народ живет в мире иллюзий, а те, кто хоть что-то понимают, в страхе. Возможно, во мне они видят единственного, кто все еще выдерживает твои непомерные амбиции, убивая то на одной развязанной тобою войне, то на другой.

— Так и не нужно лишать их этого видения, очень часто, счастье в неведении!

Алутар до последнего пытался убедить Дарбрелта в праведности своих действий, используя любые отговорки и уговоры, ему не хотелось, чтобы все это вылезло наружу. Кровавый патриот насмешливо улыбнулся, ему было плевать, абсолютно на все.

— Позволь, теперь я побуду эгоистом, который думает только о себе, все же, за пару тысяч лет верной службы я это заслужил. Знаешь, Алутар, я редко выражаюсь, но, катись-ка ты нахуй, твои амбиции, вся верхушка командования, все вы, прогнившие, жадные ренианцы. Отныне, все, что я буду делать, будет зависеть лишь от моей прихоти. Фух, даже полегчало сразу как-то, если б знал, как это приятно, сказал бы нечто подобное давным-давно.

Алутар молча слушал, не веря, что все окончательно вышло из-под контроля. Дарбрелт переродился у него на глазах, скинув тысячелетний ошейник со своей шеи и, кинув его прямо в лицо императору в виде едкого словца.

— Тебе не остановить меня, я уже обо всем рассказал Марендрайту, теперь это лишь вопрос времени, когда информация обнародуется на весь мир. Наслаждайся, мой император, пожинай свои плоды, а я буду смотреть, и смеяться, попивая очередной коктейль с ребятами в баре.

— Дарбрелт, ты очень меня разочаровал, я приложу все усилия, чтобы твоя смерть была мучительной. Надеюсь, Илиан доставит мне такое удовольствие.

— Плевать, ведь самое великое удовольствие во вселенной уже получил я, ведь умирая, я буду знать, что тебя раздавили твои же козни.

— Это мы еще посмотрим. Дарбрелт, я изгоняю тебя из нашего народа, отныне тебя запрещено называть ренанцем, на все твои деяния будет наложено забвение. Тебя назовут предателем, и в летописях ты будешь указан, как самый худший из них, я лишаю тебя всех привилегий и самого права быть одним из нас. Дарбрелт, отныне, ты позор нашей нации, и ее самое грязное пятно, а не герой, каким тебя привыкли считать.

— А ты жалкий и ничтожный император, который меркнет в сравнении с остальными и даже управитель самого захолустного борделя смотрится на порядок лучшим правителем, чем ты.

Алутар уже собрался телепортироваться, чтобы срочно поменять свои планы, но не смог уйти, не оставив слово за собой.

— Помнишь ту загадку, про стол и пол? Я тогда сказал тебе, что ты дал не совсем полный ответ.

Дарбрелт нахмурился, смотря, как правый уголок рта Алутара вытянулся в издевающуюся ухмылку.

— Красный пол, это символ не только лишь крови врагов, что должен пролить император, но и кровь патриотов, что должны погибнуть, дабы стать мучениками и не мешаться у него под ногами!

Алутар исчез, оставив Дарбрелту лишь желчь предательства и презрения к самому себе, за то, что слепо служил такому, как он, и делал вещи столь ужасные, что если бы ад и вправду существовал, то для такого монстра там бы не было места. Кровавый патриот закрыл глаза и глубоко вдохнул запах свободы, это было прекрасное чувство, жаль, что почувствовал он его только сейчас. Оглядываясь назад, Дарбрелт видел только смерть и горе, что он принес другим ради империи, смотря вперед, ему виднелась возможность сделать хоть что-нибудь полезное.

Император Меридэз судорожно постукивал ногой, вызывая кого-то по видеосвязи. Он частенько подливал себе в стакан чего покрепче, и уже был подвыпившим, когда император Кизендор объявился на экране, злой и не довольный тем, что его потревожили.

— Кизендор, все пропало, они знают, знают!

— Успокойся, Меридэз, я тоже видел этот бой, Альдебрей не внес никаких ясностей, лишь сказал, что там были бринроки.

— А разве этого не достаточно?! Сильные мира сего теперь знают, что почти никто не захотел пойти со мной из люмитанцев, что моя власть шатка, словно высотка без опор, что стоит под гнетом сильного ветра!

— Я говорил тебе быть осторожным.

— Но я был! Убрал всех свидетелей, кто же знал, что в итоге меня выдаст собственный сын?!

— Это уже не моя забота, я лишь помог тебе обрести власть, удержать ее ты должен сам, конец связи.

— Что? Постой, не смей уходить, когда я с тобой говорю!

Но Кизендору было плевать. Еще один узурпатор отключился от связи, устало потерев веки, он буркнул на Меридэза и на себя, за то, что связался с этим глупцом. Все внимание разжигателя войн было приковано к окнордам и к императору Аганадриусу, он стал самым сложным препятствием на его пути. Все шло хорошо, просто прекрасно, его мастер был доволен, но с приходом бессмертного войска планы перевернулись вверх дном. Ему нужно было найти способ, как победить их на поле боя, иначе судный день отложится, а в этом случае, Кизендора ждет смерть, когда кто-то рано или поздно выдаст или же раскроит все его планы.

Во тьме вселенной, там, где кончаются звезды, и начинается лишь пустота, он обрел цель в жизни и право стать могущественным правителем всего мира, пусть даже на побегушках, но это лучше, чем быть мертвым. И только бессмертный император Аганадриус стоял у него на пути вместе со своим народом.

Глава 8 Последняя надежда. Часть 1

Все телеканалы, каждый репортер, журналист и любой гражданин, обсуждали последнюю новость — изгнание Дарбрелта. Алутар выступил с официальным заявлением, где назвал Дарбрелта жалким трусом и предателем, заявив, что тот желал убить всеми любимого императора и занять его трон. Алутар говорил о том, что Кровавый Патриот задумал пожелать в случае победы на турнире полномасштабное нападение на Рениан и захват власти, что все это время он лишь притворялся верным сыном империи, пока сам строил козни.

В знак доказательства несколько косвенных доказательств, но которых было достаточно для верующих в каждое его слово ренианцев с промытыми мозгами. Плюс император воспроизвел запись с вырванными из контекста словами Дабрерлта, где тот посылает его и всю военную верхушку. Теперь вся вселенная не могла замолчать, без умолку болтая о предателе Дарбрелте, но если в империи Рениан в это поверили многие, то в мире дела обстояли несколько иначе.

Среди оставшихся воинов турнира в это никто не верил и лишь плевались в сторону подобных высказываний. Джорелл был рад, что теперь у Рениан больше нет Дарбрелта, а Мальдрус посмеялся и сказал, что маленький Алутар только что прилюдно затянул веревку на своей шее и с криком «Я дурачок», сиганул вниз. До начала нового боя оставались считанные часы, и все гадали, нужна ли теперь Дарбрелту победа? Это в том случае, если он все же не предатель, а если нужна, то зачем?

— Как думаешь, неужели он мог предать свой народ, или это какой-то хитрый ход от ренианцев? — недоумевающе спросил Джорелл Илиана.

— Не думаю, что это ход или действительно предательство. Я скорее поверю, что это Алутар предал Дарбрелта, чем тот свою любимую империю. Они что-то не поделили, и император был вынужден приступить к таким мерам.

— Не поделили? Может, Дарбрелт, наконец, понял, кому он служит и что натворил по его приказу.

— Хм… Ему плевать на то, что он сделал ради империи, возможно Дарбрелт узнал об императоре Алутаре нечто такое, что заставило его задавать лишние вопросы. В любом случае, сейчас Дарбрелт остался совершенно один, даже друзья не решатся помочь ему, боясь гнева императора, отныне империя Рениан для него действительно закрыта, остается искать помощи в других местах.

— Значит, нужен кто-то, кому Алутар насолил больше всего, и кому хватит лишь доказательств, для того, чтобы переломить хребет императору?

— Марендрайт! — хором воскликнули приятели.

— Ты согласен на мои условия?

Дарбрелт беседовал с Марендрайтом на веранде покоев хранителя. Фельсонту нравилось, что Кровавый Патриот прибежал к нему просить о помощи, но не было никаких щенячьих глаз и мольбы, условия были четкими и озвучены один раз. В обмен на всю информацию о планах Алутара, Дарбрелт требовал ни в коем случае не раскрывать информацию о проекте под названием «Цепь императора».

Марендрайт не понимал этого, как тот все еще может защищать ренианцев после такого предательства? Почему бы не уничтожить Алутара раз и навсегда, стерев его репутацию великого и добродушного правителя? Дарбрелт был не приклонен, говоря, что пусть лучше народ будет в сладком неведении, чем уничтожит друг друга в кровопролитной гражданской войне. Кровавый Патриот понимал, что если даст этому случиться, то другие империи растерзают ренианцев и уничтожат, этого он не мог допустить, вернее, приложить к этому руку. Он больше не защитник ренианцев, они отказались от него не моргнув и глазом, даже не смотря на всего его прошлые боевые заслуги.

Дарбрелт был их последней и единственной надеждой на мир, их защитником, но ему плюнули в душу, поверив в слова предателя о предательстве истинного сына Рениан. Он больше не хотел защищать этих планетарцев, пусть они сами позаботятся о себе, а если не смогут, то пускай катятся в ад вместе с ублюдком Алутаром, но прикладывать хоть какие-либо малейшие усилия для уничтожения своего народа, Дарбрелт все равно не мог. Обличие верного защитника ренианцев крепко засело в его душе, сделав единым с этим ощущением.

Одна битва, десять, сто, тысяча, миллион, какая разница, сколько бы выиграл Дарбрелт? Он понимал, что рано или поздно нашелся бы клинок, что поразил его насмерть, и тогда ренианцы все равно бы пришли к тому, куда все это время их вел Алутар, видя в них лишь инструмент для достижения своих амбиций. Дарбрелт уверял Марендрайта, который всеми силами вцепился в эту папку, что даже если он все обнародует, то, скорее всего, простые ренианцы ему не поверят, ведь им скажут, что все это просто злые проделки империи хранителей, что давно хотят развязать с нами войну. Так было всегда, ренианцев вечно запугивали выдуманными врагами, а те охотно верили.

С большим тяжелым вздохом Марендрайт отказался от своей затеи, согласившись на условия Дарбрелта, но папка все равно оставалась у него, на всякий случай. Они прошли внутрь и сели за стол, где их ждал долгий разговор, во время которого большинство грязных делишек Алутара будут рассказаны тому, кто может отмыть эту грязь.

Илиан много думал перед предстоящим боем, чувствуя неожиданно свалившуюся на него ответственность, о которой он даже и не подозревал. Совсем недавно, внезапно для себя Илиан понял, что является последней надеждой своего народа на возрождение. Если он проиграет, илкарцы окончательно падут духом и больше не воспрянут, они совсем разочаруются в себе и своих силах, будут чувствовать себя ничтожными и ни на что не годными, если даже их сильнейший воин не смог победить. Жалкие остатки народа попросту исчезнут навсегда, предпочтя развитию медленное забвение.

Не забыл он и о Гринтреде, который сбежал на Виномниусе, трусливо поджав хвост. Где он теперь? На этот вопрос у него не было ответа, обладатель единственных во вселенных нефритовых глаз, Илиан догадывался о великом потенциале Гринтреда, сумей тот полностью раскрыть его. Прямой наследник рода Делдарк, какую роль он сыграет в будущем вселенной? Илиану было бы любопытно посмотреть на это.

Он начал думать о сделанном и тех делах, которые не успел завершить, будто бы уже заранее приготовился к смерти, будто знал о своей гибели. Аренлэйк, Гринтред, те, кого он растил, словно родных детей, предали его, может потому, что Илиан и вправду плохой отец? Илкарец много раз думал о том, чтобы завести родных детей, и возможно, они у него были, только вот он о них не знал. Однако какую бы жизнь такой отец мог предложить своим детям? Мотаться с ним по всей вселенной и убивать негодяев? Ни друзей, ни обычной жизни, лишь круговорот сплошного насилия, в котором можно захлебнуться.

Удивительно, что Илиан был не единственным долгожителем, который не заводил детей, но, скорее всего, имел их от любовниц, но были раньше и те, кто имели очень много детей. Например, Илиан припомнил одного богатея, который за десяток тысяч лет заделал несколько тысяч детей! И таких, как он, в те времена было много, от чего по миру ходила актуальная тогда шутка «Хочешь верную армию, роди ее сам». Увы, когда в мире так много душ, ценность их обесценивается настолько, что становится дешевле куска хлеба. Войны устраиваются чаще, ведь никто не дорожит жизнями и даже те, чья эта жизнь, ведь они не считают себя особенными, а всего лишь мимопроходцами этого мира.

Выделиться становится все труднее, тяжелее показать свою индивидуальность и значимость, от чего большинство просто не видит смысла в своей жизни, желая уже поскорее отдать ее, лишь бы оказаться полезным. В итоге правительством каждой расы был принят закон, по которому запрещалось иметь больше десяти детей на одну семью, а если кому-то все же хотелось родить одиннадцатого, требовалось пройти немало инстанций в контроле по населению, чтобы получить разрешение.

Илиан лежал на своей кровати, когда за ним зашел Джорелл и вместе они отправились на арену.

— Волнуешься? — спросил Джорелл.

— Я давно перестал испытывать это чувство перед битвой, — с улыбкой ответил Илиан, пока аэрокар нес их над городом к месту битвы.

— А я вот волнуюсь, даже не думай проигрывать, ты понял меня?

— Угрожаешь?

— Конечно, если ты умрешь, я приду на твою могилу и напишу, что ты был плохим защитником справедливости, чтоб каждый знал, кто лежит под землей на самом деле. Тебе придется воскреснуть, чтобы набить мне рожу, но это я тебе ее набью, и потом мы вместе пойдем в тот славный ресторанчик на шестьдесят девятом этаже.

Илиан рассмеялся во весь голос, оценив заботливую шутку, а в это время за окном уже показался стадион. Джорелл посмотрел на приятеля, который все еще улыбался, хотя скоро должен выйти на смертельный бой. Илиан был далеко не из тех, кому требовалось забота или о ком следовало волноваться, и все-таки тревога не могла оставить Джорелла, который не хотел терять еще одного друга.

Стадион был уже полон, и публика жаждала крови в привычном своем обличии. Третий бой десятки должен был вот-вот начаться, и ставки уже были сделаны. Великий Илиан против не менее грозного Дабрелта, две надежды своего народа сойдутся в поединке, чтобы решить судьбу своего народа раз и навсегда. Победитель ознаменует собой конец одной расы и начала новой эпохи для другой. Джорелл, Лонут и Ильмарион провожали Илиана, пока Дутанор оставался в тени, как неугодный для чужих глаз потрошитель. Учитывая участившиеся приступы жажды крови и битвы, матчи он смотрел лишь под присмотром Кэза в покоях Марендрайта.

— Илиан, ты должен быть у ворот через две минуты, — крикнул ему один из организаторов, на что илкарец понимающе кивнул.

Ильмарион подошел к нему первым, чтобы пожелать удачи.

— Не буду обманывать, я поставил немало денег на Дарбрелта, но чтобы ты знал, сделал я так из-за того, что в прошлый раз поставил на Альдебрея, и тот погиб. А ты мужик, что надо, не хочется видеть твой грустный труп, так что даже и не думай оправдать мою ставку, в этих делах мне редко везет.

— Спасибо, Ильмарион, мне лестно слышать эти слова, хорошо, что у Джорелла есть такой друг, — Илиан улыбнулся, и теперь настала очередь его ученика сказать пару слов.

— Все, что нужно, я тебе уже сказал. Не подкачай, Илиан, отомсти этой мрази за оба наших народа, чтобы он прочувствовал ту боль, что и мы. И я заказал сегодня на вечер столик, так что быть всем обязательно.

Илиан усмехнулся, и приятели крепко обнялись. Джорелл слегка похлопал илкарца по плечу, и вот уже Лонут смотрел на брата, грустно улыбаясь.

— Ты же ведь выиграешь, правда? — спросил тот, глядя брату в глаза.

— А если нет?

— Ты должен, я уже потерял двух братьев и не хочу терять третьего. Илиан, ты нужен нашему народу, только тебе под силу возродить его и вернуть ему былое величие!

— Ошибаешься, Лонут, практика показала, что я хороший воин, но плохой руководитель. Даже если я выживу, это право я оставлю тебе, а сам лишь буду помогать всем, чем смогу.

— Главное — выживи, а там разберемся.

— Илиан, время! — вмешался в прощальную процессию организатор.

— Долг зовет, пришло время рассчитаться с одним ренианцем за каждого убитого им илкарца.

Илиан еще раз помахал своим друзьям рукой и исчез за углом, оставив остальным лишь надеяться на его возвращение.

В этот раз Дарбрелт был один, никто не пришел его поддержать и не сказал слов напутствия, не пожелал удачи. Его народ называл его предателем, а остальные презренно улыбались, глядя ему в след, но это было не важно. Как человек не обращает внимания на пыль под ногами, так и Дарбрелт не обращал никакого внимания на этих ничтожеств, что ничего не стоили в этом мире. Сколь коротка память слабых мира сего, когда сильный называет бывшего героя предателем. Они не думают, не анализируют, большинство лишь принимает эти слова на веру, забывая, что если б не этот «предатель» твое гнилое тело уже доедали черви.

В руках у Дабрелта была лишь одна фотография его семьи, которую он собственноручно убил. Ему хотелось обвинить во всем Алутара, но в первую очередь он винил свою глупость и не желание остановиться и проанализировать ситуацию. Глупый солдафон воспитанный по принципу — приказ должен быть выполнен, любой ценой. Дарбрелт жалел лишь о двух убийствах среди миллионов, остальные были во благо империи, будь-то под влиянием Алутара или же по собственному выбору не имело значения, все они легли в основу фундамента величайшей державы.

Его позвали на бой, и он без колебаний встал, крепко сжимая фотографию некогда счастливого прошлого, окруженный ныне дерьмовой реальностью. «Добро пожаловать во взрослую жизнь, сынок, теперь-то ты узнаешь, что значит хавать дерьмо власть имущих», — именно это ему и сказал отец, когда Дарбрелт впервые выполнил приказ, идущий вразрез его принципам. После этого глава семьи пропал на три дня, а когда вернулся, был изрядно помят и подавлен, сказав, что попал в передрягу на внезапном задании. Только теперь до Дарбрелта дошло, что же именно тогда произошло.

У ворот Дарбрелт и Илиан вновь ощутили до боли знакомую жажду крови и давно позабытое чувство страха. Адреналин струился по телу, гоняясь сердцем по кровеносным сосудам. Каждый из них знал — его враг не простой солдат и даже не ветеран войны, это был совсем иной уровень. После встречи с подобными существами и уходом из битвы живым, можно было смело говорить любому, «Я дрался со смертью и самим богом войны, и я выжил, храбро приняв вызов судьбы».

Тяжелые ворота завыли, словно зовя в бой на своем языке, и открывая двум воинам путь. Крики публики ворвались внутрь, и желтый песок окутал ноги, когда первые шаги были сделаны. Сколько крови великих планетарцев впитало в себя это поле битвы? Одной лишь энергетикой можно было насытить свой дух войной и жаждой к разрушению. Один из них сегодня не уйдет отсюда живым, все это прекрасно понимали. Не будет никакой ничьи и чудесных помилований, между этими двоими только вражда и старые счеты, которые могут свестись лишь кровью и жизнью одного из них.

Марендрайт смотрел на приближающуюся друг к другу двоицу с высоты трибун, думая о недавнем договоре. За этот турнир он заключил слишком много сделок с участниками, что случилось впервые за все время его работы. Все же, даже обладая властью, приходится считаться с сильными мира сего, а в этот раз их было слишком много в одном месте. Ренианцы, что собрались на стадионе освистывали Дарбрелта, лишь немногие предпочли молчать, чем показывать свое невежество или слабоумие.

Император Алутар с улыбкой смотрел на своего бывшего пса, не понимая, что натворил. Он так погряз в желании все контролировать, что позабыл о том, кому должен быть благодарен за все, что сейчас имеет. Луч перенес двоицу на очередную планету подготовленную для их сдерживания. Третья по счету, она была последней в своем роде и следующую подобную стоило ожидать не раньше, чем через несколько лет. Мир замер, ожидая первого шага двух великих воинов.

— Не привычно видеть тебя освистанным собственным народом, что же ты натворил, раз так разгневал Алутара? — поинтересовался Илиан.

— Всего лишь отказался быть его верной собачкой, — спокойной ответил Дарбрелт.

— Да? А раньше тебя это нисколько не смущало.

— Времена меняются, теперь Алутар узнает на собственной шкуре, что значит страх и предательство. С моей помощью или нет, это не важно, ему недолго осталось.

— Значит, ты все предусмотрел, да?

Дабрелт промолчал и вместо этого оглянулся. Планета, покрытая полупрозрачной травой, освещалась яркой звездой, в три раза мощнее солнца, ее бескрайние равнины когда-то изобиловали разной живностью и пастбищами, теперь все это мертво, осталось лишь добить сам шарик. Империя хранителей, как следует, подготовила его к последнему пути, укрепив ядро илунием и навесив над самой планетой три стандартных слоя, на этот раз в виде энергии, которая будет поглощать враждебную.

— Кажется, у нас с тобой осталось одно не законченное дельце? — вопросом на вопрос ответил Дарбрелт, бросив ехидную ухмылку в сторону Илиана.

— Да, я задолжал тебе немного мести за своих братьев и свой народ.

— Тогда иди сюда и покажи мне, каков бы мог быть исход войны, если б сам Илиан Испепелитель бился за свой народ, покажи мне, чья любовь к родине сильнее, покажи свой гнев и обрушь ярость. Я хочу прочувствовать всю ту боль, что я причинил тебе. Ну же, Илиан, попробуй убить меня, если хватит сил!

Илиан призвал свой меч и щит и, приняв боевую стойку, ответил.

— Когда все закончится, один из нас будет хохотать, захлебываясь кровью. Я знаю это, потому что нет ничего смешнее, чем вид могучего ренианца, проигравшего ненормальному борцу с несправедливостью, и вид сильнейшего илкарца, поверженного безмозглым патриотом, что разочаровался в хозяине. Я иду, Дарбрелт, дай же мне познать ту мощь, которой проиграл мой народ!

Илиан исчез и появился около Дарбрелта, сделав выпад мечом, но тот телепортировался еще ближе к нему, появившись слева, что б срубить ему голову глефой, однако илкарец резко увернулся, и клинок прошел в сантиметре от шеи. Дарбрелт использовал всю свою легендарную скорость, как обладатель серых глаз, прощупывая оборону противника. За пару секунд ему стало ясно, что Илиан намного отличается от того же Авгулта, при чем настолько, что даже не понятно, каким образом они родные братья.

Поборник справедливости ни капли не уступал Дарбрелту в скорости, легко поспевая за всеми его движениями, отражая их щитом и даже контратакуя. Разминка закончилась, и пришло время более решительных действий. Ренианец покрыл всю планету серым непроглядным туманом, в то время, как Илиан разбросал по полю боя светлячков, что вспыхивали и взрывались при малейшем контакте врага с ними.

Взрывы пронеслись по планете, куски ландшафта на тысячу процентов укрепленной планеты разлетались во все стороны, образовывая кратеры. Планета всеми силами пыталась заживить свои раны, но эта двоица просто не давала ей этого сделать, мечась, будто два световых урагана по всей ее поверхности, что была в тысячу раз больше солнца. Дарбрелт не просто растворялся или исчезал в тумане, он был един с ним, он и есть туман. Серая дымка местами закручивалась в ураганы, разбрасывая по полю боя невидимые острые кристаллы, что разбивались о барьер Илиана, который тот выставил вокруг себя в радиусе тридцати метров.

Оба воина были невероятно опытны, сильны и быстры, это уже было не просто противостояние мастерства — победит тот, кто лучше умеет расходовать илуний и у кого его окажется в итоге больше. Бой требовал хитрости и полного анализа действий своего врага от каждого из соперников. Илиан поднял меч вверх и сквозь его лезвие, через барьер вырвался огненно-красный поток илуния, который разлетелся по небу и превратился в три маленьких солнца, что плавили камень, словно это всего лишь тонкий слой льда.

Дарбрелт изменил почву, превратив ее в серую лужу и нырнул внутрь, подальше от взора Илиана. Спустя пару секунд под барьером илкарца возникла похожая жидкость, и в мгновение оттуда вылетел ренианец, устроив внутри тотальный хаос. Пустота под желтым барьером заполнилась вихрем двух воинов, столкнувшихся в рукопашной схватке. Светлячки под барьером взрывались с разрушительно мощью, превращаясь в яркие сферы, что расширялись до сотни метров, а затем лопались с еще большим взрывом, разносясь ударной волной на многие километры.

Ренианец уклонялся, от чего мог, а остальное принимал на себя его барьер, с обеих сторон началась большая трата илуния, но это будто ничуть не заботило двух оппонентов. Три солнца продолжали выжигать все в округ, следя за Илианом, когда вокруг него туман превратился в целую армию копий Дарбрелта, что ринулись на илкарца всем скопом, по силе втрое уступая оригиналу. Испепелитель укрыл себя за новым полем и стремительно воткнул в землю меч, вновь пропустив через него энергию. Яркое желто-оранжевое пламя сплошным потоком вырвалось из недр земли, словно там находилось миллион огнеметчиков, которые выжгли всю армию Дарбрелта, рассеяв заодно и туман.

Илиан бросился искать противника взглядом и нашел, тот стоял прямо на одном из его солнц, довольно улыбаясь. Ему нравился этот бой, он был в полном восторге, от чего хотелось еще, больше. Дарбрелт воткнул меч в светило из чистого илуния, и оно потрескалось во всех местах, откуда начала вытекать серая жидкость, а затем шарик лопнул. Кровавый патриот проделал тоже самое и с остальными, а затем спрыгнул вниз, Илиан продолжал спокойно смотреть на ренианца.

Теперь они оба получили ответы на свои вопросы. Дарбрелт увидел совсем другую войну с Илкарией, а Илиан понял, почему его народ проиграл. Они выждали мимолетную паузу, а затем вновь бросились друг на друга, словно два диких зверя. Искры от столкновения клинков полетели во все стороны, их удары были столь быстрыми, что большинство из тех, кто недавно перешел на шестнадцатый круг не могли за ними уследить.

Все остатки народа Илкарии с надеждой смотрели на Илиана, крепко сжав кулаки, они и забыли, что среди них был такой воин, надежда понемногу начала разгораться в их сердцах. Дарбрелт использовал еще больше илуния, который направил в мышцы и в мини-турбины, торчащие из всего тела для придания ему большего ускорения. Само время не успевало за Дарбрелтом, оставляя его проекцию по всему полю битвы и еще больше запутывая Илиана. Илкарец мог бы повторить этот трюк, но он был силен в других вещах — он огонь, что выжигает грязь с лица вселенной.

Но пусть народ и отвернулся от Дарбрелта, те, кто еще сохранил остатки разума и возможность думать самостоятельно тихо молились за него, понимая, что пока он жив, у Рениан всегда есть сильная опора, даже если остальные проклинают его.

Дарбрелт буквально бомбил барьер своего врага со всех сторон и вскоре прорвался, начав резать илкарца по незащищенным местам. Испепелитель быстро сдавал позиции, но не просто так, у него был план. Илиан через ногу вновь передал илуний в почву, и оттуда снова вырвалось пламя по всей поверхности, на секунду превратив планету в новое солнце, которое вмиг потухло. Вспышка была столь яркой, что свет ее дошел до далеко системы находившейся на другом конце галактики, в которую отправляли биться великую десятку.

Кровавый патриот стоял перед Илианом с тяжелыми ожогами девяноста девяти процентов тела, выглядело все это, крайне ужасно. Дарбрелт рухнул на колени, но не упал, облокотившись на руки. Сам Илиан был не лучше, истекая кровью из сотен дырок, что проделал в нем Дарбрелт своей скоростью и копиями, поборник справедливости припал на одно колено, воткнув своей меч в землю для подпоры.

Они подняли головы, смотря друг на друга, раны уже заживали на их теле, тратя внутренние ресурсы. Им обоим нравился этот бой, но больше всего он нравился Аренлэйку, Белиндору и Джореллу, которые почувствовали, как внутри них загорается пламя. Три разрушителя, жажда битвы была их вторым именем, а этот бой не мог не вызвать желания самолично броситься в пекло у таких, как эта троица. Был еще и Ильмарион, но его легкомысленная и творческая натура удерживала жажду битвы внутри, делая его тем самым исключением из правил, а так же Дутанор, который, специально учился контролировать ее.

Раны зажили, и кровь требовала продолжения битвы. Дарбрелт ринулся вперед, запустив множество дуговых потоков энергии, которые же сам обогнал. Он связал Илиана боем, а в нужный момент отходил или подпрыгивал, открывая место для прилетевшей со спины смертоносной невидимой волны, что скрывалась в тумане. Пока они бились, сотрясая планету, Илиан приметил множество небольших дырок, которые неожиданно стали появляться под ногами, от чего ему стало понятно, сейчас будет козырь Дарбрелта.

Илкарец пустил много сил на барьер, готовясь хладнокровно отразить любую напасть, а Кровавый патриот в свою очередь почувствовал, что теряет слишком много илуния, при чем, не по своей воле, но медлить было нельзя, много сил уже потрачено на «это». Дарбрелт оттолкнулся ногами от щита Илиана и в кувырке пустил в его сторону немного энергии, чтобы тот отпрыгнул от него еще дальше.

Земля затряслась, говоря о том, что изнутри нее что-то рвется, что-то мощное и в большом количестве.

Разрывая плоть земли, толстые потоки воды взлетали высоко в небеса и, обрушиваясь вниз, но то была не простая прозрачная жидкость, а серая. Планету накрыл прочный щит, и ловушка захлопнулась. За полминуты уровень воды поднялся на пару сотен метров вверх и продолжал расти. Илиан взлетел так высоко, пока не уперся в атмосферный барьер Дарбрелта. Он не спешил действовать, пытаясь разгадать загадку, пока вода продолжала прибывать, подбираясь все ближе.

Джорелл с восторгом смотрел на того, с кем мог бы биться он и с грустью для себя обнаружил, что Линтранд и вправду был неровня Дарбрелту, так как последний просто игрался с их лидером. Авгулт и Линтранд, Кровавый патриот в одиночку расправился с ними двумя и еще много с кем, а затем смог биться с Джореллом и Дутанором, пусть его силы на тот момент изрядно поубавились, он все еще многое мог.

— Я хотел, чтобы вода покрыла весь мир, чтобы вселенной правила империя Рениан, но меня предал собственный народ, который я так любил! Будь проклят мой император, которого я так боготворил! Смотрите же Алутар, Илиан и вы все, какой будет вселенная, если я останусь в живых!

Вода накрыла планету многокилометровым слоем, достав до облаков. Илиан оказался в водяной клетке, окруженный враждебной жидкостью, что начала разъедать его барьер, заставляя тратить на его поддержку много сил и энергии. Никто не мог поверить своим глазам, один мастер круга погрузил огромную планету в воду, который там не могло быть.

Тысячи смертоносных водоворотов закрутились вокруг Илиана, пытаясь разорвать его на части, а Дарбрелт стал еще быстрее в своей привычной среде обитания. Подобная ловушка могла уничтожить целую цивилизацию.

«Так вот она, какая… сила одного из лидеров П.И.К.З. и сильнейшего сына Рениан. Хоть мы и враги, но о более достойном противнике я не смел и мечтать», — Илиан говорил себе это, пока находился в глухой обороне, окруженный полностью враждебной атмосфере. Джорелл крепче сжал кулаки, видя товарища в полной ловушке, хотелось бы ему броситься на помощь, но он не мог, это не его бой, и Илиан никогда бы не простил ему подобную выходку. Ильмарион резко положил свою руку ему на плечо, заставив вернуться Джорелла из мира закипающей в нем ярости обратно в реальность, тот очухался, посмотрел на барда и благодарно кивнул.

Бой продолжался, и Дарбрелт все больше наседал, атакуя по всем направлениям. Он тень, он смерть, он все самое лучшее, что есть у его народа, Дарбрелт Кровавый, и даже изгнанный, его меч будет пускаться в ход лишь во славу Рениан. Воды расступались, швырялись в разные стороны и падали назад, когда клинки двух воинов сталкивались друг с другом. Даже сама земля умирала в этой воде, словно грязное пятно, на которое вылили кислоту.

С каждой секундой планета становилась все меньше, постепенно уступая воде, ядро работало на максимум, отдавая весь илуний на восстановление, но этого категорически не хватало. Океан разошелся в стороны, поднимаясь все выше и выше, пока два исполинских гиганта не восстало из пучин глубинной тьмы. Они раскрыли пасти и издали рев, после чего набросились на Илиана, почти не уступая в скорости Дарбрелту. Вода била поборника справедливости вновь и вновь, разрывая его барьер и щит, настоящая ярость стихии, которой подвластен этот мир.

Без устали, без колебаний, они молотили с такой жестокостью, словно у них были чувства, пока земля не раскололась, и яркий свет ядра не вырвался наружу. Илиан пролетел вниз, не подавая признаков жизни, и рухнул на ядро, что норовило вот-вот разорваться на части. Вода оставалась неподвижной, удерживаемая двумя големами, что смотрели за своим хозяином и его врагом, не давая потоку хлынуть на ядро планеты.

— Илиан! — крикнул Лонут, сорвавшись с места.

Ильмарион мог бы поклясться, что Джорелл проскрипел зубами от злости, по его телу прошла дрожь.

— Это все, на что ты способен, Илиан?! Не разочаровывай меня, я столько слышал о твоем могуществе и не верю, что это все!

Дарбрелт подошел к Илиану, ходя по ядру, словно это простая прогулка по парку, а сам илкарец был спасен остатками своего барьера. Ренианец проник за слабое поле и схватил Илиана за воротник, подтянув к себе.

— Только не говори, что уже собрался подохнуть! Я только начал, Илиан, император Алутар еще не до конца понял, что он сделал, страх еще не бежит по его спине! Ну же, Илиан, заставь меня выложиться на полную мощь, заставь Алутара вспомнить, что он обычный смертный ублюдок, заигравшийся в бога!

Я хочу, чтобы о нашей битве слагали легенды, чтобы каждый в этой чертовой вселенной понял, что значит истинный ренианец, и пусть каждый узнает, каково это, предавать тех, кто готов ради тебя на все! Они должны почувствовать мой гнев даже сидя в уюте и тишине на другом конце вселенной, чтобы отныне любой подумал трижды, прежде чем плевать в лицо верных ему планетарцев!

Илиан молчал, ни один из мускулов на его теле не шевельнулся, но, это был не конец. Тяжелая рука обхватила запястье Дарбрелта и веки Илиана раскрылись, вновь обнажив желтые, горящие глаза.

— Ты слишком громко кричишь, я даже собственных мыслей не слышу, — спокойно произнес тот, и ренианец отскочил от илкарца. — Я чувствую твою боль и ненависть, ты предан теми, кого любил больше всех. У тебя очень неприятные способности, за такой короткий срок ты заставил меня потратить почти весь мой илуний, воистину, ты умеешь лишать планетарцев самого важного. В этом твоя сила.

Ренианец обратил внимание, как едва удерживающееся от взрыва ядро перестало громыхать и дрожать, вместо этого оно стабилизировалось, плавно переливаясь всеми цветами илуния.

— Но, видишь ли, в чем проблема, из всех противников, я, пожалуй, самый неприятный для тебя.

Глаза Илиана загорелись еще ярче, тело начала окутывать аура, а тонкие струйки илуния потекли из ядра прямо в его тело. Илкарец воинственно закричал и огненный столб поднялся в небеса, столь горячий, что гиганты превратились в пар, вместе с подступающей к нему водой. Илуний шел к Илиану из воды, из самого Дарбрелта, и не только.

Вокруг Илиана Испепелителя появилось четыре маленьких черных дыры, из которых, энергия буквально текла к илкарцу.

— Ты ищешь справедливости, Дарбрелт, но ее нет в этом мире… зато есть я! И мой мертвый народ требует, чтобы свершилось правосудие, они не хотели этой войны, им нужен был мир и спокойствие, но вы уничтожили их! Будь уверен, Дарбрелт, твой император почувствует страх, я заставлю его сердце биться чаще от ужаса, от мысли о том, что я его враг!

Дарбрелт бросился отступать, ему нужно было придумать план действий, сила Илиана стала неожиданностью для него, как и для мира.

— Он может поглощать любой илуний и преобразовывать для себя, я не верю глазам! — закричал Ильмарион.

— Да, я знал об этом, но не думал, что Илиан способен на это в таких масштабах… — с восхищением в голосе произнес Джорелл.

Кровавый Патриот пробил все барьеры и пролетел в космос, но ужаснулся, мурашки прошли по телу бывалого воина, от мысли о том, что кто-то может управлять энергией таким образом.

Огромная черная дыра крутилась над планетой, с каждой секундой становясь все больше, а посреди нее повисла огненная звезда. Дыра притягивала к себе энергию соседних звезд, подпитывая ею светило посередине. Желтые полосы, словно северное сияние плыли по пустоте вихревого потока, завораживая глаз и заставляя трепетать от страха. Илуний вылетал из черной дыры и тоже подпитывал огненный шар сгустком мощи, который понемногу начал пульсировать.

Мысли спутались и перемешались в голове Дарбрелта, он не верил в подобную картину, не знал, что можно противопоставить такой мощи. Бежать, но куда? Судя по пульсации, скоро здесь все взорвется, но как далеко пойдет этот взрыв, даст ли Илиан бежать ему? Дарбрелт отлетел на край системы, чтобы илуний перестал столь быстро высасываться из его тела. Он улучшил зрение и огляделся в поисках Илиана, которого по-прежнему не было видно.

Но Испепелитель был ближе, чем казалось, он появился прямо за спиной Дарбрелта одним мгновенным телепортом. Ренианец предвидел подобный шаг и поставил позади себя ловушку, которая ярким серым копьем пронзила Илиана, но тот лишь улыбнулся, ему было плевать. Его тело пожрало и эту энергию, как десерт. Одно присутствие илкарца высасывало илуний отовсюду, и Дарбрелт, который уповал на свою скорость в ближнем бою теперь не мог приблизиться к врагу, иначе бы в мгновение остался без сил.

— Срочно отправляйтесь к системам, которые граничат с теми, где сейчас бьются те двое, захватите с собой как можно больше илуния, выставите вокруг восьми систем барьер и как можно скорее, — внезапно скомандовал Марендрайт своим хранителям, от чего те удивленно посмотрели на него. — Быстро! — гавкнул великий хранитель и остальные повыскакивали с мест, бросившись бежать исполнять приказ.

«Надеюсь, энергия от взрыва уйдет в темную вселенную, где нет ни звезд, ни чего-либо еще. Я видел такое однажды, двадцать тысяч лет назад, когда ты разбил последнею армию латланцев под предводительством их великого Дуирлана. Те разрушения, что ты оставил тогда, я не забуду до сих пор. Илиан, неужели ты зайдешь так далеко, что исполнить мечту Дарбрелта? Это слишком благородно даже для тебя. Ведь я уже чувствую, как Алутар нервно ерзает на стуле в соседней ложе».

— Не беги, Дарбрелт, твое сопротивление бесполезно, прими мою кару и подарок, все будет по справедливости.

Ренианец был ошеломлен, но сдаваться не собирался, только не он. Отступая вновь и вновь, он пытался сэкономить как можно больше сил, если сможет найти способ, как пресечь способность Илиана к поглощению энергии. Разгадка крылась в микроконтроле, Дарбрелт был уверен в этом, нужно лишь понять, как использовать илуния таким образом, чтобы он не давал энергии поступать в организм извне.

— Время вышло, Дарбрелт, ты проиграл, — Илиан выглядел словно бог, окруженный ослепляющей аурой.

Испепелитель ехидно улыбнулся, и сильные мира всего обратили взор на черную дыру, в центре которой бешено пульсировала огромная звезда, что впитала в себя неслыханную мощь. Последняя надежда Илкарии, пришло время показать миру, сколь глуп он был, когда принял добродушие илкарцев за слабость.

P.S. Не мог не поделиться с вами своей радостью. Вот такой подарок получил я на новый год, первая книга по моей вселенной и, дай бог, чтобы далеко не последняя!)) И еще, кто знает, как выложить несколько иллюстраций, а то мои перебивают друг друга и больше одной не получается у меня) за качество извиняюсь, пришлось сжать, чтобы выложить обложку с двух сторон коллажем)

Дарбрелт ощущал мощные всплески со стороны черной дыры и знал, что скоро произойдет, но даже в этой ситуации он не собирался опускать руки. Прикинув шансы, ренианец просчитал, что если его план удастся, на атаку у него будет несколько секунд. Он прекратил отступление и резко телепортировался к Илиану, тот удивленно замешкался на мгновение, ведь до этого Дарбрелт лишь отступал, но, илкарец быстро понял, что ренианец разработал какой-то план.

Илуний хлынул из Дарбрелта к Илиану, но это не имело значения для первого, ибо он уже все поставил на эту атаку, и убегать более не было смысла. Меч Илиана понесся сверху, Дарбрелт увернулся и клинок, заряженный силой, коснулся земли, и желтый столп энергии яркой вспышкой вошел в недра и вышел с другой стороны планеты, отрезав от нее кусок. Испепелитель впитал в себя столько сил, что любой его удар мог быть фатальным даже для владельца шестнадцатого круга, что только что перешел на этот уровень. Ренианец раскинул по полю миллионы серых огоньков, что словно рой светлячков повисли в воздухе и тут же были поглощены силой илкарца, но именно на это и рассчитывал Дарбрелт.

Илиан обнаружил, что илуний больше не поступает к нему извне, что-то блокирует проход энергии. Кровавый патриот прилагал много ресурсов и мозговой активности, чтобы его частицы облепили илкарца, создав вокруг него враждебный барьер, который не пропускал энергию. Так как илуний Илиана пытался разрушить враждебный, Дарбрелту приходилось тратить уйму запасов, чтобы этого не произошло раньше времени.

Кровавый патриот бросил все свои силы на улучшение физических данных и нацелился нанести удар только лишь по одной точке. Вся его мощь сконцентрировалась на лезвии мечей, чтобы пробить защиту в одном единственном месте и разрубить Илиана, пока тот не может управлять илунием должным образом. Илкарец поступил так же и бросил много сил на защиту, разгадав план врага. Две силы столкнулись и разорвали все вокруг себя, в это же время яркая вспышка осветила несколько систем, поглотив собою абсолютно все, звезда взорвалась, неся смерть.

Колоссальная взрывная мощь направилась от системы к системе, сметая все будто космический ураган. На границе восьмой системы взрыв ждали хранители, что возвели огромных размеров барьер, истратив очень много запасов со складов. К каждому из воинов было подключено по восемь цистерн илуния их же типа, чтобы те смогли обуздать мощь несущуюся на них. Сначала их накрыл свет, против которого была бессильна даже темная пустота космоса, затем, взрывная волна сокрушительно ударила по барьеру, заставив почувствовать на себе всю мощь и боль падшей Илкарии, за волной последовала энергия, илуниевое пламя, что бросилось пожирать барьер, вставший у него на пути.

Зрителям ничего не было видно, они лишь могли строить догадки, что же сейчас там происходит и чем все закончилось, но никто и подумать не мог, что восемь систем пусть и безжизненных, но канули в небытие. Дарбрелт валялся на какой-то планете, где именно, он не знал. Ренианец лежал в водном пузыре, словно эмбрион, вода защитила его, но далеко не полностью. Пламя разъело тело Дарбрелта до кости во многих местах, а там, где урон был наименьший, кожа покрылась мерзкими на вид пузырями. Настоящая агония охватила ренианца, не смотря на то, что пузырь облегчал боль в половину. Илуний был на нуле, Илиан высосал приличную часть, и все остальное Дарбредт потратил на последнюю атаку, самого же илкарца пока нигде не было видно. По мере угасания илуния, в организме ренианца открывались все новые и новые раны, но ему было не суждено умереть в одиночестве, ведь через минуту на планету рухнул Илиан, которому не удалось сбежать от собственного взрыва из-за раны, что ему таки нанес Кровавый патриот.

Илиан был без левой руки и с дыркой в боку, а все его тело покрыто кровоточащими ранами. Во время последней атаки, Дарбрелт взорвал свои частицы на илкарце, чем вызвал хаос в потоках его энергии и смог нанести противнику сильную рану. Но если для Дарбрелта уже все было потеряна из-за отсутствия илуния в организме, то Илиан продолжал пополнять свои силы прямо у него на глазах, заодно и регенерируя.

Дарбрелт слегка приподнял голову, чтобы посмотреть на своего врага. Илиан медленно шел к ренианцу, изрядно хромая, и держась оставшейся рукой за разорванный бок. Хранители искали их, но пока не нашли, поэтому они были наедине, и оба это знали.

— Подумать только, я проиграл какому-то ненормальному, что везде кричит о справедливости… — пробубнил Дарбрелт, а затем, подумав об этом еще немного, засмеялся, хрипя и харкая кровью.

— Вот видишь, я же говорил, — ответил ему Илиан и, упав на колени начал сильно кашлять, обнаружив вскоре на ладони и свою кровь.

— Думаю, что теперь жопа у Алутара изрядно вспотела от твоих космических дыр. Кто бы мог подумать, что ты можешь вытворять нечто такое.

— Кто бы мог подумать, что за минуту ты догадаешься, как пресечь мою способность.

— Это всего лишь огромный боевой опыт, — Дарбрелт сильно сморщился, его глаза покраснели, боль с каждой секундой усиливалась. — Теперь мы квиты, Илиан, ты отомстил мне за свой народ.

— Да, но еще есть Алутар.

— Недооценивай этого ублюдка, он хоть и гавнюк, но я кланялся лишь одному планетарцу во всем мире с тех пор, как стал руководить П.И.К.З. и это Алутар.

— Я приму твои слова к сведению, — Илиан спокойно смотрел, как Дарбрелт угасает, можно было смело сказать, что прямо на его глазах гибнет целая эпоха не только империи Рениан, но и в какой-то степени вселенной.

— Эй, Илиан, ты еще тут? — Дарбрелт уже был в полу сознании, считанные минуты отделяли его от шага на ту сторону.

— Да, я здесь.

— Тупые хранители, никогда не могли хорошо делать свою работу. Скажи мне, Илиан, есть ли то, о чем ты жалеешь в своей жизни?

— Есть, конечно же, есть.

— Это хорошо, значит, ты жил по-настоящему, только бездушные машины не ошибаются и не жалеют ни о чем, в этом наша сила и слабость, — Дарбрелт с большим усилием нажал на перстень, что покоился на его указательном пальце и оттуда появилась голограмма фотографии его семьи. Именно то, о чем жалел сам Кровавый патриот.

— Даррелт, отец, надеюсь, вы сейчас служите под сине-голубыми знаменами Эдера и быть может, мы встретимся с вами, и слезно рыдая, я попрошу у вас прощения за все, что натворил.

Дарбрелт издал предсмертный выдох и, закатив глаза, покинул этот мир.

— И пусть вселенная помнит о деяниях наших вечно, ибо лишь они остаются после смерти нашей и лишь о них вечно могут говорить все остальные, — произнес Илиан и опустил веки мертвеца, вложив ему перстень в руку.

В этот раз луч не утащил победителя и проигравшего обратно на арену, хранители пришли лично. Прочесав местность в поисках энергии, им таки удалось найти исчезнувших воинов. Илиан сидел рядом с телом Дарбрелта с закрытыми глазами, не открыл он их и даже тогда, когда хранители подошли совсем близко.

— Я не верю своим глазам, Дарбрелт мертв… — произнес хранитель-ренианец.

— Он жил, как воин и погиб соответственно, во истину, это тяжелая утрата для всего Рениан, — со скорбью в голосе сказал хранитель-бринрок.

— А как по мне, туда ему и дорога. Ты молодец, Илиан, убил эту кровавую шавку императора, что творила ужасные вещи по его приказу. Приятно видеть его мертвым, — презренно плюнув в сторону, добавил хранитель-делдаркец.

— Вы все ошибаетесь, — вдруг заговорил Илиан, открыв глаза и посмотрев на Дарбрелта. — Он был ни шафкой и ни простым воином, а тем, кто всей своей душой любил свой народ и родину, настолько, что позволил низким душой планетарцам одурачить себя, лишь бы уберечь любимых им ренианцев. Никогда в своей жизни я еще не встречал того, кто пожертвовал всем, лишь бы кто-то смог спать спокойно. Теперь пришла твоя очередь отдыхать, Дарбрелт, спи, ибо теперь все это больше не твоя проблема.

Глава 9 Маленький изгой. Часть 1

Маленький фельсонт вернулся к себе в покои, где зверек дивеор начал радостно пищать, бегая вокруг него. Перед глазами карлика все еще стоял бой, что кончился несколько часов назад, когда четыре хранителя величественно несли тело Дарбрелта, пока зрители делились на два лагеря. Между присутствующими там завязалась драка, ренианцы с ренианцами били друг другу рожи, пытаясь нащупать костяшками пальцев правду, которую так искали.

Когда несколько идиотов, стали радоваться смерти Дарбрелта, те ренианцы, что не верили Алутару, не выдержали и бросились бить глупцов, что забыли, сколь многим они обязаны Кровавому патриоту. Ненависть быстро захлестнула всех ренианцев, фанатов Дарбрелта и других болельщиков. Несколько часов потребовалось, чтобы угомонить толпу, успевшую поредеть на сотню зрителей.

Илиан очень хотел вмешаться, но ему запретили хранители, сказав, чтобы он не лез в эту разборку. Дарбрелта должны были хоронить в усыпальнице величайших сынов Рениан, но так как Алутар отнял у него право быть ренианцем, тело решили кремировать по старинке. Похороны должны будут состояться на океаническом берегу, что в паре сотнях километров от штаб-квартиры хранителей, приглашены все желающие.

Коротышка плюхнулся на кровать, а зверек клубочком прилег рядом.

— Интересно, если бы я погиб, кто-нибудь скучал бы по мне, выдержал бы скорбное молчание в мою честь? — вслух спросил фельсонт, и дивеор пропищал.

— В тебе я и не сомневался, дружок, приятно, когда кто-то думает о тебе, — карлик гладил питомца, смотря в потолок.

— А Илиан оказался очень сильным воином, даже не ожидал, что кто-то может вытворять нечто подобное.

Дивеор снова что-то пропищал, будто у них настоящий диалог.

— Уверен? Думаешь, я бы справился с ним? Ты мне льстишь, малыш. Да и вообще в этом турнире очень много сильных воинов.

Зверек обидчиво отвернулся, поменяв окрас.

— Ну не обижайся, просто, кто такой Илиан, и кто я? Жалкий ни кому не нужный карлик, брошенный даже собственными родителями. Но, я не отчаиваюсь, нет, эти лицемеры не дождутся от меня такого подарка, мои ноги будут ходить по земле им на зло, и обещание, данное мной, самому дорогому для меня планетарцу никогда не погаснет.

— Даже войдя в великую десятку, планетарцы не перестают смотреть на меня с презрением и ненавистью. Неужели в этом мире внешность значит куда больше, чем дела?

Размышляя о жестокости и не справедливости этого мира, коротыш не заметил, как быстро пролетело это время и вскоре должны были состоять похороны Дарбрелта. Он слез с высокой кровати, накинул на себя куртку, и дивеор прыгнул туда, решив побродить со своим хозяином, что спас его от прозябания в канавах и голодной смерти.

На побережье собралось много планетарцев, которые провожали Дарбрелта в последний путь, оставшиеся участники стояли впереди всей толпы и ждали начала церемонии. Кровавый патриот мирно лежал на деревянном пьедестале, что скоро предадут огню.

В толпе ходило множество разговоров касательно того, был ли Дарбрелт и вправду предателем, или же Алутар не тот, кем кажется. Смерть верного патриота дала куда более неожиданный эффект, чем предполагалось вначале. Те, кто предпочитал молчать, вдруг заговорили, открыто показывая недоверие своему императору, боясь не его гнева, а того, что случится с империей без ее верного защитника.

При появлении в толпе карлика, медленно идущего в первые ряды, некоторые переключили гнев на него, не открыто, но, не скрываясь, шептали у него за спиной всякие гадости.

— Почему такой, как он, жив, а великий Дарбрелт лежит там, ожидая сожжения? — говорили одни.

— Участник великой десятки, пхах, как же, позор, да и только. Как посмел этот недоносок стоять в одном ряду с тем, кому даже в подметки не годился.

— Еще и шавку с собой притащил, ему и самому-то здесь не рады, так он с животным сюда приперся, недоразвитый кретин.

Потоки желчи и ненависти лились на маленького уродца со всех сторон, но он держался молодцом, давно не замечая эти низкие нападки и остроумные шутки, сводящиеся в большинстве своем к его росту и внешности. Коротышка встал в передних рядом, откуда открылся вид на бескрайний океан, а на краю пляжа возвышалось деревянное сооружение, на котором лежал недавно погибший великий воин. Участники стояли молча, пока за спинами все еще не смолкали сплетни.

Фельсонт огляделся и, задрав голову, увидел, что стоит рядом с Джореллом, что стало для него маленьким потрясением, собственно, как и появление Илиана.

— Неожиданно тебя здесь увидеть, ведь Дарбрелт был твоим основным врагом и тем, кто принес твоему народу много страданий, — прохрипел карлик.

Человек опустил голову и посмотрел на маленького планетарца рядом с собой, он потянул свою руку к дивеору, и зверек по началу испугался, спрятавшись поглубже в куртке, но, принюхавшись, все же высунул мордашку обратно. Джорелл нажал пальцем на носик питомца, и тот непонимающе опустил уши, но не испугался.

— Да, с моей стороны Дарбрелт был моим врагом, но с другой он был великим воином и защитником своего народа, за это нельзя его не уважать, с возрастом я пришел к этому. Все-таки, наш мир многогранен и глупо смотреть на него только со своей точки зрения. Как бы сильно я ни ненавидел этого ренианца, как минимум его самопожертвование достойно похвалы.

— Многогранный мир? Хех, ты прав, вот только жаль, что не все так думают.

— Да и срать чай на всех, большинство тупые дегенераты без капли собственного мнения, пойдем лучше с нами, выпьем, как следует! — внезапно сказал другой человек рядом с Джореллом, это был Ильмарион.

Карлик на секунду обомлел от внезапного предложения, но с улыбкой отказался, то ли из-за стеснения, то ли из-за того, что слишком привык быть без друзей и уже забыл о доброте других, он сам так и не понял.

Марендрайт попросил тишины, скоро все должно было начаться. Высокий глава хранителей возвышался над погребальным погостом и телом ренианца, другие его коллеги выстроились вокруг умершего воина, склонив головы. Толпа расступилась, дав проход ренианцу факелоносцу, что медленно нес огонь мимо собравшихся. Одновременно с этим запел хор из сородичей умершего, что звучал мрачно, но завораживающе.

Факелоносец поджег пропитанные горючим бревна, и огонь начал пожирать конструкцию, хор запел еще громче, и слезы потекли из глаз многих ренианцев.

Хор замолчал, оставив лишь звуки слез и треска костра. Это были первые похороны для Джорелла в этом мире, и они произвели на него сильное впечатление, что даже в мире полном насилия, все еще чтят великих героев, как враги, так и друзья.

Безымянный коротышка завидовал всем им, Дарбрелту, Джореллу, ведь одного из них хоронили множество планетарцев, и большинство из них открыто рыдало, а другой, приехав сюда никем и презираемый так же, как и коротышка, вырвался из этого круга и тоже стал любимчиком толпы. Даже не видя лица, народ полюбил человека за то, кем он является, так почему же с карликом так не работало, чем заслужена такая несправедливость? Как бы ему хотелось, чтобы мир стал добрее, что б такие, как он, чувствовали себя в нем не брошенными, а нужными.

Бой карлика должен был состоять через день, и он точно знал, что в этот раз Якитантис не допустит той ошибки, что совершил в прошлом своем бою, недооценив возможности Зарблэйна.

Аэрокары, мчались по небесным магистралям, что состояли лишь из парящих указателей и ярких линий, пролетая над крышами некоторых домов и одного карлика. Внизу идущие пешеходы могли не бояться стекающего им на головы машинного масла, так как его попросту не было, и все улицы были покрыты прочным прозрачным навесом, который спасет даже от крушения самолета.

Коротышка лежал на холодном камне, сложив руки за головой, а где-то под ним этажом ниже горела вывеска «Жизнь для всех». Это был приют для больных и отстающих в развитии детей, или же с различными мутациями.

Он финансировался анонимным планетарцем, который раз в месяц переводил на счета этой маленькой организации крупные суммы, помогая ей откупаться от различных недобросовестных инспекций и продажной налоговой. Здание стояло прямо недалеко от штаб-квартиры хранителей, всего в паре десятков километров, являясь из-за этого лакомым куском для многих крупных бизнесменов и предпринимателей. Всем им ужасно мешала кучка недоразвитых, занимающих выгодное место для рекламы и других вещей здание.

Многие из этих детей, так или иначе, все-таки находили работу, становясь специалистами востребованных специальностей, или же оставаясь в роли воспитателей и учителей в этом доме. Почти стоэтажное здание не раз подвергалось различным нападениям. Но, не смотря ни на что по прежнему работает в штатном режиме, а автоматическая система охраны, купленная недавно на деньги неизвестного спонсора, навсегда отбила желание всякой шпаны мешать маленькому счастью изгоев.

Дивеор смотрел на мир с крыши высотки, никогда не видя его с такого ракурса, это было прекрасно зрелище, венец цивилизации в строительном деле, жаль, что эволюционировала лишь технология, но не сердца.

Примечательно, что едва кто-то зайдет в эту высотку, он тут же приметит одну важную деталь, которая сразу бросается в глаза, среди детей не будет фельсонтов, ни одного ребенка с отклонениями. Так как же такое возможно? Неужели среди фельсонтов не рождается детей с патологиями, но как же тогда Безымянный карлик, что спокойно прикорнул на крыше? Ответ на этот вопрос знают лишь фельсонты, это их национальная тайна, которая строго контролируется властями и те, у кого рождались такие дети, никогда об этом не расскажут, а если и захотят, то не смогут. Правительство отслеживает их передвижение и не выпускает в путешествия туда, где могут быть другие расы, а так же в те места, где есть их скопление на их родных планетах в виде туристов.

Но много тысяч лет назад, когда война с латланцами только закончилась, и опустевшая от кровопролития вселенная отчаянно нуждалась в любом ребенке, одному маленькому уродцу удалось затеряться в потоке времени, избежав пожизненного заключения собственным народом, что гнался за расовым совершенством. Это было в те времена, когда жизнь еще чего-то стоила, но ценность ее уже угасала, в те времена, когда среди всех рас начался спор о том, кто же из них истинный венец эволюции, совершенный и самый достойный народ.

Это был глупый спор недостойный цивилизаций, но, как известно, в борьбе за власть несколько разумных существ, несомненно, найдут тему для спора, чтобы выяснить, кто из них более совершенный индивид и более остальных достоин всех благ.

Фельсонты выиграли ту гонку, немного опередив люмитанцев по показателям рождаемости здоровых детей, но эта была ложь, на которую те пошли, путем жизней десятков тысяч неполноценных новорожденных. И лишь один фельсонт на всем белом свете напоминал миру, что идеальных не существует, из-за чего его ненавидела собственная раса, но ничего не могла с ним поделать, так как уродец был не из робкого десятка.

Внизу раздался крик новорожденного люмитанца, чья мама примчалась сюда в тайне, боясь за жизнь своего ребенка, собственный отец хотел избавить дитя от страданий, убив в колыбели. Безымянный карлик помнил и свое рождение, имея благодаря илунию возможность просматривать собственную память, словно кино.

Он видел, как впервые открыл глаза, но не было радости по этому поводу. Его мать рыдала, крича, чем она заслужила все это? Отец с презрением и злобой смотрел на уродливую тварь, что вылезла из чрева его жены, не было счастья в день, когда родился карлик, его жизнь началась с презрения.

— Мне очень жаль, господин сенатор, но вы знаете закон, каждый ребенок имеет право на жизнь и может внести вклад в будущее империи Фельсон, — напомнил акушер-гинеколог отцу карлика. Вдвоем они болтали прямо в палате рядом с новорожденным ребенком, пока жене вкололи успокоительного.

— Это не ребенок, это чудовище, вы когда-нибудь видели столь уродливое создание?! Давайте скажем, что ребенок умер при родах, я прикрою вас, у меня есть власть.

— Нет, я не буду убивать детей в колыбели лишь за то, что природа наградила их не той цепочкой ген.

— Вы сами заставили мою жену рожать под страхом тюрьмы, если она сделает аборт, а теперь не хотите брать ответственность за это?!

— Мне жаль, но я лишь озвучил новые послевоенные законы. В империи нехватка планетарцев, очень много погибло в войне против латланцев, нам в срочном порядке нужно восстанавливать популяцию.

— Но не такими же фельсонтами?!

— Да, он уродлив, но не глуп, его мозговая активность в полном порядке, кто знает, возможно, он станет великим ученым, в примере существует множество подобных примеров.

— Никем этот ублюдок не станет! Лишь моей обузой на пути к продвижению в правительстве. Как я теперь могу кричать с трибуны о величии и совершенства нашего народа, когда у меня рождается вот это?!

«Может, это твоя карма, сукин сын?», — подумал про себя врач, но придержал эти слова при себе, лишь немного нахмурившись.

— В общем, этот разговор не о чем, вы и сами все знаете. Помогать убивать вашего ребенка я не собираюсь, но если узнаю, что он вдруг умер, то расскажу полиции о нашем с вами разговоре. Детдомов у нас тоже нет, их закрыли, полностью переложив ответственность за детей на их родителей, другое дело, если б вашу жену изнасиловали, тогда с абортом не было б никаких проблем, женщина не должна рожать дитя зачатое таким путем.

— Да я знаю, знаю!

— Тогда не нужно больше глупых предложений, вы же сенатор, вот и ведите себя, соответственно. Ваш ребенок — ваша ответственность, если вы его не хотели, не нужно было заниматься сексом без средств защиты, больше мне нечего вам сказать. Фельсон нужен каждый ее ребенок.

Врач покинул палату, и сенатор стукнул кулаком по стене от злости.

— Ничего, я протолкну в сенат такой закон, чтобы подобные выродки были не нужны нашей империи…

Мужчина посмотрел на свое дитя, что игриво пропищало, улыбнувшись своим кривым маленьким ртом, видя своего отца, но тот лишь мерзко поморщился и ушел, сев рядом с женой. Дверь в палату открылась, и в комнату вошел мальчик восьми лет, он взглянул на младенца, лежащего в боксе с множеством подключенных к нему компьютеров, что отслеживали состояние его здоровья и передавали в кровь необходимые полезные и питательные вещества, чтобы малыш быстрее окреп.

Безымянный карлик больше всего на свете любил этот момент своей жизни и всегда самопроизвольно улыбался, пока витал в воспоминаниях.

— Ты мой братик, да? Наконец-то я увидел тебя, а меня Дэльза̀ро зовут, а тебя как?

— Дэльзаро, а ну уйди от него, никак это чудовище не зовут, и не будут звать! Надеюсь, что он вскоре сам покинет нас.

— Зачем ты так говоришь, папа?!

— Даже не смей считать его своим братом!

— Нет, я буду считать его братом! — топнул ногой мальчуган.

— Ах ты, негодный мальчишка! — отец встал, чтобы выпороть сына.

Дэльзаро положил к маленькому братцу мягкую игрушку, которую принес для него и убежал в коридор, отец последовал за ним, крича его имя.

— Брат, мама с папой не любят меня, да? Они хотят, чтобы меня не было? — шестилетний карлик сидел с братом в его комнате, так как родители отказались дать ему собственную, поэтому Дэльзаро взял его к себе, снова разругавшись с родителями. В руках у карлика была та самая игрушка, что в первую их встречу его брат положил ему в бокс, эта вещь была очень дорога ему.

Дэльзаро не желал врать маленькому братцу, но и обнадеживать его зря не хотел.

— Да, они не любят тебя, прости.

Маленький карлик опустил голову, прикрыв глаза руками, тихо начав плакать.

— Но я люблю, — вдруг послышался родной голос. — Ты мой брат, кто бы что ни говорил, и я защищу тебя от всего мира, если понадобится! — вдруг воинственно произнес мальчик, обняв брата.

— Но… разве это, возможно, сражаться одному против всего мира? — сквозь слезы пробубнил уродец.

— Да, в нашем мире есть великие планетарцы, что владеют могущественной силой, способной наделять их почти безграничными возможностями. Их называют мастера кругов, — с восхищением произнес четырнадцатилетний Дэльзаро.

— Я тоже хочу стать этим мастером!

Дэльзаро рассмеялся, завидев внезапную решительность его брата по неизвестному вопросу, он улыбнулся и добавил:

— Лэ̀йдергад, я придумал тебе имя… Лэ̀йдергад, — на старом языке нашего народа это означает, надежда.

— Лэйдергад? Мне нравится, спасибо Дэльзаро, теперь у меня есть мое собственное имя, — мальчик снова расплакался, но на этот раз от счастья.

— Ты такой плакса, ха-ха.

— Сам ты плакса!

— Продолжай топтать этот мир своими маленькими ножками, Лэ̀йдергад…

Имя эхом отдалось в голове карлика, тот открыл глаза, и перед ним была мордочка дивеора, который облизывал ему нос. Его хозяин задремал, пока вспоминал нечто важное, что никто не произносил уже множество тысячелетий — его имя.

Тот, кто много думает, о чем бы то ни было, плохо спит по ночам, и Джорелл был одним из таких людей. Навязчивая мысль, словно червь в мозгу, который шевелится внутри, не давая и минуты покоя. Он хотел бы выйти на ночную аллею, но даже в середине ночи там было полно планетарцев, поэтому ему пришлось довольствоваться опустевшими коридорами штаб-квартиры.

Некогда оживленные, теперь в них эхом отдавались шаги, а бывшие жители квартир в большинстве своем уже были мертвы. Неоновые огни пролетали по стенам коридора, сменяясь разными цветами, пока одинокий человек раздумывал о жизни.

— О чем призадумался? — на пересечении двух коридоров у стены стоял Илиан, который по-дружески ухмыльнулся.

— Следишь за мной?

— Отнюдь, но мне тоже не спалось, и, услышав, как ты тайком уходишь, мне захотелось составить тебе компанию.

— Тогда милости прошу, я всегда рад твоей компании.

Илиан оттолкнулся от стены и подошел к приятелю, перекинув тому руку через шею на плечо.

— Ну и что же тревожит великого Джорелла в этот раз? — с улыбкой спросил тот.

— Пойдем уже, местный ресторанчик открыт и к нашим услугам.

— А, так ты по ночам напиваться ходишь, да?

— Не напиваться, а культурно подумать о жизни.

— Так вот, как вы люди это называете? То-то я смотрю, Ильмарион так культурно развит.

— Он самый культурно развитый человек из всех, кого я знаю, — Джорелл издал легкий смешок.

— Кстати, где он сейчас? Я сегодня не видел его за ужином.

— О, сегодня он духовно обогащается культурой Люмитании.

— Это как?

— Его смазливая мордашка и чары не выдержала одна люмитанка и сдается мне, сегодня ночью Ильмарион стал первым человеком, кто попробовал «внеземной» красоты женщину.

Илиан рассмеялся со словами, «Каков чертяка! Эх, где мои полтысячи лет!»

Приятели дошли до полюбившегося им ресторанчика, где заказали поесть и несколько бутылок чего покрепче на двоих.

— Что точно никак не может надоесть в долголетии — это подобные вечера, — довольно произнес Илиан, откупоривая бутылку и разливая ее содержимое по бокалам.

За окном царила чудесная ночь большого мегаполиса, который жил круглые сутки, и никогда полностью не погружался в сон.

— Илиан, да ты никак сентиментальным стал, — Джорелл взял в руки бокал и отпил небольшой глоток.

— Да, всего лишь нужно было потерять свой народ, орден и двух планетарцев, что были мне, как дети.

Илкарец произнес это с самоиронией, но печаль за его глазами нельзя было не увидеть, особенно Джореллу, который, как и Мальдрус умел «читать» души.

— Но зато ты отомстил ренианцам и Дарбрелту за нас всех, кстати, это тост.

Приятели снова подняли бокалы, и алкоголь потек к ним внутрь.

— Дарбрелт… даже не верится, что его больше нет, хоть и собственноручно лишил его жизни, а его тело сгорело при всем мире на побережье…

— Всегда тяжело поверить в то, что подобных гигантов может забрать смерть, я бы тоже долго не мог поверить, если б ты пал в бою.

— Спасибо за комплимент.

Джорелл посмотрел в окно, где при тусклом свете увидел часть своего отражения, лицо без лица, тьму, что скрывает секрет.

— Как же мне надоело мое отражение, я снова хочу увидеть свое лицо…

— Понимаю, потерпи еще немного, думаю, скоро пробуждение явит себя.

— Лишь бы это произошло до боя с Агандриусом, не хотелось бы выходить против бессмертного императора голышом. Интересно, что это будет, каково оно, мое пробуждение?

— Невозможно угадать, — Илиану тоже было очень любопытно, какую силу обретет Джорелл.

— Знаешь, мне бы тоже не помешала способность поглощать всю энергию, это вообще законно?

— О, это совсем не законно, я словно плюю в лицо всем мастерам, что тысячелетиями увеличивали свои запасы илуния.

— Ага, а тут приходит Илиан и как бы говорит, «Эй, парни, дайте-ка мне сюда весь этот илуний, что вы копили тысячелетиями, мне нужно потратить его на огромную пульсирующую звезду, что может разнести всю галактику».

Илиан рассмеялся во весь голос, да так, что все присутствующие обратили на него внимание, хотя их было и немного. Дождавшись, когда илкарец закончит хохотать, Джорелл спросил:

— Слушай, я вот так и не понимаю, зачем ты полез в драку с латланцами, когда вы даже еще не были в галактическом сообществе?

— А как, по-твоему, ты думаешь, мы туда попали?

— Неужели? — Джорелл быстро сообразил.

— Да, в обмен на мою огромную помощь в уничтожении военачальника Дуирлана нашу расу приняли за равную, и мы вошли в галактическое сообщество, таковы были условия… Если б я только знал, ни за что бы не помогал, только посмотри, к чему привели наши мечты о прекрасном будущем в составе сообщества…

— Не вини себя, вы не могли знать этого наверняка, никто не мог.

— Я должен был, я ведь великий Илиан, который проморгал желчную ненависть других рас.

— Ренианцы еще пожалеют о своей любви к уничтожению.

— Они всего лишь жалкие пешки в руках безумца. Алутар, вот кто настоящее зло, если прикончить этого ублюдка, то ренианцы словно воспрянут духом от гипнотического сна. Дарбрелт дал четко мне это понять во время нашего боя.

— Чудовище, которое в один миг превратилось в нормально планетарца, едва сбросило рабские оковы, да? — самого себя спросил Джо, нежели Илиана.

— Все это, конечно, хорошо, и мы долго можем болтать обо мне, но, ты так и не ответил, что же беспокоит тебя? — перевел стрелки илкарец, видя в свою очередь и тягостные думы Джорелла.

— Да так, глупости.

— Из-за них ты не спишь по ночам.

— Мне только дай повод не спать ночью, я тут же ухвачусь за него руками, ногами, зубами и даже волосами.

— Джорелл, — продолжал наседать Илиан.

Тот сделал плавный выдох и с некоторой неохотой сказал:

— Когда ты в последний раз задумывался о том, откуда илуний взялся в нашем мире? Какова его роль во вселенной?

Илиан задумчиво промычал, почесав подбородок, пока Джорелл внимательно смотрел на свою горящую синим пламенем руку, поворачивая ее то одной стороной, то другой. Будто пытался разглядеть природу этой загадочной энергии. Он уже так много раз задавался этим вопросом, пытаясь найти ответы, которые до него уже искали многие. Все же, в душе Джорелл был настоящим авантюристом и любителем приключений и всяких тайн.

— Давно, очень давно. Если честно, то я совсем оставил эти мысли, поняв, что ответы нужно искать не по эту сторону жизни, — наконец дал свой ответ Илиан.

— Я знаю, думаешь, за две тысячи лет проведенных там, я не предпринимал никаких попыток? Не было и дня, чтобы я сидел, сложа руки. День за днем мы рыскали по бескрайнему миру мертвых в поисках нитей, что укажут нам на связь илуния с нашим миром.

— Мы? — Илиан слегка насторожился, ведь у него не было возможности, как следует расспросить Джорелла о его похождениях, да он и не особо хотел, прекрасно зная, что ему пришлось там пережить. Каждодневная буря мечей, крови, ярких вспышек и взрывов, а яростный ветер постоянно приносил чьи-то крики боли тех бедняг, которых пытали кровожадные умбра деорум, питающиеся плотью.

Кислотные дожди, земля, что жарче сорока солнц, туман, который превращал в лед даже адское пламя и бесконечная борьба за выживание, таков был мир по ту сторону. Илиан, Джорелл и даже Ильмарион ни разу не говорили о том мире, но одним общим свойством обладали все трое — каждый из них мог спать под завывания ужасных тварей и страданий планетарцев, чей хруст костей доносился из неведанных глубин.

— Я и высшая тень, — сказал Джорелл, и Илиан на секунду потерялся.

— Ты подружился с одним из умбра деорум?!

— А что в этом такого?

— Да они же все ненормальные! Пожиратели плоти!

— Между прочим, не все они такие, а этот умбра мне очень сильно помог выжить и освоиться в том мире.

— Не могу в это поверить. Джорелл, что ты узнал у него, он что-нибудь тебе рассказал?

— Они и сами немного уж и знают, только то, что все они были частью Созидателя и призваны в этот мир, чтобы служить ему и выполнять его прихоти.

— Прихоти? Какие у Созидателя могут быть прихоти?

— Илиан, он ест илуний, пожирает, как будто стейк какой-то, и это беспокоит меня больше всего, это и есть то самое, что не дает мне уснуть по ночам.

— Что?! Ест илуний?! Ты в этом уверен, Джорелл? — Илиан выпучил глаза, пытаясь принять сказанное.

— Да, абсолютно. Не знаю, зачем и почему, но это точно ни к чему хорошему нас не приведет, совсем не к добру это.

— Джорелл, Илиан, вот вы где! — послышался голос Ильмариона, что махал рукой на другом конце зала.

— А вот и он, легок на помине, — Джорелл махнул рукой Ильмариону, пока другая подносила к его губам синее мъердское с тонким привкусом меда.

Француз подошел к приятелям и ловким прыжком плюхнулся в свободное кресло за столом.

— Да ты прям, паришь, никак походка легче стала? — шутливо произнес Джорелл. — Ну и как оно?

Ильмарион расслаблено положил руки за голову, облокотившись на спинку кресла и, сделав глубокий вдох-выдох ответил:

— Эх, Джорелл, вот это женщина, кажется, я влюбился. Впервые было такое, что это не я, а меня затащили в койку.

Опустим подробности.

— Боишься узнать, что я настолько лучше тебя? — улыбнувшись, спросил Ильмарион.

— Даже не мечтай, если только в другой вселенной.

— Хе-хе. Так о чем вы тут ворковали, пока старина Ильмарион вовсю старался, дабы не опозорить честь всех мужчин Земли?

— О том мире, — сказал слегка охмелевший Джорелл.

— Джорелл, не думаю что…

— Он имеет право знать, Илиан, Ильмарион так же, как и мы гулял по тому миру, видел весь тот ужас. Возможно, мы трое единственные, кто знает больше остальных.

— Нет, не трое, есть еще один, как минимум.

— Еще? Кто же? — Ильмарион приподнял брови на своем удивленном лице, а Джорелл уже понял, о ком речь.

— Мой бывший соратник и ученик, Аренлэйк.

— Аренлэйк… я давно его не видел, как и Зарблэйна, интересно, как он там?

— Аренлэйк, это тот люмитанец, что победил перед боем Илиана? — поинтересовался бард, еще не до конца вникнув во все дела.

— Да.

— А кто такой Зарблэйн?

— Хороший малый, но со своим заморочками. Мы неплохо подружились, но он временно покинул нас, чтобы решить кое-какие свои дела.

— Бог ты мой, Джорелл, я-то думал вы с Дутанором здесь со всем одни одинешеньки, а оказывается, вы неплохо устроились, да нашли здесь друзей.

— Ну что я могу сказать, ты же знаешь, я тот еще обояшка.

— Так о чем это я должен знать, обояшка?

Смешки прекратились, и разговор снова принял серьезный оборот, где Джорелл поведал Ильмариону о жажде Созидателя всего сущего.

Близился четвертый поединок, публика понемногу собиралась и от Джорелла, Ильмариона и Илиана пусть и не пахло перегаром, но слегка отдавало нотками различных сортов мъердского. Алкоголь с илунием в составе воздействовал на частицы употребляющего сей напиток и тем самым внутри него завязывалась этакое маленькое противостояние, которое давало эффект очень схожий с алкогольным опьянением.

Дутанор, как обычно был под контролем Кэза и не показывался на публике, ибо более сильные мастера могли учуять хаос частиц в его организме и понять, что перед ними мерзкий потрошитель. Руксэндра вела репортаж, полностью загруженная делами в последнее время, а Лонут куда-то отлучился, сказав, что ему нужно побыть одному.

— О-о, кто-то неплохо провел эту ночку. А я смотрю, вы уже полностью ассимилировались в нашем мире, — с улыбкой сказал вошедший на трибуну Мальдрус, который тут же учуял старые добрые сорта мъердского.

— А может у него просто коленки трясутся перед битвой с Аганадриусом, ведь она все ближе и ближе, а как мы знаем, убить бессмертного слегка проблематично. Хех, — оскалив острые клыки вслед за Мальдрусом ввалился гигантский Белиндор.

В последнее время эта двоица и вправду слишком много времени проводила вместе, и это при том, что еще недавно они были готовы порвать друг друга на куски. Бринрок и маликанец что-то планировали, но вот что, было загадкой.

— Мой алкоголизм не должен тебя беспокоить мой твердолобый друг, он вообще никого не должен волновать.

— У звереныша появились зубки, и он спешит их показать? Не слишком ли ты уверовал в свои силы из-за победы над Хартэном? — Белиндор сел позади Джорелла, нависнув над его ухом.

— Не слишком ли ты редко чистишь зубы? У тебя воняет из пасти, — зажмурив нос, смешным голосом вступил в разговор Ильмарион.

— Люди, вы такие маленькие и смешные, могу переломить вас двумя пальцами.

— Белиндор, разве так заводят друзей? Не нужно тебе брать мои методы, это работает только с моим чудесным обаянием, толикой безумия и нездоровым взглядом, — поспешил вставить свое слово маликанец.

Ильмариона пугали все эти чудики, хоть он и показывал этого. Бард видел их силу и на что они способны, от одной мысли о том, что Джореллу придется биться с кем-то из них, становилось не по себе. Не то, чтобы он сомневался в своем друге или себе, однако, трезво оценить противника одно из важнейших правил для выживания и победы.

«Люмитанец с безумной регенерацией, бринрок с безумной силой, маликанец с безумным взглядом и двумя разными глазами, ну, а на десерт у нас тот, кого нельзя убить… Джорелл, как ты собираешься биться со всеми ними, есть ли у тебя план?»

Ильмарион думал об этом, глядя на невозмутимого друга, который, по видимому, уже привык к этому цирку уродов.

— Эй, Ильмарион, кажется? Я слышал, как Джорелл звал тебя так.

— Что? Да, это мое имя, а что? — бард насторожился, «Чего этот чудик от него хочет?»

— Ты тут не давно, поэтому, я обязан спросить тебя, знаешь ли ты, почему муликанец хорош только в мертвом виде? — Мальдрус растянул лыбу до ушей.

— Началось… опять твои байки, — буркнул Белиндор, закатив глаза.

— Нет, не знаю… — неуверенно ответил француз.

— Мертвый муликанец никого не насилует и не трахается! Ха-ха! — Мальдрус заржал, как гиена, маленькие слюнки вылетали у него изо рта.

Джорелл, Илиан и Белиндор стыдливо прикрыли свои лица руками, слегка отвернувшись в сторону, пока Ильмарион с слегка открытым ртом пытался осмыслить услышанную чушь.

Якитантис смотрел на свой клинок, плавно ведя по нему рукой. Он был спокоен и уверен в себе, готовый ко всему. Победа, смерть, все это не имело значения, месть свершится и без него. Весь орден Сынов Созидателя на своем собрании объявили священный интэритус дому Хакитэда и едва закон мира окончится — прольется много крови богохульников, что плевали на священные обычаи.

Тучи сгущались над вселенной и турнир, который должен был принести мир после смерти сильнейших превращался в искру, что разожжёт адское пламя войны.

Самуртат не собирался сегодня погибать, он еще хотел лично поглядеть, как голова Хакитэды слетит с плеч и кубарем покатится по земле.

Маленький дивеор вцепился в ногу коротышки и отчаянно пытался не пустить его на бой. Он жалобно пищал, рычал, но не мог остановить своего дорогого хозяина. Лэйдергад опустился на одно колено, положив свою руку на его голову.

— Не бойся, дружок, я обязательно вернусь. Ты должен верить в меня и мои силы, я не оставлю тебя одного.

Дивеор прыгнул ему в руки, грустно пища, он чувствовал смерть, боль и кровь, звериное чутье кричало ему об опасности, что грозит хозяину.

— Все будет хорошо, вот увидишь, мы еще отпразднуем победу. Я налью тебе побольше молочка и дам самый больший кусок мяса, когда вернусь. Вот, оставлю тебе телевизор, так ты сможешь увидеть меня и убедиться, что я не лгу. А сейчас, мне нужно идти, до боя всего пятнадцать минут.

Лэ̀йдергад опустил зверька на пол и, не внимая его жалобным мольбам, вышел, закрыв дверь. Дивеор начал скрестись в дверь, пока чуткий слух не уловил, что хозяин растворился за углом.

«Не бойся и не плачь, дружок, я не тот о ком нужно плакать, никто и никогда не рыдал по мне, и ты не начинай. Мы еще обязательно увидимся, в этом мире или следующем, но я найду тебя».

«Беги, Лэйдергад, продолжай топтать этот мир своими маленькими ножками», — промелькнуло в голове коротышки.

— Сегодня мы пришли сюда, дабы поглазеть предпоследний бой этапа великой десятки. В этом бою будут участвовать великий мечник Самуртатии, Якитантис, против него выйдет Безымянный коротышка, который вопреки всему добрался до полуфинала, одолев множество грозных врагов.

Ворота раскрылись, выпустив двух участников на арену. Карлик смотрел по сторонам, слушая улюлюканье животных с трибуны. Небольшая горстка его фанатов, состоявших в основном из неполноценных попыталась развернуть плакат, и даже смогла, но лишь на мгновение. Взбешенные этим зрители вырвали у них большой флаг и швырнули вниз на песок, охваченные завистью и ненавистью к достижениям того, кто, по их мнению, был не достоин своей славы.

Большое полотно рухнуло на песок лицевой стороной вверх.

— Я смотрю, тебя не любят, — с серьезным лицом произнес Якитантис, скрестив две руки на груди, а остальные лежали на рукоятках мечей.

— Скажи мне, Якитантис, где мы свернули не туда? Почему наш мир стал таким злым? — прохрипел карлик, исподлобья глядя на все эти лица, полные к нему необоснованной жестокости. Лишь из-за того, что он уродлив и мал, но они не знают, каков он внутри и каким может быть.

— Хотел бы я знать, но ответа нет, может, однажды кто-нибудь да найдет причину. А теперь приготовься, я не буду щадить тебя из-за твоего вида, любой добравшийся сюда не нуждается в поддавках, а наоборот, сам может поддаваться остальным.

Карлик криво улыбнулся, поблагодарив самуртата, на что тот вытянул вверх правый уголок рта.

Яркий луч перенес двоицу на сухую планету, напоминающую пустыни Австралии с полуживыми, сухими кустарниками. Небольшие оранжевые горы возвышались среди мертвой земли, из которой так же торчало много грубых острых камней ростом с бринрока. В небе виднелось еще две ближайших планеты, они было достаточно близко и выглядело это захватывающе.

Весь стадион болел за Якитантиса, и лишь небольшая часть, тихо сжав кулаки, молилась за их героя.

— Пфф. Мне противно это стадо баранов, — со злобой буркнул Ильмарион.

— Тут это норма, привыкай, — ответил сидящий позади Белиндор.

— И вас это устраивает? Вот этот мир выродков, которые ненавидят тебя лишь за то, что ты не выбирал каким родиться?! Если у вас это норма, то я отказываюсь, чтобы человечество имело с вами хоть какое-то дело. Мы, конечно, тоже далеко не идеальны, но это… ниже уже падать некуда.

— Ты ошибаешься, — тихо произнес Мальдрус. — За одним дном всегда скрывается другое и, отвечая на твой вопрос, нас это не устраивает, и знаешь, глядя на тех, кто остался, могу сказать, что мы пытаемся хоть что-то изменить, порой даже сами не зная об этом. Верно, я говорю, Джорелл? — один чтец душ посмотрел в спину другому, но тот предпочел промолчать, чувствуя лишь пристальный взгляд остальных на себе.

Якитантис сразу вооружился двумя длинными самурайскими мечами, принимая карлика за серьезного противника. Сила удара, нанесенная сразу тремя руками, была колоссальна, и скоро малыш Лейдергад ощутит ее на себе в полной мере. Пиджак коротышки, сделанный в стиле стимпанк «отбросил» рукава, оголив руки, что тут же покрылись полированными серо-черными ромбообразными ячейками, сквозь которые пролегли полосы с протекающим по ним фиолетовым илунием.

Якитантис взмахнул мечом, и земля разлетелась от его силы, песок поднялся вверх, вскружившись вихрем пыли и кварца. Волна влетела в коротышку, но тот заблокировал ее, скрестив перед собой металлические руки. Его жилет замотало из стороны в сторону, будто флаг, что вот-вот слетит, но карлик не дрогнул и ни на сантиметр не сдвинулся с места.

Затем самуртат повторил действие, затем еще и еще, шквал волн и ударов посыпался на Лейдергада, земля быстро покрылась шрамами, но на карлике не было ни одного. Коротышка исчез и со всей дури влепил по самуртату, но тот заблокировал удар тремя руками и тут же второй меч выдал дугу по карлику, заставив отпрыгнуть назад.

Снова в сторону Лейдергада полетели волны, не уступающие по скорости свету, они стремительно пытались настигнуть мелкого фельсонта, разрезая все на своем пути, а когда коротышка пытался подойти ближе, то самуртат менял один из мечей на три коротких и становился очень опасным врагом при ближнем контакте. Короткие руки против длинных клинков был не самым лучшим выбором, но таков был стиль Лейдергада, с которым он прошел ни одно сражение, и менять его не собирался.

Фельсонт со всей силы начал стучать по земле, и все вокруг перевернулось вверх тормашками, раздробленные куски камней взлетели вверх, скрыв карлика. Якитантис парил в воздухе, избежав воздействия на себя подземных толчков и других неприятностей, но он понимал, что дабы избежать одной ловушки, попал в другую. Укрываться за камнями и использовать их в качестве щита, укрепляя своим илунием, было стандартной тактикой против мечников.

Лейдергад начал появляться и исчезать среди камней, и если в начале Якитантис поспевал за ним, то вскоре начал пропускать удары и последний проломил ему ребра. Он отлетел на некоторое расстояние, аккуратно приземлившись на цыпочки, карлик уже был над ним, в его руке сконцентрировалась мощь, что приготовилась разорвать самуртата.

Якитантис резко выхватил шесть мечей и устроил вокруг себя настоящую бурю клинков, невидимый барьер, что мог разрезать кого угодно и что угодно, но Лейдергада это не остановило. Рука, держащая в кулаке энергию, прошла сквозь защиту, и яркая фиолетовая сфера появилась на горизонте, разрастаясь в объемах все больше и больше, пока не лопнула, постелившись на местности фиолетовым покрывалом. Оно быстро исчезло, оставив после себя лишь черную землю, виднеющуюся на метровой глубине, именно настолько илуний карлика успел проесть почву, на которую лег.

Внутри нее стояло два воина, Якитантис, что в последний момент успел поставить два скрещенных меча под удар, смягчив тем самым полученный урон, но, все же получивший повреждение тела из-за взрыва, и Лейдергад, что все-таки лишился руки.

Самуртат решил воспользоваться таким преимуществом и налетел на карлика, будто дикий зверь, учуявший запах свежей крови. Сила его ударов была колоссальна, заставляя Лейдергада с трудом отбиваться одной рукой. Якитантис сделал выпад, которого так ждал карлик. Из его тела появилось множество мелких турбин, что резко бросили его на самурая и, увернувшись от мечей, он, крученым ударом, наконец, попал ему в лицо. Якитантис завертелся в воздухе, улетая куда-то вдаль, Лейдергад догнал его уже с восстановленной рукой, в мини-турбинах его тела было сконцентрировано много энергии, подобный удар нес смерть самуртату, и тот это прекрасно понимал.

Коротышка уже предвкушал победу, но не тут-то было, ведь Якитантис призвал истинную силу своих оранжевых глаз — созидание. Несколько потоков раскаленного металла вырвались из недр планеты, окутав карлика и тут же застыв, сковав мертвой хваткой маленькое тельце. Самурай закончил свой полет и едва его ноги коснулись земли, Лейдергад разглядел в его руках лишь один меч, но столь большой и грозный, что не вызывало сомнений, теперь это иной уровень битвы между ними.

Шесть рук обхватили рукоять клинка и, взмахнув на полную амплитуду, с края лезвия самуртата слетела смертоносная волна, словно бронепоезд мчавшийся в стену, она одним мигом долетела до карлика, заставляя трепетать его глаза перед ее мощью.

Зрителям предстала та картина, которую они так ждали, вскочив с бурными аплодисментами с места. Коротышка стоял в металлических оковах теперь лишь почти на половину, другая же, начиная от шеи пала жертвой мощного удара. Единственное, что смог сделать коротышка — это перенаправить удар подобным образом, сдвинув свою ловушку. Якитантис рассеял свой илуний, и тело карлика начало падать на землю, и где-то в штаб-квартире можно было услышать до боли жалобный вой маленького дивеора.

Для всего мира, время для падения тела на землю — всего лишь миг, но для Лейдергада, оно замерло на месте, будто его и вовсе нет.

— Дэльзаро, кто это, рядом с бринроками?

Восьмилетний ребенок тыкал пальцем в очень древнюю картину, времен начала освоения космоса под присмотром латланцев. Рядом с могучими бринроками стояла раса еще грознее, выше их на голову и куда крепче на вид. К тому же, все они были с густой шевелюрой и толстыми косами за плечами, хотя сейчас могли лишь похвастаться либо лысиной, либо длинными прямыми волосами.

— Это наш народ, когда-то давно, — с улыбкой ответил уже повзрослевший шестнадцатилетний Дельзаро.

— Наш народ?! Разве мы такие большие? Мы же не такие, мы высокие и худые, а еще почти все мальчики лысые с разными рисунками на голове… — Лейдергад приложил палец ко рту, думая, не обманывает ли его братец.

— Это не рисунки, а древние письмена, которые отображают те качества, которые мы ценим больше всего в планетарцах. Так нам легче заводить правильных друзей, которые будут разделять наши взгляды, но это не делает нас разобщенными, просто у каждого теперь есть те, кто поймет нас с полуслова в любой ситуации, это важно, — Дельзаро посмотрел на рисунок и грустно вздохнул. — Да, мы и вправду обмельчали с тех времен за ненадобностью таких мышц, полагаясь больше на ум. Но когда-то бринроки трепетали перед нашей физической мощью, хотя и сейчас мы можем с ними неплохо потягаться, используя наши технологии. Ладно, пойдем, нам еще пол музея осмотреть надо.

Два брата пошли по коридору под взгляды остальных фельсонтов, что не могли оторвать взгляда от такого чудовища, и кто-то даже хихикал.

— А почему у тебя нет рисунка на голове? — поинтересовался Лейдергад, пока за руку шел с братом к следующему стенду.

— Хах. До двадцати одного года его не наносят, письмена это признак зрелости, за это время я должен понять, какие же качества больше всего ценю в фельсонтах, да и во всех планетарцах, чтобы определить жизненный путь, по которому должен идти.

За мгновение, самые важные кадры жизни всплывали перед фельсонтом в агонии умирающего тела, пока оно падало на землю под силой притяжения.

— Хватит, я не сделал ничего плохого! — кричал тринадцатилетний карлик, укрывая руками голову от ударов ног.

— Даже не смей подходить к ней, ты понял?! Моя сестра никогда не пойдет в кино с таким, как ты! — кричал один из фельсонтов, пока с тремя друзьями продолжал пинать беднягу.

— Почему я не могу общаться с теми девочками, которые мне нравятся, чем я хуже остальных?

— Ты урод, у тебя даже имени нет, ни одна девушка даже ненормальная на голову не пойдет с тобой.

Карлик катался по земле, пытаясь укрыться от ударов, он это было не возможно. Брат понравившейся Лейдергаду девочки поднял с земли камень, устав молотить коротышку ногами, он занес его над головой, и уже собрался совершить ужасный поступок, как вдруг кто-то остановил его руку.

Фельсонт даже не успел повернуться, как почувствовал, что чья-то рука обхватила его затылочную часть головы и со всей силы потащила вниз, где его лицо встретилось с коленом, от чего у него помутилось в глазах от резкой боли, и он упал без сознания. Три его друга тоже не успели убежать и за считанные секунду все трое лежали на земле.

Лейдергад убрал блок и огляделся, перед ним стоял его старший брат Дельзаро. Это был уже мужчина двадцати одного года, с татуировкой на голове. Письмена говорили о трех словах, «Знание», «Сила» и «Сострадание».

— Ты как? Давай помогу, — Дельзаро подал руку и Лейдергад с трудом поднялся, все его тело ломило от боли. — За что они тебя так?

— Я позвал его сестру в кино… а он сказал, что я недостоин.

— Что?! И это вся причина?!

Дельзаро нахмурился, на его лице отчетливо появился гнев, а вены на любу вздулись, он подошел к едва пришедшему в сознание хулигану и поставил ему свою ногу на горло, надавив на него.

— Мелкий выблядок, кто дал тебе право судить тех, кто не виноват в том, каким родился?! — глаза Дельзаро засветились тусклой белой дымкой, мелкий фельсонт почувствовал, как по ногам стекает от страха собственная моча, вся его воинственность вмиг исчезла. — Считаешь себя очень крутым, раз вчетвером смогли одолеть одного бедного калеку, который всего лишь хочет жить, как все, а?!

— Пожалуйста, я больше не буду, обещаю.

— О, еще как не будешь, сейчас вот надавлю еще немного и услышу хруст твоей гнилой шеи, тогда ты точно не будешь!

— Умоляю, не надо! — мальчишка взмолился, рыдая изо всех сил.

— Дельзаро, нет! — прокричал Лейдергад, пытаясь оттащить брата.

— Почему нет, этот гаденыш собирался прибить тебя насмерть камнем, и прибил бы, если б я не подоспел вовремя.

Лейдергад замер, не веря, что и вправду ненависть этого мальчика настолько сильна к нему, что тот был готов убить его, но все равно, он не мог позволить брату совершить такой же необдуманный поступок.

— Ну и что, ты не он, пожалуйста, не убивай его, я прошу!

Дельзаро посмотрел на брата, что не сводил с него свои умоляющие глаза, хулиган почувствовал, как слабеет сила, что давила ему на шею, и вскоре он смог встать и бежать прочь. Его друзья уже давно уползли в страхе, да так быстро, что их и след простыл.

Поняв, что все позади, боль с новой силой хлынула на карлика, и тот сел на траву, чтобы перевести дух. Дельзаро наклонился над ним и, приложив руку, исцелил при помощи своей силы.

— Крутая у тебя сила, вот бы и мне такую, — улыбнулся коротышка, почувствовав невероятное облегчение.

— Да, шестой круг, все еще не нарадуюсь, что перешел на него. Лейдергад, завтра мы начнем твое обучение, тебе нужно уметь давать отпор, я не всегда смогу прийти на выручку.

— А как же отец?! В последний раз, когда ты пытался учить меня драться, он так сильно избил тебя!

— В этот раз все будет иначе, отец сам лишь на четвертом кругу. Он посвятил себя политике и почти не уделял времени изучению кругов, только став ближе к смерти задумался об этом, но сын уже опередил его, теперь нам не помешают.

«Верно, ты учил меня, Дельзаро, чтобы я мог доказать всему миру и нашему отцу, что даже такие, как я, могут добиться небывалых высот и вершить великие дела».

Якитантис замер на месте в тот момент, когда самоуверенно делал шаг в сторону падающего тела. Карлик упал, но не замертво. Одной оставшейся рукой и ногой он удерживался на земле, будто животное без двух лап, илуний окутал его, не давая умереть и тратя силы на восстановление.

— Зачем ты продолжаешь мучиться, неужели так сложно признать очевидное поражение и сдохнуть! — Якитантис снова ухватился за меч, и тремя взмахами отправил к пытающемуся реанимировать себя карлику столько же волн. Они настигли его одна за другой, швыряя из стороны в сторону, метая маленькое тельце по воздуху, пока оно не шмякнулось где-то вдали.

Удары самурая были разрушительными, но очень меткими. Каждое из них могло бы разрушить планету, но поразительная точность и умение контролировать силу наносили урон только Лейдергаду.

— Отец, это я его заставил, Дельзаро не хотел, это все моя вина! — карлика держало двое мужчин, пока тот пытался прорваться к отцу и брату.

Последний лежал у стены с окровавленным лицом, отец стоял над ним со слегка отекшей щекой и двумя нанятыми верзилами по бокам.

— Ты, посмел ударить меня, своего отца! Думал, раз стал сильнее, то теперь можешь делать, что хочешь?! Что ж, это правильная мысль, но вот только сила это не все, еще есть деньги, власть, благодаря им я смог нанять тех, кто сильнее тебя и проучить от моего имени! Чувствуешь, Дельзаро, это угнетающее чувство внутри, тяжесть — это поражение, которое ты испытал, будучи уверенным в победу. Щенок, ты ничего не знаешь о мире, но посмел возомнить себя самым умным?!

— Ты мне не отец, мне не нужно родство с тем, кто презирает слабых. Лейдергад твой сын, в нем твои гены, если ты считаешь его слабым, то в этом твоя вина и больше ничья. Ты слабак, отец, это заложено в твоем днк, поэтому ты так отчаянно пытаешься доказать обратное, поэтому, ты ненавидишь родного сына.

— Не смей его так называть! У него нет имени, он никто, Лейдергад, ха! Ты придумал ему это сраное имя, означающее надежду?! Надежду на что? Что он сдохнет поскорее?! Это все его вина, его влияние плохо сказывается на тебе, моем единственном сыне.

— Ты мне отец.

— Говори, что хочешь, но ты — это я, один в один. Я очень долго шел к этому дню, протаскивая в сенате свой законопроект, спасибо расовой гонке за помощь, она началась так вовремя. Теперь, такие как этот урод за моей спиной исчезнут из нашей истории, будто грязное пятно с белоснежной рубахи, мы возвысимся над всеми, убрав слабое звено из нашей цепи!

— Нет, ты не посмеешь, — кряхтя от боли, Дельзаро начал вставать, но удар в челюсть снова заставил его проскользить вниз по стене.

— Было очень благородно с твоей стороны попытаться обучить это чудовище силе кругов, но такой, как он, никогда не добьется ничего в этой жизни. Не станет великим мастером, ученым или кем-либо еще, его ждет лишь забвение и смерть в специальном для него месте и подобных ему. Господа, отведите эту уродливую надежду в лагерь для других надежд, хех. А ты, сын мой, отправишься в институт политики, где пойдешь по моим стопам и будешь под тщательным надзором.

— Не трогайте его! Лейдергад!

— Дельзаро!

Братья пытались дотянуться друг до друга, но не могли ничего поделать, и судьба разделила их.

Десять лет спустя. Неполноценных в это утро подняли раньше обычного, жестокие надзиратели построили всех в одну шеренгу, особенно обожая подгонять хлыстами и дубинками тех, кто никак не мог идти быстрее. Среди этого разнообразия несовершенных фельсонтов стоял и карлик, что вырос умом, но так и остался маленьким.

Их вывели на крупную площадь, где их ждало много фельсонтов с оружием в руке и всем стало понятно, что сейчас будет. Забитые и сломленные, никто из них даже не сопротивлялся, мечтая принять смерть, как избавление.

— Ну что, уродцы, вот и пришел ваш звездный час. Как вы знаете, у нас сейчас в самом разгаре мировая война, бьются все и со всеми, поэтому, у правительства сейчас каждая копейка на счету и нет лишних денег на содержание не нужного балласта.

— Ублюдки… — с трясущимися кулаками, одна из девушек осмелилась вслух произнести это слово. У нее одна нога была короче другой и изувечено всякими болячками пол лица. — Надеюсь, вы все подохните на этой войне, ваши дети, жены, пусть муликанцы изнасилуют их и затем еще раз трахнут их мертвые тела!

— О-хо-хо. Как мы заговорили. Решила, что раз скоро помирать, то теперь можно выговориться?! — один из надзирателей подошел к ней и схватил ее за щеки. — А что же ты молчала, когда мой член заходил тебе в глотку, ах да, прости, ты не могла в этот момент говорить. Знаешь, по началу, было не привычно трахать такую, как ты, но вскоре мне понравилось. Нам всем будет не хватать твоей ласки по ночам.

Толпа фельсонтов рассмеялась, и надзиратель пустил пулю в голову девушке.

— Оружие наизготовку! — прокричал он. — Целься!

И не успел главный надзиратель крикнуть огонь, как что-то очень быстро промчалось по рядам, и голова его слетела с плеч. Буря энергии разлетелась по округе, будто розовые воздушные облака с взрывами внутри. Лагерь накрыло, и внутри началась бойня, несколько мастеров десятого круга, что были надзирателями в этом месте, пытались дать отпор, но быстро пали.

Уродцы бросились бежать врассыпную, посреди этого хаоса кто-то нечаянно задел низкого карлика коленом по голове, и тот упал. Едва он попытался встать, его нагнал один из раненных надзирателей.

— Куда это ты собрался, малыш, сегодня в планах у тебя нет прогулки, поэтому будь так добр, сдохни.

Нож сверкнул у него в руке, но ему не суждено было настигнуть плоть коротышки, так как его остановило копье, резко вылезшее у него изо рта. Оно было с двумя когтистыми зазубринами по бокам, и едва копье пошло назад, эти два маленьких чертяки жестоко порвали плоть, которую зацепили на обратном пути, превратив голову фельсонта в порванный шматок из кожи.

Лейдергад пригляделся сквозь яростную бурю илуния и увидел брата.

— Дельзаро! — радостно прокричал он и бросился в его объятия, слезы радости потекли по его щекам.

— Скорее, нам нужно уходить отсюда! Мои приятели сдержат натиск!

— Твои приятели?

— Да, я же говорил, что нам очень легко найти тех, кто поймет нас с полуслова, — Дельзаро улыбнулся, показывая пальцем на слово «сострадание», вытатуированное на его голове.

— Вон он, ловите его! — послышались чужие голоса. — На помощь тюрьме подоспела подмога мастеров из города неподалеку.

— Проклятье, я думал, что гарнизон из соседнего города уже ушел на войну. Отец… наверняка это его задумка, он знал, что я попытаюсь спасти тебя от смерти.

— Дельзаро, что же нам делать?

— Беги!

— Что?! Нет!

— Беги, Лейдергад, убегай и найди свое место в жизни!

— Но я не могу бросить тебя! — карлик прокричал это так неистово, что даже слюнки вылетели у него изо рта.

— Лейдергад, со мной все будет в порядке, но ты должен бежать, ради меня, ради своего будущего! Пожалуйста, не дай моей жертве быть напрасной, докажи всему миру, что нельзя клеймить кого-то из-за того в чем он не повинен, спаси этот мир от таких планетарцев, как наш отец!

— Но… я же слаб…

Один из мечников бросился на Дельзаро, но тот заблокировал удар копьем, в этот момент подошли его приятели и взяли на себя остальных.

— Ты не слаб, не дай другим внушать тебе слабость, стань сильнее, чем кто бы то ни было. Лейдергад, покажи мне рассвет новой эпохи, свободной от ужасов, что мы считаем нормой. Я верю, у тебя получится, ведь у тебя самое доброе сердце среди всех планетарцев, что ходят по этому миру. Уходи, беги отсюда! Только вдали от этого места ты сможешь жить!

Лейдергад смотрел на брата, разрываемый изнутри чувствами. Он сделал маленький шаг назад, пока Дельзаро продолжал удерживать мечников одного за другим. Он почувствовал, что маленький брат созрел для побега и нужно еще лишь слегка его подтолкнуть.

— Ну же, Лейдергад, я помню маленького мальчика, что всегда мечтал сделать этот мир прекрасней и добрее, так сделай, докажи мне, что твое слово — это пророчество, которое станет явью! Беги!

— Но я больше не тот мальчик.

— Верно, теперь ты мужчина, а значит пришло время перейти от слов к действию.

Коротышка всхлипнул и бросился бежать, постоянно оглядываясь назад. Дельзаро в этот момент убил двух нападавших и, повернувшись, крикнул с улыбкой в след убегающему брату, пока хаос вокруг него набирал обороты.

— Беги, Лэйдергад, продолжай топтать этот мир своими маленькими ножками, не смотря ни на что, не взирая на все преграды на твоем пути, и я верю, что однажды, ты затопчешь его!

«Дельзаро, мой дорогой брат, сколько тысячелетий назад был тот день? Я даже не знаю, выжил ли ты тогда, но и о твоей смерти не слышал — это всегда давало мне надежду. Грустно справлять твое день рождение в одиночестве, но я все равно продолжаю делать это каждый год. Вот и недавно, в каком-то мерзком баре полном мерзких планетарцев я пил за твое здоровье, крича во всю глотку слова поздравления.

Как же мне хотелось победить, будучи мерзким уродливым карликом, будучи самим собой, но… хех, короткие руки это и вправду проблема. Дивеор, дружок, даже отсюда я слышу, как ты жалобно воешь, не нужно плакать обо мне, ведь я еще не покинул тебя. Я восстану в другом обличии, в том, который этот мир заслужил, и бог мне свидетель, до последнего боя я не хотел этого делать. Наивно было полагать, что я смогу одолеть всех этих великих воинов, сражаясь не в полную силу».

Земля затряслась под ногами Якитантиса, и фиолетовый поток в километровом радиусе хлынул в небеса, огромная мощь заставляла планету дрожать. Самуртат отпрыгнул как можно дальше и улучшил зрение, его сердце бешено забилось в груди, а руки сжали меч, как никогда сильно. Из потока вырвался все тот же коротышка, целый и невредимый, его маленькие ножки бежали по земле, топча ее, и становясь все больше. Шаг его стал дальше, песок под ногами прогибался все сильнее и сильнее, чувствуя всё бо̀льшую тяжесть того, кто ступал на него.

Весь мир вскочил от невероятности происходящего, их сердца стучали в унисон, а души затрепетали. Огромный мускулистый фельсонт с толстой косой за спиной сделал длинный прыжок, а когда приземлился, земля разлетелась в стороны, будто на нее упал метеор. Лейдергад воинственно закричал, да так, что даже владелец десятого круга мог бы оглохнуть и никакой илуний ему не помог. Новый столп света вырвался из-под ног чудовища, из которого во все стороны вылетали смертельные молнии, а внутри этого потока с высоки жужжащим звуком, образовалось четыре темных сферы.

Солнце озарило стадион, и его лучи упали на фанатский флаг Лейдергада, сделав огромную тень, что карлик отбрасывал на небоскреб еще ярче и заметней.

— Не может быть, это он… он… Сокрушитель миров, и все это время сидел среди нас! Этот карлик, я не верю, нет! — закричал Белиндор, видя на экране того, перед кем весь мир трепетал от страха, хотя все, что у них было, это лишь сказка о нем.

Глава 10 Сокрушитель миров. Часть 1

— Не может быть, это же Сокрушитель миров, это правда, он существует! — прокричал один из зрителей, тыча пальцем в монитор.

— Сокрушитель миров…

— Не может быть…

— Но ведь…

Между жалкими трусами промелькнула одно и та же мысль, «Я же ведь оскорблял его, освистывал и кричал оскорбления буквально только что».

Животный страх подкрался к их глотке и крепко обхватил ее, перекрыв доступ к кислороду, трусливая натура вылезла наружу в виде холодного пота и глаз, наполненных ужасом. Огромная толпа вскочила, визжа как маленькие поросята, среди их хрюканья можно было различить следующие фразы:

— Пропустите меня! Он видел, видел, что я презираю и кричу на него самыми ужасными словами! Я не хочу умирать, он же убьет меня, когда объявится здесь!

— С дороги, уйдите прочь, я уверен, что Сокрушитель смотрел на меня краем глаза, когда я выхватывал его флаг и бросал на песок вместе с остальными!

Подобные фразы проносились по всей арене, планетарцы топтали друг друга, вдавливая уже чьи-то мозги в пол между сидениями. Стража пыталась их угомонить, но это было бесполезно, ужас полностью завладел трусливыми умами, а так как среди зрителей было много владельцев кругов вплоть до десятого, некоторых из них приходилось убивать из-за их попыток прорваться сквозь ряды простых смертных при помощи силы.

Мальдрус довольно завопил, увидев всю эту вакханалию, встал одной ногой на перила вип-ложи участников и создал колокол. Похоронный звон насмешливо пронесся над паникующей толпой, что по-прежнему толпилась у выходов. И даже некоторые важные правительственные процессии других рас поспешили покинуть планету.

Якитантис был абсолютно один против этого монстра. Внутри него все дрожало, но он бы был глупцом, если б не боялся, однако при этом оставаясь спокойным снаружи. Самуртат поднял свой меч вверх, удерживая эфес всеми шестью руками, и высвободил всю свою мощь.

Оранжевый поток раскаленной стали хлынул вверх и словно огненное цунами, оно тут же обрушилось вниз, но рассеялось от мощи Лейдергада, который и пальцем не пошевелил. Якитантис сжал зубы, но сдаваться не собирался. Из горящей жижи один за другим начали восставать мечники из стали. Бездушные куклы впитали в себя остатки растекшейся по земле силы, обнажили клинки и помчались на Сокрушителя миров.

Гигант ухмыльнулся и ударил кулаком в пустоту, это был тот самый удар, о котором говорят, как из пушки, но в случае с Лейдергадом даже такое сравнение считалось бы оскорблением, поэтому, здесь бы больше подошло сравнение с ударом бога войны, или с чем-то, что можно было назвать «Сверхсветовой расщепитель миров». Волна от удара в ничто с громким хлопком разлетелась по планете, четырежды обогнув ее за короткое время, и превратила стальных воинов в хлам, что разлетелся по ветру.

Якитантис устоял, но это было сомнительное достижение, и Сокрушитель еще раз показал ему, что такое мощь. Он замахнулся и кулаком вшиб по планете, что разлетелась на каменные осколки, забрав вместе с собой и самуртата. Их бой резко перенесся в космос, где Якитантис пытался силой шести рук пробить Сокрушителя, но все больше убеждался, что с ним играют, с лучшим мечником Самуртатии просто играют, будто он какой-то мальчишка с деревянной палкой в руках.

Самуртат накопил в клинке энергию и, выждав, как ему казалось, нужный момент, спустил с цепи, но Лейдергад в последний момент ловко перенаправил клинок в сторонку, и волна проскочила мимо фельсонта, полетев в планету за ними. Дугообразная мощь вошла в землю, срубила ее надвое, будто на пути у нее ничего не было, и полетела себе дальше, оставив за собой две идеально разрезанные половинки. Все же, не даром гербом Самуртатии являлась планета разрубленная пополам.

Но если Якитантис для подобного действия использовал немало энергии, то для Сокрушителя это было чем-то незначительным, незаметным, словно течение времени для вселенной.

Самуртат продолжал атаковать теми же самыми атаками, выискивая возможности для их свершения, и как бы глупо это не выглядело, он и в том числе те мастера, что смотрели этот бой, понимали, что если и есть та атака, которая может ранить Сокрушителя миров — то это мощь способная резать планеты на части.

Якитантис изворачивался, как мог, бился на пределе своих сил, полностью отдав предпочтение скорости, а не защите, «Один удар, всего лишь один удар», — думал он. Волна за волной смертельные атаки слетали с его лезвия, но не достигали цели, но самурай не сдавался, продолжая тратить все больше и больше сил. И вот, долгожданные плоды его усилий дали о себе знать, осветив голову мечника креативной, но опасной задумкой.

Он замахнулся на Лейдергада своим мечом, но в момент, когда руки потащили смертельную сталь, напичканную энергией вниз, Якитантис разжал четыре нижних ладони, а верхние конечности телепортировал в неизвестность, буквально оторвав их от тела. Все это произошло стремительно, и было столь неожиданным, что превзошло ожидание всех мастеров своей смелостью.

Оторванные ручища появились над головой Лейдергада, и в этот раз смертельная волна попала в цель. Энергия разлетелась во все стороны, отбросив Якитантиса дальше в пустоту, но когда тот, наконец, остановился, то увидел такое, что подорвало даже его дух. Сила, что разрезала укрепленные планеты, даже не поцарапала Сокрушителя Миров, что даже не сдвинулся с места, а просто улыбчиво глядел на самуртата.

Джорелл тщательно смотрел за боем, и не только он, другие тоже искали слабости и способы победить это чудовище. Защитник человечества приметил одну маленькую деталь, когда его взгляд был сфокусирован на фиолетовых сферах, что весь бой следовали за Лейдергадом. В момент получения им урона от атаки Якитантиса, одна из них стала чуть-чуть меньше, но быстро вернулась в норму, однако Джорелл был убежден, что разгадка мощи Сокрушителя кроется именно в этом.

Лейдергад решил заканчивать с этим цирком, который ему поднадоел. Он исчез прямо на глазах, и Якитантис отлетел назад, после чего начал глядеть по сторонам.

«Где же он? Телепортация не длится так долго, он уже должен был появиться где-нибудь. Может быть скорость? Нет, даже будь он быстрее света, я бы разглядел хотя бы блики силуэта. Невидимость? Тоже не то. Так что же это?»

Огромная махина появилась прямо перед носом Якитантиса, уже обхватив своими кулачищами все его руки. Ударом ноги Лейдергад отсоединил их от тела, и кровавые брызги, освободившееся из-под защиты сосудов, тут же закипели. Сокрушитель снова исчез и в этот раз действительно телепортировался, нависнув над летящим самуртатом. Пальцами он насквозь пробил самурая и разорвал надвое так же, как тот разрывал планеты, Сокрушитель Миров победил, при этом, не разрушая соседние системы, как это делали другие участники до него.

P.S. Не мог не поделиться с вами своей радостью. Вот такой подарок получил я на новый год, первая книга по моей вселенной и, дай бог, чтобы далеко не последняя!)) И еще, кто знает, как выложить несколько иллюстраций, а то мои перебивают друг друга и больше одной не получается у меня)

Сокрушитель вернулся обратно на арену, и его взгляд тут же уловил чудную картину — пустой стадион, что еще недавно ломился от зрителей. Между рядов он так же приметил несколько мертвецов, раздавленных или убитых в бою, стражу, что стояла друг от друга на некотором расстоянии, рассредоточившись по всему периметру стадиона, и свой небольшой фанатский сектор, который остался сидеть на месте.

Некоторые из вип-лож, где восседали правители или чиновники разных империй тоже опустели, Лейдергад не мог этого видеть из-за сильно тонированных стекол, но чувствовал. Остались лишь хранители с Марендрайтом, император Аганадриус со своей свитой, Алутар и его сторонники, а так же оставшиеся участники турнира.

На арене была гробовая тишина, никто не решался что-либо сказать или даже пискнуть, с волнением смотря на великана перед ними, что еще недавно был ни намного выше табуретки. Звук поднимающегося стекла ложи участников нарушил молчание и из-под него послышались хлопки.

Лейдергад устремил свой взгляд туда, чтобы узнать, кто это аплодирует ему столь надменным образом. Окно поднялось окончательно, и к всеобщему не удивлению хлопающим оказался Мальдрус. Маликанец вызывающе поставил левую ногу на перила, слегка наклонившись вперед, его ладони выдавали медленные, тяжелые хлопки, а глаза, как обычно, безумно блестели под тенью навеса. Он улыбался, был доволен, чертовски, до безумия доволен, словно рождество, новый год, день рождение и выигрыш ста миллионов долларов случились с ним в один день. Пусть он и не знал, что это за вещи, но именно так подумал Джорелл, увидев эту довольную рожу.

Все остальные участники стояли рядом с Мальдрусом, молча наблюдая за Лейдергадом. Ильмарион махал карлику рукой, тоже при этом, улыбаясь, как и Джорелл, что скрестил руки на груди, но под маской искренне, тепло улыбался. Белиндор в мыслях уже яростно бился против Сокрушителя Миров, сотрясая одну из галактик, руки воителя не на шутку зачесались, но плох тот воин, что не умеет контролировать свою ярость и жажду крови, бринрок это знал, а посему мог совладать с собой в нужный момент. Илиан же был в смятении, пока не зная, как ему относится к тому, кого называют Сокрушителем Миров.

— Браво! Браво, мой дорогой друг! Это самое эффектное появление из всех, что я видел за всю мою жизнь! — прокричал Мальдрус, продолжая хлопать. — Я все ждал и надеялся, когда же ты появишься, не веря, что Сокрушитель Миров, всего лишь чья-то байка. Но кто мог подумать, что все это время ты скрывался за внешностью маленького, уродливого карлика, которого все презирали.

— Я ни от кого не прятался, всего лишь был самим собой. Но где же все те, кто оскорблял меня, потешался и плевал мне в спину?

— Ха. Эти никчемные твари обосрали весь стадион от страха, едва поняли, с кем имеют дело. Видел бы ты их лица в этот момент, некоторые из них, кстати, сейчас лежат с такими физиономиями и расплющенными мозгами, можешь взглянуть, если хочешь.

Лейдергад промолчал, вместо этого он подошел к флагу, что сделали для него фанаты, завернул его и, прыгнув на стадион, аккуратно положил перед ними. Планетарцы, что болели за него, были ошеломлены, они не могли поверить, что их видение большой тени на небоскребе оказалось явью. Перед ними стоял совсем не тот, вызывающий жалось карлик, а нечто такое, от чего коленки подкашивались, дыхание перехватывало, а дар речи терялся раз и навсегда.

Огромный, мускулистый, с длинной косой за спиной, его черты лица были идеальны для его расы, а сам он был воплощением былой физической мощи, утерянной фельсонтами.

— Э…это и вправду вы, господин карлик? — спросила девушка ренианка с врождённой болезнью, из-за которой вместо приятной и нежной на ощупь кожи, она и вправду родилась с рыбьими чешуйками, что были у ренианцев в древние времена.

— Да, это я, — с улыбкой ответил тот, от кого только что в ужасе сбежало миллион планетацев.

— Н-но, как это возможно? Вы же были таким маленьким, а теперь…

— Природа сделала меня слабым и уродливым, без шанса на жизнь среди стервятников. Хорошо, что илунию плевать на всех них, и он возвысил меня над несправедливостью мира.

«Дельзаро, надеюсь, ты сейчас жив и смотришь на меня, надеюсь, ты гордишься мной. Я смог, у меня получилось стать тем, кем мой отец никогда меня не видел — великим планетарцем. Но на этом мой путь не заканчивается, мои ноги понесут меня дальше, к моей мечте», — Лйдергад посмотрел на ложу участников и императора Аганадриуса, которые, в свою очередь, продолжали смотреть на него. — «Только они стоят на моем пути, но не каждый из них заслуживает смерти. Я знаю, что у всех их есть веские причины быть здесь, и у некоторых из них даже благородные, но лишь один достоин получить приз, и только мощь империи хранителей может дать мне то, чего я хочу».

Лейдергад растворился на месте, исчезнув в один миг, оставив после себя лишь вопросы и смятение.

— Они считают, что мы никогда не будем едины, никогда не встанем плечом к плечу, чтобы поднять человечество до небывалых высот. Нас разделили, втоптали в грязь, внушили, что мы настолько разные, что всегда будем воевать друг с другом. Мы бьемся за ресурсы, за религию, за мнимые убеждения и не редко за притянутый за уши патриотизм, которым манипулируют нами, играя на нашей любви к родной земле. Скажите же мне, кто из вас действительно ненавидел стоящего рядом с вами? Сделал ли вам этот человек хоть что-то плохого, чтобы идти на его народ войной? Так почему же вы верите им, почему кровь продолжает литься за чужие амбиции?! Неужели они важнее вашей собственной жизни и жизни ваших детей?!

— Каких высот мы могли бы достичь в науке и медицине, если хотя бы половина средств, потраченные на убийства друг друга тратились на них?! Я был слеп, как и вы, но теперь мы прозрели и требуем ответов, требуем правосудия и мести за всех ими убитых! За то, что они обманывали нас столько времени, мы не успокоимся, пока последний из них не заплатит кровью! Каждый из нас устал от бесконечных войн, от потери тех, кто нам дорог, каждый из нас хочет посмотреть, на что же похож мир, в котором люди живут, как один народ! Я знаю это, потому что вы идете за мной, потому что вы верите мне, и поддерживаете меня, и будь я проклят во веки веков, если не оправдаю ваших надежд!

— Меня называли глупцом, мне говорили, что мое видение этой утопии всего лишь наивная сказка, что это невозможно, но где бы я был, если б слепо верил всему, что мне говорят «умные люди»? Но я видел мир, видел людей и читал их души по уставшим глазам, говорил с вами и понимаю, как никто другой, чего вы хотите на самом деле! Ублюдки чувствуют наш гнев, они боятся и называют меня Сокрушителем Миров, пытаясь убедить вас, что я несу хаос, но давайте будем честны, без хаоса нельзя поменять установленный тысячелетиями порядок, из пепла мы построим новый мир, прекрасный и объединенный под одним знаменем!

Гул миллиона людей разлетелся по полям и ударил в уши, рев моторов слился с ним воедино, и самолеты вскоре пролетели над головой, неся волю многих в своих ракетах.

— Это прекрасное слово — война, пора придать ей другое значение и похоронить глубоко и надолго, но сначала, мы сожжем старый мир, чтобы взрастить новый. Звучит безумно, но все мы немного безумны, разве нет?

Джорелл стоял на сцене, окруженный огромным множеством людей, смотрящих на него глазами полными надежды, но вой сирен вновь нарушил торжество и небеса окрасились в огненно-оранжевый. Горящий, разрушенный город восстал и окружил Джорелла, а человек, которым был он сам, рыдающий от ужаса и горя, снова прокричал ему, «Посмотри на это, разве этого ты хотел? Это все твоя вина и ничья больше! Если б не ты, ничего бы из этого не произошло!»

Джорелл вновь очнулся в холодном поту, на этот раз из его носа и ушей шла кровь. Он прокричал от злости и стукнул кулаком по стоящей рядом тумбочке, которая пережила этот удар лишь потому, что ее ударили без использования илуния.

— Я так больше не могу, эти ужасные обрывки, мне нужно узнать правду. Это не мог быть я, этот ужас, неужели и вправду сотворен мною? Нет, я люблю людей, готов биться за них на смерть и всегда отстаивать их интересы. Я всегда считал себя филантропом, но разве филантроп мог начать войну? Я и вправду ее начал, или же нет? Что же со мной произошло… Кто остановил меня, и остановил ли? — Джорелл шепотом говорил сам с собой, прибегая к анализу своих снов. — Ильмарион боится рассказывать мне правду, я видел это в его глазах, Дутанор, думаю, тоже будет молчать, но разе можно их винить, когда я и сам боюсь ее?

— Идти в больницу? Восстановление памяти отнимает много времени, которого, у меня нет. А что если я изменюсь после того, как узнаю правду, что если Ампелайос, Улькиус и Линтранд из-за этого подменили мне воспоминания, потому что им нужны были мои навыки, но без моей старой личности? Скорее всего, так оно и было…

— Джорелл, у тебя все в порядке? — за дверью послышался голос Руксэндры, которая проснулась от крика. В этот раз в апартаментах они были только вдвоем.

«Точно, я могу спросить у Рукэсндры, она наверняка знает об этих событиях! Если в мире была война, ей известно об этом, правда так близко! Нет, нельзя, если я изменюсь под действием истины, то люди останутся без защиты, мне нужно терпеть, еще чуть-чуть, пока во мне не перестанет биться сердце, или пока человечество не окажется в безопасности!»

— Джорелл?!

Он начал вставать с кровати, чтобы открыть дверь, но вовремя заметил отражение в панорамном окне. Темно-синие светящиеся глаза с такого же цвета полосами, идущими по всему лицу.

— Да, все нормально, — прокричал тот в ответ, чтобы не выходить в свет.

— Может, откроешь мне?

Руксэндра была настойчива, Джорелл думал, что она уйдет, как только услышит, что все в порядке.

— Извини, но я не могу, — вдруг услышала Руксэндра слегка грустный тон.

— Не можешь? Почему?

Джорелл подошел ближе к двери, чтобы не играть в глухой телефон сквозь не тонкие стены и сказал:

— Просто не могу, ты вскоре поймешь, почему, но сейчас это тайна, которой я не могу поделиться с тобой.

Девушка стояла за стеной в одной ночнушке, положив ладонь на стену, будто хотела дотянуться сквозь нее до Джорелла.

— Ты весь такой загадочный с тех пор, как тебя увидела, знаешь, а ведь я не знаю о тебе ничего, ни фамилии, ни прошлого, даже твоего лица, а между прочим, ты рискуешь своей жизнью и бьешься с такими чудовищами за людей, — Руксэндра села на пол, облокотившись спиной об дверь в комнату Джорелла. Девушка немного улыбалась, сама не зная почему. Возможно, потому что в эту магическую ночь, вдали от дома, она говорит с человеком, в которого, влюблена?

Подобная мысль уже пробегала у нее в голове, но тут же гналась прочь. Это же ведь так глупо, влюбиться в того, о ком ничего не знаешь, и даже как этот человек выглядит, но, возможно ли, полюбить кого-то лишь за поступки? За самопожертвование и бесстрашие перед лицом любой опасности, за то, как кто-то делает великие дела и при этом не кичится об этом на каждом углу.

— Я и сам не так уж и много знаю о себе, вернее, думал, что знаю, — послышался ответ из-за стены.

Джорелл тоже сидел тем же образом, что и Руксэндра, в какой-то степени их спины отделяла друг от друга всего лишь дверь, на которую им чудесным образом обоим захотелось облокотиться. Будто бы они оба предчувствовали один из тех разговоров, который наполняется неизвестной, но удивительной магией, и избежать его невозможно.

— Глупости, разве можно не знать самого себя?

— Как оказалось, еще как можно, ты даже не представляешь, насколько правда может шокировать.

— Даже если и так, то мне кажется, что ты удивительный человек, Джорелл, загадочный, со своими тараканами в голове и иногда заносчив и холоден, но удивителен.

— Вот как? Хах. Это самый странный, но в тоже время приятный комплимент, который я слышал от прекрасной девушки.

— Ты и вправду думаешь, что я прекрасная? — Руксэндра слегка покраснела, ее щеки налились краской.

— Я может и заносчив, но не слеп, ты очень красивая девушка.

Девушка полностью засмущалась, и с нотками смеха в голосе ответила:

— А я вот твоего лица не видела и даже ничего сказать не могу.

— Ой, ты сильно разочаруешься. Выпуклые глаза, длинные, сальные волосы рыжего цвета, брекеты на зубах и взгляд дауна, который за непониманием своих действий будет смотреть на твою грудь.

Руксэндра и Джорелл рассмеялись, и та шутливо назвала его идиотом.

— Нет, Джорелл, меня ты не проведешь, я уверена, что под маской скрывается настоящий мужчина.

— Что-то вроде бородатого дровосека с кусочками еды застрявшей в ней?

— Ну, нет уж! Уф, умеешь ты испортить такой момент!

Между ними настала неловкая пауза, которая иногда прерывалась смешками, пока, наконец, Руксэндра не спросила:

— Джорелл, ты ведь победишь? Ты сможешь спасти наш народ?

— Я не знаю, такие вещи я всегда стараюсь не загадывать, давая судьбе идти своим чередом.

— Я боюсь за тебя… все эти планетарцы, кто остался, я даже не могу представить, как можно быть столь сильными, и как человек может хотя бы думать о том, чтобы победить их, не говоря уже о сражении с ними?

— Я знал одну женщину, которая всегда говорила, что люди — очень хрупкие создания, но в то же время верила, что они способны на все.

— Мне нравится, как это звучит. Кем была эта женщина?

Руксэндра не сразу получила ответ, чувствуя за дверью колебания Джорелла. Он посмотрел в окно, за которым спутник подобный Луне освещал город, проникая лучами в каждую щель, до которой мог добраться. Комнату Джорелла он тоже не обделил, и лунный свет падал на лицо защитника человечества. Улыбка, выросшая, как наделся Джорелл, из теплых воспоминаний не оскверненного прошлого, добавила человечности богоподобным глазам и полосам, сильно изменившим лицо.

— Она была… моей матерью.

Марендрайт сидел за своим рабочим столом, вращая в руках куб Левентада, его тайны все еще были недосягаемы до него. Появление настоящего Сокрушителя Миров стало неожиданным и неприятным сюрпризом.

Что может пожелать подобное чудовище, обиженное на весь мир за свои унижения, в случае победы? И самое главное, сколько жертв придется принести, чтобы остановить его? Закон хранителей гласит, что одиночка не может пожелать помощи хранителей, дабы уничтожить какую-либо империю, другое дело, если б выиграл Дарбрелт, то пожелал не вмешиваться другим расам, пока ренианцы будут уничтожать людей. Изначальная цель турнира была в уничтожении сильнейших владельцев шестнадцатого и пятнадцатого круга, каждая раса была обязана по закону отправить в бой сильнейшего воина, и вся вселенная следила за этим, ибо если кто-то откажется, то навлечет на себя совместный гнев всех империй.

Великие умирают, а с ними погибают и их амбиции, за которыми следовали не только их владельцы, но и те, кто верил в этих планетарцев и их мечты. После смерти сильнейших воинов хранители снова возвышались над другими империями, особенно, когда очередной победитель присоединялся к ним. Никто так и не понял до конца, как в рядах хранителей оказываются те, кто еще вчера мечтал о богатстве, собственной стране и единоличной власти, или те, кто до мозга костей был предан своей империи, и ее идеалам. Но факт оставался фактом — каждый раз ряды хранителей пополнялись победителем турнира, словно по волшебству, будто прошлое для них больше не имело значение.

Многие обвиняли Марендрайта в каких-то секретных методах, благодаря которым он подчинял себе волю остальных, но доказательств не было, а недавний маленький бунт в рядах хранителей и вовсе убрал все вопросы и подозрения, пока что.

Лейдергад может попросить о собственной стране, о том, чтобы ее узаконили и ему не откажут. Под знамена такого могущественного воина стекутся множество планетарцев, в том числе и умных, которые не откажут себе в удовольствии стать советником могучего самодержца и тоже поиметь с этого власть. Под их советами такая империя быстро разрастётся до больших масштабов, ведь у них в запасе будет сто лет неприкосновенности. Они могут занять несколько плодородных колоний, и там как следует укрепиться, подобное уже было однажды и стоило миру множество жизней.

Из всех участников Марендрайт полностью не был уверен, вышел бы он победителем в схватки один на один против Сокрушителя Миров?

Ему нужно было, как следует подумать, принять единственно верное решение, ведь на горизонте виднелось сразу несколько крупных конфликтов: если Джорелл не победит, новая раса людей обречена, а ведь они могли бы стать хорошими союзниками, если Марендрайт спасет их, но он не смел вмешиваться, это было не в его юрисдикции — лезть в бой один на один. Однако, если ренианцы призовут на помощь тех же окнордов, дела примут совсем другой оборот, да вот только легче от этого не становилось.

С возвращением истинного наследника Люмитан, Аренлэйка, по докладам разведки в Люмитании тоже все не спокойно. Население почти на пороге гражданской войны, сторонники узурпатора Меридэза готовы схлестнуться против сил истинно императорской семьи. Орден Сынов Созидателя тоже что-то замышляют, Марендрайту доложили о собрании высших последователей, что никогда ни чем хорошим не заканчивалось.

Войной пахло изо всех щелей, и великому хранителю срочно нужны были союзники, шаткое равновесие мира оказалось под большим вопросом, по большей части из-за ренианцев, которым все хотелось мирового господства.

Лейдергад зашел к себе домой в новом обличии гиганта, но зверек ничуть не испугался его, а лишь радостно пропищав, запрыгнул ему в руки и быстро взобрался на плечо, сев на него и несколько раз лизнув щеку фельсонта.

— Я же говорил, что обязательно вернусь к тебе. Только посмотри, ты сидишь на моем плече и такой маленький, хотя еще недавно занимал все пространство у меня за пазухой.

Зверек снова пропищал.

— Видел бы ты их лица, когда они узнали, над кем потешались все это время. Жалкие и ничтожные лицемеры, трусы без капли гордости и смелости, они вскочили с мест, давя, и убивая друг друга, лишь бы сбежать от маленького карлика. Я хочу избавить этот мир от подобных планетарцев, они недостойны жить, отравлять этот прекрасный мир своим присутствием.

Лейдергад почисал дивеору за ухом и с улыбкой добавил:

— Пойдем, я куплю тебе чего-нибудь вкусненького.

Аренлэйк находился в каком-то складском помещении, заставленном множеством серо-белых коробок из прочного углепластика, в составе которого помимо привычных продуктов, естественно, был и илуний, от чего теперь все недостатки изделия сводились к нулю.

Территория склада была сравнима с ангаром крупного самолета, которая превратилась в настоящий крысиный лабиринт из-за гор коробок.

Вскоре послышались первые шаги, а еще чуть позже показался Зарблэйн, рядом с которым шла какая-то женщина. Это была белокурая люмитанка с голубыми глазами, которая, при виде Аренлэйка тут же поклонилась.

— Так значит, это та, о ком ты мне так много рассказывал? — обратился Аренлэйк к Зарблэйну.

— Да, господин, это мой заместитель, а ныне адмирал флота, который когда-то возглавлял я до моего побега.

— Встань и назови себя.

Девушка выпрямилась, ее голубые глаза посмотрели на Аренлэйка, и она сказала.

— Акѐлия, мой господин, Акелия Дрим, адмирал восьмого флота и верная поданная вас и вашего отца.

— Что ж, Акелия, у меня к тебе один вопрос. Раз ты верная поданная моего отца, так почему тогда осталась служить узурпатору?

— У меня не было выбора, в Люмитании у меня две дочери, родители, братья и сестры. Меридэз ясно дал понять, что любого бунтовщика ждут страшные последствия, а так же всех тех, кто был ему дорог. Остальных генералов, верных вашему отцу он убил, ни дав и шанса, их места заняли первые помощники и верные ему люмитанцы. Меня он не тронул лишь потому, что я хорошо сыграла роль послушной девочки, как мне и завещал Зарблэйн.

— Это правда, Зарблэйн? — Аренлэйк посмотрел на адмирала, и тот склонил голову, отвечая на вопрос.

— Да, уходя, я знал, что Акелия будет сопротивляться, поэтому и дал ей такой наказ, поступить принципами ради меня и своей семьи.

— Но теперь все изменилось, вы вернулись, а вместе с вами и надежда! Многие, кто всегда любил вашего отца, открыто начали говорить о свержении Меридэза, он теряет власть, а со смертью Альдебрея и во все почти беззащитен, — Акелия активно жестикулировала руками, активно призывая к действию.

— Не нужно недооценивать Меридэза, он ничуть не слабее Альдебрея, а в коварстве ему нет равных. Он приложит все свои силы, призовет всех союзников и сделает все, чтобы удержать власть в своих руках. Думаю, тебе это не известно, но свергать моего отца ему помогли бринроки.

— Что, бринроки? Вы уверены в этом?!

— Альдебрей поведал мне об этом на смертном одре, и я верю его словам, но не могу быть уверенным, были ли это обычные наемники, коих во вселенной полно, или же это были воины нынешнего императора Бринрокии.

— Позвольте мне провести расследование, — девушка сделала шаг вперед, но Зарблэйн поспешил поведать ей о том, что этим делом занимается он.

— Как много генералов на моей стороне? — спросил Аренлэйк.

— Как минимум четверо командующих открыто высказываются за свержение Меридэза, остальные продолжают хранить молчание, боясь оказаться в проигрыше.

— Ладно, о них пока забудем. Я хочу, чтобы ты организовала мою встречу с этой четверкой, свяжись с Зарблэйном, как все будет готово. Это должно быть сделано до моего следующего боя, думаю, неделя еще точно есть. И самое главное, если меня убьют, то вы не смотря ни на что должны продолжать борьбу, пока император ослаблен и напуган. А теперь иди, созови наших сторонников.

Акелия поклонилась, пожала руку Зарблэйну и поспешила приступить к делу.

— Аренлэйк, я понимаю, что с появлением в игре Сокрушителя Миров все усложнилось…

— Дело не в Сокрушителе Миров, нужно всегда просчитывать все ходы, и моя смерть не такой уж невидимый исход. Мне лишь важно, чтобы Меридэз заплатил за свои деяния.

— Тогда, быть может, вы оставите нам наследника…? — неуверенно произнес Зарблэйн.

— Повтори.

— Наследник — люмитанец с вашей волей и кровью рода основателей.

— Я знаю, кто такой наследник, мой ответ — нет.

— Но почему? Нашей империи как никогда нужен истинный император, кто если не люмитанец из рода Люмитан?! Вступите в связь с люмитанкой, пусть не по любви, лишь бы она понесла от вас. Возьмите Акелию, я уверен, она будет горда, носить ваше дитя под сердцем!

— Замолчи! Я и слышать об этом не хочу! Если вы провалитесь, кто защитит мое дитя?! Подвергать невинное создание таким мукам, чтобы он стал разменной монетой в этих грязных интригах?! Но хуже всего, если Меридэз заберет его, как наследника великого рода и воспитает, словно собственного сына, заставит ненавидеть меня, заклеймит предателем в его глазах… Нет, о детях будем думать потом, сейчас лишь война.

Свершалось то, чего так боялся Марендрайт, амбиции великих планетарцев грозили втянуть этот мир в новую войну. Так было всегда и будет продолжаться вечно, сильные будут пытаться перекроить мир под себя, поэтому, все они должны погибать под грохот толпы, а править должен тот, кому нужен лишь мир и спокойствие.

Сплошь и рядом были те, кто хотел сокрушить тот или иной мир, пока истинный Сокрушитель покупал молоко своему зверьку, что сидел у него на плече.

Глава 11 Бессмертный натиск. Часть 1

Мир все еще не отошел от Сокрушителя миров, но уже был в предвкушении боя Джорелла и бессмертного императора. Ставки были в самом разгаре, но не в пользу Джорелла — сорок семь к восьми на победу Аганадриуса.

Люди на Земле понемногу собирались на городских площадях, в своих домах, и на рабочих местах, везде, где был доступ к телевизору. Спутники были настроены на прием сигнала от империи хранителей и спокойно могли транслировать турнир в каждый дом. Каждый бой их защитника был для них серьезным испытанием веры и нервов, каждая его рана, каждый взмах заставлял человечество вздрагивать, трепетать, надеяться.

До боя оставалось пару часов, и каждый скорее старался доделать свои дела, чтобы не пропустить подобное событие.

— Аганадриус, ты же ведь справишься с человеком, разве может он или кто-либо еще убить бессмертного?! — император ренианцев встретился с императором оконордов перед боем последнего, чтобы обсудить кое-какие детали перед началом боя.

— Если ты так боишься его победы, не нужно было отрекаться от Дарбрелта и тем самым понижать боевой дух своего сильнейшего чемпиона.

— Дарбрелт оказался предателем, он угрожал благополучию империи и его целостности.

— Благополучию империи, или твоему?

Аганадриус стоял напротив Алутара за столом планирования, где они уже который день решали планы атаки на все возможные случаи развития турнира.

— Осторожнее, Аганадриус, ты, может быть и смог обмануть смерть, но это не значит, что теперь можешь говорить, что угодно.

— Но это и не значит, что я буду лизать тебе задницу и пресмыкаться перед тобой. Я такой же император, как и ты, ко всему прочему не забывай, что тебе этот союз нужнее, чем мне.

— Ты убьешь Джорелла, или нет? — не желая продолжать спор, Алутар резко вернулся к теме Джорелла.

— Да, человек умрет, нет в этом мире силы, способной убить меня. А теперь, я отправлюсь на планету-столицу. Не забывай, Алутар, что ты обещал мне и моему народу, в обмен на нашу помощь. Моя мечта в обмен на твою, честная сделка во всех отношениях.

— Да, я помню, но до сих пор не пойму, зачем тебе это? Почему тебе так важно заставить как можно больше планетарцев стать подобным вам?

— Чтобы больше никто не страдал в этом мире так, как я, — Аганадриус покинул Алутара, не дав тому задать еще один вопрос. Ренианец лишь фыркнул, посчитав мечту императора окнордов детским трепетом.

Словно ураган, в апартаменты вбежал Дутанор, ища взглядом Джорелла. Юноша уходил в транс на несколько дней и слегка отстал от жизни, а когда узнал, что до боя его друга остается всего лишь жалких пару часов, бросился к нему со всех ног.

Его взгляд упал на Джорелла, выходящего из своей комнаты, который, в свою очередь прекратил медитацию и вышел на внезапный шум в гостиной. Дутанор быстрым шагом направился к нему, у него были ошарашенные и одновременно встревоженные глаза. Он схватил Джорелла за плечи и, чуть ли не тряся, судорожно сказал:

— Ты ведь придумал способ, как победить Аганадриуса, да?! Ты же ведь нашел его?! Пожалуйста, скажи, что пока я был в отключке, ты что-то нашел и не идешь в эту битву с пустыми руками?!

— Дутанор, ты откуда такой дикий взялся? Расслабься, выпей винца, — обратился к тому Ильмарион, что сидел в этот момент на диване.

— Да не хочу я никакого винца, я хочу, чтобы Джорелл поведал мне о способе, которым победит того, кого нельзя убить!

— Дутанор, — услышал тот голос Джорелла. — Расслабься, все будет нормально.

Юноша посмотрел на друга, тот казался ему спокойнее штиля и холоднее льда, но было ясно, что у Джорелла нет никакого способа для победы.

— Аганадриус не участвовал в битве, его противник не явился, помнишь? Я не знаю его способностей, но будь уверен, что-нибудь да придумаю по ходу битвы. Пойдемте, нам пора выходить.

Джорелл, Дутанор, Ильмарион, Лонут и Илиан вышли из транспорта на аэродроме стадиона, сделанным специально внутри комплекса на верхних этажах, чтобы фанаты не доставали участников. Черно-белое глянцевое помещение с такого же цвета флагами империи хранителей было фактически пустым, не считая небольшого количества обслуживающего персонала.

Не успев уйти оттуда, приятели увидели, как с площадкой стыкуется еще один корабль с символом империи окнордов на обшивке, и сразу стало ясно, кто прибыл на эту вечеринку. Аганадриус вышел вместе со своей свитой, пустой, безжизненной, как и он сам. Они поравнялись с командой Джорелла, и будто бы даже прошли мимо, от чего Джорелл слегка вздохнул, решив, что они сейчас не будут стоять на лестнице и выяснять, у кого илуния больше, но ошибся.

Один из подчиненных Аганадриуса остановился и в грубом приказном тоне произнес:

— Когда идет император, низшие создания должны незамедлительно кланяться.

— Согласен, как увижу их, обязательно передам, — с улыбкой ответил Ильмарион.

Киберокнорд подошел к Ильмариону, выше него на две головы и угрожающе посмотрел на француза.

— Кажется, ты слишком тупой, чтобы понять, что вы и есть низшие существа.

Ильмарион не растерялся и, поднявшись на пару ступенек выше, дабы сравняться с окнордом снова парировал ответом:

— Кажется, даже умственно отсталый понимает смысл сарказма.

Аганадриус велел прекратить своему подчиненному эти глупые выходки и вернуться назад, на что Ильмарион не упустил возможности и добавил:

— Не забудь поклониться, — после чего артистично улыбнулся и помахал пальцами.

— Запомни, человек, сама смерть пала ниц перед моим господином, и ты, падешь, — сказал напоследок окнорд в сторону Джорелла и поспешил к императору.

— Ну-с, вот и познакомились… — немного отшутился Джорелл и продолжил подниматься по лестнице.

— Легко громко говорить, когда уверен, что даже нож в сердце тебя не успокоит, — добавил Дутанор, на что Ильмарион поддакнул.

Сторонники оставили императора, перед этим пожелав ему скорейшей победы и возвращения к народу, после чего удалились на трибуну. Аганадриус зашел в зал ожидания, где ему предстояло пробыть минут десять, прежде, чем его вызовут на бой. Он достал медальон из специально сделанного кармана для своего доспеха. Внутри драгоценного футляра была фотография той самой, единственной любви в его жизни.

— Я близок к своей мечте, дорогая, скоро смерть будет не властна над живыми, не будет отнимать любимых друг у друга и оставлять с дырой в сердце. Они будут сопротивляться, так как не видят, что я хочу для них сделать, но сопротивление бесполезно, меня нельзя убить, даже мне не удалось…

Я загнал себя в ловушку, в клетку, из которой не выбраться, обреченный навечно страдать без тебя. Но у меня не было выбора, я должен был показать нашему народу правильный путь, свободный от смерти, это жертва, которую я принес во благо окнордов. Аделина, любовь моя, у меня остались лишь воспоминания о чудесных днях с тобой. Мы покажем вселенной наш бессмертный натиск, и планетарцы сами захотят уподобиться нам, после, я уйду, туда, где смогу обезуметь и забыть обо всем, туда, где никто не увидит, сколь ничтожен император окнордов без своей императрицы.

— Пять минут до боя! — послышался крик стражника.

Аганадриус сжал медальон, приложив руку ближе к сердцу, которого нет.

Бессмертные легионы шагали мертвой поступью по бескрайним пустошам в воспоминаниях Джорелла. Миллионы теней, миллиарды смертей, битвы, которых не видел свет, жестокость, которой не видела тьма. Две тысячи лет беспрерывных сражений и поглощений, Джорелл наделся, что этого будет достаточно, что этот опыт и есть тот самый план победы. Он научился приспосабливаться к самым сложным ситуациям, и битва против бессмертного императора всего лишь очередные условия, к которым ему нужно было приспособиться.

Да, он выжил, но сбежал от Отпечатка Созидателя, от существа, могущество которого застилает все видимые и невидимые представления о силе. Так говорил ему супериор умбра, тот, кто наставлял его долгое время. Джорелл выжил и стал могущественным воином, чтобы на своих окрепших плечах потянуть тот груз ответственности, который лег на него по возвращению в мир живых. И даже если на его пути встанет бессмертный, Джорелл не смел, проиграть, на кону стоит нечто большее, чем человечество, нечто такое, о чем во всей вселенной догадывалось лишь двое — он и Аренлэйк.

Внезапно для себя, около уже привычных ворот Джорелл обнаружил не абы кого, а самого Мальдруса. Маликанец стоял у стены, подкидывая вверх чудную монетку с выгравированным на ней лицом муликанца, который на одной из сторон был обычным, а на другой, судя по всему, мертвым.

— Мальдрус? Пришел поцеловать меня в щечку перед боем? — с улыбчивой насмешкой произнес Джорелл, подходя ближе к неожиданному провожающему.

— А ты хотел бы этого? — спросил тот, сделав свою фирменную маниакально-безумную улыбку.

— Предпочитаю нежные женские губы, без обид.

— Да ну что ты, я все равно не целуюсь на первом свидании.

— Ну и что тебе здесь надо? Не помню, чтобы мы были закадычными друзьями, — Джорелл вонзил свой огромный двуручный меч в песок, начав слегка разминать кисти и, играть пальцами, будто бы проверил их проворность и подвижность.

Мальдрус даже замолчал, удивленно посмотрев на эту картину, ведь такое понятие, как растяжение связок из-за плохой разминки были для илуниевого воина чем-то из разряда мифических историй.

— Не бери в голову, у тебя там и без того все очень плохо, это всего лишь моя старая привычка, мне так легче подготовить себя к бою морально.

— Хах. Ты очень интересная личность, Джорелл, я хотел бы выпить с тобой пару стаканчиков и поговорить, по душам.

— Хех. С какой именно из них мне предстоит говорить?

— Так ты знаешь?

— О том, что ты самый ненормальный планетарец из всех, кого я встречал в своей жизни? О да, я знаю это. А раздвоение личности это так, небольшой бонус к твоему безумию. Ты ведь сам говорил, что я чтец душ, так чему теперь удивляешься?

— Да, ты определенно тот, с кем я хотел бы посидеть и поболтать, — Мальдрус в последний раз подбросил монетку и резко схватил ее в воздухе. Он немного наклонился вперед, его глаза блеснули, выползая из темноты, а протянутый к Джореллу кулак с монеткой, разжался перед лицом человека.

Монета лежала той стороной, на которой муликанец был мертв.

— И что это значит? Я покойник?

— Разве это что-то должно значить? Это всего лишь треклятая монета, Джорелл, и, не смотря на то, что легенды говорят о ткаче судьбы, я верю, что планетарцы нашего с тобой уровня вольны сами прокладывать свой путь. А все эти монеты, поверья и прочие знаки просто дерьмо на палочке, которое воняет только для слабых мира сего. Иди же, Джорелл, твой враг ждет тебя, и помни, что на кону.

Мальдрус пару раз пощелкал зубами, и улыбнулся во весь рот. Джорелл быстро сообразил, о чем этот черно-зеленый тут талдычит, но промолчал, лишь обхватив рукоять меча и, вытащив его, повесил за спиной.

— Покажи им шоу, которое они так хотят, и постарайся в процессе всего этого не сдохнуть, — прокричал ему напоследок Мальдрус и растворился под тенью ворот.

— Легко сказать, это не тебе нужно биться с бессмертным императором…

Джорелл выдохнул, и в этот момент ворота заскрипели, открывая путь двум воинам. Публика, как и прежде, жаждала крови, два огромных полотна смотрели друг на друга, растянувшись над трибуной. Фанатский сектор в этот раз постарался на славу.

С другой стороны медленно шел император Аганадриус, продавливая песок своей броней. Он пристально смотрел на столь интересного для него человека, как кого-то, кто появился из ниоткуда, представитель отсталой и слабой во всех отношениях расы, но, тем не менее, возвысился столь высоко, что лишь победа отделяла его от вечной славы.

«Мои подчиненные так много раз меня спрашивали, почему я лично отправился на этот турнир, а не отправил какого-нибудь прославенного генерала, что с радостью выполнит мой приказ? Разве может император отправлять своих поданных вытворять свою мечту за него самого? Нет. Эти планетарцы пусть и с малым процентом, но имеют шанс остановить нашу волю, использовать весь свой опыт, чтобы разгадать слабость, которую не вижу даже я. И чтобы этого не произошло, никто из них не должен остаться в живых, я собственноручно позабочусь об этом».

— Итак, дамы и господа, последний бой перед следующим этапом, Бессмертный император Аганадриус, против неповторимого человека с планеты Земля, Джорелла! — воскликнул комментатор под всеобщий ор.

— Каковы ставки? — поинтересовался у Белиндора Мальдрус, внезапно появившийся на вип-ложе участников.

— Утром было сорок семь к восьми в пользу императора, сейчас двести сорок один к девятнадцати, все так же не в пользу Джорелла.

— Прекрасно, — ответил Мальдрус, в руках у которого в этот раз был коктейль с розовой соломинкой.

— Хе, только не говори, что ты поставил на Джорелла?

— Да.

— Великолепно, я тоже, — пробасил бринрок, чей правый клык снова высунулся наружу.

Комментатор закончил болтать, и луч перенес парочку на пустынную планету, где главенствовал ветер. Потоки песка бешено летали из стороны в сторону, сводя видимость к минимуму, а скорость ветра в некоторых местах этой планетки достигала до двух ста пятидесяти метров в секунду. Камень стачивался под действием этой неудержимой силы, а ураганы навсегда заняли эту планету.

Быстро стало понятно, что без улучшения зрения биться в таких условиях будет не возможно, поэтому пришлось наполнить их силой илуния. Слабый отблеск темно-синих глаз Джорелла едва виднелся среди бури, которая стачивала камни и горы, но покорно облетала двух воинов, что были крепче и мощнее любой из скал.

Джорелл обнаружил императора в пятидесяти метрах от себя, тот нагло стоял, даже не призвав свой взгляд, стоял так, будто ему ничего не страшно. Защитник человечества не собирался лететь к нему в объятие, чтобы скорее скрестить с ним мечи, вместо этого, он вытянул руку и из ладони вылетел столп энергии, что пронзил бурю и влетел в императора, однако, тот увернулся.

Это стало небольшой неожиданностью для Джорелла и не потому, что уклониться от этой атаки было невозможно, скорее, наоборот, а потому, что император увернулся. Тот, кто не испытывает боли, не может быть убит, и вдруг увернулся. Но особо раздумывать было некогда, и Аганадриус лихо напомнил об этом, когда в ответ на свой выстрел, Джорелл увидел летящий на него энергетический кнут.

Он увернулся, затем еще раз, затем еще, тут же из бури показался второй хлыст, и уворачиваться пришлось уже от двух. Кнуты при попадании в землю не вызывали никаких взрывных волн, как это обычно было при битве других мастеров, они не сотрясали ее, но зато будто проедали. Редко Джорелл встречал противников с таким оружием, на его памяти, этот был второй, но по мастерству владения явно лучше его первого врага.

Хлысты входили в землю, словно она тоже сделана из ветра, который бушует на этой планете. Они исчезали в одном месте и появлялись в другом, проедали под Джореллом целые лабиринты, которые вскоре обрушивались, от чего тому приходилось вовремя отпрыгивать и секунду уворачиваться в воздухе. Мало того, кнуты с легкостью укорачивались, или становились длиннее, что лишь добавляло сложности бою.

Джорелл делал шаг вперед, Аганадриус шаг назад, плотно держа человека на расстоянии и не давая и шанса подойти к себе вплотную. Тогда Джорелл исчез, телепортировавшийся в неизвестном направлении. Император насторожился, высматривая его с любой стороны. Джорелл рассчитал все очень точно и сотворил задуманное достаточно быстро, чтобы император не успел почувствовать всплеск энергии раньше, чем было нужно.

Он появился в земле, в заранее проделанной им дыре при помощи илуния, как раз где-то под Аганадриусом. Быстро сконцентрировавшись, он скопил в руках мощь и отправил ее вверх, земля разорвалась, и энергия вырвалась из-под ног императора, подобно гейзеру. Однако любой мастер кругов, не зная, откуда нападет враг, заведомо отправлял илуний на свою защиту, как можно лучше укрепляя барьер, Джорелл тоже знал об этом, но целью этой атаки и не было как-либо ранить Аганадриуса, а лишь получить возможность подобраться к нему и при этом не угодить в ловушку.

За потоком последовала атака Джорелла, и Аганадриус ощутил ту ярость, с какой бьется защитник человечества. Будучи разрушителем и истинным любителем битвы, атаки Джорелла могли запросто напугать неподготовленных мастеров или обезоружить более опытных, но Аганадриус хоть и оценил подобное рвение, его непоколебимая вера в свое бессмертие не сломила дух императора.

Джорелл продолжал орудовать своим мечом, ударные волны заставляли ветер и песочную бурю убегать в страхе, разлетаясь в разные стороны. Аганадриус пытался сократить между ними дистанцию различными уловками и телепортами, но Джорелл, словно дикий зверь преследовал свою добычу всюду.

Но все это была лишь разминка, легкая оценка сил друг друга, настоящая битва только начиналась, и настало время раскрыть часть карт. Джорелл начал первый, а император любезно позволил ему это сделать. Пористая энергия окружила меч Джорелла, и клинок сокрушительно обрушился на барьер Аганадриуса. Удар был быстрым, мощным, безжалостным, он сбросил окнорда вниз, и тот с грохотом рухнул на землю.

Пористый илуний полотном лег на почву в радиусе полкилометра, растворяя ее под собой. Будто липкая жидкость, он облепил и доспех Аганадриуса, чей барьер, наконец, был разрушен грубой силой. Джорелл смотрел вниз, как его сила шаг за шагом поглощает Аганадриуса, который, безразлично стоял на месте, смотря на человека и растворяясь под действием его илуния. И вот, когда осталась лишь половина туловища, от тела императора в разные стороны разлетелось нечто хаотичной электрической волны, сбросив с себя вязкую смесь.

Весь мир увидел, как Аганадриус вмиг восстановился заново, целый и невредимый. Пустота внутри доспеха накрылась броней, и голубые глаза загорелись вновь. Теперь Джорелл воочию убедился, что бессмертный император, означало именно бессмертие, и ничто иное.

— Желаете сменить режим битвы? — послышался женский голос внутри доспеха Аганадриуса.

— Да, я выбираю — бессмертный натиск, — Аганадриус продолжал смотреть вверх даже после восстановления, уверенный, что Джорелл стоит того, чтобы использовать этот режим.

— Прекрасный выбор. Бессмертный натиск активизирован, доступ ко всем тринадцати ячейкам, открыт, «Искатель звезд» работает на полную мощность. И пусть враги содрогнутся перед вашей мощью, словно колосья перед ураганом, мой император.

Джорелл почувствовал мощный всплеск силы и обомлел, когда увидел, как Аганадриус меняет тип илуния, словно перчатки, будто какой-то пожиратель. В небе над ним появилась голубая сфера, затем вращающееся кольцо из черного илуния, затем из желтого, зеленого и так, пока все типы илуния не закружились вокруг одного единственного.

Земля раскалывалась под ногами, а потоки энергии то и дело отлетали в разные стороны. Образовавшаяся конструкция начала сливаться воедино, делая голубую сферу еще больше и ужаснее, кольца крутились, словно бешенные, удерживая яростную мощь сферы внутри. Наконец, они слились окончательно, будто бы слой за слоем покрывали эту мощь собой.

Аганадриус поднял руку вверх, и энергия ударила в него всей своей силой. Ландшафт напрочь разворотило, планета делала последние вздохи и скоро была готова кануть в лету. Джорелл со страхом наблюдал за тем, как энергия, что влетела в императора покрыла того с ног до головы, слабо светясь тонкой оболочкой тринадцатью цветами одновременно. Темно-синий и черный илуний светили из глазных отверстий брони Аганадриуса, что не сулило ничего хорошего. Никто не мог предположить, какой эффект произойдет, если использовать силу сразу двух глаз разрушителей.

Императора захлестнула невиданная доселе жажда битвы, кровь стала его эликсиром здоровья, его дозой, которую он так страстно возжелал. Душа разрывалась от эмоций, стук барабанов войны раздавался в ее нутре, зовя крушить все на свете. Аганадриус воинственно прокричал, что больше было похоже на кровожадный вой дикого зверя с помутненным рассудком. Он бросился на Джорелла и вскоре защитник человечества ощутил неистовость.

Аганадриус наносил удары жестко, быстро и очень мощно, и Джорелл, который в начале боя был явно сильнее физически, вдруг стал уступать в грубой силе.

Он спустился с воздуха на землю, но будто гигантский метеор император рухнул за ним, и это окончательно добило планету. Она разлетелась вдребезги и, унеся себя от взрыва телепортом, противники приступили биться среди пустоты космоса.

Было видно, что император плохо контролирует свою огромную силу, так как редко ее использовал. Это дало Джореллу возможность провести по императору несколько, как ему казалось, мощных атак, но все это не принесло плодов, энергия, которая покрыла Аганадриуса, была неприступной.

Джорелл отпрыгнул и оставил перед собой сконцентрированный комок энергии, который взорвался прямо перед Аганадриусом, а затем и вовсе вновь покрыл его пористым илунием. Липкая жижа отлетела от оболочки, словно испуганный ребенок от дикого зверя, не дав никакого эффекта.

Сильные мира сего внимательно следили за каждым из двух бойцов, оценивая их возможности и навыки. Умопомрачительная битва привела воинов на орбиту очередной планеты, которой не суждено было приютить их надолго. Один из длинных хлыстов Аганадриуса обкрутился вокруг левой руки Джорелла, а второй сковал движение защитника в области правой ноги. Множество турбин показалось из тела императора, он потянул хлысты на себя и со всей дури влетел в грудь Джорелл двум ногами.

Они прошли сквозь планету, словно ее там и не было, погасив свет еще одной неодушевлённой «жизни». Из ступней Аганадриуса, уставленных в грудь Джорелла, выстрелило два смертоносных луча, что пробили человека насквозь.

Джорелл стиснул зубы от боли, но быстро заблокировал болевые рецепторы. Растворившись на глазах бессмертного императора, он перенес себя на ближайшую планету, где рухнул на колени, закрыв рукой две дырки в груди, а другой изо всех сил облокотился на меч, используя его в качества опоры.

Сердца его друзей и всех жителей Земли сжались от страха, а дыхание перехватило, их великий защитник преклонил свои колени. Аганадриус не заставил себя долго ждать и нашел Джорелла почти сразу, как только тот появился на планете. Он покрыл планету полем, чтобы его враг не телепортировался с нее и переключил черный илуний на зеленый. Как по волшебству, ядовитые, парализующие корни десятками тысяч вырвались из земли, устремившись к залечивающему раны Джореллу.

Через острие двуручного меча в землю ушла энергия и вырвалась на свободу в виде темно-синего потока, что уничтожил корни, однако в эту же секунду из брони Аганадриуса вырвалось миллион мельчайших частиц, и с ослепляющим грохотом разнесли все, что можно. Миллионы ядерных разноцветных грибов, образовавшихся из маленьких сжатых частиц, покрыли всю планету вдоль и поперек. Что в этот момент стало с Джореллом, было не ясно.

Император приземлился посреди пепелища, едва ударные волны прошли по планете. Сигнатура Джорелл пропала, но внезапно снова появилась над головой. Аганадриус резко посмотрел наверх, но не успел он ступить и шагу, как необъяснимая сила рухнула на него и вдавила в землю. Окнорд упал на четвереньки, изо всех сил пытаясь подняться, он менял разные типы глаз, пытался улететь при помощи нательных турбин, но ничего не помогало.

Аганадриус быстро вспомнил ту способность, которой Джорелл расправился с Хартэном и был прав, он в прямом смысле находился в центре прицела. Джорелл был изрядно потрепан, куски расплавленной брони и зажаренной кожи восстанавливались, но не так быстро, как могли бы, дело было в том навыке, который защитник человечества собирался использовать.

Император тужился со всей силы, крича от напряжения, с которым пытался выбрать из ловушки, но илуний на земле держал его мертвой хваткой. Белый круг, в центре которого находился Аганадриус, резко стал темно-синим, а шестнадцать крутящихся вокруг колец, символизирующих столько же кругов, закрутились еще быстрее, плотно соединившись в конце.

Глаза Джорелла превратились в два неистовых пожарища, пожирающих лицо, он со скоростью света обрушился вниз, пронзив Аганадриуса мечом. Один за другим, сжатые вместе кольца загорелись и резко разошлись в стороны, обогнув планету. Столб синей энергии поднялся в атмосферу, и вся планета посинела, превратившись в одну огромную бомбу.

— Сколько не пытайся, ты ни за что не убьешь меня, Джорелл, — спокойным голосом сказал Аганадриус, с мечом в груди и посреди огромной бомбы.

— Сдохни! — прокричал Джорелл, опьяненный битвой.

Прозвучал мощный хлопок, за которым последовал низкий жужжащий звук, и тьму поглотила иная тьма — темно-синяя.

Джорелл похоронил две безлюдных системы, чтобы вместе с ней похоронить бессмертного императора. Он объявился на одной из случайно выбранных недалеких планет, которая по иронии судьбы оказалась таким же пристанищем ветра и пыли, как и первая планета, на которой начали биться Джорелл и Аганадриус. Потративший большую часть сил на изнуряющую битву, множество телепортов и поддержание защитного поля, он едва стоял на ногах, полностью сосредоточившись на самолечении.

Зрители не могли поверить своим глазам, и открытые от шока рты молча говорили за них. Но к ужасу человечества, чья радость длилась краткий миг, битва была не окончена. Аганадриус возник перед Джореллом, словно рождаясь заново. Из пустоты объявился жутковатый взгляд, который начал приобретать очертания, а затем и формы, что вскоре стали броней.

Аганадриус медленно шагал к противнику, воинственный, несокрушимый, его плащ развивался от порывов ветра, а два хлыста вскоре появились в сжатых кулаках. Джорелл не верил своим глазам, не понимал, как такое возможно, как тот, кто растворился от последней атаки, возник вновь из ниоткуда, словно ничего с ним не произошло.

— Я победил, Джорелл, невозможно остановить мой бессмертный натиск. Как можешь, ты, думать о том, чтобы сокрушить меня?! Как смеешь вставать на пути того, кого не смогла остановить даже смерть?! — Аганадриус величественно развел руками от пояса до груди. — Этот мир отвергает мой дар, глупцы, что не видят ничего дальше одного единственного завтра! Вы все станете бессмертными, или умрете, ставь бесчувственными ничем.

— Ни за что!

Джорелл поразил императора, оказавшись у него за спиной, предварительно разрубив на две части, но в ответ лишь услышал смех. Защитник человечества стиснул зубы от ярости, гнев и чувство беспомощности затуманили его рассудок. Он бросился на Аганадриуса и удар за ударом начал пронзать окнорда под его издевающийся хохот.

Раз за разом он восстанавливался, снова и снова его смех опьянял Джорелла, взывая к его ущемлённой гордости. Не шевельнувший и пальцем, окнорд побеждал человека лишь одним своим хохотом, но вскоре ему надоел этот спектакль.

Окнорд внезапно ударил Джорелла по лицу и схватил за глотку, его свободная рука нанесла ряд мощнейших ударов в одну и ту же точку на животе человека и вскоре рука пробила тело насквозь.

Мир с сожалением поставил крест на Джорелле, слезы капали с глаз тех, кто не мог смотреть на это зрелище.

Аганадриус бросил Джорелла на землю и ногой решил отделить тело от шеи, создав под ступней дугу илуния, что по сути своей являлась ничем иным, как очень эффективным клинком. Джорелл успел подставить свой меч, и нога влетела в широкое лезвие. Полный сил Аганадриус все сильнее и сильнее давил своей ногой, а ослабшие руки Джорелла не могли долго удерживать этот натиск.

— Мне нравится твое отчаянное сопротивление, теперь я понимаю, почему ты смог достичь таких высот, но пришло время принять неизбежное.

Император не предпринимал иных попыток быстрее разделаться с Джореллом, его вполне устраивало раздавить человека ногой, будто тот насекомое, что возомнило себя нечто большим. Славившийся когда-то своей мудростью и добротой, на этом поле боя Аганадриус выглядел совершенно иным. Возможно, такой эффект дало сочетание темно-синего и черного илуния, а может, что-то другое.

Илиан крепко сжал челюсть, а Ильмарион так сильно схватился за подлокотники стула, что оторвал их. Как же им хотелось в этот момент броситься на помощь своему другу, но они не могли. Дутанор безумно кричал Джореллу подняться, хоть тот его и не слышал, Кэз пытался вразумить его, чувствуя, как потрошитель теряет контроль, но юноша был на краю пропасти, и только чудо могло успокоить его.

«Я разрушитель, черт побери, так почему же я не могу уничтожить этого самодовольного ублюдка? Почему мои атаки, что сокрушают самую прочную броню не могут разобраться с этой высокомерной мразью?» — думал про себя защитник человечества.

— Думаешь, это конец?! Думаешь, ты победил меня, пустышка?! — прокричал Джорелл лежа на спине, из последних сил удерживая меч под тяжелой ногой императора.

«Да… я чувствую, оно уже близко, оно идет… пробуждение… Я знал, что этот бой разбудит его, готовься, император, раз я не могу разрушить твое тело, то попробую убить нечто иное… твою никчемную душу».

Глава 12 War soul. Часть 1

Вместо прилива сил и распирающей изнутри мощи, Джорелл ощутил нечто иное. Легкость и чувство свободы накрыли его с головой, словно в один миг он стал легче перышка и в тоже время весомее множества планет, будто сама суть мироздания открылась для него.

Аганадриус почуял неладное, и убедился в этом, как только противник в прямом смысле слова исчез у него из-под пяты. Джорелл не телепортировался, то, что он провернул, спутало мысли императору, ибо он не мог поверить в такой контроль илуния.

Защитник человечества распался на атомы, прямо на глазах окнорда, буквально разрушил себя, расщепив на триллионы частей, а затем появился вновь заново рожденный, лучше и сильнее. Медленно глаза Джорелла воспылали легкой дымкой, безмятежно выходящей из-под забрала капюшона, а лицо плавно покрылось как прямыми, так и ломаными линиями, словно древние письмена невиданной доселе расы. Наплечники Джорелла, на которых были выгравированы страдающие души, тоже преобразились — глаза стенающих мучеников загорелись темно-синим светом подстать хозяину брони, и выглядело это столь завораживающе, сколь ужасно одновременно.

Углубления в клинке наполнились илунием, который разлился по ним, словно по кровеносным сосудам и закончил свой путь на лезвие меча, слабо светясь. Еще большим шоком для всех стало новое оружие защитника человечества. Джорелл вытянул правую руку в сторону, и в ладони начало появляться он — двуручный молот, чье древко было обтянуто черной кожей, красовался рядом с человеком во весь его рост. На гладком, прямоугольном каменном навершии, посередине расположился огненно-оранжевый герб защитников человечества. А боевая часть состояла из сочетания зубчатого молота и простого, гладкого.

Зрителям предстало нечто грандиозное, и нечто великолепное еще только предстояло лицезреть. Аганадриус насторожился, впервые за тысячелетие он с опаской глядел на врага, чувствуя исходящую от него угрозу. Песчаная буря к этому времени достигла своего апогея, и лишь как следует улучшенное зрение, могло дать полную картину происходящему.

Аганадриус все еще надеялся на свое бессмертие, оно успокаивало его, давало отнюдь не ложное чувство всемогущества и непобедимости, но все равно, что-то было не так. Это можно было назвать воинским чутьем, развитым за множество битв, или просто дурным предчувствием, кое у одних всегда было более сильным, чем у других. Но когда Джорелл исчез, незримая сила заставила Аганадриуса в последний момент уйти в бок.

Этого было достаточно, чтобы не быть разрубленным пополам, но не достаточным, чтобы полностью избежать удара. Улучшенный двуручник Джорелла прошел сквозь левый бок императора, раскрыв пустоту внутри. Аганадриус с облегчением вздохнул, если про него так можно было сказать. Пустышка не почувствовала боли, возликовав от радости, но, всему есть предел.

Вскоре императора поразила столь ужасная боль, что оглушила его в буквальном смысле слова, а из раны хлынуло множество голубых огоньков, исчезающих спустя пару секунд — кровь души. Джорелл, как и планировал, ранил душу, оторвав от нее кусок своим клинком, что было в сотни раз больнее самой ужасной раны.

На глазах у ошарашенной толпы, бессмертный император рухнул на колени от боли, держась руками за рану. Дыра в броне воссоздалась за считанные миллисекунды, но внутри дело обстояло иначе. Аганадриус почувствовал свою душу, как она скрежет невидимыми когтями об броню, корчась от боли, как она умоляет прекратить эти муки. Илуний, который давно слился с душой императора, бросил все свои силы на восстановление этой раны, но даже он был ошарашен, никогда прежде не встречая подобного случая.

Сверхадаптивным частицам требовалось время, чтобы подстроиться под новые условия, а пока императору приходилось лишь бежать без оглядки. Внезапно охотник и жертва поменялись местами, новый вид Джорелла до ужаса напугал некоторых из планетарцев, особенно множество горящих глаз страдающих душ на его наплечниках, которые теперь словно и вправду выли неосязаемым голосом.

Сам его шаг убивал землю под ногами, оставляя на ней темно-синие следы, что постепенно впивались в почву, разрушая ее. Частицы илуния Аганадриуса вскоре смогли адаптироваться, и тот почувствовал, как по чуть-чуть, но ему становится легче. Однако, стоило это таких колоссальных затрат энергии и столь медленно происходила подобная регенерация, что императору быстро стало понятно — еще одно ранение, и он покойник.

Теперь Джорелл накрыл планету непроходимым полем, и телепортироваться отсюда можно было только через его труп. Он быстро догнал Аганадриуса, заставив того вступить с ним в бой, столь беспомощным император был в последний раз еще будучи младенцем. Казалось, что для Джорелла больше нет преград и ничто для него не указ.

Своим мечом он разрубал илуниевые кнуты императора, будто это тонкий бамбук, его молот пробивал любой чертов барьер, вставший у него на пути, а апофеозом всего стало то, что он полностью разрушил оболочку Аганадриуса, который тот воздвиг из всех видов илуния сразу.

Император пытался перейти в наступление, поймать Джорелла на хитрость, но тот был не досягаем, неостановим, он читал любую атаку Аганадриуса, будто тот сам о ней рассказывал перед тем, как ударить. Рассудок окнорда все еще не мог прийти в норму после первого ранения, что сильно сказывалось на боевых способностях.

— Как это возможно?! — прокричал он, продолжая уворачиваться от смертельных ударов. — Откуда эта сила?! Как ты можешь ранить меня, когда ранить нечего?!

— Это плод всех тех ужасов, что я пережил, — холодно ответил Джорелл.

— Думаешь, ты один такой?! Ужас, который пережил я, не сравнить ни с чем!

Руки Джорелла ловко сманеврировали, и его меч понесся сверху к макушке Аганадриуса, тот вложил все свои силы в защиту, накрыв руки непреодолимой броней. Джорелл был уверен, что барьер падет под его натиском, но ощутил острую боль внутри себя. Он посмотрел вниз и увидел, что доспех его пронзен, но не видел кем и чем, ведь Аганадриус в это время двумя руками пытался сдержать меч.

Перенастроив зрение, человек увидел слабое сияние, по очертаниям похожее на руку, что держало нечто напоминающее призрачный голубой клинок. Джорелл впервые в своей жизни рассмотрел душу в этом мире, увидел потому, что окнорд умел ей управлять отдельно от тела.

— Неожиданно, правда? — прямо сквозь головную часть брони показалась голова Аганадриуса, вернее, голубой сгусток.

— Значит, вот твой настоящий секрет… — скрипя зубами от острой боли, произнес Джорелл.

— Да, я единственный кто может спокойно управлять своей душой, как физическим объектом, другим же нужна твердая материальная оболочка, чтобы взаимодействовать с этим миром. Моя броня, это всего лишь роботизированный скелет, который может воевать и без меня при необходимости.

Внутри Джорелла боролось два илуния, его собственный и императора, который пытался расползтись по телу человека и разорвать его изнутри. Покрыв вражеский меч илунием, Джо не давал ему двигаться, дабы не быть разрубленным. Но больше всего Джорелл благодарил свою находчивость, благодаря которой он всегда держал плотный слой барьера в области головы и шеи, иначе, это внезапная невидимая атака могла бы поставить жирную точку в этой битве.

— Признаться, ты напугал меня, впервые ранив за тысячу лет.

На свое признание Аганадриус услышал легкий, слегка безумный смех, который вдруг издал Джорелл.

— Кажется, ты еще не понял, — Джорелл схватил душу императора за шею голой рукой, чем вновь ошарашил последнего, разбивая все представления об известных ему устоях. — Я единственный, кто может схватить твою никчемную душонку за глотку, и почувствовать, как она трясется в моих руках.

Броня окнорда ответила на его зов и начала действовать, чтобы спасти императора. Самостоятельно используя тринадцать ячеек илуния, она создала ужасную сферу и направила ее на Джорелла, заставив того отступить.

Защитник человечества подбросил молот вверх, а затем обрушил его на Аганадриуса, тот, конечно же, увернулся, но у оружия была другая задача. Целой разветвленной сетью полосы илуния расползлись по земле в том месте, куда упал молот, и тут же земля огромными, ровными валунами взлетела вверх, будто кто-то подбросил ее.

Джорелл уже ждал свою цель наверху, чтобы покончить с ней раз и навсегда, но едва приблизился к императору, как тот с криком, — «Отправляйся к проводнику душ!», раскрыл на нагруднике отсек, из которого вылетели десятки миллионов смертоносных нано бомб.

Небеса вспыхнули и загорелись ярким светом, который вскоре упал на землю. Все вокруг затрещало по швам, пока все новые и новые частицы падали на поверхность планеты, продолжая устраивать хаос на безжизненном шарике. Укрепленная на максимум планета достойно держала натиск, выдерживая колоссальный урон. Разноцветные огненные грибы поднялись в атмосферу, переворачивая все вверх дном. Мир с трепетом затаил дыхание в ожидании победителя.

Находясь в центре хаоса, объектив камеры уловил могучую фигуру, грозно возвышающуюся на холме. Крепко стоя на ногах, Джорелл молчаливо смотрел на Аганадриуса, что умирал на его глазах, пока на фоне, где-то вдалеке возвышались ядерные грибы, чьи отголоски доносились до двоицы в виде волн и ветра, что заставлял плащ человека ненормально колыхаться за спиной.

— Никогда не думал, что это возможно, смерть, она пришла за мной, — император смотрел в небо, будто за ним видел рай.

— Да, мне тоже до сих пор не верится в это, — тихо произнес Джорелл.

— Ты достоин этой победы, человек, но на этом твои муки только начинаются, боюсь, мой народ никогда не простит тебе мою смерть.

Джорелл молча скинул меч с плеча, воткнув его в землю, но решил ничего не говорить в ответ на это предупреждение.

— Я пришел сюда, чтобы нести миру избавление от боли, но возможно, глубоко в душе мне было известно, что здесь я обрету сладкий покой, которого искал больше, чем что-либо. Спасибо, Джорелл, на той стороне я передам своей любимой Аделине, что ты вновь свел нас вместе.

— Нет никакой «той» стороны для счастливого воссоединения с любимыми, — Джорелл печально опустил глаза, в его голосе звучала печаль. Чтец душ, он увидел то, что творилось внутри Аганадриуса, когда приближающая смерть заставила его открыться.

— Разве? — это был последний вопрос бессмертного императора, прежде чем глаза его брони поблекли навсегда.

Луч телепортировал победителя на арену, и стадион взорвался от возбужденных оваций. Джорелл огляделся, а затем поднял обе руки вверх и победно закричал, подливая масла в это бушующее пламя аплодисментов. Некоторые планетарцы рвали на себе верхнюю одежду, женщины продолжали яро кричать, невзирая на то, что их голая грудь у всех на виду, однако, даже самые прекрасные груди на свете не смогли б отвлечь взгляды зрителей от того, кто только что убил бессмертного императора, великого окнорда, что покорил саму смерть.

Ильмарион на радостях бросился обнимать Илиана и даже от излишнего избытка эмоций поцеловал в щеку, от чего илкарец растерял свои мысли и дар речи. Белиндор и Мальдрус с улыбкой на устах стукнулись кулаками, сорвав самый знатный куш в своей жизни на ставке, что они сделали в пользу Джорелла. Руксэндра прыгала от счастья, когда в самый неподходящий момент к ней подошел какой-то планетарец и что-то сообщил. Дутанор пришел в себя и пустил скупую мужскую слезу, не веря, что его друг смог совершить невозможное.

Люди на Земле бросились праздновать с таким усердием, будто Джорелл уже победил на турнире, никто не мог поверить в такую оглушительную победу.

Но были и те, кого совсем не радовала эта великая победа, они отшагнули в тень, и тьма поглотила их, заставляя черные сердца обливаться слезами. Император Алутар был в ярости, настолько, что убил одного из своих генералов, когда тот всего лишь чихнул при нем. Империя Окнорд погрузилась в траур, из которого не собиралась выходить. День победы Джорелла был объявлен проклятым, днем, когда их светоч погас.

Окнорды были злы, их пустые оболочки мечтали заполнить себя кровью Джорелла и его любимых людей. Но сначала они оплачут любимого императора и немного придут в себя, чтобы понять, как человек смог убить их лидера, а затем… затем будет война, и когда пыль уляжется, в живых останется лишь одна раса.

Джорелл прошел по песку, продолжая махать рукой зрителям, а когда ворота за ним захлопнулись, то он сел прямо на месте и облокотился на них спиной. Эмоции, что он ощутил, когда император раскрылся перед ним, сильно повлияли на Джорелла, это была самая глубокая скорбь, которую ему когда-либо доводилось чувствовать.

Аганадриус… Для Джорелла она был полон тайн. Почему он хотел превратить весь мир в себе подобных? Что сподвигло его на такой отчаянный шаг, и что было причиной столь мучительной скорби у того, кого невозможно было убить?

Бой изрядно вымотал Джорелла, и даже с пробуждением ему пришлось не сладко из-за последней атаки, ведь он оказался прямо в ее эпицентре, схваченный в последний момент за руку императором.

— Джорелл, где ты? — голос Илиана раздался где-то со стороны раздевалки.

Джо не торопясь встал и ответил на зов Илиана. Илкарец быстро обнаружил приятеля около ворот, тот волочил ноги в его сторону, явно чем-то расстроенный.

— Ты чего это тут застрял? Случилось что? — поинтересовался Илиан, но Джореллу совсем не хотелось говорить об этом.

Благо, Илиан был догадливым и мог понять, когда кто-то не хочет отвечать.

— Без вопросов? — спросил он подошедшего к нему друга.

— Да. Без вопросов. Постой, хочу кое-что сделать.

Илиан удивленно посмотрел на Джорелла, а затем тепло улыбнулся, когда тот скинул с себя капюшон и снял маску, бросив ее на песок, где она и превратилась в илуний, что перешел обратно к своему хозяину.

Карие глаза вновь увидели свет, а волосы почувствовали свободу, когда уличный ветер, просачивающийся сквозь щели в воротах, прохладно подул в затылок. Лицо Джорелла было все тем же молодым, оно и понятно, ведь это душе было пару тысяч лет, в то время как его телесная оболочка бултыхалась в растворе. Густая щетина придавала ему незначительных пару лет, зато делала более мужественным. В его глазах было много мудрости, они игриво поблескивали, но в то же время слегка отдавали печалью, что было типичным для человека, повидавшему так много.

— Как же приятно снять все это, словно сбросил с себя многотонные цепи, — Джорелл закрыл глаза и глубоко вдохнул, после чего посмотрел на довольного своим учеником илкарца и спросил:

— Надеюсь, ты примчался сюда, чтобы скорее вручить мне призовую бутылку мъердского, дабы мы не теряли и секунды, начав праздновать мою великую победу? Иначе, я совсем не понимаю, что за повод был так стремительно бежать ко мне? — Джорелл радостно улыбнулся, а Илиан, наконец, снова мог увидеть улыбку друга, что давно была сокрыта от его взора под маской.

— Я бы и рад сесть и начать отмечать прямо тут, но у нас появилось небольшое дельце. Марендрайт трубит сбор, оставшиеся участники должны явиться к нему в кабинет.

Джорелл закатил глаза, при этом цыкнув.

— Ну что там еще задумал этот Марендрайт? Разве я не заслужил горячей ванны и чашечки кофе после такой битвы? Ей богу, совсем ничего человеческого.

— Ну, так ведь он и не человек.

— Так, вот умничать не надо, я уже давно понял, что твои знания насчитывают пару десятков тысяч лет.

Вдвоем они пошли к Марендрайту, весело шутя и болтая без умолку, будто не виделись две тысячи лет.

В кабинете уже собрались все четыре участника, как и сам Марендрайт, что восседал на своем кресле, скрестив руки на груди.

— Ну-с, у кого хватит смелости сказать это первым? — неожиданно произнес Мальдрус, а все просто промолчали, будто бы понимали, что за пластинку начал крутить маликанец. — Карапузик, хочешь что-нибудь сказать? Может быть «принц я убью вас всех» скажет это за меня? Что, нет? Белиндор? Хотя, о чем это я, чудо, что ты вообще умеешь говорить.

— А ну, повтори, что ты там вякнул?! — Белиндор схватил маликанца за шиворот, а тот коротко, но во всю глотку загоготал.

— Хватит, отпусти его.

Белиндор угрюмо фыркнул и отпустил Мальдруса, тот поправил свою одежку, после чего его бегающие безумные глазки пали на дылду, сидящую перед ним.

— Итак, что же это такое смелое ты хочешь нам сказать? — спросил Марендрайт на свою голову.

— Раз все остальные мужики только на словах, к мелкому это не относится, я еще не определил, какого он рода, то, так и быть…

— Может быть мне показать тебе, какого я рода, а то ты слишком много болтаешь, — неожиданно вступил в спор Лейдергад.

— У-у, кто это заговорил, прости, но у меня с собой нет нужных приборов, чтобы разглядеть, что там хочешь показать, — ответил Мальдрус дрожащим голосом, из-за того, что с трудом сдерживал смешки, которые, тем не менее, все равно иногда проскальзывали.

— Не понимаю, зачем тебе уменьшительное стекло, все равно ты не сможешь разглядеть полную картину, даже если вылетишь на орбиту.

— Парни! Что с вами такое?! С каких пор вы стали такими ненормальными? Я собрал вас здесь не для того, чтобы вы письками мерялись, совсем крышу снесло?! — Марендрайт словно был воспитателем детского сада, где первые несколько тысяч лет были самыми сложными в детстве мужчины.

— О чем ты? Мы уже давно превратились в полных психов, у нас просто какое-то весеннее обострение. Да и к тому же ты не говоришь, зачем нас собрал.

— Может быть, потому, что я жду Джорелла и Илиана, тупая ты голова?!

— Эй, не нужно обзываться, ссаная ты тряпка.

Внезапно все те, кто говорил, затихли.

— Ну вот, я сказал, что хотел, и чего боялись сказать остальные, — Мальдрус выставил ладони на бок.

— Поясни, — Марендрайт слегка нахмурился, еще бы, кому понравится, когда его сравнивают с подобным предметом, но он не спешил гневаться раньше времени.

— А что тут объяснять? Ты ссанная тряпка, Марендрайт, тебя обоссали все, кому не лень: окнорды, ренианцы, бринроки, да все! Даже твои собственные хранители пытались помочиться на тебя, но они так вообще по уши в дерьме, поэтому у них ничего не вышло! Да, да, это я все еще к тебе обращаюсь, Марендрайт, не нужно так удивленно хлопать глазами, ты прекрасно понимаешь, о чем и каких событиях я говорю. И даже сейчас, ты сидишь перед нами, весь такой мокрый, обосанный, но зато у нас во вселенной самый шаткий за всю историю «мир», ты выполнил свою задачу, браво! — аплодисменты маликанца пронеслись по кабинету.

Тройка других участников бегло поглядывала, друг на друга, на Мальдруса и Марендрайта, думая, что сейчас будет.

— Давайте просто признаем, турнир больше не работает, всем плевать на него, время полумер прошло. Пора вставить обойму и передернуть затвор, затем размазать ренианцев, окнордов, утихомирить вождя бринроков, заставить узурпатора Меридеза заплатить за свое незаконное узурпирование власти, а про муликанцев я вообще промолчу, и вот только тогда ты получишь мир. Вот тогда я поверю в нужность хранителей в этой вселенной.

— А жопа у тебя не треснет? — как снег на голову свалились слова Белиндора на Мальдруса. — Слишком много врагов для одного черно-зеленого психопата со слабоумием, которое он отчаянно выдает за ненормальную гениальность.

Маликанец посмотрел на бринрока, а затем, схватившись за сердце, сказал.

— Как ты мог, твои слова поразили меня больнее тысячи муликанцев, избежавших моего правосудия.

— Кто-нибудь, уведите этого ненормального отсюда, у меня больше нет сил выносить его… — осуждающе покачал головой Лейдергад, который стоял в обличии карлика.

Мальдрус снова хотел выдать что-нибудь этакое в сторону карлика, но мощный удар буквально заставил его вылететь из своих сапог и с размахом шандарахнуться об стену, после чего он плюхнулся на пол лицом вниз.

Белиндор, Лейдергад и Аренлэйк переглянулись друг с другом и, поняв, что никто из них не наносил удар, их взоры пали на смирно сидящего Марендрайта. Фельсонт внешне бы абсолютно спокоен, не шелохнувшись даже на миллиметр, он продолжал сидеть в том же положении, в каком сидел до удара. Однако это определенно был он, тот, кто ударил Мальдруса, но когда?

Этим вопросом задавались сразу все четверо. Никто из них и не почувствовал ни колебаний силы, ни чего-либо еще. Даже если удар был нанесен со скоростью света, они смогли бы уловить то мимолетное движение, но судя по разрушениям, толчок был не таким уж и сильным.

В этот раз послышались аплодисменты Марендрайта, столь же насмешливые и надменные, какие они были у Мальдруса пару минут назад.

— Прекрасная речь, Мальдрус, все, как ты любишь, с огоньком, рубящая правду матку. Однако пока ты там лежишь, позволь кое-что прояснить — лучше слабый костер, чем огромный пожар, ибо костер может гореть тысячелетиями, а пожар уничтожит все в один миг. Надеюсь, аналогия понятна? Худой мир лучше доброй войны, даже у людей есть такая поговорка, что уж говорить о нас.

— Ты серьезно цитируешь нам слова недоразвитой расы, что даже без трудов не может до своего спутника долететь? — возмущенно буркнул бринрок.

— Позволь тебе напомнить, что, один из этих «недоразвитых» только что убил одно из умнейших созданий в нашей вселенной, да и к тому же бессмертное.

— Помнится мне, что для вас, фельсонтов, любой, у кого мускулы больше ваших априори становится умственно-отсталым, — великан ухмыльнулся, его взгляд уперся в фельсонта, пока Мальдрус по непонятным никому причинам продолжал лежать на полу лицом вниз.

— Глупости, это жалкие выдумки, не имеющие под собой твердого основания, — разведя руками, отпирался хранитель.

Белиндор нахмурился, он медленно наклонился к Марендрайту, его массивные ладони уперлись в стол.

— Глупости говоришь? Каждый фельсонт, что встречался мне на пути за мою жизнь, смотрел на меня этим взглядом, будто я животное, случайно научившееся говорить и выполнять простейшие математические действия, словно я недостоин даже говно с их подошв облизывать. Я хорошо знаю этот взгляд, ты только что попытался спрятать его, но опоздал, так как эти глаза я узнаю где угодно.

— Стал таким смелым после речи Мальдруса о моих урино процедурах? Давай-ка и с тобой кое-что проясним, здоровяк, — Марендрайт встал с кресла и снова стал на пол головы выше бринрока. — Да, чтобы поддержать шаткий мир, чтобы огонек не превратился во все поедающее пламя, я старался быть вежливым, всегда улаживать конфликты мирно и словом, уступал там, где не должен был. Делал все, чтобы вселенную вновь не захлестнула война, которая, напомню вам, унесла жизни почти половины триллиона планетарцев. Как вам такое число? И мне очень жаль, что в нашем мире, добродушие и вежливость до сих пор принимают за слабость, но это не так, и Сокрушитель Миров позади тебя прямое тому доказательство.

— Не впутывай сюда карлика, — рыкнул великан.

— Боишься его? И правильно делаешь, ведь он может размазать всех вас в любую секунду, но вместо этого он терпел ваши насмешки и все то дерьмо, что лилось из вас целым водопадом. Он проглатывал обиду и вечное шпынянье, хотя в любую секунду щелчком пальцев мог уничтожить любого обидчика, дунуть на него, и тот словно прах развеялся бы по ветру.

— Ты прав, наверное, ему и вправду стоило раздавить всю твою поганую расу, уверен, они-то хорошенько ему поднасрали, когда он был еще слабым юнцом.

— Я больше склоняюсь к тому, что карлик мазохист, но и твой вариант тоже имеет место быть, — вдруг пробубнил в пол Мальдрус, подняв указательный палец.

Эту словесную перепалку прервал звук приближающегося лифта. Марендрайт посмотрел на экран камеры и увидел, что Илиан с Джореллом наконец-то прибыли. Двери открылись, и парочка прошла внутрь. Все сначала удивились, завидев незнакомца, а не привычного громилу с капюшоном, но быстро пришли в себя.

— Надо же, а я думал, у тебя и вправду кроме глаз больше ничего нет, а ты, оказывается, даже на мужика похож, — с радостью в голосе пробасил великан.

— О, Джорелл, Илиан, а мы вас заждались, с победой тебя, кстати.

Только что вошедшие приятели удивленно повернулись в бок, где лежал Мальдрус, что поднял голову, дабы его, услышали.

— Почему каждый раз, как только я где-нибудь появляюсь, обязательно кто-то лежит на полу? — Джорелл насмешливо улыбнулся, а затем подал Мальдрусу руку и помог подняться, хотя тот об этом не просил, но оценил столь благородный жест.

— Я задаю себе этот вопрос уже не одну тысячу лет…

Илиан выдохнул, сделав забавное лицо, уставшего от всего этого илкарца.

— Не бери в голову, всего лишь старые разногласия старых планетарцев.

Марендрайт тепло улыбнулся, подошел к Джореллу и положил свои руки тому на плечи.

— Приятно наконец-то увидеть твое лицо, и поздравляю с великой победой. Бой был напряженный, крайне взволнованный и зрелищный, я надеюсь, как только мы закончим, ты останешься на чашечку или бокал чего-нибудь, и расскажешь мне о нем все в мельчайших подробностях.

— Несомненно, — вежливо согласился Джо, а сам тут же про себя подумал, «Марендрайт, ах ты древний хитрый лис, хочешь узнать от меня секрет победы над Аганадриусом, чтобы возыметь против бессмертных окнордов туз в рукаве, да?»

— Что ж, раз все наконец-то в сборе, давайте же поскорее перейдем к сути нашей встречи.

Фельсонт вернулся за свой стол, остальные же разбрелись по своим местам, которые им приглянулись. Великан стоял недалеко от стола с недовольной рожей и скрещенными на груди руками. Мальдрус облокотился на стену спиной и левой ногой, перетащив тяжесть веса на правую, Аренлэйк и карлик стояли по правую сторону, а Джорелл с Илианом в центре.

— Итак, во-первых, поздравляю вас всех с тем, что вы смогли пройти так далеко к финалу. Во-вторых, пришло время сообщить вам об испытании спонсора.

— О-о, я знал, что это будет, каждое тысячелетие одно и то же, — возмущенно махнул рукой Илиан.

— Да, Илиан, но куда деваться, турнир это так же и шоу, зрители жаждут увидеть его в первую очередь, как бы прискорбно это не звучало.

— Ну и что головастые приготовили для нас в этот раз? — поинтересовался Белиндор.

— Мекаюниверс в этот раз особенно отличились. Испытание будет называться War soul.

— War soul? Это что еще за дичь? У кого-нибудь есть с собой словарик?

— Воинственная душа… — ответил Джорелл удивленному Мальдрусу.

— Откуда ты знаешь?

— Это наш язык, людей, вернее, один из многих.

— Что?! Один из многих?! Зачем вам так много языков?! Это же неудобно и… варварски, как будто вы племя мазохистов какое-то.

— Ну, извините, не до всюду дошел космополитизм, люди слишком держатся за свое прошлое.

— У вас нет космополитизма? Тогда мы идем к вам! — пошутил маликанец.

— Нет, спасибо, моя раса яркий пример того, до чего доводит ваш «космополитизм», — вступился в полемику Илиан.

— В общем, как бы то ни было, кампания решила назвать испытание в честь людей, чей представитель так эффектно влился в наш мир.

— Допустим, так что за испытание в итоге нас ждет? — в этот раз не выдержало любопытство Джорелла.

— Каждый из вас будет по отдельности отправлен на отдаленную планету, где вы вступите в бой ровно с одним миллионом охранных андроидов, все они будут напичканы большим количеством илуния, что будет эквивалентно мастеру на пятнадцатом кругу и несколько будет даже на уровне новичка шестнадцатого.

— Пф, проще простого, — тут же заключил самонадеянный бринрок.

— Я тоже так подумал, но тут в ход вступает одно правило, даже несколько, я бы сказал.

Шестерка навострила уши, каждый из них уже гадал, что это за правила такие.

— Во-первых, вам запрещено покидать пределы планеты, то есть, никакой битвы в космосе. Во-вторых, каждая из планет будет укреплена всего на триста процентов, если вы уничтожите свое поле боя, вы проиграли, поэтому, старайтесь аккуратнее использовать навыки массового поражения. В-третьих, если вы проигрываете это испытание, то выбываете с турнира, дальше вам здесь делать нечего.

Участники переглянулись, это была неприятная новость. Ни кому не хотелось вылететь с турнира на таком этапе из-за какого-то жалкого испытания, но порубить миллион андроидов при таких условиях сильно усложняло задачу.

— У меня вопрос.

— Да, Джорелл, я слушаю.

— Сколько у нас есть на все это времени, и что если планету уничтожат сами андроиды, а не мы?

— Представь, что эта планета твой дом, ты один из немногих оставшихся защитников, и битва загнала тебя на поверхность, если ты уйдешь, то тогда враг двинется вырезать мирное население. Если ты потеряешь свой дом, если его уничтожат, то ты выиграл, или проиграл? — Марендрайт уставился на Джорелла, ожидая ответа.

— Понял, это проигрыш.

— Надеюсь, что уничтожение твоего родного края для тебя не победа, — улыбнулся фельсонт. — Что же касается времени, то тут его у вас хоть отбавляй. Еще вопросы есть?

В комнате стояла тишина.

— Что ж, раз вопросов нет, тогда встречаемся с вами через два дня. War soul начнется в обед и, пусть ваше мастерство поможет вам победить.

Глава 13 Что мы имеем? Часть 1

Шумный бар поглощал тихий говор Мальдруса и Белиндора, что притаились в уголке заведения. Конечно, некоторые все еще продолжали кидать на них завистливые, боязливые или восхищенные взгляды, но в целом толпа уже привыкла к ним за такой промежуток времени.

— Давай повторим еще раз, что мы имеем? — спросил маликанец, разливая себе и бринроку выпивку.

— Мы имеем большую кучу дерьма, которую будет очень сложно разгрести.

— Верно. Давным-давно я увидел, как нечто убивает отца Марендрайта, стыдно признаться, но в то время его папаша был для меня эталоном силы, на который я равнялся. А тут, прямо на моих глазах какая-то хрень убивает мой идеал силы, представляешь, что я чувствовал в тот момент?

— Небось яйчишки-то твои знатно сжались тогда, а? — Белиндор насмешливо оскалил зубы и в один глоток осушил не маленький бокал.

— Есть такое, но то дела минувших дней. В дневнике, что успел передать мне покойный, я прочел много интересного о его похождениях, но больше всего меня заинтересовал артефакт, который он обнаружил со своей командой. Все мои поиски не увенчались успехом, но тут, через тысячелетия, в самом неожиданном месте, бринрок, которого я никогда не знал лично, заявляет мне о событиях, где фигурировал похожий артефакт, но только меньше в размерах. Белиндор, судьба свела нас вместе, это точно.

— Хех. Судьба… ты и вправду веришь в нее?

— Верю, что в нашей жизни есть строго предначертанные нам моменты.

— Если так, то я мечтаю, чтобы никакой судьбы не было, ибо некоторые моменты моей жизни, мягко говоря… ублюдские.

— Но если бы их не было, то и тебя могло здесь и не оказаться, и возможно мы бы не узнали то, что нам еще лишь предстоит узнать.

— Да ты энтузиаст мать твою. Ну, допустим, вождь Кизендор и вправду в сговоре с этими твоими темными сущностями, но тогда встает вопрос. Кто это такие? Откуда они, и почему не желают нам мира? Почему Кизендор по их приказу продолжает сеять в нашем мире хаос и разрушения? Свержение законного императора Тиберия и его семьи в Люмитании, помощь муликанцам в уничтожении и порабощении твоей расы, подтасовка результатов для ренианцев, чтобы те пошли войной на илкарцев, а не делдаркцы, как планировалось изначально. Я уже не говорю о миллионах более мелких конфликтов, где наши воители под видом наемников и разбойников сеют смерть.

— Не верю, что я говорю это… но, я готов пожертвовать всей своей ненавистью и желанием отомстить муликанцам, лишь бы узнать ответ на этот вопрос. Ибо я чувствую, что все наши маленькие ссоры ничто по сравнению с тем, что притаилось где-то во тьме.

— Может, это латланцы? Вполне вероятно, что кому-то из них все же удалось выжить чудесным образом и теперь они решили поквитаться с нами. У них вполне хватает причин сеять по всей вселенной смерть, — предположил бринрок, после чего откусил здоровый кусок мяса от еще более здорового стейка.

— Я думал об этом, и эта теория, кажется, мне очень даже разумной и имеющей право быть, но сердце подсказывает, что это не так. Возможно, стоило бы поискать ответы в старых развалинах и храмах латланцев, которые остались безжизненным напоминанием о некогда могучей расе.

— Хах, если б их было так легко найти. То немногое, что осталось, теперь хранится в музеях или под строгим надзором в каких-нибудь императорских архивах, например у фельсонтов или тех же хранителей. Думаю, отец Марендрайта не оставил сына совсем голым, вполне вероятно, что наш стебелек кое-что, да знает.

— Вот только этот стебелек ни хрена нам не скажет, особенно после того, как я взбесил его, — Мальдрус почесал макушку, как вдруг приметил за барной стойкой человека, друга Джорелла, тот сразу привлек к себе его внимание.

— Да… жаль, что мы сначала все уничтожили, а лишь потом опомнились, безмозглые идиоты, — Белиндор посмотрел на Мальдруса, который куда-то уставился и совсем его не слушал.

Бринрок возмущенно буркнул на маликанца, но тот кивком головы указал в сторону человека.

Дутанор сидел в горном одиночестве, в последнее время он редко выбирался в люди или оставался один, но сегодня ему везло. Избавившись от надзора Кэза, беспокойств Джорелла и Ильмариона по поводу его возможного безумия из-за силы потрошителя, а так же нравоучений Илиана, молодой человек спрятался среди толпы популярного бара, где неизвестный ему эль тек рекой, а всем было плевать на потрошителя.

В одной руке у Дутанора была кружка делдаркского темного эля, который от земного отличался более сильной горечью после глотка, которая в тоже время прекрасно гармонировала с мягким, слегка сладковатым вкусом, едва напиток попадал на язык. В другой руке, в распахнутой ладони был медальон Фардреда — ублюдка, что изнасиловал и убил возлюбленную Дутанора. Он не забыл, не простил, его гнев не остыл, а лишь был спрятан до поры до времени, медальон будет возвращен в холодные, мертвые руки своего хозяина.

Забавно, как множество разных насыщенных событий за короткое время могут в момент создать иллюзию того, что прошло множество времени, словно все это события давних лет, которые случились с тобой в твоей прошлой жизни, давно ушедшей, но не забытой.

Среди шумных хмельных компаний и застилающих мысли раздумий, Дутанор даже не приметил огромного бринрока в углу заведения, который не так давно вместе с Альдебреем пытался убить его. Скорее всего, его присутствие так бы и осталось не замеченным, если б Белиндор не подошел сам, положив свою тяжеленую ладонь на плечо хрупкого по сравнению с ним человека.

Дутанор повернул голову и увидел на себе слегка мохнатую лапищу бринрока, затем он неспешно обернулся и, задернув голову вверх, разглядел Белиндора. Ему бы следовало напрячься, заволноваться или призвать свое оружие, ведь буквально миг спас Дутанора от смерти в тот раз, но юноша был, настолько устал и без настроения, что ему было абсолютно плевать. К тому же, вся эта толпа забулдыг вокруг него придавала ему какое-никакое, но чувство уверенности, в том, что великан не посмеет устроить бойню прямо посреди сердца штаб-квартиры хранителей.

— Можно присесть? — великан спокойно пробасил, окинув взглядом свободный рядом с Дутанором стул.

— Валяй, — ответил молодой человек.

— Ну, тогда и я тоже присяду рядышком.

С другой стороны объявился Мальдрус, который попросил какого-то пьяного планетарца найти себе другое место. Сначала тот хотел было возразить, ибо пьяному, как известно — море по колено, но едва его хмельные глазенки завидели одного из самых кровожадных и опасных преступников во вселенной, как мужчина тут же протрезвел и с вытаращенными глазами, свалившись со стула, уполз в неизвестном направлении.

— Чего это ты тут сидишь весь такой грустный и одинокий, а где твои друзья? — поинтересовался Мальдрус, сверля Дутанора довольными глазами.

— Если вы ищете Джорелла, то я ничего вам не скажу, особенно тебе, бринрок.

— Какие мы обидчивые, подумаешь, схлестнулись разок, с кем не бывает? — Белиндор сделал забавное невинное лицо, будто то, что между ними произошло пустяк, хотя для него так оно и было.

— Схлестнулись разок? Ты и ныне покойная принцесса чуть не зарубили меня насмерть, — раздраженно ответил Дутанор.

— Что? Правда? Ты мне не рассказывал об этом, когда это произошло? — Мальдрус удивленно посмотрел на бринрока, а тот, махнув рукой, ответил:

— Да ничего особенного, парень просто оказался не в то время не в том месте, но ему повезло, что у него есть такие друзья, как Джорелл и Илиан, в общем, это долгая история, я тебе потом расскажу.

Мальдрус показательно постучал кулаком по своей голове, показав Белиндору, какой тот идиот.

— Слушай, Дутанор, верно?

— Да.

— Мне очень жаль, что великан справа от тебя сначала бьет, а потом думает, но, на самом деле, он хороший малый, да и мы пришли к тебе, а не Джореллу.

— Ко мне? Что вам надо от меня?

— Ничего особенного, всего лишь, чтобы ты передал Джореллу и Илиану кое-какое послание. Чтобы они пришли в указанное время в указанное место.

— Послание? С какой стати? Я вам, что, мальчик на побегушках? Вы два противника и Джореллу и Илиану, с чего им вообще приходить? Вдруг это ловушка?

— Приходить или нет, будет сугубо их выбором, нам лишь нужно, чтобы ты предоставил им эту пищу для размышлений.

— И почему это я должен вам помогать? Вы ведь наши враги.

Мальдрус улыбнулся, он ждал, что Дутанор разно или поздно скажет это, и маликанец знал, что ему предложить.

— Я заметил у тебя в руке интересный медальончик, ренианская работа, такие не выдают, кому попало.

— К чему ты клонишь? — настороженно спросил Дутанор, при этом нахмурившись.

— Такие амулеты выдают только командирам легиона Эдера, коих не так уж и много. Вот эта буква, выгравированная на его лицевой стороне, с ренианского обозначает «Ф», то бишь, первую букву имени хозяина амулета. И, коль ты не ренианец, не легионер Эдера, да и буквой «ф» в твоем имени и не пахнет, а я знаю лишь одного наглого засранца в командирском составе, чье имя начинается с этой буквы, то могу предположить, что медальончик принадлежал Фардреду. Так же, завидев твою кислую, озлобленную и задумчивую мину, нависшую над этой побрякушкой и, учитывая, что этот ублюдский выродок еще жив, я осмелюсь предположить, что у тебя с ним очень серьезные счеты, верно?

Дутанор был поражен, Мальдрус точно попал в цель, прочитав юношу, словно открытую книгу для чайников.

— Допустим, и что? — ответил молодой человек, которому стало любопытно, что же маликанец хочет сказать дальше.

— У меня есть связи, я могу достать для тебя все о Фардреде; где бывает, отдыхает, что любит и ненавидит, его слабые и сильные стороны, даже что он ест и на какую порнуху дрочит. Я знаю, что этот ублюдок не прочь изнасиловать бедных женщин, оказавшихся заложницами войны. Таких, как Фардред, я люблю подвешивать за ноги и творить с ними всякие ужасные вещи, которые сможет придумать моя больная фантазия, а она очень больная, поверь мне. Только скажи, и я дам тебе информацию, помогу свершиться твоей мести, стоит лишь протянуть свою руку и принять сделку, так ведь у вас делается, верно?

— Сделку с дьяволом… хех, — Дутанор саркастично улыбнулся, его взгляд упал на полный бокал, будто на нем было написано, как лучше поступить в этой ситуации.

Предложение было слишком заманчивым, оно искушало юношу сильнее тысяч страстных женщин и гор золота, это было то, что Дутанор хотел больше всего. Он поднял бокал и осушил его в один присест. Вытерев губы тыльной стороной запястья, его другая рука протянулась к Мальдрусу.

Маликанец довольно улыбнулся и обхватил пальцами распахнутую ладонь Дутанора, скрепив их сделку рукопожатием. Теперь юноше оставалось лишь передать чертово послание Джореллу и Илиану.

Дутанор рассказал своим друзьям о предложении Мальдруса, но умолчал о своем с ним договоре, зная, что Илиан начнет причитать об опасности мести, да и Джорелл не одобрит.

На удивление Джорелл вместе с Илианом спокойно восприняли эту новость и, недолго думая, выступили по назначенным Мальдрусом координатам. Были ли они столь самоуверенны, потому что верили в свои совместные силы, или же просто доверяли Мальдрусу, для Дутанора осталось загадкой.

Небольшой корабль в гордом одиночестве бороздил червоточину, неся на своем борту двух планетарцев. Автопилот спокойно взял на себя бразды правления, пока Джорелл и Илиан решили немного отметить победу последнего, ведь им толком так и не удалось. До начала испытания было еще чуть больше суток, поэтому времени было навалом.

— Значит, Лонут отправился в новое пристанище твоего народа? Надолго? — Джорелл был удивлен, узнав о том, куда исчез старый добрый Лонут, планетарец, с которого, по праву можно было сказать — началось приключение Джо.

— Да, я присмотрел эту планету еще давным-давно, когда и речи не было ни о каком легионе Справедливости. Несколько сотен тысяч, Джорелл, все, что осталось от моей расы…

— Это на сто тысяч больше того, что могло быть, нужно радоваться, что у вас есть шанс начать все сначала.

— Ты прав, вдали ото всех, по уму, мы отстроимся по новой.

— Хорошо, что Авгулт додумался тайком отослать этих илкарцев к тебе.

— Авгулт, Алдриан, мы многое вместе прошли, мне не хватает их. Жаль, что у судьбы всегда непредсказуемые планы, я променял настоящих братьев на мнимых и поплатился за это. Поделом мне, дураку.

— Как думаешь, что Мальдрусу нужно от нас? Вряд ли там вечеринка в честь моей победы, а? — Джорелл поднял бокал, а затем с улыбкой пригубил его содержимое.

— Кто знает, что у этого маликанца на уме, но уверен, он нас с тобой еще удивит.

— Вряд ли меня можно чем-либо удивить, увы.

— А почему Ильмарион не с нами? Мне казалось, он от тебя не отлипнет и не отпустит никуда без своего разрешения.

— Я не нашел этого дурака, наверное, уснул где-нибудь в дребезги пьяный, или очередная бедная люмитанка пала жертвой его французских чар.

— Вы, люди, удивительная раса. Вы одно целое, но в тоже время абсолютно разные, у каждой нации свои черты, особенности.

— А значит миллион причин, чтобы повоевать друг с другом.

— В глупом единстве тоже нет ничего хорошего, поверь мне, космополитизм не настолько хорош, как может показаться.

— Разве? Мощный сжатый кулак, сильно бьющий и крепко держащий удар, не лучше вяло выставленной культяпки? Когда нападают на вас, вы вмиг встаете под одним знаменем, когда напали на людей, я уверен, Улькиус и Линтранд промыли лидерам мозги. Иначе бы мы не скоро собрали единую армию, было б много разговор, размышлений, взвешиваний всех за и против, кто-то бы всерьез подумывал перейти на сторону врага или как-то договориться, ища в предательстве свою выгоду. Каждый хотел бы вставить свое слово, привлечь к своей персоне внимания, показав, какой он важный, политика — мерзкая работенка.

— Предатели есть всегда, — подметил Илиан.

— Да, но в разобщенном обществе их больше, чем в едином.

И вдруг Джорелл почувствовал сильнейшее дежавю, будто уже не в первый раз говорит эти слова, словно они много раз слетали с его губ. Он как будто заглючил на секунду, но потом пришел в себя и встал с места, подойдя к панели управления самолетом.

— Я не обвиняю людей в том, что они не одинаковые, но мы слишком разные, чтобы выжить, как один народ. Даже на пороге тотального вымирания, некоторые из нас продолжают сеять боль. Бедная Руксэндра… ее отец и дед пережили, пожалуй, самую величайшую резню в истории человечества, но не одну тихую ночь в своей квартире… Ей пришлось бросить все и просить Марендрайта предоставить ей корабль для вылета.

— Будь проклят те, кто это сделал. Кем нужно быть, чтобы так зверски убить пожилых мужчин за горсть продуктов и монет?!

— Разумным существом, — холодно ответил Джорелл, и панель приборов ознаменовала о скором выходе из кротовой норы.

Корабль вылетел из дыры, и перед друзьями предстала удивительная планета — наполовину пустынная, наполовину зеленая.

— Не может быть… Как я мог забыть эти координаты, — полушепотом произнес Илиан, словно что-то накрыло его с головой.

— Взрыв из прошлого?

— Да, еще какой… Тропикания -14, такое имя когда-то дали этой планете латланцы. Здесь их остатки и были похоронены в последней битве, вместе с командующим императорской гвардии Дуирла̀ном Расчленителем, и я тоже был тут в этот момент, Джорелл, именно здесь я заслужил право вступить илкарцам в галактическое сообщество, поистине проклятые воспоминания.

— Хм. Это очень интересная история, хотел бы я узнать о ней полностью.

— Не сегодня, не в этот раз, давай спустимся туда и поскорее разберемся с Мальдрусом, я хочу убраться отсюда.

Пока корабль опускал их на зеленую сторону, туда, где раскинулись бескрайние джунгли с тысячами речушек, текущими между ними, Джорелл листал информацию об этой планете.

«Тропикания -14, некогда полностью зеленая планета, ставшая последней обителью латланцев, где и состоялся их последний бой. Укрепленная некогда поверхность на полторы тысячи процентов илунием, а так же являясь первым проектом по вживлению искусственного илуния в ядро, была настоящим бастионом войны, способным выдержать битву целой армии владельцев шестнадцатых кругов. Долгое время армия латланцев удерживала позиции во главе с Дуирланом, прославленным латланским полководцем, пока на помощь союзным войскам не пришел первый из илкарцев, участвующих в галактических войнах — молодой и талантливый воин Илиан, получивший после этой битвы прозвище Испепелитель. В яростной схватке он убил Дуирлана, а затем неизвестным ни кому способом опустошил запасы илуния на одной из половин планеты, что теперь является сплошной пустыней. Под действием сильнейшего ультрафиолетового излучения от двух звезд в этой системе, та часть планеты, что осталась без илуниевого покрытия быстро иссохла, в то время как другая часть продолжает функционировать и поддерживать другую половину Тропикании — 14 в том первозданном состоянии, в котором она была когда-то. Данный случай является уникальным, никто так и не смог повторить нечто подобное в связи с распределением илуния по всей поверхности при любых условиях и в любом случае. Сам же Илиан от повторения подобной процедуры много раз отказывался».

«Так вот откуда у Илиана это прозвище, ни за чтобы не догадался. Вот бы узнать у него все подробности тех событий, теперь точно спать не смогу. Действительно, почему оставшийся на этой планете илуний не распределился по всей планете, чтобы вновь вернуть ей полностью зеленый вид, очень странно… Очевидно, способность Илиана не просто высасывает илуния, она делает это как-то по-особенному, но как?»

Джорелл молча размышлял о прочитанном, когда они наконец-то вошли в атмосферу, после чего перед лицо человека возник бескрайний океан из джунглей. Они долетели до места назначения и плавно приземлились вниз. Это были зеленые поля с травой по грудь, которые раскинулись на десяток другой гектаров. Животные, что паслись на нем, тут же разбежались по джунглям, едва заслышали шум приближающегося космолета.

Илиан посадил посудину рядом с другим кораблем, очевидно, Мальдруса и Белиндора. Нижний отсек плавно открылся и Джорелл вздохнул свежим воздухом, пока его пальцы прошлись по густой траве.

В соседнем самолете не было никаких признаков жизни, зато на двери висела записка, в которой говорилось: «Встретимся в храме Последней надежды, сладкий Илиан знает, где это».

— Храм последней надежды? — полюбопытствовал Джорелл.

— Да, но Мальдрус немного неправильно сказал, вернее было бы, "Встретимся на останках храма Последней Надежды". Когда союзная армия победила, она камня на камне не оставила. Разрушено было каждое здание, все разграблено и продано тысячам коллекционеров. Когда я видел этот храм в последний раз, он являл собой пару разваленных колон и груду камней лежащих друг на друге. Не думаю, что с тех пор там что-нибудь изменилось.

— Понял. Ладно, пойдем туда и выясним, что этому любителю посланий от нас надо. Клянусь богом, это место вызывает у меня мрачные чувства.

На своих двоих приятели добрались до места назначения минут за пять, это учитывая, что они особо не торопились. Развалины находились в паре тысячах километрах от места высадки, и найти их оказалось сложнее потому, что они полностью заросли, настолько, что даже с высоты птичьего полета ничего не было видно.

Наконец среди деревьев они наткнулись на величественную груду камней, от которых «пахло» древностью и тайнами прошлого. Редкие солнечные лучи проскальзывали сквозь густую листву деревьев и падали на гору из камней, среди которых сидел Белиндор. Мальдрус с задумчивым видом стоял около одной из колонн, что полностью обвили лианы, и трогал ее рукой, получая удовольствие от прикосновения с древней архитектурой.

— Мальдрус, какого черта вы не подождали нас около корабля, мы с Илианом утомились искать это место.

Маликанец обернулся на голос Джорелла, его лицо было спокойным, ни намека на присущее ему безумие. Глаза источали спокойствие и, что не маловажно, признак здравомыслия.

— А-а, Джорелл, Илиан, не хотите ли окунуться в тайны древности? Лично я уже весь сгораю от желания.

С этими словами Мальрдус протянул вперед руку, в которой был дневник отца Марендрайта.

— Что это? — Джорелл не торопясь взял в руки древнюю книжонку и открыл первую страницу.

— Ты прочтешь это потом, сейчас, нам нужно решить другой вопрос, — Мальдрус снова повернулся к колонне, медленно водя по ней рукой.

— Мальдрус, в чем дело? — Илиан сделал шаг вперед, но провокационный вопрос маликанца заставил илкарца снова замереть на месте.

— Скажи, Илиан, ты когда-нибудь жалел о том, что собственными руками поставил точку в истории латланцев?

— Постоянно, — с холодными глазами, но легкой дрожью в голосе ответил тот.

— Что ж, тогда давайте я скажу, зачем позвал вас сюда.

Мальдрус поведал Джореллу и Илиану о своих догадках, о странном артефакте, о вожде Бринрокии и его замешанности во многих ужасных делах, и с великой осторожностью с его губ сорвались первые слова о неизвестных темных сущностях.

— А мне только начало казаться, будто ты нормальный, я уже было испугался, но нет, все нормально, ты все тот же Мальдрус.

— Мальдрус, то, что ты сказал, очень серьезные обвинения, нужны весомые доказательства твоих слов, и я все еще не понимаю, при чем здесь мы? Каждый из нас может погибнуть в любой момент на турнире, разве есть нам дело до чьих-то интриг в данный момент?

Джорелл не поверил словам маликанца, как и Илиан, ведь нужны были веские доказательства, которых у Мальдруса не было, лишь косвенные. Однако и обвинять его во лжи никто не спешил, ведь не было и опровержений подобным теориям, поэтому она имела право на существование.

— Если не веришь мне, то ответы на многие вопросы ты найдешь в этой книжке, вернее… дневнике.

— Дневник? Чей он? — заинтересованно спросил Илиан и получил ответ, который его удовлетворил в полной мере.

— Этот дневник принадлежал отцу Марендрайта, первому из хранителей.

Илкарец вытаращил глаза и выхватил книжку у Джорелла из рук. Он судорожно раскрыл первую страницу и ткнул пальцем куда-то в середину страницы, будто что-то выискивал там.

— Да… это он, сомнений быть не может. Марендрайт рассказывал мне, что его отец писал собственным пальцем, выжигая строки илунием, чтобы его записи хранились вечно, таким мастерством письма могут похвастаться лишь немногие архиваторы. Буквы оранжевые, значит, их владелец имел силу подобных глаз, как и у отца Марендрайта. — Откуда у тебя этот дневник?!

— Его владелец собственноручно передал мне перед своей смертью.

— Что?! Ты видел, как умер первый хранитель?

— Да, и из всех бесчисленных смертей на моем веку, эта оказалась самой запоминающейся. Его убили те самые темные твари, что гнались за ним. Бегство привело нас обоих на одну и ту же планету в одно и то же время, это ли не судьба? Я всегда знал, что мне уготована важная роль в этом мире, верил в это, и теперь, моя вера вознаграждена.

— Вознаграждена? Чем? Хватит ходить вокруг, да около, объясни, чего ты конкретно хочешь от нас, — Илиан подошел к Мальдрусу вплотную и посмотрел в глаза безумца, что были полны неизведанных тайн.

— Я думаю, что грядет нечто очень интересное — полный геноцид со стороны неизвестности. Пока они спрятались в тени, подготавливая почву, но однажды они покажутся. Прежде чем сказать, что это бред, помни, у тебя в руках ответы, ну, скорее еще больше вопросов, но кое-что ты прояснишь, — поспешил с высказыванием Мальдрус, завидя, как Джорелл хотел что-то сгрубить. — Я и не думаю, что вы мне вот так вот запросто поверите, к счастью, мы стоим на месте, где можем получить нужные нам сведения.

— Ты об этих развалинах? Здесь ничего нет, Мальдрус, все было разрушено и вычищено многие тысячелетия назад. Планету просканировали вдоль и поперек, чтобы в ее недрах ни осталось спрятавшихся латланцев, — Илиан показательно развел руками, окинув взором каждый уголок этого места.

— Да, но давай не будем забывать, кто были латланцы, и кто мы, хех. Что если, умалишенные просканировали не тем способом, которым надо?

— Не тем? Ты знаешь какой-то новый способ, о котором не догадываются миллиарды ученых мужей?

— Допустим…

— Просвети же нас, мы с Джореллом горим от желания узнать.

— Слышал ли ты байки о том, что император латланцев владел силой двух глаз?

— Что, прямо как ты? Это правда, Илиан? — вдруг залюбопытствовал Джорелл.

— Были кое-какие слухи, скорее даже мифы, но я думаю, то пустили сами латланцы, чтобы навести страху.

— Или же, их император и вправду владел силой двух глаз, — продолжил стоять на своем маликанец, который на короткое время призвал два своих взгляда для демонстрации, а затем отозвал силу назад.

— Если бы так оно и было, кто-нибудь мог бы наверняка подтвердить эти слова, ведь кто-то же убил его? Кто сразил императора латланцев? — снова спросил Джорелл, мало зная события тех дней.

Илиан и Мальдрус встревоженно переглянулись, и с их уст одновременно сорвалось одно единственное слово, «Марендрайт».

— Марендрайт? Больше никто?

— Не совсем. Кажется, я не очень хорошо помню ту историю, меня вообще тогда не было, и мне лишь достались книжки о тех днях.

Илиан глубоко вздохнул и выдохнул, поняв, что рассказывать придется ему.

— Марендрайт и семеро его лучших и самых доверенных воинов отправились вдогонку за императором латланцев, который пытался затеряться среди звезд. Назад вернулся только Марендрайт, в руках у него была голова императора. По его словам остальные пали от рук латланца, что же касается силы погибшего, он лишь сказал, что она была крайне велика, раз семерым лучшим воинам пришлось умереть.

— Что ж, мы спросим его об этом позже, в любом случае, я уверен, что у императора была сила двух глаз и, скорее всего, таких же, как у меня. Ибо он оставил послание подобному мне, и только я из ныне живущих могу разгадать эту загадку, так как император Латлании верил, что в будущем может появиться кто-то, кто будет владеть силой подобное его. Вы не знаете, но моя уникальность дает мне разные способности помимо тех, что я показал в бою против Белиндора. Что-то вроде пробуждения Джорелла, которое он так эффектно продемонстрировал недавно, у меня тоже было что-то похожее на то. Назовем это… чтением по илунию…

— Чтением по илунию, ты серьезно?

— Знаю, звучит еще более безумней, чем я, но, как и мое безумие, эти слова небезосновательны. Сила двух глаз дает мне возможность почувствовать, поговорить с илунием, что стал единым с этими растениями, словно у тех теперь есть душа, но языка их никто из планетарцев не знает.

— Прекрасно, Мальдрус Говорящий с Растениями, что дальше, беседы с животными? — Джорелл усмехнулся, как и Илиан, а Белиндор, который все это время продолжал сидеть на камнях и молчать, загоготал во всю глотку.

— Смейся сколько угодно, вскоре ты будешь просить у меня прощения. Ведь, что такое илуний? Это универсальные живые наночастицы, которые могущественнее каждого из нас. Мы забываем, что без них мы никто, а с ними подобны богам, но это они позволяют нам быть ими. Они принимают ту форму, которую мы хотим, дают энергию, залечивают раны, поддерживают нашу жизнь, будто лучшие друзья, и кто мать твою сказал, что с ними нельзя поговорить?! Один сраный планетарец тоже не может кулаком сокрушить планету, но вот, пожалуйста, может же!

— Ладно-ладно, мы поняли, ты с ними поговорил, и что же они тебе нашептали?

— Что не все места, построенные латланцами, были разрушены, есть еще одно, его построили в тот момент, когда закачивали ядро планеты илунием, за десяток лет до того, как в это место пришла война.

— Подожди, ты хочешь сказать, что около ядра есть какое-то помещение?

— Нет, Джорелл, не около ядра, а в самом ядре. Спрятано, от любых сканеров и глаз, и только лишь планетарец с моей силой способен найти подобное место. Я решил начать поиск на ответ о темных сущностях с последнего пристанища латланцев, и каково же было мое удивление, когда в первом же месте я нашел зацепку.

— Помещение в ядре планеты? Такое возможно вообще? — обратился к остальным Джорелл.

— Не знаю, думаю, наши технологии не могут позволить себе такой роскоши… С другой стороны, как ни крути латланцы были куда более развиты и множество секретов похоронили вместе с собой, поняв, что проиграют войну. Технологии технологиями, но сотне миллиардов было не победить армию в девять раз их превосходящую. Однако крови было столько, что мы до сих пор не восстановили прежнюю популяцию, едва приблизившись к той отметке, на которой в древности была только лишь численность военных сил, не говоря о гражданских. Так что думаю да, помещение прямо в ядре вполне может быть, где-нибудь под жидким слоем, прямо в твердом внутреннем слое ядра, — задумчиво предположил Илиан.

— Прекрасно, у нас есть работенка. Белиндор, вставай, нужна твоя помощь!

Вчетвером они стояли посреди бескрайних песков, где некогда царила жизнь. Илуния в этой земле не было, посему было решено пробиваться к ядру здесь.

— Напомните, какова наша цель? Что мы хотим найти в этом помещении, если оно и вправду существует? — Джорелл посмотрел на троицу, прикрыв свое лицо рукой от солнца.

— Мы хотим узнать, что удалось латланцам выяснить о мире до их полетов в космос, как далеко они зашли в своем расследовании?

— А ведь они говорили, что тратили много сил, средств и времени на поиски ответов. К тому же, было бы очень интересно узнать, какие тайны хранятся там.

— Для нас, это главная загадка вселенной, Джорелл — какого созидателя латланцы были единственными, кто начал совершать полеты за то неисчислимое время, которое уже существует вселенная? — окончательно прояснил ситуацию Белиндор, пустив в ход свой бас. — Ни древних останков прошлых цивилизаций, ни каких-либо намеков на их возможное существование, только латланцы и мы — все остальные расы, что сейчас известны нам. Все это всегда дерьмово пахло и оставляло множество вопросов, из-за которых вскоре и началась та самая война. Нам нужно выяснить, правы ли были ренианцы, подстегнув всех на войну, или же они были мразями с самого начала?

— Да, черт побери, на этот вопрос я бы тоже хотел знать ответ, — Джорелл вытянул вверх правый уголок рта, и Мальдрус попросил Белиндора начинать.

Четверке авантюристов предстоял путь к ядру планеты.

Белиндор положил руку на песок и сосредоточился, его глаза объяло красное пламя, и энергия великана хлынула в ладони, а оттуда в землю и дальше вниз. Он аккуратно контролировал весь процесс, ведь в случае, если великан переборщит с силой и что-то пойдет не так, ядро дестабилизируется, и планета самоуничтожится прямо у них под ногами вместе с важной комнаткой.

— Когда Белиндор закончит, мы окажемся прямо над пропастью. Путь к ядру будет открыт. Наш славный бринрок сейчас пытается окутать ядро своим илунием, дабы оно оставалось в нормальном состоянии, а так же подготавливает удерживающую стенку, чтобы наш туннель не заполнился раскаленным металлом и прочими прелестями раньше времени. Окружите себя барьером, нам придется «нырнуть» в жидкий слой ядра, а там разберемся.

— Еще вчера я думал, что буду спокойно наслаждаться отдыхом после тяжелейшего боя, но когда в твоей жизни есть Мальдрус, о подобных глупостях можно забыть… — шутя, и с улыбкой сказал Джорелл, смотря, как руки Белиндора продолжают вливать энергию.

— Истину глаголешь, я так вообще должен был его убить еще в первом бою, а теперь, посмотри, чем я вынужден заниматься.

— Приятно, когда ты объединяешь планетарцев, — с иронией отшутился и сам Мальдрус.

— Я закончил! — резко крикнул Белиндор, и земля под ногами просто исчезла, растворившись под силой разрушителя.

Четверка стремительно полетела вниз и при помощи своей силы в мгновенье оказалась на месте. Они упали в непонятную субстанцию, и та полностью окутала их — жидкий слой ядра. Даже защищенный, Джорелл очень некомфортно чувствовал себя, лишь догадываясь, насколько горяча и смертельно опасна эта невиданная смесь.

Десяток километров вниз почти вслепую и вскоре искатели уперлись в твердый слой, общаясь лишь при помощи жестов. Обогнув его со всех сторон, они наткнулись на то, о чем предположил каждый, вход внутрь. Радости их не было предела, особенно Мальдруса, который сделал «подводное» сальто и со всей силы сжал кулаки от счастья.

Он схватился за что-то на подобии дверных ручек и начал тянуть на себя. Илиан грубо оттолкнул его, сам ухватился за ручки и с силой надавил на них вниз, затем повернул и раздвинул в стороны. Двери стремительно разошлись, и четверка влетела внутрь, прямо сквозь поле, которое было за дверьми. Внутри включилась система очистки, что вмиг смыла, а затем и засосала остатки внешнего слоя на планетарцах, полностью очистив помещение и вошедших искателей от всякой грязи.

Двери помещения очистки автоматически распахнулись, пуская внутрь искателей приключений. Вчетвером они прошли вперед, жадно хватая глазами каждую деталь, их рты были открыты от невероятности происходящего с ними, никто из них не верил, что оказался в обители древней цивилизации, не тронутой войной. Мальдрус, Белиндор, Джорелл, двое из них не застали величия столь неординарной расы, а последний и вовсе смотрел на все это, будто пристанище богов. Для Илиана же это место напоминало об ошибках прошлого и заставляло скорбеть о сделанном им и другими глупцами.

Глянцевый, черно-синий коридор манил вперед, его золотые потоки, узкими линиями пробегали вдоль всех стен с небольшими интервалами между собой. Путь им преградила еще одна дверь, выглядящая очень массивной, сделанной на вечность.

Илиан просунул руку в просторное, круглое отверстие, посреди которого была дверная рукоять. Едва его пальцы обхватили ручку, в ладонь вцепилось несколько мелких игл, которые взяли у него образец днк. Мужской роботизированный голос не заставил себя ждать.

— Илкарец — враг, в доступе отказано.

— Ха, понял, нечего было лезть тогда! — поспешил пошутить Мальдрус и ухватился за рукоять двери своей рукой. Однако его улыбка быстро спала, когда и ему было отказано в доступе по той же самой причине.

Попытка Белиндора тоже не увенчалась успехом, а когда великан начал долбиться от злости дверь, говоря, что никакой кусок стали с илунием не смеет преграждать ему путь, робоголос предупредил, что любые попытки взлома приведут к самоуничтожению комплекса.

— Видимо, латланцы немножко обиделись на нас…

— Да, так бывает, когда вы устраиваете кому-то совместный геноцид, — Джорелл отодвинул в сторону шутника Мальдруса и сам схватился за рукоять.

Иглы взяли у него днк, но робоголос тревожно замолчал.

— Наверное, думает. Точно, людей же и в помине не было в наших распрях, это ведь хороший знак, да? — сам себе пробурчал под нос великан.

— Хм. Человек, здесь? По моим данным ваша раса на данный момент строит дома из грязи, соломы, глины и яиц. Объясни мне, как ты очутился столь далеко?

— Это что, он разговаривает со мной? — ошарашенно прошептал Джорелл.

— Неужели за дверью живой латланец? — так же настороженно спросил великан, украдкой поглядывай на дверь.

— Не говори ерунды, Белиндор, скорее всего это развитый искусственный интеллект, он вполне способен на ведение конструктивного диалога.

— Джорелл, не молчи, отвечай!

— Эм… ну с тех пор как мы строили дома из глины и яиц, прошло много времени, знаешь ли…

— Много времени? Сколько? — удивленно спросил голос.

— Ну, где-то около одиннадцати тысячи лет.

— Одиннадцать тысяч лет… Сколь долго в этом мире больше нет моих создателей. Будь моя воля, я бы ни за что не пустил никого из вас, но один из вас владеет двумя глазами, раз вы смогли попасть сюда, а другой человек, как и было задумано, ибо если здесь оказался он, значит, вы немного поумнели и не стали уничтожать его расу, что только взрастает, словно молодой плод.

Мальдрус присвистнул от последней фразы, но Илиан поспешил вдарить ему локтем, чтобы тот заткнулся.

— Я пропущу вас. Человек, право открыть дверь присуждается тебе.

— Благодарю.

Джорелл снова схватился за рукоять и по совету Илиана сначала толкнул ее от себя, после чего повернул на девяносто градусов. Словно мелкой рябью дверь растворилась на глазах, оставив после себя лишь синее поле, через которое спокойно вошли наши герои.

Внутри оказалось небольшое помещение с кучей аппаратуры, но больше всего Джорелла привлекла цветовая голограмма — латланец во весь рост, такой же, каким бы он был, если б сейчас живым стоял в этой комнате.

Грубая тускло-белая кожа выглядела так, словно под ней были тонкие стержни, идущие вдоль всего тела. Благородное лицо овальной формы имело слегка впалые скулы, черные губы, обычный с человеческой точки зрения нос, и глаза, которые можно было бы описать, как две черные точки на фоне золотого полотна. Угольно-черные волосы аккуратно свисали до плеч. Джорелл был изумлен существом перед ним, столько благородства и красоты он не видел нигде. Тогда-то он и понял, почему ренианцы так ненавидели их, почему они бросили все силы на уничтожение этой расы — ибо они не могли выносить столь прекрасного и могучего соседа.

Пепельная одежка, похожая на дорогой фрак прекрасно сидела на голограмме, и добавляла колоритности тому, с кого была сделана эта программа.

— Кто ты? — спросил Илиан, обходя голограмму справа.

— Я копия того, кто уже давно мертв, — ответил латланец.

— Я мог знать его?

— Возможно, но теперь это не имеет никакого значения, важно лишь то, зачем вы здесь. Что привело вас сюда?

— Мы ищем ответы, — вступил в беседу Мальдрус.

— Ответы? На какие вопросы?

— Удалось ли вам что-нибудь найти о тех расах, что населяли эту вселенную до вас? И что это за темные сущности, что скрываются от любопытных глаз?

Голограмма довольно улыбнулась и сказала:

— Вы ищите ответы на правильные вопросы, видимо, в вашем роду и вправду не все так плохо. Хотя вам и понадобилось десять тысяч лет на то, чтобы прийти к ним.

— Так ты поможешь нам? Тебе известно что-нибудь о том, что мы ищем?

Латланец посмотрел на Джорелла и кивнул головой, глаза всей четверки вмиг загорелись искрой познания.

— Мы, латланцы, всегда задавались вопросом, а что было раньше, до нас? Однако не нужно слишком углубляться, иначе можно сойти с ума, но нам и не нужно было далеко ходить, ведь мы даже не знали, какие расы совершали полеты в космос до нас? И даже если б их унесла война, или болезнь, или просто их время пришло, мы бы все равно нашли останки их древних цивилизаций, но ничего, ни намека на разумные империи прошлого. Это показалось нам довольно странным, и мы продолжили капать дальше, отсылая во все уголки вселенной десятки тысяч экспедиций, и каково было наше удивление, когда вскоре мы выяснили, что у вселенной есть конец? Бесконечная пустота сменяла яркость звезд и, находясь рядом с ней, поневоле становилось жутковато. Наши авантюристы сразу захотели отправиться туда, в надежде, что там что-нибудь да есть… Миллионами храбрые латланцы уходили в темноту и ни один не вернулся, потерявшись в ней навсегда. С тех пор лишь совсем отчаянные смельчаки пытались попытать счастье, но и они тоже исчезали навечно.

После долгих столетий поисков мы совсем опустили руки и нашли себе другое занятие, решили развить отсталые народы того времени, чтобы нам было не так скучно. В итоге это сыграло с нами злую шутку. Знали бы вы, как бунтуют мои системы, если это так можно назвать, чтобы я ничего не рассказывал вам, но не могу, у меня четкие инструкции и приказы. Даже взломать себя не могу, а жаль. Мои хозяева дали вам абсолютно все, а вы уничтожили их всех до единого!

— Нам очень жаль… — виновато опустив голову, произнес Илиан.

— Жаль?! О, вам не жаль, пока еще нет, но вот однажды, вы крепко пожалеете об этом. Прошу прощения, я отвлекся, — голограмма снова приняла спокойный вид и история продолжилась. — Все переменилось в тот день, когда наш император завладел слой двух глаз.

— Так значит, это правда, он и вправду имел эту способность…

— Да, неизвестный мне маликанец, император Латлании владел зеленым и темно-зеленым взглядом одновременно, что позволило ему считывать прошлое там, где есть илуний. И он счел… нечто такое, от чего стал бледнее обычного, от чего его руки задрожали. Именно ему принадлежит идея создать меня, чтобы я направил вас в другое место, туда, где хранится все, что ему удалось узнать за короткий промежуток, ведь в то время уже вовсю кипела война, и он не мог спокойно передвигаться по вселенной в поисках ответов.

— Направить нас? Куда? Что это за место?! — почти умоляя, прокричал Мальдрус.

— Последние уцелевшие императорские архивы, в месте схожее с этим, но куда больше и величественней. Там вы найдете то, что император счел вам рассказать.

— Неужели нельзя было сделать все в одном месте? Зачем нам тратить время, когда мы могли бы узнать нужное уже здесь?! — Джорелл возмущенно развел руками и получил одобрение приятелей, которые были согласны с ним по этому поводу.

— Если бы эту планету уничтожили во время той битвы, то все пропало, император предусмотрел такой вариант, поэтому возвел несколько похожих точек, которые вели лишь в одно место — древние архивы.

— Постой, но ведь архивы уничтожены самими латланцами, чтобы их знания не достались предавшим их расам, или нет? — Илиан повел бровью, голограмма загадочно улыбнулась, показывая будто бы неподдельные эмоции.

— Да, уничтожены, стерты навсегда.

— Тогда все пропало… — Мальдрус разочаровано облокотился на стол позади него.

— Но был еще один…

Холодный голос внушил новую надежду в сердца четверки, но больше всего эти слова поразили Илиана, который готов был склониться перед дальновидностью павшей расы.

— Наш император и сотня лучших инженеров, выстроили в строжайшей секретности новую кладовую знаний, окончив строительство за несколько недель до падения цивилизации латланцев. По окончанию почти все участвующие в проекте кроме троих, покончили жизнь самоубийством, дабы никто из них не поведал врагу о столь великой тайне, это была поистине героическая жертва во славу будущего всего мира. После этого император вернулся сюда, пока двое других выживших отправились на другие точки связи, и обновил мои данные, дав указ ждать, а затем исчез. Он так же хотел, чтобы вы поняли, какую жертву принесли латланцы в тот день, вместо того, чтобы биться бок о бок с братьями и сестрами.

— Где этот архив? Ну же, не томи нас, программка.

Латланец посмотрел на полного надежд Мальдруса и дал ответ на его вопрос:

— Планета Земля, родной дом людей.

— Чего?!

Джорелл резко дернулся от неожиданности, вытаращив глаза, такого он никак не ожидал, как и остальные, что смотрели на человека с широко раскрытыми глазами.

— Эй, ты уверен в этом?! Это точно Земля?! — в свою очередь прокричал Илиан.

— Да, сомнений быть не может. Латланцы выбрали эту планету, так как всем было на нее плевать. Зная планетарцев, мои создатели были уверены, что те никогда не заподозрят человечество в связях с латланцами, еще бы, ведь в то время народ людей едва вылез из пещер. По моим данным, они тайком высадились на планете и начали свою работу, которая продолжилась около пяти лет, все то время, пока Дуирлан удерживал оставшиеся позиции. Думаю, человеку следует знать, что пусть латланцы и не хотели вмешиваться в ваши дела, удержаться все равно не смогли, и мой император успел поведать мне, что он и двое выживших собираются ненадолго вернуться на Землю, дабы вознести дань уважения этой планете и ее народу, что-то подарить им.

— Город… они подарили нам город. Ну, конечно… приблизительно десять тысяч лет назад. Город, что по легендам был развит не по эпохе, как там говорил Линтранд, «Словно прекрасный алмаз посреди грязи». Атлантида.

— Город? Что ж, это вполне в духе моего господина.

— Спасибо тебе большое, ты очень помог нам. Теперь, мы отправимся на поиски архива, чтобы узнать больше ответов на наши вопросы.

Джорелл сделал небольшой кивок головой, Мальдрус и Илиан поклонились, приложив руку к груди, и лишь один великан ограничился прощальным взмахом.

Голограмма проводила взглядом четверку, дверь за которыми вскоре захлопнулась.

— И да разгадаете вы тайну вселенной, пока не стало слишком поздно, — после этих слов голограмма исчезла, и комната, полная горящих огней от аппаратуры, вновь укуталась тьмой.

Довольно быстро четверка оказалась на поверхности, где Илиан, использовав свою силу, залечил рану планеты, оставленной Белиндором.

— Что ж, это было очень неожиданно, узнать о местоположении архива… — почесывая затылок, произнес маликанец.

— Неожиданно? Да я просто в смятении и шоке! Где-то в ядре моей планеты находится гребаный архив вымершей расы! И что вы прикажете делать?! Явиться туда и проделать в ней дыру на глаза у всех? Стоит ли вам напоминать, что за моей родиной, скорее всего, наблюдает миллион голодных рыбьих глаз, что вожделеют сей прекрасный шарик на их мониторах?!

— Джорелл прав, это и вправду большая проблема. Стоит нам появиться на ней, тут же все внимание будет сфокусировано на нас, а за отсутствием у людей нужных технологий, малейший пук илунием будет сразу же унюхан всему ренианскому оцеплению в соседних системах.

Белиндор устало плюхнулся на горячий песок, а после набрал его в руку и начал играться, понемногу выпуская тонкую струйку из слегка разжатого кулака.

— Но мы же не можем все бросить?! Нам нужен план, как перехитрить ренианцев, как пробраться в эту сокровищницу?

— Нет, Мальдрус, нам нужно лететь обратно, скоро начнется испытание War Soul, у нас нет времени даже на дорогу до Земли.

— Ты серьезно все еще думаешь о турнире, Илиан?! И это после того, что мы все узнали сейчас там внизу?! В жопу турнир! Там, на родине Джорелла, прямо сейчас находится нетронутый архив самого императора, настоящий рог изобилия древних и могущественных знаний! У меня у одного встает при мысли об этом? Не важно, нам просто нужно прийти туда и взять этот соблазнительный дар, а ты думаешь о каком-то вонючем турнире?!

— Вонючем?! Ты сам записался на него, если ты вдруг позабыл. Или ты всерьез веришь, что в тех архивах ты найдешь некое оружие или способ, как расправиться с муликанцами?! Где гарантии, Мальдрус… где гарантии того, что там есть хоть что-то, помимо блеклого совета о том, кто же такие эти сущности?

— Илиан прав. Я тоже хочу узнать, какие секреты сокрыты там, но если не явлюсь на турнир, уже никакие тайны не будут иметь значения, ведь мой народ будет уничтожен или порабощен. У меня есть обязательства, огромный груз ответственности, который несу только я, мне нельзя бросать все и, радостно высунув язык изо рта, бежать навстречу тайнам и приключениям.

Мальдрус разочаровано опустил глаза, тяжко промычав на выдохе.

— Я понимаю тебя, Джорелл, у тебя есть более важные дела… у всех нас. Но, прежде чем мы вернемся, позвольте кое-что предложить в последний раз. До испытания каждый из нас серьезно подумает, верит ли он в таинственную угрозу из тени и на что он готов пойти для того, чтобы узнать истину. Ведь если мы правы — ничто не имеет значения по-настоящему, только те тайны, что хранятся в тех архивах. Ни твоя месть вождю с армией купленных наемников, Белиндор, и уж тем более, ни твое исправление ошибок прошлого, Илиан. Я знаю, почему ты здесь и поверь мне, в мире есть еще много тех, кто способен остановить Аренлэйка. Наше же предназначение куда более велико, чем чье бы то ни было. Лишь тебе, Джорелл, мне нечего сказать, ибо твоя жизнь в твоем народе, а без него тебе нет смысла продолжать ходить по миру, поэтому, я понимаю твой отказ.

— Мальдрус…

— Помолчи, Илиан, дай мне договорить. Тебя и Белиндора я попрошу, как следует подумать, стоит ли ваша смерть на каком-то турнире вашего неоценимого вклада в будущее мира? Лишь нам четверым приоткрылась завеса величайшей тайны и только глупец просрет такой шанс, глупо померев ради мести. Даже я, как бы сильно мне ни хотелось освободить свой народ от рабства, понимаю, что на этот раз мне нужно остыть и подумать, пусть до этого мне и хотелось только убивать, резать, сжигать и жить в свое удовольствие, уничтожая каждого муликанца, до которого могли дотянуться мои руки. Поэтому, когда испытание окончиться, я буду ждать вас на этом самом месте и те, кто придут, автоматически соглашаются отбросить все ради поиска ответов. Даже если весь мир заклеймит нас преступниками после побега с турнира.

— Какая речь, браво, маэстро! Вот только тебе легко говорить, ты-то итак самый опасный и разыскиваемый преступник в мире! — почти смеясь, прокричал Белиндор.

Мальдрус с удивленным лицом почесал висок и голосом полным глупого безразличия сказал:

— Да? А, ну да…

Глава 14 Один на миллион. Часть 1

Город визжал от ужаса, зная, кто к нему идет. Голоса кричали о срочной эвакуации, призывали бежать без оглядки. Его защитники были растоптаны, убиты, они забыли, каково это, быть проигравшими — глупцы. Они умрут, многие из них, дрожь навсегда останется с теми, кто выживет, покуда будут жить воспоминания об этом дне.

Мольбы ублюдка не могли унять жажду крови, гнев, что дергал за ниточки. Палец дрогнул на курке, и мозги вместе с внутренностями разлетелись по серому пласту, прекрасное зрелище от которого взгляд получал удовольствие. Запах выжженной земли и прожаренных врагов сводил с ума, это прекрасное чувство, когда ты и есть чертова армия.

— Посмотри на себя, ты же сдох! А-ха-ха!

Мальдрус помнил тот день лучше остальных — первый раз, когда муликанцы познали страх, первый раз, когда мир впервые узнал о нем во всеуслышание. Ему никогда не забыть тот прекрасный миг, когда он понял, что может что-то изменить, может бороться, мстить за свой народ. Мир сделал планетарцев суками, что словно стая шакалов нападали толпой на тех, кто был не в силах противостоять такому количеству, но илуний уровнял шансы, дал возможность показать трусам, где их место.

В тот день он поклялся, что навечно и без устали будет вести свою войну, пока маликанцы не станут свободными, пока они не воспрянут духом, сбросив с себя оковы. Но что есть свобода, когда за углом притаился Армагеддон? Мальдрусу нужно было решить, как ему следует поступить в сложившейся ситуации, а пока, лишь ворота перед ним отделяли его от новой битвы во славу публики.

Белиндор стоял рядом с Мальдрусом, у маликанца был серьезный, озадаченный вид. Впервые он не ржал, слово гиена и не отпускал свои ненормальные шуточки, видимо, слишком серьезно подошел к вопросу об участии в турнире.

«Ну, а что я?» — спросил себя Белиндор.

Воитель, что прослыл опасным ублюдком лишь потому, что ублюдки окружали его, потому, что они отняли у него нормальное будущее. Из беспомощного мальчишки, что плакал на груди мертвого отца, он стал одной из бурь этого мира. Существо, что искало мести, но одновременно с ней и справедливости, словно пытаясь усидеть на двух стульях одновременно.

Белиндору казалось, что пока он не свершит то, что так желает, пока кровь вождя Кизендора не будет стекать с острия его клинка, ему не видать покоя. Какое ему дело до каких-то там существ, которых может, и нет, а если и есть, как долго они будут разваливать вселенную прежде, чем появятся? Зато месть вот она, рукой падать. Между ним и заветной мечтой стоят всего лишь пять планетарцев, ничто по сравнению с миллионами до этого.

Пока Кизендор дышит, пока правит бринроками и продолжает пожинать плоды праздности на костях отца Белиндора, не видать воителю покоя. Но от чего-то сердце было не в порядке, от чего-то оно словно умоляло подумать еще раз.

А в этот момент ворота уже заскрипели, впуская шум толпы и солнце.

Яркие лучи ударили в глаза илкарца, и он улыбнулся, сожмурив один глаз и слегка прищурив второй. Пока другие отворачивались и прятались от яркого света, он принимал его всей грудью и душой, а затем нес эти лучи по всей вселенной.

После тяжелой битвы, посреди пепла и ужаса, в тишине мирного дня или же в мгновении депрессии и одиночества, он всегда находил свое местечко под солнцем, закрывая глаза под лучами новой звезды, что освещала ту или иную планету.

Очень немногие могли похвастаться тем, что прошли столь долгий путь, как Илиан. Он родился, когда его народ впервые получил электричество, тридцать с лишним тысяч лет назад. Пережил восемь мировых воин на своей родной планете, видел рассвет своей империи, и ее первые попытки отправиться в космос, он сражался и убивал больше раз, чем все люди, вместе взятые за всю историю человечества. Видел первый контакт с другими расами, свергал императорскую династию вместе с братьями, одного из которых усадил на трон.

Илиан пятьсот лет ходил по загробному миру, впитывая все его ужасы, словно губка, он бился против латланцев и собственными руками поставил точку в их истории, о чем не раз сожалел. За свою долгую историю илкарец создал собственный орден и изменил судьбы миллионов планетарцев, которых спас от верной гибели, рабства или не справедливости.

Его много раз предавали те, кто был ему дорог и еще больше он их хоронил. Миллионы ошибок и столько же взлетов. Когда думаешь, что знаешь все за столько времени, жизнь непременно удивит тебя, не сомневайся, она любит это дело.

Он снова задавался вопросом, «Зачем он здесь? Чтобы убить чудовище, которое вырастил? Несомненно, если Аренлэйк победит то вскоре погибнут миллиарды невинных в битве за кресло, которое протирают величественные задницы, но так ли это важно, если Мальдрус прав? Илиан не так сильно верил в силу судьбы, но не мог отрицать, что возможно, некая непреодолимая сила привела его сюда через Аренлэйка».

Илкарец часто вспоминал полководца людей — Александра Македонского. Илиан даже восхищался им в какой-то степени, ведь за такой короткий срок он смог добиться столь многого, что имя его не померкло до сих пор среди его народа. Чем дольше живет существо, чем реже оно куда-то торопится, пока и вовсе стремления его ни останавливаются насовсем, будто в баке закончилось топливо, а ты слишком ленив, чтобы залить еще. Ученый, что живет вечность, понимает, что у него столько же на его исследования и не редко откладывает их на потом, зная, что всегда успеет вернуться к ним.

День за днем, год за годом, десять лет за сотней, и вот ты уже не заметил, как сквозь твои пальцы протекло двадцать тысяч лет, а все твои достижения уныло мерцают на дне, покрытые гигантским океаном времени, что давно потопил столь слабые судна.

Взгляд Илиана уставился в затылок Джорелла, что стоял немного впереди. Илкарец уже знал, какое решение принял тот, и внезапно поймал себя на мысли, что хочет, во что бы то ни стало помочь своему другу, исполнить его великую миссию.

Пальцы крепко обхватили рукоять меча, впиваясь в него мертвой хваткой. Слишком много событий свалилось внезапно, слишком много вопросов и так мало ответов. Джорелл хотел бы сейчас оказаться посреди заснеженных лесных пригорков, вдыхая полной грудью свежий морозный воздух. Чтобы вокруг была тишина, покой и единение со своими мыслями, чтобы зимнее солнце отдавало блеском от хрустальных сугробов, белоснежно чистых, словно небеса на фоне голубого неба.

Он никогда не любил жару, рожденный среди красот севера его душа навеки была прикована к ее прелестям, будто впервые влюбленный мальчишка, что не мог оторвать взгляд от прекрасных изгибов своей возлюбленной. Две тысячи лет крови и истязаний души под ударами меча, а теперь шум кровожадной толпы звал его в рассвет нового кровопролития, новой эры боли и смертей. Костлявая стояла рядом и обнимала его, будто он ее лучший поставщик новых душ.

Месяц другой тишины и покоя, все, что хотелось ему в этот момент. Дать их ему, и вскоре он будет готов отправиться в новые приключения, к самому центру Земли, но все это казалось несбыточной мечтой на данном этапе жизни.

Если все это исчезнет, если люди падут и не останется ничего, за что поистине стоит жить и сражаться, какой смысл пытаться играть в искателя тайн? Чего будут стоить все эти загадки и ответы на них, когда единственное, за что стоит умереть, больше не держит тебя на этой бренной земле? Джорелл решил, что судьбой ему уготована великая битва за его народ, сражение, которое он не имел право проиграть. Сначала он исполнит вверенное ему предназначение, а затем отправиться в путешествие, которое так манит его.

Он посмотрел назад, чувствуя на себе чей-то взгляд — это был Илиан, что пялился ему в затылок. Они синхронно улыбнулись друг другу, ворота уже полностью раскрылись и комментатор звал участников на испытание, которое было создано для развлечения публики.

Позади них шел Аренлэйк, на которого, те не обращали никакого внимания, а тому, в свою очередь, было плевать на двоицу перед ним. У потерянного принца были свои планы, своя история и свой путь, цель к которой он шел долго и упорно.

За Белиндором и Мальдрусом шел Лейдергад, который больше предпочитал быть тем, кем уродился, чем огромным Сокрушителем Миров, который заставлял планетарцев сжимать свои ягодицы от страха.

По трое они встретились на середине арены и выстроились в линию, стоя перед Марендрайтом, что возвышался с вершины вип-трибуны. Великий хранитель развел руки в стороны и громким, величественным басом проголосил о начале испытания «War Soul». Каждого из участников луч отправил на отдельное поле битвы, где сотни мощнейших спутников уже были готовы фиксировать каждое их движение, находясь при этом в нескольких системах от них.

Вскоре, пустота начала заполняться боевыми андроидами, пока небеса не скрылись за миллионом машин, готовых исполнить свое предназначение.

Джорелл уже имел с ними дело, эти машины нападали на него в первых апартаментах. Он не сомневался, что справится, вопрос был в другом — как не дать им разрушить планету, на которой ему предстояло сразиться? Раз участникам дали подобное задание, значит, роботы, скорее всего, были запрограммированы на атаку планеты, и ее уничтожение.

По левую сторону от Марендрайта сидел официальный представитель кампании «Мекаюниверс», делдаркец с важным и интеллигентным видом. Один из иных спонсоров, которых всегда и везде называли «денежным мешком», наклонился к делдаркцу и спросил:

— Простите за вопрос, но просто мне крайне любопытно узнать у вас, не жалко ли вам столько потраченных средств? Ведь даже тысяча роботов равных мастерам пятнадцатого круга, это огромное состояние, а вы выделили целый миллион, и это не считая нескольких прототипов, что могут потягаться даже с владельцем шестнадцатого. Мне просто не понятны причины такой колоссальной траты средств.

Делдаркец улыбнулся, он и не сомневался, что богатому люмитанцу не понятно, ведь такие, как он, не привыкли вкладывать что-то, не получая с этого хотя бы вдвое большую прибыль.

— Видите ли, деньги — это ничто, всего лишь разукрашенные железки, да бумажки. Для нас куда более ценна та информация, которую мы получим на наши компьютеры с тех андроидов, что вступят в бой с этой шестеркой. Да, мы потратили несчетное количество ресурсов, запасов илуния, сил и денег, но опять же, это мелочи жизни, не более того. Зато представьте, если нам удастся собрать куда больше знаний о навыках, движениях и критическом мышлении подобных индивидов в сложных ситуациях, какие роботы нового поколения получатся в этом случае?

— Мне кажется, это не возможно, воссоздать хоть кого-нибудь из этих воинов, чьи навыки и мощь накапливались тысячелетиями.

— В словаре нашей кампании нет слова «невозможно», есть лишь временные трудности или препятствие. Вы, наверное, знаете, что создатель «Мекаюниверс» господин Бальзѐрий начинал свой пусть с создания умных тостеров и секс-кукл, которые в постели ничем не отличались от настоящих мужчин и женщин, а даже превосходили живых. И что мы имеем теперь? Продавец тостеров и секс игрушек благодаря своему гению стал самым богатым существом в мире, чье состояние не поддается счету, тем, кто диктует условия рынка и является основным поставщиком технологий, занимая восемьдесят процентов всей мировой торговли. Так что нет ничего невозможного, и наш новый продукт это, несомненно, докажет.

Представитель кампании самодовольно улыбнулся, сложив пальцы в замок, а в это время битва была в самом разгаре.

Джорелл метался среди миллионов роботов, как угорелый, стараясь с каждым ударом убить, как можно больше андроидов. Но не всегда это получалось, потому что те тут же разлетелись во все стороны, едва началась битва, так как программа понимала, что концентрация сил приведет к их немедленной потере. Так же машины передавали друг другу илуний и тратили все силы только на защиту, пока небольшие группы летели на планету, в обход Джорелла, чтобы разрушить ее. Джо постоянно приходилось отступать, телепортируясь к андроидам, что целенаправленно летели уничтожать планету.

Каменный шарик со всех сторон подвергался обстрелам, и тогда Джорелл накрыл всю поверхность прочным барьером, потратив на это часть сил, но на этом он не остановился. Пойдя дальше, защитник человечества создал еще один барьер уже над самой планетой, который накрыл большую часть сил андроидов — ловушка была готова и наполнилась миллиардами частиц, которые вспыхнули и разнесли абсолютно все, что было между небесным и земным барьером.

Воитель создал нечто вроде посоха, а затем напитал его своей мощью. Воткнув оружие в землю, палка начала передавать отданную ей энергию планете, а сам бринрок смог ринуться в бой, не боясь, что проиграет. Он был неудержимым, ряды андроидов рассыпались перед ним словно картонный домик перед ураганом.

Илиан превращал в пепел железяки, а Мальдрус в решето, Аренлэйк своей силой подчинил себе половину армии и заставил их биться между собой. Лейдергад закончил бой за минуту, устроив настоящую бурю илуния, которая непрерывным потоком разнеслась на всю систему, и ни одна машина не смогла устоять, даже та, которая была на шестнадцатом круге.

Среди общества было принято говорить, что машины могут быть равны по силе владельцам пятнадцатого или даже шестнадцатого круга, но это было не так. Единственная правда заключалась в том, что у них был запас энергии равный запасу мастеров высокого ранга, но андроиды не могли им распоряжаться так, как живые существа, они лишь выпускали сгустки, словно снаряды и могли создавать на основе этой энергии барьеры, на этом магия заканчивалась.

Им не хватало креативности, знаний и умения считывать ходы тех, кто живет битвой тысячелетия. Джорелл быстро сообразил это, едва вступил в бой с армией пустышек. Да, они были сильны, да, у воинов менее опытных и более слабых, чем шестерка финалистов, были бы серьезные проблемы в битве с андроидами, но таким, как Лейдергад, было абсолютно плевать на них, пыль под ногами, не более.

В целом, это было простое сражение, где фанаты восхищались, как их кумиры крушат армию на своем пути, для мастеров же это было скучное действо, от которого некоторые даже зевали. Те машины, у которых энергии было, как у мастера шестнадцатого круга, продержались совсем недолго, и то только потому, что все свои силы тратили на защиту, толком так и не нанеся ни одного удара.

Когда все было окончено, Джорелл воткнул меч в землю, от армии не осталось и следа. Белиндор печально вздохнул, расстроившись, что все закончилось так быстро, и вокруг осталась лишь рухлядь. Лейдергад сидел на куче роботов, снова приняв облик коротышки, а Аренлэйк стоял посреди полотна из андроидов. Люмитанец даже не сдвинулся с места, при этом положив весь миллион. Вокруг него были следы разрушения, воронки и дым, но сам принц был даже не запачкан, оба его меча были воткнуты в землю перед ним, вовсе не понадобившись в этой битве.

Четверо из шести участников превосходно и с легкостью закончили это испытание, остались лишь Мальдрус и Илиан, которые выглядели через чур подозрительно. Марендрайт был уверен, что Илиан за счет своей способности окончит это испытание в мгновение ока, но тот не использовал ее, да и вообще бился как-то вяло, словно в треть своей силы.

Великий хранитель тут же насторожился, он почуял неладное и был прав, то, что произошло дальше, не влезало ни в какие рамки. Илиан и Мальдрус вступили в бой с роботами шестнадцатого круга, а в это самое время отряд других машин пролетел дальше, прямо на планету. Маликанец и илкарец прекрасно видели и знали об этом, но им было плевать, они отмахивались от других роботов, словно от стаи надоедливых мух.

Проскользнувшая группа начал массированную бомбардировку планеты и на глазах зрителей два каменных шарика вскоре были разрушены — это был конец для обоих участников.

Марендрайт вскочил на месте с ошарашенными глазами, он не мог понять, что только что произошло и почему. Другие хранители в свою очередь тоже были ошеломлены таким поворотом судьбы, весь мир замер, пытаясь разобраться в том, в чем никак не могли.

В голове великого хранителя тут же промелькнула мысль о кубе Левентада, где хранились ответы, что маликанец пообещал ему в случае своей смерти или победы, но теперь, это было не возможно. У фельсонта возникло острое ощущение того, что его только что поимели, обманули, как последнего дурачка. Мальдрус не умер, и вряд ли умрет, он проиграл и теперь абсолютно живой волен идти куда пожелает.

Сию же секунду фельсонт приказал собраться хранителям и арестовать Мальдруса, так как тот потерял свою протекцию участника и должен быть арестован за свои деяния.

Луч стремительно доставил участников обратно на арену, и когда Джорелл огляделся по прибытию, то обнаружил себя в окружении хранителей и крупного отряда стражей. Он и остальные непонимающе глядели на этот вооруженный до зубов отряд, пока Илиан, наконец, не спросил:

— Марендрайт, что происходит?

— Это ты мне скажи, Илиан. Какого хрена произошло, почему ты не отбивался, не бился в полную силу?!

— Илиан? О чем это он? — тут же поинтересовался Джорелл, делая осторожный шаг вперед.

— Где этот чертов Мальдрус?! — крикнул Марендрайт, явно взбешенный потерей секретов куба.

— Господин, он прервал действие луча и телепортировал себя в неизвестное место, данные со спутников это подтверждают. Видимо, догадывался, что мы захотим его арестовать.

— Кто-нибудь объяснит мне, в чем дело?! — еще громче крикнул Джорелл, чтобы его заметили.

— Впервые согласен с Джореллом, я не люблю когда меня берут в окружение вооруженные головорезы, обычно их кишки вскоре украшают мою секиру, но для вас, так и быть, сделаю исключение.

Рядом с Джореллом встал Белиндор, серьезный и хмурый, крепко держащий свою секиру.

— Я вылетаю с турнира, судя по всему, Мальдрус тоже.

Джорелл посмотрел на Илиана, чьи губы вытянулись в улыбку на его глазах, и тогда он все понял, как и Белиндор. Что один, что другой, илкарец и маликанец решили пожертвовать своими амбициями и целями на турнире ради высшего блага, и это испытание стало настоящим подарком судьбы, возможностью уйти живым и по правилам.

Один из планетарцев был недоволен проигрышем Илиана больше остальных — Аренлэйк. У него были свои планы на старого учителя и наставника, а теперь они были ни чем, илкарец спутал ему карты, и это ужасно бесило люмитанца изнутри. Аренлэйк решил, что ему срочно нужно остаться с Илианом наедине и потолковать по душам, осталось лишь выждать нужный момент. Илкарец не уйдет от него просто так, не в этот раз.

Глава 15 Павший защитник. Часть 1

— Джоре-е-ел!

— Белиндо-о-ор!

Глаза полыхали безумием битвы, воинственный оскал слился воедино с улыбкой радости, мир познает на своей шкуре битву двух воителей. Изнутри распирала неутолимая жажда, что требовала, дабы звон мечей вечно проносился по вселенной. Словно они были созданы ради этого дня, словно именно это самая лучшая и главная битва в их жизни, словно сам Созидатель сотворил их биться друг с другом.

Покрытые убийственной аурой они перестали быть планетарцами и превратились в настоящих монстров, что слились в смертельном танце. Это была прекрасная и одновременно с этим ужасная битва, системы падали одна за другой, мир сминался перед ними и разрывался на миллионы частей. Их клинки сошлись вместе, и яркая вспышка разнесла еще один чертов мир. Круши, пока бьется сердце, бейся, пока горит огонь в душе.

За пять дней до этого. Все участники, кроме Мальрдуса, что сбежал, и Илиана, который был в кабинете Марендрайта, ждали великого хранителя в зале собраний, где все начиналось.

— О чем ты думал вообще? Илиан, как ты мог проиграть это испытание?! Да еще и одновременно с Мальдрусом, уж, не в сговоре ли вы часом? Слишком сильное совпадение, чтобы быть просто совпадением.

— Не понимаю о чем ты.

— Скажи мне, в чем дело? Что ты и Мальдрус задумали?

Илиан включил полного дурачка, который ничего не знает и не понимает, пока Марендрайт еле сдерживал эмоции, не ожидав такой подставы от одного из немногих планетарцев, которым он мог доверять.

Поборник справедливости мог бы все рассказать Марендрайту, и даже хотел, но не мог доверять окончательно. Илиан сначала подумал о том, что сейчас следует задать вопрос о силе императора Латлании, но великий хранитель тут же все поймет и назначит за илкарцем слежку.

— Я не в сговоре с Мальрусом, просто решил уйти с турнира.

— Решил просто уйти?! Ты в своем уме?! Это тебе не кружок вышивания, откуда можно взять и просто уйти, это смертельный турнир!

— Тогда не нужно было вводить это идиотское испытание. Я не нарушил правил и поэтому умерь свой ор, я не твой солдатик и собирать твои слюни на своем лице не собираюсь. Испытание оказалось для меня не посильным, я проиграл, старый стал. А теперь я пойду, не собираюсь торчать здесь все время.

Илиан просто развернулся и вышел, пока Марендрайт пытался криком остановить его, но это было бесполезно. Хранитель угрюмо промычал и упал в кресло. Он погрузился в недолгие размышления, повернувшись к окну с видом на бескрайность мегаполиса.

В том, что Мальдрус и Илиан в сговоре у него не было никаких сомнений, но вот причина такого внезапного союза оставалась покрыта тайной. Куб Левентада не давал Марендрайту покоя, ответы о смерти отца лежали у него в кармане, но в тоже время были так далеки, словно находились в другой вселенной.

Илиан был козырной картой Марендрайта в этой игре, единственным, кто, по его мнению, был достоин стать победителем и избавить мир от различных чудовищ, что явились сюда за наградой. Теперь одно из них снова гуляет на свободе, воспользовавшись единственной лазейкой, а второе близко к победе, как никогда.

Больше всего великий хранитель боялся победы Сокрушителя Миров. Мир мешал его с дерьмом столько раз, унижал и шпынял, что страшно было представить, какую обиду он затаил на каждого живущего в этой вселенной. Лейдергад мог бы объявить войну своим сородичам, и тогда хранителям пришлось вступить в битву с этой империй, как и другим расам, что подписали подобный договор давным-давно от полной безысходности.

Марендрайт вдруг улыбнулся, было в этой улыбке что-то зловещее, самоуверенное.

— В любом случае, не важно, кто победит, ведь в итоге все они все равно вступят в ряды хранителей.

Великий хранитель тут же представил себе дверь, глубоко под штабом-хранителей. Никто не знал, что за ней, хотя каждый из хранителей там побывал, лишь одному Марендрайту была известна истина, главный секрет фельсонта.

Четверка финалистов прождала великого хранителя около часа, когда его святейшество, наконец, решил объявиться, распахнув широкие двери и вальяжно пройдя к сцене.

— Прошу прощения за ожидание, давайте сразу перейдем к делу. Мы провели экстренное совещание с хранителями по случаю вылета двух участников на испытании, нам пришлось поменять турнирную таблицу. Итак, позвольте представить вам пары соперников.

Участники взглянули на экран, что загорелся позади Марендрайта, а затем их взгляд упал друг на друга, каждый смотрел на своего оппонента.

Джорелл — Белиндор.

Сокрушитель миров — Аренлэйк.

Таковы были пары, и никто не мог предугадать, кто же в итоге выйдет победителем. Марендрайт сообщил, что первый поединок состоится через пять дней, потому что завтра начинается великий праздник примирения народов, когда закончилась долгая и кровопролитная война. В течение этих дней было бы богохульством проливать кровь на потеху публики, поэтому было решено отложить бой до конца празднеств.

Илиан знал, где ему нужно сегодня быть, поэтому незамедлительно начал готовиться к отлету. Перед его глазами все еще стоял разговор с Джореллом и остальными перед отправкой.

— Ты уверен, что поступил правильно? — спросил Джорелл, пока Ильмарион и Дутанор стояли рядом, в ожидании ответа илкарца.

— Да, наверное, это одно из самых верных решений за всю мою жизнь.

— Вот как? Значит убийство Аренлэйка больше не так важно для тебя? Ты, наконец, отпустил свой гнев?

— Я сделал это не ради Аренлэйка, Джорелл, и не ради темных сущностей. Я сделал это ради тебя.

Джо приоткрыл рот от неожиданности, не зная, что тут сказать. Ему словно внезапно признались в любви, а это всегда было неловко.

— Ты стал мне настоящим другом, как и ты Дутанор, и ты, Ильмарион.

— Да ладно, не распинайся, мы уже поняли, что Джорелл друг номер один, — с улыбкой отмахнулся Ильмарион.

— Я решил, что хочу помочь вам и вашему народу пережить эту черную страницу в вашей истории, и искупить грехи своих братьев за то, что те ввязали вас в эту войну. Хотел бы я предложить больше, но, мой орден и все, что было построено теперь в руинах.

Джорелл увидел, как плавно глаза Илиана с грустью опустились в пол.

— Ты не прав, твоя помощь и дружба с тобой это самое большее, что можно пожелать, — Джо протянул руку, его глаза были слегка прищурены, а черты лица выдавали тепло, идущее от дружеской улыбки.

Илиан протянул руку в ответ и неожиданно для него, Джорелл приобнял илкарца и похлопал тому рукой по спине.

— Возвращайся быстрее, расскажешь, что повидал.

— Ну, здравствуй, Илиан, я искал тебя.

В ангаре появился Аренлэйк, его глаза игриво сияли, пока тень от навеса падала на них.

— Зачем ты здесь, Аренлэйк? Соскучился? Я ушел из турнира, отныне мне плевать на тебя, можешь спать спокойно.

Илкарец продолжал заниматься своими делами, загружая багаж в самолет, его безразличие бесило принца, словно он малый ребенок, который как следует напакостил, чтобы взрослые его заметили, но получил не тот эффект, которого ждал.

— Только посмотрите на него, великий Илиан, бежит словно трус от своей клятвы. Я убил многих твоих братьев из ордена, предал твое доверие, ты бросил свой народ, чтобы отомстить мне. Так почему же ты бежишь, плюя на свои жертвы?!

Илкарец закинул последний ящик и закрыл отсек, похлопал ладони друг от друга, чтобы стереть немного пыли на них, а после подошел ближе к Аренлэйку, сказать то, что так давно хотел.

— Да, ты предал и убил часть своих братьев, а затем другая их часть поступила так же со мной, за что и были убиты. Я бросил свой народ, каждый напоминает мне об этом, словно такое можно забыть, но если бы у меня появился еще один шанс все исправить, я бы поступил так вновь.

— Ты глупец, Илиан…

— Глупец? А знаешь, почему я поступил бы так вновь? Потому что тебя я люблю больше, чем мой народ! И пусть ты никогда не считал меня своим отцом, но это не значит, что я не считал тебя своим сыном. Я учил тебя быть хорошим планетарцем, защитником слабых, я привил тебе любовь к наукам и военному ремеслу. Когда я подобрал тебя из колонии, ты был диким зверем, напуганным и забитым, именно у нас в ордене ты превратился в великого люмитанца и воина.

— Заткнись!

Слова Илиана вдруг задели Аренлэйка, они били по нему сильнее любого бринрока, люмитанец не мог оставаться хладнокровным, особенно чувствуя, что илкарец и вправду не испытывает к нему ненависти.

— То, что ты сделал, было ужасным и разорвало меня изнутри, но, как родитель, готовый простить своему ребенку многое, так и я вскоре понял, что не смог бы пронзить тебя мечом, чтобы ни говорил. Оставив после себя лишь плохое, ты не забрал то хорошее, что длилось на протяжении тысячи лет. Вместе мы охотились за рабовладельцами и космопиратами, я помню первый дредноут, который прогнулся под твоей силой, видел твое счастливое лицо, когда ты помогал другим обрести свободу. Вдвоем мы шли против армий, стояли на вершине снежных хребтов, которые словно исполинские копья пронзали брюхо низким небесам.

Илиан сделал шаг назад, почувствовав сильнейшее облегчение, свободу от черноты, что обволакивала его внутри мертвой хваткой. Он улыбнулся, смотря на сбившегося с толку Аренлэйка. Его будто ударили по голове, а затем хорошенько встряхнули, принцу было куда проще, когда илкарец относился к нему с ненавистью и жаждой убийства, но теперь, все круто переменилось.

— Прощай Аренлэйк, если ты выиграешь на турнире, я, несомненно, приду помешать тебе, но знай, что более не желаю тебе смерти.

— Стой! Не смей уходить! Думаешь, произнес здесь речь, и все вернулось на круги своя?! Я не просил спасать меня и играть в папашу, у меня был свой путь, который ты отсрочил на тысячелетия, удерживая меня подле себя! Ты привил мне дерьмовые мысли о справедливости, когда мне нужна была лишь сладкая месть! Илиан!

Но он не слушал, ему было все равно. Илиан зашел в корабль, и вскоре маленькая посудина понесла его вверх на встречу с судьбой. Мальдрус уже ждал его, лежа в высокой траве и смотря на звезды, как на огни прошлого, коим они и являлись.

Великий воитель Белиндор прекрасно понимал, что у него не хватит сил, чтобы одолеть пробуждение Джорелла, а на ничью бринрок не был согласен. Он слегка рассмеялся, оценив в полной мере эту ироничную ситуацию, пока вокруг него лежало много опустошённых бочонков самого крепкого из того, что могла предложить вселенная.

Смех утих, и тишину разразил звук ломающейся бочки, которую великан швырнул в стену одним легким мановением руки. Он встал во весь рост со своего кресла лишь для того, чтобы рухнуть на колени.

— Лучше сдохнуть, чем показать свою слабость на глазах всего мира. Как там у вас говорится? Увидимся в аду, Джорелл!

Белиндор упал на пол, его глаза загорелись и вокруг начала появляться конструкция, которую возводил илуний под руководством хозяина. Гильотина — таков был конечный результат. Великан сделал несколько быстрых вздохов, и с криком отчаяния дернул за рычаг, голова слетела с плеч незащищенной илунием шеи.

Илиан больше не появлялся, весточки по-прежнему не было, хотя прошло уже несколько дней. Джореллу было крайне любопытно, чем могут заниматься два самых неординарных планетарца вселенной, которые, по сути своей, были две стороны одной медали.

Что они замышляют? Куда отправились? Не поубивают ли друг друга мистер справедливость, и мистер убивай все черно-оранжевое? В последнее время Мальдрус слегка подобрел, видимо, дух приключений положительно сказался на безбашенном мстителе, но Джорелл все равно видел ту черноту, которая прочно засела в маликанце. Они были совсем не знакомы, о Мальдрусе Джо мог узнать лишь из военных хроник, в которых на нового знакомого были целые тома.

Ему приписывалось много славных заслуг от которых волосы во всех местах могли встать дыбом, настоящий повелитель бойни, вот, кем был Мальдрус.

Первое убийство он совершил еще будучи совсем мальчишкой, жертвами стали карательный отряд муликанцев, которые не пропускали ни один дом и женщины, что можно изнасиловать.

«Что ж, хотя бы тут не сорвали», — на выдохе подумал Джорелл, читая автобиографию того, с кем, возможно, ему придется еще иметь дела, если он останется в живых на этом турнире.

Огонь, смерть и запах разложения, вот на чем вырос Мальдрус, это быстро стало понятно, едва прочтя первые полсотни лет его жизни в виде кратких записей. Он появлялся то тут, то там, неся безумие и хаос, но его по-прежнему не воспринимали всерьез, считая, что один отбившийся от рук маликанский мятежник не может представлять угрозы.

Муликанцы посылали за ним небольшие отряды, но те либо не находили цель, либо просто пропадали навсегда. Крупные силы маликанец ловко избегал, лишь трижды его почти удалось достать, но всегда он уходил на последнем издыхании. Впервые муликанцы поняли, с чем имеют дело, когда было уже совсем поздно, и неопытный маликанец-одиночка превратился в воина, наученного работать жестко, быстро, уходить от преследования и не имеющего никакой жалости к тем, кто сделал его жизнь такой.

Среди множества видеозаписей моря трупов и руин, что оставлял после себя мститель, посетив колонии муликанцев, Джорелла привлекла лишь одна единственная, с «не скромным» названием «Падение Муликании». Это была слитая хакерами съемка со спутника, что в то время фиксировал происходящее на планете, вокруг которой тот летал.

На сером плато, собранном из несчетного множества мелких камушков, Мальдрус шел мимо растерзанной армии, волоча за собой еще живого муликанца. По округе разносились сирены, голос из громкоговорителя верещал об опасности и срочной эвакуации, но буря была уже слишком близка. Стеклянные черные высотки дрожали внутри, зная, что в паре километров от них стоит смерть.

Камера спутника вплотную приблизила Мальдруса, помимо видимости появилась отчетливая слышимость маликанца. Его пленник дергался во все стороны, не желая признавать свою участь, моля о пощаде. Он назвал тысячу причин, почему его не нужно убивать, но Мальдрус знал лишь одну, почему необходимо, и это был тот редкий случай, когда единица перекрывала множество.

Звук выстрела и все, что осталось от умоляющего, это его богатый внутренний мир, разбросанный вперед на несколько метров.

— Что это с тобой? Посмотри на себя, ты же сдох!

И он засмеялся, Мальдрус хохотал как обезумевшая гиена.

Джорелл выключил запись, протерев глаза. Мальдрус был абсолютно безумен и болен, но когда они вместе искали таинственное хранилище, Джо так не показалось и ему лишь осталось надеяться, что маликанец сможет удерживать себя в руках.

Похороны — это всегда грустно. Для Руксэндры же было вдвойне тяжелей, хоронить сразу двух близких, как будто смертей было недостаточно. Ей даже не дали как следует оплакать отца и деда, когда за ней приехала бронированная черная машина, которая отвезла ее в аэропорт, а оттуда девушку доставили в штаб ООН. На втором этаже, в просторном кабинете ее ожидал генерал Одриус, что смотрел в окно, когда стук в дверь вернул его к реальности.

— Открыто, — крикнул он, усаживаясь назад в свое рабочее кресло.

Руксэндра зашла внутрь, одетая во все черное, едва успевшая привести себя в порядок, пока летела в самолете.

— Мисс Рукснэдра, мне было очень неловко вызывать в столь трудный для вас час, но, зная, что после похорон вы сразу же отправитесь назад, я не мог отпустить вас вот так просто, хотя бы без разговора со мной.

— Да, конечно, сэр, я была готова к этому, знала, что со мной определенно захотят поговорить, — девушка пыталась натянуть на лицо доброжелательную улыбку, но это ей тяжело давалось.

— Так каков он, этот новый мир? — почти с вдохновением, но в тоже время с некоторой опаской в голосе, спросил генерал.

— Очень большой… необычный, словно я попала в киноленту или виртуальную реальность. Вокруг так много разных существ, вещей, технологий, например, вместо смартфонов там смартлинза и микропередатчик. Я надевала их, и это было просто потрясающе. Всего лишь силой мысли в любой момент я могла оказаться в их сети и прямо на ходу просматривать все, что угодно, а передатчик в ухе отвечал за прием сигнала и звук.

— Вот как? Это любопытно. А что насчет местных, как они отнеслись к вам, дружелюбно?

— Да… и нет. Поначалу нас постоянно задирали. Едва я зашла внутрь нашей гостиницы, как меня чуть не утащил огромный люмитанец, чтобы изнасиловать.

— Изнасиловать? А куда смотрела охрана, как вообще возможно такое?!

— На самом деле, всем было плевать, они даже подбадривали его, но потом за меня вступился Лонут, остановил люмитанца.

— Лонут? Кто это?

— Илкарец, он с нами с самого начала.

— А Джорелл, где он был в этот момент?!

— Он был рядом, но подождите, не спешите осуждать, у него были свои причины на то, чтобы не вмешиваться!

— Какие еще могут быть причины, когда твою спутницу пытаются изнасиловать прямо на глазах?! Это абсурд! Да уж, значит вот он какой, защитник человечества. До моего друга ему как земле до неба.

— Да, он не вступился, однако, я уверена, что если б в итоге и Лонут не стал вмешиваться, то Джорелл бы не остался стоять в стороне, просто наш защитник не хотел показывать свою силу, дабы никто не принимал его всерьез.

— Это он вам так сказал?

— Да. Зато в момент истины, когда пришло время ему выйти на бой, в раздевалке ко мне пристал еще один, делдаркец, однако в этот раз Джорелл был настроен серьезно и вышиб все дерьмо из этого подонка. Ой, простите, генерал, мне не следовало так…

— Хех. Все в порядке, милочка, у тебя есть полное право выражаться после такого. Но бог мой, сколько человек пыталось изнасиловать тебя? Там, что, рай для маньяков?

— Планетарцы, — на автомате поправила она генерала.

— Что, прости?

— Планетарцы, так они называют себя, не люди, а планетарцы. Потому что, хоть теперь они и составляют единое сообщество, но изначально каждая из рас прилетела со своей планеты, вот и стали обобщать себя подобным словом — планетарцы или планетарное сообщество. И нет, это не рай для маньяков, просто, эти так называемые илуниевые воины, особенно те, что достигли высоких кругов, привыкли получать все, что хотят, силой. Обычные граждане вполне милые, такие же, как мы, живут своей жизнью.

Одриус встал с кресла, сложив руки за спиной. Он подошел к полке с фотографиями и уставился на одну из них, где была группа солдат, и среди них сам генерал, рядом с которым стоял Джорелл в камуфляже.

— Илуниевые воины — настоящая заноза в заднице в новом виде войны, что внезапно открылся для нас. Как можно было подготовиться к такому, как…? Страшно подумать, что бы было, если б не было ордена защитников и если б подобные свободно разгуливали по нашей планете, учитывая то, что ты сказала. Только представь алчного человека с подобной мощью, а затем еще одного и еще, клянусь богами, мы бы жили в гребаной антиутопии, раздираемой войной, с рабами и секс наложницами в придачу. Этакий своеобразный Fallout для бедных. Этот Линтранд был гением, тайком собирая все силы в одном месте и держа их в ежовых рукавицах.

— В конце концов, сейчас у нас все еще есть надежда. Джорелл побеждает, он близок к цели!

— Джорелл… Знаешь, когда я впервые услышал это имя, оно заставило меня зарыдать и целый день горечь пришлось разбавлять чистым виски.

— Вы сейчас о своем боевом товарище? Об идеологе и основателе Единой Земной Федерации?

— Да, это был великий человек, а я не уберег его. Он был единственным, кто знал, что делать в любой ситуации и видел будущее человечества. Но чтобы он сказал, зная, что за монстры есть в этом мире, рядом с которым простой человек даже хуже букашки? На какой шаг бы пошел и как повел себя? Мне очень не хватает его совета, как и всем нам. Те, кто остались, не глупые ребята, но они всегда следовали за ним, а теперь, лишившись того, кто объединял их, не могут иной раз договориться. Вы ведь знаете, как он погиб?

— Да, это было очень неожиданно.

— Это наша вина, глупая ошибка радости. Мы победили, война закончилась, осталось лишь схватить правящую верхушку противников. Я помню тот день, не забывал ни на миг, когда Джорелл и остальные ворвались в Капитолий, преисполненные радостью приближающегося финала, а затем взрыв, чертовски большой и мощный. Ублюдки подорвали все здание вместе с собой и теми, кто забежал в него, мы и подумать не могли, что у них хватит смелости взорвать самих себя. Сколько раз я проклинал бога, обвиняя его в том, что в тот момент в здании был Джорелл, а не я.

В подземных помещениях для тренировок Джорелл и Ильмарион проводили друг с другом товарищеский спарринг. Француз был невероятно поражен, насколько же сильным стал его друг, испытав удары его меча на своей шкуре, а Джо в свою очередь гордился тем, что у человечества есть еще один достойный и сильный защитник в лице барда. Так как поединок носил исключительно дружеский характер, бой был лишь на мечах с минимальным использованием уникальных навыков, только грубая сила и техника.

Не смотря на бесспорные плюсы илуния и тех возможностей, что он давал, многие из тех, кто веками использовал этот дар, отмечали ряд мелких, но неприятных минусов — отсутствие привычной обыденности и простоты. Буду теми, кто проводил много времени за тренировками и занятием тяжелым физическим трудом, Джореллу и Ильмариону не хватало того самого момента, когда хочется валиться с ног. Когда вся рубаха была мокрой от пота, а тело ломило от приятной усталости, когда сев на лавочку перед домом, или на тренировочном полигоне, глоток свежей холодной воды под прекрасный закат возвращал к жизни, давая второе дыхание.

Илуний забрал эти моменты. Теперь, чтобы так устать, нужно было нехило потрепать целую систему, а в случае Джорелла и того больше, однако осталась моральная усталость, которая, однако, тоже была недолгой и за день сводилась на нет. Многие из мастеров отчаянно цеплялись за остатки простой жизни, не редко внушая самим себе, что они устали от войны и им нужна неделя другая отдыха в тишине и покое, а те же, кто строил из себя бездушную машину, работающую без устали, вскоре сам не замечал, как понемногу сходил с ума.

Смотря на лицо друга и, вспоминая того, кто тайком покинул орден в ту злосчастную ночь, Ильмарион видел совсем другого человека, более мудрого и уставшего. Больше всего француза беспокоило то, что теперь Джорелл ходит без маски и вскоре человечество узнает в нем того самого Джорелла, человека, который кардинально изменил их судьбы, но в тоже время стал причиной многих ужасных и кровавых событий. Он многое знал о прошлом человека, что стал его другом, каждый из высших защитников знал, лишь делая вид, будто впервые слышит о нем, но на самом-то деле, их внимание было приковано к нему с самого начала.

Возможно, они немного завидовали ему, что, не имея силы илуния, он смог достичь столь великой цели, встряхнув весь мир и сплотив его под одни знамена. Изентриэль, Ярослав, Джек, Борий, Якитантис и так далее, все они были великими, но такими их сделал илуний. Джорелл же возвысился своими, человеческими силами, и поэтому, было особенно больно смотреть на его падение.

«Когда мир узнает, что Джорелл жив, когда новые властители мира, узнают об этом тоже, что начнется тогда?» — этот вопрос больше всего волновал Ильмариона.

Закончив свою тренировку они решили вознаградить себя вкусным ужином в уже так полюбившимся им местном ресторане, но Ильмарион неожиданно разрушил их планы, завидев ту самую люмитанку, с которой провел прекрасную ночь.

— Эй, подожди! — крикнул француз, махая рукой.

Он не знал ее имя, ибо она предпочла остаться прекрасной незнакомкой, а Ильмарион был очень даже не против, так как это прибавляло остроты в их краткий роман. В ней была элегантная обаятельность и своенравность, она была красива, умна и понимала его чувство юмора, что мужчины порой ценят в женщинах даже выше чем смазливое личико. А Ильмарион, как самый известный ловелас своего времени знал лучше остальных, что можно быстро устать смотреть на красивое лицо и потерять к нему интерес, зато перестать смотреть на девушку, которая искренне смеется над твоими шутками — не возможно.

Бард нагнал ее через пару десятков метров. Она до последнего не оборачивалась и даже будто бы увеличила шаг, когда тот окликнул ее, но далеко уйти не смогла.

— Ты что это, убегаешь от меня? — улыбнувшись, спросил бард, поворачивая ее к себе.

Люмитанка была на полторы головы выше француза, все же ее народ был не маленьким, и можно было сказать, что Ильмариону знатно повезло. Белокурая девушка с голубыми глазами обернулась, и любой немного прошаренный вояка узнал бы в ней Акелию Дрим, адмирала восьмого флота Люмитании, ту самую, которая когда-то была заместителем Зарблэйна, а сюда прилетела, чтобы присягнуть на верность Аренлэйку, но Жерар этого не знал.

Они познакомились совсем обычно, в местном ресторане. Ей было одиноко, и она была в смятении, выбирая сторону, а он никогда не видел красотку такого масштаба и таких размеров. Ильмарион удачно пошутил, она стеснительно улыбнулась, а после новой шутки ее смех вырвался наружу, прикрываемый рукой. Искра между харизматичным красивым французом и люмитанкой промелькнула вмиг.

Но, не смотря на все это, Акелия внезапно сказала подловившему ее Ильмариону:

— Простите, мы знакомы? Вы, кажется, спутали меня с кем-то, извините, но мне нужно идти, — она быстро развернулась обратно и поспешила уйти, но была поймана за руку и остановлена.

— Что ты такое говоришь? Как можно спутать тебя с кем-то еще? Ты же не очередной лысый фельсонт? Этих я никогда не научусь разбирать.

Акелия улыбнулась, но внутри, снаружи она оставалась холоднее льда, пытаясь отделаться от барда. Ей не хотелось этого, но она не могла допустить, чтобы мир прознал о столь эксцентричном романе новой расы в виде людей и не абы кого, а адмирала одной из могучих империй. Пусть по сути своей они были одинаковые, но в тоже время на родине ее, скорее всего, обвинят за связь с существом, чьи предки были выращены в пробирках.

Тогда, в миг смятения и одиночества в пустом ресторане ей не казалось это плохой идеей, но теперь, когда ее власть необходима Аренлэйку, она не смеет потерять свою репутацию. Она отбросила руку Ильмариона и жестко дала ему по лицу кулаком, от чего тот едва не шмякнулся в стену от столь неожиданного удара, но устоял, сделав себе крепкую опору в виде шага назад.

— Я не знаю, кто вы, мистер, но вы оскорбили меня, заявив, будто я могу якшаться с жалкими людишками. Пойдите прочь, я вас знать не знаю, иначе в следующий раз, когда вы схватите меня за руку, выстрел из моего оружия утихомирит вас раз и навсегда.

В этот раз она ушла, и бард не произнес ни слова, стоя на месте, словно вкопанный, держа ладонь на щеке, по которой только что получил. Он не понимал, что только что произошло и почему, но деваться было некуда. Скорее ошарашенный, чем разочарованный он поплелся обратно к Джореллу, который все еще стоял там же, где француз его и оставил. Джо ждал его с приподнятыми от удивления бровями и лицом, которое как бы говорило, «Что это, мать твою, сейчас было?!»

— Может, ты начнешь подшучивать надо мной после того, как мы поужинаем?

— Подшучивать? Да я и не собирался, — с улыбкой покачал головой Джо.

— Не ври, по глазам вижу, что в запасе у тебя уже припрятан целый арсенал язвительных острот.

— Ну, тут ты, конечно, загнул… всего лишь небольшой грузовичок.

— Так значит, она просто дала тебе по роже прямо на глазах у всех? — любопытничал Дутанор, отрезая кусок стейка.

— Видимо ночи, проведенные кое с кем, оказались не таким уж прекрасными, как нам рассказывали, — добавил Джорелл, исподлобья смотря на Ильмариона, пока его губы касались бокала с красным вином, что тоже было в меню, поставляясь из Латлании.

— Но-но-но, попрошу не наговаривать. Я более чем уверен, что ночь со мной ей точно понравилась, четырежды, а это, знаете ли, превосходный результат.

— Это лишь твоя сторона медали, но та дама показала нам другую, к тому же, ни для кого не секрет, что некоторые мужики любят завышать свои Аполлонские возможности.

— Так, человека, который вообще не ведом в делах любовных, попрошу не влезать в этот сугубо мужской разговор, — Ильмарион указал пальцем на Дутанора, при этом обращаясь к тому со смешной интонацией.

— Оу, это удар ниже пояса, — в шутку подметил Джорелл.

— Ну, это же не я рыдал как девчонка, когда меня отвергла красотка.

И тут Ильмарион понял, что сболтнул лишнего, дружелюбная атмосфера мгновенно растаяла, а смех утих. Дутанор помрачнел и начал вставать из-за стола, Жерар начал было извиняться, пытаясь усадить юношу на место, но тот лишь грубо отмахнулся и пошел прочь. Ильмарион провожал Дутанора взглядом до последнего, пока тот не вышел из ресторана. Он сел обратно на место, из его уст вырвалось крайне раздосадованное «Черт…».

— Да, ты молодец, язык — враг мой, актуально во все времена.

— Прости Джо, виноват, просто за этой беседой совсем позабыл обо всем том дерьме, что произошло с нами. Я не хотел оскорбить парнишку, он мне как родной, но все эти шутки, остроты, вернули меня к старым денькам, и само как-то с губ слетело, понимаешь?

— Все в порядке, думаю, Дутанор быстро простит тебя, если ты извинишься по приходу.

— Черт я так и сделаю, когда вернемся. Не думал, что Дутанор все еще так остро воспринимает утрату Изабеллы, мне он казался вполне бодрячком.

— Это только снаружи, ему сейчас очень тяжело, к тому же на него давит то, что он потрашитель, не забывай это.

— Да… кхм.

Между друзьями настала неловкая пауза, но вскоре Джорелл все же спросил, что это за таинственная незнакомка с отличным правым хуком? Ильмарион самопроизвольно коснулся щеки, по которой недавно получил, отвечая в этот момент, что не знает о ней толком ничего. Но зато точно знает, что на левой ягодице у нее чудесная, маленькая милая родинка. И так бы гадали они о происхождении этой девушки, если бы ни проходящий мимо бринрок, что невольно стал одним из свидетелей маленькой забавной сцены.

Великан приметил за столиком виновника его недавнего смеха и с язвительной, насмешливой интонацией обратился к Ильмариону.

— Эй, ну ты и чудак, решил, что спал с адмиралом Люмитании. Тебя в детстве по голове что ли часто били? Скажи спасибо, что она не выпотрошила тебя, словно жирную тушку, да и кто вообще может спать с вами, людишки? Вы же мелкие, хилые и страшные.

Бринрок вовсю скалил свои сорок зубов, довольный столь успешной насмешкой, пока сигнал от его глаз не дошел до мозга, а затем обработался и в одном из сидящих за столом тот узнал того, кто недавно уничтожил бессмертного императора Аганадриуса и входит в четверку оставшихся финалистов.

Глаза его слегка вылезли из орбит, сердце сжалось вместе с задницей, а губы автоматически начали двигаться, будто бы собираются спешно извиниться за своего хозяина. Бринрок понял, что Джорелл пристально смотрит на него, слегка покручивая вилкой в руках.

— Я… я… прошу прощения, я не знал…

— Иди отсюда уже, — услышал тот от Джо и судорожно откланявшись, поспешил удалиться.

В обычное время, друзья знатно посмеялись над этой ситуацией, но сейчас они смотрели друг на друга, думая так, будто переговариваются при помощи мыслей.

«Не может быть, ты трахнул адмирала Люмитании?!» — думал Джорелл, не сводя глаз с приятеля.

«Я занимался сексом с адмиральшей!» — прокричал на всю свою голову француз.

«Ильмарион… идиот!»

«Да, есть еще порох в пороховницах, черт побери».

Пока остальные придавались простым радостям житейской жизни перед одним из последних боев на этом турнире. В одной из комнат уже знатно пахло смертью, где могучее тело воителя начало подгнивать. До боя остался лишь день и Джорелл даже не представлял, что на данный момент у него нет противника, ибо тот мертвее мертвого, лежит без своей головы на заляпанном кровью и не только полу.

Глава 16 Джо̀рлиндор. Часть 1

Джорелл отложил в сторону ту книжку, что Мальдрус вручил ему на Тропикании -14. Он прочел ее от корки до корки, фактически не отрываясь. В ней было много интересных заметок о разных существах, планетах и поисках неизведанного. Там же он вычитал о таинственном артефакте и тех самых темных сущностях, которые в этом дневнике были представлены, как великое, неизвестное доселе зло.

Конечно же, ответов по-прежнему было мало, но теперь Джо хотя бы убедился в правдивости темных сущностей и теперь бредни Мальдруса стали немножко реалистичнее, но в геноцид всего мира все еще верилось с трудом.

«Как несколько неизвестных существ могут уничтожить огромные империи?», — на этот вопрос Джорелл пытался ответить больше всего, но как ни старался, все сводилось к нужде в огромной армии и большом количестве ресурсов.

За окном была ночь, и до боя оставалось полдня, это было самое беспокойное время для Джорелла, так как неизвестность будущего пугала его. На первый взгляд могло бы показаться, что после победы над Аганадриусом Джо больше не было равных, но он не забывал, что выступил как противовес императору, научившись убивать душу. Он мог бы повторить это с Белиндором, но великан был опытен, привыкший полагаться лишь на собственные навыки и силу, в отличие от того же Аганадриуса, который был не так искусен в фехтовании и ближним бою, надеясь в основном на неуязвимость.

Каждый раз перед важным боем защитник человечества очень много думал, ворошил прошлое и искал упущенные им моменты. Будто постоянно готовился к возможной смерти в поединке, которую никогда не исключал, являясь больше пессимистом, чем оптимистом, объясняя это тем, что если будет плохой исход, то он уже будет готов к этому, а если выиграет, радость от победы будет в десятикратно выше, ибо на это особо не надеешься. Но это никогда не значило, что Джорелл не постарается на все сто процентов, ведь чувство сожаления, что не приложил больше усилий, он ненавидел больше всего.

Каждый раз защитник человечества выкладывался на всю тысячу, так как ответственно относился к любому заданию и цели. Внезапно он вспомнил о Рукэсндре.

Как она там? Все ли с ней хорошо и как она справляется со смертью родных? Увидятся ли они вновь, или же Джореллу суждено завтра погибнуть? Он частенько вспоминал их ночной разговор через дверь, когда магия откровения окружила их обоих, развязав языки.

За раздумьями ночь быстро прошла, уступив место рассвету. Затем был молчаливый завтрак, когда Джорелл, Ильмарион и Дутанор молча жевали свою еду, иногда посматривая друг на друга. Они собрались и вышли втроем к месту назначения — на арену, где толпа уже была готова поглощать ненависть. Никто из них не боялся умереть, куда больше Джорелла волновала судьба других людей, не обошло это и Ильмариона с Дутанором, что являлись неким вторым барьером, если их друг потерпит неудачу.

Как только главный защитник даст слабину и падет, весь груз его ответственности сокрушительно обрушится на плечи этих двоих и каждый это понимал. Троица села в аэрокар, теперь места в вип-ложе участников было хоть отбавляй, ведь их осталось всего четверо.

Солнечные блики отскакивали от зеркальных небоскребов разной формы, заглядывая в кабину летящей мимо машины, что везла важного планетарца. Джорелл уважал Белиндора, чувствовал с ним родственную связь, одинаковый боевой дух, от чего появлялось даже некое волнение при мысли о схватке с ним.

— Все будет хорошо, ты справишься.

Старый добрый Ильмарион как-то вяло произнес эти слова, но он старался, даже искренне улыбнулся, хотя актер из него был так себе. Казалось, аэрокар вот-вот лопнет от перенапряжения, которое нависло между этими тремя, словно они боялись, лишний раз что-то сказать, дабы не спугнуть удачу или не накаркать беду.

Без Мальдруса и Илиана было не то, эта мысль вдруг взволновала Джорелла, больше всего из-за маликанца. Ибо, как можно скучать по этому безумцу? Но было в нем нечто такое, что заставляло смотреть на мир под другим углом, словно все это игра, глупая шутка или странный сон. Мальдрус настоящий безумец и когда он смеялся, его заразительный смех проникал сквозь саму душу, пробуждая в ней те же чувства и приглушая остальные. Рядом с Илианом просто было более спокойно, словно этот парень всегда прикроет твою спину, если ты облажаешься, и Джорелл знал, что даже если старина Белиндор накрутит сегодня его кишки на секиру, мистер-справедливость подменит его в роли защитника человечества, что не могло не радовать.

Вскоре он и его товарищи стояли в уже родной раздевалке, ожидая скорого боя. Джо надоело это неловкое молчание, поэтому решил первым признаться в том, в чем остальные боялись.

— Если я сегодня помру.

— Прекрати, ты не умрешь! — тут же опешил Ильмарион.

— Если я сегодня умру, вы двое мчитесь со всех ног на Землю и дальше делаете все, чтобы человечество устояло, вам ясно?

— Хватит нести эту чушь!

— Это не чушь, Дутанор, представь себе, но сражаясь с такими чудовищами, всегда есть малюсенький шанс сдохнуть, поэтому соберись, и готовься к худшему. Как только, вы понимаете, что для меня все кончено, возвращайтесь домой. Плакать разрешаю, — Джорелл повел бровью, его слова от чего-то заставили приятелей улыбнуться.

— Обещаю озеленить Сахару своими слезами в твою честь, — с легким смехом сказал француз, обнимая дорогого Джорелла.

— Так уж и быть, пролью ради тебя скупую мужскую слезу.

— Всего лишь скупую? — Джорелл в шутку сделал грустное лицо, смотря на Дутанора.

— Да, но ты просто не знаешь, сколь концентрирована будет моя слеза, вся соль галактики в одной маленькой слезинке.

Друзья немного посмеялись, это была хорошая разрядка перед боем, то, что доктор прописал. Ильмарион и Дутанор оставили друга за пять минут до боя, стараясь успеть на трибуну.

Сладкоголосый дьявол кричал на всю арену, восхваляя двух участников, что сейчас выйдут на поле боя. Овации зрителей переваливали через край, это были финальные бои, и точка кипения публики была пройдена, срывая крыши планетарцев от восторга, что лился изо всех щелей, хотя поединок еще и не начался.

«Неужели они столь кровожадны, или же им так сильно не хватает в жизни событий и ярких эмоций, раз чья-то скорая смерть вызывает у них такой экстаз?» — думал Джорелл, продолжая стоять за воротами.

— Итак, встречайте, убийца бессмертного, обладатель самого устрашающего вида из-за своего боевого облачения по версии журнала «Искусство войны», открытие века и внезапный талант по версии ребят из «Кровавого легиона», Джо-релл!

Публика заревела, и ворота покорно поспешили раскрыться, чтобы не заставлять планетарцев ждать их народного любимца. Они скандировали имя человека, признавая его силу и авторитет, это было великолепное зрелище. Джорелл прошел немного вперед, остановившись в паре десятков метров от центра арены, его огромный двуручник смиренно покоился на плече, а молот он воткнул в землю, как только остановился.

— Его противник, ничуть не менее выдающаяся личность. Встречайте, великого воителя, несгибаемого, грозного, того, чье имя заставляет врагов дрожать, а маленьких бринроков мечтать стать столь же могучим, как их соотечественник. Убийца армий, настоящая машина войны, Бе-лин-дор!

Другая половина стадиона постаралась перекричать фанатов Джорелла, развернув огромное полотно с Белиндором над своими головами. Противоположные ворота раскрылись, публика замерла в ожидании великана, но, никто не выходил.

— Белиндор! — прокричал еще раз комментатор, указывая рукой на двери, из которых все еще никто не выходил.

Публика начала волноваться, и не только они, великан не появлялся, всё было под угрозой срыва. Арена наполнилась перешептыванием. Джорелл продолжал вглядываться в темноту туннеля, как вдруг, эхом оттуда послышались шаги. Те, кто сидел ближе всего к входу тоже услышали их и замерли, как вскоре закричали от радости. Через секунду на свет вышел великан, и организаторы начали благодарить богов, что турнир состоится.

Белиндор был при полном параде. В его зубах торчала горящая сигара, а на глазах небольшие круглые очки, некогда принадлежавшие дяде Сэлэндру. Великан довольно скалил клыки, куря с таким наслаждением, словно только что удовлетворил всех женщин на этой планете, по пять раз каждую, дважды спас вселенную, отомстил за своего отца, разгадал все тайны галактик и все это сделал в пьяном угаре. Однако все это меркло в сравнении с тем, что великан проделал на самом деле.

«Я поставил на кон все, и преуспел. Сколько гонора лилось изо рта этого ублюдка, будто внезапный понос из задницы. Видел бы Созидатель, как вытаращил глаза от ужаса его хваленный отпечаток, когда понял, что гонор — всего лишь гонор. Я, Белиндор, олицетворение силы. Я родился, чтобы воевать, трахаться и заставлять плакать тех, кто любит много кичиться своей мощью. Да, он был силен, очень силен, один из самых тяжелых боев в моей жизни, я узнал много нового, пока танцевал с ним там».

— Хм, — великан смотрел на Джорелла, медленно идя ему навстречу.

«Мне известен секрет твоей мощи, Джорелл. Мой враг сам назвал мне твое имя, и я понял, что ты уже был у них в гостях, прихватив с собой душу одного из этих Отпечатков Созидателя. Мне бы ни за что не удалось победить тебя в моем прошлом состоянии, но теперь, у меня есть все шансы на это».

Белиндор еще сильнее оскалил свои зубы. Он воткнул свою секиру в песок, а затем сделал мощный затяг, докурив сигару и выплюнув ее в сторону. Великан опустошил от дыма свои легкие, повернувшись к Джо, его очки сверкнули от солнечных лучей, что мельком отразились на них. Эта чрезмерно довольная рожа немного взволновала Джорелла.

— Вот мы и встретились в настоящем бою, Джорелл. Почему-то у меня такое чувство, что я был рожден ради этого дня, хе. Так давай же покажем этим бесхребетным трусливым ублюдкам, что значит битва настоящих мужиков. Пусть их яйца скукоживаются от ударов наших клинков, пусть их жалкие туши бросает в пот при мысли о том, сколь ничтожны они перед нами. Ну же, Джорелл, я хочу, чтобы ты подарил мне самый лучший бой в моей жизни! Теперь, я полностью готов к этому!

Белиндор прокричал со всей силы, сжав свои кулаки, от него несло убийственной аурой, и мир содрогнется под ударами секиры, меча и молота.

Комментатор дал начало бою, и луч унес участников прочь, туда, где они смогут разрушать все на своем пути. На бескрайних просторах вселенной миллиарды мертвых планет, предназначение которых было лишь для войны.

Кусочки пепла пролетали мимо участников, огонь окружал их со всех сторон. Черный дым застилал небеса, а земля дрожала под ногами, это был мир лавы и огня, выжженный, мрачный, максимально приближенный к этой вселенной. Белиндор сделал шаг вперед и привстал на одно колено. Джорелл, изобразив на своем лице ухмылку, слегка кивнул, а затем повторил то же самое. Оба воителя закрыли глаза, крепка держась за свое оружие, в их голове звучала молитва из кодекса воина.

«Я признаю воина передо мной достойным моей силы, восхищаюсь его мастерством и силой духа. Пусть сильнейший из нас восторжествует на костях побежденного, а затем оплачет достойного противника. Моя жизнь — это битва с сильными мира сего. Мой путь связан с оружием в моей руке. Если никто из врагов моих не заберет меня, то когда-нибудь, мою душу наполнит мир и покой, и, нежась под яркими лучами средь зеленой листвы, я с трепетом буду дорожить приобретенным, а пока, я буду биться, покуда в моей жизни есть достойные соперники».

Джорелл и Белиндор встали с колен, их взгляд еще несколько секунд был заострен друг на друге, пока порыв битвы не подтолкнул их в объятие друг друга, и клинки ни столкнулись вместе. Они закружились в битве, ярость и мощь, неудержимость и жажда, все те эмоции, что каждый из них испытывал в любом сражении, однако, в этом чувства были особенно сильны.

Великан отбил меч, а летящий молот остановил другой рукой, его нога резко дернулась, и Джорелл получил удар в грудь, отбросивший его в сторону одного из вулканов. Он врезался в гору, и куски камня лавинообразно покатились по склону, падая в лаву под основанием вулкана. Белиндор нагнал Джорелла в тот же самый миг, как только тот коснулся склона, и попытался разрубить защитника.

Джо подставил меч в последний момент, но удар был такой сильный, что вдвоем они прорвали каменную стену, влетев внутрь вулкана. Рухнув прямо в лаву, великан оказался сверху, начав молотить Джорелла кулаком, так как размахивать огромной секирой было неудобно. Широкий меч защитника ужасно бесил бринрока, он не мог пробиться сквозь него, поэтому, Белиндор сконцентрировал в руке больше илуния, а в броне показались уже привычные мини-турбины, которые в многократно увеличивали скорость и силу удара.

Кулак полетел вниз, но к удивлению его владельца был резко остановлен одной рукой, что не спасло от сильной взрывной волны, которая перевернула внутренности вулкана. Каменная гора продолжала осыпаться, судорожно дрожа от происходящего внутри нее. Темно-синие лучи внезапно пронзили нутро изнутри, и вскоре вулкан разлетелся окончательно, огромными валунами расстилаясь по пепельному плато. Белиндор вылетел оттуда явно под действием силы Джорелла, но сделал кувырок в воздухе и приземлился на ноги в пятерке километров от огненной пасти.

Защитник человечества вылетел следом, с него все еще стекали небольшие куски лавы. Джорелл начал крутить молот между пальцами, словно это обычный метательный ножик. Белиндор сначала с удивлением взглянул на это, однако внезапно получил по голове, что-то сверху очень сильно приложило его, вмяв в землю. Барьер, который великан поставил для защиты, выдержал, но боль тот прочувствовал в достаточной мере. Не успев вскочить на ноги, тот тут же получил еще один, но теперь с боку, затем еще и еще с разных сторон.

Белиндор быстро сообразил, что Джорелл не просто так там крутит пальцами, и молот, чье древко бегает между ними, куда длиннее, чем кажется. Он подловил момент, вглядываясь по пальцам врага, и отскочил в сторону. Урон пришелся по земле, и та с треском разлетелась. Великан улыбнулся, разгадав загадку. Он снова отскочил, но внезапно вновь получил по голове. Рыкнув, Белиндор наполнил глаза илунием и посмотрел вперед, на него летела целая шипастая глыба из призрачного илуния.

Довольно оскалившись, он ударил по глыбе кулаком, и молот выкинуло из пальцев Джорелла, настало время для контратаки. Они снова столкнулись в ближнем бое, то и дело, выплескивая в разные в стороны взрывные потоки, что оставляли на планете ужасные шрамы. Джорелл попытался зайти в ноги громиле, но получил удар ногой такой силы, что даже броня на нем треснула. Однако безнаказанным Белиндор не остался и, дабы не улететь под силой пинка, Джо успел ухватиться за щиколотку, подтянулся и сильным ударом раздробил бринроку колено, а затем сбежал телепортом.

Но это лишь подзадорило Белиндора, который, не взирая на боль и все остальное, с криком кинулся на Джорелла, покрыв себя своей демонической формой. Прочная, мощная и очень опасная, защитник человечества понял, с чем тогда столкнулся Мальдрус. Меч отскакивал от нее, возвращаясь назад в красных пятнах, что словно ржавчина пытались разъесть его, но это было не так уж и просто.

Любой шаг Белиндора пожирал под ним землю, а от его ударов приходилось уворачиваться с еще большой прытью, ибо они сильно тратили илуний, заставляя расходовать очень много на удержание барьера.

— Еще! — с безумной улыбкой прокричал Белиндор, бросившись на Джорелла. Он усилил свой натиск, постоянно прибавляя к ударам скорость турбин, на что получал равносильный отпор от Джо. — Еще, мне нужно еще! Сильнее, сука, покажи мне все, что у тебя есть! — снова прокричал великан, размахивая секирой.

Пористая энергия закружилась вокруг меча Джорелла, и клинок со свистом полетел к бринроку. Белиндор не растерялся и в свою очередь окружил секиру красными потоками молний, что издавали характерный электрический звук.

Они скрестили клинки, и две энергии пришли в противостояние, устроив настоящую смертельную бурю между своими хозяевами. Джорелл и Белиндор продолжали принципиально стоять на месте, сжимая челюсти от напряжения, пока их руки дрожали, пытаясь, сдвинуть друг друга с места, словно два альфа самца боролись за клочок территории. Красный и синий смешались воедино, став фиолетовым, а между бойцами заискрили пористые молнии, что разгорелись еще ярче, а затем взорвались, разнеся планете всю ее макушку.

Воинственную парочку разбросало в стороны, на их броне остались следы плавления, ожогов и других следов разрушения, но пламя битвы в их глаза стало еще ярче, вылетая настоящим пожаром из глаз. Джорелл воткнул молот в землю, начав пропускать через него илуний, который вмиг покрыл планету пористостью, словно облаками. Джо вытянул кулак вперед и разжал его, в этот же самый момент на другом конце планеты, Белиндор даже не успел среагировать, ибо едва облака появились под его ногами, планета раскрыла свою широкую пасть и заглотила бринрока внутрь. Ядро ярко светилось в ее недрах, словно огненный язык, пока каменные губы сжимались назад.

Джорелл сложил свои руки в один большой кулак и ударил со всей силы по макушке молота, вбив его до конца в планету. С космоса было видно, как по окружности прошлась белая волна, которая будто активизировала пористую поверхность, и та загоралась ярче вслед за ней.

Как только волна обошла всю планету, она произвела детонацию и, вспыхнув ярче тысячи солнц, система быстро погрузилась в полнейший мрак, а за ней еще две.

Телепортировавшись подальше от зоны поражения, Джорелл смотрел с безжизненного спутника на то, как вдали одна за другой потухают звезды, что еще секунду назад ярко светили. Он и не смел думать, что победил, но надеялся хотя бы на приличную трату илуния Белиндором, ожидая, когда тот появится вдали. Однако защитник человечества никак не мог отделаться от неприятных ощущений, когда завидел Белиндора на арене, а еще больше ему не понравились слова великана о том, что теперь тот точно готов к битве всей своей жизни.

«Неужели ты нашел, как увеличить свою мощь, Белиндор?»

Джорелл вздрогнул, ведь неожиданно почувствовал давящую кровожадную ауру прямо за спиной.

«Телепорт» — подумал он, но не успел ни отпрыгнуть, ни телепортироваться, как получил секирой по спине. Барьер и броня сработали хорошо, не пропустив лезвие к коже. Джорелл резко развернулся и не дал случиться второму удару, заблокировав Белиндора мечом.

Как и думал Джо, бринрок был потрепан. Его демоническая аура была проедена во многих местах вместе с броней, лицо истекало кровью, а часть правой губы и вовсе отсутствовала, оголив клыки. Решив, что сейчас самый лучший момент, Джорелл воззвал к своей пробужденной форме. Темноту под капюшоном снова озарили ломаные линии, души на плечах завыли раскрывшимися глазами, а впадины меча налились темно-синими илунием.

Он размахнулся молотом и одним ударом разбил демоническую ауру великана. Та, словно яичная скорлупа треснула вместе прикосновения с молотом, где сами трещины отдавали синим светом, осыпая броню целыми кусками. Белиндор отчаянно пустил в ход секиру, но та напоролась на молот, который успел встать у нее на пути. Глаза великана жадно смотрели, как двуручный меч проскальзывает внизу между его ног, пока илуний бринрока в большом количестве концентрировался там же, дабы спасти своего хозяина от возможного смертельного удара.

Белиндор воспользовался своим ростом и подпрыгнул вверх, не давая Джореллу прыгнуть за ним, так как блокировал эту возможность секирой. Двуручный меч прошелся в паре десятков сантиметров от его промежности, и великан с облегчением выдохнул. Однако его острый взгляд тут же уловил другую неприятность — у его противника вдруг исчезла рука. Это наблюдение тут же натолкнуло его на прошлый бой Джорелла, где тот распался на множество молекул, а затем собрался заново, что, в свою очередь, толкнуло его еще дальше, к тому варианту, где его противник по собственному желанию может разделяться не полностью, а частично, манипулируя своим илунием.

За эти две секунды размышлений, где Белиндор вплотную подобрался к истине, двуручный меч прошил его насквозь между лопаток и вышел с левого бока. Великан ошарашенно рухнул на землю своим животом, поднимая глаза к Джореллу. Однорукий спустя две секунды снова обрел конечность, что удерживала меч с кровью Белиндора на нем.

«Значит… две секунды…», — об этом подумал великан, смотря на еще одну способность Джорелла. Если б он знал об этом, то целых две секунды для него были целой вечностью, однако по не знанию, ему было суждено пропустить этот удар.

Помимо обычной боли, Белиндор вдруг ощутил ту самую, душевную, что была даже сильнее тех адских мук, которые великан испытывал при битве с Мальдрусом из-за его сочетания двух глаз.

Великан задергался и закричал, дергаясь на земле в ужасных конвульсиях, пока кровь хлыстала из широкой раны. Джорелл не стал терять момент и пафосно идти к Белиндору, закинув свой меч на плечо, вместо этого со всей силы он совершил рывок к великану, чтобы урвать победу.

Бринрок ехидно усмехнулся, и Джорелл тут же понял, что его опасения и волнения были не напрасны. Он резко остановился и избежал того, чтобы быть разрубленным пополам. Белиндор вскочил столь стремительно, и удар его был столь велик и существенен, что Джорелл не мог поверить тому, что увидел над головой. Планета, на спутнике которой дрались эти двое, ровно разлетелась надвое, красиво распадаясь на глазах на расстоянии в полмиллиона километров, а затем яркой вспышкой отправилась ко всем чертям.

«Боль, это то, что всегда делало меня лишь сильнее и свирепее», — вдруг услышал голос в своей голове Джо и понял, что Белиндор передает ему слова через потоки илуния, отправляя информацию через них прямо в его голову. — «Ты, Илиан, у вас точно есть свое пробуждение, ваша истинная мощь, я знаю это. Но теперь, вы узрите мое нутро, познаете на себе истинную силу неудержимой ярости! Приготовься, Джорелл, наш бой станет легендой!»

Боль, что защитник человечества причинил великану на его глазах, обратилась в огромную силу и, вспыхнув темно-красной энергией, вскоре миру предстало еще одно пробуждение Белиндора-Разрушителя.

Мощь великана вышла за пределы его понимания, огромная сила струилась по жилам, вселяя ужас. На доспехах появилось множество полос, из которых, словно кровь из раны вытекал темно-красный илуний, растворяясь до того, как упасть на землю. Глаза полыхали и кровоточили энергией одновременно, иногда выстреливая ей небольшими сгустками, словно пробивали невидимый барьер.

Его правая рука заменилась на кибернетическую, теперь от локтя до кончиков пальцев у великана был роботизированный скелет, по цвету напоминающий покрытие из углеводородного волокна, в ладони которого был ярко-красный мини-генератор.

Великан украдкой взглянул на это чудо-природы и оскалился еще сильнее, он знал, что это не дар судьбы, а последний подарок от его дяди. Генератор технологий — величайшее изобретение Сэлэндра, на которое у самого создателя просто не хватало запасов илуния. Умная рука могла воссоздавать любой самый сложный и изощрённый механизм. Белиндор много раз видел эти чертежи, но никогда не мог повторить, однако, пробужденный илуний сделал это за него, решив, что подобная вещица станет отличным дополнением к боевой мощи своего хозяина.

Ярость, Мощь, Пламя, всем этим был Белиндор. Земля трещала по швам под его ногами, терзаемая нависшей над ней силой.

Великан зарычал и поднял руку вверх. Из новообретенной руки в воздух вылетел поток илуния, который разделился на много частей, что рухнули на землю. Из ничего вдруг восстала армия с красными глазами, роботы Сэлэндра были готовы биться за своего нового хозяина.

Защитник человечества не сводил глаз с чудовища с горящими, кровоточащими глазами, чей боевой оскал и осознание собственной мощи заставляли душу трепетать. Джорелл стоял один против целой армии с великим воином во главе, но не страх поселился в его голове при виде того с кем ему предстоит сразиться, а лишь одно обещание, данное им когда-то самой любимой женщине в жизни. Обещание, которое тогда казалось ему несбыточным и невозможным, но теперь, все было иначе.

«— Обещай мне, Джорелл, слышишь меня, обещай, что ты не будешь таким же хрупким, как все. Ты будешь сильным, сильнее всех в этом мире, и сама смерть, содрогнется перед тобой. Обещай мне, слышишь!

— Обещаю. Клянусь, что выполню обещание, чего бы мне это не стоило».

Клятва, что он дал своей матери, всегда была с ним и никогда не уходила из его головы, она была для него путеводной звездой в моменты отчаяния в мире проклятых, когда ему казалось, что это конец. Возможно, он придавал этому слишком сильное значение, но иначе не мог, ведь те слова сорвались с его уст в один из самых трагичных моментов жизни, что навечно отложился в сознании.

Белиндор телепортировался к Джореллу, и спутник закряхтел от столкновения их клинков. Защитник человечества уперся в землю коленом, удерживая над головой меч, что сдерживал секиру великана. Бринрок стал в разы сильнее, его физическая мощь была совершенно на ином уровне. Два потока илуния схлестывались рядом, с хлопками разлетаясь в стороны множеством мелких взрывов.

Через мгновение подоспела и личная армия Белиндора, что налетела на Джорелла, заставив его тратить илуний. Джо прокрутил молотом, раскромсав вокруг себя добротную тысячу жестянок, что растворялись, превращаясь назад в красные огоньки. Ему приходилось отбиваться от выстрелов, уходить от тысяч смертельных ударов и маневрировать в этом смертельном потоке, в котором часто появлялся Белиндор, стремительно обрушиваясь на Джорелла.

Их клинки вновь скрестились, словно им не давала покоя мысль о том, кто же из них более искусен в грубом физическом противостоянии. Джорелл резко убрал клинок, и Белиндор по инерции полетел дальше вниз, разрывая ландшафт перед собой. Пыль поднялась в небо и закружилась в танце, пока куски размером со стадион разлетались по всей округе. Двуручный меч скользнул в пыльную завесу и достал великана в руку, срубив ему запястье и, ранив душу.

Дикий вопль боли послышался где-то на другом конце меча, и Джорелл обрадовался, но он не знал об истинной силе приобретенной Белиндором мощи. Яркой вспышкой красный столб света поднялся в небеса, и человек вздрогнул от неожиданности. Замешкавшись на миг, Джорелл забыл о роботах и один из них прошил ему грудную клетку насквозь, а затем вцепился в него мертвой хваткой и взорвался прямо на нем. Инициативу тут же подхватили и остальные машины, влетев на место взрыва, и устроив там цепную реакцию.

Джорелл уцелел, но подобная ошибка стоило ему запасов внутренней энергии. Он не успел опомниться, как Белиндор обрушился на него еще более неистово. Великан светился, словно новогодняя елка, в нем стало еще больше силы, и глаза его, казалось, вот-вот разорвутся от того количества энергии, что беспрерывным адским потоком выходило оттуда.

Несколько секунд ярости двух разрушителей отправили еще одну планету в жерло войны и, рассекая космическое пространство, две ярких кометы приземлилось на следующее поле битвы. Один из спутников транслировал, как тихое местечко переворачивается вверх дном, как кратеры размером с материк появляются на гладкой поверхности, как огонь и буря энергии поедает камень. Огромные сферы из илуния и столпы покрыли всю поверхность планеты, выжигая ее дотла.

На глазах публики пал еще один безжизненный шар, а за ним еще один и еще. События развивались столь быстро и разрушительно, что через три минуты во тьму кануло шесть систем, сделав тем самым пустоту космоса малость больше. Джорелл подловил великана и молотом уложил его на лопатки, затем резко прыгнул вверх кувырком и, раскрывшись, проткнул его широкую грудь, древком молотка насквозь, пригвоздив Белиндора к земле. Молот будто вцепился невидимыми корнями в почву и стал тяжелее в миллиарды раз, вдавливая бринрока глубже.

Джорелл не стал медлить и в следующую секунду уже готов был обрушиться вниз с орбиты. Вокруг бринрока появился знакомый ему символ в виде сферы и шестнадцати крутящихся вокруг кругов. Однако едва Джо оказался на точке спуска, новая волна силы захлестнула его противника, и теперь это было не просто удобным совпадением. К ужасу для себя, Джорелл понял, что его противник становится куда сильнее при получении ранений. Но он не собирался отменять технику, полагая, что если прикончить Белиндора одной стремительной атакой, стерев его в пыль, то и злиться будет нечему.

Он решил вложить в эту атаку многое, так как ему нужно было перебить своим илунием вражеский, дабы барьер Белиндора оказался слабее атаки Джо.

Марендрайт смотрел на человека, что воспарил над великаном, жадно сжав челюсти и кулаки. Он пытался просчитать, как много систем падет от атаки Джорелла, одновременно с этим подсчитывая убытки. Конечно, они восстановят планеты, используя все свои технологии и знания по планетарному строительству, кучу денег, рабочих сил и илуния. Но больше всего его пугало то, что теперь весь мир будет иначе смотреть на мастеров кругов, боясь их пуще прежнего. Как можно не трепетать перед тем, кто может разрушить несколько систем? Великий хранитель понимал, что окончание этого турнира откроет новую эру кругов и количество тех, кто захочет стать мастерами, невзирая на все опасности, резко увеличится.

Под крики Белиндора и свой собственный, Джорелл обрушился вниз, выставив острие меча впереди. Темно-синий свет вновь поглотил тьму и световой волной разлетелся во все стороны, поедая все чего коснется. Устроив небольшой апокалипсис, энергия Джорелл снова уступила темноте, которая заполнила новое пространство на восьми системах. Марендрайт и остальные не могли поверить своим глазам, вглядываясь в звездные карты с вытаращенными глазами.

Опираясь на свой меч и молот, Джорелл настороженно всматривался в пустоту и вслушивался в тишину, окружающую его. Его сердце бешено колотилось, гоняя адреналин по крови. Надеялся ли он на победу после использования Армагеддона? Да. Верил ли в нее? Нет.

Красной вспышкой вскоре перед ним появился воитель, слегка хохоча. Вернее, это больше было похоже на хрип, так как голосовые связки бринрока были повреждены, как и многое другое, но, ни одна сила в мире не могла заставить его убрать довольную ухмылку.

От левой половины его лица осталась почти голая кость с небольшими свисающими кусками плоти на ней, а правая часть была изрядно сожжена. Тело его так же сильно пострадало по большей части с левой стороны. Голые ребра торчали из-за раздробленного доспеха, выпирая костьми наружу, а на шее виднелась тонкая полоса, ведь Джорелл острием со всей силы упал в то место, пытаясь отсечь великану голову, но тот, видимо, пустил очень много сил конкретно на защиту той области.

Белиндор стоял на одной ноге, используя секиру в качестве опоры. Вокруг него колыхалась небольшая аура силы, что очень смутило Джо, ведь если его враг становился сильнее от боли, то бринрок должен был сейчас разрушать все вокруг одним своим присутствием и той мощью, что струилась бы по его венам. Казалось бы, легкая добыча, просто нужно взять ее и победа в кармане, но Джорелл стоял вкопанным, не желая приближаться к бринроку. Он не был напуган, напротив, к горлу ему подступила жажда, но не воды, а крови, а сердце отбивало ритм войны, будто боевые барабаны. Нутро владельца темно-синих глаз проснулось, и от того великан улыбался, что наконец пробудил его.

— Бьюсь об заклад мне сейчас ужасно больно, — прохрипел Белиндор. — Вижу, ты уже понял, каково мое пробуждение, но не понимаешь, что не так? Я специально пришел к тебе таким, приглушив свои болевые рецепторы, но даже так, мне все равно очень неприятно, будто ежесекундно меня пронзают насквозь.

Джорелл незамедлительно принял боевую стойку, поняв, что допустил серьезную ошибку, не прикончив великана. Белиндор снял ограничения со своих болевых рецепторов, усилив их чувствительность, и Джорелла отбросила мощная красная волна, после чего перед защитником возникла ужасающая хаотичная буря, которая кружила около бринрока в километровом радиусе. Подобный Сокрушителю миров, Белиндор смеялся в гуще урагана, разведя руки в стороны и наслаждаясь своей мощью.

— Бо-о-ольше! Покажи мне еще больше, Джорелл! Дай мне узреть всю твою мощь и ярость! Я хочу, чтобы пламя войны поглотило нас раз и навсегда! Ты и я, мы были созданы ради этой битвы, ради этого дня! Отбрось все свои сомнения и мечты, все твои усилия были только для того, чтобы мир вздрогнул от нашей мощи! Покажи мне свою душу, откройся своему истинному нутру, впусти огонь в свое сердце, позволь себе вспыхнуть и тогда наша битва отпечатается вечным клеймом во вселенной!

(Примечание от автора. Два дальнейших абзаца будут представлены в виде мыслей Джорелла и Белиндора, посетивших их голову в одно и то же время).

Белиндор.

«Я чувствую их страх, они боятся меня и того, что теперь я могу сделать. Отец, дядя, над нами смеялись и тыкали в нас пальцем, говоря, что только слабый желает мира. Меня называли сыном труса, презирая в лицо. Память о моей семье была осквернена, а последней каплей стало мое изгнание из родных земель. Но я обещаю тебе, больше никто не посмеет сказать, что ты был слаб, никто даже не пискнет о тебе плохо. Ты был столь велик, что ни кому никогда не стать таким же. Твоя трагичная судьба, добрая душа и храброе сердце навсегда останутся примером для меня. Моя секира докажет этим лицемерным сучарам, что желать мира, это не слабость!»

За секунду Белиндор излечил все свои раны, и приобрел мощь сравнимую с той, что успел показать Лейдергад.

Джорелл.

Джорелл хладнокровно стоял перед надвигающейся на него бурей, думая о чем-то своем. Он воткнул молот в землю, накрыв себя барьером в виде сферы, и спокойно опустился на одно колено, сжимая руками свой меч. Великан остановился, думая, что тот снова решил помолиться, однако это противоречило правилам воинского кодекса.

«Ты всегда говорила, что веришь в предначертанное мне величие, веришь в то, что я не буду таким же хрупким и слабым, как остальные люди. Видела бы ты, с каким чудовищем я сейчас сражаюсь, как земля дрожит под ногами от нашего столкновения.

Кто еще из людей способен выстоять против столь могущественного существа? Теперь я знаю, что смогу исполнить обещанное тебе, и когда-нибудь даже сама смерть оставит попытки забрать меня. Ты видела во мне лидера, того, за кем будут идти другие, того, кто может хоть что-то изменить. Возможно, моя любовь к тебе так и осталась ребяческой, но зато она искренняя и глубокая. Я использую свой последний козырь, чтобы изменить этот мир, и даже если ты меня не слышишь, знай, в моем сердце нет сожаления, ибо я, Джорелл — твой сын и величайший из защитников человечества».

Гравировка на наплечниках Джорелла засветилась ярче, как и он сам. Темно-синие слезы покатились из множества глаз.

«Души, что я поглотил в мире обреченных и проклятых, восстаньте. Вознеситесь в этот мир и встаньте рядом со мной. Пусть единое целое станет многим, пусть мир узнает о Джорелле — повелителе заблудших».

От защитника человечества в стороны разлетелась ударная волна, которая отодвинула границу мощи Белиндора назад. Маленькие камушки поднялись в воздух и зависли, будто у них выросло по одной тонкой ноге из темно-синего илуния, что понемногу обволакивал камень, как корни.

Из гравировки на плечах начали вылетать десятки тысяч сгустков, которые падали на землю и превращались в дым, что вскоре заполонил все рядом с Джореллом и позади него. Белиндор всматривался в синюю завесу впереди, гадая, что замыслил его противник, но в голову ничего стоящего не приходило. Джорелл схватился за молот и наполнил его своей энергией, тот засиял и вскоре десятки тысяч нитей разлетелись во все стороны, падая в туман.

Белиндор сделал один осторожный шаг вперед и внезапно для него, как и для всего мира навстречу ему кто-то вышел из завесы. Это был делдаркец с пулеметом размером с него самого. Он легко держал его в одной руке, пока в другой покоился пистолет. Незнакомец воинственно закричал, подняв руку вверх, и рев подхватило несколько легионов. Завеса рассеялась, и армия мертвых предстала на весь мир. Это была самая разношерстная компания в мире, чью кожу исполосовали темно-синие трещины, а лица были бледными. К каждому из восставших был прикреплен маленький поток, нить, что шла от молота.

Во многих лицах, что уловил взгляд великана, он признавал великих воинов древности, но не видел Джорелла, что потерялся в толпе. Один из призванных, самуртат, встал рядом с Джореллом, положив тому руку на плечо.

— Спасибо за эту возможность, мастер Джорелл, — с улыбкой произнес самуртат.

— Не стоит благодарности, поспешите, моих сил пока очень мало, чтобы долго поддерживать эту технику. К тому же мне нужно время, чтобы восстановить свои запасы и вступить в бой. Сейчас я бесполезен и полностью завишу от вас.

— В таком случае, для меня будет честью биться за вас, отдыхайте, вы заслуживаете этого, как никто другой.

— Будь осторожнее, раны только делают его сильнее и яростнее, придавая немыслимую мощь. Постарайся найти слабости в его способности, я тоже буду внимательно смотреть.

— Хм. Так вот какие нынче монстры населяют вселенную. Посмотрим.

Голова самуртата покрылась шлемом. Лицевую его часть украшало три вертикальных линии, что загорелись розовой дымкой, плавно выходящей сквозь стекло. Он кивнул головой и, убрав руку с плеча Джорелла, пошел навстречу Белиндору, пробираясь сквозь возбужденную толпу, пока на спине у него начал создаваться огромный меч, что предназначался сразу для шести рук.

Толпа мертвецов приветствовала воина радостным боевым кличем. Они стучали себе по груди, махали руками и улыбались во весь рот, словно Белиндор им был нипочем.

«Звезды… как же я мечтал хотя бы на миг взглянуть на звездное небо. Мастер Джорелл, вы подарили мне самое лучшее, о чем я мог мечтать, навечно запертый в мире истязаний. Ради вас я готов биться даже против моего некогда собственного народа, лишь бы еще разок взглянуть на эти огни. Все мы, готовы».

Самуртат мельком окинул взглядом ликующую толпу дикарей позади него, что радовалась мимолетной свободе и возможности посмотреть на этот мир еще раз. Присев на корточки, он положил ладони на землю и плавно провел ими по поверхности, сжав немного песка в кулаке. Его пальцы медленно, почти нежно потирали грунт между собой, а затем самуртат крепко сжал кулак, заново вдохновленный жизнью.

— Ты кто еще такой?! Что за сборище здесь устроил Джорелл?! — к самуртату шел Белиндор, пылающий мощью.

— Огромный, настоящее воплощение ярости, жажды битвы и мощи. Противник в моем вкусе, прекрасно, — с улыбкой пробубнил себе под нос самуртат и пошел навстречу бринроку.

— Ты оглох?! Откуда вы все взялись?! Никак прямо из задницы! Хах!

Огромный клинок тут же оказался у шеи великана, замерев в сантиметре от глотки.

— Еще слово о мастере Джорелле, и я твоя голова окажется в твоей заднице.

Белиндор ухмыльнулся, стоя с клинком у горла.

— Типичный владелец розовых глаз, импульсивный пидрилла, который начинает гавкать, когда кто-то подышит в сторону хозяина.

— Повтори.

— Я для слабаков не повторяю.

Самуртат прочертил перед собой линию на песке, после чего закинул меч на шею, приняв расслабленную позу.

— Ох-ох, сколько гонора. Смотри не подавись им, мой шестирукий друг, недавно я уже выбил все дерьмо из одного такого же, только он был куда сильнее тебя, и выше.

— Шагнешь за линию, узнаешь силу мастера меча, и заодно что бывает с теми, кто насмехается над Джореллом.

Никто из ныне живущих не признал в самурае правую руку и сильнейшего мечника самого отца основателя рода Самуртат, кроме Джорелла, что знал историю этого мужчины. Даже самуртаты, что жили традициями и заветами предков, восхваляя древних мастеров, и помыслить не могли что сейчас перед ними тот самый самурай Сэ̀йзер Убийца кланов, тот, кому основатель был обязан единой империей без враждующих родов, что позволило бросить много средств на развитие космическое промышленности.

Белиндор сделал невозмутимое лицо, и в эту же секунду его нога устремилась за линию. Самурай скинул меч с плеча, отправив дуговой атакой на великана. Тот отбил самурайский клинок секирой, тогда Сэйзер использовал силу Белиндора против него самого и по инерции направил меч с другой стороны, ловко прокрутив его руками на своей шее.

Бринрок отбил и этот выпад кибер рукой, а затем его секира кровожадно помчалась к самураю, но тот резко нагнулся и снова контратаковал, на этот раз снизу, пересоздав меч в мгновение ока. Шквал ударов посыпался на великана, самурай мог за жалкие миллисекунды расщеплять и создавать меч в другой руке, любого размера и сложности. В одно мгновение он отбивал удар, держа рукоять тремя руками и в эту же секунду мог освободить одну из ладоней и создать клинок покороче, но которого было достаточно, чтобы вспороть исподтишка брюхо.

Самое примечательное в поединке было то, что оба противника так и бились на одном месте, стоя у линии, начертанной на песке, но что уже давно исчезла вместе с полсотни метров земли. Еще через несколько секунд Белиндор отлетел от самурая, проскользив ногами по земле, он прикрыл тело руками, на которых остался глубокий порез.

Сэйзер остался стоять на месте, за мысленно нарисованной линией. Он грубо воткнул свой меч в землю и вновь принял расслабленную стойку.

Публика сверху радостно закричала, стоя на краю обрыва, но жадно всматриваясь в поединок их приятеля. Жалкие комариные укусы и потуги букашки, что пыталась свалить слона, ужасно взбесили Белиндора, и вся эта группа поддержки, что радостно кричала сверху. Он не знал, откуда все они взялись и что здесь происходит, но вот что ему точно было известно, так это то, что ублюдки напали не на того бринрока.

Боль от раны проникла в нутро и вдарила по возбужденным болевым рецепторам, снова разбудив дьявола. Самуртат был хорош, техничен, быстр, очень хитер и мог стоять против Белиндора, но ему все равно конец, как и всем тем, кто встанет у него на пути.

— Значит, обзавелся личной армией, Джорелл… Что ж, в таком случае не буду от тебя отставать.

Белиндор создал в руках два кинжала и резко вспорол себе ими брюхо, продолжая тыкать себя в живот. Мощь разлилась по телу под крики великана, и новая армия восстала на этот зов. Она была огромна, и выглядела лучше, чем в прошлый раз. Две армии столкнулись в жаркой схватке, и битва двух неожиданно для всего мира превратилась в настоящую войну.

Миниган крутился, выдавая тысячи ядерных залпов в минуту под радостный крик делдаркца. Сталь перемешалась с плотью и началась вакханалия достойная этого мира. Среди армии Белиндора появился венец технологий в виде огромных роботизированных бринроков. Четыре смертоносных небоскреба с красными глазами шагали по полю битвы, душераздирающе крича своими механизмами.

Гигант разбежался и замахнулся мечом, неся хаос на острие. Обладая мощью владельца шестнадцатого круга, робот срубил все на своем пути, заставляя планету дрожать под собой. Вторая исполинская машина последовала примеру, и ее секира уже мчалась в бой, но из толпы выбежал бринрок и лоб в лоб столкнулся со смертельным небоскребом, остановив удар.

— Навевает старые добрые деньки, когда мы бились с умбразийцами, — произнес один из ренианцев, что стоял рядом с Джореллом и охранял его на пару с другим бринроком. Он задрал голову вверх, чтобы разглядеть конец огромной машины перед ним.

— Да, вот только сейчас дела у нас намного хуже, наш враг черпает силу в боли, но, кажется, я нашел его слабость. Мне нужно еще пару минут и тогда я вступлю в бой.

С мощным грохотом первый робот-гигант рухнул на землю, поднимая вверх пыльную завесу. Белиндор продолжал биться с самураем посреди вакханалии, становясь все сильнее с каждой раной и вскоре Сэйзеру на полном серьезе начало казаться, будто бринрок специально пропускает удары. Находясь под гнетом двух армий, большинство из которых были в прошлом владельцы шестнадцатого круга, планета с трудом выдерживала их столкновение, норовя вот-вот дать слабину.

Джорелл с большой внимательностью наблюдал за Белиндором, выстраивая в своей голове победную тактику над яростным великаном, сносящим на своем пути каждого, кто посмел встать между ним и его добычей. Защитник человечества ухватился за молот, и одна из нитей заблестела больше остальных, передавая через связь мысли Джо к Сэйзеру.

— Сэйзер, у меня для тебя две новости, — зазвучал голос в голове самуртата.

— Я весь во внимании, мастер Джорелл, мне уже с трудом удается защищаться, но все равно это очень весело. Моя кровь кипит.

— Рад за тебя, а теперь слушай внимательно. Хорошая новость в том, что наш садо-мазо друг не может надолго превысить свой максимальный резерв энергии. Я заметил, что как только его переполняет мощь, он тут же старается избавиться от этих излишков всеми силами, так как они начинают покидать его, словно вода, что льется на землю, когда в бочке больше нет места.

— Чует моя душа, что есть одно чудесное «но».

— Да, наша бочка постоянно полна. Стоит резервам Белиндора опустеть хоть немного, как новая рана тут же заполняет эту пустоту энергией, а это значит, что, сколько бы он ни бился, даже спустя годы беспрерывной войны будет свеж, будто только что схватился за секиру.

— Есть идеи, как справиться с ним? — продолжал мысленный диалог Сэйзер, едва уклоняясь от Белиндора, но при этом, не контратакуя, боясь сделать бринрока еще сильнее.

— Возиться со всей его нервной системой и со всем, что с ней связано не возможно, это требует слишком много усилий, сил и контроля, в пылу битвы такое не под силу ни кому из нас.

— Значит, нам нужен только мозг?

— Именно, все сигналы идут к нему, значит, нужно всего лишь не пускать их, не давать им проходить в мозг. Уверен, Белиндор уже предусмотрел такое развитие событий и не даст просто так окутать илунием его черепную коробку, к тому же, это совсем лишит его любой возможности двигаться.

— Мастер Джорелл, не хочу оспаривать ваше решение, но не кажется ли вам подобный фокус не возможным? Может, есть другие варианты…

— Есть один, но в нем риска больше, чем в русской рулетке.

— Чем где?

— Не забивай голову, Сэйзер.

— Понял, так что за вариант? Не беспокойтесь, риск — это частая спутница любого воина, вам ли не знать!

— Хм. Мозг человека не чувствует боли, в нем нет болевых рецепторов.

— Нет мозга — нет боли… вы хотите пожрать илунием мозг Белиндора прямо внутри черепной коробки? Тот даже не поймет, что происходит, даже когда умрет, не сообразит что к чему.

— Таков был мой план, но… я не уверен, а что если строение мозга бринроков сильно отличается от людского, что если их мозг может чувствовать боль? Если я начну пожирать его, а тот почувствует боль, то все тело охватит ужасная агония, что сделает Белиндора столь сильным, аж представить страшно.

— В нашей армии есть бринроки, передайте эту мысль по всем нитям, вдруг кто-нибудь, что-нибудь да знает.

— Хорошо. Продержись еще несколько минут, Сэйзер, мне нужно больше сил. Ты понял меня?

Неожиданно самурай рухнул в десяти метрах от Джорелла, а за этим последовал громогласный крик.

— Джоре-е-л! Где ты?! Выйди и сражайся со мной! Не нужно посылать ко мне свою шестерку! Или мне называть тебя, мастер Джорелл?! Ха-ха!

Поднимаясь с земли, самуртат прокряхтел и ответил на вопрос Джорелла.

— Продержаться пару минут, всего лишь? Да мне это только в радость. Хех.

— Спасибо, Сэйзер.

— Благодарите не меня, а звезды, — самурай улыбнулся, и за ним появилась живая тень, быстро мелькая за спиной.

Самуртат сконцентрировал илуний на клинке и швырнул дугой в Белиндора. Та врезалась в него, но не исчезла, продолжая давить великана, что удерживал волну барьером. Сэйзер побежал вперед, а за ним мчалась его розоватая тень, оставляя мимолетный след в виде легкой дымки.

— За Джорелла! — прокричал он и прыгнул вверх.

Из дыма, что следовал за ним, появились призрачные копии Сэйзера, которые вместе со своим хозяином обрушились на Белиндора. Бринрок с улыбкой и широко распахнутой грудью готов был встретить все эти удары, чтобы они напитали его, но к своему удивлению ни один из них так и не достиг цели. Вместо этого, тени кольцом выстроились вокруг Белиндора, чтобы сдержать и дать время Джореллу.

Пока злой мазохист дрался с тенями и дымом, защитник человечества узнал от одного из призванных, что мозг бринроков такой же бесчувственный, как и у людей. Сэйзер был хитер, он как не ранил Белиндора, так и не давал тому ранить самого себя, постоянно блокируя тому секиру, руки и все остальное, что могло бы причинить тому вред.

— Хватит! — прокричал Белиндор, и пожирающая волна выстрелила из него во все стороны, впитав в себя всю мощь и ярость владельца.

Одна за другой нити молота стремительно обрывались, а призванные души возвращались обратно к Джореллу. Волна не щадила никого, и с трудом была остановлена совместными силами тех немногих, кто остался охранять защитника человечества.

Самуртат кубарём катился по земле, пока тот ни смог скооперироваться, и шесть мечей ни остановили его стремительное кувыркание. Едва Сэйзер замер на месте, Белиндор, преисполненный свежими силами и яростью уже рубил с плеча, чтобы расправиться с ним. Самурай рефлекторно зажмурил глаза, но все, что коснулось его в следующий момент, был лишь сильный ветер и грохот столкнувшейся стали.

Раскрыв свои веки, Сэйзер увидел воспрянувшего духом Джорелла, что своим мечом спас самурая, хотя тот и не мог умереть. Секира и меч скрипели друг об друга, пока молот защитника продолжал стоять позади воткнутым в землю, давая жизнь призванным.

— Джорелл? Ты снова на ногах? Значит, мне удалось выиграть время?

— Нет, ты продержался всего тридцать секунд.

— Что?! — с ужасом крикнул самурай.

— Шучу. Спасибо тебе, Сэйзер, еще раз, ты смог выиграть мне почти пять минут.

— Мастер Джорелл… не шутите так. Вы, что, хотите чтобы я умер от разрыва сердца?

Несколько из оставшихся душ помогли подняться самураю, а остальные окружили Белиндора и Джорелла. Бринрок краем глаза огляделся вокруг, насчитав девятнадцать планетарцев.

— Наконец-то перестал прятаться за своими куклами. Очень занятная у тебя способность, Джорелл, но тебе все равно конец.

Призвав воинов, Джорелл и не думал об их победе над Белиндором, все, что он хотел получить от этого навыка, ему удалось в полной мере. Теперь у него была стратегия против великана и восстановленные силы, часть их которых вернулась к нему обратно с разрывом многих нитей, когда все эти души снова слились с ним воедино.

Они никак не мешали ему, пока были в нем, словно спали вечным сном, пока хозяин не призовет их. Таковы были условия сделки, и каждый из бойцов с большой радостью принял их, лишь бы еще раз посмотреть на этот мир, лишь бы свет звезд вновь озарил их лица.

Сэйзер знал о Джорелле столько же, сколько тот о нем самом, а это было не мало. Вместе эта парочка прошла слишком многое, чтобы самурай с розовыми глазами мог просто так отпустить человека. Чтобы душа могла сбежать из мира отчаянья, где были лишь сгинувшие мертвецы и борьба за выживание, чтобы мертвый снова мог бродить среди живых и быть одним из них, ему должны были открыть портал. Лишь умбра-деорум владели силой открывать дверь, и только самые достойные из них, те, кто носил звание высшая тень. Но только одна живая душа, которой был разрешен проход, могла пройти через портал, остальным путь был закрыт.

Но Джорелл нашел лазейку, способ, чтобы множество стало одним, но за все нужно платить. В случае Сэйзера и остальных это была свобода и личность, которая возвращалась к ним только по призыву и лишь на короткое время. Однако всем им было абсолютно плевать на это, все это не имело значение, когда твои ноги ступают по миру живых, когда глаза видят прекрасный, холодный свет от звезд, а не ужасные болотно-рвотные небеса которые плачут кислотой. Когда твоим рукам вновь позволено прикоснуться к прекрасному цветку под солнечными лучами, а не к кровавому безумию, то все остальное ничто, по крайней мере, для тех, кто согласился быть частью Джорелла.

— Они не мои куклы, это слово применимо только к тем железякам, что ты тут понаделал.

— Я всего лишь немного поигрался, небольшая демонстрация моей новой силы для моих истинных врагов, — с ехидной ухмылкой произнес Белиндора.

— Вот как? А разве я не твой враг?

— Ты?! Му-ха-ха! Не смеши меня, Джорелл, мы с тобой не враги, просто так выпали кости судьбы на доске того, кто ее вершит. Пусть моя ярость и кровожадность не смущают тебя, они всегда со мной, когда рука держит секиру. У меня есть цель, ради которой я готов пожертвовать всем, и у тебя она тоже есть. Это не наша война, но наших амбиций, а эта битва величайшее испытание, что небеса послали нам. Как я и сказал, мы были рождены ради этого дня! А теперь, давай покончим с этим, скоро в живых останется лишь один из нас. Ну же, Джорелл, позволь мне снова насладиться нашей войной! Аргх!

В кибер-руке Белиндора появилось знакомое до боли оружие, то самое, ради которого два приспешника Мальдруса притащились в рассадник преступников, то самое, из которого Сэлэндр убил своего брата одним выстрелом, того, кто встал на путь преступности давным-давно, задолго до рождения Белиндора. Но теперь, было в этом оружии и нововведение — три трубки, что впивались в руку великана и по которым струился красный илуний.

Джорелл быстро сообразил, что теперь выстрел будет в разы мощнее, и поспешил телепортироваться. Белиндор спустил курок, и пламя вырвалось наружу, окрасив небеса.

Душа человека снова стала единой, зато планеты одна за другой рассыпались в прах, и если на секунду остановиться и вслушаться, то можно было бы услышать скрип. Это Марендрайт продолжал крепко сводить челюсти пропорционально тем убыткам, которые приносила битва этих двоих. Но мысль о том, что один из них скоро умрет, давала его душе сильное умиротворение, ведь за этим он собирает здесь сильных мира сего, чтобы убить.

Глядя на такое огромное количество владельцев кругов, что ходили по империи хранителей, можно было бы подумать, что они всюду, но это было бы очень глупо, так как только идиот, мог завести себя в столь глубокое заблуждение. Все эти воины, мастера кругов, что прибыли в империю хранителей со всех уголков вселенной, дабы отдать дань уважения арене и тем, кто будет биться там. И сильные мастера уже погибли, а скоро погибнут и наиболее могущественные, но самое приятное было то, что победитель вольется в ряды хранителей, так было всегда, и никто не знал почему. Только старина Марендрайт вдруг тепло улыбнулся, вспомнив об этом.

Когда все окончится, вся эта свора воинов снова растечется по всей вселенной и растворится в огромном потоке простых планетарцев.

Вскоре Белиндор понял, что ему не стоит пропускать удары Джорелла, так как человек оказался хитрее, чем тот думал. Светящееся лезвие защитника прошло сквозь правые ребра бринрока, и заставило того страдать, но вместе с болью пришла и сила, которую великан уже радостно собирался обрушить на Джорелла, но тот, внезапно, отступил телепортом. Новообретенное могущество утекало сквозь пальцы, и не на ком было его использовать. Пронзенная душа заставляла испытывать ужас от боли, бояться ее, и никакая мощь не могла заглушить или излечить эту агонию. Великан захлебывался в силе, что обретал благодаря ране в душе, и адских муках.

И даже нельзя было ускорить процесс излечения, потому как частицы Белиндора никогда не сталкивались с таким и не могли успешно лечить этот ужас. Бринрок терял самообладание и рассудок, не в силах холодно мыслить, когда огонь пожирает изнутри, и тогда Джорелл вновь наносил удар. Аура Белиндора была столь яркой, что ее можно было разглядеть в нескольких миллионах километрах от него и по ошибке принять за маленькую звезду.

Бринрок мчался за Джореллом, пытаясь вернуть ему должок с процентами, заставить его почувствовать хотя бы ту же агонию. Миллионы роботов следовали за человеком, созданные великаном от огромного переизбытка илуния. Это была его новообретенная способность, и Белиндор не собирался от нее отказываться, это все еще был бой один на один, где каждый пускал в ход любой свой навык, который сочтет полезным.

Словно из пулемета он стрелял мощными снарядами, что легко догоняли Джорелла, куда бы тот ни бежал. Красные взрывающиеся сферы заполонили все вокруг, заставляя пустоту сиять. Один из снарядов упал рядом с Джореллом, и сильной волной отшвырнул его в невесомости, заставив потерять ту скорость, которую набрал защитник, отступая от Белиндора.

Используя превосходство в количестве энергии и небольшой заминке врага, Белиндор все же смог на мгновение взять себя в руки и догнать Джорелла. Резкими и мощными ударами он выбил Джо и без того хрупкого равновесия и в следующий момент схватил за глотку. Смертельные тиски крепко сжали шею, великан со скоростью света ринулся на ближайшую планету, перед этим выстрелив в нее из пушки на упреждение.

Со всей силы он вмял Джорелла в землю, планета сотрясалась, пока ее каменная плоть рвалась на части в месте приземления безумного метеора. Не прошло и пары секунд, как выпущенные Белиндором снаряды долетели до двоицы и накрыли обоих, устроив истинный праздник богу разрушения.

Джорелл вылетел из-под купола энергии с кистью великана на своей шее, что по-прежнему сжимала ее своими пальцами, но теперь была сама по себе. Скинув с себя отсеченную конечность, он продолжил и скинул маску с капюшоном, мир увидел лицо человека, улыбающегося, с безумными глазами, жаждущими битвы. Натура темно-синего илуния окончательно взяла свое.

С новыми силами Белиндор вылетел вслед за Джореллом и тут же бросился в бой, но внезапно человек не стал убегать, а остановил бринрока мечом. Однако в этот раз сил у великана было больше и понемногу руки Джорелла начали опускаться, сдавая позиции. Тогда Джо резко убрал свой меч, слегка подстроив траекторию вражеского клинка, и позволил секире срубить его по дуге от левого плеча до ребер на той же стороне, вместо того, чтобы быть просто разрубленным надвое. Но в этот же самый момент освободившийся меч срезал Белиндора пополам в области талии, и огромная туша поделилась на две части размером с человека. Прежде чем туловище упало на землю, бринрок выпустил из руки энергетический выстрел и отбросил Джорелла на полсотни метров от себя.

Человек приземлился на спину, и импульс протащил его еще немного вперед. Где в конце он трудом встал на колени, опираясь единственной рукой на меч, а Белиндор хохотал в агонии, ожидая, когда сила снова захлестнет его.

— И чего ты этим добился, идиот? Я обрету мощь еще большую, а ты потеряешь очень много илуния на регенерацию, да у тебя даже нет столько сейчас! Ты проиграл, Джорелл!

Бринрок вскоре вскочил, но пошатнулся, будто бы изрядно пьян, адская боль крепко била по мозгам. Из всех возможных врагов ему достались Мальдрус и Джорелл, два ублюдка, что знали, как причинить настоящие страдания, заставить бояться любых ранений, как ничего другого в этом мире.

В это время их догнала армия великана, которая окружила стоящего на коленях человека, но не стала добивать, Белиндор хотел сделать это лично. Великан видел, что его враг просто замер на месте, едва регенерируя уничтоженную часть тела. Он не телепортируется, не может встать, его силы иссякли. Самоуверенно и самодовольно Белиндор доковылял пару десятков метров до Джорелла и полностью перенес вес своего тела на секиру, пытаясь прицелиться из убойного дробовика. Он с трудом поднял руку, которая тряслась, словно у больного Паркинсоном и к ужасу для себя обнаружил, что забыл, как пользоваться оружием. Что такое курок? Где он? Как им пользоваться? Внезапно эти вопросы возникли в голове бринрока, который не понимал, что происходит.

Белиндор даже забыл, как говорить, он лишь удивленно, и напугано посмотрел на Джорелла, шевеля своими губами, а затем рухнул на спину. Однако перед этим его глаза успели увидеть, как вокруг Джо закрутилась пористая энергия и моментально разлетелась в стороны, превратив армию роботов в синие огоньки, будто Джорелл это центр галактики, окруженный миллиардами звезд.

С усилием защитник поднялся с колен и пошел к лежащему Белиндору, что рухнул всего в десятке метров. Его план сработал, хотя еще мгновение и все могло пойти наперекосяк.

Джорелл затуманил рассудок великана, заставив того чувствовать столь ужасные муки, что тот не заметил, как внутри него самого илуний врага в большом количестве пробрался к мозгу, сломил барьер вокруг органа и начал понемногу пожирать, пока другая часть оборонялась от частиц великана, что всеми силами пытались выдворить неприятеля из тела хозяина. Белиндор мог бы с легкостью победить илуний Джорелла на своей собственной территории, но из-за того, что не мог совладать с собой и даже не знал, что сейчас происходит внутри него, темно-красный илуний был в десять раз менее эффективен без должного управления.

Защитник сработал прекрасно, так же заставив поверить Белиндора в то, что запасы энергии врага истощены, что бринрок не получит контратаки и уже победил, осталось лишь закончить начатое. Он специально медленно регенерировал свое поврежденное тело, словно жалкие крохи внутри него стараются спасти хозяина, но все это было коварным планом. Хотя энергии у Джорелла и вправду осталось не так уж и много, ее вполне хватит на регенерацию и одну-две добротных атаки.

Теперь нужно было раскромсать душу Белиндора на множество частей. Без чувства боли он не получит и капли силы, а подобное изуверство навсегда умертвит бринрока. Но сделать это нужно было как можно быстрее, пока илуний Джорелла не дает восстановиться мозгу, что для подобного чудовища вроде Белиндора вполне было возможно. Все, что нужно, илуний возьмет из днк, память, личность, все будет восстановлено этими частицами, которые всегда хранят в себе что-то вроде копии данных на подобный случай.

Ни ветеранам владеющих пятнадцатым кругом, ни новичкам завладевшим шестнадцатым, ни кому из них не под силу пережить потерю мозга, даже быть разрубленным пополам для них это почти всегда смерть из-за небольшого количества энергии, но Белиндор не они. И если Джорелл решит присесть, то вскоре великан реанимируется и тогда уже ничто не спасет человека.

Джорелл встал над Белиндором, набрал в меч энергии и поднял вверх, чтобы разрубить великана пополам, но случилось то, чего никто не мог ожидать. Кибер-рука, в которой покоился дробовик, оказалась с собственным искусственным интеллектом, что активировался, когда хозяин потерял боеспособность. Конечность вдруг крепче схватилась за орудие смерти, направила на Джорелла, и снаряд в упор угодил в Джо до того, как тот опустил свой меч. Защитник человечества успел лишь вздрогнуть, все случилось за долю секунды. За грохотом последовала тишина, сокрытая яркой завесой, за которой мир пытался разглядеть победителя этого невероятного сражения.

Глава 17 Хранитель наследия. Часть 1

Белиндор и Джорелл лежали в больнице недалеко друг от друга. Они были без сознания и капли илуния в организме, оба сильно потрепаны. Врачи бегали вокруг них, подготавливая оборудование для восстановления, в помещении была суета, как и во многих других.

Среди хранителей разгорелся жаркий спор на тему того, кто же в итоге победил. Зал совещаний на арене сотрясался от громких речей.

— Пусть будет ничья, это же очевидно!

— Никакой ничьи! В этом случае нам придется повторить бой, только представьте, какие убытки мы понесем, если эта двоица еще раз выйдет на арену! — жестикулировал Марендрайт, категорически не поддерживающий эту идею.

— Но как тогда решить?

— Знаю, победила рука Белиндора, — отшутился один из хранителей и некоторые поддержали его смешками.

— Здесь очень сложно сделать выбор в чью либо пользу. Бой был прекрасным, оба противника показали нам настоящую битву, а как ревела публика от восторга, когда смотрела на все это! По сути, в конце на ногах остался стоять Джорелл, однако не предвидел ловушку и был повержен своим врагом, что снова возвращает нас к ничьей.

— Да, но победитель может быть только один, никакой ничьей, таковы правила на данном этапе турнира. У Белиндора уже есть одна ничья, вторая слишком не позволительная для него роскошь.

— Ты главный, Марендрайт, тебе и принимать окончательное решение, мы лишь высказали свои точки зрения.

Великий хранитель отвел взгляд к окну и, положив свою ладонь себе на подбородок, протяжно хмыкнул, взвешивая варианты. Сначала он подумал о том, что может предложить этим двоим сделку, в обмен на победу, просить их покорности или еще чего-нибудь. Но, не смотря на его любовь к интригам и выгодам для империи хранителей, решил не опускаться до такого уровня. Решение и вправду было сложным, но все равно нужно было выбрать так, что б поиметь с этого хоть какую-то пользу.

Если в будущем выиграет Белиндор, то тут же начнется война с Бринрокией, прольется много крови прежде, чем вождь Кизендор падет. Хотя Марендрайт и поклялся на священном свитке, что прозрачно расследует смерть отца Белиндора, никто не гарантировал, что вождь Бринрокии будет вот так просто стоять и смотреть, как перед ним ворошат его темные делишки.

Если победит Джорелл, то попросит щит для своей расы, но глупо было надеяться на то, что ренианцев устроит такой расклад, однако Алутар не дурак и должен понимать, что ему не выстоять против всех рас, если он нарушит священный обычай. К тому же, Марендрайт поклялся защитнику человечества, что ни при каких условиях не даст ренианцам уничтожить его народ. Маленький бунт его хранителей заставил фельсонта дать много обещаний серьезным планетарцам, и все они до сих пор живы, что ни могло не огорчить.

Все пошло не по плану, слишком много сильных мастеров избежало смерти и теперь продолжит сеять смерть по вселенной. Этого Марендрайт не мог допустить, по этому, возможно, три десятка таинственных личностей в капюшонах навестят беглецов, когда все окончится. Но это дела будущего, сейчас же ему нужно назвать имя, которое, уже вертелось на языке.

Джорелл очнулся первый, тело все еще ломало, но разум был чист. Рядом с ним сидели Ильмарион и Дутанор, которые о чем-то беседовали, но когда услышали знакомое кряхтение, обернулись и с улыбкой бросились обнять приятеля.

— Перепугал же ты нас, дружище.

— Прям-таки перепугал?

— Конечно! В меня даже вино не лезло, и женщины не доставляли радости, все думал о том, как там мой старый добрый Джорелл.

— Ох, какие откровения, сейчас расплачусь, — Джо улыбнулся и это был хороший знак.

— Да уж, дал ты там жару, все только и говорят о твоем бое, — с гордостью поведал Дутанор, слегка похлопав друга по плечу.

— Вот как? А что с Белиндором, как он? И… кто победил?!

— Тише-тише ковбой, старайся не перенапрягаться. С Белиндором все в порядке, он лежит в соседней комнате, но в себя пока не приходил. Победитель не ясен, сказали, что назовут его, когда вы придете в себя.

— Да, но, сколько еще там будет лежать этот великан? Кто знает, когда у него мозги на место встанут?

— Дутанор прав, великан конкретно приуныл после драки с тобой. Одному богу известно, сколько дней этот болван еще пролежит там.

Размышления троицы о состоянии Белиндора прервал разъяренный крик из соседней палаты.

— Какого хрена я лежу тут, словно старая размякшая бабка?! Что значит, ты не знаешь, кто победил?! Быстрее беги к Марендрайту и тащи эту палку сюда, пусть немедленно назовет мне имя победителя! Джоре-е-е-л, подлый засранец, ты поимел меня в мозг! Где ты, жертва люмитанского эксперимента, я требую реванша, в этот раз все будет по-другому! А-а-а!

Друзья переглянулись и засмеялись во весь голос. Пока в палату к Белиндору бежал медперсонал, чтобы успокоить буйного пациента.

— Скорее доктора Брауминга в палату и нам нужно много успокоительного. Сколько? Несите все, что есть! Кажется у пациента агрессивное слабоумие после восстановление тканей мозга, доктор Брауминг предупреждал нас об этом! — слышался голос одной из медсестер.

Друзья в соседней палате уже еле сдерживали слез, они смеялись так громко, что было слышно на все отделение. Когда Белиндор снова заснул, а причина для смеха угасла, Ильмарион посмотрел на Джорелла таким взглядом, будто собирается сказать что-то очень важное.

— В чем дело, Ильмарион?

— Ты показал свое лицо, Джорелл, тебе каждый из людей знает, кто под маской.

— И, чем это так плохо, неужели я был настолько ужасен?

— Нет, дело не в этом, но…

— Господин Джорелл? Я доктор Брауминг, ваш лечащий врач и Белиндора, — в палате появился делдаркец, он медленно подошел к койке и оглядел всех находящихся в ней. — Мне нужно вам кое-что сказать, нечто важное.

— Я слушаю.

Врач посмотрел на Ильмариона с Дутанором, намекая на то, чтобы те ушли.

— Вы можете говорить при них, в каком-то смысле они моя семья.

— Что ж, в таком случае перейду сразу к сути. Когда вас привезли к нам, мы провели полное обследование вплоть до уровня днк, стандартный медосмотр. И кое-что привлекло мое внимание, хотя я и сильно сомневался в начале, но вскоре полностью убедился в своей не правоте.

— Кто-то хотел перейти сразу к сути…

— Ах. Прошу прощения, старая привычка начинать издалека. Скажите, вы когда-нибудь делали операцию по восстановлению памяти?

— Да, около семи лет назад, я проснулся после комы с полной амнезией личности, и один профессор сделал мне ее восстановление.

— Не обижайтесь, но хотел бы я познакомиться с ним лично, прекрасная работа, не побоюсь этого слова, искуснейшая. Однако знали ли вы, что вам восстановили ложные воспоминания, сделали подмену?

Джорелл смотрел на доктора, хлопая глазами, он всего лишь подтвердил то, о чем уже итак догадывался, но не знал, что сказать по этому поводу.

— Не знаю, зачем и почему, но многое из того, что вы знаете о себе, может оказаться полнейшей ложью. В вашем мозгу я обнаружил много заблокированных участков, на которые аккуратно наложили новую картинку, если говорить простым языком. У вас случаются видения? Странные сны с вашим участием, которые через чур реалистичные?

— Да, в последнее время постоянно.

— Я спрашиваю это потому, что тот, кто делал вам эту операцию, очевидно, очень торопился, потому что не поставил блокираторы посильнее, которые смогли бы выдержать ту лавину илуния, что будет пытаться восстановить ваш организм. Сейчас же ваш илуний прорывается сквозь оборону, словно вода через дамбу, и однажды барьер рухнет. Это может продолжаться месяцы или годы, даже десятилетия, а до тех пор вас будут мучать обрывки прошлого в виде снов.

— А, есть более быстрый способ?

— Да, конечно. Мы можем снять блокировку прямо сейчас, займет минут пять. Но не исключено, что потом вы выйдете из строя на несколько дней, потому что в вашей голове случится этакий мини диссонанс, где старая личность будет конфликтовать уже с новой, что вы успели обрести.

— Хорошо, я вас понял. Спасибо доктор, мне нужно время подумать и если что дам вам знать.

Доктор Браунинг сделал кивок и пошел проведать Белиндора. Джорелл посмотрел на друзей, что виновато опустили головы, чувствуя себя паршиво из-за сокрытия правды.

— Ничего страшного, вы всего лишь выполняли приказ Линтранда. Как я уже и говорил, пока с операцией повременим, но если мне удастся выжить в турнире, и человечеству больше не будет угрожать опасность, то восстановление своей личности это то, чего я хотел бы.

— Надеюсь, мы останемся друзьями. Да?

— Конечно же, останемся, Дутанор, вы многое для меня значите. И я не сомневаюсь, что у вас были очень веские причины скрывать от меня правду. Сейчас нам нужно дождаться результатов боя, после этого будем отталкиваться от них и решать, что делать дальше.

— Я чертовски волнуюсь на этот счет, — признался Ильмарион, сжав руки в замок.

— Я тоже не готов узнать о том, что подвел человечество.

За окном уже стемнело, и вскоре в опустевшем медблоке раздался бас.

— Эй, Джорелл, ты слышишь меня?

Защитник человечества наслаждался чтением книги, которую пришлось отложить.

— Да, слышу, ну как ты, Белиндор? Как мозги?

— Голова тяжелая, словно внутри вздутая каша. Ты очень хитро придумал, как обойти мою силу, у меня не было времени подумать над своими слабостями, но теперь я буду куда осторожней.

Джорелл услышал, как бринрок встает с кровати и вскоре шаги послышались в коридоре, а еще через несколько секунд великан показался в дверном проеме.

— Чудесная у тебя кроватка, у нас в таких младенцы спят, — пошутил тот, проходя мимо постели.

Он подошел к стулу у окна и под ним нащупал две кнопки. Начав нажимать на одну из них, место для сидения стало трансформироваться в разные формы для каждой из рас, пока, наконец, Белиндор не нащелкал до кресла бринрока. Тяжело выдохнув, он усадил свой зад в это чудо света и с усталыми глазами произнес:

— Это была хорошая битва, Джорелл, нужно обязательно как-нибудь повторить.

— Несомненно, только позже, я все еще не отошел от прошлой.

— Хе-хе. Истину говоришь, у самого еще поджилки вздрагивают, когда вспоминаю боль от твоего меча.

— Оба здесь? Это хорошо, значит, не будем терять времени.

В палату вошел Марендрайт, чтобы сообщить имя победителя.

— Наконец-то. Не томи нас, мы с Джореллом уже с ума сходим от неизвестности.

— Тогда опустим формальности. Джорелл, поздравляю, ты победил и проходишь в финал. С кем ты будешь биться, решит следующий поединок.

— Да! — Джорелл победно прокричал, сжав кулаки.

— Тебя, Белиндор, поздравляю с четвертым местом, многие итак считают тебя победителем, сильно не расстраивайся.

Марендрайт отдал победу Джореллу не потому, что признавал его сильнее Белиндора, здесь он так и не смог прийти к соглашению с самим собой. Он отдал победу потому, что Джорелл был наиболее сдержанным и благоразумным, и в случае его чемпионства прольется куда меньше крови.

До конца турнира осталось всего лишь два боя, победа Джорелла была близка, но на пути у него стояли Аренлэйк и Сокрушитель миров, вернее, тот, кто победит в следующей схватке. А между тем тучи сгущались над Землей, ренианцы и окнорды затаили ненависть к людской расе, а больше всего к самому Джореллу. Но человечество было занято другим делом и внезапно разногласия разделили их на фоне общей беды.

Землю захлестнули массовые беспорядки, а главы государств собрались в большом круглом зале, чтобы решить, какого же Джорелла они увидели на экране?

— Не может быть никаких сомнений, это Джорелл! Он жив! — кричал один из правителей очень не богатой страны.

— Прошу вас сохранять спокойствие, мы не можем знать этого наверняка. Возможно, это человек, который очень похож на Джорелла.

— Вы в своем уме?! Или совсем ослепли?!

— Мы не ослепли, мистер Баако, но не нужно разводить панику раньше времени. Если это и вправду Джорелл, то почему во время своей революции он не использовал эту мощь? Почему не вернулся, чтобы воплотить свою мечту, ради которой пожертвовал всем и ради которой жил?

— Покуда мне знать? Возможно, это был какой-то хитрый план! Господа, если он вправду вернулся, значит, нашей власти угрожает прямая опасность! Только вспомните, что он сделал с прошлой верхушкой, и что сделает с нами, как с предателями его идей и идеалов!

— Борис Анатольевич, а вы что скажите по этому поводу? — обратился председатель совета к седовласому мужчине, являющимся президентом возобновленной России, или, как любил говорить сам Борис, «Российской империи», а себя называть не иначе как, император.

— Я понимаю опасения господина Баако, давайте не будем забывать, что мы сделали после смерти Джорелла и его ближайших сторонников. Если вы вдруг позабыли, позвольте напомнить. Мы снова поделили планету на множества стран, подкупили армии, командующих, приличные деньги очень часто оказываются сильнее веры и убеждений. Затем мы убили всех, кто сопротивлялся, кто был слишком предан, глуп и упрям, чтобы озолотиться, а остальные и без того были сильно подавлены смертью их вдохновителя. Десять лет мы жили как короли, наслаждаясь роскошью и всеми благами власти, наши военные, что помогли задушить идею космополитизма, тоже живут припеваючи взамен на сохранение нашего тоталитаризма. Мы окутали завесой лжи имя того, кто когда-то вел нас, мы стерли любые упоминания Джорелла в хорошем свете, мы стерли из умов людей саму мысль о возможном единении человечества. А те, кто знает правду, предпочитают молчать в обмен на свою жизнь и жизни их близких. Даже генерал Одриус предал Джорелла, встав на нашу сторону, верно, генерал?

Множество взглядов обратилось к угрюмо сидящему мужчине, что был когда-то одним из первых важных людей, что поддержал зарождающееся движение мечтателей.

— Что вы хотите услышать от меня? Тот ли Джорелл сейчас на экране? Я скажу, нет. Только посмотрите на это лицо, оно полно безумия, жажды битвы, Джорелл не был таковым. К тому же, чтобы завладеть такой силой, нужны минимум тысячелетия, а то и больше. Господин Улькиус хорошо проинструктировал нас по этому поводу, и мы убедились, что переходить от круга к кругу сверхтяжело. Напомните, как много воинов из лучших бойцов смогли заполучить силу? Сколько из них смогло продвинуть хотя бы до седьмого круга на данный момент? Десять тысяч мастеров илуния, что тогда бились на Луне, в большинстве своем были силами ордена! За десять лет Джорелл бы ни за что не стал таким. К тому же не забывайте, тело мы нашли под обломками, там, где оно и должно было быть, рядом со своими друзьями и теми, кто мог бы вести нас в случае гибели лидера.

— А что если тело было ложным, что если это подмена?! — вскочил правитель нового Северо Американского Королевства.

— А, ваше величество. Не устали играть в короля? — пошутил Борис и слегка посмеялся вместе с коллегами.

— Так же сильно, как вы в императора.

«Только посмотрите на них, что за идиоты теперь правят балом. Короли, императоры, люди с крайне завышенным самолюбием воплощают все свои низменные желания в жизнь. Баако… грязное животное, что устраивает в своей Новой Кенийской Республике такие зверства, от которых даже у Джека Потрошителя застыла бы кровь в жилах. Массовые оргии людоедов, полная содомия, и при этом любит говорить, что его выбрал народ, называя свою территорию Республикой. А по факту, любой, кто пикнет что-то против, будет к следующему дню подан к столу его величества. Они затесались среди наших рядов, строя из себя настоящих почитателей идей объединенного человечества, а мы просто проглядели их сучью натуру. Прости меня, Джорелл, я потерял все, за что мы боролись. Встав на их сторону, я лишь думал о том, что прольется куда меньше крови невинных людей, но тогда я и помыслить не мог, кого мы приютили…»

Генерал Одриус снова посмотрел на лицо Джорелла, что было на экране. Он и вправду не верил, что это тот самый Джо, ведь этот человек совсем не был похож на друга, которого тот когда-то знал. Да и силы у него такой не было, да и тело, обнаруженное при раскопках, было настоящее, да и Улькиус уверил, что защитник человечества уже тысячу лет как жил у них в ордене, даже показал соответствующие бумаги о рождении. Одриус сразу же перепроверил все факты, как только в нем вспыхнуло пламя надежды, что угасло столь же быстро и с еще большим крахом, чем при смерти Джорелла десять лет назад. С такой уверенностью человек, за которым он был готов идти в ад, был уверен в том, что у остатков враждебной верхушки не осталось смелости и никогда, по сути, не было, что они сломлены и ждут своей участи. Одриус не мог не поверить Джо, ведь его чуйка никогда не подводила своего хозяина, и как же разрывалось сердце, а душа замерла от ужаса, когда огромное здание взлетело на воздух.

— Генерал Одриус уже провел тщательное расследование, и не остается никаких сомнений, что хоть эти люди и похожи, между ними много различий в личности, поведении и, самое главное, тело, что мы нашли под обломками семь лет назад, на все сто процентов принадлежит Джореллу. Теперь вам нужно донести до населения о ложности их надежды, пока жалкое сопротивление не набралось сил. Оружие использовать только в крайнем случае, на этом совещание окончено.

Улькиус поднялся из полигона, где работа все еще кипела полным ходом. Он прошел по коридору, ведущему в некогда покои Линтранда, а теперь его собственные и застал внутри Изентриэля. Испанец пересматривал бой Джорелла и Белиндора, восторженно хлопая в ладоши, покачивая головой, не веря в то, что кто-то может владеть такой мощью и, поедая сыр с вином.

— Сколько раз смотрю на это, до сих пор не могу поверить, что наш Джо способен на такое. Как? Его притащил сюда Линтранд десять лет назад, тогда Джорелл и понятия не имел ни о какой силе, а теперь вдруг в одиночку способен вытворять такие вещи! Это уму непостижимо, это не возможно!

— Завидуешь? — с улыбкой спросил Улькиус, складывая на столе бумаги.

— Да, завидую, черт побери! Я чувствую себя бесполезным и ничтожным, глядя на то, как кто-то за десять лет, три из которых был в коме, добился такой мощи, в то время как за несколько веков мне удалось достичь лишь жалкой крохи.

— Не говори глупостей. Не забывай, Линтранд запрещал нам переходить на шестнадцатый круг, так как мы были на вес золота.

— И сдается мне, он был прав, из всех погибших назад вернулись только Юлиан и Ильмарион. Получается, Ярослав, Джунгран, Анурий, Изабелла, остальные ребята, никто из них не справился с проводником душ?!

— Получается, что так… Мне самому грустно это осознавать, но такова реальность. Хотя бы к нам вернулись Юлиан и Ильмарион, а еще Макрэй. Это прозвучит жестко, но с тремя владельцами шестнадцатых кругов, наш орден теперь в разы сильнее, чем был перед битвой с ренианцами.

— А еще Дутанор, даже без Джорелла у нас целых четыре полноценных мастера. Хотя, Джо это отдельная тема, с ним мы можем все. Улькиус, если он погибнет, это будет самая большая утрата для человечества за все время его существования, — Изентриэль вскочил со стула, импульсивно жестикулируя руками. Он встал за Улькиусом, пока тот продолжал копошиться в бумажках.

— И что ты предлагаешь? — спросил профессор.

— Ничего. Ничего я не предлагаю, будь оно все проклято. Здесь мы бессильны, никто кроме Джорелла не смог бы выстоять на этом турнире.

В комнате резко стало тихо, не смотря на то, что телевизор продолжал звучать, а Улькиус ворошить бумажки.

— Как кстати, прошла встреча с тем генералом? Они ведь там, небось, с ума сходят после того, как увидели лицо их защитника? Помню, как-то увидел эскадру английских кораблей во главе с несколькими линейными, вот тогда у меня было приблизительно такое же лицо, как сейчас у тех бедолаг. Говорила мне мама, не грабь девять караванов подряд, а не то почувствуешь английский сапог в своей заднице.

— Серьезно, твоя мама говорила тебе такое?

— Ну, не совсем мама. Ее звали Венера, она была первой портовой девкой, давала только самым отчаянным авантюристам. Эх… золотые времена.

— Избавь меня от подробностей…

— Хех. Ну, так что, как прошла встреча?

Улькиус достал из ящика стола закупоренную стеклянную трубку с пергаментом внутри и кинул испанцу.

— Удрать от линейных кораблей англичан — бесценно, для всего остального есть илуний, — отшутился профессор, пока Изентриэль читал содержимое бумажки.

Испанец посмотрел на Улькиуса, а потом засмеялся во весь голос, а когда тот по щелчку пальцев растворил пергамент, и тот превратился в фиолетовые огоньки илуния, падающие на пол, Изентриэль расхохотался еще сильнее.

— Значит, ты все-таки внушил им, что Джорелл живет у нас уже тысячу лет, а этот древний свиток с записей его рождения прямое тому доказательство?! Ай да, Улькиус, ай да сукин сын. Подделать такую вещицу пуще простого, но вот додуматься до этого. Ха-ха.

— Да, но они-то об этом не знают. Для них илуний всего лишь сила, способная разрушать все вокруг, а не одна из основ созидания. Представляешь, они настолько боятся Джорелла, что даже тело с его ДНК, лежащее у них в лабораториях, для них ни разу ни аргумент.

— А, та самая подмена?

— Да. При помощи илкарских технологий я вырастил клона Джорелла из капли его крови, добытой Линтрандом. А затем мы усердно ждали, когда наше время придет.

— А если бы здание не подорвали, то вы так бы и сидели, сложа руки?

— Кто, по-твоему, подорвал то здание?

Изентриэль насторожился, профессор зловеще замер, проведя кончиками пальцев по краю стола.

— Улькиус? Не может быть.

— Да, это я внушил врагам Джорелла взорвать себя вместе со зданием, у тех трусов не хватило бы смелости, — профессор не спеша повернулся к испанцу, смотря в его ошарашенные глаза.

Изентриэль не верил своим ушам, но больше всего его испугало то, что он понимал Улькиуса и был даже солидарен с ним. Ибо если б не столь подлый ход, и Джорелл не попал к ним в руки, мир уже был бы обречен.

— Тогда было другое время, все сошли с ума из-за Джорелла и его утопической мечты. Он любил говорить о том, что мир устал от войн и сам же развязал самую масштабную войну за всю историю человечества, не считая битвы с ренианцами. Но мы с Линтрандом никогда не винили его, миру и вправду был необходим новый путь и космополитизм был прекрасным решением. Во главе любой расы всегда вставала именно эта доктрина, и Джорелл считал, что время людей пришло.

— А нельзя было просто поговорить с ним? Объяснить ему об опасности, что нависла над людским родом?

— Можно, но он бы никогда не стал великим воином. Джорелл был главой новой империи, ему необходимо было отладить этот крайне сложный механизм, и уверен, он бы не уделял внимание тренировкам, полностью поглощенный своей мечтой и людьми. Постоянно бы новоиспеченный лидер отвлекался на миллионы дел, что требовали его внимания, и самое главное, мы до последнего не хотели втягивать людей в наши тайны, а рассказать о них прежнему Джореллу, значит поведать об этом всему человечеству. Ты сам знаешь, сколь алчны и коварны люди, даже сейчас главы государств тайком пытаются заиметь себе армию мастеров, чтобы расширить свои границы и избавиться от нас, будто нам не известно об этом.

Изентриэль плавно опустил глаза, полностью согласный со стариной Улькиусом. Ему было жаль Джорелла и то, как поступили с ним, но он понимал всю необходимость того, что проделали Улькиус и Линтранд. Два человека провернули самую прекрасную авантюра века, заставив поверить все население земного шара, что один из самых важных людей в их истории погиб под обломками своей мечты.

Свет огней падал на Джорелла, и спящие корабли. Только он и его тень были в этом месте под покровом ночи. На стене огромный монитор в автономном режиме продолжал вещать главные новости, которые в основном состояли из недавнего боя двух разрушителей. Его уже окрестили лучшим боем тысячелетия и теперь сравнивали с другими подобными схватками прошедших турниров, чтобы решить какой же поединок теперь является самым лучшим. Так же новостной канал сообщил о недавней стычке фанатов Джорелла и Белиндора, где те собирались решить, кто из их кумиров на самом деле заслуживает победу. Результатом побоища стало четверо убитых, сорок шесть планетарцев в критическом состоянии и еще сотня с менее опасными ранениями.

Джорелл улыбнулся, но в тоже время покачал головой, как бы одновременно радуясь, что у него такие преданные фанаты, и осуждая кровопролитие на пустом месте.

Долгожданные шаги послышались на массивной лестнице, по которой спускался Белиндор. Он прикурил сигару от дядиной зажигалки, а затем остановился и посмотрел на экран, где как раз говорилось о драке фанатов.

— Всего четверо убитых, и это они называют дракой? Я обычно даже с кресла не поднимаюсь, когда против меня выходит столько врагов. Совсем молодежь нынче не та пошла.

— Хорош там ворчать, Дедлиндор, наши старые друзья нас уже заждались.

— Прости, я долго примерял свою шляпу, — с довольным оскалом ответил бринрок, спускаясь ниже.

— Шляпу? Разве ты носишь их?

— Конечно же, нет, мне просто захотелось, чтобы ты меня подождал. Хах.

Джорелл покрутил пальцем у виска и развернулся, медленно зашагав в противоположную сторону. Белиндор быстро догнал его и слегка толкнул, по-дружески.

— Значит, пришло время отправиться к тебе на Землю?

— Да, нам нужно отыскать хранилище данных в недрах моей планеты.

— Поцелуй меня в мой бычий зад, в воздухе запахло приключениями. Уже не терпится посмотреть, где вас таких выращивают. Туристических кампаний в вашу обитель, конечно, пока нет, но мне удалось нарыть кое-какую информацию, есть парочка мест, куда я бы хотел заглянуть.

— Это будет самая долгая поездка в моей жизни…

— Так, где говоришь, они нас будут ждать? — поинтересовался Белиндор, сидя рядом с Джореллом, что пилотировал корабль.

— Какой-то Тузадрин, понятия не имею, чего им там надо.

— Тузадрин?! Прибавь ходу Джорелл, иначе мы пропустим все веселье. Скорее! Я не позволю двум коротышкам и старой колымаге лишить меня такого веселья! — Белиндор внезапно возбудился, его глаза заискрили от предвкушения, бог знает чего.

— Чего ты так завелся? Что такого в этом Тузадрине?

— Пристанище самой элитной мрази во всей вселенной. Целая планета, принадлежащая преступному синдикату небывалой мощи, во главе которого стоят сорок три так называемых сообщества, или короля.

Джорелл отвел глаза, его голову посетила тревожная мысль, подводящая к разумным итогам, что вскоре вылетели изо рта.

— Ненормальный психопат, яростно ненавидящий всякую мразь так же сильно, как и муликанцев, и поборник справедливости, который в борьбе с преступностью не уступает в жестокости тому безумцу, с которым теперь ходит вместе, высадились посреди царства ублюдков?

Веки дрогнули, на мгновение шире раскрыв глаза, пальцы резко обхватили рукоятку, и рука толкнула ее от себя до упора, увеличив скорость корабля на максимум.

— Еще! Этого недостаточно! — прокричал Белиндор и плюхнулся на кресло второго пилота.

— Ты что удумал?!

Великан не отвечал, но по его лицу было понятно, что ничего хорошего это не сулит. Толстенные пальцы ловко бегали по приборной панели, набирая нужную комбинацию, пока последняя кнопка ни высвободила из кракена, а вернее десять трубок, что впились в руки Белиндора, схватившего штурвал. Красный илуний незамедлительно устремился по ним внутрь корабля, и механический зверь довольно зарычал, изрыгая из турбины, кучу энергии.

Тузадрин была по праву планетой крепостью, даже больше, чем когда-то Тропикания-14. Укрепленная на полторы тысячи процентов, ее ядро было так же модифицировано по новым технологиям, и теперь это была одна из самовосстанавливающихся планет. Самые отъявленные головорезы, элитные наемники, работающие только за очень большие суммы и роботизированная охрана населили это место, находясь за ржавыми на вид стенами, собранными из всякого хлама, но очень укрепленного, по прочности ни уступающему Виномниусу Илиана. А огромный реактор, расположенный под зеркальными небоскребами, держал вокруг города крепкий барьер. Это был настоящий футуристический замок, который по своей оборонно-способности мог потягаться с имперскими крепостями.

Под стенами снова столпились те, кому больше некуда было бежать. Трусы, что не хотели предстать перед судом за свои деяния, и выродки, возомнившие себя королями преступного мира, но едва завидевшие отряд гвардейцев правосудия, идущих по их души, тут же сбежавшие прочь в это богом забытое место.

«Если вам некуда бежать от правосудия, ни в коем случае не прилетайте сюда в попытках скрыться, здесь вас точно убьют».

Многие преступники и законники знали эту занятную фразу, но убийцы, насильники и прочие джентльмены продолжали валить сюда табунами, боясь тюрьмы на планете правосудия больше, чем собственной смерти. Никто не хотел связываться с целой преступной империей, это сулило большие потери и затраты, однако Марендрайт никогда не забывал про этот рассадник сорняков на теле вселенной, который необходимо было вырвать с корнями.

Возможно, он бы давно задушил этого зверя, но высокая коррумпированность тех, кто должен был защищать правосудие, никак не давала ему это сделать. Основная проблема была в том, что Великий хранитель не мог определить, кто именно берет взятки, ведь счета его генералов были чисты, как и чинов помладше, а сами они вели вполне приемлемый образ жизни, так как за каждым была установлена слежка. У него просто не хватало планетарцев, чтобы быть всюду, и какая-то деталь постоянно ускользала от настоящего правосудия.

— Назови мне всех сорока трех королей преступного мира, — вдруг спросил стражник делдаркец.

Планетарец, стоявший перед ним с самоуверенной улыбкой, вдруг побледнел. Не этого вопроса он ожидал, вдруг поняв, что вляпался по полной.

— Чего застыл? Простой вопрос!

— Ну… — беглый преступник с большим трудом назвал девять имен, когда наконец понял, что больше ему нечего добавить.

— И это все?! Девять имен твой предел? Никчемный сукин сын, ты, приперся сюда, в эту священную обитель преступного царства, надеясь трусливо отсидеться здесь, а сам даже не знаешь тех планетарцев, что правят этим местом, тех, под чьей крышей собираешься спрятаться!

— П-п-подождите, нет!

Делдаркец выстрелил, но угодил в щит планетарца. Тот призвал свой черный взгляд и помчался прочь, но едва поднял свою задницу в воздух, как превратился в решето. Несколько сотен стрелков расстреляли беднягу со стен, и на землю упали жалкие ошметки. Полсотни остальных желающих спрятаться вздрогнули от ужаса, они бегали глазами друг по другу, словно ожидая от кого-нибудь из них первых шагов, или плана по спасению. А тем временем все прицелы были устремлены на них, пальцы уверенно лежали на спусковом крючке, готовые прострелить череп любому засранцу, что возомнил себя быстрее скорости света.

— Как вы смеете расстреливать нас ни за что?! — судорожно прокричал другой и тут же получил пулю в лоб.

— А-а-а! — другой отчаянно бросился на делдаркца, надеясь забрать того хотя бы с собой в могилу, но сей порыв был легко прерван самой жертвой, которая оказалась не из робкого десятка, и в один удар страж разрубил владельца двенадцатого круга надвое, разбросав остальных ударной волной.

Снайперы уже были готовы поработать по остальным, как один из планетарцев крикнул:

— Стойте, позвольте служить вам!

Делдаркец резко приказал отставить атаку своим воинам жестом руки.

— Повтори, — произнес он, нахмурив брови.

— Позвольте служить королям преступного мира! Я очень пригожусь вам! До одиннадцатого круга мне удалось добраться всего за три тысячи лет, у меня высокий потенциал, который с радостью послужит вам, только не убивайте меня!

— Д-да, и меня!

— И меня!

Подхватили инициативу остальные планетарцы.

— Молчать! Ноете словно маленькие сучки, чтобы спасти свои шкуры. Но в ваших словах есть прок. Хорошо, мы примем вас, но каждый пройдет испытание, чтобы показать свою полезность и на что он способен. Добро пожаловать в рабство, господа! — ехидная улыбка появилась на лице делдаркца. Когда трусы готовы были вступить в рабство, находясь под прицелом — было самой любимой частью его работы.

Ворота открылись и ново порабощенные поплелись внутрь, униженно склоняя головы.

— Сэр, там впереди еще две цели.

Один из снайперов передал сообщение делдаркцу внизу, держа на мушке двух подозрительных персон, не спеша идущих по песку.

Под жаркой звездой два планетарца медленно шли к стене, укутавшись в хлопковые тряпки с ног до головы. Иногда ветер проскальзывал между ними, поднимая песок и куски свисающей до колен ткани. Под лохмотьями скрывалась хорошая одежда, иногда мелькавшая за поднимающейся накидкой.

Делдаркец поменял два серпообразных клинка на винтовку и сделал предупредительный выстрел по песку, в десятке метров от шагающих незнакомцев.

— Два клоуна, укутались, возомнив себя грозой галактики. Сейчас быстро выбью из них это унылое дерьмо, тоже мне, убийцы.

Стражник сам шел к ним, сделав такую рожу, словно крепко сжимал ягодицы, удерживая внутри себя прорвавшийся через долгий запор поток внутреннего мира. В голове он готовил список острот, одну из которых пустит в ход, как только подойдет ближе к этим клоунам. Все прицелы были уставлены на двоицу, а делдаркец уже начал открывать рот, чтобы позже по мастурбировать на то, какой он остряк и как ловко прищучил этих двоих. Однако на каждый острый язык найдется еще острее, и вскоре малыш делдаркец понял, что иногда судьба может подослать к твоим воротам настоящий Армагеддон, а не владельцев с первого по двенадцатый круг.

— Мертвец сказал, что? — вдруг спросил один из планетарцев.

— Что? — машинально ответил делдаркец и веселье началось.

Спросивший, быстро вытащил руки из-под накидки, которые держали солидный дробовик. Оружие изрыгнуло поток плазмы и илуния, что вмиг пожрал остряка. Земля затряслась, а снайперы ощутили дрожь, которая прошлась по спине и до кончиков пальцев. Адская смесь поднимала в небо черноту, катясь до стены, словно пасть чудовища, пожирающая все на своем пути, но была остановлена прочным барьером.

Один из стрелков быстро рассеял дым своей силой, и увидел, как парочка непринужденно идет уже по обгоревшей земле, что постепенно восстанавливалась у них под ногами. Чудо оружие устрашающе покоилось на плече владельца, пока тот вальяжно шел вперед.

— Ну как я сострил, а? Всегда прокатывает. Как же я хорош, да. Мертвец сказал, что? И бум, ты мертв, мой маленький друг. Жаль такое не покажут по телевизору, это тянет на лучшую сцену всех времен и народов.

— Ты ненормальный, но ни соглашусь, это было шикарное убийство.

— Стоять на месте! Еще шаг и от вас мокрого места не останется! — бринрок на стене был крайне взволнован.

Ему было не до смеха или едких острот, ведь он чувствовал всем своим нутром, что перед ним не два жалких неумехи, возомнившие себя королями войны, едва вступив на десятый круг. А самые что ни на есть короли, подлинные, которые могут позволить себе шутить, пока несколько тысяч орудий уставлено на них, а за стенами стоит настоящая армия головорезов.

— Хорош горячиться, давайте мириться! — раскрыв объятия свободной рукой, ответил планетарец с дробовиком.

— Мириться?! После того, как вы в наглую прикончили нашего товарища?!

— Да ну брось! Грех было упускать такой шикарный момент. Ну, согласитесь, круто же вышло!

— Мерзкая сучара, ты издеваешься над нами! — не выдержав, прокричал другой стрелок.

— Всем заткнуться, ни кому не встревать в разговор, это приказ! — разъяренно прокричал бринрок.

— Эй, быстро отправляйся к королям и скажи, что возможно, нам может понадобиться их помощь, — полушепотом обратился бринрок к одному из солдат, стоявших рядом с ним.

— Вы серьезно? Обратиться к ним?! Но ведь если окажется, что мы позвали их просто так, нам потом несдобровать! Неужели мы не справимся всего с какими-то двумя планетарцами, да мы их размажем! Думаю, вызывать королей совсем не следует!

— Хм. Да, ты прав твою мать. Что-то я разнервничался, у нас же здесь целая армия, мы разнесем этих двух охеревших мразей в пух и прах.

Бринрок воспрянул духом, вспомнив, что он опасный парень, убийца и гроза галактики, как и те, кто сейчас рядом с ним. Негоже опасным типам бояться двух ненормальных, решивших, что смогут их одолеть. Смешно!

— Что ж, очевидно, вы пришли сюда повоевать! Не знаю, насколько нужно быть безумным, чтобы возомнить, что сможете одолеть нас всех! Мы схватим вас и будем пытать самыми ужасными способами! Вы до конца своих дней будете жалеть о том, что природа не дала вам здравый рассудок, раз вы посмели напасть на самых опасных преступников во вселенной!

Заслышав такую дерзость, владелец дробовика скинул с себя лохмотья, и вся шваль на стенах дрогнула в животном ужасе вместе с планетой. Великолепный Мальдрус с безумием на лице пронзительно посмотрел на бринрока и с улыбкой, полной кровожадности, закричал:

— Кого это ты здесь назвал самым опасным преступником во вселенной?! Жалкий ублюдок, ты мне нравишься, пожалуй, запишу тебя в свой список любимчиков! А любимчиков, я заставляю почувствовать боль по-новому!

— М-м-мальдрус?! Огооонь! Убить его, убить, всем огонь, немедленно! Стреляйте вашу мать! — истерично прокричал бринрок, почувствовав холодное прикосновение смерти на своем лице.

Десятки тысяч выстрелов загрохотали по округе, среди которых терялся крик бринрока, что продолжал истерично кричать об убийстве Мальдруса. За полминуты джентльмены удачи расстреляли весь свой боезапас, и на мгновение наступила тишина, пока остальные перезаряжались, одновременно с этим вглядываясь сквозь дым.

В опустошенных винтовках корпус раскрывался с противоположной стороны от хозяина, откуда вылетала пустая обойма, длиной от двадцати до тридцати сантиметров в зависимости от расы, к которой принадлежал хозяин оружия и, напоминающая вытянутый параллелепипед. То есть, если планетарец был левшой и держал оружие с упором в левое плечо, то обойма вылетала с другой стороны, чтобы не зарядить ему по лицу. На поясе у воинов висел целый поясок с обоймами, словно патроны от дробовика у людей. Некоторые предпочитали таскать с собой небольшую сумку, куда помещалось от десяти до пятнадцати зарядов.

Обойма была оборудована индикатором, по полосе с каждой стороны, которые горели тем цветом илуния, что находится внутри. По мере опустошения, полоса падала вниз.

Сердца воинов дрожали вместе с их душами, но руки четко засунули новую обойму внутрь, это был веками отточенный механизм, который безотказно работал даже тогда, когда рассудок затуманен страхом. Вглядываясь улучшенным взглядом вперед, у стрелков появился еще один повод для страха — второй планетарец, что стоял впереди Мальдруса и о котором все забыли. Без лохмотьев вся преступность узнала в нем Илиана, которым обычно пугают маленьких преступников по ночам. Он укрыл себя и маликанца за щитом, земля под их ногами осталась девственно не тронутой.

Не дожидаясь приказа, пехота снова собралась нажать на курок, но Илиан сделал ход раньше их. Илуний покинул обойму быстрее, чем палец заставил оружие изрыгать смерть. К великому недоумению каждый планетарец на стене остался ограбленным посреди белого дня, тогда в дело пошел собственный илуний, который потек по трубкам в оружие, сделав его смертоносней в несколько раз. Но и тут их ждало разочарование и вся энергия, что была внутри, потекла к Илиану, не успевая попасть в винтовку, от чего тот стал светиться подобно божеству, распираемый от излишка мощи.

Гроза преступности вытянул руку вперед, и энергия хлынула из ладони, врезавшись в барьер. Не известно, как долго Илиан пилил бы эту преграду, или сколь много энергии потратил на ее преодоление, но для преступности он был одним из самых худших вариантов среди всех возможных. Пока энергия, словно бур пыталась пробить брешь в барьере, все тело Илиана продолжало поглощать илуний, в том числе из преграды, от чего та таяла прямо на глазах, как и внутренние запасы илуния под городом.

— Давай! — прокричал илкарец, и вперед вышел Мальдрус.

Катастрофа вылетела из «Зонтика», сминая часть стены под крики планетарцев, оставшихся на ее верхушке опустошенными. Стальные куски разлетелись в стороны, падая на дома, это было прекрасное зрелище.

— Блять! Вот теперь беги к королям, пусть немедленно помогут нам, иначе от их маленького царства ничего не останется! Понял меня?! — кричал бринрок в сотне метров от пробоины в стене, прикрываясь рукой, пока песок бил ему по лицу, разносясь во все стороны.

На этот раз, паренек, что отговаривал бринрока от задумки с вызовом королей, лишь судорожно покивал с вытаращенными от страха глазами, прежде чем побежал звать подмогу. Армия головорезов, грабителей и насильников ринулась за стену, чтобы дать бой подальше от города, дабы ценное имущество осталось невредимым.

Не прошло и пары секунд, как раздался новый выстрел, и в стене образовалась еще одна брешь. Те из планетарцев, чьи тела оказались достаточно крепкими, чтобы не расплавиться, прилетели обратно в город, падая в разных его частях. Среди них были как мертвецы, так и еле живые были владельцы пятнадцатого круга, что кричали в агонии, почувствовав боль по новому, боль в стиле Мальдруса. И никакой илуний не мог залечить столь ужасные раны, все те, кто был ниже шестнадцатого круга, были обречены, попав под выстрел и силу двух глаз маликанца.

За спинами смертоносной двойки появилось два золотистых шпиля, восставших из пепла и песка, словно когти древнего хищника. А между ними сфера, неудержимый праведный огонь, пламя, что горело в душе Илиана в борьбе с тьмой. Его свет взял под защиту приятелей, что вдвоем вышли против самых сливок преступного мира, чья отвага граничила с безумием. Поток окутал каждого тонким слоем и всюду следовал за ними, Илиан продолжал питать его, поглощая илуний с каждого источника, до которого мог дотянуться.

В брешь стены шагнул пилотируемый робот шире и выше бринрока, футуристическая банка смерти. Его пронизывали темно-зеленые полосы и огни, а на черной броне было грубо намалевано белое копье, пронизывающее разных планетарцев. Он сложил руки вместе и выпустил гигантский луч, а за ним тут же наплечные ракеты. Взрыв не пощадил даже своих, разметав их конечности по всему полю битвы, но издевающийся смех маликанца дал понять, что только преступники пали от этой дилетантской атаки.

Пилот покраснел от злости, внутри робота раздался трехэтажный мат.

— Сейчас я тебе покажу, сука, как смеяться надо мной! — крикнул ренианец внутри пилотируемой машины.

Владелец тринадцатого круга выжал мощность на полную, энергия повалила из турбин вместе с маленькими огоньками, илунием, что больше были похожи на искры. Робот достал из отсека палку, которая трансформировалась в копье и, выставив вперед, сорвался с места. Илиан злобно посмотрел на летящую к нему консервную банку. Он немного присел, заняв более устойчивую позицию, и в последний момент, прыгнул, словно крепко сжатая пружина, которой дали свободу.

Раскаленный нож и масло, так можно было описать столкновение между илкарцем и роботом. Копье, барьер, разрывались от соприкосновения со щитом Илиана, а вскоре настала очередь и самой машины. Он прошел сквозь железяку, вытащив оттуда ренианского засранца, предварительно сломав ему все ребра. Не дав инерции унести рыбешку в гущу толпы, Илиан подхватил его за горло и швырнул под себя.

Перед гибелью, до смерти напуганный ренианец, увидел обезумевшее лицо Илиана, который вошел в раж, убивая всякий мусор. Шесть быстрых, сильных и крайне жестоких ударов щитом, наполненных чрезмерной ненавистью, превратили голову в полнейшее месиво. Мальдрус почувствовал ауру, которая заставила дрогнуть даже его, немыслимую кровожадность, и теперь ему стало ясно, почему преступники так сильно бояться встречи с Илианом.

Глаза вспыхнули, а вместе с ними и приличная часть армии, которую пожрала стена ярко-желтого огня. Испепелитель был в своем привычном амплуа, когда в голове смешивался вкус крови с излишним чувством справедливости и веры в то, что та мразь хороша, которая горит. Без своих королей весь этот сброд был не больше, чем всего лишь горючим для Илиана и хорошими мишенями для Мальдруса, никто из них не мог тягаться с богами арены.

Уверенно они начали давить силы противника, отбрасывая их в город, где те перегруппировывались, нападали вновь и погибали еще больше чем в предыдущую атаку. Роботы, планетарцы, дома, все разлеталась на части или превращалось в пыль. Боевой дух отребья таял на глазах, и только наемники показывали хоть какое-то сопротивление, пусть и безуспешное. Десятки тысяч ветвей выросли из земли, пробивая насквозь каждого, кто не смог вовремя среагировать на них. Пронзенные планетарцы поднимались вверх, корчась от боли, вся эта картина вызывала панику, словно ад пришел в это место. Сотни и сотни преступников висели в небе, пока кровь стекала вниз, это стало последней каплей, наполнившей чашу ужаса.

Первый фронт начал отступать целой волной, но позади их ждал неприятный сюрприз, личная армия наемников королей, которые, наконец, сгруппировались и пришли сюда, однако самих главарей пока не было видно. Одетые в тяжелую броню красно-желтых цветов, наемники синхронно взвели курки, нацелившись на убегающих, после чего единым порывом смели слабаков с лица этой планеты.

— Трусам не место в этом городе! Вперед, парни, покажем этим сраным мстителям, что значит встретиться в бою с элитой наемных армий! — кричал идущий впереди делдаркец, на чьей груди был изображен необычный герб.

«Планетарец, с довольным лицом целующий монету, пока на его мече болтаются женщина, ребенок и мужчина».

— Прошу прощения, господа, вы нигде не видели здесь элитную армию наемников? — послышался голос впереди.

На обломках стены величественно стоял Мальдрус, держа в руках свое оружие, однако за городом все еще шли бои.

— Мальдрус, сукин сын, почему ты против нас?! Мы же в одной лодке, преступники, те, кто вне закона.

— Да, да, несомненно. Так вы не подскажите, где здесь элитная армия? Мне вдруг послышалось, как кто-то кричал об элите, очень хотелось бы на них посмотреть.

— Смеешься над нами?! Шлюхин сын, жаль, меня тогда не было в войне против маликанцев, я бы с большим удовольствием вставил твоей мамаше в задницу, прямо у тебя на глазах! Я слышал, что твои сестры под конец сами просили муликанский член, пребывая в диком экстазе от группового изнасилования! Ведь всему миру известно, что из маликанцев любовники совсем никакие, среди них и мужиков-то даже нет, одни лишь тряпки!

Бравая речь командира рассмешила наемников, но не всех, некоторые вздрогнули, их зады сжались при мысли о том, сколь сильно сейчас взбешен Мальдрус. Ведь небесные колья с телами на них никуда не делись, крики истекающих кровью планетарцев продолжали сотрясать воздух. Парализованные силой зеленых глаз, испытывая немыслимую боль от двух сил Мальдруса, бедняги были обречены на ужасные страдания и смерть. И вся эта картина как бы говорила от лица маликанца, «Я сделал это, находясь в бодром и веселом расположении духа. А теперь представь, что я с тобою сделаю, сука, если ты разозлишь меня!»

— Эй, членосос, ты что-нибудь слышал о моем списке любимчиков?! — прокричал Мальдрус и, оскалив свои зубы, придавшие лицу более безумный вид, он ринулся вперед.

Спустя минут десять в округе стояла практически гробовая тишина по сравнению с недавними шумами. Лишь два клинка слабо звучали где-то в одной из бреши стены. Отступая вверх по обломкам, люмитанец интенсивно махал мечом, а его противником был Илиан, который, почти навеселе и непринужденно, продолжал теснить сверхчеловека.

Добравшись до верхушки обломков, Илиан прибавил каплю сил и в следующую секунду его меч уже насквозь поразил врага. Истощенный люмитанец рухнул на колени и получил кулаком в зубы, что отправило его в стену ближайшего дома. Вслед за ним полетела золотистая сфера, которая вошла в дом без стука и снесла его ко всем чертям, превратившись в двухсекундный столп энергии.

— Спасибо, что проводил, — шутливо произнес Илиан и огляделся по сторонам.

Его взору предстала картина, вызвавшая у него дежавю, будто он уже видел такое, на арене. Мальдрус сидел на горе из трупов, напевая песенку, его винтовка лежала на коленях, пока капли крови стекали с них обоих. Под мертвой горой уже растекся целый океан крови, тела были сильно изувечены, с выражением ужаса на хладных лицах.

«Прости, я не хотел становиться плохим, просто этот мир сделал меня таким».

— А, проходи мой дорогой, я тут как раз беседовал со своим новым другом о прошлом. Верно, мой рептилийский пупсик?

Илиан не понимающе посмотрел в ту же сторону, куда обращался Мальдрус и увидел, что по растопыренным рукам и ногам к стене прибит еще живой делдаркец. Он был разрисован, как мишень, центр которой был у него прямо на промежности. В нем уже было пять метательных ножей, но тот пока не издал ни звука.

— Ты проходи, Илиан, я как раз пытаюсь выяснить у этого славного джентльмена, что ему известно о братской войне, но тот почему-то молчит. Хотя еще пару минут назад ничего не мешало ему заявить о том, как он бы с радостью трахнул мою матушку в ее задницу… Я не злюсь… нет… то ведь дела давно минувших дней, да? Все уже давно позабыли об этом, пора двигаться дальше, оставить прошлое позади. Поэтому, я не злюсь… нет. Я просто блядь в бешенстве!

Мальдрус создал в руке еще один нож и метнул его в глаз делдаркцу, но этого было не достаточно, чтобы убить его. В этот раз пленник закричал, словно хряк на скотобойне, а маликанец телепортировался прямо к нему.

— Чувствуешь это, ты чувствуешь, гнида?! В этот раз куда больнее, да?! А знаешь почему, знаешь почему?! Это не из-за просранного тобою глаза, нет, дружок, а из-за меня, меня! Ты понял, сука, вот, что бывает, когда кто-то позволяет сказать себе лишнего! Каждое твое ранение я могу превратить в настоящую пытку, которую не выдержит даже самый бесчувственный засранец на этой вселенной!

Маликанец схватил делдаркца за причиндалы, словно в тески, а другой рукой остановил мотающуюся от боли бошку и заставил посмотреть себе в глаза.

— Любишь совать свою кривую писюльку в беззащитных женщин, да?! Ощущаешь себя при этом королем, альфа-самцом этого никчемного мира?! Отвечай мне!

— Отсоси мне, безумный ублюдок! — с этими словами делдаркец плюнул кровью в лицо Мальдруса и улыбнулся.

— Прекрасно, просто прекрасно, я рад, что ты еще способен ехидно харкать мне в лицо, иначе ты бы расстроил меня, сдавшись так быстро!

Маликанец вернулся назад на гору трупов и, встав на ней, метнул два кинжала, наполненных своей силой. Один из них угодил в зубы, а второй в пах делдаркца, от чего тот просто сошел с ума от боли, начав извиваться, будто уж на сковородке. Глотку наполнила кровь и пленный начал хрипло булькать.

— Что? Что ты там пробулькал?! Извини, я не понимаю! А, тебе понравилось?! Тогда держи еще! — третий кинжал влетел чуть выше паха, затем Мальдрус исцелил делдаркца и, дав тому на мгновение прийти в себя, снова запустил ему нож в пах.

— Скажи мне, откуда ты знаешь о том, что сделали с моими родными! Об этом не знает никто, слышишь меня, никто! Я всех убил, всех, кто насиловал и убивал мою семью в тот день!

Кинжал за кинжалом втыкались в тело делдаркца и вскоре тот начал походить на подушечку для иголок, а Мальрдус продолжал кричать, полностью обезумив. Он метал снова и снова, даже когда на лидере наемников не осталось и живого места, маликанец продолжал кидать ножи по цели, которые врезались в уже имеющееся там и просто падали на землю.

— Мальдрус! Мальдрус! — кричал Илиан, но тот его не слышал.

Тогда поборник справедливости телепортировался к маликанцу и дал тому, как следует по роже. Мальдрус слетел вниз и пару раз кубарем прокатился по земле, а когда остановился, просто дрожал, сжав кулаки. Он глубоко и судорожно дышал, опустив голову, пока вскоре не произнес:

— Спасибо. Прости, у меня просто крыша окончательно съехала, когда он напомнил мне о том, что сотворили с моей семьей. Понимаешь, я не мог сдержаться, сам отдал ключи от всех дверей своему второму я, чтобы он в своей манере проучил сволочь за длинный язык.

Илиан подошел к Мальдрусу и протянул тому ладонь.

— Все в порядке, не нужно извиняться, ты не виноват в том, что случилось с тобой и твоим народом. А тот приемник для ножей заслужил все это сполна, его визг до сих пор в ушах звенит.

Маликанец поднял голову и с улыбкой ухватился за руку. Не успели наши герои заскучать, как звук боевого марша привлек их внимание. Вдали виднелась еще одна крупная армия, но на этот раз, впереди нее шли сорок три короля во всей своей красе.

— Сколько запасов илуния у тебя осталось? — спросил Илиан.

— Еще две третьих есть, вполне хватит, даже на пару безумных взглядов останется.

— Хах. Тогда приготовься, я слышал, что каждый из королей владелец шестнадцатого круга. Не знаю, осилим ли мы их…

— Неужто сожалеешь о том, что мы прибыли сюда?

— Шутишь что ли? Это самая прекрасная идея. Только посмотри вперед, сколько мрази идет на нас, и все они собраны в одном месте, не нужно мотаться по вселенной в поисках каждого!

— Что же ты раньше не заявился сюда?

— Я развивал свой орден и учил их быть сильнее, да и готовился к турниру, чтобы остановить детище, порождённое мной. Тогда все было по-другому, будучи окруженным своими воинами, мне все равно не на кого было положиться, а выйти одному против всех королей могло запросто окончиться смертью. А что же ты?

— Забыл? Я убиваю муликанцев.

— И вот ты здесь…

— Ну, иногда бывает полезно отвлечься от привычных хлопот и для разнообразия убить кого-нибудь другого. Особенно в такой-то компании…

Илиан улыбнулся, слегка прищурившись. Он пристально смотрел на идущую к ним армию, пока не произнес последние слова перед началом неминуемо приближающегося боя:

— Никогда бы в своей жизни не подумал, что буду биться против самых отпетых ублюдков во вселенной бок о бок с самым опасным из них.

— Да? А я всегда знал, что мы споемся! Му-ха-ха! Приготовься, Илиан, сейчас мы либо сдохнем, либо утихомирим вселенскую мразь на много веков вперед!

Сорок три короля представляли собой одну из самых разношерстных компаний, в которую входила каждая раса, даже два илкарца, коих в мире осталось не так уж и много. От брутального бринрока с взглядом убийцы и жестокого головореза, воняющего потом, до элегантного фельсонта в моднючем фраке, с роскошной шевелюрой и дорогими духами, вот как выглядели главари подпольного мира.

Все это время они собирали в своих башнях силы, отправив наемников и ничтожеств поразвлечь нарушителей спокойствия. Илиан и Мальдрус были словно два разъяренных пса, которым кинули кость, дабы на время занять, пока планетарцы телепортировались в башни королей со всей вселенной через личные телепорты. Главари были уверены в себе, у них был четкий план действий, который должен бы привести их к победе. Они знали слабости Мальдруса и, что ни маловажно, Илиана, так как внимательно смотрели битвы этих двоих.

Казалось, они предусмотрели все — большая часть королей нападает на Илиана, отрубая ему возможность поглощать илуний, как это сделал Дарбрелт, а остатки лидеров, вместе со всей армией занимаются Мальдрусом, разделяя эту двоицу и убирая слабейшего из них.

Но вот чего они не смогли предусмотреть, так это то, что произошло в следующую секунду. Ничего не предвещало беды, солнышко ярко светило, пели птички, горели разрушенные дома, а мертвые разлагались под лучами, пока, словно гром средь ясного неба ни появился не большой корабль, терпящий крушение.

— Яхуу! — послышалось радостное завывание в небесах.

Каждый устремил свой нос вверх, смотря на чудо-явление, летящее стремительно вниз. Старина Белиндор стоял на крыше горящего корабля, который под конец не выдержал нагрузки и начал рассыпаться. Бринрок тряс секирой, поднимая ее над головой и довольно кричал, словно покоряет крутую волну на доске для серфинга. В это время Джорелл пытался мягко усадить эту бедную посудину, но быстро понял, что затея так себе и пора прикинуться крысой, чтобы сбежать с этого корабля.

— Всем стоять на месте, сукины дети! Илиан, Мальдрус, убьете еще хоть кого-нибудь без меня, клянусь вставной челюстью своей бабушки, вам лично придется удовлетворять меня и мою жажду битвы! Никому не двигаться, я сам со всеми разберусь! Лети кораблик, лети сука!

— Какого хера он творит? — Илиан смотрел на это с приоткрытым ртом, внезапно момент истины на его глазах превратился в сраный цирк и все по вине одного тупоголового бринрока.

Джорелл объявился недалеко от внешней стороны стены, затем развернулся и помахал падающему Белиндору рукой.

— Он ведь собирается телепортироваться оттуда? — поинтересовался Илиан.

— Ха. Думаю, что нет, но мы оба с тобой понимаем, что произойдет, если он этого не сделает, — Мальдрус с удовольствием смотрел на великана, прикрыв глаза рукой от ярких лучей.

— Полудурок…

Белиндор сделал щиты на минимум и без капли сомнений потерпел крушение на большой скорости, со всего размаху врезавшись в землю. По округе пронесся грохот и взрыв. Армия преступников непонимающе переглядывались между собой, пытаясь понять, что это сейчас вообще такое было, но раздумья отошли на далекий план, когда вдалеке появилась стена из красной энергии.

Небеса окрасились кровью и затмили лучи, огромная тень упала на головорезов, заставив коленки трястись от страха. Белиндор знатно подпитал себя крушением самолета и теперь был готов размазать каждого, до кого доберется.

— Илиан, Мальдрус, а теперь еще Джорелл с Белиндором, я на это не подписывался! — прокричал один из преступников и получил немедленное одобрение со стороны других трусов.

— Стоять на месте, любой, кто шевельнется, сдохнет! — крикнул один из лидеров шайки.

В эту же секунду устоявшая часть стены попала под ярость Белиндора, и переполняемый мощью великан прошел сквозь нее, оставив позади развалины. Вокруг него была убийственная ярость, глаза искрили энергией, а кибер-рука вызывала неподдельные эмоции. Армия начала понемногу отступать и тогда лидер бринрок предпринял попытку воодушевить их.

— Чертовы ничтожества, чего вы его так боитесь?! Да он никто, сейчас я это докажу вам! Разрублю в один удар, и никакая подпитка сил ему не поможет!

Бринрок покрылся тяжелой броней и ринулся на Белиндора, он замахнулся со всей силы и попал прямо по нему. Удар и вправду оказался достойным, коричневая энергия вертикальными линиями разлетелась в стороны от места удара, хороня под собой город.

— Это, по-твоему, удар?!

Белиндор удерживал топор противника двумя пальцами за конец лезвия. Один из главарей вздрогнул в последний раз, и Белиндор ударил в ответ. Смертельная энергия разрывала перед собой землю надвое и со скоростью света прошлась по армии, разметав их во все стороны, затем пошла дальше и добралась до сорока трех высоток, за секунду превратив их в ничто. Каменные обломки зрелищно осыпались вместе со стеклом вниз, поднимая вдалеке пыль.

— Вот это, я называю ударом.

Перед Белиндором лежал разрубленный надвое бринок, чуть дальше разбросанная армия, большинство из которой пыталось отыскать свои конечности. А оставшиеся сорок два короля с недоумением смотрели вокруг, не понимая, как подобные чудовища могут существовать.

Вскоре в город вошел и Джорелл, идя абсолютно непринужденно и никуда не торопясь. Он с любопытством осматривал местные достопримечательности, такие, как прибитый к стене делдаркец с кучей торчащих кинжалов по всему его телу, пронзенные кольями преступники, все еще висящие наверху, разбросанные по руинам трупы и великолепно падающие вдалеке стеклянные небоскребы.

Появившись в центре боевых действий, Джорелл напомнил о себе, а так же о том, что он тот, кто победил этого безумного, неудержимого гиганта, что только что в одиночку разнес армию. Переглянувшись между собой, сорок два короля приняли единственно верное решение на данный момент — бежать. Начать все заново, подготовиться лучше и стать сильней, построить преступную империю в другом месте, лучше и сильней, но сейчас необходимо избежать внезапно нагрянувшего к ним правосудия.

Джорелл, как и все остальные завидели страх в их глазах, обычно планетарцы с таким взглядом бросаются наутек, пытаясь спасти свою жизнь. Но Илиан и Мальдрус были готовы к такому развитию событий, предварительно накрыв эту планету специальным барьером, который пропускал, но не выпускал. В этом и был их расчет — пропустить сюда всю мразь, что телепортируется на помощь своим хозяевам, и похоронить их всех вместе в хитрой ловушке.

Короли поблекли, размываясь на тусклые силуэты, пока не исчезли совсем. Илиан и Мальдрус сначала злорадно улыбались, пока через несколько секунд ни поняли, что те действительно телепортировались в неизвестном им направлении. Они плавно перевели взгляд друг на друга, пытаясь понять, что пошло не так.

— Ты же ведь накрыл свою половину планеты, как договаривались, да? — спросил Илиан.

— Конечно! Я думал, что это ты налажал! Срань какая, мы зачем сюда вообще перлись тогда? Чтобы раскидать всяких шестерок и дать уйти крупной рыбе?!

— Ничего не понимаю, мы же возвели барьер, весь наш план был построен на этот треклятом барьере!

Джорелл не выдержал и громко засмеялся.

— И чего здесь смешного? — Илиан хмуро посмотрел на Джо, а затем заметил, как тот сквозь смех иногда поглядывает на Белиндора, а тот ведет себя как-то странно, не злорадствует, хотя это его любимое дело.

— Белиндор, ты ведь ничего не сделал с барьером, когда вы вышли на орбиту планеты, так?

Джо рассмеялся еще сильнее, надрывая живот, из его уст, сквозь смех вырвалось:

— Я же говорил тебе, что ты ошибаешься!

— Тупоголовый бринрок, сколько вас поведал, всегда убеждался, что голова вам нужна только для того, чтобы пожрать! — рьяно начал жестикулировать Мальдрус.

— А ну заткнись, нечего на меня орать! Да, я уничтожил ваш хваленный барьер еще на подлете к нему, но это только потому, что принял его за вражеский! Откуда мне было знать, что он ваш! Не особо хотелось поджарить свою задницу раньше времени!

— Джорелл, ну ладно он идиот, но ты-то?! Неужели не мог остановить его?

— А ты вспомни, как он объявился здесь, размахивая своей секирой и крича на всю округу, верхом на горящем корабле, и все вопросы сразу отпадут.

Илиан тяжко вздохнул, потирая лоб, здесь и вправду нечего было поделать, Белиндор был клиническим идиотом, и это надолго.

— Ладно, хрен с ними. Эти трусливые сыкуны еще получат свое.

Илкарец посмотрел на Джо, улыбнулся и, раскрыв объятия поздравил того с победой, на что Белиндор лишь что-то обидчиво буркнул. Мальдрус так же поспешил с поздравлениями, а Белиндору посоветовал впредь лучше беречь свой и без того маленький мозг. Однако великан напомнил о том, что битва все же закончилась ничьей, по мнению многих, ведь в последний момент Джорелл попал под раздачу его великолепной руки.

Так или иначе, спор необходимо было отложить, на повестке дня был более интересный вопрос, поиски ответов в центре Земли. Илиан разложил на земле звездную карту и предложил долететь до расстояния в один световой год от солнечной системы, откуда совершить один телепорт до самой Земли. Это потратит у них очень много сил, но иного выбора избежать обнаружения не было. При высадке на вражескую планету подобным способом приравнивалось бы к самоубийству, но учитывая, что Земля была дружелюбной территорией, план казался вполне уместным.

До боя Аренлэйка и Лейдергада была целая неделя, пока для них подготовят место битвы, а пока четверке искателей тайн предстояло совершить перелет.

Отыскав под остатками города преступников ангар, команда быстро определилась с выбором транспорта, который довезет их до пункта назначения. Потратив около четырех дней на перелет через червоточину, они высадились на ближайшей планете и вышли наружу, чтобы подготовиться к телепортированию.

Определив по звездным картам, в какой стороне находится Земля, Джорелл уставился туда, не сводя глаз, и даже тогда, когда к нему подошел Мальдрус.

— Ты чего там увидел?

— Ничего, просто в той стороне мой дом.

— Скучаешь?

— Да… Такое ощущение, словно не был там целую вечность, хочется снова оказаться под небом моего родного мира.

— Эх. Как же я тебя понимаю. Моя нога уже тысячелетия не ступала по родной земле, а глаза видели ее только на изображениях. Иногда мне хочется оказаться под тенью наших прекрасных деревьев, сидеть на песке с видом на океан, пока розовые небеса плавно становятся черными… Эх, убил бы за одну такую возможность.

— Почему… почему маликанцы черные и темно-зеленые, а муликанцы красно-зеленые? — вдруг поинтересовался Джо, решив, что сейчас подходящий момент, пока перед ним здравомыслящий Мальдрус.

— Хех. Все очень просто. Мои предки, вернее, маликанцев, жили там, где преобладала густая растительность, черные и зеленые тона, где день был живописным до безумия, а ночь погружала в полную темноту, где среди густой листвы не было видно даже собственных пальцев. Муликанцы же, напротив, жили среди дюн, раскаленных оранжевых камней и гор, а также светло-зеленых кустарников. Видишь ли, наша планета имеет форму не совсем шара, скорее плохо слепленного снежка, с кучей неровностей. Поэтому с космоса выглядит как будто чья-то голова с множеством проеденных плешей.

Мальдрус немного ухмыльнулся, а затем продолжил:

— Не знаю, известно ли тебе, но наши древние предки обладали навыками ваших хамелеонов, мы могли менять окрас, чтобы спастись от крупных хищников. Так в большинстве своем кожа моих предков была черно-зеленой, потому что именно эти цвета преобладали в ареалах нашего обитания, у муликанцев было тоже-самое. Трудно скрываться от гигантского иглострела, посреди оранжевых песков и зеленых кустарников, когда сам ты похож на большую бегающую кучу дерьма по своему окрасу. Поэтому, муликанцы всегда ходили с оранжевыми и зелеными пятнами на теле, хищники их очень часто стали терять из виду. Так мы и жили каждый в своем ареале обитания, разделенные морями и океанами. Вскоре с развитием ума, появлением мечей, копий и стрел, организованных отрядов и поселений с большими заборами у нас отпала нужда трусливо прятаться в кустах, наоборот, мы стали хозяевами положения. С этим эволюция решила, что раз такое дело, значит и способность к маскировке нам тоже не нужна. Оставив нашей коже привычный для нас оттенок и, слегка упростив нашу нервную систему, способность судорожно менять окраску, пока моча льется от страха при виде гигантской твари, исчезла.

— А ты умеешь рассказывать истории, тебе кто-нибудь говорил об этом?

— Еще бы, я сладкоголосый дьявол, когда не занят отстрелом своих старых добрых друзей муликанцев.

— Джорелл, Мальдрус, мы готовы! — прокричал Илиан, зазывая их к себе.

— С координатами все в порядке? — спросил Джорелл, вглядываясь в маркер на карте.

— Да, как ты и передал, мы телепортируемся в это место. Если вкратце, на что оно будет похоже?

— Это не передать словами, лучше один раз увидеть.

— Хм. Ты умеешь заинтриговать. Тогда вперед.

Джорелл открыл глаза и не мог поверить увиденному, он не спеша огляделся и сделал пару шагов вперед.

— О, Созидатель, ты был прав, это и вправду не передать словами, — с восхищением произнес Илиан, встав рядом с Джореллом через пару секунд после него.

Так же с ним поравнялись и Белиндор с Мальдрусом, и четверка встала в одну линию. Их окружали заснеженные горы и густой хвойный лес, а крупные хлопья медленно падали с неба. Они стояли на краю обрыва, и им открывался вид, который навсегда отложиться в памяти, пейзаж, столь красивый, что даже говорить было бы преступлением, нарушая эту идиллию. Горный водопад был уровнем ниже них, он стекал дальше, к далеким зеленым лугам, питая собою чудесную речушку, текущую вдоль долины. Улучшенным зрением можно было разглядеть зверей, пасущихся внизу и то разнообразие жизни, которое оно представляет. Хребет окружал все эту красоту с разных сторон, словно неутомимый страж, что бережет покой этого места.

— Предки, вот это край! За такую красоту можно с радостью умереть и тысячи раз. Теперь я тебя понимаю Джорелл, почему ты так отчаянно хочешь победить, — восхищенно произнес Белиндор, полной грудью вдыхая свежий морозный воздух.

— Согласен с нашим великаном, я словно попал в рай. Еще один чудесный бриллиант в нашей тухлой вселенной. Береги его, Джорелл, — так же добавил Мальдрус, усевшись на край обрыва.

— Думаю, наш друг и так знает об этом, верно, Джорелл? Джорелл? — Илиан посмотрел на молчаливого приятеля, который вдруг закрыл глаза, вдохнул так глубоко как смог и с улыбкой произнес:

— Я дома, наконец-то.

Приятелями было решено сделать маленький привал, чтобы восстановить хотя бы часть сил, которую они потратили на телепортацию. Душа Джорелла просто пела, он делал то, о чем так долго мечтал. Он сел около дерева, облокотившись на него спиной и, не думая ни о чем, просто наслаждался тишиной с закрытыми глазами. Мальдрус продолжал разглядывать местность внизу, Белиндор бродил где-то по округе, а Илиан последовал примеру Джо и тоже решил умиротворенно посидеть у дерева.

— Почему именно это место, Джорелл? — крикнул Мальдрус, повернувшись в пол-оборота.

— Я был тут однажды, по крайней мере, в моих воспоминаниях есть смутный отрывок об этом месте. Жаль, я плохо помню, что именно привело меня сюда. Ко всему прочему, здесь нам никто не будет мешать, не хотелось бы наткнуться на людей, тогда наше присутствие быстро раскроется.

— Дело говоришь. Ренианцы наверняка пристально следят за вами, и если каждый начнет говорить о том, что их любимый защитник здесь, очень скоро Алутар не будет спускать с нас глаз, — едва Илиан договорил, как его внимание привлекла шишка, лежащая в снегу, он поднял ее и начал тщательно рассматривать.

— Ну что, салаги, кто хочет пожрать? Я тут наткнулся на этого мясистого парня, и он явно хотел, чтобы мы его съели.

За спиной Джорелл услышал голос Белиндора, под копытами которого хрустел снег. Джо обернулся и увидел, что тот волочит на своем левом плече мертвого оленя, а правой руке у него приличная связка хвороста. Слова вырвались сами собой.

— Твою мать, тебя даже на пару минут нельзя одного оставить, кого-нибудь да убьешь.

— А что? Это какой-то твой дальний родственник?

— Скорее уж твой, — пошутил Мальдрус и слегка хихикнул.

— Действительно, может это твоя тетушка по маминой линии, которая давным-давно переселилась на нашу планету, но слегка деградировала?

— А ну хватит меня подначивать, а то сам все съем!

Белиндор повалил тушу на снег вместе с хворостом и начал подготавливать костер.

— Разве твои дальние предки не были травоядными?

— А еще срали на ходу и разводили на себе блох, прикажешь мне и этим заняться?

— Спокойно, спокойно, я просто спросил, — Мальдрус поднял ладони в качестве жеста, тут же опустив назад.

— Не проще ли воспользоваться илунием? Зажарим эту тушку в два счета, — в этот раз предложил Илиан, видя, как Белиндор начинает раскладывать палки и сооружать большой деревянный шампур.

— Тратить илуний, чтобы приготовить добычу, это занятие для гомиков и фельсонтов, что в целом одно и то же. Настоящий мужик умеет обходиться без волшебных огоньков из глаз в нужной ситуации. Если у кого-то не хватает мастерства, чтобы завалить свою добычу без илуния, то у меня для него плохие новости, пусть заглянет в штаны и поищет там наличие члена, наверняка, его там не окажется.

— Между прочим, среди женщин много прекрасных охотниц, — подметил Джорелл.

— Не спорю, но ты можешь втирать мне сколько угодно все это секситское гавно, но у моего народа принято так — все у кого есть член или кто считает себя мужчиной, выполняют самую тяжелую работу. Они всегда в крови, дерьме, машинном масле, пыли, опилках, сложных проектах, делах и шрамах. Женщины же всегда поддерживают уют в доме, чтобы всегда было что пожрать, следят за потомством, они всегда ухожены и красивы, от них вкусно пахнет. Наши женщины могут и рожу набить, если им так хочется, но на войну их допускают очень в редких случаях. Как ни крути, если взять двух одинаковых по мастерству воинов, но разного пола, мужчина победит, потому что он от природы сильнее, это тысячелетиями доказанный факт. Хотя того же делдаркца любая наша бабища щелкнет двумя пальцами. Хе-хе.

— Очень интересно послушать краткий курс о сексизме от профессора Белиндора, но может, мы лучше решим, как будем проникать в центр планеты? Меня омрачает тот факт, что она всюду просматривается ренианцами, и если мы попробуем войти внутрь так же нагло, как и на Тропикании, это может плохо кончиться, поэтому нам нужен план, — вмешался в монолог Белиндора Илиан.

— План есть, — Джорелл оглядел остальных и добавил. — Мы войдем через Марианскую впадину, сэкономим одиннадцать километров начального пути, и никто точно не заметит нашего вторжения.

На глубине одиннадцати тысяч метров был полнейший мрак, неизведанный человечеством мир. Помимо монструозного давления, вода на дне была очень горячей, а вместо песка четверку авантюристов ожидала мерзкая слизь — остатки раковин и планктона, что копились на дне долгое время.

В этом месте Джорелл, как никогда почувствовал себя одиноким, словно весь мир вдруг исчез. Белиндор пробурил для них небольшой туннель, который тут же закрыл, едва только они попали внутрь. Стремительно продвигаясь вперед, каждый при помощи илуния восстанавливал пустоту позади, чтобы все осталось в первозданном виде. Вскоре отряд снова принял ванну в ядре планеты, а еще через минуту, не могли поверить своим глазам. В огромном океане раскаленных веществ, питающих Землю, они нашли тот самый вход, который с радостью поглотил их.

Пройдя систему очистки, приятели наконец-то смогли пройти вперед. Коридор был достаточно широк, чтобы вчетвером они шли плечом к плечу. Через метров двадцать их ждал еще один вход, а за ним, настоящее чудо.

Широкие двери отворились, и Джорелл зашел внутрь нового помещения уже с приоткрытым ртом. Десять девятиэтажных скульптур латланцев подпирали собой потолок, удерживая его одной рукой, пока другая держалась за оружие. По темно-зеленым стенам и скульптурам струились полосы илуния каждого вида, а потолок был звездным небом в прямом смысле этого слова. От чего не грех было сказать, что великаны, стоявшие по обе стороны, удерживали небеса.

Джорелл и его друзья осторожно шли мимо молчаливых, но грозных изваяний, изредка сводя с них взгляд. Их целью была дальняя часть этого внезапно огромного помещения, где дальше Илиан заметил электронную панель.

— Ни шагу дальше!

Угрожающий крик эхом пронесся по всему залу, заставив всю четверку схватиться за оружие.

— Кто здесь? Покажись! — крикнул Джорелл, вглядываясь в темные углы среди статуй.

— Так-так-так, кто здесь у нас? Человек, стоящий рядом с илкарцем, маликанцем и бринроком, сдается мне, прошло очень много времени, раз ты стоишь плечом к плечу с иными расами.

На вершине ступенек, ведущих к панели, появился силуэт, который становился все ярче, пока Илиан не обомлел от неожиданности, пока тело его ни вздрогнуло, а внутри все ни сжалось.

— Император Э̀беркрай, не может быть…

— Знаешь, кто я? Вернее, кем был тот, с чьей личности сделан я?

Илиан сделал несколько трепетных шагов вперед, аккуратно прокрадываясь сквозь трех друзей, что не сводили с него взгляда. Голограмма вгляделась в лицо илкарца, как вдруг на ее лице появилась ироничная улыбка.

— Я знаю, кто ты, именно тебе принадлежат финальные штрихи в конце истории моего народа. Каково это, Илиан Испепелитель, прийти сюда в поисках ответов к тем, кого ты добил собственной рукой?

— Постой, откуда ты знаешь, зачем мы здесь? — вмешался Джорелл.

— Тропикания — 14, сигнал оттуда и вся информация поступила в это хранилище, как только вы вступили в диалог с тамошним хранителем. Если бы я не знал, кто вы, будьте уверены, между нами не состоялся бы столь дружеский диалог.

— Раз тебе уже все известно, может быть, ты дашь нам то, зачем мы здесь? К чему терять время? — в этот раз спросил Мальдрус.

— Не так быстро, мой маликанский друг, как, кстати, поживают твои братья муликанцы? — голограмма слегка наклонилась, словно вслушиваясь в ответ.

— Великолепно, они наши хозяева, а мы их рабы.

— Вот как? Очень прискорбно слышать такое, но, именно за этот мир вы боролись, именно за него погубили нас, тех, для кого были словно детьми. Мы вырастили вас, дали знания, технологии, способность самим творить чудеса и бороздить бескрайний звездный океан, открывая червоточины на своих кораблях. Латлания раскрыла вам путь кругов, саму суть мироздания, способную приблизить простого смертного к богам, и вот как вы отплатили нам.

— Мы были глупцами и не ведали что творили. Я понимаю, что никакие слова не вернут вашу расу к жизни, но и другого, кроме глубочайших извинений предложить не могу, — Илиан снова склонил голову, по-прежнему съедаемый глубоким чувством вины.

— А если я скажу, что хочу, чтобы ты убил себя прямо здесь и сейчас, Илиан? Если я скажу, что хочу видеть, как кровь хлынет из твоей глотки и станет маленьким утешением для погибших душ моих собратьев? Что, если я скажу, что не дам вам то, зачем вы пришли, пока твоя душа не исчезнет из этой комнаты? Это то, что ты можешь мне предложить, Испепелитель, твоя никчемная жизнь в обмен на знания.

Джорелл увидел, как рука Илиана, не дрогнув, помчалась к глотке с кинжалом в руке, чтобы вспороть ее. И лишь в самый последний момент ему, Мальдрусу и Белиндору удалось остановить илкарца, когда капля крови начала медленно стекать по острию из маленькой ранки.

— Ты твою мать совсем охренел? Ублюдок, так мы тебе и позволили вскрыться по воле этой златоглазки! — брызжа слюнями, кричал Мальдрус. — Эй, ты, как тебя там? Эберкрай, пошел ты в жопу! Жизнь Илиана в миллионы раз ценнее, чем какие-то там знания!

— Отпустите меня! От этих знаний может зависеть жизнь всех планетарцев во вселенной, если для этого нужно пожертвовать лишь мной одним, то…

— То хер им всем, пусть дохнут. Не позволяй своим сожалениям манипулировать тобой! Не ты бы их погубил, так кто-нибудь другой, желающих тогда хватало! Ты лишь закончил их мучения! — Белиндор крепко держал запястье Илиана, не давая тому и дернуться, хотя илкарец явно пытался.

— Я дам вам ответы, — внезапно сказала голограмма, пока остальные удивленно посмотрели на нее.

— Порыв Илиана убить себя был чистым и полным решимости, он и вправду раскаивается до глубины души. Но вы правы, его смерть не вернет мой народ к жизни, а его сила очень сильно может понадобиться галактическим сообществам. Император Латлании любил вас, не смотря ни на что, и даже когда военным советом было принято начать убивать вас с той же жестокостью, с какой убивали вы, он до последнего был против, но уже ничего не мог поделать. Кем бы вы ни были, дать вам необходимую информацию, было заложено во мне с самого начала.

— Раз так, тогда скажи нам, что удалось узнать Э̀беркраю, что это за темные сущности, которые в тайне бродят по нашему миру?

— Воспроизвожу хронологическую запись номер две тысячи сорок четыре. Время создания шестьдесят семь лет до краха империи.

На все помещение зазвучал голос Эберкрая, ни чем не отличавшийся от голоса собственной голограммы. Задумчивый и таинственный голос императора звучал из динамиков немного приглушенно, он часто останавливался, чтобы обдумать сказанное им или то, что лишь собирается сказать на запись.

— Я до последнего не верил, что война начнется, что те, в ком мы воспитывали добродетель, словно в собственных детях, ополчаться на нас просто так. И вот уже почти тридцать лет мы убиваем друг друга по всем уголкам вселенной, окрашивая планеты разноцветной кровью. Когда все пошло не так, где мы ошиблись? Хотел бы я знать, но, увы. Никто из нас не хочет это признавать, но понемногу мы сдаем позиции, у нас кончаются припасы и боеспособные воины, а наши враги, словно рой застилают небеса своей пехотой и техникой, лишь одним своим видом подавляя боевой дух моих братьев и сестер.

Вся вселенная ополчилась на нас, каждый планетарец ненавидит нас за то, чего мы не делали. Как ренианцам удалось так сильно промыть мозги всем этим несчастным? Как из-за маленький горсти сомневающихся весь мир сошел с ума? А может, все мы и есть сумасшедшие, просто не знаем об этом?

— Запись номер два — пятьдесят четыре года до краха империи.

— Сегодня мои генералы и советники единогласно приняли решение о применении оружия к мирным планетарцам. Я до последнего был против, но меня уже не слушают. Горе и гнев совсем затуманили их рассудок, а чувство обреченности ни за что не позволит им вновь вернуться к здравомыслию. Теперь невинные женщины, старики и дети будут страдать с обеих сторон. Лишь старый добрый Дуирлан по-прежнему на моей стороне, это успокаивает меня.

— Запись номер три — сорок шесть лет до краха империи.

— Сегодня со мной случилось немыслимое, что заставило меня по-новому посмотреть на наш мир. Отправляясь в экспедицию на край вселенной, в поисках убежища и новых возможных баз, моя команда была атакована неизвестным врагом. На одной из планет мы обнаружили странный эффект неравномерности распределения илуния, словно тот уходит куда-то, концентрируясь в определенной точке. Поиски привели нас в глубокую пещеру, тьма в которой была столь густа, что, казалось, будто ее можно потрогать руками и никакой свет не мог отогнать ее.

В недрах мы нашли невиданный артефакт, чудо-механизм, который поглощает весь илуний вокруг, даже из нас, делая слабее с каждой секундой. При чем, как показалось мне и нашим ученым, а вскоре догадка и вовсе подтвердилась, из живых существ илуний поглощается куда быстрее, увеличивая скорость поглощения с геометрической прогрессией. Однако я отошел от сути того, о чем говорил раньше. На нас напали, какие-то неизвестные, окутанные не просветной тьмой, но очень сильные и жестокие. Самое удивительное, что и они поглощали мои силы во время боя, поэтому у меня не оставалось иного выбора, кроме как убить их. А едва жизнь покидала их, тела самоуничтожались.

Я взял артефакт с собой, сейчас наши ученые работают над ним, не отходя от него ни на миг. Но что это были за существа, и почему они так яростно защищали нашу находку? Неужели, это внезапно всплывший ответ на наш излюбленный вопрос о том, кто же был раньше?

— Вот оно, Мальдрус. Все в точности, как в дневнике, который ты мне дал! Те же сущности и артефакт! — воскликнул Джорелл, чье воображение разыгралось, выстраивая множество теорий.

— Да, все сходится, вот только к чему это нас приведет все равно пока не понятно. Это могли быть те же ренианцы, скользкие темные сукины дети, которые тайком экспериментировали с новым оружием, — тут же выдвинул предположение Белиндор, не спеша радоваться раньше времени.

— Запись номер четыре — сорок пять лет до краха империи.

В этот раз наших героев окутала живая картинка, воспроизводящая событие прошлого, и те на мгновение стали его частью, чтобы лучше рассмотреть детали.

К сфере, находящейся в лаборатории подвели воина, пока в это время за камерами видеонаблюдения стоял император с другими учеными. Испытуемого представили, как сильного воина и владельца шестнадцатого круга, после чего один из ученых обратился к императору.

— Мы пока так и не поняли, как им управлять, механизм явно не от мира сего. Ни одна из нынешних рас не могла приложить руку к его созданию, нам это точно удалось выяснить за год, как следует, изучив все алгоритмы по созданию технологий у наших врагов. Но вот, что нам все-таки удалось разузнать. Будьте добры, скажите воину внутри приступать, — обратился ученый к своему коллеге.

— Испытуемый, пожалуйста, приступайте!

Воин призвал свою силу, окутав себя доспехами и мощной аурой, но едва это произошло, как шар издал низкий дрожащий звук и выбросил импульс, который прошел сквозь латланца и оставил того без сил, заставив упасть на колени от изнеможения.

— Мощный выброс энергии от живого существа, заставляет сферу принимать контрмеры и выбрасывать импульс неизвестного характера, который напрочь блокирует все силы, вызывая внутри настоящий хаос, — прокомментировал ученый. — Воин не сможет контролировать свой илуний около нескольких часов, за это время он абсолютно беспомощен. К сожалению, пока не совсем понятно, это естественный защитный механизм артефакта, или же он настроен, быть таковым?

— Это невероятно! Если мы сможем найти ключ к управлению этой технологии, мы с легкостью победим в войне и избежим полного уничтожения! — восторженно воскликнул император Эберкрай.