Май, весна и апокалипсис. Книга 2

Глава 8

Марина вышла к нам без автомата, но зато в бронежилете и с пистолетом на бедре. Когда она села рядом со мной на заднее сиденье, я немедленно отвесил ей шутливый комплимент:

— Хорошо экипировалась, этот броник очень идёт к твоим прекрасным глазам!

— Ой, а сам-то в доспехе, как я погляжу! — не осталась она в долгу, — Ты что, совсем из него не вылезаешь?

— Ну так, дело важное и опасное, — пожал я плечами, — Едем убийцу искать!

— Убийцу⁈ — искренне удивилась она. Видимо, ожидала, что я её на свидание зову. Хе-хе. И пистолет на это свидание прихватила!

— Ну да! — кивнул я, — Если ты не заметила, то мы ребята серьёзные, на мелочи не размениваемся, — после этих слов я ей подробно рассказал про Айса и Фокина.

Судя по красноречивому выражению её лица, девушка была несколько разочарована от такой цели совместного мероприятия, однако с её стороны никаких возражений не последовало, напротив, она твёрдо заверила меня, что поможет, чем сможет. И ещё похвалила:

— Да ты, я смотрю, целое расследование провел, как настоящий опер! — сказано это было с такой загадочной улыбкой, что я даже не понял, шутит она или же всерьёз так считает.

Город Петровск расположен на левом берегу небольшой речушки Пина и состоит из трех районов — Машиностроительного, расположенного на севере, Центрального, где сосредоточилось большинство областных и городских административных учреждений, и самого южного Советского, где и проживал интересующий меня Виктор Фокин. Поэтому до нужного адреса мы двигались примерно полчаса, успев за это время обсудить последние новости Системы и Петровска.

Кроме того, по пути Марина рассказала о том, как сейчас у них устроена служба:

— На преступления сейчас сотрудники полиции практически не выезжают, только на убийства. По остальным происшествиям работают только бойцы отрядов самообороны, где они есть. Да и толку от них немного, — махнула она рукой, — А полиция находится на казарменном положении и занимается отражением прорывов. Когда всё это кончится?

— Никогда! — ответил я, — Скорее всего, это всё всерьёз и надолго.

— Как же хорошо мы раньше жили! — с горечью вздохнула она, — И совсем не ценили того, что имели…

— Кстати, а ты кем в полиции работаешь? — поинтересовался я у девушки.

— Дознавателем, — коротко ответила она.

— Это что, у преступников признания выбиваешь? — спросил я с недоумением.

— Ахах! — весело рассмеялась Марина, после чего пояснила назидательным тоном, — Дознаватель это вроде следователя, тоже уголовные дела ведет. Только мы расследованием всякой мелочевки занимаемся — в основном кражи из магазинов, где суммы небольшие. Но сейчас это никому не нужно. Мужчин-дознавателей в мобильные отряды направили, а женщины оформляют умерших и разрешения на похороны выдают.

— А как тебя со мной без проблем отпустили? — удивился я, — Там же вроде за справками очереди большие, должен быть каждый человек на счету.

— Да ладно! — она небрежно махнула рукой, — Если бы начальники хотели, эти очереди бы быстро исчезли, всё равно половина сотрудников там вообще ничего не делает.

За этими разговорами время пути пролетело незаметно, и вскоре Гена припарковался у нужного дома — блочной девятиэтажки с обшарпанными стенами.

Подойдя к металлической двери подъезда, я хотел было набрать номер квартиры на домофоне, но Марина меня остановила:

— Не надо! — после чего достала из сумочки брелок, ткнула им в круглое гнездо, на что домофон откликнулся тихим писком, сообщая, что замок открыт.

— Универсальный ключ! — пояснила она, — Витька Фокин по домофону не открыл бы, не из той он публики.

Поднявшись на третий этаж, я остановился перед железной дверью и спросил у девушки:

— А от этой двери у тебя, случаем, ключа не найдется?

— Неа! — она с улыбкой мотнула головой и нажала на кнопку дверного звонка.

— Кто там? — раздался из-за двери женский голос.

Марина поднесла развернутое удостоверение к глазку и сказала:

— Полиция, откройте!

— Ага, щас! Ордер у вас есть? — судя по ярко выраженному недовольству в голосе, женщина за дверью была настроена к полиции крайне негативно. Да ещё и голос такой гнусный, так и хочется в морду дать, а лучше вообще убить, ну не должны жить на земле люди с такими противными голосами.

— Нам надо с Виктором поговорить! — произнесла Марина уверенным тоном.

— Нету его!

— Откройте дверь, мы осмотрим квартиру и сразу уйдем! — потребовала моя спутница.

— Без ордера не пущу! Пошла на хер, профура! — отшила из-за двери невидимая собеседница, почему-то полностью уверенная в отсутствии у нас возможности проникнуть в квартиру.

Марина беспомощно вздохнула и вопросительно посмотрела на меня с таким жалобным выражением лица, что у меня создалось впечатление — ещё немного и она заплачет.

Хмыкнув, я открыл приложение, просматривая имеющиеся карты. Ага! Вот эта должна подойти — я активировал карту «двуручный боевой топор» и зловеще улыбнулся. Вообще в качестве оружия топоры у меня не вызывали доверия, но в данном случае этот инструмент должен подойти как нельзя лучше.

— Ты чего это? — вполголоса спросила Марина удивлённым тоном, — Вламываться в квартиры, вообще-то незаконно!

— Ну не уходить же отсюда, не солоно хлебавши! — ответил я, продолжая улыбаться, — Если тебя что-то смущает, можешь выйти на улицу. В случае чего скажу, что это целиком и полностью моя инициатива.

— Вы что там задумали⁈ — спросил всё тот же противный голос из-за двери, — Уходите, или я прокуратуру вызову! У меня номер есть, я свои права знаю!

Глянув на Марину, которая, скрестив руки, с возмущенным видом осталась на лестничной площадке, я произнес, обращаясь к невидимой для меня женщине и стараясь говорить как можно убедительнее:

— Слушай, лахудра, или ты открываешь замок и будет всё тихо-мирно, или я твою дверь выломаю и будет шумно! Но квартиру мы всё равно осмотрим!

— Я уже звоню в прокуратуру! — взвизгнул неприятный голос. Как ножом по стеклу. Аж передёрнуло. Сука!

Меня давно интересовал вопрос, насколько системное оружие прочнее земной стали, да как-то всё руки не доходили провести эксперимент. Вот сейчас и поглядим!

Широко размахнувшись, я ударил топором по стальному косяку напротив замка. Дзиньк! Полотнище топора с одного удара, не встретив серьёзного сопротивления, наполовину углубилось в стальной профиль, прорубив солидную дыру. Однако! Внимательно осмотрев результат удара и убедившись, что лезвие вошло достаточно глубоко, я не стал выдергивать инструмент назад, а с усилием нажал на древко, отводя его в строну, чтобы оно выполнило роль рычага.

Земная сталь позорно, без какого-либо сопротивления сдалась под напором системного сплава, и в следующее мгновение дверь с треском распахнулась.

— Помогите! Убивают! — противно взвизгнула толстая пожилая женщина, стоявшая за дверью, и торопливо бросилась внутрь квартиры.

Не знаю, чего хотела сделать эта дура, но я догнал её в два прыжка, схватил за волосы и дернул назад, роняя на спину. Потом помахал кулаком у неё перед лицом:

— Лежи, сука, тихо! Мы осмотрим квартиру и уйдем! Орать будешь, кляп засуну! — уж очень сильно она меня взбесила. Будь на её месте мужик, вообще убил бы, не раздумывая!

Женщина испуганно кивнула головой, а я, быстро осмотревшись по сторонам, вошел на кухню, где за обеденным столом сидел тридцатилетний худощавый небритый мужчина с пропитым лицом, который невозмутимо пил чай из треснутой чашки, глядя перед собой.

— Я так понимаю, Виктор Фокин? — произнес я, усаживаясь на табурет напротив.

— Не трогайте его! Он ни в чем не виноват! — влезла женщина в наш ещё неначавшийся диалог. Надо было и правда кляп ей в рот запихнуть. Судя по возрасту и самоотверженности, эта старая сука, наверное, приходится мамкой этому ушлепку. Яблоко от яблони недалеко падает.

— Уймись, старая! — повернулся я к ней и ещё раз показал кулак, — Я ведь не посмотрю, что ты женщина, стукну, и будешь молча отдыхать в уголке!

— Не мешайте работать полиции! — это уже Марина подошла к ней сзади, жестко дернула за руку и вывела с кухни. Та ещё что-то попробовала вякнуть, но лейтенант её быстро угомонила парой фраз, после чего женщина утихла.

А в кухню зашел Гена, который, быстро оценив обстановку, вызвал из карты биту, после чего оперся плечом о косяк двери и со зловещей ухмылкой стал легонько постукивать битой об раскрытую левую ладонь.

— Чё надо? — спросил Витька, окинув нас удивлённым взглядом, будто только сейчас заметив, что у него на кухне находятся посторонние люди.

— Меня интересует, куда ты дел тот госномер, который украл в соседнем дворе с красного «Москвича» два года назад, — я решил не ходить вдоль да около и сразу выложил свой интерес.

— Не было такого! — ответил он с уверенным и наглым видом, — И вообще, я требую, чтобы вы покинули мою квартиру, или ордер покажите!

Я не дал ему договорить, хлёстко ударив в голову открытой ладонью. Но не со всей силы, чтобы не убить. От удара Фокин, матюкнувшись, слетел со стула, упал на пол, и, оставаясь в лежачем положении, произнёс злобным тоном:

— Я буду жаловаться, вас посадят за такие дела!

Опустившись перед ним на корточки я сказал, стараясь добавить в голос максимум убедительности:

— Чтобы пожаловаться, сука, надо сперва остаться живым! — после этого глубокомысленного замечания, я снова отвесил ему крепкий подзатыльник. Витька с громким стуком ткнулся головой в грязный линолеум и возмущенно взвизгнул:

— Ну вы чё по беспределу⁈ Не воровал я тот номер! Мне чужого не надо!

— О, Миха! — подал голос Гена, всё также стоявший у двери, — Я недавно по телеку видел, что американцы террористов водой через полотенце поливают, говорят, реально работает! Давно хотел попробовать!

— Как это? — уточнил я.

— Да вот, кладешь его на спину, на лицо полотенце и сверху воду льешь. Говорят, быстро язык развязывается. Только надо следить, чтобы не помер. Давай я сделаю!

— Эй вы чё! — снова вякнул Витька, пытаясь отползти от меня в сторону,– Это же беспредел! Вас самих посадят!

Я снова отвесил ему подзатыльник и сказал Гене:

— Ага, работай! — затем перевернул матерящегося Фокина на спину и сел на него верхом, прижав руки коленями. Тот снова высказал своё крайнее несогласие с моими методами дознания и попробовал вырваться. Но силенок у него явно было маловато. Ранги, видать, совсем не качал, дурилка,

Гена со зловещей ухмылкой на лице, взял вафельное полотенце, положил его на лицо жулика, который уже орал благим матом и извивался подо мной как уж на сковородке, безрезультатно пытаясь сбросить меня.

Я держал Витьке голову, а Гена с полминуты поливал водой из чайника, после чего снял полотенце с его лица и с интересом естествоиспытателя заглянул тому в глаза:

— Ну что Витя, сколько продержишься? В следующий раз ведь дольше будет!

— Суки, беспредельщики сраные! — чуть отдышавшись, взвыл Фокин, но увидев, что Гена снова собирается положить полотенце ему на лицо, торопливо выкрикнул, — Гургену я его продал! Гургену! Падла!

— Ну вот, — сказал я ободряющим тоном и легонько похлопал его по щеке, — Можешь ведь, когда хочешь! А теперь давай спокойно расскажи, что это за Гурген, и как его найти?

— У него разборка и авторемонт на кирпичном заводе! Он ворованные запчасти скупает и номера тоже берет!

— Вставай, поедем с нами, покажешь! — приказал я.

— Ээ, не поеду я! Они меня убьют! Там же армяне! — снова взвыл жулик.

— Если ты ещё не понял, — я опять отвесил ему затрещину, — Я убью тебя, сука, быстрее! И только попробуй соврать!

Осмотрев кухню, я обнаружил на подоконнике рулон скотча, обмотал им Витькины руки за спиной, после чего направился на выход, толкая ушлепка перед собой.

Выйдя из квартиры вслед за пленным жуликом, я увидел, что по лестнице поднимаются четыре хмурых мужика с ружьями наперевес и вызвал арбалет. На всякий случай.

— Вы кто такие? — окинув взглядом мой доспех и покосившись на арбалет, требовательно спросил небритый толстый мужик, с помповым ружьем в руках. На вид ему было лет тридцать, а под расстегнутой рубахой виднелась бело-голубая тельняшка не первой свежести, что, по всей видимости, должно было предупреждать окружающих, что перед ними бывший десантник и надо бояться.

— Полиция! — объявила Марина выйдя из квартиры за моей спиной, — А вы кто?

— А мы отряд самообороны, — ответил всё тот же мужик и уже более вежливым тоном поинтересовался, — А документик у Вас имеется?

Марина развернула удостоверение и показала его бывшему десантнику:

— Ещё вопросы будут?

— Да нет, — ответил тот вполне миролюбивым тоном, — Этого утырка давно пора определить куда следует, — он кивнул на Витьку, который понуро стоял сбоку от меня, — Достал уже всех тут, как и вся его гоп-компания! А нам соседи просто позвонили, что здесь шумят, вот мы и пришли глянуть, что да как, — после этих слов он повернулся к своим товарищам и сказал, — Всё нормально, уходим!

Кирпичный завод находился на южной окраине города, в промзоне. Однако, насколько я понял, тот относительно небольшой участок с ангаром, который занимала армянская авторемонтная артель во главе с Гургеном, непосредственно к заводу не относился, просто примыкал вплотную к его территории.

Я сказал Гене, чтобы он остановил машину метров за сто до ворот участка и ждал нас здесь вместе со связанным Виктором, которому я ещё и рот скотчем залепил для надежности.

За ту минуту, пока мы с Мариной по пыльной обочине шли к распахнутым воротам рембазы, она успела основательно вынести мне мозги, объясняя, что я нарушил все мыслимые законы, и в прежние времена за тот беспредел, что я устроил в квартире Фокина, нас бы всех посадили всерьёз и надолго. Мол, даже в условиях чрезвычайного положения надо с уважением относиться к правам граждан и не калечить каждого, кто мне не нравится.

В машине-то она всю дорогу молчала, чтобы не устраивать разбирательства в присутствии жулика, а вот на улице как с цепи сорвалась. Настоящая фурия в погонах. Эх, зря я её с собой взял! Нервотрёпка одна.

Пройдя ворота, мы направились в сторону ангара, из которого нам навстречу вышел армянин лет сорока в потертом рабочем комбинезоне.

— Кто такие? — спросил он крайне неприветливым тоном, смерив девушку оценивающим взглядом престарелого ловеласа. Судя по по описанию, полученному от Витьки Фокина, это и был Гурген.

— Лейтенант Тутова! — Марина показала удостоверение, — Нам надо осмотреть ангар и задать Вам пару вопросов.

— А кто вас послал? — снова спросил тот, с интересом покосившись на меня, точнее на мой доспех, — У меня ведь с Михалычем всё ровно!

— Я не знаю никакого Михалыча, — ответила моя спутница, — Мы из полиции Машиностроительного района.

— А что вы тогда тут делаете? Тут не ваша земля!

— Мы тут работаем! — произнесла Марина, добавив металл в голос.

Армянин недовольно сжал губы, но не стал спорить, безразлично пожал плечами и кивнул в сторону ангара:

— Да иди, красавица, смотри сколько хочешь!

Ангар имел размеры примерно как два школьных спортзала и внутри него стояло десятка полтора легковых автомобилей в разной степени разобранности, вокруг которых копались ещё несколько армян, недружелюбно поглядывавших в нашу сторону. Здесь же стояло и несколько практически целых на вид машин.

Окинув глазами обширное помещение, я сразу заприметил красную девяносто девятую «Ладу» и прямиком направился к ней. Ну точно, это она и есть! Госномера отсутствуют, но тонированные стёкла и, самое главное, глубокий след от удара моего меча на багажнике машины, свидетельствуют о том, что зашли мы очень удачно. Получается, что Айс вернул поврежденную и засвеченную машину туда же, где он её ранее и купил.

— Марина, смотри, вот эта машина! — я подозвал девушку.

— Ты уверен? — спросила она, подойдя ближе.

— Эй, дорогой, ты чего тут выдумываешь? — сразу же влез в разговор армянин, — Это хороший машина, он ничего плохого не дэлал, и вообще я с полицией дружу, и с вами тоже могу хорошо подружиться.

— Слушай, дорогой, — повернулся я к нему и показал рукой на багажник, — Ты вот эту дырку видел?

— Конечно, видел, плохой дырка, — он цокнул языком и с показным огорчением на лице покачал головой, — Что-то упало сверху, но мы скоро сделаем и всё хорошо будет! Даже лучше!

— Ну так и чья же эта машина? — спросила Марина и открыв заднюю дверцу, стала осматривать салон, — Ого, да здесь следы крови!

— Какой-такой крови? — удивленно протянул Гурген, — Сок проливал кто-то вот и пятно. Ну или женщина какая протекла, онэ забывают прокладку поставить, а потом сидэнья портят.

— Ты так и не сказал, чья это машина? — повторил я вопрос.

— Ой да не знаю я! — Гурген талантливо изобразил невинное выражение лица, — Женщина какой-то вчера приходил, я ему сказал, чтобы через пять дней забрал, буду багажник искать. Как придет, скажу ему, что ты видэт онэ хотел. Ты только номэр свой оставь! — пообещал он.

— А как её зовут, документы смотрел?

— Эй, зачем мне её докумэнты? — ответил он недовольным голосом, — Мне работать надо, а не документы смотреть, а ты со своей проверкой мэшаэшь!

Марина ещё похлопала дверями, осматривая салон, после чего подошла к нам и громко произнесла огорченным тоном:

— Ты ошибся, это не та машина, похожа, но не та.

— Ну вот, говорю же, вы ошиблись! — радостно кивнул Гурген, — Я ведь с полицией дружу, у меня всё чэстно!

Я открыл было рот, чтобы сказать Марине о том, что абсолютно уверен в своих словах, и никакой ошибки быть не может, но она так настойчиво сверкнула на меня глазами, что я не стал спорить и, недоверчиво хмыкнув, направился на выход из ангара.

— Всё хорошо! — шепнула девушка, догнав меня у выхода, а когда мы отошли чуть подальше, пояснила, — Я там чеки нашла, вчерашний из «Девяточки», а позавчерашний — из «Вкусной точки». Сначала посмотрим видеозаписи, а потом дальше будем думать. Может, и вернемся к Гургену. Но он ведь без пытки ничего не скажет, сам видишь, а мне не хочется этого делать. Неправильно это, — вздохнула она.

Похоже, зря я взял с собой эту гуманную законницу! Я из этого Гургена всё бы там вытряс с дальнейшей утилизацией его останков. И похрен, что там ещё несколько его соплеменников. Всех бы положил. Пытать, значит, неправильно, а убивать людей из-за ликтов, получается, правильно? Великолепная логика!