Меч

Шаркил, лето 6449 от Сотворения мира, травень

— Воды…

Голос Атлы был хриплым и тихим. Но Кабир расслышал. Поднялся с кошмы, приподнял голову десятника, поднес пиалу с водой. Атлы напился, оглядел то ли юрту, то ли шатер, в котором держали пленных, и спросил:

— Где мы?

— У русов, — ответил торк. — Здесь они лечат раненых.

— Лечат? — удивился десятник. — Врагов?

— Угу, — ответил Кабир. — Русы всех лечат. Да и не враги мы им, — и поправился. — Уже не враги.

— Почему?

— Токак мертв. Армии нет. Мы в Шаркиле. Русы пошли на Итиль. Думаю, уже пришли. Каганата больше нет.

— Сколько прошло? Времени.

— Две руки дней.

— За две руки дней взять Шаркил?

— За день! — торк покачал головой. — Сдали без боя.

Десятник обреченно откинулся на лежанку.

— И здесь измена! Каган-бек здорово насолил своему богу.

— В Шаркиле не было предателей. Русы пообещали жизнь и свободу. Или предложили сжечь город греческим огнем. На выбор.

Атлы поморщился, болела пробитая стрелой грудь, да и рана на руке ныла. Тихо прошептал:

— А с нами что? Мы кто — рабы?

Кабир улыбнулся:

— Тенгри-небо не оставил своих детей без присмотра. Русы не берут рабов. Мы можем уйти.

— Просто уйти? — горько сказал Атлы. — Без коней и оружия, нищие и босые…

Кабир довольно цокнул языком:

— Твой Кузы пасется рядом с моим Ясаком, а сабля стоит у изголовья твоей лежанки. Не могу сказать, что удалось спасти все, что у нас имелось, но твой пояс у меня. Вместе с зашитыми золотыми. Если думаешь, что этого мало, можно наняться к русам и повоевать на их стороне.

Десятник задумался. Потом произнес:

— Нет уж. Надоело. Предпочту увидеть кибитки торков и получить подзатыльник от отца. Да и жены не должны забывать, как выглядит их властелин.

— Вот и я так думаю, — согласился Кабир. — Как сможешь сесть на коня, так и двинем…