Мечтательница, или Отомсти мне, если сможешь (СИ)

Глава 10

/Элина Кравцова/

Кажется, я влюбилась.

Именно так называется чувство абсолютного счастья, счастья от того, что ты находишься рядом с одним важным для тебя человеком? Когда ты таешь от его прикосновений и плавишься от поцелуев? Когда весь мир становится таким незначимым, ведь рядом есть он, принц из сказки?

Кажется, я влюбилась давно.

Возможно, еще в детстве, когда начал дразниться, привлекая внимание к себе. Когда устраивал соревнование на равных. Но… тогда это мелкое и глупое чувство подавляли азарт и обида. Они стояли на первом месте, затмевая все остальное.

Возможно, влюбилась позже, когда увидела его, таким идеальным, красивым, успешным. Когда поддержал маленькую войну, совершенно не обижаясь за проказы, не доводя до неприятных для меня последствий. Щадил, заботясь… При этом все еще оставался на равных и даже лучше. Но в тот момент мной двигала месть, заставляя не обращать внимание на что-либо помимо себя.

Возможно, влюбилась, когда предложил перемирие. Показал красивые места, растопил сердце, заставляя то стучаться чаще, вернул желание рисовать. Был мил и чудесен, был остроумен и интересен… И тогда чуть не обнаружилось чувство влюбленности, едва захотелось поцеловать его… Но было мастерски подавлено, забыто, сокрыто за ста замками, чтобы не мешало воспитываться лишь дружескому отношению и легкой симпатии…

И вот сейчас, когда прозвучало, как оказалось, столь важное и желанное признание, все замки спали, а влюбленность вырвалась наружу, поражая своим масштабом, оглушая своей силой.

Я не знала, что сказать, но меня уберегли даже от этого: меня поцеловали. Поцеловали так, что земля улетела из-под ног, оставив парить где-то в невесомости. Поцеловали столь сладко и нежно, лишая воздуха и выпивая до конца, словно Саша сам не имел возможности оторваться. И я была совсем не прочь, а только "за", желая продолжения.

Не знаю, сколько мы так простояли, целуясь, будто не в силах насытиться, но только когда легкие совершенно решили отказать хозяйке, отчего даже в глазах потемнело, я очнулась. И осознала, что рука Андреева давно прижимает меня к нему, комфортно расположившись на талии, а сама я только что приобрела парня. Причем так рьяно "радовались", что аж губы припухли и теперь немного ныли. Правда, все еще жаждали к ним прикосновений…

— Возможно, нам лучше пойти прогуляться, пока мне крышу не снесло, — хрипло произнес Алекс, глядя мне прямо в глаза.

Мозг накрылся вместе с тараканами, потому что информация проходила настолько суровую обработку, что дошло одно: идем гулять. А из всего ассортимента своих действий я могла лишь кивнуть. Ничегошеньки более.

Очень похоже на то, что вменяемо себя чувствовали только бабочки. Те либо плавились, либо визжали от восторга, требуя продолжения.

Приходила в себя до неприличия долго, после чего все же робко спросила:

— А мы куда?

— В парк, — объяснили мне, крепко держа за руку и явно не собираясь отпускать как минимум ближайшую неделю. — Там больше народа, это безопаснее.

Стало немного грустно: чем больше народа, тем дольше не будет поцелуев… Эх…

Опомнившись, Саша остановился, прекращая свой дикий забег, и уточнил:

— Ты любишь сладкую вату? — кивнула. — Отлично. Идем купим.

И купили! Такую большую, больше моей головы, сладкую вату, вынуждая солнышко счастья внутри гореть еще ярче.

Хотя… Кажется, я сама стала солнцем — ослепляющим, пылающим столько неистово, что это тепло я не могла держать в себе. И мне было совершенно не стыдно, когда я вдруг сама, едва мы оказались в безлюдном местечке, полезла за поцелуем. И он получился такой сладкий… Думаю, отнюдь не из-за угощения.

— Лин… — рваное дыхание в область шеи, потом нежный, почти не ощутимый, поцелуй туда же. — Я в тебе тону. Черт…

Я не знала, причем тут черт, но в одном уверена: я тоже тону. Для меня подобное… все, в принципе, в новинку, но в какую же приятную новинку! Целоваться с Алексом оказалось невероятно, как и обнимать его, слушать его дыхание и биение сердца и переплетать наши пальцы. И его прикосновений я не старалась избегать, наоборот — их нестерпимо хотелось.

— А я будто сплю, — сообщила ему, касаясь светло-русых волос и осторожно зарываясь в них пальцами. Всегда было любопытно потрогать его волосы, понять, мягкие ли они, какими кажутся? На ощупь они оказались действительно мягкими, не настолько, как мои, но все равно мягкими.

"Ага!" — торжественно воскликнул один из множество тараканов, обитающих в моей голове. — "Хозяйка, мы нашли подопытного! Ведь еще столько неизведанного в мужском организме, что надо непременно потрогать."

— Эй, я тебе тут чуть ли не о чувствах, о высоком, а у тебя что на уме? — Алекс смотрел на меня со смешинками в глазах, а я же… К собственному стыду, я думала о том, что такого неизведанного в мужском организме? И додумалась, после слов Саши, о не самом целомудренном!..

"Кадык, например", — мечтательно продолжал таракан.

Кадык?! Серьезно?..

— Я не в том смысле, — стремительно покраснела. — Просто… Немного не верится в то, что мы спокойно сидим на лавочке в обнимку, что до этого… — я прикоснулась к припухшим губам, — что… В общем, признавайся: какая нечисть нас покусала?

— Прости, конечно, но я сегодня лишь с одной нечистью виделся, — Саша ослепительно улыбнулся, — с нашим обожаемым Тимофеем Доставаловым. Он вот мог покусать, да…

— Саша! — я на него возмущенно посмотрела.

— Что "Саша"? — надо мной беззлобно потешались. — Между прочим, я теперь сомневаюсь в нашей безопасности — а вдруг еще и микробы переползли?

Закатив глаза, сообщила ему, какая он все же симпатичная язва, и призвала Андреева к молчанию самым действенным методом — взяла и поцеловала. А дальше… А дальше я точно начала совершенно бесповоротно и окончательно превращаться в розовую сиропную лужицу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Потому что, подарив еще один поцелуй, нежный настолько, что все мои внутренние животинки чуть ли не синхронно вытерли несуществующие слезы белыми носовыми платочками и, театрально высмаркиваясь в них же, начали восторгаться Сашей и тем, какой он у нас "тако-о-ой".

— Хочешь, погуляем по городу? — предложил Алекс, а затем задумчиво выдал: — И надо бы нас накормить…

У меня сегодня для него были лишь "да", и я кивнула.

Знаете, я не раз ходила по ночной Москве, смотрела на зажигающиеся огни города, на толпы счастливых людей, слушала уличных артистов, которые играли и пели столь заразительно, что почти все подпевали. А я очень редко. Потому что для меня музыка — очень личное, то, что по сути показывает, какая я внутри.

А в этот вечер я… Мы с Алексом сначала долго слушали артистов на открытой площадке. Он обнимал меня, встав позади, и крепко держал за руку, и я чувствовала себя самой счастливой во всем мире от осознания того, что мы… вместе. Просто вместе, он обнимает, делясь теплом, чтобы не замерзла, а я вся его.

Многие слушатели снимали выступление, отвлекаясь на телефон, но я их не понимала. Зачем? Лучше насладиться сейчас, чем после смотреть на призрак тех эмоций. Глупо, очень глупо, а человеческая память получше всего на свете — она всегда запоминает чувства, пускай и опускает детали.

…И я никогда не забуду жаркий воскресный день, пахнущий зеленью и цветами, который принес мне необъятное счастье. Я его не снимала, но полностью проживала, не упуская и секунды.

Итак, а дальше я поделилась с Сашей своим плейлистом. Я! И добровольно. Но ни о чем не жалела — у нас оказался схожий музыкальный вкус и мы нашли новую тему для разговоров. Делились песнями между, да, опять таки поцелуями. Пока мне не пришло сообщение от явно беспокоящейся Яны:

"Надеюсь, ты Сашку не прикопала? Он до сих пор не вернулся из кинотеатра. Да и ты молчишь. Выжили?" — прочла я посланение.

— Напиши, что Сашка сам свалился, покоренный твоим обаянием, а ты вовремя достала лопату, — хмыкнул Алекс, подглядывающий на экран через мое плечо.

— То есть не от моей неземной красоты, а всего лишь обаяния? — я поняла, что первому семейному конфликту быть. — Ну знаешь, Саша! Я тут отдаю тебе лучшие годы… то есть дни, а ты?

И попыталась вырваться — я ведь сидела, облокотившись на него.

— Какой я неблагодарный, — хохотнул он, прижимая меня к себе сильнее. — А вообще, давай на чистоту?

— Давай, — сдерживая улыбку и пытаясь быть максимально суровой, ответила я.

— Я безума от тебя, — совершенно серьезным тоном произнес он. — От твоих сияющих глаз, от твоей невероятной улыбки, от твоих мыслей и действий, от тебя всей.

Я, кажется, влюбилась… Или нет, не кажется. Я точно влюбилась и по самые уши! Только вот не знала, что ответить Алексу, чтобы не испортить момент.

"Дорогой, я и мои тараканы вместе с бабочками тоже в восторге от тебя" или "Алекс, я тебя обожаю, а еще тебя обожают куча моих внутренних домашних, так сказать, чертиков"?

— Ты невероятный, — призналась я, опустив лирику, — восхитительный, шикарный, самый лучший…

Алекс тихо рассмеялся.

— Я, кажется, умру от передоза приятностей, — и меня снова поцеловали. Оторвавшись от меня и щелкнув меня по носу, едва я выдала разочарованное "эх", Саша повелел: — Напиши Янке, чтобы не волновалась зря. Остальное я ей дома расскажу.

Кивнув, настрочила подруге: "Не беспокойся, откопаю и верну".

Мы гуляли еще очень долго. Успели чуть ли не попасть под внезапно начавшийся дождь, наговориться на вечность вперед и поесть в Макдональдсе — не романтично, конечно, но я сама затащила туда Сашу за мороженым. Да и мы с ним не обедали и, тем более, не ужинали.

Однако день не мог длиться вечно. Жаль, но… Но меня дома ждала постелька, недоделанные эскизы и беспокоящиеся родители. Время медленно, но верно приближалось к часу ночи, когда Алекс довел меня до дома, причем до самой квартиры, потому что "мало ли, какие у вас соседи". Потом меня проверяли на целостность при помощи, вы никогда не угадаете, поцелуя, ибо "мало ли, какая у тебя мама — надо убедиться, что всю тебя притащил". Я не сопротивлялась — мне было очень хорошо, а еще расставаться с Сашей даже на ночь не хотелось.

— Не забудь перед тем, как лечь спать, представить меня, — прошептал Андреев до того, как разжать объятия.

Я удивленно на него посмотрела:

— Зачем?

— Ну… — он мечтательно улыбнулся. — Дабы тебе приснился самый крутой парень на свете.

— Эм… Леонардо ДиКаприо, что ли? — я сделала вид, что задумалась.

— Линочка, он стар для тебя, так что вторая попытка найти имя того самого и неповторимого.

— Лешик? Он да, кру-у-утой… пока в штанишки не сходит по-маленькому.

— Лин, ты как-то теперь совсем ушла вниз, — он вздохнул и покачал головой. — В общем, имя твоей золотой середины Александр, который Андреев, а по батюшке Дмитриевич. Взамен могу обещать, что тебя я точно представлю… — улыбка из мечтательной превратилась в предвкушающую.

Ой, не надо меня нигде и никак представлять! Но куда уж там…

— Все, прощаюсь, а точно не отпущу, — и чмокнув в щеку, Алекс стащил мои ключи, открыл входную дверь, вручил ключи обратно и направил в квартиру. — До завтра, солнышко. Я буду скучать.

И он ушел, а я долго стояла у порога, переваривая "солнышко" и "буду скучать". Мир явно сходил с ума, если учитывать, что мне данные слова сказал сам Андреев, но… Сумасшедшим этот мир мне нравится больше.

Я тоже буду скучать, Саш.

Я ложилась с ощущением безграничного счастья, но проснулась с давящими на меня сомнениями. Нет, сначала с улыбкой, но потом на меня со всех силы бахнулось осознание вчерашнего дня. И наглые червячки изгрызли мне все нервы с тихими вопросами из серии "А что если…"

Да, я понимала, что прошлое не терпит сослагательного наклонения, однако никак не могла отбросить мысль: а что если я поспешила? Что мы с Сашей поспешили, и ничего из-за нашей спешки не выйдет? Нельзя бросаться в омут с головой, не сделав ни глотка воздуха. А я именно так, как нельзя, вчера и поступила: погрузилась в чувства, забыв про все.

Одни сомнения, сомнения, сомнения… и чувства.

Я чуть ли ногти грызть не начала! И все потому, что Алекс ничего не написал, а я стеснялась и не знала, что ему говорить. Не могла сделать шаг вперед без уверенности, что меня не оттолкнут. Потому что, несмотря ни на что, я влюблена в Сашу. Очень, много и сильно.

"А что если вчера у него сработал инстинкт соперника? А что если… "

Отбросившие в сторону путы бабочек и бочки с "умилителем", мои тараканы начали жесткую расправу над собственной хозяйкой:

"Да, а сейчас, когда Тим в умотался, то и Сашенька тоже!"

И опять сомнения в своих решениях. Я не желала верить, что Саша может поступить подобным образом. Поиграть и отбросить как ненужную куклу. От дальнейший мучений меня спасла мама, позвавшая на завтрак. Ну, или почти спасла, потому что начались расспросы:

— Линка, где ты вчера задержалась? — нет, она не злилась, просто беспокоилась за меня. — Расскажешь, как провела день? И как тебе фильм?

О, фильм просто шикарен! Правда, я уже не помню, о чем он — мы в это время с Сашей пикировались, и я думала, как его не придушить прямо в зале. Но если тогда я была зла, то сейчас я лишь улыбнулась своим воспоминаниям. Конечно, неправильно по отношению к Тиму, но… Алекс так мило ревнует.

— Мы с Сашей после сеанса гуляли и забрели довольно далеко, — призналась я, опустив подробности. — А фильм… Неплохой, но на один раз. Мне больше запомнились титры, а не сам сюжет.

— С Сашей? — мама налила мне чаю и устроилась рядом со своей порцией. — А почему не с Яной?

— Она не смогла прийти, — призналась я.

Я ей коротко поведала, в каких местах мы были с ним, мама с улыбкой меня слушала, а я… А я вновь грызла себя изнутри. Вдруг вчерашнее волшебство в прошлом и осталось? Мне стало страшно, стыдно и больно.

Мы с мамой начали обсуждать дачные проблемы, когда вдруг в дверь позвонили. Это точно не папа: во-первых, у него есть ключи, а во-вторых, он с утра пораньше уехал, собственно, на дачу, чтобы решить пару дел, достроить мои качельки и привести нам ягод. Я, более чем удивленная, бросив маме "я открою" пошла смотреть, кого к нам занесло.

Открывала, не заглянув в глазок, и едва дверь распахнулась, то увидела… сначала плюшевого ежика, а затем только Алекса.

И знаете, что? Все мои сомнения испарились в единый миг, оставив после себя счастливейшую улыбку на губах и ветер в голове.

Я, особо не церемонясь, налетела на него с объятиями и даже успела быстро поцеловать, пока не послышались позади шаги мамочки.

— А мне понравилось твое "привет", Линка, — заверил Саша, не выпуская меня из кольца рук.

— Отстань, — Я смутилась и вырвалась, дабы поднять упавшую из-за меня игрушку.

— Я, между прочим… — начал Алекс, но замер, явно заметив мою маму. Что он "между прочим", я так и не узнала, потому что Андреев спохватился: — Здравствуйте, Лариса Сергеевна. Как ваши дела? И чем так вкусно пахнет?

Зря он спросил про то, чем пахнет, ой зря! Теперь хочет — не хочет, но просто обязан попробовать мамин очередной шедевр. Но пробовать есть что — родительница готовит шикарно, а традиционные прабабушкины оладушки тем более.

— Здравствуй, Сашенька, — судя по ее хитрому взгляду на нас, мама о чем-то начала догадываться. — Идем чай пить, там и узнаешь.

— Идем, Сашенька, — поддакнула я и хотела было сморозить какую-нибудь ироничную чушь, но не смогла. Ох, святые тараканы! Кажись, я совсем растаяла… Хотя как тут не растаять, когда к тебе приходят с милым плюшевым ежиком и смотрят столь нежно, что вырастают крылья за спиной?

И мы пошли завтракать. Причем Алекс не отпускал мою ладонь до самой кухни, тем самым жутко смущая меня, а уже на кухне устроился рядом со мной, вновь сжал мои пальцы в своих, немного погладив, подарил маме ослепительную улыбку и сообщил:

— Мы с Элиной встречаемся.

Мне срочно захотелось покусать Сашу. Или провалиться куда-нибудь под землю и очень глубоко. А желательно все вместе, пускай я и понятия не имела, как данные действия совместить. Просто мне стало… не знаю, как описать возникшие эмоции. Ранее я не приводила в дом парней, не знакомила их с родителями, не пила с ними чай и парни не говорили моей родне, что встречаются со мной.

"Давай будем откровенны, никто тебе и не нравился", — заявил один из самых умных тараканов в голове. — "Ну, или никто тебя не бесил, тут уж как смотреть"…

Таракан резко перестал быть умным!

— Эй, Линка, перестань краснеть, а то уже напоминаешь милого и симпатичного крабика, — меня щелкнули по носу. — И чай стынет.

Действительно, чего это я? Чай ведь стынет. Мысленно пообещав себе, что я таки покусаю Алекса, присоединилась к беседе с мамой.

— Итак, рассказывай, — едва мы оказались на улице, произнес Саша.

— А? — я перевела на него удивленный взгляд. — Что рассказывать?

Алекс остановился сам, остановил меня, потащил меня к лавочке и, поудобнее устроившись на ней, начал:

— И о чем ты думала, колючий ежик? — он серьезно на меня посмотрел, несмотря на веселый тон. — Я ведь заметил выражение твоего лица, когда ты дверь открывала. Тебя что-то не устраивает? Ты… жалеешь?

При последнем вопросе лицо Алекса окаменело.

— О не самом приятном, — согласилась я. — Но нет, я ни о чем не жалею.

— Правда?

— Правда, — я никогда не буду жалеть о вчерашнем дне. И в принципе о своих чувствах.

— Тогда рассказывай о "не самом приятном", — не сдавался Алекс.

Сказать или нет? Я решила, что отношения не должны строиться на недопонимании и призналась:

— Я испугалась того, что… мы поспешили, и из-за этого у нас ничего не выйдет, — и сразу же добавила: — Но потом поняла, что все мои сомнения беспочвенны.

— Интересно… — задумчиво отозвался Саша, поглаживая мою ладонь. — Ладно, вставай. Будем переубеждать тебя еще больше.

"Он такой ВАААУ и УААААУ!.. — восторженно зашептали бабочки. Я лишь мысленно закивала, так как давно растаяла и дальше уже нечему таять. Разве что один проворный таракан, который не мечтал о выпуске из школы на уроках физики, щедро поделился инфой, что далее можно испариться и стать газом, но я решила не рисковать. Вдруг приобретенное "вау" и "уау" умыкнут, пока я дурью маюсь?

/Александр Андреев/

Когда-то я думал, что моя морда непробиваема и никакая ревность мне грозит. Но Вселенная любит издеваться над нами, а меня она явно зачислила к "любимчикам", поэтому измывалась надо мной часто, много и со вкусом. Вот и с ревностью так: мне было еще пару месяцев назад плевать, кто и как смотрит на мою девушку, а сейчас… А сейчас мне немедленно захотелось облачить Линку в паранджу и дать в рожу тем, у кого явно лишние здоровые и не сломанные носы, а еще косоглазие, раз я их взор то и дело ловил на ножках Элины. Нет, я все понимаю: Лина прекрасна и волшебна, но тут один нюанс имеется. Ма-а-аленький, но существенный: она МОЯ. Соответственно, ножками, ручками и всей ею имею право любоваться и не любоваться только я.

В общем, итог на начало дня оказался таков: я очень даже ревную и очень даже сильно, терпение у меня таки железное, если не алмазное, и Лина — прелесть! Потому что она… невероятная. Я с каждой проведенной вместе минутой влюблялся в нее все больше и больше. Да, сам в шоке, но бывает же?

— Саш, смотри, — Элинка указала на людей, одетых в плюшевые костюмы разных животных, — эти господа совершенно бесплатно за двести рублей и далее с тобой сфотографируются на твой же гаджет. А вон те…

— Бесплатно за деньги? — перебил ее я, с улыбкой.

— Ага, — она кивнула, — у данных индивидов прямые родственники — гномы. Итак, слушай далее…

И экскурсия по Москве продолжилась. Наверное, самая лучшая за мою жизнь. Но жизнь-то у меня короткая, так что не надо отказывать себе в удовольствии, и потому я затащил своего экскурсовода в безлюдное местечко, чтобы совместить приятное и полезное.

— Ты пока вспоминай историю этой стены, солнышко, — дал задание возмущенной Лине, накрывая ее губы поцелуем. Потом еще одним. И еще. Ну что поделать, если у стены настолько богатая история, раз вспомнить за один заход не получилось?

А когда мы переместились в другой район, и я попытался снова испытать память своего экскурсовода, Элина невинно так отметила:

— Сашенька, не хочу тебя расстраивать, но стена новая, дом же недавно построен.

— Хм… — я задумался. Как-то и не обратил на данный факт внимание. Конфуз.

Она весело рассмеялась и, привстав на цыпочки, сама потянулась к моим губам, но не успел я исполнить свой коварный план по соблазнению своей же девушки, как Лина отстранилась и сообщила:

— Мы же есть собирались.

— Я не выдержу до кафе, — пожаловался я. — Очень голодный. Так что можно тобой закусить?

Вообще, мой голод далек от гастрономического, если честно, — более месяца целибата сказывались. Так уж получилось, что сначала у меня как бы была девушка и отношения на расстоянии, а дальше… а далее я и не думал о женщинах, но сейчас… хм… думал.

Но говорить своему колючими ежику о думании не собираюсь — рано.

— Думаешь, я вкуснее пиццы и латте с нежной шапкой мороженого? — красивые карие глаза моей Лины как-то… необычно сверкали. И она сама сияла, будто солнце. На всякий случай уточняю: мое персональное. А то мало ли. Вдруг мои мысли слышит кто-то с лишними зубами да слишком ровными конечностями?

— М-м-м… — я чмокнул ее в нос. — Тебя точно удивит мой ответ.

— Ты выбираешь еду?

— Неа, я выбираю аппетитную Элинку. Без соли, сахара и перца, — а мысленно добавил "и без одежды". — Ладно, идем, ведь реально могу покусать.

Хотите знать мою страшную тайну? Тогда слушайте чистосердечное признание: я отнюдь не романтик. Точнее, я вообще и абсолютно не романтик, ибо последняя моя попытка сделать что-то очень милое и приятное закончилось тем, что Кайра, моя первая девушка, отравилась. Я просто приготовил ей завтрак в постель, ибо она не очень тонко намекала на сие. И вот… Мне стыдно, честно, но я до сих пор вспоминаю свой кулинарный подвиг с улыбкой. К счастью, расстались мы с ней не из-за моего шедевра, но я сейчас не об этом. Сейчас я о том, как порадовать Лину без негативных последствий. И отравления. И без готовки. Буду откровенен: последнее не входит в перечень моих талантов.

— Элина, — мне очень нравится произносить ее имя. Оно красивое, изящное, мягкое — как она. — Пойдем снова встречать закат на крышу? Или у тебя есть варианты?

— С тобой — куда угодно, — Линка улыбнулась и откинула голову мне на плечо. — Мне та-а-ак хорошо…

Знаете, очень странно это осознавать, но и мне очень хорошо просто от того факта, что она рядом. И моя.

Когда в прошлый раз мы с ней были на этой самой крыше, ни о каких отношениях между нами речи не шло. То есть я глупил по-страшному, не собираясь признавать очевидное — Элина мне нравится. Сильно-сильно. Но прошло несколько дней, и все поменялось кардинально и в лучшую сторону. Мы на площадке одни, мы встречаемся, и теперь я могу устроить ее у себя на коленях, чтобы не сидела на холодной плите; обнимать, растирая ее плечи, чтобы не продрогла.

— Мне тебя хочется нарисовать, — внезапно произнесла Лина, отрываясь от горизонта и поворачиваясь ко мне. И так как она сидела на моих коленях… Я говорил про свою выдержку? Алмаз курит в сторонке, если сравнивать их прочность.

— Я отлично… позирую, — с заминкой ответил.

— И что ты еще отлично делаешь? Надо же эксплуатировать, пока рядом.

Девочки, закройте глазки и ушки, потому что у меня в мыслях одна пошлость. И я не гарантирую, что сдержусь.

— Могу в процессе самой эксплуатации моих… хм… физических возможностей показать, — щедро предложил я. Но что-то мне подсказывает: я и мой наивный ежик совсем о разном думаем.

— Тогда ладно, показывай, — Лина на меня выжидательно посмотрела.

Fuck!.. Серьезно?! Ы-ы-ы. Ну вот почему мы сейчас с Линой о разном думаем?!

— Прямо здесь? — я мысленно пару раз упомянул чертов. И зачем я задал этот вопрос?

— А тебе нужны какие-то особые условия? — изумилась Лина.

Не помешали бы, конечно, и условия, но… Черт!

Здесь так здесь.

Удивление Линки можно было черпать ложками, особенно когда я рывком повернул ее к себе так, чтобы наши лица оказались друг напротив друга, и поцеловал. По-взрослому, скользя языком по ее языку, прикусывая ее губы, сжимая одной ладонью ее бедро, а другой исследуя все то, что скрывала юбка платья.

— Лин… — мой стон в ее приоткрытый рот.

Губы Лины сладкие, мягкие, а дыхание — горячее, порывистое, и я пробую их снова и снова, не в силах насытится. Скольжу пальцами по ее коже, по кромке трусиков, снова по коже, чтобы…

— Саша! Алекс, стой, остановись, — немного хриплым голосом просит Элина, отстраняясь от меня. — Не надо.

— Я что-то сделал не так? — обеспокоенно спросил я, обнимая ее лицо руками, чтобы не отворачивалась и говорила правду.

Лина покачала головой, опуская глаза.

— Посмотри на меня, солнышко. Тогда что случилось?

— Саш… я… я никогда… я ни с кем… — она покраснела и снова смотрела куда угодно, но не на меня.

— Ты девственница? — мой голос звучал глухо.

Лина, прикусив губу, кивнула.

Вот… дьявол! Я идиот. И я же чуть ли не… Конечно, у нас сейчас ничего бы не случилось, но, млять, мне надо было догадаться! И подумать о ней, а не о себе.

— Прости, пожалуйста, — взял ее ладони в свои, погладил и поцеловал. — Я не мог и предположить, что…

— Ничего, — моя девочка широко улыбнулась. — Ты меня сфотографируешь? Хочу Янке отправить, дабы она поняла, что потеряла, когда отказалась с нами гулять.

Я, естественно, согласился, но… Что вы знаете о законе подлости? Мой ответ — ничего! Потому что едва я открыл Вконтакте, чтобы отправить сестре сделанные фотографии, как в ленте сразу же выскочила реклама. Угадайте чего? Инновационных, мать их, презервативов, которые, черт бы их побрал, проводят тепло!

Дурацкая реклама и просто форменное издевательство Вселенной надо мной!