На следующее утро, после уже ставшего традиционным чая, Мара и Натаниэль встретились с Майклом. В ходе разговора определились с квотами и решили разместить свой первый заказ на поставку частей. Также решили нанять дополнительный штат и разработать эмблему компании. Натаниэль продолжал искать заказы на комплекты поездов, а Мара занималась финансовыми вопросами.
Натаниэль и Мара сказали Майклу, что примут окончательное решение по производству и дополнительных принадлежностей. Перси сообщил, что распорядился перенести вещи Натаниэля со склада, который теперь стоял свободный. Решение других вопросов было отложено на потом.
Билли Стайлз пришел днем. Натаниэль повел его по фабрике и, показывая оборудование, рассказывал, что опасно, а что нет. Вспомнив про обещание, данное Маре, он еще раз проверил все машины. Все было в отличном состоянии.
Потом Натаниэль провел Билли в кабинет и показал ему пожарную лестницу. Мара смотрела со стороны, довольная, что он догадался показать ребенку пожарный выход. Затем Натаниэль начал показывать Билли поезд, а Мара возвратилась к работе.
Мальчик провел на фабрике несколько часов, а когда пришло время, Натаниэль сказал:
– Скоро стемнеет, Билли. Нам лучше проводить тебя домой.
На лице мальчика было разочарование, но спорить он не стал. Спрыгнув с табурета, он спросил:
– А можно я завтра приду?
Натаниэль посмотрел на Мару. Она на мгновение задумалась.
– Хорошо, – сказала она наконец, но тут же твердо добавила: – Но только после школы.
– А не могу я прийти утром? Я не хожу в школу.
Мара подняла взгляд и с беспокойством посмотрела на Натаниэля.
– Почему? Ты вообще не ходил в школу? – спросила она Билли.
– Ходил, когда была жива мама. Она заставляла меня. С тех пор как она умерла, я в школу больше не хожу. Можно я приду утром?
– Билли, ты должен учиться, ходить в школу, – мягко сказала Мара. – Придешь к нам позже.
Мальчик упрямо выпятил подбородок:
– Я не люблю школу. Папа сказал, что этого мне и не надо.
– Но… – начала было Мара, однако заметила, как покачал головой Натаниэль, незаметно для мальчика, прося ее не спорить. Она подчинилась.
Натаниэль присел на корточки и заглянул Билли в глаза. Он пригладил его взъерошенные огненно-рыжие волосы.
– Утром мы с миссис Эллиот должны работать. Если мы не сделаем свою работу, то не сможем производить поезда. Так что приходи днем.
– Я хочу помогать. Разве я не могу участвовать в сборке поездов?
– Конечно, можешь. Но есть и другие дела, которые мы должны делать. А ты не сможешь помочь нам, пока мы не покажем как. Так что приходи днем, и я покажу, что ты можешь делать, чтобы помочь. Хорошо?
– Хорошо.
Чейз взъерошил волосы мальчика:
– Пошли, задира. Я отведу тебя домой.
Мара пошла за ними следом, с улыбкой наблюдая, как они направляются к двери.
– Спокойной ночи, мэм, – крикнул Билли, у самых дверей помахав ей рукой. – До завтра.
– Спокойной ночи, Билли.
О том, что «Джослин бразерс» предоставляет Натаниэлю кредит, Эйдриан узнал еще до подписания договора. Оуэн Резерфорд передал ему новость за несколько часов до этого, специально разыскав Чейза в оперном театре. Эйдриан откинулся на спинку кресла и больше не мог сосредоточиться на опере.
Конечно, он мог бы помешать брату получить ссуду, но предпочел «помочь» ему залезть в долги, зная, что это будет самым эффективным способом разрушения всех его начинаний.
Все, что Натаниэль делал до сих пор, не вызывало у Эйдриана ни капли удивления. Интересным ему показалось то, что брат занял семь тысяч фунтов, тогда как в коммерческом предложении, которое он видел на столе у его партнера, стояла сумма три тысячи.
Эйдриан смотрел на сцену, где певица исполняла арию Кармен, но думал совсем о другом. Мару Эллиот он находил намного более интересной особой.
Хотя их беседа была совсем короткой, он узнал о ней многое. Подготовленное Марой предложение свидетельствовало о том, что она занимала более консервативную позицию и наверняка была против безумных финансовых схем Натаниэля. К тому же она обладала проницательностью – не лучшее качество для женщины. Эйдриан такими женщинами не интересовался, поскольку излишняя проницательность могла стать проблемой.
«Мара не красавица, но в ней есть некий шарм, так что наверняка у Натаниэля к ней романтические чувства», – размышлял Эйдриан. Он в деталях вспоминал ту встречу. Итак, Мара покраснела, когда он, Эйдриан, сделал ей комплимент. Это означает, что она не привыкла их получать. Но она отнюдь не холодна, как хотела представить себя. Да… если Натаниэль сможет найти подход к этой особе, она послужит ему верой и правдой.
На сцене умирал возлюбленный Кармен. Эйдриан скользнул взглядом по сцене, затем посмотрел на сидящую рядом женщину. Гонория была полностью поглощена действием и не замечала, что Эйдриан размышляет совсем о другом. На пухлой щеке женщины блестела слезинка. До чего же сентиментальны эти американцы! Да и американки тоже. Особенно Гонория. Поразмышляв на отвлеченные темы, Эйдриан возвратился к насущным вопросам.
Итак, первое его подозрение подтвердилось. Он вновь планировал производить игрушечные поезда. Когда Натаниэль организовал компанию в Америке, за тысячи миль отсюда, он, Эйдриан, эту проблему решил без всякого труда. Но теперь он вздумал обосноваться здесь, в Англии, прямо по соседству. Брат даже принял обратно того инженера-еврея, надеясь, что он поможет ему. Эйдриан решил для себя, что разрушит планы Натаниэля, прежде чем они осуществятся.
Эйдриан Чейз искал возможности, как помешать брату. На этот раз у Натаниэля было дополнительное преимущество – партнер Мара Эллиот. Но этот партнер мог оказаться и уязвимым местом брата.
Наличие займа тоже не сильный момент Натаниэля. Да, было много способов разбить его амбиции. К тому времени как все будет закончено, у него не останется ни пенни. Он вновь униженно ретируется. Эйдриану все представлялось не столь сложным.
Первое, что он решил сделать, – это нанести визит в банк. Уже завтра он будет знать все счета Натаниэля в банке «Джослин бразерс». Затем узнает всех поставщиков Натаниэля, а также условия, под которые брался кредит. Немного удачи, немного денег нужным людям, и эти условия будут изменены.
Мара просматривала свои записи.
– Мы не можем так распыляться.
Она смотрела на ошеломленного Натаниэля, сидящего за столом напротив. Он покачал головой и ответил:
– Но мы должны уже сейчас начинать продавать принадлежности. Иначе какой смысл?
– Да, но у вас комплект из семнадцати различных наименований. Вам не кажется, что это много? – ответила Мара, изучая список, и со вздохом добавила: – Ну, два моста оставим. Но три станции – это многовато!
– Хорошо, – сразу же согласился Натаниэль. – Мы предложим две. Но я хотел бы оставить все четыре пассажирских вагона.
Мара со стоном взялась за карандаш. С момента начала обсуждения прошло более трех часов. Числа складывались и вычитались, а от идей, которыми просто фонтанировал Натаниэль, у нее кружилась голова. Мара начала одной рукой растирать лоб, а другой затекшую шею. По крыше барабанил дождь.
– Болит голова? – спросил Натаниэль.
– Из-за вас, между прочим, – проворчала Мара. Чейз отодвинул кресло.
– Что ж, постараюсь помочь, – сказал он, подходя к ней и укладывая руки на ее напряженные плечи.
Мара напряглась еще больше:
– Что вы делаете!
– Расслабьтесь, – приказал Натаниэль и провел большими пальцами чуть ниже шеи.
Через ткань белоснежной сорочки Мара почувствовала прикосновение его теплых ладоней и поняла, что он хочет сделать ей массаж.
Она наклонилась вперед, надеясь, что Чейз передумает. Но он не передумал.
– Нет, в этом нет необходимости, – сказала она, чувствуя, как горячий румянец затягивает ее щеки, оживляя воспоминания.
Естественно, что Натаниэль на это не обратил внимания.
– Почему вы всегда спорите со мной? – спросил он, водя пальцами по полотну ее сорочки.
Мара все уклонялась, прижатая креслом к массивному столу, явно желая убежать. Но подлокотники кресла были высоки, а Натаниэль – настойчив.
– Я не всегда спорю с вами, – ответила она.
– Спорите, причем все время.
– Нет, не спорю.
– Перестаньте вертеться, – невозмутимо сказал он. Его руки неожиданно крепко сжали плечи ушей, a большие пальцы жестко врезались в напряженные мышцы чуть ниже шеи.
Почувствовав острую боль, Мара воскликнула:
– Мне больно!
– Не удивлен, – спокойно заметил Натаниэль, сжимая руки еще сильнее и начиная совершать неторопливые круговые движения. – Да вы просто комок нервов. Неудивительно, что у вас постоянно болит голова.
Мара сжала зубы от боли. Через несколько минут напряженность в мышцах спала и боль ушла, осталось только ощущение спокойного тепла. Закрыв глаза, она слушала успокаивающий стук дождя по крыше, наслаждаясь новым чувством. Меж тем Натаниэль продолжал совершать спокойные движения руками, массируя ей шею. Мара тихонько застонала.
– Вам лучше?
Мара кивнула. Расслабленная волшебными прикосновениями, говорить она уже не могла.
Рука Натаниэля скользнула немного вперед. Прежде чем Мара поняла зачем, он уже развязал завязку на шее и расстегнул верхнюю кнопку сорочки. Разомлевшая, Мара почувствовала, как, прикасаясь к голому телу, под воротником нежно скользит его рука.
Сердце Натаниэля билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди, пульсация наполняла уши барабанным боем. Лучше идеи, чем сделать массаж, у него не было, и теперь он проклинал себя за излишнюю импульсивность. Хотя он видел только полоску безупречной кожи цвета слоновой кости со слегка розовым отливом, ее мягкость он уже успел оценить, прикасаясь к ней пальцами. Неохотно Натаниэль перевел руку с жаркой шеи на более прохладное и потому более безопасное плечо. Но это не помогло. Искушение нагнуть голову и поцеловать кожу, которую он ласкал, вдыхая аромат сирени, было велико. Так хотелось зарыться лицом в шапку этих темных волос.
Почти с отчаянием Чейз напомнил себе, что есть такие вещи, как уместность и честь. Напомнил он себе и о собственном решении держать дистанцию в отношениях с Марой. Ради общего блага. Его руки замерли. Несмотря на все свои решения, он начал медленно наклонять голову.
Торопливый звук шагов на пожарной лестнице заставил Натаниэля резко поднять голову. Теперь уже и Мара смотрела в сторону пожарного выхода. Раздался дробный стук, и прозвучал голос Билли:
– Натаниэль, вы там?
Не зная, хорошо это или нет, что Билли вернул его к реальности, Чейз снял руки с плеч Мары и пошел открывать дверь. Отодвинув засов и открыв дверь, он увидел Билли, без пальто и промокшего.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Натаниэль.
– Так было короче, – ответил Билли, – Иначе бы мне пришлось обходить здание и заходить в переднюю дверь.
– Я не это имел в виду, – сказал Натаниэль, затягивая мальчика внутрь и закрывая дверь. – Я только что отвел тебя домой.
– Я не мог заснуть. Меня разбудил гром.
– Ты испугался?
– Нет, просто шум ужасный.
Мара встала с кресла и сказала:
– Ты должен быть дома, в постели. – Посмотрев на свои часы, кулоном висящие на шее, она еще больше помрачнела: – Уже полночь. Пабы закрыты. Твой отец знает, что ты здесь?
Билли посмотрел на Мару:
– Он еще не пришел. И какой прок оставаться в постели, если не можешь заснуть?
Синие глаза мальчика светились святой невинностью.
– Если вы не хотите видеть меня, я пойду домой, – горестно закончил он.
Мара посмотрела на Натаниэля. В уголках его рта опять спряталась ехидная улыбка.
Заметив хмурый взгляд Мары, он поспешил состроить на лице серьезную мину.
– Конечно, мы тебе рады, Билли. Но миссис Эллиот права: нехорошо гулять так поздно, особенно в дождь. Ты промокнешь, – нарочито размеренно ответил Чейз.
– Не так все плохо. – Билли изобразил головой движение мокрого пуделя. – Когда я просохну, мне можно будет поиграть с поездами?
Натаниэль вновь посмотрел на Мару, но она решительно покачала головой:
– Нет, Билли. Тебе уже давно пора спать. Натаниэль отведет тебя.
– Но я не хочу идти домой, – сказал мальчик, пиная ногой лужицу натекшей с него воды. – Мне там не нравится.
Мара почувствовала, как жалоба мальчика острой иглой проникла в ее сердце, но не могла позволить ему остаться.
– Я знаю об этом, – мягко сказала она. – Но твой отец будет волноваться, если он придет, а тебя не будет.
– Не будет, – с легким налетом презрения ответил мальчик.
– Билли, ты должен идти домой. – Мара заставила себя проявить твердость.
Но Билли упрямо сложил руки на груди и заявил:
– Я не хочу.
– Глупости, – строгим тоном ответила Мара. Опыта общения с особо упрямыми работниками ей было не занимать. – Молодой человек, вы сейчас же пойдете домой.
– Но…
– Я сказала, сейчас же!
Чтобы остановить протесты мальчика, Натаниэль положил ему руку на плечо и наклонился. Достаточно громко, чтобы слышала Мара, он прошептал ему на ухо:
– Ты знаешь, Билли, когда женщина начинает говорить таким тоном, с ней лучше не спорить. Все равно проиграешь.
Билли удивленно поднял голову и посмотрел Натаниэлю в глаза.
– Моя мама говорила так же, когда заставляла меня есть горох, – спокойно ответил он.
Натаниэль в ответ кивнул и посмотрел на Мару хитрым взглядом.
– Ну тогда ты понимаешь, что я имею в виду.
– Да, сэр, – ответил мальчик.
Мара нахмурилась и обоим показала на дверь, стараясь напустить на себя как можно более строгий вид:
– Идите!
– Да, мэм, – ответил Натаниэль, вставая и протягивая Билли руку.
– Да, мэм, – эхом отозвался мальчик, беря за руку Натаниэля и следуя с ним к пожарному выходу.
Натаниэль открыл дверь, и они вышли на площадку. Чейз обернулся и немного постоял, глядя на Мару.
– Ждите здесь – я приду, и мы пойдем вместе. Одна не возвращайтесь.
– Хорошо, – ответила она и, уже подойдя к самой двери, прошептала: – Если его отец дома, можно нарваться на неприятности; не заходите с ним.
– Волнуетесь обо мне? – с усмешкой спросил Натаниэль. Мара действительно волновалась, но ни за что бы не призналась.
– Я волнуюсь за Билли.
– О… – почти разочарованно протянул Натаниэль. Она смотрела, как Натаниэль вместе с Билли спускался по лестнице. Натаниэль шел первым, а мальчик – за ним. Дождь прекратился, и луна, выйдя из облаков, освещала им путь. Мара еще долго смотрела, как две фигуры – высокая и низенькая – двигались по переулку в сторону улицы.
– Натаниэль? – уже издалека расслышала Мара в безмолвии ночи.
– Да?
– Если миссис Эллиот говорит со мной так, значит, она любит меня?
– Да, Билли, думаю, что любит.
– Я рад.
Мара улыбнулась.
– Я тоже рада, Билли, – произнесла она совсем тихо и прикрыла дверь.
Прислонившись к ней, она удовлетворенно вздохнула, начав массировать себе шею. Она закрыла глаза, вновь вспоминая волшебные прикосновения пальцев Натаниэля.
Удивительная вещь – массаж. Головная боль ушла. Мара могла поклясться, что никогда еще не чувствовала себя лучше.