Мег. Адская бездна

Расхождение во мнениях

Вечерний ливень покрыл рябью аквамариновые воды лагуны Танаки. Джонас смотрел на дождь из окна кабинета на третьем этаже. Амфитеатр опустел, океанариум закрылся до обнародования официальных результатов полицейского расследования.

Каждые несколько минут низкий металлический гул разносился над рукотворным озером.

Это уже третий раз. Если она будет следовать своим поведенческим привычкам, то покружит в основном бассейне, выждав еще десять минут, а затем предпримет очередную попытку.

И действительно, словно по расписанию, со стороны канала накатила восьмифутовая волна и в лагуне промелькнуло светящееся белое пятно.

Внезапно загудел интерком:

– Мисс Сингер и мистер Танака готовы с вами встретиться.

Покинув кабинет, Джонас быстрым шагом прошел по коридору в офис Селесты Сингер. Секретарша наградила Джонаса ледяной улыбкой:

– Проходите. Они вас ждут.

Когда Джонас вошел в просторный кабинет, ему навстречу поднялся Масао, который вернулся только сегодня утром, а потому еще не успел встретиться с зятем. Масао, казалось, постарел сразу на десять лет.

– Масао, как самочувствие?

– Жить буду. Ладно, присаживайся. Нам предстоит многое обсудить.

Тем временем из своей личной ванной комнаты вышла Селеста в белой блузке и черной юбке, платиновые волосы тугим узлом уложены на затылке.

– Джонас, дорогой! Я так рада снова тебя видеть. – Селеста поцеловала его в щеку и заняла место во главе овального стола для переговоров, где уже сидел крепкий мужчина лет сорока, вооруженный большим желтым блокнотом и миниатюрным магнитофоном. – Джонас, позволь представить тебе Ли Аделсмана, партнера адвокатской конторы «Кравиц, Аделсман, Кирас и Паскаль». Поскольку родители убитых подростков могут предъявить иск, я решила, что нам не помешает быть во всеоружии.

– Профессор, я в курсе, что последние восемнадцать месяцев вы и Институт Танаки проходили в качестве ответчиков в суде по поводу предъявленного вам коллективного иска. Поэтому для начала мне хотелось бы успокоить вас относительно данного инцидента. Трое подростков, о которых идет речь, имеют криминальный послужной список длиннее, чем ваша рука. Мы знаем, что они не заплатили за вход, и у нас имеется с десяток свидетелей, которые видели, как ребята взломали дверь в помещение, где, собственно, и произошло нападение. По нашему мнению, в данном случае можно определенно использовать такие юридические термины, как «встречная небрежность» и «принятие риска»…

– Что всего лишь доводы нашей защиты, – перебила его Селеста. – Эти мелкие поганцы не только проникли на чужую территорию, но и повели себя недопустимым образом, вследствие чего наша компания потерпела миллионные убытки. Это и причиненный ущерб, и упущенная выгода. Я уже сказала Ли, что хочу предъявить встречный иск их родителям.

– Конечно, это исключительно ваше решение, – согласился Ли. – Мы пытаемся найти лазейку, чтобы обвинить их в неисполнении родительских обязанностей. Или, по крайней мере, в ненадлежащем исполнении таковых.

– Мальчишки заплатили своими жизнями, – покачал головой Джонас. – Разве этого недостаточно?

– Нет! – отрезала Селеста. – Вы потеряли двести миллионов долларов, прежде чем передали управление «Геотеку», поскольку не были должным образом подготовлены. Десятки адвокатов уже шныряют вокруг, точно акулы. Для них Институт Танаки – дойная корова, за счет которой можно неплохо поживиться.

Джонас посмотрел на тестя:

– Масао, а ты что скажешь?

– Он согласен, – ответила за Масао Селеста. – Ли, давай обговорим выгодную для нас подачу информации. Через час у меня запланирована пресс-конференция. Я собираюсь объявить, что завтра утром мы открываем океанариум. И хочу, чтобы ты меня поддержал. Сделай парочку домашних заготовок. Несколько осторожных фраз насчет того, что эти малолетки забрались туда, куда посторонним доступ запрещен. Упомяни их криминальное досье и то, что они раздразнили Ангела, заставив ее атаковать.

Ли лихорадочно строчил в блокноте:

– Селеста, я, конечно, могу это сделать, но, по-моему, нам следует соблюдать осторожность…

– Забудь об осторожности! Если не уверен в защите – атакуй!

– Неужели все это так необходимо? – спросил Масао. – После инцидента спрос на билеты резко подскочил. У нас уже все распродано вплоть до конца августа.

– Селеста, есть куда более важные и безотлагательные вещи, которые следует обсудить, – сказал Джонас.

– Ладно, оставляю вас одних. Мне еще нужно привести в порядок записи. – Ли вышел из-за стола.

Джонас пожал Ли руку и, дождавшись, когда тот закроет за собой дверь, сказал:

– Селеста, у нас очень серьезная проблема, и я говорю вовсе не о судебном разбирательстве. Ты читала отчет и мое предложение. Мег пытается вырваться наружу. Если мы не предпримем срочных мер, Ангел сбежит…

– Погоди… Не гони лошадей. Ты сказал «сбежит»? Джонас, дорогой, а ты проводил визуальный осмотр петель ворот в канал?

– Нет, еще нет. Вообще-то, я собирался сделать это вчера, но у полиции были другие идеи. Мы займемся воротами завтра. Прямо с утра.

– А что входит в твой план по их укреплению?

– Ну, все есть в моем предложении. Строительные работы будут проводиться с внешней стороны. В дно следует забить сваи, которые не позволят воротам открыться. А вдоль ворот и свай необходимо возвести четырехфутовую бетонную стену.

– Причем минимальная цена предложения составила три миллиона, так?

– Три миллиона двести тысяч. Кроме того, чтобы закончить работы, Ангела нужно будет по крайней мере десять дней кормить успокоительными. И, скорее всего, океанариум придется закрыть.

Селеста посмотрела на лист с предложением:

– Полагаю, я должна изучить вопрос, прежде чем сказать «да». Масао, вы разрешите мне украсть вашего зятя? Хочу пригласить его на деловой обед.

– Прости, но не могу, – покачал головой Джонас. – слишком много работы.

– Все нормально, – вмешался Масао. – Я за всем прослежу.

– Отлично! – Селеста нажала на кнопку телефона. – Маргарет, позаботьтесь, чтобы подогнали мою машину.

Джонас окинул Масао тяжелым взглядом.

Метрдотель проводил их к столику с видом на воду. Селеста заказала напитки и, извинившись, отошла в дамскую комнату.

Джонас оглядел обеденный зал в викторианском стиле, с улыбающимися счастливыми парочками за столиками. Пошевелив пальцами над пламенем свечи, бросил задумчивый взгляд на обручальное кольцо. При воспоминании о Терри болезненно защемило сердце. Давешнее признание Терри, что она несчастна, застало Джонаса врасплох. Неужели дела обстояли настолько плохо? И как он мог не заметить первых признаков семейного разлада?

Ты ничего не заметил из-за своего эгоизма…

Он попытался вспомнить, когда в последний раз они с Терри вместе смеялись или занимались любовью не для галочки, а в порыве страсти. И когда в последний раз они вместе проводили время, если не считать работы?

Джонасу внезапно стало трудно дышать. Он понял, что одержимость мегалодоном ослепила его.

Тем временем из дамской комнаты вернулась Селеста. Еще не видя ее, Джонас сразу ощутил присутствие этой женщины по едва уловимому запаху жасмина, когда она протискивалась мимо него на свое место. Селеста улыбнулась ему, в ее глазах плясало отражение пламени свечи.

Ядовитое вещество в обертке за миллион долларов.

– Я устала, – проворковала Селеста, скидывая босоножки. – Мои бедные ножки нуждаются в массаже. – Она пробежала голыми пальцами ног по икре Джонаса. – Ты проголодался? Можешь мне поверить, у них тут отличные омары.

– Прекрати! – Джонас решительно отверг ее заигрывания, но Селеста лишь улыбнулась. – Селеста, мы, кажется, договаривались, что у нас чисто деловой обед.

– Так оно и есть. Я работаю над моральной устойчивостью своих служащих.

Джонас снова оттолкнул ее ногу:

– Моральная устойчивость служащих. Курам на смех. Последний раз, мимоходом заглянув в наш город, ты открыто продемонстрировала всем нашим служащим свое полнейшее презрение.

– Но не тебе. – Селеста лениво потягивала мартини. – Как насчет того, чтобы помочь мне немного оттаять?

– Что-то я сомневаюсь. По-моему, тебя возбуждает контроль за людьми.

Эти слова, похоже, задели Селесту. Она уставилась в окно, погруженная в свои мысли:

– Джонас, ты совершенно прав. Иногда я бываю излишне жесткой. Oderint dum metuant…

– А что это значит?

– Одно из любимых выражений Бенедикта. «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». Я умею работать только подобным образом, поскольку именно так меня научил мой опекун. Более половины своей жизни я провела рядом с Бенедиктом, который усиленно натаскивал меня, с тем чтобы после его отставки я могла взять на себя управление организацией. Он снабдил меня… как бы поделикатнее выразиться… стальными яйцами. Я его партнер и доверенное лицо, сын, которого у него никогда не было, его любовница, на которой он никогда не женится.

– А как ты познакомилась с Бенедиктом?

– Мой отец – русский инженер-ядерщик. Они встретились с Бенедиктом на семинаре в Оксфорде в тысяча девятьсот семидесятом году и сразу подружились. Моя мать была красавицей, к тому же с русскими корнями. Бенедикт познакомил ее с моим отцом. Я родилась в Англии, но когда мне было восемь лет, отец перевез нашу семью на Украину, поскольку ему предложили должность на Чернобыльской атомной станции. – Селеста подняла на Джонаса полные слез глаза. – Двадцать шестого апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года я в последний раз видела отца живым. После катастрофы мы с матерью были эвакуированы из Чернобыля, но спас нас именно Бенедикт. Он перевез нас в маленькую квартирку в Москве. И всегда навещал, когда приезжал по делам в Советский Союз, что случалось довольно часто. Через какое-то время Бенедикт познакомил маму уже с другим мужчиной, влиятельным членом Политбюро, который должен был стать новым министром внутренних дел. Они стали встречаться… тайно. Семейный человек, что сказать! За два дня до своего одиннадцатилетия я вернулась домой из школы и обнаружила, что кто-то застрелил маму и ее любовника из Политбюро прямо в постели, когда они занимались любовью.

– Удалось выяснить, кто это сделал?

– Ну, у меня имелись некоторые подозрения. Насколько я помню, тогда разразился грандиозный политический скандал. Однако для меня во главе угла стоял вопрос выживания на улицах Москвы. Ведь я была совсем ребенком, без семьи и без денег. Бенедикт нашел меня восемь месяцев спустя. К тому времени я уже работала проституткой. Бенедикт отправил меня в Америку, в интернат. На каникулах я обычно гостила в одном из его калифорнийских домов, хотя он, как правило, отсутствовал. Совершал деловые поездки по разным странам. А потом, когда мне исполнилось четырнадцать, все переменилось. Я вернулась домой на летние каникулы. И вот как-то раз, сидя возле бассейна, я заметила, что он наблюдает за мной из гостевого домика. Тогда я понятия не имела, в чем, собственно, дело, но мне было приятно, что я наконец-то смогла привлечь его внимание. А чтобы немного его подразнить, я сняла верх от бикини и стала втирать масло в обнаженную грудь. Мы никогда не говорили о том, что произошло, но он забрал меня из школы, и я стала путешествовать с ним по миру. Он нанял мне домашнюю учительницу. Ее звали Энн Барри. Помню, у нее еще был такой гнусавый теннессийский говор. Как бы там ни было, Энн ездила с нами повсюду. Поначалу я решила, что она любовница Бенедикта. Но однажды ночью, когда мне уже исполнилось пятнадцать, Энн проскользнула в мою комнату и легла ко мне в постель.

– И что ты сделала?

– Ну, в общем-то, меня не интересовали женщины, но я была в смятении. После смерти родителей Энн стала первым человеком, приласкавшим меня, а я нуждалась в человеческом тепле и поэтому позволила ей делать со мной все, что хочется. Так или иначе, наши маленькие любовные шалости продолжались до тех пор, пока однажды Бенедикт не застукал нас голыми в постели.

– И что было потом?

– Бенедикт – конъюнктурщик, он никогда не позволяет эмоциям взять верх над здравым смыслом. Он жутко разозлился на Энн, но решил с ее помощью преподать мне самый главный урок жизни: как обращаться с врагами. На следующее утро мы вылетели на его личном самолете в Англию. И вот во время полета он приказал одному из своих личных помощников, бывшему агенту КГБ, отвести Энн в отдельное помещение и там хорошенько ее оприходовать…

– Прямо у тебя на глазах?

– Нет, Сергей предпочитал приватность. Должно быть, он преподал Энн первый в ее жизни урок гетеросексуальных отношений. Когда мы уже летели над Атлантикой, Сергей привел Энн обратно. Руки у нее были связаны за спиной, все тело в синяках. Бенедикт вынул кляп у нее изо рта и велел передо мной извиниться. Никогда не забуду выражение ее глаз – это был взгляд загнанного животного. И вот когда самолет снизился до трех тысяч футов, Сергей открыл наружную дверь, а Бенедикт, схватив Энн за волосы, сказал мне: «Селеста, дорогая, всегда держи своих врагов при себе, чтобы в нужный момент от них было легче избавиться». Затем он сделал шаг назад и пинком вышвырнул Энн из самолета.

– Боже мой!.. Он убил ее? Вот так просто?!

А что, если она опять меня разыгрывает? Трудно сказать.

– Да, Джонас. Вот так просто. Хладнокровно, расчетливо и эффектно. Это мой опекун. Но если честно, я была польщена. Бенедикт в третий раз приходил мне на помощь. Энн преступила черту и заслужила смерть. Я даже помню, что подбежала к иллюминатору, чтобы увидеть, как ее тело ударится о воду, а затем крепко обняла Бенедикта. Ну? Что ты обо всем этом думаешь?

Джонас с трудом выдохнул:

– Даже и не знаю, что сказать. Похоже, у тебя было трудное детство.

– Возможно. Но, по-моему, трудное детство все лучше, чем трудные зрелые годы. Впрочем, не важно. – Селеста осушила бокал. – Как оказалось, Бенедикт так сильно разозлился на Энн исключительно потому, что сам меня хотел. На третью ночь он пришел ко мне. Начиная с этого момента наши отношения изменились. Я стала его доверенным лицом. Более того, он понял, что я унаследовала не только внешность своей матери, но и интеллект своего отца. Бенедикт стал моим личным наставником в суровой школе жизни. Днем он обучал меня методам борьбы в корпоративном мире под управлением мужчин, а ночью – искусству любви. И теперь я творение Бенедикта Сингера.

– А он разрешает тебе встречаться с другими мужчинами?

– Я трахалась с другими мужчинами, если ты это имеешь в виду. Но исключительно ради бизнеса. Бенедикт – собственник, он делится своими игрушками, когда может получить что-то взамен. – Селеста посмотрела на Джонаса с грустной улыбкой. – Если тебя это интересует, я еще никогда не была влюблена. Не представилось случая.

– А почему ты поменяла фамилию на Сингер?

– Идея Бенедикта. Он знал, что Селесту Сингер мужчины будут уважать больше, чем Селесту Алексееву. – Она сделал знак официанту принести еще мартини. – Ну а теперь твоя очередь говорить. Я слышала, до происшествия с глубоководным аппаратом военно-морских сил ты считался одним из лучших гидронавтов мира. – (Джонас наградил ее ледяным взглядом.) – Дорогой, ты нас недооцениваешь. Прежде чем согласиться на покупку Института Танаки, мы провели тщательную проверку всех его высших должностных лиц. Ты удивишься, когда узнаешь, какой информацией мы обладаем.

– Это было в другой жизни. Я давно покончил с карьерой гидронавта.

– Я только что поведала тебе свои самые страшные тайны. А теперь я хочу знать: что стало с тем амбициозным пилотом глубоководных аппаратов, которого я в семнадцать лет впервые увидела по телевизору?

– Господи, вот теперь я реально чувствую себя стариком!

– Ну давай же!

Джонас наклонился вперед:

– Примерно одиннадцать лет назад я пилотировал трехместный глубоководный аппарат военно-морских сил. Погружение в Марианскую впадину на глубину семь миль проходило под грифом «Совершенно секретно». Я тогда очень устал, ведь это стало моим третьим погружением за неделю. Я не хотел спускаться во впадину, но меня некем было заменить. Это было очень долгим пятичасовым погружением в полной темноте, когда мысли начинают блуждать. Помнится, я тогда смотрел в черную пропасть в нескольких тысячах футов от океанского ложа, когда у меня перед глазами возникло белое сияние, которое затем исчезло. Двое ученых, находившихся вместе со мной на борту аппарата, ничего не заметили. Я продолжил наблюдение, и тут совершенно неожиданно буквально из ниоткуда возникла чудовищная белая голова…

– Мегалодон?

– Тогда я еще не имел ни малейшего представления о существовании мегалодона. И понимал лишь то, что нас ждет неминуемая гибель. Поэтому сбросил балласт и начал экстренное всплытие. При подъеме к поверхности что-то случилось с титановой сферой, где находился экипаж, и произошла разгерметизация. Один из ученых получил травму головы с разрывом сосудов головного мозга; он истек кровью еще до того, как мы поднялись на поверхность. Второй ученый умер в лазарете. Три недели я провалялся на больничной койке, а затем для оценки моего психического состояния меня перевели в палату для душевнобольных. Где я и познакомился с Маком.

– И поэтому ты решил сменить область деятельности?

– Да. Следующие семь лет я посвятил попыткам доказать всем вокруг и себе в том числе, что подобное существо действительно обитает во впадине и что это не было аберрацией сознания на глубине, как уверяли военные. Итак, я бросил любимое дело – пилотирование глубоководных аппаратов – и стал палеобиологом.

– Но ты вернулся во впадину. И доказал свою правоту.

– Я поступил опрометчиво. Позволил самолюбию и чувству возобладать над здравым смыслом. Мегалодон там или не мегалодон, но в любом случае совершать погружение на одноместном подводном аппарате было верхом легкомыслия. Меня уговорил Масао Танака. Я должен был сопровождать его сына в Марианскую впадину, чтобы достать поврежденную станцию ЮНИС. Да, я позволил себя уговорить… Черт, по правде говоря, я сам хотел туда спуститься!

– И там ты снова встретился с этой тварью.

– Двумя. Первая напала на нас, убив сына Танаки. Но затем запуталась в тросе манипулятора, а экипаж надводного судна, который был не в курсе, стал вытягивать его на поверхность. А потом появилась вторая тварь, самка, более крупная. Она начала пожирать своего партнера, поднимаясь наверх через слой ледяной воды в потоке горячей крови мертвого самца.

– Мать Ангела?

Джонас кивнул:

– Попытка поймать мегалодона, вместо того чтобы его убить, стала самой большой ошибкой в моей жизни.

– Чепуха! Если бы не ты, у нас бы не было такого звездного аттракциона. Ты в ответе за самое грандиозное шоу планеты.

– Я в ответе за гибель множества невинных людей, включая тех троих пацанов. – Джонас почувствовал, что запас терпения подходит к концу. – Селеста, я хочу точно знать, ты собираешься укреплять ворота или нет?

– Завтра ты проведешь осмотр и определишь, имеются ли там повреждения. А сегодня нам стоит познакомиться поближе. – Она снова скинула босоножку и потерлась пальцами о его ногу.

Джонас поднялся из-за стола:

– Поскольку я уже прошел всестороннюю проверку в твоей конторе, то теперь имею полное право вернуться домой и хорошенько выспаться. До свидания.

Селеста едва слышно чертыхнулась, когда Джонас решительно направился к двери.