Меж двух миров (Дибук)

Действие второе

Гость (заложив руки за пояс, оглядывает синагогу). Хорошая у вас синагога, большая, красивая. Дух Божий почиет на ней. Видно, очень старая.

1-й старик. Очень старая. Старики говорят, что их деды не помнили, когда ее строили.

Гость (заметив могилу). А это что? (Подходит, читает надпись.) «Здесь похоронены святые, невинноубиенные, жених и невеста, смертью своей прославившие Господа».

1-й старик. Это давняя могилка. Когда Хамелюк, храни нас Господь, напал на местечко и вырезал многих евреев, он убил жениха и невесту, которых как раз в это время вели к венцу. Обоих и похоронили, как святых, на этом же месте, где венчали, в одной могиле. Мы называем ее «святой могилкой».

2-й старик (полутаинственно). И теперь, когда раввин венчает молодых, он иногда слышит из могилки стоны. И у нас с давних пор установился обычай, что после венчания все пляшут вокруг могилки, увеселяют похороненных тут жениха и невесту.

Гость. Хороший обычай.

Меер (возбужденно). Ну и пир! Ну и пир! Во всю свою жизнь я такого пира для бедных не видал.

Гость. Неудивительно! Сендер выдает единственную дочь. (Медленно отходит. Останавливается то у одного, то у другого дома, осматривая их.)

Меер. По целому куску рыбы на человека, по тарелке жаркого. Затем еще сладкое. А перед обедом давали каждому мужчине по рюмке водки и всем по куску пряника.

1-й старик. Сендер знает, что делает. Если званому гостю не угодить — беда не велика. Самое большее, что обидится и будет дуться. А если нищий останется недовольным — можно большую беду нажить.

2-й старик. В том-то и дело, что с нищим не знаешь, с кем имеешь дело. Обыкновенного еврея сразу узнаешь, кто он: раввин, арендатор, купец. А у нищего иди-ка отгадай, кто там скрывается под лохмотьями. Может быть, обыкновенный нищий, а может быть, кто-нибудь из великих, какой-нибудь цадик, раньше чем он открылся миру, праведник, справляющий «изгнание» или же один из тех тридцати шести «сокрытых праведников», без которых рухнул бы мир.

1-й старик. А то и сам Илья-пророк!

2-й старик. Сокрытые праведники [Ведь он] всегда являются [является] в облике нищих [нищего] или мужиков [лирника]. Бешт, блаженной памяти, встречался с ними [Ильей-пророком] почти всегда на свадьбах и находил их [его] в компании нищих. Рассказывают, однажды Бешт пришел на свадьбу, но был очень расстроен и кого-то искал среди гостей. Потом он закурил трубку и стал петь. И вот из компании нищих, прибывших на пир, вышел один в сермяге, с толстой палкой в руке, подошел к Бешту, хлопнул его по плечу, рассмеялся и говорит по-хохлацки: «Гарно спиваешь, за те и поспиваешь». И исчез. Никто ничего не понял. И только через много лет Бешт открыл своим ученикам, что это был сам святой Ари, блаженной памяти [Илья-пророк] и пришел известить Бешта, что своим пением он успел отстранить грозное бедствие, которое должно было обрушиться на евреев...

1-й старик (вздыхает). Что и говорить. Ведь и в Талмуде сказано: «Относись осторожно к нищим».

Хромая старуха. Говорили, что дадут по тарелке супу — и не дали. Горбун. Булки давали по небольшому ломтику.

Нищий на костылях. Такой богач. Не хвор был бы дать и по целой булке на человека.

Высокая, бледная нищая. Могли бы дать и по куску курицы. (Указывает на сидящую на земле кухарку.) Ничего, для богатых гостей готовят и кур, и индюков, и гусей.

Гость (подходит к столу, с любопытством оглядывает его). Зачем это ты так рано расставляешь угощенья?

Алтер. Это не для гостей. Эти подносы реб Сендер отнесет во двор, поздравительное нашему пану.

Гость. А-а, во двор пану...

Алтер. Тончайшие вина, самые дорогие яства.

Меер. Посылали за этим нарочного, за пятьдесят миль в город.

Гость. Видно, вы сильно боитесь вашего пана. Что он? Очень грозный?

Алтер. Как все паны. Может одним словом осчастливить человека и может в яме сгноить.

Кухарка (многозначительно). Может и нечто худшее сделать...

Гость (насторожившись). А что?

Кухарка. Ничего... Не обо всем следует говорить...

Меер. Вы, вероятно, слыхали о деде нашего пана, о старом графе? Гость. Не припомню что-то. Ведь я издалека.

1-й старик (удивленно). Ничего не слыхали о старом графе? Ведь вся округа гремела им. Шутка ли, что он вытворял. И рассказывать страшно. Он по ночам превращался в черную кошку и душил еврейских младенцев накануне обрезания. И ничем нельзя было спасти от него, пока сам Бешт не выступил и не поборол его.

Меер (2-му старику). Раби Михоэль, ведь вызнаете эту историю. Расскажите. Пусть чужой еврей тоже услышит.

2-й старик (вздыхает, садится).

Однажды святой Бешт, блаженной памяти, велел своему вознице Алексе запрягать лошадь. Алекса запряг, и Бешт с учениками поехал. Как Бешт обыкновенно ездил — вы, конечно, знаете. Он сидит в кибитке и беседует с учениками, Алекса сидит на козлах спиною к лошади и спит. Лошадка сама едет, знает куда, идет тихо, еле переставляет ноги, а проезжают в полчаса тысячу миль, две тысячи миль. И это потому, что под лошадью земля скачет в обратную сторону. Едут они — вдруг лошадка останавливается возле корчмы. Остановилась — значит, так надо. Вышел Бешт с учениками из кибитки, заходят в корчму — видят: корчма убрана по-праздничному, зажжено множество свечей, а сам хозяин сидит в углу сильно удрученный и даже голову не поднял, когда они вошли. Бешт подошел к нему и спрашивает, чем он так удручен. Корчмарь сперва не хотел с ним разговаривать, но когда Бешт к нему пристал — он рассказал о своем горе. «Семь раз жена моя рожала детей, мальчиков, — рассказал он. — Рождались они совершенно здоровыми — а в полночь, накануне обрезания, все умирали. Теперь жена родила восьмого мальчика, завтра должно быть обрезание — и я знаю, что ночью этот ребенок тоже умрет». Бешт выслушал его и говорит: «Твой ребенок будет жив. Ложись спокойно спать». Корчмарь послушался. Бешт поставил возле колыбели двух своих учеников, велел им бодрствовать и дал им пустой мешок. «Этот мешок, — сказал Он, — держите наготове раскрытым у самой колыбели. И если появится какое-нибудь существо и бросится к колыбели, захватите его в мешок, завяжите крепко-накрепко и позовите меня». А сам ушел в другую комнату и углубился в божественных мыслях. Ученики сделали все, как Бешт велел. Когда настала полночь, стали тухнуть свечи и в комнату вбежала огромная кошка и бросилась к колыбели. Ученики захватили ее в мешок, завязали и позвали Бешта. Он велел беспощадно бить палками по мешку и затем выбросить избитую кошку на улицу. Так и сделали. Утром ребенок оказался живым и здоровым. Устроили обрезание, пировали и веселились. После пира корчмарь, по обычаю, отнес пану поздравительное угощение.

Меер. Этот пан и был старый граф, дед нашего пана. Понимаете?

2-й старик (продолжает). Когда корчмарь принес на двор угощение, слуги сказали ему, что пан болен. Но пан услыхал, что пришел корчмарь, и велел его позвать к себе. Корчмарь нашел пана в постели всего покрытого пластырями. Пан спросил его: «Какой это еврей приехал к тебе вчера ночью?» Корчмарь говорит: «Я не знаю, кто он, но видно, божественный человек. Он спас моего ребенка от смерти». И рассказал пану все, что случилось. Пан и говорит: «Скажи этому еврею, чтобы он пришел ко мне». Корчмарь вернулся домой опечаленный, так как боялся, чтобы пан не причинил Бешту какое-нибудь зло. Бешт рассмеялся и говорит: «Не бойся» — и пошел к пану. Как только он пришел, пан ему говорит: «Это не штука, что ты неожиданно захватил меня и избил. А вот если хочешь сразиться со мною, выйдем оба в чистое поле на бой — тогда увидишь, кто из нас сильнее». Бешт ему отвечает: «Я не думал бороться с тобою, а только хотел спасти ребенка. Но если ты меня вызываешь на бой, я не отказываюсь. Я соберу моих учеников, ты собери своих, и через месяц сойдемся на открытом месте». Ровно через месяц оба они сошлись на поле, как условились. Бешт сделал вокруг себя два круга и один вокруг учеников и велел ученикам пристально глядеть ему в лицо, и если заметят, что он изменился в лице, чтобы они усилили проникновение божественными мыслями. Пан тоже сделал вокруг себя и своих учеников круги и начал посылать из своего круга страшных зверей, которые с диким ревом кидались на Бешта. Но как только добегали до первого круга, они исчезали. Так продолжалось целый день. Наконец пан выгнал против Бешта диких кабанов, которые выбрасывали из ноздрей огонь. Кабаны бросились со страшной яростью и прорвали первый круг. Бешт изменился в лице. Ученики, увидев это, усилили божественное проникновение — и кабаны у второго круга исчезли. Три раза посылал пан кабанов, и все они исчезали. Тогда он вышел из круга и говорит Бешту: «У меня уж больше нет сил бороться с тобою. Ты победил и можешь меня убить». Бешт ему ответил: «Если бы я хотел тебя убивать, я бы мог давно это сделать. Я только хотел показать тебе величие нашего Бога. Взгляни на небо». Пан поднял глаза к небу. Прилетели два ворона и выклевали ему глаза. Пан ослеп и не мог больше творить зла, так как вся колдовская сила была у него в глазах. Так да погибнут все враги Твои, Господи.

Кухарка. Старики еще помнят, как этот старый граф ходил слепой по местечку и два гайдука водили его.

Гость. Ну, а вот теперешний пан. Разве он тоже замечен в этих делах? Кухарка. В прошлом году умирали дети как мухи... Перед Пасхой в одну неделю умерли три роженицы... Летом утонула средь бела дня девушка-невеста. Неспроста же это...

Алтер. И подозревают... и дрожат...

Сендер (Алтеру). Все приготовлено, как я велел?

Алтер. Все, все, реб Сендер, все. Можете положиться на меня. (Подает слугам подносы.) Смотрите, несите осторожно.

Безрукая нищая. Я плясала с невестою!

Хромая старуха. Я тоже! Обняла ее и кружила, хе-хе!!!

Горбун. Почему это невеста пляшет только с женщинами? Я бы тоже хотел обнять и поплясать, хе-хе!

Нищие. Хе-хе-хе!

Фрада. Горе мне! Лееле все еще пляшет с нищими. У нее головка закружится. Девочки, уведите ее скорее! (Садится на завалинку у крыльца.)

Гитель. Довольно, Лееле, танцевать! Пойдем!

Лия (глядит на нее бессознательно. Закрывает глаза). Еще... еще... Бася. У тебя головка закружится.

Нищие (обступают Лию, удерживают ее, кричат жалобно, плаксиво).

— Она еще со мною не плясала!

— Чем я хуже других?

— Я жду целый час!

— Пустите меня! Теперь моя очередь!!

— С хромой Яхной она долго кружилась, а со мною не хочет? Я во всем несчастнее других!

— Пусть она со мною хоть разок покружится! Хоть один разок!

Маршалок (выходит, становится на скамейку. Громко, нараспев).

Старуха (цепляясь за Лию). Хоть разок покружись со мною. Мне не надо грошей. Сорок лет уже как я не плясала... Ой, как я плясала в молодости, как плясала!

Фрада. На тебе лица нет, Лееле! Ты устала?

Лия (закрыв глаза, подняв голову, полусознательно). Они крепко обнимали меня, прижимались ко мне, впивались в меня холодными пальцами... Голова кружилась, замирало сердце, земля уплывала из-под ног. И какая-то неземная сила подхватила меня и унесла с собою далеко, далеко...

Бася. Они измяли и испачкали твое платье! Что ты теперь будешь делать?

Лия (продолжает, как раньше). Когда невесту оставляют одну в день венца, ее подхватывают духи и уносят, и она сама превращается в дух... Зачем вы меня вернули?..

Фрада (испуганно). Какие страшные слова ты произносишь, Леелё. Про духов даже упоминать нельзя. Они лукавые. Они сидят, притаившись во всех уголках, во всех щелочках, все высматривают, ко всему прислушиваются и только ждут, когда про них упомянут, чтобы наброситься на человека. Тьфу! тьфу! тьфу!

Лия (открывает глаза). Я их знаю и не боюсь их. Они не страшные...

Фрада. И хвалить их нельзя. Когда злого духа хвалят, он становится дерзким. Лия (особенно убедительно). Бабушка, ведь нас окружают не злые духи, а души людей, которые жили на земле раньше нас и вместе с нами и умерли. Это они присматриваются ко всему, что мы делаем, прислушиваются ко всему, что мы говорим. Они живут с нами.

Фрада. Что ты, что ты, Лееле! Души умерших взлетают на небо, покоятся в светлом раю. А грешные души...

Лия (перебивает ее). Нет, бабушка, нет! Они живут с нами... (Иным тоном.) Бабушка! Ведь человек рождается для целой большой жизни! А если он умирает раньше времени — куда же девается его недожитая жизнь, его радости и горести, мысли, которые он должен был думать, дела, которые он должен был сотворить, дети, которых он должен был родить! Куда? Куда?.. (Иным тоном.) Жил юноша с высокою душой, с глубокими мыслями. И была перед ним целая жизнь. И вдруг, в один миг, она оборвал ась. И пришли чужие люди и отнесли его на кладбище, и похоронили в чужой земле. А куда же делась его недожитая жизнь? его недосказанные слова? его недопетые молитвы? Бабушка, ведь если свеча гаснет раньше, чем догорает, она не исчезает. И ее можно вновь засветить, и она будет гореть, пока не догорит до конца. Как же может исчезнуть потухшая раньше времени человеческая жизнь? Как она может исчезнуть?

Фрада (качает головой). Нельзя, Лееле, думать о таких вещах. Господь знает, что делает. А мы — слепые и ничего не знаем.

Лия (тихо). Я знаю, бабушка. Жизнь человеческая не исчезает. Души покойников возвращаются на землю и бесплотными духами доживают свою жизнь, довершают свои дела, переживают свои неиспытанные радости, допевают свои молитвы. Вы сами рассказали, как по ночам покойники собираются в синагогу на молитву. Мать моя умерла молодою и не испытала всех материнских радостей. Сегодня пойду к ней на кладбище и приглашу ее к себе на свадьбу. И она придет. И вместе с отцом поведет меня под венец и потом будет плясать со мною... И все другие души тоже живут с нами, радуются и печалятся. Но мы их не видим, не понимаем. (Шепотом). Бабушка! Если сильно захотеть, можно их видеть, и слышать их голоса, и жить с ними, как с живыми. Я знаю... (Пауза. Указывает на могилку.) Вот святая могилка! (Встает и медленно идет к могилке.)

Я знаю эту могилку с раннего детства, знаю покоящихся в ней жениха и невесту, видела их много раз во сне и наяву — и они мне близки, как родные. Шли они — молодые и радостные — к венцу, и была перед ними долгая жизнь. И вдруг — крики, смятение, налетели жестокие и кровожадные люди. Блеснул топор — и жених с невестой пали мертвыми. И их похоронили в одной могилке. И они стали неразлучными навеки, и души их сплелись вместе, видят и слышат друг друга. И при каждой свадьбе, когда пляшут вокруг их могилки, они выходят и берут у новобрачных частицу их радости и веселья, и справляют собственную свадьбу. (К могилке.) Вечные жених и невеста! прошу вас явиться ко мне на свадьбу! Приходите и станьте рядом со мною под венцом.

Гитель. Чего ты испугалась? Это приехал жених — его встречают у околицы с музыкой.

Бася (возбужденно). Я побегу посмотрю на него!

Гитель. Я тоже. Потом прибежим и скажем тебе, какой он. Хорошо?

Лия (тихо). Не надо...

Бася. Она стыдится. Не стыдись, глупенькая! Мы никому не расскажем!

Фрада. Невеста всегда просит подружек, чтобы они поглядели и сказали ей, какой из себя жених, беленький или черненький.

Сендер. Что это ты сидишь здесь, дочь моя?

Фрада. Она увеселяла нищих, плясала с ними, у нее головка закружилась. Она и отдыхает.

Сендер. А-а, нищих увеселяла. это хорошо... А я был у графа во дворе. Он остался доволен угощением и обещал прислать тебе дорогой подарок. (Глядит на небо.) Уже не рано. Сваты и жених приехали. Вы готовы?

Фрада. Мы должны еще пойти на кладбище...

Сендер. Иди, иди, дочь моя, в гости к матери. Пригласи ее на свадьбу, поплачь над ее могилкой... и скажи ей, что я тоже прошу ее прийти, что я непременно хочу вместе с ней вести к венцу нашу единственную дочь. (С волнением.) Скажи ей, что я исполнил все, о чем она меня просила на смертном одре. Все мои заботы я посвятил тебе, воспитывал тебя в страхе Божием и теперь выдаю замуж за достойного, ученого юношу из лучшей семьи... (Всхлипывает. Вытирает слезы и с поникшей головой уходит в дом.)

Лия. Бабушка, ведь можно и кроме матери кого-нибудь из покойников пригласить на свадьбу?

Фрада. Только самых близких родственников. Пригласишь дедушку Эфраима, тетку Миреле...

Лия (тише). Хочу пригласить одного... не родственника.

Фрада. Нельзя, дочь моя! Если пригласишь чужого, все другие покойники обидятся, что их не пригласили, и будут причинять зло...

Лия. Но это не чужой... Он был у нас в доме, как родной.

Фрада (шепотом). Кто?

Лия (чуть слышно). Хонон...

Фрада (испуганно). Ой, боюсь, дочь моя! Говорят, что он умер нехорошей смертью.

Ну не плачь! Не плачь! Пригласи и его! На себя возьму грех! (Спохватившись.) Но ведь я не знаю, где его могила. А спрашивать непристойно!

Лия. Я знаю...

Фрада. Откуда знаешь?

Лия. Я ее видела во сне! (Закрыв глаза, как бы про себя.) И его самого видела... И он говорил со мною, и рассказывал, что с ним происходит на том свете, и просил, чтобы я позвала его к себе на свадьбу.

Гитель и Бася (вместе). Мы его видели! Мы его видели!

Лия (отшатнувшись, вскрикивает). Кого? Кого вы видели?

Гитель. Жениха! Он черненький-черненький!

Бася. Нет, беленький! Нет, беленький!

Лия (встает). Бабушка, пойдемте на кладбище.

Фрада. Постой, Лееле! Раньше ты еще должна отнести своей повитухе, бабке Хане, рубаху, которую ты для нее сшила.

Бася. И она будет в ней плясать по базару, и петь, и угощать лавочников. Фрада. Да! Это стародавний обычай и его надо исполнять. (К Гитель и Басе.) Пойдите, девочки, в дом и принесите рубаху и угощение на подносах.

Дети (весело, подпрыгивая). Несут рубаху бабке Хане! Несут рубаху бабке Хане! (Бегут за процессией.)

Лия (стучит в дверь). Баба Хана, откройте! Внучка пришла, подарок принесла!

Бабка Хана. Внученька пришла! Бабку старую вспомнила!

Лия (подает ей поднос с рубахой). Бабушка! Рубаху эту я сама для вас шила и прошивала! (Подает ей другой поднос.) Печенье это я сама для вас пекла и выпекала! Как вы принимали меня, когда я родилась, так примите от меня подарок в день моей свадьбы. Живите до сто двадцати лет!

Бабка Хана. Немного уж осталось до сто двадцати лет, хе-хе! (Принимает второй поднос.) Внучка моя золотая! Как ты одарила меня рубахой, так да одарит тебя Господь двенадцатью сыновьями, которые день и ночь сидели бы над Торой и прославили бы твое имя во всем мире! (Целует ее. Кладет ей руки на голову.) Да благословит тебя Господь Авраама, Исаака и Иакова! (Берет рубаху, рассматривает ее.) Ай, ай, ай, какая хорошая рубаха! Я оставлю ее себе на саван! Ну, пойду наряжаться! (Уходит в дом.)

Гитель (Басе). Лия и Фрада ушли на кладбище.

Бабка Хана (берет в руки поднос и, подплясывая, направляется через базар к лавкам. Поет).

Голоса. Еще! Еще!

Бабка Хана (передает поднос). А теперь пойду увеселять святых покойников, жениха и невесту. Зовите музыкантов.

Сендер (беспокойно). Где Лия? Где Лия? Почему она так поздно не возвращается с кладбища?

Гость. Не случилось ли чего с нею?

Гитель и Бася. Мы пойдем ей навстречу. (Идут.)

Фрада. Скорее, доченька, скорее! Мы страшно запоздали. Ох, зачем я тебя слушалась! Я вся дрожу. Не случилось бы чего дурного, Боже упаси!

Сендер. Вот и она! (Подходит). Отчего вы так запоздали?

Женщины. Ну, вот и невеста! Ведите ее освящать свечи. (Уводят Лию).

Фрада (Гитель и Басе). Она упала в обморок. Еле привели ее в чувства. Я вся дрожу.

Бася. Она весь день ничего не ела.

Гитель. Вероятно, сильно плакала над могилой матери?

Фрада. Ой, лучше не спрашивай меня. (Уходит в дом.)

Маршалок (громко, плачущим напевом).

Голоса. Ведите невесту к венцу!!!

Лия (вырывает руку, отталкивает жениха. Кричит истерически). Не ты мой жених!!! (Падает на землю.)

Сендер (потрясенный). Дочь моя, дочь моя!!! Что с тобой?

Лия (снова вырывается. Подбегает к могилке, простирает руки). Вечные жених и невеста, защитите меня! (Вскакивает. Совершенно иным, мужским голосом кричит.) Вы меня похоронили! А я вернулся к моей суженой — и не уйду от нее. Отступите от меня!

Гости (отшатываются от нее в ужасе). В нее воплотилась чужая душа.

Раввин. В нее вошел дибук!